Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Направления и толки в русском старообрядчестве. Старообрядцы в Петербурге в XVIII - первой половине XIX в. С. 28
1.Краткая история старообрядчества. Основные согласия и толки. С.28
2. Старообрядчество в Петербурге в XVIII - первой половине XIX в . С.47
3. Общие выводы о положении старообрядцев в столице в XVIII-первой половине XIX в . ( С.76
Глава II. Численность, расселение, особенности жизни и быта петербургских старообрядцев во второй половине XIX в . С. 78
1. Численность и порядок распределения старообрядцев по частям города. С.78
2. Беспоповщина в Петербурге во второй половине XIX в . С.81
3. Поповщина в Петербурге во второй половине XIX. в. С.94
4. Особенности жизни и быта петербургских старообрядцев всех согласий во второй половине XIX в. С. 103
5. Основные выводы. С. 108
Глава III. Взаимоотношения старообрядцев и петербургских властей С. 110.
1. Краткий обзор взаимоотношений старообрядчества и государственной власти в период с XVII до серединыXIX в. С.110
2. Взаимоотношения петербургского старообрядчества и местной администрации. С. 13 8
3. Общие выводы. С.161
Заключение. С. 165
Список источников и литературы. С. 169
- Старообрядчество в Петербурге в XVIII - первой половине XIX в
- Общие выводы о положении старообрядцев в столице в XVIII-первой половине XIX в
- Беспоповщина в Петербурге во второй половине XIX в
- Взаимоотношения петербургского старообрядчества и местной администрации.
Старообрядчество в Петербурге в XVIII - первой половине XIX в
Многочисленные работы Н.И. Субботина, в основном, посвящены общим вопросам старообрядчества второй половины XIX в. и московским приверженцам староверия. Выходившая ежегодно под его редакцией «Летопись происходящих в расколе событий» содержит иногда и упоминания о петербургских деятелях раскола, и знакомство с этим изданием способствует созданию более полного представления о жизни старообрядцев изучаемого периода. Однако резко враждебный тон некоторых авторских высказываний наводит на мысль о предвзятости автора, несмотря на фактическую точность приводимых сведений.
Помимо общих работ по истории раскола, к настоящему диссертационному исследованию могут быть привлечены и труды, посвященные изучению «русского религиозного разномыслия» в целом, включающие в себя не только историю старообрядчества, но и очерки возникновения сектантства в России. Большое значение имет работа И. П. Липранди «Краткое обозрение существующих в России расколов, ересей и сект, как в религиозном, так и в политическом их значении». Автор, несмотря на краткость своего обозрения, дает полную характеристику русского раскола, и в общих чертах показывает отношение к расколу светских и религиозных властей на протяжении всей истории его существования. И. П. Липранди, как и другой исследователь раскола, С. П. Мельгунов , высказывает предположение, которое очень ценно для нашей работы, а именно: взаимоотношения старообрядчества и местных властей чаще всего строились на системе подкупов как низших так и высших чиновников. Этим предположением объясняется очень многое в отношении местной администрации к существованию на территории столицы старообрядческих богоугодных заведений, нередко имевших явно неблагоприятное влияние на внутреннюю жизнь города. Помимо литературы по истории старообрядчества во второй половине XIX в. в свет вышло некоторое количество литературы, посвященной собственно петербугскому старообрядчеству. За исключением сочинения Н. Н. Животова «Церковный раскол Петербурга в связи с общероссийским расколом»21, это труды православных священников, изучавших старообрядчество по долгу службы. В первую очередь стоит отметить многочисленные работы протоиерея В. В. Нильского. Его произведения, печатавшиеся в журналах «Церковный вестник», «Церковно-общественный вестник», «Санкт-Петербургский духовный вестник» 4 и в виде отдельных изданий,"3 касаются всех без исключения согласий в петербургском старообрядчестве, их внутренней жизни, религиозных и бытовых особенностей. Однако следует учитывать, что автор был православным священником, и целью его изучения раскола была борьба с ним, а не научный интерес, поэтому он не мог быть вполне объективен по отношению к представителям церковной оппозиции. Аналогичные рассуждения можно отнести и к работам священников М. Землянского, и И. Простосердова. Само название статьи М. Землянского - «О числе глаголемых старообрядцев и обращении таковых на путь истинный» свидетельствует о непримиримой позиции автора, хотя приводимые им сведения о численности, и, что очень важно, о расселении старообрядцев в городе, вполне достоверны, в чем можно убедиться, сранив их с документальными данными. Сочинение же И. Простосердова приурочено к юбилею Волковской единоверческой церкви, и, вероятнее всего, писалось на заказ. Поэтому четко прослеживается стремление автора всю историю Волковского кладбища, изначально бывшего исключительно старообрядческим, представить, как долгий путь воссоединения старообрядцев с православной церковью и утверждения единоверия. Несмотря на это, данное издание может быть полезно, благодаря большому количеству помещенных там рисунков и фотографий.
Нехарактерной для православного священника объективностью отличаются сочинения М. Архангельского, подробно рассмотревшего историю Санкт-Петербургской епархии «от основания Санкт-Петербурга до учреждения епископской кафедры», а также раннюю историю старообрядчества в столице.29 Кроме сведений о территории, входившей в состав Санкт-Петербургской епархии и управления в ней церковными делами, автор дает полную картину появления старообрядцев в столице и распространения ими своего учения среди жителей Петербурга.
Общие выводы о положении старообрядцев в столице в XVIII-первой половине XIX в
Вопрос о времени появления старообрядцев в Петербурге спорный, т.к. встречается по меньшей мере два мнения на этот счет. Неоднократно в том или ином виде высказывалась мысль, что раскол - "давнишний знакомец Петербурга и проник сюда при самом его основании". Подобной точки зрения, высказанной М.Землянским, придерживается и В.В. Нильский: "Дыша ненавистью к Петру, раскольники иначе смотрели на «юнованную им столицу»,35и уже в начале 20-х гг. XVIII в. обосновались в Петербурге, т. е. еще при жизни Петера І. М. Архангельский также пишет, что старообрядцы появились в столице сразу же после ее основания: «нужда заставляла их приезжать в столичный город по разным делам, проживать здесь немалое время и даже селиться на жительство».36 Противоположную точку зрения высказывает П. Н. Мельников, утверждая, что при Петре I раскольники «не имели оседлости в городе». Старообрядцы, по его убеждению, "не любили Петра и не желали из старых русских богоспасаемых градов и весей переселяться в новый немецкий бург, где, по их понятиям, каждая пядь земли осквернена была греховным нечестием".37 Точную дату появления раскольников он не указывал, скорее всего, по его мнению, ее просто не существовало. Он называл примерное время появления поповцев в Петербурге - 40-е гг. XIX в. Традиционно в Петербурге основная масса старообрядцев принадлежала к беспоповщине, в отличие от Москвы, где раскол был представлен преимущественно поповщиной. Первые появившиеся в городе старообрядцы происходили из Олонецкой и Новгородской губерний, где беспоповщина была особенно сильно распространена.
Петербургские беспоповцы. Беспоповцам федосеевского согласия принадлежала первая из открывшихся в городе моленных. В.В.Нильский приводит цитату из "Раскольнического летописца", где говорится, что "в царствующем Петербурге устройся молельня Древле-православных христиан, именуемая Косцова, в лето 7231 / 1723 г." Автор здесь использует неизвестную раскольническую рукопись, случайно у него оказавшуюся, обратиться к которой сегодня нет возможности. В единственном же доступном документе - "Статистической таблице о состоянии раскольнических общественных домов в Санкт-Петербурге в 1841 г." в качестве года основания Косцовой моленной приводится 1767 г." Этому году соответствует приводимая Нильским дата строительства отдельного здания для моленной; возможно, до этого богослужебные действия происходили в частных домах. Основателем моленной был петербургский купец первой гильдии Филипп Фомич Косцов, выходец из крестьян Рязанской губернии, объединивший вокруг себя разрозненных столичных федосеевцев. В 1767 г. он купил участок земли в Адмиралтейской части города недалеко от Семеновского моста и выстроил за домом небольшую деревянную молельню.
Место для нее было выбрано очень удачно, т.к. неподалеку находился Апраксин двор, где располагался знаменитый петербургский "Толкун", и эта часть города была густо населена торговым и промышленным людом, среди которого нашлось немало прихожан моленной. Сразу же после постройки "богомольцы хлынули со всех сторон" и возникла необходимость в новом, более просторном здании, поэтому была выстроена каменная моленная внутри двора, со всех сторон окруженная стенами".40 В.В.Нильский пишет, что "загораживая моленную со всех сторон стенами, Косцов старался этим прикрыть ее от глаз светской власти, а с другой стороны показать своим единомышленникам, что он и в столице, в резиденции царя, пользуется свободой отправлений богослужений своей секты, в крайнем же случае, если бы вздумала на нее обратить внимание светская власть, удобно было бы из нее сделать большую жилую комнату" . Рассказы о "свободе" раскольников в столице быстро распространилась по стране, а за моленной прочно утвердилось название Косцовой. Прихожане моленной старались селиться поближе к ним, что одновременно было удобно и с точки зрения близости к рынку, и вплоть до конца XIX в. в этом районе проживало большое количество федосеевцев. Но положение моленной на деле было очень шатким, и в любой момент ее существование могло быть прекращено по приказу светских властей, поэтому необходимо было иметь запасной вариант в более безопасном месте, удаленном от центра города. Такое место нашлось "по ту сторону Монастырской речки на Волковом поле. Старообрядцам оно понравилось тем, что служило как бы перепутьем между Москвой, Крестецким ямом и Петербургом, откуда, как известно, и шли федосеевцы».4 Стоит отметить, что старообрядцы всех толков селились преимущественно в юго-восточной части города, известной под названием Ямской, в пределах Александро-Невской и Московской частей и отчасти в смежных с ним Рождественской и Нарвской. По справедливому выражению М.Землянского "русский дух чувствуется в сторону к матушке - Москве, откуда наезжает серый люд на заработки из внутренних губерний".
Беспоповщина в Петербурге во второй половине XIX в
После памятной ссоры Громова и Яковлева, по прошению самих попечителей в 1894 г. министром внутренних дел И. Н. Дурново была утверждена "Инструкция о порядке выборов попечителей для заведования Громовским кладбищем раскольников в Санкт-Петербурге, о предмете их ведомства и правах." По этой инструкции попечители в количестве 3 человек выбирались общим собранием из сорока человек на 5 лет. Выборными могли быть только лица, постоянно проживавшие в Петербурге и имевшие в городе недвижимую собственность. Первый по выбору считался старшиной и руководил общим собранием выборных. Так же как и Охтинская инструкция, инструкция громовцев предусматривала, что «для выборов должно испрашиваться каждый раз предварительное разрешение петербургского градоначальника, который для наблюдения за благочинием в собраниях командирует одного из чинов местной полиции». По окончании выборов составлялся протокол, в который заносились лица, избранные на должность попечителей и эта информация доводилась до сведения градоначальника . Согласно инструкции, в функции попечителя входило: 1. «Заведование всем имуществом, принадлежащим кладбищу. 2. Наблюдение за правильностью поступления, хранения и расходования всех сумм, поступавших от в кассу от разных пожертвований, а также ведение приходно- расходных книг. 3. Принятие надлежащих мер для поддержания на кладбище как внутреннего, так и наружного порядка. 4. Сношение с надлежащими учреждениями и частными лицами по всякого рода делам, касающимся кладбища. 5. Возбуждение всякого рода ходатайств по вопросам, возникающим по управлению кладбищем».45
В случае неправильного управления или самовольных действий попечителей, они могли быть удалены общим собранием (с согласия градоначальника) и заменены другими, растраченные ими суммы с них взыскивались.
Легко заметить, что инструкция Громовского кладбища практически ничем не отличалась от инструкции, принятой на Малоохтинском кладбище; так же полностью регламентировались права и обязанности попечителей и прихожан. Но некоторые расплывчатые формулировки в громовской инструкции вскоре привели к конфликту. На выборах 22 ноября 1895 г. на основании 2 параграфа «Инструкции» права старшины были присвоены купцом П.К.Дмитриевым, получившим большинство голосов прихожан, но не баллотировавшимся в попечители. Таким образом, помимо трех избранных попечителей - Д.Я.Головина, И.Я.Богданова, И.М.Кудряева, появился «лишний» староста, что вызвало возмущение у части прихожан. Общее собрание, помимо выборов, установило дополнительные правила для старосты. Он должен был наблюдать за тем, чтобы у проживающих на кладбище имелись виды на жительство, а также наблюдать за чистотой и порядком на кладбище; подписыванием метрик и свидетельств о рождении и браке могли заниматься только попечители. Недовольство прихожан, возникшее с выдвижением Дмитриева, усилилось, после того, как стало известно о прошении, поданном попечителями в 1899 г. в МВД с просьбой уменьшить количество выборных с 40 до 20 человек. Прихожане увидели в этом стремление своих попечителей составить круг выборных из небольшого количества верных людей и сохранять за собой эти посты максимально долгое время. В среде громовцев возникло подозрение о растрате попечителями казенного имущества, и они обратились в МВД с просьбой о выяснении этого дела. Специально посланный чиновник, проверив отчеты и приходно-расходные книги, не обнаружил никаких злоупотреблений со стороны попечителей кладбища и пришел к выводу о том, что просьба об уменьшении выборных связана не с финансовой стороной, а исключительно с нежеланием Богданова и его товарищей расставаться с попечительскими полномочиями и быть первыми в среде прихожан. Поэтому количество выборных уменьшено не было и Богданову не удалось удержаться на посту попечителя. Старшиной вместо Дмитриева был избран А.Т.Комаров.46 Но несмотря на внутренние разногласия и подозрения в денежных махинациях, определенная честность по отношению к своим одноверцам была неотъемлемым качеством старообрядцев. Характерным примером могут служить отчеты о состоянии капитала Громовского кладбища, печатавшиеся отдельными брошюрами и доступные всем желающим.
Взаимоотношения петербургского старообрядчества и местной администрации.
Присвоить духовным лицам, избираемым общинами старообрядцев для отправления треб, наименования "настоятелей" и "наставников"... " Разрешить тем же духовным лицам свободное отправление духовных треб как в частных молитвенных домах, так и в иных потребных случаях". Император, в числе прочего, возложил на правительство обязанность «даровать населению незыблемые основы гражданской свободы, на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, собраний и союзов».3 Таким образом, население Российской Империи получало полные гражданские права и представители инославных исповеданий не преследовались за приверженность к отличным от официальной религии учениям.
Принятие Манифеста вызвало восторженные отклики в российском обществе в целом, и, конечно, в среде самих старообрядцев. В последующее десятилетие наблюдалось невиданное по своему размаху строительство новых старообрядческих храмов и богоугодных заведений, и, что самое главное, старообрядцы все более активно включались в общественную жизнь страны. Для нашей работы рассмотрение Манифеста 17 апреля 1905 г. также представляется очень важным. Год его появления рассматривается, как одна из хронологических рамок, поскольку свобода вероисповеданий и отправления богослужений предполагает совсем иные взаимоотношения между старообрядчеством и властями, и, соответственно, диктует новые условия жизни данной категории населения.
Система рассмотрения дел по расколу во 2-ой половине XIX в. Обшегосударственная система рассмотрения всех дел по расколу представляет несомненные интерес для данного исследования, так как находится в непосредстввенной связи с разбором дел в каждой конкретной местности, и в частности, в Санкт-Петербурге. Для понимания многих вопросов, связанных с проживанием и деятельностью старообрядцев в городе необходимо представлять, в чьей компетенции находились эти вопросы, и от каких должностных лиц зависели условия существования представителей старообрядческих толков и согласий. Правительственная система, действовавшая на протяжении всей второй половины XIX в., окончательно сложилась к 50-м гг. и имела своей целью «контроль численности староверов, стремление к локализации его распространения и в конечном итоге, уничтожение раскола как явления».55 Таковы были основные направления деятельности государственных учреждений по отношению к расколу. Но в данном случае больший интерес представляет собственно система управления делами, которая также окончательно сформировалась в это время и просуществовала почти без изменений до начала XX в. О. П. Ершова, автор монографии «Старообрядчество и власть», приводит любопытную цитату из журнала «Вестник Европы» за 1880 г. По данным журнала, вопросами раскола занимались: «низшие чины полиции, в некоторых местах в усиленном составе, под непосредственным наблюдением губернаторов; все низшее духовенство и консистория с архиереем во главе; местные секретные совещательные комитеты, состоящие из архиерея, губернатора, председателя палаты государственных ИМУШЄСТВ и жандармского штаб-офицера; секретный комитет в Питере под іюедседательством митрополита; особый секретный комитет под председательством гоаАа Блудова; Синод, Комитет министров, особое отделение Собственной канцелярии. Низшие места собирали сведения, возбуждали дела о «внешних совоатительствах». и о совратителях: высшие рассматривали эти дела, делали распоряжения, но каждое ведомство отдельно и притом весьма часто противореча одно другому; наконец, составлялись решения, почти всегда не соответствующие ни обшим постановлениям, ни предыдущим решениям»3 . Основная масса дел по расколу была сосредоточена в МВД. Система их рассмотрения, по словам известного исследователя раскола XIX в. ИЛ. Липранди. была следующая: «все судебные дела из уголовных палат через губернаторов присылались в МВЛ. где по рассмотрении составлялись записки и зносились в Комитет министров на окончательное утверждение ПРИГОВОРОВ»:5 особо важные случаи обсуждались в Секретном комитете. Иногда МВЛ пользовалось услугами наблюдателей из доверенных лиц на местах. Некоторые из них развивали бурную деятельность против старообрядцев, другие же ограничивались обшими словами в отчетах.
