Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Территориально-хозяйственная адаптация коми в Северном Зауралье 36
1.1. Миграции коми на территорию Северного Зауралья в XI-XVII вв. Формирование ижемской группы коми в Печорском крае 36
1.2. Территориальная адаптация коми переселенцев в XIX - начале XX в. 55
1.3 .Развитие хозяйственной деятельности коми Северного Зауралья 80
1.4. Развитие торгово-посреднической деятельности коми 119
Глава 2. Особенности культуры коми Северного Зауралья 142
2.1. Развитие комплекса материальной культуры коми переселенцев 142
2.2. Особенности духовной культуры коми Северного Зауралья 165
2.3. Распространение просвещения среди коми населения Березовского округа (уезда) Тобольской губернии 186
Глава 3. Социальная адаптация коми Северного Зауралья 203
3.1. Социальная организация и семейные отношения зауральских коми 203
3.2. Развитие процессов взаимодействия коми переселенцев с 219
коренными и русскими жителями Березовского края Тобольской губернии
Заключение 240
Список источников и литературы 246
Приложения 272
- Миграции коми на территорию Северного Зауралья в XI-XVII вв. Формирование ижемской группы коми в Печорском крае
- Развитие комплекса материальной культуры коми переселенцев
- Социальная организация и семейные отношения зауральских коми
Введение к работе
Современная эпоха, характеризующаяся глобализацией процессов взаимодействия культур в связи с увеличением коммуникационных возможностей и развитием миграционного движения населения, выдвигает необходимость изучения проблем, связанных с социокультурной адаптацией устойчивых этносоциальных групп в условиях освоения новой территории и изменения этнокультурного окружения. Исследование проблем социокультурной адаптации актуализируется со второй половины XX в. и связано с работами представителей школы культурной экологии США (Л. Уайт, Д. Стюард, И. Кохен и др.). Изучение механизмов адаптации социальных систем проводилось в социологии на основе структурно- функционального подхода (Т. Парсонс)1. В отечественной науке тема адаптации поднимается с конца 1960-х гг. в рамках этнической экологии (В.И. Козлов, И.И. Крупник, С.А. Арутюнов) , культурологии (Э.С. Маркарян)3. Разработки различных аспектов этого процесса послужили парадигмой для постановки проблем в области изучения социокультурной адаптации и определения путей их решений.
Выделяется несколько подходов в понимании и толковании социокультурной (внебиологической) адаптации в контексте изучения жизнедеятельности и взаимодействия этнических групп (коллективов, обществ), основными из которых являются эволюционный и структурно-функциональный. Адаптация - это процесс приспособления или привыкания к внешней среде и результат этого процесса, при этом механизмом адаптации является культура4. В рамках изучения адаптации как вида взаимодействия с окружающей средой (прежде всего социальной и этнокультурной) рассматривается «включенность» этнической группы в эту среду с определением количественного и качественного уровня коммуникативных связей. Э.С. Маркарян определяет адаптацию как свойство системы приводить себя в соответствие со средой по принципу обратной связи в целях самосохранения, вызывая культурные изменения как среды обитания, так и внутри общества1. Он рассматривает адаптацию как генеральную функцию культуры, подчеркивая ее адаптивно-адаптирующую роль2. Э.С. Маркарян выделяет три основные подсистемы культуры, которые представляют собой различные способы адаптации, две из которых обращены к внешней среде (природно-экологическая и общественно-экологическая), третья - к самой социальной системе (социорегулятивная), и выявляет наиболее важные выполняемые ими функции3. Т. Парсонс также определяет адаптацию как одну из основных функций любой системы действия, в том числе общества, которую осуществляет экономическая подсистема посредством установления отношений общества с поведенческим организмом и через него - с материальным миром . Структурно-функциональный подход определяет необходимость выявления роли и значимости различных подсистем в процессе адаптации.
Особенности культурного и социально-экономического развития этнической группы, специфические условия внешней среды и их взаимодействие могут активизировать приоритетную адаптационную роль различных социальных подсистем. Функцию коллективного способа адаптации к окружающей природной и социальной среде выполняет прежде всего экономика, а также культура, особенно посредством формирования «познавательной ориентации»5. Адаптивную функцию выполняют также этническая, социальная и национальная идентификации, которые удовлетворяют потребности в безопасности и защите, принадлежности к обществу (группе), в своей самобытности и уверенности в себе .
В соответствии с этим социокультурная адаптация определяется как процесс активного приспособления этнической группы и ее отдельных представителей к внешней среде с помощью различных социальных и культурных средств; при этом внешней средой является совокупность природных и социальных условий жизнедеятельности группы, оказывающих влияние на ее существование и воспроизводство.
В основе социокультурной адаптации лежит, прежде всего, поведенческая адаптация, так как поведенческая подсистема, как компонента окружающей среды по отношению к социальной подсистеме общества, «является сосредоточием основных возможностей человека, на которые опираются остальные системы»2. Поведенческая адаптация связана с креативным началом в индивиде, выраженном в необходимости воспроизводства на более высоком уровне в соответствии с потребностями и представлениями об оптимальных способах их удовлетворения. Групповая адаптация определяется формированием стереотипов на основе закрепления жизнеспособных форм поведения, сложившихся у индивидов.
Существует большое количество факторов, способствующих активизации адаптивных процессов. Они разделяются на две большие группы: «внутренние» факторы, связанные с потенциальными возможностями общества и уровнем его технологического развития; и «внешние» - экологические и социальные, связанные с влиянием среды и результатом воздействия на нее3.
Экологические факторы связаны с изменением среды обитания этнической группы (климата, ландшафта, обеспеченности хозяйственными угодьями и необходимыми природными ресурсами и пр.), происходящим в результате естественных природных процессов, антропогенного и техногенного воздействия на природную среду. Изменение природной среды обитания может вызвать экологическую несовместимость этнической группы и сложившегося «геоэтнического региона»1. В таком случае необходимым условием для продолжения существования группы становится миграция; при этом, как правило, выбор нового места обитания определяется схожестью природных условий, определенное значение имеет наличие транспортных связей и других коммуникаций с местом проживания основного этнического ядра.
Социальные факторы связаны с изменениями в системе расселения, социальной структуре этнической группы, этнокультурном окружении и процессах взаимодействия, а также с изменениями в общественной деятельности (производственной, социально-бытовой, религиозной и др.). Важным фактором адаптации является расширение коммуникативных связей в форме взаимообмена - экономического, культурного, брачного в результате чего возникает необходимость и возможность передачи своего социального опыта и усвоения чужого, что проявляется в виде культурной диффузии и стимулировании внутренних резервов развития . Социальные факторы включают в себя также и социально-экономические и социально-политические, и их действие во многом обусловлено проводимой государством экономической и законодательной политикой и сложившимися общественными и национальными отношениями.
Большое значение также имеет влияние сложившихся этнокультурных отношений, которые формируются и развиваются в основном в процессе взаимодействия и взаимовлияния этносоциальных групп и являются опосредованной реакцией на различного вида деятельность других групп3. Этнокультурные отношения основаны на оценке объективно существующих различий между группами и определяют уровень, характер и результат взаимодействия групп. Особенно стимулирует развитие потенциальных адаптивных способностей группы такое явление в этнокультурных отношениях, как «межгрупповая дискриминация»1.
Социальные факторы тесно связаны со «стимулами человеческого окружения», необходимыми для роста и развития цивилизаций, выдвинутыми А.Дж. Тойнби . Среди стимулов человеческого окружения он выделял стимул удара, стимул давления, стимул социального группового (бедность, миграция, рабство, каста, расовая дискриминация, религиозная дискриминация) и индивидуального ущемления (физический недостаток, бедность, честолюбие, корпоративный дух, интеллектуальные изыскания)3. Действие этих стимулов в процессе адаптации способствует возникновению у группы «нового свойства с целью компенсации ущерба, потери»4.
Фактор социального ущемления этнической группы вызывает актуализацию этнических интересов, т.е. тех, которые являются общими для представителей определенной этнической группы: отсутствие дискриминации по национальному признаку (равноправие), возможности сохранения и обеспечения преемственности этнической культуры (языка, обычаев, традиций); возможность солидаризации с другими представителями своего этноса, живущими на данной территории; статус хозяина, отсутствующий, как правило, у мигрантов и меньшинств, что вызывает чувство дискомфорта5.
Действие всех этих факторов, детерминированное историческими и социально-экономическими условиями, в той или иной степени ощущается постоянно в разных сферах культуры и социальной жизни, они взаимодополняют и обуславливают друг друга, вызывая цепочку разнонаправленных и независимых изменений, и стимулируют адаптацию разных компонентов культуры и социальной сферы. При этом выработанные формы поведения не обязательно приводят к улучшению состояния общества и культуры и их развитию. В некоторых случаях в результате действия крайне неблагоприятных факторов адаптацией (или приспособлением) может быть лишь сохранение существования этнической группы.
Одним из наиболее сложных и противоречивых факторов адаптации является миграция. С одной стороны, миграцию группы в связи с изменением природных и социально-экономических условий можно расценить как невозможность адаптации на одной территории, а с другой стороны, как способ адаптации посредством смены места обитания. Переселение этнической группы (или ее части) вызывает необходимость появления у нее статуса «хозяина» на новой территории, или, по истечении проживания на этой территории нескольких поколений, - статуса «коренного народа». Это связано со стремлением каждого этноса иметь закрепленную за ним «часть среды обитания с правом на преимущественную эксплуатацию ее ресурсов»1. Миграционные процессы, связанные с расширением границ геоэтнического региона, показывают высокие адаптивные способности группы и могут трактоваться как экспансия. То есть, миграция может выступать одновременно как фактор, способ и форма адаптации .
Способы адаптации зависят от степени активности группы и проявляются в виде пассивного приспособления к среде на основе исторического опыта, т.е. «уподобления» ей, и/или в виде создания новых форм искусственной среды (или культуры) в результате целенаправленной деятельности, т.е. преобразования среды .
Выделяются различные формы адаптации, наиболее важными из них являются хозяйственная, территориальная, культурная и социальная. Хозяйственная адаптация направлена на обеспечение устойчивого функционирования системы жизнеобеспечения и проявляется, прежде всего, в сфере экономики в виде развития производства, специализации хозяйства, расширения и совершенствования технологий, развития обмена и торговли и др. Расширению процесса хозяйственной адаптации способствуют и взаимообмен культурной информацией, и потенциальные возможности внутреннего развития. Территориальная адаптация характеризуется демографическим освоением территории, что проявляется в динамике численности всего населения этнической группы и ее отдельных составных частей, размещении населения (плотности, миграционной подвижности, формы обитания, состоянии освоенной территории)1.
Культурная адаптация определяется необходимостью приспособления к условиям внешней среды элементов традиционной материальной и духовной культуры и проявляется в виде трансформации некоторых элементов традиционной культуры и включения инноваций. Социальная адаптация направлена на оптимизацию взаимоотношений этнической группы и ее отдельных представителей с существующей социальной средой и связана с необходимостью выработки организованных действий группы для улучшения условий жизнеобеспечения, самовоспроизводства и охраны своих границ (как реальных, так и условных). Социальная адаптация проявляется в виде усложнения социальной структуры группы и приспособления социальных институтов, регулирующих семейные, внутри- и межгрупповые отношения, передачу этнокультурной информации, социализацию новых поколений и пр.
Эффективность процесса адаптации оценивается на основе кибернетического подхода, согласно которому, «поведение системы будет адаптивным, если она удерживает существенные переменные в пределах, обеспечивающих функционирование данной системы как целостности» . Если в качестве системы рассматривать этническую группу, составляющую микрообщество, то ее адаптация будет выражаться в стабильном развитии группы, сохранении ее этнической принадлежности и основных этнических маркеров (язык, элементы традиционной культуры).
Стабильное развитие этнической группы отражается в показателях ее развития в экономической сфере (развитии производства, внешней и внутренней торговле, структуре потребления), социальной сфере (уровне и характере имущественной дифференциации, занятости населения), духовной сфере (состоянии культуры, уровне образования), политической сфере (отношение к политической системе и органам власти), демографической ситуации (естественном приросте населения, продолжительности жизни), проявлениях девиантного поведения (преступности, алкоголизме, суицидах, психических патологиях) .
Экологический и социальный кризис современности актуализировал необходимость изучения проблем развития конкретных этнических общностей, выявления закономерностей и специфики процессов социокультурной адаптации на разных этапах их развития, дальнейшей разработки методологии исследования. В конце 1980 - 1990-х гг. появляется большое количество работ, посвященных исследованию этих вопросов, в частности З.П. Соколовой, Л.В. Корель, П.С. Кузнецова, О.Н. Шелегиной, Е.В. Петровой и др. Проблемы адаптации становились основной темой или одним из направлений в рамках работы различных научных форумов .
Данная проблематика является актуальной при исследовании процессов колонизации Сибири, выявлении особенностей формирования населения этого региона и развитии локальных культур. Среди населения Северо-Западной Сибири, которая издавна была полиэтничной территорией, особый интерес представляет изучение процесса социокультурной адаптации ижемской группы коми (зырян), или ижемцев, переселявшихся из-за Урала в Березовский округ Тобольской губернии с начала второй половины XIX в. Эта этнотерриториальная группа показывает пример высоких адаптивных возможностей, связанных с восприимчивостью элементов инонациональной культуры, стремлением к расширению территории обитания. Исследования по изучению основных аспектов адаптации коми переселенцев, в том числе и ижемских, уже проводились учеными из Коми Республики Н.Д. Конаковым и О.В. Котовым1.
Распространение национальных процессов на территории бывшего Советского Союза в конце XX в. и рост этнического самосознания затронули и коми население Северного Зауралья (территория севера Тюменской области). Это выразилось в проявлении устойчивой этнической самоидентификации группы, углублении процессов этнического сплочения и появлении национальных движений и общественных организаций, объединяющих коми население этой территории. Их целью является сохранение и развитие традиционной культуры и образа жизни зауральских коми-зырян. В связи с этим повышается общественный интерес к изучению этнической истории этой группы, освещению основных аспектов ее социально-экономического и культурного развития. При исследовании процессов адаптации коми мигрантов особенно интересным представляется изучение опыта первых поколений переселенцев, который закреплялся в виде традиций и обычаев и транслировался последующим поколениям.
Первые известия о коми-ижемцах Северного Зауралья появляются в материалах экспедиционных исследований середины - второй половины XIX в. М.А. Кастрен во время экспедиций по Северной России и Сибири в 1843-1844 гг. рассматривал торговые связи коми-зырян, их участие в Обдорской ярмарке, развитие взаимоотношений с населением Сибири1. Упоминание о коми, живших оседло в с. Мужи Куноватской волости Березовского округа содержатся в материалах экспедиции Д. Юрьева, участвовавшего в исследованиях РГО на Северном Урале в 1847-1848 гг.2 В работе Н.А. Абрамова приводятся сведения об участии коми в Березовской, Обдорской и Мужевской ярмарках в середине XIX в., механизме торговли и путях, соединяющих Березовский край и Урал3.
В трудах финского ученого А. Алквиста, проводившего экспедиционные исследования среди хантов и манси, в том числе в бассейне рек Нижней Оби и Северной Сосьвы в 1854-1858 гг. и в 1877 г., содержатся краткие данные о расселении коми-ижемцев и их хозяйственной деятельности, отмечается их трудолюбие и «плодовитость», дается положительная оценка их роли в процессе освоения края4. В трехтомной работе «Религия югорских народов» другого финского ученого К.Ф. Карьялайнена, работавшего в Западной Сибири в 1898-1902 гг., в рамках сравнительного анализа религии хантов и манси и других финно-угорских народов, приводятся материалы, характеризующие анимистические представления коми5. Отдельные бытовые зарисовки, а также описание антропологического облика ижемцев отражены итальянским ученым С. Соммиэ, проводившем исследования на севере Западной Сибири в 1880-х гг.1
Отдельные сведения о коми-ижемцах собраны И.С. Поляковым во время поездки в 1876 г. на север Тобольской губернии по р. Обь . Кузнецов Н.И., участник экспедиции Горного Департамента для исследования Северного Урала, работавший летом 1886 г. на территории Северного Зауралья, в своих отчетах приводит данные о существовании обменных связей коми-ижемцев с манси, и прилагает описание коми календаря и его фотографии3. В последней четверти XIX в. состоялась экспедиция И.М. Воропая по Северному Уралу, Оби и Большеземельской тундре. В его описании путешествия дается большое количество сведений о коми жителях с. Мужи, их быте, особенностях менталитета, семейно-брачных отношений, половозрастном распределении обязанностей в семье оленеводов и пр. 4 В материалах экспедиционных исследований Н.Л. Гондатти в низовьях Оби и Сосьвинско-Ляпинском бассейне (1885-1886 гг.) также содержатся данные о торговой деятельности коми-ижемцев, межэтнических контактах, описания конфликтных ситуаций, связанных с развитием коми оленеводства в крае5. В целом, представленные в работах краеведов, путешественников и ученых 1840-х - последней четверти XIX в. данные о зауральских коми весьма фрагментарны, отрывочны и не дают целостного представления о способах и характере результатов процессов адаптации переселенцев.
Этнографическое изучение Березовского края привлекало внимание политических ссыльных в конце XIX - начале XX в. Особый интерес представляют исследования В.В.Бартенева, который с 1891 по 1894 гг.
находился в ссылке в Обдорске. За это время он собрал обширные сведения о состоянии торгово-промышленной деятельности на севере, этнографии края, культуре, развитии просвещения населения, которые нашли отражение в его работе «На крайнем Северо-Западе Сибири. Очерки Обдорского края»1. Он отмечает роль ижемского населения в жизни Обдорска, приводит данные о динамике их численности в селе, освещает условия их проживания, особенности быта, развитие грамотности, отношения с русскими, внутригрупповые и семейные отношения, оленеводство, промыслы, торговую деятельность. В 1906 г. в ссылке в г. Березове находился Н.Л. Скалозубов, который с 1894 г. был губернским агрономом, а в 1906 г. возглавил Тобольский губернский музей, с 1911 г. стал членом РГО. Во время ссылки в Березове он вел дневник, где приводил сведения об условиях проживания и хозяйстве коми-ижемцев в Березове2.
В начале XX в. появляются публикации служителей церкви, которые жили и работали в Березовском крае и на основе собственных наблюдений описывали особенности духовной культуры прихожан, семейных обычаев и досуга, их уровень грамотности и пр. Миссионер игумен Иринарх (Шемановский) рассматривал религиозные взгляды коми-ижемцев и высоко оценивал их роль в процессе христианизации и распространении «русского образа жизни» среди коренного населения . В работе другого священнослужителя 3. Козлова содержатся очень интересные и подробные сведения о коми с. Мужи, приводится описание их жилищ, интерьера, женской и мужской одежды, свадебной обрядности, особенностей оленеводства, дается история развития Мужевской церковно-приходской школы и освещается процесс обучения1.
Начало XX в. отмечено появлением фундаментальных исследований А.А. Дунина-Горкавича, которые были обобщены в трехтомном издании «Тобольский Север» . Он прослеживал факторы переселения коми-ижемцев в Северное Зауралье, динамику миграционных процессов, особенности расселения в крае, освещал основные хозяйственные занятия - оленеводство и торговлю. Автор рассматривал роль коми в процессе освоения севера и социально-экономического развития края и формирование взаимоотношений с коренным и русским населением региона. Он проявлял объективный подход при оценке проблем взаимодействия коми с местным населением края и положительно оценивал расселение ижемцев, которых считал «самыми подходящими кандидатами» для интенсификации развития оленеводства и рыболовства. В других работах А.А. Дунина-Горкавича освещаются вопросы развития рыболовного промысла, оленеводства, земледелия в Березовском крае, и в частности, приводятся сведения, характеризующие деятельность коми-ижемцев3.
Б.М. Житков, который в 1908 г. был руководителем экспедиция РГО по изучению топографии, природного разнообразия и этнографии полуострова Ямал, дает характеристику населения с. Обдорского, отмечает влияние зырянского языка на языки коренных народов, приводит данные о торговых отношениях ненцев с коми, освещает особенности ижемского оленеводства и других отраслей их хозяйства4. Он одобрительно оценивал перспективы широкого расселения коми в пределах северной части Тобольской губернии, которые, по его мнению, были связаны с социально-экономическим развитием края.
Другое отношение к процессу расселения коми-ижемцев отражено в работах профессора А.И. Якобия. Он негативно оценивал влияние коми на представителей коренного населения, особенно в связи с распространением алкогольных напитков, кражей оленей, захватом оленьих пастбищ. Выражая мнение аборигенного населения, А.И. Якобий предлагал ограничить территорию проживания и землепользования коми1.
Освещение отдельных сторон жизнедеятельности локальных групп коми, содержится в материалах исследований Г.И. Артеева, Г.М. Дмитриева-Садовникова, И.Н. Шухова2. Эпизодические сведения о семьях коми оленеводов, кочующих в районе Северного Урала, приводятся В.Н. Чернецовым, участвовавшим в переписи населения 1926-1927 гг. в районе Сосьвинско-Ляпинского бассейна3. Специальное исследование, посвященное зауральским коми, было проведено в середине 1920-х гг. Г.А. Старцевым. В его небольшой работе приводятся данные о динамике коми населения Березовского уезда Тобольской губернии, уровне грамотности и развитии школьной сети на 1925 г., имущественной дифференциации среди коми, рассматривается отношение коми к бракам с представителями коренного населения края4.
Таким образом, в литературе 1840-х - начале XX в. коми-ижемцы Северного Зауралья практически не становились объектом специального изучения, освещение отдельных особенностей их культуры, хозяйства, специфики положения коми переселенцев, характера их взаимодействия с местным населением Березовского края рассматривались в контексте исследований, посвященных изучению экономики, географии, культуры коренного населения края. В основном сведения о коми, содержащиеся в этих работах, фрагментарны, носят описательный характер и не дают целостного представления о зауральских коми.
В научных исследованиях конца 1920-х - 1960-х гг. крайне редко встречаются материалы, посвященные коми Северного Зауралья. Отдельные сведения об участии коми-ижемцев в промысловом рыболовстве приводятся в работах В.Г. Иванчинова, Н.А. Свешникова, характеризующих развитие промышленного рыболовства в Березовском крае1.
Новый этап изучения зауральских коми-ижемцев связан с деятельностью Коми филиала АН СССР, открытого в 1949 г. (с 1987 г. -Коми научного центра УрО АН СССР). Ф.В. Плесовский на основе обобщения материалов полевых исследований 1920-1930-х гг. и материалов экспедиций автора и сотрудников Коми филиала АН СССР 1960-х гг. описал локальные варианты свадебной обрядности различных групп коми, в том числе зауральских коми-ижемцев2. Им выявлены основные черты, маркирующие этническую специфику этого обряда, что позволяет определить преемственность традиций в области духовной культуры изучаемой группы.
С конца 1950-х гг. начинает проводиться планомерное изучение процесса этногенеза и этнической истории народности коми. В рамках этногенетического направления проводил исследования Л.П. Лашук3. В 1970-1980-е гг. появляются фундаментальные работы Л.Н. Жеребцова, посвященные изучению этнической истории и традиционной культуры коми. Он рассмотрел исторические, этнические, культурно-бытовые взаимоотношения коми с окружающими его народами (русскими, обскими уграми, ненцами, саамами) с древнейших времен до начала XX в.1 Им прослежена роль русских в процессе этногенеза коми, значение русификации на формирование языковых и культурных особенностей коми, сделан подробный анализ коми заимствований в различных сферах культуры обских угров и ненцев, выявлено наличие встречных заимствований из хозяйства и культуры этих народов. Л.Н. Жеребцов затрагивает вопросы переселения коми-ижемцев на территорию Березовского края Тобольской губернии, приводит данные официальной статистики о первых поселенцах и динамике их численности, рассматривает проблемы их укоренения и развития взаимоотношений с местным населением2.
В 1980-х гг. выходят работы Н.Д. Конакова, в которых на основе анализа широкого фактического материала исследуются адаптационные возможности хозяйства коми, в том числе и ижемской группы.3. В последующем автор продолжил изучение этих вопросов в соавторстве с другими исследователями на примере трех этноареальных групп коми - Кольских, обских и алтайских4. Авторы обращают особое внимание на сохранение этнокультурных стереотипов и этнического самосознания, механизмы и факторы хозяйственной адаптации мигрантов на новой территории. По их мнению, социальный фактор, определяющий единство этноареальных групп коми (брачно-родственные связи), был не единственным и не главным в их формировании. На первом месте стояли причины экономического характера. Подробный анализ был сделан и самому механизму культурной адаптации, основанному, в первую очередь, на приспособлении традиционной системы природопользования к новым экологическим условиям. Данный процесс во многом определяется этнопсихологическими стереотипами культурно-хозяйственного оптимума, выработанными на прежней территории обитания этноса. Среди отличительных черт ижемской системы природопользования главной признается бизональность1.
Процесс освоения коми районов восточного Зауралья и развитие их этнокультурных контактов с коренным населением Северо-Западной Сибири рассматривался в работах Н.В. Филатовой и, в контексте историко-культурного изучения хантов, - Е.П. Мартыновой2. Н.А. Миненко отмечала развитие торговых отношений коми с населением Северного Зауралья уже с начала 1830-х гг.3 В.В. Кучер и Е.В. Перевалова, рассматривая административное деление и систему управления, историю формирования крупных населенных пунктов, этапов и направлений социально-экономического развития Березовского края, исследуют процесс социальной интеграции ижемцев в Северном Зауралье и характеризуют их расселение в крае, условия землевладения и землепользования, определяют их роль в развитии оленеводства и торговли в крае4.
В.А. Козьмин на основе этнографических исследований и собственных полевых материалов рассматривает динамику территориального распространения ижемского оленеводства в Западной Сибири, анализирует его основные отличительные признаки и их происхождение, приводит оленеводческую терминологию, впервые дает подробную характеристику оленьего транспорта коми-ижемцев . А.В. Головнев рассмотрел некоторые аспекты влияния коми на хозяйство народов Северо-Западной Сибири в XVII - XIX вв.2 Отдельные вопросы, связанные с изучением особенностей хозяйства и культуры, некоторых аспектов территориальной адаптации коми-ижемцев Северного Зауралья рассматривались в работах СВ. Турова, В.Н. Гриценко3.
Исследованию традиционной духовной культуры зауральских коми посвящены работы Ю.Г. Рочева. Он анализирует представления об орте у коми и убедительно доказывает тождество образов орт и урес, зафиксированного им у зауральских коми во время экспедиции 1980 г. в Шурышкарском районе Тюменской области . Ю.Г. Рочев выявляет коми-хантыйское взаимовлияние на материале фольклора старожильческого населения севера Тюменской области5. В антропонимических исследованиях Т.Б. Лаптандер рассматриваются проблемы происхождения и распространения коми фамилий, патронимов, матронимов и андронимов, дается их этимология6.
Таким образом, в процессе изучения зауральских коми на протяжении более чем полутора столетий собран значительный фактический материал, позволяющий проводить изучение факторов, механизмов и результатов социокультурной адаптации группы. Возросший в 1990-х гг. интерес ученых и краеведов к выявлению различных аспектов культуры коми-ижемцев Северного Зауралья показывает лакуны в историографии этой проблематики. Дальнейшие разработки требуются в освещении подробностей расселения локальных групп коми на территории Северного Зауралья, необходима детализация процессов становления хозяйства у коми переселенцев, в первую очередь таких его отраслей как оленеводство и рыболовство. Далеки от решения проблемы определения динамики этнодемографических процессов и семейно-брачных отношений. Необходимо расширение источниковой базы для подробного и достоверного анализа формирования и развития этнокультурных отношений в Березовском крае, обусловленных освоением территории коми-ижемцами.
Поставленные проблемы определили цель и задачи диссертационного исследования. Цель данной работы заключается в изучении процессов формирования, воспроизводства, жизнеобеспечения и самоорганизации коми-ижемцев Северного Зауралья.
В соответствии с обозначенной целью определены задачи исследования. Во-первых, проанализировать процесс территориально-хозяйственной адаптации первых поколений коми мигрантов в Северном Зауралье. Это предполагает выявление условий их расселения, определение динамики численности, установление особенностей воспроизводства и модификации традиционных отраслей хозяйства и развития торговой деятельности на территории севера Тобольской губернии.
Во-вторых, охарактеризовать процесс приспособления комплекса традиционной материальной и духовной культуры коми переселенцев в Северном Зауралье. Частными задачами здесь являются систематизация этнографических данных по традиционной культуре зауральских коми, выявление их этнокультурной специфики, выявление заимствований и характера взаимовлияния в процессе их взаимодействия с населением Березовского края.
В-третьих, охарактеризовать развитие процесса социальной адаптации изучаемой группы в рамках семьи, общины, институтов самоуправления, а также выявить особенности социального взаимодействия коми с населением Березовского края.
В связи с этим объектом исследования данной работы является ижемская группа коми (зырян), расселенная на территории Северного Зауралья. Предмет исследования - изучение процессов приспособления сферы хозяйства, культуры, социальных институтов зауральских коми-ижемцев к новой социокультурной и природной среде обитания при переселении из Коми края, выявление факторов, механизмов и результатов процессов взаимодействия с местным населением Северного Зауралья.
Хронологические рамки данной работы охватывают начало XIX -первую четверть XX в. Нижней временной границей является начальный этап миграционных процессов коми-ижемцев на территорию Северного Зауралья. Верхняя граница определяется трансформацией традиционного хозяйства и кардинальными изменениями в системе общественных отношений после установления в крае Советской власти. При изучении практики миграционных процессов коми в Северное Зауралье и рассмотрении особенностей этногенеза коми-ижемцев дополнительно использованы более ранние материалы.
Территориальные рамки исследования ограничиваются территорией Северного Зауралья, в административном отношении входившей в Березовский округ (уезд) Тобольской губернии, после 1918 г. - Тобольский уезд Тюменской губернии, в 1923 г. - Уральской области. Для изучаемого периода допускается также обозначение этой территории как Березовский край. Для проведения сравнительного анализа привлекаются данные, характеризующую культуру коми-ижемцев Печорского края Архангельской губернии.
Методологической основой исследования является принцип историзма, позволяющий рассматривать взаимосвязь и динамику исторических фактов и явлений. Применен также системный подход в сочетании со структурно- функциональным анализом. Теоретической и методологической основой диссертации явились труды историков, этнографов, культурологов С.А. Арутюнова, Н.Д. Конакова и О.В. Котова, С.А. Крупника, Э.С. Маркаряна, Н.А. Миненко . В процессе исследования применялись традиционные методы исторических исследований, прежде всего историко- сравнительный. Для сбора полевых материалов использовались методы экспедиционной этнографической работы: интервьюирование, непосредственное наблюдение, фотофиксация. При изучении вещественных источников основным методом было научное описание элементов материальной культуры. При анализе материалов метрических книг и исповедных росписей основными были методы генеалогических исследований, в первую очередь, составление создание фонда семейных родословных. В процессе изучения миграционных процессов коми-ижемцев и формирования структуры их расселения в Северном Зауралье применялись статистические методы и картографирование.
Источниковую базу исследования составили материалы из фондов местных архивов: Государственного архива Омской области (ГАОО), Государственного архива Тюменской области (ГАТО), Государственного архива общественных и политических объединений Тюменской области (ГАОПОТО), Государственного учреждения Тюменской области государственного архива в г. Тобольске (ГУТОГАТ), Государственного архива Ямало-Ненецкого автономного округа (ГАЯНАО), Государственного архива Ханты-Мансийского автономного округа (ГАХМАО). Были использованы также опубликованные источники, полевые материалы автора, вещественные источники. Систематизация источников проводилась в зависимости от их происхождения и характера содержащейся в них информации.
Первую группу источников составили законодательные материалы и распоряжения центральной власти Российского государства, определяющие механизмы расселения крестьян из европейской части России в Сибири, условия землепользования и торговой деятельности переселенцев. Прежде всего, это «Устав об управлении инородцев» (1822 г.) и изданное позже на его основе «Положении об инородцах» (1892)1.
Одну из основных групп источников составили материалы церковного учета населения: брачные обыски, метрические книги и исповедные росписи. Корпус наиболее ранних источников представлен в материалах метрических книг всех церквей г. Березова и Березовского округа фонда Тобольской духовной Консистории за 1730 по 1862 гг., и Троицкой церкви с. Кушеват за 1875 г. Источники, относящиеся к более позднему времени, представлены в материалах метрических книг Мужевской Михаило-Архангельской церкви за 1875-1882 гг.3, исповедных росписей за 1883 -1894, 1896-1902, 1904-1906, частично за 1908, 1911-1917 гг.4, брачные обыски Мужевской церкви за 1881-1888, 1901-1903 гг.5 и Обдорской Петропавловской церкви за 1891-1901 г.6
Метрические книги содержат записи о крещении, венчании и погребении в приходе церкви; приводятся фамилии, имена и отчества прихожан, участвовавших в обрядах, их сословное положение и место приписки. Выборка и анализ всех записей участия коми-ижемцев в церковных обрядах позволяет выявить фамильный состав коми-ижемцев, первыми начавших осваивать Северное Зауралье; их сословное положение, сроки появления различных семей на территории Березовского края; место их первоначального проживания, маршруты и сроки их передвижения по округу; проследить динамику движения населения. Кроме того, метрические книги являются ценным источником для проведения этнодемографических исследований, так как в них содержатся сведения об основных этапах жизненного цикла человека - рождении, венчании, смерти, отражается также количество родившихся и умерших детей в семье. В разделе «об умерших» фиксировалась причина смерти человека, что позволяет проследить влияние различных заболеваний на разные возрастные группы коми. В некоторых случаях удается выявить связь внутренних миграционных процессов с распространением эпидемий.
Анализ записей о воспреемниках (крестном отце и крестной матери) в обряде крещения и поручителях при венчании дает косвенные свидетельства о формировании взаимоотношений коми с местным населением. К сожалению, представленная в метрических книгах информация не является исчерпывающей. В метрических книгах указывается только место приписки человека, а не его фактического проживания, поэтому сложно определить по одной записи, жил ли он в населенном пункте, входящим в приход данной церкви, либо находился там кратковременно. Если человек не участвовал в церковных обрядах, то его пребывании в определенном населенном пункте остается неизвестным. Метрические книги также не содержат данных о возрасте старшего поколения первых поселенцев, не всегда удается восстановить полный состав семьи, особенно если не указывалось имя супруга (супруги). В некоторых случаях прочтение записей затрудняет сложный почерк заполнявшего книгу священнослужителя, иногда встречаются описки при фиксации имени, отчества, фамилии, или пропуски имени крестившегося ребенка.
Восполнение этих пробелов возможно с помощью привлечения других данных, содержащихся в комплексе церковных материалов. Исповедные росписи содержат информацию о количестве дворов (домохозяйств), количестве мужского и женского населения, приводятся посемейные списки, фамилии, имени и отчества супругов и имена детей, указывается возраст каждого члена семьи на данный год, степень свойства и родства по отношению к главе семьи. В большинстве случаев сделаны отметки о смерти одного из членов семьи; если один из супругов умер, то оставшийся в живых фиксировался как вдовец или вступивший в следующий брак. Кроме того, в формуляре исповедных росписей приводились данные о длительных отлучках или отъезде членов семей. Обычно в исповедных росписях записи проживающих в населенном пункте группируются по сословному принципу и по волостям, к которым были приписаны прихожане. Национальность же их не указывалась, поэтому в случае межэтнического брака женщины коми уже практически невозможно без дополнительных данных выявить ее происхождение. В записях исповедных росписей не всегда приводятся пометки о смерти или браке девушки, поэтому отсутствие имени в записях за последующий год бывает затруднительно адекватно трактовать.
Реестры записей бывших у исповеди и причастия содержат хронологию посещений прихожан для исповеди во время постов, указываются фамилии, имена и отчества мужчин, место приписки, при записи женщин и детей зачастую упоминается фамилия и имя отчество их супруга либо отца; иногда фиксируется возраст и этническая принадлежность, возле некоторых фамилий делаются пометы о проживании семьи в чуме.
Брачные обыски представляют собой письменный акт, совершенный причтом церкви перед венчанием с целью установления отсутствия родства и других препятствий у вступающих в брак. Эти документы имели форму поручительства земляков об отсутствии между женихом и невестой «родства как плотского, так и духовного» и иных препятствий для вступления в брак. Источник включал следующие сведения о вступающих в брак лицах: фамилию, имя, отчество, возраст, сословие, семейное положение, приводятся данные об отце невесты, дату вступления в брак, фамилии поручителей за жениха и невесту. Эти документы интересны еще и тем, что в конце их приводятся подписи поручителей, позволяющие судить о распространении грамотности среди мужской части коми населения (женщины в роли поручителей не выступали). Наряду с поручительствами для вступления в брак были необходимы и другие документы: отпускные билеты или паспорт жениха, свидетельства об увольнении в запас из армии, либо «явке к исполнению воинской повинности», выписки из метрических книг для подтверждения возраста вступающего в брак, свидетельства причта по месту приписки о последней дате появления к исповеди и причастию.
Важным источником также являлись клировые ведомости церквей Березовского округа (уезда) (ГУТОГАТ. Ф.156, 700). Клировые ведомости состояли из трех частей. Первая часть включала сведения о здании церкви, о церковном имуществе и доходах, о наличии походных церквей, школы. При описании приходской школы приводились сведения о времени ее открытия, занимаемом здании, отпускаемых для ее содержания средствах, численности учащихся, имелась также информация об учителях - фамилия, имя, отчество, возраст, сословное положение и уровень образования. Во второй части заносились послужные списки причта с указанием фамилии, имени, отчества, даты рождения, семейного положения, составе семьи, сословии, образовании, всех мест службы и сроках переводов из одной церкви в другую, занимаемые должности и пр. Также содержались сведения о всех наградах и наказаниях священников и церковнослужителей. В третьей части давались статистические данные по приходу - численности жителей, количестве родившихся и умерших. К сожалению, эти сведения были дифференцированы только по половому признаку, в некоторых случаях - по сословиям, данные по национальному составу не приводились. Сведения, представленные в клировых ведомостях позволяют исследовать религиозную жизнь ижемцев, их участие в деятельности церкви в качестве священнослужителей или церковнослужителей, церковных старост, а также историю развития церковно-приходских школ в местах расселения коми.
В целом материалы церковного учета населения позволяют реконструировать динамику миграционных процессов коми-ижемцев, выявить территорию их первоначального проживания, определить ареалы приоритетного расселения в Березовском крае, и осветить некоторые вопросы бытовых взаимоотношений коми с местными жителями. Анализ этой группы источников с применением генеалогических методов исследования дают возможность восстановить семейные родословные некоторых локальных групп коми.
Достоверные данные, свидетельствующие о количественном составе коми жителей в Северном Зауралье, территории их расселения и центрах компактного проживания, дают материалы следующей группы источников -статистического учета населения. В материале переписки уездного исправника Березовского уезда о национальном составе населения за 1907 г. приводятся сведения о численности коми по волостям (ГУТОГАТ. Ф.417). Использованы также опубликованные источники: материалы всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. и материалы Всероссийской переписи 1926-1927 гг.1
Большую группу источников составили материалы делопроизводства, сосредоточенные в фондах ГУТОГАТ: Тобольской духовной консистории (Ф.156), Тобольского общего губернского управления (Ф.152), Тобольского губернатора (Ф.479), Тобольского государственного статистического комитета (Ф.417), Обдорской церковно-приходской школы (Ф.702), Мужевской Михаило-Архангельской церкви (Ф.700), Сосьвинской Христорождественской церкви (Ф.707), Хэнского миссионерского стана (Ф.703), Тобольского приказа общественного призрения (Ф.335), Березовского уездного комиссара Тобольской губернии (Ф.729), Березовской окружной переписной комиссии (Ф.573) и др., а также фонде Главного управления Западной Сибири ГАОО (Ф.З). Для изучения участия коми в общественной жизни Березовского края в начале 1920-х гг. отдельные сведения извлечены из фондов ГАХМАО: Саранпаульского сельского Совета (Ф.64), Саранпаульского волвоенкома (Ф.70); а также фондов ГАОПОТО: Березовского уездного комитета РКП(б) (Ф.67), Березовского райкома КПСС (Ф. 68), Обдорского райкома ВКП(б) (Ф.105), Первичной Саранпаульской территориальной парторганизации, Березовский район (Ф. 745).
Среди комплекса делопроизводственных документов выделяется несколько подгрупп: протокольная документация (журналы, протоколы), деловая переписка (предписания, официальные письма и пр.), отчетные документы (отчеты, доклады и др.).
Среди протокольной документации особый интерес представляют приговоры сельских сходов и церковных общин, отражающие участие коми в общественной жизни населенных пунктов (ГУТОГАТ. Ф.156, 729). Классные журналы ЦПШ содержат фамильный состав учащихся, что позволяет определить среди них численность детей коми (ГУТОГАТ. Ф.702).
Деловая переписка содержит оперативную информацию, связанную с текущими событиями в крае; сведения отличаются достоверностью и, в то же время, зачастую очень фрагментарны. В переписке причта Мужевской церкви с Благочинным церквей Березовского округа, Куноватской инородческой управой, Березовским отделением Тобольского Епархиального училищного Совета 1880-1920-х гг. имеются материалы, характеризующие участие коми в жизни церковной общины, условия их деятельности в роли церковного старосты, сборщика пожертвований, приводятся сведения о школе и школьных учителях; переписка содержит также информацию о случаях суицида среди коми жителей с. Мужи и раскрывает механизм получения разрешения на их погребения «по христианскому обряду» (ГУТОГАТ. Ф.700). В материалах переписки Сосьвинско-Ляпинской земской управы о доставлении сведений о жизни сибирских туземных народностей за 1918-1919 гг. приводится перечень селений с указанием численности жителей, описываются их системы управления, участие разных групп населения в использовании земельных угодий, характер промыслов, дается анализ отношений коренных жителей с русскими и коми-ижемцами (ГУТОГАТ. Ф.735). Среди материалов переписки можно выделить документацию Хэнского миссионерского стана с настоятелем Обдорской духовной миссии, Хэнским сельревкомом, относящимся к 1920-1922 гг. (ГУТОГАТ. Ф.703). Источник содержит сведения о разрешении крестных ходов, справки о разрешении на крещение ребенка, где отражаются некоторые фамилии коми, являвшихся служителями миссионерского стана, жителями населенных пунктов Хэ, Нори, Ныды.
Для реконструкции этнокультурных отношений коми и коренного населения XIX в. важное значение имеют жалобы, прошения и обращения отдельных лиц в административные органы Березовского уезда (округа). Среди этой группы источников выделяются материалы фондов Тобольского губернского управления по крестьянским делам (ГУТОГАТ. Ф.335), Тобольского губернского присутствия по промысловому налогу (ГУТОГАТ, ф.496), Материалы Березовского окружного Полицейского управления (ГУТОГАТ. Ф.738) и опубликованные материалы Обдорской книги для записи приговоров по тяжбам, спорам и проступкам инородцев (1881-1901 гг.)1.
В материалах Тобольского губернского по Промысловому налогу Присутствию (1913-1916 гг.) содержатся жалобы коми-ижемцев о «неправомочные» штрафах за торговлю без промыслового свидетельства, приводятся свидетельские показания односельчан, прилагаются решения Тобольской Казенной палаты. В этих документах даются фамилии владельцев мелочных лавок, сведения о их товарообороте, прибыли, размерах промыслового налога, кроме этого, отражается активная позиция коми в отстаивании своих интересов. В фонде Березовского окружного Полицейского управления содержатся следственные материалы, связанные с долговыми выплатами мелких торговцев коми, при этом указывается, какие товары они брали, на какую сумму, как строились их взаимоотношения с кредиторами. Эти источники содержат информацию, полученную непосредственно от представителей одной из сторон участников отношений. В то же время они характеризуются некоторой односторонностью, так как фиксировались обычно какие-либо неординарные ситуации или случаи, чаще всего конфликтные.
Среди отчетных материалов большое значение имеют рапорты причта и старосты Петропавловской церкви с. Обдорск 1890-х гг. (ГУТОГАТ. Ф.156), где отмечается высокая религиозность коми как оседлых, так и кочевых, готовность их вносить пожертвования на нужды храма. Отдельные сведения о помощи коми в миссионерской деятельности, их стремлении к получению образования содержатся в путевых журналах и рапортах миссионеров, отчетных рапортах и годовых отчетах Обдорской миссии за 1860-х-1880-х гг. (ГУТОГАТ. Ф.156). Часть этих документов опубликована1.
Таким образом, материалы делопроизводства представляют широкий круг источников, содержащих разнообразную информацию, которая позволяет восстановить особенности хозяйства коми-ижемцев, торговых связей, их участие в общественной жизни своего населенного пункта, отдельные вопросы развития этнокультурных отношений в Березовском крае. Самостоятельную группу составили нарративные источники. Особенно ценным среди них является «Описание Обдорской ярмарки», подготовленное в 1858 г. военно-окружным начальником Березовского округа Г. Колпаковским (ГУТОГАТ. Ф.417). В документе содержится подробный анализ ярмарочной торговли: дается перечень и цена товаров, привозимых на ярмарку коренными жителями, русскими и коми, описаны товары, увозимые за Урал, проанализирован механизм торговли, пути доставки товаров. Особое внимание Г. Колпаковский уделил роли коми в развитии торговли и товаро денежных отношений в Березовском крае, показал положительное отношение Обдорского начальства к их деятельности и отразил динамику сезонных миграций коми, связанных с торговлей, на протяжении 1850-х гг. В докладе пристава Обдорского стана В. Тарасова о поездке его на Ямал с ветеринарной экспедицией в 1913 г. дается краткая характеристика оленеводства коми-ижемцев, показана разница в отношении к оленям и оленеводству между ненцами и ижемцами. Субъективность автора выразилась в одностороннем показе влияния коми на ненцев, имеющем негативную окраску (ГУТОГАТ. Ф. 152).
В группу нарративных источников входят также использованные в ходе работы над темой записки путешественников, историко-этнографические описания, в частности, М.А. Кастрена, А. Алквиста, И.С. Полякова, Н.И. Кузнецова, И.М. Воропая, В.В. Бартенева, Н.Л. Скалозубова, 3. Козлова, А.А. Дунина-Горкавича, Б.М. Житкова, Г.М. Дмитриева-Садовникова. Характер приводимых в них сведений очень разнообразный, содержится большое количество подробностей о хозяйстве и быте коми, их роли в развитии торговли и товаро-денежных отношений в Березовском крае, дается информация биографического характера об отдельных коми-ижемцах. В целом, эта группа источников, хотя и является наиболее «субъективной», но используемая в комплексе с другими документами, позволяет восстановить особенности процесса социокультурной адаптации коми переселенцев.
Для получения дополнительных сведений по теме исследования использовались материалы местной периодической печати, прежде всего «Тобольских епархиальных ведомостей», «Сибирского листка» и др. Ценность представленной в них информации связана с тем, что зачастую публиковались материалы специальных корреспондентов, проживавших на местах в различных населенных пунктах Березовского округа, либо исследователей, путешественников, административных лиц, совершавших поездки по северу Тобольской губернии. Тобольская частная газета «Сибирский листок» издавалась в 1890-1919 гг. Ежегодно на страницах газеты отражались сведения о проходившей Обдорской ярмарке, приводились данные о ценах на продаваемые товары, общем товарообороте, участии коми в торговле. Также освещались подробности хозяйственной жизни Березовского края, среди которых наибольший интерес представляли данные о эпизоотиях, вызывавших падеж оленей, сведения о развитии рыбопромышленности и условиях работы рыболовецких артелей. Газета «Тобольские епархиальные ведомости» начинает выходить с 1882 г. В ней выделяется два отдела - официальный, где публиковались распоряжения Синода, Сената и духовной консистории, и неофициальный, содержащий обозрение поездок преосвященных, статьи, посвященные проблемам работы священнослужителей и другие материалы. В неофициальном отделе некоторые публикации отражают этнографические подробности быта, хозяйства, обычаев населения Березовского края, в том числе и коми-ижемцев, раскрываются особенности их взаимоотношений, участие в религиозной жизни края.
Одним из основных источников для данной работы послужили полевые материалы автора, собранные во время этнографических экспедиций, организованных Тюменским областным краеведческим музеем (ТОКМ) и Институтом проблем освоения Севера СО РАН (ИПОС СО РАН). Полевые материалы хранятся в архивах ТОКМ и ИПОС СО РАН, но поскольку эти архивы не имеют фондирования, то в тексте дается ссылка только на район и год исследования. В ходе полевой работы проводились исследования среди коми населения в селах Саранпауль, Щекурья, Няксимволь Березовского района (1991, 2003 гг.) и селах Мужи и Восяхово Шурышкарского района (1992, 2002 гг.). Целью полевых исследований был сбор материала по хозяйству, культуре, быту, истории населенных пунктов, восстановлению генеалогии некоторых семей. Сбор информации проводился в основном путем опроса пожилых жителей (до 1940 г.р.), которые делились воспоминаниями о событиях и явлениях культуры, относящихся к началу -первой трети XX в. Мемораты дополнялись сообщениями о рассказах, полученных информаторами в детстве от более старших родственников. Степень достоверности этих сведений подтверждается схожестью фактов (или современных представлениях об этих фактах), полученных от разных людей. При изучении быта вещественными источниками послужили личные вещи и документы, хранящиеся в отдельных семьях.
В процессе работы использовались также другие группы источников:
- картографические источники: карта Архангельской губернии, карты, опубликованные в «Атласе Азиатской России», карта Тюменской области 1954 г.1
- вещественные источники из фондов Тюменского областного краеведческого музея, окружного музея Ямало-Ненецкого автономного округа им. Н.С. Шемановского, краеведческого музея Шурышкарского района ЯНАО и Березовского района Ханты-Мансийского автономного округа, характеризующие традиционную культуру коми-ижемцев конца XIX - начала XX в.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые предпринимается попытка комплексного изучения начального этапа переселенческих процессов коми-ижемцев на территорию Северного Зауралья, их социокультурной адаптации и интеграции в систему социально-экономических и культурных связей Березовского края. Введен в научный оборот широкитй круг не публиковавшихся ранее документов, выявлен фамильный состав первых коми переселенцев.
Практическая значимость работы заключается в возможности использования основных выводов и положений при изучении истории и культуры народов Северо-Западной Сибири, в решении общих вопросов по выявлению специфики и закономерностей процессов адаптации мигрантов. Материалы исследования и введенные в научный оборот новые источники могут быть применены в научных и популярных публикациях, чтении лекционных курсов по этнографии и истории Сибири в вузах, проведении краеведческих занятий в средних учебных заведениях, при написании исторических справок для создания музейных экспозиций в областном, окружных и районных музеях Тюменской области.
Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались на международных, Всероссийских и региональных конференциях: V международном конгрессе этнографов и антропологов России (Омск, 2003), Международной научно-практической конференции «От ремесла к искусству» в рамках II международного фестиваля ремесел финно-угорских народов «От ремесла - к искусству» (Ханты-Мансийск, 2002), международной конференции «Открытая Россия и открытая культура» (Томск, 2003), IV и VI Сибирском Симпозиуме «Культурное наследие народов Западной Сибири» (Тобольск, 2001, 2002), Всероссийской научной конференции «Экология древних и современных обществ» (Тюмень, 1998, 2003), региональной конференции «Словцовские чтения» (Тюмень, 1998-2003).
Обсуждение диссертации состоялось на заседаниях кафедры археологии, этнологии и специальных исторических дисциплин Уральского государственного университета и гуманитарного отдела Института проблем освоения Севера Сибирского отдления Российской Академии наук.
Публикации. По теме работы опубликовано 11 работ общим объемом 3 п.л. Структура работы. Диссертация состоит из введения, 3 глав, заключения, списка литературы и источников, приложений. Объем составляет страниц машинописного текста, в том числе 12 рисунков, 11 таблиц и список информаторов. Список литературы включает 229 наименований.
Миграции коми на территорию Северного Зауралья в XI-XVII вв. Формирование ижемской группы коми в Печорском крае
Взаимодействие коми с населением Северо-Западной Сибири имеет длительную историю. Археологические, топонимические и фольклорные источники свидетельствуют о существовании этнокультурных связей между населением Приуралья и Западной Сибири, начиная со времен формирования племен перми вычегодской, древних предков коми-зырян. Развитие коммуникаций было возможно благодаря гидрологической системе Северного Приуралья и Западной Сибири, которая создавала благоприятные условия для соединения этих территорий. Для передвижения с Печоры на Обь наиболее древним и важным был Чрезкаменный (Великий Сибирский) путь1. Кроме этого, еще до XVI в. коми был известен путь морского передвижения с Коми края до Оби и Енисея2.
Начальный этап переселений древних коми в район Нижнего и Среднего Приобья относится к XI-XIII вв., что подтверждается археологическими данными. Материалы, полученные на территории Октябрьского района с городищ Шеркалы (XI-XII вв.) и Перегребное (XII -начало XIII в.), в частности, конструкция домов, керамика, украшения находят аналогии в вымской и родановской культурах Приуралья, связываемых с предками коми-зырян и коми-пермяков3. Жители этих городищ занимались охотой на пушных зверей, рыболовством, держали лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, у них существовало железоделательное и бронзолитейное производство
В конце XIV в. миграционные процессы отдельных представителей коми были вызваны христианизацией населения Коми края Стефаном Пермским и учреждением в Усть-Выми Пермской епархии. Некоторые местные жители, не принимавшие христианство, уходили с Нижней Вычегды на более отдаленные территории. Г.Ф. Миллер сообщает, что «в то время, когда пермяки Епископом Стефаном обращены были к Христианской вере, то большая часть сего народа, которые Христианской веры принять не хотели, из Перми ушед в отдаленных местах по реке Оби засели»1. В предании хантов Большого Атлыма, записанным Н.А. Абрамовым, также говорится, что их предки пришли из Пермии во главе с шаманом Памсотником, который «...жестоко препирался о вере со святым Стефаном, просветителем Пермии, и был посрамлен им перед пермянами, которые, познав истину христианского учения, изгнали шамана из своих пределов»2. Косвенным подтверждением этой легенды является существование в середине XIX в. у ясачного населения с. Малоатлымского и юрт Большеатлымских таких фамилий, как Пермяков, Мезенев, Устюжанин, зафиксированных в метрических книгах церкви с. Малоатлымского3.
Ранние коми переселенцы были полностью ассимилированы местным населением и вошли в качестве этнического компонента в состав нижнеобских, кодских хантов4. Появление в Сибири носителей вымской культуры из Приуралья оказало влияние на хозяйство коренного населения, о чем свидетельствуют находки остатков крупного и мелкого рогатого скота на археологических памятниках XI-XII вв.5 Животноводческие традиции кодских хантов сохранились до XVII в.
Развитие комплекса материальной культуры коми переселенцев
В Березовском крае первые коми переселенцы селились в уже существующих крупных населенных пунктах (Обдорск, Березово), либо основывали селения вблизи юрт коренных жителей (Мужи, Саранпауль); по мере освоения низовьев Оби и территории Сосьвинско-Ляпинского бассейна, коми-ижемцы обосновывались в поселениях, где жили ненцы, ханты, манси или русские. При выборе места жительства учитывались удобное расположение торговых путей (водных и наземных), возможность использования рыболовных и пастбищных угодий, немаловажную роль играло наличие церкви в самом селении или поблизости.
В населенных пунктах, расположенных в бассейне рек Сосьвы и Ляпина, преобладала уличная застройка. Селение Саранпауль (дословно с языка манси, «Зырянская деревня») располагалось на высоком правом берегу р. Ляпин (Сыгвы). В первой четверти XX в. селение имело протяженность более километра, дома размещались вдоль берега реки и вглубь берега по выдающимся в болото торфяниковым хребтам; впадающие в Ляпин ручьи делили Саранпауль на три части, называемые в быту первой деревней, второй и третьей1. На правом берегу р. Щекурья (приток Ляпина), в пяти верстах от Саранпауля, находилось с. Щекурья, оно также размещалось возвышенном месте. Выше по течению Ляпина, с правой стороны, располагалась пристань A.M. Сибирякова, в конце XIX в. там размещались часовня, контора, дом конторщика, два больших пакгауза и несколько казарм для рабочих2. В д. Патрасуй, вследствие особого расположения береговой линии, основная улица шла перпендикулярно реке вглубь леса между двумя низинами. В с. Няксимволь основная улица проходила по берегу Сосьвы, выделялась однорядная улица.
В с. Мужи (название, вероятно, происходит от хантыйского мужи, т.е. глубокие котловины близ берегов Оби, в которые весной заливается вода и заходит рыба1, муши - затопляемые весной углубления возле Оби, озера с «живой водой», где ловили рыбу в течение всего года ), относящимся к Куноватской волости, в начале XX в. планировка улиц не выделялась, дома были выстроены без определенного плана, ориентированы в разные стороны, избы были построены «весьма плохо и как попало»3. Такое беспорядочное расположение строений считается типичным для более древних поселений коми4. Центром крупных поселений считалась территория возле церкви, в мелких селениях - возле дома старосты.
На территории Зауралья избы коми, домашнее убранство, посуда были схожи с русскими5. Описание жилых построек первых ижемских переселенцев за Урал в этнографической литературе не сохранилось. Сами коми-ижемцы считают, что первые поселенцы жили в землянках6. Судя по остаткам строений в ныне заброшенных посёлках (Патрасуй, Посолдино), сохранившимся и не перестроенным зданиям в действующих посёлках (Саранпауль, Кимкьясуй), а также по рассказам старожилов, жилые дома были похожи на русские избы-клети, состоявшие из жилой части и сеней7. В конце XIX в. жилые постройки могли объединять под одной крышей по две и более жилых изб, принадлежавших родственникам . В Саранпауле в начале XX в. дома строили из кедрового леса или лиственницы без фундамента, и чаще всего одноэтажные средней высоты (14-16 венцов), высокие срубы встречались редко . Были распространены дома пяти- и шестистенки, встречались крестовые2.
В с. Мужи в начале XX в. дома делали из строевого леса, в виде клети -«простыми избами» . Сруб ставили либо на вкопанные деревянные стойки (чаще из лиственницы), либо на положенные горизонтально на землю бревна, т.н. «скаты», чтобы дом «не ходил», когда почва перемерзает4. Подобные традиции установки срубных построек (амбаров) на бревнах, т.е. почти на земле, существовала в Коми крае в д. Усть-Кожва Кожвинского района5. В д. Патрасуй в 1920-х годах размер среднего жилого дома был 30-40 квадратных метров: они имели длину от 4,5 до 6,5 сажень, ширину от 2 до 3,5 сажень6. В Обдорске для постройки домов использовался «барочный лес», который получали от разлома барки (плоскодонного судна), т.к. строевого леса не хватало и он был небольшим в диаметре (4-6 вершков) . К дому примыкали сени, которые иногда были разделены на две части: одна служила для прохода с улицы в избу, другая использовалась как кладовая8.
Социальная организация и семейные отношения зауральских коми
Коми-ижемцы, переселявшиеся в Березовский край для постоянного проживания, переезжали семьями, в большинстве случаев это были родители с детьми. Иногда переезжали семьи родственников - братьев, дядей и племянников. Так, в 1840-е гг. в Обдорске и в Мужах числились братья Рочевы Андрон и Кузьма Феодоровы из д. Злоба Ижемской волости (табл. 11, №48, 49), в 1850-е гг. в с. Мужи приехал Конев Георгий Ефимов из Ижемской волости, позже к нему присоединился его брат Симеон Ефимов (табл. 11, №28, 29), в 1860-х гг. - Семяшкин Стефан Викулов из д. Злоба, в 1870-х гг. к нему переехал брат Василий, в 1880-х гг. еще один брат Николай (табл. 11, №50). В 1870-х гг. переселились братья Артеевы Феодор Алексеев, Алексей Алексеев и Василий Анисимов из д. Варыжской (табл. 11, № 9), Артеевы Егор и Никанор Петровы из с. Мохченского (табл. 11, №10, И), Батмановы Абрам и Александр Родионовы из Мохченской волости, Коневы Николай и Алексей Ефимовы из Мохченской волости (табл. 11, № 34, 35). В 1860-е гг. в с. Мужи переселилась семья Дьячкова Иоанна Матвеева, с 1870-х гг. с ним жил племянник Дьячков Иван Георгиев (табл. 11, № 22).
Родственники долгое время проживали совместно. Зачастую переселенцы проживали на квартирах у уже обустроившихся сородичей. Строительство новых домов осложнялось тем, что землю для усадьбы надо было получать по приговору в инородческом обществе с уплатой единовременного взноса и последующих выплат за аренду1. В 1883 г. в материалах исповедных росписей Мужевской церкви было зафиксировано 8 семей коми-ижемцев, проживавших в 13 домах . Записывались только те семьи, члены которых являлись крестьянами Мужевского села; те же коми, которые были приписаны к волостям Архангельской губернии, в исповедной росписи не были учтены. В 1885 г. в Мужах числилось уже 67 семей коми, на которые приходилось 60 дворов1. В 1890 г. - 77 семейств, 69 дворов2. В 1900 г. - 75 семей проживали в 78 домах3. В 1903 г., по данным А.А. Дунина-Горкавича, в с. Мужи насчитывалось 88 семейств, 64 из которых «имели домообзаводство» (табл. I)4. В 1911 г. выделялось 138 семейств коми, которые проживали в 135 домах5. В 1917 г. вс. Мужи почти все семьи коми имели собственное жилье: на 142 семьи приходилось 142 двора, но при этом семьи, объединенные в одно семейство, могли проживать раздельно и на них приходилось несколько домов
В Обдорске первые ижемские поселенцы проживали на квартирах у русских. А.А. Дунин-Горкавич пишет, что в 1903 г. в селе было 106 семей коми, 13 из которых имели свои дворы (табл. 1) . Но по данным исповедных росписей, в 1908 г. в Обдорске было зафиксировано всего 48 семей, числившихся в селе, на них приходилось 44 двора9. Кроме этого, в семье В.Т. Александрова воспитывалась приемная дочь Мария Тимофеева Кожевина, фамилия которой говорит о ее коми происхождении10. К 1917 г. в Обдорске насчитывалось 121 семейство коми-ижемцев, которые проживали в 84 домах11.
А.А. Дунин-Горкавич также приводит данные о об условиях проживания коми в 1903 г. в других населенных пунктах: в г. Березове число коми семейств составляло 29, из них 13 имели «домообзаводство», в с. Саранпауль из 49 семей не имели домов 8, в с. Щекурья - из 9 семей были обустроены 7, в с. Сартыньинском 1 семья из трех была обустроена, в с. Няксимволь - 1 семья из 8, на р. Манье жила одна семья, которая имела дом (табл. I)1.
В основном у первых переселенцев преобладали малые семьи, которые после женитьбы сыновей превращались в большие отцовские, состоявшие из трех поколений (родители, дети, внуки). Даже при постройке домов для отдельного проживания семей женатых детей, в большинстве случаев семейства не разделялось, главой считался отец, а после его смерти - мать. После смерти обеих родителей у коми-ижемцев, проживавших оседло, братские семьи сохранялись непродолжительное время, в большинстве случаев они распадались на малые.
Так, в с. Мужи большинство семей составляли малые семьи, состоявшие из супругов (либо вдов или вдовцов) с неженатыми детьми. Иногда в семьи включались воспитанники, в некоторых случаях - боковые родственники (племянники, племянницы). Выделялись также супружеские пары без детей, в основном это были родители, дочери которых вышли замуж. К этому типу отнесены также одиночки - вдовцы, вдовы, либо холостые мужчины, которые имели отдельное домохозяйство. В 1885 г. таких семей насчитывалось 41, что составляло 61,2 % от общего количества семей (67). В 1890 - 48 семей (42,3 % от 77 семей). К 1900 г. доля малых семей уменьшается, их насчитывалось всего 28, т.е. 37,3 % от 75 семей. Уменьшение количества малых семей связано с тем, что в 1890-е гг. в с. Мужи отмечается отток населения в связи с эпидемиями 1890-1891 гг., за период 1891 по 1898 гг. из Мужей уехало 27 семей, большинство из которых состояли из супругов с малолетними детьми. К 1911 г. доля малых семей составляла 55,8 % (77 семей), в 1917 г. - 54,2 % , что также составляло 77 семей (табл.7).
