Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Дворянская семья и внутрисемейные отношения 33 - 144
1.1. Структурный анализ дворянской семьи 33
1.2. Развитие внутрисемейных отношений 129
Глава II. Развитие дворянского образования 145-208
2.1. Обучение мужчин в губернских учебных заведениях 145
2.2. Женское образование в губернии 181
Глава III. Представительство дворянства в структурах государственного и сословного управлений 209-274
3.1. Дворянство в составе губернского и уездного чиновничества гражданского ведомства 209
3.2. Дворянская корпоративная организация 242
Заключение 275
Примечания 285
Источники и литература 311
Приложения
- Структурный анализ дворянской семьи
- Обучение мужчин в губернских учебных заведениях
- Дворянство в составе губернского и уездного чиновничества гражданского ведомства
Введение к работе
Актуальность темы исследования. До сих пор изучение развития сословной структуры российского общества является одной из приоритетных задач современной отечественной историографии. Особую актуальность эта проблема приобретает при анализе переломных эпох, какой и является период позднего феодализма. Именно в такие эпохи, когда менялись политические и социально-экономические ориентиры, сословиям приходилось искать свое место в новых для них окружающих реалиях.
При изучении социальной структуры российского общества целесообразно дать определение понятию "сословие". Оно обычно используется в современной исторической литературе для обозначения больших групп людей, отличающихся друг от друга по роду занятий, величине дохода, власти и влиянию в обществе. Эти группы людей складывались стихийно, они являлись открытыми для входа и выхода, их состав постоянно изменялся, отдельные индивиды входили в эти группы не только по рождению, а в зависимости от многих факторов, таких, как образование, способности, личные качества, случай и др.
В сословном обществе все граждане имели одинаковые права и обязанности, что закреплялось в законодательстве. Несмотря на это, сословия можно расположить иерархически (высшие, средние, низшие) в порядке их общественного значения, в соответствии с рядом критериев. Среди них наиболее важными считались три: 1) социально-экономический статус, определяемый в зависимости от престижа социальной функции, от образования и дохода; 2) самоидентификация - представление человека о месте своем и себе подобных в обществе; 3) перекрестная идентификация - понятия людей друг о друге и одних социальных групп о других1.
К числу наименее исследованных сословий относится дворянство, несмотря на его доминирующую роль во всесословной структуре российского общества. Традиционно на протяжении последних восьмидесяти лет
приоритет отдавался изучению крестьянства. Однако дворянство, законодательно поставленное в исключительно привилегированное положение, во многом определяло направленность межсословных отношений в российском обществе и в государстве. Обусловлено это было рядом причин. Во-первых, являясь социальной базой института самодержавия, дворянство непосредственно влияло на разработку политических и социально-экономических вопросов, затрагивавших в целом все российское общество. Во-вторых, дворянство было самым образованным сословием в России с наиболее разработанной системой воспитания и образования. В-третьих, чиновничий корпус России, особенно высшего и среднего уровней, состоял в основном из дворян. Чиновники-дворяне являлись стержнем административно-управленческого аппарата всех уровней. По сути они контролировали все органы государственного управления сверху донизу. Следовательно, решение наиболее важных аспектов жизнедеятельности российского общества напрямую зависело от отношения к ним дворянского сословия.
Таким образом, без всестороннего изучения развития дворянства невозможно полно представить социально-экономическое, политическое и культурное развитие российского общества.
Локальные исследования в комплексе решения социально-экономических проблем отдельных сословий конца XVIII - первой половины XIX в. способствуют уточнению и конкретизации общей тенденции и закономерностей определения статуса дворянства в системе государственных институтов России. Региональный подход при рассмотрении различных аспектов сословной проблематики способствует углублению и расширению конкретно-исторического исследования.
Объектом изучения было избрано тамбовское дворянство последней четверти XVIII - первой половины XIX в.
Предметом исследования является влияние демографических и социально-экономических процессов, протекавших в российском общест-
ве, на развитие провинциального дворянства, его разных слоев, на такие
базисные структуры его бытия, как развитие семьи, внутрисемейных от-
Щ ношений, получение образования, поступление на службу, ее прохождение
и отставку.
Территориальные рамки предполагаемого исследования определяются границами Тамбовской губернии, являвшейся наиболее типичной и одной из самых дворянских губерний центральной части России .
Хронологические рамки диссертации охватывают период от издания 21 апреля 1785 г. "Грамоты на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства" (далее - "Жалованной грамоты дворянству") до отмены крепостного права Манифестом от 19 февраля 1861 г. Именно в этот период дворянство достигло наивысшего положения в российском обществе и вступило в кризис.
Степень изученности темы. В отечественной историографии данной темы можно условно выделить следующие этапы: с последней четверти XVIII в. до начала 60-х гг. XIX в. - дворянский период, с середины 60-х гг. XIX в. до начала XX в. - буржуазный период, с начала 1920-х гг. до конца 80-х гг. - советский период, с начала 90-х гг. по настоящее время -современный период.
В последней четверти XVIII - начале 60-х гг. XIX в. процесс изуче
ния истории дворянства проходил довольно активно. Изучением прав, обя
занностей, привилегий, быта и образа жизни дворянства, а также различий
в его юридическом и экономическом положении по сравнению с дворянст-
w вом западноевропейских стран занимались М.М. Щербатов, Г.Ф. Миллер,
М.Г. Спиридов, Н.М. Карамзин, Д.Н. Бегичев и др.3. Но работы этого периода носили публицистический характер и для нас представляют скорее источниковедческий, нежели историографический интерес.
Такой же подход к истории дворянства был характерен и для авторов обобщающих работ по этой теме, появившихся в середине 60-х гг. XIX - начале XX в. . Среди них по своей значимости традиционно выделяют
6 работу А. Романовича-Славатинского "Дворянство в России от начала XIII в. до отмены крепостного права"5. Собрав огромный фактический материал на основе привлечения законодательных актов, в частности, по истории дворянства и организации государственной службы, мемуарной литературы и некоторых архивных материалов, ученый создал фундаментальную базу для работы последующих исследователей.
Некоторым исключением являлись работы В.И. Семевского "Крестьяне при Екатерине II" и "Крестьянский вопрос в XVIII и первой половине XIX в.". На основе анализа источников, большей частью рукописных, он дал блестящую характеристику взаимоотношений дворян и крестьян. Вывод, к которому пришел автор, заключался в том, что теоретические основы освобождения крестьян были выработаны лучшими представителями дворянского сословия6.
Историки государственной школы в своих работах большое внимание уделяли истории становления дворянского сословия в России. СМ. Соловьев и В.О. Ключевский подробно рассмотрели законодательные акты Петра III и Екатерины II, в частности, Манифест от 18 февраля 1762 г. и "Жалованную грамоту дворянству". Именно эти законы, по мнению авторов, привели к "обособлению" дворянства от других сословий, к потере конструктивно-лидирующей роли7.
В этот период было опубликовано много работ по истории народного образования. Серьезными исследованиями по этой теме стали работы М.И. Сухомлинова, М.Ф. Владимирского-Буданова, П.Н. Милюкова, И.А.
Алешинцева, СВ. Рождественского . В них исследователи с разных идейных позиций оценивали влияние правительственных реформ в области народного образования на реальное состояние общеобразовательных школ, в которых обучалось значительное число дворянских детей. Однако авторы, не изучали архивы Казанского, Московского и Харьковского учебных округов, в которых сохранилось немало материалов, позволяющих восстановить состояние школ в провинции, в том числе и в Тамбовской губернии.
Непосредственно изучением методов и характера воспитания и обучения детей в семьях разных слоев дворянства, в частных пансионах и в закрытых учебных заведениях, в том числе в тамбовском кадетском корпусе и Александрийском институте благородных девиц, занимались Н.Д. Чечулин, М.С. Лалаев, Е.О. Лихачева9. В работе Е.О. Лихачевой было опубликовано много архивных материалов по истории женского образования, что очень важно для нас, так как некоторые из них не сохранились.
К этому же периоду относятся работы по истории развития системы губернского управления и самоуправления. Публикации И.Е. Андреевского, А.Д. Градовского, А.В. Лохвицкого, П.Н. Мрочек-Дроздовского, И.А. Блинова во многом носили отраслевой характер, как правило, подводящий определенный итог за продолжительный период деятельности того или иного органа управления10. Роль дворянства в этих работах просматривалась только в чинах, титулах и орденах высшего чиновничества.
Некоторым исключением явились работы А.Д. Градовского, И.И. Дитятина, А.А. Кизеветтера11. Их интересовало соотношение и приоритет государственного и местного начал в системе губернского управления, а отсюда степень противопоставления общества и государства. В целом, вышеуказанные авторы не ставили себе целью произвести сословный анализ чиновничьего корпуса системы губернского управления, однако подчеркивали доминирующую роль дворянства в ней.
Специально чиновничьему корпусу губернского управления были посвящены работы В.А. Евреинова и Е.П. Карновича, интересовавшиеся историей гражданских чинов и системой чинопроизводства на основе "Та-бели о рангах" . Авторы рассмотрели поэтапное изменение правового характера классности чиновников, отношение к чинопроизводству и стереотипы их поведения, а также фрагментарно показали негативные стороны бюрократии чиновничьего мира.
Одну из первых попыток дать марксистскую оценку роли дворянства в системе губернского управления предпринял М.С. Ольминский, опуб-
ликовавший в 1910 г. книгу "Государство, бюрократия и абсолютизм" . Автор допустил ряд фактических ошибок. Он отождествлял дворянство с бюрократией, которая, по его мнению, обслуживала интересы только дворян-землевладельцев. В связи с этим, он переоценил сплоченность дворян-землевладельцев и "проглядел" борьбу между отдельными его слоями. Ошибочный характер тезиса М.С. Ольминского о взаимоотношениях дворянства и бюрократии вскрыл В.В. Боровский, показавший рост относительной независимости абсолютной монархии от интересов разные слоев дворянства14.
Рассматривая историко-краеведческую литературу, необходимо отметить, что тамбовские исследователи не ставили своей задачей написание обобщающей работы по истории дворянства. Первыми краеведами, оставившими в изучении данного вопроса заметный след, были сменившие друг друга на посту председателя тамбовской ученой архивной комиссии И.И. Дубасов и А.Н. Норцов15. В их работах, опубликованных на основе губернских архивов, содержались некоторые сведения о генеалогии тамбовского дворянства, его внутрисословной структуре, быте, службе, хозяйственной деятельности и т.д.
В книге учителя истории и географии тамбовской губернской гимназии Г.М. Холодного, посвященной 100-летнему юбилею учебного заведения, был дан обзор официальной стороны гимназической жизни16. Особый интерес представляют приводимые в работе материалы гимназического архива, многие документы которого не сохранились. В частности, отчеты ревизоров о численном, половом, возрастном, образовательном, имущественном и сословном составе преподавателей и выпускников.
Ряд работ со сведениями о тамбовском кадетском корпусе опубликовали учитель русского языка Михайловского воронежского кадетского корпуса А.А. Хованский и известный воронежский краевед СЕ. Зверев17. Книга последнего особенно ценна для нас, так как в ней содержалась историческая записка о возникновении кадетского корпуса, первоначально
именовавшегося дворянским училищным корпусом, со сведениями о преподавательском составе.
В статье члена тамбовской ученой архивной комиссии П. Верещагина, опубликованной в 1893 г. к 50-летнему юбилею Александрийского института благородных девиц, рассматривалась история возникновения и развития учебного заведения, первоначальный устав и его состав, посещение высочайшими особыми и почетными лицами, в частности, большое внимание уделялось освещению внутренней жизни института18.
В советской историографии начала 1920 - середины 50-х гг. история российского дворянства фактически была запретной темой. При этом оценка социально-экономических процессов, протекавших внутри сословия, совпадала с выводами дореволюционных исследователей; различие, главным образом, заключалось в привнесении антикрепостнической идеологии. Работы А.В. Бенедиктова, Л.И. Дембо и П.И. Лященко, посвященные проблеме развития феодального способа производства, в частности, земельной собственности дворянства, являлись типичными для того времени, явно насыщенными классовым и идеологическим подходами19.
В начале 1920-х гг. появились публикации СВ. Рождественского, Н.В. Чехова по истории народного образования, в которых основное внимание было обращено на анализ правительственных реформ в данной области, на реальное состояние общеобразовательных школ20. Большой интерес вызвали работы Е.Н. Медынского и А.П. Пинкевича по истории пе-дагогики . Однако в них данная проблематика была представлена обобщенно, без детального анализа ее отдельных звеньев и в основном на известном ранее архивном материале.
В середине 1930 - начале 40-х гг. центральное место занимали обобщенные работы Е.Н. Медынского, Н.А. Константинова, Ш.И. Ганели-на, Е.Я. Голанта по истории педагогики . Авторы не ограничились общей характеристикой правительственных реформ в области народного образо-
вания, они обратились к анализу внутренней жизни школы, организации учебно-воспитательной работы, деятельности передовых учителей.
В работах А.В. Соколова, В.Я. Струминского, Н.А. Константинова, С.А. Черепанова, М.Т. Белявского были наиболее полно представлены актуальные для конца 1940 - 50-х гг. вопросы начального, среднего и про-фессионально-технического образования . В исследовании Н.И. Алпатова рассматривался вопрос об учебно-воспитательной деятельности в закрытых учебных заведениях для детей дворян - кадетских корпусах24.
Советская историография начала 1920 - середины 50-х гг. накопила и ввела в научный оборот архивные материалы по истории помещичьего землевладения, хозяйственному развитию крупных имений центральной части России. На материалах вотчинных архивов были опубликованы исследования Л.И. Андреевского, Л.Н. Юровского, А.Н. Насонова, В.Н. Боч-карева, А.Н. Вертинского и др. . Особенную ценность для нашей работы представляет статья Б.Д. Грекова, основанная на материалах тамбовского имения М.С. Лунина26. В первую очередь, задача историков заключалась в том, чтобы показать кризисные явления в экономике помещичьих имений, угнетенное положение крестьян и ухудшение их положения из-за возраставшей эксплуатации.
В середине 1950 - конце 80-х гг., с расширением проблематики научных исследований в послесталинские годы, история российского дво-
рянства вновь попала в поле зрения историков . В рамках работы межреспубликанских симпозиумов по аграрной истории Восточной Европы, постоянно работающих с 1958 г. появились первые крупные исследования по истории народонаселения России. Серьезные исследования провели А.Г. Рашин, В.К. Яцунский, В.М. Кабузан . Для нашей темы наибольший интерес представляют публикации Н.М. Шепуковой, В.М. Кабузана, СМ. Троицкого и Я.Е. Водарского об определении численности, удельного веса и распределения дворянства, а также размерах и размещении дворянского землевладения в России . Их работы содержат ценные данные для локаль-
и ных исследований социально-демографических и экономических процессов последней четверти XVIII - первой половины XIX в.
Серьезным направлением в мировой историографии стало изучение семейной структуры разных сословий и групп населения. Выдающаяся роль в этом принадлежит французской школе "Анналов", в рамках которой впервые стали использоваться первичные массовые источники по исторической демографии. Л. Анри разработал метод восстановления истории семьи30. В развитии этого эффективного, но трудоемкого метода большую роль сыграло применение с середины 1970-х гг. ЭВМ.
В 1964 г. в Кембриджском университете возникла группа по изучению народонаселения и социальной структуры XVII - XIX вв., которая сосредоточилась на исследовании брачного поведения и семейной структуры в Европе. Большую роль в становлении этого направления сыграла конференция "Дворохозяйство и семьи в прошлом", на которой П. Ласлетт предложил систему классификации семейных форм, ставшую классической в исторической демографии31.
В СССР начало исследованиям подобного плана было положено в конце 1960 - 70-е гг. появлением целого ряда статей и монографий. Над обработкой статистических данных в основном по русской крестьянской семье начали работу московская - Е.Н. Бакланова и В.А. Александров, и новосибирская - З.Я. Бояршинова, И.В. Власова, М.М. Громыко и Н.А. Миненко - школы исследователей . Немногочисленной была группа работ о русском городе33. Между тем социальной структуре дворянства должного внимания не уделялось.
В конце 1970-х гг. советские историки получили возможность познакомиться с новейшими трудами зарубежных исследователей социально-демографической истории, представленными в специальном переводном сборнике "Брачность, рождаемость, семья за три века"34. Однако сборник имел заметную идеологическую направленность. Авторы пропаганди-
ровали западноевропейскую модель демографического поведения как самую передовую.
Первыми историками в СССР, которые начали применять современные историко-демографические методики к различным материалам массовой документации XVIII - XX в., стали эстонские ученые Ю.Ю. Какх, М.А. Клупт, Х.Э. Палли, Р.Н. Пуллат и др.35. Наряду с исследованием демографических процессов в Эстонии, таллинские ученые разрабатывали методики исследования массовой документации и применения их к различным типам документов Российской империи . Ими был очерчен круг основных проблем изучения истории семьи, в котором работают современные исследователи. Однако основное внимание они уделяли истории крестьянской семьи.
Одной из старейших школ, разрабатывающей историю семьи, остается новосибирская школа исследователей. В 1980-е гг. они продолжали свои исследования не только в русле изучения истории семьи37. Большую роль в их исследованиях играли проблемы изменения численности населения России и изучение внутрисемейных отношений38. К сожалению, в этих работах основной упор делался на специфику сибирского крестьянского двора, так как в Сибири не было дворянского землевладения.
В 1980-е гг. большое влияние приобрела уральская и выделившаяся из нее мордовская школы изучения семьи. Однако основное внимание здесь уделялось изучению разных категорий горнозаводского населения Замосковного горного округа. При всей современности методов исследования, саранская школа под руководством Н.М. Арсеньева, продолжает традиции новосибирской и уральской школ изучения семьи, идя по пути модернизации типологии семьи В.А. Александрова и изобретения новых39.
В середине 1950 - конце 1980-х гг. появился ряд работ по истории народного образования. Особое место занимал анализ правительственных реформ в области народного образования, которому уделялось большое внимание в работах Л.А. Булгаковой, Г.Е. Жураковского40. В работах М.И.
Эскиной, Л.Н. Дударевой, Т.В. Колчиной, Ф.Г. Паначина рассматривалась история педагогического образования, в частности, сословный, имущественный, образовательный и возрастной преподавательский состав ряда учебных заведений, в том числе и для детей дворян41. Также была предпринята первая попытка синтеза накопленных ранее знаний, завершившаяся изданием крупного обобщающего труда по истории школы и педагогической мысли, в котором важное значение отводилось изучению методов и характера воспитания и обучения детей в семьях разных слоев дворянства, в частных пансионах и в закрытых учебных заведениях42.
В это же время были опубликованы работы Ю.А. Куликова, П.А. Зайончковского и Н.П. Ерошкина по истории развития системы губернского управления и самоуправления. Их интересовали изменения политики центральной власти по отношению к губернскому управлению, а также история того или иного учреждения: причины его создания, функции и компетенция, структура и штаты, организация делопроизводства, контроля и отчетности43.
Чиновничьему корпусу системы губернского управления были посвящены работы Н.Ф. Демидовой, А.В. Елпатьевкого, Л.Е. Шепелева, М.Ф. Тумановой, М.Ф. Румянцевой занимавшихся исследованием численности, условий службы, социального состава, имущественного положения и образовательного уровня чиновничества и отдельных его групп44. Авторы показали доминирующую роль дворянства в системе губернского управления конца XVIII в., особенно в высшем и среднем ее звене.
В разработке нашей темы важную роль сыграло исследование СМ. Троицкого, показавшего сложных состав российской бюрократии XVIII в., верхи которой рекрутировались по преимуществу из дворянской среды, а низшие звенья заполняли выходцы из других сословий45. Автор обрисовал социальное, имущественное и служебное положение чиновничества, установил, что принцип выслуги, заключенный в "Табели о рангах", проводился на практике независимо от политических бурь середины XVIII в.
Важное значение для понимания процессов, происходивших в среде российского дворянства, имело исследование А.П. Корелина. Хотя хронологически оно относится к периоду 1861 - 1904 гг., его начальный этап является концом нашего периода4 . Автор исследовал основные законодательные акты о дворянстве, провел сравнительный анализ его состава и численности по отдельным губерниям и регионам страны, рассмотрел правовые основы функционирования дворянских корпоративных организаций и участие дворян в законотворческом процессе.
В середине 1950 - конце 1980-х гг. М.В. Колганов, Б.Ф. Поршнев, А.А. Преображенский, М.А. Барг, А.Р. Корсунский и др. продолжили разработку проблем феодального способа производства, что помогло рассмотреть многие аспекты земельной собственности дворянства47. Истории помещичьего землевладения были посвящены работы В.А. Федорова, Л.И. Петровой, И.Д. Ковальченко, В.И. Крутикова и П.Г. Рындзюнского, в центре внимания которых находилось изучение хозяйственного развития крупных имений центральной части России48.
В конце 1970 - 1980-е гг. в советской историографии началось углубленное изучение социальной психологии дворянства. Во многом этому способствовало становление в указанные годы, социальной психологии как самостоятельной научной дисциплины. Новизна данного методологического подхода предопределила источниковедческую направленность. С.С. Минц и Е.Н. Марасинова в качестве основного источника использовали мемуары и личные дневники49. Однако опора только на источники мемуарного характера показало слабые стороны исследований. Структурный анализ психологии дворянства без привлечения других источников был весьма схематичен, переплетен индивидуальными переживаниями бытового плана.
В историко-краеведческой литературе начала 1920 - конца 1980-х гг. специальных публикаций по истории российского дворянства мы не находим. Эти сюжеты содержатся только в работах более общего характера.
В публикациях П.Н. Черменского по истории Тамбовского края встречались некоторые сведения о воспитании, обучении, службе, быте и образе жизни разных слоев тамбовского дворянства50. Географы П.Ф. Зиненко и М.Я. Гуревич опубликовали работу, посвященную истории становления городов Тамбовской губернии, в развитии которых немаловажную роль сыграло тамбовское дворянство51. Вслед за ними Н.В. Муравьев дал обзор истории возникновения населенных пунктов Тамбовской области, многие из которых были связаны с дворянским землевладением . Истории некоторых тамбовских дворянских родов - Архаровых, Полторацких, Туликовых - были посвящены главы в исследовании Н.М. Гордеева и В.П. Пеш-кова о знакомых А.С. Пушкина на Тамбовщине .
В последнее десятилетие интерес российских историков к истории дворянства значительно расширился54. Свидетельством возросшего интереса стало создание в начале 1990-х гг. Российского дворянского собрания, дворянских союзов, объединений и родословных обществ, проводящих научные конференции и публикующих ряд тематических сборников по истории дворянских родов, в том числе и тамбовского дворянства, культуре дворянских усадеб и т.д.55.
С конца 1980-х гг. по инициативе тамбовских и курских историков проводились конференции по исторической географии и исторической демографии Центрального Черноземья. В сборниках по итогам конференций регулярно публикуются материалы по социально-демографическому поведению и семейной истории разных сословий и групп населения региона, в том числе и подготовленные с использованием современных методов исследований56.
Эти конференции создали базу для постепенного включения историков Тамбова в целый ряд международных проектов. В первую очередь, стоит отметить российско-голландский проект "Интегральная история на локальном уровне" и проект РФФИ "Социально-демографическая история Российской провинции в XIX - начале XX в. Современные методы иссле-
16 дования". Участие в этих разработках позволило освоить современные исследовательские технологии57.
Прежде всего, следует подчеркнуть публикации, посвященные адаптации методов микродемографического анализа к особенностям ре-
гиональных исторических источников . Общий подход к совершенствованию методики изучении социальной истории с помощью компьютерных технологий был предложен В.В. Канищевым и Р.Б. Кончаковым59. Самые новые обобщенные представления о ходе социально-демографических процессов в контексте интегрального изучения Тамбовской губернии XIX - начала XX в. отражены в статье В.В. Канищева и Ю.А. Мизиса60.
По сходным методикам социально-демографические исследования ведутся, помимо тамбовских историков, учеными Санкт-Петербурга, Барнаула, Ярославля и республики Беларусь. Группа ученых Санкт-Петербурга и Петрозаводска, возглавляемая С.Г. Кащенко и Э.В. Летенко-вым, серьезно занимается вопросами выявления и применения различных источников в демографических исследованиях, изучением достоверности основных видов источников61.
Ярославские исследователи представили свои методы определения семейной структуры. Их исследования базировались на изучении исповедальных ведомостей, представляющих немалый интерес. Но предложенная типология семьи отличается от классической типологии П. Ласлетта, что затрудняет сопоставимость данных результатов структурного анализа с аналогичными исследованиями применительно к другим регионам России62. На новом уровне осмысления материала белорусских деревень ведутся исследования структуры семьи В.Л. Носевичем63.
Анализируя сложившуюся на данный момент ситуацию в исторической науке, нельзя не признать, что популярные сейчас среди исследователей локальные подходы, несомненно, являются накоплением материала для больших обобщающих работ по социально-демографической истории России. Крупная попытка создания такой работы предпринята Б.Н. Миро-
новым64. Однако его двухтомная "Социальная история России периода империи" показала недостаточность накопленных первичных материалов и исследований по разным регионам страны и опасность усредненных цифр, позволяющих лишь приблизительно понять происходившие в России процессы.
В последнее десятилетие расширяется и круг рассматриваемых проблем истории народного образования. В работах Е.К. Сысоевой, В.М. Живова, Н.И. Яковкиной, Л.Н. Кораблиной основное внимание было обращено на анализ правительственных реформ в области народного образования на реальное состояние общеобразовательных школ65. Предметом пристального внимания З.И. Равкина, А.Д. Егорова, И.В. Фомичева стала история общеобразовательной школы, в частности, теория и практика гимназического образования66.
Изучением методов и характера воспитания и обучения детей в семьях разных слоев дворянства, в частных пансионах и в закрытых учебных заведениях занимались Ю.М. Лотман, О.С. Муравьева, А.А. Михай-лов . Особую ценность для нашей работы представляет исследование Е.А. Комаровского, посвященное истории возникновения и развития Михайловского воронежского кадетского корпуса, с 8 ноября 1845 г. малолетним отделением которого являлся тамбовский кадетский корпус 8.
Значительно увеличилось количество работ и по истории развития системы губернского управления и самоуправления. Н.В. Постовой, Л.Е. Лаптева, А.Ю. Шутова, В.И. Васильев, Л.Ф. Писарькова проанализировали изменения политики центральной власти по отношению к губернскому управлению . А.В. Ильин, О.М. Карамышев, А.Ю. Конькова исследовали правовые основы становления и деятельности дворянских корпораций, документальные подтверждения принадлежности к дворянству70.
Изучением чиновничьего корпуса системы губернского управления занималась М.Ф. Румянцева, которая на основе различных источников, Адрес-календарей и формулярных списков провела многоаспектный ана-
лиз различных групп чиновничества, показала общесословный характер
его формирования, где дворянство играло основную роль . И.В. Фаизова на основе материалов Герольдмейстерской конторы, мемуарной литературы и законодательных актов детально проанализировала реализацию Ма-
нифеста "О вольности дворянству" в практике дворянской службы . Л.Е. Шепелев рассмотрел внешнюю атрибутику российского чиновничества: классы, чины, форменные мундиры, наградную систему73.
В последние годы не снижается интерес исследователей к истории помещичьего землевладения. На материалах вотчинного архива и мемуарной литературе было опубликовано исследование Е.Н. Бунеевой, посвященная истории развития крупного имения центральной части России -имения графов Бутурлиных74. Авторским коллективом тамбовских и московских исследователей была опубликована работа по истории села Ново-томниково Моршанского района Тамбовской области, в котором распола-
7^
галась усадьба графов Воронцовых-Дашковых .
Продолжается углубленное изучение социальной психологии дворянства. В работах М.А. Крючковой, И.Ф. Худушиной определялось содержание категории "менталитет", выявлялись механизмы взаимодействия социальных и психологических начал, их опосредованность российской действительности и традициям76.
В историко-краеведческой литературе последнего десятилетия интерес к истории дворянства значительно возрос, о чем свидетельствуют публикации отдельных работ краеведа В.А. Кученковой, описавшей дво-
рянские усадьбы Тамбовщины . Следует отметить работы В.А. Кученковой, Н.В. Муравьева, А.А. Горелова и Ю.К. Щукина, посвященные истории улиц и площадей города Тамбова, в котором проживало значительное число дворян Тамбовской губернии78. В 2004 г. коллективом авторов была опубликована "Тамбовская энциклопедия" - первый систематизированный свод информации о природе, населении, истории, экономике и культуре Тамбовского края, его выдающихся людях в различных сферах жизни и
деятельности. В этой работе некоторые статьи были посвящены ярким представителям тамбовского дворянства .
История дворянства не осталась без внимания и зарубежных исследователей. В 1960-е гг. американский историк, профессор Колумбийского университета в Нью-Йорке М. Раев опубликовал статью о доме, школе и службе дворянства80, и монографию о формировании российской интеллигенции в XVIII в., ядром которой, по мнению автора, и стало освобожден-
О]
ное и перебравшееся в провинцию в свои имения, дворянство .
Самым значительным трудом зарубежной историографии стала монография американского историка, профессора Массачусетского университета Р. Джонса, посвященная изучению отношений правительства Екатерины II и дворянского сословия в период между изданием Манифеста от 18 февраля 1762 г. и "Жалованной грамоты дворянству"82. Вслед за ним бельгийский историк, профессор университета в Ватерлоу А. Джентина опубликовал книгу об истории России XVIII в. . В своих работах авторы справедливо отмечали имущественную неоднородность дворянства, которая в работах отечественных исследователей нивелировалась тезисом о консолидации сословия.
В начале 1980 - 90-е гг. вышли работы английского историка, профессора Лондонского университета И. де Мадарьяги о царствовании Екатерины II84 и немецкого исследователя X. Шмидта "Об определении соци-ального статуса (состояние - сословие) в России в XVIII в." . В них авторы показали обособленное положение дворянства от других сословий, а также его имущественное неравенство, влиявшее на успех карьеры и социальный статус.
В последнее десятилетие проблематика научных работ значительно увеличилась. В 2002 г. была опубликована монография американского историка, профессора университета в городе Торонто М. Маррезы, посвященная быту, образу жизни и хозяйственной деятельности женщин-дворянок столичных и провинциальных городов86. Примечательно наличие
в работе материалов государственных архивов Москвы, Санкт-Петербурга, Тамбова, Твери и Владимира.
Таким образом, исходя из анализа литературы, в которой так или иначе затрагивались проблемы нашего исследования, мы должны признать, что представленные работы находятся в общем ряду работ, связанных с накоплением и обработкой первичных сведений о социальном, экономическом, политическом и культурном развитии российского дворянства. Однако выявление социальных особенностей разных слоев дворянства, привлечение микроисторического материала и компьютерных методик его обработки, надеемся, позволит преодолеть в нашем исследовании некоторые недостатки современной историографии.
Целью настоящего исследования является комплексное изучение провинциального дворянства последней четверти XVIII - первой половины XIX в. В соответствии с этим поставлены конкретные задачи, которые необходимо решить на основе микроанализа первичных источников с применением различных приемов и средств исторического исследования.
Для реализации поставленных целей в рамках работы автор предполагает решить следующие задачи:
выявить различия в семейной структуре тамбовского дворянства, его разных слоев;
проанализировать функции и характер внутрисемейных отношений: между супругами, родителями и детьми, а также между взрослыми членами семьи;
исследовать основные формы распространения образования тамбовского дворянства, его разных слоев, дать анализ их содержания и развития;
установить социальные группы, задействованные в образовательном процессе;
- рассмотреть роль и место тамбовского дворянства, его разных
слоев в различных структурах губернского и уездного управления, а также
Ш дворянского самоуправления.
Тема данного исследования и применяемые прикладные методики "локальной истории" определили привлечение широкого спектра архивных и опубликованных источников.
Основу источниковой базы исследования составили архивные материалы Государственного архива Тамбовской области (далее ГАТО).
'Ш
w Прежде всего, это материалы тамбовского губернского и уездного управ-
лений, а также дворянского самоуправления, т.е. документы Тамбовского дворянского депутатского собрания: рапорты, отчеты и протоколы заседаний, родословные книги, свидетельства, формуляры лиц, служивших по дворянским выборам, списки дворян и т.д. Нами привлекались материалы тамбовских губернских учреждений народного и дворянского образования: губернской гимназии, уездных и приходских училищ, дворянского училищного корпуса, института благородных девиц, из которых использова-лись документы о половом, возрастном, численном, сословном и имущественном составе учащихся и преподавателей.
В работе был использован ряд опубликованных источников: зако
ны, манифесты, указы, собранные в "Полном собрании законов Россий
ской империи", материалы "Известий Тамбовской ученой архивной комис
сии", мемуарная литература, периодические издания, статистические
сборники и географические словари.
^ Наиболее широко использовались так называемые "списки дворян",
составленные по всем уездам Тамбовской губерний "для сочинения и продолжения дворянской родословной книги" в соответствии с "Жалованной грамотой дворянству"87.
Все сведения, которые вносились в "списки дворян", писались и
w присылались дворянами уездов или управляющими их имений, если они
находились за пределами губернии. Каждый из "списков" составлялся
канцелярскими служащими и контролировался уездными предводителями дворянства, которые были обязаны доставлять их в губернское дворянское депутатское собрание. Уездные депутаты под председательством губернского предводителя дворянства из "списков дворян" составляли или продолжали родословную книгу, данные которой использовались в работе губернских и уездных дворянских собраний.
"Списки дворян" каждого из уездов писались по одной форме в виде таблицы из семи граф. В первую графу записывались фамилия, имя и отчество дворян, их возраст. Во вторую заносились сведения о семейном положении. Третья графа отводилась под написание информации о составе семьи: количестве детей и родственников, проживавших в семье. Четвертая и самая большая графа называлась: "Сколько за ним по последней ревизии наследственных или купленных, или вновь пожалованных обоего пола душ ныне состоит, и во скольких селах или деревнях". В эту графу заносились населенные пункты разных губерний с численностью крепостных крестьян, проживавших в них. В пятой графе фиксировалось место жительства. Шестая графа давала информацию о чине по "Табели о рангах". Седьмая - о месте службы, а иногда и месте службы детей.
Практика составления "списков дворян" сохранялась вплоть до 1917 г., хотя их содержание значительно изменилось. Например, по указу от 6 декабря 1831 г. в графу "Владения", в которой указывались населенные пункты разных губерний с численностью крепостных крестьян, проживавших в них, стали заносить данные о количестве незаселенной земли, а также о домах и дачах в Санкт-Петербурге, в Таврической губернии, в Кавказской и Бессарабской областях, с информацией о приносимом ежегодном доходе8 .
В настоящей работе нами были использованы "списки дворян", содержащиеся в фонде 161 "Тамбовское губернское дворянское депутатское собрание" ГАТО. В 1-й описи этого фонда представлены "списки дворян" каждого из уездов Тамбовской губернии. Для нас наибольший интерес
представляли "списки дворян" за 1788 г.89 и 1834 - 1837 гг.90. В каждом из списков присутствует первоначальная нумерация страниц, заканчивающаяся подписью уездного предводителя дворянства. Это позволяет иметь репрезентативный объем источников по данной проблеме.
"Списки дворян" представляли отдельные тетради от каждого уезда. Каждая запись фиксировалась канцелярскими служащими в алфавитном порядке. Полнота и точность записи зависела от сведений, присылаемых дворянами уезда или грамотности и добросовестности управляющих их имений. При общей достоверности сведений в них часто встречались разночтения в написании имен, отчеств, фамилий, фиксации возраста. Более того, указывались упрощенные объяснения причин неподачи сведений. Например, возраст дворян указывался через число "от роду лет". Это затрудняло выявление истинного возраста, так как если дело тянулось несколько месяцев, к моменту его завершения сведения о возрасте устаревали. Поэтому при изучении "персоналий" возраст уточнялся по другим источникам.
Сведения о сословной принадлежности дворянских жен в "списках дворян" представлены несколько хуже, чем прочие характеристики. Это связано с тем, что традиционно дворяне предпочитали заключать браки с представительницами своего сословия. И хотя нами не предпринимались специальные попытки их выявления по другим источникам, однако в процессе работы были установлены сведения о сословной принадлежности семисот двух дворянских жен.
При составлении списков канцелярские служащие особое внимание уделяли составу семьи дворян, которые были обязаны указывать количество детей и родственников, проживавших в семье, с сообщением имён, возраста, места обучения или службы, чина и т.д., что давало возможность чиновникам проверять их принадлежность к дворянскому сословию. Эти сведения послужили основой для изучения типологии семей разных слоев провинциального дворянства. Естественно, мы хорошо понимали тот факт,
что по "спискам дворян" мы могли выявить структуру и типологию семьи на определенном этапе ее развития, не ухватив всей динамики этого процесса.
Для понимания внутренних процессов разрастания семей и этапов их разделения необходимо применять метод восстановления истории семьи (ВИС). Однако в больших конгломератах, подобных дворянству Тамбовской губернии, существует большая вероятность того, что одновременно вполне представительные выборки семей находятся на разных этапах своего развития. Временной срез в этом случае дает верное соотношение типов семей, присущее данному сообществу постоянного на больших временных отрезках, что является достаточным для выводов об особенностях семейной структуры разных слоев дворянства.
Принципиальное значение канцелярские служащие придавали и выяснению душевладения дворян, которое учитывались чиновниками при составлении двух списков - списка дворян уезда, имевших право участвовать в губернском дворянском собрании, и списка лиц, изъявивших желание служить по выборам. Данные сведения привлекались нами главным образом для классификации разных слоев дворянства Тамбовской губернии. В настоящем исследовании использовался подход Я.Е. Водарского, который относил к числу мелкопоместных дворян с числом крепостных менее 20 душ мужского пола (далее - м.п.), к среднепоместным - от 21 до 100 душ м.п., к крупнопоместным - более 100 душ м.п.91.
Кроме того, из фонда 161 "Тамбовское губернское дворянское депутатское собрание" нами были использованы материалы о дворянской корпоративной организации, в первую очередь, о созыве обыкновенных и чрезвычайных губернских и уездных дворянских собраний, на которых рассматривались вопросы связанные с развитием дворянского образования в Тамбовской губернии. В этих документах содержатся некоторые сведения о детях тамбовских дворян, обучавшихся в различных учебных заве-дениях города Тамбова, Санкт-Петербурга и Москвы . Интересны доку-
менты с информацией о времени проведения и повестках заседаний, явке на них дворян, о сборе денежных сумм и пожертвований, расходовании общественной казны и деятельности дворянских опек93.
При работе над диссертацией были привлечены материалы фонда 105 "Дирекция народных училищ Тамбовской губернии". Директор народных училищ до середины XIX в. был одновременно директором главного народного училища, впоследствии гимназии, в которой обучалось значительное число дворянских детей. Поэтому в этот фонд вошли протоколы, отчеты и рапорты ревизоров о состоянии учебных заведений города Тамбова и Тамбовской губернии94.
К сожалению, не сохранились самостоятельные архивные фонды большинства учебных заведений Тамбовской губернии и, в первую очередь мужских. Уцелело лишь несколько из них. Из материалов фонда 107 "Тамбовская губернская мужская гимназия" имелись документы о торжественном открытии главного народного училища, первоначальном плане и программе обучения, а также о количестве частных учебных заведений в городе Тамбове95.
Особое значение для нашего исследования имеет фонд 525 "Тамбовский дворянский училищный корпус", представленный весьма малым количеством единиц хранения. В этих делах присутствуют сведения об учреждение и открытие дворянского училищного корпуса, о членах училищного совета, первоначальном уставе, о плане изучения учебных дисциплин, а также о численном составе учащихся и офицеров-преподавателей96.
В фонде 118 "Тамбовский Александрийский институт благородных девиц" исследовались материалы, в которых содержатся сведения о созыве губернского дворянского собрания и учреждении на его заседании института благородных девиц. Большой интерес представляют документы о начале сбора денежных сумм и пожертвований, о строительстве и плане здания института, о программе изучения учебных предметов и успеваемости,
о возрастном, численном и имущественном составе воспитанниц, классных дам и пепиньерок97.
Исследовались также документы фонда 63 "Тамбовский губернский статистический комитет". В них широко представлены общие статистические таблицы о населении Тамбовской губернии, в том числе и по дворянскому сословию. Основой создания таких таблиц по тамбовскому дворянству являлись материалы губернских и уездных дворянских собраний, в частности, списки дворян каждого из уездов. Эти сведения носят вспомогательный характер98.
Наряду с архивными материалами нами привлекался ряд опубликованных источников. Прежде всего, это материалы "Полного собрания законов Российской империи", из которого использовались законодательные акты второй половины XVIII - первой половины XIX вв. о создании губернских дворянских сословных организаций, в первую очередь, нормы, регулировавшие участие дворян в дворянских собраниях, в выборах и т.д. Эта область законодательной деятельности весьма специфична, поскольку регулировала отношения между государством и дворянским сословием, волю которого оно выражала.
Взаимоотношения государства и дворянского сословия нашли свое отражение в степени действенности законодательных актов, их значимости как исторического источника. Материалы "Полного собрания законов Российской империи" предоставляют в распоряжение исследователя разнообразные документы: законы, манифесты, указы, постановления и т.п. Их существенной особенностью являлось юридическое несовершенство многих из них.
Значительная часть законодательных актов изучаемого нами периода включала в себя формулировки, заведомо противоречившие другим формулировкам текста одного и того же закона, допускала неоднозначное толкование норм в процессе их реализации. Более того, законодательные акты зачастую противоречили друг другу, следовательно, одна и та же
жизненная ситуация регулировалась неоднозначными друг другу правовыми нормами.
Ярким примером неоднозначно сформулированного законоположения являлся Манифест от 18 февраля 1762 г. "О вольности дворянству", который допускал увольнение от службы дворян, не имевших обер-офицерских чинов, при наличии двенадцатилетней выслуги. Оставалось неясным, относилось это положение к тем, кто поступил на службу до, или для тех, кто начал службу после его принятия. Вследствие этого в разное время положение трактовалось по-разному, - и никогда однозначно. В течение трех десятилетий после принятия Манифеста, отмечал А. Романо-вич-Славатинский, положение имело ограниченный круг адресатов, и с тех, кто поступил на службу после принятия Манифеста и желал уволиться без двенадцатилетней выслуги, требовали медицинское обоснование от-
ставки .
Учет указанных выше особенностей законодательных источников требует от исследователей выявление всех относящихся к той или иной ситуации законодательных актов, сопоставления их друг с другом и с практикой применения.
Другим ценным опубликованным пластом источников исследования являлась мемуарная литература. Русская мемуаристика последней четверти XVIII - первой половины XIX в., созданная почти целиком усилиями представителей дворянского сословия, заключает в себе обширный фактический материал, дополняющий и уточняющий официальные документы. Как исторический источник она в определенной степени субъективна и тенденциозна, однако позволяет в совокупности с архивными источниками конкретизировать отдельные вопросы исследуемой темы.
Из всего многообразия мемуарной литературы изучаемого периода нами использовались мемуары дворян, принадлежавших к разным слоям тамбовского дворянства. Воспоминания тульского дворянина, ученого-агронома, писателя, мемуариста А.Т. Болотова (1738 - 1833) и владельца
земельной собственности на реке Ворона Шацкого уезда Тамбовской губернии и тамбовских дворян М. Леонтьева (р. 1785), С. фон Дерфельдена, поэта, переводчика, журналиста Н.В. Берга (1823 - 1884), писателя С.Н. Терпигорева (1841 - 1895), юриста, общественного деятеля Н.В. Давыдова (1848 - 1920), актёра, педагога В.Н. Давыдова (1849 - 1925), а также следственные показания декабриста М.С. Лунина (1787 - 1845), использованные нами, отражают типичные биографии мелкопоместных и среднепоме-стных дворян, служебные и внеслужебные успехи которых находились в самой тесной зависимости как от их усердия, так и от объективно складывающихся условий100. Воспоминания юриста, философа и историка Б.Н. Чичерина (1828 - 1904) зафиксировали биографию крупнопоместного дворянина, более удачливо использовавшего и свои таланты, и протекцию высших чиновников для осуществления неординарной научной и общественно-политической карьеры101. В частности, в своих воспоминаниях все авторы большое внимание уделяли описанию методов и характера воспитания и обучения детей в семьях, в частных пансионах и в закрытых учебных заведениях Тамбовской губернии.
Воспоминания поэта, государственного деятеля Г.Р. Державина (1743 - 1816), являвшимся тамбовским губернатором, или правителем наместничества с мая 1786 г. по декабрь 1788 г., содержат некоторые сведения о роли и месте дворянства в различных структурах губернского и уездного управлений, дворянского самоуправления Тамбовской губернии последней четверти XVIII в.102.
Важными историческими источниками являются материалы центральных и губернских периодических изданий. Из общероссийских изданий нами использованы журналы: "Русский архив", "Русская старина", "Голос минувшего", в которых были опубликованы мемуары дворян, принадлежавших к разным слоям тамбовского дворянства, отразившие различные стороны быта, образа жизни, службы, хозяйственной деятельности тамбовских дворян .
В Тамбовской губернии издавался официальный печатный орган -газета "Тамбовские губернские ведомости", публикации которой отражали точку зрения губернского правления. Кроме того, здесь печатался интересный фактический материал о созыве обыкновенных и чрезвычайных губернских и уездных дворянских собраний, о торжественных открытиях учебных заведений города Тамбова, о правилах поступления и посещения их высочайшими особами и почетными лицами104.
Нами привлекался ряд опубликованных источников статистического плана. В первую очередь, это "Таблица учебных заведений всех ведомств Российской империи за 1838 г." и "Военно-статистическое обозрение Российской империи за 1851 г.", материалы которых, кроме данных о количестве учебных заведений в Тамбовской губернии, содержат сведения о численности преподавателей, половом и сословном составе учащихся, состоящих в них105. К источникам этого типа близка и "Памятная книжка для Тамбовской губернии на 1861 г.", опубликованная тамбовским статистическим комитетом, в которой приводились правила для поступления в учебные заведения губернии с указание годовой платы за обучение в
них .
В виду ограниченности сведений исторического плана об административном аппарате Тамбовской губернии первой половины XIX в. мы использовали "Адрес-календарь за 1855 г."107. В нем содержались сведения о чиновничьем составе различных структур тамбовского губернского и уездного управлений, а также дворянского самоуправления. Нами использовались различные географические словари населенных мест Тамбовской губернии108.
Описанная источниковая база исследования достаточно широка и разнообразна и позволяет решить поставленные в ней задачи. Глубокий всесторонний анализ, обобщение различных источников, использование компьютерных технологий и количественных методов дает возможность
зо восстановить и дать наглядную картину жизни разных слоев провинциального дворянства в последней четверти XVIII - первой половине XIX в.
Методологическую основу составили различные методы и подходы, что вызвано многомерностью предмета исследования.
Одним из главных принципов исторического познания, которым руководствовался автор, был принцип историзма. В соответствии с ним мы стремились рассмотреть провинциальное дворянство в конкретно-исторических условиях типичной губернии центральной части России последней четверти XVIII - первой половины XIX в.
Использование принципа объективности позволило нам избежать субъективно-оценочных суждений о социальных феноменах, отказаться от идеологических оценок российского дворянства как исключительно эксплуататоров.
Постановка в качестве одной из целей работы изучение социальных процессов в провинциальном дворянстве, предопределила обращение к цивилизационному подходу в совокупности с теорией модернизации, который позволил отразить динамику изучаемых процессов, обусловленности их нового состояния предыдущим, выявить закономерности новых явлений и тенденций.
Применение теорий "социального пространства" и "локальной социальной системы", предложенных и разработанных К. Райтсоном и Ч. Фитьян-Адамсом109, позволили сделать нашу работу еще одним опытом создания коллективной биографии локальной общности, в данном случае тамбовского дворянства.
Идеи различных школ социальной истории, в том числе французской школы "Анналов", послужили обоснованием важности изучения в исследовании конкретного человека и малых социальных групп110.
Решение поставленных в работе задач вызвало необходимость применения принципа междисциплинарности. В адаптированной форме использовались подходы, методы, понятийный материал и теоретические по-
ложения социологии, статистики, экономики и генеалогии. Определенное значение имело использование подходов социальной истории и исторической антропологии, что позволило ярче и точнее охарактеризовать отдельных представителей тамбовского дворянства в изменяющейся повседневности.
Внутренняя структура работы строится на проблемно-хронологическом принципе. В исследовании применялись традиционные методы исторического познания: описательный, сравнительно-исторический, типологический и системно-структурный. В необходимых случаях для выявления корней некоторых исторических процессов, происхождения и начальных этапов биографий отдельных представителей тамбовского дворянства в работе использовался историко-генетический метод.
Возможность же применения историко-сравнительного метода в нашей диссертации была весьма ограничена, т.к. работ подобного рода по другим регионам России почти нет.
Современные требования и подходы к проведению научных исследований обусловили применение методов математической статистики и информационных технологий. Без их использования невозможна полноценная обработка массовых исторических источников, на анализе которых, в первую очередь, построено данное исследование.
Обширные первичные материалы дворянского учета, особенности источников сделали необходимыми применение методик обработки данных на ЭВМ. В ходе работы на платформе MS ACCESS была создана сводная база FAMIL 06 по двум наиболее полно сохранившимся "спискам дворян" Тамбовской губернии за 1788 г. и 1834 - 1837 гг. с общими сведениями о семейной организации и среднем размере семьи разных слоев тамбовского дворянства, о количестве крепостных крестьян, принадлежащих дворянским семьям и т.д. Несмотря на некоторую неполноту информации, по каждому из "списков" представлено большинство семей разных слоев тамбовского дворянства. Сотни семей, с точки зрения статистики,
являются надежной выборкой для структурного анализа. Более того, в сводной базе была создана специальная система поиска фигуранта по фамилии, имени и отчеству. Это позволило минимизировать потери информации, способствовало ее уточнению, выявлению скрытых сведений при быстрой обработке первичных материалов.
Применение наряду с традиционными современных методов исследования позволило усилить объективность привлеченных нами данных, обеспечило новизну многих оценок и выводов исследования.
Научная новизна. В работе впервые на конкретном материале типичной губернии центральной части России на основе персонифицированных массовых источников и их обработки современными методами исторического анализа рассматриваются состав и социальная динамика разных слоев провинциального дворянства в переломную эпоху российской истории.
Ряд положений данной работы имеет практическую значимость не только для продолжения исследований в области социальной истории и исторической демографии, но и может быть использован для преподавания специальных учебных курсов в высших и средних учебных заведениях, а также при разработке региональных программ по социальной истории.
Структурный анализ дворянской семьи
Тамбовская губерния занимала пространство между 51 14 и554 северной широты и между 56 10 и 61 6 восточной долготы. На севере она граничила с Меленковским уездом Владимирской губернии и Арда-товским уездом Нижегородской губернии, на востоке с Керенским, Крас-нослободским, Наровчатским, Нижеломовским и Чембарским уездами Пензенской губернии, с Балашевским и Сердобским уездами Саратовской губернии, на юге с Бобровским, Воронежским и Новохоперским уездами Воронежской губернии, на западе с Задонским уездом Воронежской губернии, с Елецким уездом Орловской губернии и Ефремовским уездом Тульской губернии и с Данковским, Касимовским, Раненбурским, Рижским и Сапожковским уездами Рязанской губернии1. Таким образом, Тамбовская губерния принадлежала к центральным губерниям Европейской России, удаленным от всех границ.
По данным IV ревизии, в 1782 г. в Тамбовской губернии, именовавшейся официально наместничеством, проживало 443439 человек м.п. Самым многочисленным разрядом населения данной губернии были помещичьи крестьяне - 195773 человека м.п., что составляло 44,2% от общей численности населения губернии. На втором месте находились государственные крестьяне - 155359 (35%) человек м.п. Третье место занимали дворцовые - 42338 (9,6%») человек м.п. и экономические крестьяне - 29107 (6,6%) человек м.п. Представителей духовенства, ямщиков, работных людей некоторых фабрик и заводов - 9757 (2,2%) человек м.п., купцов и мещан - 9622 (2,1%) человека м.п. Потомственных и личных дворян насчитывалось всего - 1483 (0,3%) человека м.п.2.
Тамбовское дворянство по составу было неоднородно. По источнику получения дворянства и по своему имуществу оно разделялось на личных и потомственных дворян, на беспоместных и помещиков (владельцев
крепостных). С изданием 13 января 1722 г. "Табели о рангах" потомственное дворянство давалось за выслугу первого обер-офицерского чина - прапорщика, корнета (XIV класс) на военной и чина коллежского асессора (VIII класс) на гражданской службе. Более низкие чины на гражданской
службе обеспечивали личное дворянство. Потомственное дворянство давалось также за награждение любым из орденов России. В соответствии с "Жалованной грамотой дворянству" потомственные дворяне по источнику получения дворянства разделялись на шесть категорий, каждая из которых записывалась членами дворянского депутатского собрания в отдельную часть губернской родословной книги:
в 1-ю часть - дворянские роды, возведенные в дворянство по личному распоряжению императора;
во 2-ю часть - получившие дворянство на военной службе;
в 3-ю часть - получившие дворянство на гражданской службе;
в 4-ю часть - иностранные дворянские роды, перешедшие в российское подданство;
в 5-ю часть - титулованные дворянские роды, т.е. возведенные в дворянство на основании титула (князь, граф, барон и т.д.);
в 6-ю часть - старинные дворянские роды, т.е. те, которые могли доказать свое дворянство в течение ста лет до момента издания "Жалованной грамоты дворянству" и записанные в Бархатную книгу.
Различий в правах и обязанностях между этими категориями не имелось, однако в ряд учебных заведений для детей дворян, например в Пажеский корпус, принимались лишь дети лиц, записанных в 5-ю и 6-ю части губернской родословной книги.
Обучение мужчин в губернских учебных заведениях
Со времени Петра I просвещение в России обретало все более четкий светский характер и определенную практическую направленность. К середине XVIII в. значительно увеличилось число солдатских гарнизонных школ - прямых продолжателей традиций "цифирных школ". В 1721 г. их насчитывалось около 50, а в 1765 г. школы были при 108 гарнизонных батальонах, в том числе и в городе Тамбове.
В гарнизонные школы принимались мальчики в возрасте 7-15 лет. "Словесной и письменной науке и пению" их обучали ротные писари, арифметике - офицеры, солдатской экзерциции - унтер-офицер"1. Ученикам гарнизонных школ выплачивалось жалованье. "Пока они обучали за-поведи, им выдавалось в месяц по 11 копейки" . Когда начинали изучать "письменную науку, писали склады и обучались петь и арифметике, и музыке и слесарному мастерству и писарской должности", жалованье им воз-вышалось до 13 копейки" . Впоследствии, стараясь улучшить быт гарнизонных школ, им стали платить по 30 коп.
Наравне с государственной школой в городе Тамбове существовали частные учебные заведения. В 1778 г. пастором Я. Фуксом была открыта частная школа для обучения 15 дворянских детей. "Он преподавал латинский, французский и немецкий языки, арифметику, геометрию, артиллерию, фортификацию, историю, географию, политику, логику, физику и философию"4. За обучение детей он брал с родителей по 15 руб. в год. В 1779 г. была открыта тамбовская духовная семинария в Нижнеломовском монастыре. Этими учебными заведениями в последней четверти XVIII в. официально ограничивалось обучение дворян в Тамбовской губернии.
В соответствии с "Учреждением для управления губерний Всероссийской империи" 1775 г. (далее - "Учреждение о губерниях"), правительством создавались приказы общественного призрения во главе с губернатором или правителем наместничества, который считался попечителем всех школ и воспитательных учреждений губернии.
Вопросы организации школьного дела были разрешены весьма неудовлетворительно. Школьное дело в городах было передано в руки приказов общественного призрения на благотворительно-филантропических началах. Однако жалкое состояние приказов общественного призрения в последней четверти XVIII в. сводили попытки учреждения учебных заведений к нулю.
В 1786 г. правительство учредило "Устав народных училищ"5. В соответствии с его первым и вторым разделами, в губернских городах учреждались главные народные училища, а в уездных городах - малые народные училища. В этом году такие училища были открыты в 26 губерниях, а указ 1788 г. предписывал открытие подобных училищ в остальных губерниях и наместничествах России6.
В числе первых городов, в которых предполагалось открыть главное народное училище, был и город Тамбов, в то "время ничтожный городишко, во многом уступавший соседним городам - Козлову и Моршан-ску"7. При учреждении главного народного училища город Тамбов обошли бы стороной, если бы не активная административная деятельность известного поэта, действительного статского советника Г.Р. Державина (1743 -1816), являвшегося тамбовским губернатором, или правителем наместничества. В августе 1786 г. он получил указ8, в котором доводилось до его сведения, что к 22 сентября в городе Тамбове необходимо было открыть главное народное училище.
Дворянство в составе губернского и уездного чиновничества гражданского ведомства
Десятилетие 1775 - 1785 гг. являлось периодом принятия четырех важнейших законодательных актов: "Учреждения о губерниях" 1775 г.1, "Устава благочиния или полицейского" 1782 г., "Жалованной грамоты дворянству" и "Грамоты на права и выгоды городам Российской империи" 1785 гг., вызвавших серьезное изменение в системе губернского и уездного управлений, а также дворянского самоуправления2.
В 1775 г. было принято "Учреждение о губерниях". В соответствии с ним вся Россия делилась на 50 губерний вместо 23 прежних. Каждая губерния подразделялась на уезды; промежуточная территориальная единица - провинция - была ликвидирована. Основу территориального деления составляли задачи налоговой и карательной политики государства. В связи с этим каждая губерния, чтобы "порядочно могла быть управляема"3, должна была иметь от 300 до 400 тыс. ревизских душ, а уезд - 20 - 30 тыс. ревизских душ.
Принятие "Учреждения о губерниях" привело к существенным изменениям административно-территориального деления на черноземном юге страны. В 1779 г. из Воронежской губернии выделилась самостоятельная Тамбовская губерния, именовавшаяся официально наместничеством4. Превращение города Тамбова в губернский город отвечало интересам его дальнейшего хозяйственного роста. Здесь практиковалась торговля хлебом; на базе развитого в крае овцеводства в городе Тамбове концентрировалась суконная промышленность, расширялись предприятия по переработке сельскохозяйственного сырья5.
В 1779 г. в состав Тамбовского наместничества вошла вся Тамбовская провинция и значительная часть Шацкой провинции, а также города Борисоглебск и Усмань, относившиеся ранее к Воронежской губернии, и город Лебедянь, который до этого находился в границах Елецкой провинции. Таким образом, Тамбовское наместничество состояло из 15 уездов: Борисоглебского, Гвоздынского, Елатомского, Кадомского, Кирсановского, Козловского, Лебедянского, Липецкого, Моршанского, Новохоперского, Спасского, Тамбовского, Темниковского, Усманского и Шацкого6. В 1796 г. Тамбовское наместничество было официально переименовано в губернию7, состоявшую из 13 уездов. Не имел уезда только город Кадом, ставший заштатным городом Темниковского уезда8. В этих пределах Тамбовская губерния просуществовала до советских времен - до административно-территориального деления, проведенного в 20-х гг. XX в.
В соответствии с "Учреждением о губерниях" каждую из столичных губерний, а также более крупные регионы (чаще всего в две-три губернии) возглавлял наместник (генерал-губернатор) - должностное лицо, наделенное чрезвычайными полномочиями и ответственное только перед императрицей. Генерал-губернатор не только руководил губернскими учреждениями и должностными лицами, но был и начальником полиции, командовал войсками, находившимися на территории губернии, наблюдал за сбором податей и рекрутским набором. Формально не вмешиваясь в судопроизводство, он мог оказывать давление на судебные решения, останавливать исполнение приговоров. Генерал-губернаторы назначались преимущественно из особо доверенных лиц в чине не ниже III класса "Табели о рангах", которые являлись крупными землевладельцами.
