Российский морской офицерский корпус в царствование Екатерины II Меркулов Иван Владимирович

Содержание к диссертации

Введение

Глава первая. Социальный портрет офицерского корпуса

1.1. Национальный состав. Иностранные офицеры на русской службе 51

1.2. Социальное происхождение офицеров 106

Глава вторая. Материальное положение и финансовое обеспечение офицеров

2.1. Душевладение 124

2.2. Финансовое обеспечение офицеров и отставных 152

Глава третья. Образовательный уровень офицеров

3.1. Военно-учебные заведения, оконченные офицерами 171

3.2. Грамотность и владение иностранными языками 189

3.3. Профессиональная подготовка и боевая практика 198

3.4. Стажировки и обучение российских моряков за границей во второй половине XVIII - начале XIX столетия 213

Заключение 229

Сокращения и условные обозначения 236

Список использованных источников и литературы 238

Приложения 266

• Национальный состав. Иностранные офицеры на русской службе
• Душевладение
• Военно-учебные заведения, оконченные офицерами

Введение к работе

Создание российских регулярных вооруженных сил и формирование их офицерского корпуса в XVIII столетии, наряду с усилившейся бюрократизацией управления и упорядочением системы налогообложения, представляли собою один из основных атрибутов утверждавшегося абсолютизма. Настоящая диссертация посвящена исследованию социальных аспектов комплектования российского морского офицерского корпуса в царствование Екатерины II.

Актуальность темы исследования. Офицерский корпус военно-морского флота являлся важной составляющей социальной структуры Российской Империи, вследствие чего изучение его представляется необходимым как в рамках рассмотрения комплекса проблем функционирования государственного аппарата, так и эволюции российского общества в целом. В то же время научная значимость затрагиваемой темы видится неоспоримой в контексте военно-морской истории, поскольку очевидно, что изучение прошлого флота без рассмотрения его офицерского состава едва ли возможно. Важность всестороннего анализа данной проблематики красноречиво подтверждают слова указа императора Петра III, в котором, между прочим, отмечалось, что «сила и знатность флота не в одном великом числе кораблей, матросов и корабельных пушек состоит, но, что, во-первых, и главнейшее, потребны к тому искусные флагманы и офицеры»'. На царствование Екатерины II выпало время сущест-

¹ МИРФ. СПб, 1883. Ч. X. С. 650.

венных перемен в подходах к подготовке, комплектованию и обеспечению офицерского корпуса, по причине чего представляется возможным проследить динамику и следствия происшедших изменений. Ближайшей целью такого рода исследований должно стать обогащение знаний историков частными сведениями, упрочение фактического фундамента под работами общего характера. Очевидно, что за отсутствием подобных изысканий попытки составления истории флота затрудняются рядом почти непреодолимых сложностей и в конечном итоге обречены на односторонность и схематизм. В этом смысле показательны предпринимаемые на протяжении всего XIX столетия опыты создания текста «Истории русского флота», главная причина неудач которых сводилась к недостаточности или вообще отсутствию частных изысканий, основанных на широкой и авторитетной источниковой базе, формирование которой немыслимо без серьезной археографической работы. Несмотря на то, что к настоящему времени историография отечественного флота обогатилась новыми сведениями, добытыми в том числе и из архивных недр, говорить о завершающем этапе всесторонней разработки военно-морской истории даже в ближайшей перспективе не представляется возможным, поскольку этап эмпирического накопления знаний еще далеко не завершился, несмотря на ряд более или менее удачных попыток широких обобщений, которые могут быть оцениваемы только как промежуточные. Философ науки Т. С. Кун отмечал принципиальное значение эмпирической работы, которая предпринимается для разработки парадигмаль-ной теории в целях разрешения некоторых оставшихся неясностей и улучшения решения тех проблем, которые ранее были затронуты лишь поверхностно. Именно эта работа, по его мнению, является наиболее важной . Известный историк флота Е. И. Арене в своей теоретико-методологической работе обращал внимание, с каким трудом порою приходится достигать точного установления самых элементарных, казалось бы, исторических фактов, что «для этого недос-

² Кун Т. [С] Структура научных революций / Пер. с англ.; сост. В. Ю. Кузнецов. M., 2001. С. 54.

таточно одного краснобайства, а необходимы те же самые приемы логического мышления (индукция, дедукция, аналогия)». Без фактического фундамента, добытого из недр исторического хаоса таким, именно научным путем, как справедливо заключал автор, и сама история военно-морского искусства ничего не стоит³.

Целью настоящего исследования является изучение социальных аспектов комплектования морского офицерского корпуса в царствование Екатерины П.

В контексте поставленной цели диссертации были определены нижеследующие основные задачи проведенных разработок:

во-первых, определить национальный и конфессиональный состав морского офицерского корпуса рассматриваемого периода, исходя из чего, проанализировать степень и направленность протекавших на протяжении XVIII столетия процессов национализации его состава и натурализации инородческих представителей;

во-вторых, проанализировать социальные источники комплектования командного состава военно-морского флота в связи со стимулированной Табелью о рангах 1722 г социальной мобильностью, а также на изученном материале проследить пути реализации положений данного законодательного акта;

в-третьих, рассмотреть вопросы материального обеспечения и определить его роль в бюджете офицеров с учетом размеров внеслужебных доходов в виде получаемых с поместий средств;

в-четвертых, изучить образовательный уровень офицеров в связи с функционированием и развитием системы специальных военно-учебных заведений;

Кроме того, внимание уделяется как синхронному, так и диахронному сопоставлению количественных показателей, что позволяет проследить тенденции изменений на протяжении трех десятилетий, с 1762 по 1792 год.

³ Арене Е. И. Морская сила и История. СПб., 1912. С. 74.

Хронологические рамки работы обусловлены, с одной стороны, состоянием источниковой базы, а с другой — ограниченными возможностями обработки комплекса привлеченных материалов и требованиями, предъявляемыми к диссертационному исследованию. Вместе с тем царствование Екатерины II составляет эпоху в истории российского флота и признается в историографии целостным этапом в его становлении. Не случайно Д. Г. Левицкий на известном портрете императрицы изобразил ее в виду стоящего на рейде военного судна. Это была не пустая аллегория, а один из главных символов правления Екатерины. Авторитетнейший исследователь Ф. Ф. Веселаго писал, что «славное тридцатичетырехлетнее царствование великой государыни, возвеличившее Россию, имело на флот благотворное влияние. Благодаря личным заботам императрицы и трудам ее достойных сотрудников возрожденный русский флот стал почти в уровень с лучшими иностранными флотами... Получив флот, находящийся почти в агонии и сознающий свое бессилие, государыня оставила его хотя со многими материальными недостатками, но мощным по духу, полным кипучей жизни, пользующимся заслуженною боевою славою и пронесшим с честью русский флаг по всем морям Европы»⁴. Когда в 1939 году НК ВМФ СССР было предпринято переиздание «Краткой истории русского флота», его редактор капитан III ранга Р. Н. Мордвинов, вооружившись «замечательным произведением творческого марксизма»⁵ «Кратким курсом истории ВКП/б/», по своему произволу перекраивал цельный труд Веселаго, причем в стремлении бежать истории «царей и героев» изменил и периодизацию⁶. Однако если без горячности взглянуть на предмет, то с неизбежной очевидностью приходит осознание того, что в случае с историей российского флота рассмотрение и изложе-

⁴ Веселого Ф. [Ф.] Краткая история русского флота. СПб., 1893. Вып. I. С. 232,248.

⁵ Павлова Г. Е. Декабрист Н. А. Бестужев (Мировоззрение и общественно-политическая деятельность):
Автореф. дисс.... канд. ист. наук. Л., 1952. С. 3.

⁶ [Мордвинов P. H.J Предисловие // Веселаго Ф. [Ф.] Краткая история русского флота (с начала разви
тия мореплавания до 1825 года). 2-е изд. М.;Л., 1939. С. 3.

ниє ее именно в контексте отдельных царствований представляется наиболее перспективным. Со времен Петра Великого флот, может быть, чувствительнее прочих «частей» в государстве ощущал на себе восшествие на престол и правление каждого нового самодержца. За исключением случайных и по обстоятельствам и по сути персон на российском престоле, таких как Екатерина I, Петр II и малолетний Иоанн Антонович, любое царствование может почитаться уникальным в отношении морской силы, налагавшим свои характерные черты на ее развитие. Даже мимолетное правление Петра III обнаружило в этом смысле известный потенциал. И все-таки век Екатерины II - в ряду прочих явление исключительное. Во вступительной лекции, предварявшей чтение в 1897 году курса военно-морской истории в Николаевской морской академии, Е. И. Арене отмечал, что «преемники Петра [были] не в силах оценить его великой идеи, и в их слабых руках флот быстро клонился к упадку. Только с восшествием на престол Екатерины II наступает для него эпоха возрождения. Только этой прямой, духовной, если так можно выразиться, наследнице гениального моряка суждено было усвоить себе вполне его проницательные взгляды на государственное значение морской силы и осуществить их на деле», - и, апеллируя к аудитории, Арене выражал надежду, что она не посетует на него за выбор для рассмотрения этой именно эпохи, «столь богатой событиями и плодотворной в смысле уяснения значения морской силы для России»⁷. Утверждение это едва ли можно оспорить, поскольку во второй половине XVIII столетия российский флот сыграл далеко не последнюю роль в Семилетней (1757-1762), Русско-турецких (1768-1774 и 1787-1791) и Русско-шведской (1788-1790) войнах, а также средиземноморской кампании Ф. Ф. Ушакова (1798-1800), вновь подтвердив слова Петра Великого, что «всякий потентат, который едино войско сухопутное име-

Аренс Е. И. История русского флота. Екатерининский период. Курс военно-морских наук при Николаевской морской академии. Составлено по лекциям, читанным в 1897 году кап. 2 р. Е. И. Аренсом. [Литография]. [СПб.], 1897. С. II.

ет, одну руку имеет, а которой и флот имеет, обе руки имеет» . Вместе с тем многие аспекты и, более того, даже пространные области в истории екатерининского флота остаются мало или совершенно неизученными. К числу последних относится и разработка комплекса проблем, связанных с личным составом - плотью и кровью «морского водоополчения».

Научная новизна настоящей работы заключается в том, что впервые в историографии на основе широкой источниковой базы в указанных хронологических рамках предпринимается попытка осветить такой важнейший вопрос истории офицерского корпуса, как социальные аспекты его комплектования. Не подлежит сомнению, что именно социальные особенности формирования личного состава во многом определяют реалии функционирования любого института и потенциал его развития.

Обращаясь к изучению прошлого, пытаясь осмыслить исторический опыт предшествовавших поколений, нельзя упускать из виду того, что, какой бы аспект ни составлял предмета научного поиска истины, во всех случаях «действовали, прежде всего, живые люди, с их личными воззрениями и побуждениями, с их достоинствами и недостатками, одним словом — с их плотью и кровью», и «для полноты и жизненности морской истории ей так же необходим биографический элемент, как и для всякой другой. Без него - без знакомства с характером, способностями, воспитанием и миросозерцанием известной исторической личности — мы никогда не в состоянии будем создать в своем воображении ее верный портрет, а следовательно, никогда не поймем и ее истинного значения в интересующих нас вопросах»⁹. Однако, как справедливо отмечает современный исследователь Г. В. Калашников, объектом отечественной военной биографики

⁸ Устав морской. О всем, что касается к доброму управлению в бытность флота на море. Напечатан по
указу Государственной адмиралтейской коллегии в типографии Морского шляхетного кадетского корпуса
третьим теснением. СПб., 1763. С. 1 (Предисловие к доброхотному читателю).

⁹ Арене Е. И. История русского флота. Екатерининский период... С. V-VI.

с самого начала ее существования стали яркие личности — прежде всего полководцы-победители и герои, то есть наименьшее по количеству и нетипичное по своей значимости меньшинство военных деятелей»¹ . В ходе работы над диссертацией был собран богатый биографический материал о екатерининских моряках разных чинов, званий, достоинств и заслуг, который лишь отчасти нашел свое отражение в тексте, «ибо кто может сказать все и не показаться при этом смертельно скучным»¹ . Вместе с тем наличие комплекса разнообразных фактических данных дает возможность поставить задачу выхода на новый уровень обобщения накопленных биографических сведений, открывающий возможность составления общего портрета офицерского корпуса. Таким образом, на избранном историческом материале реализуется попытка перехода от микроисторических изысканий к роду историко-социологических обобщений. В этом случае основополагающим методологическим принципом выступает обращение не к отдельным биографиям, которые благодаря обилию посвященных им публикаций более или менее на виду, но ко множеству забытых или вовсе безвестных тружеников, волею судьбы оставшихся вне авансцены истории, несмотря на то, что именно они стали виновниками громких побед великих «фло-товождей». «Любопытно следить в обществе за типом этих молчаливых любителей борьбы, истинных житейских борцов; только это дело труднее, чем думают обыкновенно, - замечал В. О. Ключевский. — Трудность происходит оттого, что это большею частью люди скромные, незаметные, ничем не бросающиеся в глаза. Мы привыкли соединять с понятием борьбы энергические жесты, размахивание руками, высокие тоны в голосе... Нет, наши герои — люди совсем иного рода. Их борьба происходит на заднем дворе человечества - борьба бесславная, бесшумная, никого не беспокоящая. Эти гномы, подземные карлики,

¹⁰ Калашников Г. В. Проблемы биографики военных деятелей России XVIII века // Источниковедческие
и методологические проблемы биографических исследований: Сборник материалов научно-практического се
минара (Санкт-Петербург, 4-5 июня 2002 г.). СПб., 2002. С. 5,

¹¹ Монтескье Ш.-fJI.J О духе законов // Монтескье Ш.-fJI.J Избранные произведения / Общ. ред. и
вступит, ст. проф. М П. Баскина. М., 1955. С. 160.

которые работают драгоценные металлы на людей, живущих на поверхности. Оттого их тип наименее обработан и уяснен историческим сознанием человечества. Люди обыкновенные не обращают на них внимания, герои презирают их, а сами они слишком скромны и слишком уважают свое дело, чтобы заявлять о себе человечеству, чтобы тыкать в глаза каждому своим делом. История пропустила их; она отмечает на своих скрижалях только то, что шумит и гремит; но зато ведь и так поверхностна эта наука, так далека от первоначальных источников тех явлений, которые она описывает и исследует. Наши карлики незаметны для наблюдателей и, как карлики подземного мира, даже боятся обращать на себя внимание, бегают от любопытных глаз, но горько почувствовало бы человечество их отсутствие, если бы на минуту прекратили они свою подземную, незримую и неслышную работу на пользу человечества. Трудно наблюдать этих людей, но кто серьезно интересуется жизнью обществ и всего человечества, для того изучение таких людей - важное дело, а встречи с экземплярами этого типа - истинная находка; надо только смотреть в оба и всего менее останавливаться на внешних чертах»¹². Цель и смысл предлагаемого исследования состоит, прежде всего, в том, чтобы «обработать и уяснить» именно тип и именно этот тип морского офицера, а уже через него попытаться взглянуть на изучаемую социальную группу и в более широком плане - на «жизнь общества».

Однако кажется не вполне справедливым разуметь настоящее исследование как разработку исключительно в области военно-морской истории, хотя предметом изысканий и стал российский флот. Представляется особенно важным обращение к офицерству второй половины XVIII столетия, когда наиболее интенсивно протекал процесс юридико-правового оформления его как особой

¹² Ключевский В. О. Дневники и дневниковые записи II Ключевский В. О. Сочинения: В 9 т. М., 1990. Т. IX: Материалы разных лет. / Под ред. В. Л. Янина; послесл. и коммент. Р. А. Киреевой. С. 273-274. /Курсив наш -И.М.І

сословно-профессиональной корпорации, что влекло за собою и социальную идентификацию ее членов. По мнению автора хронологически и методологически близкого к настоящей диссертации исследования, посвященного российскому чиновничеству, М. Ф. Румянцевой, именно XVIII век представляет в этом отношении наибольший интерес, поскольку со времени введения Табели о рангах, ставшей квинтэссенцией института государственной службы, «активизируется процесс отрыва бюрократии от класса феодалов, а затем во многом и от дворянского сословия и превращения ее в особую прослойку общества, имевшую особые источники средств существования в виде постоянного денежного жалованья и особое юридическое положение»¹³. Процессы, которые наблюдала Румянцева в отношении чиновничества, были в целом аналогичными тем, что имели место в ходе становления офицерского корпуса, вследствие чего ее определение бюрократии как самобытного социального института может быть буквально перенесено на офицерство. Таким образом, в настоящей работе морское офицерство рассматривается в период заключительной стадии его генезиса как одного из социокультурных сообществ Российской Империи, вследствие чего ближе пониманию автора взгляд, согласно которому тема диссертации не в меньшей степени относится к предметной области социальной истории. Мы склонны полагать ее в контексте исследования социально-политического и социально-экономического развития России второй половины XVIII столетия в целом, поскольку морской офицерский корпус выступает в качестве предмета анализа лишь как одна из специфических групп российского общества, тогда как объектом является именно социальная история.

С формально-юридической точки зрения все офицеры Российской Империи представляли сословно однородную категорию, однако на практике набиравший силу процесс дифференциации дворянства обусловливал явление внут-

¹³ Румянцева М. Ф. Источники по истории российского чиновничества второй половины XVIII в. // Археографический ежегодник за 1991 год. М., 1994. С. 64.

рисословной стратификации. Е. Н. Бунеева верно, как представляется, определяет современные задачи изучения российского дворянства. «Важно понять, — пишет она, - что проблема эволюции дворянского сословия не может быть решена простым соединением частных результатов разных исследований. Требуется специальная работа, единая по замыслу, источниковой базе, принципам подхода и анализа, что в свою очередь возможно при наличии исследований на микроскопическом уровне»¹⁴. Автор новейшей обобщающей монографии по социальной истории Российской Империи Б. Н. Миронов отмечает, что специализация историков на исследовании частных проблем и коротких исторических периодов стала в настоящее время требованием профессии и фактом историографии. В то же время он обращает внимание на затруднительность при изучении коротких или суперкоротких периодов заметить и проследить долговременные изменения и тенденции, тогда как смысл и значение исторических событий становятся понятными в рамках длинных или средних периодов¹⁵. Это почти хрестоматийное утверждение едва ли можно всерьез оспорить, однако очевидно, что любое широкое обобщение может основываться только на результатах исследований частного характера, ограниченных в тематическом и хронологическом плане, благодаря чему достигается возможная полнота и разносторонность анализа избранной проблематики. Не претендуя на исследование в длительной ретроспективе, такие работы доставляют авторитетные материалы для дальнейшей интерпретации в более широком контексте. В свое время профессор М. О. Коялович остроумно писал об авторах такого рода исследований: «Кроме орлов науки, бывают еще кроты ее, кроты настоящие, глубокоземельные. Глубоко и далеко взрывают они книжное и рукописное подземелье русской истории и обладают чутьем, точно ясновидением, где лежит луч-

¹⁴ Бунеева Е. Н. Крупное помещичье хозяйство России в конце XVIII - первой половине XIX века: Ав-тореф. дисс.... канд. ист. наук. Воронеж, 2002. С. 12-13.

¹³ Миронов Б. ~Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства: В 2 тт. Изд. 3-е, испр. и доп. СПб., 2003. Т. I. С. 13.

шее сокровище и как правильнее докопаться до него. Не часто такие кроты выносят наружу свою богатую и дорогую работу и редко объявляются сами. Но когда выносят ее и объявляются, то слетаются орлы и радостно разбирают вынесенное на свет Божий кротами. Бывают даже превращения - орлы становятся кротами, кроты являются с орлиною работою. Происходит счастливейшее явление в русской истории — объединение орлиной возвышенности мысли и знания и кротовой глубины мысли и знания»¹⁶. Сама работа Б. Н. Миронова, являет собою синтез положительных результатов локальных исследований отечественных и зарубежных историков. Между тем находившиеся в распоряжении автора данные не всегда равномерно позволяли осветить весь двухвековой период существования империи, и если позднейшие этапы довольно подробно представлены как в исторической литературе, так и в современных, прежде всего ведомственных и специальных изданиях, то нередко Миронов испытывал острый дефицит в точных фактических данных за более ранний отрезок времени, что особенно чувствительно при обращении к социальной истории XVIII столетия. При незначительности или полном отсутствии современных общедоступных статистических данных, которые, прежде всего, и интересовали историка, следует признать, что необходимые материалы могут быть введены в научный оборот только в результате разносторонних исследований на микроскопическом уровне. Настоящая диссертация осуществлялась с целью выполнения последней промежуточной задачи с тем, чтобы полученные в результате конечные выводы могли быть использованы в дальнейшем при разработке более широкой проблематики. Сравнительная немногочисленность и компактность морского офицерского корпуса предоставляет в этом случае уникальную

¹⁶ [Коялович М. О.] Разбор критики Д. Корсакова на сочинение М. О. Кояловича: «История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям» и уяснение современного состояния науки русской истории // [Коялович М. О.] История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. Сочинение профессора С.-Петербургской Духовной академии М. О. Кояловича. [2-е изд.] СПб., 1893. С. 572.

возможность для детального изучения данной социопрофессиональной группы в различных аспектах.

Теоретические и методологические основы диссертационной работы составило использование общенаучных методов: компаративистики, соотнесения общего и частного, структурно-функционального, эмпирического и исторического анализа. В основу работы положены принципы историзма, системности и объективности. Решение намеченных задач в изучении морского офицерского корпуса требует комплексного подхода к проведению исследования. При этом его основообразующей составляющей стало привлечение математико-статистических методов в разработке источниковой базы, которые дают возможность обеспечить прочное основание для анализа и интерпретации привлекаемых материалов. В начале XIX столетия издатель «Статистического журнала» К. Ф. Герман отмечал, что «хорошее правительство более привлекает к себе любовь граждан, если оно посредством статистики сделается совершенно известным»¹⁷. Между тем, недостаточное внимание к статистике, свойственное в том числе и морскому ведомству, не способствовало успешному течению дел. Нечетко отлаженная система учета личного состава удовлетворяла лишь утилитарным целям чинопроизводства и не позволяла выработать единую стратегию государственной политики в отношении офицеров. Та же причина затрудняет изучение такого социального института, как офицерский корпус, которая в сочетании со сложностью обработки материалов XVIII столетия препятствуют обращению исследователей к данной проблематике в избранных для настоящей работы хронологических рамках. Следствием попытки восполнения этой историографической лакуны стало предлагаемое исследование.

¹⁷ Герман К. [Ф.] История и статистическое описание российского флота // Статистический журнал, издаваемый Карлом Германом. СПб., 1806. Т. І. 4. II. С. 77.

20 * * *

Степень научной разработанности проблемы. В современной историографии уже со всей определенностью сформулирован историософски справедливый постулат, согласно которому «парадоксальность познания прошлого заключается в том, что порой смысл наиболее громких событий, внутренняя логика самых ярких периодов, судьбы известнейших личностей, несмотря на обилие исследований, продолжают хранить свою тайну. И каждое поколение открывает все новые и новые связи в живой ткани ушедшей от нас действительности»¹⁸. Причину этого точно определил еще Г. Моно, заметивший, что «историки слишком привыкли обращать исключительное внимание на блестящие, громкие и эфемерные проявления человеческой деятельности, на великие события и на великих людей вместо того, чтобы изображать великие и медленные движения экономических условий и социальных учреждений, составляющих действительно интересную и непреходящую часть человеческого развития, — ту часть, которая в известной мере может быть сведена к законам и подвергнута до известной степени точному анализу. Действительно, важные события и личности важны именно как знаки и символы различных моментов указанного развития. Большинство же событий, называемых историческими, так относятся к настоящей истории, как относятся к глубокому и постоянному движению приливов и отливов волны, которые возникают на морской поверхности, на минуту блеснув ярким огнем света, а потом разбиваются о песчаный берег, ничего не оставляя после себя»¹⁹. История российского морского офицерского корпуса в царствование Екатерины II в том ее понимании, которое реализуется в контексте предлагаемого диссертационного исследования, до настоящего времени не являлась предметом специального монографического труда ни в отечественной, ни в зарубежной исторической науке. Вместе с тем историография офицерского

¹⁸ Марасинова Е. Н. Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII века. (По мате
риалам переписки). М., 1999. С. 7.

¹⁹ Цит. по: Плеханов Г. В. К вопросу о роли личности в истории. [М], 1948. С. 17-18.

корпуса в целом насчитывает чуть более трех десятилетий, тогда как пристальное внимание исследователей данная тематика привлекла лишь в исходе прошлого столетия. Такая ситуация сложилась отнюдь не случайно и была обусловлена рядом обстоятельств объективного и субъективного характера, различных по сути своей, но неизменно препятствовавших обращению к серьезному исследованию темы.

Все усилия военно-морской историографии конца XVIII — начала XX столетия были направлены на создание текста истории российского флота, необходимость которого мотивировалась не столько научными, сколько педагогическими и, в известной мере, идеологическими соображениями. Какое значение правительство придавало этой работе показывает учреждение во флоте еще при Екатерине II должности историографа, которая впоследствии была закреплена павловским морским уставом²⁰. Ее исправляли последовательно П.-С. Паллас,

A. С. Шишков, А. И. Поздеев, С. С. Бобров, А. С. Никольский, Н. А. Бестужев,

B. Н. Берх, А. П. Соколов, С. И. Елагин и Ф. Ф. Веселаго. Помимо них над ис
торией флота в целом и рассматриваемого периода в частности в XVIII - начале
XX столетий официально и самодеятельно трудились Ф. И. Шмидт, К. Ф. Гер
ман, Г. А. Сарычев, А. Я. Глотов, А. С. Висковатов, Ф. П. Литке, Н. А. Коргуев,
А. И. Петров, Р. А. Северюков, В. Ф. Головачев, С. Ф. Огородников, Е. А.
Арене, П. И. Белавенец, В. К. Дитерихс и другие, преимущественно морские
офицеры. Однако, несмотря на значительные издержки и самоотверженные
усилия исследователей исполнение этого ведомственного заказа было изна
чально обречено на неудачу. Оказалось, что для создания истории флота недос
тавало серьезных предварительных археографических изысканий и разработки
комплекса хронологически и тематически ограниченных сюжетов, единственно
которые и могли быть положены в основу масштабного обобщения. Однако
морское ведомство стремилось к возможно скорейшему результату, чем заве-

²⁰ Подробнее см.: Меркулов И. В. Историограф Российского флота адмирал А. С. Шишков // Новый часовой: Русский военно-исторический журнал (Russian Military History Journal). СПб., 2004. № 15-16. С. 300-310.

домо дискредитировало в научном плане с нетерпением ожидаемое сочинение. В результате итогом титанических трудов, сто с лишним лет продолжавшихся, стали две части поверхностной «Краткой истории русского флота» Ф. Ф. Весе-лаго, продолжение которой так и не увидело свет за кончиной автора. Другие работы носили разрозненный или незаконченный характер. К сожалению, подробное освещение всех обстоятельств работы военно-морских историков XVIII - начала XX века, которые сами по себе могут и должны составить предмет исторического исследования, неосуществимо в формате настоящей диссертации, поэтому ограничимся лишь указанием характерной черты этого периода. Изначально сформулированные вненаучные цели составления истории флота и особенности ее реализации обусловили обратную логику развития военно-морской историографии — от широких обобщений к частным вопросам, разработка которых должна была либо подкрепить фактическим материалом изначально выработанную схему, либо скорректировать ее. В известной степени это явление было свойственно историографии вообще, однако оно приводило к недостаточному вниманию авторов к изучению частных проблем, к числу которых относился комплекс вопросов, связанных с историей офицерского корпуса. Он не выделялся в качестве отдельного предмета изучения, которое проходило в контексте общих построений. Помимо этого авторов преимущественно привлекали сюжеты боевого прошлого флота — предмета исключительно благодатного в смысле изучения и патриотического воспитания. По этим причинам исследование истории офицерского корпуса реализовывалось исключительно через биографии видных его представителей. Впервые в этом жанре громко выступил В. Н. Берх, опубликовавший собрание жизнеописаний первых российских адми-ралов , после которого биографика заняла первенствующее положение в военно-морской исторической литературе. До 1917 года были опубликованы лишь три работы по истории офицерского корпуса армии, принадлежавшие Н. П.

²¹ [Берх В. H.J Жизнеописания первых российских адмиралов, или опыт истории российского флота. СПб., 1831. Ч. I; 1833. Ч. II; 1834.4. III; 1836. Ч. IV.

Глиноецкому, А. В. Никифорову, а также А. Н. Андронникову и В. П. Федорову, которые следует отметить. Однако в них в хронологическом порядке с петровских времен до конца XIX века представлен только обзор законоположений о прохождении службы по военному ведомству . Что касается офицерского корпуса флота, то, за исключением предисловия к «Общему морскому списку», написанному Ф. Ф. Веселаго, где дается самый сжатый обзор развития системы чинопроизводства во флоте, никаких специальных работ ему посвящено не было²³. Само это издание, составленное также под редакцией Веселаго представляет собой собрание кратких служебных биографий линейных офицеров флота от основания его до царствования Николая I. Вторая часть этого многотомного издания содержит служебные биографии моряков, получивших первый офицерский чин в период со смерти Петра I до низложения Петра III, а третья, четвертая и пятая части охватывают все продолжительное царствование Екатерины II²⁴. Однако эта уникальная в своем роде работа, является не более, как вспомогательным материалом для изучения истории флота и офицерского корпуса. «Общий морской список» стал плодом научного подвига его составителей (Н. А. Коргуева, С. Ф. Огородникова и А. И. Петрова), проделавших титаническую работу, не имеющую аналогов в историографии, и до сих пор это издание в большом употреблении у исследователей, однако оно не может быть признано ни безупречным в смысле содержания, ни вполне удовлетворяющим задачам всестороннего исследования. Во-первых, задача составителей сводилась к опубликованию именно служебных биографий, тогда как социальные характеристики офицерского корпуса остались вне поля их зрения; во-вторых, они бы-

²² Глиноецкий Н. П. Исторический очерк развития офицерских чинов и системы чинопроизводства в
русской армии // Военный сборник. СПб., 1887. Т. 174. № 4. С. 266-290; Андронников А. Н., Федоров В. П. Про
хождение службы по военному ведомству: Исторический очерк // Столетие военного министерства, 1802-1902.
СПб., 1912. Т. IV. Ч. III. Кн. I. Отд. III; Никифоров А. В. Чинопроизводство по военному ведомству // Там же.
Отд. III а.

²³ Веселаго Ф. Ф. [Предисловие] // ОМС. СПб., 1885. Ч. I. С. I-XXXVIII.

²⁴ ОМС. СПб., 1885. Ч. И; СПб., 1890. 4. III-V.

ли принуждены ограничиться почти исключительно линейными офицерами, оставив за рамками штурманские и шкиперские чины, офицерские чины комиссариата, морской артиллерии и солдатских батальонов; в-третьих, сведения, приводимые сотрудниками Веселаго, не всегда полны и точны, отчего необходима верификация их по оригинальным документам. Тем не менее, «Общий морской список» по хронологическому и тематическому охвату и богатству собранных материалов стал качественным прорывом среди предшествовавших

ему близких по характеру работ И. Л. Голенищева-Кутузова и В. Н. Берха . Таким образом, как ни специфично было это издание, однако оно стало венцом дореволюционной историографии морского офицерского корпуса. В общих работах по истории российского флота данная проблематика также не подвергалась подробному изучению²⁶.

В постреволюционной историографии военная история вообще являлась далеко не приоритетным направлением и практически не разрабатывалась вплоть до конца 30-х годов, когда обострение внешнеполитической обстановки привело к смене всего идеологического курса советской власти. В условиях приближавшейся войны стало актуальным формирование и утверждение национального, патриотического сознания общества, которое могло питаться славою минувшего. Поэтому героические страницы отечественного прошлого

²⁵ [Голенищев-Кутузов И. JI.J Собрание списков, содержащее имена всех служивших в российском
флоте с начала оного флагманов, обер-сарваеров и корабельных мастеров и ныне служащих в оном и при Ад
миралтействе как флагманов, так штаб- и обер-офицеров. СПб., 1764; [Берх В. H.J Список российским генерал-
адмиралам, адмиралам, президентам и вице-президентам Государственной адмиралтейской коллегии от осно
вания флотов по октябрь 1827 года (Составлен почетным членом В. Н. Верхом) // Записки, издаваемые Госу
дарственным адмиралтейским департаментом, относящиеся к мореплаванию, наукам и словесности. СПб.,
1827. Ч. XIII. С. 217-236.

²⁶ Арене Е. И. 1) История русского флота: Екатерининский период; 2) Конспект по русской военно-
морской истории. По лекциям, читаным на военно-морском отделении Николаевской морской академии гене
рал-лейтенантом Е. И. Арене в 1909-10 г. [СПб.], [1910].; Белавенец П. И. Значение флота в истории России.
СПб., [1909]; Веселаго Ф. Ф. Очерк русской морской истории. СПб., 1875. 4. I; [Дитерихс В. К.] Записки по
военно-морской истории.: В 2-х т. СПб., 1899. Т. II: История русского флота.; История русской армии и флота.
Роскошно иллюстрированное издание: В 15-и т. СПб., 1911-1913 и др.

вновь попали в поле зрения авторов, и этот интерес, катализированный Великой Отечественной войной, привел к появлению новой плеяды военных историков. А. П. Шевырев пишет, что в 40-х - начале 50-х годов «военные историки оказались в почете, обращение к военной истории считалось вполне закономерным. Однако и в этой области небо было отнюдь не безоблачным: ошибочные трактовки каких-либо событий карались не менее сурово, чем в сфере гра-жданской истории» . В такой ситуации история русского офицерства не могла занять подобающего места в историографии, основными темами которой вновь стали громкие победы русского оружия и немногочисленные официально «реабилитированные» военачальники. Разумеется, отдельные упоминания об офицерском корпусе и его характеристики были неизбежными в контексте общих построений, но идеологические установки предопределяли априори негативные оценки и оперирование прочно усвоенными штампами, чем отличалась, например, трилогия Л. Г. Бескровного, посвященная русской армии и флоту в XVIII -начале XX века, которая при всех своих фразеологических особенностях со-

держит, тем не менее, богатый фактический материал . Однако тенденциозность ситуативных оценок обусловливалась не только спецификой исходных догматов, но и абсолютной неизученностью проблемы, к серьезному исследованию которой долгое время было даже невозможно приступить. Современный историк С. В. Волков пишет: «Вообще нелюбовь к «цифрам и фактам» — характерная черта советского образа мышления, и в таком «скользком» вопросе, как освещение дореволюционных реалий (в том числе и офицерства), она проявилась в полной мере. «Труды советских ученых» полны общих спекулятивных рассуждений и бездоказательных штампов, но крайне бедны конкретным материалом. Неудивительно, что и в отношении офицерства у нас нет серьезных ис-

²⁷ Шевырев А. П. Армия в жизни и творчестве П. А. Зайончковского // П. А. Зайончковский (1904-
1983): Статьи, публикации и воспоминания о нем. М., 1998. С. 175.

²⁸ Бескровный Л. Г. 1) Русская армия и флот в XVIII веке. (Очерки) М., 1958; 2) Русская армия и флот в
XIX веке. Военно-экономический потенциал России. М., 1973; 3) Армия и флот России в начале XX в.: Очерки
военно-экономического потенциала. М., 1986.

следовательских работ, но зато мы имеем великое множество разглагольствований и упоминаний всуе о «реакционной военщине», «милитаристской касте» и т. п. Обнародование правдивой информации о составе и имущественном положении офицерского корпуса грозило разрушить основные догматы, связанные с установлением советского режима и побудительными мотивами поведения противников новой власти» ⁹. Оставляя на совести автора его «постсоветский образ мышления» и демонстративный нигилизм в отношении своих старших коллег, достойных, в его понимании, чести таковыми называться только в закавыченном виде, как примету нового времени, нельзя, тем не менее, не согласиться с ним в одном: обращение к реалиям жизни русского офицерства было, действительно, чревато негативными последствиями для официально признанных постулатов, а следовательно, и для нарушителя академического спокойствия. Требовалось изрядное мужество и авторитет, чтобы выступить с такого рода новаторскими инициативами. И вот тут в обличительном порыве С. В. Волков идет уже на прямую фальсификацию, заявляя об отсутствии в советской историографии работ, посвященных офицерскому корпусу. Это и понятно, поскольку признание их наличия разрушает всю композицию его «антибольшевистских» филиппик. Правда, в самом конце обличительного предисловия к своему сочинению, он все-таки небрежно оговорился, что вопрос об офицерском корпусе затрагивался «в двух-трех больших работах по истории русской армии», однако не посчитал нужным не только проанализировать их, но даже вывести в основном тексте³⁰. А между тем появление в печати исследований Л. Г. Бескровного, и особенно П. А. Зайончковского и М. Д. Рабиновича (о существовании последних Волков вообще не осведомлен) стали явлением знаковым. В 70-х - начале 80-х годов прошлого века появилась серия серьезных исследований по истории офицерского корпуса конца XIX — начала XX века, принадлежавших перу маститого профессора Московского университета П. А. Зай-

²⁹ Волков С. В. Русский офицерский корпус. М., 1993. С. 4.

³⁰ Там же. С. 12.

ончковского. Интерес к военно-исторической проблематике был вообще свойственен этому автору, потомственному военному, приготовлявшемуся до революции к офицерской карьере. Еще в 1951 году им была защищена докторская диссертация, посвященная изучению милютинских военных реформ, которая год спустя была отпечатана при Московском университете³¹. Логическим продолжением этой работы стала монография «Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетий. 1881-1903», увидевшая свет в 1973 году, четвертая глава которой была посвящена анализу офицерского корпуса . Переоценить значение этого небольшого очерка для отечественной историографии сложно, поскольку, строго говоря, он стал первым опытом обращения к изучению русского офицерства, сочетавшим привлечение широкого круга источников и глубокий историзм как руководящий принцип исследования. Незадолго до выхода в свет монографии П. А. Зайончковский опробовал результаты своих изысканий в двух статьях, помещенных в респектабельных центральных периодических изданиях - «Военно-историческом журнале» и журнале «История СССР»³³. Обращение к проблематике, которая в силу известных причин выпала из поля зрения специалистов даже по военной истории, было шагом отчаянно смелым, поэтому серьезное изучение вопроса и введение новых данных в научный оборот требовало непременных идеологически выверенных декораций. Тем более они были необходимыми при освещении офицерского корпуса предреволюционных десятилетий - наиболее идеологизированного и болезненного периода отечественной историографии. Несмотря на умеренное их наличие в работах Зайончковского, автор объективно и благожелательно оценил офицерский корпус изучаемого им периода. Монография была спокойно принята, и

³¹ Зайончковский П. А. Военные реформы 1860-1870 годов в России. [М.], 1952.

³² Зайончковский П. А. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетий. 1881-1903. М.,
1973. С. 168-248.

³³ Зайончковский П. А. 1) Русский офицерский корпус на рубеже двух столетий (1881-1903) // Военно-
исторический журнал. 1971. № 8. С. 39-47; 1972. № 3. С. 41-50; 2) Сословный состав офицерского корпуса на
рубеже XIX-XX веков // История СССР. 1973. № 1. С. 148-154.

историк начал работу над заключительной частью своей своеобразной трилогии, сосредоточившись на изучении русской армии в преддверии Первой мировой войны, но, к сожалению, эта венчающая весь замысел монография так и не была закончена за кончиной П. А. Зайончковского осенью 1983 года. Однако приоритетные интересы исследователя обнаруживаются уже тем обстоятельством, что работу над новой монографией он начал с главы, посвященной офицерскому корпусу. В сокращенном варианте она была опубликована самим автором в «Вопросах истории» в 1981 году , а обнаруженная в цельном виде в его бумагах, появилась в печати только семнадцать лет спустя в мемориальном

'УС

сборнике . Ценность работ П. А. Зайончковского заключается не только в том, что он впервые в отечественной историографии обратился к истории офицерского корпуса, но и в том, что исследователь ввел в научный оборот комплекс массовых источников, таких как списки по старшинству и послужные списки. Большую помощь в обработке последних оказал А. Г. Кавтарадзе, также на протяжении многих лет занимающийся судьбами русских офицеров после революции³⁶. Сформированная таким образом источниковая база предопределила в свою очередь выработку методологии исследования, основанную на количественных методах, которая помогла создать фактическое, а не абстрактное представление об офицерском корпусе.

Параллельно с П. А. Зайончковским над историей офицерства более раннего периода начал работу М. Д. Рабинович, обратившийся к анализу информации, содержащейся в офицерских «сказках», используя которые, автор предпринял историко-социологическое исследование офицерского корпуса русской

Зайончковский П. А. Офицерский корпус русской армии перед Первой мировой войной // Вопросы истории. 1981. № 4. С. 21-29.

³⁵ Зайончковский П. А. Русский офицерский корпус накануне Первой мировой войны // П. А. Зайонч
ковский (1904-1983): Статьи, публикации и воспоминания о нем. С. 24-69.

³⁶ См. его работу: Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты на службе Республике Советов, 1917-1920 гг.
M., 1988.

армии конца Северной войны³⁷. Однако долгие годы его работы по хронологическим рамкам стояли особняком в историографии, и только в последнее время его исследования тематически были продолжены в небольшой, основанной на опубликованных материалах статье Б. Г. Кипниса³⁸ и в новейшей диссертации Г. В. Калашникова, посвященной офицерскому корпусу русской армии в первое двадцатилетие после смерти Петра Великого³⁹. Особенности комплектования гвардейских полков в первой половине XVIII столетия рассмотрены в работах Ю. Н. Смирнова⁴⁰, а хронологически и тематически ограниченный анализ послужного списка Ставропольского калмыцкого войска был предпринят А. М. Дубовиком⁴¹. Наконец, Д. Г. Целорунго в диссертационном исследовании и ряде статей подверг обстоятельному рассмотрению офицерский корпус русской армии эпохи Отечественной войны 1812 года . Несколько лет назад вышла его

³⁷ Рабинович М. Д. 1) Социальное происхождение и имущественное положение офицеров регулярной
русской армии в конце Северной войны // Россия в период реформ Петра I. М., 1973. С. 133-171; 2) Офицерские
«сказки» и послужные списки начала XVIII в. // Актовое источниковедение: Сборник статей. М., 1979. С. 108-
122.

³⁸ Кипнис Б. Г. О социальном составе и боевом опыте офицерского и унтер-офицерского корпуса рос
сийской армии в XVIII столетии // Экономические и социально-политические проблемы отечественной исто
рии: Сборник научных трудов / РАН, Ин-т рос. ист., Санкт-Петербургский филиал; отв. ред. А. Н. Цамутали.
M.; СПб., 1992. С. 44-63.

³⁹ Калашников Г. В. Офицерский корпус русской армии в 1725-1745 гг.: Дисс. ... канд. ист. наук. СПб.,
1999.

⁴⁰ Смирнов Ю. Н. 1) Социальный состав и комплектование русской гвардии в первой четверти XVIII в.
(Социальный состав, принципы комплектования и участие в системе государственного управления): Автореф.
... канд. ист. наук. М., 1981; 2)Особенности социального состава и комплектования русской гвардии в первой
половине XVIII века // Классы и сословия России в период абсолютизма: Межвузовский сборник. Куйбышев,
1989. С. 87-107.

⁴¹ Дубовиков А. М. Статистический анализ послужного списка старшин Ставропольского калмыцкого
войска (по сост. на 1799 г.) // Вестник Волжского университета им. В. H. Татищева. Тольятти, 2003. Сер. «Исто
рия». Вып. 5. С. 61-74.

⁴² Целорунго Д. Г. 1) Офицерский корпус русской армии эпохи 1812 года по формулярным спискам (ис
точниковедческое исследование): Автореф.... канд. дисс. М., 1997; 2) Военная карьера офицеров русской армии
1812 года - выходцев из различных регионов России и стран зарубежья (по формулярным спискам) // 185 лет
Отечественной войне 1812 года. Самара, 1997. С. 101-109; 3) Образовательный уровень русского офицерского
корпуса в эпоху Отечественной войны 1812 года /историко-статистическое исследование/ // Бомбардир. 1995.

зо монография, обобщившая результаты многолетних изысканий⁴³. Хронологически и тематически близкой к исследованиям Целорунго является монография В. М. Крылова, посвященная кадетским корпусам, в которой автор прослеживает дальнейший служебный путь их воспитанников. Своеобразие данной работы заключается в преимущественном внимании к артиллерийским офицерам. Помимо этого, автор предпринял опыт публикации в формализованном виде внушительного массива послужных списков выпускников кадетских корпусов, хранящихся в фондах Архива ВИМАИВиВС Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи. Несомненно, что доступность этих материалов поспособствует введению их в научный оборот⁴⁴. В ряду отмеченных исследований нельзя не упомянуть работы В. М. Воробьева, изучившего социальные аспекты комплектования русского войска в XVII столетии, к которому созданная Петром регулярная армия восходила генетически⁴⁵.

Все вышеперечисленные работы заслуживают самой высокой оценки с точки зрения добросовестности авторов в собирании и интерпретации источников, а также разработки и совершенствования методологии. В то же время в последние годы история русского офицерства вошла в круг «модных» тем ностальгически-нравоучительного свойства, однако уровень публикаций, носящих ярко выраженный компилятивный характер, зачастую не выдерживает критики.

№ 1. С. 23-26; 4) Формулярные списки офицерского корпуса русской армии эпохи Отечественной войны 1812 года // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода: Сборник статей. М., 1990. С. 115-131.

⁴³ Целорунго Д. Г. Офицеры русской армии - участники Бородинского сражения: Историко-
социологическое исследование. М., 2002.

⁴⁴ Крылов В. М. Кадетские корпуса и российские кадеты. СПб., 1998.

⁴⁵ Воробьев В. М. 1) Из истории поместного войска в условиях после Смутного времени (на примере
новгородских служилых городов) // Исторический опыт русского народа и современность. Мавродинские чте
ния. СПб., 1994. С. 82-91; 2) «Конность, людность, оружность и сбруйность» служилых городов при первых
Романовых // Исторический опыт русского народа и современность. Дом Романовых в истории России: Мате
риалы к докладам 19-22 июня 1995 г. Санкт-Петербург. СПб., 1995. С. 93-108; 3) Как и с чего служили на Руси в
XVII в. (к истории русского дворянства) // Средневековая и Новая Россия: Сборник научных статей. К 60-летию
профессора Игоря Яковлевича Фроянова. СПб., 1996. С. 451-462.

Очевидная идеологическая направленность в освещении темы дает основания даже весьма далеким от истории авторам выступать со своими оценками. Особо в этом контексте следует выделить две работы упоминавшегося С. В. Волкова, претендующие на фундаментальный характер. В первой из них - «Русский офицерский корпус» — автор поставил перед собой задачу проведения комплексного исследования офицерства в широких хронологических рамках XVIII - начала XX века и явно переоценил свои возможности. Поэтому вполне естественно, что он сконцентрировался преимущественно на более позднем периоде, обилие опубликованных материалов статистического характера и относительная разработанность которого существенно облегчают задачу. Вместе с тем исследование офицерского корпуса XVIII столетия подменено самым схематичным поверхностным описанием, не заключающим в себе элементов нового знания и не содержащим сколько-нибудь глубокого анализа имеющихся сведений. Иного и ожидать было трудно, поскольку, несмотря на велеречивые рассуждения автора о богатствах фондов центральных архивов, на страницах рассматриваемых работ он обнаруживает свое устойчивое нерасположение к рутинным архивным изысканиям, без которых, однако, немыслимо обращение к истории офицерского корпуса XVIII — первой половины XIX столетий. В этом случае не спасает даже компиляция, поскольку до недавнего времени и компилировать особенно было нечего. Вообще следует сказать, что время создания обобщающего труда по русскому офицерскому корпусу еще далеко не пришло за острым недостатком локальных исследований, тогда как утопичность идеи выполнения этой титанической работы одним человеком очевидна каждому, кто со вниманием вошел во все обстоятельства и специфику дела. Волков этого не сделал или не имел мужества признать. Вторая работа его посвящена судьбам русских офицеров «после катастрофы 1917 года», и уже из ее названия — «Трагедия русского офицерства» - явствует публицистическая ее заострен-

ность⁴⁶. Если принять во внимание, что «Русский офицерский корпус» рассматривался автором в качестве пролога второй монографии, посвященной периоду, в изучении которого он действительно признается специалистом, то его хронологическая диспропорция приобретает уже композиционный характер. Отличительной чертой обеих работ является то, что посредством пристрастной подачи материала, автор не только и не столько занимается исследованием, сколько сведением счетов с советской властью и пропагандой патологической ненависти к ней, перепечатывая увеличивающимися тиражами собственные сочинения. Прав он в своих историко-политических воззрениях или заблуждается — это вопрос лежащий вне историографических пределов, однако нельзя не заметить, что нарочитой тенденциозностью Волков без всякого принуждения уподобляет себя работавшим в сложных условиях историкам советской школы, в адрес которых не скупится на желчно-пренебрежительные обвинения. Иными словами, работы Волкова не только не закрывают тему, но едва ли в целом претендуют на роль серьезного исторического исследования. Впрочем, имея в виду, что благодаря трудам М. Д. Рабиновича, Г. В. Калашникова, Ю. Н. Смирнова и Д. Г. Целорунго, история офицерства XVI11 - начала XIX столетия отчасти разработана, то «Русский офицерский корпус» Волкова наряду с трудами П. А. Зай-ончковского и А. Г. Кавтарадзе восполняет пробел за более поздний период времени вплоть до 1917 года. К числу откровенных историографических недоразумений со всеми на то основаниями относится статья В. Ф. Федорова «Офицерский корпус русской армии XVTII-XIX вв.», только и замечательная своей неуместной патетической фразеологией, позаимствованной в виде примитивного плагиата у того же С. В. Волкова⁴⁷.

Волков С. В. 1) Трагедия русского офицерства. М., 1999; 2) То же. М., 2001; 3) Трагедия русского офицерства: Офицерский корпус России в революции, Гражданской войне и на чужбине. М., 2002.

⁴⁷ Федоров В. Ф. Офицерский корпус русской армии XV1II-XIX вв. // История и национальная безопасность России: Межвузовский сборник научных трудов / Московский государственный институт радиотехники, электроники и автоматики (Технический университет). М., 2000. С. 73-93.

Из всего вышесказанного явствует, что если история офицерского корпуса армии, хотя неравномерно и не всегда в должной степени, попадала в поле зрения исследователей и является относительно разработанной, то аналогичная флотская проблематика осталась обойденной вниманием. Особенно это относится к XVIII столетию, поскольку в книге Волкова освещение ее носит номинальный характер, а других исследований до самого недавнего времени просто не существовало. Показательными являются подсчеты Калашникова, произведенные по работе Волкова, в которой XVIII столетию посвящена '/юо от общего объема работы⁴⁸. При желании можно высчитать и микроскопическую долю текста, отведенного на краткие и неконкретные упоминания о собственно морском офицерском корпусе. Близкое к этому соотношение было свойственно историографии вообще, и лишь в последнее время интерес к истории флота значительно возрос. В историографии данная проблематика относительно подробно освещается лишь в докторской диссертации П. А. Кротова, причем только в отношении петровского периода⁴⁹, и отчасти в монографии Н. Н. Петрухинце-ва, рассмотревшего первые годы царствования Анны Иоанновны⁵⁰. Наконец, новейшая диссертация Д. Н. Копелева посвящена остзейским офицерам на флоте в первой половине XIX столетия⁵¹. Таким образом, несмотря на то, что изучение морского офицерского корпуса в настоящее время сдвинулось с мертвой точки, однако ни одна публикация монографического характера до сих пор не увидела свет, почему его результаты остаются достоянием лишь узкого круга специалистов.

Из появившихся в печати небольших работ, близких по характеру к настоящему исследованию, следует, прежде всего, выделить специальное иссле-

⁴⁸ Калашников Г. В. Офицерский корпус русской армии... С. 4.

⁴⁹ Кротов П. А. Российский флот на Балтике при Петре Великом: Дисс.... докт. ист. наук. СПб., 1999.

⁵⁰ Петрухинцев Н. Н. Царствование Анны Иоанновны: формирование внутриполитического курса и
судьбы армии и флота 1730-1735 г. СПб., 2001.

⁵¹ Копелев Д. Н. Офицеры немецкого происхождения на службе в российском флоте (первая половина
XIX в.): Автореф. дисс. ... канд. ист. Наук. СПб., 2000.

дование Е. М. Лупановой, посвященное офицерскому корпусу в царствование Павла I⁵². Автором был изучен солидный комплекс послужных списков, на основании которых проведен математико-статистический анализ национального состава офицерского корпуса. Кроме того, необходимо отметить объемную статью Д. Н. Федотова-Уайта, опубликованную в нью-йоркских «Морских записках» и частично уже перепечатанную новым военно-морским журналом «Кор-тик» . Автор ее - бывший морской офицер, эмигрировавший из России после революции, - был ограничен в материалах, имея возможность использовать только узкий круг опубликованных источников, однако он сумел в общих чертах охарактеризовать состояние морского корпуса начала XIX столетия и сделать ряд точных наблюдений. Другая работа, которую также невозможно обойти молчанием, принадлежит К. Л. Козюренку, обратившемуся к анализу командного состава судов эскадры Ф. Ф. Ушакова, действовавшей в 1798-1800 годах в Средиземном море. Основанная на комплексе архивных документов эта статья выполнена в том же ключе, что и предлагаемая вниманию диссертация: детальному анализу в ней подвергнуты не только служебные реалии офицеров, но и их социальные характеристики. В силу трудоемкости обработки обширной совокупности послужных списков автор сосредоточил свое внимание лишь на штаб-офицерах одной эскадры Черноморского флота. Такая выборка, конечно, не может обеспечить необходимую репрезентативность данных в отношении всего офицерского корпуса, однако работа и не претендует на глобальность выводов. По крайней мере, она дает основания подозревать в себе пробу пера автора, готовящегося выступить с масштабным исследованием⁵⁴.

⁵² Лупанова Е. М. Лупанова Е. М. Национальный состав офицерского корпуса русского флота в царствование Павла I // Вестник всеобщей истории: Межвузовский сборник / Российский государственный педагогический университет им. Герцена. Кафедра Всеобщей истории. СПб., 2000. Вып. IV. С.32-38.

³³ Федотов-Уайт Д. Н. Русские флотские офицеры начала XIX века // Кортик. Флот. История. Люди: Сборник статей. СПб., 2004. Вып. 3. С. 4-13.

⁵⁴ Козюренок К. Л. Командиры линейных кораблей у таковской эскадры 1799 года // Там же. СПб., 2003. Вып. 1.С. 6-14.

Думается, что вышеизложенным можно ограничить общий обзор историографии, поскольку и он вполне обнаруживает недостаточную степень разработанности проблематики, выбранной в качестве предмета настоящей диссертации. При общей недостаточной изученности истории российского офицерского корпуса, комплекс вопросов, связанных с исследованием морского офицерства, освещен в научной литературе лишь эпизодически и поверхностно, тогда как в избранных хронологических рамках царствования Екатерины II он вообще не становился предметом специального рассмотрения, что понуждает к восполнению этого пробела. Освещение отдельных историографических аспектов, необходимое при рассмотрении конкретных сюжетов, будет предпринято в соответствующих разделах работы.

* * * Основой источниковой базы предлагаемого исследования явилась «Коллекция послужных списков», хранящаяся в 406 фонде РГАВМФ. Послужные (формулярные) списки - весьма интересный и информативный источник. Отдаленными предшественниками формулярных списков можно считать десятий, появление которых относят к середине XVI века. Составление десятен было вызвано становлением поместной системы*, в Московском государстве лишь служилый человек имел право на владение поместьем, которое еще не слилось с вотчиной. Природа десятий, как акта, возникшего в связи с поместной системой, обусловила и особенности сведений, в ней заключающихся. Из этого документа можно получить информацию о месте испомещения, количестве четвертей земли, находящихся во владении того или иного помещика, а следовательно, о его благосостоянии и количестве выставляемых им ратников⁵⁵. Одна-

⁵⁵ Подробнее см.: Сторожев В. Н. Опись десятен XVI и XVII веков // Описание документов и бумаг, хранящихся в московском архиве Министерства юстиции. М., 1890. Кн. VII. С. 64-77; Яковлев А. А. Приказ сбора ратных людей. М., 1917; Епифанов П. П. Правовые аспекты военной службы в XVII в. М., 1947. С. 12-14. Публикации десятен можно найти: Сторожев В. Н. Десятий и тысячная книга XVI века // Описание докумен-

ко информация десятий соответствует, со всеми оговорками, лишь двум графам послужного списка - о сословной принадлежности и количестве крепостных, находящихся во владении офицера в том или ином уезде. Впрочем, в списках моряков второй половины XVIII столетия указание на испомещение офицера было, скорее, исключением, нежели правилом.

С созданием в России регулярной армии началось составление так называемых «сказок», которые уже фиксировали не только материальное положение офицеров, но и подробно освещали их служебную биографию⁵⁶. Первая масштабная кампания по сбору «сказок» была проведена в 1720-1721 годах, и в течение ближайших десяти лет попыток дальнейшего реформирования этой области военного делопроизводства не предпринималось.

В царствование императрицы Анны Иоанновны 22 марта 1732 года были утверждены формы ведения полковых книг, рапортов, годовых ведомостей и счетов. В частности пункт № 11 этого законоположения гласил: «Ротным командирам, каким образом о людях ... журнальные записки иметь, поныне не предложено, и содержатся в каждой роте особливыми манирами, а в иных, может быть, и никаких не имеется; того ради, по рассуждению воинской комиссии, надлежит для лучшего в полках порядка о вышеписаном о всем ротным командирам иметь журнальные записки погодно одним маниром...» Ниже прилагалась «Форма о людях»: «Журнал такого полка такой роты о числе людей по

тов и бумаг... М., 1891. Кн. VIII. С. 1-459; Мальцев В. П. Борьба за Смоленск (XVI-XVII вв.). Смоленск, 1940. С. 364-393 (Замечания см.: Мальцев В. П. Смоленская десятня 1606 г. как памятник раннего периода крестьянской войны в России начала XVII в. // Проблемы источниковедения. М., 1963. Т. 11. С. 338-345).

^ї6 Несколько «сказок» опубликованы: Сказки Ростовского пехотного полка 1720 г. // [Попов Н. H.J История 2-го фенадерского Ростовского полка, составил того же полка капитан Н. Н. Попов. С картами, планами сражений, портретами и рисунками. М., 1902. Т. I. Прил. С. 55-85; Кротов П. А. 1)Гангутская баталия 1714 года. СПб., 1996. С. 229-233; 2) К истории российского флота: матросы-«заморяне» при Петре Великом // Отечественная история. 1995. № 5. С. 164. Первое использование «сказки» (пехотного офицера первой половины XVIII столетия Г. М. Кисленского) в виде близкого к тексту изложения ее содержания было зафиксировано автором в фундаментальном труде И. И. Голикова: [Голиков И. И.] Дополнение к «Деяниям Петра Великого», содержащее анекдоты, касающиеся до сего великого государя. М., 1796. Т. 17. С. 403-407.

списку и каких чинов, и сколько кому от роду лет, и из каких кто чинов, и шляхтичи - где испомещены, и сколько за ними мужеского полу душ, а кто не из шляхетства — женаты или холосты, и у женатых сколько у кого мужеского пола детей, и кто грамоте умеют и не умеют, и в настоящих чинах кто с которого времени, такового и о прибыли и убыли, и из того о командированных и о наличных при роте»⁵⁷.

В 1756 году были введены послужные списки в армии, ответственными за составление которых являлись командиры отдельных воинских частей. Был расширен сам формуляр: появились графы, содержащие сведения о присвоении всех чинов, в которых состоял военнослужащий, о прохождении им службы и участии в военных кампаниях, о служебных нарушениях. Кроме того, в послужных списках представлялась аттестация командира о достоинстве офицера

к производству . Введение формулярных списков значительно облегчило делопроизводство, а вместе с тем и статистическую их обработку, так как в отличие от «сказок» информация в списках представлена в систематизированном виде⁵⁹.

Однако вышесказанное относится к делопроизводству в армейских частях, на флоте же все обстояло несколько иным образом. Первые послужные списки морских офицеров датируются 1761 годом⁶⁰. В них должно было со слов самих служащих (нередко списки составлены от первого лица) давать от-

⁵⁷ ПСЗ. СПб., 1830. Т. VIII. № 6003. Подробнее о системе учета офицерских кадров в первой половине
XVIII столетия см.: Калашников Г. В. Офицерский корпус русской армии... С. 21-50.

⁵⁸ См.: Целорунго Д. Г. Офицерский корпус русской армии эпохи 1812 года по формулярным спискам...
СЮ.

⁵⁹ Несмотря на это, офицерские «сказки» также привлекались исследователями для изучения (см.,
напр.: Рабинович М. Д. Социальное происхождение и имущественное положение офицеров...; Кротов П. А. 1)
Сословность в политике самодержавия по комплектованию личного состава военно-морского флота при Петре
Великом // Сословия и государственная власть в России XV-середина XIX вв.: Тезисы докладов / Международ
ная конференция - чтения памяти академика Л. В. Черепнина, Москва, 13-16 июня 1994 г. М., 1994. 4.1. С. 253-
263; 2) К истории российского флота... С. 162-168.).

⁶⁰ РГА ВМФ. Ф. 406. Оп. 7. Д. 1.

веты относительно возраста, национальности, сословной принадлежности, благосостояния, времени поступления на службу, звания на момент поступления, получения чинов, включая настоящий чин, обстоятельств прохождения службы. Ставились вопросы о грамотности, осведомленности в надлежащих чину науках, судимостях, отпусках и о нахождении в комплекте или сверх него. Последняя графа или две предоставлялись для аттестации офицера непосредственным начальником и командиром порта или флагманом. В позднейших списках сведения об аттестации заносились за два последних года⁶¹. Такой была установленная форма, которая, впрочем, варьировалась, но без существенных изменений представлена во всех изученных списках. В отличие от послужных списков офицеров армии аналогичные документы моряков не содержат сведений об их семейном положении и о месте испомещения, кроме того, в них нет специальных граф, в которые заносились бы данные о наградах, ранениях и прочее, как то имело место в более позднее время. Все это сокращает возможности исследования.

Сложность изучения списков заключается в том, что полнота и точность сведений, заносимых в них, зависела не только от адекватности сообщавшихся офицерами сведений, но и от аккуратности их составителей. Хотя правильность заполнения и контролировалась командиром судна, который скреплял их своей подписью, списки содержат ряд ошибок и недочетов. Так, например, в формулярном списке мичмана Ф. Н. Бунина значится, что он поступил на флот в 1751 году, но не указано, в каком чине; в апреле 1758 года стал учеником Морской Академии, которой к тому времени в действительности уже не существовало, а затем был переименован в кадеты, но в мае 1753 года. Бунину вообще не повезло со списком 1762 года, в который закрался еще ряд нелепых ошибок. За свидетельством о пребывании кадетом следует другое - о пожаловании ему звания гардемарина (30 апреля 1759 года), дата же получения унтер-офицерского зва-

См., например: РГА ВМФ. Ф. 406. Оп. 7. Д. 3,4.

ния - 1757 год. Дальше больше: согласно списку, мичманом Бунин был пожалован по одной версии 16 июня 1752 года, а по другой — 30 апреля 1759 года. При этом противоречащие друг другу даты написаны рядом. Нетрудно заметить, что ни первый, ни второй вариант не может быть признан удовлетворительным: 16 июня 1752 года Бунин, согласно тому же списку, не стал даже кадетом; что же касается второй даты, то она, как видим, совпадает с датой пожа-лования чина гардемарина . Анализ этого и подобных ему списков оставляет больше вопросов, нежели дает ответов ³.

Ряд противоречий были замечены при сопоставлении списков разных лет. В первую очередь это касается фантасмагорических показаний о возрасте моряков, поскольку характер заносимых в соответствующую графу сведений носил не статичный (дата рождения), а динамичный характер (число полных лет): за десятилетие одни из них старились, например, на восемь лет, а другие -на целых двадцать пять⁶⁴; наряду с этим для офицеров солдатской команды Н. Е. Абернибесова и А. Каретникова исторический отрезок времени с 1772 по 1780 год пролетел всего за два года⁶⁵. В списках одного и того же времени разница показаний возраста могла достигать тридцати одного года⁶⁶. Даже анализ одного списка, без сопоставления его с дублирующими документами, может подать повод усомниться в адекватности содержащихся в нем сведений: капитан морских батальонов Г. Трофимов значится в формуляре за 1780 год тридца-

⁶² РГА ВМФ. Ф. 406. Оп. 7. Д. 2. Л. 127 об.-128.

⁶³ Более правдоподобную служебную биографию Ф. Н. Бунина можно найти в его списке, составлен
ном годом раньше. Он позволяет разрешить вопросы, возникшие в связи с изучением списка 1762 года. В соот
ветствии с ним, Бунин был российским дворянином, владевшим двадцатью душами мужского пола; на службу
он поступил 16 июня 1751 года матросом, а через год (16 июня 1752 года) стал учеником Морской академии,
затем - кадетом в связи с реформой академии, гардемарином - в 1757, унтер-офицером (каптенармусом) — в
1758 и мичманом - 30 апреля 1759 года. Зато в этом списке нет сведений о прохождении Буниным службы, а
значится лишь, что он прислан в коллегию для следствия; отсутствует и характеристика на него (Там же. Д. 1.
Л. 174 об.-175).

⁶⁴ Ср.: Там же. Д. 2. Л. 45 об.; Д. 4 Л. 456 об.; там же. Д. 2. Л. 164 об.; Д. 4. Л. 269 об.

⁶⁵ Там же. Л. 270 об.-271; Д. 17. Л. 593 об.-595; Д. 4. Л. 256 об.-257, Д. 17. Л. 1326 об.-1327.

⁶⁶ Там же. Д. 37. Л. 288 об.-289,306 об.-307.

тичетырехлетним, но тут же указано, что он был записан в службу кают-юнгой в 1748 году и находился при генерал-кригс-комиссаре для обучения приказным делам, тогда как элементарное арифметическое действие показывает, что отроку в то время было не более двух лет⁶⁷. Прямую противоположность ему составляли линейные флотские капитаны С. П. Хметевский и И. П. Золотилов, по той же логике поступившие в Морской корпус, будучи 34 и 30 лет соответст-венно . Вообще сведения о возрасте очень не точны и требуют по возможности проверки по другим источникам. Так, в списке Д. Н, Сенявина за 1780 год его возраст указан двадцатью годами⁶⁹, тогда как известно, что он родился в 1763 году; Ю. Ф. Лисянский, по показанию списка 1792 года, был двадцати двух лет отроду, хотя на самом деле ему было лишь девятнадцать лет⁷⁰.

Противоречивые сведения при сравнении списков встречаются практически по всем дефинициям, однако анализ этих данных будет проведен в соответствующих тематических разделах⁷¹. Таким образом, послужные списки нельзя признать за достоверный в высокой степени источник и при оперировании отдельными формулярами необходима дополнительная проверка содержащихся в них сведений. Однако, несмотря на обилие выявленных и, надо полагать, еще большее число оставшихся неведомыми ошибок, списки как массовый источник может привлекаться к исследованию, поскольку их математико-статистическая обработка в значительной степени нивелирует погрешности отдельных документов. Разумеется, что последние отражаются на точности полученного в итоге ряда цифр, однако допустимая погрешность позволяет опери-

⁶⁷ РГА ВМФ. Ф. 406. Оп. 7. Д. 17. Л. 1196 об.-1198.

⁶⁸ Там же. Д. 2. Л. 103 об.-104; Д. 4. Л. 422 об.-425; Д. 17. Л. 539 06.-54I.

⁶⁹ Там же. Л. 726 об.-727.

⁷⁰ Там же. Д. 36. Л. 1041 об.-1042 об.

⁷¹ См. также: Меркулов И. В. Офицерские послужные списки как источник по истории флота в царство
вание Екатерины II // Студенческое научное общество Исторического факультета Санкт-Петербургского госу
дарственного университета. Материалы студенческого научного общества: Сборник научных статей студентов
(по материалам научной конференции). СПб., 2002. С. 141-146.

российская

ГОСУДЛРСТЗЄННАЯ

41 І БИй.ч;-ю"кл

ровать этими данными. С другой стороны, сплошная верификация списков практически неосуществима, поэтому девиация итоговых показателей является злом неизбежным. По возможности в ходе исследования при обработке комплекса документов предпринималась частичная корректировка данных, что несколько снизило погрешность.

Помимо очевидных ошибок подавляющее большинство исследованных списков содержат ряд пропусков, которые подлежат восполнению лишь частично. Так, не всегда можно найти указания на возраст, национальность офицера, конфессиональную и социальную принадлежность, размеры внеслужебных доходов, зачастую отсутствуют хронологические карьерные показатели и т. п. При наличии необходимой информации в других источниках и литературе такого рода пробелы также восполнялись. Среди опубликованных материалов, служивших для этой цели, следует выделить упоминавшиеся выше списки чинов И. JI. Голенищева-Кутузова и В. Н. Берха, официально опубликованные

списки офицеров адмиралтейского подчинения за 1792 и 1793 годы , список, хотя и не во всем точный и полный, выпускников Морского кадетского корпуса, опубликованный в качестве приложения к работе Ф. Ф. Веселаго⁷³, и, разумеется, «Общий морской список».

Основообразующим источником для проведения настоящего исследования послужили генеральные совокупности сохранившихся списков за 1762, 1772, 1780 и 1792 годы⁷⁴, за исключением тех формуляров, в которых отсутст-

⁷² Список флагманам, штаб- и обер-офицерам, служащим во флотах, в морской артиллерии и солдат
ских батальонах, также при адмиралтействе и портах по ведомству Адмиралтейской коллегии. [СПб.], 1792;
Список флагманам, штаб- и обер-офицерам, служащим во флотах, в морской артиллерии и солдатских батальо
нах, также при адмиралтействе и портах по ведомству Адмиралтейской коллегии. [СПб.], 1793.

⁷³ [Веселаго Ф. Ф.] Список воспитанников Морского кадетского корпуса, произведенных в офицеры в
продолжение 100 лет // [Веселаго Ф. Ф.] Очерк истории Морского кадетского корпуса с приложением списка
выпускников за 100 лет. Сост. Ф. Веселаго. СПб., 1852. Приложения. С. 3-157.

⁷⁴ РГА ВМФ. Ф. 406. Оп. 7. Д. 2, 4, 17, 36, 37, 38. Данные, содержащиеся в указанных совокупностях
послужных списков, за исключением специально оговоренных случаев, послужили источником для всех приве
денных в тексте таблиц и диаграмм.

вовали социальные характеристики офицеров, являющиеся неотъемлемой составляющей анализа. Такой выбор обусловлен следующими соображениями. Имея в виду проследить динамику изменений рассматриваемых показателей, происходивших в составе офицерского корпуса, было признано оптимальным рассмотреть списки, составлявшиеся на протяжении тридцати лет, то есть почти за все царствование Екатерины II. Для адекватного анализа диахронных изменений необходимо равенство временных интервалов между комплексами документов, по причине чего оптимальным был признан шаг в десять лет. Однако подавляющее большинство сохранившихся списков за 1782 год были составлены по сокращенному формуляру и не содержат необходимых социальных характеристик офицеров, по причине чего вместо них были использованы списки за 1780 год, что, к сожалению, несколько сократило второй и удлинило третий интервал.

Итак, к статистической обработке была привлечена генеральная совокупность послужных списков за четыре года. Общий объем имевшейся в распоряжении автора естественной выборки составил 2 132 офицерских списка (1762 год - 413, 1772 год - 422, 1780 год - 485 и 1792 год - 812). Состояние источников не позволило установить точное число офицеров, бывших в строю на момент составления списков 1762 года, однако, надо полагать, что оно было близким к штатному, поскольку за полгода до того по инициативе РФК имели место несколько массовых производств, призванных привести численность офицерского корпуса в соответствие со штатом 1757 года. Что принадлежит до выборок за остальные годы, то на основании имевшихся в нашем распоряжении источников было выяснено примерное соотношение штатного и наличного числа чинов⁷⁵. Все это дает возможность оценить долю дошедших до нас послужных списков от имевшихся налицо офицеров. По результатам произведенных расчетов, объем генеральной совокупности списков за каждый год отдельно значи-

⁷³ РГА ВМФ. Ф. 1 089. Оп. 1. Д. 24,25; Список флагманам, штаб- и обер-офицерам...

тельно превышает минимально допустимые в статистике показатели, колеблясь в районе 50%. Однако в некоторых случаях, как, например, в отношении штурманской роты за 1762 год и морской артиллерии по материалам 1762, 1780 и 1792 годов объем выборки не может быть признан представительным, что оговаривается в тексте, и анализ соответствующих данных проводился с учетом этих обстоятельств. В связи с тем, что ни в одном случае выборка не достигает 100% полученные результаты нельзя рассматривать как абсолютные, однако общая репрезентативность данных позволяет распространять сделанные на их основании выводы на весь офицерский корпус. Все статистические расчеты производились посредством специально созданной электронной базы данных, которая позволила с максимальной точностью произвести необходимые груп-пировки показателей . Их результаты сведены в таблицы и представлены на диаграммах, что дает возможность наглядно продемонстрировать соотношение показателей и динамику их изменений.

Помимо комплекса послужных списков при проведении исследования использовались актовые и делопроизводственные материалы, содержащиеся в фондах РГА ВМФ (в первую очередь фонды ГАК (Ф. 212), С. И. Мордвинова (Ф. 173), И. Г. Чернышева (Ф. 172)), НИА СПбИИ РАН (фонд М. С. Воронцова (Ф. 36) и др.), отделов рукописей РНБ и ИР ЛИ РАН /Пушкинского дома/ (личные фонды). Вместе с тем к исследованию привлечен лишь ограниченный круг опубликованных материалов. Причиной последнего служит, во-первых, незначительное число такого рода публикаций, а во-вторых, известная случайность и бессистемность отбора, которые в большинстве случаев принуждают обращаться к первоисточникам.

Важным компонентом источниковой базы стали также источники личного происхождения - мемуары, записки, дневники и эпистолярные материалы, -

⁷⁶ Автор приносит глубокую благодарность профессору Э. В. Летенкову, без ценных советов и практической помощи которого при создании указанной базы данных проведение исследования в том виде, в котором оно осуществлено, было бы невозможным.

отчасти опубликованные, а отчасти содержащиеся в фондах указанных выше архивохранилищ. Несмотря на сравнительно небольшой массив дошедших до нас публикаций и рукописей такого рода памятников, они позволяют увидеть за сухими графами формуляров живых людей, с их слабостями и достоинствами, печалями и радостями, повседневными хлопотами и высоким служением, дают возможность разглядеть за статистическим «общим портретом» портреты вполне конкретные - уникальные. Наконец, не чернила письмозыводителей и холодный официоз высочайших указов, реляций, меморий..., а неформальные, зачастую не рассчитанные на широкий круг читателей письма, дневники и записки передают «дух эпохи», не уловив который исследователь обречен на схематизм и формализм. Следует выделить две группы привлеченных к работе мемуаров. Во-первых, это немногочисленные записки самих моряков, а во-вторых, - воспоминания современников, не имевших непосредственного отношения к флоту, однако поясняющие многие обстоятельства изучаемой эпохи. К первой категории принадлежат памятники, вышедшие из-под пера таких видных деятелей отечественной морской истории, как В. М. Головний⁷⁷, Д. Н. Се-нявин , П. В. Чичагов и А. С. Шишков . а также их менее знаменитых сослуживцев - П. А. Данилова⁸¹, Н. А. Нордштейна⁸², Н. Полубояринова⁸³, Б.

⁷⁷ [Головним В. М Краткая автобиография] // РГА ВМФ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2. Л. 26-31.

Сешвин Д. Н. Записки адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина // Гончаров В. Адмирал Семявин. М, 1945. С. 97-142.

*" Шишков А. С. Записки, мнения и переписка адмирала А. С. Шишкова. Berlin; Praha, і 870; [Штиков A. C.J Разбитие русского военного корабля у берегов Швеции в 1771 году. (Отрывок из жизни N...) // Отечественные записки. СПб., 1821. Ч. VIII. Jit 20. Декабрь. С. 289-323; 1S22. Ч. IX. йа 21. Январь. С. 35-70; 4. IX. J& 22. Февраль. С. 174-208 и др.

[Данилов П. А.] Жизнь моя. Записки адмирала Данилова. 1759-1806 гг. Кронштадт, 1913.

⁸² [Нордштейи II. А.] Выписки из памятней книжки Николая Александровича Нордштейна // Щукин
ский сборник: Издание отделения Императорского российского исторического музея имени императора Алек
сандра III - музея П. И. Щукина. М., 1905. Вып. 4. С. 193-195.

⁸³ [Полубояриное II. К.] Журнал путешествия мичмана Нккифора Полубояринова б Индию б 1763-1764
гг./ Публ. В. А. ДивинаI)'Труды Института истории естествознания и техники. М., 1959. Т. 27. С. 280-306; Полу-

Тиздеила⁸\ С. Я. Унковского⁸⁵ и В. И. Штейнгейля⁸⁶. Вторую условно выделен-ную группу представляют, прежде всего, записки А. Т. Болотова и Ф. Ф. Ви-геля*⁸. Если воспоминания Болотова признаются энциклопедией русского XVTH столетия, то Вигель, несомненно, стяжал заслуженную славу бытописателя и «энциклопедиста» первой четверти XIX века. Умный, наблюдательный и желчный он, бесспорно, превзошел своего предшественника писательским талантом, как, впрочем, и «тем характером пристрастия к своему мнению, без которого он не мог произнести ни одного суждения»⁸⁹. Последнее, однако, вообще является неотъемлемой принадлежностью такого рода источников, ибо, с одной стороны, мемуары нередко повествуют о жизни, которую мемуарист хотел бы прожить, и из них нельзя узнать о самом авторе ничего плохого, кроме состояния

бояринов И. [К.] Записки 1762-1765 it. // Конов С. А. Русский путешественник эпохи Просвещения. СПб., 2003. Т. 1.С. 262-276. Автор последнего издания не был осведомлен о существовании публикации В. А. Дивина {Козлов С. А. Русский путешественник эпохи Просвещения. С. 10.), однако в своей позднейшей работе он приводит уже соответствующую ссылку (Козлов С. А. Путевые записки Ю. Ф. Лисянского 1793-1800 гг. как исторический источник: Представление материалов научною проекта «Морские вояжи русских моряков на британских судах в 60-90-с it. XVIII в. Пргдысторкя первого путешествия россиян вокруг сгета. Доклад прочитан ка совместном заседании Санкт-Петербуріскот отделения археографической комиссии РАН и Петровского общества бумаги 10 декабря 2003 г. СПб., 2003. С. 23.).

⁸⁴ TisJale В. Memoirs of Benjamin Tisdale Esq. Colonel in the Royal Naval Service of Her Imperial Majesty Catherine II, Empress of All the Russians, Showing His Birth, Voyages, Adventures, Sufferings on Board Her Majesty's Ship «Maria Magdalena» in a Storm, upon a Cruise in a Black Sea, His Beins Captured by the Turks., Likewise His Long Confinement in the Miserable, Wretched Bagnio or Arsenal Prison Constantinople, written by Himself in the Year of Our Lord MDCCXCIII OP РНБ. Ф. 949. Англ. Q. IV. № 6.

"' Унковский С. Я. Истинные записки моей жизни // Ф. 1152. On. 1. Д. 1.

Штейнгеяь В. If. Автобиографические записки // Штгйнгель В. И. Сочинения и письма. Иркутск, 1985. Т. I. Записки и письма. С. 57-143 и др.

Болотов А. Т. Записки Андрея Тимофеевича Болотова. 1737-1796: В 2-х т. / Прелисл., іюслесл., примеч. В. Н. Ганичееа. Тула: Приокское книжное издательство, 1988. Т. I: Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные сами им для своих потомков. 1737-1774; Г. II: Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные сами им для своих потомков. 1775-1796; Памятник протекших времен, или краткие исторические записки о бывших происшествиях и носившихся в народе слухах.

⁸⁸ Вигель Ф. Ф. Записки: В 2-х кн. М, 2003.

^8? Дмитриев М. А. Главы ю досоо.шишшй моей жизни / Подг. текста и примеч. К. Г. Боленко, Е. Э. Ля-миной и Т. Ф. Нешумовой. Вступ, ст. К. Г. Боленко и Е. Э. Ляминой. М., 1998. С. 444.

его памяти, а с другой — все они более или менее являются публичной исповедью в грехах ближних. Среди упомянутых выше авторов высшей степени мастерства в этом смысле достиг ГГ. В. Чичагов, писавший свои записки в горделивом изгнании под аккомпанемент проклятий соотечественников и сполна отплативший им своим презрением, желчью и заносчивыми самовосхвалениями. В предисловии «Запискам о моей жизни» П. И. Греч — также мемуарист не без страсти - справедливо писал: «Постараюсь об одном: чтоб в моих записках было сколь можно более правды. Безусловной правды не обещаю и обещать не мог}': она не давалась никакому человеку в этой жизни страданий, искушений, разочарований; довольно того, если он желает и старается быть правдивым». Имея в виду эту особенность источников, в диссертации автор попытался критически подходить к сообщаемой в них информации, по возможности поверяя ее и сопоставляя с другими материалами.

В работе рассматривались лишь линейные офицеры флотского списка, тогда как флагманы и офицеры, возглавлявшие структурные подразделения адмиралтейского ведомства и числившиеся по адмиралтейству, остались за рамками исследования. В большинстве случаев анализ послужных списков проводился дифференцированно по подразделениям, вследствие чего явилось необходимым ввести соответствующие дефиниции, отчасти применявшиеся в рассматриваемый период, отчасти обозначенные автором. Первые суть следующие: линейные офицеры, штурманская рота, морская артиллерий н солдатская команда; последние: шкиперские чины и комиссариат (комиссары). Литейные офицеры, шкиперские чины, штурманская рота и комиссариат в свою очередь охарактеризованы как собственно флотская команда в противоположность остальным. Обособленное рассмотрение офицеров корабельного и галерного флотов было признано нецелесообразным. Несмотря на то, что отдельный штат галерного флота был определен еще в 1733 году, личный его состав имел общую линию производства с чинами корабельного, отчего офицерский корпус

собственно галерного флота не сформировался. Попытки установить порядок: дифференцированного производства, предпринятые в 1765 году, завершилась неудачей, и по-прежнему практиковались частые переводы из одного флога а другой .

Структура и содержание работы. Дисссртащгя состоит га їезсзєїїих,

трех тематических глав, подразделенных в свою очередь на тематические параграфы, заключения, списка использованных источников и литераггуры, а также приложений.

В первой главе «Социальный портрет офицерского корпуса» рзгеьгзтрзт-вается его национальный и конфессиональный состав, а также социальные источники комплектования. Изучению первого аспекта посвящен параграф «Национальный состав офицерского корпуса. Иностранные офицеры на русской службе», в котором освещается как сама практика вербовки военно-морским ведомством иностранных моряков, так и динамика изменения их удельного веса на протяжении XVIII столетия вплоть до восшествия на престол Езажгграны II и особенно подробно в период ее царствования. Предметом дифференцированного анализа во втором параграфе стал социальный состав сфщерекдочо» корпуса.

Во второй главе «.Материальное положение и финансовое обеспечение офицеров», во-первых, рассматриваются вопросы связанные с зтамесшым обеспечением моряков, то есть душевладенисм, к тенденциями еге. нзмс^їїїік, а во-вторых, исследуется проблема государственного содержания военнослужащих.

Третья глава «Образовательным уровень офицеров» посвящена ліуч*~ иию как самой системы профессиональной подгетепки моряке с, так л ее; ре-

РГЛ ВМФ. Ф. 227. Он. 1. Д. 22. TL ]7-2G-owL

зультатам. Здесь же предпринимается попытка охарактеризоЕать практику стажировок офицеров за границей с целью повышения их профессиоеальгшх навыков.

В заключении сформулированы основные выводы исследования и намечено возможное направление дальнейших разработок комплекса проблем, связанных с изучением морского офицерского корпуса.

В Приложениях приводятся таблицы и диаграммы к тексту дмеседшжшк, а также некоторые пояснительные материалы.

Апробация исследования н практическая значимость ра^мпьЕ. Основные положения диссертационного исследования были представлены! к обсуждению на ряде научных конференций: 11 Международная жонфгреяізшя змазо-дых ученых «Человек. Природа. Общество: Актуальные проблемы* (20Ш г.), 12 Международная конференция молодых ученых «Человек. Природа, Обндеси-во: Актуальные проблемы» (2001 г.), Студенческая научно-практичесжаж конференция «Традиционные и новые методы исторических исследований» (2002 г.), Четвертая конференция студентов, аспирантов и молодых ученых. «Мир в новое время» (2002 г.), Пятая международная научная конференция «Санкт-Петербург и страны Северной Европы» (2003 г.), Пятая конференция «студентов, аспирантов и молодых ученых «Мир в новое время» (2003 г.), ВсероссиИская конференция «Российская государственность: история и современность» {2003 г.), XXIV годичная конференция Саикт-ПетербургсЕого отделения Российская национального комитета по истории и философии науки и техншоЕ «Оашст-Петербург и мировая наука» (2003 г.), Шестая международная научная конференция «Санкт-Петербург и страны Северной Европы» (2004 г.), - а» также в рамках других публичных выступлений и семинарских занятий со студентами Исторического факультета СПбГУ. Некоторые результаты проведенных весле-

дований были опробованы в форме публикаций, посвященных различным аспектам рассматриваемой проблематики⁹¹.

Материалы диссертации могут быть использованы для подготовки лекционных курсов как в гражданских, так и в военных высших и средних учебных заведениях, а также найти применение при составлении учебньгх пособий то истории России.

⁹¹ Меркулов И. В. 1) Российский морской офицерский корпус в эретьей четверти XVIII сшлетия^га» формулярным спискам) // Человек. Природа. Общество: актуальные проблемы: Материалы 11-й межзуэза^зд-ной конференции молодых ученых 27-30 декабря 2000 года. СПб.: Иэд-во СПоГУ, 200*3.45S-4J4; 2Т> Российский морской офицерский корпус в третьей четверти XVHI столетия (по формулярным спискам) К Михайловский замок: Историко-литературный журнал. СПб., 2001. С. 266-271; 3) Адмирал А. П. Аянков 8) Честьм ташгп». Военные моряки, похороненные на Новодевичьем кладбище Санкт-Петербурга: Сбориик работ вштуемдасоа Школы юных историков при Санкт-Петербургском благотворительном фонде развития аетежого "га«я»мсгва «Добрыня». СПб., 2001. С. 9-31; 4) Стажировка российских моряков на иностранных флотах в мачазе. ішрста»-вания Екатерины II. 1762-1775 гг. // Человек. Природа. Общество: актуальные проблеми: Ма-гериалы' і2-й международной конференции молодых ученых 27-30 декабря 2(Ю1 года. СПбц, 2031.549-555; 5'j *&іоегвотеви«« вдри-обретают сердца»: драматический опыт А. С. Шишкова // Студенческое научное обвдество Исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Материалы студенческое» ксучмего обвавстаа: Сборник научных статей студентов (по материалам научной конференции). СПб., 2002. С. 126-340:6) Офмнер-ские послужные списки как источник тк> истории флота в царствовэиие Екатерины 11 /V Таи* же О 345-94й>; 7) Автобиофафическая «пьеса» адмкфаяа А. С. Шишкова // Мир в новое ядаемзк Сйорти* мяащчтяа» Третьей т Четвертой конференций студента*, аспирантов » молоямх ученых «Мир в новое вртмж», 2ШЇ-20Ш гг. СЇ55., 2003. С. 20-29; 8) Душевладение морских офицеров в третьей четвертиXVFII столетия /<' Российслсая государственность: история и современность: Сборник статей. Clio., 265)3. С 2&5-215; 9) Мемуары С. JL Уздкояского о службе в английском флоте // Мир в новое врем»: Сбарнмк материалов Пятой конференция студентові аспирантов и молодых ученых «Мир в новое время». СПб., 2G03. С. 23-29; 10) Первые маучнаде учреждав*** жораихп ведомства Российской Империи: Морской комитет зл Государсгвеннын адмиралтейский деиаріакежсг //ІВауіеа *і техника: вопросы истории и теории. Материалы XXIV годичной конференции Санкт-Петербургско-гювтзелет»!* Российского национальною комитета но истории и философии науки it техники «Санкт-Петер»утм-ж шщтвзл наука» (23-27 июня 2003 г.) / Санкт-Петербургский научный центр Российской академии наук. CESL, 2005.. Выпуск XIX. С. 343-34&; і I) Российский морской офицерский корпус в шцкгвоваиие Екэпгерашы! 11 31 Вэдыдея Санкт-Петербургская ассамблея молодых ученык к специалистов; Анмотаияя раэяоэ г«я грянтжм Саикт*-Петербургскот конкурса 2003 г. для студентов, аспирантов и моюдых слециадоскш. СПо., 2305. С. 6; 2) Аа-мирал Александр Семенович Шишков. К 250-летию со дня рождения [Часть первая] // КЪртлк. Фіздї. і&?ош:я. Люди: Сборник статей. СПб., 2004. Вып. 3. С. 14-22; ІЗ) Историограф Российского флота адаиршн A. CL Шишков // Новый часовой: Русский военно-исторический журнал (Russian Military History Journal). СПб., 2004. Ш 15-16. С. 300-310.

Исследования проводились при финансовой поддержке Конкурсного центра фундаментального естествознания (КЦФЕ) — Конкурс грантов Санкт-Петербурга для студентов, аспирантов и молодых специалистов 2003 года (категория гранта — кандидатский проект, номер гранта — МОЗ-1. ІК-5) и Конкурс грантов 2004 года для молодых ученых и специалистов (категория гранта — кандидатский проект, номер гранта — M04-LIK-19), а таюте Федерального агентства по образованию — Конкурс 2004 года на соискание грантов для ішд-держки научно-исследовательской работы аспирантов вузов (вомер гранта — 04-1.2-144).

Национальный состав. Иностранные офицеры на русской службе

Характеристика национального состава морского офицерского корпуса представляется одним из важнейших аспектов истории флота в целом, однако степень изученности данной проблематики на настоящий момент оставляет широкое поле для исследований. В отечественной и зарубежной историографии преимущественно разрабатывались наиболее яркие биографии иностранных моряков, принятых в русскую службу в царствование Екатерины Кинсбергену94, Дж.-П. Джонсу95, Дж. Тревенину96 и некоторым другим. Появление означенных биографий в значительной степени было обусловлено наличием многочисленных источников личного происхождения, отчасти опубликованных, а отчасти до сих пор остающихся в рукописях, принадлежащих иностранным морякам, служившим в России. Богатое мемуарное и эпистолярное наследие их, которым исследователь располагает на настоящий момент, дополняет аналогичные, сравнительно немногочисленные, источники русского происхождения. Уже в XVIII веке появились первые публикации такого рода97, но большинство из них приходится на XIX столетие, когда были опубликованы журналы С. К. Грейга, веденные им во время первой русско-турецкой войны 1768-1774 годов и в бытность его командующим российским флотом в начале русско-шведской войны 1788-1790 годов98, записки Дж. Тревенина9 , многочисленные издания выдержали мемуары и переписка Дж.-П. Джонса100. Из неопубликованных источников следует отметить сочинение Б. Тиздеила, прослужившего в российском флоте более тридцати лет и незадолго до смерти составившего исключительно интересную и ценную автобиографию на английском языке, которая хранится в Отделе рукописей РНБ101.

Душевладение

В отношении дореформенной России размеры душевладения являлись одним из основных показателей благосостояния дворянина, и вместе с тем информация такого рода наиболее легко поддается учету и анализу. Несмотря на то, что Г. В. Калашников, рассматривая вопрос о материальном положении армейских офицеров, отмечает формальность подхода, при котором априори подразумевается непосредственная зависимость благосостояния от числа душ во владении, однако сам автор признает, что при анализе показатели душевладения представляются оптимальными. Действительно, прибыльность хозяйства зависела не только от количества людей, в нем занятых, но и от его отраслевой ориентированности, производительности труда крепостных, экономической конъюнктуры, климатических условий и прочих факторов. Г. В. Калашников приводит пример из обнаруженной им переписки двух офицеров со своими приказчиками, которая подтверждает вышесказанное. Так, благодаря удачной организации хозяйства, владелец 27 душ капитан В. Обухов получал с имения доход в 20-25 раз больше, нежели поручик И. Д. Калугин, имевший 96 душ, но благодаря то ли череде напастей, преследовавших его имения, то ли своекорыстию или хозяйственной беспомощности приказчика, едва сводивший концы с концами. Прочие выявленные факты также свидетельствуют об отсутствии в отдельных случаях указанной зависимости252. Однако материалы, содержащие точные сведения о размерах доходов офицеров, встречаются лишь эпизодически, вследствие чего не представляется возможным установить их в отношении всей совокупности служащих. Исходя из этого, следует признать, что сведения о душевладении, содержащиеся в послужных списках, являются единственным материалом для анализа внеслужебных доходов представителей офицерского корпуса в целом.

Вопрос об объективности данных о душевладении, содержащихся в списках, довольно сложен, поскольку их проверка в полном объеме также фактически невозможна. Между тем такая проверка не представляется излишней, поскольку сведения, сообщавшиеся офицерами, в свое время ей не подвергались, отчего списки зачастую содержат неточную информацию. Офицер мог либо умышленно неверно указать число принадлежавших ему душ, либо указать его в соответствии с последней по времени переписью, не имея сведений о произошедших с тех пор изменениях. Наконец, некоторые из учтенных лиц, не помнили точные объемы душевладения, хотя последнее относится к офицерам, имевшим крепостных в совладении или за родителями и не ведшим собственного хозяйства. Поскольку находившиеся на службе, особенно во флоте, дворяне довольно редко имели возможность посещать свои поместья и тем более не могли сами вести хозяйство, их весьма приблизительная осведомленность о его состоянии не выглядит удивительной.

Военно-учебные заведения, оконченные офицерами

В России до создания регулярной армии и флота подготовкой офицерских кадров по существу не занимались, и в дворянской коннице должности замещались по принципу родовитости. Редко встречаются наказы, в которых на первое место ставилось не происхождение, а профессионализм. Офицерские должности еще в первой половине XVII века не являлись чинами в современном понимании: это были лишь временные обязанности, возлагавшиеся на знатных дворян, исполнение которых прекращалось с завершением кампании. Стрелецкими полками также командовали родовитые дворяне, однако постоянную службу здесь они считали унизительной для себя337. Между тем организация армии и флота на регулярных основаниях и постепенное устранение из офицерского корпуса иностранцев были возможными лишь при условии создания системы подготовки национальных кадров, вследствие чего на начало XVIII столетия приходится период закладывания основ военного образования в России. В первую очередь это касается подготовки офицерских кадров для флота, которая виделась Петру I приоритетным направлением в данной сфере. На это указывает хотя бы то обстоятельство, что даже сеть «цифирных школ», созданная в первой четверти XVIII столетия, была изначально подчинена морскому ведомству .

Первая военно-морская школа в России была открыта в 1698 году в Азове. Известно о ней мало, однако ее выпускники служили как на Азовском, так и на Балтийском море . Несколько позднее, 14 января 1701 года, в Москве была основана Школа математических и навигацких, то есть мореходных хитростно наук учения340. Это учебное заведение выпускало не только офицеров во флот, но и гражданских чиновников. Правительство было принуждено допускать в школы недворян из-за большой потребности в командных кадрах, но постепенно разночинный элемент стал искореняться. Это проявилось уже в 1715 году, когда в Петербурге открылась Морская академия, а год спустя на ее базе была сформирована гардемаринская рота. Академия стала привилегированным узкосословным заведением, готовившим штаб- и обер-офицерские кадры; московская школа в свою очередь выпускала унтер-офицеров и подготавливала контингент для перевода в академию. В конце 1752 года в Петербурге открылся Морской шляхетный кадетский корпус, который вобрал в себя Московскую школу, Петербургскую академию, Гардемаринскую роту и Морскую артиллерийскую школу, открытую в 30-х годах. Директором корпуса был назначен один из лучших офицеров — капитан I ранга А. И. Нагаев, известный своими географическими исследованиями, преподавали в нем Г. А. Спиридов, X. П.

Похожие диссертации на Российский морской офицерский корпус в царствование Екатерины II

Петербургские старообрядческие общины и духовенство Русской православной церкви в царствование Екатерины IIКаменева Елена Айдоглыевна

Северокавказская политика России в царствование императрицы Екатерины IIСтеценко Наталья Константиновна

Формирование имперской политики России во второй половине XVIII в.: опыт политического взаимодействия Екатерины II и имперского пространстваИбнеева Гузель Вазыховна

Преобразование русского двора от Петра I до Екатерины IIАгеева Ольга Гениевна

Отношение элиты российского дворянства к государственной службе в период правления Екатерины IIКозлова Анна Александровна

Реформаторская политика Екатерины II в области городового законодательства, 1762-1796 гг.Лавринович Майя Борисовна

Политика Екатерины II в области уголовного праваБабкова Галина Олеговна

Культурное развитие Сибири в эпоху Екатерины IIХаит Надежда Леонидовна

Екатерина II и крымская проблема в 1762 - 1787 гг.Лупанова Марина Евгеньевна

Путешествия Екатерины II по России в контексте внутренней и внешней политики : 1763-1767, 1780-1787 гг.Бессарабова Нина Вячеславовна