Отечественная историография колчаковского режима, ноябрь 1918 - январь 1920 гг. Ожиганов Александр Леонидович

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Историография внутренней политики колчаковского режима 28

1.1. Развитие взглядов советских историков на проблему в 20-80-е годы ...28

1.2. Изучение внутренней политики Омского правительства в новейшей российской исторической литературе (конец 80-х-2003 г.) 71

Глава II. Вооруженные силы А.В. Колчака в отечественной историографии 124

2.1. Вопросы военного строительства и истории вооруженных сил А.В. Колчака в работах советских историков 124

2.2. Изучение истории Русской армии А.В. Колчака в современных исследованиях 147

Глава III. Вопросы взаимоотношения Омского правительства и интервентов в трудах отечественных историков 173

3.1. Советская историография о роли интервенции в истории «колчаковщины» 173

3.2. Современная российская историография о взаимоотношениях Верховного правителя со странами Антанты и Японией 198

Заключение 228

Список использованных источников и литературы 239

• Развитие взглядов советских историков на проблему в 20-80-е годы
• Изучение внутренней политики Омского правительства в новейшей российской исторической литературе (конец 80-х-2003 г.)
• Вопросы военного строительства и истории вооруженных сил А.В. Колчака в работах советских историков
• Советская историография о роли интервенции в истории «колчаковщины»

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Глобальные социально-
экономические и политические перемены, начавшиеся в нашей стране на рубе-
(* же 80-90-х гг., выдвинули тематику белого движения в число ведущих проблем

отечественной исторической науки. Исследование истории белых режимов, их политических и социально-экономических программ призвано сегодня помочь ответить на многочисленные злободневные вопросы, сделать выводы для практической деятельности, а также переосмыслить исторический путь, пройденный нашим Отечеством.

Создание объективной истории белого движения - процесс сложный и
невозможен без историографического осмысления уже имеющегося историче
ского материала. Каковы бы ни были недостатки предшествующего периода
м исторической науки, которые возникли под влиянием существовавшей полити-

фк ческой системы и официальной идеологии, все же необходимо отметить, что он

сопровождался научным поиском: происходило накопление и осмысление фак
тического материала, на его основе строились научные концепции, шли творче
ские дискуссии. Поэтому сегодня, когда под влиянием политических перемен
историческая наука вступила в свой новый этап развития, она должна отталки
ваться от достижений предшествующего периода, итоги которого необходимо
подвести. Кроме того, в историографическом анализе нуждается та многочис
ленная литература, которая появилась в последнее время в связи со складыва-
⁵ нием изучения белого движения в самостоятельное научное направление. Та-

'#

ким образом, перед современной историографией ставится задача критического
переосмысления накопленных знаний по истории белого движения, выделения
' ^!. в них рационального зерна и формулирования новых направлений исследова-

ния темы.

Обилие литературы по истории контрреволюции побудило автора данной работы обратить внимание лишь на историографию восточной, колчаковской ветви Белого движения. Интерес к ней был вызван, прежде всего, тем, что

*

4 «колчакия» была крупнейшим контрреволюционным образованием, возникшим в годы Гражданской войны на территории бывшей российской империи. Кроме того, правление Колчака претендовало на «всероссийское» значение и международное признание. К концу лета 1919 г. оно фактически добилось первого (все другие белые правительства заявили о своем подчинении Верховному правителю России), и было очень близко ко второму. Колчаковский режим, таким образом, пытался предстать перед миром «подлинной Россией», борющейся с «незаконным» большевизмом.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования в настоящей работе является совокупность отечественной исторической литературы, в которой раскрываются вопросы истории колчаковского режима на востоке страны с ноября 1918 г. по январь 1920 г. Автор выбрал данную тему исходя из того, что ее изучению посвящена многочисленная и разнообразная литература. Привлекаются также работы зарубежных и эмигрантских исследователей для того, чтобы показать их влияние на изучение некоторых вопросов в отечественной историографии. Поскольку эмигрантская литература и мемуары видных деятелей колчаковского режима формировались в отрыве от политических, общественных и научных реалий нашего государства, мы не считаем нужным специально рассматривать их в работе, посвященной отечественной историографии, тем более что изучение эмигрантской историографии Белого движения выделилось недавно в отдельное исследовательское направление¹.

¹ Барвенко Е.И. Белоэмигрантская мемуаристика и современная буржуазная историография причин по
ражения контрреволюции в Сибири в 1918-1920 гг. // Вопросы истории социального и экономического развития
Советской Сибири. Томск, 1986. С. 54-63; Бессонов Д.А. Роль белоэмигрантской литературы в изучении анти
большевистского движения в годы революции и Гражданской войны // Рубеж веков: проблемы методологии и
историографии исторических исследований. Тюмень, 1999. С. 83-89; Емельянов Ю.Н. С.П.Мельгунов: в России
fjjk и эмиграции. М, 1998; Зимина В.Д. Белое движение: в плену «чистой идеи» // Белая армия. Белое дело. Екате-

ринбург. №1. 1996; Мезит Л.Э. Эмигрантская историография о Гражданской войне в Сибири // Гражданская война в Сибири. Сб. докладов и статей научн. конф. Ноябрь 1999 г. Красноярск, 1999. С.182-186; Тормозов B.T. История белого движения глазами «демократической контрреволюции» // Личность, общество и власть в истории России: системный компаративный анализ: Материалы третьей междунар. конф. М., 1998. С. 227-231; Цип-кин Ю. Н. Эмигрантская историография «белого» движения в Сибири // История «белой» Сибири: Тез. науч. конф. Кемерово, 1995. С. 132-134 и др.

Предметом исследования в диссертации являются ход, определяющие тенденции и основные результаты научного изучения отечественными историками основных вопросов внешней и внутренней политики Омского правительства, государственного и военного строительства в период диктатуры А.В. Колчака, социальной опоры режима и его идеологических установок, а также закономерности складывания литературы по проблеме истории колчаковского режима, включая теоретическое и концептуальное осмысление, состояние ис-точниковоЙ базы и совершенствование методики исторических исследований.

При выборе названия работы мы сознательно отказались от ленинских политических ярлыков («колчаковщина», «колчакия»), которые изначально несли в себе негативную окраску, а также от традиционного, но ныне дискуссионного понятия «колчаковская диктатура». Термин «колчаковское движение», впервые введенный одним из главных идеологов Белого движения Н.В. Устря-ловым для обозначения восточной ветви Белого движения, также не подошел для названия темы диссертации, поскольку не получил распространения в научной литературе из-за своей размытости и возникающих параллелей с народными движениями. Наиболее корректным и политически нейтральным, на наш взгляд, является термин «колчаковский режим».

Поскольку само понятие политического режима вошло в теоретический инструментарий политологического знания сравнительно недавно и потому оно не вполне определенно и спорно, то приходится каждый раз оговаривать, что именно понимается под политическим режимом в данном контексте. Мы исходим из того, что в наиболее общем виде политический режим означает реальный механизм функционирования власти, форму государственного правления, его стиль, проявляющийся в совокупности методов и приемов осуществления государственной власти. Под политическим режимом в отечественной литературе понимается также характер политических взаимоотношений между людьми, между людьми и государством, между государством и людьми в процессе управления ими. Подчеркивается, что политический режим характеризует всю систему политической организации общества, а не только государство. Таким

образом, понятие политического режима охватывает и совокупность структур власти, и реальные методы властвования, реализуемые в определенной системе социальных, идеологических и временных координат.

Степень изученности проблемы. Первые шаги по критическому осмыслению трудов первых историков Гражданской войны были сделаны еще в 20-е гг. Правда, следует отметить, что это были далеко не историографические работы в современном их понимании. Это были рецензии, предисловия и обзоры вышедшей по истории революции и Гражданской войны литературы, которые стали активно издаваться в канун 10-й годовщины Октябрьской революции. Их авторами, как правило, были не профессиональные историки, а литераторы, публицисты, партийные работники, просто очевидцы и участники описываемых событий. Поэтому зачастую рецензии содержали либо критику фактических ошибок, либо слова поддержки в адрес авторов. Серьезные замечания или обобщения теоретического плана имеются лишь в некоторых из них, например, в рецензии И. Вегера на известный труд Ан. Анишева «Очерки истории Граж-данской войны 1917-1920 гг.» , Н.Е. Авдеева на книгу эсера Е. Колосова , а также в рецензиях В. Вегмана³. Именно Вегман выделил главную особенность первых публикаций по истории Гражданской войны: слепое следование за фактом, описательность в ущерб анализу, стремление на основании единичного факта делать широкие обобщения. В. Вегману принадлежит заслуга критического анализа публиковавшихся во множестве в 20-х гг. мемуаров, в том числе и белых мемуаров. Одним из первых в советской историографии он определил особенности мемуарной литературы как источника для изучения самых различных аспектов Гражданской войны, в том числе и такой проблемы, как история

¹ Вегер И. Рецензия на книгу А. Анишева. // Пролетарская революция. 1926. № 1. С. 264-268.

^0Л ^г Авдеев Н.Е. Рецензия на книгу Е. Колосова «Сибирь при Колчаке» // Пролетарская революция. 1923.

№6-7. С. 302-314.

³ Вегман В. Рецензия на книгу Г.К. Гинса // Сибирские огни. 1922. № 5. С. 189-192; Он же. Предисловие к книге М. Жанена // Сибирские огни. 1924. № 2. С. 190-191; Он же. Рецензия на книгу К.В. Сахарова // Сибирские огни. 1924. № 4. С. 192-193; Он же Рецензия на статью Е. Колосова «Как это было» // Сибирские огни. 1923. №1-2. С. 252-253.

_ш.

7 контрреволюции в Сибири. Отдельного упоминания заслуживают обзоры литературы в статьях С. Пионтковского и Д.А. Фурманова, представляющих собой первые советские историографически-библиографические работы¹.

Наметившаяся в 20-е годы тенденция к возникновению историографических исследований, к сожалению, не получила развития ни в 30-е, ни в 40-е годы. Единственной историографической работой этого периода, в которой косвенно затрагивается интересующая нас проблема, является статья И.И. Минца, опубликованная в 1942 г. в юбилейном академическом сборнике . В этой статье отразились уродливые черты, привитые исторической науке тоталитарной государственной системой. Из историографии вычеркнуто все, что было написано о Гражданской войне в 20-е годы, поскольку большинство тех авторов в 30-е годы оказались «врагами народа». Сами они были репрессированы, а их труды преданы забвению. По версии И.И. Минца, в 20-е годы шли лишь собирание и обработка воспоминаний участников и архивных материалов, относящихся к Гражданской войне. И только в 30-е годы историки, вдохновленные указаниями тов. Сталина, приступили к написанию трудов по истории Великого Октября и Гражданской войны.

Перелом в историографическом осмыслении Гражданской войны наступает со второй половины 50-х гг., когда широкое распространение получили исследования методологического и историографического характера применительно к ее конкретным темам и периодам. Появилась серия работ общего плана, в которых в той или иной связи отмечались успехи историков, занимающихся изучением Гражданской войны на востоке страны. Это были труды по историографии советского общества , а также работы, специально посвящен-

(Ь ' Пионтковский С. Обзор литературы по истории пролетарской революции в России // Печать и рево-

люция. 1923. № 2. С. 99-110; Фурманов Д.А. Краткий обзор литературы (непериодической) о Гражданской войне (1918-1920 гг.) // Пролетарская революция. 1923. № 5. С.326-327.

² Минц И.И. Изучение истории Великой пролетарской революции и Гражданской войны // Двадцать
пять лет исторической науке в СССР. М.-Л., 1942. С. 157-163.

³ Историография истории СССР. Эпоха социализма. М., 1965; Очерки истории исторической науки в
СССР. M., 1966. T.4; М.,1985. T.5; Очерки советской военной историографии. М.,1974 и др.

8 ные состоянию изучения истории Гражданской войны¹. Историографы выступили с общим обзором литературы, предприняв попытку рассмотреть историографию Гражданской войны в целом, выявить основные направления исследований, проанализировать наиболее значительные труды, охарактеризовать объем использованного фактического материала, оценить персональный вклад ученых, вскрыть ошибки в разработке отдельных вопросов. Однако, в этих работах процесс изучения истории Белого движения как в стране в целом, так и в ее восточной части освещен очень слабо.

В 60-70-е годы быстрыми темпами развивается и уральская историографическая школа. Ее возникновение и развитие связаны, прежде всего, с именем известного уральского историка О.А. Васьковского . Его первые историографические статьи появляются в начале 60-х годов и сразу обращают на себя внимание нацеленностью на постановку в первую очередь социально-политических проблем истории Гражданской войны . Историография в его трудах представляется не просто описанием исторической литературы, но именно историей исторической науки, включающей в рамки своего анализа такие факторы, как процесс формирования научных кадров, уровень их теоретической

¹ Шелестов ДХ Советская историография Гражданской войны и иностранной интервенции в СССР //
Вопросы истории. 1964. № 2. С. 22-48; Шерман И.Л. Советская историография Гражданской войны в СССР
(1921-1931). Харьков, 1964; Найда С.Ф., Наумов В.П. Советская историография Гражданской войны и ино
странной военной интервенции в СССР. М., 1966; Наумов В.П. Летопись героической борьбы. Советская исто
риография Гражданской войны и империалистической интервенции в СССР (1917-1922). М., 1972; Спирин
Л.М., Литвин А.Л. Партия большевиков — организатор разгрома белогвардейцев и интервентов. Историографи
ческий очерк. М., 1980; Спирин Л.М., Литвин А.Л. На защите революции: В.И. Ленин, РКП (б) в годы Граж
данской войны. (Историогр. очерк). Л., 1985; Кривошеенкова Е.Ф. Гражданская война и военная интервенция
(историко-партийные историографические аспекты). М., 1989 и др.

² О Васьковском: Камынин В.Д. Васьковский B.A. // Уральская историческая энциклопедия. Екатерин
бург. Академкнига; УрО РАН. 2000. С. 108; Камынин В.Д., Тертышный А.Т. Историографическое наследие
О.А. Васьковского // История России первой трети XX века: историография, источниковедение. Екатеринбург,
1996. С. 3-6; Заболотный Е.Б., В.Д. Васьковский, А.Т. Тертышный. О.А. Васьковский- историк исторической
науки// Россия в XX веке. Екатеринбург, 2002. С. 6-19; Иванов А.В. О.А. Васьковский — историк Гражданской
войны на Урале. Россия в XX веке. Екатеринбург, 2002. С. 19-29.

³ См.: Васьковский О.А. Новая литература по истории Гражданской войны на Урале 1918-1919 гг. //
Учен. зап. Урал. гос. ун-та. Вып. 39. Ч. 2: Вопросы истории Урала. Свердловск, 1961. С. 3-20.; Он же. Источни
коведение и историография истории Гражданской войны на Урале. 1918-1919 // Сборник материалов научной
сессии вузов Уральского экономического района. Свердловск, 1963. С. 56-65.

подготовки и другие, не столь очевидные, но немаловажные для исследовательского процесса факторы. По мнению О.А. Васьковского глубинные «механизмы» Гражданской войны невозможно понять без серьезного исследования ее социальных факторов, выяснения конкретного соотношения классовых сил на различных ее этапах. В опубликованных в этот период статьях О.А. Васьков-ским рассмотрен, по сути дела, весь комплекс проблем историографического освещения Гражданской войны на Урале как в целом, так и по отдельным периодам развития исторической науки, выделена проблема социальных отношений, освещена деятельность Уралистпарта¹.

Кроме работ О.А Васьковского появляются историографические исследования других авторов, посвященные изучению Гражданской войны в Поволжье², на Урале³, в Сибири⁴ и в отдельных регионах Востока России⁵. Но и в

¹ См.: Васьковский О.А. Деятельность Уральского (Свердловского) истпарта по разработке истории
Гражданской войны // Учен. зап. Урал. гос. ун-та. № 59. Сер. ист. № 3: Из истории партийных организаций
Урала. Свердловск, 1966. С. 24-30; Он же. Советская историофафия истории Гражданской войны на Урале //
Учен. зап. Урал. гос. ун-та. № 61. Сер. ист. Вып. 10: Вопросы советской историофафии Урала. Свердловск,
1967. С. 136-189; Он же. Проблематика истории Гражданской войны на Урале в современной исторической ли
тературе // Учен. зап. Урал. гос. ун-та. № 78. Сер. ист. Вып. 11: Вопросы историофафии Гражданской войны на
Урале. Свердловск, 1967. С. 3-165; Он же. Проблема социальных отношений на Урале периода Гражданской
войны в советской исторической литературе // Историческая наука на Урале за 50 лет. Свердловск, 1967. Вып.
1.С. 131-139; Он же. Итоги и задачи изучения истории Гражданской войны на Урале // Урал и оборона совет
ской страны. Свердловск, 1968. С. 53-69; Он же. Советская историофафия Гражданской войны на Урале (нача
ло 30-х - середина 50-х гг.) // Учен. зап. Урал. гос. ун-та. № 72. Сер. ист. Вып- 9: Вопросы истории Урала. Сб. 8.
Свердловск, 1969. С. 169-234.

² Историофафия Великой Октябрьской социалистической революции и Гражданской войны в Повол
жье. Куйбышев, 1984; Литвин А.Л. Советская историофафия Гражданской войны в Поволжье. Казань, 1988.

³ Скробов B.C. Вопросы историофафии Гражданской войны на Урале. Свердловск, 1967; Советская
историофафия Октябрьской революции и социалистического строительства на Урале (1917-1937). Свердловск:
Изд-во Уральского Университета, 1987 и др.

⁴ Историофафия советской Сибири (1917-1945 гг.). Новосибирск, 1968; Плотникова М.Е. Современная
советская историофафия Гражданской войны в Сибири // История СССР. 1985. № 5. С. 101-116; Гарипова Л.Г.
Советская историофафия Гражданской войны в Сибири (конец 60-х-80-е годы): Автореф. дис. ... канд. ист.
наук. Томск, 1991 и др.

⁵ Аминев 3.A. Историофафия Октябрьской революции и Гражданской войны в Башкирии // Учен. зап.
Башк. ун-та. Сер. ист. наук. 1967. Вып. 26; Батоцыренов В.Б. Советская историофафия Октябрьской революции
и Гражданской войны в Бурятии (1917-1965 гг.). Улан-Удэ, 1967; Сираев З.И. Изучение военной интервенции и
Гражданской войны в Башкирии // Очерки советской историофафии Башкирской АССР. Уфа, 1975; Курас Л.В.
Борьба за власть Советов в Восточной Сибири. Советская историофафия борьбы большевиков Восточной Си
бири за власть Советов (вторая половина 50-х - 80-е годы). Улан-Удэ, 1991 и др.

10 этой группе трудов изучение истории колчаковского режима характеризуется косвенно, поверхностно. Говоря лишь о частичном разрешении интересующих нас вопросов, необходимо подчеркнуть, что никто из названных авторов и не задавался задачей специального рассмотрения историографии Белого движения. Вопрос этот интересовал их лишь как один из многих такой многосторонней темы, какой является историография Гражданской войны в масштабах всей страны и ее отдельных регионов. Кроме того, советских историографов, как, впрочем, и историков больше волновали не столько проблемы, связанные с историей колчаковского режима как такового, сколько вопросы истории борьбы с ним (боевые действия Красной армии на Восточном фронте, большевистское подполье, партизанское движение, восстания в тылу белогвардейцев и др.).

Предметом серьезного историографического анализа эта тема стала лишь в монографии М.Е. Плотниковой, посвященной истории изучения Гражданской войны в Сибири в 20-е гг.¹ В одной из глав книги была проанализирована степень изученности внутриполитических аспектов истории колчаковского режима в советской исторической литературе первого периода. Автор обратил внимание на то, что наиболее полное освещение в трудах первых советских историков нашла такая сторона истории вопроса, как белый террор. В исследовании же конкретных аспектов социально-экономической политики колчаковского правительства в рассматриваемый период делались лишь первые шаги². Работу Плотниковой во многом дополнила статья уральских историографов И.Д. Чабана и О.А. Васьковского, в которой были проанализированы взгляды историков 20-х - 30-х гг. на классовую сущность «колчаковщины»³.

Некоторые аспекты темы нашли отражение в статьях, посвященных историографии отдельных проблем истории Гражданской войны и интервенции. Так, Н.Г. Щербинина рассмотрела в историографическом плане вопрос о роли

¹ Плотникова М.Е. Советская историография Гражданской войны в Сибири (1918 - первая половина
1930-х гг.). Томск, 1974.

² Там же. С. 130,132.

³ Васьковский О.А., Чабан И.Д. Историки 20-х-30-х гг. о классовой сущности колчаковщины // Исто
риография Гражданской войны на Урале. Тез. межвуз. науч. конф. Челябинск, 1985. С. 18-22.

11 империалистических стран в подготовке и проведении переворота Колчака в работах советских историков 50-х - начала 80-х гг., посвященных истории интервенции¹. Н.Ф. Варгин в небольшой по объему работе предпринял попытку рассмотреть различные мнения советских военных историков о стратегических планах Ставки Колчака и главных операционных направлениях его армии². Автор указал на необходимость дальнейшего углубленного исследования данной проблемы ввиду противоречивости суждений, высказываемых на этот счет. В другой своей работе он обратил внимание на односторонность освещения боевых действий в Сибири, недостаточную изученность состояния и действий войск контрреволюции . Безусловно, не все историки соглашались с подобными выводами. Харьковский историк И.Л. Шерман требовал в 1964 г. серьезной критики «чрезмерного увлечения освещением политики контрреволюции»⁴.

Таким образом, тема, поставленная нами, не получила глубокого и всестороннего историографического анализа в советской литературе. Кроме того, все историографические работы того времени были написаны в рамках официальной концепции Гражданской войны, потребность пересмотра которой сегодня общепризнанна. Ленинское видение событий объявлялось критерием научности того или иного исторического произведения. В 1985 г. известный сибирский историк В.И. Шишкин писал, что «успех в изучении различных проблем истории интервенции и Гражданской войны в СССР во многом обусловлен тем, насколько глубоко и полно исследователи используют теоретическое наследие В.И. Ленина» . Отсюда становится понятным то исключительно большое место,

¹ Щербинина Н.Г. Некоторые вопросы взаимоотношений Колчака и интервентов в работах советских
историков 50 - начала 80-х гг. // Октябрь и Гражданская война в Сибири. История. Историография. Источнико
ведение. Томск, 1985. С. 127-132.

² Варгин Н. Об освещении боевых действий Восточного фронта Красной Армии в 1928-1920 гг. // Во
енно-исторический журнал. 1968. № 5. С. 80-85.

³ Он же. О литературе по истории Гражданской войны и иностранной интервенции в Сибири // История
СССР. 1964. № 4. С. 144.

⁴ Шерман И.Л. Указ. соч. С. 47.

⁵ Шишкин В.И. Современная советская историография иностранной интервенции и Гражданской вой
ны в Сибири: дискуссионные проблемы // Из истории интервенции и Гражданской войны в Сибири и на Даль
нем Востоке, 1917-1922 гг. / Под ред. Ю.И. Кораблева и В.И. Шишкина. Новосибирск, 1985. С. 23.

12 которое заняла в историографических исследованиях тема «В.И. Ленин как основоположник марксистской концепции истории Гражданской войны». В рамках этой проблемы советскими историографами была тщательно проанализирована ленинская концепция истории контрреволюции, в том числе и «колчаковщины»¹.

Прорыв в разработке вопросов истории белого движения и в историографическом осмыслении темы наметился лишь с начала 90-х гг. Об этом свидетельствует появление исследований Г.А. Бордюгова, А.И. Ушакова, В.Ю. Чура-кова, В.В. Рыбникова, В.Г. Казакова, Г.М. Ипполитова, В.И. Голдина, В.Т. Тормозова², в которых были подведены итоги изучения этой важной проблемы в советской, эмигрантской, западной и постсоветской литературе, анализируются основные направления и подходы в изучении Белого дела, намечены перспективы ее изучения.

Большое внимание стало уделяться современному состоянию изучения проблем Белого движения. Среди работ общего плана, в которых дается краткая характеристика современной историографии Белого дела³, необходимо от-

Астахов В.А., Шерман И.Л. В.И. Ленин - историк советского общества. Харьков, 1969; Берхин И.Б. Вопросы истории периода Гражданской войны (1918-1920 гг.) в сочинениях В.И. Ленина. М., 1981; Городецкий Е.Н. Ленин - основоположник Советской исторической науки. М., 1970; Кадейкин В.А. В.И. Ленин и историография Октябрьской революции и Гражданской войны в Сибири // Доклады I Межвузовской научной конференции по историографии Сибири. Кемерово, 1969. С. 3-24; Плотникова М.Е. В.И. Ленин о некоторых вопросах Гражданской войны в Сибири // В.И. Ленин и некоторые вопросы истории. Томск, 1969; Васьковский О.А., Шамшурина И.В. В.И. Ленин о соотношении классовых сил в Гражданской войне на Урале // Гражданская война на Урале: Тез. межвуз. науч. конф. Челябинск, 1983 и др.

² Бордюгов Г.А., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Белое дело: идеология, основы, режимы власти: Историо
графические очерки. М., 1998; Голдин В. И. Россия в Гражданской войне. Очерки новейшей историографии
(вторая половина 1980-90-ее годы). Архангельск, 2000; Рыбников В.В., Казаков В.Г., Ипполитов Г.М. «Белое
дело» в литературе и источниках: Историографическое исследование проблем белого движения в Гражданской
войне в России (1917-1922 гг.). М., 2001; Тормозов B.T. Белое движение в Гражданской войне. 80 лет изучения.
М., 1998; Он же. Белое движение в Гражданской войне. Историография проблемы (1918-1998 гг.): Автореф.
дис.... д-ра ист. наук. M., 1998.

³ Звягин СП. Новый этап в изучении истории белой Сибири // Литература последних лет по истории
белой Сибири: Библиограф, указатель / Сост. С.П.Звягин. Кемерово, 1999. С.3-6; Он же. Современное состоя
ние изучения истории «белой» Сибири // Русская литература и провинция: Материалы Седьмых Крымских
Пушкинских междунар. чтений. Симферополь, 1997. С.85-87; Ткаченко Д.В. Современная историография белой
Сибири // История белой Сибири: Мат. 5-й междунар. научн. конф. 4-5 февраля 2003 г. Кемерово, 2003. С.28-
30; Ушаков А.И., Федюк В.П. Гражданская война. Новое прочтение старых проблем // Исторические исследо-

13 метить статьи и диссертацию молодой исследовательницы Т.А. Немчиновой , которые дают представление об объеме и направлении работы в области исследования некоторых проблем истории Белой Сибири.

Вопросы изучения тех или иных проблем белого движения на Востоке страны в отечественной литературе прямо или косвенно затронуты в работах В.Г. Кокоулина, И.В. Наумова и Б.И. Мухачева по историографии Гражданской войны на Дальнем Востоке², Ф.Ф. Сапрыгина, Л.И. Футорянского, Н.А. Хвостова, В.А. Шулдякова по историографии казачества восточных районов России³, А.В. Иванова, А.Т. Тертышного, А.Н. Крупиной, А.А. Куренышева по ис-

вания в России. Тенденции последних лет. М., 1996. С. 206-221; Ципкин Ю.Н. Белое движение в Сибири и на Дальнем Востоке в современной российской исторической науке // История белой Сибири. Тез. 4-й научн. конф. 6-7 февраля 2001 г. Кемерово, 2001. С.13-18.

¹ Немчинова Т.А. Белая сибирская милиция: современная отечественная историография проблемы //
Силовые структуры как социокультурное явление: история и современность: Мат. междунар. научно-практ.
конф. 7 мая 2001 г. Иркутск, 2001. С. 166-167; Она же. Белое движение в Сибири: современная российская исто
риография: Автореф. дис.... канд. ист. наук. Улан-Удэ, 2002; Она же. Непрерывность истории (на примере рос
сийской историографии Гражданской войны в Сибири) // Исследования молодых ученых: Межвуз. сб. науч. тр.
Вып.З. Улан-Удэ, 2002. С.5-19; Она же. О некоторых аспектах истории вооруженных формирований «белого»
дела в Сибири: современная историография проблемы // История белой Сибири. Тез. 4-й научн. конф. С.87-91;
Она же. Современная справочная литература об участии евреев в белом движении в Сибири // История еврей
ских общин Сибири и Дальнего Востока: Мат. регион, научно-практ. конф. (26-27 августа 2002 года). Красно
ярск-Улан-Удэ, 2002. С. 119-123.

² Кокоулин В.Г. Некоторые вопросы историографии Гражданской войны на Дальнем Востоке (1991-
2001 гг. // Сибирь на этапе становления индустриального общества в России (XIX - начало XX вв.): Материалы
междунар. научн. конф. Новосибирск, 2002. С. 178-181; Мухачев Б.И., Наумов И.В. Гражданская война и интер
венция на Дальнем Востоке в освещении советских историков (середина 50-х - начало 90-х гг.) // Вопросы ис
тории Гражданской войны и интервенции на Дальнем Востоке России: Сб. науч. тр. Владивосток, 1994. С. 9-25;
Наумов И.В. Гражданская война на Дальнем Востоке в советской историографии середины 1950 - середины
1980-х годов. Иркутск, 1991; Он же. Сибирская атамановщина 1918-1920 гг. в освещении отечественных исто
риков // Байкальская историческая школа: проблемы региональной истории: Тез. докл. и сообщ. науч. конф.,
посвящ. памяти M. А. Гудошникова и Ф. А. Кудрявцева. Иркутск, 1994. Ч. 1. С. 114-116; Он же. Сибирская ата
мановщина 1918-1920 гг. в освещении отечественных историков // История «белой» Сибири: Тез. второй науч.
конф. Кемерово, 1997. С. 62-63; Он же. У истоков: Изучение истории Гражданской войны на Дальнем Востоке в
1920-е годы. Иркутск, 1993.

¹ Сапрыгин Ф. Ф.О некоторых вопросах историографии Сибирского казачьего войска в период Октября и Гражданской войны (1917-1920 гг.) // Казаки Урала и Сибири XVII-XX вв.: Сб. науч. тр. Екатеринбург, 1993. С. 137-139; Футорянский Л.И. Казачество России в Гражданской войне (1918-1920 гг.). Историография и источники изучения проблемы. Оренбург, 2001; Хвостов Н.А. Казачество восточных районов России в годы революции и Гражданской войны (историография вопроса) // Из истории социальной и общественно-политической жизни Советской Сибири: Сб.ст. Томск, 1992, С. 83-87; Шулдяков В.А. Советская историография Сибирского

ториографии истории крестьянства в годы Гражданской войны , Д.А. Амажо-ловой, М.Н Губогло и И.В. Нама по историографии национального вопроса в годы Гражданской войны², А.С. Верещагина по историографии политических партий в годы Гражданской войны³.

Большой интерес вызывает публикация О.Ю. Никоновой о новейших исследованиях социально-экономической политики правительства Колчака, являющаяся во многом показателем самостоятельности этой проблемы в изучении белого движения. Особенно важно, что свои наблюдения за литературой автор проверяет собственными документальными изысканиями в местных архивах⁴. Статью О.Ю. Никоновой во многом дополняют диссертации и статьи СЕ. Алексеева, В.Н. Ильченко, СВ. Карпенко⁵, затрагивающие некоторые проблемы историографии экономической политики белых властей.

казачьего войска периода революции и Гражданской войны // Казаки Урала и Сибири в XVII-XX вв.: Сб. науч. тр. Екатеринбург, 1993. С. 140-146.

¹ Иванов А.В. Социально-политические проблемы крестьянства Урала периода Гражданской войны в
отечественной историографии: Автореф. дис. ... канд. ист. наук; Урал. гос. ун-т; Урал. гос. экон. ун-т. Екате
ринбург: Изд-во Ин-та истории и археологии УрО РАН, 2000; Иванов А.В. Тертышный А.Т. Уральское кресть
янство и власть в период Гражданской войны (1917-1921 гг.): Опыт осмысления проблемы в отечественной ис
ториографии. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. экон. ун-та, 2002; Крупина А.Н. Крестьянство Урала в Граждан
ской войне. 1918-1920 гг. Историография: Автореф. дис.... канд. ист. наук. Казань, 1990; Она же. Освещение в
современной литературе уроков колчаковщины и поворота среднего крестьянства на сторону советской власти
// Уральское село в XX веке. Екатеринбург, 1994. С. 4-24; Она же. Уральские историки 50-80-х гг. об уроках
колчаковщины и повороте среднего крестьянства на сторону Советской власти. Свердловск, 1989; Куренышев
А.А. Крестьянство России в период войны и революции 1917-1920 гт. (историографические аспекты) // Вопро
сы истории. 1999. №4-5. С. 148-155.

² Аманжолова Д.А. Историография изучения национальной политики // Исторические исследования в
России. Тенденции последних лет. С. 308-331; Губогло М.Н., Нам И.В. Национально-культурные автономии и
объединения. Историография. Политика. Практика. Антология. М., 1995.

³ Верещагин А.С. Политические партии России в период Гражданской войны и иностранной интервен
ции: (Историография пробл. 50-80-х гг. На материалах Урал.региона). М., 1991; Он же. Проблемы историогра
фии политической борьбы на Урале в годы Гражданской войны и иностранной интервенции // История общест
венных движений и политических партий России: Мат. респ. науч. конф. Томск, 1993. С 85-87.

⁴ Никонова О.Ю. Социально-экономическая политика колчаковщины глазами современных исследова
телей // Вестник Челябинского университета. Серия 1. История. 1994. № 1. С. 91-95.

⁵ Алексеев СЕ. История создания и функционирования органов управления промышленностью Урала в
1917 - середине 20-х гг. в отечественной историографии: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Тюмень, 2002; Он
же. Основные проблемы изучения истории управления промышленностью Урала в 1917-1920-е гг. // История.
Обществознание. Искусство. Филология: Мат. науч-практ. Конф. Екатеринбург, 2000. С. 10-13; Он же. Совре
менные историки о деятельности органов управления промышленностью на территории «белого» Урала // Про-

Анализ состояния историографических исследований проблем истории контрреволюции будет неполным, если мы не упомянем исследование В.М. Рынкова по историографии аграрной политики контрреволюционных правительств Сибири¹, статью Н.Г. Щербининой, посвященную изучению некоторых вопросов взаимоотношения интервентов и Колчака советскими историками 20-х - первой половины 30-х гг. , а также ряд работ, посвященных частным эпизодам нашей темы³.

Некоторые аспекты проблемы нашли отражение в разделах монографий по истории белого движения на востоке страны. Заслуживает внимания попытка уральского исследователя И.Ф. Плотникова в одной из глав своего труда вкратце проанализировать жизнь и деятельность А.В. Колчака в исторической литературе⁴. В книге СИ. Константинова дан краткий историографический об-

блема человека в историческом процессе: Тез. Докл. Студенческой науч. Конф., поев. 80-летию Урал. Гос. Унта. Екатеринбург, 16 окт. 2000 г. Екатеринбург, 2000. С. 214-217; Ильченко В.Н. Историография промышленности Урала в годы революции и Гражданской войны: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Екатеринбург, 1998; Карпенко СВ. Проблема экономического и политического краха белогвардейских режимов в советской историографии // Вопросы становления и развития советского общества в отечественной историографии. М., 1986. С. 184-197.

¹ Рынков В.М. Историография аграрной политики контрреволюционных правительств Сибири // Ре
гиональные процессы в Сибири в контексте российской и мировой истории. Новосибирск, 1998. С. 91-94.

² Щербинина Н.Г. Советские историки 20-х - первой половины 30-х гг. о взаимоотношениях интервен
тов и Колчака // Из истории социальной и общественно-политической жизни Советской Сибири: Сб. ст. Томск,
1992. С. 88-91.

³ Авдеев В.В. Военная книга «белой» Сибири: Историография и источники проблемы // Вестн. Дальне-
вост. гос. науч. б-ки. Хабаровск, 2000. № 3 (8). С.39-49; Звягин СП. Отражение в отечественной литературе
деятельности В.Н. Пепеляева в МВД Всероссийского Временного правительства // Российская интеллигенция в
отечественной и зарубежной историографии: Тез. докл. межгос. научно-теор. конф. Иваново, 1995. Т.2. С.576;
Круссер Р.Г. Г.В. Круссер и его «Колчаковщина» // История белой Сибири: Материалы 5-й междунар. научн.
конф. С.43-47; Посадсков А.Л. Историография чехословацкого корпуса в России: смена эпох и эволюция взгля
дов (1920-2000 гг.) // Там же. С.30-35; Скипина И.В. Историография истории борьбы с колчаковщиной на Ура
ле: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1988; Круссер Р.Г. Первые историки Гражданской войны в Сибири:
Георгий Владимирович Круссер // Интеллектуальный и индустриальный потенциал регионов России. Вторые
Всерос. науч. чтения. 21 декабря 2001 г. Кемерово. Кемерово, 2001. С.21-23; Никитин A.H. Источники и лите
ратура о месте и роли юристов в противобольшевистском движении (1918-1919 гг.) // Российская интеллиген
ция в отечественной и зарубежной историографии. Т. 2. С. 294-295; Он же. Источники по истории Гражданской
войны в Сибири и их использование в советской литературе: Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Томск, 1992; Три-
бицов Ю.М. Российская память «колчаковщины» в 1990-х гг. // История белой Сибири. Тез. 4-й научн. конф.
С.204-206 и др.

⁴ Плотников И.Ф. Александр Васильевич Колчак. Жизнь и деятельность. Ростов н/Д., 1998. С. 288-308.

зор отечественной литературы о противоболыиевистских армиях восточных регионов страны, в котором нашли отражение некоторые вопросы историографии вооруженных сил Колчака¹. Во введении монографии СП. Звягина содержится небольшой историографический раздел по правоохранительной политике А.В. Колчака². Чрезвычайно интересной, хотя местами спорной можно назвать историографическую главу из монографии В.Д. Зиминой «Белое движение и рос-сийская государственность» . Несмотря на название работы, фактическому анализу в ней подверглось все антибольшевистское движение.

Определенный вклад в разработку темы могут внести работы, посвященные отдельным периодам отечественной исторической науки⁴. Состояние современной российской исторической науки детально проанализировано А.П. Логуновым в статье, опубликованной в изданном Российским государственным гуманитарным университетом в сборнике «Советская историография»⁵. Однако статьи, включенные в этот сборник, не являются историографическими трудами в настоящем смысле, т.е. анализирующими тот или иной пласт научной исторической литературы. Их предметом является сама советская историография как некий интеллектуальный феномен. В статьях Ю.Н. Афанасьева, Н.Н. Мас-лова и других известных историков дана оценка содержания и методологии отечественной историографии как в целом, так и на отдельных этапах ее разви-тия . Можно также назвать ряд статей проблемно-исторического характера .

Константинов СИ. Вооруженные формирования противоболыиевистских правительств Поволжья, Урала и Сибири в годы Гражданской войны. Екатеринбург, 1997. С. 36-61.

² Звягин СП. Правоохранительная политика А.В. Колчака. Кемерово, 2001. С. 17-20.

³ Зимина В.Д. Белое движение и российская государственность в период Гражданской войны. Волго
град, 1997. С. 10-180.

⁴ Сидоров А.В. Теоретико-концептуальные основы отечественной историографии в 1920-е годы: Авто-
реф. дис. ... д-ра ист. наук. М., 1998; Сидорова Л.А. Оттепель в исторической науке. Советская историография
первого послесталинского десятилетия. М., 1997.

⁵ Логунов А.П. Кризис исторической науки или наука в условиях общественного кризиса: отечествен
ная историография второй половины 80-начала 90-х гг. // Советская историография. М., 1996. С. 447-487.

⁶ Афанасьев Ю.Н. Феномен советской историографии // Там же. С. 7-41; Маслов Н.Н. «Краткий курс
истории ВКП(б)» энциклопедия и идеология сталинизма и постсталинизма // Там же. С. 240-273 и др.

⁷ Поляков Ю.А. Поиски новых подходов в изучении истории Гражданской войны в России // Россия в
XX веке: Историки мира спорят. М., 1994. С. 280-288; Алексеева Г.Д. Историческая наука России в поисках

Итак, мы можем сделать вывод: проблемы белого движения, в том числе колчаковского режима, в историографическом аспекте изучены достаточно широко. Однако большинство вышеперечисленных работ носят характер кратких обзоров. Это, как правило, небольшие по объему статьи, тезисы докладов, в которых подвергаются характеристике или оценке выборочные исследования по отдельным проблемам Гражданской войны и контрреволюции, при этом зачастую историографический анализ сводится к краткому пересказу содержания названных работ без аргументации своих собственных выводов. Такие обзоры дают представление не столько о развитии исторических взглядов на белое движение, сколько об объеме проделанной историками работы.

Проведенный обзор историографических работ еще раз убеждает в актуальности избранной для изучения темы. Ограниченный круг специальных исследований, сужение вопроса или обращение к историографии колчаковского режима в рамках других проблем, постановочный характер и библиографич-ность большинства работ, неполнота охвата историографических источников, отсутствие обобщающих трудов и появление большого числа новых историографических фактов делают настоятельно необходимым восполнить возникший пробел. Наряду с этими количественными показателями неосвоенности проблемы существует и качественная потребность, определяемая новым уровнем состояния науки и оформлением изучения белого движения в самостоятельное научное направление.

Цель и задачи исследования. Учитывая практическую актуальность и научную значимость темы, автор ставит цель проанализировать процесс складывания и развития в отечественной литературе научных знаний по истории колчаковского режима. В соответствии с этой целью в диссертации поставлены следующие задачи:

- выявить уровень освещения отечественными историками основных аспектов военной, внутри- и внешнеполитической политики Омского правитель-новых концепций // Там же. С. 635-642; Дьяконов Ю.Л. О некоторых причинах кризиса исторической науки. Проблемы и перспективы их решения // Там же. С. 643-653.

18 ства, а также вопросов, связанных с сущностью, социальной базой и идеологией колчаковского режима;

рассмотреть процесс накопления фактического материала по истории колчаковского режима и складывания на его основе исторических концепций;

проанализировать проблематику исследований по истории колчаковского режима, ее становление и развитие, раскрыть конкретный вклад ученых в ее разработку;

исследовать специфические особенности каждого этапа накопления исторических знаний по теме;

показать изменение источниковой базы исследований по теме и методов работы с источниками;

подвести итоги советского и современного периодов и определить на их основе задачи и перспективы дальнейшего развития проблемы.

Исследуемая нами тема включает в себя широкий комплекс проблем и сюжетов. Если к тому же учесть, что список историографических источников исчисляется сотнями названий, станет понятным стремление автора ограничить круг проблем, подвергающихся историографическому анализу, наиболее широкими и принципиальными: внутренняя политика колчаковского режима, вооруженные силы Колчака, взаимоотношение Омского правительства и интервентов. Именно этим делением обусловлена структура диссертации.

Хронологические рамки. Выбор начальной временной границы непосредственным образом связан с переворотом 18 ноября 1918 г. 4 января 1920 г. адмирал Колчак передал полномочия Верховного правителя генералу Деникину, что фактически означало окончательную ликвидацию колчаковского режима. Эта дата обусловила конечный рубеж данной работы. В поле исследования была включена литература, изданная преимущественно с начала 1920-х гг. по 2003 г.

Территориальные рамки. Исследование учитывает литературу, касающуюся территории двух крупных восточных регионов нашей страны - Урала и Сибири, где политика правительства А.В. Колчака проводилась наиболее по-

следовательно. Дальний Восток лишь номинально находился под властью Омского правительства, фактически вся его территория контролировалась американскими и японскими интервентами и атаманами. Круг историографических источников ограничен с точки зрения авторства: в него включены труды советских и современных российских исследователей; частично привлекаются и работы эмигрантских и зарубежных историков, чтобы представить весь спектр мнений по данному вопросу и показать их влияние на историографический процесс.

Научная новизна настоящей работы состоит в том, что она является первым специальным комплексным исследованием отечественной литературы по истории колчаковского режима. Исследование является первой работой, в которой рассматриваются в историографическом плане вопросы внешней политики Омского правительства. В сферу историографического анализа нами включены работы отечественных историков, написанные в последние годы и не становившиеся пока объектами такого исследования. При этом автор попытался подойти к данной проблеме с новыми оценочными критериями, отказавшись от бытовавшей в советской историографии концепции, согласно которой политика советской власти аксиоматически признавалась соответствующей интересам народных масс, а аналогичная политика антибольшевистских правительств столь же категорично определялась как антинародная. На основе критического анализа историографических фактов мы старались дать взвешенную оценку политике колчаковского режима. Автор предпринял попытку подвести итоги в изучении проблемы за весь период, а также учесть новые подходы к истории белого лагеря. В диссертации определены основные направления научных поисков, дан развернутый анализ существующих по указанному кругу вопросов работ, показаны их достоинства и недостатки, проанализирована степень разработанности темы, выявлена периодизация в ее изучении. В научный оборот вовлечен значительный историографический материал, позволяющий определить, какие стороны проблемы изучены достаточно полно и могут быт приняты исторической наукой, какие вопросы ставились, но в силу объективных и субъек-

ф)

Ф ш

20 тивных причин не получили решения, а какие и вовсе не разрабатывались, но являются важными для осмысления темы.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее материалы будут способствовать дальнейшему переосмыслению истории Гражданской войны и Белого движения, а также состояния отечественной исторической науки на различных этапах развития отечественной историографии. Анализ впервые введенных в научный оборот историографических источников поможет созданию обобщающих историографических работ по истории Белого движения и Гражданской войны как в России в целом, так и ее восточных регионов.

Методологическая основа исследования. Диссертант разделяет мнение ведущих уральских специалистов в области методологии истории Е.Б. Заболотного, В.Д. Камынина, Б.В. Личмана и А.Т. Тертышного, согласно которому в современной отечественной историографии наибольшей популярностью пользуются три макротеории общественно-исторического процесса: формационная, цивилизационная и модернизационная. Рассматриваемые теоретические подходы отличаются друг от друга не только своими исходными посылками, но и теми задачами, на решение которых они направлены. На наш взгляд, наибольшим эвристическим потенциалом для изучения выбранной нами темы обладает модернизационная концепция, разработанная в исследованиях В.В. Алексеева, А.Р. Белоусова, В.П. Гутника, В.В. Козловского, В.А. Красилыцикова, В.И. Кузнецова, В.В. Лапкина, В.И. Пантина, Л.В. Полякова, В.Т. Рязанова, В.В. Со-грина, А.И. Уткина, В.Г. Федотовой и др.¹ Вслед за названными историками под отечественной модернизацией мы понимаем незавершенный процесс перехода Российского государства от традиционного общества к индустриальному. Указанные авторы значительно обогатили и переработали применительно к российскому модернизационному процессу общую теорию модернизации, что сыграло важную роль для переосмысления и развития некоторых ее положений

¹ См.: Модернизация: зарубежный опыт и Россия. М., 1994; Опыт российских модернизаций XVIII-XX века. M.: Наука, 2000; Модернизация в социокультурном контексте: традиции и трансформации. Сб. научн. статей. Екатеринбург, 1998 и др.

21 (отказ от универсальной линейно-поступательной модели модернизации применительно к истории России, от абсолютизации цивилизационного лидерства Запада, развитие идеи специфичности и многообразия процессов модернизации). Эти авторы выделяют несколько особенностей российской модернизации: монополию государства на осуществление модернизационного процесса, расхождение модернизационных процессов в государстве и обществе, длительный по времени и глубокий культурный и идейно-политический раскол общества в его отношении к определенным фазам модернизации и к основным направлениям дальнейших эволюционных изменений российского государства. Последнее качество, отмеченное целым рядом российских исследователей, в т.ч. А.С. Ахиезером, Б.С. Ерасовым, В.Б. Пастуховым и др., наиболее выпукло проявило себя в идеологическом противостоянии Белого движения и большевизма и предлагаемых обеими сторонами альтернатив. Мы присоединяемся к мнению В.Д. Зиминой, которая рассматривает Белое движение как «альтернативный большевистскому процесс вывода («спасения») России из «многостороннего имперского кризиса путем соединения мировых и отечественных традиций политического, социально-экономического и культурного развития»¹.

Мы считаем, что сильной стороной пока еще не вполне оформленной теории модернизации является ее междисциплинарный и, в определенном смысле, целостно-обобщающий характер: при анализе структурных изменений, происходящих в состоянии перехода от традиционного к современному обществу, специфика политических и экономических трансформаций увязывается с проблемами изменения самого человека, его представлений, ценностей, ориентации. Ее методология находится в соответствии с современными представлениями о многофакторности и многовекторности общественно-исторического процесса.

Модернизационная концепция в диссертации дополняется геополитическим подходом к изучению истории России, разработанным в работах К.С.

Зимина В.Д. Белое движение и российская государственность в период Гражданской войны. С. 155.

22 Гаджиева, Н.А. Нартова, К.В. Плешакова, К.Э. Сорокина и др¹. Мы считаем, что революционный взрыв и Гражданскую войну в России нельзя рассматривать изолированно от I мировой войны и внешнеполитических факторов. Именно поэтому большое внимание в диссертации уделено вопросам взаимоотношения Омского правительства и стран Антанты.

Мы старались придерживаться традиционных принципов историографического анализа, предполагающих раскрытие во взаимосвязи общественно-политических условий развития исторической науки, социально-политических основ концепций авторов, их методологических установок и источниковой базы. Автор попытался максимально эффективно использовать теоретические и прикладные методы историографического исследования, разработанные в работах ведущих отечественных теоретиков и методологов исторической науки².

Работая над диссертацией, в основу своих исследований мы положили принцип историзма, для воплощения которого стремились рассматривать и изучать каждый историографический факт в конкретно-исторических условиях его появления, оценивать заслуги того или иного автора, сопоставляя его произведение с предшествующим, а не последующим уровнем исторических знаний. Принцип историзма неразрывно связан с объективностью исторического исследования, с отказом от политизации исторического мышления, абсолютизации значения классовых противоречий. Объективность как теоретико-методологический принцип предполагает преодоление односторонности в оценке социальных групп и политических отношений.

¹ Гаджиев К.С. Геополитика. М, 1997; Нартов Н.А. Геополитика: Учебник для вузов. М., 1999 и др.

*

² Городецкий E.H. Историография как специальная отрасль исторической науки // История СССР. 1974.
№ 4. С. 96-116; Нечкина М.В. История истории. (Некоторые методологические вопросы истории исторической

(Ш науки) // История и историки. М., 1965; Сахаров A.M. О некоторых вопросах историографических исследова-

ний //Вестник МГУ. Серия «История». 1973. № 6. С. 19-34; Он же. Некоторые вопросы методологии историографических исследований // Вопросы методологии и истории исторической науки. М., 1977; Заболотный Е.Б., Камынин В.Д. Историческая наука России в преддверии третьего тысячелетия: Учебное пособие. Тюмень, 1999; Петряев К.Д. О типе и структуре историографических исследований // Вопросы истории современной исторической науки. М., 1984; Прядеин B.C. Актуальные вопросы методологии историографических исследований. Учебное пособие. Екатеринбург, 1995 др.

Одним из важнейших условий успеха историографического исследования является комплексное применение различных прикладных методов. Из спектра специальных приемов историографического исследования были использованы проблемно-хронологический, историко-генетический, синхронный, историко-сравнительный, системно-структурный методы, а также метод периодизации. Применение проблемно-хронологического метода позволило рассмотреть работы исследователей по кругу изучаемых ими проблем, выявить процесс накопления знаний по данной проблеме, подвести определенные итоги ее изучения. Системно-структурный метод позволил выделить из всей совокупности работ наиболее типичные и научно значимые для изучаемой проблемы.

На наш взгляд, в современных условиях значение историографии как науки выросло. Именно эта наука позволяет предъявить для изучения разные варианты интерпретации событий, создать ситуацию конкуренции воззрений на события и ситуацию выбора. Это новая функция историографии, к пониманию которой неизбежно привели поиски выхода из современного кризиса исторической науки и исторического образования. Она способствует решению главных задач прагматической и гносеологической направленности.

Источниковая база диссертации по тематическому принципу охватывает не только специальные работы, посвященные различным аспектам истории колчаковского режима, но и труды по истории Гражданской войны как в России в целом, так и ее восточных регионах, литературу, посвященную региональной истории, истории классов и социальных слоев, национальностей и партий. В круг историографических источников входят не только научные монографии, книги, брошюры, статьи, но и предисловия к книгам, рецензии, учебные пособия, справочные и энциклопедические издания, авторефераты диссертаций, тезисы выступлений на конференциях.

К историографическим источникам мы относим как исследовательские работы, так и научно-популярную и публицистическую литературу, а также некоторые воспоминания, написанные с широким привлечением документальных

24 материалов и претендующие на обобщающие оценки важных процессов и событий Гражданской войны.

В советской историографии Гражданской войны в России обычно выделяется несколько периодов: первый - с момента Гражданской войны до середины 30-х гг.; второй - со второй половины 30-х гг. до середины 50-х гг.; третий -с середины 50-х гг. Новый, четвертый период в исследовании Гражданской войны наступил с середины 80-х гг. Политика гласности, а затем и лишение КПСС мо-нополии на власть привели к раскрепощению исторического мышления, создали более благоприятные условия для изучения той переломной и трагической эпохи. В рамках этих четырех периодов и будет рассмотрена отечественная историо-графия изучаемой проблемы.

Эта периодизация учитывает различные процессы и факторы, относящиеся к внутренним закономерностям развития историографии Гражданской войны (становление и развитие исторической концепции Гражданской войны, расширение проблематики, развитие исторических кадров, приемов исследова-ния и источниковой базы проблемы). При некоторой условности предлагаемой периодизации указанные хронологические рамки вполне определенно фиксируют наиболее типичные черты и результаты отечественной историографии кол-ча-ковского режима в тот или иной период ее развития.

Для более аргументированного анализа исторических исследований в диссертации используются исторические источники. Ряд источников колчаков-ского периода был издан еще в 20-е - 30-е гг. в различных документальных сборниках и подборках документов в журналах¹. В них были собраны важные

¹ По ту сторону Урала. (В царстве Колчака). Уфа, 1919; Материалы по истории контрреволюции // Пролетарская революция. 1921. № 1. С. 114-116; Колчаковщина: Сб. / Под ред. Н. Рейвида и В. Быкова. Екатеринбург, 1924; Допрос Колчака / Под ред. Попова П.А. Л., 1925; Гражданская война в Сибири и Северной области. М.-Л., 1927; Внешняя политика контрреволюционных «правительств» в начале 1919 г. //Красный архив. 1929. T.2 (37). С. 69-101; Колчак и Финляндия // Красный архив. 1929. T.2 (33). С. 82-144; Колчаковщина на Урале (1918-1919 гг.) / Сб. подг. к печ. А. Таняевым. Свердловск, 1929; Колчаковщина. Из белых мемуаров / Под ред. и со вступ, ст. Н.А. Корнатовского. Л., 1930; К истории разгрома вооруженных сил Колчака. (Архивные материалы) / Предисл. Андреева Л. // Красный архив. 1931. № 6 (49). С. 55-91; Колчаковщина: Сборник документов и боевых воспоминаний / Под ред. И. Горюнова, Предисл. В. Троцкого. М.-Самара, 1932; Кухня интервенции. (Из архива Омского правительства) // Известия ЦИК. M., 1934. № 3 и др.

25 источники по внутренней и внешней политике Омского правительства: законы и постановления Колчака и Совета министров и другие нормативные акты, отрывки из мемуаров. Среди большого количества опубликованных в 20-е и 90-е гг. воспоминаний деятелей Белого движения интервентов¹ особую ценность представляют мемуары управляющего делами Сибирского правительства Г.К. Гинса², члена Государственного экономического совещания и уральского лидера левых кадетов Л.А. Кроля³, дневники военного министра колчаковского правительства барона А.П. Будберга⁴. Они содержат значительный информационный материал, который позволяет охарактеризовать общественно-политическую атмосферу в белом лагере, позицию государственных деятелей и общественных групп, осветить механизм разработки и принятия политических решений. Ряд интересных сборников документов издан в последнее время .

¹ Аничков В.П. Екатеринбург-Владивосток (1917-1922). М., 1998; Атаман Семенов о себе: Воспомина
ния, мысли и выводы. М., 1999; Болдырев В.Г. Директория. Колчак. Интервенты: Воспоминания / Под ред. и с
предисл. и примеч. В.Д. Вегмана. Новониколаевск, 1925; Вологодский П.В. Дневник П.В. Вологодского (Из
хроники антибольшевистского движения Сибири. 1918-1919 гг.)//Россия антибольшевистская: из белогвардей
ских эмигрантских архивов. М, 1995. С. 121-252; Иванов Вс.Н. Урал — Харбин — Владивосток: 1919 — 1922.
Главы из воспоминаний // Иванов Вс.Н. Императрица Фике. Дочь маршала: Ист. повести. М., 1992. С. 380-540;
Князев В.В. «Жизнь для всех и смерть за всех»: Зап. лич. адъютанта Верхов, правителя адм. А.В.Колчака, рот
мистра В.В. Князева. Тюмень-Киров, 1991; Серебренников И. Воспоминания о Колчаке // Иртыш. 1993. № 1. С.
124-133; Уорд Д. Союзная интервенция в Сибири: 1918-1919 гг. М.-Петроград, 1923; Устрялов Н.В. 1919-й год.
Из прошлого // Русское прошлое. 1993. № 4. С. 194-287; Он же. Белый Омск: Дневник колчаковца / Публ. под-
гот. Смолин А.В // Русское прошлое. 1991. № 2. С. 283-338; Он же. Былое-революция 1917 г. (1890-Є-1919 гг.):
Воспоминания и дневниковые записи. М., 2000; Филатьев Д.В. Катастрофа белого движения в Сибири. 1918-
1922: впечатления очевидца // Северо-Восток: Прилож. к «Сибирской газете». 1992. № 3-12 и др.

² Гине Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. В 2-х т. Пекин, 1921.

³ Кроль Л.А. За три года. Владивосток, 1921.

⁴ Будберг А. Дневник белогвардейца (Колчаковская эпопея) / Под ред. Щеголева П.Е. Л., 1929.

⁵ Народное сопротивление коммунизму в России: Урал и Прикамье. Ноябрь 1917-январь 1919: Доку
менты и материалы / Ред.-сост. и автор коммент. М. С. Бернштам. Париж, 1982; К истории колчаковского пере
ворота / Публ. подгот. Шишкин В.И. // Изв. Сиб. отд-ния АН СССР. Сер. истории, филологии и философии.
Новосибирск, 1989. Вып. 1. С. 59-63; «Им не убить идеала!»: По документам и воспоминаниям. Хабаровск: Кн.
изд-во, 1990; Белые армии, черные генералы: Мемуары белогвардейцев / Сост., вступ.ст. и примеч. Федюка
В.П. Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1991; Документальные источники по истории «белой» Сибири // Исто
рия «белой» Сибири: Тез. научн. конф. / Под ред. С.Ф. Фоминых, СП. Звягина, В.А. Матвиенко. Кемерово: об-
лИУУ, 1995. С. 171-187; Колчак и интервенция на Дальнем Востоке: Документы и материалы / Сост.
А.Н.Василенко и др.; РАН. ДВО. Ин-т истории, археол. и этногр.народов ДВ. Владивосток, 1995; Россия анти
большевистская: Из белогвардейских и эмигрантских архивов. М., 1995; Милая обожаемая моя Анна Васильев
на...: О жизни и творчестве А.В. Книпер и переписка ее с А.В.Колчаком / Сост.: Павлова Т.Ф. и др.; Вступ, ст.

'#/

26 Первостепенное значение для изучения темы имеют неоднократно переизданные протоколы допроса бывшего Верховного правителя и Верховного главнокомандующего Русской армией А.В. Колчака¹.

Некоторые программные и нормативные документы военных, государственных, хозяйственных органов Омского правительства были извлечены из фондов Государственного архива Свердловской области и Центра документации общественных организаций Свердловской области.

Мы отдаем себе отчет в том, что использованные нами документальные материалы не могут претендовать на исчерпывающее освещение истории кол-чаковского режима. Но такая задача и не ставилась. Обращение к документам необходимо лишь для того, чтобы вскрыть и понять причины имеющихся в литературе фактических расхождений и несоответствий, а также с целью формулирования и подтверждения собственной точки зрения по тому или иному вопросу.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры регионоведения России и стран СНГ. Основные итоги исследования были изложены автором на одиннадцати Всероссийских и региональных научно-практических конференциях. По теме диссертации опубликовано девять научных публикаций (объемом 1,5 п.л.) .

Перченка Ф.Ф. М.: Прогресс, 1996; Александр Васильевич Колчак в исторических документах, исследованиях, письмах и воспоминаниях / Сост. Плотников И.Ф. // Плотников И.Ф. Александр Васильевич Колчак: Исследователь, адмирал, Верховный правитель России. М.: Центрполиграф, 2002. С. 205-612 и др.

¹ Колчак Александр Васильевич - последние дни жизни / Сост. Г.В. Егоров. Барнаул, 1991; Арестант
пятой камеры. М.: Политиздат, 1990; Подлинные протоколы допросов адмирала А.В. Колчака и А.В. Тимире-
вой / Вступ, ст., коммент., подгот. текста к публ. Дрокова СВ. // Отеч. арх. 1994. № 5. С. 84-97 и др.

² Ожиганов А.Л. Политика А.В. Колчака на Урале // Проблемы образования одаренных учащихся. Тез.
докл. и сообщен, науч. конф. 16-18 мая 1994 г. Екатеринбург: СУНЦ УрГУ, 1994. С. 58-60; Он же. Аграрная
политика правительства Колчака в исторической литературе // История России первой трети XX в.: Историо-

'JM графия, источниковедение. Тез. науч. конф., посвященной памяти проф. О.А. Васьковского. Екатеринбург: Ур-

ГУ, 1996. С. 83-84; Он же. Промышленная политика правительства Колчака на Урале // Урал индустриальный: Тезисы докладов региональной научно-практической конференции. 1996. Екатеринбург: УГТУ, 1997. С. 128-131; Он же. Социально-экономическая политика правительства А.В. Колчака в исторической литературе // Урал индустриальный: Материалы докладов и сообщений региональной научно-практической конференции, 1997. Екатеринбург: УГТУ, 1998. С. 147-149; Он же. Российская историография колчаковского движения: к характеристике современного этапа исследования темы // Урал индустриальный: Материалы докладов и сообщений

27 Структура исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы.

_'4

региональной научно-практической конференции, 1999. Екатеринбург: УТТУ, издательство «Академкнига»,

1999. С. 175-178; Он же. Новые подходы и направления в изучении правительства адмирала Колчака в исторической литературе // Орел шестого легиона: Тез. докл. студ. науч.-практ. конф., посвящ. 60-летию ист. фак. Ур-ГУ. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1999. С.91-92; Он же. Внешняя политика правительства Колчака (историография вопроса) // Орел шестого легиона: Тез. докл. студ. науч.-практ. конф. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000. С. 115-117; Он же. Вооруженные силы А.В. Колчака в исторической литературе // Вторые уральские военно-исторические чтения: Материалы регион, науч. конф. Екатеринбург, 2000. С. 162-165; Он же. Вооруженные силы А.В. Колчака: современная отечественная историография проблемы // Россия в XX в.: история и историография: Сб. науч.ст. Екатеринбург: Изд-во Урал.ун-та, 2002. С. 156-173.

Развитие взглядов советских историков на проблему в 20-80-е годы

Характерной чертой изучения Гражданской войны в России является то, что ее историография почти совпадает по времени возникновения с самой войной, а первые ее исследователи были очевидцами и участниками событий. В связи с этим становится понятным, почему первые отзывы о событиях этого времени отражают и защищают точку зрения какой-либо одной из противоборствующих сторон, а значит, преследуют цель идеологического влияния на общественно-политические процессы. Отсюда же вытекает эмоциональность, злободневность, публицистичность первых изданий по теме, их агитационный характер.

Именно в 20-е гг. в исторической литературе, посвященной Гражданской войне, формируются черты, характерные для последующей советской историографии данной темы. Одной из них было использование публицистики В.И. Ленина в качестве методологической основы для исследования проблем Гражданской войны в России. В.И. Ленин, один из первых историографов этого периода, охарактеризовал социальную основу диктаторского режима, политическую и экономическую программу А.В. Колчака. Поэтому без подробного анализа ленинского наследия невозможно понять феномен советской историографии и особенности историографии контрреволюции в России.

Оценки В.И. Ленина, имевшие ярко выраженную политическую и идеологическую направленность и ставшие широко известными уже в ходе Гражданской войны1, стали определяющими для советских историков всех поколений в таких вопросах, как сущность «колчаковщины», причины ее возникновения. Прежде всего, это касается ленинской точки зрения на характер Гражданской войны, на позицию общественных классов на том или ином ее этапе, на роль в войне политических партий, на причины победы Советской власти над белогвардейцами и интервентами. По убеждению Ленина, власть Колчака являлась по своей сути диктатурой (т.е. железной властью) помещиков и капиталистов, прикрытая пышными эсеровскими и меньшевистскими фразами о народовластии, всеобщем, равном и прямом избирательном праве, Учредительном собрании, свободах и пр. При этом Ленин отмечал, что победе белогвардейцев напрямую содействовали меньшевики и эсеры, которые пытались проводить политику соглашательства с буржуазией. Разогнав с помощью чехословаков Советы, меньшевики и эсеры провалились прямо к диктатуре Колчака, оказавшись марионетками в руках буржуазии и реакционной военщины, пособниками белогвардейцев1.

Колчаковская диктатура способствовала консолидации белогвардейских сил. Хотя Колчак, как отмечал Ленин, был ставленником эксплуататорских классов внутри страны, он не смог бы воевать с Советской властью без военной, технической и финансовой помощи стран Антанты (Англия, Франция, Америка) и Японии2.

Ход Гражданской войны на Востоке России В.И. Ленин тесно связывал с поведением крестьянства. Он указывал, что крестьянин Урала и Сибири не знал крепостного права, был относительно хорошо обеспечен. Следовательно, большевистская революция не могла дать ему сразу и непосредственно тех материальных выгод, которые она дала крестьянству Европейской России. Этот наиболее сытый крестьянин, владевший большими излишками хлеба и привыкший свободно торговать ими на вольном рынке, не доверял большевикам и упорно поддерживал сначала соглашательские партии, а затем и Колчака. «Диктатура пролетариата, - писал Ленин, - не понравилась крестьянам особенно там, где больше всего излишков хлеба, когда большевики показали, что будут строго и властно добиваться передачи этих излишков государству по твердым ценам. Крестьянство Урала, Сибири, Украины поворачивает к Колчаку и Деникину»1. В последующем Ленин будет неоднократно подчеркивать, что «именно эти колебания крестьянства, как главного представителя мелкобуржуазной массы трудящихся, решали судьбу Советской власти и власти Колчака-Деникина»2. Этот тезис, очень важный для Ленина-политика, очень плохо сочетался с официальной советской идеологией последующих десятилетий, а поэтому периодически игнорировался в работах советских историков.

Таким образом, уральский и сибирский середняк, превыше всего ставивший свободную торговлю, отказался признать диктатуру пролетариата, отказался воевать за Советскую власть. Он помог Колчаку, который оказался твердой властью и тоже выступал под лозунгами свободной торговли. Колчак, указывал Ленин, привлек в свою армию массу добровольцев. Его армия на первых порах была едина в классовом отношении и потому сильна.

В работах «Все на борьбу с Деникиным!», «Письмо к рабочим и крестья-нам по поводу победы над Колчаком» и ряде других дается оценка политики А.В. Колчака. Раскрывая классовую сущность этой политики, он подчеркивал неразрывную связь между свободной торговлей, которая вела к восстановлению капитализма, и насилиями над трудящимися: «Свободная торговля хлебом есть экономическая программа колчаковцев, расстрел десятков тысяч рабочих (как в Финляндии) есть необходимое средство для осуществления этой программы, потому что рабочий не отдаст даром тех завоеваний, которые он приобрел»4. Чтобы утвердить господство крупного капитала, Колчак неизбежно должен был встать на путь самых жестоких репрессий не только против рабочего класса, но и против мелкобуржуазных масс, главным представителем которых было крестьянство. Испытав на себе гнет «колчаковщины», крестьяне Урала и Сибири становились сознательными сторонниками большевизма, что и предопределило крах Белого движения на Востоке страны.

Изучение внутренней политики Омского правительства в новейшей российской исторической литературе (конец 80-х-2003 г.)

Временной отрезок в десять с небольшим лет, завершающий XX век, ознаменовался радикальным пересмотром взглядов отечественных историков на исследуемые нами проблемы. Начало этому процессу было положено в конце 80-х годов, когда на страницы общественно-политических и научно-популярных изданий хлынул поток литературы, нацеленной на ликвидацию так называемых «белых пятен» в новейшей истории нашей страны. Политическая либерализация средины 1980-1990-х годов принесла российским историкам долгожданную свободу в выборе темы, исследовательской методологии, научной школы.

В марте 1987 года в Центральном государственном архиве Октябрьской революции СССР (ЦГАОР СССР - ныне ГАРФ) рассекречиваются и передаются на открытое хранение, а с 1989 года выделяются в специальное хранилище коллекций белогвардейских и белоэмигрантских фондов, документы Русского заграничного исторического архива в Праге, которые поступили в ЦГАОР еще в 1946 году1. За долгие годы у ученых появилась возможность работать с ранее недоступными архивными материалами (в том числе и зарубежными), вести плодотворный диалог с иностранными коллегами, обратиться к возвращенным из спецфондов библиотек книгам, забытым в 30-е гг. В этот период наблюдается бум издания и переиздания мемуарной литературы (в основном принадлежащей к перу деятелей антибольшевистского лагеря), различных документов, ранее закрытых в спецхранах . Одновременно появляются источниковедческие разработки нового архивного массива и мемуарной литературы разработки нового архивного массива и мемуарной литературы по истории Гражданской войны1.

Однако следует отметить, что развитие исторической науки в перестроечный период продолжало по инерции тенденции прошлых лет. Работ, посвященных изучению непосредственно колчаковскому режиму, практически не было. Сдержанно воспринимались призывы подобные тому, с каким обратился к участникам Всесоюзной научной конференции «Великий Октябрь и Гражданская война. Исторический опыт и современность» в Казани (февраль 1987 года) профессор Московского историко-архивного института Н.П. Ерошкин, который открыто заявил, что ненормальным является положение, когда в подавляющем большинстве работ действия противников революции не освещаются, и призвал к более внимательному отношению к политическим институтам белогвардейских правительств2.

В эти годы сущность политических режимов белых в основном оценивалась с традиционных советских позиций. В обобщающих работах по истории Гражданской войны, вышедших к 70-летию освобождения Урала от войск Колчака, суть «колчаковщины» характеризовалась как «черносотенная диктатура», выражавшая интересы помещиков, крупной торгово-промышленной буржуазии и иностранного капитала3. В оценке Белого движения преобладали уничижительные характеристики. По-прежнему широко использовались такие ленинские определения, как «колчаковщина», «белогвардейские банды» и т.д. Попытки разобраться, что стоит за этими политическими ярлыками, вызывали неудовольствие ведущих историков. Во вступительной статье-предисловии к монографии В.Д. Поликарпова академик И.И. Минц, придерживаясь охранительных позиций, подчеркнул: «Приходится, между прочим, отметить, что в последнее время, когда общественность, не удовлетворенная освещением нашей истории в учебниках и сочинения историков, начала производить в ней самостоятельные поиски и осмысливать историческое прошлое, появилось немало таких трактовок событий и целых этапов, которые расходятся с исторической действительностью. Это касается, в частности, Гражданской войны первых послеоктябрьских лет. Некоторые авторы отождествляют ее с Гражданской войной против народа, развязанной в 30-е годы Сталиным, и, лишая ее классового содержания, готовы считать ее не войной трудящихся с белогвардейцами, интервентами и т.д., а «братоубийственной»2.

Некоторые авторы пытались объединить белых и красных на основе патриотизма, как «категории внеклассовой, внепартийной, относящейся скорее к общечеловеческим ценностям, и патриотами могут быть одновременно и коммунист, и монархист». То есть и для белых генералов была характерна «внутренняя готовность быть всегда со своим народом, особенно когда ему угрожает либо геноцид, либо потеря национальной независимости»3. Подобные рассуждения и подходы к осмыслению Гражданской войны воспринимались как деформация исторической памяти, вызванная недоступностью источников и тем, что писать о политике и делах контрреволюции было признано предосудительным1.

Безусловно, кризисное состояние, в котором оказалась отечественная ис-торическая наука на рубеже 80-90-х годов , привело к определенной дезориентации в сфере научных исследований. Потребовалось некоторое время для ос-мысления изменений, произошедших в жизни страны, для ознакомления с ранее недоступными источниками, преодоления инерционности мышления. Кроме того, экономические потрясения, переживаемые страной, обусловили почти полное прекращения финансирования фундаментальных и гуманитарных исследований.

Однако, новая историографическая ситуация не могла не найти своего отклика в историографических размышлениях. В этой связи весьма своевре менно прозвучала концептуальная статья Ю.А. Полякова «Гражданская война в России. (Поиски нового видения)», опубликованная в самом начале 1990 года - журналом «История СССР». В ней было открыто сказано о том, что в советской историографии практически нет исследований по истории белогвардейского лагеря. Правда, в 70-80-е годы появись монографии о мелкобуржуазных партиях, о кадетах и монархистах. Но это лишь в значительной степени закрыло имеющиеся пустоты. Нет сомнений, что необходимы крупные работы по истории социальных и политических сил контрреволюции, анализирующие структуру и политику белогвардейских режимов, их войсковые формирования, а «сохранившаяся в нашей литературе терминология Гражданской войны, называвшая белогвардейские войска «ордами» и «бандами», а их генералов и офицеров -«палачами» и «карателями», нуждается в замене терминологией спокойной и объективной» .

Вопросы военного строительства и истории вооруженных сил А.В. Колчака в работах советских историков

Будучи важнейшим объектом и субъектом политики, главным инструментом в борьбе за власть, вооруженные силы противоборствующих сторон с самого начала оказались в поле зрения отечественной историографии Гражданской войны в России. Первые исследования, посвященные военным аспектам истории вооруженной борьбы, в том числе и на восточном фронте, появились сразу же после ее окончания. Еще во время Гражданской войны Комиссии по изучению опыта первой мировой войны 1914-1918 гг. при Всероссийском главном штабе было поручено вести работу и по Гражданской войне. В 1919 году приступило к работе ее Отделение по сбору исторических материалов о боевой деятельности Красной Армии. При всероссийском Главном штабе была создана также Военно-историческая комиссия. В октябре 1920 года при Военной академии Генерального штаба было образовано Военно-научное общество (ВНО), одной из основных задач которого являлось изучение Гражданской войны. Военно-научные общества были созданы также в военных округах, армиях, дивизиях и полках. Эти военно-научные учреждения способствовали становлению военно-исторического направления в историографии Гражданской войны. Ведущую роль среди военных историков играли преподаватели, выпускники и слушатели Военной академии имени М.В. Фрунзе, участники Гражданской войны.

Двухтомный труд профессора Военной академии, комбрига Н.Е. Какури-на «Как сражалась революция» (М.-Л., 1925) стал первой крупной военно-исторической работой. В ней на основе документальных материалов Военно-ученого архива, архива Красной Армии и белых мемуаров в общих чертах рассмотрены планы командования войск, противостоящих Красной армии, дается краткая характеристика состояния белых армий, в том числе колчаковской, а также предпринята попытка сравнения противоборствующих сторон.

Какурин приходит к выводу, что Красная армия в процессе войны сравнялась с белыми армиями в организационном и тактическом отношении, и тогда на ее стороне оказалось численное превосходство: «В отношении численности и людских средств Красная армия находилась в более выгодном отношении, чем ее противники, так как могла широко использовать тяжелые резервы в виде масс беднейшего и среднего крестьянства и рабочих, мобилизовать которых белым не удавалось, и они избегали это делать по политическим соображениям»1. Кроме того, по мнению историка, внутренняя слабость белых армий заключалась в отсутствии единой объединяющей идеи для всех разнородных элементов, входящих в их состав, а отсутствие прочной идеологической базы предопределило и материальный крах белых армий, как только они вынуждены были прибегнуть к увеличению своей численности путем массовых мобилизаций2.

Н.Е. Какурин был первым и одним из немногих военных историков, кто поставил вопрос об общей численности колчаковских войск на фронте. При этом в разных частях книги автор приводит противоречивые данные. Так, к 1 мая он исчисляет силы белых на Восточном фронте в 112 тысяч штыков и сабель при 244 орудиях3. В другом томе он дает на эту же дату другие цифры -118 400 штыков, 28 640 сабель, 1023 пулемета, 270 орудий (всего 147 тыс. человек)4. Причина такого разброса численности - плохое состояние военной статистики в период Гражданской войны, а также ошибки, допущенные при подсчете белых сил. Так, например, в состав колчаковских войск были ошибочно занесены чехословаки (6 150 человек), которые еще в ноябре все ушли в тыл для охраны Транссибирской железной дороги5. Н.Е. Какурин был вынужден признать, что учет сил противника красным командованием Восточного фронта произведен с некоторой надбавкой1. Наиболее достоверной цифрой историк считает ту, которая основана на воспоминаниях белого генерала Гайды: 96 тыс. штыков и сабель при 220 орудиях к началу марта 1919 г. , что численно равно противостоящим силам Красной армии (96 тыс. штыков и сабель при 377 орудиях)3. Таким образом, мы не видим численного превосходства ни у одной из противоборствующих сторон. В дальнейшем в военно-исторической литературе возобладает тенденция преувеличения военных сил, противостоящих красным. Больше мы не будем касаться вопросов численности колчаковских войск в работах отечественных историков, поскольку эта тема заслуживает отдельного скрупулезного исследования. Но даже анализа работы Какурина достаточно, чтобы увидеть, что эта проблема является слабо разработанной и противоречивой.

В известной мере военные действия на восточном фронте получили освещение в труде военного историка А.И. Анишева4, который был опубликован одновременно с работой Н.Е. Какурина. В разделе книги, посвященном борьбе с армией Колчака, А.И. Анишев пытался вскрыть противоречия внутри этой армии, справедливо считая их одной из причин побед Красной армии. К таковым он относил также создание партизанских отрядов, деятельность подпольных большевистских организаций, нежелание легионеров воевать. Всё это позволило ему сделать вывод о том, что «колчаковщина изжила себя и погибла в противоречиях, вскрытых наступлением Красной Армии»5. Однако этот вывод не удовлетворял требованием утверждавшейся концепции поражения Колчака. Требовалось прямолинейное признание того, что главной силой, поразившей «колчаковщину», была именно Красная Армия. И эти выводы Анишева подвергались критике.

Как и Какурин, Анишев пришел к выводу о том, что на боеспособности белых армий в первую очередь отразились изменения в настроении крестьянства. Пока Колчак опирался на отборные офицерские части, замечает историк, он мог наносить сильные удары. Но для того, чтобы развить успех, нужна была массовая армия, мобилизация крестьянства. Однако крестьяне, наученные горьким опытом войны, уже не хотели воевать с Советской властью. Насильственные мобилизации только разлагали белые армии и обрекали их на поражение1.

Советская историография о роли интервенции в истории «колчаковщины»

Одной из самых противоречивых и спорных проблем в изучении Белого движения является характер его взаимоотношений с так называемым «международным империализмом». Если российская эмиграция подчеркивала «предательство» союзников, оставивших будто бы российскую общественность один на один с большевизмом, то советские историки, вслед за В.И. Лениным, настаивали на том, что без помощи извне Белое движение не получило бы существенного размаха.

Огромное значение на изучение темы оказала международная политика Советской Республики, экстраполяция на сферу международных отношений основных положений марксисткой теории классовой борьбы. Именно в период Гражданской войны устанавливается взгляд, согласно которому с образованием советского государства классовая и соответственно идеологическая борьба перешагнула государственные границы и прибрела международный характер в форме борьбы между двумя общественно-политическими системами. Следует отметить, что большевики совершили Октябрьскую революцию, будучи глубоко убеждены в том, что она станет первым актом мировой революции. Еще в 1915 году в статье «О лозунге Соединенных Штатов Европы» Ленин писал, что «победивший в одной стране пролетариат, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального, капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств»1. После революции Ленин недвусмысленно говорил: «мы начали наше дело исключительно в расчете на мировую революцию». Известно также то, что Коминтерн, созданный в обстановке революционного подъема в европейских странах, мыслился его основателями в качестве штаба руководства надвигавшейся мировой революции. В связи с таким видением Гражданской войны понятна попытка Ленина связать внутреннюю контрреволюцию с силами интервенции как классово однородные понятия. Так, в докладе на II Всероссийском съезде коммунистических организаций народов Востока 22 ноября 1919 г. Ленин прямо назвал Колчака «слугой международного капитала», а его войска - «передовым отрядом международного империализма»1.

Проблема взаимоотношения правительства Колчака и интервентов включает в себя ряд основных моментов, выделение которых позволит более подробно рассмотреть степень изученности поставленной проблемы в отечественной историографии, а именно: внешний фактор в подготовке и проведении переворота 18 ноября 1918 г., комплекс вопросов, связанных с отношением интервентов к Омскому правительству (военная и другая помощь Колчаку, вопрос о признании его режима, взаимоотношения Колчака и его зарубежных покровителей в период кризиса и разгрома колчаковского режима), внешняя политика правительства Колчака.

Советские исследователи первого периода советской историографии при изучении интервенции 1918-1920 гг. главным образом обращали внимание на вопросы общего порядка: причины, характер, цели интервенции, роль отдельных держав в ее организации и проведении, причины ее поражения. Но «общий подход» к проблеме интервенции сочетался у них с интересом и к конкретным аспектам ее истории, в том числе и к взаимоотношениям интервентов с «верховным правителем» Колчаком. Важность изучения этого вопроса обусловлена тем, что российский характер власти Омского правительства с претензиями на представительство интересов всей России перед мировым сообществом, в связи с признанием адмирала, как Верховного Правителя, генералами Деникиным, Юденичем и Миллером, сделали Омск центром, определявшим направление общей политики национальных антибольшевистских сил. На результатах исследования данного вопроса сказалась как общая для того времени концепция интервенции, так и состояние источниковой базы. Помимо документов официального характера и мемуаров интервентов, которые были в это время опубликованы и наложили большой отпечаток на исследования1, историки 20-х - первой половины 30-х гг. располагали материалами Омского правительства (одни из них - непосредственно, например - Ф. Сперанский, И. Субботовский; другие - через их работы).

К сожалению, узость источниковой базы не позволила историкам 20-х -первой половины 30-х гг. развернуть изложение многих вопросов, составлявших проблему взаимоотношений интервентов и Колчака. Но несомненной их заслугой является уже сама постановка таких вопросов, как участие «союзников» в организации переворота 18 ноября 1918 г., признание ими колчаковского правительства и оказание ему материальной помощи. Особо выделялся последний период «колчаковщины» (с осени 1919 г.). Прослеживая эволюцию взаимоотношений Омского правительства с интервентами и их влияние на ход военных действий, большинство историков отметило, что чем больше клонилась к закату звезда Колчака, тем бесцеремоннее становилось отношение к нему союзников.

Значительное место в некоторых работах того времени уделялось раскрытию внешней политики Омского правительства, проблеме признания союзниками Колчака. В основном это краткие предисловия и введения к подборкам документов из архива МИД правительства Колчака, попавшего к красным в Иркутске . Следует также упомянуть о книге И. Субботовского, которая отличается тем, что представляет собою пересказ основных документов МИД с публицистическими комментариями1. В подавляющем большинстве работ, с одной стороны, говорилось о реакционности внешнеполитического курса Омского правительства, направленного на сохранение единой и неделимой России, с другой стороны, о его полнейшей зависимости от стран Антанты.

Прежде всего, в советской исторической литературе 20-х гг., посвященной как специально истории интервенции, так и Гражданской войне в масштабах всей страны и ее восточных регионах, был поставлен вопрос об ответственности иностранных держав за установление диктатуры Колчака. Все историки вслед за Лениным указывали на важную роль интервенционистского фактора на формирование внутренней контрреволюции. Так, например, историк А. Голубев писал: «Без непосредственного вооруженного вмешательства иностранной буржуазии наша Гражданская война никогда бы не превратилась в массо-вые организованные вооруженные фронты» . По мнению Какурина, отрицательное влияние держав Антанты на ход Гражданской войны в России по отношению к советской стороне сказалось не только в той военной и материальной поддержке, которую белые правительства получали от них. Не менее важным фактором, содействовавшим внутреннему укреплению сил контрреволюции, являлось то влияние, которое оказали державы Антанты на установление единоначалия в стане контрреволюции, что, конечно, отразилось, прежде всего, на ходе военных операций белых армий. Чтобы водворить в Сибири политическое и военное единоначалие, интервенты инсценировали переворот в ноябре 1918 г., опиравшийся на отряд полковника Уорда, после чего вся совокупность власти перешла в руки адмирала Колчака3.

Похожие диссертации на Отечественная историография колчаковского режима, ноябрь 1918 - январь 1920 гг.

Монашество домонгольской Руси в отечественной историографии 1920-1980-х гг.Ушакова, Надежда Владимировна

Революционная теория П. Н. Ткачева и ее осмысление в советской историографии 1920 - первой половины 1930-х годовХудолеев Алексей Николаевич

Февральская революция 1917 г. в оценке советской и русской зарубежной историографии 1920-30-х гг.Якубовская, Елена Владимировна

Англо-русские отношения второй половины XVI - начала XVII вв. в отечественной историографии 1920-х - 2000-х гг.Солодкина, Елена Николаевна

Отечественная историография раннего Сибирского летописания (1920-е-1990-е гг.) Яковлева Анастасия Михайловна

Политическое развитие Урала в 1920-е гг. в отечественной историографииИгишева, Елена Анатольевна

Интеллигенция в культуре крупного сибирского города в 1920-е годы: вопросы теории, истории, историографии, методов исследования Рыженко Валентина Георгиевна

Русская эмиграция в Чехословакии 1920 - 1930-х гг. в оценках современной российской историографииПротасова, Екатерина Юрьевна

Отношения между полами в общественных дискуссиях 1920-х гг. в России : отечественная и зарубежная историографияПушкарёв Артемий Михайлович

Политические репрессии на Урале в конце 1920-х - начале 1950-х гг. в отечественной историографииСосновских Светлана Владимировна