Введение к работе
Актуальность темы исследования. В конце XX в. российское общество переживает отсчет нового этапа истории, для которого характерны обострение проблемы самопознания прошлого и конфликт ценностей. Отношение к советскому периоду проявляется в дзух крайностях: от абсолютного отторжения до ностальгии по советской действительности. Поэтому исследование социальной политики как важного фактора устойчивости общественного развития выдвигается на передний план исторической науки.
Углубление имущественно-доходной поляризации и ход радикально-либеральных реформ в России могут быть изучены и проанализированы только с учетом исторических предпосылок, ибо за фасадом всех реформ и революций всегда находятся ценности и интересы определенных групп. Отнюдь не отрицая необходимости модернизации советской экономики, экономических причин событий конца SO-x и начала 90-х годов, автор предприняла научный поиск в области исторических явлений, которые также могут стать ключом понимания современных социально-политических процессов России.
Политические деятели, если хотят добиться успеха в своей карьере, повсеместно стремятся снискать широкую популярность, привлечь на свою сторону большинство населения, говорят, чт'о их социальная политика заключается в создании лучших условий для процветания каждого члена общества, нежели в прошлом. Однако между объявленными целями, лозунгами и реальными действиями зачастую образуется глубокий разрыв. Истоки такого разрыва таятся как в исторпко-генстичеекпх причинах, так и в конкретной ситуации, складывающейся на момент реформирования и объявления нового курса.
Избранная тема исследования имеет теоретическое значение, ибо социальное измерение показывает общий алгоритм исторического процесса. Изучение истории советской социальной политики позволяет увидеть, в чем состоит разница между "коммунистическим прошлым" и "демократией" начала 90-х годов и что между ними общего, так как становление нового общественно-экономического порядка началось при доминирующем влиянии партноменклатуры — собственника социального капитала.
Современный уровень познания общественного развития дает возможность историку изучить проблему па базе новых концептуальных идей, приблизиться к ответу па фундаментальный вопрос, стоящий перед современной отечественной исторической наукой: в каком же на-
правлении развивалось советское общество, чьи интересы отражала советская социальная политика? В чем состояла историческая логика трансформации социальной политики и СССР?
Актуальность исследования поставленных вопросов на материалах дальневосточного региона обуславливается тем, что при их раскрытии предстает картина взаимоотношений всех статусных групп и субъектов политики в рамках российского (советского) цивилизацпопного пространства. В указе Президента Российской Федерации "Об основных положениях региональной политики в Российской Федерации" (1996 г.) подчеркивается цель региональной политики- "...обеспечение единых минимальных социальных стандартов и равной социальной защиты... выравнивание условий социально-экономического развития регионов". Подобные цели не отличаются особой новизной, они декларировались и прежней политической элитой. Поэтому научный анализ стартовых возможностей дальневосточников имеет практическое значение, представляет независимую экспертизу, проведенную на основе разнообразных источников с привлечением методологических и теоретических достижений познания общественного развития.
Несмотря на то, что многие аспекты были уже предметом ряда исследовании, тема региональной социальной стратегии, ее реализация по-прежнему остается злободневной, малоизученной страницей дальневосточной истории, требующей современной оценки.
Обращение к данному направлению - это поиск путей углубленного анализа концепции тоталитаризма как модели понимания советского строя. Диссертационная работа позволяет снять многие вопросы, которые возникают при объяснении трансформации советского социального пространства, истоков российских реформ.
Предмет исследования — история социальной политики как неотъемлемая часть социально-политических процессов в СССР, происходивших во второй половине XX в.
Объектами исторической работы являются группы, осуществляющие социальную политику на Дальнем Востоке, механизм реализации мероприятий, уровень жизни дальневосточников как один из результатов социальной политики.
Выбор хронологических рамок исследования обусловлен рядом обстоятельств, в том числе и методологического характера. Изменения в социальной политике проявляются на первых порах в виде новых идей, только потом идет их воплощение в жизнь. Результаты можно проследить по истечению определенного времени. Возникает некоторая аспнхронпость в изложении событий: па фоне традиционных социальных мероприятий рождаются новые идеи. Поэтому автор считает прим-
пипнально важным включить в работу период послевоенных лег, чтобы иметь научную возможность показать эволюцию в системе ценностей, динамику уровня жизни и переход общества, в том числе на Дальнем Востоке, в новое социально-психологическое состояние под воздействием группы причин и факторов. Окончательные рамки исследования доведены до конца 80-х годов, когда признаки кризиса в социально!! сфере стали проявляться наиболее ярко. Летом 1991 г. КПСС как властная структура, регулировавшая и контролировавшая социально-политические отношения, была ликвидирована.
Географические рамки работы включают территорию Приморского и Хабаровского краев, Амурскую, Сахалинскую, Камчатскую и Магаданскую области. Такой территориальный охват дает право на обобщение региональных социально-политических процессов и выдвижение исторического аспекта в контексте центр-регион.
Структура работы учитывает авторскую концепцию, поставленные цели и задачи, специфику предмета и объекта исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, приложения, списка использованных источников и литературы. Исследование содержит главу, в которой представлены методологические, теоретические, историографические и источниковедческие аспекты проблемы. Последующие три главы построены по хронологическому принципу,, каждая из которых содержит блок вопросов, вытекающих из предложенной концепции.
Во Введении формулируются основные положения концепции исторического исследования. В самой сжатой форме ее можно выразить и следующих тезисах. Советская социальная политика, картина ее реализации в отдельном конкретном регионе могут быть исследованы на основе синтеза цивилизационного и формационного методов познания прошлого. Изучение данного социально-политического феномена опирается на групповой стратификационный анализ, который обладает эвристическим значением для понимания советского общества. Социальная структура в СССР в 40-80-е годы основывалась на распределительных отношениях. В таком обществе материальное благополучие всех групп зависело от партийно-государственной влаетмт; внутренних процессов, которые протекали в среде ее носителей. Постоянная монополия распоряжаться средствами производства и произведенной продукцией автоматически превращалась в тотальный надзор за жизнедеятельностью человека. Однако даже тоталитарному режиму не удавалось осуществить полный контроль за перераспределением, в результате появились группы люден, которые получали определенный объем привилегий по сравнению с другими. Сдерживающим фактором был поли-
тпческпГі контроль. Номенклатурная организация создавалась как единая система привилегий и наказаний. Ей принадлежала важная роль в реализации социального курса. Исходя из вышеобозначеиных ориентиров, формулируется главный вопрос исторического исследования: какие социальные группы максимально выигрывали от ее реализации, за счет чего и кого, ради кого она осуществлялась, интересы каких групп учитывались в меньшей степени или вообще не учитывались?
Методология и методы исследования. Давая краткую характеристику инструментария выявления, упорядочения, систематизации материалов, необходимо подчеркнуть, что вопросы методологии сложны и многообразны. Это подтверждает дискуссия о двух фундаментальных методах — цивилизациошюм и формацнонном. Не существует абсолютных и универсальных теорий и методов исторического познания, так как само общественно-историческое развитие отличается неисчерпаемостью свойств и черт.
Избранная методология учитывает специфику изучаемого явления, его взаимосвязи. В силу того, что социальная политика во временном пространстве занимает промежуточный характер между системой ценностей и экономическим способом производства, она не поддается анализу исключительно в рамках формациошюй теории или соответственно цивилизационной: формационная может привести к экономическому детерминизму, цивилизационная — к абсолютизации культурологических императивов. Каждый из методов обладает эвристическими достоинствами. Отношение к методу синтеза и его значение в историческом познании по-прежнему остаются предметом дискуссий известных ученых, имеют своих сторонников и оппонентов. В общественной практике система ценностей (категория цивилизационной методологии) и интересы (формацнонной) — это две грани единой формулы жизни. Метод синтеза — исследовательский путь социально-политической культуры, при котором автор имеет возможность показать как наследственное ядро российского цивилизационного комплекса, так и влияние формационных признаков на его модернизацию.
Сравнительно-исторический, историко-ситуационный принципы, широко применяемые в диссертационной работе, признаются и используются сторонниками двух фундаментальных методов. Опираясь на эти принципы, диссертант рассматривает региональную социальную политику в контексте конкретных исторических ситуаций, сравнивает отношение центра к дальневосточным проблемам на разных этапах, выявляет уровень дифференциации реальных доходов в зависимости от конкретных обстоятельств.
В диссертационной работе при выявлении, интерпретации источников, отражающих определенную деятельность люден, входивших в разные властные структуры, применялись достижения зарубежной школы "Анналов" и атрибутивный анализ, получивший распространение в отечественной литературе. В совокупности с другими методами они расширяют научный поиск для воссоздания объективного коллективного портрета субъекта социальной политики.
Постановка и специфика предмета диссертации потребовали широкого применения статистического метода, с помощью которого шла вторичная обработка соответствующего блока источников. Учитывались децильный коэффициент, коэффициент скрываемой информации о доходах, осуществлялась группировка .статистического материала в таблицы, извлеченного из разных документов.
При интерпретации исследуемых источников автор стремился избежать как инверсионной логики мышления, так и упрощения всех обстоятельств, которые могли влиять на ход социально-политических событий. Учитывались выводы исследователей-предшественников по тем аспектам, которые не входили в задачи диссертанта.
Привлечение большого числа текстов для понимания ментального среза, поведения, настроения всех участников социально-политического процесса потребовало включения в творческую лабораторию элементов герменевтической школы. Особенно важно это было при выяснении содержания понятий, всей используемой в источниках терминологии.
Резюмируя краткую характеристику методологической базы, автор подчеркивает, что идет по пути полндиецпплннарностп, в частности, выхода в область знаний политической социологии, демографии, социальной психологин, трудового законодательства, уголовного права. Основные требования и условия, которые учитывает диссертант при использовании частных методов разных отраслей знаний, — принцип дополняемости, исключение противоречий.
Главные понятия — такие, как власть, социальная политика, элита, ценности, интересы, уровень жизни, менталитет и другие, употребляются в объеме содержательных трактовок и достижений современной мысли.
Историография проблемы. Реконструкция социально-политической действительности в дальневосточном регионе за 40-летний период учитывает достижения как отечественной, так и зарубежной исторической науки, многоплановый исследовательский опыт своих предшественников. Поэтому целесообразно подчеркнуть, что пс-
торпографпчсскніі обзор включает достижения в области теории исторического познания.
Ключом периодизации историографии проблемы выступает понятие "концептуального прорыва", введенное М.А.Баргом, а также положения отечественных и зарубежных школ об относительности социального познания, историчности концепций.
Совокупность критериев позволила в развитии отечественной историографии по исследуемой проблеме выделить два этапа. Хронологические рамки первого охватывают середину 50-х — 80-е годы, второй этап начался на рубеже 80-х — начала 90-х годов. Как будет развиваться историография дальше? На этот вопрос могут ответить историки нового поколения, им принадлежит научное право определить конечные рамки второго этапа.
Содержание первого этапа составляет оценка всех социальных мероприятий в рамках ортодоксального марксизма: абсолютизация экономического детерминизма, признание единственного политического фактора - заботы Коммунистической партии Советского Союза и советского правительства о благе народа. Такой подход был сформулирован тогда, когда влияние тоталитарного режима на становление исторической науки было определяющим.
Основной закон социализма иллюстрировался примерами. Частным проявлением сакраментальных исходных позиций стал тезис историков об особой заботе партии о дальневосточниках. Однако в рамках этой парадигмы наблюдались некоторые изменения. Чаще всего они выражались в появлении новых сюжетов, расширении географин и хронологии.
В конце 50-х — начале 60-х годов большое влияние на исторические работы оказали труды В.Ф. Майера, СП. Фигурнова, П.С. Мстиславского, О.И. Шкаратана, Р.А. Баткаева. Историки в основном изучали социальный облик рабочего класса и деятельность КПСС и советского правительства по повышению уровня жизни в довоенный и послевоенный периоды. Вопросы организации труда и заработной платы, роль общественных фондов потребления составляли основное содержание исторических работ.
Итог деятельности историков того времени подведен в обзорной работе А.А. Твердохлеба'. Автор справедливо пришел к выводу о том, что для большинства работ характерна узость статистико-
' Твсрдохлсб А.А. Историография материального благосостояния рабочего класса СССР в переходный период от капитализма к социализму // История СССР. № 3. 1')77. С. 113-131.
экономического подхода к рассмотренным проблемам, многие декларативные заявления не подкреплялись конкретными материалами.
Характерной чертой хрущевской "оттепели" было стремление историков расширить диапазон исследуемых вопросов. Несмотря па идеологическую зависимость исторической науки от партийных оценок, шел поиск идей, с помощью которых можно было бы адекватно отразить в исторической литературе социальные процессы, более глубоко показать уровень достижений в данной сфере, дать оценку централизованным мероприятиям. Но политикам это было невыгодно и не нужно, поэтому историки по-прежнему оставались в методологической зависимости. В 1964 г. вышли две работы, выводы которых не потеряли своей актуальности, значимости и в начале 90-х годов. Это работы Г.Л. Марьяхина "Очерки истории налогов с населения в СССР" и А.Я. Малафеева "История ценообразования в СССР".
В конце 50-х — первой половине 60-х годов возобновляется интерес к региональным аспектам развития социально-бытовой сферы восточных районов РСФСР. В изучении социально-экономических процессов Дальнего Востока ведущая роль принадлежала экономистам.
Ученые начали активно изучать проблему взаимосвязи миграционных процессов и показателен уровня, жизни, анализировали мероприятия в социальной сфере. Эти аспекты активно разрабатывались в трудах В.П. Александрова, Н.П. Калиновского, Л.Л. Рыбаковского. Т.И. Заславская и ее коллеги-сибиряки расширили круг исследуемых вопросов, сделав предметом анализа социально-психологические факторы миграции.
Что касается освещения социальных аспектов Дальнего Востока, то лишь в диссертационной работе Э.В. Ермаковой "Рабочий класс Дальнего Востока в послевоенные годы (1946-1950 гг.)" (защищена в 1967 г.) рассматривались отдельные характеристики материально-бытового положения рабочих в послевоенный период. Региональное историческое направление только зарождалось.
В 70-е годы больших изменений в концептуальных подходах не произошло. Это время отличалось лишь тем, что число работ по социальной политике КПСС и правительства заметно увеличилось. Диссертационные исследования по проблеме материального благосостояния стали весьма характерной формой исторической науки. Господствующим концептом по-прежнему оставался основной закон социализма. Всего за 1969-1976 гг. вышло свыше одной тысячи статен и монографий. Среди них коллективная работа "Семья и народное благосостояние в развитом социалистическом обществе", труды В.И. ІСасьянснко и др.
Особое направление в историографии 70-х — первой половины 80-х годов представляли работы, в которых исследовалась роль Советов в решении социальных проблем. Авторы анализировали результаты социальной политики на местах, возможность местных Советов влиять на развитие социально-бытовой инфраструктуры. Эти сюжеты нашли отражение в работах A.M. Абрамовича, С.Л. Лвакьяна, M.W. Усепко, П.А. Молофсева и др.
В 80-е годы это направление продолжили исторпкп-регноналы Н.В. Шинковская, Л.С. Тварковский, СИ. Лазарева, 10.П. Денисов. Дальний Восток как объект трудов по социальным вопросам становился популярным и актуальным. Накопление источникового материала по характеристике социально-бытового положения, введение в научный оборот новых видов источников - таких, как бюджетные обследования, личные учетные карточки рабочих, поиск ответов на вопрос о причинах отставания уровня жизни населения восточных регионов, были благоприятными факторами, которые позволили сибирским исследователям создать целую серию трудов. Особенно следует выделить коллективные работы "История рабочего класса Сибири" (кн. 3, 4); "Крестьянство Сибири в период упрочения и развития социализма", монографий В.В. Алексеева, С.С Букина "Рост благосостояния рабочих Сибири в условиях строительства развитого социализма" и М.М. Ефнмкнна "Социальное развитие рабочего класса Сибири".
В начале 80-х годов в Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН стало складываться направление по изучению социальной истории Дальнего Востока. В трудах А.П. Дерсвянко, И.П. Нерадовской, В.Е. Борчанпновой, Н.К. Оврах, А.С. Ващук воссоздавалась картина главным образом социальных результатов хозяйственного освоения и централизованной политики. В концептуальном отношении работы по-прежнему были ориентированы на партийные установки. Основные теоретические ориентиры - "отставание уровня жизни дальневосточников от показаний центра" и "стирание классовых различий" — определяли содержание исторических работ.
Историографический анализ показал, что механизм формирования и реализации региональной социальной политики долгие годы оставался вне поля зрения историков. К тому же некоторая ецнентизация исторических работ, связанная с установкой ЦК КПСС на обобщение положительного практического опыта развития социализма, приводила к определенной утрате специфических исторических задач. Историки в меньшей степени изучали конкретную деятельность людей, которые разрабатывали стратегию и тактику социальной политики, акцентировав внимание на количественных показателях. Социальный облик и
уровень жизни статусных групп управленцев вообще в тех условиях входил в запретную тему.
Достижением общесоюзной н региональной литературы второй половины 80-х годов можно назвать вывод о том, что основным тормозом развития социальной сферы являлось господство интересов министерств и ведомств на Дальнем Востоке. Утверждение такого вывода свидетельствовало об утрате сакраментальности традиционной концепции. В трудах историков В.Е. Борчаниновой, И.Г. Кузиной, С.Л. Власова, Л.А. Слабниноп тезис об остаточном принципе финансирования социально-бытовой сферы региона подтверждался разноплановыми статистическими данными. На исторические работы того времени оказали значительное влияние труды экономистов Ы.М. Рнмашевской, С.С. Шаталина, В.П. Чичканова, социологов А.Г. Здравомыслова, Т.И. Заславской, Р.В. Рыбкиной, Ф.М. Бородкина и др.
Среди предшественников необходимо подчеркнуть вклад Л.К. Хахулиной, В.А. Лисова, которые на материалах восточных районов страны рассмотрели уровень потребления материальных благ в зависимости от положения "старшего" (с точки зрения должностной позиции) члена семьи.
В начале 90-х годов развитие историографии изучаемой проблемы сопровождалось появлением абсолютно нового направления: шел научный поиск методики воссоздания портрета советской номенклатуры высшего ранга, выражаясь современной терминологией, - центра. Постановка данной темы нарушала традиции советской историографии. Работы А.Г. Авторханова, Т.П. Коржихииой, Ю.ІО. Фнгатнера и А.И. Калганова позволили автору хронологически продолжить исследование. В трудах упомянутых авторов выделяется целый комплекс причин и условии "шествия бюрократической деспотии". В конце 80-х - первой половине 90-х годов появились работы российских историков по социальной истории, выполненные на базе цивилизационной методологии, что нашло свое выражение в так называемом ментальном измерении социальной политики. Оно стало утверждаться методом проблемного анализа отношений "общества и власти". Среди первых книг такого характера необходимо назвать работу Л.А. Гордона и Э.В. Клопова "Что это было?", коллективный труд Г.А. Бордюгова, ЕЛО. Зубковой, В.А. Козлова, О.В. Хлевшок "Исторический опыт и перестройка: человеческий фактор в социально-экономическом развитии СССР", монографии Л. Холмса "Социальная история России: 1917-1991", Е.Ю. Зубковой "Общество ц реформы".
Конец 80-х — начало 90-х годов можно охарактеризовать как начало нового этапа в истории изучения проблемы социальной сферы со-
ветского общества. Анализ литературы свидетельствует о начале концептуального "прорыва" в отечественном обществоведении. Происходило это в условиях объявленной гласности "сверху". По мере того как падал авторитет партноменклатурной элиты и нарастал кризис в обществе, в публикациях возрастала односторонняя критика прежней социальной политики. Историографические традиции советской науки строить свое исследование в зависимости от мнения главных политических лидеров оставались еще довольно сильными. Поиски новых идей, начатые в начале 60-х годов, а затем продолженные в конце 80-х — начале 90-х годов, говорят о том, что логика философской, экономической и исторической наук вела к концептуальному прорыву, но идеологизация -общественных наук в бывшем СССР, зависимость политических установок (обобщение опыта реального развитого социализма), монополизм партийных оценок в исторической науке сдерживали их развитие. И только кризисные явления во всех сферах советского общества, возникшая социальная напряженность заставляли отказаться от монополии на истину в оценке исторических процессов. Однако существует опасность впасть в другую крайность: от "оправдания" социальной однородности к апологетике классовой дифференциации.
Одним из вариантов, который, на наш взгляд, позволит избежать новой конъюнктуры, может быть изучение истории формирования, эволюции, особенностей менталитета советской бюрократии, в том числе ее провинциальной части. Ибо последняя была непосредственным проводником централизованных социальных мероприятий.
Постановка вопроса о роли номенклатуры в советской истории началась с дискуссии на предмет того, как называть номенклатуру -"классом" или "сословием". Мнения разделились: одни склонны квалифицировать ее классом-управленцем (по М. Джиласу), другие — сословием или группой (как предлагал И. Селиньи). Российский исследователь С.А. Эфиров ставит проблему советской номенклатуры, полагая, что лучше говорить не о классе, а с правящей социальной группе, которая сосредоточила в своих руках при существенной, во многом определяющей "„.помощи таких лидеров, как Сталин и Брежнев, огромную экономическую и политическую власть, заняла доминирующие позиции в обществе, стала над законом, приобрела множество привилегий"1. Автор монографии "Социальная стратификация" В.И. Ильин, вступая в
1 Эфиров С.Л. "Белые пятна": воображаемым диалог о пределах гласности // Социол. исследования. 19S8. № б. С. 74.
дискуссию с М. Джиласом, отстаивает правомерность понятия "сословие"1.
Дальневосточная литература развивалась в русле общих историографических изменений; дальневосточные историки, несмотря на трудности получения информации, проделали первые шаги в поиске методологических и концептуальных основ социально-политической истории. Доказательство тому — осмысление истории, состава и деятельности номенклатурной элиты, формирования новой правящей элитной группы, вырабатывающей специфические формы и способы социальной стратегии.
Итогом развития нового типа историографии, проходившего под влиянием многих обстоятельств, стало обновление методологических и концептуальных взглядов на характер социальной политики СССР. В середине 90-х годов XX в. па базе синтеза формационной и цивилиза-ционной методологии предприняты исследования по реконструкции социальной истории СССР, в том числе отдельных его регионов. Первые публикации свидетельствуют, что подобная постановка многих вопросов вообще не могла появиться в 60-70-е годы, поскольку она выходит за рамки формационной теории исторического процесса. К малоизученным аспектам в контексте новой методологической базы относится комплекс событий и явлений, который отражает промежуточный характер социальной политики между экономико-хозяйственными традициями и системой ценностей советского периода. Требует углубленного изучения тема трансформации господствующей социальной группы, диктовавшей социальный курс, который в первую очередь всегда направлен на защиту интересов определенных социальных групп, а затем лишь на поиск форм и методов укрепления солидарности в обществе. Достижением отечественной литературы является постановка проблемы социально-политических отношений центра и региона, по она требует специального изучения. Историография социальной политики отражает наличие коренных изменений в понимании событий, происшедших за последние 5-S лет. Социально-политическая культура особых отношений между советскими историками и властными структурами оказала очень большое влияние на характер выхода из кризиса исторической науки.
Переход к современной концепции истории социальной политики обусловлен также новациями, наблюдавшимися в области анализа и оценки зарубежной литературы. К середине 90-х годов появились серьезные и обстоятельные историографические обзоры, в которых ставил-
1 Ильин В.И. Социальная стратификация. Сыктывкар. 1990.
ся вопрос о роли зарубежных авторов в разработке истории советской России. Учитывая специфику предмета исследования, необходимо выделить труды Г.Н. Бордгагова, В.Л. Козлова, И.Д. Ковалі.чснко, A.M. Сахарова, ЕЛО. ЗубковоП, А.И. Куприянова, В.В. Алексеева, Л.П. Колодннковой'. Новый подход к анализу выводов зарубежных авторов наблюдается в диссертационной работе дальневосточного историка Н.В. Абрамовой2.
Имеющаяся в распоряжении автора литература условно разделена па три группы. В основу предложенной группировки положены два важнейших обстоятельства: 1) возможность сравнительного анализа с достижениями и выводами отечественной историографии; 2) учет поставленных автором научных задач и структуры диссертационного исследования.
К первой группе можно отнести литературу общего характера, которая содержит обобщающие оценки советской истории послевоенного десятилетия, а также 60-90-х годов. Как правило, эта литература отражает концептуальные подходы и содержит оценку конкретных событий, поведения и ориентации разных групп общества, отдельных исїо-ч рических личностей, влиявших на судьбу социально-политических решений. Вторая группа исследований освещает конкретные сюжеты формирования советской социальной политики, в том числе историю социальных групп, составлявших субъект социальной политики в СССР. В третью группу входят труды, отражающие ход и результаты социальной политики на советском Дальнем Востоке.
В диссертационной работе анализируются научные взгляды М Джиласа, Р. Пайпса, М. Мэтыоза, М. Озерной, Ы. Верта, М. Маккол-ля, Дж. Стефана, И. Шеленн (Селеньи), И. Конрада, М. Восленского, Дж. Берлинера и др. В своем обзоре автор опирается и на выводы, сделанные В.В. Алексеевым, А.П. Деревянко, Н.В. Абрамовой на основе
' Бордюгов Г.Н., Козлов В.Л. История и конъюнктура М.. 1992; Ковальчспко И.Д.. Сахаров A.M. XX в. Россия: па перекрестке мнений // Россия в XX пеке: Историки мира спорят. М., 1994. С. 5-22; Колодпнкова Л.П. Путь к единой науке (о взаимодействии западной и отечественной историографии в 80-е — начале 90-х годов) // Там же. С. 23-34; Сахаров А.Н. Отечественная историография: западные оценки и паша реальность // Там же. С. 727-747; Зубкова ЕЛО.. Куприянов Л.И. Ментальное измерение истории // Вопр. истории. М., 1995. № 7. С. 153-160; Алексеев В.В. Новые французские публикации но проблемам освоения Сибири // Изв. Сиб. отд. АН СССР. Вып. 10. 1987. С. 6S-77.
2 Абрамова Н.В. Социально-экономические и внешнеполитические аспекты развития Дальнего Востока СССР (1965-1985 гг.) в освещении зарубежных авторов: По материалам периодической печати. Дне. ... канд. пег. наук. Владивосток. 1990.
изучения социально-экономических аспектов региональной истории и освещении зарубежных исследователей.
Обзор зарубежной литературы дает основание для краткого резюме. Большинство зарубежных авторов социальную политику справедливо переводили в русло распределительных отношении, связав воедино сущность тоталитарного политического строя и характер распределения. Одни авторы придавали большее значение концепту тоталитаризма, видя его в российских корнях, другие - доктринальному фактору, т.е. мировоззренческим основам большевизма. В этом плане историографическая ситуация в определенной степени напоминает положение в российской исторической литературе середины 90-х годов.
Отдавая приоритет зарубежным авторам в постановке проблемы роли партноменклатуры в развитии общества, которая "обволакивала" государство и определяла во многом ход трансформации советского общества и характер отношений центра и дальневосточного региона, мы в то же время подчеркиваем достижения отечественной историографии. Российские ученые рассматривают феномен советской бюрократии, выделяя ее консерватизм и инициативу проведения реформ сверху, способность влиять на социальную политику.
Источников. база диссертационного исследования представлена несколькими группами документов. Особенность изучения истории социальной политики состоит в том, что ни один аспект или вопрос проблемы нельзя изучить и понять без опубликованных партийных и правительственных документов, которые служили основными законами, руководством к действию, идеологическим обоснованием. Они отражают совокупность данных, раскрывают псе то, что вправе были ожидать дальневосточники. Другой критерий, который также послужил основанием выделения этой группы источников, — социокультурный подход. Он предполагает анализ ценностей, идей, через которые общество воспринимает социальную политику еще до того, как осознает ее результаты. Диссертантом изучены многочисленные тексты стенографических отчетов партийных форумов разного уровня, конституций, Указов Президиумов СССР и РСФСР и т.д. Однако эти документы отражают только видимую часть айсберга социальной политики.
Процесс принятия решения, реальный механизм социально-политической интеграции и осуществления мероприятий исследовался на базе комплекса делопроизводственной документации. По степени насыщенности информацией и достоверности можно выделить служебную партийную, советско-партийную переписку, осуществлявшуюся как по вертикальным, так и горизонтальным властным отношениям. Учитывая цели и задачи исследования, подробно была изучена пере-
писка ЦК КПСС с чиновниками Госплана СССР и РСФСР, Совета Министров РСФСР, отдельных министерств и ведомств.
Особенность и ценность этой группы источников заключается в том, что в отличие от других документов переписка не была рассчитана на широкого читателя, чаще всего имела гриф "для служебного пользования" или "секретно". Этот вид источника доносит до историка свидетельства о фактах, событиях, реальных правах, компетенции и полномочиях всех субъектов социальной политики. Именно этот вид источников дает возможность исследователю проследить, как проходил процесс трансформации от сталинской социальной политики к либерализованному типу 50-60-х, а затем 70-80-х годов. Анализ, всей технологии бюрократических процедур показывает сущность впутригрупповых отношений, отношений между центром и дальневосточной провинцией. Данные источники содержат информацию, которую можно условно разделить на три категории: 1) описание проблемно-конкретной жизненной ситуации на Дальнем Востоке, различных обстоятельств и деталей, которые требовали своего разрешения; 2) мотивы, побудившие данное лицо проявить инициативу (чаще всего на первый план выдвигались факторы хозяйственного освоения Дальнего Востока и закрепления трудовых ресурсов, т.е. отражали партийно-государственные интересы); 3) избранная лицом технология достижения цели, партийно-советские неписаные правила и нормы.
Трудности работы с такой группой источников состояли в том, что необходимо было выявить как можно больше документов, которые касались конкретного события. Только в этом случае восстановить всю цепочку событий, чтобы понять конкретные обстоятельства, относящиеся непосредственно к региональному сюжету. Исследовательским счастьем можно назвать, если случалось обнаружить комплексы документов или даты и адресаты других документов. Таким примером могут служить материалы, в которых обсуждались вопросы предоставления "льгот" населению Северо-Востока, а также документы о развитии производительных сил Дальнего Востока в 60-70-е годы, включая огромный пласт подготовительной документации. Но очень часто приходилось восстанавливать факт не только по разным фондам того или иного архива, а даже по разным архивам. Работа с таким источником, как переписка, - очень трудоемкий исследовательский путь реконструкции фактов и событий, но она заслуживает внимания. Переписка открывает исследователю имена тех, кто "курировал" в централизованном государстве дальневосточные вопросы, дает источник знания о личном отношении к развитию Дальнего Востока, к вопросам жизнеобеспечения населения этого большого и геостратегнчеекп важного региона. Пере-
писка как важным п необходимый источник по истории социальной политики находится в фондах центральных архивов, а частности в Российском государственном архиве экономики, Государственном архиве Российской Федерации, а также сосредоточена в местных государственных архивах.
Служебная переписка наряду с другими видами документации местных архивов, особенно партийных фондов, позволила выйти на уровень постановки вопроса о действии в СССР единого механизма системы привилегий и карательных мер, его постепенном разрушении, падении исполнительской дисциплины под влиянием разных обстоятельств. Среди источников такого рода необходимо особенно выделить стенограммы партийно-хозяйственных активов, номенклатурные списки, персональные дела коммунистов, личные дела номенклатуры, справки, ходатайства в управлении делами ЦК КПСС о повышении или выделении новых ставок. Автором изучены личные фонды бывших руководителей, черновые записи докладов и выступлений, неопубликованные рукописи.
Для воссоздания коллективного портрета субъекта социальной политики, картины реализационного механизма немаловажную роль играет мемуарная литература. В работе использованы воспоминания А.Г. Зверева, В.Н. Новикова, Ф. Бурлацкого, Н.С. Хрущева, Б.Н. Ельцина, Т.Л. Оникова, Н.М. Пегова, Г.А. Рафикова, В.П. Ломакина. Кроме ментального среза социальной истории обращалось внимание на характеристику отдельных фактов и событий, которые не признавались официальной идеологией или статистикой, но в воспоминаниях разных авторов имели место. В совокупности со служебной перепиской, официальными документами этот вид источника имеет большое значение для историка, изучающего социальную политику.
Следующий комплекс источников, составляющий источнпковую базу исследования, — разноплановые статистические материалы, которые сосредоточены в разных видах документов.
Определенная часть статистической информации автором извлекалась из документов партийно-советского делопроизводства. Такая работа в основном приходилась на первоначальный этап сбора источников, когда фонды статистических управлений были еще закрыты для исследователей-историков. Статистические документы в партийно-советской отчетности занимают, по подсчетам специалистов, 1/4 всей делопроизводственной документации. Статистическая отчетность представляет главный вид источников при характеристике результатов региональной социальной политики. Статистическую информацию можно условно разделить на группы.
-
Статистика, извлеченная їв отчетов, справок, докладных, которая направлялась в центр для обоснования какого-либо решения. Эти данные поднимали на поверхность наиболее острые вопросы для Дальнего Востока. В ходе обработки такого материала мы пришли к выводу, что приведенные цифры в таких документах нельзя отнести к разряду "лукавых", они очень объективно отражали действительность.
-
Статистика, извлеченная из фондов статистических управлении государственных, центральных (РГЛЭ п ГАРФ) и местных архивов Приморского, Хабаровского краев. Амурской, Сахалинской и Камчатской областей. Она охватывает огромное число показателей, поэтому мы прибегали к отбору интегральных характеристик.
Специфический источник — результаты бюджетных обследований. Автор использовал выводы аналитических записок, но чаще всего проводилась вторичная обработка.
Самая большая трудность со статистическими источниками состояла в том, что в них отсутствовали показатели по таким социальным явлениям, как инфляция, различия в доходах, степень дифференциации получения материальных благ. Поэтому мы включали в текст расчеты, сделанные экономистами, социологами, или прибегали к методу логических построений. Многие пробелы официальной статистики удавалось ликвидировать на основе такого комплексного источника, как бюджетные обследования семей и аналитические записки.
3. В третью группу статистических материалов следует выделить
работы отечественных экономистов: они содержатся в плановой доку
ментации ГАРФа, ГАХКа, ГАПКа и других местных архивов или в не
опубликованных научных отчетах. Этот вид источников содержит не
только ценную статистическую информацию, но и ряд обобщений, ко
торые мы использовали в качестве аргументов. Работы Л.Л. Рыбаков-
ского, Д. Валентея, П.А. Мпнакнра, П.С. Маслова, Е.А. Маневич,
СВ. Славина, В.П. Чнчканова, А.С. Ревайкнна, М.И. Леденева,
Т.В. Трошиной и др., хранящиеся в государственных архивах и архиве
Хабаровского комплексного научно-исследовательского института
ДВО РАН, легли в основу написания одного из разделов диссертации,
посвященного особенностям идеологического и научного обеспечения
региональной социальной политики.
В целом использованы источники, извлеченные из 47 фондов 11 государственных и 10 текущих архивов. Диссертант делает вывод, что в социальной политике больше тайн, чем открытой информации, и процесс исследования проблемы сдерживается как засекреченностью значительной доли документов, так и разобщенностью имеющихся исторических данных, различной степенью достоверности (в частности, со-
вотской статистики). Изученным комплекс разнообразных источников вполне достаточен для освещения истории советской социальной политики в дальневосточном регионе.
Няучня» новизна постановки проблемы состоит в том, что история социальной политики реконструируется на базе синтеза цивилиза-цношюй и формационной методологии с привлечением новых видов источников. Использование этого метода дает научную возможность исследовать ее в тесной взаимосвязи с экономическими явлениями, в контексте ценностных ориентиров советских людей, конкретной социально-психологической среды дальневосточного региона. Показано влияние социальной стратегии не только на уровень жизни, но и систему ценностей дальневосточников, на появление соответствующих специфических форм выражения своих интересов.
Научная новизна работы состоит в том, что в пей предпринята попытка анализа исторических источников с учетом группового подхода к социальной политике и ее реализации на Дальнем Востоке. В диссертации дается характеристика поведения разных групп общества при выражении личных или групповых интересов в существовавшей системе распределения, в том числе формы реагирования дальневосточников на изменения в уровне жизни. Научная новизна продиктована самой жизнью и особенностями современной гносеологической ситуации. Введение в научный оборот историками таких данных дает основание объяснить в полной мере причины довольно длительного существования распределительной социальной политики в стране, понять отношение различных групп населения к "перестройке", к проблемам распределения в период 1990-1992 гг. и к начавшемуся процессу имущественно-доходной поляризации.
В структурном и логическом построении диссертации значительное место занял сюжет об эволюции дальневосточной бюрократии, ее номенклатурной части. Впервые в отечественной литературе се коллективный портрет исследован на базе синтеза количественной п ментальной истории.
Предложена методика изучения региональной истории социальной политики в контексте социально-политических и экономических процессов, с учетом личностного фактора. На местном материале показано, как идеи повышения личного материального благосостояния, овладев массами, помогли партноменклатуре отказаться от "прошлого" и начать новый этап в своей эволюции. Впервые вводятся в научный оборот документы, которые повествуют о повсеместном разложении служилой социально-профессиональной организации советского общества в 60-80-е годы.
В работе предпринята попытка анализа исторических источников с учетом группового подхода к социальной политике. Политика всегда имеет групповую окраску, она непременно чья-то, какой-то группы или каких-то групп. С такой точки зрения, социальная политика — это па-правления и способы деятельности социальных групп в отстаивании своих интересов и удовлетворении своих потребностей с помощью разнообразных средств, самым главным и необходимым их которых является власть.
Практическая значимость исследования заключается в разработке социально-генетического подхода к анализу социальной политики, концепции служилой социально-профессиональной структуры населения Дальнего Востока и ее трансформации, дающих ключ к пониманию социальных конфликтов второй половины XX в. в регионе, а также обострения отношений центр-регион. Содержащиеся в работе материалы, положения и выводы будут полезны при создании фундаментального труда "История Дальнего Востока СССР (советский период)". Изложенные в диссертации сведения могут быть включены в программу лекционного курса для студентов, обучающихся по специальностям -социальная работа, государственное муниципальное управление. Некоторые материалы были уже использованы автором при чтении курса "История России", "История Дальнего Востока России" для слушателей Приморского института переподготовки и повышения квалификации кадров РАГС при Президенте Российской Федерации, а также при чтении курса "История Отечества" во Владивостокском государственном университете экономики и сервиса (Дальневосточный технологический институт). Прочитана лекция в Приморском институте усовершенствования учителей.
Материалы и выводы диссертации использованы при подготовке учебника для учащихся 8-9-х классов по истории Приморья.
Апробация работы. Результаты научного исследования были изложены автором в докладах и сообщениях двенадцати региональных и институтских конференций, на четырех всероссийских (Воронеж, 19S0; Новосибирск, 1992; Хабаровск, 1992; Владивосток, 1997), на семи международных конференциях (Хабаровск, 1991, 1995; Благовещенск, 1993; Москва, 1994; Владивосток, 1993, 1996, 1997).
Предварительные итоги и материалы опубликованы в 32 работах, в том числе в монографии "Социальная политика в СССР и ее реализация на Дальнем Востоке (середина 1940 — 80-х годов)" и трех коллективных работах.
Подготовлен и прочитан курс по социальной истории и региональной политике Дальнего Востока (советский период) для студентов
Владивостокского университета экономики и сервиса и слушателей Приморского института переподготовки и повышения квалификации кадров РЛГС при Президенте РФ.
