Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Законодательные основы социокультурной деятельности духовентства Российской империи и ее оценка в общественном мнении в конце XIX - начале XX в. 46
1 Законодательство Российской империи о социокультурной деятельности Русской православной церкви 46
2 Отражение проблемы включения православного духовенства в социокультурную деятельность в трудах религиозных и светских мыслителей 65
3 Освещение социокультурной деятельности духовенства на страницах газеты «Ярославские епархиальные ведомости» 87
Глава II. Основные аспекты социокультурной деятельности ярославского духовенства в конце XIX - начале XX в 99
1 Образовательная и просветительская деятельность священнослужителей Ярославской епархии 99
2 Церковная благотворительность в Ярославской епархии 137
3 Духовенство Ярославской епархии в организации трезвенного движения и оказании медицинской помощи населению 158
Заключение 176
Список использованных источников и литературы 187
Приложения 206
- Законодательство Российской империи о социокультурной деятельности Русской православной церкви
- Отражение проблемы включения православного духовенства в социокультурную деятельность в трудах религиозных и светских мыслителей
- Образовательная и просветительская деятельность священнослужителей Ярославской епархии
- Духовенство Ярославской епархии в организации трезвенного движения и оказании медицинской помощи населению
Введение к работе
Актуальность темы диссертации.
Русская Православная церковь – это единственный в России социальный институт, который более тысячи лет сохраняет религиозно-каноническую суть православного христианства, не утратив своей связи с трансформирующимся обществом. Особенно значительными политическими, экономическими и культурно-мировоззренческими изменениями отличался период рубежа XIX–XX вв. Модернизация общества сопровождалась обострением многих социальных проблем, таких как бедность, сиротство и беспризорность, алкоголизм, снижение культурного уровня населения. Разрыв с исторически сложившимися традициями был очень болезненным и характеризовался обострением противостояния общества и власти, усилением социально-экономических противоречий, «сменой вех» в общественном сознании, утратой связи с религиозно-культурной традицией. РПЦ реагировала на эти изменения усилением социальной направленности служения духовенства, стремясь сохранить свою роль в обществе.
В историографии темы исследования можно выделить 3 этапа, которые в целом совпадают с периодами развития отечественной исторической мысли: дореволюционный (до 1917 г.), советский (1917—1991 гг.), современный (с 1991 г. до наших дней).
В дореволюционной историографии социокультурная деятельность церкви не была обделена вниманием историков. Фундаментальное значение в изучении истории русского православия имели труды митрополита Макария (1816–1882) и историка П. В. Знаменского. Авторы всесторонне исследовали историю русского православия, уделяя внимание и традициям церковной благотворительности.
Примерами специальных работ по истории социального служения РПЦ могут быть труды исследователей истории церкви Лабутина И., Никитина Е., Ульгорна Г., историка В.О. Ключевского, признававших глубокую взаимосвязь православного сознания с благотворительностью и нищелюбием. В этих работах исследованы религиозные, морально-нравственные аспекты и практический опыт социокультурной деятельности РПЦ на протяжении всей русской истории.
В центре внимания таких дореволюционных исследователей, как Бензин В.М., Максимов Е.Д., Папков А.А. была приходская и братская благотворительность. Появление православных братств активизировало социальную деятельность духовенства, а особенно народное образование и просвещение населения.
Принадлежность к церковной иерархии многих авторов наложила свой отпечаток на характер изложения материала и оценку целей и задач социокультурной деятельности церкви. Работы церковных исследователей отличаются заметной односторонностью изложения материала. В них иногда замалчиваются недостатки в организации социокультурной деятельности церкви или преувеличиваются ее заслуги.
В советский период в официальной идеологии отношение к религии и Русской православной церкви было отрицательным. Любая деятельность священнослужителей, даже общественно полезная, считалась попыткой отвлечь народные массы от насущных проблем и стремлений. Самым тенденциозным автором был Е.М. Ярославский. Он выделял исключительно негативные стороны деятельности РПЦ, а зачастую и преувеличивал их. Атеистические взгляды автора чрезвычайно усиливают субъективизм его оценок. Схожий характер имели исследования И.Д. Эльвина, Б. Кандидова и Е.Ф. Геркулова, которые освещали в неприглядном свете роль церкви в годы Первой мировой войны .
В труде Н.М. Никольского рассмотрена история церкви на Руси от принятия христианства до революции 1917 года. Автор уделил внимание также проблеме раскола и сектантства в России, антицерковным, по его мнению, народным движениям. Он отрицательно относился к любым формам церковной деятельности и к религии в целом .
В отношении к церкви мало что изменилось и в официальной идеологии периода развитого социализма. В работе М.С. Корзуна церковь показана лишь безвольным и бессильным перед властями политическим инструментом, который реально не мог заниматься какой-либо серьезной самостоятельной деятельностью.
Советская историография обращала очень мало внимания на церковную историю и любые связанные с ней вопросы. От нее трудно было ждать непредвзятости в оценке этого социального института и его роли в российском обществе, так как целью большинства изысканий по истории православия в то время был поиск материалов для антирелигиозной пропаганды.
Монографии исследователей, эмигрировавших из России, отличались от советских публикаций. Работы А.В. Карташева, И.М. Концевича, И.К. Смолича, Д.В. Поспеловского не имели недостатков советских работ, но в них социокультурная деятельность церкви не нашла полного отражения.
Современный этап развития отечественной исторической науки отличается усилением внимания к этой теме. В той или иной степени она нашла отражение в исследованиях таких фундаментальных проблем как взаимоотношения РПЦ и государства, церкви и общества в имперский период русской истории и особенно накануне 1917 г.
В.А. Федоров оценил церковь синодального периода как своего рода «религиозное министерство», полностью подчиненное государству. П.В. Власову удалось охарактеризовать особенности благотворительной деятельности в целом и социокультурной деятельности духовенства в частности. М.В.Фирсов расширил сложившиеся представления о социокультурной деятельности духовенства. Автор уделил много внимания исследованию практического воплощения социальных проектов священнослужителями и проблемам, возникавшим при этом.
Предметом исследования известного российского историка П.Н. Зырянова стали русские монастыри и монашество в XIX – начале XX в. в том числе и в связи с особенностями их социокультурной деятельности, направленной в основном на призрение беднейших слоев населения и частью на народное образование.
Протоиерей Владимир (Рожков) рассмотрел особенности законодательного оформления различных сторон деятельности РПЦ в начале XX в., в том числе внецерковных взаимоотношений священников со своими приходами.
Отличительной чертой исследований Добровольской Т.А., Мастеропуло А.П., Поддубного М.В., Римского С.В., Фоминых Е.В. следует признать их успешную попытку проанализировать социальную работу РПЦ во второй половине XIX – начале XX в. с точки зрения государственно-церковных реформ. Но такой подход при всей его эффективности неизбежно привел к определенному сужению проблематики темы.
Исследователи становления различных аспектов российской культуры неизбежно обращались и к социальной работе РПЦ. Так, Абдуллина Т.Ю., Пешков А.И., Полунов А. Ю. проанализировали участие церкви в реформировании начального народного образования во второй половине XIX – начале XX в..
Г.Н. Ульянова в своих работах убедительно показывает, как предоставление комплекса гражданских прав включало в благотворительность целые социальные группы. Так, право женщин на самостоятельное распоряжение имуществом сыграло ключевую роль в их участии в благотворительности. Развитие городского и местного самоуправления с необходимостью активизировало поиск современных гибких финансовых механизмов и позволяло решать масштабные и глубокие задачи.
На протяжении довольно продолжительного времени Ивановский государственный университет проводит международную научную конференцию «Государство, общество, церковь в истории России XX века». В сборниках, выпускаемых по ее итогам, встречаются статьи, посвященные истории общественной работы духовенства.
На современном этапе развития исторической науки значительное распространение получили исследования регионального уровня. К данной группе относятся работы А.В. Камкина, Н.С. Велитченко, С.Ю. Иерусалимской и Ю.Ю. Иерусалимского, Н.Ю. Рождественской, Н.В. Беловой, О.Д. Ельцовой, Е.С. Веденского, В.В. Денисова, Т.А. Красницкой.
Д.Е. Леонов изучил влияние первой русской революции на представителей духовного сословия Ярославской епархии. А.В. Еремин проанализировал идеологические и теоретические истоки социальной доктрины РПЦ, принятой в 2000 г. Данная работа является одной из немногих удачных попыток проанализировать этот сложный вопрос. Участие ярославского духовенства в трезвенном движении рассмотрено в диссертационном исследовании Г.В. Карандашова. Религиозные аспекты сознания и отношение ярославского крестьянства к своим духовным пастырям затронуты в диссертации Н.А. Уваровой. Отношение ярославского духовенства к проблемам социальной работы нашли отражение в публикациях Л.М. Архиповой.
В современных работах оценка социокультурной деятельности РПЦ отличается в большинстве случаев взвешенностью и объективностью. Авторы стремятся отразить ту, несомненно, важную роль в различных сферах общественной жизни, которую играла церковь в Российской империи в конце XIX – начале XX в.
Вместе с тем, историографический анализ свидетельствует о недостаточной изученности темы в том смысле, что на смену задачам реконструкции, восстановления фактов приходит необходимость их систематизации, на основе которой возможна более объективная оценка положительных сторон социокультурной деятельности духовенства и выявление ее объективных и субъективных трудностей. Кроме того, историографические итоги развития темы свидетельствуют, что система социокультурной деятельности духовенства Ярославской епархии никогда не была предметом специального изучения.
Объектом исследования выступают исторические источники, которые содержат информацию по рассматриваемой теме.
Предметом исследования является система социокультурной деятельности духовенства Ярославской епархии в различных сферах жизни общества конца XIX – начала XX в.
Целью исследования является создание наиболее полного и целостного представления о масштабах, направлениях, формах и средствах социокультурной деятельности православного духовенства Ярославской губернии в конце XIX – начале XX вв.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие исследовательские задачи:
- выявить правовые, идеологические, финансовые и организационные основы социокультурной деятельности РПЦ в конце XIX – начале XX в., на которые опиралось ярославское духовенство;
- установить конкретные факты социального служения православного духовенства Ярославской губернии, систематизировать их по направлениям и оценить положительные результаты и масштабы этой деятельности;
- охарактеризовать отношение духовенства и интеллигенции к проблеме активного участия РПЦ в разрешении многочисленных повседневных, жизненных забот населения;
- оценить степень инициативы представителей духовенства, церковных и государственных учреждений в организации различных мероприятий по социальной поддержке населения в конце XIX – начале XX в.;
- оценить, насколько приоритетной признавалась социокультурная деятельность ярославским духовенством в ряду других его служебных обязанностей и способствовала ли она росту авторитета РПЦ, гражданской консолидации и духовному единству общества в конце XIX – начале XX в.;
- выявить среди ярославского духовенства лиц, наиболее известных своим подвижничеством в организации социальной поддержки населения.
Хронологические рамки настоящего исследования охватывают период с 1881 по 1914 гг. Нижняя граница исследования определяется началом царствования императора Александра III, с правлением которого связывают понятие «религиозного Ренессанса» в Российский империи. Верхняя граница периода — это 1914 г. включительно, поскольку с началом Первой мировой войны изменяются сложившиеся ранее направления социальной работы РПЦ.
Географические рамки исследования ограничены пределами Ярославской епархии в конце XIX – начале XX в. примерно совпадавшими с границами Ярославской губернии. Этот регион отличался древнейшими православными традициями, но в исследуемый период в нем конфликт традиционного и модернизированного укладов жизни проявился наиболее ярко. В региональном масштабе имеется реальная возможность проследить все уровни социальной работы РПЦ, начиная от законодательного акта, регулировавшего ту или иную сторону общественной деятельности церкви, до непосредственной его реализации в повседневных условиях церковного прихода.
Теоретико-методологическая основа исследова-ния. Данная работа принадлежит к направлению социальной истории, т. к. в ней рассматривается общественная сторона деятельности духовного сословия. В русле марксистской методологии духовное сословие воспринималось как слой, призванный защищать интересы правящей элиты, снижая социальную напряженность путем контроля над мировоззрением народа. Современная социология рассматривает духовенство как профессиональную группу. В основе такого подхода лежит функциональный признак. Поэтому идеологическая оценка социокультурной деятельности церкви остается за рамками исследования. Она проявляется лишь как производная от личной позиции священнослужителей, участвовавших в этой работе, а не как черта целого сословия. Несмотря на региональный характер работы, в ней присутствуют и вопросы общероссийского уровня, связанные с законодательством и общественной оценкой социального служения церкви. В работе учитывался принцип объективности, использовались историко-генетический, историко-типологический, историко-сравнительный, и проблемно-хронологический методы.
Источниковая база исследования достаточно обширна и состоит из нескольких групп:
Законодательные акты общероссийского и местного характера использовались в работе для определения правовых основ социокультурной деятельности духовенства, а также отношения государственной и церковной властей на всех уровнях к этой форме духовного служения.
Делопроизводственные документы предоставили ценную информацию местного характера по исследуемой теме. Эта группа документов отображает степень осознания приходским духовенством задач, проблем и препятствий в решении социальных проблем.
Статистические источники включали документы, посвященные созданию во многих местностях Ярославской епархии церковных учебных заведений и благотворительных учреждений. К данному типу источников относятся ежегодные отчеты о количестве и функционировании церковно-приходских школ и церковно-приходских попечительств на территории Ярославской епархии.
Периодическая печать представлена газетой «Ярославские епархиальные ведомости», которая была официальным печатным органом Ярославской духовной консистории. Издание предоставило фактический материал по теме и позволило делать определенные выводы об отношении представителей духовенства к социальным проектам, проводимым властями.
Публицистика была представлена в работе трудами русских религиозных философов (С.Н. Булгакова, И.А. Ильина, С.Л. Франка, В.В. Розанова), а также П.Б. Струве и использовалась для изучения отношения определенной части интеллигенции к социальному служению духовенства. Несмотря на свою специфику, к той же группе относятся труды представителей монастырского духовенства: Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника, Серафима Саровского. Они позволили выявить отношение к социокультурной деятельности РПЦ самой уважаемой и почитаемой части духовного сословия – старчества.
Источники личного происхождения представлены письмами К.П. Победоносцева к Александру III и дневниками Иоанна Кронштадтского, которые были использованы для характеристики отношения представителей государственной власти и «белого» духовенства к общественной работе РПЦ .
Научная новизна исследования определяется тем, что впервые в отечественной историографии:
- социокультурная деятельность духовенства Ярославской епархии представлена в виде целостной системы, различные элементы которой взаимосвязаны друг с другом, а также с другими государственными учреждениями и общественными организациями, претворявшими в жизнь социально значимые проекты;
- исследована система законодательства, регулировавшего социальное служение духовенства на общероссийском и региональном уровне;
- установлены подробные количественные данные по различным сторонам общественного служения ярославского духовенства;
- детально исследованы особенности внутреннего распорядка различных церковных благотворительных учреждений;
- введен в научный оборот ряд первоисточников, освещающих конкретные проявления социальной работы РПЦ в Ярославской епархии.
Основные положения, выносимые на защиту:
- в конце XIX – начале XX в. в Ярославской епархии сформировалась целостная система социального служения духовенства, опиравшаяся на законодательные, организационные и идеологические основы, сформированные при участии государства, церкви и общественных организаций;
- ярославское духовенство в процессе оказания социальной поддержки населению активно и успешно взаимодействовало как с государственными учреждениями, так и с общественными организациями всех уровней;
- инициаторами многих социальных проектов РПЦ были представители приходского духовенства, хотя роль государства при этом оставалась определяющей с законодательной и материальной точек зрения;
- опыт социокультурной деятельности ярославского духовенства показал, что значимых результатов в этой работе можно было добиться только при эффективном взаимодействии церкви с властями разных уровней и различными общественными организациями;
- значительное развитие социокультурной деятельности церкви объясняется неразвитостью государственной системы социальной помощи;
- несмотря на неоднозначные оценки современников, социокультурная деятельность духовенства Ярославской епархии, давала конкретные положительные результаты и повышала авторитет священнослужителей в глазах населения.
Практическая значимость исследования состоит в том, что ее материалы могут быть использованы при подготовке учебных курсов по истории России и в частности Ярославского края в конце XIX – начале XX в., связанных с историей социальной работы РПЦ, благотворительной деятельности, народного образования, трезвенного движения.
Соответствие паспорту специальности. Выводы и положения диссертации соответствуют паспорту специальности 07.00.02 – отечественная история в следующих областях исследования:
п. 3 социальная политика Российского государства и ее реализация на различных этапах его развития;
п. 7. история развития различных социальных групп России, их политической жизни и хозяйственной деятельности;
п. 12. история развития культуры, науки и образования России, ее регионов и народов;
п. 13. история взаимоотношений государства и религиозных конфессий.
Апробация результатов работы осуществлялись на заседаниях кафедры отечественной истории ГОУ ВПО «ЯГПУ им. К.Д. Ушинского»; на международных, всероссийских и региональных конференциях: «61-я научно-техническая конференция студентов, магистрантов и аспирантов» (Ярославль, 2008), «Чтения К.Д.Ушинского» (Ярославль, 2008—2011), «Наука и инновации XXI века: IX окружная конференция молодых ученых» (Сургут, 2009). Основные положения диссертации представлены в девяти публикациях, в том числе три — в ведущем рецензируемом научном издании, рекомендованном ВАК РФ.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из ведения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы и трех приложений.
Законодательство Российской империи о социокультурной деятельности Русской православной церкви
В конце XIX - начале XX в. законодательство Российской империи уделяло внимание различным аспектам социокультурной деятельности негосударственных учреждений. В законодательных актах церковь получала одно из первых мест в организации, осуществлении и контроле различных видов общественной работы. Основная роль при этом отводилась церковноприходским попечительствам. Законодательные акты (см. Приложение № 1), связанные с ними не относятся к исследуемому периоду, но их рассмотрение необходимо в целях понимания сущности этих учреждений, сыгравших значительную роль в постановке социального служения духовенства на уровне церковного прихода.
Создание церковно-приходских попечительств началось в Российской империи в эпоху Великих реформ XIX в., когда было утверждено «Положение о приходских попечительствах при православных церквах» (1864 г.). Целью их создания объявлялось обеспечение хозяйственных нужд приходских храмов и причта, организация первоначального обучения детей и развитие церковной благотворительности.
В состав этих учреждений должны были входить люди отличающиеся благочестием и преданностью православной вере. Обязательными членами попечительства должны быть приходской священник, церковный староста, а также волостные старшины и головы. «Положение ...» определяло функции церковно-приходских попечительств включающие: ремонт и строительство церковных зданий, и удовлетворение других нужд храма; материальная поддержка недостаточных членов причта; решение жилищного вопроса членов причта; создание и управление епархиальными благотворительными учреждениями (школы, больницы, богадельни, приюты); содержание кладбищ и погребение умерших бедняков; выдача пособий малоимущим членам причта. Впрочем, перечень функций мог видоизменяться в соответствии с нуждами и материальными возможностями прихода.
Основным, а зачастую и единственным источником средств для церковно-приходских попечительств являлись добровольные пожертвования прихожан. В некоторых случаях в целях финансирования определенных проектов все прихожане могут быть обложены временным сбором в пользу попечительства. Оно также имеет право ходатайствовать перед светскими или духовными властями о материальной помощи.
Церковно-приходские попечительства должны были наладить эффективное взаимодействие с частными благотворительными братствами и обществами и не стеснять их деятельности. В случае объективной невозможности по каким-то объективным причинам создать церковноприходское попечительство его функции может выполнять одно лицо подчиненное епархиальному архиерею61.
«Положение о приходских попечительствах при православных церквах» определило основные правила организации этих социально значимых церковных учреждений. Документ оставляет за ними значительную автономию в применении своих средств и выборе наиболее важных в конкретных условиях функций. Такая ситуация обеспечила должную «гибкость» этих учреждений в приспособлении к разнообразным условиям конкретного региона.
Регулирование медицинской деятельности в Российской империи осуществлялось особым «Уставом врачебным». Он претерпел несколько редакций в 1857, 1892, 1905 гг. Впрочем, эти изменения, по сути, не коснулись медицинских учреждений епархиального подчинения. Дело в том, что этот законодательный акт имел общегосударственный характер и ориентировался в основном на светские учреждения. О церковных медицинских учреждениях документ не упоминает вовсе. Причем врачебная деятельность без соответствующего образования являлась по «Уставу...» наказуемым деянием. Однако ст. 226 этого документа гласила, что оказание медицинской помощи неспециалистами возможно на безвозмездной благотворительной основе. При этом запрещалось лишь использование сильнодействующих средств и сложных специальных методов лечения. Эта часть закона позволяла представителям духовенства создавать медицинские учреждения епархиального подчинения. В правовом плане они Приравнивались к частным заведениям .
«Устав об общественном призрении», претерпевший в XIX в. несколько редакций, тем не менее, сохранил при своей довольно общей направленности ориентацию в основном на светские благотворительные учреждения. РПЦ в нем приравнивалась в правах и обязанностях к благотворительным обществам, что делает нормы данного документа малоупотребимыми для представителей духовенства на практике. Вообще законодательные акты благотворительного характера середины XIX в., несмотря на всю их прогрессивность для своего времени, зачастую обделяют социокультурную деятельность церкви своим вниманием. Поэтому в данной сфере появляются специальные узаконения, близкие системе церковной благотворительности. Примерами таких узаконений могут служить: «Правила о церковноприходских школах», «Правила о школах грамоты», «Положение об управлении школами церковно-приходскими и грамоты ведомства Православного Исповедания», «Положение о церковных школах ведомства Православного Исповедания», «Проект нормального устава церковного общества трезвости в Ярославской епархии» и т.п.63.
Важнейшей сферой социального служения духовенства было народное образование и просвещение населения. Поэтому количество законодательных актов, регулирующих образовательную деятельность Русской православной церкви, было довольно велико. Причем многие из этих документов носили не общий характер, а относились непосредственно к церковной школе.
К 1881 г. основным документом, регулировавшим не только образовательную деятельность церкви, но и систему начальных школ в целом, было «Положение о начальных народных училищах» 1874 г. Кроме церковно-приходских училищ в нем выделялись школы министерства народного просвещения, большое значение в функционировании которых играли земские учреждения. Церковные школы по «Положению ...» не разделялись на типы, хотя на практике они серьезно отличались друг от друга. Это стало одной из причин принятия специального документа, касающегося непосредственно церковной школы .
Деятельность обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева и других сторонников усиления роли РПЦ в народном образовании вылилась в создание в 1884 г. «Правил о церковно-приходских школах», ставших важнейшим узаконением 80-х гг. XIX в. в данной сфере.
По «Правилам ...» первоначальной задачей ЦПШ является религиозное и нравственное воспитание учащихся, а также предоставление им первоначальных полезных знаний. Финансирование этих учебных заведений возлагается в основном на местные общества, хотя возможными признаются и различные пособия от частных лиц, общественных организаций и казны. При открытии школы необходимо благословение епархиального архиерея и обязателен доклад в уездный училищный совет. При наличии в непосредственной близости земской школы или другого учебного заведения того же уровня настоятельно рекомендовалось предварительное согласование с местной гражданской властью. Закрытие ЦПШ или любое изменение ее статуса или подчинения производилось исключительно с разрешения епархиального архиерея.
«Правила ...» делят все ЦПШ на одноклассные (2 года обучения) и двухклассные (4 года обучения). В церковных школах должны преподаваться: Закон Божий, церковное пение, чтение церковной и гражданской печати, письмо и начальные арифметические еведения. Дополнительные занятия, уроки для взрослых, ремесленные отделения и рукодельные классы, воскресные школы и приходские библиотеки могут быть открываемы священнослужителями по мере необходимости по согласованию с Духовной Консисторией и при наличии необходимого объема местных средств. Учебные программы ЦПШ утверждались Святейшим Синодом. Ученики ЦПШ должны были приучаться к строгому исполнению церковных обрядов и молитве.
«Правила ...» выделяли как отдельный тип учебных заведений «домашние крестьянские школы грамотности», также подотчетные епархиальному начальству.
Отражение проблемы включения православного духовенства в социокультурную деятельность в трудах религиозных и светских мыслителей
В русском обществе на рубеже веков не было однозначной оценки социокультурной деятельности РПЦ. Казалось бы, развитие системы народного образования, создание приютов и богаделен, организация библиотек и народных чтений, открытие обществ трезвости и другие виды деятельности подобного рода должны вызывать в глазах общества исключительно положительные оценки.
Действительно, по мнению большей части представителей народа, общественное служение духовенства расценивалось позитивно, что выражалось в частности в успешном сборе пожертвований на различные социальные нужды. Однако другого мнения придерживались как многие представители духовенства, так и светские лица. В среде священнослужителей четко прослеживаются две противоположные позиции по данному вопросу.
Среди духовных лиц бытовало небезосновательное мнение, что первейшей задачей церкви является духовное руководство паствой, выражающееся в первую очередь в проведении церковных обрядов и проповеднической деятельности. При этом любая «мирская» деятельность считалась суетой, отдаляющей человека от Бога. Поэтому священник не должен был увлекаться обыденными заботами о «хлебе насущном».
В среде РПЦ особым уважением и почитанием пользовались представители монастырского «старчества». Их мнение в любом вопросе, связанном с церковной жизнью, считалось авторитетным в церковных кругах. Известный старец святитель Игнатий Брянчанинов (1807 - 1867), живший в середине XIX в., оценивал социокультурную деятельность священнослужителей неоднозначно. Он считал идеальной жизнью для праведника монастырское устройство, причем монастырь должен был находиться в достаточно удаленном и уединенном месте .
Игнатий Брянчанинов считал любые «богоугодные» заведения далекими от Бога и предназначенными для решения хотя и важных, но типично мирских задач. Неоднозначное отношение прослеживается у Брянчанинова и к представителям духовенства, занимавшимся социальной работой. Святитель считал их оторванными от Бога и погруженными в мирскую суету. О духовных и светских лицах, стремящихся облагодетельствовать окружающих, Игнатий Брянчанинов писал; «Такие умницы и ревнители что ни сделают, все ко вреду. Заметно, что древний змий употребляет их в орудия умножения в монастырях житейской многопопечительности и подъяческаго характера, чем решительно уничтожается дух монашества, Исполненный святой простоты»7Х.
В одном из своих писем святитель Игнатий сообщал, что многие монастыри не соответствуют своему назначению. Одни из них направляли свою деятельность на достижение материального благополучия, «воздвигают различные здания значительных размеров», но забывают о «духовном подвиге». Другие вообще не заботятся ни о хозяйсгвенной жизни обители, ни о благочестии монашествующих. Святитель признавал положение этих обителей не соответствующим основам монастырской жизни. Достижение материального благополучия он считает преходящим делом, на которое истинно верующий человек не должен обращать много внимания
«Ныне трудно найти монастырь благоустроенный! Во многих обителях воздвигаются различныя здания значительных размеров, которыя дают обители вид как будто процветания. Но это обман для поверхностнаго взгляда. Самое монашество быстро уничтожается. Душевный подвиг почти повсеместно отвергнут; самое понятие о нем потеряно. Этого мало! во многих обителях совершенно потеряна нравственность. Говорю так, имея под глазами самое печальное зрелище - Черноморскую пустыню, монастырь с весьма значительными средствами, расположенный на весьма уединенном месте. Имеются в здешней епархии два женских монастыря: в них нравственность хороша, но телесный труд и многопопечительность о вещественном развитии уничтожают душевное развитие» .
Считая в соответствии с Евангелием милосердие необходимым условием для спасения души, старец в то же время призывал сначала при помощи веры очиститься духовно внутри себя, а потом уже пытаться творить добро для других.
«Книжник, научившийся Царствию Небесному, может износить из себя и ветхое и новое, покорив ветхое новому и приспособив к нему; а ненаучившийся, очевидно, может износить только одно ветхое, которое есть смерть и вражда на Бога, которое производи! и па ближних свойственное себе впечатление, хотя бы и говорили им о Боге, хотя бы и чесало слух души, возбуждая в ней тончайшее прелюбодейное движение страстей, признаваемое многими за действие благодати. Спаси нас, Господи! Гибнем от себя, возлюбив собственныя свои учения и отвергнув или мало ценя учение, ниспосланное нам Ьогом»л.
Святитель Игнатий в письмах уделил серьезное внимание вопросу о роли милосердия как в пастырском служении, так и в жизни светского человека. Он считал богоугодным юдько милосердие, основанное на самопожертвовании и строгом следовании хрисгианским заповедям. Милосердствующих же, пусть даже неосознанно, для удовлетворения собственного тщеславия Брянчанинов считал грешниками, подвергшимися искушению сатаны. Примечательно, что старец не прпчислял способным к богоугодному милосердию даже самого себя,
«Так видя себя, сличая свое состояние с гем, которое начертано в Евангелии для ученика Христова, нахожу, что мне, имеющему естественное расположение к милосердию, не должно вверягься тому естественному расположению, должно умерщвлягь ело. Я обязан принуждать себя к милосердию сообразно заповедям Евангелия, хотя-б .м о и было сопряжено с насилием сердца, носящего в себе вараву греха, общую всем человекам. Естественное милосердие, как произведение плоти и крови, не может быть Богоугодною добродетелию. Мало ггого! оно враждебно заповедям Евангельским! Для посещения и умерщвления его принесен на землю меч Евангельский. Водимые естественным милосердием пребывают во мраке под влиянием лютаго, всезлобнаго миродержца» 1.
Святитель предостерегае[ верующих о\ стремления к милосердию ради «доброго имени», самоутверждения, гордости. Излишняя эмоциональность, показной характер милосердия, по мнению Игнатия Ьпянчанинова, являются признаками гордыни и тщеславия. Истинное милосердие, основанное на божественных заповедях, должно умиротворял окружающих, а человеческое, «сердечное» милосердие зачастую ириводит к конфликтным ситуациям. Попытка сделать всех счастливыми лдикальными методами, отличными от церковного учения, в конечном и.гои всегда приводит к негативным последствиям.
В другом письме святитеяь, говоря о «служении братии», разъясняет смысл богоугодного милосердия Кроме того г! о оно должно быть направляемо не «сердцем и кровью», а божестнонными заповедями, милосердие не должно быть «пристрастным» Любом мечовек, как праведник, так и грешник независимо о і личного отношенн к нему достоин милосердия. Любой акт милосердия равноценен лр\ тому такому же акту независимо от того на кого он направлен Го же правило относится и к греховным поступкам в письме о книге Н.Гоголя: «Выбранные места из переписки с друзьями» Игнатий Брянчанинов пишет, что в социокультурной деятельности, как духовных, так и светских лиц должна присутствовать духовность, основанная на заповедях православия. В противном случае любое доброе дело будет пронизано злом.
Образовательная и просветительская деятельность священнослужителей Ярославской епархии
Народное образование и просвещение населения было в конце XIX -начале XX в. проблемной сферой в жизни российского общества. В 50 - 70 гг. XIX в. в Российской империи насчитывалось всего 5 - 6 % грамотного населения. Причем в сельской местности ситуация с народным образованием была наиболее удручающей. Здесь приходской священник зачастую являлся практически единственным грамотным человеком. Развитие системы начальных учебных заведений на Ярославской земле пережило несколько этапов. Значительный рост численности школ различных типов в 60-е гг. XIX в. (263 учебных заведения в 1863 г.) сменился упадком в конце 70-е гг. (9 учебных заведений). Роль духовенства в работе вышеупомянутых учебных заведений также была значительной. По крайней мере, приблизительно 65 -70 % педагогов (без учета законоучителей, которыми по закону могли быть только священнослужители) начальных школ Ярославской губернии в этот период происходили из духовного сословия .
Со второй половины XIX в. правительство Российской империи начинает уделять серьезное внимание образовательной сфере. Однако первоначальная инициатива в этом важном вопросе, как в прочем и во многих других, исходила от общественных организаций. Передовая общественность сознавала необходимость повышения образовательного уровня населения для дальнейшего успешного развития страны. «Положение о начальных народных училищах» в редакции 1874 г. было направлено на усиление роли духовенства в сфере начального народного образования. Священнослужители теперь имели право контролировать образовательный процесс с религиозно-нравственной точки зрения и получали в данной сфере широкие полномочия вплоть до обращения в случае серьезных нарушений непосредственно к министру народного просвещения134.
Огромную роль в процессе становления и развития системы народного образования и просвещения в Российской империи сыграли две общественные структуры: земства и РПЦ. Власти умело использовали и поддержали инициативу этих организаций при решении проблемы просвещения народа.
Сложно однозначно определить, какая из этих двух структур сыграла большую роль в деле народного образования. Земства работали в этом направлении очень активно, но их инициативы часто вызывали настороженное отношение местных и центральных властей. Духовенство также занималось просвещением населения, но церковно-приходское образование многим современникам казалось догматичным и малосодержательным.
Государство ратовало за всеобщую грамотность населения страны и постоянно контролировало образовательную деятельность земств и церкви. В 80 - 90-х гг. XIX в. РПЦ доминировала в области образования и просвещения населения Ярославской епархии по сравнению с земскими учреждениями. Император Александр III поддерживал инициативы духовенства в области народного образования и оказывал ему всемерную поддержку .
В Ярославской епархии деятельность священнослужителей в области народного образования и просвещения населения имела несколько направлений. Наиболее известна деятельность церкви по созданию сети церковно-приходских школ и народных училищ во всех частях епархии. На эти цели выделялись серьезные государственные средства. Значительные суммы собирались епархией из местных источников. Для поддержания церковно-приходских учебных заведений существовал специальный свечной налог. Свечи продавали при церквях и часовнях, а также на епархиальном свечном заводе, который реализовывал продукцию крупным и мелким оптом. Сумма налога в разные годы изменялась в зависимости от нужд епархиальных образовательных учреждений. Таким образом, торговля церковными свечами давала средства для создания и финансирования учреждений народного образования136 недовольство приходского духовенства и был в дальнейшем уменьшен . кроме сборов на духовно-учебные заведения приходское духовенство было обременено и другими расходами. Большая часть приходских средств расходовалась церковно-приходскими попечительствами непосредственно в приходе на местные нужды, так как многие аспекты социокультурной деятельности не финансировались централизованно через епархию. Они отдавались на откуп приходскому духовенству, которое было обязано ежегодно отчитываться перед Духовной консисторией. Естественно, речь здесь идет лишь о местных средствах. Государственные субсидии, распространявшиеся Святейшим Синодом, распределяло епархиальное начальство138.
В 1911 г. сбор на духовно-учебные заведения составил 10 % доходов каждого прихода. Такой процент был, по-видимому, оптимальным и позволял развивать образовательную систему епархии, не подрывая финансовую систему прихода139.
Непосредственный надзор за церковными школами всех типов был поручен церковно-приходским попечительствам. Кроме работы в сфере народного образования на них были возложены многие другие функции, связанные с социокультурной деятельностью духовенства в ее хозяйственной части. Попечительства собирали пожертвования на различные нужды прихода. Они же участвовали в финансировании, библиотек, богаделен, публичных народных чтений и других социально значимых учреждений и мероприятий140.
Финансирование церковных образовательных учреждений производилось из двух источников. Первым из них были государственные средства, которые выделялись из казны для развития системы народного образования. Вторым источником были местные средства, собранные в епархии в виде церковных налогов и добровольных пожертвований сельских обществ и населения.
В 1881 г. каждая ЦГШ1 (как впрочем, и любая другая школа) могла по закону рассчитывать в обязательном порядке на 1500 рублей государственного финансирования ежегодно. Более значительные средства выделялись только после подачи специальных прошений через Духовную консисторию в Святейший Синод, а оттуда в министерство народного просвещения. В прошении необходимость финансирования должна была четко обосновываться. При выделении как государственных, так и местных средств велась строгая финансовая отчетность. Документы ежегодно проверялись, а нарушения расследовались .
В каждом церковно-приходском попечительстве или другом ответственном в финансовой сфере органе ежегодно составлялся финансовый отчет в виде сметы. Она включала три основных части: приход, расход и остаток. В приходе указывались средства, которые должны были поступить в учреждение в течение года с указанием источников поступления. В расходе была указана сумма предполагаемых затрат с обязательным указанием точных статей расхода. В остаток включались средства неизрасходованные в течение прошлых лет. Смета проектировалась в начале каждого года и являлась своего рода финансовым планом. В большинстве случаев ежегодно по смете существовали остатки, т.к. точно спрогнозировать приток добровольных пожертвований практически невозможно, а священники стремились по мере возможности экономить попечительские средства.
Духовенство Ярославской епархии в организации трезвенного движения и оказании медицинской помощи населению
В конце XIX - начале XX в. русское общество было заинтересовано в оздоровлении нации. Земские учреждения и Русская православная церковь вели активную работу в этом направлении. Система медицинских учреждений в сельской местности была недостаточно развита. Представители простонародья зачастую не могли оплачивать услуги частных докторов. К тому же имелась нехватка квалифицированных кадров медицинского персонала250.
В решении этой проблемы в городах главное значение принадлежит Ярославскому земству, которое организовало нормальное для своего времени медицинское обслуживание горожан. В Ярославле существовала лечебница для приходящих больных, в которой оказывалась бесплатная медицинская помощь малообеспеченным больным. В ней также принимались роды, и имелась аптека. В 1883 г. в этом учреждении зафиксировано более 7 тыс. обращений больных. Земские больницы, лечебницы и фельдшерские пункты существовали и в других частях Ярославской губернии251.
В сельской местности по разным причинам ситуация с медицинским обслуживанием жителей оставалась неудовлетворительной. Данная проблема имела место не только в Ярославской епархии, но и в других частях империи. В 1881 г. Святейший Синод начинает сбор информации о священнослужителях, занимающихся в той или иной мере медицинским обслуживанием населения. Эти подсчеты показали, что представители ярославского приходского духовенства за редким исключением не уделяли серьезного внимания оказанию медицинской помощи прихожанам .
Ситуация изменялась лишь во время серьезных эпидемий заразных заболеваний. Так, например, во время эпидемии холеры в 1892 г. духовенство активизирует свою деятельность в сфере распространения среди населения информации о симптомах заболевания и мерах профилактики. Необразованные в области медицины представители простонародья не хотели исполнять рекомендации врачей или даже не верили в опасность заболевания. Поэтому священнослужители были обязаны при любом удобном случае сообщать прихожанам об опасности холеры, развеивать связанные с ней предрассудки, обнаруживать очаги заболевания в отдаленных районах, убеждать народ в действенности и безопасности врачебного лечения и мер карантина. Такая деятельность требовала от членов церковного причта смелости и склонности к самопожертвованию, т.к. она сопровождалось значительным риском по причине опасности заражения из-за отсутствия у духовенства медицинских средств защиты. Так, например. Определение Святейшего Синода № 1677, «О принятии со стороны духовной власти мер к предупреждению вредных последствий от неисполнения предписанных начальством предосторожностей против холеры» рекомендовало для профилактики заболевания «окуривание» дымом факелов из ветвей хвойных деревьев253.
Во время эпидемий духовенством проводились специальные чтения и собеседования среди прихожан по профилактике заболевания. Они позволяли снизить заболеваемость и научить людей мерам по защите от заражения. В сельской местности церковные образовательные и просветительские учреждения были практически единственным местом, где можно было собрать население близлежащей округи на профилактическую беседу .
Эпидемии заразных болезней в XIX в. не были редкостью, поэтому непременной обязанностью любого приходского священника являлось оповещение представителей власти и медиков о возможных вспышках оспы, дифтерита, кори, тифа, холеры и других болезней. Любые подозрительные симптомы прихожан представители духовенства должны были доводить до сведения медиков255.
В Ярославской губернии существовало распоряжение хоронить умерших от холеры на специально отведенных частях кладбищ для удобства дезинфекции и предупреждения повторных вспышек заболевания. Эта мера вызывала у населения негативное отношение, так как не соответствовала традиционному похоронному обряду. В обязанности местных приходских священников входило усмирение недовольных и объяснение им в проповедях с религиозной точки зрения необходимости такого рода мер256.
Деятельность по созданию и обеспечению медицинских учреждений была слишком дорогостоящей для приходских церквей. Поэтому первые больницы духовного ведомства организовывались при монастырях. Одна из крупнейщих монастырских лечебниц находилась при Толгском монастыре. В ней имелось 6 мест для размещения больных и аптека. В отличие от других учреждений такого рода Толгская больница должна была оказывать медицинскую помощь не только монахам, но и населению близлежащих районов. Причем эта деятельность осуществлялась не в виде исключения в сложные для народа периоды эпидемии и воин, как в других монастырях епархии, а на постоянной основе257.
В целом священнослужители не относили медицинское обслуживание населения к своим главным задачам, т.к. «духовное» здоровье считали важнее телесного. Поэтому количество медицинских учреждений епархиального подчинения в Ярославской губернии было не велико. Большинство из них ориентировались непосредственно на лечение представителей церковного причта и не могли принять большого числа больных.
Особое внимание властей к медицинским учреждениям епархиального подчинения было привлечено в годы русско-японской войны по причине большого числа пострадавших в боевых действиях.
В ответ на отношение Особого Комитета Ее Императорского Высочества Великой Княгини Елизаветы Федоровны от 25 июня 1904 г. № 392, направленному на имя архиепископа Ярославского и Ростовского Сергия, Ярославская духовная консистория постановила провести опрос среди духовенства епархии для установления его возможностей по уходу за больными и ранеными военнослужащими. Для этого проводится строгий учет всех медицинских учреждений духовного ведомства, а также духовных и светских частных лиц желающих включиться в такого рода благотворительную работу.
Для приема пострадавших в боевых действиях военнослужащих были разосланы специальные правила, которые содержали как медицинские рекомендации по уходу за больными и ранеными, так и всю процедуру организации и регистрации размещения солдат у частных лиц. Последняя была чрезвычайно бюрократизированной и включала значительный набор различного рода отчетных и сопроводительных документов, оформление которых возлагалось на лицо, принимавшее пострадавших.
На приходское духовенство была возложена обязанность донести до прихожан суть этих правил и распространять их печатные экземпляры среди пожелавших оказать помощь больным и раненым воинам.
Среди населения этот призыв нашел живой отклик. Многие священнослужители также были готовы безвозмездно принять больных или раненых солдат с Дальнего Востока258.
Ситуация с медицинскими учреждениями епархиального подчинения была не столь утешительной. Инспекция показала, что они имелись только при некоторых монастырях (см. Приложение № 1).
При этом из 10 монастырских медицинских учреждений термину «больница» более или менее соответствовали лишь 5 (при Ярославском Толгском, Ярославском Казанском, Углическом Богоявленском, Рыбинском Софийском, Югской Дорофеевой пустыни). Остальные не имели подходящих помещений и квалифицированных кадров. В некоторых случаях термин «монастырская лечебница» оказывался синонимом обычной аптечки или шкафа с набором препаратов первой необходимости. Естественно, такие учреждения не имели своего персонала и не обладали какими-либо преимуществами перед обычными квартирами частных лиц, готовых помогать раненым и больным солдатам.
