Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Крымская проблема в политике Екатерины II до 1775 г.
1.1. Екатерина II как дипломат: роль во внешней политике России 31
1.2. Россия и Крым до середины XVIII века и польский вопрос 39
1.3. Екатерина II и русско-турецкая война 1768-1774 гг. 53
Глава II. Деятельность Екатерины II в борьбе России и Османской империи за Крым в 1775-1783 гг.
2.1. Русско-турецкие и русско-крымские отношения в 1775-1783 гг. 83
2.2. Роль Екатерины II в присоединении Крыма к Российской империи 104
Глава III. Крым в политике Екатерины II в 1783-1787 гг.
3.1. Деятельность Екатерины II по усилению военно-политического влияния России в Крыму в 1783-1787 гг. 141
3.2. Путешествие Екатерины II в Крым и начало второй русско-турецкой войны 146
Заключение 162
Список источников и литературы 171
Примечания 180
Приложения 201
- Екатерина II как дипломат: роль во внешней политике России
- Екатерина II и русско-турецкая война 1768-1774 гг.
- Роль Екатерины II в присоединении Крыма к Российской империи
- Путешествие Екатерины II в Крым и начало второй русско-турецкой войны
Екатерина II как дипломат: роль во внешней политике России
Царствование Екатерины II многие ее современники и последующие апологеты называли, и не без основания, «блистательной эпохой». Она была наделена умом и сильным характером. За короткое время безвестная София-Августа, принцесса маленького немецкого княжества Ангальт-Цербстского, нелюбимая жена наследника российского престола, стала под именем Екатерины II всесильной императрицей, повелительницей многих миллионов подданных.
С самого начала царствования Екатерина II твердо взяла в свои руки руководство внешней политикой и не выпускала его до конца своих дней. Кредо, которым руководствовалась императрица в своей дипломатической практике, она изложила в записке, опубликованной С. Соболевским: «Изучайте людей, старайтесь пользоваться ими, не вверяясь им без разбора»1. И сама никогда никому «не вверялась». Она была тонким, искусным дипломатом. Природные данные Екатерины развились в России, где ей приходилось лавировать между неврастеничным мужем, деспотичной Елизаветой и недалекой матерью.
Многие современники и биографы отмечали ее тонкий и проницательный ум, остроумие, природное обаяние, а также уравновешенность, хладнокровие, наблюдательность, умение слушать собеседника; обладала она и сильной волей.
В.О. Ключевский, строгий и компетентный критик царствования Екатерины II, отмечает ее самособранность, «находчивость в неожиданных затруднениях: ее трудно было застать врасплох, а при умении собираться с мыслями она быстро соображала, чего от нее требует минута». «В ее деятельности, - продолжает историк, - были промахи, даже крупные ошибки, в ее жизни остаются яркие пятна». Подробно изучив екатерининское время, разобравшись в закулисной механике «семирамидных чудес», Ключевский делает такой вывод. «... впечатление любимой пьесы не ослабляется знанием того, как, с какими усилиями и жертвами она разучивается и ставится»2.
Что же это за «яркие пятна», упоминаемые В.О. Ключевским? Эти «пятна» особенно бросаются в глаза при анализе внешней политики России, которую проводила императрица. Екатерина II обладала дипломатическим талантом, который позволял ей с успехом противостоять опытным противникам.
Даже после Петра I «международная улица России по-прежнему оставалась тесна,- отмечал главный внешнеполитический советник Екатерины Н.И. Панин, - ограничиваясь шведскими и польскими тревогами, да турецко-татарскими опасностями. Швеция помышляла об отместке и начиналась недалеко за Петербургом, Польша стояла на Днепре, ни одного русского корабля не было на Черном море, по побережью его господствовали турки и татары, отнимая у России южную степь и грозя ей разбойничьими набегами. Тяжелое чувство учеников, во всем отстающих от своих западных учителей, еще более удручало национальный дух»3.
К концу царствования Екатерины II Польши не существовало, южная степь превратилась в Новороссию, Крым стал российской губернией, земли в низовьях Днепра и Южного Буга были очищены от турецких захватчиков. Международный горизонт России расширился. Екатерина II умело создавала выгодные империи системы союзов и энергично вмешивалась во все важнейшие события международной политики. Успешно заключенный Кючук-Кайнарджийский мир в 1774 г., трудная победа над Швецией, Ясский мирный трактат 1791 г. - все это вехи дипломатических побед Екатерины II.
Конечно, нельзя при этом не учитывать, что вместе с императрицей трудились ею же тщательно подобранные талантливые помощники - Н.И. Панин, Г.А. Потемкин, А.А. Безбородко, A.M. Обресков, Я.И. Булгаков, Н.В. Репнин и другие. Все они действовали по предначертаниям Екатерины II, и именно она давала направление многим важным дипломатическим инициативам. Иными словами, ближайшее окружение императрицы - только исполнители, пусть и талантливые, на дипломатической сцене пьесы, автором которой была Екатерина П.
Свой особый свет на дипломатию Екатерины II бросают и ее, как правило, нестандартные «непродолжительные резолюции», щедро начертанные на многочисленных документах и почему-то до сих пор оставшиеся не исследованными историками. Известно, что кроме обычных вариантов таких утвердительных резолюций типа «быть по сему», «апробуется», «хорошо», «с Богом», Екатерина II предпочитала делать на полях деловых бумаг и более конкретные указания, уточняющие ту или иную мысль. Кроме того, в этих «непродолжительных резолюциях» еще заметен и своеобразный отпечаток личности их автора.
При Екатерине II стали применяться и некоторые новые методы дипломатической работы. Екатерина очень широко поставила дело политической пропаганды за границей. Эту цель преследовала, в частности, её собственная переписка с Вольтером, бароном Гриммом, Дидро и другими представителями «просветительской эпохи» . В век Просвещения политическую моду определяли философы. Дружить с ними было почетно даже для коронованных особ. Екатерина II быстро поняла всё значение дружбы или по крайней мере переписки, о которой бы все знали, с тем человеком, к чьему мнению прислушивалась вся просвещенная Европа.
Вольтер и другие европейские знаменитости должны были своим авторитетом укрепить её положение в глазах легитимных монархов и общественного мнения. А она так нуждалась в этом после осуществленного ею переворота и убийства Петра III. Екатерина рассчитывала (и она не ошиблась), что Вольтер прославит её и её царствование. Подчеркнутое внимание, лесть и деньги - оружие, которым очень умело пользовалась Екатерина II. Вольтер называл Екатерину Семирамидой. Императрица приобрела в патриархе философов самого ревностного приверженца, готового защищать её против всех, против турок и поляков, готового указывать ей самые блестящие цели. Екатерине даже приходилось сдерживать его слишком разыгравшуюся фантазию. (Вольтер едва ли не первый стал толковать о том, что Екатерина должна взять Константинополь, освободить его и воссоздать отечество Софокла и Алквивиада).
Тесные контакты завязала Екатерина и с Дени Дидро. Она купила у него его библиотеку за очень высокую цену, после чего оставила её у него в пожизненное пользование и назначила ему ещё 1 тыс. франков жалования как хранителю своих книг. Вольтер пришел в восторг от щедрости и благородства «Семирамиды».
После смерти Вольтера в 1778 г. Екатерина приобрела и его библиотеку, которая находится с тех пор в Санкт-Петербурге.
Д Аламбер рекомендовал Екатерине ещё одного известного корреспондента для переписки - барона Мельхиора Гримма, популярного в Европе писателя.
С того времени завязалась интенсивная переписка между ними по широкому кругу вопросов политической и литературной жизни. Дважды - в 1773-1774 гг. и 1776-1777 гг. Гримм гостил в Петербурге. До конца жизни Екатерины он оставался её верным приверженцем и исполнителем её поручений.
Вместе с тем Екатерина деятельно следила за заграничными изданиями, которые могли принести вред России или ей лично как императрице. Ей удалось остановить печатание книги Рюльера о перевороте 1762 г. По её поручению в Амстердаме был напечатан "Антидот" - опровержение на вышедшую в Париже книгу аббата Шапп д Отероша о России э и т.д.
К числу новых дипломатических приемов следует отнести и приглашение иностранных дипломатов к участию в поездках императрицы по России -например, в 1765 г. для осмотра водного пути из Балтийского моря на Волгу и в 1787 г. - в Крым6. То обстоятельство, что Екатерина отправилась в Южную Россию в то самое время, когда можно было ожидать разрыва с Турцией, которая не желала примириться с утверждением России на Черном море и в Крыму, придало её путешествию характер политической демонстрации. Это должно было возбудить страх и раздражение противников. А участие в этом путешествии австрийского императора Иосифа II скрепляло антитурецкий союз России и Австрии. Здесь, в непринужденной беседе с самой императрицей или с Г.А. Потемкиным, затрагивались, а нередко и разрешались сложные дипломатические вопросы. Французский посол Сепор в своих записках7 многословно рассказывает, как им использовались эти совместные поездки для пропаганды идеи франко-русской дружбы. Так, во время поездки 1785 г. была подготовлена почва для заключения франко-русского торгового договора8.
Екатерина II и русско-турецкая война 1768-1774 гг.
Новая русско-турецкая война началась. Официальным поводом к ней турецкая сторона объявила активную политику России в Польше. Однако главной причиной войны стало стремление Османской империи предотвратить дальнейшее усиление России в Северном Причерноморье и на Кавказе. Оттоманская Порта планировала сосредоточить войска у крепости Хотин на Днестре и нанести главный удар на Варшаву, взять ее и наступать двумя армиями на Смоленск и Киев. Третья турецкая армия с Северного Кавказа должна была наступать на Астрахань. Татарские отряды должны были сковать русские войска, расположенные на Украине. Генерал-губернатор Малороссии, президент Малороссийской коллегии П.А. Румянцев 17 октября 1768 года писал Екатерине II: «Собрание на границе многочисленных татарских и других войск, запасение магазей-нов и распоряжения при самом султанском дворе являют вид намереваемой против областей вашего императорского величества непременной войны»56.
Хотя с момента воцарения Екатерины II прошло более шести лет, Россия не была достаточно подготовлена к войне и вступала в нее без энтузиазма, тем более, что военные конфликты с Турцией вызывали неприятные воспоминания . Но Екатерина не испугалась известия о начавшейся войне. Она писала Вольтеру, что «Мустафа был к войне также мало подготовлен, как и мы»58. «Не знаю, есть ли у Мустафы (султана) ум, но имею основание думать, что он говорит: Магомет, закрой глаза! Когда он хочет предпринимать против соседей несправедливые войны, не имея к тому никакого повода. Если эта война будет успешна для нас, то я буду многим обязана Мустафе и его приверженцам, потому что они мне доставят славу, о которой я не помышляла» .
Русско-турецкая война, начавшаяся в 1768 году, была первой, которую вела Екатерина. И надо отдать должное императрице, она со свойственной ей энергией взялась за приготовления к войне. Деятельность императрицы в начальный период войны отличалась изумительной многосторонностью: ею были составлены вопросные пункты для обсуждения плана военных действий; она старалась вникнуть в подробности финансовой операции, вызванной потребностями войны, т.е. выпуска бумажных денег; заботилась о всех частностях отправления в Средиземном море флота и прочее60. «Я так расщекотала наших морских по их ремеслу, что они огневые стали...» «У меня в отменном попечении ныне флот, и я истинно его так употреблю, если Бог велит, как он еще не был»61, и пр.
Екатерина была уверена в успехе. Вслед за назначением П. А. Румянцева и A.M. Голицына командующими двумя армиями рескриптом от 5 ноября 1768 года, Екатерина писала И.П. Салтыкову: «Команды я поручила двум старшим генералам... если б я турок боялась, так мой выбор пал неизменно на лаврами покрытого фельдмаршала Салтыкова... Бог видит, что не я зачала. Не первый раз России побеждать врагов» .
18 ноября 1768 года был издан Манифест о начатии войны с Оттоманской Портой , в котором Екатерина, объявляя войну, высказала уверенность в ее успехе. В этот же день Екатерина писала И.Г. Чернышову в шутливом тоне: « Туркам с французами заблагорассудилось разбудить кота, который спал; я сей кот, который им обещает дать себя знать, дабы память не скоро исчезла... И вот разбудили спавшего кота, и вот он бросился за мышами, и вот вы кой-что увидите, и вот об нас будут говорить, и вот мы зададим звон, какого не ожидали, и вот турки будут побиты»64.
Указом 17 января 1769 года Екатерина учредила Совет при Высочайшем дворе на время войны . В него вошли виднейшие штатские и военные сановники: Н. Панин, 3. Чернышев, П. Панин, А. Голицын, Г. Орлов, А. Вяземский. В отличие от Елизаветы Петровны, лишь изредка навещавшей Конференцию при высочайшем дворе, Екатерина с удивительным старанием вникала во все детали. Многие ее распоряжения дают основание считать, что императрица постигла премудрости военного искусства и способна была давать различные советы66.
При императрице Екатерине, которая лично решала все основные вопросы внешней политики, Совет не мог играть большой роли67. На первом же заседании Совета Екатерина предложила его членам ответить на три вопроса: 1) какую надлежит вести войну - оборонительную или наступательную; 2) точно определить позиции, с которых вести наступательную операцию; 3) каково положение на прочих границах страны, оголенных ввиду расположения основных сил на юге. Совет единогласно высказался в пользу наступательной войны, причем цель ее определена была достаточно скромно: добиться права свободного черноморского мореплавания, для чего на побережье предполагалось соорудить порт и несколько крепостей.
В Петербурге полагали, что до весны 1769 года османы к активным боевым действиям не приготовятся, но просчитались. 27 января 1769 года 70-тысячное татарское войско крымского хана Крым-Гирея, отличавшегося воинственностью и ненавистью к русским, перешло границу России. Крымские татары сумели дойти только до Елисаветграда и Бахмута, где были остановлены и отброшены полками П.А. Румянцева. Захватив две тысячи пленных, татары ушли за Днестр, в Каушаны, где была устроена ханская ставка. Примечательно, что этот набег был последним набегом татар на российскую территорию.
С успехами и неудачами в войне были связаны не только судьбы стран, в ней участвовавших, но и судьбы правивших ими государей, не исключая и Екатерины. Война с турками стала первой широкомасштабной внешнеполитической акцией императрицы, узурпировавшей власть супруга. Неудачная война могла поколебать престиж Екатерины как внутри страны, так и за ее пределами . Однако военные действия русских армий опрокинули все расчеты недоброжелателей России.
В июле 1769 года русский корпус генерал-поручика Берга подошел к Сивашу у Генича для проведения глубокой разведки и сковывания татарских войск, находящихся в Крыму. В июле и сентябре 1770 года его корпус дважды подходил к Перекопу, угрожая татарским войскам, расположенным на Крымском полуострове.
В кампанию 1769 года армия под командованием П.А. Румянцева одержала первые победы, овладев Хотином, Яссами, Бухарестом, Азовом и Таганрогом и изгнав османов из Молдавии и Валахии. Узнав, что «вся Молдавия учинила нам присягу», Екатерина в письме к Бибикову шутила: «Новая молдавская княгиня вам кланяется»69. А получив известие о взятии в плен господарей Молдавии и Валахии в письме Румянцеву шутила: «Прошу вас при случае прислать самого визиря, или, если Бог даст, и самого султанского величества»70.
После одержанных побед Екатерина была уверена, что османы запросят мира, ибо в ответном письме Вольтеру, который сравнивал нападение Турции на Россию с походом Ганнибала против римлян, заметила, что «Карфагеняне имели дело с колоссом, который был в полной силе, тогда как мы стоим против слабого призрака, которого все части распадаются по мере того, как к ним прикасаешься» . В это время Екатерина признавалась, что у нее «на уме только война да война»72.
Екатерина не забывала арестованного Обрескова и проявляла большую заботу о его судьбе : рескрипт императрицы от 9 ноября 1768 года предписывал российским дипломатическим представителям ходатайствовать, чтобы иностранные дворы употребили перед турецкими властями «пристойное старание к освобождению резидента нашего Обрескова, дабы инако сей варварский обычай и в нынешнее просвещенное время возобновиться не мог»74. И в дальнейшем, она первым условием, которое должно предшествовать всяким переговорам с Портой Оттоманской о мире, ставила освобождение Обрескова .
16 октября 1769 года Екатерина направила генерал-аншефу П.И. Панину указ: «Мы заблагорассудили, не можно ли будет при настоящих войны обстоятельствах Крым и все татарские народы поколебать в верности Порте Оттоманской внушением им мысли к составлению у себя независимости ни от какого правительства и обещанием им в том с нашей стороны действительного вспо-можения» . Екатерина указывала П.И. Пашшу начать с ногайских орд. В места их кочевок были посланы русские эмиссары.
Роль Екатерины II в присоединении Крыма к Российской империи
Очевидно, что в настоящем исследовании невозможно не уделить внимания князю Г.А. Потемкину, его заслугам перед Отечеством и государыней.
Г.А. Потемкин - единственный фаворит Екатерины II, ставший государственным деятелем и пользовавшийся безграничным доверием императрицы до конца дней своих. Историк М. Ковалевский заметил: «Он самый прочный фаво-рит самой непостоянной из женщин» . Однако в роли фаворита Потемкин выступал всего два года. В последующие годы он прославился в другом качестве -стал вельможей, соратником императрицы.
В январе 1774 г. Потемкин по приглашению Екатерины прибыл в Петербург. В отличие от прежних фаворитов Потемкин, отличавшийся умом, неуемной энергией, способностью все схватывать на лету, быстро приобрел влияние при дворе. Его способности обнаружила не только императрица, но и наблюдательные дипломаты. Уже 15 марта 1774 г. прусский посланник в Петербурге граф Сольмс доносил в Берлин: «По-видимому, Потемкин сумеет извлечь пользу из расположения к нему императрицы и сделается самым влиятельным лицом в России»86.
Императрица, как известно, называла Потемкина своим учеником. Надо думать, что два года пребывания при дворе и были той школой, в которой талантливый и прилежный ученик постигал азы мудрости государственного мужа, набирался опыта и учился радеть о нуждах громадной империи.
Кратковременное пребывание Потемкина при дворе (1774-1776 гг.) оставило неизгладимый след как в жизни императрицы, так и в истории страны. Положение Потемкина при дворе было настолько прочным, что остается загадкой осуществленное им намерение оставить столицу и свою возлюбленную, чтобы отправиться в захолустье управлять наместничеством. Решение князя однозначно объяснить невозможно. Скорее всего князь уповал на то, что в Новороссии он приобретет возможность полностью выразить себя и реализовать свои талан-
ты государственного деятеля .
В марте 1776 г. императрица исхлопотала Потемкину у Иосифа II княжеское достоинство Священной Римской империи. Отныне Григорий Александрович стал величаться светлейшим. Потемкин приобрел не только этот титул, но и новое качество, и в Новороссию ехал не отверженный фаворит и не опальный придворный, а вельможа, облеченный доверием императрицы, которого на пути следования встречали и провожали едва ли не с царскими почестями. Екатерина, отправляя вельможу в дальний путь, не ошиблась в нем, когда считала его верным слугой, а Потемкин не ошибся в императрице, когда рассчитывал обрести в ней покровительницу, горячо поддерживавшую все его начинания и сохранявшую при этом дружбу и привязанность, но уже не как к фавориту, а как к соратнику. Новый этап во взаимоотношениях Екатерины II и Потемкина наступил весной-летом 1776 г., когда князь превратился в вельможу первой величины, соратника императрицы, фактического владыку огромной территории, которой он управлял и распоряжался формально именем самодержицы, а фактически по своему усмотрению.
Потемкин и Екатерина отдавали отчет в необходимости друг другу, они дополняли один другого. Князь никогда не забывал, что он всем обязан Екатерине. Она знала об этом и говорила, что он принадлежит не себе, а государству и ей, Екатерине. Она писала Потемкину в 1783 г.: «Жалею и часто тужу, что ты там, а не здесь, ибо без тебя я, как без рук»88.
Деятельность Потемкина на юге России охватывала четыре сферы, в каждой из которых он оставил заметный след. Главнейшей из них надлежит считать хозяйственное освоение Северного Причерноморья - заселение края, освоение новых городов, развитие земледелия на некогда пустынных землях; три другие - присоединение Крыма к России, создание военно-морского флота на Черном море и, наконец, руководство военными операциями в годы русско-турецкой войны 1787-1791 гг.
Из этих сфер наиболее сложной было освоение края, требовавшее неустанных повседневных забот, на первый взгляд дававших малозаметные результаты, но в конечном счете завершившихся блестящими успехами.
Потемкин был назначен губернатором Новороссийской губернии указом 31 марта 1774 г., то есть до заключения Кючук-Кайнарджийского мира. Напомним, что важность условий мирного договора определялась тем, что Россия с одной стороны утвердилась в Северном Причерноморье и обеспечила себе выход в Черное море, а с другой - обеспечила безопасность своих южных владений от набегов крымских татар, формально лишившихся поддержки Османской империи.
Задача Потемкина, ставшего с 1775 г. наместником Новороссии, в состав которой вошла, помимо Новороссийской губернии, вновь образованная Азовская, состояла в хозяйственном освоении обширной территории. Начинать надлежало с заселения ранее пустынного края. Результаты переселенческой политики Потемкина сказались довольно быстро: если к 1774 году население Новороссийской губернии составляло около 200 тысяч человек, то через два десятилетия (к 1793 г.) оно возросло более чем вчетверо и достигло 820 тысяч человек. Национальный состав поселенцев отличался крайней пестротой: русские, болгары, молдаване, греки, крымские армяне и др.89
С именем Потемкина связано возникновение в 1778 г. новых городов Херсона (главной базы строившегося Черноморского флота) и Екатеринослава, призванных закрепить славу императрицы в освоении края. Детищем Потемкина явились и такие города, как Никополь, Павлоград, Николаев и др.
Второй по важности акцией Потемкина можно считать его активное участие в присоединении к России Крыма. Вспомним, что судьба ханства была предрешена еще Кючук-Кайнарджийским миром, когда Крым был фактически окружен русскими владениями. У ханства оставался единственный путь связи с внешним миром - море, но крымцы не обладали морским флотом. Однако реализации плана присоединения Крыма к России пришлось ждать еще много лет.
Интерес Екатерины к присоединению Крыма искусно и энергично подогревал Потемкин. Однако там, где речь шла о славе, убеждать честолюбивую Екатерину предпринять решительные действия не было надобности, тем более что князь предложил перечень мер, способных сковать силы турок и удержать их от объявления войны: увеличить численность войск на западной границе с Турцией, а также на Кубани и Кавказе. Для экономической изоляции Османской империи Потемкин рекомендовал отправить в архипелаг флот с задачей воспрепятствовать доставке продовольствия из Египта и с островов. Вопрос о присоединении к России Крыма мы рассмотрим в следующей главе, отметив лишь, что Екатерина вполне оценила роль Потемкина в этой акции - он стал называться Потемкиным Таврическим, а в 1784 г. пожалован чином фельдмаршала и президентом Военной коллегии.
Следующая забота Потемкина состояла в хозяйственном освоении Таврической области, как стало называться Крымское ханство. Дело в том, что после Кючук-Кайнарджийского мира здесь осталась только треть прежнего населения - примерно 50 тысяч человек. Убыль была связана с отъездом части татар в Турцию, а части христиан - в Россию. Задача состояла в том, чтобы увеличить численность жителей Крыма за счет переселения туда государственных крестьян, отставных солдат, рекрутов, беглых крестьян, а также выходцев из Турции.
Князь Потемкин Таврический придавал огромное значение установлению дружеских контактов с местным населением. От командовавшего русскими войсками генерала Дебальмена он требовал, чтобы солдаты и офицеры «обращались с местными жителями как с собратьями своими», а у императрицы просил денег «на содержание некоторых мечетей, школ и фонтанов публичных»90. Не были забыты и интересы верхушки татарского общества.
Военно-административная деятельность Потемкина развернулась на двух поприщах: в качестве президента Военной коллегии и создателя военно-морского флота на Черном море. Потемкину принадлежит слава основателя Черноморского военно-морского флота. Первый линейный корабль «Слава Екатерины» был спущен на воду в 1781 году91. На верфях Херсона, Таганрога и Севастополя сооружались линейные корабли и фрегаты. В короткие сроки флот стал представлять грозную силу, которую Потемкин демонстрировал Екатерине во время ее пребывания в Севастополе. Князь облюбовал бухту близ татарской деревни Ахтиар и превратил гавань, лучше которой, по его мнению, не было во всем свете, в стоянку Черноморского флота, названную им Севастополем. Укреплять Севастополь Потемкин начал сразу же после присоединения Крыма к России.
Путешествие Екатерины II в Крым и начало второй русско-турецкой войны
Екатерина понимала, что мир не мог быть продолжительным. Присоединение Крыма к России было слишком тяжелым ударом, нанесенным Порте. Можно было ожидать разрыва тем более, что Россия не переставала наступать..
Одним из таких действий следует назвать знаменитое путешествие Екатерины II в Крым, предпринятое ею в январе 1787 г. К этому событию историки относились по-разному, но преобладало ироническое отношение к нему, особенно в советской историографии. Между тем, путешествие императрицы в Крым, на наш взгляд, было серьезной акцией, предпринятой русским правительством, со столь же серьезными последствиями. Официальная цель путешествия состояла в ознакомлении с результатами освоения обширных территорий, присоединенных к России. Эта главная цель дополнялась не менее важными задачами, прежде всего внешнеполитического плана: поездка носила демонстративный характер и должна была устрашить Турцию, убедить южного соседа, что утверждение России в Северном Причерноморье и Крыму носит характер не временной акции, а меры, рассчитанной на вечные времена. Поездка Екатерины имела и международное значение: в Крыму императрица должна была встретиться с австрийским императором и польским королем и продемонстрировать им русскую военную мощь.
Главным организатором путешествия стал Г. А. Потемкин. Светлейший князь хорошо знал вкусы и слабости императрицы, не жалел ни сил, ни средств, чтобы представить Новороссию, которой он управлял, в самом лучшем виде. Он развил бешеную энергию по благоустройству Причерноморья и Крыма. И для Екатерины это была не просто увлекательная прогулка, а хорошо продуманная политическая игра - надо было показать высокомерной Европе, чего достигла Россия на юге за короткий срок. В честь этого знаменитого Царственного похода русского двора с представителями европейских держав была выбита особая медаль с надписью, выбранной Екатериной: «Путь на пользу!», а казна отпустила на организацию поездки Екатерины в Крым 15 млн. руб."
Существует мнение, что картина русской жизни, представленная Екатерине и ее гостям, во многом не соответствовала реальной действительности, что она в значительной степени была результатом мистификации, созданной честолюбивым и находчивым Потемкиным. И до сих пор живет в нашем обиходе рожденное в те далекие времена и всем хорошо известное выражение «потемкинские деревни»20. Считается, что Потемкин якобы построил вдоль дороги грандиозные декорации, изображавшие несуществующие селения. На самом деле сами по себе декорации были обычными для любых придворных празднеств того времени и Потемкин декорировал реальные селения, но сделал это настолько пышно, что зрители стали сомневаться в подлинности даже того, что существовало на самом деле. Но ведь так поступали и поступают всегда в ожидании гостей, тем более - высоких. Легенда о «потемкинских деревнях», созданная на Западе сразу же после завершения путешествия императрицы , так легендой и осталась. Ничего подобного князь Потемкин, при всей своей изобретательности, не придумал, да и придумать не мог. А понятие «потемкинские деревни» сделалось нарицательным, обиходным - как символ показного благополучия.
Но если бы Потемкин понастроил только «потемкинские деревни», Европа и не толкала бы Турцию на войну с Россией, - война была неизбежна именно потому, что враги России не могли смириться с основательным укреплением России на берегах Черного моря. «Потемкинскими деревнями» никого не запугаешь, а вот потемкинская Новая Россия внушала страх неприятелям. Правильнее будет сказать, что Потемкин разворачивал в Причерноморье грандиозный макет будущей Новой России, и современники (если они, конечно, не были заклятыми врагами Потемкина) именно так и понимали его стремления21.
Но что там разукрашенные селения?! Взору путешественшжов открылись чудесные города. О Херсоне Екатерина с восторгом писала барону Гримму: «Херсону нет еще и осми годов от роду, между тем он уже может считаться одним из лучших военных и торговых городов империи: все дома выстроены из тесаных камней; город имеет шесть верст в длину, его положение, почва, климат бесподобны, в нем по меньшей мере от десяти до двенадцати тысяч жителей всяких наций; в нем можно достать все, что угодно, не хуже Петербурга» .
Не обошел вниманием Херсона - первенца городов, основанных Потемкиным, - и граф Сегюр: «Мы увидели почти уже законченную крепость, казармы на 80.000 человек, адмиралтейство со всеми принадлежностями, арсенал, заключавший в себе до 600 орудий, два военные корабля и фрегат, снаряженные к спуску, публичные здания, воздвигаемые в разных местах, несколько церквей прекрасной архитектуры, наконец целый город, уже торговый, с 2000 домов и лавками, полными греческих, константинопольских и французских товаров; в гавани его заходило и стояло до 200 купеческих судов» .
Словом, одной рукой Потемкин надежно опоясывал крепостями Черное море, а другой - открывал настежь ворота для торговли. Примечательно, что Потемкин, проявлявший неустанно заботу о повседневном распространении торговли и в империи и за ее пределами, настаивал в то же время на полном упразднении «за ненадобностью» Коммерц-Коллегии.
Екатерина выехала из Херсона 17 мая и через два дня вступила на землю Крыма. «Монархиня, - повествует Сегюр, - пожелала, чтобы во время ее пребывания в Крыму ее охраняли татары, презиравшие женский пол. Этот неожиданный опыт доверчивости удался, как великий отважный подвиг» .
21 мая карета императрицы остановилась в Бахчисарае. «Там мы,- хвасталась она Гримму,- вышли прямо в дом ханов, там мы помещены между минаретами и мечетями, где кричат и молятся, поют и вертятся на одной ноге пять раз каждые 24 часа»23.
Французский дипломат Сегюр, сопровождавший Екатерину в путешествии, нашел, что императрица, проведя в Бахчисарае пять дней, осталась крайне довольной: «В ее глазах светилась радость по поводу того, что она заняла трон ханов, которые некогда были владыками России» .
Потемкин удивил Екатерину еще одним своим творением - в Кинбурн-ской гавани он основал порт Севастополь. Здесь уже существовал город с укреплениями, госпиталями, четырьмястами домами, адмиралтейством и сильным гарнизоном. Но главной достопримечательностью нового города был флот: на рейде Севастопольской бухты стояло 15 линейных кораблей, которые Екатерина в сопровождении свиты отправилась осматривать на шлюпках. «Императрица, - записал Сегюр,- находится в восторженном состоянии по поводу всего, что она видит и при мысли о новой степени величия и могущества, на которую она возводит Русскую империю». Восторгалась увиденным не только императрица, но и ее иностранные спутники. Так, Сегюр, восхищаясь Севастополем, заметил: «Нам казалось непостижимым, каким образом в двух тысячах верстах от столицы в недавно приобретенном крае Потемкин нашел возможным воздвигнуть такие здания, соорудить город, создать флот, утвердить порт и поселить столько жителей. Это действительно был подвиг необыкновенной деятельности»27. В письме великому князю Константину Павловичу 28 мая 1787 года Екатерина писала о Севастополе: «... здесь мы нашли 15 кораблей и фрегатов военных на море; тут вспомнили мы, что до Петербурга было верст тысячи полторы, а до Царьграда сутки двое морем»28. Австрийский император Иосиф II писал фельдмаршалу Ласси, видя такое быстрое развитие новой гавани России: «Вообразите себе, что за мысли при этом должны явиться в голове моего товарища султана; он постоянно в ожидании того, что эти молодцы беспрепятственно придут и разобьют громом своих пушек окна его дворца. Императрица в восхищении от такого приращения сил России»29.
Екатерина действительно была в восторге от увиденного, от мысли о новой степени величия и могущества, на которую она возведет Российскую империю.
Императрица наблюдала морские учения. Увиденное окончательно рассеяло все сомнения о целесообразности присоединения Крыма и укрепило веру в таланты и крайне полезную деятельность своего ученика, как она называла Потемкина. Своими наблюдениями она поделилась с московским губернатором П.Д. Еропкиным: «Весьма мало знают цену вещам те, кои с унижением бесславили приобретение сего края. И Херсон и Таврида со временем не только окупятся, но надеяться можно, что если Петербург приносит восьмую часть дохода империи, то вышеупомянутые места превзойдут плодами бесплодных мест. Кричали и против Крыма и отсоветовали обозреть самолично сюда приехавши, ищу причины такова предубеждения нерассудства сим приобретением исчезает страх от татар, которых Бахмут, Украина и Елизаветград поныне еще помнят... Сегодня вижу своими глазами, что я не принесла вред, а величайшую пользу своей империи»30.
Таким образом, богатство и производительные силы степного края, быстрое развитие новопостроенных городов, множество военных снарядов и припасов, значение новых крепостей, многочисленность войск, сила и блеск нового флота, роскошь и прелесть великолепной природы в Крыму - все это не могло не произвести благоприятного впечатления на императрицу, все это должно было обезоружить противников светлейшего князя и в то же время дать всему миру высокое понятие о размерах средств, которыми располагала Россия.
