Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Состояние и характер развития отношений государства с терским казачеством на стадии его формирования 22
1.1. Исторические предпосылки возникновения и социальные источники пополнения казачьих сообществ на Тереке 22
1.2. Социально-правовое положение вольных казачьих объединений в XVII веке. Первый опыт участия во всенародных движениях 41
Глава 2. Становление социальных институтов терского казачества, их интеграция в российскую общественно-политическую систему 65
2.1. Формирование структуры войскового управления 65
2.2. Государственная служба как фактор закрепления казачества в сфере российских интересов 84
2.3. Влияние направленных переселенческих процессов на завершение реорганизации социальной структуры терского казачества 108
Заключение 133
Примечания 145
Библиографический список 159
- Исторические предпосылки возникновения и социальные источники пополнения казачьих сообществ на Тереке
- Социально-правовое положение вольных казачьих объединений в XVII веке. Первый опыт участия во всенародных движениях
- Формирование структуры войскового управления
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется тем, что для более глубокого осмысления большинства проблем, возникших перед нашим обществом сегодня, требуется обращение к огромному историческому опыту предшествующих поколений. Особую актуальность в этой связи приобретают объективные и всеобъемлющие научные знания наиболее значимых и одновременно крайне сложных явлении и периодов в истории развития страны. К таким явлениям и периодам, по нашему мнению, относится исследуемая эпоха и рассматриваемая проблема. Современная наука имеет возможность, объективно переосмыслив прошлое, выйти на качественно новый уровень, тем более что многие вопросы были изучены недостаточно, в их числе и социальная интеграция казачества в российскую структуру общественных отношений.
Проблемы казачества сегодня все больше привлекают к себе внимание ученых в силу продолжающегося процесса возрождения этой социальной прослойки российского общества, ее стремления к активному участию в жизни государства. Все это не может не вызывать интереса к месту и роли
казаков в историческом прошлом, переосмыслению их вклада в становление
российской государственности на Северном Кавказе и одновременной
интеграции самого казачества в социальную структуру, общность народов
России.
Немаловажно в этой связи выявление основных тенденций в
* становлении и развитии тех или иных исторических процессов в прошлом,
учет их рациональных элементов в настоящем. Интерес заключается, прежде
всего, в том, чтобы извлечь все положительное из далекого опыта
предшествующих поколений и с учетом современных реалий использовать
его на благо населения региона и всей страны. Далеко не все из этого опыта
может быть использовано сегодня, но для выявления элементов
исторического наследия, которые стоит возрождать, необходимо с помощью
4
научного анализа реконструировать модель социальных и общественных
ф отношений, их эволюцию максимально точно, во всей полноте структурных
элементов и связей между ними.
Их всесторонняя и объективная характеристика представляется маловероятной без соответствующего анализа этнических, общественных, экономических, конфессиональных и, конечно же, исторических особенностей становления и развития казачества в таком регионе как Северный Кавказ в исследуемый период, без их непредвзятого рассмотрения в динамике общеисторического процесса. Актуальным поэтому является не только изучение истории развития социальной структуры в казачьих сообществах, но и объективное исследование эволюции ее составных элементов, управленческих институтов, правовой базы и механизмов их функционирования.
Достижения в изучении некоторых отдельных аспектов
рассматриваемой темы существенны, но некоторые из них исследовались
разрозненно, что не позволяло сделать взаимосвязанных заключений. Не
получил, в частности, достаточного освещения такой вопрос, как степень и
характер влияния политики российского правительства на содержание и
формы социального самовыражения казачества в критические периоды
развития государства. Не были предметом специального анализа и те этапы, в рамках которых эта политика претерпевала изменения, и те факторы, которые оказывали на нее воздействие.
В каждую историческую эпоху изучение прошлого развивалось под
» влиянием преобладающей идеологии того или иного времени.
Узкополитические пристрастия были характерны как для авторов досоветской, так и советской эпохи. В этой связи, актуальность выбранной темы заключается' еще и в том, чтобы стать выше таких пристрастий, попытаться добиться действительно всестороннего, объективного анализа исторической действительности в ее диалектической противоречивости. Развитие социальной структуры отдельно взятой группы населения,
5 . протекавшей на фоне активизации колонизационной политики в регионе, позволяет, с одной стороны, полнее представить способы и формы государственного регулирования социальных отношений в масштабах всей страны, а с другой — выявить ее особенные черты. Для современного Северного Кавказа, полностью относящегося к зоне социальной напряженности, на территории которого идут активные процессы возрождения деятельности казачьих структур, предпринимающих попытки адаптации в существующей системе межнациональных отношений, эта тема является особенно актуальной. Изучение опыта построения взаимоотношений между Россией и казачеством может помочь в решении межэтнических конфликтов, дать возможность центральным органам власти найти наиболее приемлемые пути к взаимодействию и сотрудничеству с. полинациональными и многоконфессиональными регионами.
Єтепень научной разработанности проблемы. В целях удобства анализа, систематизацию историографии исследуемой проблемы мы предпочитаем делить на три основных периода: дореволюционный, длившийся с первой половины XIX — до начала XX века, советский, закончившийся в конце 80-х годов, и новейший, начавшийся с 90-х годов XX века и продолжающийся до настоящего времени.
Прежде чем приступить к анализу трудов, относящихся к перечисленным периодам, хотелось бы сразу отметить значение для настоящего исследования, общеисторических российских и региональных изданий, знакомство с которыми принесло несомненную пользу, поскольку они дают представление и характеристику главным тенденциям и направлениям государственного развития в различные исторические эпохи.1
Интерес историков дореволюционного периода к проблемам терского казачества особенно ярко начал проявляться с начала 80-х годов XIX
1 Карамзин Н.М. История государства Российского. В 12-ти т. - Москва, 1989.; Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI-ХГХ вв. - M., 1958; Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций. -Минск-Москва, 2000.
столетия, после того как вышел исторический очерк И.Д. Попко,2 в котором автор представил широкую панораму жизни и деятельности терских казаков, как одного из древнейших вольных славянских сообществ. В настоящее время некоторые положения данной работы стали предметом дискуссий в среде историков, так как в их основу были положены не документальные источники, а народные казачьи предания.
Это не значит, однако, что в более ранний период исследователи обходили своим вниманием северокавказское казачество, просто проблемы, связанные с их деятельностью рассматривались не изолированно, а в контексте обращения к общим процессам в регионе, как, например, в трудах СМ. Броневского и П.Г. Буткова. Кроме этого, отдельные аспекты интересующей нас социальной группы южнославянского населения затрагивались авторами, освещавшими внешнеполитические акции царского правительства: М. Богдановичем, А.Н. Поповым, Д. Голосовым.4
С начала 80-х годов XIX века казацкая тема стала преобладать при обращении ученых к колонизационной политике России на Северном Кавказе. В этом отношении характерными являются работы И. Бентковского, К. Бороздина, Д. Багалина, Н.Т. Дубровина.5 Близкие к ним по смысловому содержанию труды, отражающие динамику развития отношений российского государства с Кавказом, также затрагивали проблемы казачества.6 Наряду с ними появились исследования С. Писарева, Н. Кравцова, И.И. Дмитренко.7
2 Попко И.Д. Терские казаки с стародавних времен. Исторический очерк. - СПб., 1880.
3 Броневский СМ. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. — Москва, 1823.; Бутков
П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. - СПб., 1869.
4 Богданович М. Походы Румянцева, Потемкина и Суворова в Турцию. - СПб., 1852.; Попов А.Н. Сношения
России с Хивою и Бухарою при Петре Великом//Записки Императорского русского географического
общества. Кн. 9. — СПб., 1853.; Голосов Д. Поход в Хиву в 1717 году под начальством лейб-гвардии
Преображенского полка капитана князя Александра Бековича-Черкасского//Военный сборник. — 1861. - №
9.
5 Бентковский И. Материалы для истории колонизации Северного Кавказа//Ставропольские губернские
ведомости. - 1880. - № 35,38,42.; Бороздин К. Колонизация Кавказа. Отдельный оттиск из журнала
«Наблюдатель». - СПб., 1885. - № 5.; Багалин Д. Очерки по колонизации и быта степных окраин
Московского государства. - Москва, 1887.; Дубровин Н.Т. История войн и владычества русских на Кавказе.
-СПб., 1871-1888.
6 Белокуров С.А. Сношения России с Кавказом. Вып. 1. 1578-1613 гг. - Москва, 1889.; Волконский М.А.
Кавказ в 1787-1799 гг.//Кавказский сборник. Т. 15. -Тифлис, 1894.
7 Писарев С. Трехсотлетие Терского казачьего войска. 1577-1877. - Владикавказ, 1881.; Кравцов Н. Очерк о
начале Терского казачества. - Харьков, 1882.; Дмитренко И.И. Материалы к истории Терского казачьего
войска/Лерский сборник. Вып. 4. - Владикавказ, 1897.
7 Они носили уже более конкретный характер, в них предпринималась попытка объяснить генезис, определить корни возникновения казачества как социального явления, проследить его историю с самого момента зарождения и становления.
В начале нового столетия кавказская тема не потеряла своей актуальности, а вместе с ней и вопросы, связанные с различными сторонами деятельности казачества. В качестве элемента северокавказской социальной структуры им непременно уделялось внимание и в общеисторических, и в тематических изданиях.8 Направленность исследовательского интереса в этот период отличалась стремлением глубже заглянуть в историю терских казаков, сделать периодизацию их социальной и политической эволюции, что особенно отчетливо наблюдается в книге В.А. Потто.9 В то же время у других историков проявилось желание детализировать исторические этапы из прошлого терцев, показать путь их становления, быт, традиции и т.п.10
Следует отметить, что история терского казачества неразрывно связана с историей аналогичных сообществ в других южных регионах, занимая среди них особое положение. На Тереке воедино соединились обычаи и нравы всех без исключения казачьих войск с Дона, Волги, Яика, Днепра и других рек. Об этом наглядно свидетельствуют А. Левшин, В. Броневский, И.И. Дмитренко, Е.Д. Фелицин, И.А. Бирюков и другие.11 П.Л. Юдин в своей плодотворной исследовательской деятельности еще больше актуализировал эти связи,12 а также показал процесс пополнения терского казачества за счет переселенцев
8 Ковалевский П.И. Кавказ. Т. 2: История завоевания Кавказа. - СПб., 1915.; Малинин K.H. Терские
казаки//Русский антропологический журнал. - 1907. - № 1-2.; Савельев Е.П. История казачества. -
Новочеркасск, 1915.
9 Потто В.А. Два века терского казачества (1577-1801). -Владикавказ, 1912.
10 Ткачев Г.А. Где стояло древнее Аграханское войско? - Владикавказ, 1912.; Востриков П. Станица
НаурскаяУ/СМОМПК. Вып. 33. - Тифлис, 1904.
11 Левшин А. Историческое и статистическое обозрение уральских казаков. - СПб., 1823.; Броневский В.
История Донского войска. - СПб., 1834.; Сборник исторических материалов по истории Кубанского
казачьего войска/Собр. И.И. Дмитренко. - СПб., 1896.; Фелицин Е.Д. Сборник архивных документов,
относящихся к истории Кубанского казачьего войска в Кубанской области. - Екатеринодар, 1904.; Бирюков
И. История Астраханского казачьего войска. - Саратов, 1911.; Бирюков И.А. Из истории Волжского
казачьего войска//Записки Терского общества любителей казачьей старины. - Владикавказ, 1914. - № 1.
12 Юдин П.Л. Терцы и их восточные соседи//Записки терского общества любителей казачьей старины. -
Владикавказ, 1914. — № 8.; Юдин П.Л. Состав казачьих войск на Кавказе в 1767 году//Записки Терского
общества любителей казачьей старины. - Владикавказ, 1914. - № 4.
8 из различных регионов.13 Среди других авторов рассматриваемого периода он выделяется широтой исследовательского интереса, способностью акцентировать внимание не наиболее важных этапах в развитии Терского казачьего войска, включая его происхождение, тенденции внутренней структурной и управленческой реорганизации.14
Сопоставительный анализ всего комплекса историографической литературы по рассматриваемой проблеме дает основание говорить о том, что, главные исследовательские направления сформировались еще в XIX -начале XX века. В дальнейшем менялись только подходы к освещению и интерпретации главных периодов и событий в соответствии с доминировавшими идеологическими установками. Так, в советский период, отношения государства с казачеством до революции представлялись исключительно с классовых позиций, как с угнетенной социальной прослойкой населения. В то же время такой подход не исключал возможности объективно взглянуть на сложность и противоречивость эволюции этих отношений, оценить бунтарский характер казаков, их стремление к независимости от власти. С учетом этого, а также большого массива литературы по проблемам казачества, выпущенной советскими историками, довольно трудно согласиться с утверждением М.Ф. Куракеевой, что «казачья тематика в 20-80-х годах нашего столетия, фактически, не изучалась».15
В довоенный период интересующая нас тема укладывалась в рамки новой концепции национального вопроса в советском государстве с критикой колониального характера царской политики,16 хотя в русских изданиях за
13 Юдин П.Л. С Волги на Терек//Русский архив. - 1901.; Юдин П.Л. С Хопра на Кавказ. К истории
Кавказского линейного войска//Записки Терского общества любителей казачьей старины. - Владикавказ,
1914.-№П.
14 Юдин П.Л. Была ли Андреевка колыбелью Терцев?//3аписки Терского общества любителей казачьей
старины. - Владикавказ, 1914. - № 10.; Юдин П.Л. Из-за власти. Очерк из прошлого соединенного
Гребенского казачества//3аписки Терского общества любителей казачьей старины. - Владикавказ, 1914. -
№ 9.; Юдин П.Л. В низовом корпусе. Из прошлого кавказского казачества//3аписки общества любителей
казачьей старины. - Владикавказ, 1915. -№ 13.
15 Куракеева М.Ф. Верхнекубанские казаки: быт, культура, традиции. - Черкесск, 1999. - С. 9.
16 Карачайлы И. Горцы и казаки в XVIII веке: Исторический набросок//Революция и горец. - 1928. - № 2.;
Драбкина Е.Н. Национальный и колониальные вопросы в царской России. - Москва, 1930.; Мавродин B.B.
9 границей поднимались вопросы самобытности, социальной и религиозной индивидуальности казаков, утраченных после революции в России.17
После войны, в 50-е - 80-е годы, интерес к казачеству в отечественных научных кругах проявился с новой силой, причем не только на центральном, но и на региональном уровне. Наряду с фундаментальным двухтомным изданием по общей истории казаков Р.А. Нелепина,18 был выпущен ряд монографий по изучению различных сторон жизни и деятельности народов Северного Кавказа, в том числе и казачества.19 Кроме этого, его место и роль в политике России на Кавказе отразили в своих трудах Н.А. Смирнов, а позже Е.Н. Анисимов20, который изучал самый драматичный для южного казачества период царствования Петра I. Появились также работы, в которых взоры ученых обращались на главные функции казаков, например, А.И. Потапенко и Р.Г. Скрынникова.21 Н.М. Волынкин, И.И. Никитин, С.А. Козлов, А.А. Шенников занимались вьыснением вопросов этнического и социального происхождения славянского населения за пределами Московского государства.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что советские историки старались больше внимания уделять тем сферам исследуемой проблемы, которые меньше всего зависят от идеологического фактора. Вполне вероятно, что именно поэтому акцент делался на выяснение и уточнение временных и территориальных параметров возникновения первых казачьих
Славяно-русское население Нижнего Дона и Северного Кавказа в X-XIV вв.//Ученые записки ЛПИ им. А.И. Герцена. Т. 2. - Ленинград, 1938.
17 Быкадоров Н. История казаков. - Прага, 1936.
18 Нелепин Р.А. История казачества. В 2-х т. - СПб., 1955.
19 История, география и этнография Дагестана XVII-XDC вв.ЯТод ред. М.О. Косвена. - Москва, 1958.;
Культура и быт народов Северного Кавказа. - Москва, 1968.; К вопросам политического, хозяйственного и
культурного развития народов Северного Кавказа. - Ставрополь, 1969.; Дон и степное Предкавказье. XVIII -
первая половина XIX века. Занятия и хозяйство/Отв. ред. А.П. Пронштейн. - Ростов-на-Дону, 1977.; История
народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в./Отв. ред. Б.Б. Пиотровский. -
Москва, 1988.; История народов Северного Кавказа (конец XVIII - 1917). - М., 1988.
20 Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX вв. - Москва, 1958.; Анисимов Е.Н. Время
петровских реформ. - Ленинград, 1989.
21 Потапенко А.И. Старожил земли русской. - Ростов-на-Дону, 1976.; Скрынников Р.Г. На страже
московских рубежей. - Москва, 1986.
22 Волынкин H.M. Предшественники казачества - бродники/ЛЗестник ЛГУ. - 1949. - № 8.; Никитин Н.И. О
происхождении, структуре и социальной природе сообществ русских казаков XVI - середины XVII
века//История СССР. - 1986. - № 4.; Козлов С.А. К истории русского казачества на Северном Кавказе в XVI
в.//Советские архивы. - 1989. - № 2.; Шенников А.А. Червленый Яр. - Ленинград, 1987.
поселений на Тереке. В этом смысле характерными являются публикации Б.В. Виноградова, Т.С. Магомадовой, В.И. Денискина, М.Б. Мужухоева, А.А. Плиева, Е.Н. Кушевой и других23.
Достаточно емкие и разноплановые сведения о терском казачестве, его быте, социальном и экономическом положении на разных ступенях развития содержатся в научных изысканиях А.С. Минского, Н.П. Гриценко, Л.Б. Заседателевой. В советский период тема казачества непременно затрагивалась при изучении этнических и межнациональных проблем региона, изменении его демографической картины, формировании социальной инфраструктуры и производительного потенциала. В этом смысле в качестве примера достаточно назвать работы В.К. Яцунского, Е.Н. Кушевой, Н.Г. Волкова, Н.П. Гриценко, ЯЗ. Ахмадова.25
Весьма популярным направлением в исследовательской деятельности, естественно, являлось народное движение и крестьянские войны, в которых казачество занимало одно из ведущих мест. В числе авторов, избравших это направление, прежде всего, необходимо назвать В.Д. Назарова, Н.П. Гриценко, В.И. Корецкого, А.Л. Станиславского. Внешнеполитическая деятельность российского государства в XVIII-XIX веках, интерес к которой
Виноградов Б.В., Магомадова Т.С. О времени заселения гребенскими казаками левого берега Терека//История СССР. - 1975. - № 6.; Денискин В.И. Появление и расселение казачества на Тереке в освещении дореволюционной и советской историографии//Известия СКНЦВШ. - 1975. - № 3.; Мужухоев М.Б., Плиев А.А., Об одной попытке определения места первоначального расселения гребенских казаков/ЛЗопросы истории Чечено-Ингушетии. Т. 10. - Грозный, 1976.; Кушева Е.Н. О местах первоначального расселения гребенских казаков//Историографическая география России XVIII века. — Москва, 1981.
24 Минский А.С. Терское линейное казачество в середине XVIII века//Ученые записки Курганского
педагогического института. Вып. 2. 1959.; Гриценко Н.П. Социально-экономическое развитие Притеречных
районов в XVIII - первой половине XIX в.//Чечено-Ингушский научно-исследовательский институт науки,
языка и литературы. Научные труды. Т. 4. - Грозный, 1961.; Заседателева Л.Б. Терские казаки (середина
XVI — начало XX в.): историко-этнографические очерки. — Москва, 1974.; Заседателева Л.Б. Культура и быт
русского и украинского населения Северного Кавказа в конце XVI-XIX вв.//Кавказский этнографический
сборник. Вып. 8.-Москва, 1984.
25 Лцунский В.К. Изменения в размещении населения Европейской России в 1724-1916 гг.//История СССР. -
1957. - № 1.; Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией. Вторая половина XVI - 30-е
годы XVIII века. - Москва, 1963.; Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII -
начале XIX в. - Москва, 1974.; Гриценко Н.П. Города Северо-восточного Кавказа и производительные силы
края. V - середина ХГХ века. - Ростов-на-Дону: Издательство РГУ, 1984.; Ахмадов ЯЗ. Очерки
политической истории народов Северного Кавказа в XVI-XVII вв. - Грозный, 1988.
26 Назаров В.Д. О некоторых особенностях Крестьянской войны начала XVII века в России//Феодальная
Россия во всемирно-историческом процессе. - Москва, 1972.; Гриценко Н.П. Народные движения и терское
казачество//Известия СКНЦВШ. Общественные науки. - 1973. - № 3.; Корецкий В.И. Формирование
крепостного права и первая крестьянская война в России. - Москва, 1975.; Станиславский А.Л. Гражданская
война в России XVII в.: Казачество на переломе истории. - Москва, 1990.
проявили П.П. Бушев, Н.С. Киняпина, М.М. Блиев, В.В. Дегоев, Н.Н. Молчанов, также касалась интересов северокавказского казачества.27 В конце 80-х годов была выпущена монография В.В. Глущенко, который представил обзор накопленной историографии, осветил источниковую базу, проанализировал методологические подходы к изучению проблемы
взаимоотношений между казачеством и российским государством.
Собственно говоря, учеными советского периода были выработаны главные направления исследований интересующей нас темы, интерес к которой в начале 90-х годов был обусловлен начавшимся процессом возрождения казачества, протекавшим в русле демократизации российского общества. Тем не менее, наши современники вновь возвращались к самым истокам зарождения казачьих сообществ, а открывшиеся архивы давали возможность по иному взглянуть не только на их генезис, но и на особый
29 і « 30 п
социальный статус, специфику взаимоотношении с государством. В поле зрения ученых оказались и терские казаки, и другие казачьи войска, поскольку только все вместе они составляли единый социальный феномен.31 Своеобразным подведением итогов первых лет работы в новых условиях стали многочисленные монографические издания, в том числе монографии конкретных авторов, таких как А.А. Гордеев, А.М. Гнеденко, В.М. Гнеденко, в которых были учтены наработки региональных исследователей.
27 Бушев П.П. Посольство Артемия Волынского в Иран в 1715-1718 гг. - Москва, 1978.; Киняпина Н.С,
Блиев.М.М., Дегоев B.B. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России: вторая половина XVIII - 80-е
годы XIX в. - Москва, 1984.; Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра Великого. - Москва, 1984.
28 Глущенко В.В. Казачество в структуре российской государственности. Методология, историография,
источниковая база. - Москва, МГСУ «СОЮЗ», 1988.
29 Козлов С.А. Русское казачество на Северном Кавказе: От вольного общества к служилому сословию
(вторая половина XVII - начало XVIII в.)//Социально-политические процессы в дореволюционной Чечено-
Ингушетии. — Грозный, 1991.
30 Селищев Н.Ю. Казаки и Россия. Дорогами прошлого. Очерки. - Москва, 1992.
31Омельченко И.Л. Терское казачество. - Владикавказ, 1991.; Ахмадов Я.З. Казаки//Импульс. - 1991. - № 1.; Астапенко М.П. Донские казаки 1550-1920. - Ростов-на-Дону, 1992.
32 Казачий круг. История кубанского казачества. - Москва, 1991.; Казаки России: прошлое, настоящее,
будущее. - Москва, 1992.; Казаки России. - Москва, 1993.; Казаки России. Проблемы истории казачества. -
Москва, 1993.; Казаки Урала и Сибири в XVII-XX вв. - Екатеринбург, 1993.; Казачество в истории России. -
Краснодар, 1993.
33 Гордеев А.А. История казачества. - Москва, 1992.; Гнеденко A.M., Гнеденко В.М. За други своя или все о
казачестве. - Москва, 1993.
12 В последующие годы историки начали детальное рассмотрение наиболее судьбоносных периодов в развитии казачества. Наряду с освещением общих вопросов для всего российского казачества,3 особое внимание уделялось их участию в экономическом освоении предкавказских территорий,35 а также в народных движениях XVIII-XIX вв.36
Во второй половине 90-х — начале 2000-х годов достаточно четко обозначилась градация ученых на две представительные группы. Одна из них больше склонялась к изучению истории казачества в целом, к поиску типичных для всех войск тенденций, как, например, Н.Ф. Бугай, С. Ауский.37 Другая - сделала ставку на конкретных фрагментах или этапах казачьей истории. Так, А.Н. Андреев и А.С. Дурандин подошли к освещению темы с точки 'зрения государственной службы казаков. В.В. Глущенко провел сопоставление старого и нового поколений казаков во взаимосвязи с развитием их отношений с государством, A.M. Демин и В.Е. Коваленко обратились к фактам участия казачества в войнах России.38 Достойное место казачеству было определено также в социальной структуре российского государства.39
Что касается казачества Северного Кавказа и терских казаков, в частности, то уровень научного интереса к данной группе российского населения стал неоправданно понижаться,, особенно среди молодых исследователей. За последние годы появилось всего несколько тематических
34 Мамонов В.Ф. История казачества России. - Екатеринбург-Челябинск, 1995.; Осколков Е.Н. Судьбы крестьянства и казачества в России: раскрестьянивание, расказачивание. - Волгоград, 1995. 3 Чекменев С.А. Переселенцы. Очерки заселения и освоения Предкавказья русским и украинским казачеством и крестьянством в конце XVIII - первой половине XIX в. - Пятигорск, 1994.
36 Бенингсен А. Народное движение на Кавказе в XVIII веке. - Махачкала, 1994.; Гейда Г., Чекменев С.А. За
землю, за волю. Из истории казачьих и крестьянских выступлений в процессе заселения и освоения
Предкавказья во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. - Пятигорск, 1995.
37 Бугай Н.Ф. Казачество России. - Москва, 2000.; Ауский С. Казаки - особое сословие. - Москва: ОЛМА-
ПРЕСС, 2002.
38 Андреев А.Н., Дурандин А.С. Слуги государевы. - СПб.: Славянин, 1996.; Глущенко В.В. Казаки
отечества былого и нынешнего. - Москва, 1997.; Глущенко В.В Казаки и государство. - Ростов-на-Дону,
1999.; Демин A.M., Коваленко В.Е. Казаки в войнах России. - Москва, 1999.
39 Россия и Северный Кавказ в XV-XIX веках. Документальная история образования многонационального
государства Российского. - Москва: НОРМА, 1998.
13 работ авторитетных ученых,40 если не считать отдельные вузовские сборники научных статей.41
Безусловный интерес для избранного направления представляют диссертационные исследования представителей различных поколений.42 Тем не менее, анализ историографии показывает, что комплексное изучение исторических аспектов интеграции казачества в социальную структуру российского государства в XVII-XVIII веках пока еще не стало предметом специального исследования, что и послужило главной причиной в выборе темы.
Объектом исследования является терское казачество в истории развития его взаимоотношений с российским государством, формирование его социальной структуры, протекавшей в условиях и под влиянием активной колонизационной политики России на Северном Кавказе.
Предмет исследования представляют особенности, этапы и формы эволюции социальной структуры терского казачества, пути и способы ее интеграции в российскую систему общественных отношений, законодательное регулирование социальной политики государства по отношению к казачеству в различных исторических условиях, направленной на его закрепление в сфере российских национальных интересов.
Захаров В.А. К истории казачества на юге России//История казаков юга России. - Москва, 1998.; Нарожный Е.И. Северный Кавказ: этапы исторического развития. - Армавир, 2000.; Чекменев А.С., Савченко. Д.И. О Терском казачьем войске. - Пятигорск, 2001.
41 Новые страницы истории отечества (По материалам Северного Кавказа)//Межвузовский сборник научных
статей. - Ставрополь, 1996.
42 Заседателева Л.Б. Восточные славяне на Северном Кавказе в середине XVI - начале XX вв.//Автореф.
дисс... докт. ист. наук. - Москва, 1966.; Землянский А.В. Северный Кавказ в политике России в 30-90-е годы
XVIII века//Дисс... канд. ист. наук. - Пятигорск, 2001.; Клычников Ю.Ю. Российская политика на Северном
Кавказе (1827-1840 гг.)//Дисс. докт. ист. наук. - Пятигорск, 2004.; Козлов С.А. Российское казачество на
Северном Кавказе в XVIII в.//Дисс... канд. ист. наук. - СПб., 1997.; Мауль В.Я. Социальная психология
участников народных движений в России в XVII-XVIII вв.//Автореф. дисс... канд. ист. наук. - Томск, 1996.;
Мининков Н.А. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.)//Автореф. дисс... докт. ист.
наук. - Ростов-на-Дону, 1995.; Омельченко И.Л. Терское казачество//Автореф. дисс... канд. ист. наук. -
Владикавказ, 1997.; Покшишевский B.B. География миграций населения России: опыт историко-
географического исследования//Автореф. дисс... докт. геогр. наук. - Москва, 1950.; Савченко Д.И. Терское
казачество в истории присоединения Северного Кавказа к России (XVI - середина XIX вв.)//Дисс... канд.
ист. наук. - Пятигорск, 2003.; Станиславский А.Л. Русское казачество в первой четверти XVII в.//Автореф.
дисс... докт. ист. наук. - Москва, 1984.
14 Хронологические рамки исследования охватывают период, начиная с 60-х годов XVI века до конца XVIII столетия. Отправная дата исследования связана с начальным этапом формирования на Тереке первых вольных казачьих сообществ. В это время начали закладываться основы взаимодействия российского государства с этнически родственными группами населения, проживавшего за пределами национальных границ. Конечная дата исследования обусловлена тем, что к концу XVIII века в результате реализации российским правительством системы мер по укреплению своего положения на Северном Кавказе, казачество было полностью вовлечено в российскую общественно-политическую и социальную структуру и утратило свое «независимое состояние».
Территориальные рамки охватывают северокавказский регион и южные территории российского государства по состоянию на исследуемый период. Основное внимание в работе уделено районам расселения в Притеречье казачьего населения, а также конкретным городкам, станицам и другим населенным пунктам по мере их образования.
Цели и задачи исследования. Цель работы заключается в комплексном исследовании проблемы социальной интеграции казачества притеречных районов Северного Кавказа в систему российских общественных отношений, ее зависимости от политических ориентиров государства, выделении этапов социальной адаптации казачьего населения в условиях российской действительности выделенного периода, определении актуальности проблемы для современности.
Задачи исследования сформулированы на основе цели и заключаются в следующем:
рассмотреть предпосылки и факторы возникновения казачьих сообществ на Тереке, формы их существования и тенденции развития;
проследить основные направления и этапы развития историографии, выявив в ней место региональных исследований, изучить степень освещения отдельных проблем, необходимых для комплексного' рассмотрения
15 социальных аспектов взаимодействия казачества с государством;
проанализировать российское законодательство в сфере взаимоотношений с терским казачеством, составлявшее правовую основу социальной политики правительства в исследуемом регионе, выделить механизмы материального стимулирования казаков на государственной службе;
охарактеризовать историю становления и развития войсковой управленческой структуры, ее соответствие интересам государства и зависимость от применения политических рычагов воздействия, показать изменение численности казачьих войск, их этнического состава;
определить основные социальные факторы и формы участия терских казаков в народных общероссийских движениях XVII века;
выявить роль и значение государственной службы и правительственных поручений для вовлечения казачества в общероссийскую социальную сферу;
определить место переселенческой политики государства в создании условий для изменения социального статуса казачьего населения на Тереке; выделить социальные особенности проведения государством реорганизации казачьих структур в конце XVIII века, провести анализ внешних и внутренних факторов их изменения с учетом особой заинтересованности правительства.
Методологическая и теоретическая основа диссертационного исследования. В основу настоящего исследования положен такой подход, который дает возможность рассмотреть эволюцию социальных институтов конкретной группы населения во всей совокупности общественных отношений. Благодаря этому подходу удалось определить степень зависимости развития системы общественных и социальных отношений от политических факторов. Он же предоставил возможность выявить особенности развития социальных структур в казачьей среде с учетом социальных и геополитических характеристик рассматриваемой территории.
Используемый подход предопределил комплексное применение методологических принципов, позволивших точнее очертить причинно-следственные закономерности в социальной эволюции казачьих структур, выяснить их потенциальные возможности и эффективность в изменявшихся исторических условиях. Основополагающими методами исследования при изучении проблемы являлись методы научности, комплексности, всесторонности, историзма и объективности. В качестве промежуточного звена в исследовании использован структурно-функциональный метод, позволяющий рассмотреть развитие социальной системы в казачьей среде на разных уровнях. При написании работы использовались также методы периодизации, проблемно-хронологический, историко-системный, историко-сравнительный, метод классификации. В частности, историко-системный метод позволил раскрыть внутренний механизм социальной структуры казачества на конкретном историческом этапе, а историко-сравнительный метод дал возможность выявить ее специфику и особенности. При рассмотрении различного рода документации использовался метод сопоставительного анализа. Практическая деятельность правительства в рассматриваемом направлении и освещение государственной политики актуализированы с помощью статистического метода.
Источниковая база. При проведении исследования активно использовались опубликованные документальные материалы. Прежде всего, к ним относятся собрания исторических актов, в которых содержатся разноплановые данные по кавказской досоветской истории.43 Сведения о нормативном регулировании царской политики на Кавказе, в том числе и в отношении казачества, имеются в собраниях общегосударственных и ведомственных законодательных актов российской империи, сборниках правительственных распоряжений.44
43 Акты Кавказской археографической комиссии (AKAK). Т. 6. 4.2. - Тифлис, 1868.; Акты исторические. Т.
1-5.-СПб., 1841.
44 Полное собрание законов Российской империи Т. I-XLIII. - СПб., 1830.; Сборник правительственных
распоряжений по казачьим войскам. - СПб., 1878.; Законодательные акты, касающиеся Северного Кавказа и,
в частности, Терской области. - Владикавказ, 1914.
17 Некоторые важные вопросы о проектах реорганизации казачьих структур, специфике их использования изложены в разработках военного ведомства.45 Целая подборка документов и свидетельств очевидцев из личного архива академика П.Г. Буткова, отличающихся высокой степенью владения обстановкой на Северном Кавказе, опубликована в Кавказском сборнике. Не менее полезными следует признать коллекции памятников и документов, относящихся к другим казачьим войскам и международной деятельности царского правительства.47 Насыщенными фактической информацией по интересующей нас проблеме оказались сборники документов и материалов, вышедшие в советское время, о волнениях казаков
v тл 48
и развитии двухсторонних отношении России с кавказскими народами.
Вместе с тем, опубликованные материалы являются выборочными и разрозненными и поэтому не дают возможности составить цельное представление как об общих тенденциях социального развития казачества, так и отдельных его исторических эпизодах. В этом смысле неоценимо значение архивных фондов. В Государственном архиве Ставропольского края (ГАСК) интерес представляют фонды 55 - Кавказская палата государственных имуществ, 79 - Общее управление Кавказской областью. В фонде 444 — Канцелярия гражданского губернатора Кавказской области, имеются данные о структуре и пополнении рядов казачества.
Материалы о различных сферах деятельности терских казаков в исследуемый период содержатся также в фондах Кизлярского коменданта Центрального государственного архива Дагестана (ЦГАД) и фонде 14
45 Материалы военно-учебного архива Главного штаба. Т. 1. - СПб., 1871.; Материалы для статистика
Кизлярского полка Терского казачьего войска. 1858-1868 гг.//Военный сборник. - 1869. -№ 2.
46 Материалы для истории Северного Кавказа. 1787-1792. Неизданные документы академика
Буткова/ЛСавказский сборник. Т. 18. -Тифлис, 1897.
47 Опись высочайшим указам и повелениям, хранящимся в Санкт-Петербургском Сенатском архиве за XVIII
вУ/Сост. П. Баранов. - СПб., 1875.; Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с
Персией/Под ред. Н.И. Веселовского. - СПб., 1890.; Сборник исторических материалов по истории
Кубанского казачьего войска/Сост. И.И. Дмитренко. Т. 1. - СПб., 1896.
48 Восстание И. Болотникова: Документы и материалы. - Москва, 1959.; Кабардино-русские отношения в
XVI-XVIII вв./Сост. Н.Ф. Демидова, E.H. Кушева, A.M. Персов. Т. 1. — Москва, 1957.; Материалы по
истории русско-грузинских отношений. Сборник документов. Т. 1. - Тбилиси, 1974.; Русско-дагестанские
отношения в XVIII - начале XIX века. Сборник документов/Отв. ред. В.Г. Гаджиев. - Москва, 1988.
18 Центрального государственного архива Северной Осетии-Алании (ЦГА СОА).
Обширный и еще не до конца использованный в научных разработках пласт -документальных источников в отношении терского казачества хранится в фондах 12, 89, ПО, 115, 121, 123, 127, 141 Российского государственного архива древних актов (РГАДА). Они отличаются, прежде всего, удобством выбора для последующего анализа, потому что в каждом из перечисленных фондов дела распределены по тематике и годам. Здесь имеются материалы о первом появлении казаков на Тереке, их адаптации в местных условиях, установлении контактов с российским правительством, видах выполнявшихся ими поручений, размерах государственного жалованья и многом другом. Аналогичным образом распределены документы об участии казаков в реализации внешнеполитических задач российского государства в фонде 115 Архива внешней политики России Министерства иностранных дел (АВПРИ). Например, в деле 1, опись 1 сосредоточены документы за 1734 год, а в деле 3 — за 1737 год и т.д.
Сведения о военных аспектах истории развития отношений казачества с государством, комплектовании его войск содержатся в фондах с делами Приказа Военно-Морского Флота Российского государственного архива ВМФ (РГА ВМФ) 172, 177, 212, а также в фондах 13, 1341 Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), фонде 99 Санкт-Петербургского филиала архива Российской академии наук (СПб. ФА РАН), фонде 178 Архива Санкт-Петербургского филиала Института Российской истории Российской академии наук (СПб., ФИРИ).
Подлинники рукописных памятников истории терского казачества, документы из его переписки с правительством и Военной коллегией: письма, доклады, донесения, ходатайства, имеются в фондах 333, 532, 777 Отдела рукописей и редких книг Российской национальной библиотеки (ОР РНБ) и в фонде 455 Рукописного отдела Российской государственной библиотеки (РО РГБ).
В числе источников следует также назвать некоторые периодические издания, в которых находили отражение события интересующего нас периода, перепечатывались официальные документы и свидетельства. К ним относятся «Военный сборник», «Наблюдатель», «Русская старина», «Русский антропологический журнал», «Ставропольские губернские ведомости» и некоторые другие.
Научная новизна исследования. Одним из наиболее существенных результатов работы, на наш взгляд, является комплексное освещение социальных аспектов в развитии взаимоотношений между государством и терским казачеством, ранее мало изученных на региональном уровне.
На основе введения в научный оборот новых источников, определена структура социальных институтов казачества в различные исторические эпохи, общее количество и численность войсковых подразделений, принципы их функционирования и комплектации, взаимодействия с властью.
На базе разнообразных источников проанализированы истоки социальной адаптации казачества в российских условиях, рассмотрены ее основные направления и проблемы. В результате исследования
определены основные цели и направления деятельности вольных казачьих объединений на стадии их формирования;
выявлены проблемы социального развития казачьих структур;
проведен анализ деятельности правительственных инстанций, в том числе в законодательной сфере, направленной на создание условий социальной адаптации казачества в российской системе общественных отношений, применения различных средств заинтересованности, системы поощрений и т.п.;
выделены особенности функционирования казачьих структур в кризисные периоды развития российского государства, проанализированы факторы участия терских казаков в общенародных движениях, определены цели, которые они преследовали;
проанализированы особенности вовлечения в казачьи структуры
20 представителей горских народов, показано значение этого явления для стабилизации межнациональных отношений и устранения социальной напряженности;
обозначены особенности, цели и задачи направленной миграционной и переселенческой политики государства, в результате которой казачество полностью утратило свой вольный статус и стало неотъемлемой частью российской социальной структуры.
В диссертации рассмотрены также вопросы, которые до этого не являлись предметом специального изучения, как например, особенности использования государством материальных стимулов вовлечения казачества в сферу реализации российских интересов, патриотические и национальные проявления солидарности с политикой правительства.
Теоретическая и практическая значимость. Исследуемая тема имеет сегодня большой потенциал, прежде всего, в силу своей социальной значимости, практической актуальности и применимости.
Работа определенным образом восполняет пробелы в отечественной историографии, расширяет ее рамки. Проведенное исследование может послужить источником для создания лекционных курсов по истории казачества и его взаимоотношений с государством. Большинство положений, выводов и обобщений, основанных на анализе первоисточников, обладают достаточно высокой степенью научной достоверности. Выявленные факты и статистические данные могут оказаться полезными при дальнейшей разработке проблем, связанных с развитием социальной структуры казачества, подготовке обобщающих и тематических работ в этом направлении.
Выводы и заключения, приведенные в исследовании, аргументированы, подтверждены фактическими данными и документальными свидетельствами. Анализ тенденций и противоречий во взаимоотношениях казачества с государством в рассматриваемой области изложен полноценно, в тесной
21 связи с реальными событиями в области реформирования общественно-политической системы и структуры управления, в частности.
Практическая значимость исследования состоит в том, что результаты исследования могут быть использованы для подготовки учебных пособий, в процессе преподавания общих и специальных курсов в заведениях разного профиля, прежде всего, в гуманитарных вузах и колледжах, при разработке краеведческих трудов.
Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения работы размещены в ряде публикаций, докладывались на конференциях и заседаниях кафедры Пятигорского государственного технологического университета. Результаты . исследования вошли в разработанное методическое пособие для аспирантов по специальности «отечественная история».
Предлагаемая работа не претендует на охват всего комплекса проблем, связанных с изучением тенденций и особенностей социальной интеграции казачества в российское общество в исследуемый период и на категоричную однозначность выводов. Автор пытался сосредоточить внимание лишь на наиболее значимых, на его взгляд проблемах, надеясь внести свой личный вклад в разработку данной темы.
Структура диссертации. Предмет, цели и задачи исследования определили структуру диссертации. Она состоит из введения, двух глав, включающих в себя пять параграфов, заключения, примечаний, библиографического списка.
Исторические предпосылки возникновения и социальные источники пополнения казачьих сообществ на Тереке
Научный интерес к истории казачества в целом обусловлен значимостью его вклада в реализацию российской политики в различных регионах империи. Великий русский писатель Л.Н. Толстой был недалек от истины, когда писал о том, что «вся история России сделана казаками» [1]. По крайней мере, в отношении Северного Кавказа эти слова представляются наполненными реальным смыслом. В российской и советской историографии существует множество мнений по поводу происхождения северокавказского казачества.
Одна из основных версий свидетельствует о том, что терское казачество имеет донские корни. Она основана на выводах, сделанных исследователями еще в середине XVIII века с учетом содержания исторических преданий, распространенных в среде самих казаков. В них, в частности, нашли отражение сведения об отряде донских казаков, которые, промышляя в низовьях Волги, в 1554 году перебрались на Терек и осели там на постоянное жительство [2]. Эта же версия нашла свое подтверждение в трудах Н.М. Карамзина, И.Л. Дебу, СМ. Броневского [3].
В книге И.Д. Попко, вышедшей в 1880 году, говорится о рязанском происхождении терских казаков, а время их расселения датируется двадцатыми годами XVI века. В первом случае речь идет о том, что казаки с Дона начали освоение терских берегов в одиночестве, т.е. своим полувоенным отрядом. Что касается рязанских переселенцев, то они якобы с самого начала перебрались на Терек с семьями и приступили к обустройству своих новых поселений. Оба варианта, на наш взгляд, являются дискуссионными в силу того, что базируются они не на документальной основе, а на народных легендах, поэтому, по мнению П.Л. Юдина, «не могут служить незыблемым основанием в научных произведениях» [4].
Генезис терского казачества рассматривался в научной литературе не только с точки зрения территориального происхождения его основоположников. Существуют и предположения, опирающиеся на социально-этнические факторы. Наиболее распространенным в этом смысле является мнение о том, что терское казачество - это потомки так называемых «бродников», полуоседлых обитателей степных районов в XIII-XV веках. Исследователи, придерживающиеся этой версии, расходятся лишь в этнической принадлежности «бродников», а не в том, что именно они стали первыми основателями казачьих поселений на Тереке. Одни считают «бродников» представителями славянских народов, [5] которые занимались земледелием и другими промыслами и периодически мигрировали в пределах юго-восточных территорий Европы. Другие утверждают, что «бродники» имеют русско-хазарское происхождение и расселялись небольшими общинами, во главе которых стояли выборные воеводы [6].
Существует также мнение о том, что «бродники» неплохо приспособились к жизни в северокавказских условиях, ассимилируясь с местным населением, постепенно превращаясь в особую этническую группу [7]. В то же время В.Б. Виноградов и некоторые другие исследователи выдвинули предположение, что в середине XVI века «бродники» проникли на Терек с миграционными потоками беженцев из центральных российских губерний и уже здесь выделились из общей массы, образовав свои казачьи поселения [8].
В настоящее время ученые так и не пришли к единому мнению о происхождении основоположников терского казачества. В 70-х годах XX века на первый план выдвинулась точка зрения о том, что предки терцев являлись выходцами не только с низовьев Дона, но и со всех южных окраин империи [9]. Однако к концу 80-х годов вновь получило обоснование
предположение, что первые казачьи поселения на Тереке были созданы выходцами из Червленого Яра Рязанской губернии [10].
Если брать во внимание временные параметры, то первые документальные подтверждения о деятельности казаков относятся к 1563 году. Скорее всего, они касались казаков нижнего Поволжья, поскольку содержат данные о грабежах ногайских улусов именно в этих местах. Однако есть мнение и о том, что за вольных казаков были приняты представители северокавказских народов, а их обозначение в жалобах ногайских владетелей и в царских указах того времени, скорее всего, основывалось не на этнической принадлежности, а на образе жизни — «вольности» [11].
Обоснованность предположения о «казачьих вольностях» в Нижнем Поволжье подтверждается тем обстоятельством, что после присоединения Астрахани к российскому государству, Волга стала одной из основных транспортно-торговых коммуникаций в южном направлении. В этой связи ее берега являлись привлекательным местом для вольных казаков, где стали быстро появляться их поселения. В одном из документов отмечается, в частности, что на Волге в конце XVI века насчитывалось уже «тысячи полторы...» казаков [12].
Социально-правовое положение вольных казачьих объединений в XVII веке. Первый опыт участия во всенародных движениях
В то время, которое относится к периоду образования казачества, оно еще не имело твердо устоявшегося названия и тем более не принадлежало к социальной структуре российского государства. Казачеством в привычном понимании обитатели терско-сунженской долины и предгорий Кавказа стали значительно позже. В конце XVI - первой половине XVII века их чаще всего обозначали в качестве «беглых холопов» и «воров». Поэтому говорить о лояльности царской власти к сообществам, промышлявшим на южных окраинах государства, не приходится. Отношение к ним было, скорее, прямопротивоположным и характеризовалось стремлением правительства к ограничению деятельности казаков любыми возможными средствами и способами и даже их уничтожению.
Однако со временем власти стали осознавать полезность для государства присутствия казаков на юге, которые не только грабили караваны, но и отражали многочисленные набеги на окраинные территории со стороны турецких, иранских, крымских властителей и отрядов горских племен. В силу этого за казаками стало постепенно закрепляться более благозвучное название - «вольные люди». В определенной степени такая перемена в оценках деятельности казаков свидетельствовала о социальной легализации их существования и признании их особого социального статуса, независимого положения в отличие от крестьян, холопов и служилого сословия. Обязанностью последних была государева служба, что касается казаков, то они ею еще не были обременены. «Казак вольной, - указывалось в определении казачества в посольских грамотах конца XVI века, - живет на поле, а государево жалование им идет временем, а не на вся годы, а государевы стрельцы к казакам не применятся люди государя нашего пожалованные» [1].
В то же время, необходимо отметить, что уже в XVI веке казаки начали постепенно приобщаться к государственной службе, но в данном случае речь идет не обо всем казачестве и даже не о целых сообществах или группах, а отдельных представителях. Если всех казаков в их совокупности чаще всего называли «вольными людьми», то те, которые служили русскому царю и получали за это жалованье или оплату в натуральном виде продуктами и боеприпасами, больше известны из исторических изданий как станичные или городовые казаки. По существу, они практически ничем не отличались от царских ратных людей, которые регулярно несли военную службу.
Известное выражение И.Д. Попко о том, что русское государство всегда следовало по пятам за казачьей вольницей, совсем не лишено оснований. Появление казаков на Тереке действительно совпало с активизацией деятельности русских властей на Северном Кавказе. Как известно, к концу 50-х годов XVI столетия, после того как пали Казань и Астрахань, границы государства не только расширились, но и вплотную приблизились к зоне политических и экономических интересов Турции и Ирана. При этом происходило ограничение сферы деятельности кочевых ногайских сообществ, обитавших в прикаспийских степях [2].
Россия в XVI веке получила свободный доступ к Каспийскому морю, что также не способствовало стабилизации обстановки в регионе. Это только обострило отношения с южными закавказскими государствами и усилило противоречия между ними. Отказаться от своего присутствия в этом районе Россия уже не могла, так как государству, претендовавшему на роль великой державы, жизненно важно было использовать и контролировать пролегавшие по северокавказским территориям торговые пути.
К этому времени относятся первые дипломатические успехи российского государства на Северном Кавказе. Например, установились тесные доброжелательные отношения с Кабардой, искавшей помощи и защиты у русского царя. В то же время России было невыгодно портить отношения с Портой, поэтому на первых порах русско-кабардинские связи нередко приносились в угоду доверию со стороны Оттоманской империи. Однако собственные интересы все же оказались сильнее, и в 1588 году в устье Терека был построен город Терки, просуществовавший до конца XVTI столетия.
Формирование структуры войскового управления
В предыдущем разделе исследования отмечалось, что к началу XVIII века отношения между российским государством и терским казачеством все еще строились на основе периодических договоренностей через Посольский приказ, то есть являлись, по существу, международными контактами на взаимовыгодной основе или, по крайней мере, приравнивались к ним. В то же время анализ развития этих контактов на протяжении XVII столетия показывает, что самодержавная власть стремилась мирными средствами постепенно, а главное, недорого заплатив за это, вовлечь терских казаков в сферу реализации своих политических устремлений на Северном Кавказе.
В этих целях активно использовались механизмы материального стимулирования казаков, система поощрений и различных выплат за службу российскому государю. При этом, однако, чувствовалось сомнение властей в успешном завершении кавказской политики. Государство строго ограничивало необходимый ему количественный состав казачьих формирований. В периодически обновлявшиеся списки включалось, как правило, не более пятисот человек [1].
Судя по этим цифрам, Россия на тот период еще не строила каких-либо грандиозных планов по отношению к северокавказскому региону, а, если и строила, то казакам в их реализации отводилась не самая главная роль. Необходимость в их помощи в большей степени объяснялась выполнением разовых поручений и вызывалась отсутствием сил для производства хозяйственных работ в местах расположения российского военного гарнизона.
Однако, наряду с определенной сдержанностью в проявлении настойчивости по привлечению казаков в ряды своих сторонников, российское государство старалось действовать методом их поэтапного вовлечения в мероприятия по усилению контрольных функций над регионом. Уже отмечалось, что в конце XVII века казаки стали чаще привлекаться к походам русской армии, участвовать по поручению правительства в охране интересов лояльно настроенных к русской администрации местных князей и других влиятельных лиц.
С началом нового столетия во взаимоотношениях между государством и казачеством произошли существенные изменения. Если до этого из Москвы на Терек направлялись просьбы, окончательное решение по которым принималось казачьим кругом, то царь Петр пошел на кардинальную ломку устоявшихся традиций. По его требованию правительство стало практиковать направление казакам указов, предписывающих беспрекословное выполнение тех или иных поручений. В одном из них, в частности, Гребенскому войску давалось указание выступить на защиту «от кумыкских владетелей и от иных стран» барагунского князя Кучука. Казаки призывались «за него стоять и в обиду ево не давать и чинить ему всякое вспоможение со всяким радением» [2].
Данный факт, напротив, свидетельствует о том, что Россия не просто строила планы своего утверждения на Северном Кавказе, но и претворяла их в жизнь, только расчет в силовой поддержке делала, скорее, на верных российскому престолу князей из числа местных народов, чем на казачество. Что касается изменения формы общения с казаками, то это была серьезная заявка, прежде всего, на придание терскому казачеству нового социального и государственного статуса. Примечательно, что его инициатором выступила официальная российская власть.
Трудно предположить реакцию казаков на такое резкое изменение отношения к ним, если бы в это время они сами не были заинтересованы в поддержке и помощи со стороны российского государства. Получается, что в рассматриваемые годы желание царя и его администрации совпали и по времени, и по содержанию с потребностями казаков.
