Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Уезды Касимовский Рязанской губернии и Меленковский Владимирской — территория совместного проживания крестьян различных этноконфессиональных общностей 21
1.1. История заселения междуречья Оки и Клязьмы в IX - XIX вв 26
1.2. Природно-географическая среда обитания населения 40
1.3. Социально-экономические условия жизни крестьян Касимовского уезда Рязанской губернии и Меленковского уезда Владимирской губернии в конце XVIII-XIX вв 49
Глава 2. Политика государства и деятельность Русской Православной Церкви в отношении различных этноконфессиональных общностей в конце XVIII-XIX вв 67
2.1. Этноконфессиональная политика государства по отношению к инородцам и иноверцам 67
2.2 Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви на территории Касимовского уезда Рязанской и Меленковского уезда Владимирской губернии в конце XVIII - XIX вв 98
Глава 3. Взаимодействие крестьян различных этноконфессиональных общностей на территории Касимовского уезда Рязанской и Меленковского уезда Владимирской губернии в конце XVIII - XIX вв 116
3.1. Влияние финно-угорского субстрата на культуру русских и татар... Л18
3.2. Культурные взаимодействия русского и татарского этносов 130
3.3. Взаимоотношения православных и раскольников 146
Заключение 155
Библиография
- Природно-географическая среда обитания населения
- Социально-экономические условия жизни крестьян Касимовского уезда Рязанской губернии и Меленковского уезда Владимирской губернии в конце XVIII-XIX вв
- Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви на территории Касимовского уезда Рязанской и Меленковского уезда Владимирской губернии в конце XVIII - XIX вв
- Культурные взаимодействия русского и татарского этносов
Природно-географическая среда обитания населения
Конец XVIII века был ознаменован рядом реформ, кардинально изменивших политико-экономическую структуру Российской империи. В 1775 г. была проведена административная реформа, по которой территория государства была разделена на пятьдесят губерний. Каждая губерния представляла собой округ в 300-400 тысяч жителей и подразделялась на уезды с населением по 20-30 тысяч душ мужского пола57. В 1778 г. по именному указу императрицы Екатерины II Рязанская и Владимирская губернии были соответственно поделены на двенадцать и четырнадцать уездов58. Так, новые территориальные границы получили Касимовский и Меленковский уезды, административно принадлежавшие к разным губерниям59.
При Екатерине II были пересмотрены и епархиальные границы. С 1198 г. существовала Муромо-Рязанская епархия, а в 1763 г. были учреждены отдельно Владимиро-Муромская и Рязанско-Шацкая епархии. По административной реформе епархиальные границы должны были совпадать с губернскими. Согласно этому положению в состав Владимирской и Муромской епархии включили также Переславскую и Суздальскую епархии60 и с 1788 г. епархия стала называться Владимиро-Суздальской. Изменила свое название и Рязанско-Шацкая епархия. По новому территориальному делению Шацк перешел к Тамбовской епархии, поэтому при учреждении Рязанского наместничества епархия получила новое название - Рязанско-Зарайская. Таким образом, на протяжении более чем. пяти с половиной веков Касимовский и Меленковский уезды фактически составляли единую территорию, скрепленную «духовным» пространством, единую епархию.
Рассматривая исторические причины формирования уникальной территории на разных этапах, важно учитывать и определенные религиозно-национальные процессы (ассимиляция, аккультурация, этноконфессиональный синкретизм), на основе которых на протяжении веков строились взаимоотношения между проживавшими здесь этноконфессиональными общностями. В результате возникла уникальная территория, на которой сформировалась сложная этническая и конфессиональная структура населения.
Рассмотрим, каким являлся состав местного населения в XIX веке. Меленковский уезд Владимирской губернии в этническом плане являлся одним из самых коренных русских районов (русское население составляло здесь 99, 74 %) \ К великорусской нации принадлежало и подавляющее большинство населения Касимовского уезда Рязанской губерний 96 % (124 807 человек) , но остальные 4% населении занимала этническая группа татар, проживавшая компактно.
Конфессиональный состав населения также был неоднороден. Большая часть проживавшего здесь русского населения исповедовала православие. Второй по численности конфессиональной группой являлись раскольники. Целые поселения раскольников: старообрядцы беспопоповцы (федосеевского, поморского и Австрийского согласий) и сектанты (молокане), находились в центральной части Меленковского уезда Владимирской губернии в непосредственном соседстве с православными.
Эти сведения не являются полными из-за отсутствия статистических данных, датированных концом XVIII — серединой XIX столетия. Но и представленные в таблице показатели не могут считаться объективными в силу того, что раскольники всячески уклонялись от всевозможных регистрации и переписи. Наиболее корректными видятся данные графы таблицы, датированной 1889 г. Эти сведения были собраны местными священнослужителями по программе, разработанной миссионерским Братством святого благоверного князя Александра Невского. Священники-переписчики хорошо знали свою паству, вследствие чего представляли точные цифры.
На территории Касимовского уезда Рязанской губернии проживало всего 15 раскольников: в Дубровском (3 мужчины и 10 женщин), Наследничьевском (1 женщина), Занино-Починовском (1 мужчина) приходах. Незначительное число старообрядцев и указание местных священнослужителей на то, что «развитие раскола здесь не замечается... бб раскольники почти что все престарелые» , а также, что «сектантства в Касимовском уезде нет» , позволяет утверждать, что особого влияния на жизнь местного православного населения они не оказывали. Следовательно, раскольники составляли значительную часть верующих только Меленковского уезда. В Касимовском уезде подобную роль играли мусульмане-сунниты, которых проживало здесь более 4-5 со тысяч, православных было 149 871 человек .
Таким образом, в XIX веке идентификация населения в Касимовском уезде Рязанской губернии осуществлялась на этноконфессиональном уровне: «русский — татарин» и «православный — мусульманин», в Меленковском уезде Владимирской губернии исключительно на конфессиональном: «православный - старообрядец - сектант».
Этноконфессиональная характеристика населения указывает на численное преобладание русского православного населения в пределах рассматриваемой территории. Тем не менее, татары-мусульмане, проживавшие в Касимовском уезде Рязанской губернии, и раскольники -на территории Меленковского уезда Владимирской губернии играли важную роль в этноконфессиональных отношениях района
Социально-экономические условия жизни крестьян Касимовского уезда Рязанской губернии и Меленковского уезда Владимирской губернии в конце XVIII-XIX вв
Формирование и развитие взаимоотношений между крестьянами различных национальностей и конфессий на обозначенной территории происходило под воздействием общественной среды. Являясь частью общества — «совокупности людей, объединенных исторически обусловленными социальными формами совместной жизни и деятельности» , крестьяне вне зависимости от тех этноконфессиональных групп, к которым они принадлежали, должны были следовать принятым в этом обществе законам.
При рассмотрении взаимодействия крестьян различных этнических и религиозных общностей с государством наибольшее значение представляет конфессиональная политика российского правительства, нашедшая свое отражение в законодательных источниках172.
Основы российского вероисповедного законодательства были заложены в XVIII - XIX столетиях. Это был период мощного территориального роста российского государства, превращения его в государство многонациональное и поликонфессиональное.
Ожегов СИ. Словарь русского языка. М., 1987. С. 353. 172 Полное собрание законов Российской империи: (Собрание с 1649 г. по 12 декабря 1825 г.): В 45 т. СПб., 1830. Т. XXVI - XL; Свод законов Российской империи. СПб., 1857. Т. V, VII, X, XII, XIV, XV. Таблица 7. Демографическая динамика религиозно-этнической структуры населения Российской империи (без учета православного населения)
Данные, содержащиеся в приведенной таблице, свидетельствуют о максимальном росте на территории Российской империи в обозначенный период мусульманского населения и минимальном — приверженцев старообрядчества и сектантства. Такие результаты наилучшим образом отражают основные направления конфессиональной политики государства и определяют характер взаимоотношений государства с мусульманами и раскольниками.
Отношения между церковью и государством, строившиеся вплоть до начала XIX века на неписанных нормах, больше не отвечали требованиям государственной власти, стремившейся поставить систему управления конфессиями-в империи на прочную законодательную основу. К тому же,
Таблица составлена на основании данных содержащихся в материалах Тихомиров Л. Вероисповедный состав России и обязательность для русского государства исторической вероисповедной политики // Миссионерское обозрение. №3. 1902. С. 435; Ислам в Российской империи (законодательные акты, Описания, статистика) / сост. и автор вводной статьи, комментариев и приложения Арапов Д.Ю. М., 2001. С.11. 69 была осознана необходимость систематизации законодательства. В связи с этим в 1832 году был подготовлен, а в 1835 году введен в действие Свод законов Российской империи, который открывался разделом «Основные законы Российской империи», где статьи 40 - 46 касались веры и Церкви. Они определяли взаимоотношения государства и конфессиональных общностей вплоть до 1917 года174.
Потребности модернизации России, осуществление которой было немыслимо без ее открытости внешнему миру и толерантности, способствовали укреплению на уровне законодательства принципа веротерпимости.
Государственно-церковную точку зрения на проблему веротерпимости сформулировал специалист XIX века по каноническому праву М. Красножен. В своей работе «Иноверцы на Руси» профессор подчеркивал, что «принцип христианской терпимости отнюдь не предполагает равного отношения государства ко всем признанным им религиозным обществам. Справедливость требует, чтобы каждый получал свое, насколько это соединимо с представляемой государством истиной; принцип справедливости не есть принцип абсолютного равенства. Христианская терпимость - это не равнодушие к своей истине и чужим религиозным заблуждениям. В области личного религиозного убеждения государство должно гарантировать полную свободу совести и не может действовать ни мечом, ни тюрьмою, ни лишением гражданских прав. От свободы личного исповедания следует отличать свободу религиозного соединения, публичного культа, образования религиозных обществ: безграничная и безусловная свобода подобных соединений уже переходит границы требований христианской веротерпимости; таких публичных религиозных
СЗРИ. Т. І. Ч. I. СПб., 1843. обществ государство не может оставить без своего надзора и регламентации175.
Таким образом утверждалась легитимность действовавшего порядка отношений российской государственной власти к неправославным религиозным сообществам, который основывался на неравенстве условий их существования относительно господствующего статуса Русской Церкви.
Действительно в правовом пространстве Русской Православной Церкви отводилось особое положение. Статья 40 Основных законов гласила, что «первенствующая и господствующая в Российской империи вера есть Христианская Православная Кафолическая Восточного исповедания» . В свою очередь неправославные христианские исповедания пользовались статусом «покровительствуемых», то есть тех, которые «пользуются всемилостивейшим императора, яко христианского государя покровительством» .
Привилегированность Православной Церкви заключалась в том, что переход всем инородным и иноверным без всяких ограничений разрешался только в православие. Закон утверждал, что «как рожденным в православной вере, так и обратившимся к ней из других вер запрещается отступить от нея и принять иную веру, хотя бы то и христианскую178 и «рассматривал лиц, отпавших от православной веры, как заблуждающихся, заботясь о возвращении их в православие»179.
Так как раскол в большинстве своём рассматривался как схизма, поэтому старания Церкви были направлены на возвращение схизматиков в православие. В конце XVIII - первой половине XIX века вся деятельность по возвращению в лоно православной церкви «отпавших» легла на плечи
Красножен М. Иноверцы на Руси. Т. 1. С. 162. приходских священнослужителей. В 1845. году вышел указ Священного Синода, который содержал обязательные пункты деятельности священника, имевшего в своем приходе раскольников. Священник должен был: обращаться с ними кротко и миролюбиво, ничем не раздражать их ни ,в речах, ни в действиях; действовать на них собственным примером, строгой, безукоризненной, благочестивой жизнью, исполненной духа теплой, бескорыстной любви не только к прихожанам православным, но и к заблудшим; избегать того, что могло бы дать пищу предосудительным толкам и злословию и, что могло бы дать повод раскольникам к ропоту и жалобам; обращаться к ним с кротостью и долготерпением; стремиться заслужить уважение и доверие раскольников рассудительными и беспристрастными рассуждениями и действиями, опытностью, скромностью, сострадательностью; не вмешиваться в раскольнические разбирательства или в какие-либо полицейские распоряжения о противозаконных действиях; не обращаться к светским властям с доносами на раскольников, а доводить об этом до сведения своего епархиального архиерея; к православию из раскола присоединять только лиц, изъявляющих собственное, непринужденное и искреннее желание»180.
В Меленковском уезде Владимирской губернии масштабы такого рода деятельности были достаточно велики. Так, в «Хронологической описи дел о расколе», составленной Ф.К. Сахаровым на основании сведений, хранившихся в Духовной Консистории и охватывающей период с 1781 по 1855 гг. к территории Меленковского уезда относится сто восемьдесят три дела181. Это дела о нарушении старообрядцами и молоканами законов (о самовольном крещении новорожденных и наречении им имен - 4, об отпевании и захоронении умерших — 9); об уклонении в раскол (в
Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви на территории Касимовского уезда Рязанской и Меленковского уезда Владимирской губернии в конце XVIII - XIX вв
Такой несложный ритуал и умелые действия «наставников» привлекали многие десятки и сотни крестьян в их число. На территории Меленковского уезда крупными сектантскими центрами стали села Синжаны и Коровино. В архивных документах встречаются упоминания и о других поселениях, «зараженных иконоборческой ересью» - село Домнино (1811 г.)" , деревня Кононово (1818 г.), деревня Сафроново (1820)" , село Архангельское (1820 г.)299, деревня Черниченка (1825 г.) ,0.
Получив необходимые сведения о секте, Братство постановило: «действовать на местное население независимо от бесед с молоканами, публичных и частных, посредством школьного обучения детей истинам веры и нравственности с опровержением молоканских ересей» .
Отношения молокан с государством строились оппозиционно, как с одной стороны, так и с другой. Историк Н.И. Костомаров в своих «Воспоминаниях о молоканах» отмечал, что хотя молокане «признавали» государственный строй, следуя призванию апостола Павла «покоряться придержащим властям», но в то же время, они отрицали возможность «следовать повелениям, противным нравственным требованиям совести и правды»302. Так они упрекали гражданскую власть в том, что «та поступает будто бы не по-божьему, так как не прощает кающихся преступников»303.
Государство, в свою очередь, действовало в рамках существовавшего законодательства, проводя в жизнь идею «православие - основа народности»304. Защищая православное население от ереси, «в целях противодействия молоканской секте» в 1875 г. Палатой государственных имуществ в деревне Коровино Синжанского прихода был построен православный каменный храм, освященный во имя Рождества Пресвятой Богородицы3 .
Примечательно, что в беседах миссионеров со старообрядцами основополагающими были разногласия в богословской интерпретации русской церковной традиции (исправление богослужебных книг), а с молоканами - «иконоборцами» практически всегда носили оппозиционный характер. Миссионеры отмечали: «будучи закоснелыми в заблуждении они никаких увещаний не приемлют, произнося при этом не только на пастырей церкви хулы, но и на святыни»306.
Важные этапом в истории взаимоотношений татар-мусульман с Православной церковью стало открытие Братством святого Василия епископа Рязанского так называемой противомусульманской миссии307 на территории Касимовского уезда. Миссионерская деятельность в Рязанско-Зарайской епархии началась достаточно поздно - в 1897 году. Ее учреждение было проблематичным и длительным (заняло четверть века). Первоначально, в 1872-м году, оказалось, что в Касимовском уезде не нашлось священника, знающего ислам, следовательно, «способного и полезного в деле просвещения татар» . Только через год в Касимов для знакомства с бытом и традициями татар приехал доцент Казанской духовной академии Н.П. Остроумов. В результате ознакомления были выявлены факты «вопиющей неграмотности» местного православного населения, которые, по мнению Остроумова, «заставляют задуматься об открытии православной миссии для самих же православных, в виду крайне низкого уровня их религиозно-нравственного развития»309.
Анализируя сложившуюся ситуацию, протоиерей Павел Алфеев отмечал: «указанный факт разъясняет, почему именно татары, живя среди православных христиан более пяти веков, упорно пребывают доселе в мусульманстве; почему окружающая среда не подчиняет их своему естественному влиянию... Для успеха миссии требуются не миссионеры, а общая поголовная миссия всей среды, окружающей мусульман, миссия не словом, а делом - праведным житием по духу Православной Церкви, ... когда каждый христианин в состоянии будет дать ответ вопрошающему и подтвердить его своей жизнью»310.
Фундаментом миссионерской работы становится распространение просвещения и религиозного образования для детей через школу и посредством бесед для взрослых, проводившихся на ее базе.
Религиозное образование у русских крестьян действительно было развито достаточно слабо. К тому же, они жили беднее татар. Вследствие своей несостоятельности русские крестьяне часто нанимались на работу к татарам. Как отмечалось в епархиальных ведомостях: «Следствием совместной жизни с татарами бывает то, что русские крестьяне «отатариваются». Они не молятся Богу, не ходят в церковь, нарушают посты. Отсюда русские работники даже невольно делаются холодными к христианским обычаям и вере» . На такое положение вещей указывает и миссионер отец Василий Доронкин. Оказавшись в доме касимовского муллы, он отмечает, что: «везде русская женщина считает долгом подойти под благословение к священнику, но здесь, то есть у татар, вижу не то: прислуга видимо стесняется подойти под благословение к священнику».
Культурные взаимодействия русского и татарского этносов
В этой области соседствовали две этнополитические тенденции, которые в аспекте национальной политики можно обозначить как ориентацию царизма на социально-политическую и этнокультурную интеграцию и ассимиляцию раскольников, и ориентацию местных народов на сохранение и развитие своей собственной этничности.
Формирование имперского пространства и распространение православия, носителем которого были русские, соприкосновение православного населения с мусульманами и опасность прозелитизма с их стороны, а также со стороны старообрядцев и сектантов, вызвали государственные меры по защите «господствующего» и «первенствующего» положения Русской Церкви. Тем самым Русской Церкви придавался статус субъекта веротерпимости в контролируемой государством системе межконфессиональных и межрелигиозных коммуникаций.
Выполняя «охранительную» функцию государства, Церковь в своих действиях стремилась поддерживать политику «православного конфессионализма». Первостепенной задачей церкви «на местах» стало просвещение крестьянского населения. Происходило распространение грамотности, начальных знаний и основ веры через школы (для детей) и библиотеки (для взрослых). Особая трудность проведения просветительской работы заключалась в отсутствии в обществе осознания необходимости образования и школ. Политика государства в области образования, проводимая правительством совместно с церковью на протяжении XIX века, не дала должных результатов. Грамотность сельского населения в условиях постоянно проводимых реформ повысилась в среднем на 15-20 %, что в корне не соответствовало затраченным на ее повышение ресурсам.
Причем, полученные результаты относительно грамотности местного населения- свидетельствуют о том, что уровень грамотности у малых этноконфессиональных групп был значительно выше, нежели у русских православных. Оспаривая право на самоидентичность, они традиционно, используя все возможные средства и, в первую очередь, воспитание и образование, стремились сохранить исторически присущую им культуру.
Обучение инородцев в «русских» школах также не принесло ожидаемых результатов: образование у касимовских татар продолжало носить чисто конфессиональный характер. Таким образом, цели достигались прямо противоположные тем, которые имелись в виду первоначально.
Особое значение в деле внедрения политики государства сыграла миссионерская деятельность, которая осуществлялась изначально через пастырское служение. Среди касимовских татар такую работу вел священник отец Василий Доронкин. Работа его ограничивалась дискуссиями в прессе и на собраниях. В отношении раскольников миссионерская деятельность осуществлялась с большей свободой. Причиной тому стало отнесение сектантства и частично старообрядчества к категории нетерпимых конфессий. Возвращение людей в лоно Православной церкви считалось не только законным, но и спасительным. Для достижения этой цели миссионеры проводили собеседования в домах и проповеди в храме, отслеживали количество раскольников на вверенной им территории, их поведение, следили за соблюдением- ими существовавших законов по отправлению культа.
Для наибольшей эффективности миссионерской работы были организованны епархиальные братства: святого благоверного великого князя Александра Невского во Владимиро-Суздальской епархии и епископа Василия, в Рязанско-Зарайской епархии. Каждому братству предписывалось иметь свой устав, в котором оговаривались цели его создания, условия деятельности, обязанности членов. При этом не допускалось расширять сферу действия этих организаций сверх очерченного регламента, а также использовать такие «взыскания» или принудительные меры, которые могли бы исполняться, лишь с содействия Правительственной; власти: Утверждали Устав издавали разрешение на учреждение братства епархиальный архиерей и начальник губернии.
Вероятно, этим постановлением правительство ограничивало деятельность новых организаций рамками благотворительности и просвещения среди раскольников, сразу же предотвратив возможность превращения братств в органы с полицейскими функциями. Братства в центрах раскола организовывали свои отделения. Поскольку Меленковский уезд занимал первое место, среди приходов Владимиро-Суздальской епархии, «зараженных ересью», то в селах Синжанах, Коровине и Шиморском, в целях совместного воздействия духовенства каждого благочиния на раскольников были учреждены отделения Братства. При каждом отделении имелись противораскольнические библиотеки, а также специально обученные миссионеры, регулярно проводившие публичные собеседования с раскольниками. На средства Братства и жертвователей «в целях просветительских и как оплот христианства» возводились православные храмы. На территории Меленковского уезда по такому случаю появляются храмы в деревнях Песочной и Коровине.
Миссия среди иноверцев; и раскольников; которая велась Русской церковью при поддержке государства на протяжении XVIII — XIX вв. с разной степенью интенсивности, была малоэффективной; и не привела к значительным результатам. Главная проблема заключалась в отсутствии строго намеченной, последовательной политики. Ситуацию усугубляло сложное материальное: положение крестьянства, которое заставляло его искать опору для, своего протеста в религиозном миросозерцании. -сектантстве.
