Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Положение православной церкви и ее влияние на социально-демографические процессы в Удмуртии 31
1. Положение православной церкви в Удмуртии 31
2. Влияние православной церкви на демографические процессы 56
3. Социальная работа церкви 88
Глава II. Миссионерская деятельность православной церкви 111
1. Конфессиональная политика государства и церкви 111
2. Формирование национально-религиозных общин в Удмуртии .- 127
3. Состояние внутренней и внешней миссии в Удмуртии 152
Глава III. Культурно-просветительская деятельность православной церкви 185
1. Духовное образование в Удмуртии 185
2. Просветительская деятельность церкви 215
Заключение 232
Список сокращений 242
Источники и литература 243
Приложения 255
- Положение православной церкви в Удмуртии
- Конфессиональная политика государства и церкви
- Духовное образование в Удмуртии
Введение к работе
Религия всегда играла важную роль в жизни общества. Именно она обуславливает многие характерные черты той или иной цивилизации. Выбор православия в качестве государственной религии во многом определил пути последующего развития Руси, а потом и России. Православие сыграло значительную роль в становлении Российского государства и в складывании менталитета населения, с православием многие столетия было связано и развитие русской культуры. Православная церковь постепенно структурировалась в сложный социальный институт, находящийся в тесном взаимодействии с государством и обществом. На протяжении всей русской истории православная церковь посредством своей религиозной деятельности оказывала огромное влияние на все сферы общественного развития.
В научной литературе религиозная деятельность традиционно подразделялась на культовую и внекультовую1. Под культовой понималась та деятельность, которая была непосредственно направлена на отправление культа, т. е. проведение богослужений, организация религиозных празднеств, строительство и украшение храмов, создание икон. К внекультовой относилась деятельность, напрямую не связанная с отправлением культа, например, хозяйственная, социальная и культурная. Именно внекультовая деятельность церкви имеет наибольшее общественное значение, так как в ней реализуются функции, имеющие социальный характер. Обычно выделяются следующие социальные функции церкви: социально-политическая, мировоззренческая, компенсаторная, морально-этическая, культурная, интеграционная, благотворительная и коммерческая . Одним из направлений внекультовой деятельности православной церкви была социально-культурная деятельность, объединяющая социально-политическую, мировоззренческую, морально-этическую, благотворительную и культурную функции. Исследование социально-культурной деятельности православной церкви позволяет ввести в круг изучения такую актуальную сейчас сферу, как социальная работа. Принятие в 2000 г. "Основ социальной доктрины
православной церкви", вызвало интерес к этому еще малоизученному аспекту
деятельности православной церкви. Другой сферой социально-культурной
деятельности православной церкви было миссионерство. Оно является
специфическим проявлением мировоззренческой функции, направленным на
обращение в религиозную веру инакомыслящих и реализуется в трех
направлениях: религиозно-пропагандистском, информационном и учебно-
воспитательном3. Мировоззренческая функция церкви также осуществляется
и через культурную деятельность. При этом особое значение приобретает
духовное образование, которое одновременно является и способом
распространения религиозных знаний и возможностью подготовки кадров
священнослужителей. Собственно культурная функция церкви, направленная
на создание духовных и материальных культурных ценностей должна
являться предметом специальных литературоведческих, искусствоведческих
и культурологических исследований. Таким образом, в данной работе под
социально-культурной понимается миссионерская, культурно-
просветительская, морально-этическая и социальная деятельность церкви.
Особый интерес представляет социально-культурная деятельность православной церкви во второй половине XIX - начале XX в. В этот период в России происходят преобразования, затронувшие все сферы жизни общества, в том числе и православную церковь. В ходе церковной реформы 1860-1870-х гг. значительно меняется статус православной церкви и духовенства. Реформированию подвергается и духовное образование. Потребность в унификации государственного устройства привела к изменениям национальной и конфессиональной политики и оказала влияние на православную миссию. Все это и обусловливает необходимость изучения социально-культурной деятельности православной церкви во второй половине XIX - начале XX в. Однако, как известно, Российская империя не была монолитным государственным образованием. Она включала в себя множество разных народов, имеющих значительные экономические, конфессиональные и культурные различия. Весь Волго-Уральский регион, в том числе и Удмуртия, является особой территорией, где на протяжении
столетий складывалась чрезвычайно мозаичная этноконфессиональная структура. В этой связи большое значение приобретает изучение региональных особенностей социально-культурной деятельности православной церкви. Таким образом, объектом настоящего исследования является социально-культурная деятельность православной церкви во второй половине XIX - начале XX в. Предметом - ее региональные особенности на территории Удмуртии.
Отдельные аспекты социально-культурной деятельности православной церкви неоднократно становились предметом внимания ученых. Исследования, посвященные этой проблеме можно сгруппировать по четырем основным направлениям. К первому относятся обобщающие работы по истории России и русской православной церкви и специальные исследования, характеризующие как общее положение православной церкви в системе Российского государства, так и некоторые его специфические черты. Второе направление представлено работами, посвященными конфессиональной политике государства и церкви вообще и миссионерской деятельности, в частности. К третьему направлению относятся работы, раскрывающие различные направления просветительской деятельности церкви. Четвертое - представлено работами, посвященными теории и истории социальной работы в России, развитию общественного призрения и благотворительности.
В дореволюционной отечественной историографии социально-культурная деятельность православной церкви во второй половине XIX -начале XX в., за исключением проблем духовного образования, не получила достаточного освещения. Этому было несколько причин. Во-первых, период, отделявший исследователя от изучаемого предмета, был незначителен. Во-вторых, все исследования по истории православной церкви подвергались жесткой цензуре. И, в-третьих, в рассматриваемый период наибольший интерес в обществе вызывали кризисные явления в церковном управлении и проблемы реформирования церкви. В связи с этим большинство работ, созданных до революции, посвящены взаимоотношениям церкви и
6 государства . Тем не менее, это не помешало созданию серьезных исследований по истории русской церкви. Так, в работе "История православной церкви в XIX веке" авторам удалось достаточно полно, хотя и несколько идеализированно, воссоздать историю русской православной церкви в XIX веке . К достоинствам этого издания можно отнести подробное рассмотрение многих аспектов деятельности церкви, таких как, духовное образование, церковное управление, духовные периодические издания. В этой работе вся деятельность церкви оценивается только положительно, а существующие проблемы связываются исключительно с личными недостатками отдельных церковных и светских деятелей. Более объективный подход наблюдается в работе А. В. Карташева6. Автором исследуется история русской церкви, начиная от ее зарождения. Рассматривая положение церкви и ее деятельность в синодальный период (т.е. со времени упразднения патриаршества), автор не соглашается с негативными оценками некоторых своих современников. По его мнению, русская православная церковь в этот период достигла значительных успехов, особенно в сфере просвещения и распространении православия. Однако А. В. Карташеву приходится признать, что тесный контакт церкви с государством являлся для церкви не только благом, но вел к ограничению ее административной и экономической свободы.
Антирелигиозные идеологические установки, занявшие
господствующее положение в отечественной историографии в советский период, привели к появлению целого ряда работ, в которых деятельность православной церкви оценивалась исключительно негативно. Это исследования И. П. Красникова , М. С. Корзуна , Ю. Ф. Козлова , Е. Ф. Грекулова10, П. А. Зайончковского11, В. Г. Чернухи12. Несколько особняком в этом ряду стоит работа Н. М. Никольского, которая, несмотря на очевидную атеистическую направленность, отличается фундаментальность и содержит богатый фактический материал . К достижениям этого исследования необходимо отнести обстоятельное освещение положения раскольников в
Российской империи и характеристику основных старообрядческих толков, согласий и сект.
В связи с празднованием тысячелетия крещения Руси в отечественной историографии усилился интерес к православию. В своих исследованиях часть авторов попыталась отойти от прежних стереотипов при рассмотрении истории русской церкви. Так, в работе "Русское православие: вехи истории" оценивая деятельность православной церкви в конце XIX - начале XX в. авторы впервые отмечают и ее достижения в сфере образования и религиозной мысли .
Для большинства современных исследователей характерен достаточно взвешенный и объективный подход. Так, в работе В. А. Федорова рассматривается общее положение православной церкви, система церковного управления, число культовых сооружений и количество лиц духовного звания, положение приходского духовенства15. При этом он приходит к выводу, что излишне тесная связь церкви с государством создавала для нее много проблем. Автор также дает общий обзор деятельности монастырей и их роли в религиозной, культурной и хозяйственной жизни страны. При освещении конфессиональной политики государства, В. А. Федоров наибольшее внимание уделяет взаимоотношениям государства с христианскими конфессиями и сектами16. Автор отмечает, что в XIX в. конфессиональная политика правительства менялась в соответствии с изменением внутриполитического курса. Отношение Николая I к нехристианским конфессиям характеризуется как терпимое, тогда как христианские секты и, особенно, старообрядчество в его царствование жестоко преследовались. Александр II значительно смягчил положение раскольников и сектантов, что же касается неправославных конфессий, то автор отмечает, что в его правление миссионерская деятельность стала более организованной и последовательной. В правление Александра III начинаются гонения правительства на оппозиционные к православию конфессии, и усиливается деятельность государства и церкви по христианизации неправославного населения. Отмечая неудачи и трудности в деле миссии,
В. А. Федоров считает, что православной церкви удалось достичь значительных успехов. «По данным Синода, с 1836 по 1892 г. было обращено в православие 3030650 человек»17.
В монографии Б. Н. Миронова "Социальная история России периода империи" история православной церкви отдельно не рассматривается18. Однако в ней автор впервые прослеживает становление и развитие духовного сословия в России. По мнению Б. Н. Миронова духовенство как сословие пользовалось определенной самостоятельностью в рамках государственной системы. Автором подробно рассматривается процесс освобождения духовенства и его трансформации из сословия в профессиональную группу. Особый интерес представляют приведенные в работе данные о влиянии православия на демографические процессы. Оценивая воздействие конфессионального фактора на демографические процессы, Б. Н. Миронов приходит к выводу, что его влияние было значительным, но не всеобъемлющим. Главным регулятором демографическим процессов являлись условия жизни1 . Б. Н. Миронов также выявляет основные принципы национальной политики. По его мнению, во второй половине XIX в. происходит резкое изменение внутриполитического курса: на смену традиционной толерантности приходит стремление к форсированной языковой и культурной интеграции нерусских народов. Это было связано как с ростом национальных движений, так и с потребностью в унификации государственного устройства.
В последнее время стали появляться исследования, посвященные проблемам реформирования церкви во второй половине XIX - начале XX в. Среди них, в первую очередь, необходимо отметить статьи СВ. Римского и работы А. Ю. Полунова. В статьях С. В. Римского характеризуется положение православной церкви в России к 1860 году20. Автор анализирует причины и предпосылки церковной реформы 1860-1870 гг. Особое внимание уделяется программе преобразований и ходу реформы. Весьма показательно, что автором и инициатором церковной реформы выступил министр внутренних дел П. А. Валуев (1861-1868 гг.). Оценивая итоги
преобразований, С. В. Римский отмечает, что, несмотря на определенные успехи, реформа не достигла поставленной цели - повышения авторитета духовенства и улучшения его материального положения. По мнению автора, в ходе реформы не удалось уменьшить политическую и экономическую зависимость церкви от государства. В монографии и статье А. Ю. Полунова анализируются изменения в положении православной церкви, связанные с деятельностью К. П. Победоносцева21. По мнению автора, эти изменения, оцениваемые Победоносцевым как незначительные улучшения, являлись по существу пересмотром ключевых преобразований 1860-1870-х гг. Полу нов не согласен со многими негативными оценками деятельности Победоносцева. Он считает, что "реально возвысить роль церкви, нормализовать ее отношения с иными конфессиями в условиях авторитарно-бюрократического режима было практически невозможно"22. И действительно, многие положительные явления в жизни церкви, связанные с именем Победоносцева, частично перечеркивались усилившейся в тот период зависимостью церкви от государства. Незавершенность и противоречивость церковных преобразований приводила к снижению социальной активности духовенства и падению его авторитета. В монографии А. Ю. Полунова подробно освящаются причины и последствия изменения конфессиональной политики государства в 1880-1890-е гг. По мнению автора, правительство, стараясь быстрее нивелировать религиозные и культурные различие, только спровоцировало рост национального движения.
Проблемам взаимоотношений религии и власти в России посвящена монография Л. А. Андреевой23. Анализируя период второй половины XIX -начала XX в., автор отмечает, что государство в лице монарха рассматривало православную церковь исключительно в качестве инструмента идеологической поддержки и обоснования свой власти. Именно с этим Л. А. Андреева и связывает основные проблемы православной церкви. По мнению Л. А. Андреевой в этот период обязанности церкви возрастали, а права сокращались. Невозможность самостоятельно решать свои внутренние
проблемы, сопровождаемая усилившимся диктатом государства, приводила к дезорганизации церковного управления и разложению духовенства.
По-новому взглянуть на историю православной церкви во второй половине XIX - начале XX в. позволяет исследование Т. Г. Леонтьевой24. В этой работе автор рассматривает проблемы модернизации России на примере сельского духовенства. По мнению Т. Г. Леонтьевой именно сельские священники являлись той силой, которая при определенных условиях была способна внедрить в широкие массы населения идеалы гражданского общества и стать проводником модернизации. Однако этого не произошло, как считает автор, в первую очередь из-за того, что процесс освобождения духовенства был начат поздно и так и не завершился вплоть до 1917 г. Леонтьева не согласна с Б. Н. Миронова в том, что в ходе реформ 1860-1870-х гг. произошло полное освобождение духовенства. По ее мнению сельские священники так и не получили в полном объеме политические и имущественные права, что сдерживало их общественную и хозяйственную активность. Следствием этого являлись неопределенность социального статуса и материальные трудности. В результате, как пишет Т. Г. Леонтьева, сельское духовенство оказалось не только не способно подготовить население к восприятию модернизации, но и не смогло найти свое место в изменившемся мире25. И именно в этом, считает автор, кроется та легкость, с которой православная церковь утратила ведущие позиции в послереволюционные годы.
История православной церкви вызывает интерес и у региональных исследователей. С начала 1990-х гг. появилось много работ посвященных проблемам отдельных церковно-административных образований. В некоторых из них, в частности в работах С. М. Васиной, И. И. Мотыка, О. Н. Устьянцевой, Н. Ю. Храповой, Бабушкиной О. Ю. помимо истории епархии и анализа положения православного духовенства раскрываются некоторые
~ 26
направления социально-культурной деятельности православной церкви .
При характеристике второго направления следует сразу же отметить, что в отечественной историографии отсутствуют специальные исследования
11 конфессиональной политики. Она всегда рассматривалась в рамках национальной политики.
Долгое время в отечественной историографии господствовал негативный взгляд на национальную политику государства. Изображение России "тюрьмой народов" и оценка миссионерской деятельности православной церкви как реакционной и русификаторской стало привычной аксиомой в работах многих авторов . Только в последние десятилетия стали появляться исследования, где оценки национальной политики были не столь однозначны. Так, в статьях В. С. Дякина прослеживается национальная политика в России в XIX - начале XX века28. Автор оценивает ее, как непоследовательную и противоречивую. Однако, по его мнению, к достоинству национальной политики, можно отнести то, что она всегда проводилась избирательно, по отношению к конкретным народам, на конкретном временном отрезке. Дякин отмечает, что в конце XIX в. национальная политика ожесточается и связывает это с личностными качествами Александра III и К. П. Победоносцева.
В работе А. А. Дорской подробно освящается история законопроектов о свободе совести 1905- 1917 гг. Работа над этими законами велась II и 111 Государственной Думой, но так и не была закончена. Автор считает, что было обусловлено «во-первых, позицией правительства, борющегося за сохранения православием прав господствующей церкви; во-вторых, деятельностью Государственного Совета, который не одобрил не одного из немногочисленных принятых Думой по данному вопросу законопроектов»30. В исследовании М. А. Волхонского рассматривается национальная политика во второй половине XIX - начале XX века31. Автор отмечает, что в конце XIX в. "ключевым направлением национальной политики стала культурная "русификация" нерусского населения империи. При этом тождественность понятия "русский" и "православный" в сознании правительственных верхов, привела к тому, что одним из принципов культурной "русификации" стала поддержка государством церкви в распространении православия среди нерусского населения"32. По мнению М.
А. Волхонского, в ходе революции 1905-1907 гг. правительству пришлось пойти на значительное смягчение национальной политики, однако в последствие многие начинания так и не были реализованы.
Помимо общероссийских исследований, существует большой круг работ, освещающий миссионерскую деятельность православной церкви в отдельных регионах России и за ее пределами, а также проблемы христианизации некоторых народов. Среди них, прежде всего, необходимо отметить работы самих миссионеров и церковных авторов. Проблемам внешней и внутренней миссии в Волго-Уральском регионе посвящены статьи таких авторов, как М. Елабужский, С. Крекнин, Н. Кибардин, И. Маракулин, Д. Шерстенников, М. Желобов, Ф. Тихвинский, И. Фармаковский . К достоинствам этих исследований можно отнести их максимальную приближенность к делу миссии, подробное рассмотрение форм и методов миссионерской работы, степень участия в ней духовенства. Однако значительным недостатком является некритическое отношение к постановке миссионерского дела. Более взвешенный подход к данной проблеме наблюдается в работе А. С. Можаровского34. Наибольший вклад в изучение христианизации удмуртов внес П. Н. Луппов. Все его исследования, как фундаментальные работы, так и отдельные статьи, отличает объективность и высокая степень научной добросовестности . Используя богатейший фактический материал, автор воссоздает полную картину христианизации и христианского просвещения удмуртов. Объективность П. Н. Луппова позволяет ему показать не только достижения этого процесса, но и его издержки, такие как использование силовых методов при крещении, преобладание формального подхода к делу миссии среди духовенства и, как следствие этого, недостаточно осознанное восприятие удмуртами православия.
В советский период исследователи большее внимание уделяли недостаткам христианизации, оценивая миссионерскую деятельность, как неудачную, насильственную и откровенно реакционную. Такие оценки можно встретить в работах Н. Маторина36, Н. В. Никольского37, Ю. М.
Ивонина, Н. С. Попова39. В 1990-е гг. появилось большое количество региональных исследование, в которых преобладали диаметрально противоположные взгляды на миссионерскую деятельность40. Более объективны на наш взгляд, исследования В. В. Макуриной41 и В. В. Машковцевой . В этих работах авторами рассматриваются изменения в конфессиональной политике государства, а также формы и методы миссионерской деятельности. Большое значение в изучении миссионерской деятельности имеет работа Д. М. Макарова43. В ней прослеживает конфессиональная политика государства в среднем Поволжье, что позволяет уяснить специфику религиозной обстановки в крае к началу XIX в. и выявить предпосылки изменении конфессиональной политики. Автором особо подчеркивается, что миссионерство всегда было государственным мероприятием.
Значительный вклад в изучение православия в Удмуртии внес Е. Ф. Шумилов. Его монографии и статьи подробно освещают многие сферы деятельности православной церкви и в частности влияние православия на развитие культуры. В работе "Христианство в Удмуртии" автор рассматривает процесс христианизации как интеграцию удмуртов в христианское культурное пространство44. По мнению Е. Ф. Шумилова, православная миссия в Удмуртии достигла значительных успехов.
Отдельно хотелось бы отметить этнографические исследования, в которых традиционно большое место уделяется религии. В них нашли отражения специфические черты дохристианских верований и проблемы взаимодействия христианства, ислама и язычества45. Наиболее яркой и интересной представляется работа В. Е. Владыкина, в которой автор впервые воссоздает духовный мир удмуртов \ Особый интерес представляет раздел, посвященный религиозному синкретизму, где автор показывает проникновение христианства в традиционные верования удмуртов. Однако, характеризуя миссионерскую деятельность в целом, В. Е. Владыкин оценивает ее как неудачную.
В этом же направлении можно рассматривать историографию Мултанского процесса. М. Г. Худяков в своих статьях, посвященных Мултанскому процессу, прямо обвиняет представителей духовенства в фабрикации и распространении слухов о возможности человеческих жертвоприношений47. Ссылаясь на слова А. Ф. Кони, автор приходит к выводу о том, что обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев и министр внутренних дел Плеве активно поддерживали обвинение. О неблаговидной роли православной церкви в этом процессе пишут и другие авторы . Так, А. А. Александров обвиняет церковь в том, что она не выступила на защиту мултанцев, а К. И. Куликов и В. М. Ванюшев, считают, что церковью создавалась обстановка нетерпимости к инаковерующим, в которой и стала возможно возникновение Мултанского дела. Иную точку зрения представляет Е. Ф. Шумилов49. Он считает, что православная церковь не участвовала в подготовки и проведение Мултанского процесса. Более того, по его мнению, именно церковь являлась пострадавшей стороной, так возникновение этого дела указывало на неэффективность миссионерской деятельности среди удмуртов. На наш взгляд эти крайние точки зрения несколько упрощают позицию православной церкви в Мултанском деле.
В отечественной историографии под просветительской деятельность православной церкви в основном понимается работа церкви в сфере образования, поэтому третье направление представлено главным образом работами, посвященными духовной школе. В дореволюционной историографии сложилось два взгляда на духовное образование. Первый, представлен в основном церковными авторами, характеризующими духовное образование только положительно, например, работы И. В. Преображенского, П. Знаменского, О. Миропольского50. Светские, особенно радикально настроенные авторы относились к духовной школе с излишним критицизмом, считая ее тупиковой ветвью в развитии образования в России.
В советский период духовное образование оценивалось исключительно негативно. В современных исследованиях, рассматривающих проблемы образования в дореволюционной России, духовное образование
затрагивается лишь фрагментарно. Это, в частности, работы Б. В. Миронова, Е. К. Сысоевой, Н. В. Поляковой, И. В. Юрищевой, В. И. Смирнова и сборник статей "Народное образование на Урале в XVIII - начале XX в."51. В исследованиях, посвященных собственно духовным школам, встречаются диаметрально противоположные оценки деятельности церкви в области образования. Так, в статьях А. В. Сушко и Е. А. Андреевой отмечается, что духовное образование в России находилось на небывалой высоте . Авторы практически не замечают существовавших в духовной школе недостатков. Противоположную позицию занимают В. К. Пинкевич и Т. Г, Леонтьева53. В частности, последняя считает, что тяготы и бездуховность семинарского быта приводили к девальвации православных ценностей среди учащихся и создавали благоприятную почву для революционных настроений у будущих служителей церкви. Более объективной позиции придерживается А. И. Конюченко 4. В его исследовании характеризуется становление духовной школы в Оренбургской епархии. Автор выделяет три основных этапа в развитии духовного образования и отмечает, что, несмотря на все преобразования, к .1917 г. в духовной школе оставалось еще много нерешенных проблем.
Краткая история духовной школы в XIX в. представлена в статье В. А. Федорова "Духовная православная школа"55. В этой работе автор исследует преимущественно многочисленные реформы школ духовного ведомства. В. А. Федоров отмечает, что "все реформы (как и контрреформы) в системе духовного образования проводились по инициативе не духовной, а светской власти, от которой русская православная церковь находилась практически в полной зависимости"56. В. А. Федоров приходит к выводу, что, несмотря на проблемы и сложности в православной духовной школы, она занимала солидной место в общей системе образования в России.
История духовного образования в Удмуртии исследована мало. Применительно к рассматриваемому периоду, о духовных школах, как составной части системы образования упоминают С. А. Даньшина57 и А. Н. Кутявин , который считает, что православная церковь сыграла
16 положительную роль в подготовке учительских кадров для школ Удмуртии. В работах Г. Д. Фроловой прослеживается развитие национальной школы в Удмуртии. Автор подробно рассматривает этапы становления удмуртской школы, касаясь и той роли, которую сыграла в этом православная церковь. Г. Д. Фроловой создана целая галерея портретов просветителей удмуртского народа, в числе которых немало представителей духовенства. Автор по достоинству оценивает труды ряда подвижников народного образования из числа лиц духовного звания (Н. И. Ильминский, Н. Н. Блинов, К. А. Андреев). Тем не менее, Г. Д. Фролова считает, что национальные школы духовного ведомства были малоэффективными и не сыграли значительной роли в просвещении удмуртского населения, за исключением Карлыганской центральной школы59. Интересной представляется статья Н. А. Зеткиной, где деятельность церкви в области национального образования рассматривается как один из этапов национального просветительства60.
К четвертому направлению относятся работы, посвященные истории социальной работы в России. В работе М. В. Фирсова рассматриваются проблемы теоретико-методологического обоснования социальной работы и прослеживаются исторические этапы становления социальной работы в России и за рубежом61. Рассматривая деятельность государства и общественных организаций в социальной сфере, автор оставляет без внимания социальную работу церкви. Если до XVIII в. церковь была практически единственным социальным институтом, занимавшимся в России призрением и благотворительностью, то позднее ситуация меняется. Становление государственной системы призрения и развитие общественных благотворительных организаций оттеснили церковь на второй план. Следствием этого и стало характерное для большинства исследователей невнимание к социальной деятельности церкви во второй половине XIX -начале XX в. Исключение составляют лишь работы о трезвенническом движении и отдельные статьи, посвященные некоторым аспектам благотворительной деятельности церкви . Так в работе Т. С. Протько рассматривается история борьбы с пьянством в России64. Автор отмечает
противоречивую позицию государства по этому вопросу. Деятельность духовенства по борьбе с алкоголизмом автор оценивает как формальную и недостаточную. Противоположная оценка участие церкви в трезвенническом движении содержится в статье Г. В. Гусева . Автор считает, что духовенство сыграло большую роль в борьбе с алкоголизмом.
Большее внимание социальной работе православной церкви уделено в работе В. П. Мельникова и Е. И. Холстовой66. Анализируя причины свертывания социальной активности церкви в XIX в., авторы отмечают, что "в условиях государственно-бюрократического управления церковью многие давние благотворительные традиции регламентировались, добровольные милосердые деяния превращались в обязанность" . Авторами собран богатый фактический материал о социальной работе православной церкви, особенно в Москве и Санкт-Петербурге. К сожалению, В. П. Мельникову и Е. И. Холстовой не удалось до конца отойти от прежних стереотипов в восприятии деятельности православной церкви. Так, на основании распространенного мнения об огромных богатствах церкви, в работе делается вывод о ее недостаточном материальном участии в деле благотворительности.
Зарубежные ученные традиционно уделяли большое внимание истории русской православной церкви. Свобода от атеистических идеологических установок делала их работы чрезвычайно интересными, в них использовался фактический материал, который был недоступен советским исследователям. Так, в работе Д. В. Поспеловского прослеживается развитие православной церкви на всем протяжении русской истории . Характеризуя синодальный период, автор отмечает: "К достижениям Синодального периода русской православной церкви можно причислить ее миссионерскую, религиозно-просветительскую и научную деятельность. Непоследовательность успехов была чаще всего связана с неповоротливостью, бюрократизмом и чрезмерной централизацией самой синодальной системы, а также чересчур тесной связью церкви и государства"69. По мнению Д. В. Поспеловского введение системы Ильминского подняло православную миссию на небывалую прежде высоту.
В отличие от большинства других исследователей Д. В. Поспеловский положительно оценивает деятельность Д. А. Толстого в качестве обер-прокурора Св. Синода. Игорь Смолич также считает, что главная сложность положения русской православной церкви заключалась в том, что, стремясь освободиться от вмешательства государства в свои внутренние дела, она хотела сохранить его поддержку70. В статье Г. Л. Фриза анализируются взаимоотношения церкви, власти и общества в начале XX века71. Автор показывает кризисное состояние в отношениях церкви и государства на примере канонизации отдельных святых. По его мнению, постоянная жесткая опека церкви со стороны государства, привела к тому, что в этот период церковь стала энергично ратовать за изменение своего юридического статуса. И вследствие этого православная церковь перестала являться гарантом стабильности царской власти. Помимо общности оценок для всех вышеуказанных работ характерен достаточно взвешенный и объективный подход, позволяющий показать достижения православной церкви, не закрывая глаза на существовавшие недостатки.
Чрезвычайно интересной является работа швейцарского историка А. Каппелера72. Автор впервые предпринимает попытку исследования Российской империи как многонационального государства. По его мнению, в пореформенный период происходят значительные изменения в национальной и конфессиональной политике государства. Каппелер считает, что, в отличие от предшествующего периода, во второй половине XIX в. в России берется курс на преодоление национального и конфессионального многообразия. Анализирую причины и результаты введения системы Н. И. Ильминского, А. Каппелер приходит к выводу, что, несмотря на свою миссионерскую направленность, она объективно способствовала пробуждению национального самосознания у народов Поволжья.
Привлекают внимание зарубежных ученых и региональные проблемы христианизации. В работе А. А. Знаменского "Шаманизм и христианство. Столкновение туземцев с русскими православными миссиями в Сибири и Аляске, 1820 - 1917" дается общая характеристика миссионерской
деятельности русской православной церкви73. По мнению автора, русская миссионерская политика по отношению к коренным народам была неоднородной и противоречивой. На протяжении периода, рассматриваемого А. А. Знаменским, в миссионерской политике государства и церкви наблюдались колебания от курса на откровенную русификацию до абсолютной терпимости. При этом отмечает автор, методы и результаты миссионеркой деятельности существенно отличались в разных регионах. А. А. Знаменский приходит к выводу, что христианизация в целом являлась существенной частью духовного и политического диалога между коренным и пришлым населением.
В работе Р. Гераси "Окно в Восток: национальная и имперская идентичность в познедцарской России" отмечается, что проживающие в Волго-Уральском регионе народы имели комплексную и многослойную систему идентичности74. Автор оценивает конфессиональную и национальную политику имперской России, как амбивалентную и синкретичную. По его мнению, между духовной и светской властью существовали серьезные противоречия, в частности в мусульманском вопросе. Р. Гераси считает, что в среде духовенства сформировалось два подхода к христианизации: механистический и основанный на переубеждении. Последний был представлен системой Н. И. Ильминского. Автор приходит к выводу, что успешность системы Ильминского вызывала тревогу у определенной части духовенства.
В работе П. Верта "На границе православия: миссия, управление и конфессиональная политика в Волго-Камском регионе России, 1827-1905" анализируется специфичность статуса региона в Российской империи . По мнению П. Верта эта территория, несмотря на давность вхождения в состав Российского государства и географическое положение, продолжала сохранять национальное и конфессиональное своеобразие. Рассматривая результаты христианизации, автор отмечает, что этот процесс не ограничивается только миссионерской и просветительской деятельностью. П. Верт считает, что христианизация гораздо более сложное и многоплановое
явление, представляющее собой социальную, экономическую и технологическую инкорпорацию определенного регионального сообщества в более крупное образование.
Рассмотрев вышеуказанную литературу, можно сделать вывод о том, что наиболее изученными аспектами социально-культурной деятельности православной церкви в Удмуртии является внешняя миссия и просвещение, тогда как другие сферы остаются в тени. Социальная работа православной церкви, конфессиональная составляющая демографических процессов еще не привлекали внимания исследователей. Кроме того, до сих пор отсутствуют обобщающие работы о духовном образовании в Удмуртии.
На основании изученной литературы можно сформулировать цель данной работы как исследование специфики социально-культурной деятельности православной церкви в Удмуртии во второй половине XIX -начале XX в. Исходя из поставленной цели, выделяются следующие исследовательские задачи:
определить положение православной церкви в системе Российского государства и его региональные особенности и проанализировать этноконфессиональную структуру населения Удмуртии;
выявить основные тенденции политики государства и церкви по отношению к нехристианским конфессиям и старообрядцам, а также показать трансформацию миссионерских структур в Удмуртии, раскрыть формы, методы и результаты миссионерской деятельности;
раскрыть главные направления социальной работы церкви;
определить методы и способы влияния православной церкви на демографические процессы в Удмуртии;
рассмотреть основные аспекты просветительской деятельности церкви и, в частности, исследовать структуру духовного образования, качественные и количественные характеристики учебных заведений.
Хронологические рамки исследования включают период с середины XIX в. до 1917 г. Нижний хронологический предел обусловлен коренным переустройством в русском обществе в результате реформ 1860-х гг., изменениями самого положения православной церкви и ее взаимоотношений с государством и обществом. Верхний хронологический рубеж определяется прекращением существования Российской империи и православной церкви как господствующей и государственной идеологии.
Территориальные рамки исследования охватывают четыре уезда Вятской губернии: Глазовский, Сарапульский, Малмыжский и Елабужский. Применительно к периоду второй половины XIX - началу XX в. эти уезды традиционно рассматриваются исследователями как территория Удмуртии.
При исследовании социально-культурной деятельности православной церкви в Удмуртии был использован значительный комплекс опубликованных и неопубликованных источников. Это законодательные акты, архивные документы, справочные и статистические издания и материалы периодической печати. Первоочередное значение из опубликованных источников имеют законодательные акты. Это акты, определяющие положение православной церкви в Российской империи и регулирующие отдельные сферы ее деятельности, изданные в Полном собрании законов Российской империи и включенные в сборники церковного права76. "Уложение об уголовных наказаниях" дает возможность выявить категории уголовно наказуемых деяний против православной веры и нравственности и меры ответственности, за них предусмотренные . Распоряжения центральной и местной духовной и светской власти по различным вопросам, указы Вятской духовной консистории и Сарапульского духовного правления позволяют выявить региональные особенности государственной политики.
Важное значение имеют опубликованные в материалах Первой
всероссийской переписи населения , статистических сборниках и
периодической печати статистические сведения. Они дают представление о численности населения Удмуртии, его национальном, конфессиональном,
половозрастном составе и семейном состоянии. Из них можно почерпнуть сведения о численности богослужебных зданий, о количестве православного духовенства и его доходах.
Большой интерес представляют опубликованная делопроизводственная документация. Это в частности отчеты Вятского комитета православного миссионерского общества, Сарапульского Вознесенского братства, Вятского братства Святителя и Чудотворца Николая. Из них можно почерпнуть сведения об источниках финансирования, об основных статьях расходов, о составе участников и благотворителей и повседневной их деятельности и ее результатах. Кроме того, в этих отчетах публиковались данные о миссионерских и братских школах, об их числе, количестве, национальном и конфессиональном составе учащихся. Уставы миссионерских и благотворительных обществ, ссудных касс и братств трезвости позволяют судить о принципах организации, приоритетных направлениях и способах их деятельности. Результаты однодневной школьной переписи дают
Q 1
дополнительные материалы о церковно-приходских школах . Отчеты по содержанию уездных училищ и семинарий предоставляют информацию о поступлении и расходе средств, об учебных программах, о составе учителей, о численности и успеваемости учащихся. Основным источникам о состоянии духовных школ служат ведомости о церковно-приходских школах и школах грамоты епархии, публикуемые на страницах периодической печати. В этих ведомостях отражается численность школ, их финансирование, обеспеченность помещениями и учебными принадлежностями, сословный состав и образовательный уровень учителей, национальный и конфессиональный состав учащихся.
Широко используются материалы периодической печати, в частности "Вятских епархиальных ведомостей", "Календарей и Памятных книжек Вятской губернии". Особое значение имеют "Вятские епархиальные ведомости", издаваемые с 1863 по 1917 гг. Журнал состоял из двух разделов: официального и духовно-литературного. В официальном отделе публиковались указы Святейшего Синода, отчеты о деятельности
православных братств и местного отделения миссионерского общества, распоряжения руководства епархии. Духовно-литературный отдел более чутко откликался на требования времени. Большой интерес представляют дискуссионные материалы: о духовном образовании, об учебной литературе, о христианском просвещении нерусских народов и т.д. В духовно-литературном отделе печатались статьи и заметки по истории и этнографии, о событиях в церковной жизни, биографические статьи. Все эти материалы, позволяют воссоздать картину, правда, несколько официозную, церковной жизни епархии.
К числу опубликованных источников относится и сборник документов по этнополитической истории Волго-Уральского региона82. Он включает материалы по самым разнообразным проблемам, таким как "Языческие верования марийцев и действия властей в XIX - начале XX вв.", "Мултанское дело" в Удмуртии: 1892-1896 гг." и некоторым другим.
Основой настоящего диссертационного исследования являются, прежде всего, комплексы архивных документов, сосредоточенные в Российском государственном историческом архиве (РГИА), Государственном архиве Кировской области (ГАКО) и Центральном государственном архиве Удмуртской Республики (ЦГА УР). Огромный материал по истории православной церкви находится в бывших фондах Синода. Особый интерес представляют документы Учебного комитета (ф. 802 РГИА) и Училищного совета (ф. 803 РГИА) при Синоде, из которых можно почерпнуть сведения об учебных заведениях духовного ведомства, сравнить отчеты семинарии и училищ с материалами ревизий.
Большое значение имеют материалы фонда Вятской духовной консистории (ф. 237 ГАКО), в частности журналы заседаний присутствия консистории, отчеты викарных епископов, переписка между консисторией и духовными правлениями, рапорты благочинных священников о состоянии церквей, духовенства и прихожан. Интересные данные содержатся в фонде канцелярии Вятского губернатора (ф. 582 ГАКО), например, секретная переписка между Вятским епископом и губернатором по проблемам
миссионерской деятельности. В фонде Вятского комитета православного миссионерского общества (ф. 811 ГАКО) представлена все делопроизводственная документация комитета: такая как ходатайства об открытии школ, о выделении средств, о назначении и перемещении учителей, о выделении стипендий, отчеты о миссионерской деятельности духовенства. При этом отчеты миссионеров не всегда отражают реальную ситуацию на местах. Для многих священников важнее было представить результаты своей работы в более благоприятном свете, чем воссоздать объективную картину событий.
Фонды Сарапульского (ф. 245 ЦГА УР) и Глазовского (ф. 134 ЦГА УР) духовных правлений содержат обширнейший материал обо всех сферах деятельности церкви. Здесь можно найти распоряжения епархиального начальства, переписку между правлениями и духовенством епархии, рапорты благочинных священников, отчеты миссионеров, дела о расторжении браков, о наложении церковных наказаний, о самоубийствах, прошения о назначении пособий, о вступлении в брак, о разводе и т. д. При рассмотрении этих документов необходимо учитывать, что большая часть из них создавалась по определенным унифицированным образцам, что имеет свои плюсы и минусы. К достоинствам можно отнести систематизацию сведений, возможность сравнения данных за несколько лет и на разных территориях. Недостатком является формальное отношение к написанию документов, шаблонность и поверхностность изложения, неточность представляемых сведений.
Особой группой источников являются содержащиеся в фондах церквей (ф. 6, 29, 38, 48, 71, 341, 395 ЦГА УР) метрические книги о родившихся, бракосочетавшихся и умерших. На их основании можно получить данные о движении населения в отдельных приходах, о возрасте вступления в брак, о сезонности браков и рождений, о числе незаконнорожденных детей. В процессе обработки метрических книг необходимо было учитывать возможные погрешности при их составлении. Например, в ведомостях о родившихся довольно часто отсутствуют записи о детях умерших до
крещения. Кроме того, младенцы женского пола иногда записываются мальчиками и наоборот. Одной из наиболее часто встречающихся ошибок в метрических книгах является путаница при записи родителей младенцев, имен лиц вступающих в брак. В некоторых ведомостях о вступающих в брак из-за неудачного расположения граф оказался утрачен возраст невесты. Во многих метрических книгах не указана национальность родившихся, вступивших в брак и умерших, что создало большие сложности при выборке материала о движении населения разных национальностей. По этой причине при составлении демографических таблиц приходилось использовать метрические книги тех приходов, где проживало население преимущественно одной национальности.
Большой информативностью обладают и клировые ведомости. В них содержатся сведения о числе духовенства в приходе, о его образовательном уровне, о поощрениях и наказаниях, о составе семьи. Из клировых ведомостей также можно почерпнуть информацию о числе заштатных и сиротствующих лиц духовного звания, о размерах кружечных, ружных и других доходов духовенства, о численности и этноконфессиональном составе прихожан, об имеющихся в приходе учебных заведениях, библиотеках и о деятельности приходских попечительств. Необходимо подчеркнуть, что только комплексный анализ опубликованных и неопубликованных источников, использованных в диссертации, позволяет разносторонне и объективно осветить социально-культурную деятельность православной церкви в Удмуртии во второй половине XIX - начале XX в.
Методологической основой исследования служат общенаучные и специальные методы. В данной работе были использованы принципы объективности и историзма. Применение принципа историзма позволило представить динамику процессов и явлений в православной церкви и выявить их взаимосвязь с общероссийскими тенденциями. Использование принципа объективности способствовало более глубокому пониманию исследуемых процессов с учетом конкретных исторических условий. Применение методов анализа и синтеза, индукции и дедукции позволило проникнуть в глубь
изучаемых явлений, выявить в них общее и частное, структурировать отдельные элементы в систему, сформулировать выводы и обобщения. Использование специально научных методов, таких как историко-генетический и историко-сравнительный помогло проследить причинно-следственные связи между отдельными событиями, выявить логику развития явлений и провести сравнительное изучение различных процессов.
Глубокое раскрытие сущности исследуемых процессов и явлений невозможно без анализа их количественной стороны, которая, неразрывно связана с качественной. Для этого необходимо применение методов математической статистики. Для упорядочения материала, приведения его в определенную систему и представления в виде показателей, характеризующих совокупность, использовались статистические сводки. Статистическая сводка в широком смысле подразумевает расчленение данных на существенно различающиеся между собой однородные группы по наиболее важным признакам, которое называется группировкой, и дальнейший расчет системы показателей по каждой группе и по всей совокупности в целом, а также оформление полученных результатов в виде
таблиц и графиков . Статистические фуппировки широко применяются, в частности, для демографического анализа структуры населения по полу, возрасту, образованию, национальности, религиозной принадлежности. При составлении таблиц и особенно диаграмм были использованы подсчеты средней арифметической, характеризующей типичный уровень изучаемого варьирующего признака. Для большей наглядности показателей в работе применялись различные виды диаграмм, такие как столбиковые, полосовые, круговые, а также графики-диаграммы.
Научная новизна исследования состоит в том, что в данной работе впервые освещается социально-культурная деятельность православной церкви в Удмуртии во второй половине XIX - начале XX в. С привлечением значительного комплекса источников подробно рассматривается миссионерская деятельность православной церкви не только среди язычников, но и среди старообрядцев. В настоящей работе впервые
исследуется степень влияния конфессионального фактора на демографические процессы в Удмуртии. Новизна данного исследования заключается еще и в том, что в нем впервые поднимаются такие проблемы, как социальное обеспечение духовенства, участие православной церкви в оказании материальной помощи нуждающимся, социально-нравственная работа церкви. Помимо вышеперечисленных вопросов, в данной работе большое внимание уделяется развитию духовного образования в Удмуртии.
Диссертация имеет и практическую значимость. Выводы, полученные в результате настоящего исследования, могут быть использованы при составлении учебных курсов, пособий, в работах по истории Русской православной церкви, истории Удмуртии и Волго-Уральского региона, а также в исследованиях по демографии, культурологии и религиоведению.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы и десяти приложений.
' Религиоведение. М., 2000; Религиоведение. Минск, 2001; Религия: история и современность. М., 1998.
2 Добрускин М. Е. О социальных функциях церкви (на материалах русской православной церкви) //
Социальные науки и современность. 2002. № 4. С. 77.
3 Там же. С. 82.
4 Алексеева С. И. Синод как государственное учреждение Российской империи во второй половине XIX в.
(историографический очерк) // Актуальные проблемы историографии дореволюционной истории: Сб.
научных трудов. Ижевск, 1992. С. 149-164.
5 История православной церкви в XIX в. Славянские церкви. Репринт издания 1901 г. Сергиев Посад. 1998.
6 Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. Т. 2. М., 1997.
7 Красников И. П. Русское православие, государство и культура. (Исторический аспект). М., 1989.
8 Корзун М. С. Русская православная церковь на службе эксплуататорских классов: X в. - 1917. Минск,
1984.
9 Козлов Ю. Ф. Союз короны и креста. Саранск, 1985.
10 Грекулов Е. Ф. Православная инквизиция в России. М., 1964.
u Зайончковский П. А. Кризис самодержавия на рубеже 1870-1880 гг. М., 1964; Правительственный аппарат самодержавной власти России в XIX в. М., 1971; Российское самодержавие в конце XIX столетия (Политическая реакция 80-х - начала 90-х гг.) М., 1970.
12 Чернуха В. Г. Внутренняя политика царизма с середины 80-х гг. до начала XX в. Л., 1975.
13 Никольский Н. М. История русской церкви. Минск, 1990.
14 Русское православие: вехи истории. М., 1989.
15 Федоров В. А. Православная церковь и государство // Очерки русской культуры XIX в. Т. 2. Власть и
культура. М., 2000. С. 265-328.
16 Федоров В. А. Указ. соч.
17 Там же с. 286.
18 Миронов Б. Н. Социальное развитие России периода империи (XVIII - XX в.) СПб., 2000.
19 Миронов Б. Н. Указ. соч.
20 Римский С. В. Церковная реформа 60-70-х гг. XIX века // Отечественная история. 1995. № 2. С. 166-175;
Церковная реформа Александра II // ВИ. 1996. № 4. С. 32-48.
21 Полунов А. Ю. Под властью обер-прокурора. Государство и церковь в эпоху Александра Ш. М., 1996;
Церковь, власть и общество в России (1880 - первая половина 1890-х гг.) // ВИ. 1997. № 11. С. 125-137.
22 Полунов А. Ю. Указ. соч. С. 135.
23 Андреева Л. А. Религия и власть в России: Религиозные и квазирелигиозные доктрины как способ
легитимизации политической власти в России. М., 2001.
24 Леонтьева Т. Г. Вера и прогресс: православное сельское духовенство в России во второй половине XIX -
начале XX в. М., 2002.
25 Леонтьева Т. Г. Указ. соч. с. 516.
Васина С. М. Приходское духовенство Марийского края в XIX - начале XX в. Автореф. дисс....к. ист. н. Чебоксары, 2003; МотыкаИ. И. Миссионерско-просветительская деятельность русской православной церкви среди мордвы во второй половине XVI - начале XX в. Автореф. дисс. ...к. ист. н. Саранск, 2002; Устьянцева О. Н. Томская епархия в конце XIX - начале XX в. Автореф. дисс....к. и. н. Кемерово, 2003; Храпова Н. Ю. Место и роль Алтайской духовной миссии в процессе колонизации и освоения Горного Алтая (1829- 1905). Автореф. дисс...к. ист. н. Томск, 1989; Бабушкина О. Ю. Приходское духовенство Южного Зауралья в 60-е гг. XIX - начале XX в. Автореф. дисс...к. ист. н. Курган, 2002.
27 Церковь в истории России (IX в. - 1917 г.) Критические очерки. М., 1967.
28 Дякин В. С. Национальный вопрос во внутренней политики царизма (XIX в.) // ВИ. 1995. № 9. 42-56;
Национальный вопрос во внутренней политики царизма (начало XX в.) // ВИ. 1996. № 11-12. 37-73.
Дорская А. А. Российское законотворчество о свободе совести в 1905-1917 гг. // Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX - XX века. СПб., 1999. С. 354-363. 30 Там же С. 362.
Волхонский М. А. Национальная политика и правительственные круги накануне и в годы Первой русской революции. Автореф. дисс... к. ист. н. Москва, 2003. 2 Волхонский М. А. Указ. соч. С. 14.
Елабужский М. Пользование русским и вотским языком в деле просвещения вотяков // ВЕВ. 1902. № 11. С. 582-595; О новых изданиях на вотском языке // ВЕВ. 1906. № 17. С.584-590. Крекнин Ст. Вотяки Глазовского уезда и очерк христианской миссии среди них//ВЕВ. 1899. № 11. С. 542-563; № 13. С. 649-671; Кибардин Н. Из наблюдений инородческого миссионера над черемисами // ВЕВ. 1903. № 16. 696-702; Маракурин И. Из быта раскольников Глазовского уезда // ВЕВ. 1901. № 10. С. 570-575; Из жизни раскола // ВЕВ. 1902. № 6. С. 294-300; Раскол и сектанство в восточном районе Вятской епархии в 1814 г. // ВЕВ. 19015. № 40. С. 1193-1201; Шерстенников Д. О расколе в южной полосе Глазовского уезда // ВЕВ. 1902. № 7. С. 363-368; Желобов М. История раскола в деревне Турек Уржумского уезда Вятской епархии // ВЕВ. 1897. № 14. С. 706-716; № 15. С. 756-765; Тихвинский Ф. Турек и его значение в старообрядчестве II ВЕВ. 1897. № 8. С. 859-87; Фармаковский И. О первоначальном появлении раскола в Вятской епархии // ВЕВ. 1868. № 7. С. 76-88; №8. С. 91-108.
34 Можаровский А. Изложение хода миссионерского дела по просвещению казанских инородцев с 1552 по 1867 г. Казань, 1870.
35Луппов П. Н. Христианство у вотяков со времени первых известий о них до XIX в. Вятка, 1901;. Христианство у вотяков в первой половине XIX в. Вятка, 1911; О первых вотских переводах источников христианского просвещения. Казань, 1905; Взгляд императора Николая I на меры к утверждению вотяков в христианстве // ВЕВ. 1906. № 37. С. 1422-1424; Народное образование среди вотяков со времени первых известий о них до 1840 г. Вятка, 1898.
36 Маторин Н. Религия у народов Волго-Камского края. М., 1929.
37 Никольский Н. В. История мари (черемис). Вып. 1. Казань, 1920.
38 Ивонин Ю. М. Православие в Удмуртии. Ижевск, 1980; Старообрядцы и старообрядчество в Удмуртии.
Ижевск, 1973.
39 Попов Н. С. Православие в Марийском крае. Йошкар-Ола, 1987.
40 Князева О. Р. Миссионерская деятельность русской православной церкви в 1905 - 1917 гг. (на примере
епархий Пермской губернии). Автореф.... к. ист. н. Пермь, 2000.; Деятельность русской православной
церкви по "обрусению" инородцев-язычников в Пермской епархии в контексте государственной
национальной политики (XIX - начало XX вв.) // Этнический фактор и политика. История и современность.
Тезисы докладов Российской научно-практической конференции. Ижевск, 2000. С. 52-57.; Черных А. В.
Деятельность Пермского комитета православного миссионерского общества по распространению
православия среди язычников // Религия и церковь в культурно-историческом развитии Русского Севера (К
450-летию Преподобного Трифона, Вятского Чудотворца). Материалы международной научной
конференции. Киров, 1996. С. 345-347.; Сергеев В. Д. Воспоминания митрополита Нестора - источник по
изучению миссионерства на Северо-Востоке России // Религия и церковь в культурно-историческом
развитии Русского Севера (К 450-летию Преподобного Трифона, Вятского Чудотворца). Материалы
международной научной конференции. Киров, 1996. С. 482-486; Машковцев А. А. Миссионерская
деятельность С. Громова среди Уржумских марийцев во второй половине XIX - начале XX в. // История и
культура Волго-Вятского края (К 90-летию Вятской ученой архивной комиссии) Тезисы докладов и
сообщений к межрегиональной научной конференции. Киров, 1994. С. 192-193; Деятельность миссионеров
среди марийцев Сарапульского и Елабужского уездов во второй половине XIX в. // История и культура
Волго-Вятского края (К 90-летию Вятской ученой архивной комиссии) Тезисы докладов и сообщений к
межрегиональной научной конференции. Киров, 1994. С. 194-195.
41 Макурина В. В. Миссионерская деятельность русской православной церкви в Удмуртии во второй
половине XIX - начале XX века. Автореф....к. ист. н. СПб., 2002.
42 Машковцева В. В. Конфессиональная политика государства по отношению к старообрядцам во второй
половине XIX - начале XX века (на материалах Вятской губернии). Автореф.... к. ист. н. Ижевск, 2002.
43 Макаров Д. М. Самодержавие и христианизация народов среднего Поволжья (XVI - XVI11 вв.)
Чебоксары, 2000.
Шумилов Е. Ф. Христианство в Удмуртии. Цивилизационные процессы и христианское искусство. XVI -начало XX века. Ижевск, 2001.
5 Татары. М., 2001; Народы Поволжья и Приуралья. М., 2000; Смирнов И. Н. Черемисы. Историко-этнографический очерк. Казань, 1889; Вотяки. Историко-этнографический очерк. Казань, 1890; Мухаметшин Ю. Г. Татары-крящены. М., 1977.
46 Владыкин В. Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. Ижевск, 1994.
47 Худяков М. Г. Политическое значение Мултанского дела и его отголосков в настоящее время // Советская
этнография. 1932. № 1. С. 43-62.
48 Шатенштейн Л. С. Мултанское дело. 1892-1896 гг. Ижевск, 1960; Ванюшев В. М. Мултанское дело и
современный взгляд // Мултанское дело: история и современный взгляд: Материалы научно-практической
конференции. Ижевск, 2000. С. 9-19.; Куликов К. И. Мултанский пси-фактор все еще действует //
Мултанское дело: история и современный взгляд: Материалы научно-практической конференции. Ижевск,
2000. С. 125-128; Александров А. А. Сохраним благодарную память // Мултанское дело: история и
современный взгляд: Материалы научно-практической конференции. Ижевск, 2000. С. 35-35; Мартынова
М. М. К вопросу о поведении Г. Е. Верещагина после Мултанского процесса // Мултанское дело: история и
современный взгляд: Материалы научно-практической конференции. Ижевск, 2000. С. 33-35.
Шумилов Е. Ф. Указ. соч.; Российское духовенство и Мултанский процесс // Религия и церковь в культурно-историческом развитии Русского Севера (К 450-летию Преподобного Трифона, Вятского | Чудотворца). Материалы международной научной конференции. Киров, 1996. Т. 1. 50 Преображенский И. В. Духовенство и народное образование. СПб., 1900; Знаменский П. Духовные школы в России до реформы 1808 г. Казань, 1881; Миропольский О. Очерк истории церковно-приходской школы от первого ея возникновения на Руси до настоящего времени. Вып. 3. Образование и школы на Руси в XV -XVII вв. СПб., 1895.
м Миронов Б. В. Век образования. М., 1999; Народное образование на Урале в XVIII - начале XX в. Свердловск, 1990; Сысоева В. К. Образовательная политика в России в 60-90-е гг. XIX в. // Педагогика. 1997. № 2. С. 99-105; Полякова Н. В. Образовательная система пореформенной России: практика и исторический опыт // Социально-гуманитарные знания. 2001. № 2. С. 227-244; Юрищева И. В. Состояние народного образования в России в начале XX в. // Преподавание истории в школе. 2002. № 2. С. 12-18; Смирнов В. И. Педагогическое образование в России в начале XX в. // Педагогика.2002. № 5. С. 70-76.
52 Сушко А. В. Духовные семинарии в России (до 1917 г.) // ВИ. 1996. № 11-12. С. 107-114; Андреева Е. А.
Епархиальные женские училища в России // Педагогика. 1999. № 3. С. 85-91.
53 Пинкевич В. К. Церковь и государственная политика в отношении образования в конце XIX - начале XX
в. // Государство, религия, церковь в России и зарубежом. 2001. № 3 С. 69-78; Леонтьева Т. Г. Православная
культура и семинарский быт (конецXIX - начало XX) //Отечественная история. 2001. № 3. С. 170-178; Вера
и бунт: духовенство в революционном обществе России начала XX в. //ВИ. 2001. № 1. С. 29-44.
54 Конюченко А. И. Духовное образование в Оренбургской епархии во второй половине XIX - начале XX в.
Автореф к. ист. н. Челябинск, 1996.
55 Федоров В. А. Духовная православная школа // Очерки русской культуры XIX в. Т. 3. М., 2001. С. 365-
386.
56 Там же С. 384.
57 Данынина С. А. Совершенствование системы управления народным образованием Вятской губернии во
второй половине XIX в. Автреф. ... к. ист. н. Ижевск, 2001.
58 Кутявин А.Н. Педагогическое образование в Удмуртии во второй половине XIX - начале XX в. // Из
истории развития народного хозяйства и культуры Удмуртии в XIX - XX вв. Ижевск, 1990.
59 Фролова Г.Д. Из истории удмуртской школы. Ижевск, 1971; Просветители удмуртского народа. Очерки
развития педагогической мысли. Ижевск: Удмуртия, 1996; Национальная школа в Удмуртии до 1917 г. // Из
истории народного образования в Удмуртии. Ижевск, 1996.
60 Зеткина Н. А. Национальное просветительство Поволжья (вторая половина XIX - начало XX в.) //
Педагогика. 2002. № 8. С. 61-66.
61 Фирсов М. В. Введение в теоретические основы социальной работы (историко-понятийный аспект). М.,
| 1997.
62 См. например: Бобровников В. Г. Благотворительность и призрение в России. Волгоград, 2000.;
Курманова Г. Д. Социальное призрение на Европейском Севере. Автореф.... к. ист. н. Сыктывкар, 2001;
Булгакова Л.А. Из истории русской периодической печати: журнал «Призрение и благотворительность в
России» 1912 - 1917 гг. // Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX - XX
века. СПб., 1999. С. 409-433; Благотворительность в России. Социальные и исторические исследования. Сб.
статей. СПб., 2001; Тевлина В. В. Социальная работа в России в конце XIX - начале XX в. // ВИ. № 1.2002.
С. 116-124.
63 Ершова Е. Б. Из истории благотворительных учреждений России второй половины XIX в. //История
Российской духовности: Материалы двадцать второй Всероссийской заочной научной конференции. СПб..
2001. С. 129-131; Иванова Н. М. Благотворительность русской православной церкви в годы Первой
мировой войны //История Российской духовности: Материалы двадцать второй Всероссийской заочной
научной конференции. СПб., 2001. С. 179-182; Дорофеев Ф. А. Просветительская деятельность
православных церковных братств Нижегородской епархии в конце XIX - начале XX в. //Церковь и общество
на пороге третьего тысячелетия: X Рождественские православно-философские чтения. Н. Новгород, 2001. С. 322-330.
64 Протько Т. С. В борьбе за трезвость. Минск, 1988.
65 Гусев Г. В. Социальная педагогика православной церкви (на примере трезвенеческого движения в конце
XIX - начале XX в.) // Педагогика. 1999. № 3. С. 92-96.
66 Мельников В. П., Холстова Е. И. История социальной работы в России: Учебное пособие. М., 2001.
67 Мельников В. П., Холстова Е. И. Указ. соч. С. 143.
68 Поспеловский Д. В. Православная церковь в истории Руси, России и СССР. М., 1996.
69 Поспеловский Д. В. Указ. соч. С. 190.
70 Смолич И. История русской церкви 1700-1717 гг. Горький, 1983.
71 Фриз Г. Л. Церковь, религия и политическая культура на закате старой России // История СССР. 1991. №
2. С. 107-115.
72 Каппелер А. Россия - многонациональная империя. М., 2000.
73 Znamenski A. A. Shamanism and Christianity. Native Encounters with Russian Orthodox Missions in Siberia and
Alaska, 1820 - 1917. Greenwood Press Westport, Connecticut - Lnd, 1999.
74 Gerasi R. P. Window on East: National and Imperial Identities in Late Tsarist Russia. Itheca; London, 2001.
75 Werth P. W. At the Margins of Orthodoxy: Mission, Governance and Confessional Politics in Russia's Volgo-
Kama Region, 1827-1905. Itheca; London, 2001.
76 Суворов H. Развитие церковного устройства. СПб., 1898.
77 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885. СПб., 1913.
78 Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. Вятская губерния. Вятка, 1904,
79 Вятская епархия. Историко-географическое и статистическое описание. Вятка, 1912; Материалы по
статистике Вятской губернии. Т. 1. Малмыжский уезд. М., 1886; Т. VI. Елабужский уезд. Вятка, 1890; Т. VII.
Сарапульский уезд. Вятка, 1892; Т. VIII. Глазовский уезд. Вятка, 1893.
80 Календари и памятные книжки Вятской губернии, Вятские епархиальные ведомости.
81 Однодневная перепись начальных школ Российской империи, произведенная 18 января 1911 г. Вып. 6.
Казанский учебный округ. Губернии: Астраханская, Вятская, Казанская, Самарская, Саратовская и
Симбирская. СПб., 1913 г.
82 Весна народов: этнополитическая история Волго-Уральского региона: Сборник документов / Под ред. К.
Мацузато. Екатеринбург, 2002.
83 Кащенко С. Г. Статистические методы в исторических исследованиях. Л., 1989. С. 5.
Положение православной церкви в Удмуртии
Прежде чем преступить к изучению социально-культурной деятельности православной церкви в Удмуртии, необходимо выяснить, что представляла собой в этот период православная церковь, и каково было ее положение в государстве и обществе. К середине XIX в. русская православная церковь подошла, имея много нерешенных проблем, главными из которых являлись бюрократизм церковного управления, сословная замкнутость духовенства и его недостаточное материальное обеспечение. Поэтому, начиная с 1860-х гг. церковь периодически подвергалась реформированию, которое по-разному отражалось на ее социально-культурной деятельности. Разумеется, все изменения в ее положении затрагивали и Удмуртию, которая в церковно-административном отношении являлась частью Вятской епархии. Предметом нашего рассмотрения будет вопрос, насколько было подготовлено духовенство Удмуртии к ведению социально-культурной деятельности, какими материальными и людскими ресурсами обладала православная церковь.
Первые православные священники и христианские культовые сооружения появляются в Удмуртии вслед за русским населением. Однако долгое время эта территория административно не входила в состав Московской митрополии. Только со времени присоединения к Русскому государству Удмуртия в церковном отношении была подчинена московскому митрополиту, а позднее, в 1589 г. и патриарху. Территория Удмуртии была поделена между вновь открытой в 1555 г. Казанской епархией и митрополичьими, а позднее и патриаршими землями. В ведении митрополита, а затем и патриарха находились г. Хлынов, Слободской, Шестаков, Орлов, Котельнич, т.е. территория в среднем течении р. Вятки. К Казанской епархии были отнесены г. Малмыж и Уржум, а также земли по правобережью р. Вятки.
В 1657 г. патриархом Никоном была открыта Вятская и Великопермская епархия. В ее состав вошли города Хлынов, Слободской, Котельнич, Орлов, Шестаков, Великая Пермь, Чердынь и Соликамск с их уездами, и все земли, лежащие в верховьях Камы и по Чусовой. В 1791 г. в подчинение епископу Вятскому и Великопермскому были переданы из Казанской епархии 88 церквей, в том числе в Елабужском уезде 27 церквей, в Сарапульском - 2, в Глазовском - 7, в Малмыжском - 18. В 1799 г., после выделения Перми в отдельную епархию, была образована собственно Вятская епархия, епископы которой стали именоваться Вятскими и Слободскими.
К середине XIX в. территория Вятской епархии совпадала с территорией Вятской губернии и простиралась на 144018 кв. км. Удмуртские уезды занимали 41 % территории епархии и составляли: Глазовский уезд - 22368,2 кв. км., Малмыжский - 15004 кв. км., Сарапульский - 13983,7 кв. км. и Елабужский - 7915,2 кв. км1.
В Российской империи православие имело статус государственной идеологии, церковь и государство были слиты воедино. Император по законодательству имел статус верховного защитника и хранителя христианской веры. На протяжении всего синодального периода русская православная церковь являлась государственным институтом и инструментом государственной политики. Государство в лице императора и обер-прокурора Св. Синода жестко контролировало все сферы деятельности православной церкви и в законодательном порядке поддерживало православную церковь. За покушения на православную веру, честь и достоинство священнослужителей, за переход из православия в раскол или «совращения других в раскол», за переход православного в нехристианскую веру полагались уголовные наказания, вплоть до ссылки в Сибирь .
Конфессиональная политика государства и церкви
На протяжении всей своей истории Российская империя включала в свой состав не только представителей различных народов, но и разных религий, поэтому конфессиональные отношения всегда были важным объектом внутренней политики государства. Миссионерство являлось одним из наиболее интересных и значимых аспектов социально-культурной деятельности православной церкви в Удмуртии. Будучи регионом с весьма пестрым этноконфессиональным составом населения, Удмуртия представляла собой обширное поле деятельности для миссионерской работы православной церкви. На ее территории существовало несколько этноконфессиональных групп, на которые вполне возможно было распространение православия. Первоочередными объектами миссионерской деятельности являлись русские раскольники и сектанты разных толков, язычники - удмурты и марийцы и мусульмане - татары.
Миссионерская деятельность понималась православной церковью, как распространение "света Евангельской проповеди по всему миру". В деле миссии православная церковь руководствовалась заповедью Христа, данной ученикам в последней беседе перед Вознесением: "Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я заповедал Вам" (Мф. 28, 19-20) . Таким образом, миссионерская деятельность включала в себя проведение обряда крещения, обучение христианским заповедям, приучение к соблюдению православной обрядовости и христианских норм морали и нравственности.
Миссионерская деятельность традиционно подразделялась православной церковью на два направления: внутреннее и внешнее. Внутренняя миссия осуществляла работу среди старообрядцев, сектантов, католиков, протестантов и других христианских конфессий на территории России. Внешняя миссия предназначалась для распространения православия среди нехристианского населения, как в России, так и за рубежом.
Вопрос взаимоотношений Российского государства с нехристианскими конфессиями чрезвычайно интересен и имеет долгую историю. Однако чтобы не уходить в глубь веков, начнем его краткое рассмотрение с XVIII в., ознаменованного образованием империи и коренным переустройством в православной церкви.
В царствования Петра I конфессиональная политика проводилась избирательно. Предоставляя свободу вероисповедания многочисленным иностранным специалистам, Петр I одновременно круто и жестко подавлял любое посягательство на православную церковь и ее обряды. Кроме того, Петр I большое внимание уделял вопросам распространения православия среди народов империи. По его мнению, необходимо было открывать специальные школы, готовящие священников, способных проповедовать христианство. Православные священники должны были наставлять в «истинах и православных христиан и просвещать инородцев, чтобы возымети промысел о вразумлении к любви божей и к знанию его христиан православных и зловерцев татар, мордвы и черемисы и иных, иже не знают творца Господа»2.
Отправляя в 1714 г. митрополита Филофея Лещинского для крещения сибирских народов, Петр повелел ему: «ехать в земли ханту и манси, татар, эвенков и других и, где найдет кумиры, кумирницы и языческие святилища, все поджечь, а всех иноземцев-иноверцев приводить к крещению, и, которые иноверцы крестятся, тем давать царское жалование: холст на рубаху и льготу в ясаке». За 15 лет своей работы Филофей, согласно рапортам, обратил в христианство около 40000 человек .
Духовное образование в Удмуртии
Наиболее яркой страницей в социально-культурной деятельности православной церкви в Удмуртии была культурно-просветительская работа. Влияние православия на эту сферу было столь широко и многогранно, что в рамках данной работы невозможно хоть сколько-нибудь полно ее осветить. Поэтому наше внимание будет сосредоточено преимущественно на проблемах духовного образования в Удмуртии и просветительской деятельности православного духовенства. В рамках системы духовного образования рассматривается не только сеть учебных заведений для обучения детей духовенства и подготовки квалифицированных кадров священнослужителей, но и школы, находящиеся в подчинении духовного ведомства. Это связано с тем, что начальные учебные заведения духовного ведомства, помимо образовательной, несли функцию распространения религиозных знаний. В Удмуртии, как в полиэтничном и поликонфессиональном регионе, это функция имела особое значение и являлась одним из средств миссионерского воздействия на население.
На протяжении всего XIX в. в России происходило становление системы духовного образования. В 1809 г. был утвержден "Доклад об усовершенствовании духовных училищ". В соответствии с ним все духовные учебные заведения были разделены на четыре разряда: "1) духовные академии, для высшего духовного образования будущих духовнослужителей, а также учителей духовно-учебных заведений; 2) духовные семинарии со средним курсом для приготовления священников, а также воспитанников для академий; 3) училища уездные для приготовления в семинарию и вообще для низшего образования; 4) училища приходские для распространения однообразного обучения в самих селах" . Все епархии России были объединены в четыре духовных округа (С.-Петербургский, Московский, Киевский и Казанский), в каждом из которых имелась духовная академия. Духовные академии осуществляли руководство семинариями, не только в учебно-методическом, но и административном отношении. На каждую епархию полагалась одна семинария и несколько духовных училищ.
В дореформенной России преобладающим типом учебных заведений являлись сельские приходские училища. Большинство из них возникло в 30-40-х гг. XIX в. Это было связано с решением 1836 г., предоставлявшим православному духовенству право повсеместно заводить при храмах и обителях школы для обучения поселянских детей и реформами Киселева. В этот период число церковных школ быстро росло, если в 1839 г. в России их было 2000, то в 1861 г. уже 185872. В Удмуртии в середине XIX в. сельских приходских училищ было 34 (см. таблицу 28).
