Содержание к диссертации
Введение
Раздел I. Научные основы изучения государственной политики СССР в сфере идеологии, культуры и образования в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Историография и источниковая база исследования 11-70
Раздел II. Нападение фашистской Германии на СССР и изменение агитационно-пропагандистских задач советского государства ...71 -154
Раздел III. Приоритетные направления деятельности учреждений культуры в годы Великой Отечественной войны 155-222
Раздел IV. Новые воспитательные задачи советской системы про свещения в 1941-1945 гг 223-270
Раздел V. Участие творческой и педагогической интеллигенции СССР в борьбе с фашизмом 271-330
Заключение 331-342
Список источников и литературы
- Научные основы изучения государственной политики СССР в сфере идеологии, культуры и образования в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Историография и источниковая база исследования
- Нападение фашистской Германии на СССР и изменение агитационно-пропагандистских задач советского государства
- Приоритетные направления деятельности учреждений культуры в годы Великой Отечественной войны
- Новые воспитательные задачи советской системы про свещения в 1941-1945 гг
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется особой значимостью государственной политики по мобилизации духовно-нравственных сил и культурных традиций нации в переломные периоды ее существования. Великая Отечественная война 1941-1945 гг. продемонстрировала беспрецедентный потенциал советского народа в деле обороны страны от захватчиков, победы над фашизмом, восстановлении разрушенного народного хозяйства. Очевидные успехи на данном направлении в немалой степени определялись особым характером советской партийно-государственной политики в сфере идеологии, образования и культурного строительства. Несмотря на известную культурную закрытость СССР и идейно-политическую ограниченность советской массовой агитации, пропагандистская система страны обладала серьезным мобилизующим потенциалом, который не может быть оценен однозначно. В современных условиях очередной переоценки советского прошлого необходимо сформировать целостное научное представление о содержании и первоочередных задачах государственной политики СССР в области идеологии, культуры и образования в переломные годы борьбы с фашизмом.
Современное российское общество остро нуждается в героических примерах преодоления общенационального кризиса. В данной связи особое значение имеет накопленный за годы Великой Отечественной войны богатый опыт работы советского информационно-пропагандистского аппарата, который может быть полезен в деле патриотического воспитания современного подрастающего поколения.
Анализ состояния научной разработки темы исследования, проведенный в первом разделе диссертации, показал, что, политика СССР в сфере идеологии, культуры и образования в годы войны традиционно входит в сферу интересов отечественных историков, что, впрочем, не позволяет говорить о ее детальной и объективной разработке в исторической науке. Исследование данной темы, как в советской, так и постсоветской историографии, как правило, страдало излишней идеологизацией и привязанностью к современной политической конъюнктуре. Кроме этого, несмотря на обширное количество созданной исторической литературы, вне сферы научного анализа оказалась тесная взаимосвязь идеологической, культурной и образовательной политики СССР в 1941-1945 гг., что требует дополнительного внимания к данной проблематике.
Объектом исследования выступает политика руководства КПСС и советского государства в сфере идеологии, культуры и образования в период 1941-1945 гг.
Оценка актуальности, научной значимости и степени изученности темы позволяет сформулировать следующую цель исследования: обобщить и проанализировать исторический опыт разработки и реализации партийно-государственной политики СССР в сфере идеологии, культуры и образования в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.
Для достижения поставленной цели автор полагает необходимым решение следующих задач:
- показать основные теоретические и методологические подходы исторической науки к исследованию государственной политики СССР в сфере идеологии, культуры и образования в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., а также с привлечением широкого круга литературы определить главные тенденции в развитии историографии данной темы;
- выявить и показать изменение задач и направленности агитационно-пропагандистской работы советского государства после нападения фашистской Германии на СССР;
- рассмотреть приоритетные направления деятельности учреждений культуры СССР в годы Великой Отечественной войны;
- показать постановку и решение новых воспитательных задач советской системы просвещения в 1941-1945 гг.;
- проанализировать результаты участия творческой и педагогической интеллигенции СССР в борьбе с фашизмом.
Хронологические рамки исследования ограничены периодом Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. За годы сопротивления фашизму в системе идеологии, культуры и образования произошли значительные изменения, которые серьезно отразились на общей стратегии развития страны. В этот период было обновлено содержание массовой пропаганды и агитации, произошли принципиальные перемены в системе образования, особенно гуманитарном секторе, заметно изменилась направленность культурно-просветительной работы, советское искусство стало ближе к жизни, что сыграло позитивную роль в дальнейшем развитии страны.
Методологическая основа диссертации. При работе над диссертацией автор опирался на диалектико-материалистический метод исследования, приоритет общечеловеческих и гуманистических ценностных ориентиров, принципы научной объективности, конкретно-исторического подхода и сравнительного анализа. Методологическую основу работы дополнили логический, системно-структурный, историко-логический, социокультурный, сравнительно-правовой, метод обобщения, комментирования, опроса, включенного наблюдения. В ходе исследования автор основывался на сочетании общегосударственного и регионального подходов. С этих позиций исследован весь комплекс проблем, представленных в диссертации. Применение данных методов и подходов определяется целью, задачами исследования и спецификой используемых источников. Более подробно методологическая основа раскрывается в первом разделе диссертации.
Источниковую базу исследования составил комплекс архивных материалов, документов партии и советского правительства, статистические данные, воспоминания, мемуары и периодика, отразившие эволюцию политики СССР в сфере идеологии, культуры и образования в годы Великой Отечественной войны. В целом, названный круг источников при его критическом анализе позволил обосновать концептуальный замысел исследования, получить разнообразную информацию о развитии советских учреждений культуры и образования на протяжении одного из самых героических и трагических периодов отечественной истории. Подробный анализ использованных в диссертации источников проводится в первом разделе.
Научная новизна диссертации. Исследование в рамках докторской диссертации процесса разработки и реализации государственной политики СССР в сфере идеологии, культуры и образования в годы Великой Отечественной войны является первой попыткой комплексного освещения сложной и актуальной научно-исторической проблемы. В основу исследования положены разнообразные архивные документы, многие из которых ранее не использовались исследователями, в частности, материалы ГАРФ, РГАСПИ, РГАЛИ и др.
Автор делает вывод о том, что идеология, культура и образование в условиях военного времени выступали тесно взаимосвязанными и системообразующими компонентами советской государственности, рассматривались партийно-государственным руководством как основной фактор идейно-политической самоидентификации советского общества.
В исследовании отмечается объективная смена идеологических ориентиров в условиях военного времени. Вместо ленинских принципов интернационализма и мирового коммунистического строительства в пропагандистской работе был сделан акцент на поддержание патриотизма и гражданственности, высокого морального духа советского народа, обеспечения его политического единства. Сотрудники агитационно-пропагандистского аппарата, творческая и педагогическая общественность, привлеченные партийно-государственным руководством для утверждения новых форматов государственной идеологии, были ориентированы на воспитание любви к Родине, ненависти к ее внешним и внутренним врагам, прекращение антирелигиозной пропаганды.
С первых дней войны работники идеологической и культурно-просветительной сферы страны стали основной социальной опорой власти в деле реконструкции массового сознания, как в действующей армии, так и в тылу. Автор подчеркивает, что впервые в культуре советского интернационалистического государства в образе врага главный акцент делался на национальной принадлежности. Проведенный в диссертации анализ идейного содержания различных направлений искусства позволил также выявить значительные отступления от классовых оценок в отношениях с союзниками.
На научную новизну претендует проведенный в диссертации комплексный анализ сложного и неоднозначного процесса преодоления ошибочных представлений о силе противника, иллюзий о возможности широкого народного антигитлеровского движения в Германии, которые закладывались официальной пропагандой в сознание общества накануне войны.
Впервые в работе обобщены и систематизированы данные о том, что русская культура в военные годы оказала существенное влияние на культуру всех народов СССР, стала основой формирования новой общности людей – советского народа.
Автор делает вывод о том, что культурно-просветительная система советского общества в экстремальных условиях продемонстрировала свою динамичность, временный отказ от жестко заданных "сверху" идеологических параметров. Кроме активизации патриотического воспитания в стране по-прежнему продолжалась работа над созданием классической культуры, которая необходима для жизни и развития будущего государства. Исследование показало, что работникам искусства, особенно в эвакуации, приходилось вести борьбу не только за жизнь, но и за продолжение творчества, которое способствовало сохранению интеллектуального потенциала нации.
Новизна диссертации заключается в выявлении связи между эволюцией культурно-просветительной политики СССР и теми первоочередными производственно-экономическими и военно-стратегическими задачами, которые стояли перед страной в 1941-1945 гг. Партия и правительство стремились не только сохранить существующий уровень культуры и образования, но и создать основы для дальнейшего культурного роста, который должен был соответствовать новому статусу СССР как ведущей сверхдержавы в послевоенной мировой геополитике.
В источниковедческом плане научная новизна определяется расширением круга источников и комплексным подходом к их анализу.
Научная и практическая значимость представленной работы видится в современном научном анализе идеологической и культурно-просветительной политики СССР в условиях Великой Отечественной войны. Исследование проводилось с привлечением многочисленных, ранее не привлекавшихся архивных источников. Это, на наш взгляд, позволило более объективно, без впадения в крайности, проанализировать результативность огромной работы проводимой партией и советским правительством по организации работы учреждений культуры и учебных заведений, отдельных педагогических коллективов в годы Великой Отечественной войны. Материалы и результаты, отраженные в исследовании, могут быть использованы при создании научных трудов по истории Отечества, а также в патриотическом воспитании студенчества.
Апробация результатов исследования. Концепция диссертации и материалы исследования нашли своё отражение в ряде авторских публикаций, в том числе в двух монографиях по избранной теме. С результатами своего научного исследования соискатель знакомил научную общественность на ряде межвузовских и республиканских научных конференций, на которых выступал с докладами по проблемам государственной политики СССР в сфере идеологии, культуры и народного образования в годы Великой Отечественной войны.
Научные основы изучения государственной политики СССР в сфере идеологии, культуры и образования в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Историография и источниковая база исследования
Демократизация современного российского общества создала условия для свободного изложения представителями общественных наук своих теоретических концепций, выбора принципов и способов организации научных исследований. Это неизбежно породило исторический плюрализм, что само по себе заслуживает положительной оценки, расширяет возможность исследователя применять различные инструментарии научного поиска. Данное обстоятельство особенно важно для исследования проблем, подобных тем, которые поставлены во главу угла представленной диссертации. Автор стремился взять на вооружение из богатого арсенала теории и методов исторического познания все то, что способствовало осуществлению перевода от эмпирического уровня к социально значимым обобщениям и выводам.
Несмотря на неоднозначность подходов различных авторов к изучению государственной политики в области идеологии, культуры и образования, большинство из них основывают свои работы преимущественно на традиционной отечественной методологии, определяющую роль в которой играет позитивистская теория многофакторности общественного развития, предполагающая при анализе исторических процессов учет и экономических, и социальных, и политических, и психологических, и географических, и биологических факторов, а также сочетание различных методов исследования.
С данных общеметодологических позиций осуществлялась и подготовка диссертации. В исследования соблюдались принципы историзма и объективности, которые являлись основными мировоззренческими ориентирами при рассмотрении любого из поставленных вопросов. Оба этих принципа находятся в диалектическом единстве, как бы дополняя друг друга. Важнейшими методами изучения материалов по теме диссертации были избраны сравнительно-исторический, проблемно-хронологический, системный и статистический и др. Сравнительно-исторический метод позволил изучать идеологические, культурные, экономические, социальные, политические процессы как в тесной связи с исторической обстановкой, так и в качественном изменении в различные годы исследуемого периода. С помощью данного метода автор имел, например, возможность выяснить действие механизма управления системой идеологии, культуры и образования в период Великой Отечественной войны. Этот метод широко применялся для сравнения фактов, имевших генетическое родство, но не связанных непосредственно по происхождению.
Проблемно-хронологический метод был особенно важен там, где требовалось расчленение общей проблемы на частные проблемные вопросы, являющиеся ее составляющими и рассматриваемые с учетом исторической хронологии. Именно на основе применения этого метода определялись структура диссертации и узловые вопросы внутри ее разделов. В работе применялся и системный метод. Ценность метода заключается в том, что на его основе удалось обнаружить ведущие и второстепенные элементы причинно-следственных связей, на основе анализа совокупности фактов более детально остановиться на отдельных составляющих общих проблем и тем самым обеспечить глубину освещения проблемы в целом.
Также использовался принцип объективности, который потребовал исключения предвзятости в оценке фактов и явлений, связанных с характеристикой работы идеологического аппарата, культурных и образовательных учреждений, конкретного анализа любого явления, факта с точки зрения его исторической обусловленности. Принцип объективности предполагает наличие взвешенных оценок роли объективных и субъективных факторов, влияющих на изучаемые процессы, предостерегает от опасности конъюнктурного подхода не только к оценке источников, но и историографии исследуемой проблемы.
При освоении эмпирического материала, особенно данных статистики, оказался незаменим статистический метод. Применение статистического метода позволило проследить динамику количественных и качественных изменений в системе идеологии, культуры и образования, проанализировать социальные результаты деятельности правительства, показать степень эффективности реализации поставленных планов, сопоставить итоги организационно-хозяйственных мероприятий, проводимых в трудовых коллективах, культурных и образовательных учреждениях СССР.
Принцип историзма обусловил необходимость рассмотрения форм и методов организации пропаганды в ходе войны с учетом особенностей той эпохи. Необходимо заметить, что хотя автор и стремился к максимальному использованию методологического аппарата исследования, он разделяет положения о том, что «... мы никогда не познаем конкретного полностью», и что «объективность исторического труда относительна, каждая новая интерпретация событий может свидетельствовать не о реализации данного принципа, а лишь о поисках объективности». Указанные методологические принципы познания использовались автором в диалектическом единстве, позволяющем проанализировать историческую взаимосвязь объективных и субъективных процессов, их обусловленное единство, социально-экономические, политические и духовные проблемы творческой интеллигенции, особенности идеологической работы в установленных временных рамках 1941-1945 гг.
Особое внимание в диссертации уделено идеологическим особенностям исследуемой эпохи. Автор учитывает, что новая обстановка и задачи военного времени потребовали внести существенные изменения во все сферы государственной и общественной жизни и в первую очередь повышалась роль и значение государственной и трудовой дисциплины, беспрекословного выполнения каждым приказов, декретов и распоряжений. Осуществляя процесс превращения страны в единый боевой лагерь, советское правительство сосредоточило свои усилия на главном направлении - всемерном укреплении Красной Армии.3
Превращение страны в единый военный лагерь потребовало от советского государства создания строго централизованной системы управления и руководства всеми сферами жизни страны и народа, введение в действие законов военного времени, призванных обеспечить мобилизацию всех сил и ресурсов для разгрома агрессора. С этой целью был принят довольно большой по объему и специфический по содержанию комплекс правовых и административных актов, которые закрепляли создание системы чрезвычайных государственных органов власти и управления, возлагали на граждан дополнительные обязанности в разных сферах жизни и деятельности.
Указом Президиума Верховного Совета СССР "О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время" от 26 июня 1941 года вводились обязательные сверхурочные работы: для взрослых рабочих рабочий день продлевался до 11 часов. Устанавливалась шестидневная рабочая неделя и отменялись отпуска. В июле 1941 года наркомам и местным властям было предоставлено право решать вопросы регулирова Правда. 1941.24 июня. ния труда, при необходимости переводить рабочих с одного предприятия на другое.
Основной формой обеспечения промышленности рабочей силой стала мобилизация трудоспособного населения. Для ее практического осуществления и правильного распределения рабочей силы по отраслям и районам страны при СНК СССР был создан Комитет по учету и распределению рабочей силы. Такие же органы были образованы и в областях, краях и республиках. В 1942-1945 годах они мобилизовали на постоянную работу в промышленность, на транспорт и строительство 11 млн. 883 тыс. человек.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1941 года рабочие и служащие военных предприятий и смежных с ними производств объявлялись на период войны мобилизованными и закреплялись для постоянной работы на этих предприятиях. По этому суровому указу нарушения трудовой дисциплины, самовольный уход с предприятий карались тюремным заключением. Постановлениями СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 13 апреля 1942 года были введены мобилизации на сельскохозяйственные работы трудоспособного населения городов и сельских местностей, обязательный минимум трудодней для колхозников был увеличен почти в 1,5 раза. Устанавливался обязательный минимум трудодней для подростков в возрасте от 2 до 16 лет - членов семей колхозников. Невыполнение трудоспособными колхозниками необходимого минимума без уважительных причин влекло за собой исправительно-трудовые работы с удержанием из оплаты трудодней до 25% в доход колхоза. Такие колхозники теряли права члена артели и лишались приусадебного участка. Руководители колхозов, которые не передавали суду нарушителей, сами несли судебную ответственность.
Нападение фашистской Германии на СССР и изменение агитационно-пропагандистских задач советского государства
Постоянная опасность, разрушения, смерть близких и знакомых, резко ухудшившиеся условия труда и жизни, требовавшие напряжения всех си изменяли нормы привычного поведения людей, способствовали возникновению новых привычек, взглядов, черт характера, эмоций, чувств и настроений Сложным и напряженным было физическое и морально-психологическое состояние людей.61 Не случайно в 1942-1943 гг. вопросы неблагополучного положения с рабочей силой, массового дезертирства, ухода людей с предприятий обсуждался на бюро Башкирского, Татарского, Челябинского, Пермского обкомов партии.62
Факты такого сложного положения, сложившегося на предприятиях во многом объясняются тем, что на предприятиях произошла широкая замена управленческих кадров, вызванная прежде всего их мобилизацией в Красную Армию. Так, на 1 сентября 1942 г. из Горького было направлено в Красную армию 880 руководящих работников, Тамбовской - 402, Ростовской - 172.
Наблюдались частые случаи сменяемости руководящих кадров. Причиной замены кадров было также снятие с должности работников «не обеспечивших руководство», «не справившихся с работой», в т.ч. репрессированных органами НКВД. Основанием для отдачи под суд должностных лиц руководящего состава предприятий и ведомств с ква лификацией обвинения в государственном преступлении становились распоряжения или постановления ГКО либо их частные определения.
Преобладание администрирования над организационными и воспитательными усилиями были характерны для многих советских и хозяйственных руководителей в годы войны. Поскольку местные ресурсы не всегда гарантировали обеспечение в рабочей силе, ГКО систематически прибегал к комбинированию способов мобилизации дополнительной рабочей силы, применяя различные формы правового воздействия на этот процесс. Составной частью трудовой мобилизации был военный призыв на альтернативную службу военнообязанных запаса, «не годных по состоянию здоровья к строевой службе или считающихся неблагонадежными по социальному или национальному признаку, но годных к физическому труду». Особенно таким механизмом обеспечивались стройки черной металлургии, где необходимо было за короткий срок ввести в действие отрасли военного производства.
К январю 1942 г. трудовая армия на Урале насчитывала 290 тыс. человек, среди которых более 50 % так называемые советские немцы и выходцы из Средней Азии и Казахстана. Лагерные формы функционирования трудовой армии, голод, холод, униженное положение, адский труд на стройках и в шахтах способствовали массовой гибели людей. Так, в лагерях «Челябметаллургстроя НКВД» состав немецких бригад численностью в 50 тыс. человек за 1942 - 1943 гг. обновлялся по 2-3 раза. В Молотов Лаге, Ивдель Лаге из 10 - 15 тыс. человек к концу войны в живых осталось по 2 - 3 тыс. Жизнь и быт их строго регламентировались. Запрещалось отлучаться за пределы района расселения, предписывалось строго и неукоснительно выполнять правила режима, все распоряжения специальных комендатур НКВД. Нарушители режима наказывались штрафом или арестом. За выезд с места поселения без разре 51 шения соответствующих органов власти грозили каторжными работами на срок до двадцати лет.63
В 1942-1944 годах ГУЛАГ провел несколько мобилизаций спецпереселенцев. Около 400 тыс. человек были привлечены к труду на шахтах, стройках и лесоповале, работали и жили в условиях особого режима. Мобилизованные в трудовые лагеря и колонны, куда направляли уволенных из Красной Армии мужчин этих народов, практически были лишены гражданских прав и свобод, находились в положении заключенных. Нарушения законности оказали отрицательное воздействие на положение различных групп населения, «наказанных народов» и спецпереселенцев. На 1 января 1944 г. в СССР насчитывалось 1777043 заключенных ГУЛАГа. Скудный паек и повышенная производственная нагрузка вели к высокой смертности, которая в 1942 г. в лагерях была выше в 5 раз, чем в 1940 г.64
Наиболее крупным потребителем военизированной рабочей силы являлся Наркомат путей сообщения. Только за ноябрь месяц 1941 г. по постановлениям ГКО на железнодорожное строительство были мобилизованы 154 рабочие колонны. Критерием отбора на альтернативно-производственную службу становились как показания здоровья военнообязанных (призыву подлежали даже больные туберкулезом), так и определенная «неустойчивость граждан по территориально-национальному признаку».65
Для обеспечения производственных мощностей промышленного оборонного комплекса Сибири и Урала достаточным количеством рабочих рук использовался труд и других групп «спецконтингента»: заключенных, военнопленных, спецпереселенцев. Особенно активно они использовались в традиционно трудоемких процессах: в добывающей промышленности, строительстве, на лесоповале.
Высокая и стабильная численность заключенных в исправительно-трудовых колониях позволила привлекать гулаговцев к труду без ограничения, даже не указывая их количества, а брать сколько требуется. Уже июле 1942 г. заключенные в большом количестве привлекались для строительства участка железной дороги Котлас-Кожва Северо-Печерской железной дороги. И хотя абсолютные данные до сих пор не опубликованы, об использовании заключенных и спецпереселенцев в народном хозяйстве, но по данным историка А.В. Митрофановой к середине 1944 г. в индустриальные отрасли промышленности было привлечено 225 тыс. заключенных.6
Вклад этого контингента в военную экономику был достаточно весом, если учесть, что только в Свердловской области в 1945 г. доля военнопленных и интернированных лиц составила 6,4 % от общего числа рабочих и служащих, занятых в промышленности, строительстве и местном хозяйстве. Следует отметить и тот факт, что суммарная выработка норм в системе уральского ГУЛАГа увеличилась в 2 раза, хотя условия содержания намного ухудшились. Следствием этого явился повышенный рост смертности от общего числа заключенных и невыносимых условий труда, достигший в годы войны 18,5 %.69
Приоритетные направления деятельности учреждений культуры в годы Великой Отечественной войны
Работники фронтовой кинохроники были приравнены к военнослужащим. Они летали на бомбежки военных объектов, совершали с партизанами длительные рейды по тылам врага, шли за танками с пехотой в атаку. «В отличие от фронтовых литераторов, которые записывали свои наблюдения, когда уже бой закончен, кинохроникер под огнем врага создавал свой рассказ».390
На фронте и в тылу было снято более 3500 тыс. метров пленки, создано 34 полнометражных и 67 короткометражных фильмов, 24 фронтовых выпуска и 65 номеров «Союзкиножурнал» и 65 номеров журнала «Новости дня». В первый период войны кинодокументалисты не снимали страдания людей, так как были твердо убеждены, что надо снимать только героизм. Оператор О. Микоша вспоминает: «... Не снимал дикой и бессмысленной гибели человека, удивительной силы всего живого, даже покалеченного, даже полумертвого, не снимал страданий людей, которыми был куплен будущий мир. Почему? Мы были твердо убеждены, что надо снимать героизм, а героизм по общепринятым нормам не имел ничего общего со страданием.... Только много времени спустя я понял, что героизм - это преодоление страха, страдания, боли, бессилия, преодоление обстоятельств, преодоление самого себя...».39 Кинорежиссер Р. Кармен писал: «Рука не поднималась снять наши потери, наше горе».392
Была и другая важная причина, из-за которой не снимали ужасы войны. Довоенное кино было большим праздником для народа, и кино камера ассоциировалась с радостными, жизнеутверждающими кинокадрами. Сами люди не хотели оставлять истории свидетельства своего несчастья. Кинооператор Б. Небылицким вспоминает: «Стоило только взять в руки аппарат, как со всех сторон раздавались возгласы протеста. И офицеры отступавших частей, и колхозники, и солдаты требовали прекратить съемку». Поэтому так часто приходилось слышать фронтовым операторам и фотографам: «Слушай, что ты делаешь! У нас горе, а ты...».393 Только к осени 1941 года многие кинодокументалисты начали понимать, что каждый миг жизни был историей. В январе 1942 года Р. Кармен писал, что объектив киноаппарата был бесстрастным обличителем и свидетелем истории.
В первые месяцы войны в период налетов фашистской авиации на Москву был создан фильм «Наша Москва», который показывал патриотов-москвичей, отражавших удары вражеских самолетов. В грозные ноябрьские дни 1941 года, когда враг рвался к Москве, был создан специальный киножурнал «На защиту родной Москвы». Всего сражающейся Москве было посвящено 9 номеров этого киножурнала. Последний из них посвящен полному освобождению Москвы и Московской области от фашистских захватчиков.
Первым большим и выдающимся документальным фильмом был фильм «Разгром немецких войск под Москвой». Режиссеры Л. Варламов и И. Копалин сделали этот фильм за месяц после начала контрнаступления Красной Армии под Москвой. 15 фронтовых операторов стремились передать перелом в настроении и массовом сознании народа, а также растущую мощь Красной Армии. Впервые перед советскими зрителями предстали леденящие душу картины зверств на нашей земле. Кадры запечатлели жуткие картины - убитые и замученные мирные советские люди, разоренные и сожженные города и деревни. Этот фильм просмотрели десятки миллионов советских людей, он с триумфом прошел во многих зарубежных странах. Английская газета «Сенди кроникл» писала, что этот фильм должны посмотреть все живущие на земле, чтобы «познать весь дух наших соратников и характер зверя, с которым мы сражаемся сами».395 Газета «Нью-Йорк тайме» писала: «Среди документов о величайших сражениях мы еще не видели равных ему».396 Американская академия киноискусства признала эту картину лучшим фильмом 1942 года и присудила ему премию «Оскар». Постановлением СНК СССР от 11 апреля 1942 года этот фильм был удостоен Сталинской премии первой степени, а режиссеры И. Копалин, Л. Варламов и операторы Т. Бунимович, Г. Бобров, П. Касаткин, А. Крылов, А. Лебедев, М. Шнейдеров, А. Эльберт были удостоены звания лауреатов Сталинской 397 премии. В конце 1941 года на экранах появились фильмы, смонтированные из материалов зарубежной хроники. Режиссер П. Атащева создала фильм «Лондон не сдается», режиссер Э. Шуб выпустил фильм «Фашизм будет разбит», который показывал развитие фашизма в Европе.
В условиях блокады продолжалась документальная хроника Ленинграда. За 1941 год режиссерами было выпущено 60 номеров «Северного киножурнала», каждый кадр которого был обвинительным актом фашизму. Из-за отсутствия электрического света и пленки работа была прервана, но после восстановления связи с Большой землей кинооператоры продолжили свою работу. В 1942 году киножурнал стал выходить под названием «За Советскую Родину, за город Ленина». В этом же году по сценарию В. Вишневского был создан документальный фильм, не 213 обычайной обвинительной силы «Ленинград в борьбе». Над фильмом работали двадцать кинооператоров и четыре режиссера - это Р. Кармен, Н. Комаренцев, В. Соловьев и Е. Учитель. Каждый день кинооператоры снимали боевые операции Ленинградского фронта, жизнь и работу людей в осажденном городе. 16 января 1943 года Геббельс обязал всех ответственных работников системы пропаганды Германии просмотреть этот фильм, полученный немцами, как полагают, через шведское посольство. Весной 1945 года Геббельс еще раз вспомнил об этом фильме, призывая население Берлина защищать столицу так же самоотверженно, как ленинградцы защищали свой город. В 1942 году был снят еще один волнующий и правдивый фильм «Черноморцы». Это документальная повесть о моряках Черноморского флота, о легендарных защитниках Севастополя. В этом фильме режиссер В. Беляев показал мужество и отвагу всех жителей Севастополя, которые 250 дней героически отражали натиск немецко-фашистских войск. Заканчивая фильм эвакуацией города, последними оставили этот город кинооператоры Микоша, Рымарев и Короткевич. Газета «Правда» 11 августа 1942 года писала: «...на развалинах, еще хранящих терпкий запах гари и крови, мы начнем строить новые города и села..., выкорчевывать из пахотной земли обугленную, ржавую сталь сгоревших немецких танков».
Новые воспитательные задачи советской системы про свещения в 1941-1945 гг
За годы войны произошло и заметное изменение количественного соотношения между школами различных типов. Необходимость приблизить школы к детям в условиях войны привела к росту начальной школы, а сокращение школьного фонда, контингентов учащихся и недостаток педагогических кадров - к укрупнению семилетней и средней школы. Эта тенденция (в различных вариантах в силу влияния местных факторов) наблюдалась во всех районах страны: фронтовых и прифронтовых, ближнего и глубокого тыла, порождая в них разного рода трудности. Она сохранилась и при восстановлении школьной сети на освобожденных территориях, где в силу понятных причин каждый раз возникали свои проблемы и росла на первых порах преимущественно начальная школа. Известное влияние на развитие и даже реконструкцию школьной сети в конце войны оказало и введение раздельного обучения.
В 1943/44 учебном году СНК СССР принял постановление «О введении раздельного обучения мальчиков и девочек в 1943/44 учебном году в неполных средних и средних школах областных, краевых городов, столичных центров союзных и автономных республик и крупных промышленных городов».5 Эта мера была продиктована необходимостью введения в старших классах курса военно-физической допризывной подготовки юношей и спецификой подготовки юношей и девушек к практической деятельности. Эта реформа послужила укреплению дисциплины в школе и повышению качества военной подготовки старшеклассников. Не всеми работниками школы введение раздельного обучения оценивалось положительно. Но это была вынужденная мера, и она коснулась только крупных городов страны. В Сельских районах, где обучалось до 75% всех учащихся, продолжалось совместное обучение.
В отдельном рассмотрении нуждается материально-техническое обеспечение учебного процесса. В годы войны в тяжелом положении оказались школы союзных республик и областей Российской Федерации, которые подверглись оккупации. Одной из серьезнейших стала проблема школьного учебника. Только по РСФСР 25 тыс. школ совсем лишились библиотек, а общие книжные фонды школьных библиотек сократились с 39 млн. экземпляров в 1940 г. до 13 млн. к концу войны. Школы освобожденных районов страны испытывали острую необходимость буквально во всем. Учащиеся многих школ области изготавливали самодельные географические карты, плакаты, таблицы, схемы.
История тех дней сохранила немало примеров самоотверженности и трудолюбия советских людей, учителей и учащихся, их страстной заинтересованности в скорейшем возобновлении работы школы и проявленной в связи с этим изобретательности в изыскании недостающего оборудования и учебных пособий. Так, к началу нового учебного года (в феврале 1944 г.) Баштанский район Николаевской области после освобождения его Советской Армией получил по самой строгой разнарядке облоно всего 10 букварей на 42 первых класса. Возникла необходимость в изготовлении самодельных букварей. Она принадлежала и была осуществлена учительницей К.В. Калиниченко. Необходимые бумагу, краски, кисти, тушь и т. п. ей приказал «отпустить» командир, проходившей через село войсковой части, проникшийся уважением к этой идее. Буварь буквально «пошел по рукам», из села в село, в районе открылось букварное производство, в которое включились учителя, учащиеся и их родители. Вскоре здесь было изготовлено более 120 букварей и, кроме того, 42 алфавита, столько же таблиц по арифметике, по языку и более 50 географических карт.517
На помощь школам, пострадавшим от вражеского нашествия, поспешили общественность, школы и учащиеся тыловых районов. Идея помощи школьникам освобожденных районов нашла горячую поддержку и у юных свердловчан. Учащиеся 9-й, а затем и 36-й школы взялись шефствовать над 18-й средней школой г. Калинина. Они написали кали-нинцам письмо, в котором просили сообщить о своих нуждах и потребностях. Одновременно приступили к сбору тетрадей и письменных принадлежностей, учебников и одежды, организовали для своих подшефных изготовление самодельных наглядных пособий. В адрес восстанавливаемых школ буквально хлынул поток посылок. Они шли из самых различных мест и содержали наборы крайне необходимых предметов: учебников, книг для внеклассного чтения, го оборудования, тетрадей, карандашей, ручек, перьев, ученических резинок и т. д. и
В начале января 1942 г. «Учительская газета» опубликовала письмо коллективов средних школ (№1, 19, 27) г. Горького, в котором они брали на себя обязательство изготовить и собрать учебно-наглядные пособия, учебники и школьно-письменные принадлежности необходимые одной средней школе освобожденного района. Наркомпрос РСФСР специальным приказом от 9 января 1942 г. призвал подведомственные ему отделы народного образования поддержать и распространить эту благородную инициативу. На собраниях учителей и учащихся письмо горьковчан предлагалось обсудить и повсеместно организовать соответствующую работу районо, педагогическим и ученическим коллективам рекомендовалось установить и поддерживать систематические и тесные связи с теми районами и школами, куда будут направлены собранные и изготовленные своими силами пособия, учебники, школьные принад лежности.
По всей стране был организован сбор учебников и художественной литературы для пострадавших районов. Туда же шли парты, шкафы, классные доски, мебель. К весне 1944 г. Воронеж получил от трудящихся Томска большое количество музыкальных инструментов для школ и культурно-просветительных учреждений. Рабочие Перми отправили учащимся Смоленска 500 пар обуви и 300 школьных сумок. В 1943/44 учебном году рабочие Курска на 60% обеспечили школы города мебелью, а родители учащихся сделали 602 парты, 118 столов, 51 классную доску. Во время месячника помощи школе трудящиеся Воронежа в 1944 году изготовили 1870 парт, 1999 столов, 351 классную доску, 1777 стульев. Сталинградские тракторостроители для школ своего района оборудовали умывальные комнаты, изготовили бачки для питьевой воды, а также 240 столов, 240 скамеек, 41 классную доску.519
Делу материально-технического обеспечения школ война нанесла не только прямой ущерб в виде разрушения школьных зданий, уничтожения и расхищения ее имущества, оборудования, учебно-наглядных пособий, библиотек и пр. Произошло неизбежное, особенно на первом этапе войны, сокращение производства всего необходимого школе. В этих условиях большие трудности выпали и на долю тыловых районов. При ограниченности централизованного снабжения они должны были рассчитывать, прежде всего, на использование своих собственных возможностей и ресурсов.
