Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I РОССИЯ И ТУРЦИЯ НАКАНУНЕ ВОЙНЫ 1672-1681 ГГ. 23
1.1. Предыстория конфликта 23
1.2. Военный потенциал османской империи и российского государства во 2-й пол. ХVII в.: сравнительный анализ 47
ГЛАВА II РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА 1672-1681 ГГ.:
2.1. Начало войны. боевые действия русских войск казаков под азовом и в северном причерноморье 81
2.2. Русско-украинские войска в боях на правобережной украине развитие русского военного дела на первом этапе русско-турецкой войны 1672-1681 гг. 93
ГЛАВА III РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА 1672-1681 ГГ.:
3.1. Развитие русского военного дела на втором этапе русско-турецкой войны 1677-1681 гг. чигиринские походы 109
3.2. Военные преобразования федора алексеевича на завершающем этапе Русско-Турецкой войны 136
Заключение 165
Список источников и литературы 174
- Предыстория конфликта
- Начало войны. боевые действия русских войск казаков под азовом и в северном причерноморье
- Развитие русского военного дела на втором этапе русско-турецкой войны 1677-1681 гг. чигиринские походы
Введение к работе
Актуальность исследования объясняется прежде всего недостаточной разработанностью военно-исторической тематики в отечественной историографии в целом и в частности тех проблем, что связаны с развитием русского военного дела во 2-й пол. ХУЛ в. С легкий руки историков XIX в. в отечественной историографии надолго утвердилось пренебрежительное отношение к московскому военному делу и войску как к нечто примитивному, архаичному, отсталому. Следы этой традиции просматриваются и по сей день1.
Связано складывание этой негативной традиции было, очевидно, как с обшим невниманием к изучению вопросов, связанных с историей русского военного дела допетровского периода, так и с неразработанностью источни-ковой базы проблемы. Эта традиция по наследству перешла советской историографии, и лишь в последние десятилетия отношение к данному вопросу стало постепенно изменяться в лучшую сторону. Целая серия работ, вышедших в конце минувшего и в начале нынешнего столетия, основанных как на новой интерпретации хорошо известных источников, так и на новых, ранее не вводившихся в научный оборот материалах, позволила иначе посмотреть на историю развития военного дела допетровской России и дать другую, более высокую оценку2.
Вместе с тем нельзя не сказать и о том, что, по существу, после долгого забвения изучение этой обширнейшей проблемы только-только начинается. Далеко не все темы и проблемы основательно раскрыты и рассмотрены. Это оставляет достаточно широкий простор для исследования, тем более учиты-
' См., например: Седов П-В. Закат Московского царства. Царский двор коица XVII века. СПб., 2006. С. 111, 112,286,290,318.
2 См., например: Курбатов О.А. Органнзацгш п боевые качества русской пехоты «нового строя» накануне и в ходе русско-шведской войны 1656-1658 годов // Архив русской истории. Вып. 8. М., 2007; Лобіш А.Н. Полковая артиллерия в царствование Михаила Федоровича (1613-1645 гг.) // Исследования по истории средневековой Руси. Сб. ст. в честь 80-летия Ю.Г. Алексеева. СПб., 2006; Малов А.В. Московские выборные полки солдатского строя в начальный период своей истории 1656-1671 гг. М., 2006; Пснской В.В. От лука к мушкету. Вооруженные силы Российского государства во 2-й половине XV - XVII вв.: проблемы развития. Белгород, 2008. и др.
вая имеющийся и непреходящий в современном российском обществе устойчивый интерес к истории русской армии как одного из важнейших государственных институтов.
Одной из таких тем, явно недостаточно изученных как в отечественной так и зарубежной историографии, является история первой русско-турецкой войны, начавшейся при Алексее Михайловиче, а завершившейся при его сыне Федоре. Между тем эта проблема представляет сегодня не только исторический интерес, но имеет и практическое звучание, и общественно-политическое.
Практическая значимость поднятого нами вопроса связана прежде всего с насущной проблемой реформирования современных российских воору-женных сил. На рубеже 70-х - 80-х гг. ХУЛ в. вооруженные силы Российского государства находились на пике своей мощи. Проводившаяся на протяжении нескольких десятков лет правительствами Михаила Федоровиче и в особенности Алексея Михайловича политика военных реформ дала отличные результаты. Новое войско, сочетавшее в себя элементы как старомосковской военной системы, так и новой, основанной на адаптации к русским условиям последних новинок западноевропейской военной науки и практики3, прошло испытание огнем в многолетней войне с Речью Посполитой и устояло в прямом противоборстве с армией Османской империи, первоклассной военной державы того времени. Представляется, что тщательное изучение опыта этих реформ как успешного сочетания старины и новизны, применения передового военного опыта к конкретным русским условиям было бы не лишним при разработке современной военной реформы, подвергающейся серьезной критике.
Общественно-историческая значимость проблемы связана прежде всего с современным состоянием российско-украинских отношений, находящихся в последние годы не в самом лучшем состоянии. Объективное, чест-
3 Прекрасное образиое описание этой военной машины дал московский посланник И.И. Чемоданов в беседе с герцогом Кознмо Мсднчи. См.: Древняя Российская Вшшюфнка. 4. IV. М, 1788. С. 192-193.
ное изучение истории этих взаимоотношений в прошлом, напоминание о совместной борьбе русских и украинцев против крымско-турецкой агрессии могли бы сыграть свою положительную роль в восстановлении дружественных и добрососедских отношений между Россией и Украиной.
Нельзя не отметить также уважение к ратным подвигам наших предков, правильное понимание геополитических интересов Российского государства, гордость за боевую славу русского оружия - это и есть составная, неотъемлемая часть того исторического фундамента, на котором будет строиться консолидация российского общества.
Все эти обстоятельства и обуславливают актуальность выбранной нами проблемы.
Степень научной разработанности проблемы. Историографию исследуемой проблемы можно условно разделить на три основных группы. Первую составляют исследования, посвященные военным реформам 2- половины 50-х - начала 80-х гг. XVH в., вторую - военным действиям русской армии в ходе русско-турецкой войны 1672-1681 гг. Естественно, поскольку война есть продолжение политики другими средствами, то третью группу составляют работы, анализирующие развитие русско-турецких отношений во 2-й половине ХУП в. и в целом международных отношений в Юго-Восточной Европе и бассейне Средиземноморья в рассматриваемый период времени.
Анализируя первую группу работ, нетрудно заметить, что в ней прослеживается постепенная эволюция взглядов историков на сущность и результаты военных реформ, предпринимавшихся при Алексее Михайловиче (1645-1676 гг.) и Федоре Алексеевиче (1676-1682 гг.). Абстрагируясь от частностей, коротко этот путь можно охарактеризовать как смену всей системы взглядов - от признания этих реформ неудавшимися, не давшими нужного эффекта до оценки их как вполне успешных и создавших необходимые условия для военных реформ Петра Великого.
Одним из первых историков-профессионалов, затронувшим в своих научных изысканиях проблемы истории вооруженных сил Российского государства в XVII в., стал И.Д. Беляев4. В этих двух работах историк впервые в исторической науке рассматривает вооруженные силы допетровской России. Но аналитическая часть его работ смотрится значительно слабее, многие выводы устарели или просто ошибочны.
В дальнейшем исследования по рассматриваемой проблематике вели преимущественно историки-военные. Оживление интереса с их стороны к истории военного дела допетровской России напрямую было связано с политическим курсом эпохи Александра Ш и противостоянием в русской военно-исторической науке двух течений, двух школ - «академической» и «русской». «Академисты» Г.А. Леер, П.А. Гейсман, П.О. Бобровский, Н.С. Голицын доказывали, что существует некая «столбовая дорога» в развитии военного дела и военного искусства. Исключительно по этой схеме развивалось военное дело западноевропейских государств. В России же произошло временное, связанное с внешними обстоятельствами уклонение с этой «столбовой» дороги и возврат на нее при Петре Великом. В целом же историки этой школы полагали, что развитие военного дела и искусства в России в допетровскую эпоху было связано с процессом постоянного заимствования основных принципов военного устройства на Западе.
Представители «русской» школы, крупнейшими из которой являлись Д.Ф. Масловский, А.З. Мышпаевский, Н.П. Михневич и в меньшей степени А.К. Пузыревский, напротив, утверждали, о наличии в России самобытной военной системы, а степень западного влияния на ее становление и последующее развитие определяли, как правило, как незначительное5.
4 См.: Беляев И.Д. О русском войске в царствование Михаила Федоровича и после его, до преобразований, сделанных Петром Великим. М., 1846; его же. О сторожевой, станичной н полевой службе на Польской ук-ранне. М., 1846.
См., например: Гсіісман П.А. Война, ее значение в жизни народа и государства. СПб., 1896; Бобровский П.О. Переход России к регулярной армии. СПб., 1885; Масловский Д.Ф. Записки по истории военного искусства в России 1683-1762 гг. Вып. 1. СПб., 1891; его же. Поместные войска русской армии в XVH столетии. Б.м. Б.г; Михневич HJL Стратегия. Кн. 1. СПб., 1911.
Вместе с тем и та, и другая школы так или иначе сходились («академическая» в большей, «русская» - в меньшей) в негативной оценки опыта военного строительства, что был накоплен русскими в допетровский период. Связано это было, по нашему мнению, прежде всего с недостаточно разработанной источниковой базой и своего рода европоцентризмом, ггоисущим отечественной исторической науке того времени.
Нельзя сказать, что в стороне от изучения истории русского военного дела остались историки гражданские. В конце XIX - начале XX вв. ряд вопросов развития военного дела в России XVII получили освещение в фундаментальных трудах таких видных корифеев отечественной исторической мысли, как СМ. Соловьева, В.О. Ключевского, П.Н. Милюкова и др., не оставивших без внимания военно-историческую проблематику. Однако, как было отмечено выше, их анализ уровня развития военного дела России во 2-й пол. XVII в., с точки зрения сегодняшнего состояния военно-исторических знаний, устарел. В меньшей степени, правда, это относится к П.Н. Милюко-
ву6.
После 1917 г. длительное время изучение истории военного дела допетровской эпохи не возобновлялось. В дальнейшем появление новых исследований было напрямую связано с ситуацией в мире. Нарастание международной напряженности, четко обозначившееся уже в нач. 30-х г. и переросшее затем во Вторую мировую войну, которая позднее плавно перешла в «холодную» войну между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции, выдвинули новые идеологические требования возрождения великодержавного патриотизма и доказательства самобытности русского военного дела. Именно в конце 30-х - начале 50-х гг. XX в. появились такие ставшие классическими работы, как исследования С.К. Богоявленского, А.А. Зимина, Ф.И. Калинычева, А.В. Чернова и другие7. Причем именно А.В. Чернов,
6 См.: Милюков ПН. Очерки по нсторші русской культуры. Ч. 1. М, 1918. С 150-157.
7 Богоявленский С.К. Вооружение русских войск в XVI-XVH вв. // Исторические записки. № 4.1938; Зимин
А. А. К истории военных реформ 50-х гг. XVI в. // Исторические записки. № 55. 1956; Чернов А.В. Строи-
впервые в противовес устоявшемуся мнению о появлении регулярной армии при Петре Г, утверждал, что большая часть русской армии в период 1630-1680-х годов была переведена на регулярную (относительно своего времени) основу обучения и комплектования.
Эту тенденцию, впрочем, неожиданно почти заглохшую, попытался продолжить в 70-х гг. XX в. П.П. Епифанов и ряд др. историков8. Вместе с тем нельзя не отметить и сохранение старых взглядов, сторонником которых можно считать Е.А. Разина, автора неоднократно переиздававшейся многотомной «Истории военного искусства»9.
Ситуация изменилась к лучшему в конце XX - начале XXI вв., когда в отечественной историографии четко обозначилось течение, основоположником которого можно считать А.В. Чернова. В исследованиях этих лет введен в научный оборот широкий круг архивных источников, впервые задействованных историками. Это позволило поднять на новый качественный уровень освещение развития армии в России XVII века. Так, А.В. Малов в своей фундаментальной монографии, посвященной выборным солдатским полкам, пришел к выводу, что эти полки вполне могут считаться ядром регулярной армии10. Диссертационное исследование О.А Курбатова на примере Новгородского разряда рассматривает основные аспекты политики правительства по преобразованию старомосковской конницы «сотенной» службы на новых началах в рамках военных реформ 1650-х - 1660-х гг.11. В диссертационном ис-
тсльство вооруженных сіні русского государства в XVII всіх (до Петра I). Дне...д-ра. нет. наук М., 1949; Он же. Вооруженные силы Русского государства в XV-XVII вв. М., 1954; Бескровный Л.Г. Очеркп по нс-точнпковеденгао военной псторіш Россші. М. 1957; Кашшычев Ф.И. Правовые вопросы военной организации Русского государства второй половины XVII века. М., 1954. и, др.
8 См., например: Епифанов П.П. Оружие и снаряжение. Крепости. Войско и военная организация // Очерки
русской культуры XVI века. 4. 1. М., 1976; Загоровекпц В.П. Белгородская черта. Воронеж, 1969; Он же.
Изюмская черта. Воронеж, 1980; Лсвьікші А.К. Пушечный наряд н пушкари во второй половішс XVII в. в
России (По материалам южно-русских городов). Дне. ...канд. ист. наук. М, 1985. и др.
9 См., например: РазинЕ.А. История военного искусства. Т. Ш. СПб., 1994.
10 Малов А.В. Московские выборные полки солдатского строя в начальный период своей истории. 1656-1671
гг. М, 2006.
11 Курбатов О.А. Из истории воеииых реформ в России во 2-й половине XVH в. Реорганизация конницы на
материалах Новгородского разряда 1650-х- 1660-х гг.: Автореф. дне. ...канд. нет. наук. ML, 2003.
следовании Д.Д. Молчанова были проанализированы основные аспекты военных реформ в ходе русско-польской и русско-шведской войны 1654-1667 и 1655-1660 гг., В.В. Пенской предпринял успешную попытку «ввести» развитие русского военного дела в общее течение его изменений в Евразии в позднем Средневековье - раннем Новом времени, использовав разработанную британскими историками М. Робертсом и Дж. Паркером концепцию «военной революции»13.
Давая характеристику результатам их исследований, можно сказать, что, по мнению этих исследователей, в результате преобразований, проведенных при Михаиле Федоровиче и в особенности при Алексее Михайловиче, русское военное дело и вооруженные силы в 70-х - начале 80-х гг. вполне соответствовали требованиям своего времени и практически ни в чем не уступали уровню развития военного дела в сопредельных странах.
Этот вывод обосновывается еще и результатами двух крупнейших войн, в которых пришлось участвовать России во 2-й половине XVII в. -войне с Речью Посполитой (1654-1667 гг.) и русско-турецкой войне 1672-1681 гг. Между тем нетрудно заметить, что в отечественной историографии до сих пор нет комплексного исследования, что сочетало бы в себе освещение как хода военных реформ, так и проверки их результатов пршсгикойм.
Оба этих конфликта, тесно связанных друг с другом, к сожалению, так и не стали до сих пор предметом пристального внимания отечественных историков, хотя сказать, что вопросы, связанные с историей этих двух войн, их не интересовали, нельзя. Однако если первой войне повезло несколько боль-
и Молчанов Д.Д. Реформы н военные кампания русской армтш ІП четверти XVII в.: Автора]), дне. ...канд. пет. паук. М., 2007.
13 См., например: Roberts М. The Military Revolution, 1560-1660 II Roberts M. Essays in Swedish History. L., 1967. P. 195-225; Parker G. The "Military"Revolution," 1560-1660 - a Myth? II The Journal of Modem History. Vol. 48. № 2 (June 1976). P. 195-214; Пенской В.В. Военная революция в Европе и вооруженные Сплы России второй половины XV-XVni вв.: от дружины к регулярной армии. М, 2004. и др.
'4 Некоторым подобием такого исследования может служить давно уже ставшая раритетом работа Е.Д. Ста-шевского о русской армии в Смоленской войне 1632-1634 гг. (Сташевскпй Е.Д. Смоленская война 1632-1634. Организация и состояітс Московской армнп. Киев, 1919).
ше (поскольку она была связана с историей вхождения Украины в состав России), то этого нельзя сказать о войне второй.
Основная масса работ, так или иначе касающихся истории этого первого серьезного русско-турецкого конфликта, носит описательный характер. В особенности это касается историков 2-й половины XIX в., эпохи, когда происходило количественное накопление исторического знания в России. К такого рода работам молшо отнести такие исследование, как «История Малой России» Д.Н. Бантыш-Каменского (и ряд других его публикаций)15, ряд монографий Н.И. Костомарова16, ставшее классическим исследование по истории Крымского ханства В.Д. Смирнова17. Собственно военной истории этого события касались Н.И. Косиненко и А. Попов18.
Трудами этих первопроходцев был обозначен круг проблем, связанных с историей русско-турецкой войны 1672-1681 гг., намечены и основные пути их разрешения. Однако вместе с тем нельзя не отметить и определенные недостатки и ошибки, допущенные историками, что было связано с использованием ими преимущественно достаточно субъективных нарративных источников. Прежде всего это касается традиционной для того времени невысокой оценки боеспособности русских вооруженных сил и ошибочной хронологии конфликта.
Из советских историков, исследовавших историю этого конфликта, необходимо назвать, конечно, Н.А. Смирнова и АА. Новосельского19. Опираясь на расширенную, главным образом за счет привлечения архивных материалов, источниковую базу, они в ряде вопросов сумели продвинуться существенно вперед в исследованиях проблем, связанных с историей русско-
15 Батъпл-Каменский Д.Н. Исторня малой России. Ч 1-3. М., 1842; Он лес. Источники Малороссийской ис
тории. М., IS58. Ч. 1-2.
16 Костомаров Н.И. Руина. Мазепа. Мазешшцы. М, 1995; Он же. Русская история в жизнеописаниях ее глав
нейших деятелей. Т. 2 Ростов-на-Дону, 1997.
17 Смирнов В.Д Крымское ханство под верховенством оттоманской Порты до начала XVIII в. СПб., 1887.
18 Косиненко Н.И. Первая русско-турецкая война семилетняя война. Чигиринские походы 1677-1678 г. СПб.,
1911; Попов А. Турецкая война в царствование Федора Алексеевича // Русский вестник. 1853. Т. 8.
19 Смирнов Н. А. Россия и Турция в XVI-XVII вв. М., 1946. Т. П.; Водарскнй Я. Е., Нобоссльскіш А. А. Ме
ждународное положение Русского государства и русско-турецкая война 1676-1681 гг. // Очерки истории
СССР. Период феодализма. XVII век. М., 1955.
турецішй войны 1672-1681 гг. Вместе с тем ряд серьезнейших вопросов, и прежде всего связанных с хронологией этого конфликта, не получили в этих исследованиях правильного освещения. И главный недочет этих работ заключается в том, что основной упор в освещении этой войны был сделан на знаменитые Чигиринские походы 1677-1678 гг., что, на наш взгляд, не является верным, так как только этими годами боевые действия в ходе русско-турецкой войны не ограничивались.
В отечественной историографии конца XX - начала XXI вв. изучение этой темы не было предано забвению. Однако сам конфликт находился все же, как правило, на периферии их научных интересов и рассматривался как составная часть общеисторического фона, на котором развивалась политическая история Российского государства и отчасти Османской империи 70-х -начала 80-х гг. XVII в. К такого рода исследования можно отнести работы Г.А. Санина, П.В. Седова, Ю.А. Петросяна, М.С. Мейера20. Несколько особняком стоит несколько статей А.П. Богданова. В них он, поддерживая точку зрения В.П. Загоровского, предложил пересмотреть датировку русско-турецкой войны и выдвигает ряд парадоксальных тезисов (например, о существовании тайного плана сдачи Чигирина, призванного ускорить завершение этой войны)21.
Не остались в стороне от проблемы и современные украинские историки. Однако молодая украинская историческая наука, переживающая сложный и болезненный период становления и обретения своего лица, страдает излишней политизированностью и поспешностью в выводах. Это ведет к определенной тенденциозности, порой проявляющейся в явной антирусской и ан-
Сашпг Г.А. Отпошсшш России п Укралпы с Крымским ханством в середине XVII века. М., 1987; Седов П.В. Оборона Чигирина в 1677 г. // Российское государство в XTV - XVII вв. Сборник статей, посвященный 75-летию со дня рождения Ю.Г. Алексеева. СПб.. 2002. С. 484-508; Петросян Ю.А. Османская империя: могущество и гибель. М.,1990; Мснср М.С. История Турции в средние века п повес время. М., 1990. 21 См. например: Богданов А.П. Московская публицистика последней четверти XVII века. М., 2001; Он же. Неизвестная войпа царя Федора Алексеевича //Воеішо-псторпчсский журнал. 1997. № 6. С. 61-71.
тироссийской направленности . Лишена указанных недостатков монография В.Н. Зарубы . Она представляет собой попытку комплексного исследования участия украинского казачества в русско-турецких конфликтах последней четверти XVII в., основанной на широком использовании как нарративных, так и архивных материалов. Однако и эта работа не лишена недочетов - в частности, автор, датируя войну 1676-1681 гг., подробно рассматривает ход боевых действий на Украине в 1672-1675 г., вероятно, не считая их связанными с последующими сражениями.
Подводя общий итог всему вышесказанному, отметим, что хотя историками предыдущих поколений и была проделана большая работа по изучению проблем, связных с историей русско-турецкой войны 1672-1681 гг., тем не менее, очевидно, что многие исследования не лишены ошибок и неточностей, причем порой весьма серьезных. Между тем использование новых данных, расширение источниковой базы позволяет пересмотреть ряд устоявшихся воззрений и выводов, полученных ранее.
Источниковую базу исследования составили материалы архивных фондов, а также опубликованные документы и мемуары.
Основной комплекс архивных документов, часть из которых впервые вводится в научный оборот, представлен материалами 210 фонда Российского государственного архива древних актов (РГАДА), в котором отложились материалы Разрядного приказа (дела Белгородского, Севского и Московского столов). В книгах и столбцах Белгородского, Севского и Московского столов накоплен значительный материал по истории русских вооруженных сил, как во время русско-турецкой войны, так и в период военных реформ в армии. В частности, именно данные Севского стола позволяют подвергнуть сомнению ставшую традиционной привычную датировку первой русско-турецкой вой-
22 Смолин В.„ Степанков В. Правобережная Украина в второй половине XVTI-XVITI столетия. Киев, 1993;
Мсльнпк Л.Г. Лсвобсрсжпая Украппа периоду стабилизации 1669-1707 годов. Киев, 1995; Горобсц В.М.,
Стрункевнч O.K. Україшско-росспйскис политические отношения во второй половіте ХУП-ХУШ столе
тия: характер, этапы //Украинский исторический журнал. 1997. №1. С. 22-42.
23 Заруба В.Н. Укранпское казацкое войско в борьбе в борьбе с турецко-татарской агрессией (последняя чет
верть XVII в.) Харьков, 1993.
ны . Использованные материалы Белгородского стола содержат целый ряд важных документов, в том числе росписи войск, переписку воевод с Москвой, в которой отразился ход компаний русско-турецкой войны 1672-1681 гг.25, правительственные постановления по переустройству вооруженных сил и пр. . Взятые в комплексе с материалами Севского и Московского столов , они позволяют представить картину войны во всей ее полноте.
Дополнительные штрихи к этой картине позволяют сделать материалы других фондов РГАДА: фонд 79 - сношения России с Польшей, освещающий вопросы дипломатических отношений двух государств; фонд 89 - сношения России с Турцией, рассматривает дипломатическую активность, переговоры о мирном договоре между Россией и Османской империй, указы и грамоты турецкого султана Магомета IV; фонд 111 - Донские дела, содержит сведения по Азовского театру военных действий; фонд 124 - Малороссийские дела; фонд 229 - Малороссийские приказ (по своему составу материалы последних двух фондов в определенной степени дублируют друг друга, включая в себя тексты различных царских указов, документы о ходе военных действиях, универсалы украинских гетманов, челобитные украинских городов и пр.).
Целый ряд документов, представляющих большой интерес для тех, кто интересуется историей русско-турецкой войны 1672-1681 гг., содержится в сборниках документов, что были опубликованы в XDC в. Наиважнейшие материалы из опубликованных источников находятся в «Актах относящиеся к истории Южной и Западной России», собранных и изданных Археографической комиссией под редакцией Н.Й. Костомарова28. Данные этого сборника
21 Российский государственный архив древних актов (Далее: РГАДА). Ф. 210. Оп. 19. Столбцы Сев. ст., № 338. Л. 96-98.
25 См. например: РГАДА. Ф. 210. Оп. 13. Столб. Бел. ст. № 866. Л. 23-26; РГАДА. Ф. 210. Оп. 13. Столб. Бел.
ст. №1157 Л. 20-25.
26 См. например: РГАДА Ф. 210. Оп. 14. Стб. Бел. ст. № 1525. Л. 147-148.; РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Столб
цы. Бел. ст., № 440. Л. 448.
27 См. например: РГАДА. Ф. 210. Оп. П. Стб. Моск. ст. № 435. Л. 210.; РГАДА. Ф. 210. Оп. 11. Стб. Моск.
ст. №628. Л. 266.
28 Акты, относящиеся к истории Южной п Западной России (Далее: AI03P), собранные и изданные Архео
графической комиссией.. СПб., 1863-1892. Т. I-XV.
документов позволяют подробно проследить события, происходивших в Малороссии по обе стороны Днепра - сбор и передвижения войск, ход боевых действий, положение мирного населения и многое, многое другое. Правда, некоторая хаотичность и отсутствие четкой системы при отборе материала в значительной степени затрудняет поиск необходимых документов.
Ряд законодательных актов, связанных с войной, представлен в «Полном собрании законов Российской империи»29. В них, в частности, нашли свое отражение дипломатические взаимоотношения России и Речи Посполи-той, царские указы военачальникам, численность вооруженных сил и важные правительственные постановления по реформированию армии.
В материалах Русской исторической библиотеки представлены данные, касающиеся регламентации дисциплины ратных людей во время походов30, росписи войск и некоторых других аспектов войны.
Дополняют документальный блок материалы, опубликованных в таких сборниках, как «Акты исторические»31; «Дополнение к актам историче-ским» ; «Акты, относящиеся к истории Западной России» ; «Акты Московского государства»34; «Собрание государственных грамот и договоров»35. Также можно упомянуть и первый русский печатный военный устав, представляющий интерес для изучения тех влияний, которые оказывали воздействие на ход военных реформ в России во 2-й пол. XVII в.36. Материалы сборника «Витебская старина»37 были задействованы нами при рассмотрении вопросов военного устройства Российского государства в 60-х гг. XVTI в.
29 Полное собрание законов Российской империи (Далее: ПСЗ-1). Собрание первое. СПб., 1830. Т. І-П.
30 Записная книга Московского стола 7187 (1678-1679 гг.) //РИБ. Т. XI. СПб. 1889. С. 401.
31 Акты исторические собранные и изданные Археографического комиссией) (Далее: АИ). СПб., 1842. Т. IV,
V.
32 Дополнение к актам историческим собранные п изданные Археографического комиссией) (Далее: ДАИ).
СПб., 1846-1875. Т. VI-DC
33 Акты, относящиеся к истории Западной России (Далее: АЗР). СПб., 1843-1853, Т. V.
34 Акты московского государства, изданные Императорской академией наук (Далее: АМГ). СПб., 1901. Т.
т.
35 Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных
дел (Далее: СТТД). СПб., 1828. Т. IV.
36 Ученпе и хитрость ратного строения пехотных людей. СПб., 1904.
37 Витебская старина. Т. IV. Ч. 2. Витебск, 1885. С. 347-349.
Важные сведения о численности русских вооруженных сил, находятся в опубликованных СБ. Веселовским сметах военных сил Московского государства в 60-х гг. XVTI в.38.
Источники, задействованные в исследовании и содержащие важные внешнеполитических документы, представлены сборниками документов под редакцией Н.Н. Бантыш-Каменского39. В «Статейном списке стольника В. Тяпкина и дьяка Н. Зотова...» содержатся дипломатические переговоры, предшествующие заключению Бахчисарайского мирного договора в 1681 году40. Интересные данные содержатся в работе Ф.Ф. Пашкова41, проанализировавшего развитие дипломатических отношений Крымского ханства с Московским государством в XVT-ХУП веках. В работе Т. Юзефовича собраны важные внешнеполитические документы, которые молото использовать для освещения вопросов русско-украинских отношений42.
Определенный интерес при исследовании проблемы представляют нарративные материалы, которые условно можно разделить на летописи и записки. В первую очередь это так называемые казацкие летописи Самовидца, Грабянки и Величко43. Качественный уровень указанных работ неодинаков, и наибольший интерес для нас представляет летопись Самовидца, отличающаяся достаточной точностью фактов и полнотой изложения. Другие казацкие летописи по этим параметрам значительно уступают летописи Самовидца и потому были использованы нами фрагментарно.
Вторую группу нарративных источников составляют записки современников, содержащие ценные сведения о России, Турции и их вооруженных
Веселовскпії СБ. Сметы военных спл Московского государства 1661-1663. М., 1911.
39 Бавтьпп-Камепскпй КН. Обзор внешних сношений России. СПб., 1831. Ч. П; Он >ке. Реестр делам крым
ского двора с 1474 по 1779 гг. Симферополь, 1893.
40 Статейный список стольника В. Тяпкппа п дьяка Н, Зотова, посольства в Крым в 1680 году для заключе
ния Бахчисарайского договора. Одесса, 1850.
41 Дашков Ф. Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским государством в 16-
17 вв., хранящиеся в Московском главном архиве министерства шюстрапных дел. Симферополь, 1891.
42 Юзефовпч Т. Договоры России с востоком: торговые и политические. СПб., 1889.
43 Летопись Самовидца. Киев, 1878; Летопись Гадячского полковника Грабяпкп. Киев, 1853; Летопись Са-
мойла Велички. Т. II. Киев, 1851.
силах. Одним из таких сочинений стали записки Л. Марсилъи , долгое время жившего в Турции и служившего в имперских войсках, воевавших с османами в начале XVHI в. Это позволило автору собрать подробные сведения о военном устройстве Османской империи в конце XVII - начале XVTTI вв., их тактике и стратегии. Его информацию дополняют сведения о турках, что содержатся в записках имперского же фельдмаршала графа Р. Монтекуколи, неоднократно воевавшего с турками во 2-й половине XVII в.45. Сведения об османском военном флоте содержатся в мемуарах П.А. Толстого46, который находился в Османской империи в качестве первого посла в начале ХУШ в. Ряд источников, повествующих о внутреннем устройстве Османской Турции, был опубликован С.Ф. Орешковой47.
Ценные сведения по истории Османской империи и ее вооруженных сил содержатся в так называемых рисале - политических трактатах османских писателей, современников тех событий48. Возникшие как ответ на кризис, эти трактаты содержали предложения по выводу империи из него, причем в них давался как анализ существующих порядков, так и предложения по выходу из кризиса через возврат к учреждениям эпохи Сулеймана Великолепного или же через посредство европеизации.
Для изучения положения дел в Российском государстве 60-х гг. XVII в., то есть незадолго до описываемых событий, большой интерес представляет сочинение беглого московского подьячего Григория Котошихина «О России в царствование Алексея Михайловича»49. Уникальность этого описания Московского государства заключается прежде всего в том, что его автор, будучи
44 Марспльп. Военное состояние Отгомапской империи. СПб., 1737.
45 Монтекуколи Р. Записки Ранмунда графа Моитекукулн, генералиссимуса цесарских войск, генерал-
фельдцейгменстсра и кавалера Златаго Руна нли главные правила военной науки вообще. М.. 1760.
Толстой. П. А. Описание Черного моря, Эгейского архипелага п османского флота / Сост. ИВ. Зайцев, С.Ф. Орешкова. М-, 2006.
47 См., например: Орешкова С. Ф. Османский источник XVII в. султанской власти п некоторых особенностях социальной структуры османского общества // Османская империя: государственная власть н социально политическая структура. М., 1990. С 228-305.
43 Например: Кочнбен Гомгордяашский и другие османские писатели XVII века о причинах упадка Турции. СПб. 1873; Ибрагим Мутсфсррнка. Основы мудрости в устройстве пародов. // Письменные памятники Востока. 1976-1977. М, 1984. 49 Московия и Европа / Г.К. Котопшхпп. П. Гордон. Я. Стрейс. Царь Алексей Михайлович. М., 2000.
подьячим Посольского приказа, был хорошо знаком с государственным и военным устройством России эпохи Алексея Михаиловича.
Большая группа работ мемуарного характера, содержит ценные сведения по вопросам внешней политики, военного дела, внутреннего устройства государства и прочее, представлена записками иностранцев о России50.
Ценнейшим источником для изучения истории Чигиринских походов, ярчайшей страницы русско-турецкой войны 1672-1681 г., являются дневниковые записи одного из участников обороны Чигирина, шотландца на русской службе П. Гордона51. Новый перевод этого уникального источника по истории Европы и России второй половины XVTI века позволил исправить ошибки предыдущего перевода и существенно расширить наши знания об этой войне. Чрезвычайно важным историческим источником по изучаемой теме являются «Распросные речи полуголовы московских стрельцов Алексея Матвеева сына Лужина об обороне Чигирина»52, которые дополняют сведения о Чигиринской осаде и позволяют скорректировать сведения, сообщаемые П. Гордоном в его записках.
Использование в комплексе как опубликованных, так и хранящихся в архивах документов, записок и сочинений современников позволяет восстановить общую картину как развития русского военного дела в рассматриваемый период, так и событий русско-турецкой войны 1672 -1681 гг., входе которой новая военная машина Российского государства прошла успешную проверку на деле.
Иностранцы о древней Москве. М., 1991; Ловягин А. М. Голландец Кленк в Московпи // ИВ. 1894. № 9; Таннср, Бернард. Описание путешествия посольского посольства в Москву в 1678 г. // ЧОИДР. 1891. Кн. 3. Отд. 3; Боплан Опнеанпе Украины. 1832.; КрнжаничЮ. Политика. М., 1997; Майерберг А. Путешествпе в Московию барона Августина Mafiep6eprav члена ігмператорского придворного совета и Горация Вильгельма Кальвуччи, кавалера п члена правительственного Совета Нтішсіі Австрии, послов августейшего римского імператора Леопольда к царю и великому князю Алексею Михайловичу в 1661 году, описанное сами бароном Манербергом. М., 1874. С. 161-162; Гурлянд И.Я. Иван Гебдон коммнесарпус и резидент (материалы по псторпп адмлнпстрацпп Московского государства второй половгшы XVII века). Ярославль, 1903; Путешествие антпохийского патриарха Макария в Россию в первой половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским // ЧОИДР. Т. TV. М.. 1896 - 1900. и др. * Гордон IL Днсшшк 1677-1678. ML, 2005.
52 Распросные речи полуголовы московских стрельцов Алексея Матвеева сына Лужина об обороне Чпгпрнна // Российское государство в XIV - XVII вв. Сборник статей, посвященный 75-лстшо со дня рождения Ю.Г. Алексеева. СПб., 2002. С. 500-507.
Целью диссертационного исследования является изучение развития русского военного дела в конце 1660-х - начале 1680-х гг. на примере русско-турецкой войны 1672-1681 гг.
Заявленная цель исследования определила и круг основных задач, которые должны быть решены в процессе работы над проблемой:
проследить предысторию хода русско-турецких отношений в 60-х -начале 70-х гт. XVII в.
осуществить сравнительный анализ основных тенденций развития военного дела России и Османской империи и состояния их вооруженных сил в 3-й четверти XVH в.
уточнить временные рамки русско-турецкой войны 1672-1681 гг. и ее периодизацию.
дать оценку боеспособности русской армии и показать характерные черты русской тактики и стратегии на основе анализа ее действий в ходе русско-турецкой войны 1672 - 1681 гг. Охарактеризовать положительные и отрицательные черты взаимоотношений русских и украинцев, проявившихся во время войны.
Охарактеризовать основные направления военных реформ, предпринятых правительством Федора Алексеевича на завершающем этапе русско-турецкой войны.
Объектом исследования являются особенности развития военного дела в России в конце 60-х - начале 80-х гг. XVII столетия.
Предметом исследования являются военные реформы правительства Алексея Михайловича и Федора Алексеевича и их результаты, а также ход русско-турецкой войны 1672-1681 гг., в ходе которой прошла проверку новая военная машина Российского государства.
Хронологические рамки исследования охватывают завершающий этап военных реформ и внешнеполитическая активность русского правительства в конце 1660-х - начале 1680-х гг., составной частью которых была
русско-турецкая война 1672-1681 гг. В целях лучшего освещения проблемы в ряде случаев нам пришлось расширить хронологические рамки за счет рассмотрения начального этапа военных реформ Алексея Михайловича и описания эволюции русско-турецких отношений с конца XV в. по начало 70-х гг. XVII в. При этом особое внимание сосредоточено на рассмотрении военных действий в ходе русско-турецкой войны 1672-1681 гг.
Территориальные рамки применительно к русско-турецкой войне 1672-1681 гг. очерчены районами Приазовья и донских степей с одной стороны, а с другой - Правобережной Украины, где произошли главные события войны (так называемые Чигиринские походы).
Методологической основой исследования явились, прежде всего, принцип историзма и тесно связанный с ним принцип системности, позволяющие рассматривать исторические явления в их развитии и тесной взаимосвязи. Другим важнейшим принципом, на котором основывалось исследование, стал принцип объективности. Это, в свою очередь, определило и систему использованных методов. В процессе работы над темой исследования применялись как общенаучные методы исследования (анализ, синтез, индукция, дедукция и др.), так и специальные исторические методы. Важнейшим из них стал сравнительно-исторический, позволивший проанализировать развитие военного дела России как в сравнении с предыдущим периодом, так и на фоне главных противников русского войска во 2-й. половине XVII в. Кроме того, нами активно использовался проблемно-хронологический метод, позволивший вместе с ретроспективным методом реконструировать картину развития исторического процесса. Применение системно-структурного метода позволило выявить и установить основные связи между составными частями военной реформы.
Совокупное применение указных выше, а также ряда других методов позволило обеспечить комплексный подход к исследованию.
Научная новизна исследования заключается в том, что, избрав для изучения проблему, недостаточно хорошо разработанную в отечественной и зарубежной историографии, а именно завершающий этап военных реформ Алексея Михайловича и Федора Алексеевича и история русско-турецкой войны 1672 - 1681 гг. как новая ступень в развитии русского военного дела 2-й половины XVII в. и подвергнув ее комплексному и всестороннему изучению и анализу с привлечением как опубликованных, так и не опубликованных документов и материалов, мы пришли к следующим выводам:
русско-турецкая война 1672-1681 гг. стала закономерным итогом развития событий в Восточной и Юго-Восточной Европе, где во 2-й половине XVII в. столкнулись интересы ведущих держав того времени, боровшихся за доминирование в этих регионах - России, Речи Посполитой и Турции, за спиной которых стояли Священная Римская империя и Франция. Эта война заслуживает намного более серьезного внимания со стороны исследователей хотя бы в силу того, что причины, предопределившие ее начало, а также ее результаты оказали серьезнейшее воздействие на основной вектор внешней политики Российского государства на последующие столетия;
анализ опубликованных и архивных документов позволяет утверждать, что бытующие в научной литературе датировки начала войны ошибочны. По нашему мнению, де-факто русско-турецкая война началась осенью 1672 г., когда Россия, верная своим союзническим обязательствам с Речью Посполитой, начала подготовку к открытию военных действий против Турции и ее вассала, Крыма. При этом активные боевые действия из-за присущей тогдашнему военному искусству сезонности начались весной следующего года;
боевые действия в ходе войны развернулись на двух удаленных друг от друга театрах военных действий — в низовьях Дона, под Азовом и на Правобережной Украине, при этом последний ТВД стал основным, где и был в конечном итоге решен исход всей войны;
ход войны может быть четко разделен на три этапа. 1-й этап может быть соотнесен с 1673-1676 гг., 2-й, ставший кульминацией войны - с двукратной обороной Чигирина в 1677-1678 гг. и борьбой русско-украинского войска против попыток османских войск закрепиться на Правобережной Украине и расчетом в последующем перенести боевые действия на Левобережную Украину. 3-й этап, завершающий, когда боевые действия оказались сведены к минимуму, может быть соотнесен с 1679-1680 гг.;
русско-турецкая война 1672-1681 гг. подтвердила еще раз высокие боевые качества реформированной русской армии, показавшей, что она может успешно сражаться не только с армиями Швеции и Речи Посполитой, но и с сильнейшей азиатской державой - Османской империей. Новая русская армия, будучи регулярной и постоянной53, соответствовала на тот момент требованиям времени, а ее тактика и в несколько меньшей степени стратегия, удачно примененные к конкретным условиям, обусловила в целом положительный для России исход войны;
вместе с тем опыт войны показал, что военная машина, созданная в правление Алексея Михайловича, нуждается в определенном реформировании. Осознание существующих недостатков русской военной организации обусловило проведение правительством Федора Алексеевича в 1679-1682 гг. очередного витка военных реформ, призванного, с одной стороны, сохранить высокий уровень боеспособности вооруженных сил, сделать более эффективным управление ими, а с другой - снизить военные расходы и удешевить содержание многочисленной армии. К сожалению, из-за преждевременной смерти царя Федора Алексеевича эти реформы не были закончены, а внутриполитический кризис, связанный с обострившейся борьбой вокруг трона привел к существенному ослаблению внимания со стороны власти за разви-
53 В оценке степени регулярности армий XVII в. мы придерживаемся точки зрения AJB. Малова, который указывал, что сам по себе процесс становления постоянных регулярных армий представляет собой «непростой, отнюдь необратимый, и, как правило, длительный процесс» и в русской армии в указанный период все основные признаки «регулярства» и постоянства» были налицо (Малов А_В. Московские выборные полки солдатского строя в началышй период своей истории 1656-1671 гг.). М., 2006. С. 11-13).
таем военной сферы. В результате набранный темп военных преобразований был утерян, и спустя почти два десятка лет Петру I пришлось начинать все практически с начала.
Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты, полученные в ходе работы над темой исследования, были апробированы на международных, всероссийских и региональных конференциях в Уссурийске (2007), Санкт-Петербурге (2007) и Белгороде (2007). Основные выводы диссертационного исследования отражены в 8 публикациях, в т.ч. в журналах из списка ВАК.
Практическая значимость исследования состоит в возможности использования результатов данного исследования в разработке курсов по истории Российского государства в XVII в., при изучении особенностей военного строительства в России в целом и военных реформ 2-й половины XVII в. в частности.
Структура работы включает в себя введение, три главы, заключение, список источников и литературы.
Предыстория конфликта
История русско-турецких отношений насчитывает уже более пяти столетий и корнями своими уходит в XV в. Последние триста лет Турция была одним из основных внешнеполитических партнеров и соперников России, и в известной степени об этом свидетельствуют одиннадцать русско-турецких войн — начиная с борьбы за украинские земли в конце XVII в. и до сразкений в годы Первой Мировой войны. Однако в общей сложности это военное противостояние заняло чуть более 50 лет в пятивековом периоде русско-турецких отношений. Остальные четыре с половиной столетия были заполнены различными видами официальных и неофициальных контактов российских царей и турецких султанов и их подданных. Целью исследования в данном разделе является изучение эволюции русско-османских отношений в контексте предыстории первой русско-турецкой войны, выяснение субъективных и объективных причин, способствовавших постепенному складыванию неприязненных отношений между двумя державами, накоплению конфликтного потенциала и последующей эскалации конфликта между ними.
Непосредственное начало сношений между Османской империей и Московским государством датируется 1492 г. Грамота «турскому салтану» Баязиду П от Ивана Ш была послана через посредничество крымского хана. В ней поднимался вопрос о произволе азовского паши по отношению к русским купцам и в этой связи выказывалась надежда на урегулирование возникших противоречий и установление добрососедских отношений между двумя государствами. Примечательно, что в дальнейшем вплоть до середины XVI в. взаимоотношения между государствами носили подчеркнуто дружественный характер или, самое меньшее, форму дружественного нейтралитета. Готовность султанов обеспечить русским купцам беспрепятственную торговлю в своих владениях доказывали мирный характер внешней политики «османлы» в этом регионе. Как говорил султан Сулейман I Кануни в ответ на попытки вовлечь Порту в непрекращающийся конфликт между Россией и Крымом, «Дед деи и отец мой и яз с Московским и по ся места не воивались, а преж деи сего нас послы и гости и ныне ходят, а московский деи государь силен ратыо своею, и мне деи с ним не за что воеватца, а у меня деи он не взял ни одного города, а Азсторохань деи не наша Турская земля, то деи Московскому Бог дал...»54. Первый из русских историков, А.П. Лызлов, характеризуя русско-османские отношения в это время, отмечал, что султаны «...московским же великим государем князем Иоанном Васильевичем дружбу хотящи имети, слышащи о великой славе его, и мужестве, и победах над окрестными супостатами, лет 6990-го посла к нему послов своих о мире и любви с подарками немалыми. Иных же не престаяше воевати»55.
Однако после того, как Москва покорила татарские «юрты», Казань и Астрахань, предприняла первые попытки экспансии в южном направлении и создала непосредственную угрозу как Крымскому ханству, так и интересам Османской империи в Восточной Европе (в частности, на Северном Кавказе), нарушив тем самым равновесие сил в этом регионе, влиятельные круги в политической элите Порты решили вмешаться в развитие событий в этом важном для турок регионе56.
Согласно современнику первых русско-турецких войн конца ХУЛ в. А. И. Лызлову планы агрессии Османской империи в отношении России появились после завоевания Казани и Астрахани и носили в себе религиозный подтекст зашиты ислама: «Сие же слышав наивяшщий всех бусурманских народов и нечестивыя их махометанские прелести защитник Селим султан турецкий, хотящи сих нечестивых царство обранити, паче же реши, яко ненасытный змий, хотящи всех чегаостьми своими пожрети и сих себе покорити, присылал многие своя воинства под Астрахань, хотящи градом и всею Ордою обладати»57. Конечно, отрицать это было бы ошибкой, хотя, вне всякого сомнения, активизируя свою политику в Восточной Европе и на Северном Кавказе, турки преследовали прежде всего свои собственные цели.
Сегодня достаточно сложно однозначно сказать, носил ли Астраханский поход 1569 г. инициированный Селимом П, откровенную враждебную направленность в отношении Московского царства. Ситуация в этом вопросе чрезвычайно запутанна. Скорее необходимо говорить о комплексе причин данного похода, преследовавшего различные цели. Возможно, это был запоздалый ответ Османской империи на продвижение Москвы на юго-восток; либо как «чисто татарское предприятие», в котором османы не были сильно заинтересованы, либо как эпизод османо-сефевидского противостояния. Так, Н.М. Карамзин высказывал мнение, что Селим П хотел восстановить мусульманское «царство» на берегах Ахтубы58.
Начало войны. боевые действия русских войск казаков под азовом и в северном причерноморье
Мы намеренно предварительно не поясняли в предьідущих параграфах, почему, на наш взгляд, должны быть именно такие хронологические рамки первой русско-турецкой войны, стремясь минимизировать возможную субъективность при анализе имеющихся в исторической литературе точек зрения.
Прежде всего необходимо пояснить, какую именно русско-турецкую войну мы имеем в виду. Сразу оговоримся, что мы не относим к числу войн между Россией и Турцией неудачный астраханский поход османов, предпринятый в 1569 году. Эта единичная акция не получила развития и настоящий, полноценный конфликт, который по праву молено назвать войной, был отложен на сто с лишком лет. Предметом нашего рассмотрения является война 70-х - начала 80-х годов XVII в., вызванная соперничеством России и Турции за преобладание на Украине.
Среди историков нет единого мнения относительно того, когда же началась эта первая русско-турецкая война. В отечественной историографии существует как минимум четыре различных варианта хронологических рамок войны, апогеем которой по праву считаются Чигиринские походы 1677-1678 годов. В ряде работ именно эти походы и берутся в качестве точки отсчета начала этого конфликта: «До сих пор она (Россия - Р.К.) еще не воевала с турками: в 1677 году в первый раз принуждена была готовиться встретить их с оружием в руках»215.
Еще более оригинальным является вариант, когда начальная дата войны просто не указывается, а точно определяется лишь время ее оконча-ния, а именно Бахчисарайский мирный договор 1681 года . Такой точки зрения, к примеру, придерживался признанный классик отечественной исторической науки СМ. Соловьев218.
Все эти разногласия вызваны прежде всего трудностью и неоднозначностью определения начальной даты войны. Главная проблема заключалась в том, что юридическое начало войны и ее фактическое начало оказались разнесены во времени, тем более что некоторые авторы стремились определять хронологию этой войны сугубо по времени полномасштабных боевых действия между турецко-татарскими с одной стороны и русско-украинскими войсками с другой. Между тем Чигиринским походам предшествовала серия кампаний, в которых не было крупных сражений, однако же беспрестанно происходили мелкие стычки и бои «местного» значения, сопровождавшие перемещения крупных масс войск по территории Украины.
Возможность определения начальной даты войны действительно несколько затруднена тем, что официального объявления войны между Россией и Турцией в документах мы не находим. Однако существует ряд различных документов, косвенно указывающих на дату начала военного столкновения. Это позволяет обозначить начало первой русско-турецкой войны 1672, а ее завершение - 1681 годами. Существование этих документов и обусловило стремление ряда отечественных историков предпринять попытку пересмотра хронологии войны219. По существу, можно вести речь и о необъявленной войне, и о медленном сползании России и Османской империи к полномас Водарскші Я. Е., Новосельскші А. А. Международное положение Русского государства и русско-турецкая война 1676-1681 гг. // Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII век. штабному военному конфликту, вершиной которого и стали Чигиринские походы.
В том, что эта война была неизбежна, становится ясным, если учесть те условия, в которых она зарождалась. Длительный русско-польский конфликт из-за Украины закончился ее разделом по Днепру и заключением между Варшавой и Москвой союзного договора, острием своим направленного против Турции, поскольку последняя в это время проявляла заинтересованность в расширении своей сферы влияния в юго-восточной Европе. Для начала надо отметить, что в источниках того периода содержится немало свидетельств, подтверждающих решимость русской стороны следовать духу и букве Анд-русовского договора220, тем более что война с Османской империей как исламским государством для России, претендовавшей на роль покровительницы восточного христианства, становилась рано или поздно неизбежной.
Этот аспект был особенно важен для царя Алексея Михайловича как человека чрезвычайно набожного, искренне верившего в то, что Провидение выбрало именно его в качестве защитника и покровителя веры православной: «...прося у Бога милости и надежды нашея, у пречистая Богородицы, хри-стиянские заступницы, помощи, против того веры християнские гонителя, салтана турскаго и хана крымскаго, на оборону святыя церкви и всех православных християн на защшцение, со всеми своими силами поход свой готовить велели....
Развитие русского военного дела на втором этапе русско-турецкой войны 1677-1681 гг. чигиринские походы
Чигиринские походы 1677-1678 годов стали апогеем русско-турецкой войны 1672-1681 годов, этим и объясняется наличие многочисленных работ по данной проблеме. Подробнейшим образом описаны баталии и ход кампаний 1677 и 1678 годов в трудах историков как дореволюционного периода, так и советского времени. Поэтому в нашем изыскании мы постараемся меньше останавливаться на общих вопросах, касающихся Чигиринских походов, и уделим внимание прежде всего спорным моментам их истории.
Для общего понимания хода обеих кампаний необходимо отметить, что стратегический план русской стороны был направленна решающее сражение возле стен Чигиринской крепости, которая должна была выдержать осаду до подхода основных сил. Османская империя в ходе 1677 года определяла свои военные притязания первоначально казацкой столицей Чигирином, вероятно в попытке тем самым утвердить власть на Правобережье за своим ставленником Юрием Хмельницким, а затем в зависимости от успеха Чигиринской осады, предполагался поход на Киев304 и Левобережную Украину.
Наиважнейшими сражениями 1677 года по праву считаются переправа русско-украинских войск через Днепр в районе Бужина и оборона Чигирина, в результате которых есть возможность проанализировать уровень развития военного дела русской армии. Количественные соотношения вооружения и ратных сил достаточно основательно изучены в отечественной историографии, хотя и выявили некоторые спорные моменты. Лишь для сравнительных характеристик приведем основные данные о противоборствующих армиях и о защитниках Чигирина.
Опубликованные архивные данные о состоянии армии под командованием Г.Г. Ромодановского в последней декаде июля 1677 г. определяют следующие количество: не считая черкас, на службу явились 34 536 чел., а 6206 чел. значились «в нетех». Московские выборные полки и столичные стрелецкие приказы были практически в полном составе: 6395 чел. и только 1 нетчик305. Примерно такое же количество войск указывается в «Дневнике» П. Гордона от 27 июля, за тем лишь исключением, что нетчики, вероятно, не учитываются «армия ныне в сборе...всего более 42 000 человек»306.
По другим опубликованным архивным источникам фигурирует цифра 32 тыс. ратных войск (с полками «прибылой рати» В.Д. Долгорукого до 49 тыс.), артиллерия насчитывала 126 орудий разного калибра307. Важно отметить, что около 67% армии Ромодановского составляли регулярные полки, обладавшие более высоким уровнем боевой выучки. Не этим ли объясняется желание гетмана Самойловича пополнить свое казацкое войско за счет драгунского полка Андрея Гамолтона308? Украинское войско по источникам насчитывало 20 тыс. казаков309. В тылу основных войск, прикрывая Киев, находилась резервная армия под командованием В.В. Голицына, имевшая в своем составе 15 тыс. человек310. Итого в Чигиринскую кампанию действующая российская армия вместе с казаками гетмана Самойловича усредненно насчитывала 84 тыс. человек.
Точное количество войск Османской армии определить до сих пор крайне затруднительно. Историографические сведения представляют чрезвычайно противоречивые данные. Так большинство отечественных историков усредненно упоминают следующие цифры: 60 тыс. турецких солдат, 40 тыс. татар311. Дальнейшие уточнения, основанные на актовых источниках, подтверждают указанные данные, добавляя 19 тыс. молдаван и валахов (вспомогательного войска) и 35 орудий312.
В источниках также упоминается различные варианты состава османской армии, в частности в «Дневнике» П. Гордона: 1) 40 тыс. конницы, 20 тыс. янычар и прочей пехоты, молдаван и валахов 12 тыс., а также татары; 2) 15 тыс. янычар и пехоты, 30 тыс. конных турок и валахов и около 20 тыс. татар, имелось 28 орудий313.
Очевидно, что до тех пор, пока не будут ведены в научный оборот данные турецких дефтеров (войсковых списков), решить этот вопрос удовлетворительно не представляется возможным. Пока лее на основе актовых материалов Разрядного и Малороссийского приказов и посредством «Актов Юго-Западной России» нельзя подвести армию Оттоманской Порты к единому знаменателю. Проанализировав имеющиеся источники, в своем исследовании В.Н. Заруба приходит к выводу, что османскую армию необходимо ограничить количественными рамками от 60 до 90 тыс. чел. и от 28 до 60 пушек314. Такой разброс, вероятно, можно объяснить тем, что, во-первых, подобные относительные границы вызваны сложностью точно определить татарское войско, во-вторых, вероятно, упоминанием вспомогательных войск (валахов, молдаван, турок) в боевых действиях, тогда как в действительности эти части в боях не участвовали. В любом случае эти цифры нам представляются наиболее близкими к реальным и показывают, что ни одна из сторон не имела решительного превосходства в силах и средствах.
Обороной Чигирина руководил генерал-майор А. Трауэрнихт, под командованием которого находился гарнизон русско-украинских войск, насчитывающий около 9 тыс. чел. В него входили три приказа стрельцов - Г. Титова, Н. Борисова и Ф. Мещеринова, всего 2197 чел315, солдаты полков Кров-кова и Шепелева в количестве 1800 чел., четыре казацких полка, присланные гетманом Самойловичем общей численностью примерно 4500 чел., а также еще 500 казаков прибыло в город перед приходом турок316.
