Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Историографические и источниковедческие проблемы исследования 27
1.1. Степень изученности проблематики миграций в годы Первой мировой войны в историографии 27
1.2. Характеристика источников исследования 92
ГЛАВА II. Вынужденные мигранты Первой Мировой Войны в Российской Империи. 1914 - 1917 гг 119
2.1. Беженцы из Западных губерний: эвакуация и расселение 119
2.2. Обеспечение нужд беженцев в местах временного размещения 143
2.3. «Гражданские» пленные и депортированные 165
2.4. Военнопленные Четверного союза 183
ГЛАВА III. Бывшие русские военнопленные Первой Мировой Войны в советской россии. центропленбеж и его местные органы 202
3.1. Возвращение из плена и государственные меры поддержки бывших русских военнопленных 202
3.2. Политическое просвещение пленных и беженцев 229
ГЛАВА IV. Военнопленные четверного союза в Советской России (1917 - 1925 гг.) 248
4.1. Военнопленные и советская действительность 248
4.2. Возвращение на родину 271
ГЛАВА V. Положение беженцев первой Мировой Войны в 1918 - 1919 гг. центропленбеж 296
5.1. Советы беженцев 296
5.2. Беженцы - граждане Советской Республики 308
ГЛАВА VI. Судьба беженцев В 1920 - 1925 гг. центрэвак 343
6.1. Перемещения беженцев в 1920 г. Возобновление централизованной реэвакуации 343
6.2. Стихийное и плановое движение беженцев на родину в 1921 г 364
6.3. Заключительный этап реэвакуации беженцев. 1922 - сер. 1925 гг 379
Заключение 393
Приложения 404
Список источников и литературы
- Характеристика источников исследования
- Обеспечение нужд беженцев в местах временного размещения
- Политическое просвещение пленных и беженцев
- Беженцы - граждане Советской Республики
Характеристика источников исследования
Только с конца 1990-х годов в России издаются работы, специально посвященные проблеме беженства, в которых рассматриваются различные аспекты этого явления. Практически одновременно в 1997 - 1999 гг., появились исследования российских историков А.Н. Курцева44 и В.В. Хасина45 и английского историка, профессора Манчестерского университета П. Гетрелла46, в которых рассматривается положение беженцев Первой мировой войны в Российской империи.
В.В. Хасин в 1997 г. обратился к опыту решения миграционных проблем в России в период Первой мировой войны. Этот опыт он назвал уникальным, а перемещение населения с западных окраин империи внутрь страны с августа по декабрь 1915 г. - грандиозным по своим размерам47. В 1999 г. им была защищена диссертационная работа48, в которой рассматривается история создания и функционирования государственной системы помощи беженцам Первой мировой войны. Автор отмечает, что до принятия закона об обеспечении нужд беженцев, в период его обсуждения, начавшееся массовое движение беженцев находилось под контролем государства и регулировалось распоряжениями министерства внутренних дел (МВД). Появившиеся с началом войны, ещё до начала массового стихийного беженского движения и раньше создания государственных беженских структур благотворительные организации, в т.ч. и национальные, финансировались кредитной комиссией при МВД через свои центральные комитеты49. По мнению исследователя, правительству пришлось отказаться от намерения поручить руководство попечением о беженцах в местах их водворения администрации эвакуированных губерний из-за большого количества технических трудностей, возникших при осуществлении этого проекта. В результате руководство беженцами было возложено на администрацию мест водворения. В.В. Хасин рассматривает всю вертикаль созданной беженской службы и приходит к выводу, что правительству в предельно сжатые сроки удалось создать такую структуру помощи беженцам, которая не позволила ввергнуть страну в хаос бесконтрольного перемещения, чего, заметим, не удалось избежать советским эвакуационным структурам. Историк считает, что экономические трудности стали одной из причин начала к 1917 г. стихийной беженской миграции50.
А.Н. Курцев среди причин невнимания к гуманитарной проблеме беженства в советское время называет невыгодность сравнения оказания помощи беженцам в царской России и в советский период 1918-1925 гг., а также в период Великой Отечественной войны51. Исследователь выделил периоды беженского движения: начальный период - «добровольное» беженское движение (конец 1914 - начало 1915 г.); самый тяжелый период беженского движения - «принудительное выселение» (апрель - декабрь 1915 г.); период стабильного проживания беженцев в районах водворения; период стихийного возвращения некоторых беженцев, который начался с лета 1917 г. А.Н. Курцев осветил деятельность созданной государством системы попечения о миллионах беженцев, включая их организованное перемещение во
Первой мировой войны в Курской губернии... С. 33-64. внутренние губернии в августе - декабре 1915 г., а также предоставление им «крова и пищи». Исследователь пришёл к мнению, что основную массу беженцев Первой мировой войны составляло нерусское крестьянское население западных окраин Российской империи, что массовое беженское движение в 1915 г. сопровождалось людскими потерями . А.Н. Курцев приводит общую численность беженцев в России на начало 1916 г. - 2 786 351 человек, в т.ч. осевших в городах - 34, 8 %, в сельской местности - 65, 2%54.
Первой работой английского историка П. Гетрелла, переведённой на русский язык, стала его статья «Беженцы и проблема пола в России во время Первой мировой войны» на основе доклада, сделанного на международном коллоквиуме в Санкт-Петербурге55. Историк предложил «спасти от исторического забвения миллионы беженцев, несправедливо обойдённых вниманием исследователей». В статье П. Гетрелла «Беженцы в России в годы Первой мировой войны», опубликованной в «Исторических записках» в 2001 г., автор поставил вопрос о том, насколько помощь беженцам была эффективна и что она значила для самих беженцев56. Сам П. Гетрелл, впрочем, оставил его без ответа.
Обеспечение нужд беженцев в местах временного размещения
С середины 1990-х годов стала изучаться проблема возвращения военнослужащих Русского экспедиционного корпуса (РЭК) на Родину, которая в настоящее время нуждается в дальнейшей разработке. З.С. Бочарова в своей статье отмечает, что к 1920 г., по данным советской стороны, вернулись в Россию из Франции, 15 тысяч военнослужащих РЭК, оставалось в Алжире - 22 тысячи . В статье отмечается, что в 1923 г., 19 июня, из Франции отправили на родину на пароходе «Брага» более 300 солдат РЭК, при этом, по данным советской стороны, во Франции осталось русских солдат в 6 раз больше, чем было отправлено на этом пароходе. Сведения о встрече возвратившихся военнослужащих РЭК З.С. Бочарова называет противоречивыми. Так, особоуполномоченный фильтрационной комиссии Бакулин в отчёте от 26 июля 1923 г. писал о торжественном приёме, тёплой встрече, быстрой отправке по домам. В отчёте же сопровождавшего транспорт из Франции Потёмкина указано на отсутствие спальных принадлежностей для прибывших, плохое питание, вообще «убогий» приёмно-распределительный аппарат, на недовольство всем этим прибывших. Последние требовали вернуть всех желающих обратно, выражали желание сообщить ещё остававшимся за границей о своих негативных впечатлениях о встрече на родине . Автор отмечает, что, когда в октябре 1924 г. между СССР и Францией были установлены дипломатические отношения, предполагалось, что из Франции должны вернуться ещё 10-20 тысяч солдат РЭК. Во Франции было объявлено о регистрации до 12 декабря 1925 г. лиц, желающих вернуться в СССР. К середине 1925 г. был положительно решён вопрос об отправке группы солдат РЭК за казённый счёт219.
Из приведённого историографического обзора следует, что при изучении проблемы репатриации русских военнопленных современными . исследователями уделяется внимание таким её аспектам, как численность; психологическое состояние и материальное положение возвращавшихся русских военнопленных, их отношение к новой власти; способы репатриации; усилия большевиков и антибольшевистских сил по привлечению на свою сторону бывших русских пленных. При этом количество возвратившихся из вражеского плена с 1914 по 1917 г. определяется на сегодняшний день в 775 тыс. чел., а за период с 1918 по 1921 г. включительно - в 1 млн 142 тыс. чел. (без Польши и Прибалтики). Общую численность русских военнопленных исследователи, на основе различных источников, определяют в диапазоне от 2,4 до 4,1 млн чел. Современные историки негативно оценивают организацию приёма русских военнопленных, возвращавшихся в Советскую Россию в крайне бедственном состоянии особенно в конце 1918 - начале 1919 г., что становилось причиной их озлобления против власти.
Советские историки доказательством эффективности агитационно-пропагандистской работы большевиков и приверженности возвращавшихся русских военнопленных Советской власти считали отсутствие в стране за весь период возвращения на родину контрреволюционных выступлений с участием бывших пленных. На сегодняшний день историками приведены факты активного и скрытого сопротивления власти, к которому прибегали бывшие русские пленные наряду с остальным населением страны.
Представляется целесообразным дать оценку эффективности деятельности Центропленбежа и его преемников по проведению репатриации русских военнопленных, по привлечению их на добровольной основе в Красную армию. Необходимо также определить, носили ли объявленные меры государственной поддержки бывших русских военнопленных, являвшиеся, по мнению исследователей, явно недостаточными, изначально пропагандистский характер.
С началом Первой мировой войны все подданные стран Четверного союза, находившиеся на территории Российской империи, были объявлены пленными, а этнических немцев и лиц еврейской национальности из приграничных районов, имевших русское подданство, признали социально опасным элементом. Все эти граждане в установленном порядке принуждались к выселению из мест проживания, тем самым пополнялась армия вынужденных мигрантов военного времени. Историография этой проблемы начала складываться с середины 1990-х гг. - времени повышения интереса отечественных исследователей к гуманитарным проблемам Первой мировой войны.
Проблемы, связанные с интернированием населения оккупированных в ходе военных действий Россией территорий, начал исследовать С. Г. Нелипович . Опираясь на материалы Главного штаба и управлений местных бригад, он определяет численность интернированных гражданских лиц-подданных Четверного союза в тыловых губерниях Российской империи в 1914 - 1917 гг., которая, по его мнению, составила более 250 тыс. человек. По мнению автора, результатом интернирования стало нахождение в глубине империи массы обездоленных, лишенных всяких прав, имущества и крова людей. Автор отмечает, что согласно условиям Брест-Литовского мирного договора интернированные получили право вернуться на прежние места проживания или выехать на родину, но до аннулирования мирного договора в ноябре 1918 г. выехать из Советской России смогли не все, желавшие это сделать . В статье «Население оккупированных территорий рассматривалось как резерв противника» С.Г. Нелипович подсчитал, что до марта 1915 г. Восточную Пруссию вынужденно покинули 12 тыс. граждан и около 10 тыс. были интернированы в пределах зоны русской оккупации, а из Галиции и Буковины в 1916 - 1917 гг. в Россию было перемещено более 20 тыс. гражданского населения еврейской национальности. Кроме того, при отступлении из Восточной Галиции военными властями предпринимались
Нелипович С.Г. Репрессии против подданных «Центральных держав». Депортации в России 1914-1918 гг. //Военно-исторический журнал. 1996. № 6. С. 32-42. 221 Там же. С. 41. попытки увести население призывного возраста «русского происхождения». Автор считает, что офицеры русской армии в подавляющем большинстве, не желая видеть врага в гражданском населении, делали для него всё возможное .
Политическое просвещение пленных и беженцев
Епархиальный комитет провёл сбор одежды и обуви для вновь прибывших беженцев среди калужского городского духовенства. Было организовано дежурство священнослужителей на железнодорожных станциях, они участвовали в организации временных приютов при питательных и распределительных пунктах, занимались регистрацией и выдачей суточных денег транзитным беженцам. Приходские попечительские советы проводили сборы пожертвований среди прихожан в пользу всех нуждавшихся беженцев. Особенно преуспели в этом деле попечительские советы таких уездов как Жиздринский, Козельский, Мещовский, Мосальский и Перемышльский .
В связи с прибытием большого количества беженцев в городах возрос спрос на жильё. И среди домовладельцев нашлись охотники сдавать жильё беженцам по явно завышенной цене . В ответ на это местная административная власть была вынуждена прибегнуть к запретительным мерам: постановлением губернатора запрещалось повышать квартирную плату40. Нарушившие запрет наказывались штрафом в размере 15 рублей или 7-дневным арестом. Например, о таких нарушителях домовладельцах Алексеевых писала газета «Голос Калуги»41. Эти домохозяева в нарушение постановления губернатора заявили квартирантке о повышении квартирной платы, а затем стали принуждать её к освобождению жилья. В результате к ним были приняты упомянутые выше административные меры воздействия. В Орловской губернии местная пресса сообщала о том, что сельские домохозяева, как бы не желая отставать от городских, также повышают цены не только на квартиры и отдельные комнаты, но и сдаваемые углы и койки. В губернской столице Орле борьбой с повышением цен на жильё занималась специально созданная комиссия42.
Ставка Верховного главнокомандующего 4 августа 1915 г. приняла решение о перемещении беженцев, скопившихся в прифронтовой полосе, в прифронтовые губернии43. Министерство внутренних дел, в свою очередь, предложило Главноначальствующим губерний (губернаторам) позаботиться о размещении прибывающих беженцев, обеспечении их медико-санитарной помощью и работой44. Главноуполномоченный Северо-Западного фронта по устройству беженцев 6 августа 1915 г. информировал калужского губернатора о том, что в губернию прибудет 100 тыс. беженцев
Власти на местах принимали и размещали на своих территориях такое количество беженцев, какое определялось военными властями. В то же время ими предпринимались попытки принять меньшее количество беженцев, чем было намечено, и направить «беженскую волну» в обход своей губернии. Так, калужский губернатор, приняв 50 тыс. беженцев к середине сентября 1915 г. вместо запланированных 100 тыс., прекратил их дальнейший приём «до особого распоряжения». Свои решения он мотивировал предполагавшимся переводом в Калугу Ставки Верховного главнокомандующего . В соседней Орловской губернии с целью уменьшения количества направляемых в губернию беженцев ответственным лицам Северо-Западного фронта, направлявшим беженский поток, губернские земские деятели сообщили о до «бездорожье и бесхлебье» западных уездов губернии . Вышеназванные аргументы главных лиц губернии нельзя считать безосновательными, кроме того, они чувствовали свою ответственность за благополучие всего населения как постоянного, так и «пришлого». К тому же с начала войны за счёт размещенных на территории тыловых губернии войск и раненых, поступивших на лечение из действующей армии, а также интернированных граждан, работников предприятий и учреждений государственного значения с семьями, эвакуированных с западных окраин империи, и некоторых других категорий мигрантов население губерний значительно выросло. В конечном итоге возглавлявшие губернии лица и Главноуполномоченные по устройству беженцев фронтов находили общий язык, т.к. понимали, что занимаются важным государственным делом. Тем не менее на местах вопрос об организации попечения о беженцах решался не без публичных дискуссий. Так, на собрании орловского губернского земства, где решался вопрос о создании губернского земского комитета по обеспечению нужд беженцев, нашлись сторонники идеи размещения беженцев в «восточных губерниях», а не в центральных во избежание «народного бедствия». Такого мнения, например, придерживался председатель орловской уездной земской управы С.А. Цуриков и брянский уездный предводитель дворянства кн. В.В. Тенишев. Между тем взяла верх точка зрения председателя губернской земской управы С.Н. Маслова и мценской уездной земской управы В.Н. Шеншина, которые считали, что в сложившихся условиях надо поступать в соответствии с действующим законодательством и вообще «быть человечнее» по отношению к людям, пострадавшим от войны49.
По мере прибытия беженцев по губернии распространялись слухи о небывалой военной силе неприятеля, несущей угрозу и тыловым районам со всеми вытекающими из этого последствиями. Часть населения, склонная верить слухам, опасаясь за свои сбережения, стала снимать их со своих банковских счетов50. Случалось, что местные жители обвиняли беженцев в германофильстве. Обоснованность таких обвинений проверяла полиция. Так, в Рязанской губернии, в г. Сапожок, беженца из Риги Франца Рудковского и его дочь Саломею обвинили в германофильстве на основании того, что они в частной беседе высказали предположение, что немцы, вполне вероятно, могут занять Ригу, и тогда им будет открыт путь на Петроград. При этом никакого сочувствия немцам они не выражали, и ГЖУ не усмотрело в этом высказывании угрозы государственной безопасности51. Молодые девушки-беженки осуждались обывателями за любовные связи с военнопленными, как и определенная часть женской половины коренного населения52.
Беженцы - граждане Советской Республики
В рабочей среде уже в 1914 г. сложилось общее мнение, что на производстве не должно быть места специалистам германского происхождения, которые, как считали рабочие, не были заинтересованы в победе России. Так, калужский губернатор сообщал об этих настроениях, возникших «со времени объявления войны Германией», Департаменту полиции . Рабочие Троицко-Кондровской писчебумажной фабрики Говарда Медынского уезда Калужской губернии потребовали удалить директора Р. Эльцберга, немца по происхождению, перешедшего в русское подданство .
Определенная часть русских «немцев» своим поведением провоцировала враждебное к себе отношение тем, что демонстративно не разделяла всеобщей радости при победах русской армии, не вставала, как все во время исполнения российского гимна при посещении культурно-просветительных учреждений и т.д. Так, в Брянске во время патриотической манифестации по поводу начала войны жена рабочего Радицкого завода Спрудэ была «избита толпой» за демонстративно антипатриотичное поведение . В Зарайске Рязанской губернии германский подданный Карл Мейер был уличен в распространении среди сельского населения версии о ненадёжности системы сберегательных касс России, а уроженец Пруссии Карл Штейнвальдер, имевший русское подданство, «возбуждал волнение» среди рабочих, делая попытки закрыть фабрику, являясь её совладельцем . Любые проявления германофильства неизменно вызывали крайне негативную реакцию населения288.
В деревне также с начала войны наблюдалось подозрительное отношение к «германцам». Так, в октябре 1914 г. крестьяне Мещовского уезда Калужской губернии поставили в известность местную административную власть, что управляющий одним из имений Ю. Розенбах (русский подданный) распространяется о том, что немцы скоро будут в Варшаве, а затем и в Калуге . Крестьяне были свидетелями того, как управляющий, прочтя в «Русском слове» о победоносном сражении русской армии, «рассердился и порвал газету на мелкие кусочки»
Усиление антинемецких настроений вызвало «великое отступление» русской армии весной 1915 г., сопровождавшееся большими людскими потерями при катастрофической нехватке вооружения, в обстановке неуклонного роста цен и спекуляции. По данным политических обзоров калужского ГЖУ, народные массы волновало и возмущало плохое вооружение армии, назначения на высокие военные посты лиц немецкого происхождения291. «В Гродненской крепости были поставлены начальствующими лицами немцы, которые только подводили русских ... », - так полагал, например, крестьянин
Е. Жарков из Медынского уезда . В г. Волхове Орловской губернии в сентябре 1915 г. призванные в войска ратники ополчения II разряда вместе с местными жителями неоднократно учиняли погромы в принадлежавшей германскому подданному Г. Тецлаву кондитерской. В конце концов Тецлава с семьёй выслали из города . Недовольство директором орловской школы садоводства этническим немцем Ферхманом в июле 1915 г. публично высказывали учащиеся школы. На фоне этих событий постановлением губернатора в июле 1915 г. в Орле «за разжигание межнациональной розни» была закрыта типография Союза русского народа и приостановлено издание газеты «Орёл». Эта газета печатала статьи под заголовками «Кто жид и кто немец», «Что делать с нашими немцами» и др. и приводила списки этнических немцев.
Антинемецкие настроения рабочих предприятий, работавших на оборону, выражались в стремлении убрать с заводов «немцев». Рабочие были уверены, что немцы сдерживают выпуск предметов вооружения, необходимых русской армии294. Так, рабочие Людиновского чугунолитейного завода Калужской губернии считали, что можно было бы выпускать больше боеприпасов и организовать в заводской лаборатории производство взрывчатых веществ. Они были уверены в измене руководителей завода немцев И.Р. Страсбургера (директор), Б.Р. Шифферса (заместитель директора), Франца Родэ (заведующий механической мастерской). Настроение рабочих не осталось без внимания ГЖУ, которое предприняло проверку, но доказательств измены не было собрано никаких, а «немцы» на самом деле имели русское подданство . Когда летом 1915 г. на Брянском заводе в Бежице (Орловская губерния) перестали изготавливать морские снаряды большого калибра по распоряжению Артиллерийского управления, рабочие увидели в этом измену296. В заводской среде циркулировал слух, что изменниками являются «немецкий инженер еврей Билькин и мастер немец Эдуардов», которые всегда радуются победам немцев. Орловское ГЖУ также не нашло «измены» со стороны упомянутых заводских специалистов297.
Когда в октябре 1916 г. Австро-Венгрия и Германия объявили о создании Польского государства на отвоёванной у России территории, то антигерманские настроения в российском обществе вновь усилились. Председатель Совета министров А.Ф. Трепов, выступивший на совместном заседании Государственного совета и Государственной думы, отметил, что в России «всё оказалось захваченным в значительной мере германскими выходцами: промышленность, школа, наука, искусство» . Его выступление печатала официальная губернская пресса, но и многие другие газеты также писали на эту тему. К примеру, что «победа над Германией будет неполной, пока останется немецкий экономический гнёт, что немцы сумели воспользоваться своей исключительной способностью устраивать благополучие на чужой земле. Но теперь немец из тайного врага России стал явным и притом самым страшным врагом»299. Однако, антинемецкая тематика в провинциальной прессе, безусловно, отражавшей общественные настроения, в этот период была неглавной. Ведущей темой являлась дороговизна и частые перебои в снабжении предметами первой необходимости.
Таким образом, из мест своего довоенного проживания во внутренних губерниях России в течение всего военного периода выселялись лишь те неприятельские подданные, которые в установленном порядке признавались неблагонадежными. Неприятельских подданных из западных приграничных районов империи, пересылаемых российскими властями этапным порядком вглубь страны, временно размещали в центральных губерниях Европейской России. Незначительное количество пересылаемых с семьями оседало на территории центральноевропейских губерний, где они находились под надзором полиции. В феврале-марте 1915 г. подданные Германии и Австро-Венгрии непризывного возраста получили право за свой счет выехать на родину. Правительства Германии и Австро-Венгрии через американское посольство выдавали своим подданным, находящимся в России, пособие.
Похожие диссертации на Вынужденные мигранты: беженцы и военнопленные Первой мировой войны в России. 1914-1925 гг. (По материалам центральных губерний Европейской России)
