Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Условия и предпосылки религиозно-просветительской и миссионерской деятельности Русской православной церкви в центральной России в конце XIX — начале XX в 24
1.1. Особенности духовно-нравственной жизни населения центральной России в условиях общественной модернизации конца XIX — начала XX в 24
1.2. Развитие религиозного инакомыслия и его влияние на православное сообщество 41
Глава 2. Основные направления и методы религиозно-просветительской деятельности
Русской православной церкви в центральной России в конце XIX— начале XX в 66
2.1. Церковная школа как инструмент религиозно-просветительского воздействия на прихожан 66
2.2. Религиозно-просветительская деятельность православных братств и иных церковных организаций в Курской епархии до 1917 г 92
Глава 3. Миссионерская деятельность Русской православной церкви в центральной России в конце XIX- начале XX в 124
3.1. Организация системы внутренней миссии в России и ее особенности 124
3.2. Миссионерская деятельность представителей Курской епархии в конце XIX - начале XX в 139
Заключение 163
Источники и литература 168
- Особенности духовно-нравственной жизни населения центральной России в условиях общественной модернизации конца XIX — начала XX в
- Церковная школа как инструмент религиозно-просветительского воздействия на прихожан
- Организация системы внутренней миссии в России и ее особенности
Введение к работе
Актуальность избранной темы исследования определяется, с одной стороны, важной ролью, которую играет в современной России Русская православная церковь, а с другой — ценностью исторического опыта последней. Постсоветский период жизни российского общества ознаменовался значительным увеличением количества людей, считающих себя православными верующими, ростом влияния Церкви в политических вопросах, укреплением церковных институтов. Несмотря на изменение исторических условий и правового поля по сравнению с началом XX в., Православная церковь сумела по прошествии столетия отчасти восстановить свои позиции, имевшиеся до 1917 г. При отсутствии юридической связи с государственным аппаратом (имевшейся в Российской империи), церковь по-прежнему де-факто выполняет ряд важных для государства и общества функций. В частности, приобщенность россиян к православию в условиях экспансии западной культуры и всемирной глобализации до некоторой степени способствовало поддержанию традиционной культурной идентичности, стало фактором сохранения культурно-исторического и духовного наследия. Трудно переоценить значение церкви как института социальной стабильности. Нравственные ценности православия стали для многих людей духовным стержнем в условиях кризиса коммунистической идеологии. Проповедуемые православными священнослужителями патриотизм, добросоветный труд ради живущих и будущих поколений, сохранение национальных традиций, уважительное отношение к старости, честность, взаимопомощь, несомненно, также необходимы для сохранения российской цивилизации.
Важным направлением для приложения сил современной Православной церкви стала религиозно-просветительская и миссионерская деятельность. Ее целью, согласно многочисленным заявлениям православных иерархов, является нравственное воспитание верующих, приобщение их к бо-
4 гатому религиозно-культурному наследию. Кроме того, декларируется противодействие новым религиозным (или псевдорелигиозным) движениям, имеющим антиобщественный или экстремистский характер. При этом, однако, активное осуществление православных программ в системе образования, здравоохранения, социального обеспечения, в армии порой вызывает неприятие со стороны представителей иных конфессий или неверующих людей. Очевидно, что оценка религиозно-просветительской и миссионерской деятельности Русской православной церкви в современных условиях, создание приемлемых условий для нее без нарушения прав неправославных граждан Российской Федерации могут осуществляться только с учетом имеющегося исторического опыта.
Церковное просветительство и миссионерство всегда было важной составляющей духовной жизни российского общества, однако наиболее организованные формы в густонаселенной центральной части страны приобрело в конце XIX — начале XX в. Представляется, что этот период церковной истории, отмеченный форсированной модернизацией и европеизацией страны, кризисом многих традиционных ценностей, во многом созвучен настоящему времени, а потому заслуживает особенно пристального внимания исследователей. Стоит также учитывать, что последние десятилетия существования Российской империи ознаменовались ростом атеистического движения и активизацией самостоятельных религиозных исканий в народной среде, заметным количественным увеличением сектантства. Именно в конце XIX -начале XX в. начали закладываться основы государственной вероисповедной политики, допускающей право людей на религиозное самоопределение. Опыт взаимоотношений Православной с представителями религиозного инакомыслия в то время может быть востребован на современном этапе, в условиях существования демократической модели отношений между разными конфессиями.
Конечно, в разных регионах обширной Российской империи (в зависимости от географических, экономических и культурных условий) воздей-
5 ствие православных священнослужителей на массы имело разные формы. Поскольку наибольшая часть населения и в прошлом, и в настоящее время сосредоточена в центральной части страны, логичным является первоочередное обращение к материалам епархий, представляющих этот регион. В частности, вполне приемлемым выглядит исследование курских источников. Дореволюционная Курская епархия, располагаясь в центральной части страны, в силу социально-экономических характеристик, этноконфессио-нального состава и культурных особенностей населения являлась типичным регионом провинциальной европейской России. При значительном преобладании православного населения здесь, начиная с XVII в., были представлены и так называемые «протестные» религиозные сообщества (старообрядчество, сектантские общины), становившиеся объектом миссионерского воздействия. Названные обстоятельства позволяет считать эту территорию подходящей моделью для выяснения^/ особенностей религиозно-
I * - \
просветительской и миссионерской деятельности Православной церкви в центральной России. Всё сказанное обусловило выбор темы настоящей работы: «Миссионерская и религиозно-просветительская деятельность Русской православной церкви в центральной России в конце XIX - начале XX в. (на материалах Курской епархии)».
Объектом исследования является комплекс мероприятий, проводившихся Русской Православной церковью в Курской епархии в конце XIX -начале XX в. с целью церковно-образовательного, духовно-нравственного и миссионерского воздействия на население.
Предметом исследования является история религиозно-
просветительской и миссионерской деятельности Православной церкви в центральной России в условиях общественной модернизации двух последних десятилетий XIX - начала XX в.
Хронологические рамки работы охватывают конец XIX - начало XX в. Этот хронологический отрезок отмечен в российской истории ярко выраженными модернизационными процессами, которые поколебали традици-
онные устои народной жизни, привели к ослаблению церковно-государственного контроля над духовной жизнью масс, создав предпосылки для распространения антирелигиозных настроений, а также численного увеличения и активизации отпочковавшихся от господствующей церкви религиозных меньшинств. Этот же исторический этап характеризуется смягчением государственной политики в отношении религиозного инакомыслия и поэтапной легализацией ряда отпавших от Русской православной церкви конфессий. Нижней границей рассматриваемого периода можно условно считать 1884 год, когда появление «Правил о церковно-приходских школах» ознаменовало совместное намерение правительственных и церковных кругов активизировать религиозное просвещение масс. Верхней хронологической границей исследования является 1917 г., когда сложившаяся в Российской империи система отношений между государством, церковью и верующими была разрушена. В отдельных случаях автор диссертации выходила за указанные временные рамки исследования с целью выявления причин (истоков) того или иного явления в церковной истории.
Географические рамки исследования ограничены территорией Курской епархии, в рассматриваемый период территориально совпадавшей с Курской губернией. В рассматриваемый период она занимала среднюю по меркам центральной России площадь 46,5 тыс. км2. В конце XIX - начале XX в. территория, на которой располагалась епархия, имела преимущественно аграрный характер экономики, великороссы здесь преобладали над представителями других этносов (составляя около 77% из общего числа жителей), среди населения доминировало православное вероисповедание (около 98% от всех верующих). Представители старообрядческих и сектантских общин, подвергавшиеся миссионерскому воздействию, составляли в конце XIX в. около 1,5 % населения . Данные обстоятельства позволяют рассмат-
Сведения об этническом и конфессиональном составе губернии даны по состоянию на 1897 г. (См.: Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Курская губерния. - СПб, 1904. - С. V.).
7 ривать Курскую епархию (губернию) указанного периода как типично-провинциальный регион центральной России.
Степень изученности проблемы. В истории изучения религиозно-просветительской и миссионерской деятельности Русской православной церкви можно выделить три основных периода. Первый из них приходится на дореволюционное время (конец XIX в. - 1917 г.), второй - на советскую эпоху (1917- 1991 гг.), третий охватывает постсоветский этап развития исторической науки (после 1991 г.).
Характеризуя первый из названных периодов, следует отметить, что для него свойственно многообразие исследовательских концепций, использование которых сильно зависело от общественного положения и политических взглядов тех или иных авторов. В количественном отношении до 1917 г. (особенно в XIX в.) преобладали работы официально-консервативного направления, для которых был характерен взгляд на Русскую православную церковь как главную хранительницу духовных основ российской цивилизации. Религиозное просвещение и миссионерство в духе официального православия представители данного направления считали полезным (или необходимым) для нормального существования государства и общества. В таком духе, в частности, написаны труды П.В. Знаменского, Ф.И. Титова, С.Г. Рункевича1, посвященные церковной истории синодального периода. В меньшей степени консервативный дух присущ работам П.В. Верховского, отличающимся большой информативностью и скрупу-лезным отношением к фактам . Впрочем, просветительская и миссионерская проблематика ни у одного из названных авторов не является основным предметом исследования.
См.: Знаменский П.В. Руководство к русской церковной истории. СПб., 1871; Он же. Богословская полемика 60-х годов: Об отношении православия к современной жизни. Казань, 1909; Титов Ф.И. Император Александр III и православная церковь в его время. Киев, 1901; Рункевич С.Г. История Русской Церкви под управлением Святейшего Правительствующего Синода. СПб., 1900; Он же. Русская Церковь в XIX в. СПб., 1901 2 Верховский П.В. Очерки по истории Русской церкви в XVIII и XIX столетиях. Варшава, 1912; Он же. Учреждение Духовной коллегии и «Духовный регламент». Ростов-на-Дону, 1916.
8 Ряд работ дореволюционных исследователей, разделявших консервативные воззрения, посвящен истории возникновения и деятельности православных братств. Среди них можно выделить статистический очерк А.А. Папкова, в котором автором была показана преемственность православных братств с XVI в. до второй половины XIX в., а также важность и необходимость их религиозно-просветительской работы. В своем труде А.А. Папков назвал все существовавшие в Российской империи к 1893 г. православные братства и дал общую и частную характеристику основным направлениям их деятельности1. Отдельные сведения о православных братствах содержатся в работе А.П. Лопухина. Состоянию церковных братств и обществ в 1860 - 1880-е гг. он посвятил одну из глав своей книги. Информация о православных братствах содержалась и в периодической печати. Например, преподаватель Казанского университета И.С. Бердников результаты соответствующей работы поместил в журнале «Православное обозре-ние» . Отдельные факты из истории религиозно-просветительской работы братств можно найти и в энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона4.
О миссионерской деятельности Русской Православной церкви «консерваторы» обычно писали в контексте характеристики старообрядческих или сектантских движений. Воспринимая отделение от официального православия как однозначно негативное явление, они обычно положительно оценивали миссионерские усилия тех или иных клириков. Среди работ такого рода можно отметить посвященные истории раскола труды П.С. Смир-
Папков А.А. Церковные братства. Краткий статистический очерк о положении церковных братств к началу 1893 г. - СПб. 1893.
2Лопухин А.П. История христианской церкви в XIX веке. - СПб. В 2-х томах. Т. 1. 1900. Т. 2. 1908.
3Соловьев СМ. Братчины. //Русская беседа. 1857. № 4; Бердников И.С. Церковные братства. //Православное обозрение. 1868. Кн. 4.
4Церковиые братства. //Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона. -СПб. 1903. В 78 т. Т. 38.
нова , а также А. Рождественского. О. Новицкого, К. Кутепова, епископа Алексея, посвященные росту сектантского движения и борьбе с ним . Значительное количество небольших статей и очерков по данной теме было опубликовано в конце XIX — начале XX в. на страницах официального печатного органа Русской Православной церкви - «Миссионерского обозрения».
Другое направление в области исследования религиозной истории России составили представители демократической ориентации: И. Юзов, А.С. Пругавин, СП. Мельгунов. В.И. Ясевич-Бородаевская. Занимаясь преимущественно историей народных религиозных движений, эти исследователи критически оценивали религиозно-просветительскую и миссионерскую деятельность Русской Православной церкви, видя в ней фактор духовного закрепощения масс. В то же время маргинальные духовные движения часто идеализировались авторами демократической ориентации с целью пропаганды определенных общественных идей. Так, в работе И. Юзова «Русские диссиденты» о расколе, утверждалось: «Умственные и нравственные особенности нашего народа проявились по преимуществу в расколе. Поэтому изучение раскола необходимо для всякого общественного деятеля, который захотел бы идти не ощупью и наугад в своих действиях и предпри-ятиях» . Понимая под общественным прогрессом распространение рационализма, этот автор считал религиозных «диссидентов» поборниками прогресса, так как они - «носители рационалистических идей»1. Одновременно с книгой И. Юзова появилась статья А.С. Пругавина «Значение сектантства в
Смирнов П.С. История русского раскола, известного под именем старообрядчества. Одесса, 1898; Он же. Внутренние вопросы в расколе в XVII веке. Исследование из начальной истории раскола по вновь открытым памятникам, изданным и рукописным. СПб., 1898.
См.: Арсений Рождественский. Хлыстовщина и скопчество в России // Чтения в Обществе истории и древностей российских. 1882. С. I - XXV; Он же. Южно-русский штун-дизм. СПб, 1889; Орест Новицкий. О духоборах. Киев. 1882; Кутепов К. Секты хлыстов и скопцов. Казань, 1882; Еп. Алексей. Религиозно-рационалистическое движение на Юге России во второй половине XIX столетия. Казань, 1900; Он же. Внутренняя организация южнорусских необаптитов-штундистов. Казань, 1908. 3 Юзов И. Русские диссиденты, староверы и духовные христиане. СПб, 1881. С. 5.
10 русской народной жизни», отличавшаяся акцентом на социально-экономические отношения в сектантской среде, «раскол», по мнению этого исследователя, «в лице передовых сект... вырабатывает идеал будущего и отношений в человечестве» . В других своих работах А.С. Пругавин обосновывал эту идею, рассматривая конкретные сюжеты из жизни представителей религиозного инакомыслия и доказывая бесперспективность миссио-нерской деятельности Церкви в их среде. . СП. Мельгунов также отмечал «инстинктивные стремления к лучшему будущему» у религиозных отщепенцев , в том же духе написана и работа В.И. Ясевич-Бородаевской5. Названные авторы в какой-то мере предвосхитили тезис советской историографии об официальной церкви как инструменте самодержавного государства.
Видное место среди дореволюционных историков, обращавшихся к проблемам миссионерской деятельности Православной церкви, занимает П.Н. Милюков. Не будучи ни консерватором, ни радикалом, он представляет либеральное крыло русской общественной мысли. Перу Милюкова принадлежат объемные сюжеты об историческом развитии «протестных» форм вероисповедания в России и попытках Церкви борьбы с ними, помещенные в «Очерках по истории русской культуры». Милюков осуждает охранительную концепцию, согласно которой «истинно-русский человек не может быть сектантом или неверующим», противопоставляя ей тезис о неизбежном развитии религиозного сознания и закономерности секуляризации6. Впрочем, П.Н. Милюков приводит довольно мало конкретных фактов из
1 Там же. С. 90-91.
2 Пругавин А.С. Значение сектантства в русской народной жизни // Русская мысль. 1881,
кн. 1.С. 362.
3 См.: Пругавин А.С. Религиозные отщепенцы. Очерки современного сектантства. Вып.
1-2. М., 1906; Он же. Раскол внизу и раскол вверху. М., 1907.
4 Мельгунов СП. Из истории религиозно-общественных движений в России XIX в. М.,
1907. С. 231.
5 Ясевич-Бородаевская В.И. Борьба за веру. Историко-бытовые очерки. СПб, 1912.
6 Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры.: в 3-х тт. Т. 2. 4.2. М., 1994. С.
103.
прошлого религиозно-просветительской и миссионерской деятельности Православной церкви, ограничиваясь ее общей характеристикой.
Что касается провинциальных работ, посвященных рассматриваемой проблематике, то они до 1917 г. в подавляющем большинстве случаев имели описательный характер и оставалась в русле консервативного подхода. Таковы, в частности, статьи курских авторов И. Дмитриевского, С. Амфитеатрова, П. Коротеевского, Д. Колосовского и др.1. Впрочем, следует сказать, что в них приводится немало интересных фактов из источников, не дошедших до нашего времени.
Таким образом, несмотря на обилие работ, посвященных Русской Православной церкви, в дореволюционной историографии не сложилось традиции беспристрастного анализа ее деятельности в области духовного просвещения и миссионерства, а многообразные сведения по данной проблеме, представленные авторами с разными методологическими установками, не были объединены в обобщающем труде.
Второй этап в изучении церковной истории отечественными авторами приходится на советский период. Руководствуясь марксистской методологией, советские идеологи и историки начали рассматривать религиозную пропаганду как «опиум», «дурман», средство «закабаления» . По мере усиления борьбы с религиозными институтами тон таких работ становился все более негативным. В частности, в публикациях историков - членов «Союза воинствующих безбожников» ярко проявилось атеистическое неприятие религии, был сделан акцент на постулировании безусловной вредности «рели-
См., напр.: Дмитриевский И. Из записок миссионера. Религиозное брожение в Пу-тивльском уезде. Курск, 1900; Он же. Из записок миссионера. Скопцы. // Прибавление к Курским епархиальным ведомостям. 1900. № 48. С. 1071-1079; Амфитеатров П. Штунда в слободе Красной Белгородского уезда и средства для борьбы с ней // Курские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1906. №40. С. 968-969; Коротеевский П. Курский кружок церковного обновления. // Прибавление к Курским епархиальным ведомостям. 1898, №34. С. 815-817; Колосовский Д. Торжество в селе Ковенках Путивльского уезда // Прибавление к Курским епархиальным ведомостям. 1898, №34. С. 817-820 и т.д.
См., напр.: Ленин В.И. Социализм и религия // Поли. собр. соч. Т. 12. М., 1960. С. 142-147; Так же см.: Красиков П.А. Революция и церковь. М., 1923.
12 гиозных заблуждений»1. Общий тон оценок истории религии для последующей советской историографии был задан работой Н.М. Никольского «История русской церкви», впервые изданной в 1930 г. Рассматривая Православную церковь как «верную слугу царизма», этот автор обратил внимание на неудачи Церкви в религиозно-просветительских и миссионерских мероприятиях конца XIX в. Н.М. Никольский указал на симптомы ослабления церковного влияния на массы, каковыми, по его мнению, стали малая эффективность церковно-религиозных средств по «одурманиванию народной массы», переход православных христиан в сектантство, старообрядчество, рост антирелигиозных настроений в среде рабочих и интеллигенции2.
Линию Н.М. Никольского в оценке церковной деятельности до 1917 г. в 1960-1970-е гг. развил А.И. Клибанов. Будучи специалистом в области истории сектантства, он доказывал, что данное явление было ничем иным, как формой политического протеста, облеченного в религиозную оболочку3. Соответственно, миссионерская деятельность Православной церкви, направленная на борьбу с сектами, рассматривалась как один из инструментов поддержания старого социального порядка. О борьбе Церкви с нарождающимся революционным движением при помощи «религиозного просвети-тельства« писали несколько позже Н.П. Красников и П.Н. Зырянов4. Следует отметить, что несмотря на «идеологизированность», работа последнего довольно информативна, а потому может быть интересна и современному исследователю.
В советское время также появился ряд работ, посвященных миссионерской деятельности Русской Православной церкви на северных и восточ-
1 См.: Волков Н. Религиозный дурман. Л., 1929; Горский Е. Изуверы. М., 1930; Моро
зов И.П. Безбожники и атеисты в борьбе за народное дело. Л., 1931 и др.
2 Никольский Н.М. История русской церкви. М., 1983. С. 404-435.
3 Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России (60-е гг. XIX - начало XX
в.). М., 1965; Он же. Проблемы изучения и критики религиозного сектантства. М., 1971;
Он же. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. М., 1973.
4 Красников Н.П. В погоне за веком. М., 1968. 160 с; Он же. Социально-этические воз
зрения русского православия в XX веке. Киев, 1988. 177 с; Зырянов П.Н. Православная
церковь в борьбе с революцией 1905-1907 гг. М., 1984. 224 с.
13 ных окраинах Российской империи. Их авторы, как правило, стремились показать неприглядную роль церкви в «порабощении» империей коренных народов в том или ином регионе1.
Своеобразное подведение итогов исследований советского периода нашло свое отражение в коллективной монографии «Русское православие. Вехи истории», изданной в 1989 г.2 Здесь имеется глава, целиком посвященная религиозно-просветительской и миссионерской деятельности Русской православной церкви. Несмотря на несколько смягченный тон формулировок, авторы по-прежнему склонны видеть в Церкви «инструмент самодержавия» и силу, подавляющую свободомыслие.
Сказанное позволяет утверждать, что вклад советской историографии в изучение избранной для диссертационного исследования темы отнюдь не велик.
Третий этап в историографии рассматриваемой проблемы охватывает время с 1991 г. до наших дней. В этот период, ознаменовавшийся разрушением атеистической идеологии, у отечественных ученых появилось гораздо больше возможностей для объективного изучения духовной истории. Возросший интерес общества к социокультурной проблематике привел к активизации научных исследований, посвященных различным аспектам деятельности Русской Православной церкви. В 1990-е гг. в России были изданы работы Г.В. Флоровского, А.В. Карташева, И.К. Смолича, написанные во время пребывания этих авторов в эмиграции . Книга первого из названных авторов представляет интерес для исследователей духовных основ религиозно-просветительской деятельности православных братств. Капитальный труд И.К. Смолича охватывает как историю массового духовного просвещения в конце XIX - начале XX в., так и основные вехи миссионерской дея-
1 См., напр.: Базанов А.Г. Очерки по истории миссионерских школ на Крайнем Севере.
Л., 1936; Огрызко И.И. Христианизация народов Тобольского Севера в XVIII в. М.,
1941; Гемуев И.Н., Сагалаев A.M. Религия народов манси. Новосибирск, 1986. и т.д.
2 Русское православие. Вехи истории / Под ред. А.И. Клибанова. М. 1989.
3Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. М. 1997. В 2 т.; Смолич И.К. Исто
рия русской церкви 1700-1917 гг. М. 1997. В 2 ч. Ч. 2.
14 тельности Православной церкви в среде язычников, униатов, старообрядцев и сектантов. Впрочем, при написании соответствующих разделов ученый опирался в основном на официальные статистические данные и публикации в центральной печати (т.е. источники, во многих случаях недостаточные), в силу чего представленный анализ нельзя назвать комплексным.
Попытки переосмыслить роль и место церкви в российской истории привели в последнее десятилетие XX в. и в первые годы XXI в. к появлению большого количества публикаций, авторы которых вопреки принципу критического анализа стремятся показать лишь положительные стороны в деятельности священнослужителей и православной организации в целом. В то же время появился и ряд работ, сочетающих в себе уважительное отношение к церкви со стремлением найти взвешенный подход к оценке ее прошлого. В частности, осмыслению предпосылок и особенностей религиозно-просветительской деятельности Православной церкви в конце синодального периода ее истории способствуют публикации Ю. Освальт, Н. Балашова, Т.Г. Леонтьевой, С.Л. Фирсова, В.А. Федорова, М.Н. Никулина, Т.А. Берн-штам. Так, первая из названных авторов проанализировала процесс обсуждения в периодической печати XIX в. проблемы оживления церковноприходской жизни и активизации религиозного просвещения1. Н. Балашов исследовал попытки духовенства обновить литургическую культуру в соот-ветствии с запросами времени и нуждами миссионерской работы . Т.Г. Леонтьева посвятила свой труд условиям жизни приходского духовенства в конце синодальной эпохи, в том числе рассмотрев возможности миссионерской и просветительской деятельности рядовых православных «пастырей»3; эта же проблематика затронута в солидной работе Т.А. Бернштам4. В труде
Освальт Ю. Духовенство и реформа приходской жизни. 1861-1865. // Вопросы истории. 1993. № 11-12.
2 Балашов Н. На пути к литургическому возрождению. М., 2001.
3 Леонтьева Т.Г. Вера и прогресс: православное сельское духовенство России во второй
половине Х1Х-начале XX вв. М., 2002. С. 103-120, 165-184.
4 Бернштам Т.А. Приходская жизнь русской деревни. Очерки по церковной этнографии.
СПб., 2007. С. 356-403.
15 С.Л. Фирсова прослеживаются внутренние процессы церковной жизни в конце 1890-х гг-1918 г. (стремление клириков и мирян восстановить канонический строй церковной жизни и поднять уровень религиозного просвещения, «церковное строительство»)1. В.А. Федоров в работе, посвященной истории православной церкви в синодальный период, в одной из глав подробно освещает процесс подготовки церковных реформ XIX в. и разработки проекта указа по учреждению православных братств . Историк-архивист М.В. Никулин в своей книге анализирует особенности религиозных настроений российского обществам ходе подготовки и проведения государственных преобразований конца 1850-х-конца 1870-х гг.3.
Среди монографий, посвященных миссионерской деятельности Русской Православной церкви, можно отметить работы Л.Н. Харченко, К.В. Орловой, Л.А. Тресвятского и СБ. Морозова, Н.А. Окладникова и Н.Н. Ма-тафанова4. Все они написаны по материалам Сибири и Русского Севера.
Интерес к религиозно-просветительской и миссионерской деятельности церковных структур заметен и на уровне диссертационных исследований. Так, с 1995 по 2008 г. по соответствующей проблематике были подготовлены и защищены диссертации И.Ю.Ваниной, С.А. Раздольского, А.А. Ипатьевой, Г.Ш. Мавлютовой, О.Р. Князевой, З.А. Шагжиной, Н.В. Расовой, В.В. Макуриной, Т.Н. Гусейновой, А.Д. Камзиной, А.Н. Понятова, В.Ю. Софронова И.А. Гажвы, P.P. Исхакова5. Почти все перечисленные ис-
1 Фирсов С.Л. Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х—1918 гг.). М., 2002. 624
с.
2Федоров В.А. Русская Православная Церковь и государство. Синодальный период.
1700-1917. М. 2003.
3Никулин М.В. Православная церковь в общественной жизни России (конец 1850-х-
конец 1870-х гг.). М. 2006.
4 См.: Харченко Л.Н. Миссионерская деятельность православной церкви в Сибири: (вто
рая половина XIX в..-февраль 1917 г.): Очерк истории. СПб., 2004; Орлова К.В. История
христианизации калмыков: середина XVII -начало XX в. М., 2006; Тресвятский Л.А.,
Морозов СБ. Влияние православной культуры на изменение этнической картины мира
сибирских народов (XVII - начало XX вв.). Новокузнецк, 2006; Окладников Н.А., Мата-
фанов Н.Н. Тернистый путь к православию: из истории обращения в христианство нен
цев архангельских тундр. Архангельск, 2008.
5 См.: Ванина И.Ю. Миссионерская деятельность русской православной церкви в северо
восточной Азии, середина XVIII - середина XIX века : диссертация ... кандидата истори-
следователи посвятили свои труды изучению функционирования церкви в отдаленных регионах со значительным элементом нерусского и неправославного населения (Сибирь, Забайкалье, Дальний Восток, Кавказ, северные российские территории и т.д.). Работа, основанная на материалах Центральной России (Владимирской и Костромской губерний), принадлежит И.А. Гажве и посвящена довольно узкой теме - просветительской деятельности православных братств.
Тема просветительской и миссионерской деятельности Русской Православной Церкви затрагивалась на протяжении последнего десятилетия и на уровне курской региональной историографии. В частности, сюжет о работе курских священнослужителей в данной сфере в последние годы существования Российской империи имеется в диссертационном исследовании
ческих наук. Иркутск, 1995; Раздольский С. А. Миссионерская деятельность православной церкви на Северном Кавказе в XIX - начале XX веков: дис... кандидата исторических наук. Краснодар, 1996; Ипатьева А.А. Миссионерская деятельность русской православной церкви на юге Дальнего Востока во второй половине ХГХ-начале XX вв. : автореферат дис. ... кандидата исторических наук. Красноярск, 1999; Мавлютова Г. Ш. Миссионерская деятельность русской православной церкви в Северо-Западной Сибири в XIX
начале XX века: дис..кандидата исторических наук. Тюмень, 1999; Князева О. Р. Миссионерская деятельность Русской православной церкви в 1905 - 1917 гг. : На примере епархий Пермской губернии : дис ... кандидата исторических наук. Пермь, 2000; Шаг-жина 3. А. Миссионерская деятельность русской православной церкви в Забайкалье: 2-я половина XVII-начало XX вв.: дис. ... кандидата исторических наук. Улан-Удэ, 2000; Ра-сова Н. В. Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви на Алтае в XIX -начале XX в. : дис. ... кандидата исторических наук. Новосибирск, 2002; Макурина В.В. Миссионерская деятельность Русской православной церкви в Удмуртии во второй половине XIX - начале XX века : автореферат дис. ... кандидата исторических наук. Санкт-Петербург, 2002; Гусейнова Т. Н. Миссионерская деятельность Русской православной церкви среди старообрядцев Забайкалья : XVIII-начало XX вв. : дис ... кандидата исторических наук. Улан-Удэ, 2004; Камзина А.Д. Старообрядчество как объект миссионерской деятельности Русской православной церкви в Оренбургской епархии : 1859-1917 гг. : дис. ... кандидата исторических наук. Оренбург, 2004; Понятов А. Н. Миссионерская деятельность "Братства святителя Гурия" в Казанской губернии во второй половине XIX
начале XX вв. : дис ... кандидата исторических наук. Казань, 2007: Софронов В.Ю. Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви в Западной Сибири в конце XVII - начале XX вв. : дис. ... доктора исторических наук. Барнаул, 2007; Гажва И.А. Религиозно-просветительская деятельность православных братств Центральной России во второй половине XIX - начале XX вв.: на материалах Владимирской и Костромской губерний : диссертация ... кандидата исторических наук Иваново, 2008; Исхаков P.P. Миссионерская деятельность Русской православной церкви в отношении мусульман Среднего Поволжья в XIX - начале XX вв. : 1800-1917 гг. : дис. ... кандидата исторических наук. Казань, 2008.
17 А.Ю. Бунина, посвященном деятельности православного клира в 1905 -1929 гг.1. Попытки курских епархиальных властей воссоединить с церковью старообрядцев, проживавших на территории Курского края и в целом Центрально-Черноземного региона, затрагивал в своих монографиях исследова-тель прошлого «старой веры» А.В. Апанасенок . Культурно-просветительским мероприятиям, проводившимся в конце XIX — начале XX в. на территории Курской епархии, посвящена работа Л.А. Шуклиной . Последняя, впрочем, написана с позиций православного традиционализма, что предопределило выводы автора, во многих случаях идеализировавшей реалии церковной жизни.
Кроме названных работ следует также упомянуть публикации А.Ю. Друговской, Т.Н. Арцыбашевой, З.Д. Ильиной, Б.Д. Беспарточного, Ю.А. Бугрова, К.В. Козлова, В.Л. Юрковецкого, А.Н. Курцева, Л.С. Гатило-вой, М.С. Стародубцевой, А.Д. Афанасьева, обращавшихся к отдельным аспектам религиозно-просветительской деятельности Русской Православной церкви на территории Курского края4. Задача детального (комплексного)
Бунин А.Ю. Деятельность православного духовенства Курского края в 1905 - 1929 гг. Автореф. дис. канд. ист. наук. Курск, 2005. 25 с.
2 См.: Апанасенок А.В. Старообрядчество Курского края в XVII - начале XX века.
Курск, 2005. С. 93-103; Он же. «Старая вера» в Центральном Черноземье: XVII — начало
XX века. Курск, 2008. С. 183-192.
3 Шуклина Л.А. Культурно-просветительская деятельность Русской православной церк
ви в конце ХГХ-начале XX вв. (по материалам Курской губернии): Автореф. дис. ...
канд. ист. наук. Курск, 2005. 25 с.
4 Арцыбашева Т.Н. Православный Курский край. Курск, 2002; Ильина З.Д. Русская Пра
вославная церковь и общество в истории России и Курского края // Церковь и общество:
проблемы взаимодействия религиозного и научного знания. Материалы II Научно-
образовательных Знаменских чтений. Курск, 2007. С. 301-308; Курцев А.Н. Культовые
миграции населения Центрального Черноземья в 1861-1917 гг. // Из истории монасты
рей и храмов Курского края. Курск, 1998. С. 92-96; Жуков В.И., Беспарточный Б.Д.,
Черкашин М.Д., Юрковецкий В.Л. Курский край: Антология социальной работы. Дея
тельность Русской Православной Церкви. Научно-популярная серия в 10 томах. T.I. М.,
2001. С. 92-114, 133-150 и др.; Бугров Ю.А. История Курской епархии. Курск, 2003.
104 с; ГатиловаЛ.С. Благотворительность курских монастырей в конце XIX - начале
XX вв. // Курский край: Научно-исторический журнал. № 1-2 (33-34). Курск, 2003. С.
10-12; Она же. Значение церковно-приходских школ в образовании и просвещении кре
стьян Курской губернии: конец XIX века Церковь и общество: проблемы взаимодейст
вия религиозного и научного знания. Материалы II Научно-образовательных Знаменских
чтений. Курск, 2007. С. 389-393. Козлов К.В. Политика Русской Православной церкви в
18 анализа религиозно-просветительских и миссионерских мероприятий на данной территории в региональной историографии до сих пор не ставилась.
В заключение историографического обзора следует отметить и труды зарубежных исследователей. Говоря о западной историографии, нужно прежде всего назвать объемную монографию американского ученого Г.Фриза «Приходское духовенство в России XIX века: кризис, реформы, контрреформы», вышедшую на английском языке в 1983 г. Несмотря на то, что тема религиозного просветительств и миссионерства не является для автора основной, а скорее служит для подкрепления выводов о кризисе «белого» духовенства в пореформенной России, можно отметить интересные выводы американского историка об «обреченности» попыток церкви обрести былой авторитет через систему духовного просвещения1. Менее известная, хотя также интересная работа принадлежит шведскому исследователю Томасу Стуру . В ней автор рассматривает историю православной миссии в контексте колонизационной политики России.
В 2001 г. в Лондоне вышел тематический сборник статей западных авторов, посвященных положению религиозных меньшинств в Российской империи и миссионерству в их среде Русской Православной церкви . Авторы (Г. Митчелс, Е. Клей, Ф.Уикс, С. Кан и др.) рассматривают историю обращения в православие сибирских язычников, буддистов Забайкалья, му-
области образования и ее реализация в деятельности епархий Центрального Черноземья. 1884-1914.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Курск, 2004. 26 с; Стародубцева М.С. Влияние Русской православной церкви на развитие народного образования в Курской губернии во второй половине ХГХ-начале XX вв.: Автореф. дисс. ... канд. пед. наук. Курск, 2001. 22 с; Юрковецкий В.Л. Церковь и государство. Эволюция взаимоотношений. Курск, 2001. 268 с; Афанасьев А.Д. Церковно-приходские школы Курской губернии и просветительская деятельность православного духовенства в начале XX века // Церковь и общество: проблемы взаимодействия религиозного и научного знания. Материалы II Научно-образовательных Знаменских чтений. Курск, 2007. С. 393-395. Freeze G.L. The Parish Clergy in Nineteenth-Century Russia. Crisis, Refrm, Counter-Reform. Princeton. 1983. P. 348-352.
2 Stoor,Thomas. Den oonskade missionen : Proselytismen і Ryssland och den ortodoxa kyrkans reaktioner
Stockholm : Norma, Cop. 2001.
3Of Religion and EmpireA Missions, Conversion and Tolerance in Tsarist Russia / Edited by Robert P. Geraci and Michael Khodarkovsky. London: Cornell University Press, 2001.
19 сульман Поволжья, старообрядцев Русского Севера. Показательно, что ни одна из работ данного сборника не посвящена миссионерской деятельности Православной церкви на территории Центральной России. В предисловии редакторы называют эту тему только ожидающей исследователя1.
Таким образом, несмотря на обилие трудов, посвященных истории Русской Православной церкви, проблема ее религиозно-просветительской и миссионерской деятельности в центральной части страны в конце XIX - начале XX в. нуждается в более детальном изучении. Дореволюционные и советские работы, затрагивающие данную проблематику, часто оказываются тенденциозными, а исследования постсоветского периода на сегодняшний день являются далеко не исчерпывающими.
Целью данной работы является комплексный анализ религиозно-просветительской и миссионерской деятельности Русской Православной церкви в центральной части России в условиях общественной модернизации конца XIX - начала XX в. Реализация этой цели связана с решением следующих задачу
рассмотреть особенности религиозного и духовно-нравственного состояния российского общества в избранный период, выявив основные предпосылки и условия религиозно-просветительской и миссионерской деятельности Православной церкви;
охарактеризовать систему инструментов и форм, использовавшихся представителями Православной церкви для религиозно-просветительских целей;
используя материалы Курской епархии, изучить вклад церковных школ, православных братств, монастырей и других церковных организаций в дело духовного просвещения масс;
исследовать идейные и организационные основы миссионерской работы представителей Православной церкви в центральной части России в конце XIX - начале XX в.
'Там же. Р. 15.
изучить историю миссионерских мероприятий на территории Курской епархии, выявить динамику их развития и степень эффективности;
проанализировать влияние религиозно-просветительских и миссионерских мероприятий на внутреннюю жизнь Русской Православной церкви в рассматриваемый период.
Методологическая основа исследования. При написании диссертации автор руководствовался принципами историзма, научности и объективности. При решении исследовательских задач применялись как общенаучные методы (анализа и синтеза, дедукции и индукции, абстрагирования, конкретизации, идеализации, обобщения), так и традиционные методы исторического анализа (историко-генетический, историко-типологический, сравнительно-историчес-кий, историко-функциональный). При сборе материалов в роли основной выступила методика архивного исследования.
Источниковая база исследования. Источники, к которым автор обращался в ходе написания работы, достаточно разнообразны. Условно они могут быть разделены на две категории: архивные и печатные.
Первостепенную важность для работы имели документы Государственного архива Курской области (ГАКО). Так, в фонде «Курская духовная консистория» (№20) были почерпнуты разнообразные сведения о подготовке и проведении просветительных мероприятий, о мерах церковных властей по борьбе с сектантством и старообрядчеством, о присоединениях к официальному православию приверженцев «протестных» форм вероисповедания. Ценные для проведенного исследования материалы находятся в фонде «Духовные семинарии, училища и церковно-приходские школы Курской губернии» (№792). Относящиеся к ним отчеты и рапорты о состоянии церковноприходских школ, описания учебных программ и дополнительных мероприятий, прошения родителей об определении детей в школы дали возможность оценить религиозно-просветительский потенциал церковных образовательных учреждений такого рода. Получить сведения о росте старообрядческого и сектантского сообществ на территории Курского края, о регистрации их
21 общин, строительстве ими культовых сооружений после 1905 г. позволили дела из фондов №1 («Канцелярия курского губернатора») и №33 («Курское Губернское правление»). Материалы о численности сектантов и старообрядцев в отдельных уездах Курской губернии, ставших объектами миссионерской деятельности епархиальных структур и братств, были найдены в фонде Курского статистического комитета (№4), а также в фонде «Благочинниче-ские округа» (№483).
Большое значение для написания работы имели также материалы, хранящиеся в Российском государственном историческом архиве (РГИА). В частности, большую роль в исследовании сыграли отчёты о состоянии Курской епархии, содержащиеся в фонде №796 («Канцелярия Синода»). В каждом из этих ежегодно подававшихся курскими преосвященными отчетов есть сюжеты о духовно-нравственном состоянии населения епархии, системе внебого-служебных религиозно-просветительских мероприятий, о состоянии «раскола», а также о предпринимаемых епархиальными властями миссионерских мерах по борьбе с ним.
Печатные источники исследования можно разделить на несколько категорий. Во-первых, это опубликованные законодательные акты Российской империи, регулировавшие правовое положение Русской Православной церкви и отпавших от нее лиц. Во-вторых, статистические материалы, представленные в «Обзорах Курской губернии», «Памятных книжках» и других изданиях Курского статистического комитета, а также данные Всероссийской переписи 1897 г. В-третьих, материалы миссионерских съездов, проводившихся в России с 1887 по 1908 гг. и оказавших значительное влияние на становление системы «внутренней миссии» в епархиях центральной России. Четвертую группу печатных источников составили материалы периодической печати, прежде всего «Курских епархиальных ведомостей». В их официальной части публиковались программы религиозно-просветительных мероприятий в том или ином населенном пункте, постановления епархиального начальства о «борьбе с расколом», отчёты епархиальных миссионеров и православных братств,
22 объявления о публичных диспутах с сектантами и староверами и т. д. В неофициальной части этого издания содержатся многочисленные заметки священнослужителей и активистах православных братств о церковных чтениях и внебогослужебных «собеседованиях», разного рода полемические статьи, а также церковно-приходские летописи. Нашли своё отражение в работе выпуски курского «Миссионерского листка», издававшегося в начале XX в. представителями епархии для борьбы с распространением сектантства. Кроме того, использовались и материалы центральных журналов, прежде всего синодального «Миссионерского обозрения». На страницах последнего было найдено большое количество статей и заметок с рекомендациями относительно организации религиозно-просветительской работы в приходах, отчеты последних о своей работе в «раскольничьей» среде, описания споров и диспутов между представителями разных конфессий.
Научная новизна диссертации определяется тем обстоятельством, что она является одним из первых опытов комплексного изучения истории религиозно-просветительской и миссионерской деятельности Русской Православной церкви на территории центральной России. В отличие от предыдущих исследований, затрагивающих данную проблематику, особенности православного духовно-нравственного просвещения и миссионерства рассматриваются в контексте масштабных социокультурных процессов, имевших место в условиях модернизации конца XIX - начала XX века. В работе показано, что комплекс мероприятий просветительского и миссионерского характера, направленный на сохранение населением православной идентичности, в то же время стал важным инструментом церковного обновления.
Проведенное исследование имеет определенную значимость и с точки зрения вклада в региональную историю Курского края. В диссертации впервые введен в научный оборот ряд интересных источников по церковной истории. Привлечение ранее не использовавшихся исследователями документов Курской духовной консистории и церковно-приходских школ, а также материалов курских православных позволяют конкретизировать и углубить
23 существующие представления о духовной жизни Курской епархии в последние десятилетия существования Российской империи.
Практическая значимость работы определяется возможностью использования ее результатов в дальнейших исследованиях религиозной и социокультурной истории России, а также при подготовке обобщающих трудов о прошлом Русской Православной церкви. Материалы диссертации могут быть привлечены при создании учебных курсов по истории, культурологии, религиоведению и краеведению, при написании учебных пособий, справочников и энциклопедий. Они также могут быть востребованы представителями государственного аппарата, осуществляющими контроль за культовой и общественной деятельностью современных религиозных организаций.
Апробация результатов исследования. Основные идеи и результаты работы обсуждались на заседаниях кафедры истории и социально-культурного сервиса Курского государственного технического университета, прошли апробацию на трех международных и всероссийской научных конференциях, а также изложены в I..: публикациях общим объемом [ЛІ п. л.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения, списка использованных источников и литературы.
Особенности духовно-нравственной жизни населения центральной России в условиях общественной модернизации конца XIX — начала XX в
Вторая половина XIX — начало XX вв. вошли в историю как период модернизации, или «вестернизации» Российского государства. «На 18 февраля 1855 г., то есть дне смерти императора Николая, можно положить конечный рубеж целого периода нашей истории, который начался с воцарением новой династии после Смутного времени. В этот период действовали известные начала, которые служили основанием нашей политической и общественной жизни. С 18 февраля начинается новый период, в который выступают иные начала жизни...», - писал в своем «Курсе» по русской истории В.О. Ключевский1. Поясняя свою мысль, он замечал, что с конца 1850-х гг. «русская жизнь стала передвигаться на основании, общем с теми началами, на каких держится жизнь западно-европейских обществ»2. «Великие реформы» 60-70-х гг. (освобождение крестьян, создание системы самоуправления, демократизация судебной системы, ослабление государственного контроля над российскими подданными и т.д.) привели к очередному витку модернизации российского государства и общества, к их быстрой эволюции, направленной «от патриархальности к модерну»1. В отличие от частичной европеизации предыдущих периодов (петровская или екатерининская эпохи), преобразования пореформенного периода оказались все- объемлющими и не могли не сказаться самым серьезным образом на жизни всех категорий населения империи.
Модернизация была призвана приблизить страну по уровню социально-экономического развития к ведущим западным державам. Характеризуя этот процесс, современные исследователи прежде всего обращают внимание на быстрый экономический рост, трансформацию социальной структуры, эволюцию политического строя, становление системы народного образования2. Однако, не менее важной составляющей модернизационных процессов явилась трансформация сознания, которую А.Ахиезер определил как «разложение древних ценностей и попытка возместить их умеренным утилитаризмом»3. Согласно Б.Н. Миронову, одним из главных признаков модернизма является ослабление религиозных традиций и утверждение светской системы ценностей, в которой индивидуализм является «массовым ощущением», «второй религией», «новой технологией общественного и человеческого успеха .
Действительно, факты говорят, что в результате «великих» реформ система ценностей крестьянства и городских низов начала меняться, в их поведении наблюдался рост рационализма, прагматизма, расчетливости, индивидуализма, не свойственных патриархальному обществу. Капиталистические отношения, не стесняемые религиозными представлениями, становились нормой. Так, если в патриархальном русском обществе дача денег под процент считалась делом греховным, а на ростовщика смотрели как на человека, посягающего на благо ближнего, то в пореформенный период, по выражению того же Б.Н.Миронова, «теория хищничества» входила в моду5. Рационализировались представления о торговой прибыли и установлении цен на товары (прибыль - плата за капитал, цены — результат соотношения спроса и предложения). Особенно заметно это было в общинах, имевших тесные связи с городом благодаря отходникам. Под влиянием отходничества крестьянство знакомилось с ценностями и стилем поведения светских людей, и это постепенно оказывало влияние не только на их материальный быт, но и на менталитет. Если традиционными идеалами крестьянина были набожность, терпение, самопожертвование, солидарность, равенство, справедливость и взаимопомощь, то в пореформенный период на смену им стала приходить «умственность», как говорили сами крестьяне. Народнический писатель Н.Н.Златовратский, поводивший полевые исследования крестьян, писал о деревне 1870 - 1880 гг.: «В жизни крестьянской общины изо дня в день идёт глухая борьба двух противоположных течений: глубокого, органического, почти бессознательного стремления к солидарности, «равнению» и общности интересов, с одной стороны, и тяжелого, развращающего произвола и экономического гнёта, с другой», т. е. общинных и индивидуалистических начал1.
Рационализация сознания широких слоев населения сопровождалась секуляризацией. Со второй половины XIX в. начинается полоса отчуждения народа от церкви и духовенства. В отчёте обер-прокурора Св. Синода за 1887 г. есть такие строки: «Вековое влияние Запада... проникает во все сословия и вместе с плодами истинно полезных наук распространяет против-ный вере образ мыслей и равнодушие к её догматам» .
class2 Основные направления и методы религиозно-просветительской деятельности
Русской православной церкви в центральной России в конце XIX— начале XX в class2
Церковная школа как инструмент религиозно-просветительского воздействия на прихожан
Одной из главных отличительных черт в работе отечественных школ длительное время являлось повышенное внимание к воспитательным компонентам. Особенно ярко эта особенность проявляла себя в дореволюционную эпоху - получение знаний в народных образовательных учреждениях Российской империи, как правило, связывалось с духовно-нравственным и, в том числе, религиозным, воспитанием. Так, издавая в 1786 г. «Устав на 67 родным училищам», Екатерина II указывала, что «...заведением народных школ разнообразные в России обычаи {имелись в виду раскол, мистицизм, суеверия и т.п. — авт.) приведутся в согласие и исправятся нравы»1. Александр I и его правительство также видели важную задачу школьного образования в укреплении нравственности, что явствует из указа 1805 г., при-звавшего приходское духовенство к делу народного образования . При учреждении приходских школ «при церквах и монастырях» в 1836 г. последовало Высочайшее повеление по духовному ведомству в первую очередь «наставлять мирян в законе Божием». Целью начальных народных училищ, согласно утверждённым в 1862 г. «Правилам», было «утверждение в народе религиозных и нравственных понятий» . Формулируя задачи приходской школы, ее организаторы называли прежде всего формирование из подрастающего поколения верных сынов официальной церкви, при этом изучение грамоты и других предметов считалось «целью второй»4.
Впрочем, ни в XVIII в., ни в первой половине XIX в. воспитательный потенциал народной приходской школы не мог рассматриваться в качестве весомого фактора религиозного просвещения из-за малочисленности самих школ. В первые пореформенные десятилетия (1860-е - 1870-е гг.) число приходских школ в России стало быстро увеличиваться. Однако, в 1864 г. они были переданы в ведение земских обществ, поэтому религиозная составляющая программ начала уменьшаться (в частности, были сокращены часы, отводимые на преподавание Закона Божия, при этом труд священников в школах во многих случаях перестали оплачивать)5. Это обстоятельство, по мнению церковных историков, а также консервативно настроенных современников (как священнослужителей, так и светских людей), стало одним из факторов, способствовавших «расцерковлению» и нравственному упадку среди молодежи1. Член Московского общества любителей духовного просвещения священник Виктор Рождественский, например, писал на эту тему: «Светская журналистика рассуждает о том, кому вверить образование народа, не желая замечать, что сама жизнь давно решила этот вопрос... И как бы красноречиво ни описывали недостатки учителей из духовенства, стараясь удалить их от обучения и руководительства народа, - цель эта не может быть достигнута потому, что народ желает учиться у духовенства». И далее автор говорит об опасности, грозящей государству в случае исключительно светского направления в народном образовании. «Грамотность не есть просвещение... Если чтение будет ослаблять в народе православную веру, христианскую нравственность, преданность престолу и Отечеству, крепость семейного союза и т. п., то нельзя не согласиться с теми, которые утверждали и доказывали, что лучше не учить народ грамоте»2.
Набожные крестьяне также часто считали нужным учить своих детей при помощи священнослужителей. В «Чтениях общества духовного просвещения» за 1875 г., например, можно найти записанную беседу священника с крестьянином из Рыльского уезда Курской губернии: «Ученье... что-то мудрёно и не совсем пригодно для нашего брата»,- отвечает крестьянин на вопрос священника о том, нравится ли ему земское училище, где учатся его внуки. И добавляет: его сыновья учились по Божественным книгам у дьякона и выросли грамотными и работящими людьми, а внуки отказываются ходить в церковь и молиться дома, не умеют лба перекрестить и презирают крестьянские работы. Иными словами, заключает священник, крестьяне хотят, чтобы школа, наряду с грамотой, - главным образом церковной, - «учила веровать в Бога, молиться и трудиться»3.
Организация системы внутренней миссии в России и ее особенности
Церковь в России (как и во многих других странах) всегда считала своей обязанностью не только руководить духовной жизнью православного населения, но также «оберегать и преумножать православное стадо», борясь с различными проявлениями религиозного инакомыслия и самостоятельного богоискательства в среде своих прихожан. Во второй половине XVII в. ее иерархи столкнулись с проблемой церковного раскола, повлекшего за собой появление староверия и ряда русских сект. Однако, вплоть до 60-х гг. XIX в. с «расколом» боролась не столько церковь, сколько само государство (с разной интенсивностью в разные периоды), признававшее существование религиозного инакомыслия вредным для себя. В пореформенный период государственные структуры начали постепенно самоустраняться от решения вероисповедных вопросов, в связи с чем официально-православной церкви пришлось в значительной степени полагаться на собственные силы. Постепенное смягчение политики светских властей в отношении «церковных отщепенцев» (старообрядцев, сектантов и «богоискателей»), имевшее место во второй половине XIX - начале XX в. не снимало противоречий между этими религиозными сообществами и господствующей православной церковью. Последней признать право верующих самостоятельно толковать христианское учение было гораздо сложнее, поскольку сам факт возникновения религиозного инакомыслия являлся вызовом официальному православию. К законам и постановлениям, направленным на смягчение положения религиозных диссидентов, церковные власти относились с очевидным недовольством, считая своим долгом продолжение интенсивной борьбы с различными проявлениями сектантства1. Их мнение на этот счет в начале 1880-х гг. ярко выразил профессор Московской Духовной академии Н.И. Субботин. В брошюре «О сущности и значении раскола в России», написанной по заказу К.П. Победоносцева, он говорил: «Русский раскол есть болезненное порождение самой Русской церкви. Это есть домашний, внутренний кровный враг ее, именно из вражды к ней получивший свое бытие... Положив в основу своего существования мысль о еретичестве и даже антихристианстве Греко-российской церкви, раскол живет исключительно враждою к ней... Оградить законом полную свободу раскола во всех его религиозно-общественных отправлениях значило бы узаконить и оградить законом во всех ее проявлениях злейшую вражду против православия, стремление к ниспровержению или, по крайней мере, за невозможностью достигнуть этого, всякого зла против Православной церкви»2.
Воплощением борьбы Православной церкви с растущим «отщепенством» и сектантством стала активная миссионерская деятельность (так называемая внутренняя миссия) как среди «раскольников», так и населения, склонного к «расколу» или самостоятельному богоискательству. В отличие от «внешней миссии», направленной на язычников с окраин государства или жителей других стран, внутренняя миссия ориентировалась на тех, кто «из ограды церковной изыдоша» в традиционно православных регионах, прежде всего — в центральной России.
В истории церковной внутренней миссии конца XIX - начала XX в. можно выделить два основных периода, границей между которыми стали 1905-1906 гг. Отношение официально-православной церкви к религиозному инакомыслию на протяжении обоих периодов оставалось одинаково отрицательным, однако разными были возможности воздействия на них. До 1905 г. «увещевания раскольников» и «отщепенцев» еще могли подкреп 127 ляться административно-полицейским мерами, после же выхода Указа о свободе вероисповедания 1905 г. в распоряжении духовных властей остались только меры духовного воздействия.
Организация внутренней миссии стала попыткой усилить и систематизировать меры воздействия, предпринимавшиеся в предшествующий период. На протяжении большей части XIX в. центральной фигурой церковной борьбы с «расколом» обычно оказывался приходской священник, призванный вести «пастырские увещевательные беседы с заблудшими», произносить с церковной кафедры миссионерские поучения к православным с раскрытием «раскольничьих заблуждений» и т. д. Как показывают материалы Курской епархии, на практике подобный подход был неэффективен. Во-первых, священники в большинстве случаев не имели достаточных знаний, чтобы попытаться переубедить сектантов или старообрядцев. Обращая внимание на это обстоятельство, «Курские епархиальные ведомости» писали: «Раскольник будет защищать свое учение. Он буквально приведет места из «Маргарита», «Кирилловой», «Феодоритовой книги», «Большого катехизиса», учебной псалтыри, служебника и других церковно-богослужебных книг, сошлется на историю, укажет на древние иконы и т. д. Что будет делать священник?»1. Во-вторых, в одиночку проводить миссионерскую работу было чрезвычайно тяжело ввиду враждебного к ней отношения церковных «отщепенцев». Положение «миссионера» в этом случае напоминало, по выражению современников, «положение воина на неприятельской территории» и требовало «весьма большой осмотрительности и знания своего пастырского дела» .
