Становление большевистской власти на Дону и Кубано-Черноморье и ее общественное восприятие :1920-1922 гг. Щербинин Сергей Александрович

Данный автореферат диссертации должен поступить в библиотеки в ближайшее время
Уведомить о поступлении

Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Автореферат - 240 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья

Щербинин Сергей Александрович. Становление большевистской власти на Дону и Кубано-Черноморье и ее общественное восприятие :1920-1922 гг. : Дис. ... канд. ист. наук : 07.00.02 : Краснодар, 2005 218 c. РГБ ОД, 61:05-7/889

Содержание к диссертации

Введение

РАЗДЕЛ I. Власть и общество в условиях милитаризации социальных взаимоотношений 33-97

РАЗДЕЛ II. Власть и общество в контексте системных социально-экономических и политических преобразований 98-147

РАЗДЕЛ III. Власть и закон в общественном восприятии 148-195

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 196-200

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 201-218

Власть и общество в условиях милитаризации социальных взаимоотношений
Власть и общество в контексте системных социально-экономических и политических преобразований
Власть и закон в общественном восприятии

Введение к работе

Актуальность темы исследования обусловлена возросшей потребностью исторической науки и общества в целом в осмыслении проблем российской модернизации, связанной с развернувшимся в нашей стране процессом радикальных политических реформ. Он заставил решительно пересмотреть многие привычные представления, выйти за прежние границы понимания развития общества в периоды его качественной трансформации.

Революционные потрясения 1917 г. открыли дорогу новой исторической эпохе, в которой изменились основные сферы существования всего российского общества, его важнейших социальных групп и вместе с тем отдельного человека - мельчайшей частицы социального организма. В этот период произошли основополагающие изменения взаимоотношений населения страны и политическая власти. Особой спецификой в этот кризисный период истории отличалось отношение к власти населения российской периферии, отдельных регионов, которые пережили влияние судьбоносных перемен значительно позже, чем центральные районы страны.

Тенденции кризисного времени, наблюдались на протяжении всего XX в., их влияние, в значительной мере, продолжает ощущаться и сейчас. Продолжение экономических, политических и социальных преобразований в нашем обществе на современном этапе его исторического развития определяет дальнейшее возрастание интереса к периоду перехода от гражданской войны к миру (1920-1922 гг.) в отечественной истории. Современный этап реформирования российского общества и государства поставил на повестку дня главный аспект проводимых преобразований, а именно человеческую цену реформ, отношения населения к методам их проведения и формам их реализации в историческом времени. Исходя из этого, обращение к периоду отечественной истории, связанному с переходом от гражданской войны к миру, позволит лучше представить и оценить последствия эпохальных преобразований, их влияние на социальные отношения и на общество в целом.

Необходимо отметить, что в последующие периоды истории, в деятельности человека и общества, во многом, присутствовали те смыслы и идеи, которые сформировались на рубеже 20-х годов. Мировоззренческие установки и идеалы данного периода продолжили свое существование в модифицированном виде, вплоть до современного периода развития, оказывая значительное влияние на ситуацию и деятельность человека современной исторической эпохи. Разумеется, отношение населения, как страны в целом, так и ее отдельных областей к проводимым преобразованиям было далеко неоднозначным и во многом обуславливалось характером и формой проведения политических изменений. Попытка проанализировать его, дает возможность лучше понять процессы, происходящие в современном российском обществе, предположить его реакцию на осуществляемые сейчас масштабные социально-политические изменения.

Таким образом, изучение процесса взаимодействия населения региона и существовавшей в нем 1920 - 1922 гг. политической власти, способствует раскрытию особенностей взаимоотношений власти и общественности в переломные исторические эпохи.

До настоящего времени характерной особенностью изучения периода перехода от гражданской войны к новой экономической политике в отечественной исторической науке стало то, что за пределами исторических исследований оказалась проблема взаимоотношений существующей в определенный исторический период политической власти и населения отдельно взятого региона страны, т. е. по существу «за кадром» оставался одни из главных внутренних побудительных мотивов и смысловых основания человеческой деятельности в конкретной исторической реальности и, следовательно, главная составляющая исторического процесса - массы, творящие историю.

Важным моментом, обусловившим актуальность данного исторического исследования, является то, что в его рамках были объединены два

_I^s

исторических этапа в становлении большевистской государственной власти в регионе Северного Кавказа: этап гражданской войны и новой экономической политики, которые были непосредственно связанны между собой и представляли по существу единую историческую эпоху.

Важнейшим итогом этого подхода стало рассмотрение системного кризиса российского общества и государства не в изолированном историческом дискурсе, а в контексте путей его преодоления, нашедших выражение в экономических реформах и политических уступках большевистской власти по отношению к населению края. Возможность анализа с этих позиций идентичного кризисного состояния в современный период существования российского общества и государства несомненна. Опыт всеобъемлющего кризиса и возможные пути его преодоления, их развитие в историческом процессе дает неоценимый урок современности и предоставляет возможность избежать ошибок прошлого, выбрать оптимальный путь исторического развития российского общества и государства на пороге третьего тысячелетия.

В данном контексте рассмотрение отношения населения Северного Кавказа к проводимой из центра политике реформ и изменения социально-экономической ситуации в годы гражданской войны и НЭП позволит проследить отношение российских регионов к проводимым из центра преобразованиям, отношение в целом его населения к предлагаемой из Москвы политической линии. Таким образом, в рамках данного исследования проявляется региональный компонент общероссийских политических и социальных процессов, затрагивается вопрос отношения периферийных регионов страны к масштабным преобразованиям, происходящих на территории всей России.

Актуальность исследования дополнительно усиливается тем, что рассматриваемый период стал тем временем, когда существенным образом изменились социальные условия, основные смыслы человеческой

деятельности в политической жизни общества. Эпоха революционных потрясений и вооруженных конфликтов и связанные с нею специфические отношения власти и общества начинали уходить в прошлое. В данной связи существенно менялась сама власть, начавшая переход от чрезвычайных методов управления к конституционным, менялось общественное восприятие происходящих социально-политических процессов, самой власти.

Период завершавшейся гражданской войны характеризуется тем, что
произошедшие в эти годы события и явления отразились на положении всех,
без исключения, слоев российского общества, затронули все стороны их
«А социального бытия. В 1920-1922 гг. нашли свое выражение кризисные

тенденции исторического развития, зарождение которых пришлось на конец
XIX - начало XX вв. К 1917 г. кризис стал общесистемным. С этого времени
милитаризация социальных взаимоотношений становится доминантой
политической жизни российского общества. Меняются психология и
мыслительные установки коллективного сознания, формы и смыслы
(if, человеческой деятельности.

Кризисные изменения, переживаемые обществом, формируют особый тип человеческого сознания, для которого характерным является особое, специфическое отношение к событиям и явлениям окружающей действительности, обществу и самому себе. Завершение в рамках 1920 года широкомасштабных военных действий на фронтах гражданской войны также дало начало новому этапу развития отношений в системе «власть-общество».

Историографический анализ проблемы позволяет выделить два основных периода развития отечественной историографии, отличающихся особыми качественными характеристиками: первый- 1920-1980-е годы, второй -1990-е годы - начало нынешнего столетия. В свою очередь, в рамках указанных периодов, различающихся, прежде всего, основополагающими теоретико-методологическими подходами к изучению истории России, можно выделить

особые этапы, связанные со спецификой эволюции текущей политической конъюнктуры.

Применительно к первому периоду, в частности, отметим, что уже в 20-30-
е годы вопросы, связанные с взаимоотношениями населения и власти в период
перехода от гражданской войны к нэпу стали изучаться довольно активно.
Особенностью данных исследований, стало то, что рассматриваемые в них
исторические события произошли относительно недавно, и еще продолжали
оказывать существенное влияние на исследователей, поскольку они являлись
свидетелями или непосредственными участниками происходивших событий,
(ф Нужно также отметить, что противостояние различных политических

лагерей в 20-е гг., продолжалось и после окончания открытого военного и политического противоборства. Оно лишь приняло иную форму — форму исторической дискуссии, исследовательского соперничества, в попытке исторического осмысления этого периода отечественной истории. Среди первых исследователей, рассматривавших проблему взаимоотношения

ф> населения и власти в период гражданской войны в 20-е гг., на наш взгляд,

следует в первую очередь отметить Калинина И.Н., Меликова В.А., Антонова-Овсиенко В. А., Пиктовского С. и ряда других¹.

Важной особенностью рассмотрения периода гражданской войны в 20-х гг. советскими историками являлось также то, что данная тема использовалась ими в целях пропаганды участия широких масс населения страны в

^N * социалистическом строительстве, в целях их воспитания и просвещения,

продолжения дальнейшей борьбы с противниками социализма. В ходе реализации данных идеологических установок стал утверждаться главный принцип изложения фактического материала, по данной теме, его исследовательской интерпретации. Он заключался в том, что подобные работы

¹ Калинин И. В стране братушек. М., 1923.; Медиков В.А. Сталинский план разгрома Деникина. М., 1938.; Антонов-Овсиенко В. А. Записки о гражданской войне. М., 1933г; Пиктовский С. Гражданская война в России (1918 -1920 ). М., 1925; и др.

должны были быть доступными и понятными широким кругам читателей, носить популярный, общедоступный характер.

Особое внимание советскими историками в 20-х гг. уделялось значению классовой борьбы в гражданском вооруженном конфликте, политической, событийной стороне данного исторического явления, особенностям политического руководства противостоящих лагерей. Фактор идеологического противоборства в изучении данной темы, имел определяющее значение. Указанное исследовательское направление, носило упрощенный, односторонний характер, не содержало в себе попыток исследования всей совокупности исторических и политических взаимосвязей, характерных для данного периода.

Нередко, советскими историками допускался поверхностный анализ исторических фактов, проводились примитивные исторические параллели, служившие целям возвеличивания политических доктрин и мероприятий Советской власти. Вместе с тем, положительным его аспектом стало то, что осуществленный ими анализ заложил основу для последующего, более углубленного изучения данной темы.

Историки, представлявшие в 20-х гг. бывший «белогвардейский лагерь», такие как Милюков П.Н., Залесский П.Н., Головин Н. Н. и др., также рассматривали в своих работах различные аспекты взаимоотношения власти и населения в период гражданской войны. В основном они сосредотачивались на вопросах вооруженного противостояния (в первую очередь - военных и политических), взаимодействия населения и антибольшевистских сил различной общественно-политической ориентации. Они вдумчиво анализировали причины неудач, постигших «белую» государственность.

²Милюков П. Н. Россия на переломе; большевистский период русской революции. Т. 1 - 2., Париж, 1927.; Залесский П. Н. Главные причины неудач белых движений на Юге России//Белый архив. Париж. 1928.; Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917 — 1918 гг. Б. М. Ч. 1 -5. (Кн. 1 -10); Добрынин В. Борьба с большевизмом на Юге России, участие в борьбе Донского казачества. Прага, 1921; и др.

Важное место в историографии данного периода занимали также вопросы НЭП, прежде всего, взаимоотношения крестьянства и власти, так как

,_ эта проблема имела практическое значение, ведь судьба НЭПа, да и всей

страны, во многом зависела именно от крестьянства.

Их теоретической основой считалась ленинская концепция НЭПа, отразившая качественную переоценку роли переходного общества. НЭП для В.И. Ленина - вынужденный, но необходимый долгосрочный этап (10-20 лет) на пути к бесклассовому социализму на основе регулируемого рынка. Политическая система общества, основанная на союзе новой власти с рабочим

(k классом и крестьянством сохраняла, авторитарные черты: однопартийность,

слияние «ветвей» власти, идеологический контроль и т.д. . Работы лидеров течений большевизма (Л.Д. Троцкого, Г.Е. Зиновьева, Н.И. Бухарина и И.В. Сталина) также оказали влияние на первых советских исследователей взаимоотношений власти и населения во время проведения новой экономической политики.

А* Практически все исследователи, работавшие в Советской России,

поддерживали политику большевиков в борьбе с кулачеством⁴, а некоторые из них (Л.Н. Крицман)⁵ обосновали политику ограничения роста наиболее зажиточной части российской деревни. Эти авторы, говоря о расслоении крестьянства, предлагали выделять социальные группы по признакам размеров собственности и использования в хозяйстве наемной силы. Эта позиция

_(т

подверглась критике со стороны ряда экономистов (Чаянов А.В., Гайстер А.А.

³ Ленин В.И. О кооперации // Полное собрание сочинений, т. 45, с. 372-376.

⁴ Ларин Ю. Дореволюционные остатки в современном кулачестве // Большевик. - 1927. - 22.
- С. 40-60; Азиян А. Аренда земли и борьба с кулаком. - М.-Л., 1929; Ангаров А. Классовая

_/_fc^ борьба в деревне и сельсовет. - М., 1929; Ксенофонтов Ф.А. Классовая борьба и перевыборы

(Чг сельсоветов. - М., 1928; Смирнов А.П. Политика Советской власти в деревне и расслоение

крестьянства. - М.-Л., 1925; Хрищева А.И. Группы и классы в крестьянстве. - М., 1926 и др.

⁵ Крицман Л.Н. К вопросу о классовом расслоении советской деревни // На аграрном
фронте. -1925. - 77-8. - С. 11-17.

и др.) позже подвергнутых гонениям и репрессиям⁶, исходящих абсолютно из другой методологии. Авторы этой группы утверждали, что расслоение

_г крестьян в 20-х годах значительно отличается от дореволюционного, что

обусловило особый характер их взаимоотношений с государственной властью. Довольно большое влияние авторы 20-х годов уделяли отношению к новой политической власти населения, занятого в промышленности. Здесь также можно выделить две основные группы. Первая объединила ученых, поддерживающих дореволюционные традиции, наиболее выдающимися из которых являлись профессора с солидным дореволюционным стажем - Н.Д.

Ш Кондратьев, В.Г. Громан, Н.П. Огановский и более молодые ученые В.

Базаров, Д. Опарин, А. Леонтьев и др.⁷. В целом они могут быть отнесены к генетическому направлению, представители которого выступали за учет экономических законов, за приоритет экономических методов управления промышленностью, рыночные отношения.

Ученых другой группы условно можно объединить в телеологическое

'{. направление. В основе их взглядов лежат идеи приоритета административных,

волевых, субъективных моментов в руководстве пролетарской государственной властью промышленностью и экономикой в целом, даже если это противоречит экономическим законам. Наиболее видными представителями этого направления являлись С.Г. Струмилин, В.П. Милютин, Г.М. Кржижановский, Л. Крицман, Г.И. Крумин и др.⁸.

⁶ Чаянов А.В. Основные идеи и формы сельскохозяйственной кооперации. - М., 1991;
Гайстер А.И. Расслоение советской деревни. - М., 1928.

⁷ Кондратьев Н.Д. К вопросу о понятиях экономической статистики, динамики и
конъюнктуры (доклад и обсуждение связанных с ним проблем. Прочитан 1 марта 1924 г.) //
Социалистическое хозяйство. - М, 1924. - Кн. 2; Громан В.Г. Народное хозяйство в октябре
1923 г. // Экономическое обозрение. -1924. - Кн. 2. - С. 3-15; Огановский Н.П. Реализация

^ урожая 1924 г. и проблемы организации народного хозяйства // Социалистическое

хозяйство. - М., 1924. - Кн. 3. - С. 33-50; Базаров В. Темпы накопления и командные высоты // Экономическое обозрение. -1924. - Кн. 9-10. - С. 28-34; леонтьев А. К вопросу о природе хозяйства СССР // Плановое хозяйство. -1927. - Кн. 4. - С. 108-126.

⁸ Струмилин С.Г. Индустриализация СССР и эпигоны народничества // Плановое хозяйство.
- 1927. - 7. - С. 7-32; 8. - С. 7-34; Крумин Г.И. Кооперативные проблемы (Материалы XIV

Если говорить о работах региональных авторов, анализирующих проблему взаимоотношений власти и населения Северного Кавказа, то в них также можно увидеть два основных направления. В первую группу входят работы ученых старой дореволюционной школы - Л.Я. Апостолова, И.А. Конюкова, В.П. Смиринского. Другая группа объединяла «красную профессуру» - И. Гольдентула, Н.Т. Лихницкого. Особое место занимали печатные работы представителей властей: И. Клейнера, Т. Л ад охи, И. Ульянова, В. Чернова⁹.

Основной проблемой, рассматривавшейся в трудах, названных авторов, была аграрная тематика, взаимоотношение и взаимодействие власти и крестьянства.

Несмотря на возможность плюрализма, в 20-е годы цензура все-таки
существовала. Но, тем не менее, сведения о непопулярности и противоречивости
советской власти проникали в местную печать. Об этом писали А.В. Голубев, А.
Козаков, Е.С. Шейдеман. Указанные авторы отличали бандитские отряды,
(Щ, численность которых была ничтожно мала, а деятельность сводилась

исключительно к грабежам (хотя и не без элементов политического протеста), от повстанческих организаций, выступающих, прежде всего, именно против большевистского режима, ведущих идейную борьбу с режимом.

Всесоюзной партконференции) // Экономическое обозрение. - М., 1925, апрель. - С. 7-13;

., Милютин В.П. История экономического развития СССР (1917-1927 гг.). - М.-Л.: Гос. изд-

[Щк во, 1929. - 385 с; Крицман Л. Пролетарская революция и деревня. - М.-Л., 1929. - 578 с;

Кржижановский Г.М. Десять лет хозяйственного строительства СССР. 1917-1927. - М.:

Политиздат, 1927. - 96 с.

⁹ Апостолов Л.Я. Кубано-Черноморский край. Краткий очерк его современного состояния.

С приложением карты. - Краснодар, 1924. - 54 с; Смирнский В.И. Динамика коллективного

земледелия и социальная структура колхозов Кубанского округа. - Краснодар, 1930. - Вып.

2; Конюков И.А. О расслоении крестьянских хозяйств Кубани. - Краснодар, 1928; Он же.

Опыт исследования организации садовых, виноградарских, огородных и табаководных

хозяйств. - Краснодар, 1929; Ладоха Г. Очерки гражданской борьбы на Кубани. - Краснодар,
(А 1923; Лола М. О кубанском казачестве. - Краснодар, 1926; Ульянов И. Казаки и Советская

республика. - М.-Л., 1929; Гольдентул И. Земельные отношения на Кубани. Краткий очерк.

- Ростов н/Д - Краснодар, 1924; Клейнер И. Действительность кубанской станицы. -

Краснодар, 1924; Лихницкий Н.Т. Классовая борьба и кулачество на Кубани. - Ростов н/Д,

1931.

Проводниками официальной идеологии стала «красная профессура». Поддерживая идеи партийных лидеров, она рассматривала историю различных форм противостояния населения Советской власти с классовых позиций. Помимо этого, в ее трудах рассматривались и региональные особенности этого исторического явления. Так, например, Н.Т. Лихницкий пытался обосновать тезис об «особом» месте кулачества в революции и последующей классовой борьбе в годы новой экономической политики. Таким образом, в 20-е годы сформировались основные направления исследования периода перехода от гражданской войны к новой экономической политике, возникли научные школы и, самое главное, была создана источниковая база.

В 1930 — 1950 гг., недавняя полемическая острота, характерная для предшествующего периода в историографии темы, значительно снизилась, появились тенденции к более взвешенному ее освещению.

Вместе с тем, в это время в советской исторической науке происходило формирование канонических принципов в освещении темы гражданской войны и НЭП, основанных на исключительно большевистской интерпретации событий и явлений данного периода. Отступление от них, в этот период, признавалось недопустимым. Изучение данной темы принимает сакрально-апологетический характер. Важным направлением в исследовании темы взаимоотношения власти и населения с этого времени приобрело изучение роли Коммунистической партии, как стержня новой советской государственности, ее руководителей, а также классового характера происходивших в данный период процессов.

Данные аспекты темы подробно рассматривались историками ив 1930 — 1950 гг. Необходимо отметить, что, несмотря на определенное ретуширование и предвзятость в их освещении, диктуемые историческими обстоятельствами, сложившимися в указанный отрезок исторического времени, всестороннее их изучение велось с достаточной долей исторической добросовестности. В этот

период по данной тематике выходят труды таких ученых как Мухоперец И. М., Гимпельсон Е.Г., Кузьмин Н. Ф., Иванько Н. И.¹⁰ и др.

Наиболее существенным недостатком, в данном направлении исследований было, однако же, то, что рассмотрение деятельности органов власти, Коммунистической партии имело, нередко, абсолютно самодостаточный характер, шло вне контекста общественного восприятия власти. Естественно, это препятствовало освещению темы взаимоотношений власти и общества, ее рассмотрению в едином комплексе общественно-политических связей.

Новый этап исследований проблемы начался с ужесточения большевистского режима в середине 1930-х годов. Его важной отличительной чертой является диктат идеологии сталинизма в гуманитарных науках. В частности Сталин и его последователи рассматривали НЭП, как незначительный промежуточный этап на пути от капитализма к безрыночному социализму. Они утверждали, что новая экономическая политика - это вынужденное отступление от пролетарской революции¹¹. Все работы этого периода не выходят за рамки этой идеологии. Сам термин НЭП при этом заменялся словосочетанием «восстановление народного хозяйства» в период 1921-1925 гг.

Поиск научной истины стал в 30 - 50-е гг. наказуемым. Публикация архивных документов почти полностью прекратилась, резко сузилась тематика исследований. Преобладали жанры обобщающих монографий и пропагандистских брошюр, созданных на основе малочисленных, пристрастно подобранных источников.

Мухоперец И. М. Годы грозовые. М. 1958.; Гимпельсон Е. Г. Ограбление хозяйства Юга России интервентами и белогвардейцами в 1919г. // Исторические записки., 1950; История гражданской войны в СССР. М., 1957.; Кузьмин Н. Ф. К истории разгрома белогвардейских войск Деникина. // Вопросы истории. 1956.; Иванько Н. И. За власть Советов. Ставрополь, 1957. ¹¹ История всесоюзной коммунистической партии (большевиков). - М., 1952.

Правда в краеведческих работах еще продолжалось изучение
актуальнейшей для региона проблемы взаимоотношений казачества и власти,
-^\ ^но ^истоР^ия ^этих отношений не просто искажалась в духе сталинской схемы «о

народе-помещике»¹², но и примитивизировалась.

Особенно значительные изменения произошли в историографии
проблемы взаимоотношения власти и населения во время перехода от
гражданской войны к политике НЭП после XX съезда КПСС. В данный
отрезок исторического времени, начинается исследование самых
разнообразных аспектов проблемы, в том числе тех, которые прежде не
<Ы рассматривались отечественной историографией. В это время формируются

различные направления и подходы, в рамках единой марксистской
методологии. Вместе с тем, поиск новых подходов, в указанный период,
продолжал основываться на тех «нововведениях» в исторической науке,
которые допускались директивами органов партийно-идеологического
контроля, определявшими пределы дозволенного в исторических
Ф' исследованиях.

Начало нового этапа в исследовании взаимоотношений власти и населения региона в период гражданской войны, наметившееся с конца 50-х — середины 80-х гг., обусловило появление ряда работ по данной теме, таких историков как Алексашенко А.П., Агурев К.В., Рыбаков М.В., Спирин Л.М., Гимпельсон Е.Г., Минц И.И., Поликарпов В.Д., Седина A.M.¹³.

Однако существенного прорыва в ее изучении так и не произошло. Указанное обстоятельство определялось тем, что свобода исследовательского

¹² Корчин М.Н. Донское казачество / Из прошлого. - Ростов н/Д, 1947; Лунин Б.В. Очерки
истории Подонья-Приазовья. - Ростов н/Д, 1951. - Кн. 2.

¹³ Алексашенко А.П. Крах деникинщины. М., 1966.; Агурев К.В. Разгром белогвардейских
войск Деникина (октябрь 1919 - март 1920 гг.). М., 1961.; Рыбаков М. В. Против Деникина.

(Ші М., 1962.; Спирин Л.М. Классы и партии в гражданской войне в России (1917 - 1920 гг.).

М., 1968.; Гимпельсон Е.Г. Военный коммунизм: политика, практика, идеология. М., 1973.; Минц И.И. История Великого Октября. Т.З. М, 1979.; Поликарпов В.Д. Пролог гражданской войны: История изучения. М., 1976.; Седина A.M. На крутом повороте. Т.1.,

г*

выбора ограничивалась строжайшими рамками политических и идеологических доктрин.

В этих условиях, несмотря на некоторые изменения политического, и идеологического характера, в конце 50-х - середины 80-х гг. свобода носила условный, санкционированный, со стороны партийных органов характер, и не предусматривала возможности подлинного творческого исследовательского поиска. Феномен «разрешенной», санкционированной свободы являлся, исходя из этого, характерной чертой исследовательского процесса.

Подобное использование партийными органами практики запретов и разрешений, в исторических исследованиях, обуславливало наличие исследовательской асимметрии и исключало возможность стабильного естественного развития отечественной исторической науки. И все же, определенное разнообразие затрагиваемых историками проблем, несомненно, положительным образом сказалось на процессе изучения данного исторического периода, способствовало формированию более объективной картины, произошедших в указанный отрезок исторического времени событий и явлений, выявлению особенностей общественно-политических процессов периода гражданской войны и, в целом, представляло собой новый шаг в изучении данной проблемы.

В конце 50 - середине 80-х гг. выходят в свет значительное число работ по данной теме, таких историков, как, Бугай Н.Ф., Козлов А.И., Кашиев Б.О., Кугиев В.Д., Сергеев В.Н., Эмиров Н.П., Этенко Л.А., Берз Л.И., Хмелевский К.А, Тарусова Е.М., Хмелевский С.К.ы. Но, тем не менее, тема

_(і

М.,1976.; История национально-государственного строительства в СССР. 1917 - 1918 гг. М, 1979.

¹⁴ Бугай Н.Ф. Революционные комитеты Дона и Северного Кавказа (1919-1921 гг.) М., 1979.; Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов-н/Д., 1977.; Кашиев Б.О. Гражданская война в Дагестане.(1918 -1920 гг.) М, 1976.; Кугиев В.Д. Октябрь и Советы на Тереке (1917 -1918 ). М., 1979.; Сергеев В.Н. Банкротство мелкобуржуазных партий на Дону. Ростов-н/Д., 1979.; Эмиров Н.П. Из истории военной интервенции и гражданской войны в Дагестане. Махачкала., 1972; Этенко Л.А. Большевистские организации Дона и Северного Кавказа в борьбе за власть Советов. Ростов -н/Д., 1972.; Берз Л.И., Хмелевский

взаимоотношений населения и власти оставалась изученной недостаточно, в особенности применительно к региону Северного Кавказа, игравшему

,,. значительную роль в политических и социальных процессах, происходящих в

России тех лет.

Тем не менее, исследовательский прорыв в данное время был налицо.
Более того, в ряде случае в печати появляются публикации, которые начинают
оспаривать традиционную концепцию НЭПа и предлагают новаторские
гипотезы, ставшие в последующем основой идейного пробуждения общества в
первые годы «перестройки». В частности, Ю.А. Поляков создал
іШ* фундаментальную монографию о предпосылках и политических

обстоятельствах перехода советской власти к НЭПу, критически рассмотрел социальную статистику 20-х годов, выявил размеры голода 1921 — 1922 гг.¹⁵. Работы реабилитированного экономиста А.Л. Вайнштейна вновь поставили вопрос о временных рамках восстановительного периода НЭПа¹⁶. Ю.А. Мошков датировал НЭП 1921 - 1929 гг., что вызвало нападки со стороны

ф/ сталинистов¹⁷. В.П. Данилов и другие авторы исследовали систему социально-

экономических укладов, показывали диалектическую связь между укладами и государственной властью того периода¹⁸. Тот же Данилов, детально изучив советскую деревню в период НЭПа, пришел к выводу об отсутствии у руководителей Советского государства, новой бюрократии сколько-нибудь рационального и обоснованного инструментария выделения «кулаков» из

К.А. Героические годы. Октябрьская революция и гражданская война на Дону. Ростов-на /Д., 1964.; и др.

¹⁵ Поляков Ю.А. Недород 1924 г. и борьба с его последствиями // История СССР. -1958. -1.
- С. 52-82; Он же. Переход к НЭПу и советское крестьянство. - М., 1967; Он же. 1921:
Победа над голодом. - М., 1975.

¹⁶ Вайнштейн А.Л. Цены и Ценообразование в СССР в восстановительный период 1921-
1928 гг.-М., 1972.

¹⁷ Мошков Ю.А. Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства
СССР (1929-1932 гг.) - М., 1966.

¹⁸ Данилов В.П. Социально-экономические уклады в советской доколхозной деревне //
Новая экономическая политика. Вопросы теории и истории. - М., 1974. - С. 58-79; Левин

огромной массы российского крестьянства, ослабленного в ходе событий эпохи революции и гражданской войны¹⁹.

В 50 - 80-х гг. прежде всего, хотелось бы отметить появление работ, носящих обобщающий характер , в которых отдельные главы посвящены влиянию НЭП на социально-экономическое положение населения Советской России. Подобные работы выражают определенную идеологию, и для них характерна концепция победоносной истории Советской власти и ее стрежня — КПСС, формационная теория, цензурные ограничения.

Детально социальную структуру общества Северного Кавказа изучил А.И. Козлов, который детально сравнивал статус сословных групп и показывал их отношение к Советской власти, новой экономической политике, причем он дифференцировал отношение «коренных крестьян» и иногородних .

Ч"!

По-прежнему изучалась и история казачества. Я.А. Перехов, Г.Л. Воскобойников и Д.К. Прилепский, ряд других исследователей в 50 - 80-е годы работали в этом направлении. В своих исследованиях эти авторы указывали на то, что казачество Северного Кавказа склонялось к гражданскому миру, уважало сильную власть и закон. Это было то самое главное, что устраивало его в период новой экономической политики²².

Большое внимание в данный период уделялось изучению процессов классовой борьбы на Северном Кавказе в годы гражданской войны и НЭПа. Этому посвящены монографии В.И. Иванова и П.Г. Чернопицкого, а также

«I

А.Я. Социально-экономические уклады в СССР в период перехода от капитализма к социализму. -М., 1967.

¹⁹ Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. -
М, 1977. -С. 58-69.

²⁰ Поляков Ю.А. Советская страна после окончания гражданской войны. М., 1986.;
Гражданская война в СССР. Т.1 - 2., М.,1986.; Щемелев Н.Н. Партийные организации
Северо-Кавказского края в борьбе за социалистическую индустриализацию (1926-1929 гг.).

>v - 2-е изд., доп. - 656 с.

Ф ²¹ Козлов А.И. На историческом повороте. - Ростов н/Д, 1977.

²² Перехов А.Я. Политика Коммунистической партии по вовлечению казачества Дона и Кубани в социалистическое строительство (1920-1925 гг.) / Дис. канд. ист. наук. - Ростов

"УХ

диссертация Е.П. Резникова . Значительное место эта проблема занимала в работах В.Е. Щетнева . Ему удалось показать взаимосвязь тенденции расслоения хлеборобов с политическим сознанием и активностью казаков и крестьян. Вооруженная борьба и противостояние контрреволюции в 1920 -1922 гг. затрагивалась в работах Б.И. Степаненко²⁵. Большую научную ценность представляют работы Н.Г. Цыганаша, в которых были показаны политические настроения сельского населения при переходе к НЭПу²⁶.

Анализ внутрипартийной борьбы и отношения членов партии к новой
экономической политике по материалам Северного Кавказа был дан в работах
Щ^ И.И. Власова и С.А. Кислицина²⁷.

Таким образом, мы видим, что, несмотря на такие недостатки, как конъюнктурность многих работ, их идеологическая зашоренность, жестокость

н/Д, 1966; Воскобойников Г.Л., Прилепский Д.К. Казачество и социализм: Исторические очерки. - Ростов н/Д, 1986.

Иванов В.И., Чернопицкий П.Г. Социалистическое строительство и классовая борьба на Дону (1920-1937 гг.). Исторический очерк. - Ростов н/Д, 1971; Чернопицкий П.Г. Деревня Северокавказского края в 1920-1929 гг. - Ростов н/Д, 1987; Резников Е.П. Сельские Советы Кубани в период восстановления народного хозяйства (1921-1925 гг.) / Дис. канд. ист. наук.

- Краснодар, 1974.

²⁴ Щетнев В.Е. Из истории классовой борьбы в кубанской станице (1920-1927 гг.) // На
путях к социализму (По материалам Кубани и Адыгеи). Сб. статей. - Краснодар, 1966. - С.
5-36; Он же. Кубанская станица до коллективизации сельского хозяйства // Великий
Октябрь и первые социально-экономические преобразования на Кубани. - Краснодар, 1974.

- С. 64-79.

²⁵ Степаненко Б.И. Борьба с вооруженной контрреволюцией на Дону и Кубани и ее разгром
(март 1920-1922 гг.) /Дис. канд. ист. наук. - Ростов н/Д, 1972; Этенко Р.Г. Большевистские
организации Дона и Кубано-Черноморья в борьбе против внутренней контрреволюции при
переходе к новой экономической политике (1920-1922 гг.) / Дис. канд. ист. наук. - Ростов
н/Д, 1976.

²⁶ Цыганаш Н.Г. Общественно-политические настроения сельского населения Дона и
Северного Кавказа в период перехода к НЭПу // Октябрьская революция и изменения в
облике сельского населения Дона и Северного Кавказа (1917-1929 гг.) Сб. научных трудов.

- Краснодар, 1984 и др.

²⁷ Власов И.И. Большевики в борьбе за ленинскую платформу в дискуссии о профсоюзах
перед X съездом РКП(б). (По материалам Дона, Кубани и Ставрополья). // Ростов н/Д: Ин-т
народного хозяйства. Научные труды. - 1967. - С. 194-204; Кислицин С.А. Борьба ВКП(б)
против правового уклона. Проблемы историографии 20-х - первой половины 30-х гг. / Дис.
канд. ист. наук. - Ростов н/Д, 1984.

партийной цензуры, в 50 - 80-е годы историография общества нэповского периода сделала большой скачок вперед по сравнению с предыдущим этапом.

Особенностью ее научной разработки, к концу 80 -х годов XX столетия, стало накопление значительного массива фактического материала по взаимоотношениям населения и власти в истории гражданской войны. Однако, теоретическое его осмысление отечественной исторической наукой, нередко, отставало от его количественного объема.

Известный поворот в сфере исторических исследований, связанный с эпохой «гласности» в полной мере выявил глубину кризиса в отечественной

Ф^ исторической науке. В это время были предприняты первые попытки отойти

от канонических трактовок советской историографии.²⁸ Однако находясь на теоретическом и методологическом распутье, характеризующемся утратой прежних концепций в изучении исторического прошлого, основанных на марксистских идеологемах, столкнувшись с необходимостью формирования новых подходов, советская историческая наука оказалась в сложной ситуации,

Ші что проявилось в достаточно схоластических спорах построенных на

обсуждении отдельных ленинских цитат и пр. Хотя в это время появляются вполне основательные исследования, в основном на публикациях конца 80-х годов лежит печать торопливости и погони за сенсацией. В условиях методологического вакуума растущую популярность приобрели также работы зарубежных исследователей, диссидентов и пр.

^ч^ Необходимо отметить, что отличительной чертой периода перестройки

стал «идеализированный подход» к НЭПу. В частности, в апреле 1987 г. А.Н. Яковлев призвал обществоведов к изучению причин отказа Советской власти

I'M 28

V» J

Кабанов В.В. Крестьянское хозяйство в условиях военного коммунизма. М, 1988.;

Рабинович А. Большевики приходят к власти. М., 1989.; Иоффе Г.З. Великий Октябрь и эпилог царизма. М., 1987.; Мегульнов СП. Красный террор в России. 1918 -1923 гг. Нью -Йорк, 1989.; Непролетарские партии России. М„ 1984.; Батаева Т.В. Историко-партийные документы: рабочий класс в первые годы Сов. власти. М., 1990.; и др.

от НЭПа , и советская историческая наука поспешила выполнить социальный заказ властей. Чрезмерно оптимистично оценивался и сам НЭП и взаимоотношения населения и власти в этот период. По существу им придавался идеализированный характер, и все внимание было сосредоточено на проблеме альтернативности НЭПа сталинскому командно-административному государству. Наметилось несколько подходов к объяснению причин свертывания НЭПа, разница между представителями которых в современной историографии сводится к субъективному и объективному видению истории 20-х годов. Для первых решающее значение имели волевые действия Сталина и его окружения, в связи, с чем допускалась возможность решения социально-экономических задач на базе традиционного НЭПа, менее болезненно, постепенно и сбалансировано. Альтернативность виделась в конкретных формах хозяйствования. Другая точка зрения заключалась в отрицании того, что НЭП мог сформировать альтернативную Советской власти политическую систему или, по крайней мере, что она могла быть реализованной.

Позитивным результатом этого поиска стало изучение историками комплекса проблем, ранее не получивших должного отражения в исторической литературе, в том числе, и применительно к теме гражданской войны. Среди них проблемы альтернатив реформистского и революционного развития, истории различных политических партий, в том числе и немарксистского направления, их значение в едином политическом процессе XX в., проблемы его периодизации, влияния общего политического и социального развития российского общества на характер гражданского противостояния в 1917-1920 гг., изменение форм собственности, общественно-политической структуры российского общества в целом, значение и роль различных социальных групп и политических сил в

²⁹ Данилов В.П. Бухаринская альтернатива // Там же. С. 82-130; Попов Г.Х. К 100-летию со дня рождения Н.И. Бухарина // Вопросы экономики. -1988. - 9. - С. 93-94 и др.

гражданской войне, особенности культуры и быта населения. Необходимо отметить исторические исследования и вклад таких историков, как Поляков Ю.А., Кабанов В.В., Иоффе Г.З., Батаева Т.В., Трукан Г.А., Шаповалов А И., Горинов М.М., Дмитриенко В.П., Зиновьев А., Агабеков Г.С., Капустин М., Согрин В., Холмс Л., Денисов СВ., Ушаков А.И. и др. ³⁰.

В период с конца 80-х вышли в свет также работы авторов, рассматривающих проблему взаимоотношений власти и населения региона в региональном аспекте, таких как Венков А.В., Данилов Г. Д, Тарусова Е. М., Решетова Н. А. Куценко И.Я., Ушаков А.И., Федюк В.П.³¹,отражающих и многие другие проблемы периода гражданской войны.

В новых условиях произошли значительные изменения и в развитии проблемы взаимоотношений населения и власти в период перехода от гражданской войны к проведению новой экономической политики.

Начало нового этапа историографии проблемы взаимоотношения власти

и населения в период НЭПа связано с переходом к постижению

<Щ\ закономерностей общественного развития. Наиболее целостная концепция

НЭПа в контексте политики Советской власти была выдвинута В.П.

³⁰ Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия. М, 1995.;
Гимпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы 1917 -1923 гг. М., 1995.;
Гражданская война в России: перекресток мнений. М, 1994, Трукан Г.А. Путь к
тоталитаризму.(1917 -1929 гг.). М., 1994.; Шаповалов А.И. Феномен советской

/Ш политической культуры: ментальные признаки, источники формирования и развития. М.,

^^ 1997; Горинов М.М., Данилов А.А., Дмитриенко В.П. История России. -Ч. 3. - XX век

выбор моделей общественного развития. М., 1994; Зиновьев А. Коммунизм как реальность.

М., 1994; История России в 2 т. / А.А. Данилов/, / под ред. А.И. Зевелева М./. М., 1994; ,

Агабеков Г.С. ЧК за работой. М, 1992; Данилов А.А. История инакомыслия в России:

советский период 1917 - 1993 гг. Уфа, 1995; Капустин М. Конец Утопии? Прошлое и

будущее социализма. М, 1990; Реввоенсовет Республики с сентября 1918-28 августа 1923

гг. М, 1991; Холмс Л. Социальная история России 1917 - 1941 гг. Ростов-н/Д., 1993.;

Денисов СВ. Белая Россия. СПб., 1991; Ушаков А.И. История гражданской войны в

^, литературе русского зарубежья: Опыт изучения. М., 1993; Политическая история: Россия —

\т5 СССР - Российская федерация: В 2 т. М., 1996; и др.

³¹ Венков А.В. Донское казачество в гражданской войне (1918 -1920 гг.). Ростов -н /Д.,
1992.; Решетова Н.А. Интеллигенция Дона и революция.(1917 - первая половина 20-х гг. ).

Дмитриенко. Она несет в себе принципиальное положение о наличии альтернативности в НЭПе, как потенциале и возможности построения новой государственной и политической модели, переходу общества на качественно новый уровень социально-экономических отношений. НЭП, по его мнению, мог реализоваться только при условии изменения идеологии большевизма или в случае отстранения компартии от власти³².

К середине 90-х гг. исследования выходят на качественно новый уровень: анализу подвергаются все аспекты и стороны НЭПа, начинается тщательное исследование сущности и практики, замыслов и реальных действий советского режима и его правящей партии. Выход на новую ступень определился, во-первых, освобождением (хотя, в большей степени, внешним) от идеологических и административных факторов, во-вторых, вовлечением в оборот новых источников. Вновь рассматривается вопрос об альтернативности НЭПа, но спор переводится в другую, концептуальную плоскость: НЭП -определенная политика, идеология в конкретно-исторический период или своеобразная реакция руководства РКП (б) на угрозу утраты власти, набор средств и методов для решения конкретно-исторической задачи³³.

В современной историографии 90-х годов значительно возросло стремление к исследованию взаимодействия власти и населения в период НЭПа.

Одной из первых таких попыток можно считать работу М.М. Горинова и СВ. Цакунова, в которой авторы приходят к принципиальным выводам о том, что НЭП был вынужденным шагом Советской власти, продиктованным обстоятельствами, и, следовательно, в политико-идеологической сфере

_«

, М., 1997.; Куценко И.Я. Кубанское казачество. Краснодар, 1993.; Ушаков А.И., Федюк В.П.

Белый Юг 1919-ноябрь 1920 гг. М, 1997.

³² Дмитриенко В.П. Четыре измерения НЭПа // Вопросы истории КПСС. -1991. - 3. - С. 125-
132.

³³ Никулин В.В. Власть и общество в 20-е годы. Политический режим в период НЭПа.
Становление и функционирование (1921-1929 гг.) - СПб, 1997. - С. 22.

представлял собой жесткий однопартийный режим, а в экономике —

» 34

административно-рыночную систему хозяйствования .

Одной из важнейших проблем политической истории периода НЭПа до последнего времени была проблема тоталитаризма. К началу 90-х годов сложилось несколько подходов к изучению политической системы 20-х годов. Первый подразумевает отрицание принципиальной разницы между политическими системами 20-х и 30-х годов, например, работы Н.С. Симонова и Н. Шмелева . Второй подход основан на признании существенных различий между авторитарным НЭПом и тоталитаризмом 30-х годов. На этих позициях стоят такие исследователи, как Ю.И. Игрицкий и Е.Г. Гимпельсон³⁶.

Более гибкой представляется позиция тех исследователей, которые
рассматривают 20-е годы как период идеологической, политической и в
значительной мере практической подготовки Советской власти к переходу к
административно-командной системе, как единый процесс вызревания и
осуществления революционных преобразований, итогом которого оказалась
Ф политическая и экономическая система, названная позднее тоталитаризмом³⁷.

Переосмысление, переоценка некоторых аспектов истории Северного Кавказа содержится в трудах ученых А.В. Баранова, Я.А. Перихова, В.А. Кузнецова . Показательно, что многие из авторов этого периода как ученые

/^ ³⁴ Горинов М.М., Цакунов СВ. Ленинская концепция НЭПа: становление и развитие //

Вопросы истории. -1990. - 4. - С. 38.

³⁵ Симонов Н.С. Демократическая альтернатива тоталирному НЭПу // История СССР. -
1992. - 1. - С. 38-46; Шмелев Н. Новое - хорошо забытое старое // Вопросы экономики. -
1994. - 4. - С. 9-18.

³⁶ Игрицкий Ю.И. Снова о тоталитаризме // Отечественная история. - 1993. - 1. - С. 12-26;
Гимпельсон Е.Г. Политическая система и НЭП: неадекватность реформ. - Там же. - 3. - С.
27-38.

³⁷ Рагер Ю.Б. Проблемы развития промышленности Кубани и Черноморья в годы НЭПА. //
^ Автореф. дис. канд. ист. наук. - Краснодар, 1996.

\^ ³⁸ Баранов А.В. Социальное и политическое развитие Северного Кавказа в условиях новой

экономической политики (1921-1929 гг.) - СПб., 1994; Перехов ЯЛ. Власть и казачество: поиск согласия (1920-1926 гг.) - Ростов н/Д, 1997; Кузнецов В.А. Сельскохозяйственная кооперация Северного Кавказа и классовая политика в условиях нэпа // Кубань: 1920-е годы: Сб. науч. тр. - Краснодар, 1996. - С. 18-25; Рагер Ю.Б. Кубанская промышленность во

сложились еще в предыдущий этап, но с изменением социально-политической обстановки в стране им удалось пересмотреть свои взгляды. И разработать новые направления исторического поиска.

Благодаря тому, что в 90-е годы возникли условия, и появилась возможность свободного изучение темы взаимоотношения населения и власти в период гражданской войны и НЭП в последнее время, в процессе ее осмысления выявились многочисленные белые пятна, требующие тщательного изучения. Некоторые из них располагаются в плоскости регионального аспекта взаимоотношения населения и власти гражданской войны и НЭП. Данный аспект указанной темы изучен на сегодняшний день недостаточно, события гражданской войны и НЭП в их региональном варианте, формы проявления гражданского конфликта в российской провинции, ее отношения к власти в последующие годы, в этом контексте, являются полем для дальнейших исторических исследований этого периода российской истории.

В целом, подводя итоги историографического обзора, следует признать, что изучение проблем взаимоотношений общества и власти по-прежнему представляет серьезный научный интерес ввиду неразработанности многих аспектов данной проблематики. Очевидно, что проблемы складывания советского политического режима принадлежат к числу актуальнейших, активно разрабатываемых сегодня историками. Однако проведенный обзор показывает, что, несмотря на наметившиеся с 90-х годов переосмысление концептуальных основ анализа проблемы восприятия власти в общественном сознании, оно далеко еще от своего логического завершения. В данной связи изучение истории становления большевистской власти на Дону и Кубано-Черноморье и ее общественного восприятия в 1920-1922гг. представляется назревшим, способным скорректировать традиционные представления о российском политическом процессе 1920-х годов.

второй половине 1920-х гг. // Кубань: 1920-е годы: Сб. науч. тр. - Краснодар, 1996. - С. 70-84.

Учитывая результаты историографического обзора, автор определил в качестве цели исследования изучение процесса становления большевистской власти на Дону и Кубано-Черноморье и его общественное восприятие в 1920-1922 годах.

Исходя из поставленной цели, для более полного раскрытия темы нами определены следующие задачи исследования:

- показать влияние фактора милитаризации общественной жизни на развитие
социальных взаимоотношений в системе «власть-общество»;

- охарактеризовать взаимодействие власти и общества в процессе системных
Ш социально-экономических и политических преобразований;

- исследовать проблему революционной законности и особенности
общественного восприятия власти и закона.

Территориальные границы исследования включают в себя
территорию Донской и Кубано-Черноморской областей. Данный регион
представлял собой специфическую составную часть российского общества и
Щі государства. Прежде всего, он характеризуется наличием здесь особо

организованного казачьего населения, отличавшегося особым укладом жизни и самобытными традициями отношения с властью. В то же время, хотя сельские районы значительно преобладали здесь по масштабам над городскими, избранный для исследования регион имел в своих пределах все компоненты, характерные для России в целом, включая наличие крупных городских центров с характерным для них рабочим и торговым населением.

Хронологические рамки работы охватывают период 1920 — 1922 гг. Особенностью данного периода в истории региона является то, что после установления Советской власти, здесь практически сразу начинается подъем повстанческого движения, которое в указанных временных рамках являлось основным фактором политической повседневности. При этом в его рамках одновременно происходили радикальные изменения тех мотивов человеческой деятельности, которые характеризовали растущее стремление населения к

мирной жизни. Нижние хронологические рамки исследования связаны с победой Красной армии и формированием первых властных структур на Дону и Кубано-Черноморье. Верхние обусловлены фактическим завершением периода массового повстанческого движения и окончательным закреплением новых властных форм и отношений.

Источниковая база диссертации формировалась на основе
использования как опубликованных, так и архивных документов и материалов.
Основу исследования составили документы архивных фондов
Российского государственного архива социально-политической истории
Щ (РГАСПИ), Российского государственного архива экономики (РГАЭ),

Государственного архива Российской Федерации, а также региональных архивов Ростовской области и Краснодарского края.

В РГАСПИ автором был использован фонд Центрального комитета РКП (б) (ф. 17). В фондах РГАЭ значительный интерес представляли документы редакции «Крестьянской газеты» (ф. 396) и ЦСУ СССР (ф. 1562). В ГАРФ исследовались, прежде всего, фонды ВЦИКа (ф.Р-1235) и НКВД (ф. 393).

В местных архивах — Государственном архиве Ростовской области (ГАРО), Государственном архиве Краснодарского края (ГАКК), Центре документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО), Центре документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИКК) автором были изучены материалы и исторические свидетельства, относящиеся к периоду гражданской войны на Северном Кавказе и НЭПу. Здесь исследовались в первую очередь документы органов государственной власти -акты, циркуляры, постановления, приказы, отчеты, доклады и т. д. (ГАРО. Ф. Р-97, Ф. Р-1220; ГАКК. Ф. Р-1542, Р-6.); документы, отражающие деятельность органов пропаганды и агитации в данный период - призывы, воззвания, листовки, прокламации и т. д. (ГАКК. Ф.1547); воспоминания и свидетельства очевидцев, мемуары, дневниковые записи, письма, документы,

относящиеся к деятельности различных политических сил на Северном Кавказе в изучаемый период (ГАКК, Ф. Р-411).

^- Из фондов ЦДНИРО хотелось бы отметить фонд 7, где собраны

документы Северо-Кавказского окружного комитета РКП (б)-ВКП(б), и фонд 75 Донецкого окружного комитета РКП(б) - ВКП(б).

В ГАРО использовались документы управления Юго-Восточной краевой рабоче-крестьянской дисциплиной (Ф.Р-1185) и Промышленного экономического бюро Юго-Востока России (Ф. Р-1019).

Большое количество материала было выявлено в архивах

Щ Краснодарского края. Из фондов ГАКК в диссертации использованы

материалы следующих фондов: Отдела управления Кубано-Черноморского областного исполкома (Ф. Р-102), Кубано-Черноморского Совета Народного Хозяйства (Ф. Р143), Кубанской окружной РКИ (Ф. Р-226), Исполнительного комитета Краснодарского районного Совета рабочих, крестьянских и казачьих депутатов (Ф. Р-383). А из фондов Центра документации новейшей истории

ф Краснодарского края были использованы следующие: Кубано-Черноморского

окружного комитета РКП (б) (Ф.-l), Кубанского окружного комитета ВКП(б) (Ф. 8), Черноморского окружного комитета ВКП(б) (Ф. 9), Армавирского окружного комитета ВКП(б) (Ф. 12) и Краснодарского Отдельского комитета РКП(б) (Ф. 17).

В настоящий момент в государственных архивах Москвы, краев, областей и республик Северного Кавказа, существует свободный доступ не только к фондам, относящимся к истории становления Советской власти на Северном Кавказе, но и к фондам, где хранятся документы и материалы о военной и политической деятельности «белого» движения в период 1917 — 1920 гг. (Ф.1019, ГАСК; Ф. 1542, ГАРФ; Ф. 103, ГАРФ; Ф. Р - 40, ГАСК; Ф. 1255, ГАРФ; Ф. Р - 10, ГАКК; Ф.104, ГАРФ).

В общей сложности, в работе над диссертацией было использовано свыше 20 фондов государственных архивов центральных и местных архивов, а также материалы Армавирского краеведческого музея (АКМ).

Среди открытых публикаций следует, прежде всего, выделить блок

39 i~v

нормативно-правовых актов. Эти документы, учитывая их общеобязательное назначение, оказывали прямое влияние на все стороны общественно-политической жизни региона.

По своему руководящему значению к ним примыкают директивные, руководящие материалы РКЩб)-ВКП(б) и Советского государства, в т.ч. стенограммы и протоколы различного рода съездов, конференций, программные документы правящей партии и т.п.⁴⁰ Немалый интерес представляют собою различного рода документальные сборники, прежде всего, сборники документов по истории гражданской войны,⁴¹ послевоенного периода,⁴² по истории Красной Армии,⁴³ а также сборники документов, принадлежащих местным партийным и советским структурам, в т.ч. материалы различных областных и краевых форумов.⁴⁴ В диссертации также использованы воспоминания непосредственных участников событий,⁴⁵основные фактические данные которых перепроверялись и подтверждались другими источниками.

³⁹ Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства РСФСР,
v издаваемое НКЮ. М., 1920-1922; Декреты Советской власти. Т. 1-13. М., 1957-1989; и др.

ЛІ ^ю Съезды Советов Союза ССР, Союзных и Автономных Советских Социалистических

Республик. Сборник документов. 1917-1936 гг. В 3-х т. М, 1959; КПСС в резолюциях, решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., Т.2-4. 1970.

⁴¹ Из истории гражданской войны в СССР. Сборник документов и материалов. 1918-1922.
т.1-3. М., 1960-1961; Партия в период иностранной военной интервенции и гражданской
войны (1918-1920 гг.). Документы и материалы. М.,1962; и др.

⁴² Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932гг. М.,
1998 и др.

⁴³ Директивы командования фронтов Красной Армии (1917-1922гг.). Сб. док-тов в 4-х т.
Щ' Т.3-4. М., 1974-1978; Реввоенсовет Республики. Протоколы, 1918-1919: Сборник докумен
тов. М., 1997; и др.

⁴⁴ Экстренное заседание Кубанско-Черноморского областного исполнительного комитета 12
февраля 1921 г. (Стенографический отчет). Краснодар, 1921; и др.

В качестве источников диссертантом использовались опубликованные и неопубликованные труды отечественных историков по данной теме, находящиеся в специальных фондах государственных библиотек городов: Москвы, Ростова-на-Дону, Краснодара, Ставрополя, Армавира и др.

Обширный материал автор почерпнул в периодических изданиях. Наиболее информативными оказались «Беднота», «Правда», «Известия», «Советский Юг», «Экономическая жизнь», «Молот», «Красное знамя». Наряду с этим автором использовались белогвардейские - «Великая Россия» (1920гг.) и др.

В целом, использование указанных архивных и опубликованных данных позволили рассмотреть основные аспекты избранной темы исследования.

Теоретической и методологической основой диссертационного исследования является диалектико-материалистический метод исследования. В основе исследования - принцип историзма, позволяющий рассматривать происходящие в прошлом события, с учетом всей совокупности конкретных исторических условий, характера общественного и политического развития в определенный период. Данный принцип предполагает строгую опору на факты, хронологическую последовательность рассматриваемых явлений. Важным принципом, также находящимся в основе диссертационной работы, является принцип объективности в исследовании исторического прошлого. Он предусматривает всестороннее рассмотрение и анализ исторических явлений, отказ от их тенденциозного подхода в их изучении. Кроме того, для исследования, введенных в научный оборот данных применяется диалектико-аналитический метод. Используемые в работе специальные исторические методы такие как: историко-системный, историко-сравнительный, как представляется, позволят более глубоко понять исторические процессы, протекавшие на Дону и Кубано-Черноморье в исследуемый период.

За власть Советов. Воспоминания. Краснодар, 1957; Мильчаков А. Первое десятилетие. Записки ветерана комсомола. М., 1965; и др.

Указанный методологический комплекс находится в основе и данного исторического исследования периода завершения гражданской войны и перехода к мирной жизни. В соответствии с ним, автором были

сформулированы цели и задачи данного диссертационного исследования.

Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней осуществлено комплексное изучение проблемы общественного восприятия большевистской власти в условиях Дона и Кубано-Черноморья на исторически сложном этапе перехода от гражданской войны к миру.

Автор установил, что доминирующим моментом, определявшим
Щ характер отношений в системе «власть-общество» являлась максимальная

милитаризация жизни региона. При этом обоснован вывод о колониальном характере действий большевистской власти. Автор показал, что это обусловило принципиальный разрыв основной части населения казачьих областей и власти, воспринимавшейся в качестве «временной».

Установлено, что милитаризация региональной жизни обусловила

ф> появление целого ряда негативных последствий, среди которых наиболее

значимыми автор считает фактическую деинституциализацию властных

отношений, развитие самоуправства, массовые нарушения законности (в т.ч.

«революционной»), распространение практики политических доносов.

В работе обоснован вывод о том, что осуществлявшиеся в регионе мероприятия в самой незначительной степени соотносились с базовыми потребностями большинства населения, что стимулировало массовое повстанческое движение, подавленное с исключительной жестокостью репрессий, проведенных в отношении широких слоев местного населения.

Изученные материалы доказывают, что в рамках рассматриваемого периода большая часть населения с недоверием воспринимала любые властные инициативы, фактически саботируя большинство из них.

Проведенный анализ показал, что одним из наиболее ярких моментов разрыва интересов власти и общества явилось довольно равнодушное

отношение власти действительным нуждам населения, в частности, к чрезвычайно значимой для него проблеме разгула уголовной преступности. При этом эффективные действия по подавлению криминалитета власть предпринимала лишь в случае угрозы собственному существованию.

Автор обосновывает вывод о том, что наиболее серьезную угрозу процессу нормализации отношений с властью представляла преступность и девиантное поведение ее представителей. Поэтому в отношении борьбы с этим явлением интересы власти и общества совпадали в наибольшей степени.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что собранные материалы, основные положения и выводы диссертации могут быть использованы в процессе дальнейшего осмысления основных вопросов истории гражданской войны и НЭП в регионе, регионального компонента переходных периодов в истории России.

Материалы диссертации могут использоваться для подготовки научных и учебно-методических трудов, привлекаться в процессе преподавания в учебных заведениях. Положения и выводы диссертации могут найти применение при разработке специальных курсов по истории взаимодействия населения и политической власти в период гражданской войны и НЭПа в их региональном аспекте, в преподавании региональных и краеведческих курсов отечественной истории.

Апробация исследования. Общие и частные положения работы автор апробировал в следующих научных публикациях: Щербинин С.А. Некоторые экономические процессы на Кубани в первые годы нэпа // Историческое регионоведение Северного Кавказа - вузу и школе: Материалы VI Международной научно-практической конференции. Ч. П. - Славянск-на-Кубани, 1999, стр. 83-84.; Щербинин С.А. Крах продразверстки 1920-1921гг. на Кубани // Историческое регионоведение Северного Кавказа - вузу и школе: Материалы VII Региональной научно - практической конференции. Ч. II. -Славянск-на-Кубани, 2001, стр. 53-55.; Баланценко Ю.С., Щербинин С.А.

Налоговая политика советской власти на Кубани в первые годы нэпа.// Там же, стр. 55-57.; Щербинин С.А. Некоторые аспекты аграрной политики на Кубани в последние годы нэпа // нэп и становление гражданского общества в России: 1920-е годы и современность. Материалы Всероссийской научной конференции. Краснодар, 2001, стр. 104-106.; Щербинин С.А. Отношение населения Кубани к решениям X съезда партии // Северный Кавказ в межцивилизационных контактах и диалогах: от древности к современности. Тезисы региональной научной конференции. Армавир, 2001, стр. 99-101.; Щербинин С.А. Продразверстка на Кубани 1920-1921 годы // Северный Кавказ: геополитика, история, культура. Материалы всероссийской научной конференции. Москва - Ставрополь, 2001. Стр. 73-75; Щербинин С.А. Мероприятия первых лет нэпа и реакция на них населения Кубано-Черноморской области. - Славянск-на-Кубани, 2002. - 80 стр. (5 п.л.). Материалы диссертационного исследования активно использовались в рамках чтения специальных курсов на историческом факультете Славянского-на-Кубани государственного педагогического института.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех разделов, заключения, списка использованных источников и литературы.

Власть и общество в условиях милитаризации социальных взаимоотношений

Начало XX в. стало эпохальным рубежом в развитии человеческой цивилизации, и было ознаменовано многочисленными историческими явлениями катастрофического порядка. Углубление общеевропейского и мирового кризиса в начале века нашло свое специфическое отражение в различных обществах и государствах. Первая мировая война как наиболее зримое проявление системного кризиса исторического развития привела к разрушению прежнего мирового порядка и к краху так называемых традиционных обществ, государств-империй существовавших на протяжении столетий. Большинство из них так и не вышли из горнила первой мировой войны. Одним из таких государств стала, существовавшая ранее российская империя, крушение которой в 1917 г. сопровождало рядом хаотических и деструктивных процессов которые привели к распаду традиционного государства и метаморфозе всего общественного организма. Они же обусловили возникновение новой политической системы в стране, причем системы власти, которой еще не знала мировая история.

Эти процессы сопровождала бескомпромиссная борьба различных идей и ценностей, которые отражали различные устремления существовавших слоев некогда единого российского общества. В ходе всеобщей гражданской войны, войны всех против всех, эта борьба получила наиболее полно выражение. Столкновение идей и различных ценностей сопутствовало столкновению армий на полях сражений. Причем победа на этом фронте по существу означала победу и в гражданской войне. «Одни из этих идей и ценностей побеждают, другие оказываются отброшенными и полузабытыми» .

С наступлением февральских, а затем и октябрьских революционных потрясений на территории бывшей российской империи происходило столкновение различных цивилизационных проектов, различных мировоззрений и идеологий, предполагавших создание диаметрально противоположенных систем государственной власти. Одна из них уже в общих чертах была известна российскому народу. Она была связанна с существованием традиционного имперского государства, пусть и переживающего очередной модернизационный период в конце XIX - начале XX в., отражала его ценностные установки имперского характера соединенные с западническими представлениями о месте и роли России в мире и представляла собой смесь имперского сознания и традиционного европейского либерализма.

Другая еще только появлялась и структурировалась. Она была связана с теми историческими изменения, которые произошли в середине XIX в. в недрах европейской цивилизации и представляла собой радикальное политическое учение, стремившееся заменить собой традиционные идеологемы и сформировать новую общественно-политическую реальность -построить светлое будущее для трудящихся всех стран в виде общества в котором нет места эксплуатации и угнетению. В России эта идеология приняла характер большевизма, крайнего, но очень активного политического течения которому, в конечном итоге, и удалось взять власть в октябре 1917 г.

Власть и общество в контексте системных социально-экономических и политических преобразований

Обращаясь к проблеме осуществления новой властью системных социально-экономических преобразований на Дону и Кубано-Черноморье, нельзя не признать, что изначально декларируемые ею ценности привлекали к себе немалый интерес местного населения еще в первые революционные годы. Приходу в регион большевиков, в известной мере, предшествовали моменты позитивного восприятия их программы социальной справедливости. Многие из жителей областей надеялись на установления здесь справедливого

общественного строя, всеобщего «царства равенства» которого еще не знала мировая история. В свое время это признавали и вожди белого движения. Так, белогвардейский генерал Шкуро в своих воспоминаниях отмечал отношение население Северного Кавказа к новой власти: «Вначале советской власти, ей поверили и считали, что она знаменует собой начало казацко-мужицкого царства»13 . Большинству населения края казалось, что теперь будут решены все те проблемы, которые мешали развитию региона и осложняли повседневную жизнь самых широких слоев российского общества.

И уже в ходе гражданской войны в определенных кругах сохранялась приверженность новой власти. В особенности она была популярна среди рабочих. Так в информационной сводках по Северному Кавказу Деникинской контрразведки отмечалось: «Отношение населения занятых местностей Красной Армией. Конечно, трудно с точностью установить истинное отношение населения занятых красными местностей Советской России к Красной Армии. Во всяком случае, можно сказать почти с уверенностью, что большинству не чужды желания отведать радости пребывания в

социалистической раю, особенно это чувствуется среди рабочих масс..полагаю, будь у большевиков побольше реальных средств по улучшению продовольствия и вообще условий жизни - они могли, в России продержаться крайне значительный период»139. Таким образом, известную привлекательность большевистских лозунгов признавала даже белая контрразведка. И она четко выделяла основную привлекательную сторону большевистской программы - обещание равенства и возможности достойной жизни трудящихся.

Действительно немалая часть населения региона практически сразу встала на сторону новой власти и сохраняла верность ей на протяжении всей гражданской войны. Поскольку в первую очередь это относилось к рабочим, вполне закономерным было то, что «на Северном Кавказе Советская власть утверждалась вначале в городах и административных центрах, прежде всего в Ростове, Екатеринодаре, Новороссийске, Майкопе, Ставрополе, Владикавказе, затем она создавалась в уездных и отдельских центрах, в селах и станицах, хуторах»140. В городах где было значительное рабочее население, в отличие от сельской местности, установление новой власти происходило более быстрыми темпами. В среде казачества и крестьянства этот процесс происходил намного сложнее. Им были свойственны определенные колебания, поэтому все усилия представителей партии большевиков были направлены на завоевание поддержки партии среди крестьянства и на пропаганду своих идей в сельской местности.

Власть и закон в общественном восприятии

Рассматривая развитие любого общественного организма, выявляя основные черты, характеризующие его внутреннее устройство, приходится констатировать наличие органической диалектической взаимосвязи, глубокой взаимообусловленности правосознания граждан и общего состояния правопорядка.

С одной стороны, реальные правовые ценности, присущие членам конкретного сообщества и проявляющиеся в их деятельности, существуют в значительной степени автономно, основываясь на определенной правовой традиции. При этом общее состояние правопорядка напрямую зависит от устойчивости последней. В традиционном обществе с устойчивой правовой традицией правовая культура отдельной личности находит свою основу в опыте прошлых поколений, подкрепляется наличием сложившейся системы общественных взаимосвязей. Выступая субъективным фактором повышения действенности всей правовой системы, она способствует повышению эффективности всех форм реализации права (соблюдения, исполнения, использования и применения).

С другой стороны, мы сталкиваемся с непрерывно эволюционирующей государственно-организованной системой обеспечения правопорядка, основанной на комплексе законодательных норм и находящей свое повседневное воплощение в деятельности целого ряда органов государственной власти и управления, призванных обеспечить и поддержать необходимый уровень законности. Таким образом, деятельность правоохранительных и судебных органов выступает в качестве важнейшего условия нормальной жизнедеятельности любого общества, государственного инструмента поддержания правопорядка.

Вместе с тем, отмеченная в данном случае очевидная взаимосвязь в общественной практике выглядит намного сложнее, обнаруживает массу дополнительных моментов. В частности, это относится к взаимодействиям граждан в рамках единого поля правовой культуры отдельного социума. Здесь находят свое проявление не только традиционные правовые ценности, не только усилия государства по их трансформации, обоснованные необходимостью совершенствования системы правовой социализации граждан, повышения уровня их правовой культуры и правового образования. На наш взгляд, заслуживает особого внимания, к примеру, и такой фактор как субъективная деятельность представителей государственной власти, отдельных работников системы обеспечения правосудия и поддержания режима законности. При этом, как справедливо отмечается в литературе, уровень правовой культуры правоприменителей обуславливает характер и результаты воздействия самого процесса правоприменения на формирование правовой культуры граждан.217

Обращаясь к историческому опыту обеспечения правопорядка в рассматриваемый период, нельзя не учитывать того, что характерные для него радикальные изменения в состоянии общественного правосознания произошли далеко не единовременно. Они имели глубокие корни и начались задолго до революции 1917г.

В данном контексте следует, прежде всего, указать на то обстоятельство, что преступность, относительно незначительная в традиционных обществах с устойчивыми общинными, родственными связями, подчиняющими себе личные, по мере возрастания социальной мобильности населения в индустриальном, урбанизированном обществе объективно ведущей к атомизации общественной жизни и ослаблению действенного социального контроля, обнаруживает тенденцию неизбежного роста. В данном плане Россия, не представляла собой исключения. Уже в дореволюционный период криминогенная ситуация здесь не отличалась благополучием.