Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблемы образования нерусских народов во второй половине XIX - начале XX веков в Оренбургской губернии 42
1.1. Развитие образования «инородцев» в 1870- 1913 гг 44
1.2. Деятельность Оренбургского губернского земства в просвещении «инородцев» 56
Глава 2. Конфессиональные учебные заведения татар в период с 70-х годов XIX -до середины 20-х годов XX века 70
2.1. Мусульманские учебные заведения края 70-х — 80-х гг. ХІХв 70
2.2. Наполнение конфессиональной школы европейским и национальным содержанием 94
2.3. Национальные учебные заведения в первые годы советской власти 114
Глава 3. Роль татарского книгопечатания и периодических изданий в просвещении нации 128
Заключение 159
Список использованных источников и литературы 166
Приложения 188
- Развитие образования «инородцев» в 1870- 1913 гг
- Мусульманские учебные заведения края 70-х — 80-х гг. ХІХв
- Роль татарского книгопечатания и периодических изданий в просвещении нации
Введение к работе
Актуальность проблемы. Современная социокультурная ситуация в России свидетельствует о переоценке ценностей, а порой о наличии разрушительных тенденций в развитии нации: доминирование массовой квазикультуры, имевшее место потеря уважения к историческому прошлому своей страны. Выход из духовного и социального кризиса - в сплочении вокруг ментальных ценностей и культурного наследия народа. Остро встает потребность в более широком осмыслении роли просвещения в общественной жизни, во взаимосвязанности с явлениями социально-политического, культурного порядка. Именно в сфере просвещения происходит формирование личности, ее мировоззренческих установок; через знания человек приобщается к традициям своего народа, культуре.
Трудно переоценить роль просвещения как образующего фактора в процессе сплочения нации. При этом важен исторический опыт, причем просвещения различных этносов, формирующих в целом российский менталитет. Образование, как основа просвещения, и распространения знаний в России сегодня, безусловно, должно, прежде всего, отвечать запросам и требованиям российской действительности. Российское образование за последние годы претерпело серьезные изменения. Однако есть ряд задач, которые еще только предстоит решить. Речь идет о концептуальной направленности реформирования школы, определении базовых идей и духовных ценностей ее развития. В последнее время взаимодействие светского и религиозного, национального и общегосударственного образования превратилось в предмет постоянных дискуссий. При этом стороны в равной степени апеллируют к историческому опыту в собственной интерпретации.
Несмотря на то, что сегодня немалая роль в просвещении отводится изданию книг и периодической печати, проблема обеспечения татарского населения книжной и печатной продукцией на родном языке не решена.
Делу ощутимо может помочь богатый опыт дореволюционного периода: региональные традиции развития школы, поиски решения проблем межнационального общения, культурного взаимодействия народов в деле просвещения и образования.
Объектом диссертационного исследования является татарское просвещение. Категория «просвещение» имела и имеет самые различные толкования. Разное понимание исследователями сущности понятия неизбежно приводило к определенным неточностям и расхождениям. Современные исследователи нередко используют понятие «просвещение» как синоним и «народному образованию» и «обучению» , или же «воспитанию и обучению». Некоторые теоретики-педагоги вкладывали в понятие «просвещение» значительно большее, обращая внимание, прежде всего на философское содержание. Так, В.А.Жуковский понимал просвещение как приобретение настоящего понятия жизни, усовершенствование физического и морального своего бытия. Об «истинном просвещении» писал К.Д.Ушинский, полагая таковой признаком «сближения со светом, все кругом освещающим, обогревающим, оживляющим».4 На современном этапе Б.М.Бим-Бад видит в просвещении выход человека и человечества из состояния несовершеннолетия.5
Как отмечается исследователями, содержание того или иного понятия во многом определялось конкретно-историческими условиями и со временем могло ощутимо изменяться. Так, например, на рубеже XVIII - XIX вв. образование и воспитание воспринимались как синонимы. В пореформенный же период в центре внимания современников находилось, прежде всего, образование, под которым понимались в основном образовательные
1 Колягин Ю.М. Русская школа и математическое образование / ОГПУ. Орел: Труд, 1996.
С.27.
2 Архиепископ Никон. Православие и грядущие судьбы России. Свято-Успенский Псково-
Печерский Монастырь: Новая книга, 1995. C.1S6.
3 Цит. по: Сафонова З.Г. История образования в России. Ч. II. Нормативно-перспективный
этап в развитии образования. Оренбург: Изд-во ОПТУ, 1998. С. 175.
4 Ушинскии К.Д. Избранные педагогические сочинения. М., 1939. С. 81.
Педагогическая антропология: Учеб. пособие /Авт.сост. Б.М. Бим-Бад. М.: Изд. Ур АО,
1998. С. 271.
5 учреждения. Просвещение трактовалось значительно шире. Многие выдающиеся ученые, деятели культуры и образования конца XIX - начала XX века считали, что просвещение не только является неотъемлемой частью культурного развития любого государства, но и необходимым условием успешного экономического роста. Заслуживает внимания замечание энциклопедии: «Просвещение совпадает с обучением в том отношении, что как то, как и другое стремится к распространению правильных или считаемых за правильные понятия, с той разницею, что просвещение, в отличие от обучения, насаждает их не там, где их нет, а там, где, по его мнению, существуют неправильные понятия. Поэтому, оно выступает не как преподавание, обучающее в положительном смысле, а, прежде всего, разрушая все то, что дотоле считалось истиной, т.е. действует отрицательно, критически, и лишь на втором плане создается нечто новое на месте прежних заблуждений».1 Если же обратиться к современным энциклопедическим работам, то обнаруживается показательная картина. Так, «Российская педагогическая энциклопедия» вообще не приводит понятие «просвещение». Под «образованием» же она понимает процесс педагогически организованной социализации, в каковой включает и воспитание, и обучение.
Из наиболее авторитетных справочных изданий наиболее емкую и краткую формулу давала «Большая советская энциклопедия»: «Просвещение — распространение знаний, образования; система воспитательно-образовательных мероприятий и учреждений».3 Современный взгляд на просвещение значительно шире - под таковым понимается распространение знаний, образования 4. «Просвещение» представляется нам более широким понятием, включающим в себя помимо образовательных учреждений еще и процесс
Большая энциклопедия. Словарь общедоступных сведений по всем отраслям знаний под ред. С.Н.Южакова. Т. 15. Спб.: Т-во «Просвещение», 1896. С. 693.
Российская педагогическая энциклопедия. Т.2. М: Большая российская энциклопедия, 1999. С.62.
5 Большая советская энциклопедия. Т. 21. М.: Сов. энциклопедия, 1975. С. 110. 4 Педагогический энциклопедический словарь. / Гл. ред. Б.М.Бим-Бад. М.: Научное издательство «Большая Российская Энциклопедия», 2002. С. 221-222.
развития. Независимо от понимания сущности и проявления просвещения в той или иной стране, оно характеризуется целым рядом общих черт: демократизмом, связанным с необходимостью приобщения к культуре и знанию широких слоев общества; рационализмом, означающим веру в неограниченные возможности человеческого разума; историческим оптимизмом, верой в прогресс науки и общества, в наличие единых целей исторического развития. Все вышеперечисленные моменты были характерны и для татарского просвещения конца XIX - начала XX веков. Распространение просвещения в России образованные люди связывали с организацией школ. Таким образом, по нашему представлению, просвещение может быть разноплановым - как государственная политика, так и политика отдельных этносов.
Предмет исследования - татарское просвещение в конце XIX — первой четверти XX веков в Оренбургской губернии. Ускорение развития российского общества, получившего импульсы в результате социально-экономических реформ 60-70-х годов XIX века и социально-политических преобразований 1905-1906 годов, отразилось и на тюрко-мусульманском населении страны. Следствием этого стал постепенный рост общественного сознания российских мусульман и политизация их общественной жизни. Воплощением этих явлений явился российско-мусульманский модернизм (известный более как джадидизм), использовавший плоды европейского Просвещения для подъема культурного уровня не только татарского, но и тюрко-мусульманских народов с целью включения их в мировую культуру.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1870 года, когда были приняты правила «О мерах к образованию населяющих Россию инородцев» и начали возникать первые русско-инородческие училища до 1924 года, когда конфессиональные школы мусульман фактически прекращают свое существование, уступая место советской школе. Единого директивного документа о запрете изучения основ вероучения в свободное время в мектебах и медресе, содержащихся за счет добровольных пожертвований частных лиц,
7 не было. Но в документах разного уровня однозначно требовалось осуществление принципа единой трудовой школы с преподаванием на родном языке, свободной от религиозного влияния. Советские партийные работники центральных и местных учреждений форсировали преобразования в школьном деле и волевым путем закрывали мектебы и медресе, не учитывая интересы населения и нарушая декрет о свободе совести. После 1924 г. школы такого типа фактически исчезают.
Территориальные рамки нашего исследования охватывают Оренбургскую губернию конца XIX - первой четверти XX вв. Хотя, нужно отметить, что идейные течения, движение за просвещение, общественно-политические движения не знают четких административных границ. Тем не менее, Оренбургская губерния в это время выделялась среди других регионов страны с компактным проживанием мусульманского населения как образом жизни и хозяйствования этого населения, так и относительно высоким уровнем «включенности» в общероссийские модернизационные процессы.
Историография вопроса. В историографии темы можно выделить несколько этапов, существенно отличавшихся друг от друга в подходах, оценках и теоретическом уровне исследования: конец XIX - начало XX в., советский и современный (с конца 80-х годов XX в.).
Дореволюционную историографию можно разделить на русскую (русскоязычную) и татарскую историографию. Русская, представлявшая интересы государства, рассматривала следующие вопросы, касающиеся татарского просвещения: государственную политику в отношении нерусских народов и учреждение русско-инородческих школ, деятельность мектебов и медресе до реформирования и после, а также издательскую деятельность татар.
Работы на татарском языке в большинстве своем, акцентировали внимание на вопросах реформирования школ и возникновения и деятельности национальных периодических изданий.
Вопросы государственной политики в отношении нерусских народов, возникновение государственных школ для «инородцев» во многом связаны с
8 исламом. Ислам как крупнейшая из нехристианских конфессий в Российской империи (по численности исповедующего его населения) постоянно привлекал внимание русских политиков и государственных деятелей. В связи с социально-политическими реформами 60-70-х гг. XIX века, объективно встал вопрос об унификации всех сторон жизни населения страны. Этой основной задаче были подчинены изыскания исследователей того времени - православных миссионеров, «разоблачающих» ислам и его последователей в России.1 Но необходимо отметить, что некоторые из миссионерских деятелей в своих работах давали довольно объективную картину образа жизни и мышления мусульманского населения внутренних губерний Российской Империи. Вместе с тем, со стороны мусульманских богословов велась исламская контрпропаганда.3
В означенный период (конец XIX - начало XX веков) началась и научная разработка исламской тематики в России. В частности, были переведены и изданы работы известных иностранных ориенталистов, таких как Г.Вамбери, И.Гольдциэр и др. Появляются и собственные специалисты по вопросу — А.Е. Крымский, Н.П.Остроумов, В.В.Бартольд, и др. Интерес для нашего исследования представляют также работы С.Г.Рыбакова, посвященные анализу отдельных аспектов жизнедеятельности российских мусульман.6
Необходимо отметить, что внимание отечественных ученых к мусульманской проблематике получило поддержку властей. Так, на
Историческое и современное значение христианского миссионерства среди мусульман // Миссионерский противомусульманский сборник. Вып XX. Казань, 1894; Миропиев М.А. О положении русских инородцев. СПб., 1901.
2 Малов Е. О татарских мечетях в России (переиздание) // Гасырлар авазы - Эхо веков. 1997. № 1/2. С. 213-227.
Баязитов А. Ислам и прогресс. СПб,, 1898.
4 Вамбери Г. Культурное движение среди русских татар / Гольдциэр И. Лекции об исламе.
СПб., 1912. С. 276-302.
5 Остроумов Н.П. Коран и прогресс. По поводу умственного пробуждения современных
российских мусульман. Ташкент, 1901; Крымский А.Е. Школа, образованность и литература
у российских мусульман (Культурно-этнографический очерк) // Этнографическое обозрение,
1904. Кн. 63. № 4. С. 1-23; Остроумов Н.П. К истории мусульманского
общеобразовательного движения в XIX и XX столетиях II Мир ислама. 1913. Т. 2. Вып. 5.
С. 302-326; Бартольд В.В. Культура мусульманства. Пг., 1918.
6 Рыбаков С.Г.Статистика мусульман в России // Мир ислама. 1913. Т. 2. Вып. XI. С. 757-763.
9 государственные средства в 1912-1913 годах выходил ежемесячный научный журнал «Мир ислама», редактируемый В.В.Бартольдом. Аналитические материалы, публиковавшиеся в журнале, часто использовались чиновниками правительства с практической целью, для выработки «мусульманской» политики.1
Одним из аспектов такой «мусульманской» политики во многом являлся вопрос об образовании инородцев. Исследований, связавших воедино все проблемы, касающихся развития системы образования нерусских народов Российской империи, нет, однако имеется много трудов, затрагивающих отдельные вопросы рассматриваемой темы. Большей частью сведения об этих школах касаются даты и цели открытия, числа школ какого-либо типа в той или иной губернии, сроков обучения в школах, роли, которую они сыграли.
Некоторые исследователи приводили перечень преподаваемых в этих школах предметов и недельное число часов, отводимых на каждый предмет.
Одной из работ, где впервые упоминается об инородческих школах, является краткий очерк С.Н.Севастьянова «Школьное образование в Оренбургском казачьем войске за 1819 - 1895 годы», изданный в 1896 году в Оренбурге. Касаясь, главным образом, обучения детей Оренбургских казаков в войсковых школах и подводя итог о численности школ к 1 января 1895 года, он пишет: «... в числе школ имеются инородческие - для татар и ногайбаков. Таких школ немного - первой категории имеется всего 14, а второй - 7; преподавание в них ведется на русском языке».2 В том же году вышла книга А.В.Васильева, в которой были приведены сведения о русско—инородческих казенных школах бывшей Тургайской области в XIX веке, а также списки стипендиатов — казахов в различных учебных заведениях России. Отдельной главой даны в хронологической последовательности распоряжения Учебного
Рыбаков С.Г. Новометодиеты и старометодисты в русском мусульманстве // Мир ислама. 1913. Т. П. Вып. XII. С. 852-873.
Севастьянов С.Н. Школьное образование в Оренбургском казачьем войске за 1819 - 1895 гг.Оренбург, 1896. СЮ.
10 Округа.1 О школах, в которых совместно обучались русские и казахские дети, упомянуто в трудах А.Е.Алекторова, инспектора школ Тургайской области. Это справочная книга обо всех распоряжениях правительства и местных властей по учебно-воспитательному делу в Тургайской области. В книге А.Е.Алекторова приведены в хронологической последовательности сведения о числе учащихся в школах, о посещении школ Тургайской области инспекторами Учебного Округа и местными властями и пр.
Интерес к более глубокому изучению истории русско-татарских школ начал проявляться лишь в самом конце XIX - начале XX века. Известный миссионер Н.И.Ильминский в своих трудах приводил некоторые сведения о русско-татарских училищах и школах для крещеных татар, тем более что идея организации таких школ была подана и осуществлялась именно Н.И.Ильминским, находившим большую поддержку государства.3 В.Е.Игнатьев в своей книге, изданной в 1901 году, и посвященной истории развития народного образования в Оренбургском Учебном Округе за 25 лет его существования, уделил некоторое внимание русско-татарским и русско-башкирским школам.4
Также в начале XX века появляются серьезные исследования по конфессиональным школам татар — мектебам и медресе. Во многом это связано с государственной политикой по отношению к народам, исповедующим ислам. Соответственно, с возросшим интересом властей, совпадает интерес исследователей. Многие востоковеды проявляли интерес к отдельным аспектам жизнедеятельности российских мусульман, в том числе и к конфессиональной школе.
1 Васильев А.В. Исторический очерк русского образования в Тургайской области и
современное его состояние. Оренбург, 1896.
2 Алекторов А.Е. Очерк народного образования в Тургайской области. Летопись (1744 -
1898). Вып. 1. Оренбург. 1900.
3 Ильминский Н.И. О количестве печатающихся в Казани магометанских книг и о школе
для детей крещеных татар // Православное обозрение. 1866. Т. 19. № 2.
4 Игнатьев В.Е. Исторический очерк народного образования в Оренбургском Учебном
Округе за 25-летие существования его. Вып.1-2. Оренбург, 1901.
Одним из первых специалистов, наиболее ярко обрисовавших и давших наиболее объективную, на наш взгляд, картину мектебов и медресе был миссионер Я.Д.Коблов. В своих работах он уделял внимание содержанию образования, учебно-методическим пособиям, используемым в мектебах и медресе. Ярко и точно описаны им быт студентов-шакирдов медресе. Автор в своих работах анализировал учебники и книги, по которым учились шакирды. Особенно ценным в его работах, на наш взгляд, является наиболее точный перевод арабских, татарских, персидских слов и названий, что выгодно отличает исследования этого востоковеда.v * Я. Д.Коблов отмечал, что «учительское дело свято в глазах каждого благочестивого магометанина, так как посредством обучения распространяется ислам».1
В дореволюционный период в исследовании мектебов и медресе имели значение работы Н.П.Остроумова.2 Он был за введение русского языка как предмета обучения в медресе. По этому поводу автор писал следующее: «... существенно необходимо введение в программу преподавания в существующих медресе курса русского языка и современных научных знаний, которые бы способствовали расселению укоренившихся среди мусульман религиозных представлений, не согласных с историей и исключительного учения Корана об
иноверцах, как кафирах, и об их религиозных культах, как нечестивом
з идолослужении...».
Исследователи мектебов и медресе отмечали и высокий уровень
образования татар. Миссионер Н.Никольский писал, что «в школьном вопросе
Мухаммед ане опередили православных инородцев; трудно указать
мусульманскую деревню, в которой не было бы школы или не было бы
Коблов Я.Д. Мечты татар-магометан о национальной общеобразовательной школе // Циркуляр по Казанскому учебному округу. Казань, 1908. № 10; Коблов Л.Д. Конфессиональные школы казанских татар. Казань: Центральная типография, 1916. С. 53.
2 Остроумов Н.П. Мусульманские мактабы и русско-туземные школы в Туркестанском крае
// Журнал министерства народного просвещения. 1906. № 2; Остроумов Н.П. К истории
мусульманского общеобразовательного движения в XIX и XX столетиях // Мир ислама.
1913. Т. 2. Вып. 5.
3 Остроумов Н.П. Коран и прогресс. По поводу умственного пробуждения современных
российских мусульман. Ташкент, Кирснер. 1901. С. 246-247.
12 умеющих читать по-татарски, и в которой не знали бы, что такое Коран или хадис. Среди православных инородцев грамотность развивается медленно: процент неграмотных выше 70. При этом школы мухаммеданские ставят своей задачей дать своим питомцам своего рода «образованность», цельное полное миросозерцание, дать подготовку к жизни, тогда как в большей части наших школ дело не идет далее простой грамотности и навыка читать да писать»,1
Также в 1906 году С.В.Чичерина, специально изучая вопросы просвещения у Приволжских народов, указывала, что «татары-магометане создали большую литературу и настолько развили самостоятельные школы, что
число учащихся превосходит русских».
Определенный интерес для нашего исследования представили статьи некоего Б.Г.Зорина - жандармского агента, перешедшего из мусульманства в православие, из-за «идейного» неприятия «некоторой части мусульманского общества». Помимо своих донесений, основанных на публикациях тюрко-язычной легальной печати, он публиковал в 1914-1915 годах статьи в журнале «Вестник Оренбургского учебного округа», посвященные татарским конфессиональным учебным заведениям.
Несмотря на то, что в начале XX века появились различные публикации, касающиеся мектебов и медресе, исследователи мусульманских конфессиональных школ отмечали, что в «русской литературе нет всестороннего исследования о мусульманских школах» 4 и что, «за единичными исключениями, почти не знают мусульманской школы. ..».5
Никольский Н. Религиозно-нравственное состояние инородцев Поволжья // Инородческое обозрение. Приложение к журналу «Православный собеседник». Декабрь 1912. Кн.1. Казань, Центральная типография, 1913. С. 1-5.
Чичерина С. У приволжских инородцев: путевые записки. СПб.: Тип. В.Я. Мильштейна, 1905. С. 405.
Зорин Б, Махтабы и медресе русских мусульман // Вестник Оренбургского Учебного округа. 1914, № 1. С.41-49; Зорин Б. Мусульманский съезд 15-26 июня 1914 г. в Петрограде // Вестник Оренбургского Учебного округа. 1914. № 6-7. С. 275-294.
4 Коблов Я.Д. Конфессиональные школы казанских татар. Казань: Центральная типография, 1916. С. 14.
Остроумов Н.П. Мусульманские мактабы и русско-туземные школы в Туркестанском крае //Журнал министерства народного просвещения. 1906. № 2. С. 114.
Среди самих татар школьному вопросу уделялось огромное внимание. Хотя и не выходило специальных исследований по мектебам и медресе, не было газеты или журнала, в которых бы не говорилось раз от разу о школьном вопросе. На страницах татарских периодических изданий разворачивались целые дискуссии по методике преподавания, по программам, которые следовало принять для всех начальных школ — мектебов, по принятию единой орфографии и т.п. Для более объективного освещения школьного вопроса, начинают издаваться специализированные журналы, такие как «Мугаллим» (с октября 1913 года в Оренбурге). О том, какие вопросы освещались в журнале, можно судить по названиям статей: «Метод обучения арифметике», «Наша литература», «История педагогики», «Что нам читать?» и т.п. '
Авторами, затрагивающими в своих произведениях вопросы обучения и воспитания, являются Р.Фахретдинов и Ф.Каримов. Р.Фахретдинов в своих работах высказывал мысли о том, что дело воспитания молодого поколения -это важная социальная проблема, требующая повседневного напряжения педагогов и родителей. Среди произведений Р.Фахретдинова, посвященных проблемам воспитания, можно назвать такие как: «Тарбияле бала» («Воспитанное дитя»), «Тдрбияле хатын» («Воспитанная женщина»). Также выходили его публикации, посвященные национальным школам.3
Из произведений Ф.Каримова можно назвать следующие: «Шекерт иле студент» («Шакирд и студент»), «Яшь фикер илэ карт фикер» («Молодая мысль и старая мысль»), «Мирза кызы Фатыйма» («Дворянская дочь Фатыма»), «ДиЬангир мехдумнец авыл мэдрэсесендэ укуы» («Учеба Джигангира в сельском медресе»).4 Также выходят работы «Безнен, мэктеп» («Наша школа») Н.Думави, «Татар моктвбе» («Татарская школа») Г. Биктави. 5 Эти
'Мугаллим. 1913.№ 2.
2 Фэхрегдин Р. Тербияле бала. Оренбург, 1906; Фэхретдин Р. Тэрбияле хатын // Идея. 2001.
№ 5. Б. 48.
3 Фэхретдин Р. Дин ве милли мвктэплвребез хакында // Шура. 1913. № 24. Б. 737-740.
4 См. Каримуллин А.Г. Татарская книга начала XX века. Казань, 1974. С.140.
5 См. Зэйнуллин Ж;.Г. Гареп язу нигезендэ татарча элифба (узлегеннвн ейрэнучелэр вчен).
Казан: Татар, кит. нэшр., ] 989.
14 произведения могут служить для исследователей самостоятельным видом источников.
Движение за просвещение, открытие новометодных школ и реформирование старых, а также развернувшаяся борьба между но во методистам и и кадимистами по школьному вопросу не оставили без внимания и зарубежных востоковедов. Известный ученый-востоковед Г.Вамбери точно подметил, что реформа школы вытекает из религиозного реформирования: «За мое многолетнее знакомство с турками, я никогда не слышал ни одного оскорбительного замечания по отношению к имамам, хаджам или теологам. Никто даже отдаленным намеком не решился бы перетолковывать санкционированные религией учреждения и обычаи или объявить их не соответствующими времени и нецелесообразными. Татары, на которых до сих пор не обращали внимания или которых изображали нецивилизованным и варварским народом, явились в этом отношении замечательным исключением. То, что в других частях магометанского мира считалось бы богохульством и ересью, тут без всяких предосторожностей выносилось на свет Божий и прямо таки навязывалось правоверным. Закоренелый консерватизм мулл выставляется как главная причина упадка мусульманских стран и победе христианских государств».' Автор, уделяя внимание движению за реформу школы, отмечал: «... Наблюдателя больше всего поражает охватывающее и воодушевляющее в равной мере все классы и слои населения горячее стремление к просвещению юношества, к поднятию и улучшению школьного дела, упорядочению системы оплаты труда учителей и урегулированию отношений между отдельными общинами и их имамами, муэдзинами и другими духовными лицами». 2 Заслуживает внимание еще одно его суждение: «Еще на одно обстоятельство необходимо обратить внимание у татар, именно, что в процессе возрождения не вмешивалась, с целью задержать его, светская власть, как было в Турции и Персии. Русским властям было мало
1 Вамбери Г. Культурное движение среди русских татар / Гольдциэр И. Лекции об исламе.
СПб., 1912. С.276-302.
2 Там же. С.276-302.
15 дела до того, страдают ли освященные Кораном и Сунной законы и дух ислама от новшеств или нет.... Для русских властей жизнь и деятельность татар скрыта в полутьме».1
В дореволюционной историографии затрагиваются также история возникновения и развития татарской издательской деятельности и периодических изданий на территории Оренбургской губернии в исследуемый период.
Первые упоминания о татарском книгопечатании на татарском языке появились лишь в 1891 году в настольном календаре Шигабутдина Рахматуллина, где дается краткий анализ татарских книг 70-80-х гг. XIX века.2
Первое исследование о татарском книгопечатании, принадлежащее татарскому автору, появилось в 1900 г. Оно принадлежало перу известного татарского ученого и литератора Р.Фахретдина. 3 Надо отметить, что это исследование было и первой работой на татарском языке, затрагивающей историю книгопечатания арабским шрифтом в частности, где имеются сведения о возникновении татарского книгопечатания в Казани, а также о деятельности первых типографий города, занимавшихся печатанием восточных книг.
Для истории татарского книгопечатания начала XX века представляет значительный интерес работа Ш.Ахмера «История книгопечатания», где, помимо общих сведений по истории наборной печати, уделено значительное внимание татарским печатным заведениям начала XX века в Казани, Петербурге, Оренбурге, Астрахани, Уфе.4
Что касается историографии по татарской периодической печати, то, в дореволюционной историографии, как русской, так и татарской, национальная пресса в основном рассматривалась по своеобразному принципу «единого потока», то есть без попыток проведения какой-либо дифференциации по
1 Вамбери Г. Культурное движение среди русских татар / Гольдциэр И. Лекции об исламе. СПб., 1912. С.276-302. Рехмэтуллин Ш.Г. Календарь, 1891 нче елга. Казан, тип. Вечеслава, 1890.
3 Фвхретдин Р. Корьвн вв табагвт. Казан, «Кэримия», 1900.
4 Ахмер Ш. Матбагачьшык тарихы. Казан, типо-лит. И.Н. Харитонова, 1909.
социальному или идеологическому признаку. Иной раз практически без оговорок ставился знак равенства между социал-демократической газетой и консервативной. Хотя было, конечно, некоторое разделение на прогрессивные и «реакционные» издания. По этой причине оценка печати 1905-1917 годов была весьма условной и не отличалась последовательностью.
Татарская историография дореволюционного периода несколько отличалась от русской в плане оценки деятельности национальных периодических изданий, поскольку само их появление вызвало большое воодушевление во всех слоях татарского общества. В публикациях на татарском языке в основе своей еще более резко, чем в русской печати, подвергались критике клерикально-монархические и правые издания. Так, в фельетоне «Гажвп тугелме?» («Не удивительно ли?») татарский народный поэт Габдулла Тукай отмечал, что выбранное редакторами название газеты «Баян-эль-хак» («Вестник правды») не соответствует ее содержанию: «Почему газета «Баян-эль-хак» называет себя («Вестником правды»), когда она распространяет ложь; почему «Юлдуз» называет себя «Звездой», когда она всего лишь светлячок...?».1
По роду своей деятельности наиболее основательно изучала татарские периодические издания цензура, обзоры которой впоследствии издавались в виде отдельных выпусков, входили в отчеты губернатора, отправляемые в департамент полиции и т. д. Отношение цензуры к национальным периодическим изданиям, и не только татарским, в большинстве своем было отрицательным. Так, можно привести пример высказывания казанского губернатора, что «русское правительство открыто должно заявить, что в России нет и не может быть собственно татарской, а тем более мусульманской, культуры, в широком смысле этого слова».2 Некоторые современные исследователи отмечают свое предубеждение относительно суждений и
1 Габдулла Тукай «Гажэп тугелме?» // Уклар. 1906. № 6.
2 Цит. по: Нафигов Р.И. Формирование и развитие передовой татарской общественно
политической мысли (Очерк истории 1895*1917 гг.). Казань, 1964. С.38.
17 высказываний царских цензоров, которое выработалось в длительном процессе работы над материалами периодической печати.'
Тем не менее, необходимо отметить, что наиболее ценным в дореволюционной русской литературе был перевод статей и публикация их в русскоязычной периодической печати. Переводы целых статей приводились в журнале «Мир ислама», издававшемся в 1912-1913 годах. К тому же некоторые исследователи оценивали вполне объективно и даже восторженно появление периодической печати среди татар. Г.Вамбери писал, что «они [газеты-журналы ~ А.Б.] стоят на общем уровне заботливо редактируемой прессы, большею частью хорошо информированы и пишутся языком более приличным, чем многие газеты гордого своим образованием Запада. Почти во всех хорошо ведутся фельетоны, где помещаются популярно-научные статьи на исторические и географические темы».
Оценивая национальную печать, официальная пресса писала, что «мусульманская периодическая печать в настоящее время очень сильно занята вопросами о национальном воспитании детей. Не желая идти к сближению с господствующим в России русским народом, она желает совершенно огородиться от него в узкие национальные рамки татарщины и тем навсегда освободиться от влияния его науки и культуры».
Таким образом, татарская пресса исследуемого периода в дореволюционной историографии получила противоречивую, временами весьма тенденциозную оценку, которая давалась в зависимости от государственной политики начала XX века.
В советский период сложился однозначный, заданный «сверху» стереотип - отношение к сложившейся в дореволюционной период системе национального образования как антинародной по сути и реакционной по содержанию. Вопросы образования нерусских народов освещались в работе
1 Амирханов Р.У. Татарская дореволюционная пресса в контексте «Восток - Запад» (на
примере развития русской культуры). Казань: Татар, кн. изд-во, 2002. СЛ7.
2 Вамбери Г. Культурное движение .... СПб., 1912. С. 276-302.
3 Зорин Б. Из мусульманской периодической печати // Вестник Оренбургского Учебного
округа. 1915. №1. С.40-48.
18 В.Горохова «Реакционная школьная политика царизма в отношении татар Поволжья». Автор в основном рассматривал политику правительства в отношении татарских школ. Он достаточно подробно освещал деятельность Н.И.Ильминского и организованной им Казанской школы для крещеных татар. Автор весьма отрицательно относился к медресе и мектебе: «Религиозный дурман вдалбливался в голову ребенка с первых дней поступления в школу. В ребенке убивалось все живое».1 В 1948 г. выходит книга А.Эфирова, в которой он подробно изучил русско-татарские и русско-башкирские школы Поволжья, Приуралья и Сибири. Автор, помимо описания истории школ, дал объективный социально- экономический и политический анализ описываемого периода.2
Плодотворным периодом в освещении истории народного образования, в том числе «инородческих» школ, являются 60-80-е годы XX века. В эти годы большой вклад в изучение вопроса внесли С.М.Михайлова, 3 А.Х.Вильданов, Г.С.Кунафин, А.Х.Махмутова.4 Некоторыми исследователями рассматривалась проблема социального и юридического статуса татарской школы в структуре российского государства и ее политики в области «инородческого» народного образования. Часть исследователей рассматривали старометодные школы как изолированный социальный организм, вне структуры собственно национального общества. При этом основным методом изучения был принцип сравнения и противопоставления ее русской государственной школе или новометодным татарским учебным заведениям начала XX века. Такой подход приводил к единственному выводу - об отсталости этой школы и совершенной непригодности для жизни общества. В этот же период уделяется внимание
1 Горохов М.В. Реакционная политика царизма в отношении татар Поволжья. Казань, 1941. -
С, 198.
2 Эфиров А.Ф. Нерусские школы Поволжья, Приуралья и Сибири. М„ 1948.
3 Михайлова СМ. Казанский университет и просвещение народов Поволжья и Приуралья
ҐХ1Х век). Казань, 1979.
Вильданов А.Х., Кунафин Г.С. Башкирские просветители демократы XIX в. М. Наука, 1981; Махмутова А.Х. Становление светского образования у татар (Борьба вокруг школьного вопроса, (1816-1917). Казань, 1982.
5 Ханбиков Я.И. Русские педагоги Татарии и их роль в развитии просвещения и педагогической мысли татарского народа. Казань, 1968;
19 истории отдельных учебных заведений дореволюционного времени.' В советский период начинается научная разработка таких проблем, тесно связанных с татарским просвещением, как история джадидизма и национальное книгопечатание.
Научное осмысление места, роли и содержания джадидизма как крупного общественно-политического и социокультурного явления, началось в 20-30-е годы XX века. Гносеологические корни этого понятия восходят к новому фонетическому методу преподавания азбуки (от арабского «ысул-и-джадид» - новый метод) в мусульманских конфессиональных школах.
Первым серьезным исследованием по джадидизму явилась работа Дж.Валидова «Очерк истории и образованности и литературы татар». Определяя характер движения, автор охарактеризовал его как «особого рода умственно-культурное движение», основная цель которого заключалась в сближении с европейской культурой и переустройством общественной жизни, согласно потребностям нового времени. Особое внимание Дж.Валидов обратил на религиозно-нравственную сторону воспитания в джадидистких мектебах и медресе.
Близких оценочных взглядов придерживался такой видный деятель татарской культуры, как Г.Г.Ибрагимов, который отождествлял джадидизм с просветительством. Он оценивал джадидизм как этап в развитии татарского просветительства. Г.Г.Ибрагимов отмечает, что «в движении за реформирование, огромную роль сыграл пресловутый ысул джадид. В движении за обновление, начавшемся в конце XIX века, особое место с подачи И.Гаспринского, заняла борьба за введение в мектебы нового метода преподавания. Школьный вопрос был наиболее близок и актуален для
Махдиев М. Буби медресесе // Казан утлары. 1969. №12. Б. 123-126; Багьбостан Моэминова мвктебе // Казан утлары. 1987. № 6. Б. 156; Утебаев Р. «Хесэния» медресесе // Казан утлары. 1988. №5. Б. 167. 2 Валидов Дж. Очерк истории и образованности и литературы татар. М, 1923. С. 68.
20 населения. Сторонников реформ стали называть джадидистами, а их противников - кадимистами».1
С укреплением тоталитаризма и утверждением так называемых классовых критериев осмысления исторического и духовного наследия, за джадидизмом начинают закрепляться односторонние, как правило, негативные оценки. По мнению историка И.Нуруллина, сигналом для «ревизии» татарской общественной мысли послужила работа Б.Г.Гафурова «История таджикского народа», изданная в 1949 году.2 В ней автор ставил цель заново рассмотреть проблему «джадидизма». В итоге он пришел к выводу, что джадидизм - это пантюркизм, и потому он никогда не был прогрессивным явлением.
Большинство советских исследователей трактовали джадидизм как «реакционное буржуазно-националистическое течение». Начиная с 50-х годов, просветительство и джадидизм рассматриваются как два взаимоисключающих идеологических явления: просветительство - как демократическое направление, а джадидизм - как реакционное: «Во второй половине XIX века необходимо учитывать два движения. Одно из них — демократическое, развивающееся под влиянием прогрессивной русской общественной мысли, передовое просветительское движение, а другое - буржуазное - джадидское движение, имеющее своим фундаментом крайне вредную идеологию пантюркизма и панисламизма».4
С середины 60-х годов начинается постепенный отход от тенденциозных и политизированных оценок джадидизма. Появляется серьезное исследование Р.ИНафигова «Формирование и развитие передовой татарской общественно-политической мысли» (1964). В работе автор ставил вопрос о неправомерности отождествления джадидизма с так называемым пантюркизмом. Он предлагал рассматривать в джадидитском движении два этапа: демократическо-
1 Ибрагимов Г.Г. Татарлар арасында революцион хэрэкат (1905). Казан: Госиздат ТССР,
1925. Б. 25.
2 Нуруллин И. Татар мэгьрифетчедеге Ьем ясадидчелер дата йертелген куренешкэ карата //
Казан утлары. 1988. № 11. Б.175-183.
Аршаруни А., Габидуллин Г. Очерки панисламизма и пантюркизма в России. М., 1931. Гайнуллин М. К.Насыров и просветительское движение среди татар. Казань, 1955. СДЗ.
21 просветительский (до 80-х гг. XIX века) и буржуазный (после 80-х годов). Тенденция отождествления джадидизма с просветительством нашла свое продолжение в исследованиях 70-х-начала 90-х годов. Это характерно для работ Я.Г.Абдуллина, С.М.Михайловой, А.Х.Махмутовой.2 Авторы этого периода склонны рассматривать джадидизм как крупное явление в общественно-политической жизни татарского общества, «явившееся этапом в развитии татарского просветительства». В целом же, в 1970-1990-х годах относительно джадидизма фактически произошел возврат к тем определениям, которые были приняты исследователями в 1920-х годах.
В советский период возник интерес к истории татарской книги. Это объясняется общим ростом внимания к истории печати, книжного дела в 20-х гг. в целом по стране , Среди работ этого периода необходимо указать на труды П.М.Дульскогр по изучению художественного оформления татарской книги.5 Некоторые факты, касающиеся начального периода казанско-татарского книгопечатания, деятельности отдельных издателей, приведены у Г.СГубайдуллина.6 Он и Г.Рахим написали историю татарской литературы XVII-X1X веков, в которой собраны сведения о первопечатании популярных в прошлом сочинений, имеющих отношение к истории книги XIX века. Отмечая степень распространения и популярности отдельных изданий, авторы выявляют роль тех или иных книг в духовной жизни народа, в зарождении
Нафигов Р.И. Формирование и развитие передовой татарской общественно-политической мысли (Очерк истории 1895-1917 гг.). Казань, 1964. С. 98-99.
Абдуллин Я.Г. Татарская просветительская мысль. (Социальная природа и основные проблемы). Казань: Татар, кн. изд-во, 1976; Он же. Джадидизм, его социальная природа и эволюция // Из истории татарской общественной мысли. Казань, 1979. С. 97; Михайлова СМ. Казанский университет и просвещение народов Поволжья и Приуралья (XIX век). Казань, 1979; Махмутова А.Х. Становление светского образования у татар (Борьба вокруг школьного вопроса. (1816-1917). Казань, 1982.
Абдуллин Я.Г. Новое мышление и некоторые проблемы истории татарской общественной мысли народов России конца XIX - начала XX веков. Казань, 1990. С. 27. 4 См. Сидоров А.А. Советская история книги / Книга. Исследования и материалы. М., 1967. С. 137-170.
5Дульский П. Книга и ее художественная внешность. (В связи с казанским книгопечатанием). Казань, «Друзья книги», 1921.
6 ГубаЙдуллин Г.С. Из прошлого татар / Материалы по изучению Татарстана. Вып. II. Казань, 1925. С. 71-111.
22 реалистической литературы.1 Историку Е.И.Чернышеву принадлежит специальная работа о цензуре татарской книги начала XX века. В ней впервые вводились в научный оборот данные о количестве татарских изданий 1906-1908, 1911 гг.2 Попытка освещения истории татарской дореволюционной книги была предпринята И.Рамиевым. 3 В работе Р.И.Нафигова об общественно-политической мысли татарского народа рассматривается деятельность ряда прогрессивных издателей начала XX века, подчеркивается роль в пропаганде передовой научной и политической мысли.4
Огромный вклад в изучение истории национальной книги татарского народа внес А.Г. Каримуллин. Первой крупной работой ученого в этой области была монография «У истоков татарской книги» (Казань, 1971) , в которой он впервые системно и последовательно освещал проблему от начала возникновения книгопечатания на татарском языке до 60-х годов XIX века. Татарская книга, при этом, рассматривалась не как узко национальное явление, а осмысливалась как продукт общеевропейского и всероссийского культурного развития в целом. В более поздней монографии автора «Татарская книга начала XX века» (Казань, 1974) значительное внимание было уделено деятельности ряда издательств и типографий, в том числе на территории Оренбургской губернии.6 Работы А.Г.Каримуллина выходили как на русском, так и на татарском языках.7 В 90-е годы XX века интерес к истории татарской книги
Рахим Г. haM Газиз Г. Татар адебиятьг тарихы. Казан, Татарстан жеміїуриятенец дэулэт нешрияты, 1922.
Чернышев Е.И. Восточная печать в эпоху реакции XX века. (Почерк по архивным делам) / Известия общества археологи, истории и этнографии при Казанком гос. Университете. Т.ЗЗ. 1925. Вьш 1.С. 105-130.
3 Рвми И. Чэнечкеле еллар утэ килгенда Революциягэ кадергэ татар эдэбияте Ьэм сенгате
турьшда истелеклвр // Совет эдвбияты. 1960. № 5. Б. 92-112, № 8. Б.92-110; Рэми И. Татарча
басма суз // Совет эдэбияты. 1964. № 8. Б. 145-155.
4 Нафигов Р.И. Формирование и развитие передовой татарской общественно-политической
мысли. (Очерк истории 1895-1917 гг.). Казань, 1964.
5 Каримуллин А.Г. У истоков татарской книги. (От начала возникновения до 60-х годов XIX
века). Казань, 1971.
6 Каримуллин А.Г. Татарская книга начала XX века. Казань, 1974.
7 Керимуллин Э.Г. Татар матбугатчылыгы тарихыннан // Казан утлары. 1974. № 1;
Каримуллин 6.Г. Китап деньясына саяхат. Казан: Татар, кит. нэшр., 1979; Керимуллин В.
Милли китабыбыз тарихы турьшда // Казан утлары. 1995. № 2. Б Л 66.
23 значительно возрос. М.Ф.Рахимкулова в своей работе «Преподавание естественных наук в татарских школах дореволюционной России» привела перечень учебников по разным дисциплинам на татарском языке, издававшихся в Казани и Оренбурге.1
Изучение истории татарской периодической печати относительно в более объективном и научном плане также начинается в первые годы Советской власти. Литература, касающаяся в той или иной мере рассматриваемой темы» свидетельствует о том, что ученые проявили значительный интерес к национальной прессе дооктябрьского периода. Вместе с тем большая часть исследовательских работ, написанных в 20-80-е годы, посвящена, как правило, социально-демократической газете «Урал». Значительно менее изучен журнал «Шура», хотя он является одним из самых известных в истории татарской периодической печати XX века. Гата Исхакый в своем пособии по литературе, описывая жизнь и творчество Р.Фахретдинова, коснулся и истории журнала «Шура».3
Составитель альбома татарской периодической печати И.Рамиев писал, что из всех национальных журналов «Шура» содержал самый богатый материал. Это своего рода национальный журнал-энциклопедия, а что касается технической стороны, то здесь он, без сомнения, на первом месте. И.Рамиев был первый, кто определил журнал как «энциклопедический».4
В советский период журнал «Шура» как и все издававшиеся в начале XX века периодические издания, был определен как националистическое издание. В работах 1950-1970 годов часто можно встретить утверждения, что журнал пропагандировал идеи панисламизма, пантюркизма и боролся против проникновения русской культуры и литературы, сохраняя в литературе
Рахимкулова М.Ф. Преподавание естественных наук в татарских школах дореволюционной России. Оренбург, 1998.
2 Ибрагимов Г. «Урал» и «уральцы». Казань, гос. Изд-во тат. АССР-, 1927; Хасанов X.
Большевистская газета «Урал». Казань,: Таткнигоиздат, 1967.
3 См. Мерданов Р. «Шура» журналы //Гасырлар авазы - Эхо веков. 1999. № 1/2. Б. 227-243,
4 Рамиев И. Искеден янага таба // Истэлеклбр. Татарча басма суз. Казан, 1965. С.111.
24 реакционные идеи1. Новые подходы оформились постепенно. М.Гайнуллиным была собрана информация о редакторе и издателях журнала, а также о составе работников редакций «Вакыт» и «Шура». Им положительно были оценены материалы по татарской, восточной и мусульманской литературе.2
На современном этапе дореволюционным периодическим изданиям, в том числе деятельности журнала «Шура» отводится много места в работах М.Ф.Рахимкуловой/ Р.Б.Имамутдинова,4 Ф.Н.Баишева,5 М.Мардиевой б, Р.Марданова.7 Оренбургский историк Д.А.Сафонов в работе, посвященной периодике Оренбургского края, приводит наиболее полный перечень периодических изданий, выходивших на татарском языке в Оренбургской губернии вплоть до 1929 года. Он рассматривал татарскую периодику как важную составляющую газетного дела в крае.8
Для современного этапа изучения татарского просвещения характерно многообразие мнений и проблем, рассматриваемых исследователями.
В современной историографии продолжают сосуществовать различные представления о джадидизме. Так, А.Н.Юзеев считает его довольно узким понятием - только движением за новометодную школу. Джадидами, по его мнению, были как реформаторы, так и либералы, и просветители.9 Эту же точку зрения разделяет уфимский исследователь Л.А.Ямаева. В своей работе,
1 Татарстан АССР тарихы. Казан, 1970. С. 289.
2 Гайнуллин М. 1905 ел революциясе дам татар телендэ вакытлы матбугат// Совет эдэбияты.
1955. № 9. Б. 100-111; Гайнуллин М. Татарская литература и публицистика начала XX века.
Казань, 1983.
3 Рахимкулова М.Ф. Ученый просветитель, ученый-энциклопедист // Творчество Ризы
Фахретдинова: Сб. статей / БНЦ УрО АН СССР. Уфа, 1988; Рахимкулова М.Ф. Фахретдинов
Ф.Р, // Татары в Оренбургском крае: Научно-практическая конференция. Тезисы докладов.
Оренбург, 1996. С. 104-108.
4 Имамутдинов Р.Б, Писатели национальных литератур в Оренбургском крае.Оренбург, 1991.
s Баишев Ф.Н. Общественно-политические и нравственно-этические взгляды Ризы
Фахретдинова: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Уфа, 2002.
Мэрдиева М. «Шура» кинеш дигвн суз // Мвдани жомга. 1998. 25 сентябрь. БЛЗ.
7 Мерданов Р. «Шура» журналы // Гасырлар авазы - Эхо веков. 1999. № 1/2. С.227-243.
8 Сафонов Д.А. Периодика Оренбургского края. Вып. 1. Первые сто лет. Оренбург, 2004.
9 Юзеев А.Н. Татарская философская мысль конца XVIII-ХГХ веков (эволюция, основные
направления и представители): В 2-х кн. Казань, 1998; Он же. Место джадидизма в татарской
общественной мысли конца XIX - начала XX вв. // Гасырлар авазы - Эхо веков. 1999. № 1/2.
С. 164-167; Он же. Идеология джадидизма: история и современность // Гасырлар авазы - Эхо
веков. 2003. №3/4. С. 126-135,
25 анализируя отдельные аспекты проблемы исламского реформаторства, она во многом опирается на методологические подходы и выводы А.Н.Юзеева. В свою очередь, казанский этнолог Д.М.Исхаков проводит прямую параллель между нациестроительством и уровнем развития «высокой культуры».2 Одновременно автор выделяет три этапа становления джадидизма: религиозный (теологический), культурный и политический реформизм.
Позицию Д.М.Исхакова в данном вопросе во многом разделяет другой казанский исследователь А.Ю.Хабутдинов. По его мнению, джадидизм - это движение, направленное на создание нации европейского типа. В то же время исследователь не склонен «смешивать этот процесс» с исламской религиозной реформацией, считая джадидизм «преимущественно светским движением».
Также на современном этапе появляются исследования, специально посвященные системе народного образования нерусских народов, учебным
заведениям, готовившим педагогические кадры для «инородческих» школ. Н.Х.Юмакулов в своей работе приходит к выводу что «в середине - конце XIX века при активном участии правительства Российской империи в губерниях Среднего Поволжья была создана достаточно эффективная система образования нерусских народов, целью которой было воспитание их представителей в духе верноподданнических настроений».5
Вопрос подготовки учительских кадров для начальных нерусских училищ рассматривает К.В.Кузьмин. Исследователь утверждает, что было два пути расширения русского влияния на «инородческие» народности: во-первых,
1 Ямаева Л.А. Мусульманский либерализм начала XX века как общественно-политическое
движение (по материалам Уфимской и Оренбургской губерний). Уфа: Гилем, 2002. С.13.
2 Исхаков Д.М. Феномен татарского джадидизма: введение к социокультурному
осмыслению. Казань: Иман, 1997.
3 Хабутдинов А.Ю. Татарское общественное движение в Российском сообществе (конец VIII
- начало XX веков): Автореф. Дис. ... докт. ист. наук. Казань, 2002. С.25.
4 Ибатуллина Ф.А. Некоторые аспекты «системы инородческого просвещения» Ильминского
/ Народное просвещение у татар в дооктябрьский период. Казань, 1992. С. 119-128; Аминов
Т.М. Система педагогического образования в Башкирии. Конец XTVIII - начало XX века.
Уфа: Башгоспединститут, 1999.
s Юмакулов Н.Х. Система образования нерусских народов Среднего Поволжья: структура, организация, практика (70-е годы XIX - начало XX вв.). Автореф. Дис. ... канд. пед. наук. Чебоксары, 2002,
26 через определение места русского языка в курсе учительских школ не только как предмета преподавания, но и как средства к изучению других предметов, во-вторых, через прямое православное воздействие на воспитанников путем введения в курс уроков Закона Божьего и в дальнейшем через преобразование в смешанные «русско-инородческие» учительские школы.
В последнее время появился ряд работ, авторы которых пытаются показать концепцию просветительской и образовательной деятельности царской администрации в дореволюционный период, представить ее как некую целостную систему. С этой точки зрения определенный интерес представляет гипотеза педагога С.В.Грачева об образовании нерусских народов Российской империи в геополитическом контексте, Гипотетическим посылом для концепции этого автора стало предположение о том, что «инородческое» просвещение имело в своем основании геополитическую подоплеку. С.В.Грачев полагает, что на линиях соприкосновения культур и цивилизаций национальное образование обретает смысл, характер и функции, не проявляющиеся в обычных условиях, то есть в местах с относительно однородным этническим и вероисповедным составом населения.2
«Инородческое» образование явилось предметом внимания со стороны исследователей, представляющих весьма широкий спектр гуманитарного знания. Не только историки, но педагоги исследовали проблемы образования нерусских народов Российской империи. Но вместе с тем, для наиболее полного освещения народного образования, необходимо изучать историю государственных учебных заведений во взаимосвязи с конфессиональными.
В конце 90-х годов XX века выходят работы М.Ф.Рахимкуловой. Наибольший интерес для нас представляют такие как: «Медресе «Хусаиния» в Оренбурге» (1997), «Преподавание естественных наук в татарских школах дореволюционной России» (1998). Заслуга исследователя в том, что она
1 Кузьмин К.В. Национальные учительские школы и проблемы христианизации уральских
народов (конец 1860-х - начало 1900- гг.) // Образование и наука. 2003. № 3 (21). С. 106-115.
2 Грачев СВ. Образование нерусских народов Российской империи в геополитическом
контексте // Педагогика. 2002, № 7. С.72-80.
27 затронула ранее не исследованные и малоисследованные проблемы в истории татарских школ. Автор привлекает большое количество источников на татарском языке.
При работе над книгой «Медресе «Хусаиния» в Оренбурге» М.Ф,Рахимкулова использовала и воспоминания воспитанников медресе, привлекла и фотографии тех времен из семейных фотоальбомов, что на наш взгляд, помогает читателю ощутить дух того времени. В приложениях даны биографические сведения людей, способствовавших развитию просвещения среди татар Оренбуржья.1 Тем не менее, на наш взгляд, автору не хватало объективности при анализе новометодных школ. Она заключала, что все новометодные школы были радикально реформированными, и что в них преподаванию естественных наук выделяли большее количество часов, чем религиозным предметам. В действительности, подобное можно сказать лишь о медресе «Хусаиния» в Оренбурге. А по губернии были новометодные школы, где из естественных наук преподавалась лишь одна география, да и то без учебника. Но эти медресе выпускали образованных мулл, знавших арабский, турецкий и другие языки. В рассматриваемый М.Ф.Рахимкуловой период (конец XIX - начало XX вв.) новометодные школы только-только набирали силу. Тем не менее, заслуга исследователя в освещении деятельности мектебов и медресе от этого нисколько не умаляется.
Новый интерес история дореволюционной конфессиональной школы стала особенно вызывать в последние два десятилетия. Здесь, в первую очередь, необходимо отметить работы Р.В.Альмухаметова, И.П.Малютина, Л.Ш.Сулеймановой и других ученых республики Башкортостан по проблемам развития национальных школ в местностях с преимущественно нерусским населением. Внимание башкирских исследователей направлено и на развитие
1 Рахимкулова М.Ф. Медресе «Хусаиния» в Оренбурге. Оренбург: «Яна Вакыт», 1997. С. 60-
70.
2 Рахимкулова М.Ф. Преподавание естественных наук в татарских школах дореволюционной
России. Оренбург, 1998. С. 40-42.
28 школ Оренбургской губернии, которые они определяют как «зауральские кантоны». '
Социально-правовому статусу дореволюционных татарских учебных заведений посвящена работа казанского исследователя С.Рахимова. Он рассматривает социально-правовой статус татарской школы в двух плоскостях: внутри татарского общества; в общей структуре Российского государства и отношения последней к «инородческому» социальному институту.2
Другой казанский исследователь Р.У.Амирханов в своей работе «Татарское просвещение в зеркале истории (дооктябрьский период)» акцентировал внимание на наиболее существенных моментах народного образования у татар в дооктябрьский период. Рассматривая новометодные учебные заведения, расположенные на этнической территории татарской нации, автор перечисляет и преподававшиеся в них дисциплины.3
Крупной обобщающей работой по истории учебных заведений Оренбургского края является монография В.С.Болодурина «Образование и педагогическая мысль в Оренбуржье. Страницы истории (1735-1940 годы)». В ней рассматривается история становления и развития образования и педагогической мысли в Оренбуржье на протяжении XVIII, XIX и первой половины XX веков. Автор выделяет три периода в развитии образования. Каждый из этих периодов охарактеризован с точки зрения количественных и качественных показателей системы образовательных учреждений, квалификации педагогического персонала, содержания образования, эффективности системы управления. В своем исследовании он приводит сведения относительно количества мусульманских учебных заведений -
Алъмухаметов Р.В., Малютин И.П. Современный взгляд на историю образования Башкортостана (1702-1907) // Этнопедагогические взгляды просветителей Башкортостана. Уфа, 1996. Сулейманова Л.Ш. Национальные учебные заведения в Башкортостане в первое сорокалетие XX века. Уфа, 2000.
2 Рахимов С. Социально-правовой статус татарских учебных заведений последней четверти
XVIII - нач. XX вв. // Ислам в татарском мире: история и современность: Материалы
международного симпозиума. Казань, 1997. С. 71-82.
3 Амирханов Р.У. Татарское просвещение в зеркале истории (дооктябрьский период) / Ислам
в Среднем Поволжье: история и современность. Очерки. Казань: Мастер Лайн, 2001.
29 мектебах и медресе в городе Оренбурге и сельских районах в начале XX века. Особо подчеркивается роль медресе «Хусаиния» в деле просвещения мусульманского населения края.1
В последние годы к вопросам образования на Южном Урале в первой четверти XX в. обращались оренбургские исследователи Г.Г.Губскова и Г.В.Савицкий. Г.Г.Губскова изучала развития образования в регионе накануне, в период революций 1917 года и гражданской войны , Г.В.Савицкий -начальное народное образование в регионе во 2-й половине XIX - начале XX вв. Оба автора рассматривали образование только как складывание и функционирование системы образовательных учреждений. Они затрагивали и мусульманское образование, приводили некоторые статистические данные о количестве конфессиональных школ и учащихся. Однако авторов интересовали в основном учебные заведения, так или иначе связанные с властью, государственные. И хотя они признавали, что без изучения образования нерусских народов края картина будет неполной, все же, отдельные аспекты темы рассматривались опосредованно: Г.Г.Губскова не затрагивала положения конфессиональных школ и вопросов преподавания исламского вероучения в Оренбургской губернии, которые не были разрешены вплоть до 1924 года. Г.В.Савицкий делал акцент на русско-национальное образование, полагая его определяющим и в итоге стимулирующим развитие школы национальной и движения джадидизма.
Борьба за сохранение конфессиональных школ хорошо освещена в работе В.Г.Чеботаревой, которая отмечает, что «для мусульман продолжала оставаться актуальной проблема сохранения конфессиональной школы. Верующие не
Болодурин B.C. Образование и педагогическая мысль в Оренбуржье. Страницы истории П 735-1940 годы). Оренбург; Оренбургское книжное издательство, 2001. С. 59.
Губскова Г.Г. Власти и образование на Южном Урале накануне, в период революций 1917 года и гражданской войны. Дис.... канд. ист. наук. Оренбург, 2003.
3 Савицкий Г.В. Начальное народное образование на Южном Урале и Северо-Западном Казахстане в 1851-1917 гг. Дис. ... канд. ист. наук. Оренбург, 2004.
зо могли согласиться с упразднением многовековой традиции обучения Корану». Соглашаясь с мнением этого исследователя, мы хотим отметить, что острая борьба мусульман за сохранение конфессиональных школ связана, скорее всего, с тем, что религиозные предрассудки у мусульман оказались сильнее. Ислам — это также образ жизни и особый стиль мышления, и упразднение религиозных школ сильно ударило по религиозным чувствам мусульман, ведь именно мектебы и медресе формировали мировоззрение правоверного мусульманина.
Историографический обзор проблем свидетельствует о том, что мектебы и медресе и мусульманское образование вообще явились предметом внимания со стороны исследователей разного периода и представляют весьма широкий спектр мнений.
Подводя итог анализу литературы по исследуемой теме, можно сделать вывод, что отдельные проблемы татарского просвещения в конце XIX - начале XX веков затрагивались рядом авторов. Вместе с тем вопросы внутреннего устройства мектебов и медресе, динамики количества учебных заведений, роли национальной печати в деле просвещения не являлись предметом специального исследования. В результате незнания большинством современных авторов арабского шрифта за рамками этих работ осталось большинство источников, а также татарская историография некоторых проблем.
Обзор использованных источников. Мы выделили в ходе исследования следующие группы источников: 1) архивные документы; 2) опубликованные источники; 3) периодическая печать (тюркоязычная и русскоязычная).
В ходе работы над исследованием были привлечены 30 фондов следующих центральных и местных архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского Государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Национального архива
1 Чеботарева В.Г. Реформирование мусульманской школы: просветительские цели политики и практика абсурда (1917-1923 гг. На материалах Наркомнаца) // Этнопанорама. 2000. № 3. С.54-61.
31 Республики Татарстан (НАРТ), Центрального Государственного исторического архива Республики Башкортостан (ЦГИА РБ), Центрального Государственного архива общественных объединений Республики Башкортостан (ЦГАОО РБ), Центра документации новейшей истории Оренбургской области (ЦЦНИОО) и Государственного архива Оренбургской Области (ГАОО).
В Государственном архиве Российской Федерации основная работа была проведена в фонде Особого отдела Департамента полиции МВД (Ф. 102 ДПОО). Работа губернских жандармских органов имела два основных направления: сбор агентурных сведений и анализ собранного материала. Выявленные в ходе исследования жандармские документы по мусульманскому населению, особенно по вопросам панисламизма и пантюркизма, позволяют сделать вывод, что первую часть своей работы жандармские управления выполняли лучше. Основные сведения о мусульманах-просветителях, татарских печатных изданиях, взятые нами из отчетов начальника Оренбургского ГЖУ полковника Бабича в Особый отдел Департамента полиции, хотя и отличаются знанием дела и сдержанностью оценок, большинство чиновников губернских и центральных жандармских органов имели искаженное представление о национальном движении российских мусульман. Они именовали это движение исключительно как «панисламизм». Как отмечают исследователи, «излишняя идеологизированность и политизированность жандармских органов приводили к тому, что «панисламизмом» называли любое проявление оппозиционности среди мусульман, любые их культурно-пррсветительские начинания и др.».1 В списки «панисламистов» включались многие мугаллимы новометодных мектебов, члены мусульманских благотворительных обществ и другие лица, не имеющие прямого отношения к политике. Иной раз жандармские чины даже не делали разницы между понятиями «панисламизм» и «пантюркизм», используя их как синонимы.
1 Ямаева Л.А. Мусульманский либерализм начала XX века как общественно-политическое движение (по материалам Уфимской и Оренбургской губерний), Уфа: Гилем, 2002. С.31.
В ходе работы были исследованы отдельные документы из фонда Центрального Комитета КПСС (Ф. 17) РГАСПИ, которые дали представление о борьбе за сохранение мектебов и медресе в первые годы Советской власти.
Материалы об «инородческих» школах, об их количестве и финансировании содержатся в фонде Попечителя Казанского учебного округа (Ф. 92) Национального архива Республики Татарстан (НАРТ). Сведения, представляющие интерес для нашего исследования, содержатся в личном фонде Ф.Г.Каримова (Ф. 1370) этого же архива. Так интерес представляет переписка Ф.Г.Каримова с известным востоковедом Г.Вамбери. В работе также были использованы материалы Казанского губернского жандармского управления (Ф. 199) и Канцелярии Казанского губернатора (Ф. 1), содержащие сведения о деятельности редакции газеты «Вакыт» и ее редакторе Ф.Г.Каримове.
Отчеты о ходе выполнения и реализации решений вышестоящих органов по «мусульманскому вопросу», сведения о конфессиональных и «инородческих» школах, и печатных изданиях татар можно получить из архивных документов Центрального Государственного исторического архива Республики Башкортостан (ЦГИА РБ), отложившихся в фондах Уфимского губернского правления (Ф. И-9), канцелярии уфимского гражданского губернатора (Ф, И-11) и директора народных училищ Уфимской губернии (Ф. И-113). Документы из этих фондов довольно весомо пополнили источниковую базу данных.
В фонде Попечителя Оренбургского учебного округа (Ф. И-109) ЦГИА РБ сохранились материалы, касающиеся открытия в городе Оренбурге педагогических курсов по подготовке учителей мусульманских начальных школ. Сведения об учреждении особых школ для детей магометан и идолопоклонников сохранились в фонде Директора училищ Оренбургской области (Ф. И-110).
Расширили наши знания о программах новометодных медресе и изучаемых в них дисциплинах данные из архивной коллекции медресе «Галин» (ЦГИА РБ. Ф. 4767), которая была сформирована в советское время из личных
33 документов (воспоминания, сведения биографического характера и др.) бывших воспитанников этого конфессионального учебного заведения. Инициатором создания коллекции стал бывший учащийся медресе М. Магадиев, написавший краткую историю медресе «Галия» (Ф. 4767. Оп, 1. Д. 1), Необходимо отметить, что материалы коллекции носят в целом мемуарный характер и поэтому нуждаются в перепроверке.
Несколько выделяется на общем фоне архивных материалов фонд Оренбургского магометанского духовного собрания (Ф. 295) ЦГИА РБ. Здесь для нас интерес представляли документы, касающиеся мектебов и медресе.
Основную часть исследования составили материалы, хранящиеся в Государственном архиве Оренбургской области (ГАОО). Сохранившиеся базовые источники непосредственно о деятельности и численности «инородческих» школ, низших учебных заведениях в разные годы исследуемого периода содержатся в фонде Дирекции народных училищ (Ф, 73), фонде Оренбургской татарской учительской школы (Ф. 264) и фонде Оренбургского губернского правления (Ф. 11). Фонды содержат сведения о количестве школ, учащихся, источниках содержания школ. Здесь же мы нашли информацию о состоянии обучения татар в различных населенных пунктах, переписку директора народных училищ с попечителем учебного округа, инспекторами школ и пр. Значительный интерес представляют фонды Оренбургской губернской Земской управы (Ф. 43), Оренбургской уездной Земской управы (Ф. 44), Оренбургской городской управы (Ф. 41), где содержатся сведения по учету магометанских школ в городах губернии. Кроме того, в фонде Земской управы есть большой по объему доклад о внешкольном образовании «инородцев» в период с 1915 по 1917 годы.
Канцелярия Оренбургского губернатора (Ф. 10) осуществляла, как исполнительный орган губернатора, надзор за деятельностью всех административных, хозяйственных и финансовых учреждений губернии. Основные сосредоточенные здесь и использованные нами источники следующие: циркуляры и предписания МВД, приказы, обязательные
34 постановления губернатора; переписка с органами высшей и местной гражданской, военной и духовной власти по поводу лиц, состоящих под надзором полиции, подозреваемых в панисламизме и пантюркизме. Также здесь сохранились материалы отдельных мусульманских благотворительных обществ (уставы, отчеты) и пр. В фонде канцелярии Оренбургского военного губернатора использованы материалы, касающиеся передачи дел по татарским, башкирским и киргизским школам в ведение инспектора инородческих школ (Ф. 6).
Информацию о национальных периодических изданиях, типографиях, их владельцах содержат донесения фонда Оренбургского губернского жандармского управления (Ф. 21).
Особый интерес для нас представлял журнал с записями протоколов заседаний Педагогического совета медресе «Хусаиния» в фонде медресе «Хусаиния» в Оренбурге (Ф. 213). Документ ценен в том плане, что он на татарском языке с арабским шрифтом и ранее исследователями не использовался.
Отдел фондов Октябрьской революции и социалистического строительства (Ф. Р-450) ГАОО включает протоколы Уездного комитета по народному образованию о распределении учебников и об открытии школ для мусульман.
Кроме того, в работе были использованы отдельные документы из фондов Башкирского обкома ВКП (б) - КПСС (Ф. 122), Уфимского губкома РКП (б) (Ф. 1) Центрального государственного архива общественных объединений Республики Башкортостан (ЦГАОО РБ), позволившие составить представление об отношении мусульман к советской школе.
Данные, касающиеся взаимоотношений мусульман и органов управления в первые годы Советской власти на почве народного образования, содержатся в фондах Оренбургского уездного комитета ВКП (б) (Ф. 5), Орского райкома ВКП (б) (Ф. 20), Орского уездного комитета ВКП (б) (Ф. 7), Оренбургского
35 губернского комитета ВЛКСМ (Ф. 208) Центра документации новейшей истории Оренбургской области (ЦДНИОО).
Следующую группу источников, использованных в работе, составляют опубликованные источники. Изучение источников законодательного характера позволило проследить эволюцию правового статуса российских мусульман, что было в свою очередь, отражением изменений в национальной и религиозной политике государства. Исследовательский интерес историков и юристов получил свое оформление в виде отдельных сборников документов, среди которых особо значимыми для нас стали тематические, отражающие отношение российского государства к тюрко-мусульманским народам региона.1 Крупные изменения в этой области произошли после социально-политических реформ 1905-1906 годов. Законодательные акты, ставшие правовой базой реформ 1905-1906 годов были переизданы спустя десятилетия в составе специальных сборников документов.2
К опубликованным источникам можно отнести и протоколы (журналы) совещаний по вопросам народного образования, созванных в 1915-1916 годах Оренбургской губернской земской управой. Интерес к этим документам обусловлен тем, что на этих совещаниях особое внимание уделялось проблеме начального обучения мусульманского населения края.3 При сравнении этих материалов с решениями съезда директоров и инспекторов народных училищ Оренбургского учебного округа и постановлениями общеземского съезда по народному образованию, касающихся «инородцев», выявляется, что сеть
Ислам в законодательстве России: Сборник законодательных актов, постановлений и распоряжений правительства России / Под общей ред. А.Б. Юнусовой. Уфа, 1998,
Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 9. Законодательство эпохи буржуазно-демократических революций. М, 1994.
3 Журналы I и II совещания по народному образованию при оренбургской губернской земской управе в 1915 году. Оренбург, 1915; IV-я очередная сессия Оренбургского губернского земского собрания. Доклады по народному образованию. Оренбург, 1917.
36 начальных светских школ для мусульман расширялась во многом благодаря земствам.1
Особый интерес представляют опубликованные источники, содержащие статистические материалы. Одним из главных мероприятий государственной статистики стало проведение в 1897 году первой всеобщей переписи населения Российской империи. Материалы переписи после соответствующей обработки были опубликованы Центральным статистическим комитетом МВД в сводных изданиях общероссийского масштаба и погубернских выпусках («Тетрадях»). Материалы переписи являются единственным дающим наиболее объективную картину источником. В ходе исследования нами привлекались и другие данные. Так, дополнительные сведения об учебных предметах, изучаемых в мусульманских школах, а также о материальном положении начальных школ мы получили из статистического очерка М.И.Обухова «Мектебы Уфимской губернии».
Дополнительные сведения о тюрко-мусульманском обществе можно получить из справочников того времени. Издававшиеся ежегодно Адрес-календари и Справочные книжки позволяют проследить динамику развития общественных отношений в крае и вовлечения в эту систему мусульманского населения, в том числе и татар.
В целом, отмечая достижения статистики конца XIX - начала XX в., необходимо сказать, что она несла на себе отпечаток времени, отражала уровень развития науки и культуры. Опираясь только на ее данные трудно получить полное представление об уровне грамотности среди татар и других тюрко-мусульманских народов.
Постановления первого общеземского съезда по народному образованию в г. Москве с 16 по 30 августа 1911 года. Уфа, 1912; Съезд директоров и инспекторов народных училищ Оренбургского учебного округа. Журналы заседаний. Уфа, 1913.
Мектебы Уфимской губернии: Стат. Очерк татарских и башкирских школ (мектебов) Уфимской губернии по данным исследования Уфимской губернской земской управы 1912-1913 года/Сост. М.И. Обухов. Уфа, 1915.
В следующую группу печатных изданий по исследуемой проблеме мы выделили дореволюционную периодическую печать. В свою очередь, ее можно разделить на тюркоязычную и русскоязычную.
Обращаясь к вопросу о тюркоязычной прессе, необходимо подчеркнуть, что тема истории становления и развития национальной печати достаточно глубоко изучена уфимскими и казанскими исследователями.' Вместе с тем в их работах национальная печать рассматривается, скорее, как объект изучения, а не как исторический источник.
Нами были просмотрены такие оренбургские издания, как еженедельная газета «Вакыт» («Время»), выходившая в 1906-1918 годах и журнал «Шура» («Совет»), начавший издаваться с 1908 года. В газете «Вакыт», для нас интерес представляли «передовые статьи», «внешние и внутренние известия», городская хроника, а также отдел официальный, где печатались правительственные распоряжения. Наибольший интерес для нашего исследования представляли статьи, посвященные школьному вопросу, преподаванию на родном языке в новометодных школах, критика некоторых литературных произведений. Следующим по значимости для нас является журнал «Шура». В этом издании по интересующей нас теме, были отведены целые рубрики («баблар»), такие как «Тербия во тэгьлим» (Педагогика), «Метенеувига» (Разные новости), «Мекалэлвр» (Статьи, в том числе, касающиеся литературы, истории, общественной жизни), «Тэкърыйз вэ интикад» (Рецензии, критика и библиография, на те или иные книги, статьи в газетах и журналах).
Рост тиражей и популярность национальной периодической печати среди тюрко-мусульман Урало-Поволжья сильно беспокоили государственных чиновников и православных миссионеров. Специально для изучения национальной печати при миссионерском журнале «Православный собеседник»
1 Кугушев Р.Р. Легальная национальная периодическая печать Башкирки в годы революции 1905-1907 гг. / Башкирия в революции 1905-1907 гг.: Сб. статей. Уфа, 1987. С. 65-80; Амирханов Р.У. Татарская дореволюционная пресса в контексте «Восток - Запад» (на примере развития русской культуры). Казань Татар, кн. Изд-во, 2002.
38 было создано отдельно издающееся приложение «Инородческое обозрение». Это приложение, в котором значительное место отводилось переводным статьям из тюркоязычных газет «Вакыт» («Время»), «Кояш» («Солнце»), «Йолдыз» («Звезда») и др., выходило в Казани ежемесячно с конца 1912 г. по декабрь 1916 г. Благодаря этому изданию, современные исследователи, не владеющие письменным тюрки, могут получить некоторое представление о наиболее важных публикациях в национальной прессе за вышеупомянутые годы, имевших общественную значимость. Наиболее острые публикации, как, например, статья известного политического деятеля Ш.Мухамедьярова «О панисламизме» в газете «Вакыт» за 13 декабря 1912 года, переводились на русский язык и публиковались без сокращений и редакторских правок.
В качестве еще одного источника, публикующего переводы статей из тюркоязычной прессы, нами был использован научно-практический журнал «Мир ислама», выходивший в Санкт-Петербурге в 1912-1913 годах. Этот специализированный исламоведческий журнал, орган Императорского общества востоковедения, был создан по инициативе и поддержке Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД. Выполняя поставленную перед журналом задачу, его редакция публиковала не только отдельные статьи из тюркоязычной прессы, но и анализировала их содержание, давала обзорные материалы по отдельным периодическим изданиям или по проблемам, имевшим приоритет в национальной печати, в том числе школьной.1
Среди местных журналов, освещавших в той или иной мере вопросы, связанные с мусульманством и просвещением татар, нами были изучены «Вестник Оренбургского учебного Округа» (1912-1915) и «Оренбургское земское дело» (1916), публикации которых дают представление об отношении оренбургского губернского и уездных земств к мусульманскому населению края, к проблеме «инородческого» образования.
См., напр.: Школьный вопрос в русском мусульманстве // Мир ислама. 1913. Т. 2. Вып. III. С. 131-151; Вып. IV. С. 195-224; Вып. V. С. 279-301.
Обустройство и надзор за начальным образованием «инородцев» (в том числе и татар) губернии входили в компетенцию регионального ведомства — Оренбургского учебного округа, руководство которого издавало свой «Вестник». На его страницах получали освещение также проблемы светского и конфессионального образования мусульман. Кроме педагогического и научного, в «Вестнике» существовал официальный отдел, где публиковались циркуляры, распоряжения, правила по ведомству Министерства народного просвещения, в том числе по «инородческому» образованию.1
Используемые в исследовании русскоязычные издания можно разделить на две подгруппы: проправительственные («Мир ислама», «Инородческое обозрение», «Вестник Оренбургского учебного округа», «Оренбургские губернские ведомости») и либерально-демократические («Оренбургский край», «Оренбургский листок»).
Во избежание ошибок в суждениях при изучении периодики был применен комплексный подход, когда объектом исследования становились не отдельные номера газет и журналов, а по возможности годовые комплекты.
Методологические основы исследования. Разработка темы предусматривает использование различных методов исторического исследования: исторической ретроспекции, системно-структурного, культурно-исторического. Методологическую основу исследования составили принципы историзма, системности, всесторонности и объективности, законы и категории диалектики, а также сравнительно-сопоставительный метод исторического анализа, позволяющий проводить сравнение источников и тем самым обеспечить получение максимально достоверной картины событий в их взаимосвязи.
Цель исследования состоит в освещении татарского просвещения в Оренбургской губернии в конце XIX - первой четверти XX веков. Данная цель может быть достигнута при решении следующих задач:
См., например: Правила «О начальных училищах для инородцев» от 14 июля 1913 г. // Вестник Оренбургского учебного округа. Уфа. 1913. № 5. С. 386-398.
исследование деятельности и роли государственных «инородческих» и конфессиональных частных школ для татар в исследуемый период;
изучение процесса реформирования мектебов и медресе в конце XIX -начале XX веков и последовавших затем изменений в образовательной системе;
анализ издательской деятельности и ее роли в развитии татарского просвещения в исследуемый период;
На защиту выносятся следующие положения:
На всем протяжении изучаемого периода государство не занималось проблемой обучения нехристианского населения с учетом их национальных и религиозных особенностей. Единственный путь, каковой предоставлялся желающим, заключался в возможности обучения в русскоязычной православной школе, что наносило ущерб национальному самосознанию; все предпринимаемые шаги были недостаточно профинансированы и не создавали в итоге образовательной системы.
Оренбургское земство намеревалось ощутимо изменить ситуацию в крае с делом образования мусульман, но по причине ограниченных возможностей и краткости своего существования оно не успело развернуть полностью намеченные программы.
Наличие образовательных учреждений для мусульман в крае в форме конфессиональных школ было вызвано не столько религиозными пристрастиями населения, сколько вынужденностью положения, в котором оказались мусульмане Оренбуржья, не получая от властей помощи в деле строительства светских школ.
Успехи в деле реформирования старометодных конфессиональных школ на рубеже XIX - XX вв. в крае были вызваны, прежде всего, большой помощью, оказываемой татарскими меценатами-просветителями. Реформирование образования происходило при внешнем сохранении форм школьных учреждений и наполнении их новым, прогрессивным содержанием. В итоге стала формироваться татарская школа, поскольку теперь образование способствовало национальной самоидентификации.
РОССИЙСКАЯ
ГОСУДАРСТВЕННАЯ
41 БИБЛИОТЕКА
5. Деятельность просветителей, нацеленная на создание условий для формирования татарской нации, велась по двум основным направлениям -реформированию образования, что обеспечивало воздействие на подрастающее поколение, и по просветительской деятельности в отношении взрослого населения. Последнее осуществлялось путем широкой издательской деятельности, превратившей в итоге Оренбург в центр татарского просвещения начала XX в. общероссийского масштаба.
Научная новизна исследования заключается в том, что данная диссертация является первым комплексным исследованием татарского просвещения в Оренбургской губернии в конце XIX - первой четверти XX вв. На основании обобщения большого фактического материала на русском и татарском языках показана система образования татарского населения Оренбургской губернии, выявлены особенности конфессиональных школ до реформирования и после нее. Изучена роль национальной периодической печати и книгоиздания в деле просвещения мусульманских народов губернии.
Научно-практическая значимость исследования. Практическое значение исследования обусловлено возможностью использования его результатов в работе по распространению в таком многонациональном регионе, как Оренбуржье новых научных сведений по истории национальной культуры.
Материалы и результаты диссертации могут быть использованы при написании обобщающих работ по истории образования в Оренбургском крае, а также в качестве дополнения к программному курсу по краеведению.
Апробация исследования. Основные положения и выводы, изложенные в диссертации, нашли свое отражение в научных публикациях, выступлениях на областных и межрегиональных научных конференциях.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.
Развитие образования «инородцев» в 1870- 1913 гг
Эпоха великих реформ, ознаменовавшая начало царствования императора Александра II, в значительной степени затронула проблемы народного просвещения и привлекла внимание российского общества к вопросам обучения и воспитания.
Во второй половине 1860-х годов учебное ведомство обратило свое внимание на проблемы воспитания и образования «в русском духе» населявших Российскую империю так называемых «инородцев». А это требовало подготовки кадров учителей для начальных нерусских училищ. На новом качественном этапе развития государства центральная власть, наконец, отказалась от распространенных прежде методов насильственного обрусения. Прежде идеологическое и культурное влияние на нерусские народности обеспечивалось посредством учреждения православных миссионерских школ, в которых явно недостаточно учитывались национальные традиции, обычаи и образ жизни.
В развитии «инородческого образования» Оренбургской губернии условно можно выделить два периода:
I - 1870 - 1913 годы; исходная дата - год появления правил «О мерах к образованию населяющих Россию инородцев», когда начали возникать первые русско-инородческие училища;
II - 1913 - 1917 годы, когда в Оренбургской губернии учреждается земство, которое серьезно занялось «инородческим просвещением», делая в этом направлении значительные шаги вперед вплоть до революции 1917 года, отменившей все прежние государственные и социальные институты.
Система образования, получившая свое название по имени ее основателя, профессора Казанского университета Н.И.Ильминского, предусматривала организацию обучения в нерусских начальных училищах вначале на родном языке, а затем на русском. Для усиления влияния на «инородческое» население учителями предполагалось назначать либо русских, хорошо знавших язык местной народности, либо самих «инородцев», владевших русским языком и получивших достаточную педагогическую подготовку.
Вопрос о просвещении «инородческих племен» приобретал, по тогдашнему расхожему выражению, «сугубую государственную важность» еще и по той причине, что по сведениям губернских статистических комитетов и дирекций народных училищ только за 1869 г. так называемые «инородческие народности», в трех уральских губерниях составили: в Пермской губернии — около 7,7% всего населения; в Уфимской губернии — две трети; в Оренбургской губернии - около четверти населения.1 В данном случае к «инородцам» относились татары, башкиры, киргизы (ныне - казахи), мордва, чуваши, черемисы (ныне - марийцы), вотяки (ныне - удмурты), пермяки, вогулы (ныне — манси), зыряне (ныне — коми) и калмыки.
Миссионерская деятельность не дала ощутимых результатов: к концу 1860-х гг. из 1290 тыс. «инородцев» лишь около 12,3% (чуть более 159 тыс. чел.) были обращены в православную веру. Причем самый низкий «процент христианизации» оказывался в Оренбургской губернии (5,9%), в православную веру были обращены калмыки и, отчасти, мордва.2
Еще более скромными были успехи русского православного влияния на традиционно мусульманские народы Оренбургской губернии. Так, «крещено-татары» составляли - 7,4%, крещеные киргизы - 0, 11%. Вопрос о религиозном влиянии на нерусское население, прежде всего исповедующее ислам, не снимался с повестки дня, и продолжал занимать важное место.
Мусульманские учебные заведения края 70-х — 80-х гг. ХІХв
Обучение в мектебах начиналось с изучения арабского алфавита, состоящего из 28 букв. Шакирды (учащиеся) учили не звуки, а названия букв: а-алиф, б-ба, т-ти и так далее. Выучив алфавит, они приступали к чтению по книге «Иман шарты» («Основы веры»), а затем по «Афтияку» (древнейшее извлечение из Корана, равное одной седьмой его части) арабского текста, буквослагательным методом, т.е. сначала говорили названия букв слога и только потом читали весь слог. В некоторых мектебах одновременно усваивалась буквенная символика чисел и письмо.
Арабский алфавит очень сложен для изучения и имеет некоторые особенности: 1) схожесть начертания многих букв, отличающихся только диакритическими знаками; 2) наличие у каждой буквы в зависимости от местонахождения в слове до четырех различных начертаний, отчего число знаков доходит до 112; 3) недостаточное количество гласных букв, для обозначения которых применяются особые знаки и 4) отсутствие некоторых букв для обозначения звуков неарабских, в том числе татарского языка. Поэтому ученик с трудом учился читать. «Мы, привыкшие к простому русскому алфавиту, - отмечал Н.П.Остроумов, - даже не можем представить всю сложность арабского алфавита и обучения детей арабскому чтению...». Также серьезной преградой на пути усвоения детьми грамоты был разрыв между языком обучения в школе и языком общения в семье. Так, татарский язык в процессе обучения не применялся, оно велось параллельно на арабском языке и языке «тюрки». Арабский язык представлял собой «священноученый» язык и в повседневной жизни не употреблялся. Литературно-письменный язык «тюрки» те же татары понимали благодаря тюркской основе, но и он во многом отличался от их разговорной речи. Особенно это было характерно для «книжного» тюрки, в котором активно употреблялись древнетюркские, арабские и персидские слова. Поэтому не случайно многие шакирды, даже проучившись две-три зимы, выходили из мектебов, так и не научившись читать, А у тех, кто осилил арабскую грамоту, навыки чтения были непрочными. Выйдя из школы, значительная часть их забывала все то немногое, что успела усвоить.
Овладев механизмом буквосложения, лучшие ученики мектеба на второй или третий год обучения приступали к чтению религиозно-дидактических произведений восточных и местных писателей: «Ахыр заман китабы» («Книга о светопреставлении») С.Бакыргани (умер в 1186 г.), «Киса-и Йусуф» («Книга о Юсуфе») Кол Гали (конец XII - начало XIII в.), «Рисала-и Газиза» («Трактат, посвященный Газизе») Т.Ялсыгулова (1768-1838), «Мухаммадийа» («Книга, посвященная пророку Мухаммаду») М.Челеби (умер в 1451 г.), «Субаталь-гад жизин» («Слабость немощных») Суфи Аллаяра (1623-1713), «Бадавам» («Постоянно повторяй») и «Кисикбаш китабы» («Книга об отсеченной голове») неизвестных авторов и др.2
Изучение этих книг играло важную роль в религиозно-нравственном воспитании учащихся. В форме диалогов, анекдотов, красочно и живо описанных сцен они исподволь внушали читателю идеи и доктрины ислама. В то же время от знакомства с лучшими образцами мусульманской назидательной литературы школьники выносили и некоторые сведения по истории, географии, этике, эстетике, что способствовало умственному развитию детей.
Роль татарского книгопечатания и периодических изданий в просвещении нации
Важной составляющей процесса просвещения в рассматриваемый период была издательская деятельность. Если школы были предназначены для детей, то наиболее эффективным способом воздействия на взрослое население были книги, газеты, журналы. Возможность широко издавать свои газеты и журналы, а также открывать свои печатные заведения, татары получили благодаря первой русской революции. Между тем, потребность в подобного рода изданиях ощущалась значительно ранее. На рубеже веков ощущался растущий спрос у татарского населения на печатное слово. До первой революции в стране было только две типографии, публиковавших книги для татарских читателей вне Казани: И.Бораганского в Петербурге и Ф.Карими в Оренбурге, все остальные татарские печатные заведения появились уже после первой русской революции.
Татарские шрифты на основе арабского письма в Оренбурге появились довольно рано, в начале 30-х годов XIX века.1 Они были заведены в военной типографии оренбургского генерал-губернатора для того чтобы печатать и размножать различные распоряжения, инструкции, приказы по управлению краем. Но эти шрифты не использовали для печатания книг. Учебные пособия по изучению татарского и других восточных языков, необходимые для учеников Неплюевского корпуса и других казенных заведений края, печатались в типографиях Казани, после соответствующего заказа оренбургских властей.
Но обращаться в Казань каждый раз по поводу издания восточных книг становилось накладно. Особенно в конце века, когда потребность в печатании арабским шрифтом возрастает. Это привело к организации книгопечатания в самом Оренбурге. Первым заводит в своей типографии арабские шрифты унтер-офицер в отставке Берке Бреслин.3 В этой типографии печатались на этикетки, деловые бумаги. Заказы принимались как у татар, так и у официальных властей.
Развитие татарского книгопечатания в Оренбургском крае берет начало с первой татарской типографии Г,И,Каримова. Этот человек также должен быть отнесен к числу просветителей. Он был сторонником широкого обучения татар русскому языку - «каждый русский мусульманин должен знать русский язык», без знания которого «невозможно ни просвещение, ни овладение основами науки». В то же время Г.Каримов придавал огромное значение новометодным школам в деле просвещения народа, развития национального самосознания, а также снабжению таких школ учебниками и распространению в народе полезных сочинений.
С целью открытия татарских школ нового типа Г.Каримов в июне 1899 года со своей семьей переехал из Казанской губернии в Оренбург. По прибытии он начал искать пути для организации здесь татарского книгопечатания. Он обращается к Оренбургскому губернатору с просьбой разрешить ему открыть типографию, но получил отказ. И только приобретение частной русской типографии, позволило ему обрести свидетельство на ее содержание, дающее право вести издательскую деятельность. Вскоре Б.Бреслин продал Каримову все арабские шрифты. На основе их Г.Каримов в 1901 году приступил было к осуществлению своих замыслов, но внезапно умер. Типография перешла к его сыну Мухаммедфатиху (Фатих) Гильмановичу Каримову. За полтора года вышло 27 татарских книг общим тиражом 52 400 экземпляров, что говорит об интенсивной работе типографии с самых первых дней. Ф.Г.Каримов недолго выступал в роли типографа. Передав свою типографию товариществу «Каримов, Хусаинов и К0», он перестал быть владельцем типографии, хотя до конца являлся ее фактическим руководителем. Типография товарищества, где Ф.Каримов числился только пайщиком, работала по 1904 год, затем она стала называться типографией «Г.Г. Хусаинова ».
