Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Формирование исторической библиотеки российского читателя и гражданская печать в России в XVIII веке 34
1.1. title1 Появление гражданской печати и типографское дело в России в XVIII в 34
1.2. Место исторических изданий XVIII в. в общем массиве гражданской печати 46
1.3. Библиотека российского читателя в контексте истории исторической науки в России XVIII века 57
Глава II. Издания исторических источников и их читатель в XVIII веке 68
2.1. Публикации исторических источников в России в XVIII в.:история создания и состав комплекса 68
2.2. Читатель и источник: взаимодействие читателя XVIII в. и исторического источника (на примере трудов В. Н. Татищева и А. И. Мусина-Пушкина) 75
Глава III. Эволюция российского читателя исторической литературы в XVIII в 95
3.1. Зарождение научного исторического чтения в России в первой половине XVIII в 95
3.2. Российский читатель исторической литературы во второй половине XVIII в 106
Глава IV. Библиотеки и их владельцы: место исторических изданий гражданской печати в книжных собраниях XVIII в. (на примерах рязанского и ярославского книжных собраний) 123
4.1. Историческая книга и её читатель по данным изучения владельческих записей и помет 123
4.2. Анализ читательских записей как книговедческого источника 140
Заключение 150
Список источников и литературы 155
Приложение 1 178
Приложение II 184
Приложение III 192
- Публикации исторических источников в России в XVIII в.:история создания и состав комплекса
- Зарождение научного исторического чтения в России в первой половине XVIII в
Введение к работе
Предмет и функционирование исторической мысли обсуждается, вновь усложняясь, в наши дни; постановка тем «полифункциональных» источников, их «участия в наукотворчестве» обнаруживает новые подходы1. Изменение взглядов на историю в современном мире имеет одним из следствий то, что многие темы, вынужденные оставаться прежде на периферии внимания историков, теперь всё более выходят на передний план. К числу именно таких проблем нужно отнести и историю российского читателя в контексте истории отечественной культуры. В русле этой большой проблемы видится и тема настоящего диссертационного исследования.
Конец XVII - первая четверть XVIII в. оказались одним из переломных и самых ярких этапов в русской истории и развитии русской культуры. Петровские преобразования стали решительным шагом в осуществлении тех процессов и явлений, которые созревали в течение предшествующего периода - в частности, процесса «обмирщения» русской культуры, знакомства её с развитием западной культуры. Эволюция общественной мысли в России в XVIII в. происходила не прямолинейно и не однородно, хотя её главный вектор был вполне определён. Культура страны испытывала значительное влияние Европы, в частности, эпохи Просвещения, что вылилось в царствование Екатерины II в своеобразную политику «просвещённого абсолютизма»". Для развития отечественной культуры происходившие в XVIII в. сдвиги играли огромную и, в целом, бесспорно, положительную роль.
XVIII столетие, по мнению специалистов, было временем, когда в России накопленные за предыдущие века исторические знания оформляются собственно в историческую науку . Отражением процесса
5 всех этих явлений, в частности, был рост числа научных изданий. Он связан с развитием книгопечатания, и появлением гражданского шрифта (пришедшего на смену старопечатному). Одновременно происходила и эволюция российского читателя, потребителя, в том числе, и исторической литературы. Костромской историк XVIII в. Н. С. Сумароков так рассуждал о пути истории, способе её познания: «...от наблюдения древних, героглифою изображённых сюжетов», к изданиям и «собиранию библиотек» в «учёном свете», а далее — к собиранию историй4. Важная роль гражданской печати в культуре страны и в распространении собственно научной литературы требует остановиться именно* на рассмотрении её роли в формировании исторической* библиотеки XVIII в. Термином «историческая'библиотека» в настоящей работе обозначен весь тот комплекс книг, так или иначе связанных с историческим познанием, который появляется и пополняется на протяжении XVIII в. и, хотя бьъ теоретически, вполне становится доступен «пользователю», то есть читателю, любителю исторических текстов, собирателю, и, наконец, - историописателю XVIII столетия.
Необходимо оговориться, что массив собственно исторической литературы XVIII века не ограничивается книгами гражданской печати: нужно иметь в виду первые исторические издания, напечатанные старым шрифтом, в частности, «Синопсис» Иннокентия Гизеля, а также многочисленные рукописные книги (по наблюдениям специалистов, основная масса литературы по истории России в конце XVII - первой половине XVIII в. продолжала распространяться в рукописях)5. Их изучение заслуживает специальных исследований, и в поле нашего-рассмотрения они входят лишь в той степени, в которой происходило их взаимодействие с книгами гражданской печати.
Актуальность темы исследования. Несмотря на то, что темы истории читателя, истории книги являлись предметами исследования многих авторов , разные стороны этих процессов освещены далеко не
равномерно. Рассматриваемая тема лежит на стыке трёх научных аспектов: исторического, историко-культурного и источникведческого. Каждый из этих аспектов в отдельности рассматривался в многочисленных исследованиях. Но актуальной продолжает оставаться проблема их синтеза, который может быть осуществлён при рассмотрении темы, заявленной в настоящей работе. По замечанию Б. И. Краснобаева и Л. А. Чёрной «книжное дело XVIII в. было'связано со всеми1 сторонами русской культуры: в нём отразились и условия производства литературы (книгоиздание и переписка текстов), и механизмы взаимодействия^ информации с социальной системой общества ...»7. Будучи не только одной из сторон русской' культуры XVIII в., но и отражением этой культуры в целом, книги гражданской печати, несомненно, могут считаться своеобразным источником по её изучению. Источниковедческий аспект их изучения, в таком случае, оказывается трудної отделим от культурологического. Он позволяет определить уровень образованности общества, культурные запросы различных его слоев; их приоритетные интересы и т. д.
Исторические издания гражданской печати занимают в этом смысле особое место, что даёт возможность заявить о них как об особенном источнике по истории русской культуры. Необходимо уточнить, что здесь понимается под определением «исторические издания», так как очевидно, что в них может вкладываться разный смысл. Так, например, в начале XVIII в. под «историческими» книгами подразумевалась вся нецерковная литература. Во второй половине столетия, когда «полезность» книги всё больше отождествлялась с «научностью» под видом исторического сочинения вполне мог
скрываться даже рыцарский роман . С другой стороны, многие публикации, представляющие собой ценность для современной исторической науки, не являлись в своё время «историческими изданиями» в строгом смысле этого слова. Речь идёт, прежде всего, о
7 публикациях разного рода документов, касающихся событий XVIII века, воспоминаний свидетелей этих событий и т. д., то есть о том, что входит в широкое понятие «исторический источник». Таким образом, под «историческими изданиями» в данном случае понимаются как научные произведения соответствующей направленности и публикации источников предшествовавших эпох (летописей, хронографов и т. п.), так и книги, не создававшиеся их авторами, как источник, но являющиеся для нас источниками по XVIII веку. В этом, в частности, их значимость и актуальность. В конкретных разделах настоящей диссертации будут специально оговариваться те случаи, когда термин «исторические издания» употребляется в более узком значении, чем обозначено во введении.
С другой стороны, нельзя забывать, что многие документы, использовавшиеся авторами XVIII столетия, до нас по разным причинам не дошли, и мы можем судить, о них лишь, по произведениям тех авторов, кто их пересказал (например, так называемые Раскольничья и Иоакимовская летописи в «Истории Российской» В. Н. Татищева9). В этом смысле книги гражданской печати XVIII века, имеющие подобные фрагменты, сохраняют особое значение, так как в дальнейшем число уникальных сведений в научных изданиях неуклонно снижается в силу ряда причин (значительная часть рукописей, с которыми работали историки XVIII — начала XIX в., как известно, погибла в разных бедствиях, например, в пожаре Москвы 1812 г., кроме того, очевидно, сыграло свою роль угасание традиции рукописного копирования книги).
Исторические издания гражданской печати сами по себе являются важным индикатором, состояния российской культуры современной им эпохи. Рассмотрение этого книжного комплекса позволяет разобраться в том,
- какое был спрос на исторические сочинения среди разных слоев населения страны,
какими причинами бывал обоснован преобладающий выбор тем исторических исследований в тот или иной период,
на каком уровне находилась отечественная наука,
каковы были её связи с наукой зарубежной,
- какие взгляды на природу и общество были преобладающими
среди учёных-историков.
Всё это актуализирует тему настоящего исследования.
Представляется, что именно исторические издания играют очень важную роль и в изучении русской культуры XVIII века. Подтверждением тому может служить их большой удельный вес в общем массиве публикуемых тогда произведений.
Наконец, изучение исторической библиотеки российского читателя имеет еще один важный аспект. Оно позволяет лучше понять сам процесс превращения исторических знаний в науку в России XVIII в. Рассмотрение массива опубликованных трудов и источников по истории, его роста и изменений с течением времени, позволяет уточнить и многие закономерности развития исторической науки с течением времени. Важными, в таком случае, станут ответы на вопросы: каков был круг чтения потенциального историописателя, репертуар и уровень имевшейся у него литературы.
Подчеркнём, что термин «читатель», заявленный в заголовке исследования, рассматривается в собирательном смысле и употребляется в настоящей работе в значении «обобщающий коллективный портрет явления». Нами не ставится специальная задача реконструкции исторических библиотек конкретных политических или общественных деятелей России XVIII века. Такая задача является предметом специальных исследований. В центре внимания нашего исследования - чтение и собирание исторических книг, как явление общественной жизни XVIII в., явление многоплановое и динамическое. Его рассмотрение вводит в круг научного изучения своеобразный
9 историографический источник, раскрывающий яснее условия и ход развития российской культуры XVIII столетия в целом.
Объектом нашего исследования, исходя из вышесказанного, является российский читатель и комплекс исторических изданий гражданской печати XVIII в.
Предметом изучения являются весь репертуар конкретных исторических изданий гражданской печати, выходивших в свет на протяжении XVIII века; их бытование в читающей среде русского общества.
Хронологические рамки исследования, в целом, определяются известными и принятыми в научно-справочной литературе границами истории гражданской печати в России, то есть, 1707/1708 — 1800 годами.
За нижнюю границу в настоящем исследовании взята дата появления первых исторических изданий гражданской печати, которыми, видимо, можно считать книгу Гвидо де Колумна «История», напечатанную на русском языке в 1709 г., а также произведение античного автора Квинта Курция, увидевшее свет в том же 1709 г. под названием «О делах содеянных Александра Велиаго царя Македонского». При определении верхней временной границы следует исходить из того, что 1800 г. не был объективно какой-то «роковой вехой» в историографии и хождении книг гражданской печати. Вместе с тем, новым научным веянием, этапным для почти всех отраслей исторического знания, стало появление одного за другим томов «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина (с 1807 г.). Необходимо было и время, чтобы проникнуть в читающую среду. Поэтому там, где в работе рассматриваются читательские и владельческие записи на книгах, в отдельных случаях представляется возможным привлекать и те из записей, которые датируются первыми двумя десятилетиями XIX века, тем более, что в ряде случаев точная датировка записи затруднена. По нашему мнению, это не создаёт
10 опасности нарушить, картину, характерную для предшествующего столетия.
Цели настоящей диссертационной работы заключаются в том, чтобы разносторонне исследовать явление исторического чтения в России XVIII века, его роль в развитии культурной среды российского общества.
Задачи исследования. Для осуществления намеченных целей необходимо решить ряд задач:
проследить развитие издательской и типографской' практики в России XVIII в. и её роль в появлении исторических изданий гражданской печати;
изучить комплекс исторических изданий гражданской печати, его количественные и тематические характеристики в составе библиотек читателей XVIII века;
- исследовать состав читательской аудитории исторической
литературы и реконструировать обобщённый образ читателя
исторической литературы^ XVIII в.
Теорико-методологическая основа работы. Диссертационное исследование опирается на принципы историзма и научной объективности. Первый из.них даёт возможность рассматривать предмет исследования во взаимосвязи с объективными процессами, происходившими в истории и культуре России. Принцип научной объективности стал основой комплексного источниковедческого и историографического анализа привлекаемых исторических источников. Для- проведения- анализа маргиналий оказались полезны элементы герменевтической- методологии. При обработке сведений о количестве исторических изданий гражданской печати XVIII в., развитии типографского дела, социальном составе читательской аудитории использовались общеисторические описательный, историко-сравнительный и историко-сопоставительный методы.
Степень изученности темы.
Изучение российского читателя XVIII в. имеет достаточно глубокие корни в историографии. Поскольку непосредственно исследований темы как таковой не было, большое значение для нас имеют труды, в рамках которых затрагиваются отдельные её стороны, такие, как история образования, история исторической науки в российском обществе, история источниковедения. Можно говорить о трёх основных блоках исследовательской литературы, где так или иначе освещаются темы читателя и его исторической библиотеки в XVIII веке. Первый блок — работы, в которых велось рассмотрение истории исторической мысли и культуры в XVIII веке. Второй — группа исследований, посвященных истории образования и, в частности, истории чтения. Наконец, третий блок - это историко-книговедческие исследования.
В историографии изучения темы сохраняется и общепринятая хронологическая периодизация, опирающаяся на три основных периода: дореволюционный (до 1917 г.), советский (1917 — 1991 гг.) и современный (с 1991 г.). Наше рассмотрение упомянутых блоков исследовательской литературы опирается на данную периодизацию.
В дореволюционную эпоху уходит корнями изучение истории книги и книжности в России. Уже к XVIII в. относятся опыты А. И. Богдановича и Дамаскина (Д. Е. Семёнов-Руднев) в области библиографии10. В XIX в., как будет показано ниже, имели место опыты составления справочников и каталогов книг гражданской печати XVIII в.
Очень важные в плане рассматриваемых нами вопросов наблюдения были сделаны в дореволюционный период в исследованиях и работах, посвященных истории отечественной культуры и общественной мысли. Так, С. М. Соловьёв выделил период правления Екатерины II, как одну из эпох, особенно благоприятных для развития
12 исторической литературы. Историк был убеждён, что деятельность Н. М. Карамзина, успех его «Российской истории» были подготовлены и обеспечены усилиями предшественников .
Историография XVIII века на обширном документально-библиографическом материале рассматривалась в конце XIX в. в труде В. С. Иконникова «Опыт русской историографии»". Заметим, что историю как научную дисциплину в XVIII в. он начинал с Татищева, Миллера, Шлёцера.
Развитие образование и грамотности, несмотря на то, что их изучение, справедливо рассматривается некоторыми исследователями, как источник сведений о составе потенциальной читательской аудитории, едва ли может дать конкретный её состав. Тем не менее, изучение уровня грамотности позволяет дать первое приближение к конкретным цифрам читательской массы в России в XVIII в. Поэтому вопрос об истории образования и, в частности, чтения в России в XVIII веке, также восходящий к дореволюционной историографии входит в круг важной для темы проблематики. В последней четверти XIX в. очерк русского чтения XVIII столетия оставил В. О. Ключевский. По мнению историка, Петр Великий державной десницей заставлял общество учиться, в его время насильно преобладала учебная книга: «Было бы, однако, несправедливо утверждать, что эта сухая учебная литература бесследно свеивалась с обязанных повинностью умов... Немного прочных знаний и отчётливых понятий умели почерпнуть из неё обязательные её читатели, а их не обязанные службою сестры не почерпали никаких, ибо и не читали её. Но и тех и других она самым появлением и видом своим приручала к книге гражданской печати, освобождала от древнерусского страха перед ней...»13. Новый тип русского читателя, по мнению В. О. Ключевского, возникает только после 1762 г. Воздействие просветительской философии на определённую часть русского общества обернулось, как считал историк,
13 критиканством14. Несмотря на такое отсутствие снисходительности к читателю XVIII столетия, выдающийся историк очень точно подметил многие закономерности эволюции российского читателя и круга его чтения, в частности, перелом, наступивший после 1762 г.
В- 1890 г. увидело свет обобщающее исследование А. А. Бахтиарова по истории книги в России . В конце XIX в. специальным изучением развития исторического мысли, исторической науки в России занимался П. Н. Милюков .
В первые годы XX в. А. С. Лаппо-Данилевский в исследовании «История политических идей в России в XVIII в. в связи с развитием её культуры и ходом её политики» отводил второй' половине XVIII столетия особую роль в» развитии человеческой личности в России. Обращаясь к эволюции- исторической мысли, исследователь отмечал, что во второй половине XVIII в. «историк... из любителя (духовного или мирского) становится учёным, владеющим научным методом»17.
В. П. Семенников в начале XX столетия специально изучал книгопечатную деятельность в российской провинции последних десятилетийXVIII в., историю провинциальных типографий18.
В целом, дореволюционное изучение российского читателя XVIII в. в историографии преимущественно велось в рамках общего рассмотрения истории мысли и культуры столетия. Вместе с тем, обращает на себя внимание обозначившееся уже в дореволюционной историографии у большинства исследователей довольно чёткое разграничение первой и второй половин XVIIL века, как разных периодов развития исторической мысли и исторического познания.
Советская историография. Ценные для исследования нашей диссертационной темы наблюдения теоретического характера имеются в написанных советскими исследователями по историографии и ставших обещающими работах и учебных пособиях С. Л. Пештича, А. Л. Шапиро, A.M. Сахарова19. Труд первого из них до сих пор остаётся
14 одним из главных в* отечественной исторической науке, где была предпринята попытка обобщения, разных сторон развития российской историографии в XVIII столетии. Учитывая неизбежную для советского периода привязанность авторов к классовым определениям и оценкам, следует признать, что в целом эти работы позволяют составить объективную картину эволюции* исторической науки в стране в соответствующий период. Важен подготовленный всей предшествующей историографией вывод учёных о XVIII веке, как периоде превращения исторических знаний- в науку. Персоналиям российских HCTOpHKOB-XVIIFB. посвящены работы И. А. Федосова, А. Г. Кузьмина, Л. В. Черепнина, В. П. Козлова, Г. Н. Моисеевой?0.
Другим направлением в советской историографии, где находим ряд ценных наблюдений по нашей теме, - становится* история источниковедения. Статьи, посвященные развитию источниковедения в России XVIII в. оставили С. Н. Валк, А. Т. Николаева, Г. Н. Моисеева, Л. Н. Пушкарёв" . Так, С. Н. Валк и< Л. Н. Пушкарёв показали эволюцию взглядов на исторический источник в XVIII веке и подходы к его использованию в исторических работах этого периода. Г. Н.'Моисееву интересовала роль издательской деятельности Н. И. Новикова в развитии источниковедения Древней Руси. А.Т. Николаева посвятила своё исследование развитию дисциплины источниковедения в XVIII в. в целом. Отметим также статьи и книги, посвященные истории русской культуры XVIII века; работы, выполненные в советской историографии, позволяют лучше понимать те процессы, которые влияли на эволюцию чтения исторических книг в России .
Вместе с тем, история русского читателя в XX веке, как отмечает современный исследователь темы А. Ю. Самарин, относительно недавно, в последние десятилетия развития советской исторической науки, стала специальной составной частью историко-книговедческих исследований" . Теоретическое обоснование включения истории
15 читателя в состав книговедения принадлежит учёному-книговеду И.Е. Баренбауму. Отмечая, что история читателя привлекает к себе внимание социологов, библиотековедов, историков, литературоведов, он полагает, что она является составной- частью «читателеведения» и, в целом, книговедения как комплексной науки о книге, книжном деле и читателе. И. Е. Баренбаум определяет историю читателя «как область знания, изучающую' читательские' интересы, и круг чтения отдельных лиц и целых социальных групп и слоев, чтение' ими книг и других произведений-печати, имеющих хождение в тот или иной исторический период. История читателя) изучает также формирование читательских интересов, отношение читателя к, книге, влияние, которое книга оказывает на читателя в процессе чтения, выступая, в качестве важнейшего фактора воспитания личности- и формирования её мировоззрения»' .
Подобная- трактовка проблем истории, читателя лежит в русле мировой книговедческой мысли. Один из современных, теоретиков, книговедения польский исследователь Кшиштоф Мигонь пишет, что «разные направления исторического книговедения "сходятся" в истории чтения (читателя). Это самая молодая и в то же время самая- сложная с точки зрения, методологии часть науки о книге». Отмечая трудности в разработке проблем истории читателя, вызванные пересечением целого ряда, гуманитарных наук, он говорит, что «история чтения, в определённом смысле завершающая отрасль библиологии, может быть, не самая и не единственно важная, касается сферы контакта книги с читателем, то есть конечного этапа движения книги в обществе, когда она выполняет (или не выполняет) своё предназначение»25.
В 1973 - 1982 гг. появились четыре выпуска тематического сборника «История русского читателя». Статьи.по данной проблематике в 1970-е — 1991гг. публиковались и в других специальных изданиях. В разработку тем, связанных с историей читателя, в этот период внесли
вклад И. Е. Баренбаум, А. В. Блюм, С. П. Луппов, И. Ф. Мартынов, А. И. Рейтблат, Н. Н. Розов, Б. В. Сапунов, М. И. Слуховский, И. А. Шомракова и другие отечественные учёные книговеды. Почти все эти работы, среди которых есть и несколько монографий, посвящены периоду XIX - XX вв.26 Вместе с тем, они ценны для нас уже потому, что в них разрабатывается методология изучения читателя и круга чтения.
Обобщающих монографий по истории русского читателя XVIII в. в советский период не было (не выполнена эта задача и на данной момент).
Вместе с тем, история конкретных библиотек и их владельцев второй половины XVIII в. насчитывает немало работ, большинство из них посвящено кругу чтения и библиотекам конкретных политических деятелей, писателей и учёных того времени" .
В 80-е годы появились- исследования, стремящиеся охарактеризовать читательскую аудиторию периода в целом28. По замечанию А. Ю. Самарина, главная их особенность заключается в том, что их авторы пытаются подсчитать состав потенциальной» аудитории читателей, опираясь не на данные источников, описывающих взаимоотношения книги и читателя. А на сведения о количестве грамотного населения в стране . А. Н. Севастьянов пытается получить данные не о потенциальных, а о реальных читателях путём анализа тиражей книг второй половины XVIII в. Однако, по мнению Ю. М. Лотмана, сформулированному уже позднее, в 2000 г., в XVIII в. тираж рассматривался не как коммерческий, а как престижный элемент. Назначая тираж, писатель или издатель часто ориентировался на культурную задачу создания читательской среды. В связи с этим «тираж учитывает, сколько читателей должно быть, а не реальное число»31.
17 Обобщающий очерк развития школы и уровня грамотности в стране содержится в одном из томов «Очерков русской культуры XVIII века»3".
В советский период происходило комплексное изучение истории книги и книжного дела разных веков в России.
И. Е. Баренбауму и Т. Е. Давыдовой принадлежат обобщающие труды* по истории книги . Понятно, что широта тематики данных исследований исключает специальное подробное рассмотрение истории русской книги. Такое рассмотрение — тема специальных исследований. Для первой половины XVIII столетия С. П. Лупповым в 1970-е гг. осуществлены комплексные исследования книжного дела этого периода в целом34. Обобщающий храктер изучения книжного дела носит работа Б. И. Краснобаева и Л. А. Чёрной в «Очерках русской культуры XVIII века»35. Отметим также, что в советский период отечественной историографии написано большое число статей, посвященных таким вопросам, как развитие типографского дела в XVIII в. (деятельность отдельных типографий и их владельцы) , книжная торговля в XVIII в.
Современная историография. Произошедшие в исторической науке в России на рубеже 80 - 90-х гг. XX века перемены, в целом, способствовали дальнейшему изучению и углублению проблематики, связанной с эволюцией российского читателя. Ряд наблюдений, важных для настоящей темы исследования, были, как и в предшествующие периоды, сделаны в литературе историко-культурного, историографического, справочно-обобщающего характера.
В последние полтора десятилетия в рамках изучения
историографии XVIII в. А.А. Севастьяновой в монографии «Русская провинциальная историография XVIII века» ставился вопрос о составе собственно исторических изданий в библиотеке потенциального российского читателя в провинции XVIII века39. В ней, в частности,
18 отмечено, что «рассмотрение "пространства" исторического чтения ясно показывает тот реальный уровень возможностей исторической мысли, который имелся сначала в 50-60-е гг., а затем — в последней трети века»40. Конкретные вопросы развития российской исторической науки в ХУИГвеке, связанные с полемикой М.В. Ломоносова и Г.Ф. Миллера по варяжскому вопросу изучались в трудах В.В. Фомина .
Отдельные аспекты влияния западноевропейской учёной мысли на развитие исторического познания в России выявлены в книге Е. А. Овчинниковой «Русская и европейская философия: пути схождения»42.
Новейшей работой; посвященной формированию и распространению исторических знаний является кандидатская диссертация Н. В. Стариковой43. М. П. Мохначёва в своих исследованиях рассматривает связь развития исторической науки и русской журналистики в XVIII в.44
Сведения о публикации зарубежных источников по древней истории России в XVIII в. содержатся в коллективном труде «Древняя Русь в свете зарубежных источников» 5.
Значительное внимание в постсоветской историографии было отведено изучению возникновения и развития провинциальной культуры XVIII века, так или иначе связанной с понятием чтения в провинции46. Книга В. Н. Козлякова «Провинциальный "мир": очерки истории и культуры» интересна для нас тем, что содержит наблюдения о природе процессов, приведших к возникновению и развитию русского провинциального общества, к формированию провинциальной культуры47.
Говоря о современном состоянии изучения истории образования и чтения в России в XVIII в., прежде всего, назовём две появившиеся на рубеже веков монографии А. Ю. Самарина, тематика которых непосредственно связана с темой настоящей диссертации . В уже называвшейся монографии А.Ю. Самарина «Распространение и читатель
19 первых печатных книг по истории России (конец XVII — XVIII в.)» автор не ограничивается исследованием только исторических изданий гражданской печати. Им рассматриваются также старопечатные книги. Интересно в контексте нашего исследования рассмотрение учёным взаимоотношений между печатными изданиями по истории и рукописной традиции первой половины XVIII столетия. Вместе с тем, А. Ю. Самарин изучает только одну сторону таких взаимоотношений: переписывание печатной литературы и бытование её в рукописях. Обратное влияние - когда в печатных изданиях по истории появлялись сведения, почерпнутые из рукописей* оставлено им без внимания. Впрочем, такая задача в принципе выходит за рамки указанного труда. Она отчасти рассматривается в, ряде специальных историко-книговедческих исследований» других авторов, которые, впрочем, не останавливаются специально на исторических книгах49.
Прямой интерес представляет и другая работа А. Ю. Самарина -«Читатель в России во второй половине XVIIIу века». В- ней содержатся специальные разделы, посвященные социальному составу покупателей подписных изданий по? истории и географическому распространим) таких изданий50. В этом исследовании А. Ю. Самарин определяет состав и географию^ распространения читательской аудитории во второй половине XVIII в. по данным списков подписчиков. Как следует уже из названия, источником по изучению читателя во второй половине XVIII века (более точно, 1762 - 1800 гг.) здесь служат печатные списки подписчиков в изданиях, рассматриваемые «как комплекс, способный создать статистическую картину читательской аудитории периода»51. А. Ю. Самарин считает возможным говорить об «относительной репрезентативности данных печатных списков подписчиков»52.
В целом, можно согласиться с исследователем, что в статистическом плане списки подписчиков являются наиболее репрезентативным источником по истории российского читателя второй
20 половине XVIII в., во всяком случае, среди тех из них, которые на данный момент поддаются статистической обработке. Показательно, что в другой своей монографии, посвященной распространению и читателю первых печатных книг по истории России А. Ю. Самарин оперирует в качестве' источника записями на книгах . Метод исследователя имеет определённые ограничения, как мы надеемся показать в Главе III данного исследования.
Ряд работ 1990-х - 2000-х годов серийных изданий «XVIII век» и «Книга в России» посвящены личным библиотекам* деятелей культуры XIII столетия54. Отметим также изданные в 1992 - 1995 гг. два сборника «Чтение в дореволюционной России». Их тематика, впрочем, связана преимущественно с XIX столетием.
Важный для настоящей работы очерк истории чтения и читателя вг Ярославле XVIIPb. даёт Т. И. Гулина .
Конкретные статистические данные об образовании в некоторых регионах Российской империи можно найти в книге Л. М. Артамоновой «Общество, власть и просвещение в русской провинции; XVIII — начала
XIX вв.»56.
Таким образом, историографический обзор научной литературы советского периода показывает, что книговедческие наблюдения и проблематика были в центре внимания исследователей ряда десятилетий
XX века. В целом, в последние десятилетия существования СССР был
накоплен значительный материал.
Проведённый анализ изученности темы свидетельствует, что работа по созданию целостной картины эволюции читателя в России в XVIII в. не была проведена. Не исследовалась специально и историческая библиотека этого периода. Вопросы, поставленные в интересующей нас плоскости, не подвергались до сих пор специальному изучению, что и делает целесообразной постановку темы настоящего диссертационного исследования.
21
Источниковая база- диссертационного исследования
характеризуется тремя главными группами- источников: во-первых, -собственно исторические издания гражданской печати; во-вторых, -группа маргиналий, то есть владельческих и читательских записей и всякого рода помет на книгах XVIII в.; в третьих, - каталоги; описания и справочники русской книги гражданской печати, дающие представление о- массиве исторических изданий в России XVIII века в. целом- и<, что особенно1 для нас важно, информацию о каждом* названии (единице) гражданской печати, выходившей в свет.
Первая из указанных трёх групп - это собственно книги гражданской печати. Указанные источники из собрания фондов Рязанского государственного историко-архитектурного музея-заповедника1, (далее - РИАМЗ),- а также из, Государственного архива Рязанской области? (далее — ГАРО) изучались de visu . Понятно, что, практически, ни одноиз^книжньгх собраний, тем более провинциальных, не может претендовать на* всю полноту книг, выходивших в России. Экземпляры таких собраний, как правило, отложились с известной долей случайности. Тем не менее, сам* этот факт создаёт ту репрезентативность «отбора» временем и обстоятельствами, которая. является объективной характеристикой книг, бытовавших в данной местности. Именно такая черта характеризует рязанские музейные собрания, книги которых и составили первую группу источников.
Вторая группа источников - маргиналии, то есть, владельческие и читательские записи, пометы, они исследовалась в нашем анализе и непосредственно (на книгах гражданской печати, хранящихся в фондах РИАМЗ), ив воспроизведениях (в каталогах книг гражданской печати из разных собраний: Ярославского государственного музея-заповедника, каталогов изданий XVIII в. из книжных хранилищ Тверской и Вологодской областей58).
Третья группа источников объединяет каталоги, описания и справочную литературу. Эта группа дала наиболее обширный материал. Именно по этому источнику в нашей работе составлялись перечни изданий гражданской печати XVIII в. Главным образом, анализировался материал двух сводных каталогов: «Описание изданий гражданской печати. 1708 - январь 1725 г.» и «Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII в.»59. Первое из этих изданий является сводным каталогом Государственной публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина (ныне РНБ> — Российская национальная библиотека) и Библиотеки Академии наук СССР (БАН РАН) со сведениями об изданиях, имеющихся'в других хранилищах Москвы и Ленинграда. Второе — обобщает материал из фондов Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина, (ныне РГБ - Российская государственная библиотека), РНБ, БАН; Государственной* публичной исторической библиотеки» и Научной библиотеки имени А. М. Горького МГУ.
Опыт работы показывает, что сводный каталог — наиболее целесообразная форма создания научной и достаточно' полной библиографии1 русских книг гражданской печатиь XVIII в. Он даёт тщательно проверенное, научное описание имеющихся в крупнейших библиотеках страны книг.
Опыты каталогизации печатных изданий XVIII в. имели место и до появления указанных справочников60. Однако они, либо касались лишь каких-то определённых групп книг, либо отличались неполнотой и неточностью. Поэтому работать с ними целесообразно дополнительно к работе с обобщающим «Сводным каталогом». В настоящей работе данные других каталогов использовались при анализе опытов описания книг гражданской печати.
Сводные каталоги, касающиеся специально исторических изданий гражданской печати, на данный момент не созданы. Этот пробел отчасти
23 восполняется справочником «Библиография трудов по отечественному источниковедению и специальным историческим дисциплинам, изданных в ХУИГ в.»61, подготовленным Институтом Истории РАН. В этом справочнике, рядом с описанием самих изданий, помещена и краткая аннотация их научного содержания.
Все такого рода каталоги и справочники дают представление о самом массиве исторических изданий в целом. Тем не менее, они не имеют целью и не могут заменить сам источник, не содержат сведений о пометах и записях на книгах. В' этом смысле большое значение приобретают каталоги местных книжных собраний, содержащие, помимо прочего; и названные данные. В современном российском указателе собраний редких книг названо около двух десятков печатных каталогов, в которых описаны русские книги XVIII в., хранящиеся в библиотеках, но не учтены в сводных каталогах . Особое место по масштабу собрания и по степени его научной проработанности занимает в этом ряду каталог коллекции русской книги XVIII в. Ярославского' государственного музея-заповедника64. Наряду с собранием РИАМЗ и ГАРО его данные являются в данной работе главным источником сведений по читательским и владельческим записям и пометам в книгах гражданской печати.
Кроме указанных основных групп источников по теме диссертационного исследования отметим ряд источниковых материалов, игравших в анализе вспомогательную роль. Таковы, во-первых, тексты исторических сочинений авторов XVIII века65; во-вторых, это редкие, в источниковедческом отношении, опубликованные описи частных рукописно-печатных библиотек и собраний конкретных лиц XVIII -начала XIX века66; наконец, в-третьих, это отдельные отзывы о библиотеках XVIII в., сохранившиеся в отечественных и зарубежных источниках67. Такова, в целом, источниковая база диссертации.
24 Научная новизна диссертации. Настоящая диссертация является одним из первых опытов комплексного изучения российского читателя XVIIT в. и его исторической библиотеки. Впервые делается попытка на материалах конкретных источников на протяжении столетия составить представление не только о потенциальном, но и о действительном содержании исторической библиотеки российского читателя. При этом некоторые источники (маргиналии из исторических изданиях гражданской печати, хранящихся в фондах рязанских собраний) вводятся в научный оборот также впервые. Специальный анализ читательских и владельческих записей на книгах из собрания Ярославского музея-заповедника не проводился с точки зрения проблематики настоящего исследования. Привлечение новых источников расширяет представления об эволюции российской* исторической мысли в XVIII столетии, в чём также заключается научная новизна диссертации. В контексте данных о формировании исторических библиотек XVIII века поставлен вопрос об использовании, как источника, уникальных сведений по истории Древней Руси, содержащихся в книгах гражданской печати.
Практическая значимость диссертации. Материалы
диссертации могут быть использованы в научных трудах по истории
России соответствующего периода, истории культуры,
источниковедению, книговедению. Полученные данные важны для краеведения, а также при изучении истории книги и читателя конкретных региональных центров. В учебно-педагогических целях материалы и основные выводы диссертационного исследования могут оказаться полезны при чтении курсов и подготовке учебных изданий, в том числе, вузовских специальных курсов по отечественной истории, источниковедению, историческому краеведению.
1 См., напр.: Мохначёва М. П. Журналистика и историческая наука. В 2 кн. Кн. 2. М.5 1999. С. 8-9.
2 См., подробнее, напр.: Краснобаев Б. И. Очерки истории русской культуры XVIII
века. М., 1972; Уткина Н.Ф. Наука нового времени и Россия XVIII века // Вопросы
философии. 1969. № 12. С. 118 - 128; Кузьмин А.Г. Русское просветительство XVIII
века // Вопросы истории. 1978. № 1. С. 106 - 125; Панченко A.M. Русская культура в
канун петровских реформ. Л., 1984; Кузнецов Н. И. Социальный эксперимент Пегра
I и формирование науки в России // Вопросы философии. 1989. № 3. С. 49 - 65;
Русская мысль в век Просвещения / Отв. ред. Н. Ф. Уткина. М., 1991; Каменский А.
Б. «Под сению Екатерины...»: Вторая половина XVIII века. СПб, 1992.
3 См. подробнее: Пештич С. Л. Русская историография XVIII века. Ч. 1 - III. Л., 1961
- 1971; Сахаров А. М. Историография истории СССР. Досоветский период: Уч. пос.
М., 1978; Шапиро А. Л. Историография с древнейших времён по XVIII век. Курс
лекций. Л., 1982; Антонов А. Н. Преемственность и возникновение'новых знаний в
науке. М., 1985; Шанский Д. Н. Историческая мысль // Очерки русской культуры
XVIII века/ Гл. ред. Б. А. Рыбаков Ч. 3. М., 1988. С. 122, 131.
4 Цит. по: Севастьянова А. А. Русская провинциальная историография второй
половины XVIII века. М., 1998. С. 121.
5 См.: Самарин А. Ю. Распространение и читатель первых печатных книг по истории
России (конец XVII - XVIII в.). М., 1998. С. 156.
6 См., напр.: Бахтиаров А. А. История книги на Руси. СПб., 1890; Луппов С. П. Книга
в России в первой четверти XVIII века. Л., 1973; Книга в России до середины XIX
века. Л., 1978; Мигонь К. Наука о книге: Очерк проблематики. М., 1991.
7 Краснобаев Б. И., Чёрная Л. А. Книжное дело // Очерки русской культуры XVIII
века / Гл. ред. Б. А. Рыбаков. Ч. 2 . М., 1987. С. 294 - 295.
8 См.: там же. С. 297, 305.
9 См.: Татищев В. История Российская. В 3 т. Т. 1. М., 2003.
10 См.: Ермолаева М. А. Библиографические труды XVIII столетия как источники
изучения истории русской книжности. (По материалам А. И. Богданова и
Дамаскина) // Фёдоровские чтения / Отв. ред. В. И. Васильев. М., 2005. С. 510 - 517.
11 См.: Соловьёв С. М. Писатели русской истории XVIII века: Манкиев, Татищев,
Ломоносов, Тредьяковский, Щербатов, Болтин, Эмин, Елагин, митрополит Платон //
Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, изд. Н. Калачёвым.
М., 1855. Кн. 2. 4.1. С. 51.
Иконников В. С. Опыт русской историографии. Киев, 1891. Т. 1. Кн. 1.
Ключевский В. О. Исторические портреты. Деятели исторической мысли. М., 1990. С. 366-367.
14 Там же. С. 370-371.
15 Бахтиаров А. А. История книги на Руси. СПб., 1890.
16 Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли. Т. I. М., 1898.
17 Цит. по: Киреева Р. А. Изучение отечественной историографии в
дореволюционной России с середины XIX века до 1917 года. М., 1983. С. 144. См.
также: Лаппо-Данилевский А. С. История русской общественной мысли и культуры.
XVII-XVIII вв. М., 1990.
18 Семенников В. П. Литературная и книгопечатная деятельность в провинции в
конце XVIII-ro и в начале ХГХ-го веков // Русский библиофил. № 6. М., 1911.
19 Пештич С. Л. Русская историография XVIII века. В 3 ч. Л., 1961 - 1971; Шапиро
А. Л. Историография с древнейших времён по XVIII век. Курс лекций. Л., 1982;
Сахаров А. М. Историография.истории СССР. Досоветский период: Учеб. Пособие.
М., 1978. См., также: Астахов В. И. Курс лекций по русской историографии. (До
конца XIX в.). Харьков, 1965; Историография истории СССР. Сдревнейших времён
до Великой Октябрьской социалистической революции / Под ред. В. Е. Иллерицкого
и И. А. Кудрявцева. М., 1971; Алпатов М. А. Русская историческая мысль и Западная
Европа (XVII - первая четверть XVIII века). М., 1976; Кислягина Л. Г. Изучение
отечественной истории в Московском университете во второй половине XVIII в. //
Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 1984. № 2. С. 36 - 45.
20 Федосов И. А. Из истории русской общественной мысли XVIII столетия. М. М.
Щербатов. М., 1967; Моисеева Г. Н. Мусин-Пушкин - издатель древнерусских
памятников // Книга в России до середины XIX века. Л., 1978. С. 74 - 86; Черепнин
Л. В. Отечественные историки XVIII - XX вв.: Сб. статей, выступлений,
воспоминаний. М., 1984; Кузьмин А. Г. Татищев. М., 1987; Козлов В. П. Кружок А.
И. Мусина-Пушкина и «Слово о полку Игореве»: Новые страницы истории
древнерусской поэмы в XVIII в. / Отв. ред. В. И. Буганов. М., 1988. См., также:
Словарь русских писателей XVIII в. Вып. 1. М., 1988.
См.: Валк С. Н. Исторический источник в русской историографии XVIII века // Проблемы истории докапиталистических обществ. 1934. № 7 - 8. С. 46; его же В. Н. Татищев и начало новой русской исторической литературы // Роль и значение литературы XVIII в. в истории русской культуры. К 70-летию П. Н. Беркова. М. - Л., 1966. С. 66 - 73; Николаева А. Т. Краткий очерк развития источниковедения в
России в XVIII веке. Уч.пос. М., 1962; Пушкарёв Л; Н..Определение исторического источника в русской историографии XVIII - XX вв. // АЕ за 1966 год. М., 1968; Моисеева F. Hi Литературные и исторические памятники Древней Руси в изданиях Н. И; Новикова//ТОДРЛІ М. - Л:, 1970: Т. 25: Памятникифусской литературы Х-XVII вв. С. 276-293:
22 См.: Берков П. И. История русской журналистики XVIII века. М.,1952; Штранге
М. М: Русское общество и французская революция; 1789 — 1794 гг. М:,.1956; Уткина
Н:.Ф: Наука нового времени и Россия XVIII века//Вопросы философии. 1969. №12.
С. 118—-128; Щипанов; И. Я: Философия русского Просвещения. Вторая половина
Х\ШГ в. М:, 1971; Краснобаев Б.И; Очерки истории русской1 культуры XVIII; века.
М;, 1972; его же. Русская.культурапоследней трети XVIII; века;// Вопросы истории.
1980. №12; С. 92 - 108;: Культура и искусство,Петровского времени: Публикации и
исследования. Л;, 1977; Кузьмин^ А. Г. Русское просветительство XVIII века.//
Вопросы историш 19781№ 1. С. 106- 125; Панченко А. М: Русская культура в канун
петровских реформ. Л;, 1984; Вопросы истории русскошкультуры в отечественной и,
зарубежной историографии: Сб; статей: М:,. 1986; Кузнецов. Н. И: Социальный
эксперимент Петра I и формирование науки в России 7/ Вопросы философии: 1989: ,.
№3. С.. 49 - 65;. Ермолиш Е. А., Севастьянова > А. А. Воспламенённые к отечеству
любовью; (Ярославль 200 лет назад: культура и люди). Ярославль, 1990; УткиначН:
Ф:, Ничик В: М:, Шкуринов Ш. С. и др. Русскаямысль в век Просвещения: М:, 1991. v
23 Самарин А. Ю; Читатель в России во? второй половине XVIII века: (По спискам
подписчиков). М., 2000. С. 3.
24 Баренбаум И. Е. История читателя как социологическая и книговедческая
проблема // История русского читателя. Вып: Г. Л., 1973; С. 6; его же. Основы
книговедения: Учеб: пособие. Л:,Л988: С. 84 — 85:
25 Мигонь К. Наука о книге: Очерк проблематики: М., 1991. С. 107.
26 См., напр.: Ефимова Н. А. Читатели Публичной библиотеки в Петербурге и
организация; их обслуживания в* 1814 — 1917 гг. Л., 1958; Банк Б. В; Изучение
читателей в России (XIX век): Мї, 1969; Рейтблат, А. Ш От Бовы к Бальмонту:
Очерки по истории чтения в России во-второй половине XIX века. М., 1991.
~ См: Моисеева Г. Н., Рысс Е. Б. М. В: Ломоносов - читатель Библиотеки Академии; наук // 250 лет Библиотеке Академии наук СССР: Сб. докладов к юбилейной научной конференции 25-26 ноября 1964 г. М: - Л:, 1965: С. 315 -320; ШагинянМ. В библиотека Петра Великого // Пути в незнаемое. Сб. 11. М., 1974. С. 347 - 368;
Моисеева Г. Н. М. В. Ломоносов — читатель // Фёдоровские чтения 1976. Читатель и книга: Сб. науч. трудов. М., 1978. С. 96 — 99; её же. Формирование библиотеки А. И. Мусина-Пушкина // Книга в России: Век просвещения: Тезисы докл. 4-й Всесоюз. Науч. конф. Л., 1990. С. 122 - 123; Хотев П. И. Библиотека создателя русского фарфора Д. И. Виноградова // Русские книги и библиотеки в XVI - первой половине XIX века. Сборник научных трудов / Отв. ред. С. П. Луппов. Л., 1983. С. 72 - 84.
28 См.: Сапунов Б. В. Из истории русского читателя периода феодализма // История
русского читателя. Вып. 4. Л., 1982; Севастьянов А. Н. Рост образованной аудитории
как фактор развития книжного и журнального дела в России (1762 - 1800). М., 1983.
С. 16-18.
29 Самарин А. Ю. Читатель в России во второй половине XVIII века. С. 5.
30 Севастьянов А. Н. Указ. соч.
31 Лотман Ю. М. Очерки по истории русской культуры XVIII - начала XIX века // Из
истории русской культуры. Т. 4. (XVIII - начало XIX века). М., 2000. С. 107.
32 Белявский М. Т. Школа и образование/УОчерки русской культуры XVIII века. Ч. П.
М, 1987.
33 Баренбаум И. Е., Давыдова Т. Е. История книги. М., 1971; Баренбаум И. Е.
История книги. М., 1984; его же. Книга и исторический процесс // Книга.
Исследования и материалы. Сб. 59. М., 1989. С. 29 — 46.
34 См.: Луппов С. П. Книга в России в первой четверти XVIII века. Л., 1973; его же.
Книга в России в послепетровское время. 1725 - 1740. Л., 1976.
35 Краснобаев Б. И., Чёрная Л. А. Книжное дело // Очерки русской культуры XVIII
века / Гл. ред. Б. А. Рыбаков. Ч. 2 . М., 1987. С. 294 - 322.
36 См.: Луппов С. П. Типография Петербургской Академии наук в 1741 - 1765 гг.
Новые данные // Русские книги и библиотеки в XVI — первой половине XIX века.
Сборник научных трудов. Л., 1983. С. 54 - 71; Самсонова Т. П. Корпус
чужестранных единоверцев в Петербурге, его библиотека и типография. 1775 - 1796
// Русские книги и библиотеки в XVI - первой половине XIX века. Сборник научных
трудов. Л., 1983. С. 136-148.
См.: Тюличев Д. В. Продажа в Москве изданий Петербургской Академии наук в начале 60-х гг. XVIII века // Русские книги и библиотеки в XVI - первой половине XIX века. Сборник научных трудов. Л., 1983. С. 85 - 104; Зайцева А. А. Книжная лавка Академии наук в конце XVIII в. // Русские книги и библиотеки в XVI — первой половине XIX века. Сборник научных трудов. Л., 1983. С. 121 - 135; Глаголева О. Е.
Книжная торговля в Тульской губернии в конце XVIII - первой половине ХГХ в. // Русские книги и библиотеки в XVI - первой половине XIX века. Сборник научных трудов. Л., 1983. С. 149 - 157.
38 См.: Шапиро А. Л. Русская историография с древнейших времён до 1917 г.:
Учебное пособие. М., 1993.
39 См.: Севастьянова А. А. Русская провинциальная историография второй половины
XVIII века. С. 40 - 50.
40 Там же. С. 50.
41 Фомин В. В. Варяги и варяжская Русь: К итогам дискуссии по варяжскому
вопросу. М., 2005; Фомин В. В. Ломоносов: Гений русской истории. М., 2006.
42 Овчинникова Е. А. «Западноевропейские источники русской философии периода
европеизации и Просвещения (конец XVII — первая четверть XIX вв.)» Русская и
европейская философия: пути схождения. С-Пб., 1997. См., также: Европейское
Просвещение и цивилизация России / Отв. ред. С. Я. Карп, С. А. Мезин. М., 2004.
43 Старикова Н. В. Формирование исторических знаний и их распространение в
российском обществе в XVIII веке. Автореферат диссертации на соискание учёной
степени кандидата исторических наук. Нижний Новгород, 2006.
44 Мохначёва М. П. Журналистика в контексте наукотворчества в России XVIII -
XIX вв. Кн. I. М., 1998; Мохначёва М. П. Журналистика и историческая наука. В 2
кн. Кн. 2. М., 1999.
45 Древняя Русь в свете зарубежных источников: Учебное пособие для студентов
вузов/ Под ред. Е. А. Мельниковой. М., 1999.
46 См, например.: Севастьянова А. А. Русская провинция 200 лет назад: культурная
среда и историческая мысль // Земство. Архив провинциальной истории России.
1995. № 3. С. 10 - 21; её же. Семейные хроники второй половины XVIII — начала
XIX века как памятники провинциальной историографии и литературы // Чтения по
истории и культуре древней и новой России. Материалы конференции (Ярославль, 7
- 9 октября 1998 года). Ярославль, 1998. С. 165 - 170; Дёмина Г. В. Мир дворянской
усадьбы как зеркало жизни общества // Вестник Московского университета. Сер. 8.
История. 1996. № 6. С. 4 — 18; Провинциальное культурное гнездо (1778 — 1920-е
годы): Сборник статей и материалов / Отв. ред. А.А. Севастьянова. Рязань, 2005.
Козляков В. Н. Провинциальный «мир»: очерки истории и культуры. Рязань, 2002.
Самарин А. Ю. Распространение и читатель первых печатных книг по истории России (конец XVII - XVIII в.). М., 1998; Самарин А. Ю. Читатель в России во второй половине XVIII века: (По спискам подписчиков). М., 2000.
49 См.: Моисеева Г. Н. К проблеме взаимодействия рукописной и печатной
литературы в России XVIII в. // Книговедение и его задачи в свете актуальных
проблем советского книжного дела. Секция-рукописной книги. Вторая всесоюзная
научная конференция по проблемам книговедения: Тезисы докладов. М., 1974. С. 16
- 17; Луппов С. П. Печатная и рукописная книга в России в первом сорокалетии
XVIII в. // Рукописная и печатная книга. М., 1975. С. 182- 192; Мартынов И. Ф. К
вопросу о русском книжном репертуаре второй половины XVIII в. (проблема
сосуществования и взаимодействия печатной и рукописной светской книги) //
Рукописная и печатная книга. М., 1975. С. 193 —205.
50 См.: Самарин А. Ю. Читатель в России во второй половине XVIII века. С. 18 - 32;
165-173.
51 Там же. С. 13.
52 Там же. С. 14.
53 См.: Самарин. А. Ю. Распространение и читатель первых печатных книг... .С. 16 и
далее.
54 Камкин-А. В. Из истории крестьянских и приходских библиотек Русского севера
XVIII в. // Книга в России. Из истории духовного просвещения. Сборник научных
трудов. С-Пб., 1993. С. 112 - 120; Левит М. Сумароков - читатель Петербургской
библиотеки Академии наук // XVIII век. В. 19 / Отв. ред. Н. Д. Кочеткова. С-Пб.,
1995. С. 43 - 59; Козлов В. П. Российская'археография в конце XVIII. - первой
четверти XIX века. М., 1999; Фафурин Г. А. История Императорской типографии по
архивным документам (1784 - 1800 гг.) // Фёдоровские чтения / Отв. ред. В. И.
Васильев. М., 2005. С. 529 — 540; Самарин А. Ю. Новые документы о первом
владельце частной типографии в России И. М. Гартунге // Фёдоровские чтения / Отв.
ред. В. И. Васильев. М., 2005. С. 517 - 528; его же. «Штат» типографии Сухопутного
Шляхетного кадетского корпуса 1761 г. // Книга в России. М., 2006. Сб. 1. С. 134 -
147; Гордеева М. Ю. Зарождение частного книгопечатания в России (по материалам
сенатских указов) // Книга в России. М., 2006. Сб. 1. С. 147 - 156; Карпова И. Л.
Ассортимент книжной лавки Московского университета в 1756 - 1765 гг. // Книга в
России. М., 2006. Сб. 1. С. 113 - 133; Гладкий А. И. Библиотека академика Х.-Ф.
Гросса // Книга в России / Сост. А. А. Романова, А. Ю. Самарин; Отв. ред. В. П.
Леонов. Сб. 1. М., 2006. С. 263 — 270. Следует отметить выявившуюся ещё в последние десятилетия существования СССР ведущую роль Библиотеки Академии наук в историко-книговедческих исследованиях. Именно издательство БАН регулярно вьшускает с середины 70-х гг прошлого столетия сборники «Книга в России», содержащие в том числе и статьи, соприкасающиеся с тематикой настоящего диссертационного исследования.
55 См.: Гулина Т. И. Книги гражданской печати XVIII века в собрании Ярославского
музея-заповедника и» книжная культура края // Гулина Т. И. Книги гражданской
печати 1708 - 1800 гг. из собрания Ярославского музея-заповедника. Каталог.
Рыбинск, 2003. С. 7 - 58. При этом используется и такой источник, как
владельческие и читательские записи на книгах.
56 Артамонова Л. М. Общество, власть и просвещение в русской провинции XVIII —
начала XIX вв. (Юго-восточные губернии Европейской России). Самара, 2001. См.,
также: Пономарёва^. В., Хорошилова Л. Б. «Золотой век» Екатерины и образование
//Педагогика. 1999. № 1. С. 69-74.
*' 57 Рязанский историко-архитектурный музей заповедник (далее - РИАМЗ). Научная
библиотека (НБ). Книги гражданской печати. См. также каталог в 4-х выпусках: [Шапилова Е. В.] Редкая книга из собрания РИАМЗ. Вып. I. Рязань, 2004; Вып. II. Рязань, 2005; Вып. III. Рязань 2006; Вып. IV. Рязань, 2007; Шапилова Е. В. Два учебника: о рязанских экземплярах учебных книг петровской эпохи // Рязанская вивлиофика. Исторический альманах. Вып. 3. Рязань, 2001. С. 5 — 14; Государственный архив Рязанской области (далее - ГАРО). Библиотека. (Книги гражданской печати не выделены в отдельную опись из инвентарных описей). В
і Приложении III помещён перечень книг из ГАРО. Большую ценность для нашей
работы представляет репринтное издание «Библиографический словарь писателей, учёных и художников, уроженцев (преимущественно) Рязанской губернии» (Библиографический словарь писателей, учёных и художников, уроженцев (преимущественно) Рязанской губернии / Сост. И. В. Добролюбов, доп. С. Д. Яхонтов; предисл. И. Н. Гаврилова. — Репринтное издание. — Рязань, 1995). В нём удалось обнаружить данные биографического характера, касающиеся некоторых из владельцев книг из собрания фондов Рязанского государственного историко-архитектурного музея-заповедника.
Гулина Т. И. Книги гражданской печати 1708 - 1800 гг. из собрания Ярославского музея-заповедника. Каталог. Рыбинск, 2003; Гадалова Г. С, Перелевская Е. В.,
Цветкова Т. В. Кириллические издания в хранилищах Тверской земли (XVI в. -1725): Каталог. Тверь, 2002; Памятники письменности в музеях Вологодской области: Каталог-путеводитель. Ч. 2: Книги кириллической печати (1564 - 1825). Вологда, 1983.
59 Описание изданий, напечатанных при Петре I. Сводный каталог. Т. I: Описание
изданий гражданской печати. 1708 — январь 1725. / Сост. Т. А. Быкова и М. М.
Гуревич. М. - Л., 1955; Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII в.
1725 - 1800. Т. I. М., 1962; Т. П. М., 1964; Т. III. М., 1966; Т. IV. М., 1966; Т. V. М.,
1967.
60 См., напр.: См.: Сопиков В. С. Опыт российской библиографии. Ч. III. С-Пб., 1815;
Вивлиофика Императорскаго общества истории и древностей Российских. М., 1845;
Материалы для Библиографии или обозрение русских и иностранных книг,
находяищхся в библиотеке любителя исторических наук и словесности NN. [...] /
Сост. Березин-Ширяев Я. Кн. I. О русских и иностранных книгах изданных в XVI,
XVII и первой половине XVIII столетия по 1750 г. С-Пб., 1868; Кн. II. О русских и
иностранных книгах изданных во второй половине XVIII столетия с 1750 — 1800 г.
С-Пб., 1868; Редкия Русския книги и летучия издания XVIII века. // Сост. Битовт Ю.
М., 1905; Семенников В. П. Библиографический список книг, напечатанных в
провинции, со времени возникновения гражданских типографий по 1807 г. С-Пб,
1912.
61 Библиография трудов по отечественному источниковедению и специальным
историческим дисциплинам, изданных в XVIII в. / Сост.: А. И. Аксёнов, В. П.
Козлов, М. Б. Северова, Н. А. Соболева. Под ред. В. И. Бугаиова. М., 1981. Среди
справочников и библиографических указателей, предшествовавших этому изданию
автор предисловия, В. И. Буганов, указывает следующие: Савелов Л. М.
Библиографический указатель по истории, геральдике и родословию российского
дворянства. Острогожск, 1897; его же. Генеалогические редкости. Список редких и
замечательных изданий по русской генеалогии. М., 1904; Дмитриева Р. П.
Библиография русского летописания. М. -Л., 1962.
Собрания книжных памятников (редких и ценных изданий) в библиотеках, музеях и архивах Российской Федерации. М, 1998.
См. об этом подробнее: Фоменко И. Ю. Вступление // Гулина Т. И. Книги гражданской печати 1708 - 1800 гг. из собрания Ярославского музея-заповедника. Каталог. Рыбинск, 2003. С. 3.
Гулина Т. И. Книги гражданской печати 1708 - 1800 гг. ...
65 См.: Татищев В. История Российская. В 3 т. Т. 1. М., 2003; Ломоносов М. В.
Древняя Российская история // Ломоносов М. Записки по русской истории. М., 2003.
66 Примером может служить опись «Святых икон и прочего имущества» усадьбы
Даниловское Бежецкого уезда Тверской губернии, составленная в 1796 г. её
владельцем Л. А. Батюшковым (см: Козляков В. Провинциальный «мир»: очерки
истории и культуры. Рязань, 2002. С. 53 - 55). См. также: Леденёва Т. В. Читатель в
русской провинции XVIII — XIX веков // Ярославская старина. 1996. Вып. 3. С. 8 - 9;
Визгалова Л. В. «Из книг Петра Власова...» (к вопросу формирования культурной
среды Саратова конца XVIII - начала XIX в.). // Краеведение и архивное дело в
провинции: Исторический опыт и перспектива развития. Саратов, 2006. С. 198 - 199.
См., напр.: Строев П. М. Обстоятельное описание старопечатных книг славянских, находящихся в библиотеке [...] Ивана Никитича Царского. М, 1836; Евангулова О. С. Рукописи Н. Бидлоо о собрании Библиотеки Российской Академии наук (К истории панегирического направления в русской культуре петровских времён) // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. - 2000. - № 3. - С. 68 - 86.
Появление гражданской печати и типографское дело в России в XVIII в
Появление в России так: называемого гражданского шрифта (с 1707 - 1708 гг.) практически совпадает по времени с началом настоящего оформления исторических знаний? в науку. Как представляется;, не следует полностью отрицать определённую взаимосвязь этих двух, событий. Возникновение гражданского шрифта и развитие светской; науки при Петре I были явлениями одного порядка: они отражали . общий; процесс обмирщения; российской; культуры, начавшийся? ещё задолго: до Петра, нор именно при-; нём резко усилившийсяш-достигший небывалого размаха!..
Наука: и гражданский шрифт появились в России в исторически тождественное время потому, что они? имели общие цели. Ими были; задачи страны, стремящейся войти на равных в число ведущих просвещённых европейских государств.. Активно заимствовался культурный, опыт Европы . Провиденциалистское мировоззрение таким целям в реалиях нового времени соответствовало мало. «Старопечатный» шрифт, сам по себе, конечно же,, не мог считаться» главным препятствием на пути прогресса, но являлся; порождением других времён и других общественных потребностей.
Собственно, история восточнославянской письменности и эволюции печатных шрифтов лежит на периферии темы нашего исследования: Поэтому, говоря о ней; позволим себе ограничиться лишь наиболее существенными моментами, базируясь преимущественно на ставших уже классическими «трудах В. А. Истрина .
Несмотря на то, что к началу XVIII в. многие из 43 первоначальных букв кириллицы были «лишними» для передачи русского языка, а на смену прежней системы цифровых знаков приходила арабская, большинство из букв по-прежнему продолжало использоваться на письме в силу традиции (прежде- всего, церковной), в известной степени затрудняя понимание текста, делая его труднее для чтения. Реформа по введению гражданского шрифта предусматривала, во-первых, сокращение числа букв за счёт тех из них, которые утеряли к началу XVIII столетия» своё практическое значение, а, во-вторых, -изменение графики печатных знаков и её унификацию.
Пётр I при изготовлении в 1707 - 1708 гг. первого комплекта разработанного по его указанию нового русского шрифта исключил из русского алфавита буквы: «пси», «кси», «омега», «ижица», «юс» («малый не йотированный»; прочие три «юса» вышли из употребления ещё раньше), а также «ферт» (оставив «фиту»), «земля» (оставив «зело»), «иже» (оставив «и»). Правда, впоследствии большинство этих букв Пётр восстановил, и в.учебную азбуку 1710 г. не вошли только «юсы», «пси», «омега», а также лигатура «от» - «омега» с надписанной над ней «т». В результате этого с. 1711 по 1735 г. русские гражданские книги набирались различно - то одним, то другим составом азбуки.
Несмотря на недостаточную продуманность и незавершённость петровской реформы, она имела в, истории русского письма большое, революционное значение. Ясно показав необходимость перестройки и обновления русского алфавита, реформа эта, кроме того, повлекла за собой ряд последующих, осуществлённых Академией наук4.
Введение гражданского шрифта привело и к коренным изменениям графики печати. После не совсем удачных опытов с русским шрифтом. Яна Тессинга и Ильи Копиевского в Амстердаме новый русский шрифт был отлит в Голландии и в Москве (на Печатном дворе) по указу Петра. Первой книгой, напечатанной в России этим новым шрифтом, была «Геометрия» 1708 г. От прежнего кирилловского полууставного шрифта (сохранявшегося и в послепетровское время для печатания религиозно-богослужебных книг) новый шрифт отличался большей простотой, ясностью и чёткостью, требовавшимися широко развивавшемуся изданию книг светского, гражданского содержания. Достаточно- долгое время исследователи считали, что русский гражданский шрифт, введённый для книг светского содержания, был почти полностью скопирован с западноевропейских, в частности, с голландских шрифтов того времени. В настоящее время считается, что процесс его создания протекал сложнее и имел не одну, а две графические основы. Ещё в конце XVII - в начале XVIII в. в московском письме (дипломатическая переписка, грамоты и т. п.) развились на базе скорописи новые почерки, близкие к современному письму. Прежде предполагалось, что эти новые почерки возникли под влиянием введённого Петром гражданского печатного шрифта, который, в свою очередь, явился подражанием западноевропейским шрифтам. Но исследованиями середины XX в. было доказано, что новые почерки существовали ещё до введения гражданского шрифта и что петровский шрифт был создан как, на основе западноевропейских шрифтов, так и на основе этих новых русских рукописных почерков6.
Публикации исторических источников в России в XVIII в.:история создания и состав комплекса
XVIII в. стал важным этапом в издании и изучении письменных источников по истории России предшествующего периода. Возможность для читателя непосредственно знакомиться с древним документом, без сомнения, не менее важна в плане занятий историей, чем чтение трудов предшественников. Попытаемся разобраться, каков был вклад историографии соответствующего периода в публикацию письменных памятников, и чем был обусловлен возможный выбор тематики таких публикаций и интерес к ним читающей аудитории.
Обратимся к публикациям того блока источников, который обеспечивал тему отечественной истории Древней Руси (а также догосударственного периода восточного славянства).
Применительно к первой половине — середине XVIII в., как было сказано выше, ещё достаточно сложно говорить о сколько-нибудь систематическом издании источников по истории России. Кроме того, для источниковедения XVIII в. долгое время было характерно отсутствие чёткой грани между источником и историческим трудом. Это находило своё отражение, в частности, в том, что, как показали С. Н. Валк, А. Т. Николаева, Л. Н. Пушкарёв, разнообразные классификации источников, делавшиеся историками XVIII столетия, включали в их состав на равных основаниях летописи, акты и сочинения В. Н. Татищева, А. И. Манкиева, иностранных историков XVIII в.1
Что касается античных и средневековых (иностранных) письменных источников, то их систематическое издание в течение всего XVIII столетия, по сути дела, находилось в самом зачаточном состоянии, хотя уже А. И. Манкиев в сочинении «Ядро российской истории» в 1715 г. отмечал важность привлечения зарубежных памятников". Впрочем, труд самого Манкиева увидел свет, как было упомянуто выше, лишь в 1770 г., спустя почти пол- столетия после смерти автора. Одной из характерных черт русского источниковедения XVIII в. было достаточно критическое отношение к зарубежным письменным источникам . Тем не менее, необходимость изучения и публикации иностранных документов по русской истории не оспаривалась и в дальнейшем. В 1726 г. Академией наук был приглашён немецкий филолог и историк Г. 3. Байер (1694 — 1738) со специальной целью собрать и исследовать античные и средневековые источники по русской истории. Хотя его занятия завершились публикацией только ряда статей, они заложили основы критического использования зарубежных источников в исторических целях. Учёный, в частности, собрал основной круг древнейших письменных памятников - русских, греческих, латинских, посвященных -истокам истории Руси; обращался он и к скандинавским источникам, но не использовал арабские, хотя сам был крупным востоковедом4. Со времени издании «Истории Российской» В. Н. Татищева, опиравшегося наряду с древнерусскими на античные, византийские, западноевропейские, скандинавские памятники, комплексное привлечение разноязычных источников становится обычным для русских историков. Напомним, однако, что первый том и этого труда впервые был издан лишь в 1768 г.
В 1764 г. А. Л. Шлёцер представил в Академию наук записку «Обзор русских древностей в свете греческих материалов», в которой обосновал необходимость создания свода древнейших иностранных свидетельств по истории Руси для сравнения и проверки летописных данных. Результатом предложения Шлёцера была публикация выдержек из византийских источников, подготовленная И. Штриттером (Стриттером) («Известия византийских историков, объясняющие российскую историю древних времён и переселения народов»; русский перевод в четырёх частях появился в 1770 - 1775 гг.)5.
Зарождение научного исторического чтения в России в первой половине XVIII в
В Главе I настоящего исследования уже отмечалось, что для роста числа исторических изданий необходимо было не только наличие соответствующей инфраструктуры. Для того, чтобы научная историческая литература стала пользоваться спросом, довольно высокого уровня должно было достигнуть и образование более или менее широких читающих слоев населения.
С последней трети XVII века складываются предпосылки для формирования нового читателя и нового для него круга чтения. Новые тенденции были ещё не последовательны, даже почти фрагментарны в масштабах культуры всей страны, встречали равнодушие и сопротивление и среди значительной части духовной и политической элиты .
В формировании читателя нового времени особое место занял процесс секуляризации мысли. В период средневековья основу любой библиотеки неизбежно должны были составлять книги религиозного, богослужебного, церковно-учительного содержания. Само понятие «книга» традиционно содержало элемент божественности, а потому освящённости текста. Причём, старопечатная книга особенно долго сохраняла в России сакральный характер. Считалось, что только «слово божье» достойно «тиснения» . Если в рукописных сборниках, создание и хождение которых, по понятным причинам, трудно было жёстко контролировать, были распространены, например, переводные новеллы и повести, то печатная литература почти целиком находилась в монополии церкви. Чтение произведений нецерковного характера лолгое время считалось греховным, «ложным» или «смехотворным». Даже светские повести, переводные рыцарские романы обрабатывались в соответствующем духе и преподносились как поучительные «душеполезные» книги .
Вместе с тем, на протяжении XVII в. начинают давать о себе знать новые тенденции, связанные с процессом обмирщения русской культуры. Традиционная церковная монополия на печатный стан была нарушена государственной властью в середине XVII в. В 1647 г. была издана светская книга «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей», вскоре напечатали и «Соборное уложение» 1649 г.4
Формированию нового русского читателя немало способствовало то, что школы постепенно утрачивали характер чисто сословных учреждений, задачей которых была подготовка чёрного и белого духовенства. Помимо детей духовенства в них обучались и дети князей, бояр, дворян, посадских и приказных людей5. Среди высшей знати новые тенденции стали проникать в обучение детей на дому . Появление первых школ нового типа сказывалось на составе школьных предметов, методах обучения, подготовке и издании первых учебных пособий. В школах изучали латинский язык, открывавший дорогу для освоения опыта и культурного наследия Западной Европы; вводилось изучение таких наук, как физика, математика, юриспруденция. Среди первых учебных пособий были издававшийся несколько раз большим тиражом «Букварь» Кариона Истомина, «Грамматика» Мелетия Смотрицкого, «Считание удобное» (таблица умножения), произведения Симеона Полоцкого . Подобные учебные пособия, напечатанные ещё кириллическим шрифтом, издавались и в первые годы XVIII столетия8.
Похожие диссертации на Русский читатель и его историческая библиотека XVIII в.
