Введение к работе
Актуальность исследования.
Старообрядчество, возникшее после церковного раскола как оппозиция официальной православной церкви, постепенно переросло в масштабное народное движение, со временем распространившееся по всему миру. Во многих уголках планеты оно сохранило свою яркую самобытность до настоящего времени.
В Байкальском регионе старообрядцы появились во второй половине XVIII в. Здесь их стали называть - «семейские», поскольку переселены они были вместе с семьями. Принеся с собой свою уникальную культуру и традиции, они смогли многое донести до наших дней.
Революция, гражданская война и последовавшие за ними гонения на старообрядцев (в т.ч. семейских) со стороны Советского правительства в начале XX в. не привели к полному исчезновению приверженцев староверия, но заставили их уйти в глубокое подполье.
Возрождение духовной жизни старообрядцев и ее выход на качественно новый уровень, в 90-е годы XX в. сделали возможным обращение к этой теме ученых. Принципиальный традиционализм, ставший идеологией и практикой старообрядчества, определил высокую ценность и необходимость изучения этой культуры. Сложный и многогранный феномен старообрядчества привлекает внимание исследователей многих отраслей исторической науки, фольклористики, культурологии. Об этом свидетельствует проведение ежегодных международных, всероссийских и региональных научно-практических конференций, посвященных разработке проблем истории и современности старообрядчества.
Особенно важным в этой связи становится изучение региональных особенностей старообрядчества, поскольку такие исследования помогают выявить качества этого масштабного явления характерные только для определенной местности. В Байкальском регионе такой уникальной чертой можно считать бытование большого числа толков и согласий у семейских.
С момента появления старообрядчества, как оппозиционного движения, начался процесс его дробления на согласия и толки. Причиной этого явления стали расхождения во взглядах на проведенную церковную реформу, внесшую изменения в отправлении культа, через исправление богослужебных книг. Сложились мощные духовные центры приверженцев отдельных согласий и толков (Стародубье, Выг, Поморье и т.д.).
Старообрядцы в Байкальский регион были переселены из разных областей западной части России и приграничных территорий, поэтому картина бытования согласий и толков сложилась довольно пестрая. Пристальное внимание к их деятельности со стороны властей, как гражданских, так и церковных не могло не отразиться в многочисленных архивных материалах. Однако, в отличие от многих «старообрядческих» ареалов России, проблематика истории и бытования толков и согласий в Байкальском регионе до сих пор изучена лишь фрагментарно и очень поверхностно.
Изучение старообрядчества невозможно без обращения к книжно-рукописному наследию. Дифференциация старообрядчества вызвала появление большого количества полемических произведений. Тесное сосуществование представителей разных согласий и толков привело к развитию бурной полемики как внутри старообрядчества, так и с представителями Русской православной церкви, которая проводила в регионе миссионерскую работу. Споры и разногласия вылились на страницы полемических произведений.
Попытки составить целостную картину источниковой базы проблемы бытования толков и согласий в Байкальском регионе, куда бы вошли как архивные материалы, так и книжно-рукописное наследие (в виде полемических произведений), не предпринимались. Следовательно, для углубленного изучения региональных особенностей старообрядчества, вопрос комплексного описания и анализа корпуса письменных источников безусловно актуален.
Степень изученности проблемы
Старообрядчество как особое явление русской церкви, культуры и экономики вызывало интерес исследователей, начиная с середины XVIII в. В изучении российского старообрядчества можно выделить три этапа: дореволюционный, советский и постсоветский.
В дореволюционной отечественной историографии, посвященной проблемам старообрядчества, традиционны следующие направления: церковное, ведомственное и демократическое.
Первые работы о старообрядчестве были написаны представителями официальной православной церкви и русской исторической науки (Дмитрием Ростовским, Макарием (Булгаковым), Н.И. Субботиным) и преследовали исключительно обличительные и миссионерские цели. Их относят к церковному (синодальному) направлению старообрядческой историографии. В конце XVIII в. Андрей Иоаннов описал самые крупные современные ему толки и согласия и их «заблуждения». Н.И. Субботин в 1895 г. выпускает работу, посвященную специально истории «австрийского» согласия. Главная заслуга историков церковного направления состояла в сборе и публикации документов о старообрядчестве, как правительственных, так и «вышедших из раскольничьей среды».
Своеобразный итог академических исследований «по расколу» был подведен в 90-х годах XIX в. основательным трудом П.С. Смирнова «История русского раскола старообрядства», где важное место было отведено Иргизу как центру беглопоповщины. П.И. Мельников в «Очерках поповщины» называет Иргиз конца XVIII столетия митрополией поповщины.
С середины ХIХ в. развивается демократическое (народническое) направление в изучении раскола, когда старообрядчество рассматривалось исключительно как движение социального протеста (А.П. Щапов, А.С. Пругавин, В.В. Андреев, В. Кельсиев и др.). В это же время появились работы, в которых описывались особенности того или иного старообрядческого согласия: по истории поповщины (К.Н. Николаева) и о беспоповщине (Г. Яковлева). Материалы для истории беспоповских согласий в Москве, федосеевцев Преображенского кладбища и поморского монинского согласия были собраны Николаем Поповым и опубликованы в 1870 г.
В начале XX в. появился ряд работ по старообрядчеству, в которых авторы предприняли попытки глубокого анализа отдельных аспектов истории старообрядчества. Н.Д. Кузнецов рассмотрел проекты закона о старообрядческих общинах. П.С. Смирнов выделил ключевые моменты разногласий внутри старообрядчества. Ф.Е. Мельников затронул в своих статьях все стороны старообрядческой жизни, в том числе деление его на толки. С.А. Зеньковский описал историю поповщины, поморского беспоповства, федосеевщины и др. И.К. Быковский описал историю старообрядчества нескольких согласий. Эти фундаментальные работы затронули многие аспекты истории старообрядчества в России и до сих пор не потеряли своей актуальности.
Важным итогом периода стало не только накопление общих знаний о старообрядчестве и его направлениях, но и сбор и публикация исторических источников. В течение второй половины XIX в. и в начале XX столетия было издано множество материалов по истории и культуре старообрядчества и сектантства под редакцией Н.И. Субботина, Я.Л. Барскова, Е.В. Барсова, В.Д. Бонч-Бруевича, В.Г. Дружинина, Н. Попова, В. Кельсиева, А.И. Журавлева, Н.И. Ивановского. Сами старообрядцы уже во второй половине XIX в. предпринимали попытки издавать свои научные труды, однако их книги распоряжениями Святейшего Синода запрещались и уничтожались. После 1905 г. вышли в свет работы старообрядческих писателей и исследователей раскола В.Е. Макарова, В.Г. Сенатова, И.И. Кириллова. В 1910 г. в Уральске напечатана работа Еп. Арсения Уральского (Онисим Швецов) об истории и существовании священства «в старообрядческой Христовой церкви».
В историографии советского периода преобладали исследования старообрядчества как движения протеста (А.Е. Катунский, В.Ф. Миловидов), причем большинство исследований было посвящено истории раннего периода раскола (XVII - первая половина XVIII вв.). Особое внимание в работах такого рода уделялось социально-экономическим аспектам деятельности старообрядчества. Однако в начале 20-х гг. ХХ в. всё ещё продолжали выходить работы, посвященные отдельным согласиям. Так, в 1923 г. вышло исследование С.И. Быстрова о поморском согласии в Саратовском крае.
Особенностью историографии старообрядчества 60-70-х гг. XX в. стало появление множества региональных исследований социологического и этнографического характера. В этот же период вновь возрастает научный интерес археографии к сочинениям староверов. Взаимосвязь исторической науки и литературоведения в отношении раскола обнаруживается на протяжении последующих десятилетий, выступая, таким образом, в виде устойчивой тенденции отечественной культуры. Появляются ставшие в настоящее время классическими труды В.И. Малышева, Д.С. Лихачева, А.Н. Робинсона, В.Л. Комаровича. С 1965 г. комплексное изучение старообрядческих центров ведется МГУ, в конце 1960-х гг. начинается деятельность археографов в Новосибирске, а с 1975 г. работает археографическая лаборатория Уральского госуниверситета.
Для современного этапа историографии старообрядчества характерно преобладание региональных исследований. Ряд исследований этого периода посвящен истории согласий и толков. Среди них работы зарубежных исследователей США, Канады, Японии, Латвии, Украины и т.д. - Р. Морриса, Р. Робсона, Д. Шеффел, Е. Накамура и др. Российской региональной тематике посвящены диссертационные работы Н.В. Прокофьевой по истории старообрядчества Верхнего Поволжья и Е.С. Данилко по этнографии финно-угорских старообрядческих общин Урало-Поволжья; историей нижегородского старообрядчества занимаются Е.В. Галицкая, Л.Г. Козлова, А.В. Морохин; Удмуртии – А.С. Мутина; Республики Коми - А.А. Чувьюров; Верхокамья - И.С. Куликова; Читинской области - Р.П. Потанина, Т.М. Зенкова; Приморья - Ю.В. Аргудяева, И.Л. Шевнин, М.Б. Сердюк; Алтая - К. Ю. Иванов; Восточной Сибири – Н.Н. Стахеева; Дальнего Востока - В.Ф. Лобановым и т.д. Многие зарубежные и российские исследователи уделяли особое внимание источниковедческой характеристике выявленных разновидностей письменных источников - А.А. Подмазов (Латвия), Г.П. Станкевич и С.В. Таранец (Украина), И.Н. Юркин, И.Н. Ружинская, И.Ю. Макаров, В.В. Кобко, Е.В. Прокуратова и др.
Появились специальные историко-археографические исследования по истории старообрядческих согласий, в которых преобладает урало-сибирский аспект. Екатеринбургскими учеными сделан значительный вклад в изучение региональной истории староверов Урала: на материалах согласия часовенных работает Ю.В. Клюкина, С.А. Белобородов уделил внимание белокриницким религиозным объединениям и т.д. Для сибирских археографов тема углубленного источниковедческого изучения согласий и толков старообрядчества стала в постсоветский период одной из основных. Согласию странников посвящены работы А.И. Мальцева и Е.Е. Дутчак, а последняя монография А.И. Мальцева (2006) расширяет тематику и посвящена взаимоотношениям старообрядческих беспоповских согласий. На основе привлечения обширного рукописного наследия восстанавливается история полемики, попытки преодолеть разногласия, динамика взаимных характеристик. Творчеству и истории наиболее значительного течения старообрядчества востока России — согласия «часовенных» посвящены фундаментальные работы Н.Н. Покровского и Н.Д. Зольниковой. Особенности типа чтения старообрядцев в зависимости от принадлежности к определенному согласию в ряде работ анализируют Е.И. Дергачева – Скоп и В.Н. Алексеев.
Важной отличительной чертой постсоветского этапа историографии старообрядчества стало вовлечение в научные дискуссии по проблемам староверия как широкого круга ученых, так и самих старообрядцев, принимающих участие в тематических конференциях, публикующих материалы на страницах центральных и региональных старообрядческих изданий, а также на старообрядческих сайтах.
В целом, многочисленным отрядом историков и археографов получен значительный, зачастую уникальный, материал. Необходимо отметить широкий охват тем для исследований, глубину проработки поставленных задач, многообразие подходов к решению сложных проблем и перспективность разрабатываемых концепций.
В заключение историографического обзора необходимо определить степень изученности в исторической литературе собственно забайкальского старообрядчества и его направлений.
Первые исследовательские труды по истории старообрядчества стали появляться по прошествии нескольких десятилетий с момента церковного раскола. Изучение толков и согласий началось немного позже. Первое упоминание о забайкальских старообрядцах мы находим у профессора П.С. Палласа. В 1770-1773 гг. он путешествовал по Западной и Восточной Сибири, побывал на Алтае и в Забайкалье. В начале XIX в. свои заметки о жизнедеятельности семейских Забайкалья оставили декабристы – И.Д. Якушин, барон А.Е. Розен, А.П. Беляев, братья М. и Н. Бестужевы, М.К. Кюхельбекер. Описание жизни и быта забайкальских старообрядцев встречается и в работе А. Мартоса. В целом работы названных авторов имели описательный характер.
В 60-80-е гг. XIX в. интерес к старообрядцам (семейским) возрос. В 1861 г. их посетил крупный этнограф С.В. Максимов. Материалы из жизни и быта старообрядцев Забайкалья были опубликованы в работах Н.П. Ушарова, Н.В. Паршина, Н.П. Протасова, П.А. Ровинского, Ю.Д. Талько-Грынцевича, А.М. Станиловского. Ученые в своих исследованиях описали культуру, быт, фольклор и в небольшой степени книжность старообрядцев.
Следующий (советский) этап развития историографии старообрядчества региона начинается в 20-е гг. ХХ столетия. Сохранялась тенденция к изучению проблемы старообрядчества Забайкалья преимущественно с точки зрения этнографии и фольклористики, с преобладанием идеологического фактора и атеистического подхода. Отдельные исследователи вышли за эти рамки и попытались дать более широкую картину истории семейских. В частности, это относится к работам А.М. Поповой, В.П. Гирченко и А.М. Селищева. Работа В.П. Гирченко обращает на себя внимание углубленной трактовкой архивных документов, подавляющее большинство которых вводилось в научный оборот впервые. Обобщающим трудом о старообрядчестве в Байкальском регионе является монография А.М. Селищева, где он выступает как историк, языковед, археограф и этнограф.
В 50-80-е гг. XX в. М.М. Шмулевичем, В.П. Мотицким, Л.Е. Элиасовым серьезно исследовались социально-экономическое положение, специфика религиозных верований, семейная жизнь, фольклор и политика государства в отношении старообрядцев (семейских).
Большой вклад в изучение истории и этнографии старообрядчества Забайкалья внес Ф.Ф. Болонев. Его первые работы появились в указанный выше период. Научные изыскания и публикации трудов продолжаются до настоящего времени.
Постсоветский период характеризует многоаспектное изучение истории, материальной и культуры забайкальского старообрядчества. В 90-е годы XX в. написано сразу несколько диссертационных работ, В работе Н.Н. Стахеевой, посвященной старообрядчеству Восточной Сибири, затронута и тема бытования старообрядческих толков в Забайкалье. Необходимо отметить появление работ историко-социологического характера. Проблемы социокультурной адаптации семейских - в центре внимания Е.В. Петровой.
В.М. Пыкин, исследуя вопросы заселения семейскими Забайкалья, в ряде своих работ обращает внимание на проблемы использования источниковой базы для изучения истории старообрядчества региона.
Ряд современных историков старообрядчества изучают проблему взаимоотношений старообрядцев и власти (центральной и местной, гражданской и духовной), в той или иной степени затрагивая вопросы истории толков и согласий. На обширном документальном материале построены монографии И.В. Цыремпиловой и С.В. Васильевой. С.В. Васильева также осуществила источниковедческий анализ массива архивных документов по истории старообрядчества в фонде Тарбагатайского волостного правления. Миссионерская деятельность Русской православной церкви в старообрядческой среде Забайкалья стала предметом изучения Т.Н. Гуссейновой.
А.В. Костров, уделяя основное внимание историографии старообрядчества в регионе, рассмотрел историю беглопоповщины Забайкалья в контексте старообрядческих съездов 1909 г.
Книжно-рукописная традиция старообрядцев Забайкалья уже стала объектом изучения археографов. Лакуну в изучении певческой культуры заполнила своим диссертационным исследованием Т.Г. Федоренко (Казанцева). Работы С.В. Бураевой по истории старообрядческой книжно-рукописной традиции Забайкалья вводят в научный оборот новые сведения о памятниках письменности и книжно-рукописном наследии старообрядцев.
В целом, эту группу работ характеризует специальное внимание к вопросам истории толков и согласий. Исследователи дают определения дефиниций «толк» и «согласие», обращают внимание на поповское и беспоповское направления, упоминают ряд согласий и толков. Однако догматические, обрядовые и историко-культурных особенности их бытования ученые рассматривают в контексте объекта и предмета собственных научных изысканий.
Таким образом, проведенный историографический анализ показывает, что уровень и направления изучения старообрядцев Байкальского региона находятся в общероссийском контексте. Однако, история толков и согласий старообрядчества Байкальского региона второй половины XVIII – первой трети XX вв., несмотря на несомненное внимание историков, этнографов и социологов, не получила комплексного освещения в специальных источниковедческих исследованиях. Высокая научно-практическая значимость проблемы, ее актуальность и недостаточная разработанность обусловили выбор темы настоящего диссертационного исследования.
Объект исследования - письменные источники (документальные материалы, а также книги и рукописи, бытовавшие в старообрядческой среде), содержащие информацию о различных аспектах догматики и бытования толков и согласий Байкальского региона.
Предмет исследования - формирование и развитие старообрядческих толков и согласий Байкальского региона и отражение динамики этого процесса в документальных и нарративных исторических источниках.
Для адекватного понимания предмета исследования необходима точная формулировка дефиниций, применяемых нами в диссертационной работе.
«Семейские» – общее название компактной этноконфессиональной группы забайкальских старообрядцев.
При исследовании темы обнаруживаются расхождения авторов в формулировке понятий «толк» и «согласие», поэтому считаем необходимым определить их более точно.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, давая определение понятию «толк» ставит равенство между дефинициями толк и согласие: «Толки раскольников называются у них общинами, братствами, согласиями, кораблями и проч. Как поповщина, так и беспоповщина разделились на несколько толков или согласий». Ряд исследователей (С.А. Зеньковский, А.П. Щапов, Ф.Е. Мельников и др.) определяли понятия толк и согласие следующим образом: «Толк – одно из наиболее крупных формирований (ветвей), на которые распались основные направления в старообрядчестве – поповщина и беспоповщина», а согласие в свою очередь определяется как «одно из мелких формирований в старообрядчестве, на которые делятся наиболее крупные – толки».
Однако, наиболее точным нам кажется следующее определение понятий: «Согласие – термин не строго определенного значения, подразумевающий крупное разделение старообрядчества по вероучительным признакам на беглопоповцев, поповцев. Более дробное разделение согласий зачастую называется толками». Понятие «толк» в этом источнике формулируется следующим образом: «термин не строго определенного значения, одновременно означающий и более крупное и более дробное, чем согласие, разделение старообрядчества по особенностям вероучения. В первом значении говорят о толках поповцев и беспоповцев, во втором значении имеются в виду мелкие подразделения в одном согласии (авторы данного словаря придерживаются именно этого понимания слова)» (Старообрядчество: опыт энциклопедического словаря).
Нам видится необходимым ввести в наше исследование еще одно понятие - «направление». Этим понятием мы считаем возможным определить поповство и беспоповство, выделив решающим фактором принятие и непринятие священства приверженцами старообрядчества.
Цель исследования – выявление и комплексное исследование забайкальских письменных источников, раскрывающих историю старообрядческих толков и согласий в регионе.
Для достижения поставленной цели нам необходимо решить следующие задачи:
- определить основные виды письменных источников, содержащих сведения об истории толков и согласий;
- классифицировать и систематизировать выявленные письменные источники;
- дать общую характеристику и выявить групповую специфику архивных документов, содержащих сведения по истории старообрядчества Байкальского региона;
- проанализировать полемические произведения из книжно-рукописного наследия старообрядцев Забайкалья в контексте формирования и развития различных старообрядческих направлений.
Методология и методика исследования. Методологической установкой, определяющей общую форму организации, целей и направления исследования, является принцип историзма, требующий изучения исследуемых явлений и процессов в их конкретно-исторической обусловленности и развитии, раскрытия объективно-существующих связей между факторами и выяснения их специфики с учетом пространственно-временных связей. Под принципом историзма нами понимается анализ источников, отражающих развитие старообрядческих толков и согласий Байкальского региона со времени их появления в регионе и особенности изменений, происходивших под воздействием государственно-церковной и светско-атеистической политики. Принцип объективности предполагает всестороннее изучение старообрядчества исследуемого региона. Его применение позволило провести объективный анализ и дать оценку фактам, относящимся к теме в их совокупности.
Методология научного познания исторических процессов и явлений определяет необходимость всесторонности их исследовательского анализа с опорой на лучшие достижения ученых разных школ и направлений. Основу исследования составили труды отечественных историков, этнографов, археографов. Теоретические позиции ученых, изучавших проблему истории старообрядчества и его различных направлений в России (А.П. Щапов, Ф.Е. Мельников, С.А. Зеньковский), Сибири (Н.Н. Покровский, Н.Д. Зольникова, А.И. Мальцев, В.И. Алексеев, Е.И. Дергачева-Скоп) и Байкальском регионе (А.М. Селищев, Л.Е. Элиасов, Ф.Ф. Болонев и др.) стали базовыми для диссертационного исследования.
Анализ источников проводился в тесной синкретической связи общенаучных и специальных методов. При интерпретации материала использованы такие общенаучные методы, как анализ-синтез, исторический и логический; а также специальные и специально-исторические методы - сравнительно-исторический метод с применением системного анализа, описательный и книговедческий методы. С помощью синхронного анализа мы смогли рассмотреть изучаемые источники в статике, целостно и как систему; диахронный анализ позволил проанализировать их в динамике и сегментарно.
Помимо перечисленных, в исследовании широко применялись методы полевой и камеральной археографии, позволившие изучить содержание и технические особенности памятников письменности различных способов тиражирования в их неразрывной связи. При поэкземплярном описании рукописей нами была использована методика, разработанная ОРиРК ГПНТБ СО РАН (Новосибирск).
Источниковая база диссертации - опубликованные и неопубликованные письменные источники. Для осуществления комплексности исследования нами были изучены как документальные, так и нарративные материалы, в совокупности образующие репрезентативную основу для изучения заявленной темы.
В процессе исследования автором были выявлены и проанализированы документальные материалы, отложившиеся в государственных и ведомственных архивохранилищах региона. Были исследованы следующие документальные комплексы:
Государственный архив Иркутской области (ГАИО) - фонды Иркутской духовной консистории (№ 50); Главного управления Восточной Сибири (№ 24); Благочинного иркутских городских церквей (№ 587); Коллекции метрических книг старообрядческих общин и сект (№ 279).
Национальный архив Республики Бурятия (НАРБ) содержит материалы о старообрядцах в 28 фондах. Из всего источникового массива особо отметим фонды Верхнеудинского окружного полицейского управления (№ 337); старообрядческого епископа Иркутско-Амурского Афанасия (№ 478); Селенгинского Троицкого монастыря (№ 262); Тарбагатайского волостного правления (№ 207); П-1 «Бурятский обком КПСС» (1921-1991), Р-248 «Совет Министров Бурятской АССР», Р-475 Президиум Верховного Совета Бурятской АССР, Р-581 Бурят-монгольский областной союз воинствующих безбожников, давшие нам наибольшее количество материала.
Государственный архив Забайкальского края (ГАЗК): фонды Нерчинского горного правления (№ 31); Забайкальского областного правления (№ 1(о)); Областного статистического комитета (№ 19); Церквей Забайкальской области (№ 282); Забайкальской духовной консистории (№ 8).
Из ведомственных архивов наибольший интерес представили документы из личного фонда Л.Е. Элиасова (№ 19) Центра восточных рукописей и ксилографов ИМБТ СО РАН, и делопроизводственные, а также судебно-следственные материалы архивного фонда УФСБ России по РБ.
Основной массив информации о толках и согласиях старообрядцев Байкальского региона сосредоточен в делопроизводственных материалах – учетно-отчетной, текущей и справочной документации, делопроизводственной статистике, служебной переписке как светского, так и клерикального характера. Ряд сведений содержится в учетно-статистической документации (ревизских сказках и материалах переписей), а также в эпистолярных источниках.
Важную часть источниковой базы составляют законодательные материалы. Этот вид письменных источников представлен законами, правительственными указами и постановлениями о «расколе» и правах старообрядцев. Законодательные акты, касающиеся положения старообрядцев, были выявлены в «Полном собрании законов Российской империи», «Законах о раскольниках и сектантах с разъяснением Святейшего Правительствующего Синода и Правительствующего Сената», «Своде законов Российской империи» (закон «О предупреждении и пресечении распространения расколов и ересей между православными»). Статьи «о ересях и расколе» второго отдела «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» (1846 г.) опубликованы в 6-м томе сборника «Российское законодательство X-XX вв.». К законодательным и нормативным материалам советского периода, отражающим тему нашего исследования, относятся декреты ВЦИК и СНК по вопросам культов, инструкции НКЮ и НКВД по их внедрению, постановления Постоянной комиссии по вопросам культов при ВЦИК РСФСР и ЦИК СССР, регулирующие права, обязанности и направления деятельности религиозных объединений.
Кроме законодательных источников светского характера, следует особо выделить акты старообрядческого канонического права - постановления съездов и соборов различных согласий, регулировавших внутреннюю религиозно-общественную жизнь старообрядческих общин.
В работе также использовались материалы периодической печати - официальные издания Русской православной церкви XIX в. – «Иркутские епархиальные ведомости» и «Забайкальские епархиальные ведомости».
Необходимой составляющей нашего исследования стали нарративные источники – комплекс полемических и историко-полемических рукописных, гектографических и старопечатных изданий, бытовавших в старообрядческой среде Забайкалья. Основное внимание было уделено сочинениям, отразившим как догматику, так и динамику формирования и развития различных старообрядческих направлений.
Одна из особенностей современной археографической ситуации исследуемого региона – значительный массив источников, вывезенных за пределы Забайкалья. Книжно-рукописное наследие старообрядцев Забайкалья рассредоточено в книжных коллекциях различных городов Сибири. В этой связи в диссертационной работе проанализированы полемические произведения из книжных коллекций, находящихся, в том числе, и за пределами изучаемого региона - в Новосибирске, Иркутске, Чите и Улан-Удэ: Забайкальской территориальной коллекции Отдела редких книг и рукописей Государственной публичной научно-технической библиотеки Сибирского отделения Российской академии наук (г. Новосибирск); Отдела редкой книги Научной библиотеки Иркутского государственного университета (г. Иркутск); коллекции Читинского областного краеведческого музея (г. Чита), кириллической коллекции Национальной библиотеки Республики Бурятия (г. Улан-Удэ), коллекции старообрядческой литературы из фондов ЦВРК ИМБТ СО РАН (г. Улан-Удэ), а также частных старообрядческих коллекций г. Улан-Удэ.
В качестве дополнительных источников привлекались научные повествовательные источники – монографии и публикации, посвященные истории и культуре старообрядчества региона, а также издания, содержащие описания отдельных памятников письменности и книжных коллекций в целом; опубликованные описания и каталоги региональных коллекций кириллической книжности.
Необходимо отметить разнообразие видов и разновидностей письменных источников, содержавших интересующую нас информацию, что позволило осуществить кампаративность и системность исследования. Подробная характеристика и анализ источников содержится в основной части диссертационной работы.
Хронологические рамки исследования - вторая половина XVIII – первая треть XX вв. Нижний рубеж определен временем переселения старообрядцев (семейских) в Забайкалье. Верхний – временем наступления принципиально новой ситуации существования старообрядчества в условиях господства атеистической советской идеологии и культуры. Первые два десятилетия советской власти ознаменованы относительной лояльностью светских властей по отношению к старообрядчеству – храмы продолжали функционировать, местные власти фактически не препятствовали отправлению культа. После 1930 г. советская политика стала агрессивно-атеистической и к концу десятилетия ситуация кардинально изменилась – церкви и молельные дома были закрыты, старообрядческие священники, уставщики и начетчики репрессированы и дифференциация местного старообрядчества была фактически нивелирована.
Территориальные рамки охватывают Байкальский регион. Для дореволюционного периода - это территория Иркутской губернии (до 1851 г.), после 1851 г. – территория Иркутской губернии и Забайкальской области. В первые десятилетия ХХ в. это территория, объединяемая административными границами Бурят-Монгольской республики, Иркутской и Читинской областей. Выделение ареала исследований в таком формате достаточно давно сложилось в региональной научной литературе. Субъекты объединены по принадлежности к бассейну оз. Байкал, геополитической и экономической взаимосвязи, значительному сходству их природных условий и социокультурных особенностей. Выбор данной территории обусловлен также и факторами историко-культурного характера: догматической целостностью старообрядчества региона, наличием единой источниковой базы, проработанностью проблематики истории и этнографии старообрядчества именно в общебайкальском контексте.
Научная новизна диссертационного исследования определяется его предметно-объектной областью. Впервые обобщены сведения о совокупности документальных и нарративных источников и введены в научный оборот новые архивные и книжно-рукописные материалы; в контексте истории старообрядческих толков и согласий Байкальского региона проанализированы содержание и информативность различных видов и разновидностей письменных источников. Это позволило внести свой вклад в разработку и совершенствование приемов анализа исторического материала, а также в создание новой концепции, построенной на современной методологии компаративного источниковедения. Полученные в результате комплексного анализа данные позволили произвести переоценку и опровергнуть ряд научных фактов, бытовавших до настоящего времени в научной региональной литературе.
Практическая значимость работы состоит в возможностях применения вновь выявленных и описанных материалов для углубленных исследований различных аспектов истории, материальной и духовной культуры старообрядчества региона. Применение специалистами гуманитарного профиля полученных нами результатов позволят усилить влияние академической и вузовской науки на формирование общественных взглядов и мнений по вопросам региональной истории старообрядчества (в противовес массовой и клерикальной публицистике). В теоретическом плане результаты данного диссертационного исследования могут служить в качестве одного из путей к пониманию особенностей мировосприятия и самоопределения в социуме отдельных сегментов старообрядчества Байкальского региона. Фактический материал и выводы диссертации могут быть использованы при разработке и обновлении общих и специальных курсов по истории и источниковедению России, Сибири и Байкальского региона.
Апробация Основные положения и выводы диссертации содержатся в статьях и сообщениях, опубликованных автором. Результаты исследования были изложены на Межрегиональном научном фестивале «Молодежь и наука – третье тысячелетие» (Красноярск, 2002); Научно-практической конференции «Кирилло-Мефодьевские чтения» (Улан-Удэ, 2003); Международном научном симпозиуме «Этнокультурное образование: совершенствование подготовки специалистов в области традиционных культур» (Улан-Удэ, 2003); Всероссийской конференции «Конфессии народов Сибири в XVII – начале XX вв.» (Иркутск, 2005); международной конференции «Старообрядчество: история и современность, местные традиции, русские и зарубежные связи» (Улан-Удэ, 2007) и др.
Структура исследования. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав (состоящих из восьми параграфов), заключения, списка использованной литературы и приложений, содержащих образцы архивных документов и перечень цитируемых авторов и произведений в старообрядческих сборниках.
