Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Проблема ликвидации патриаршества и создания Святейшего Синода в русской историографии XIX - начала XX вв. 12
Глава II. Проблемы реформирования недвижимых имуществ духовенства Петром І в русской исторической науке XIX - начала XX вв. 79
Глава III. Проблема взаимодействия государства со старообрядцами и не православными направлениями христианства в годы правления Петра І в русской исторической науке XIX - начала XX вв. 116
1. Проблема взаимодействия государства с не православными направлениями христианства в годы правления Петра І в отечественной историографии XIX - начала XX вв. 116
2. Проблема взаимодействия государства со старообрядцами в годы правления Петра І в отечественной историографии XIX - начала XX вв. 141
Глава IV. Изменение положения белого духовенства в ходе церковной реформы в оценке русской историографии XIX - начала XX вв. 169
1. Изучение русской историографией проблем изменения социального статуса духовенства в годы правления Петра I. 169
2. Изучение русской историографией изменения материального положения духовенства в годы правления Петра I. 190
3. Изучение русской историографией изменения духовного образования в годы правления Петра I. 200
Заключение 215
Список использованных источников и литературы 228
- Проблема ликвидации патриаршества и создания Святейшего Синода в русской историографии XIX - начала XX вв.
- Проблемы реформирования недвижимых имуществ духовенства Петром І в русской исторической науке XIX - начала XX вв.
- Проблема взаимодействия государства со старообрядцами в годы правления Петра І в отечественной историографии XIX - начала XX вв.
- Изучение русской историографией изменения духовного образования в годы правления Петра I.
Введение к работе
Актуальность исследования определяется возрастающим значением религиозного фактора в социальной и культурной жизни современной России, и следовательно, активизацией научных дискуссий о статусе РПЦ в обществе, объективной потребностью научного осмысления проблем взаимоотношений Церкви и государства, среди которых вопрос оценки предыдущих этапов взаимодействия занимает особое место. В этой связи исследование специфики освещения церковной политики Петра I в дореволюционной историографии как опыта исторической науки в государстве, проводившем прорелигиозную политику, в отличие от советского периода, представляет несомненный научный интерес.
Во-вторых, для современного этапа развития отечественной исторической науки характерен ревизионизм, т.е. активная работа историков в направлении изучения предреволюционного наследия, которым располагает историческая наука. Обращение к историческим исследованиям XIX - начала XX в. позволяет по-новому рассмотреть вектор влияния государства на Церковь в контексте формирования властных отношений в Российской империи, а также в современной России, когда власти разных уровней демонстрируют приверженность православной культурной традиции.
В-третьих, актуальность темы исследования состоит также и в том, что научный анализ накопленного опыта изучения церковной политики Петра I светскими и церковными историками позволит синтезировать достижения в области гражданской и церковной истории при формировании современной концепции освещения заявленной проблематики.
Объектом диссертационного исследования является отечественная историография XIX - начала XX вв. церковной политики Петра I как комплекса взаимосвязанных мероприятий, проводившихся в России в конце XVII - начале XVIII вв.
Предметом исследования являются научные концепции отечественных историков XIX - начала XX вв. по проблеме церковной политики Петра I.
Хронологические рамки исследования охватывают период с начала ХІХ в. до 1917 г. К началу XIX в. в обществе был накоплен многолетний опыт функционирования созданных Петром I учреждений и структур, что и предопределило научное осмысление его церковной политики. В XIX - начале ХХ вв. был опубликован ряд трудов о церковной политике Петра I. После Октябрьской революции, в условиях проведения советским государством атеистической политики, было прекращено изучение заявленной проблематики.
Степень разработанности проблемы. Зарождение изучения историографии церковной политики Петра I началось в XIX в. По мере исследования церковной политики возникала необходимость подведения итогов этого процесса, чтобы понять сильные и слабые стороны сделанного ранее, определить дальнейшие задачи. Во второй половине XIX века в трудах В. Милютина, Н. Востокова, Н.И. Кедрова появились краткие обзоры изучения русской наукой преобразования высшего церковного управления и церковного землевладения. Оценочные суждения по общим вопросам историографии церковной политики Петра I содержатся в ряде научных трудов, посвященных деятелям русской православной церкви конца ХУІІ - начала XVIII вв. , а также в рецензиях на исторические исследования
-э
по данной теме, опубликованных в XIX - начале XX веков. Однако в обобщающих научных трудах, например В. С. Иконникова, Е. Шмурло, по русской историографии, вышедших в этот период, вопрос церковных реформ Петра I не затрагивался.
Развёрнутым исследованием, посвященным изучению церковной политики Петра I русской наукой, проведенным еще до 1917 г. является «Обзор литературных известий об учреждении Духовной Коллегии и составлении Духовного Регламента, а также суждений и мнений о сущности церковной реформы Петра Великого», которым П.В. Верховский предваряет свой труд «Учреждение Духовной Коллегии и Духовный Регламент» (Ростов-на-Дону, 1916 г.). Обзор богат информацией, содержит обширный анализ научного материала. Однако в нём, как и в отмеченных выше трудах, рассматривались лишь проблемы преобразования церковного управления.
В советской исторической науке изучение историографии церковной политики Петра I на длительное время было прервано. Даже упоминания ее исследователей содержатся в немногих научных трудах. В обобщающих работах, вышедших после 1917 г., где рассматривалась история изучения русской наукой преобразований Петра I, в частности, или развитие русской историографии, в целом, данный вопрос длительное время вообще не затрагивался. Такое положение, очевидно, было связано с тем, что советское государство длительное время проводило политику, направленную на подрыв влияния в обществе православной церкви, а также с распространением атеизма.
Обсуждение на научном уровне проблем её истории должно было проходить по моделям, заданным официальной идеологией. Многие идеи и выводы русской историографии XIX - начала ХХ вв. противоречили таким моделям, и потому находились под негласным запретом. В результате, краткие обзоры историографии церковной политики появляются лишь в
публикациях 70-х - 80-х гг.
В 90-х гг. XX в. - начале XXI в. изучение церковной политики исследуемого периода несколько активизируется. Выходит в свет
монография С.И Реснянского , где подробно рассматривается оценка деятельности Петра I представителями церкви. Во вводной части к ряду
диссертаций, а также трудов, вышедших в этот период, в работах,
11 12 освещающих научное творчество ряда учёных , иных публикациях
встречаются общие рассуждения о характере историографической
изученности данного вопроса, иногда с упоминаниями имён отдельных
исследователей.
Таким образом, даже краткий обзор степени разработанности проблемы показывает, что историография церковной политики Петра I остаётся к настоящему времени изученной в отечественной науке фрагментарно. В опубликованных исследованиях рассмотрены взгляды историков, в основном на преобразование высшего церковного управления в начале XVIII в., и почти не исследуются другие важные аспекты данной проблемы, в частности, изменение характера церковного землевладения, положения белого духовенства и другие. Все это свидетельствует о том, что развёрнутая историографическая концепция данного вопроса в современной науке не разработана. Не претендуя на исчерпывающее освещение всех аспектов историографии церковной политики Петра I в XIX - начале XX вв., диссертация направлена на восполнение имеющегося историографического пробела и на решение самостоятельной научной задачи.
Цель исследования: выявление специфики, а именно, определение проблемного поля и основных концептуальных направлений отечественной историографии XIX - начала XX вв. в изучении церковной политики Петра! В соответствии с целью исследования поставлены следующие задачи:
выявить и систематизировать исторические труды XIX - начала XX вв. о церковной политике Петра I;
проанализировать исторические условия и основные факторы, обусловливающих формирование ключевых направлений в исторической литературе по заявленной проблематике, раскрывая степень аргументированности исторических исследований и рассмотренные в них вопросы;
провести анализ историографической литературы XIX - начала XX вв. по проблеме церковной политики Петра I, выявить нереализованные научные возможности, с целью определения вектора развития современной историографии;
исследовать общие черты и особенности, характерные для различных направлений историографии церковной политики Петра I, показать позитивные результаты, достигнутые дореволюционной историографией;
разработать практические рекомендации по оптимальному использованию научных достижений в области гражданской и церковной истории при формировании современной концепции государственной политики в отношении церкви.
Источниковая база исследования представлена комплексом историографических источников. Их можно разделить на несколько групп.
К первой группе относятся монографические труды, главным содержанием которых является история церковной политики Петра I. В них содержатся обоснования и разъяснения развёрнутых научных концепций петровских реформ. Труды, использованные в данной работе, принадлежали представителям разных направлений русской общественной мысли -
консервативного, либерального, теократического и др.
Вторую, более многочисленную группу, составляют научные статьи, в которых либо содержится как общая разработка концепций, так и анализ отдельных аспектов церковной политики. Нередко данные публикации объединяет общая научная дискуссия, или они образуют серию работ одного автора. Несмотря на то, что статьи меньше по объёму, чем монографии, в определенных случаях они представляют собой оригинальные научные
исследования.
Третью группу источников составляют общие исследования по истории российского государства, правления Петра I, русской православной церкви и другие, в которых затрагивается внутренняя политика петровской эпохи. Такие труды имеют особую ценность, так как они дают возможность проследить тенденции научных исследований XIX - начала ХХ вв. по вопросам церковной политики Петра I в контексте общего исторического развития страны. Следует отметить, что подавляющее большинство монографических исследований, научных статей, и трудов по истории русской православной церкви, использованных при подготовке данной работы, после 1917 г. не переиздавались. Некоторые из них сохранились лишь на микрофильмах.
Четвёртая группа источников включает труды русских философов, где содержатся рассуждения о русской православной церкви и духовной жизни русского общества в конце XVII - начале XVIII вв. В ряде случаев эти рассуждения послужили основой при формировании научных концепций в исследовании церковной политики. Данная группа источников даёт возможность проследить взаимосвязь при изучении русской исторической и философской мысли.
Пятую группу составляют публицистические статьи в российской прессе, которые позволяют получить информацию о том, как научные дискуссии о церковной политике отразились в общественном сознании XIX -
начала XX вв.
В целом, можно сделать вывод, что использованные источники позволили решить задачи, поставленные в исследовании.
Методологическую базу исследования составили принципы историзма и научной объективности, позволившие рассмотреть отечественную историографию церковной политики Петра I в XIX - начале ХХ вв. как комплексную проблему, анализируя факты во всей их совокупности и взаимосвязи. В работе был использован системный подход, нашли применение общеисторические методы - историко-генетический, сравнительно-исторический и др., которые позволили дать научную оценку процесса эволюции историографии церковной политики в конкретных условиях временного периода - XIX - начало XX вв.
Научная новизна исследования определяется тем, что оно представляет собой первый комплексный труд, представляющий опыт научного анализа отечественной историографии XIX - начала XX вв. по приоритетным направлениям изучения церковной политики Петра I как гражданскими историками многих направлений общественной мысли, так и церковными историками. Представленная автором модель позволила выявить лакуны в историографии исследуемой тематики, связанные с недостаточным освещением ряда вопросов, предопределенным всем контекстом общественно-политической мысли исследуемого периода.
Соискателем впервые введены в научный оборот опубликованные исторические труды, ранее не использованные научной общественностью, что также характеризует научную новизну исследования.
Практическая значимость исследования состоит в том, что содержащиеся в нем выводы могут быть использованы, во-первых, для формулирования исторической парадигмы рассмотрения вопросов государственно-церковной политики как эпохи Петра I, так и на современном этапе развития российского общества; во-вторых, при преподавании, как в светских, так и в духовных учебных заведениях; в-третьих, результаты исследования могут явиться основой для формирования взвешенной современной политики государства по отношению к православной Церкви, с учетом мнения разных политических сил.
Материалы диссертации также могут быть использованы в учебном процессе при проведении занятий по общим курсам отечественной истории, политологии, культурологии и т.д., а также для подготовки специальных курсов, посвященных истории русской православной церкви, истории религий.
Апробация диссертации. Результаты диссертационного исследования были изложены в выступлениях автора на Межвузовской научно- практической конференции «Татищевские чтения» (2006 г.) и Региональной научно-практической конференции «Трагедия Николая II» (2008 г.).
Положения диссертации отражены в четырех научных публикациях автора общим объемом 2,9 п.л., в том числе в издании, рекомендованном ВАК РФ. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры истории России Московского государственного областного гуманитарного института, была одобрена и рекомендована к защите.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы.
Проблема ликвидации патриаршества и создания Святейшего Синода в русской историографии XIX - начала XX вв.
В первой половине XIX века в научных и публицистических трудах, допускавшихся к печати, господствовало апологетическое понимание преобразования Петром I высшего церковного управления. Оно означало, что данная реформа рассматривалась как безусловное благо для страны и общества.
Апологетическое понимание реформ Петра I, вероятно, сложилось из нескольких исторических явлений. С одной стороны, эта идеализация Петра I, которая существовала в самых разных социальных слоях, и возникла из исторической памяти народа об успехах его царствования и особенностях его личности. В каждой общественной группе идеализация имела свои оттенки. С другой стороны представления о Петре I как об идеальном государе в разные периоды русской истории целенаправленно внедрялись в сознание подданных правителями Российской империи. Вера в то, что в правящей династии существовал идеальный или близкий к идеалу государь, возвышало и её и монархическую идею в целом в целом в глазах народа. Ссылки на преемственность политики тех или иных правителей русской земли с политикой идеального государя усиливало их харизму.
Господство апологетического направления в оценке преобразования высшего церковного управления в первой половине XIX века складывалось под влиянием внутренней политики Александра 1 и Николая 1.
Александр I на протяжении своего царствования проводит серию реформ, которые, однако, не затрагивают основ политической системы русского государства, сформировавшейся при Петре І. В условиях существования оппозиции в обществе как со стороны консервативных, так и со стороны либеральных сил (их соотношение в период царствования неоднократно менялось), Александр I не мог и подумать о том, чтобы выпустить из своих рук такой механизм контроля над обществом, каким являлась огосударствленная церковь.
Царствование Николая I началось с острого конфликта между государственной властью и общественными силами, выступавшими за проведение радикальных преобразований в обществе. Чтобы сохранить стабильность в Российской империи, Николай I с одной стороны продолжает политику реформ, направленных на усовершенствование государственного аппарата и изменение положения крестьян, с другой стороны резко усиливает контроль государства над духовной жизнью общества. Всё, что выходит за рамки, предписанные государством, утратило право на существование. На протяжении правления Николая I эти рамки постепенно ужесточались. Формула «Самодержавие, православие, народность» предполагала безусловное подчинение церкви государству.
Таким образом, в годы правления Александра I и Николая I существовала установка со стороны светских властей на сохранение механизма взаимоотношений церкви и государства, созданного Петром I, признание его единственно правильным и возможным в условиях России. В научных трудах первой половины XIX века эта установка сплеталась с общественной и государственной апологетикой Петра I. Как правило, сложно определить, что из этого в каждом конкретном научном или публицистическом труде было главной побудительной причиной для апологетической оценки преобразования Петром I высшего церковного управления.
Господство апологетических взглядов на преобразование Петром I высшего церковного управления кроме причин, указанных выше можно объяснить ещё и тем, что рассмотрение причин зарождения данной составляющей церковной реформы, её развития и результатов было связано с рядом острых общественных вопросов того времени, дискуссий о которых государственные власти во времена Александра I и Николая I старались не допускать (например, вопрос о том, являются ли все действия самодержавия безусловно справедливыми, есть ли возможность существования у человека неотъемлемых прав и свобод и т.д.).
В первой половине XIX века в рамках апологетической концепции существовало несколько вариантов понимания данной составляющей церковной реформы Петра I.
1. Преобразование Петром I высшего церковного управления было продиктовано в первую очередь интересами церкви. В этом случае Св. Синод рассматривался как преемник патриаршей власти в полном её объёме, как развитие существовавшей на Руси соборной формы управления церковью. При проведении данного преобразования интересы государства и церкви смыкались и переплетались. В труде «История российской Церкви» (СПб., 1838 г.) А.Н. Муравьёв утверждал, что с просьбой о создании при себе Синода обратился местоблоюститель С. Яворский, поскольку он увидел, что не может справиться со своими обязанностями. Государь откликнулся на эту просьбу и решил учредить постоянный поместный собор, поскольку он увидел на опыте какую пользу принесло сосредоточение гражданского управления в коллективных органах власти. Аналогичная оценка учреждению Синода была дана в «Истории русской Церкви» Филарета Архиепископа Черниговского (Филарета Гумилевского) (СПб, 1848 г).
В труде Митрополита Московского Филарета «Разговоры между испытующем и уверенным о Православии Восточной Кафолической церкви с присовокуплением выписки из Окружного послания Фотия, Патриарха Цареградского, к Восточным Патриаршим Престолам» (М., 1843. - Изд.4.) утверждалось, что замена патриаршества Синодом даже и в малой степени не означала перемену в священноначалии Российской церкви, поскольку во все времена и во всех церквях были соборы или Синоды, которые занимали место патриарха. Соборная или синодальная форма управления церковью является более древней, нежели патриаршая. Таким образом, Российская церковь с установлением Синода ещё ближе подошла к древнему образу священноначалия. К. Троцина в своём труде «История судебных учреждений в России» (СПб., 1851.) отмечал, что создание Петром I Духовной коллегии объясняется исключительно заботой Петра I о благе Церкви, отмечал, что коллегия имела патриаршую власть в полном объёме. В своих рассуждениях 0 том, для чего нужно было создание Св. Синода автор следовал, в основном за Духовным Регламентом.
2. Преобразование Петром I высшего церковного управления были продиктованы в первую очередь интересами государства. Однако при этом взаимоотношения государства и церкви по сравнению с существовавшими ранее принципиально не изменились. Данная реформа имела для церкви, в основном, положительные последствия. Эта точка зрения нашла отражение в труде И.И. Голикова «Сравнение свойств и дел Константина Великого, первого из римских христианского императора со свойствами и делами Петра Великого, первого российского императора, и происшествий, в царствование обоих сих монархов случившихся» (М., 1810). По мнению Голикова, патриархи российские, всячески стремились унизить власть царскую. Пётр уже после смерти Адриана замыслил уничтожить патриаршество как высокое духовное достоинство, не совместимое с самодержавием. «Но как все сословия государственные были, так сказать, привязаны к сему достоинству, то должен был монарх дать простыть в них жару сему, а посему и отлагал время от времени избрание нового патриарха под разными видами...»1 Когда же население наконец привыкло к новым порядкам, государь публично уничтожил патриаршество, а на его месте установил соборное правление под названием Правительствующего Синода. Тем самым Пётр принял на себя титул верховного главы церкви. Автор научного труда всячески превозносит этот шаг как проявление мудрости российского государя, высокой степени его просвещённости.
3. Ликвидация патриаршества была исторически неизбежна и произошла в силу естественного изменения существовавшего в обществе порядка вещей. Этот взгляд нашёл отражение в исследовании К.А. Неволина «О пространстве церковного суда до Петра Великого», который связывал данные перемены с многовековой эволюцией морали и права в русском обществе под влиянием проникновения в него идей христианства «... сила истины, открытой людям в Евангельском учении, действовала у нас хоть медленно, но могущественно и произвела своё дело. Общество пропиталось благотворными началами. Люди научены были уважать во всех людях человеческое, или лучше, божественное достоинство... Власть Государственная утвердилась, сознала своё призвание и приняла на себя дело, которое прежде не составляло существенного её занятия. После сего власть Духовная сосредоточила свою деятельность на предметах, по преимуществу духовных»1.
Проблемы реформирования недвижимых имуществ духовенства Петром І в русской исторической науке XIX - начала XX вв.
В первой половине XIX века господствовало апологетическое понимание русской исторической наукой проблем реформирования недвижимых имуществ православной церкви в начале XVIII века.
И.И. Голиков в своём труде «Сравнение свойств и дел Константина Великого, первого из римских христианского императора, со свойствами и делами Петра Великого, первого российского императора, и происшествий, в царствование обоих сих монархов случившихся» (М., 1810) писал, что Пётр «церковные недвижимые имения обратил в общую пользу, подчинив установленному им в 1701 году Монастырскому приказу и поруча, оной Графу Мусину-Пушкину, повелел, прияв великие доходы оных в своё ведение, распорядить оные как на благолепие Церковное и неназорное содержание служащих Олтарю, так и на учреждение духовных училищ, на содержание послуживших Отечеству воинов, раненых, больных и неимущих, пресёк многие в духовенстве злоупотребления и излишних за штатом церковников обратил на защищение Отечеству».1 Ниже И.И. Голиков обращал внимание на то, что Пётр I поручил управление недвижимыми церковными имениями Монастырскому Приказу также исходя из своего стремления освободить чёрное духовенство «от занятия мирскими упражнениями касательно управления деревнями и другими недвижимыми имениями». Голиков положительно оценивал реформирование Петром I церковных недвижимых имуществ, отмечал что Государь «великие церковные имения определил на полезнейшие употребления».
В Докладе на Заседании Археографической комиссии 23 декабря 1840 года член комиссии Строев указывал, что реформа церковной недвижимости первой четверти XVIII века означала лишь передачу в другое ведение приказов, контролировавших владения Патриаршего Дома и Двора. Состав патриаршего Дома и Двора подвергся тогда изменению, но порядок дел в приказах остался тот же. «Доходы Патриаршей Области были те же, но их расходовали иначе: во время Шведской войны большая часть их поступила на чрезвычайные издержки Государства: ими устроены по Указам Царским и содержались в Москве госпиталь и 50 богаделен».1 Переименование патриаршей Области в Синодальную вновь изменило облик духовной администрации, но остальное в данной сфере осталось без изменений.
В годы правления Николая I появляются научные труды, в которых преобразование церковного землевладения государством в начале XVIII века рассматривалось как составная часть длительного и сложного процесса, который начался ещё в период завершения формирования русского централизованного государства, и, следовательно, как закономерное явление в русской истории. Данный взгляд нашёл отражение в труде Александра Лакиера «О вотчинах и поместьях» (СПб., 1848).
А. Лакиер отмечал существование в истории церковного и монастырского землевладения допетровского времени двух противоположных процессов. С одной стороны, русские государи, начиная с Ивана III, принимали меры, чтобы стеснить свободу отдачи земель в монастыри. Это связано с тем, что «накопление огромных недвижимых имений во власти духовенства, с освобождением притом жителей оных от всяких повинностей, не было согласно с видами государей,... имевших...нужду в землях для раздачи их в поместья».2 С другой стороны, внимая просьбам Монастырей и следуя обычаям предков, государи, порой в нарушение своих же указов, продолжали жаловать им новые владения.
Пётр Великий приказал отводить ко вновь строящимся церквям определённое количество земель. Вместе с тем, он принимал постановления, направленные на остановку роста монастырской недвижимости, а владения монастырей передавал в ведение Монастырского приказа. «Оставляя историю многократных переходов церковных имений из светского управления в духовное,...мы считаем необходимым заметить, что Пётр Великий восстановил древнее состояние Русской церкви, когда в монастырях почти исключительно господствовало общежитие, и когда правительство им очень часто давало определённое жалование, ругу. Окончание реформы, начатой Петром Великим насчёт отвода к монастырям узаконенного количества земли и угодий, произошло при императрице Екатерине II».1
Автор указывал также, что, хотя в 1718 году правительство вновь начало помышлять о передаче монастырских земель в управление духовенству, но со времени учреждения Св. Синода и упразднения сана патриарха не могло быть и речи о самостоятельном существовании вотчин патриарших. Эти земли, вместе с архиерейскими и монастырскими недвижимыми имениями, первоначально были подчинены Духовной коллегии, а потом Св. Синоду (с тем, чтобы доходы были отсылаемы в финансовые коллегии). Исследователь обращал внимание на то, что при духовном управлении в монастырских и церковных вотчинах накопилась гигантская недоимка в податях.
В целом следует отметить, что, хотя в труде А. Лакиера проблемы истории церковного и монастырского землевладения были рассмотрены лишь в самых общих чертах, ряд наблюдений и выводов исследователя представляют интерес для науки. Они активно использовались в качестве основы учёными второй половины XIX в. - начала XX в.
Понимание преобразования государством в первой четверти XVIII века церковного землевладения как закономерного исторического явления нашло отражение также в труде А. Щапова «Русский раскол старообрядства». Исследователь рассматривал это преобразование как часть многогранного процесса разграничения сфер деятельности церкви и государства, начавшегося в ХУ веке и завершившегося в годы правления Петра Великого.
Господство апологетического понимания в изучении данной составляющей церковной реформы начала XVIII века, определялось практически теми же факторами, что и в изучении русской наукой первой половины XIX века преобразования высшего церковного управления. Кроме этого, здесь сказывалась также и безусловная заинтересованность государства в том, чтобы сохранить в своей собственности недвижимые владения, полученные в результате секуляризации церковных земель.
Большинство представителей дворянской интеллигенции относились к реформированию церковного землевладения в первой четверти XVIII веке положительно. Очевидно, это связано с тем, что предки многих из них в годы правления Петра I или в более поздние времена получили в собственность часть церковных земель. Важно отметить также, что многие представители интеллигенции в силу своего воспитания, на которое наложила отпечаток деятельность и политических властей и общества, рассматривали государство как более значимый социально-политический организм, чем церковь. Именно поэтому в научных трудах первой половины XIX века безусловно положительно оценивался тот факт, что часть доходов от недвижимых церковных имуществ в первой четверти XVIII века стали использоваться на нужды государства.
Среди деятелей церкви и части верующих мирян негативное отношение к преобразованию в первой четверти XVIII века церковных недвижимых имуществ, безусловно, существовало. Но в условиях жёсткого идеологического контроля, который установился во второе десятилетие правления Александра 1 и в годы правления Николая 1, открыто говорить об этом они не решались.
Изучение реформирования церковного и монастырского землевладения Петром Великим активизировалось в 60-е - 80-е годы XIX в. Очевидно это было связано с ростом в обществе в эпоху великих реформ Александра II интереса к своему прошлому, особенно к переломным этапам в жизни страны. Активизация изучения истории церковного землевладения в этот период была вызвана также тем, что в связи с отменой крепостного права происходит коренное изменение системы земельных отношений, складывавшейся в России на протяжении нескольких столетий. Это породило рост интереса к исследованию истории землевладения в нашей стране, поскольку возникла острая необходимость понять механизмы его эволюции и перспективы развития. Православная церковь во второй половине XIX века, как и в предшествовавшие эпохи, продолжала играть важную роль в жизни России. Потому вопрос о её роли и месте в эволюции системы землевладения имел значение для широких научных и общественных кругов.
Проблема взаимодействия государства со старообрядцами в годы правления Петра І в отечественной историографии XIX - начала XX вв.
В первой половине XIX века политика русского государства по отношению к старообрядцам была более неоднозначной, чем по отношению к католикам и протестантам. Это во многом связано с тем, что старообрядчество не было единым. Его секты по-разному относились к светской власти.
Александр I взял под защиту рационалистические секты, признавая бесполезность не только репрессивных мер по отношению к сектантам и раскольникам, но даже и миссионерской деятельности в том виде, в каком она до сих пор проявлялась. Он утверждал, что «...разумом и опытом давно уже доказано, что умственные заблуждения простого народа прениями и народными увещаниями в мыслях его усугублялись, единым примером и терпимостью мало-помалу изглаживаются и исчезают». С этого времени духоборцы и молокане почти до конца царствования получают возможность существовать открыто. Но такая политика вызывала недовольство русской православной церкви, которая стремилась к расширению своего влияния.
С воцарением Николая 1 положение старообрядцев изменилось. Император отнёсся отрицательно к расколу, который в его глазах являлся проявлением оппозиции по отношению к правительству и одновременно нарушением установленного порядка в церкви. Происходит резкий поворот к политике репрессий по отношению к старообрядцам. Это отразилось на развитии русской историографии политики государства и церкви конца XVII века - начала XVIII века в данной сфере.
В научных трудах, опубликованных в первой половине XIX века, где есть информация о политике государства и русской православной церкви по отношению к старообрядцам, такая политика либо оценивалась положительно, либо авторы научных трудов воздерживались от каких либо её оценок. В них не высказывались каких-либо сомнений в оправданности жёстких мер к староверам, в оправданности ущемления их в правах. Это имеет место, например, в указанных выше публикациях Гагемейстера, К.А. Неволина, К. Троцины.
Особый взгляд на взаимодействие государства со старообрядцами в первой четверти XVIII века содержится в трудах славянофилов.
В своей диссертации Ю. Ф. Самарин писал, что в русском обществе к началу XVIII века образовались 2 партии, равно односторонние. «Одна из них упорно стояла за всё старое только потому, что это было старое. Церковь осудила в ней суеверие, осудило её государство и вся современная жизнь сама собою, принявшая много чуждых элементов. Другая партия всё старое отвергала, отрекаясь в то же время от преходящего и от неизменного, вечно истинного и увлекалась страстным порывом к подражанию.» Несомненно, что, говоря о первой партии, Ю.Ф. Самарин имеет в виду, в том числе, и старообрядцев. С точки зрения Ю.Ф. Самарина для людей этой партии было характерно беспредельное уважение к авторитету дедов и отцов, а также к церковному преданию. Это начало давало древней жизни русского народа единство, крепость, непроницаемость, но вместе с тем осуждало её на неподвижность. Ю. Ф. Самарин считал, что обе партии, противоборствуя друг с другом, бессознательно трудились над решением великой задачи, которая только в XIX веке предстала со всей ясностью - возведение национальных элементов на степень общечеловеческих.
Сходные мысли высказаны в работе И.В. Кириевского «Ответ А.С. Хомякову», написанной в 1839 году и опубликованной в 1861 году в собрании его сочинений. «Сколько бы мы ни желали возвращения русского или введения западного быта, но ни того, ни другого исключительно ожидать не можем, а поневоле должны предполагать что-то третье, долженствующее возникнуть из взаимной борьбы двух враждующих начал.» Однако, И.В. Кириевский именно в появлении старообрядчества видел причину того, что в обществе восторжествовало иностранное, а не русское начало, а корни раскола усматривал в ересях, которые берут начало со времени Стоглавого собора. «Как скоро ересь явилась в церкви, так раздор духа должен был отразиться и в жизни. Партия нововводительная одолела партию старины именно потому, что старина разорвана была разномыслием. Отсюда при разрушении связи духовной, внутренней, явилась необходимость связи вещественной, формальной.»
В статье «О характере просвещения Европы и его отношению к просвещению России» И.В. Кириевский прямо указывал, что причиной раскола стало уважение к преданию, которое незаметно для страны перешло в уважение более наружных форм, чем оживляющего его духа. Однако это явление породило также и другую противоположную к себе односторонность: стремление к чужим формам и к чужому духу.
С другой стороны, славянофилы отмечали, что именно старообрядцы сохранили живую народную веру. Об этом им было известно на собственном опыте - Ю.Ф. Самарин, И.С. Аксаков и некоторые другие славянофилы участвовали в проведённом по указанию светских властей систематическом изучении раскола и сектантства.
Прямой критики действий государственных властей первой четверти XVIII века по отношению к старообрядцам в сочинениях славянофилов, написанных в первой половине XIX века, нет. Но из выводов, сделанных ими вытекает вывод о том, что репрессивные меры по отношению к старообрядцам имели как в XVIII веке, так и в XIX веке негативное влияние на жизнь русского общества. В «Ответе А.С. Хомякову» И.В. Кириевский указывал, что возвращать старые формы жизни и быта насильственно «... было бы смешно, когда бы не было вредно. Но истреблять оставшиеся формы может только тот, кто не верит, что когда-нибудь Россия возвратится к тому живительному духу, которым дышит её церковь.»1 Отсутствие прямой критики действий петровской администрации по отношению к старообрядцев в сочинениях славянофилов, очевидно, связано с цензурными условиями, с существовавшей установкой сохранять в сознании русского общества образ Петра I как идеального государя. Такая критика в публикациях мыслителей этого направления появилась позднее.
В выводах славянофилов о специфике взаимодействия государством в начале XVIII века прослеживается перекличка с идеями Н.М. Карамзина. В «Записке о древней и новой России» учёный писал о существовании в России начала XVIII века двух противоположных сил, непримиримых друг к другу. «...пылкий монарх с разгорячённым воображением, увидев Европу, захотел сделать Россию Голландиею. Ещё народные склонности, привычки, мысли имели столь великую силу, что Пётр, любя в воображении некоторую свободу ума человеческого, долженствовал прибегнуть ко всем ужасам для обездоления своих впрочем столь верных подданных. Сим бедным людям казалось, что он вместе с древними привычками отнимает у них само отечество.» Как и славянофилы, Н.М. Карамзин писал о том, что наилучшим вариантом развития для России был бы особый путь, при котором государь нашёл бы возможность просветить её без утраты ей традиционных ценностей. По всей видимости, в данном случае нельзя говорить о прямом влиянии Н.М. Карамзина на славянофилов - «Записка о древней и новой России» в полном варианте была опубликована только в 90-е годы XX века.
Изучение русской историографией изменения духовного образования в годы правления Петра I.
В апологетической литературе первой половины XIX века был сформирован образ Петра I как государственного деятеля, который для блага России вводил в стране европейское просвещение, имея цель укрепить русское государство, усовершенствовать его социальные институты, облагородить нравы подданных. Этот образ проецировался и на политику Петра I по отношению к духовному просвещению.
О просветительской деятельности Государя в интересах духовенства упоминается в труде И.И. Голикова «Сравнение свойств и дел Константина Великого со свойствами и делами Петра Великого». В своей статье «О законах Петра Великого» Гагемейстер писал, что Пётр I «...для блага духовенства, а также желая через его посредство внушить народу благороднейшие чувства, учредил училища по всем епархиям, содержимые из доходов церквей и монастырей. Невоспитывавшихся же в училищах не позволял посвящать в священники».
Погодин в своей статье «Пётр Великий» (Московитянин. - 1841.) писал, что, «...хотя в России западное образование, принесённое Петром I, взяло верх над национальным образованием, однако последнее не было уничтожено реформами Петра, но сохранилось среди представителей духовного сословия. Пётр Великий не мешал этому образованию, прививая западное только к высшим сословиям. Кроме некоторых случайных, временных обстоятельств по соприкосновению с прочими государственными делами, он работал на другом поле»2 Русское национальное образование Погодин оценивал высоко. Он отмечал, что среди представителей национального образования есть немало людей благородных, талантливых, стоящих на высокой нравственной степени. О том, что Пётр I относился к западному образованию не однозначно и не отвергал полностью отечественное, писал в своей статье Н. Розанов.
В русле апологетического направления истолковывал в своей диссертации реформу образования, совершённую Петром І, Ю.Ф. Самарин. Это связано, очевидно, с тем, что в процессе её защиты он был поставлен в жёсткие рамки и имел очень ограниченные возможности высказать свои взгляды.
Ю.Ф. Самарин указывал, что церковной проповеди Пётр I придавал огромное значение как средству воспитания в народе религиозного чувства, уяснения им нравственных законов в непосредственном применении их к практической жизни. В этом смысле его единомышленником был Феофан Прокопович. Перестройка системы духовного образования была, по мнению учёного, связана в первую очередь с тем, что Петра I и Феофана Прокоповича не удовлетворяла существовавшая в России в XVII веке школа духовной проповеди, для которой была характерна оторванность от жизни, произвольное, растянутое толкование священного писания, стремление искать аллегорий и символов в каждой букве. Эта школа сложилась под католическим влиянием, незаметно проникшим в Русскую православную церковь. Реформа духовного образования начала XVIII века оживила его, дала развитию в стране духовного красноречия новое направление, и в этом смысле оценивалась Ю.Ф. Самариным как прогрессивная. Но учёный указывал также, что взгляды Петра I и Феофана Прокоповича на религию были односторонними. Они понимали религию не в её самобытности как полный живой организм, но именно как орудие в руках государства, что наложило свой негативный отпечаток на реформу образования, придало ей некоторые черты, характерные для протестантизма.
Большинство славянофилов рассматривали Петра I как человека, который в значительной мере разрушил традиционную систему русского образования, и в этом видели отрицательное значение для русского общества деятельности Петра І в данной сфере. Однако И.В. Кириевский отмечал, что прежняя русская образованность «... была так распространена, так крепка, так развита и потому пустила такие глубокие корни в жизнь русскую, что, несмотря на то, что уже полтораста лет прошло как монастыри наши перестали быть центром просвещения, несмотря на то, что вся мыслящая часть народа своим воспитанием и своими понятиями значительно уклонилась а в некоторых совсем отделилась от прежнего русского быта...этот русский быт, созданный по понятиям прежней образованности и проникнутый ими, ещё уцелел...». С апологетической точки зрения рассматривал реформирование Петром I системы образования духовенства Макарий в своём труде «История Киевской Духовной Академии» (СПб, 1853). Отдельные сведения о развитии духовного образования в России публиковались также в жизнеописаниях церковных деятелей петровского времени.
В целом, следует отметить, что развёрнутого анализа изменения облика духовного просвещения в России в первой четверти XVIII века, исторических корней и результатов этих перемен в научной и публицистической литературе первой половины XIX века нет. В сочинениях того времени Пётр I рассматривался как единоличный творец новой системы духовного образования, результаты её внедрения, как правило, истолковывались с апологетических позиций (исключение - славянофилы).
О причине господства апологетического отношения к Петру І в первой половине XIX века говорилось выше. На изучении характера обучения белого духовенства в годы правления Петра I, очевидно, сказалось, и то, что сложившаяся к началу XIX века система духовного образования, фундамент которой был заложен в первой четверти XVIII века, очевидно, вполне устраивала светскую администрацию времён Александра I - хотя в первой четверти XIX века в российском образовании появилось много новшеств, они практически не затронули обучение священников. Аналогично можно сказать и светской администрации времён Николая 1, которая стремилась к тому, чтобы образование носило узкосословный и догматический характер.
Новые концепции изменения системы образования духовенства в эпоху Петра I стали появляться в российской науке начиная со второй половины 50-х годов XIX века. Одна из них нашла отражение в труде А.Щапова «Русский раскол старообрядства».
Низкий уровень образования духовенства рассматривался Щаповым как один из факторов, благодаря которому происходило ослабление влияния Церкви в обществе (священники, все знания которых, в основном, ограничивались умением читать и писать, легко уклонялись в ереси и не могли отвратить от этого паству). Учёный считал, что создание в России сети духовных учебных заведений было объективной необходимостью для Русской Православной Церкви в новых условиях. Он связывал данный процесс в основном с инициативой представителей духовенства, практически ничего не упоминая о роли в этом Петра I. Такая точка зрения шла вразрез с традиционным пониманием реформы.
Сходный со Щаповым взгляд на роль Петра І в создании системы духовного образования в начале XVIII века прослеживается в труде И.В. Соколовского «Пётр Великий как воспитатель и учитель своего народа», Казань, 1873 г. Исследователь отмечал, что постоянного и непосредственного участия Петра І в создании системы духовного образования мало заметно. «Он, выбрав того или иного учёного монаха, предоставлял ему самому почти полную свободу относительно устроения учебной системы....Чаще же Пётр стремился способствовать делу обучения духовенства вспомогательными и принудительными мерами.»2 Соколовский отмечал, что в духовных школах того времени отразилось преимущественно 3 направления, соответствующее лицам, заведующим делом образования: 1) направление Лихудов или греческое, 2) направление Яворского и киевских учёных или латинское, 3) направление Феофана Прокоповича или протестантское. Автор подробно разбирает историю развития этих направлений.
О том, что духовенство сыграло ведущую роль в процессе создания новой системы образования, писал в своём труде А. Г.Брикнер и ряд других исследователей. Такой вывод фактически означал призыв к священникам активнее включаться в общественную жизнь. Однако во второй половине XIX века в научных трудах нашло отражение также и представление о том, что ведущую роль в этом процессе принадлежала органам государственной власти.
