Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Этапы формирования государственного деятеля нового типа 28
1.1. Традиции рода и семейное воспитание 28
1.2. Пажеский корпус 48
1.3. Адъютант московского генерал - губернатора 61
1.4. Московское столичное попечительство о народной трезвости 77
Глава 2. Деятельность В.Ф. Джунковского на посту московского губернатора 89
2.1. В.Ф. Джунковский и программа столыпинской модернизации 89
2.2. Взаимоотношения с представителями общественности 123
2.3. Девиз «Богу и ближнему» в губернаторской практике В.Ф. Джунковского 133
Глава 3. Роль В.Ф. Джунковского в реформировании органов политического розыска 145
3.1. Преобразования в политическом розыске в контексте полицейской реформы в России 146
3.2. Изменения в составе внутренней и внешней агентуры 167
3.3. Реформирование структур органов политического розыска 218
3.4. Взаимоотношения с чинами «охраны» 260
3.5. В.Ф. Джунковский и Р.В. Малиновский 271
3.6. Дело подполковника С.Н. Мясоедова 283
3.7. В.Ф. Джунковский и Г.Е. Распутин 293
Глава 4. Поведенческие стратегии В.Ф. Джунковского в годы Первой мировой войны и большевистской диктатуры 339
4.1. На Западном фронте в ситуации революций 1917 г. 339
4.2. В Советской России 356 Заключение 369
- Традиции рода и семейное воспитание
- В.Ф. Джунковский и программа столыпинской модернизации
- Преобразования в политическом розыске в контексте полицейской реформы в России
Введение к работе
Актуальность диссертации определяется устойчивым научным интересом к проблемам формирования и функционирования бюрократии, которая в условиях пореформенной России стремилась соответствовать тенденциям модернизационного процесса. К числу именно таких представителей бюрократической элиты принадлежал Владимир Федорович Джунковский (1865 - 1938), личность и деятельность которого заслуживают пристального исследовательского внимания. Актуальность темы обуславливается тем обстоятельством, что В.Ф. Джунковский принадлежал к администраторам столыпинского типа, которые осознавали необходимость реализации комплексных преобразований страны. Эта устойчивая тенденция нашла отражение как в его административной деятельности на посту московского губернатора (1905 - 1912), так и на посту товарища министра внутренних дел (1913 - 1915), когда он лично взял на себя ответственность за реформирование одной из ключевых государственных структур.
Реформы Джунковского, осуществленные им в системе органов государственной безопасности, вызывают различные оценки. Однако они до сих пор рассматривались, с одной стороны, вне контекста его предшествующей деятельности, а с другой - в отрыве от его общего реформаторского замысла. В историографии имеются попытки лишь фрагментарно осветить те или иные аспекты его деятельности в политическом розыске вне общей системы его ценностных приоритетов, вне контекста преобразований, осуществляемых бюрократической элитой в условиях системного политического кризиса. Актуальной проблемой продолжает оставаться анализ последствий преобразований Джунковского для органов политического розыска.
Совершенно не изучен догубернаторский период биографии В.Ф. Джунковского, когда шло становление его личности, формировались принципы государственной деятельности, приобретался первый административный опыт.
Для исследователей не менее важны и заключительные этапы биографии Джунковского (служба в действующей армии во время Первой мировой войны, после - октябрьский период в Советской России). В последнее время появилось немало версий о востребованности профессионального опыта В.Ф. Джунковского советскими спецслужбами и о его участии в знаменитой чекистской операции «Трест» и т.п. В связи со всеми возникшими вопросами основной проблемой данного исследования является воссоздание целостного образа Джунковского как личности и государственного деятеля эпохи столыпинских реформ и оценка его вклада в процесс модернизации России начала XX в.
Степень изученности проблемы. Джунковский известен исследователям, прежде всего, как автор многотомных мемуаров, которые, подобно мемуарам других известных государственных деятелей (СЮ. Витте, В.Н. Коковцева, В.И. Гурко), являются базовым источником по истории России начала XX в. и используются в известных работах отечественных и зарубежных историков1.
Оценки политических взглядов Джунковского в работах советских исследователей были диаметриально противоположными. Так, А.Я. Аврех полагал, что Джунковский, назначенный на пост товарища министра внутренних дел' по протекции Н.А. Маклакова, «был таким же крайне правым, как и Маклаков», хотя «пользовался большим уважением и авторитетом в либерально-буржуазных кругах обеих столиц именно за то, что демонстрировал необходимую для власти с точки зрения этих кругов уровень респектабельности и компетентности» .
Авторы монографии «Кризис самодержавия в России (1895 - 1917)» утверждали, что Джунковский не разделял правые и антиконституционные взгляды министра внутренних дел Н.А. Маклакова. Его взгляды, по их
1 Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы Первой мировой войны (1914 - 1917). Л, 1967; Кризис
самодержавия в России, 1895-1917. Л., 1984; Аврех А.Я. Царизм накануне свержения. М., 1989; Уортман
Р.С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии. Т. 1-2., М.,2004; Robbins R. Famine in Russia
1891-1892, New-York, 1975; Robbins R. The Tsar's Viceroys: Russian Provincial Governors in the Last Years of
the Empire. Ithaca (N.Y.). 1987.
2 Аврех А.Я. Царизм и IV Дума. М., 1981. С. 263.
5 мнению, представляли смесь охранительно-попечительных идей, казенного антибуржуазного либерализма и «полицейского социализма»3.
Исследовательский интерес к Джунковскому как самостоятельной личности возник сравнительно недавно, в 90-е гг. XX в. Так, А. Семкин одним из первых сделал акцент на высоких нравственных качествах Джунковского4. Серия очерков о его жизни и деятельности принадлежит И.С. Розенталю5, который положительно оценил преобразования Джунковского, «не любившего провокаторов»6, подробно осветил его деятельность по реформированию органов розыска на «совершенно новых началах», в строгом соответствии с законом7 и поставил важный для исследователей вопрос: «Остались ли в силе новшества Джунковского после его отставки?»8. Интерес к биографии Джунковского проявили и специалисты, занимавшиеся реабилитацией жертв сталинского террора, поскольку он был расстрелян на Бутовском полигоне под Москвой в 1938 г. по обвинению в контрреволюционной деятельности, а в 1989 г. был официально реабилитирован .
В обобщающих монографиях и диссертациях по истории политической полиции России, вышедших в 90-е гг. XX в. и в начале нового столетия10, мы находим освещение отдельных преобразований Джунковского в розыске. Начинают появляться и критические оценки этих преобразований, начало которым было положено в мемуарах начальников охранных отделений, обвинявших Джунковского в ослаблении органов розыска из-за стремления угодить общественности.
3 Кризис самодержавия в России, 1895-1917. Л., 1984. С. 413.
4 Семкин А. Такой нетипичный жандарм// Советская милиция. 1991. №10.С. 28.
5 Розенталь И.С. Злополучный портрет// Советский музей. 1992. №4. С. 39-41.
бРозенталь И.С. Он не любил провокаторов?//Родина. №2. 1994. С. 38 -41.
7 Розенталь И.С. Страницы жизни генерала Джунковского //Кентавр. 1994. №1. С. 94.
8 Там же. С.99.
9 Бутовский полигон. 1937-1938гг. Книга памяти жертв политических репрессий. Вып. 3. М., 1999.С. 82.,
Головкова Л.А. Любимова К.Ф. Казненные генералы. URJL: 8/
10 Рууд Ч.А., Степанов С.А. Фонтанка, 16: Политический сыск при царях. М., 1993; Перегудова З.И.
Политический сыск России (1880 - 1917). М., 2000; Lauchlan I. Russian Hide-and-Seek. Helsinki, 2002.
В автореферате докторской диссертации известный исследователь дореволюционного политического розыска З.И. Перегудова пишет, что «серьезные изменения (не в лучшую сторону) в Особом отделе произошли после 1913 г. Во многом они связаны с приходом в МВД товарищем министра В.Ф. Джунковского. Им были ослаблены структуры политического сыска на местах, уничтожена секретная агентура в армейских подразделениях и средних учебных заведениях. В этот же период произошла смена руководства Особого отдела, что существенно снизило возможности отдела и его роль в борьбе с освободительным движением»11.
В предисловии к изданным в 2004 г. воспоминаниям руководителей политического розыска З.И. Перегудова также отмечает, что в результате упразднения Джунковским охранных отделений и районных охранных отделений было ликвидировано важное звено в структуре политического розыска, а «предпринятые Джунковским меры не способствовали ни укреплению политической полиции, ни оздоровлению обстановки в отношениях между ее руководящими кадрами»12.
Следует особенно выделить монографию американского исследователя Дж. Дейли, в которой Джунковскому посвящена отдельная глава «Моралист во главе полицейского аппарата» . Дейли полагает, что для политической полиции последних лет старого режима не было ничего более важного, чем программа реформ, начатая Джунковским в 1913 г. «Человек с глубоким чувством чести или, по крайней мере, одержимый желанием выглядеть таковым, Джунковский направил свою энергию и внимание на чистку полицейских институтов, - пишет автор. - Он хотел защитить и поддержать государственный порядок, но ненавидел методы, которыми это обычно делалось. Возможно, тот факт, что действия Джунковского вызвали мало сопротивления со стороны официальной власти, двора и правых кругов,
11 Перегудова З.И. Политический сыск России (1880 - 1917): Автореф. дне.... д-ра ист. наук. М., 2000. С. 67.
12 Перегудова З.И. «Охранка» глазами охранников//«Охранка». Воспоминания руководителей
политического сыска в 2-х тт. М., 2004. Т. 1. С. 11.
13 Daly J.W. A Moralist Running the Police Apparatus II The Watchful State: Security Police and Opposition in
Russia, 1906-1917. DeKalb (111.). 2004. P. 136 - 158.
7 свидетельствовал об отношении элиты к политической полиции, особенно на волне «азефовщины-богровщины». Полицейский аппарат выиграл войну против революционеров и террористов, но проиграл сражение с обществом. Наверное, порядочный Джунковский мог бы завоевать доверие общества»14.
Негативно оценивая реформы Джунковского как ослабляющие розыск и подчеркивая, что они осуществлялись исключительно по его собственной инициативе, Дейли делает общий вывод о том, что Джунковский, безусловно, имел при этом самые лучшие намерения. Общий бюджет полиции уменьшился, пишет он далее, сеть полу автономных охранных отделений, созданная Зубатовым, исчезла, большинство районных охранных отделений, созданных Трусевичем, было ликвидировано, одетые в жандармские мундиры офицеры губернских управлений несли повышенную нагрузку, секретные агенты больше не проникали в гимназии и воинские части, ключевые фигуры «охраны», которые, по мнению Джунковского, не заслуживали доверия, были уволены со службы. «И все-таки, кажется, что Джунковский не смог внушить уважение к жандармскому мундиру, выиграть доверие общества для своего министерства, улучшить отношения между политической полицией и гражданской администрацией и искоренить неприглядные методы в секретном тайнике Департамента полиции, хотя этот тайник теперь назвался «9-ое Делопроизводство», а не «Особый отдел», -продолждает свою мысль Дейли и подводит итог. - Но самый важный вопрос для данного исследования состоит, однако, в том, подорвали или нет реформы Джунковского возможности правительства защищаться от революционеров во время Первой мировой войны?»15.
Поставив такую задачу, автор, тем не менее, не анализирует последствия реформ. Вместе с тем, его позиция достаточно ясно изложена в эпилоге монографии. «В действительности, - пишет Дейли, - монархия рухнула не из-за скоординированных усилий профессиональных или других
14 Ibid. Р. 136.
15 Ibid. Р. 158.
8 революционных активистов, но из-за некомпетентности на высших уровнях правительства и делегитимизации монархии, а также из-за мятежа войск, недовольства элиты, усталости населения от войны, которую усиливала постоянная революционная пропаганда. В системе было и два других недостатка. Во-первых, политической полиции недоставало аналитического центра, который санкционировал бы принятие специальных мер. Особый отдел собирал массу сведений, анализировал их компетентно и реалистично и все же мог лишь рапортовать о настроении народа и общей ситуации, излагая сухие факты. Чтобы изменить эту ситуацию в положении кризиса директор Особого отдела должен был иметь доступ к ушам императора и его доверие, а он их не имел. Во-вторых, когда это действительно имело значение, во время Первой мировой войны, полиция не имела осведомителей в армии. Это было огромное упущение. Николай II был глубоко уверен в лояльности войск и полагал, что они будут вне досягаемости пропагандистов. Он и Джунковский - оба лелеяли устаревшие фантазии о чести и достоинстве вооруженных сил, руководители которых также настаивали на их невосприимчивости к революционной заразе»16.
Так же критически оценивает реформаторские действия Джунковского и отечественный исследователь К.С. Романов17. Наиболее негативное влияние на всю последующую деятельность политического розыска, по его мнению, оказало упразднение Джунковским районных охранных отделений. Автор полагает, что воссоздать их вновь после ухода Джунковского никто не пытался. Романов утверждает, что руководители МВД и Департамента полиции прекрасно понимали, что «многие из проведенных накануне войны преобразований, в новых условиях стали оказывать негативное влияние на деятельность политической полиции», но устранить их им так и не удалось. «Таким образом, реформы В.Ф. Джунковского из-за внезапно изменившейся
16 Ibid. Р. 224.
17 Романов К.С. Преобразования В.Ф. Джунковского// Департамент полиции МВД России накануне и в годы
Первой мировой войны (1913-1917 гг.): дис.... канд. ист. наук. СПб., 2002. С. 130- 150.
9 внешне-и внутриполитической обстановки не только затруднили работу органов политического сыска, но и значительно ослабили ее»18.
В то же время Романов, как и Дейли, не считает, что реформы были вызваны либерализмом или волюнтаризмом Джунковского. «Изменение внутриполитической ситуации в государстве привело к тому, что широкие слои общества, а также многие сановники считали необходимым покончить с "чрезвычайщиной" послереволюционных лет, наиболее ярким проявлением которой была деятельность политической полиции. Это побудило Джунковского начать ее преобразование. В результате проведенных в 1913 -1914 гг. реформ начался процесс трансформации системы политического сыска. Он должен был завершиться формированием качественно новой системы, осуществлявшей свою деятельность на основании совершенно иных принципов. Однако благоприятная обстановка для таких преобразований сохранялась недолго. После 1 августа 1914 г. их дальнейшее проведение было прекращено, но результаты уже осуществленных были так значительны, что многие особенности в работе политической полиции в военный период были предопределены именно ими»19.
Однако далее Романов, как и Дейли, не проводит документального анализа последствий преобразований Джунковского, предполагая лишь, что были сделаны попытки восстановить отмененную Джунковским внутреннюю агентуру из солдат, однако «восстановить уничтоженную агентуру по всей видимости не удалось. Сведения о настроении в армейской среде в
Департаменте полиции по-прежнему не получали» . Его предположения -это скорее гипотеза. Поскольку как Дейли, так и Романов используют в своих работах воспоминания руководителей политического розыска, не согласных с преобразованиями Джунковского, то можно предположить, что именно их точка зрения заставляет делать авторов подобные выводы. Нельзя также не заметить, что, хотя оба автора посвящают часть своей работы Джунковскому,
18 Там же. С. 148.
19 Там же. С. 150.
20 Там же. С. 149.
10 он существует для них лишь как товарищ министра внутренних дел, и его преобразования не связываются с его предшествующим опытом.
В конце XX - начале XXI в. появляются работы, где Джунковский фигурирует исключительно как московский губернатор. Так, И.С. Розенталь дает более взвешенную, чем его предшественники, характеристику политических взглядов Джунковского. «Архаичной представлялась к тому времени и идея первенства в государстве дворянского сословия, которую отстаивала правящая элита, не исключая Джунковского. Эту идею невозможно было примирить с экономическим весом и растущими притязаниями крупной буржуазии», - пишет исследователь. И добавляет: «Если прибегнуть к современному политическому словарю, московский губернатор хотел быть центристом, его отвращали любые крайности - как левого, так и правого толка. Это бесило деятелей правомонархических черносотенных группировок. Вмешательство их в дела управления он считал непозволительным»21.
В своей монографии «Москва на перепутье. Власть и общество в 1905-1914 гг.» И.С. Розенталь сделал следующее заключение: «Было бы неверно утверждать, что после потрясений первой революции в бюрократической среде отсутствовало всякое желание осмыслить их причины и последствия. Видимо, и невозможно было продолжать служебную карьеру, вовсе не вписавшись в частично реформированную политическую систему»22. К тем, кто считал перемены в государственном устройстве необратимыми, принадлежал, по его мнению, и Джунковский .
Подобную оценку мы встречаем и в работе американского ученого Р. Роббинса24, который высказывает конструктивную, на наш взгляд, идею о новом поколении российских администраторов - «столыпинском поколении», родившемся в период Великих реформ и достигшем
21 Розенталь И.С. Губернатор времен государевой службы//Государственная служба. 1999. № 1. С. 41.
22 Розенталь И.С. Москва на перепутье. Власть и общество в 1905 - 1914 гг. М., 2004. С. 45.
23 Там же. С. 62.
24 Robbins R. Vladimir Dzhunkovskii: Witness for the Defense// Kritika: Explorations in Russian and Eurasian
History, 2 (Summer, 2001). P. 635-54.
наибольших успехов перед Первой мировой войной, чья карьера была прервана Революцией 1917 г.25 Они, считает Роббинс, демонстрировали уважение к закону и законности, были опытными профессионалами,
»
чувствовали важность постоянно растущей связи между правительством и общественными организациями. Джунковский, по его мнению, является примером такого администратора26.
Помимо интереса к реформам Джунковского и к его бюрократической практике на посту губернатора в историографии последнего времени необычайно широко распространились версии об участии Джунковского в работе советских спецслуб. О том, что Джунковский состоял с 1924 г. на советской службе, впервые упоминается в комментариях к американскому изданию мемуаров А.П. Мартынова, опубликованных под редакцией Р. Враги в 1973 г.27 В комментариях американских ученых Т. Эммонса и СВ. Утехина к дневнику Ю.В. Готье впервые указывается, что Джунковский «по некоторым сведениям, позже (т.е. после 15 июня 1921 г. - А.Д.) сотрудничал с ГПУ (в частности был консультантом по проведению провокационной операции "Трест")» .
Мнение о либеральном уклоне Джунковского в трудах некоторых историков переросли в утверждение, что он, будучи масоном, сознательно работал на разрушение российской государственности. О.А. Платонов и А.Н. Боханов по-новому интерпретируют деятельность Джунковского по наблюдению за Григорием Распутиным, считая, что он сознательно занимался дискредитацией Распутина, выполняя программу масонского заговора против империи" . Работа Джунковского в советских спецорганах, по их мнению, еще раз подтверждает его предательскую сущность.
О «бюрократах новой формации», появившихся после революции 1905 г. и осознающих необходимость совместной работы с Думой, впервые написал В.А. Маклаков в своих воспомианиях «Власть и общественность на закате старой России». Париж, 1936. С. 601.
26 Robbins R. Op.Cit. P. 636, 647-643.
27 См. Мартынов А.П. Моя служба в отдельном корпусе жандармов. Стенфорд. 1973. С. 332.
28 См. Готье Ю.В. Мои Заметки// Вопросы истории. 1993. №3. С. 172. См. также С. 358.
29 Версию о том, что выступление Джунковского против Распутина было связано с наступлением
парламентаристов и лидеров оппозиции, приводит в своей монографии СВ. Куликов. См. Куликов СВ.
12 Предельно категоричен в этом смысле А.Н. Боханов. «Немалое число высших военных чинов империи в последний период ее существования разделяли скептическое отношение к власти. В их среде были и либералы, и даже республиканцы, которые отреклись от клятвы верности царю, изменили присяге задолго до того, как последний монарх сложил с себя властные полномочия. И потом не лучшим образом себя зарекомендовали. Служили на командных должностях в Красной армии, а некоторые и того больше: стали работать в органах рабоче-крестьянской власти, - пишет он и уточняет. - В числе последних оказался и бывший царский генерал В.Ф. Джунковский, который несколько лет тесно сотрудничал с ВЧК-ГПУ-НКВД. Хотя эта глава жизни генерала и не изобилует подробностями, но сам факт не подлежит сомнению. Пресмыкательство перед «народной властью», впрочем, не позволило бывшему блестящему офицеру Преображенского полка умереть в тишине и покое. В 1938 г. по решению НКВД его расстреляли»30. Никаких документов, подтверждающих, что Джунковский действительно был «советским служащим» Боханов не приводит, как и другие историки, как бы считая это уже доказанным фактом.
В статье «Был ли Владимир Джунковский отцом «Треста»?: в поисках правдодобия» Р. Роббинс приводит целый ряд аргументов, которые делают участие Джунковского в этой операции возможным, хотя в конце говорит о том, что это не доказано.
Таким образом, процесс изучения деятельности Джунковского прошел параллельные этапы в отечественной и американской исторической науке: изучение Джунковского как администратора эпохи думской монархии в рамках биографических очерков, изучение его реформ в политическом розыске, а также других направлений его полицейской деятельности.
Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка (1914 - 1917гг.). Рязань, 2004. С. 50-51.
30 Боханов А.Н. Распутин. Анатоми мифа. М., 2000. С. 231.
31 Robbins R. Was Vladimir Dzhunkcvskii the Father of the "Trust"? : A Quest for the Plausible//Journal of Modern
Russian History and Historiography. 1 (2008). P.l 13 - 143. Аргументы Р.Робинса приводятся на странице 359.
13
В данный момент закономерен переход к следующему
историографическому этапу - системному изучению его как государственного деятеля. Этот этап нашел свое воплощение в данной диссертации, а также в биографии Джунковского, которую в настоящее время пишет американский исследователь Р. Роббинс.
Цель исследования состоит в воссоздании целостного образа В.Ф. Джунковского и изучении его политических взглядов и государственной деятельности как представителя бюрократической элиты, непосредственно связанного с модернизацией Российской империи начала XX в.
Для достижения поставленной цели представляется необходимым решить следующие исследовательские задачи:
- проследить процесс формирования Джунковского как государственного
деятеля, учитывая традиции его рода, полученное образование и ранний
административный опыт;
- исследовать государственную практику Джунковского на посту
московского губернатора в контексте столыпинских преобразований,
сделать выводы о его политических взглядах, сформировавшихся к этому
времени, и проследить их возможную эволюцию в 1917 г.
проанализировать мотивы, по которым Джунковским были начаты преобразования в политической полиции, рассмотреть весь комплекс преобразований как единый замысел реформатора, а также выяснить действия руководителей розыска после его отставки;
исследовать мифы о Джунковском, связанные с известными историческими сюжетами (Г. Распутин, Р. Малиновский, «Дело Мясоедова», операция «Трест»), на основе анализа доступных архивных документов.
Объектом исследования стали политическая биография и государственная деятельность Джунковского, запечатленные в источниках личного происхождения (мемуары, письма, записные книжки, фотографии) и в различных официальных документах и материалах (циркуляры, приказы,
14 отчеты, инструкции, справки, доклады, протоколы допросов, формулярные списки, служебные переписки, дневники наружного наблюдения, материалы прессы), а также действия чинов политической полиции после отставки Джунковского с поста товарища министра внутренних дел.
Предметом исследования в диссертации являются система ценностей, политические взгляды Джунковского и принципы его государственной деятельности, реализованные им во время государственной службы.
Для решения задач, поставленных в диссертации, автором была привлечена обширная источниковая база, состоящая из неопубликованных и опубликованных документов. Неопубликованные документы для исследования были выявлены в фондах шести архивов - ГА РФ, РГВИА, ОР РГБ, РГИА, ЦИАМ, ОР ГЦТМ им. Бахрушина. Основой для диссертации послужили материалы Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ). Материалы личного фонда Джунковского в ГА РФ (Ф. 826. Оп. 1, 1084 ед. хр.) содержат информацию обо всех периодах его жизни, кроме советского периода, а также данные о его предках. Наибольшего внимания заслуживают мемуары Джунковского (Ф. 826. Оп.1. Д. 37-59), представляющие собой отдельные тома in folio рукописного и машинописного текста. Рукописные тома содержат документальные вставки в текст - вырезки из газет, меню, театральные программы, письма, телеграммы, служебные документы, которые Джунковский позже перепечатывал на машинке, так что текст в машинописном варианте выглядит однородным. Воспоминания охватывают период с 1865 г. — времени появления Джунковского на свет - по конец 1917 г., когда он официально вышел на пенсию. Поскольку мемуары Джунковского являются одним из базовых источников для данного исследования и помимо этого имеют самостоятельное значение как источник по истории России начала XX в., то необходимо остановиться на истории их создания. История мемуаров — это, по сути, история фонда Джунковского в ГА РФ.
После Октябрьской революции Джунковский остался в России, был арестован 14 сентября 1918 г. судим революционным трибуналом в мае 1919 г. и провел в заключении около 3-х лет. Он был освобожден 28 ноября 1921 г.
Мы не можем точно сказать, когда именно он начал работать над воспоминаниями. Так, по мнению Розенталя, Джунковский начал писать свои мемуары, еще находясь в тюрьме . Однако, по словам В.Д. Бонч-Бруевича, купившего мемуары Джунковского в начале 1934 г. для Центрального литературного музея, «мысль писать воспоминания была брошена ему представителями ВЧК, когда он сидел в Таганской тюрьме после революции и ему так хорошо было это рассказано, что он, выйдя из тюрьмы, стал сначала все вспоминать, потом его потянуло к бумаге и он стал писать записки»33.
Уже 1 февраля 1934 г. помощник начальника Секретно-политического отдела ОГПУ М.С. Горб запросил к себе «для изучения» архив и дневник М. Кузмина, а также воспоминания Джунковского. 28 апреля 1934 г. специальная комиссия Культурно-пропагандистского отдела ЦК ВКП(б) проверяла работу Гослитмузея. Особенное внимание было обращено на расходование музеем средств на приобретение рукописей34.
О мемуарах Джунковского комиссия сообщала в Политбюро ЦК ВКП(б) следующее: «Приобретенные материалы бывшего генерала Джунковского за 40 000 руб. никакого отношения к литературе не имеют и не представляют для музея никакой ценности, т.к. состоят исключительно из описания жизни генерала». Бонч-Бруевич вынужден был защищать своих сотрудников в письме наркому просвещения А.С. Бубнову 20 мая 1934 г.: «Вы сами просматривали эти мемуары и знаете им цену. О «личности» самого «генерала» вряд ли во всех этих восьми томах наберется больше 5 печатных листов... Большое значение мемуаров Джунковского заключается в том, что он ни к кому не подъегоривается, пишет в своей старой манере, а
32 Розенталь И.С. Страницы жизни генерала Джунковского //Кентавр. 1994. №1. С. 101.
33 ОР РГБ. Ф. 369. К. 187. Д. 17. Л. 40.
34 Богомолов Н.А. Шумихин СВ. Предисловие к дневникам М.Кузмина//Кузмин М. Дневник. 1905 - 1907 г.
СПб., 2000. С. 13.
потому наиболее искренен....я утверждаю и сумею всегда доказать, что эти мемуары будут эпохой в мемуарной литературе нашей России»35.
Сначала Джунковский собирался опубликовать свои воспоминания в издательстве своих друзей М. и С. Сабашниковых в мемуарной серии «Записи прошлого», выходившей с 1925 г. Мы можем догадаться о том, как протекала работа над мемуарами по тем заметкам, которые оставил в тексте сам автор. Так, в рукописном томе воспоминаний за 1912 г. Джунковский в скобках замечает, что он навещал митрополита Макария последний раз «в прошлом, т.е. в 1922 г.»36.
«...я и правда всегда всюду хожу со своей палочкой, хожу с нею и посейчас, когда пишу эти строки 7 лет спустя»37, - писал Джунковский в воспоминаниях за 1917 г. Нетрудно подсчитать, что эти строки были написаны в 1924 г.
В первом томе воспоминаний, описывая юность в Пажеском корпусе и преподавателей, Джунковский говорит, что историю им преподавал Менжинский, сын которого « в настоящее время, когда я пишу эти строки, стоит во главе ГПУ»38. То есть, очевидно, что это написано в 1926 г.
Мемуары за 1892 г. были точно написаны в 1926 г. («Акушеркой с самого основания приюта и до сего времени (1926 г.) состоит Елизавета Алексеевна Скворцова»39).
Наконец, в мемуарах за 1904 г. мы находим следующий абзац: «В настоящее время, когда я пишу эти строки, изобретенным им (СО. Макаровым — А.Д.) ледоколом пользуется советская власть и еще недавно один из этих ледоколов, переименованный в «Красина», совершил подвиг во льдах, спасши несколько человек из экспедиции Нобиле»40. То есть мы можем предположить, что эта часть писалась в 1928 - 1929 гг.
Там же. См. Шумихин СВ. Письма наркомам/УЗнание - сила. 1989. №6. С. 72.
ГА РФ. Ф. 826. Оп. 1. Д. 50. Л. 335об. - 336.
ГА РФ. Ф. 826. Оп. 1. Д. 59. Л.158-158об.
Там же. Д. 38. Л. 26.
Там же. Д. 40. Л. 71-об.
Там же. Д. 45. Л. 414.
В отпечатанном варианте первого тома рядом со словами «состоялся
переезд на новую квартиру — тоже казенную в казармах Л. Гв. Конного
полка против церкви Благовещения» Джунковский от руки написал: «Сейчас
этой церкви не существует, она разрушена в 1929 г.»41.
Таким образом, логично предположить, что Джунковский начал писать мемуары в 1922 г. со своего губернаторства и в 1924 г. дошел до 1918 г., времени выхода на пенсию. А затем в 1925 г. начал писать с самого начала своей жизни и к 1929 г. закончил всю рукопись и в 1930 - 1931 гг. начал ее перепечатывать. К августу 1933 г. большая часть рукописей была отпечатана на машинке42.
Мемуары Джунковского - это документированная хроника государственной жизни Российской империи, свидетелем которой он был. Если большинство мемуаристов, как правило, ставят в центр повествования себя и свой взгляд на происходящие события, то для Джунковского в центре повествования находится именно государство, а сам он лишь свидетель событий, находящийся на том или ином государственном посту. Конечно, в начале повествования, когда речь идет о детстве, событий государственной жизни не так много. В наибольшей степени о воспоминаниях - хронике можно говорить именно с должности губернатора. Но в целом же главной целью для него было показать панораму жизни монархии и быть максимально документально точным. День за днем, очевидно, пользуясь своим дневником, Джунковский описывает события, происшедшие в Царском доме (в основном это - церемониалы высочайших выходов, коронаций, погребений), события в Государственной думе, и, перемещаясь в свою Московскую губернию, - заседания губернского и уездного земского собрания и городской думы, общенациональные празднества, публичные мероприятия, открытия памятников и.т.п.
41Тамже. Д. 38. Л. 8.
42 ОР РГБ. Ф. 369. К. 265. Д. 12. Л. 1.
18
На страницах мемуаров мы встречаем множество знаменитых
личностей - Д.А. Милютина, Ф.Н. Плевако, В.О. Ключевского, о. Иоанна
Кронштадтского и других. Особым вниманием Владимира Федоровича
пользовались артисты Малого театра, с которыми он был очень дружен.
Обычно Джунковский присутствовал на чествованиях знаменитых людей и
на их похоронах. Но и совершенно не известные жители губернии
присутствуют на страницах его мемуаров - например, крестьянин Галдилкин,
который погиб, бросившись за разбойниками, совершивших вооруженное
нападение на дом купца Ломтева. Такая документальность мемуаров
Джунковского не случайна. Ведь он имел возможность использовать при их
написании свой архив, отданный на хранение в Пушкинский дом, который он
собирал почти с самого детства и который и стал впоследствии его личным
фондом. ч
Когда в 1929 г. началось «Академическое дело», то именно хранение архива Джунковского в Пушкинском доме послужило одним из поводов обвинения С.Ф. Платонова и его коллег в антисоветской деятельности. Особенно подчеркивался тот факт, что бывший товарищ министра внутренних дел мог беспрепятственно пользоваться своим архивом. В связи с этим у Джунковского было произведено 2 обыска и его вызывали в ОПТУ для дачи показаний о том, каким образом его архив попал в Пушкинский дом. 9 ноября 1929 г. Джунковский писал докладную записку на имя А.С. Енукидзе, в которой подробно изложил историю своего архива. «С самых юных лет моей жизни, еще с Пажеского корпуса, в котором я воспитывался, -писал он, - я собирал воспоминания о разных событиях, газеты, письма, и очень аккуратно складывал, продолжая так до своего выхода в отставку в 1918 г. Таким образом, у меня накопились груды папок по разным событиям... В 1913 г., в самом начале я покинул Москву, где прослужил губернатором 8 лет. Москва меня провожала совершенно исключительно. Я получил массу адресов, хлеба-солей, подарков, альбомов, групп, образов, мне подносили стипендии и т.д., буквально от всех слоев населения и от всех
19 учреждений, среди коих более половины были не имевшие ко мне прямого отношения, как, например, театры. Все это и легло в основу моего архива»43.
После отставки с поста товарища министра внутренних дел в 1915 г. шла речь о том, чтобы передать архив в Пушкинский дом. Об этом велись переговоры в Б.Л. Модзалевским. Однако и после возвращения Джунковского с фронта архив перевезти не удалось, а в сентябре 1918 г. он был арестован. Архив сохранила экономка Дарья Проворова, которая жила в семье более 40 лет, и после освобождения Джунковского из тюрьмы он наконец-то смог перевезти его на хранение в Пушкинский дом, выговорив себе право пользоваться им и в любое время взять его обратно.
В 1925 г. по приезде в Ленинград Джунковский узнал, что его архив, согласно декрету ВЦИК, принадлежит Пушкинскому дому. Каждый год Джунковский приезжал в Ленинград для работы над воспоминаниями. Очевидно, что он забирал необходимые ему документы для последующего переписывания или вставки их в рукопись воспоминаний, а затем возвращал их обратно.
Среди осужденных по «Академическому делу» оказался СВ. Бахрушин - одни из редакторов «Записей прошлого», а в декабре 1930 г. сам М.В. Сабашников был арестован по другому, также сфабрикованному НКВД делу. И хотя следствие через полтора месяца было прекращено и М.В. Сабашникова освободили, издательство оказалось на грани ликвидации, о публикации мемуаров В.Ф. Джунковского не могло быть речи.
В фонде В.Д. Бонч-Бруевича сохранилась его переписка с Джунковским по поводу приобретения его воспоминаний Центральным музеем художественной литературы, критики и публицистики. В своем письме от 2 августа 1933 г. Джунковский, уступая свои рукописи Музею вместе с исключительным правом их издания, оговаривал следующие условия публикации и авторского вознаграждения: мемуары должны были
«Докладная записка» В.Ф. Джунковского 9 ноября 1929 г. А.С. Енукидзе о своем архиве, хранившемся в Пушкинском доме//Археографический ежегодник за 2001 год. М., 2002. С. 416.
20 быть опубликованы не ранее 20 лет со времени последнего события, т.е. не ранее 1938 г., авторский гонорар и уступка авторских прав оценивались Джунковским в 80000 руб. (по 400 руб. за печатный лист)44. Бонч-Бруевич писал ему 10 января 1934 г.: «...мы решили купить Ваши воспоминания за 40 000 рублей. Если Вы хотите, чтобы расчет был произведен как можно скорее, то доставьте Ваши записи в рабочие комнаты нашего музея (Рождественка, 5) и сдайте их Н.П. Чулкову»45.
В 1948 г. мемуары поступили в ЦГИА, нынешний ГА РФ, а еще ранее, в 1941 г. в ЦГИА из Государственного архива феодально-крепостнической эпохи были переданы материалы, составившие фонд Джунковского. Материалы фонда и мемуары были объединены в 1952 г.46 В 1997 г. мемуары Джунковского были частично опубликованы в 2-х томах, охватывающих период с 1905 г. по 1915 г. Издание было подготовлено И.М. Пушкаревой и З.И. Перегудовой, которые написали обстоятельный биографический очерк, а также А.Л. Паниной.
Помимо мемуаров, не меньшее значение для данной темы имеют и другие дела фонда: семейная переписка Джунковского (письма к нему сестер и брата), письма друзей и знакомых, служебные документы, связанные с деятельностью предков (формуляры), философские сочинения С.С. Джунковского, ученого — агронома, экономиста, деятеля эпохт Просвещения, а также большое количество фотодокументов. Большинство документов фонда Джунковского, используемых в данной работе, вводятся в научный оборот впервые.
Для характеристики служебной деятельности Джунковского на посту губернатора нами привлекались и другие дела его личного фонда: копии губернаторских отчетов, циркуляры земским начальникам, объявления губернатора населению, отчеты о поездках по губернии, материалы прессы,
ОР РГБ. Ф. 369. К. 265. Д. 12. Л. 1-2.
ОР РГБ. Ф. 369. К. 143. Д. 51. Л. l-1-об.
См. Дело фонда В.Ф. Джунковского в ГА РФ. (Ф. 826.) С. 3, 14.
21 собранные самим Джунковским. Помимо этого были использовали дела канцелярии московского губернатора (ЦИАМ. Ф. 17).
Для анализа преобразований Джунковского в политическом розыске нами были привлечены дела фонда Департамента полиции (ГАРФ. Ф. 102.), относящиеся к делопроизводству Особого отдела, а также материалы фонда Штаба Отдельного корпуса жандармов (ГА РФ. Ф. 110).
Принципиально важное значение имеют следующие дела: «Дело по изданию циркуляра от 13 марта 1913 г. за №111346 об уничтожении агентуры в сухопутных и морских войсках» (Ф. 102. Оп. 316. 1913. Д. 210)47, «Дело об упразднении по циркуляру 15 мая 1913 г. за №99149 и 99691 некоторых охранных отделений и переименовании Донского и Николаевского охранных отделений в розыскные пункты» (Ф. 102. Оп. 316. 1913. Д. 366) , «Дело о расширении и изменении штатов жандармских управлений и охранных отделений. 1916 г.» (Ф. 102. Оп. 316. 1916. Д. 100)49.
В работе использовались циркуляры по различным вопросам, рассылаемые Департаментом полиции, за подписью НА. Маклакова, В.Ф. Джунковского, СП. Белецкого, В.А. Брюн-де-Сент-Ипполита, а также приказы за подписью Джунковского как командира Отдельного корпуса жандармов.
Для характеристики деятельности Джунковского, связанной с наблюдением за Григорием Распутиным, были привлечены дневники наружного наблюдения за Распутиным, хранящиеся в фондах Петроградского ОО (ГА РФ. Ф. 111.) и Московского ОО (ГА РФ. Ф. 63.), а также отдельное дело Московской охранки о пребывании Распутина в Москве весной 1915 г. (ГА РФ. Ф. 63. Оп. 47. Д. 484.)
В работе также использовано дело из фонда Г.Распутина - рапорты Джунковскому начальника Тобольского губернского жандармского управления (ГА РФ. Ф. 612. Д. 22).
47 Данное дело в полном объеме и в контексте реформ Джунковского в литературе анализируется впервые.
48 Некоторые принципиально важные данные этого дела приводятся в литературе впервые.
49 Данное дело в полном объеме и в контексте реформ Джунковского в литературе анализируется впервые.
В фонде канцелярии товарища министра внутренних дел В.Ф. Джунковского (ГА РФ. Ф. 270) использовались служебные переписки, а также «Дело Шорниковой» (Д. 48) и «О подполковнике Мясоедове и других» (Д. 135).
Важное значение для освещения роли Джунковского в деле Р. Малиновского имеют допросы из фонда Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства (ГА РФ. Ф. 1467).
Документы, связанные с деятельностью Джунковского на посту товарища министра внутренних дел, отложились также в РГВИА, в делах фонда Главного управления Генерального штаба: «Переписка главного управления Генерального штаба принципиального характера» (Ф. 2000. Оп. 15. Д. 452), «О подполковнике Мясоедове» (Ф. 2000.Оп. 15. Д. 568), «Наставление по контрразведке в военное время» (Ф. 2000. Оп. 15. Д. 828.). В фонде «Коллекция послужных списков» сохранился самый полный формулярный список Джунковского, составленный при его выходе на пенсию (Ф. 409. Д. 147-521).
Советский период жизни Джунковского анализируется на материалах следственных дел 1921 г. и 1937 г. фонда органов государственной безопасности (ГА РФ. Ф. Р - 10 035, Д. 53985 и Д. 74952) и материалах личного фонда Джунковского в Отделе рукописей ГЦТМ им. Бахрушина (Ф. 91), в котором сохранилась письма А.Ф. Кони и Е. В. Пономаревой к Джунковскому советского периода.
Помимо архивных материалов в исследовании использовался широкий круг опубликованных источников. Прежде всего, это - законодательные и нормативные документы: Свод законов Российской империи, Наставление по контрразведке в военное время, Положение о полевом управлении войск в военное время, Положение о мерах об охране Высочайших путешествий по железным дорогам.
23 Кроме того, нами были привлечены Журналы Совета по делам местного хозяйства, различные сборники документов50. В исследовании были также использованы мемуары современников Джунковского - В.И. Гурко, Д.Н. Шипова, В.А. Маклакова, СЕ. Крыжановского, М.В. Родзянко. Особое внимание в диссертации уделяется воспоминаниям коллег Джунковского по политической полиции - А.И. Спиридовича, А.П. Мартынова, К.И. Глобачева, А.В. Герасимова, П.П. Заварзина, А.Т. Васильева, а также опубликованным показаниям, которые они и другие бывшие сановники давали в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Помимо периодической печати (газет), в диссертации использованы материалы специализированного журнала «Вестник полиции» за 1912-1915 гг.
Методологическая основа диссертации определяется особенностями поставленных задач. Согласно принципу историзма, мы рассматриваем деятельность Джунковского в контексте конкретных обстоятельств и особенностей исторической эпохи.
Однако, анализируя ценностный мир Джунковского, мы не можем не использовать методологические направления, связанные с пониманием Другого. В частности, для правильной оценки реформ Джунковского в политическом розыске и реакции на них его подчиненных необходимо понять особенности мировоззрения как Джунковского, так и его оппонентов. Поэтому применение принципов историко - антропологического подхода, согласно которым «изучение ментальностей, идеологий, присущих тем или иным группам, их систем ценностей и социального поведения есть неотъемлемый компонент исследования»51, представляются в данном случае весьма продуктивным.
50 Столыпин П.А. Программа реформ. Документы и материалы. В 2 т., М., 2002; Дело провокатора
Малиновского. М., 1992; Агентурная работа политической полиции Российской империи: сборник
документов, 1880-1917. М. - СПб., 2006; Революционное движение в армии и на флоте в годы Первой
мировой войны. М., 1966. Никитинский И.И. Из истории русской контрразведки. Сборник документов. М.,
1946.
51 Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». М., 1993. С. 273.
24 Основатель данного направления М. Блок определял предмет истории «в точном и последнем смысле как сознание людей» . Он утверждает, что «отношения, завязывающиеся между людьми, взаимовлияния и даже путаница, возникающая в их сознании, - они-то и составляют для историка подлинную действительность» . С ним согласен и другой видный представитель школы «Анналов» Л. Февр, полагавший, что «задача историка - постараться понять людей, бывших свидетелями тех или иных фактов, позднее запечатлевшихся в их сознании, чтобы иметь возможность эти факты
истолковать» .
Поскольку данное исследование имеет биографический характер, то важно учесть новейшие методологические установки, выработанные в процессе развития жанра исторической биографии, где в последнее время наблюдается поворот интереса от «человека типичного», к конкретному индивиду, причем на первый план выходит индивид неординарный или, по меньшей мере, способный принимать в сложных обстоятельствах нестандартные решения55. При этом «личная жизнь и судьба отдельных исторических индивидов, формирование и развитие их внутреннего мира, "следы" их деятельности ...выступают одновременно как стратегическая цель исследования и как адекватное средство познания включающего их и творимого ими исторического социума и таким образом используются для прояснения социального контекста...» . Данная задача требует проработки текстов «с точки зрения содержания и характера запечатленных в них комплексов межличностных отношений, стратегий поведения, индивидуальных идентичностей»57.
52 Блок М. Апология истории, или ремесло историка. М., 1986. С. 18.
53 Там же. С. 86.
54 Февр Л. Бои за историю. М., 1986. С. 12.
55 Репина Л.П. Социальная история в историографии XX века: научные традиции и новые подходы. М.,
1998. С. 58.
56 Там же. С. 59.
57 Там же.
Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в отечественной и зарубежной историографии предпринято комплексное изучение личности и государственной практики Джунковского на материалах различных фондов, что позволяет не только создать многогранный образ одного из ярких представителей бюрократической элиты России начала XX в., но и плодотворно решить проблемы, связанные с его деятельностью.
Впервые в историографии подробно рассматриваются ранее очень кратко освещенные или совершенно не описанные периоды жизни Джунковского (детство, Пажеский корпус, административная деятельность до губернаторства, период службы в действующей армии во время Первой мировой войны, советский период), которые важны для понимания того, как сформировался его ценностный мир, и оценки поведения Джунковского в ситуации его разрушения.
Важным дополнением биографии Джунковского являются сведения о его предках со стороны матери (Рашетах), приводимые в работе о нем впервые. Самостоятельное значение имеют впервые вводимые в научный оборот сочинения деда Джунковского со стороны отца - Степана Семеновича Джунковского - известного ученого и государственного деятеля XVIII в. Новая информация дает возможность проследить влияние традиции служения просвещенной монархии, заложенной предками, на мировоззрение и политические взгляды Джунковского.
Впервые подробно анализируется отношение Джунковского -губернатора к столыпинским законам, а также его взаимоотношения с представителями либеральной общественности, важные для реконструкции его политических взглядов.
Преобразования Джунковского в политическом розыске рассмотрены в исследовании как системный замысел реформатора в контексте столыпинской модернизации. Впервые анализируется проблемное поле коммуникации Джунковского с представителями «охраны» и те действия,
26 которые предпринимались преемниками Джунковского после его отставки, оценивается вклад Джунковского в реформирование органов политического розыска. При подготовке данной работы в научный оборот введены новые документы, имеющие значение не только для изучения служебной карьеры Джунковского, но и для истории органов политического розыска и контрразведки как отдельных институтов, относящихся к истории государственных учреждений России.
В диссертации исследуются малоизученные аспекты известных в историографии сюжетов, связанных с Григорием Распутиным (Скандал в ресторане «Яр»), С.Н. Мясоедовым («Дело подполковника Мясоедова»), Р.В. Малиновским (проведение Малиновского в IV Думу и его выход из нее), операцией «Трест», и разоблачаются мифы о той роли, которую якобы сыграл в них Джунковский. При рассмотрении этих сюжетов анализируется достоверность мемуаров начальника Московского охранного отделения А.П. Мартынова и начальника Петроградского охранного отделения К.И.г Глобачева, недавно введенных в научный оборот.
Анализ «выписок» из дневников наружного наблюдения за Г. Распутиным, устанавливающий их достоверность, позволяет опровергнуть версию об оклеветанном «святом старце», которая опирается на утверждение о том, что «выписки» являются фальшивкой.
Практическое значение исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы при подготовке различных пособий и курсов лекций по истории России начала XX в., в частности по истории политической полиции и бюрократической элиты России начала XX в.
Апробация результатов исследования проводилась автором в форме докладов на спецсеминаре аспирантов кафедры истории России Нового времени РГГУ (руководитель проф., д.и.н. Л.Г. Березовая) и на четырех всероссийских конференциях «Государственные учреждения России XX -XXI вв.: традиции и новации» (РГГУ, 2008) и «Мир в новое время» (СПбГУ, 2008,2009,2010).
27 Результаты исследований также отражены в 10 публикациях (в том числе в трех журналах из списка, утвержденного ВАК). Научные результаты, изложенные в публикациях, повлияли на мнение о деятельности Джунковского американских ученых Дж. Дейли и Р. Роббинса, с которыми автор обсуждала связанные с темой проблемы, и вошли в определенный
академический контекст . Диссертация была обсуждена на заседании кафедры истории России Нового времени РГГУ и рекомендована к защите.
Структура диссертации соответствует основным этапам биографии В.Ф. Джунковского. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, приложения (фотографий), списка источников (неопубликованных и опубликованных) и литературы.
58 Статья «Пажеский Его Императорского Величества корпус в судьбе генерал-лейтенанта В.Ф.Джунковского»//Российская кядетская перекличка. 2008. №5. С. 174-192. URL: : 189 цитируется в работе Р. Роббинса. См. Robbins R. Was Vladimir Dzhunkovskii the Father of the "Trust"?: A Quest for the Plausible//Journal of Modern Russian History and Historiography. 1 (2008). P. 140.
Традиции рода и семейное воспитание
По семейной легенде, род Джунковских ведет свое начало от монгольского князя Мурзы-ханг-Джунка, прибывшего в Москву в XVI в. при Василии III в составе посольства. От него произошел воевода Ксендзовский, владевший поместьем Джунковка в Галиции, чье потомство разделилось на две ветви - русскую и галицкую. «Родоначальником русской ветви считается полковник Черниговский Кондратий Джунковский, сын его Степан был полковым есаулом Нежинского полка, а затем протопопом Батуринским. У этого последнего был сын Семен, тоже Протопоп и у него три сына священника, один из них Семен Семенович и является моим прадедом, а сын его Степан Семенович моим дедом», - писал Джунковский в своих воспоминаниях.
По данным генеалога О.В. Щербачева, на протяжении XVIII в. большинство представителей рода Джунковских были священниками и владели имениями в Лебединском и Коропском уездах (Новгород-Северского наместничества, Слободско-Украинской, а затем Харьковской губернии). С конца XVIII в. многие из них поступают на военную и гражданскую службу. Различные ветви рода Джунковских были внесены во 2 и 3 части Родословных Книг Харьковской, С.-Петербургской, Полтавской, Черниговской и Калужской губерний. Некоторые ветви рода, не доказавшие дворянства, остались в священническом сословии.
Непосредственные предки В.Ф. Джунковского были небогатыми помещиками. В 1829 г. его дед со стороны отца Степан Семенович Джунковский (1762 - 1839), делая поправки в послужном списке 1828 г., перечеркнул запись « Небольшое количество земли в Слободско — Украинской губернии в Лебединском уезде, дворовых три души» и надписал «благоприобретенное имение, дворовых две души»61.
Однако при этом в начале формулярного списка был обозначен чин тайного советника (3-й класс по Табели о рангах), который Степан Семенович, не имея родовитых предков, получил благодаря своим выдающимся способностям и успешной государственной службе. Он совершил поистине исторический прорыв в положении рода, дав возможность потомкам малороссийских протопопов занять высокие посты в системе государственного управлении империи.
Согласно официальной биографии С.С. Джунковского, прочитанной после его смерти в Вольном экономическом обществе, секретарем которого он состоял более 25 лет, Степан Семенович родился в городе Лебедине, где отец его, дворянин и священник, старался дать ему лучшее образование. «Молодой Джунковский, имея только шесть лет от роду, читал уже хорошо русские и славянские книги и в эти младенческие лета прочел бабушке своей (дочери гетмана Полуботка) всю Минеи-Четью; будучи осьми лет он ежедневно часу в пятом утра ходил в школу, которая находилась почти в двух верстах от родительского дома...» .
В.Ф. Джунковский и программа столыпинской модернизации
Джунковский стал губернатором в переломный период, когда, пережив Революцию 1905 г., страна вступила в новую эпоху — эпоху думской монархии. Новый премьер-министр П.А. Столыпин при участии народного представительства - Государственной думы - претворял в жизнь принципы Манифеста 17 октября 1905 г. в виде обширной программы реформ - целого пакета законодательных актов, которые должны были качественно изменить все сферы жизни России.
Губернаторский пост в представлении бюрократической элиты Российской империи был аттестатом административной зрелости и нередко необходимым этапом успешной карьеры194. Значительная часть руководителей центральных ведомств имела за плечами опыт губернаторской службы, не говоря уже о руководстве МВД - из 21 министра от П.А. Валуева до А.Д. Протопопова 13 в прошлом были либо генерал-губернаторами, либо губернаторами, либо вице-губернаторами. Среди них были и те, кто побывал на всех этих постах и неоднократно195.
По словам пензенского губернатора И. Кошко, без связей в высшем свете хорошему человеку стать губернатором было почти невозможно196. На отсутствие фиксированной процедуры при назначении губернатора указывал в начале XX в. и либеральный юрист А. Блинов, который писал, что «все зависит от случая и особенно от протекции» . Эту точку зрения разделяет и современный исследователь А.С. Минаков, утверждая, что «одним своим старанием по службе заработать губернаторство было нельзя. Как правило, чиновника без протекции ...никто не замечал и не продвигал по служебной лестнице. Но чиновника способного, опытного, обладавшего некоторыми заслугами «продвигать» было легче»198.
В то же время американский специалист Р. Роббинс приходит к другому выводу. Не отрицая значения фаворитизма и связей при назначении на губернаторский пост, Роббинс пишет, что «в течение трех с половиной десятилетий Министерство внутренних дел развивало и оттачивало систему критериев, по которым определялся профессиональный статус кандидата на губернаторский пост. Появилось что-то вроде губернаторского корпуса, своеобразного кадрового резерва для назначения на пост губернатора»199. О снижении роли военного начала и усилении гражданского начала в губернаторской службе, а также о профессионализации губернаторской деятельности, особенно заметной со 2-й половины XIX в. пишет в своей монографии и Л.М. Лысенко.
В иерархии престижности губерний именно Москва стояла на первом месте, «хозяин» этой губернии был особо приближен к императору, здесь короновались цари и, в отличие от Санкт-Петербурга, здесь было не так много высокопоставленных особ, т.е. губернатор был действительно полным хозяином губернии.
Применяя вышесказанное к Джунковскому, мы можем сказать, что помимо высокого покровительства великого князя и великой княгини он, безусловно, имел необходимый административный и хозяйственный опыт, приобретенный за время работы в Московском попечительстве о народной трезвости, где под его началом работали представители как административного, так и общественного управления Москвы.
Преобразования в политическом розыске в контексте полицейской реформы в России
Программа реформ П.А. Столыпина предполагала внесение определенных изменений в структуру и методы полицейской службы. Еще осенью 1906 г. была создана Междуведомственная комиссия о преобразовании полиции в империи под председательством сенатора А.А. Макарова. Целью реформы было создание в России правового полицейского института, который заслужил бы уважение со стороны населения. Работа комиссии затянулась, и только в 1911 г. Макаров представил программу реформы полиции в Совет министров. В конце 1912 г., когда проект после согласования поправок должен был быть внесен на рассмотрение Думы, Н.А. Маклаков, сменивший А.А. Макарова на посту министра внутренних дел, признал необходимым подвергнуть проект закона дополнительному рассмотрению. Проект перерабатывался в особом совещании при МВД под председательством Маклакова, при участии некоторых губернаторов и «ближайшее осведомленных в полицейском деле чинов центрального управления внутренних дел». 11 сентября 1913 г. проект был представлен в IV Государственную думу, где для ее рассмотрения была образована особая комиссия354.
Именно Маклаков пригласил Джунковского в начале 1913 г. на пост товарища министра внутренних дел, благодаря чему он принимал участие в работе министерского совещания и думской комиссии. В журнале «Вестник полиции» от 14 января 1913 г. появилась статья о новом министре внутренних дел, который заявил: «Цель у нас всех должна быть одна -укрепление государственной власти, сильной, благожелательной и спокойной...работающей на благо населения России. Путь же, ведущий к этой цели, один, единственный, иного нет и быть не может: это закон, утвержденный и утверждаемый Его Императорским Величеством» . Спустя две недели «Вестник полиции» представил читателям и нового товарища министра, заведующего полицией, В.Ф. Джунковского.
28 февраля 1913 г. журнал сообщал, что на приеме представлявшихся ему старших чинов ГЖУ и СПб. 00 Джунковский выразил пожелание, чтобы «осведомительная служба была поставлена не только широко, но и тщательно, дабы таким путем по возможности предупреждались неосновательные обыски и аресты. Кроме того, представлявшимся прямо указано было, чтобы в своей деятельности они избегали всего, что может вызвать основательное недовольство населения»356.
Вслед за этим пожеланием последовали и конкретные действия нового товарища министра. 28 февраля 1913 г. генерал-губернаторам, губернаторам, градоначальникам, начальникам губернских, областных, городских и уездных ЖУ и ОО был направлен циркуляр Джунковского о продлении сроков арестов для лиц, задержанных на основании Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия. Джунковский напоминал о необходимости точно исполнять предшествующий циркуляр от 5 июля 1911 г., по которому такой арест не мог продолжаться более 2-х месяцев. В случае ходатайства о продлении необходимо было указывать, почему «охранная переписка» не могла окончиться в этот срок. Джунковский предлагал руководствоваться этим циркуляром и в тех случаях, когда ходатайства «возбуждаются в отношении лиц, содержавшихся уже под стражей в течение месяца по распоряжению местных властей». При этом продлевать арест он разрешил на будущее лишь на один месяц за исключением особо уважительных случаев (необходимость установки нелегальных лиц, выезды на большие расстояния для производства следственных действий, почтовые сношения с отдаленными местностями)
Похожие диссертации на В.Ф. Джунковский: политические взгляды и государственная деятельность : конец XIX - начало XX в.
