Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Формирование, численность и состав крепостных служащих в пермских вотчинах Строгановых 34
1.1. Общая характеристика пермских вотчин Строгановых в конце XVIII-первой половине XIX века 34
1.2. Появление и эволюция категории крепостных служащих.. 48
1.3. Численность и состав крепостных служащих в пермских вотчинах Строгановых 72
Глава 2. Организация управления в пермском имении графов Строгановых 81
2.1. Эволюция системы управления пермского имения Строгановых 81
2.2. Служащие административно-управленческого аппарата Пермского нераздельного имения Строгановых 94
Глава 3. Крепостной служащий в сфере трудовой деятельности 118
3.1. Вотчинная служба в представлениях строгановского крепостного 118
3.2. Творчески-трудовая ориентация крепостных служащих 153
3.3. Представления о служебной иерархии и психология взаимоотношений крепостных служащих 176
Глава 4. Социальное самосознание служащих пермских вотчин Строгановых 188
4.1. Критерии осознания своей общности вотчинными служащими 188
4.2. Взаимоотношения крепостных служащих с представителями других социальных категорий пермских строгановских вотчин 203
4.3. Политические представления и правовое сознание крепостных служащих 228
Заключение 241
Список источников и литературы 248
Приложения 256
- Общая характеристика пермских вотчин Строгановых в конце XVIII-первой половине XIX века
- Служащие административно-управленческого аппарата Пермского нераздельного имения Строгановых
- Творчески-трудовая ориентация крепостных служащих
- Взаимоотношения крепостных служащих с представителями других социальных категорий пермских строгановских вотчин
Общая характеристика пермских вотчин Строгановых в конце XVIII-первой половине XIX века
Своеобразнейшим феноменом в социально-экономической жизни России дореформенного периода были уральские горнозаводские имения.
В Прикамье конца XVIII - первой половины XIX века это были, в первую очередь, владения Строгановых, а также отпочковавшиеся от них в результате браков владельцев, дроблений и продаж имения Голицыных, Шаховских (Шуваловых), Всеволожских и Лазаревых, которые на протяжении всего XIX века сохраняли достаточно хорошо прослеживающиеся общие черты в производственно-экономической, социальной и культурной жизни.
Феодальная вотчина Строгановых появилась в первой половине XVI века в Поморье, на сольвычегодских землях. Тогда она представляла собой купеческое землевладение, на территории которого бывшие крестьяне Строгановы основали крупное солепромысловое хозяйство. К этим территориям, первоначально занимаемым вотчиной, были присоединены во второй половине XVI века, благодаря царским пожалованиям членам семьи Строгановых «свободные» прикамские земли. Первое подобное пожалование состоялось в 1558 г.: по грамоте царя Ивана Грозного Григорий Аникеевич Строганов получил «пустые места» от устья реки Лысьвы вниз по обоим берегам Камы до устья Чусовой и всем впадающим в неё рекам на протяжении 146 вёрст, что по позднейшим подсчетам составило 3,4 млн. десятин земли. После этого на протяжении полутора веков русские цари неоднократно жаловали Строгановым земли в Прикамье . Последние крупные пожалования относятся к началу XVIII века: в 1701 г. по грамоте Петра I именитому человеку Григорию Дмитриевичу Строганову были отданы в вечное владение Зырянские соляные промыслы, а грамотой от 22 мая 1702 г. царь Петр I закрепил за тем же Г.Д. Строгановым земли по рекам Обве, Иньве и Косьве с «сёлами, деревнями, крестьянами и разными угодьями»1.
Сформированные в результате пожалований, захватов и покупок пермские вотчины Строгановых в начале XVIII века составляли 10 823 тыс.десятин.
После смерти Г.Д. Строганова в 1715 году имением управляла до 1733 г. его жена Мария Яковлевна с сыновьями. Три брата Строганова - Александр, Николай и Сергей Григорьевичи, унаследовавшие вотчину отца, управляли ею сначала совместно (1733-1749 гг.). Но в 1747-1749 гг. монолитное владение стало дробиться - было разделено между тремя сыновьями Г.Д. Строганова (с 1722г - баронами) поровну. В 50-60-е годы XVIII столетия большая часть земель А.Г. Строганова перешла в руки других владельцев: в результате браков дочерей А.Г. Строганова Анны и Варвары с князьями М.М. Голицыным и Б.Г. Шаховским было положено начало уральских вотчин Голицыных и Шаховских (Шуваловых). В 1762-63гг. имение Н.Г. Строганова также подверглось дроблению: он разделил его между своими сыновьями - баронами Григорием, Сергеем и Александром на три равные части. Две из них (Григория и Сергея) были куплены сенатором А.В. Всеволожским (1773) и придворным ювелиром, дворянином Лазаревым (1778). Лазарев купил и имение М.А. Строгановой - последние земли, оставшиеся из части А.Г. Строганова.
В результате к концу XVIII века непосредственно в руках Строгановых оказалось две прикамские вотчины. Во-первых, это имение барона А.Н. Строганова, находившееся на территории Оханского, Соликамского и Кунгурского уездов Пермской губернии, которому принадлежали соляные промыслы, два чугуноплавильных и один железоделательный заводы. Во-вторых, имение графа Александра Сергеевича Строганова, территория которого в начале XIX века входила в состав Соликамского, Оханского, Пермского, Кунгурского, Чердынского и Екатеринбурского уездов Пермской губернии. Эта - «графская» - строгановская вотчина с целью предотвращения дальнейших дроблений получила по духовному завещанию Павла Александровича Строганова и Указу Сената от 11 августа 1817 г. статус майората, т.е. нераздельного имения; она к этому времени занимала площадь 1.446 160 десятин . Поскольку хозяйство баронов Строгановых в первой половине XIX века играло значительно меньшую роль в экономической жизни региона и России, нежели графская латифундия, то, характеризуя жизнедеятельность пермских вотчин Строгановых, мы будем и в дальнейшем основываться, в первую очередь, на материалах по майорату, привлекая, где это кажется необходимым, данные по вотчине баронов Строгановых. В 1826 г. барон Г.А. Строганов с потомством также получил графский титул, но для удобства в нашей работе мы будем условно называть эту часть строгановских земель «баронским» имением.
Специфика пермских вотчин Строгановых, а также отпочковавшихся от них уральских имений состояла, a priori, в том, что все они были горнозаводскими хозяйствами. Деятельность всего и вся в этих хозяйствах была подчинена обеспечению бесперебойной высокоэффективной работы металлургических предприятий, являвшихся стержневой, центральной по значимости частью горнозаводских латифундий. Уральская горнозаводская вотчина представляла из себя сложную систему противоречивых и взаимосвязанных элементов, объединенных общей организационной структурой - окружной системой заводского хозяйства. Как считает исследователь уральской горнозаводской промышленности Т.К. Гуськова, окружная система представляла собой социо-техническую структуру, характерными чертами которой были:
«- рассредоточенность заводов, объединенных единством производственного процесса комбинированной металлургической мануфактуры, постепенно эволюционизирующей в направлении к машинной индустрии;
- образование вокруг заводов обширного территориального комплекса земельных и лесных «дач» - неразрывной части общей с заводами горнозаводской собственности;
- монопольные права заводчиков ... на природные ресурсы;
- сложный многоотраслевой и многоформный производственный комплекс заводского хозяйства, его «натуральность» и замкнутость, связанные с медленным оборотом капитала;
- сложный в правовом, социальном и производственном отношениях состав рабочих кадров; принадлежность большей их части к особому «горнозаводскому сословию», подвергавшемуся как экономическому, так и внешнеэкономическому принуждению со стороны заводовладельцев и і государства» .
Как отмечает Т.К. Гуськова, указанные черты в разной степени были свойственны всем горнозаводским округам Урала, в том числе и пермским строгановским вотчинам, и отпочковавшимся от них. Но своеобразие строгановских вотчин заключалось в том, что в монопольном владении прикамских латифундистов находились не только предприятия, богатые природные ресурсы, необходимые для развития горнозаводского производства, но и огромное количество крепостной рабочей силы, составлявшей все население вотчин: среди этого населения не было людей, феодальная зависимость которых была бы чем-то ограничена (посессионных крестьян и мастеровых, вечноотданных, приписных государственных крестьян, непременных работников). Это давало наиболее полные возможности для феодальной эксплуатации, которая на протяжении всего периода существования прикамских горнозаводских вотчин была одной из основных составляющих этих социально-экономических систем.
Как мы уже подчеркивали, главным элементом экономики «строгановского» региона являлась горнозаводская промышленность, которая с конца XVIII до середины XIX века претерпела определенную эволюцию. Если к началу XIX века на территории прикамских латифундий существовало 16 металлургических заводов, то в первой половине XIX века добавилось ещё 11. Из всех металлургических заводов 10 принадлежали Строгановым (Билимбаевский, Верхне-Билимбаевский, Очерский, Павловский, Добрянский, Софийский, Кыновской, Екатерино-Сюзьвенский, Елизавето-Нердвинский и Кувинский), 6 - Лазаревым, 3 - Шаховским, 2 - Голицыным, 4 -Всеволожским, 1 - Шуваловым, и одним заводом Голицыны и Шаховские владели совместно .
Из уже названных заводов Строгановых самым старым был Билимбаевский чугуноплавильный, основанный ещё в 1730 г. и пущеный в действие в 1733 г., а самым «молодым» - Кувинский чугуноплавильный (его строительство было начато в 1852 г., а продукцию он начал давать с 1856 г.). Чугун шёл на свои же железоделательные заводы, основными из которых были Добрянский (построен в 1752 г.) и Очерский (основан в 1761 г.). В первой четверти XIX века на Добрянском, Очерском и Павловском заводах Строгановых производилось около 200 000 пудов железа в год, из них на продажу шло до 180 000 пудов. Доход по майорату от продажи железа составлял 894 850 руб в год, т.е. 34% от всего годового дохода Пермского нераздельного имения графов Строгановых. Вообще, доход от горнозаводского производства являлся основной частью доходов большинства прикамских латифундий: так, в майорате Строгановых его доля на протяжении всей первой половины XIX века составляла около 70% .
Служащие административно-управленческого аппарата Пермского нераздельного имения Строгановых
Как мы уже отмечали выше, все крепостные служащие в Пермском нераздельном имении Строгановых подразделялись на 3 разряда. Те, которые так или иначе имели отношение к управлению вотчиной, были заняты в работе управ-ленческих структур или выполняли, хотя бы в небольшом объеме, административные функции, были в числе всех трех разрядов.
Высший разряд представлял собой служительскую элиту. В первой половине XIX века должности «верхнего эшелона» занимали почти исключительно люди образованные; в массе своей это были все-таки либо крепостные, либо выходцы из крепостных служащих, отпущенные на волю. Все служащие высшего разряда получали доверенность на управление особой частью вотчины (или всем имением) за подписью самого владельца, где оговаривались условия, на которых последний поручает служителю «курирование» своей собственности, и сферы, в которых данное доверенное лицо имело право выступать и действовать по своему усмотрению от имени Строгановых .
Высшей ступенью в иерархии строгановской вотчины являлась должность главноуправляющего или главного поверенного. На это место чаще всего из остальных штатных должностей Строгановы позволяли себе принимать людей «свободного состояния» - чиновников, предпочитавших службу частным лицам государственной, но и это было исключением из правил. Известно, что и управляющим Пермского имения графа А.С. Строганова еще в 80-е гг. XVIII века был его крепостной Яков Михайлович Волегов, а в 1814-1823 гг. у графа П.А.Строганова в этой же должности служил уже Яков Григорьевич Волегов, отпущенный на волю лишь в 1819 г. Круг обязанностей главноуправляющего был очень широк. Он должен был держать под своим контролем все стороны жизни вотчины. В «Положении о распределении дел и занятий по управлениям Пермского нераздельного имения» 1848 г. говорилось, что главноуправляющий «как председатель, принимает ближайшее участие во всех распоряжениях Главного управления и наблюдает за действиями членов онаго, рассматривая все постановления сего управления, состоявшиеся в не присутствии его...».О действительном объеме обязанностей главного должностного лица в майорате Строгановых позволяют судить донесения главноуправляющего владельцу, которые необходимо было посылать в Санкт-Петербург ежемесячно. Например, донесения В.А.Волегова 1847-1848 гг. содержат подробные отчеты о следующих сферах: 1) о действиях заводов и промыслов (какая производилась продукция, в течение какого времени, сколько и какие были задействованы производственные мощности и т.д.; 2) о строительных работах; 3) о результатах денежных и хлебных сборов с вотчинных крестьян; 4) о приходе и расходе денег, провианта, материалов, продукции заводов и промыслов, а именно: счет кассы, муки ржаной и ячменной, овса, железной руды, угля, чугуна штыкового и притаєного, дров куренных, дощатых и соловаренных, железа, соли, золота; 5) об урожае хлеба и трав; 6) о лесных пожарах; 7) о происшествиях разного рода по всем округам (преступлениях уголовного характера, смертях, побегах крестьян и т.д.); 8) о результатах работы судных расправ (число рассмотренных дел, их содержание, число осужденных, применение мер наказания)1. Следовательно, должность главноуправляющего предполагала достаточно высокий уровень компетенции занимавшего ее человека во всех вышеперечисленных сферах (конечно, в каких-то больше, в каких-то меньше). А специфика горнозаводской вотчины требовала, в первую очередь, наличия технических знаний, так как главноуправляющему часто приходилось самостоятельно решать вопросы, связанные с производственными процессами, оценивать уровень изобретений и возможность их внедрения, отвечать за качество и количество выпускаемой промышленной продукции. Кроме того, управляющий вотчиной должен был обладать навыками административно-организационной деятельности - в противном случае успешное руководство таким сложнейшим организмом, как майорат Строгановых, было практически невозможным. Следовательно, высшая должность в иерархии управленческой системы вотчины сочетала в себе административные и производственно-технические функции, но все же при главенстве первых. Обязанности главноуправляющего в разные годы исполняли в строгановском майорате Петр Сосипатрович Шарин, окончивший Фрей-бургскую горную академию, Александр Ефимович Теплоухов, обучавшийся в Тарандской лесной академии, Василий Алексеевич Волегов, выпускник горного отделения Санкт-Петербургской строгановской школы (это же отделение до поступления в вузы закончили и первые двое служащих). Все трое были бывшими крепостными служителями Строгановых, как и их предки. П.С.Шарин был отпущен на волю в 1834 г., В.А.Волегов - в 1837 г., А.Е.Теплоухов получил свободу в 1839 г.1
Из людей «со стороны» дольше всего управлял майоратом коллежский регистратор Лев Иванович Ослоповский, который, правда, по сведениям Н.А.Рогова, также был выходцем из крепостных, только других крупных заводчиков этого региона - Лазаревых .
На второй ступеньке должностной лестницы стояли в майорате Строгановых члены Главного и вотчинного правлений. Каждый из них нес ответственность за вверенную ему сферу перед главноуправляющим, а, в конечном счете, и перед владельцем. Эти должностные лица были правой рукой главноуправляющего; они совершенно самостоятельно вели свою часть управления, лишь вынося на общее рассмотрение правления наиболее важные вопросы. Исполнение должностей членов правления зачастую требовало как профессиональной подготовки, так и, в не меньшей степени, хорошего знания местных условий, большого опыта работы в системе управления вотчины. Поэтому членами Главного или вотчинного правлений назначались обычно люди, прошедшие долгий путь восхождения по служебной лестнице от самых низших ступенек, прекрасно знакомые со всеми нюансами административной кухни, знающие специфику разных отраслей хозяйства латифундии не понаслышке. Что касается специальной профессиональной подготовки, то она для успешного ведения дел по некоторым частям, находившимся в компетенции особых членов правлений, была просто необходима. Так, финансовый член Главного управления, несомненно, должен был знать бухгалтерию, чтобы проводить ревизии месячных и годовых отчетов окружных правлений и заводских контор по деньгам и материалам, составлять общие для всего обширного имения приходно-расходные сметы, следить за успешным ходом счетоводства во всех структурных подразделениях. Второй член Главного управления являлся главным лесничим майората. Он заведовал всем лесным хозяйством, включая как его чисто техническую сторону (таксация, лесоразведение, лесовосстановление, лесоох-ранение), так и употребление лесов для нужд заводов, промыслов и крестьянского населения; он же осуществлял и руководство штатом лесных служащих (назначал, увольнял и перемещал их, определял награждения и штрафы). Все распоряжения по лесохозяйству второго члена (и письменные, и устные) имели силу предписаний Главного управления. Если свои решения, связанные с материальной стороной, главный лесничий должен был доводить до сведения Главного управления, то по техническому устройству лесов он связывался непосредственно с самим владельцем. Ясно, что эту должность мог занимать только человек, прекрасно разбиравшийся в вопросах лесоводства - как теоретического, так и практического.
Ответственной и значительной ( а в период отсутствия в майорате Строгановых Главного и вотчинного правлений - особенно) была должность окружного управляющего. В «Положении об управлении Пермским нераздельным имением» 1837 года графиня С.В.Строганова постановляла: «Окружной управляющий как доверенное от меня лицо есть главный начальник, хозяин и распорядитель в округе... Управляющий имеет главное попечение и ответственность, чтоб все дела, как полицейские, так и хозяйственные текли исправно: он наблюдает за исполнением как Высочайших узаконений, так и моих постановлений.. . Управляющий требует от всех служащих отчетности по делам службы во всякое время и входит во все предметы управления; до управляющего не относятся только третейский и словесные суды и расправы... Управляющий окружному правлению дает предложения, членам же отдельно и всем прочим в округе местам и лицам предписывает... Управляющий определяет наказания служащим за упущения и неисправности по службе и худое поведение...»1. Управляющий, таким образом, по содержанию его обязанностей, являлся в округе лицом первостепенного значения. Его обязанности включали в себя, в первую очередь, функции административные, но, в большой степени - и производственно-технические, поскольку управляющий округом нес ответственность за все хозяйство округа.
Творчески-трудовая ориентация крепостных служащих
Многим вотчинным служащим была свойственна трудовая ориентация в "чистом виде", делавшая их жизнь осмысленной. "...Праздная жизнь мне очень уже не благоприятствует и наводит великую скуку,- пишет в прошении к барону Г.А.Стороганову служитель-пенсионер Иван Крылов (1817 г.). - Ежели не буду отринут от открывшейся нонче в здешних местах вакансии, и ежели последует таковое ваше великое для меня благоволение; должен буду наложенную службу исправлять и приспособлять к тому себя с великим усердием и в благодарность заслуживать звание в рассуждении того, что нахожу ещё себя тому в силах..."1. Особенно эта общая направленность именно в трудовую (а в нашем случае - в служебную) сферу была характерна для молодых служащих с их большим потенциалом , основанным к тому же нередко на качественном профессиональном образовании. Яркое доказательство этого - письма молодого Василия Волегова брату Федоту Алексеевичу из Билимбая, где будущий главноуправляющий майората Строгановых начал свою служебную карьеру. "Теперь праздники: дела нет, скучно",2- писано практикантом В.Волеговым в рождественские дни 1829 года. «С тех пор, как занятия мои увеличились по конторе и по другим делам, деятельность моя увеличилась, и я уже нисколь даром не живу», - пишет он после назначения на должность главного смотрителя Билимбаевских золотых промыслов. " Наконец золотые наши кончились 29 сентября.- Итак, поприще своё я кончил успешно и счастливо!"- сообщает служащий с чувством удовлетворения, но тут же пишет: "Но если ничего не скажет насчёт моих занятий (имеет ввиду главноуправляющего Пермским нераздельным имением Л.И.Ослоповского - Н.Г.), то мне совершенно не будет дела, и я со скуки умру, разве пуститься в авторство, оставя все прожекты" .
Но реально эта трудовая направленность служащих высшего и среднего ранга была неотделима от их творческого потенциала, в основе которого лежали, в первую очередь, профессионализм, опыт, хорошее знание местных социально-экономических условий, а нередко - и здоровое честолюбие, желание выдвинуться вперёд, добиться действительно заслуженного поощрения "сверху". Все вышеперечисленные и ещё многие другие факторы, стимулы, установки были неразрывно сплетены в сознании служащего. Эта ориентация, которую исследователи социальной психологии называют творчески-трудовой, заключала в себе, правда, внутренние противоречия, о которых будет сказано ниже.
Творческий потенциал служащих зачастую был настолько высок, что они постоянно искали возможности для приложения своих сил, хотя никто не требовал от них введения улучшений, изменений; более того: сложившаяся задолго до них система организации производства и управления в вотчине, как будто прекрасно налаженная и работающая бесперебойно, отторгала всякие новшества, особенно предлагаемые «снизу». В этих условиях совершенно естественным было то, что любая "служебная рационализация" прежде всего сопровождалась критическим анализом той сферы, которую, по мнению служащего, необходимо подвергнуть усовершенствованию. Таким образом, критический взгляд являлся неотъемлемой чертой "служебно-производственной" психологии многих представителей данной категории населения вотчины. Практикант Билимбаевских золотых промыслов Иван Глушков в донесении в Главное Ильинское правление даже писал, что считает своей обязанностью обратить внимание начальства на замеченные им недостатки, которые "сопряжены с невыгодами для золотых промыслов" (1833 г.)1
Анализ, предшествовавший обычно критике той части вотчинного механизма, в которую были обращены творческие замыслы служащего, был глубоким и всесторонним. Интересный и очень показательный в этом смысле факт, хотя и относящийся уже к 70-м годам XIX века: старший сын главного лесничего Пермского нераздельного имения графов Строгановых А.Е.Теплоухова Фёдор, который вступил в 1873 г. в службу в майорате также по лесохозяйственной части и в ближайшей перспективе должен был сменить отца на посту главного лесничего, получил от Александра Ефимовича конкретное и недвусмысленное указание, сформулированное в официальном документе: изучить все имеющиеся письменные дела, касающиеся устройства хозяйства, его ведения и "главных административных и технических мер", т.е. ни больше, ни меньше - изучить историю вотчинного хозяйства Строгановых, и, в первую очередь, конечно, лесного хозяйства, так как "только тогда можно узнать все причины и обстоятельства, вызвавшие и укрепившие введённый доселе порядок"2. Нет ни малейших сомнений и в том, что сам Александр Ефимович, приступая к "приведению лесов Пермского имения в известность", был уже достаточно ознакомлен с "предысторией" вопроса. Это в полной мере подтверждают его опубликованные работы, в особенности - "Устройство лесов в помещичьих имениях" и "Краткое описание лесохозяйства в Пермском майорате графов Строгановых" . И хотя вышли они из печати уже после того, как под руководством А.Е.Теплоухова на Урале было начато внедрение правильного лесохозяйства, но их содержание говорит о том, что они являются плодом тщательного кропотливого анализа реального состояния как русского лесохозяйства в целом, так и строгановского - в частности.
Тщательно изучая последнее в первой половине 40-х годов XIX века, незадолго до принятия в своё заведование пермских лесов Строгановых, начальник Лесного отделения Главной Санкт-Петербургской конторы Строгановых подверг нелицеприятной критике методы местного управления, сыгравшие, на его взгляд, главную роль в доведении этой части вотчинного хозяйства до весьма плачевного состояния: "...члены Правления никогда в леса не заглядывали, да и не имеют потребного на то свободного времени и знания дела, то они и ограничивались при лесоустройстве только составлением правил и постановлений, кои казались возможными в кабинете, предписывая строго соблюдать оные местным властям, сельским и заводским... Но как при всей этой переписке не было должностных лиц, которые бы со знанием дела, любовию и при свободном времени удостоверялись в исполнении требований правлений со стороны местных властей, и в возможности сего, то мало помалу дела установились так, что устройство лесохозяйства осталось только в постановлениях, в многочисленной переписке и формах, кои сделались обычными и шли своим порядком...Таковый порядок гораздо хуже, чем бы совсем никакого не было" .
Мы видим, что особенное неприятие у начинающего руководителя вызывали формальный подход к делу старого аппарата, кабинетный стиль управления, оторванный от практики социально-экономической жизни имения, бюрократизм и "бумаготворчество", при этом, чем больше сфер входило в компетенцию "вотчинного менеджера", тем шире распространялся его критический подход. Так, тот же А.Е.Теплоухов позднее, имея уже значительный опыт административно-управленческой деятельности на разных должностях в майорате Строгановых, обращал внимание, например, и на работу Главного контроля имения: "...наши контролёры, по заведённому искони порядку, сидят в правлениях и прокладывают на счётах цифры счётных книг, да немного разве судят о сообразности цифр с делом... Ильинский контролёр Пищалкин 2 раза поверял Слудскую земскую, а злоупотребления нашёл только пищик другой земской"1. Управляющий Нижегородской конторой Строгановых, бывший член Очёрского окружного правления Семён Ипанов, высказывая своё мнение о "прожектах" сельского приказчика Луки Мокрушина, тоже подчёркивал важность реального управления, а не на словах и не на бумаге, особенно - для сельского начальства: "Приказчик, погружённый в сочинение речей, в туманные, мечтательные утопии, впадёт в пустословие и упустит деятельное служение делом, которое от него требуется, и скоро, скоро потеряет уважение и своё влияние на народ"2.
Критический взгляд, неразрывно связанный с предложением путей устранения существующих недостатков, введением новых принципов организации счётно-ревизионной сферы в имении, виден и в документах деятельности заведующего контрольным столом Добрянской заводской конторы Александра Вологдина (1846 г.) . Причём критике предшествует аналитический обзор положения дел и развития данного участка за несколько предыдущих лет, в результате которого А.Вологдин приходит к выводу о том, что одна из главнейших причин недостатков здесь кроется в неправильном использовании кадров служащих. На этом строится дальнейший поиск решений наболевших вопросов в контрольно-ревизионной части. А главный смотритель Билимбаевских золотых промыслов В.А.Волегов, пробуя обрисовать в общих чертах в письме к брату бросающиеся в глаза упущения и недостатки в организации производства, вскрывает целый пласт разнообразных, но тесно связанных между собой проблем: " Порядок счётности вообще по заводу, как по части распорядительной, так и по запасной или припасной есть самый бестолковейший...
Взаимоотношения крепостных служащих с представителями других социальных категорий пермских строгановских вотчин
Очертить границы осознания крепостными служащими своей общности невозможно без исследования психологии их взаимоотношений с представителями иных социальных групп в вотчине. Не случайно Б.Ф.Поршнев подчёркивал, что первым актом социальной психологии надо считать появление в голове индивида представления о "них". Формирование понятия "они" для субъектов единой общественной группы способствует более чёткому осмыслению ими своего "мы". Как справедливо отмечал В.А.Шкерин, "они" - противостоящая сторона - имеют несомненно более богатое содержание, чем "мы": все те социальные субъекты, к которым субъекты данного "мы" себя не причисляют1. Именно в контактах тесно связанных между собой общественных групп проявляются, в первую очередь, их специфические социальные представления, нормативные установки, жизненные ориентации.
В понятии "они" вотчинных служащих пермских горнозаводских имений Строгановых необходимо выделить две подчинённые составляющие: с одной стороны, это хозяева - владельцы, с другой - представители "крепостного сословия", крестьяне, мастеровые и промысловые работники.
В основе взаимоотношений крепостных служащих и вотчинников лежал, на наш взгляд, принцип патернализма. "Патерналистская" производственная (и более широко - социальная) ситуация, сложившаяся в вотчинах Строгановых задолго до рассматриваемого нами периода, продолжала господствовать, с небольшими изменениями, и на протяжении XIX века. Некоторых характерных черт сознания вотчинных служащих, проявлявшихся в условиях этой ситуации в сфере трудовой деятельности, мы уже касались в предыдущей главе. Такими чертами были отношение к своей деятельности в системе вотчины как к "служению" хозяину и имению, преданность владельцу, осознание своего приобщения к осуществлению власти в "строгановской империи", большого доверия вотчинника, своей близости к нему, представление об особой роли и значимости служащих для горнозоводского имения. Складывание этого типа психологии служащих - условно его называют "филиалистским" (от filios - сын) -проходило под непосредственным влиянием на них магнатов: последние постоянно декларировали в официальных документах, проводили в частном общении мысль о своём "отеческом попечении" о служащих имения. Так, графиня С.В.Строганова во вводной части "Положения для учреждения Третейского Суда в поместьях графини Строгановой, урождённой княжны Голициной, составленного самою помещицею" (1829 г.) заявляла: "Заботясь непрестанно о благосостоянии подвластных мне крестьян и разных людей, находящихся на моих заводах и при соляных промыслах, я решилась, для обеспечения взаимных прав их, для охранения во всей неприкосновенности их собственности и для защиты от всякого угнетения учредить Третейский суд"... Она же предваряла учреждённые ею "Правила о положении пенсий служащим и мастеровым с их семействами в Пермском имении" (1841 г.) следующими словами, пытаясь объяснить цель пенсионного обеспечения: "В воздаяние трудов, понесённых должностными на службе людьми.., для обеспечения их на старости и в болезни..."1.
Реальным проявлением этой "политики" патернализма Строгановых был институт воспитанников - молодых выходцев из категории служащих. Статус «воспитанника» давал возможность получать хорошее качественное образование на деньги хозяина; в первую очередь - в Санкт-Петербургской школе, и в других, даже высших учебных заведениях России и Европы; в последних случаях этот статус как бы позволял закрывать глаза на социально-юридическое положение человека как крепостного. Например, Граф С.Г.Строганов, взяв с собой в 1831 г. крепостного секретаря А.Теплоухова в Ригу, старался поддерживать в сознании последнего свой имидж отца: "Я взял тебя у графини на своё попечение, не уходи никуда без моего спроса... ты ещё молод и легко можешь испортить своё поведение, за что я должен отвечать графине и даже Богу..." . Желая содействовать своему бывшему крепостному Александру Ефимовичу Теплоухову в его преподавательской карьере, графиня С.В.Строганова писала в 1841 г. влиятельному лицу: "Принимая живейшее участие в состоянии сего молодого человека.., я обращаюсь с покорною просьбою к Вашему Превосходительству о допущении его к испытанию в Дерптском университете по части лесоводства и соприкасающихся оному естественных наук на получение учёной степени... Я почту удовлетворение сей моей просьбы за особенное личное мне одолжение...". И в преддверии отмены крепостного права владельцы пытались сохранить в неизменности патриархальность отношений со служащими, стараясь уверить их, что «отцы» не оставят «детей» своей заботой об их благе. Так, в 1857 г. в письме главноуправляющему майоратом В.А.Волегову граф С.Г.Строганов призывал: "Пусть же наши служители и крестьяне ожидают этого времени в спокойствии и в уверенности, что мы сделаем всё возможное для их блага". А годом позже он же подчёркивал своё особое отношение к служащим горнозаводской вотчины: "Опасения служителей нераздельного имения, что при уничтожении крепостного состояния дворовые...припишутся к сельским обществам и тем подвергнутся жалкой участи, и что в понятиях большинства... дворовые считаются людьми малограмотными, не имеют никакого основания... Никак нельзя допустить, чтоб... класс служителей нераздельного имения, стоящий выше крестьян по образованию, будет поставлен в зависимость от крестьянских обществ... Я обращу особенное внимание на обеспечение быта служителей нашего имения...»\
Строгановы, поддерживая этот имидж "отцов", вместе с тем стремились быть полновластными хозяевами в своём "доме". Это проявлялось в жёсткой регламентации всех сфер жизни служащего со стороны владельца: профессиональной, личной, бытовой. Документы вотчинных архивов содержат многочисленные правила и инструкции для служащих, запрещения или разрешения на женитьбу (с выдачей специального денежного пособия), указания об отдаче служащих в солдаты за провинности, ограничение их "коммерческих" занятий, выражения недовольства по поводу общения служащего с родственниками, впавшими в немилость и т.п.2 Достаточно привести несколько примеров. Так, уже довольно известный в научных кругах учёный-лесовод А.Е.Теплоухов, будучи вольноотпущенным графини С.В.Строгановой, продолжавший находиться у неё на службе, должен был обязательно просить согласия владелицы на опуб-ликование своей статьи "О введении правильного лесохозяйства в с.Марьино" . В том же 1841 г. С.В.Строгановой было официально предписано управлению майората "не дозволять молодым лесным служащим до определения их на штатные места лесничих вступать в брак без разрешения Санкт-Петербургской Главной конторы"4. В своём повелении от 23 января 1841 г. Софья Владимировна выразила недвусмысленно своё негативное отношение к тесным контактам В.А.Волегова с отставленным от службы в майорате его старшим братом Ф.А.Волеговым: "Из многих действий твоих по управлению я усматриваю, что ты находишься под влиянием брата своего Федота Алексеевича, службою которого я была недовольна, и потому он ныне для меня совершенно чужд, и я решительно не желаю, чтобы он имел какое-либо влияние на моих служащих. Хотя мне известно, что он родной брат твой, но в делах управления родственные связи , как ты сам знаешь, не имеют места и по закону, а потому советую тебе действовать по собственному рассудку и на основании данного тебе мною воспитания..."1. Кстати сказать, та же "просвещённая графиня " и любительница искусств в повелении от 11 ноября 1844 г. указывала своим крепостным живописцам "ни под каким видом не осмеливаться писать портретов с кого бы то ни было", так как она дала им специальное художественное образование ис-ключительно для выполнения иконописной работы . Эта попытка загнать в определённые рамки творческую деятельность крепостных особенно резко бросается в глаза как факт стремления к полной регламентации жизни «дворового».
Постулирование патерналистского отношения к служащим со стороны вотчинников было во многом направлено на сохранение этого специфического слоя в неприкосновенности, на сохранение его социальной замкнутости, что ещё более усиливало его зависимость от владельцев и способствовало упрочению "филиалистской" психологии служащих.
