Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Идеология «православного царства» и положение Русской Православной Церкви в системе официальной идеологии в XVII веке
1. О сущности монаршей власти на Руси 40
2. Церковно - государственные отношения в Московском государстве. Положение православной Церкви к XVII веку 55
3. Взгляды царя Алексея Михайловича на церковно - государственные отношения 78
4. Государственная политика по отношению к Русской православной Церкви в положениях Соборного Уложения 1649 г 87
Глава II. Взаимоотношения Русской Православной Церкви и светской власти в годы правления царя Алексея Михайловича
1. Алексей Михайлович и патриарх Иосиф: проблемы взаимоотношений 97
2. Алексей Михайлович и патриарх Никон: церковная смута 1658 - 1666 годов 119
3. Алексей Михайлович и патриархи Иоасаф II и Питирим: вопросы церковно государственного сотрудничества 154
Глава III. Взаимодействие Русской Православной Церкви и светской власти в период идейного кризиса Московского царства
1. Феодор Алексеевич и патриарх Иоаким. Усиление церковной оппозиции 166
2. Изменения в системе государственно - церковных отношений в последней четверти XVII в 190
Заключение 201
Список источников и литературы 207
- О сущности монаршей власти на Руси
- Алексей Михайлович и патриарх Иосиф: проблемы взаимоотношений
- Алексей Михайлович и патриархи Иоасаф II и Питирим: вопросы церковно государственного сотрудничества
- Изменения в системе государственно - церковных отношений в последней четверти XVII в
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
В современных условиях значение анализа заявленной проблемы обусловлено тенденцией исторического процесса, выражающейся в переоценке культурных ценностей и духовных приоритетов в российском обществе, возрождением интереса к церковной истории, а также попыткой осознать пути дальнейшего развития Церкви в сегодняшнем светском обществе и значение системы ценностей православия на этом пути.
Актуальность исследования определена целым рядом обстоятельств. Во-первых, необходимо восстановить действительную картину развития истории взаимоотношений государства и Русской Православной Церкви во II половине XVII века, уточнить их генезис. Исторические труды в этой области изобилуют недоговоренностями, умолчаниями и искажениями, многие из них выражают мнение представителей государственной власти, написаны для обоснования теории подчинения Церкви государственной машине, необходимости превращения живого церковного организма в некий департамент идеологической борьбы. Воссоздание подлинной многоаспектной картины исторических процессов, происходивших в государстве и Церкви в указанный период, объективная оценка событий и фактов, противоречий и конфликтов не только расширит представление об историческом контексте государственно-церковных отношений в прошлом, но и будет способствовать утверждению нового восприятия современной исторической науки государственными структурами, разработке политики государства в отношении Русской Православной Церкви. Во-вторых, нынешнее состояние современного общества во многом напоминает ситуацию, сложившуюся в России в XVII в. - эпохи перелома, времени рождения нового в недрах старого. В настоящее время, когда Россия оказалась лицом к лицу с глобализацией, западной идеологией, попытками превращения страны в сырьевой придаток развитых государств, важным становится поиск собственных путей развития страны. С одной стороны, Россия не должна раствориться в глобалистических проектах, с другой, она не должна остаться в национальной изоляции. С этой целью важно исследовать историко-политические аналоги XVII в.
В-третьих, исследования в этой области представляют большой научный и практический интерес: они могут выявить ценность православия, как важной сферы отечественного наследия, раскрыть его влияние на духовное развитие русского народа в прошлом и определить значение православной Церкви в развитии современного российского общества. Поэтому проблема взаимоотношений Церкви и государства, государства, внутри которого и одновременно с которым Церковь существует и развивается, остается актуальной.
Согласимся с мнением многих исследователей о том, что к концу XVII века происходит сближение и взаимопроникновение двух типов мышления - древнерусского и европейского. Упорядочение религиозного культа на Руси, приведение его к единству с Восточными Церквами обусловливались не только внутренними потребностями государства, но и его планами во внешней политике. В результате XVII век во многом оказался тем самым переходным временем, когда ряд процессов государственного развития приходит к своему логическому завершению, а в их недрах зарождаются, вырастают и укрепляются новые тенденции.
Степень изученности темы.
В основу историографического анализа был положен проблемно-хронологический метод, применяемый дифференцированно с разделением на принадлежность трудов к светским или церковным авторам.
До середины XIX века в историографии как у светских историков (В.Н. Татищев «История Российская» ), так и у церковных (митрополит Платон (Левшин) (1737-1812), архиепископ Филарет (1847-1848), священник К.П. Добронравов, архимандрит Аполлос, М.В. Толстой принижалось значение событий II половины XVII в. Впервые о причинах раскола как о политической борьбе между приверженцами Запада и сторонниками обособленного развития страны сказал митрополит Макарий (Булгаков). Он обнаружил причинно-следственные связи взаимоотношений Никона с боярской верхушкой, его низложения и укрепления царской власти. СМ. Соловьев обосновывает историческую необходимость государственных реформ по укреплению самодержавной власти, способствовавшей укреплению государственного начала. В.В. Андреев видит основную проблему периода в неумеренности рвения патриарха при реформировании и социальной направленности движущих сил раскола. Этого же мнения придерживались историки Н.И. Костомаров и И.Н. Харламов . В.О. Ключевский указывал на излиш-
Лихачев Д.С. Предвозрождение на Руси в конце XIV - первой половине XV веков / Д.С. Лихачев // Литература эпохи Возрождения и проблемы всемирной литературы. - М., 1967. - С. 23-89. 2 Татищев В.Н. История Российская / В.Н. Татищев. - Т. 1. - Л., 1968. - С. 381.
Платон (Левшин) митр. Краткая церковная российская история. - СПб, 1898; Филарет (Гумилев-ский). Материалы для истории Русской Церкви // Чтения в обществе любителей духовного просвещения. - М., 1875. - № 5; Добронравии К.П. Очерк истории Русской Церкви от начала христианства в России до настоящего времени (1860 г.) / К.П. Добронравии. - СПб., 1863; Архимандрит Аполлос. Начертания жития и деяний Никона, патриарха Московского и всея России. - М., 1859; Толстой М.В. Рассказы из истории Русской Церкви / М.В. Толстой. - М., 1991.
4 Макарий митр. История Русской Церкви. - Т. XII. Кн. 3.: Патриаршество в России. - М., 1994.
5 Соловьев СМ. История России с древнейших времен / СМ. Соловьев. - Кн. VI. - М., 1961. -
С.328-329.
6 Андреев В.В. Исторические судьбы раскола / В.В. Андреев. - М., 1870; Он же. Раскол и его зна
чение в народной русской истории : исторический очерк. - СПб., 1870.
Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей : репринт / Н.И. Костомаров. - Кн. П. - М., 1991.
Харламов И.Н. Церковные идеалы и религиозные идеи раскола / И.Н. Харламов // Страна. -1880.-С. 57.
нюю централизацию патриаршей власти в ущерб соборности, что противо-
речило культурно-исторической традиции того времени.
На рубеже XIX-XX вв. исследования церковных ученых по истории XVII в. публиковались в трудах духовных академий и во многих периодических научных изданиях. Религиозное самосознание и настроение московского церковного общества в XVI-XVII вв. отображает Н.Ф. Каптерев в своих трудах, указав на самомнение и религиозный снобизм русского общества, достигший к середине XVII в. своего предела и явившийся причиной последующих событий вмешательства царя в церковные дела. Несмотря на тесный союз Церкви и государства, высшая власть и решающее слово в церков-ных делах принадлежали государю. По числу опубликованных источников фундаментальным является исследование Н.И. Субботина , в которое вошли тексты старообрядцев с указанием рукописных источников и характе-
14 тт
ристиками сочинении, а также документы по ранней истории раскола. Научная работа Н.А. Гиббенета , систематизировавшая более двухсот источников, относящихся к 1658-1666 гг., во многом является уникальной и до сих пор привлекает исследователей своей фундаментальностью и обширностью представленных документов.
В XIX в. У. Пальмер издает в английском переводе документы так называемого «Дела Никона». В труде Е.Е. Голубинского применяется сравнительно-исторический метод для изучения истории, обобщаются события, касающиеся церковной жизни конца XVII в., определяется их связь с исто-
рическими процессами европеизации России.
9 Ключевский В.О. Курс русской истории / В.О. Ключевский. - Ч. III. - М., 1988. - С. 279.
10 «Воскресное чтение» (Киев, 1837-1862); «Православный собеседник» (Казань, 1855-1917);
«Православное обозрение» (М., 1860-1891); «Душеполезное чтение» (М., 1860-1916); «Стран
ник» (СПб., 1860-1916); «Чтения в Московском Обществе любителей духовного просвещения»
(М., с 1863 года); «Православный Палестинский сборник» (СПб., 1881-1914); «Вера и разум»
(Харьков, 1884-1917); «Церковные ведомости» (СПб., 1888-1917); «Богословский вестник» (Сер
гиев Посад, 1892-1917); «Вера и Церковь» (М., с 1899 года); «Братское слово» (М., 1875-1899);
«Православный благовестник» (М., с 1893 года); «Миссионерское обозрение» (СПб., с 1896 года).
11 Каптерев Н.Ф. Характер отношений России к Православному Востоку в XVI и XVII веках /
Н.Ф. Каптерев. - Сергиев Посад, 1914. - С. 444; Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и его противники
в деле исправления церковных обрядов / Н.Ф. Каптерев. - М., 1887. - С. 24.
12 Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович / Н.Ф. Каптерев. - М., 1996. -
С. 61.
Материалы для истории раскола за первое время его существования : в 8 томах / ред. Н.И. Субботина. - М., 1875-1890.
Субботин Н.И. Дело патриарха Никона: Историческое исследование по поводу XI т. «Истории России» проф. Соловьева / Н.И. Субботин. - М., 1862. - С. 3-7, 10-16.
15 Гиббенет Н.А. Историческое исследование дела патриарха Никона / Н.А. Гиббенет. - Т. 1-2. -
СПб., 1882-1884.
16 Palmer W. The Patriarch and the Tsar. V. 1-6; History of the Condemnation of the Patriarch Nicon by
a Plenary Counsil of the Orthodox Catholic Eastern Church, held at Moscow A.D. 1666-1667. Written
by Paisius Ligarides of Scio. L., 1871-1876.
Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. Т. П. Период второй, московский. От нашествия Монголов до митрополита Макария включительно : в 2 частях / Е.Е. Голубинский. - М., 1900.
В начале XX в. историки обращаются к комплексному изучению духовных и материальных сторон внутренней жизни человека и общества. Так, П.Н. Милюков рассматривает нравственно-религиозную проблему размежевания тогдашнего общества и социальное положение Церкви, которая «все-цело отдавала себя в руки государственной власти». А.С. Лаппо-Данилевский отмечал, что с распространением образования на Руси появлялись идеи католицизма и протестантизма, что не могло не сказаться на векторе последующего развития Московского государства.
С установлением советской власти события II половины XVII в. стали рассматривать с позиций марксизма. Реформы государства по отношению к Церкви представлялись как результат централизации государственной вла-
сти и попытка усиления влияния на Украине. Г.В. Плеханов указывает, что раскол был обусловлен социально-политическими и культурно-религиоз-
ными причинами. Н.М. Никольский увидел в событиях II половины XVII в.
русскую проекцию европейских крестьянских войн XV в. С этим были со-
9"3
гласны А.Н. Дмитриев и А.И. Заозерский.
Эмигрантская мысль начала XX в. указывала на духовную составляющую культурной и общественной жизни Московского царства XVII в. Г. Флоровский говорит о духовной «прелести», толкнувшей народ к разде-
лению, о пошатнувшемся во времена Смуты благочестии. С.А. Зеньков-ский высказывает мнение, что раскол был внутренним разрывом в самой Церкви, значительно обеднившим русское православие, в котором были ви-
новаты не одна, а две стороны. А.В. Карташов отмечал, что повседневное сознание людей не было приковано к осуществлению чаяний идеологии «Москва - Третий Рим», и поэтому не находился отклик в душах русских людей реформам патриарха, а греки умело подыгрывали Алексею Михайловичу в его мечтах о завоевании Константинополя. По мнению М.В. Зызы-
Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры / П.Н. Милюков. - Т. 2., Ч. 1. - М., 1994. -С.155.
Лаппо-Данилевский А.С. История русской общественной мысли и культуры XVII-XVIII веков / А.С. Лаппо-Данилевский. - М., 1990.
20 Никольский Н.М. История Русской церкви / Н.М. Никольский. - М., 1988. - С. 114-139.; Очер
ки истории СССР. Период феодализма. XVII век. - М., 1955. - С. 312-320, 354-360.; Устю-
гов Н.В. Русская Церковь в XVII в. / Н.В. Устюгов, Н.С. Чаев // Русское государство в XVII в. Но
вые явления в социально-экономической, политической и культурной жизни / ред. Н.В. Устюгов.
- М., 1961. - С. 295-329; Очерки русской культуры. - Ч. 2. - М., 1979. - С. 288-312.
21 Плеханов Г.В. История русской общественной мысли / Г.В. Плеханов. - М., 1918. - С. 122-128.
22 Никольский Н.М. Указ. соч. - С. 116-120.
23 Дмитриев А.Н. Церковь и крестьянство на Руси / А.Н. Дмитриев. - М. ; Л., 1931; Заозер
ский А.И. Царская вотчина XVII века. Из истории хозяйственной и приказной политики царя
Алексея Михайловича / А.И. Заозерский. - М., 1937.
24 Флоровский Г.В. Пути русского богословия / Г.В. Флоровский. - Париж, 1983. - С. 86-88.
Зеньковский С.А. Русское старообрядчество: духовные движения XVII в. / С.А. Зеньковский. -
26 Карташев А.В. История русской церкви / А.В. Карташев. М., 2005. - С. 134.
кина, в вопросе распределения сфер влияния и ответственности для Церкви и государства Никон опирался на церковные правила. В работе П. Мейен-дорфа был впервые проведен текстологический анализ изданий Никона и греческих оригиналов и сделан вывод, что инициатива проведения церковной реформы принадлежит царю и имеет целью сближение с греческим пра-
вославием. К вопросам истории Русской Церкви усиленно обращались не-
мецкие ученые .
В 60-70 гг. XX века возникает новое направление в историографии данной проблематики. Религиозные вопросы стали рассматриваться с позиций филологии такими специалистами по древней литературе, как Д.С. Лихачев
и В.П. Адрианова-Перетц.
В последние десятилетия появились работы, касающиеся взаимоотно-
30 г
шении внутри церковной иерархии , изменении в церковном праве соост-венности согласно Соборному Уложению 1649 г. , отражения в историче-ской литературе религиозно-общественных движений раскольников , прин-ципа явления обособленности духовенства от подчинения светской власти , проблем литературного творчества Никона .
Meyendorff P. Russia, Ritual and Reform. The Liturgical Reforms of Nikon in the 17th Century. Crestwood,1991.P.219-227.
28 Hoffmann P. Die Nikonsche Kirchenreform und die Kirchenspaltung in Ru(31and als Alternativsit-uation der Stellung der Kirche im Staat II Wegscheiden der Reformation. Alternatives Denken vom 16 bis 18 Jh. / Hrsg. von Gunter Volger. Weimer, 1994. S. 439-449.; Hemer Cb. Herrschaft und Legitimation im Rubland des 17 Jahrhunderts: Staat und Kirche zur Zeit des Patriarchen Nikon. Frankfurt a. M., 1979. S. 161-164. Цит. по: Лобачев СВ. Указ.соч., С. 274; Heller W. Die Moskauer «Eiferer fur die Frommigkeit» zwischen Staat und Kirche (1642 - 1652). Wiesbaden, 1988; Kraft E. Moskaus Greichisches Jahrhundert. Stuttgart, 1995.; Michels G. At War with the Church Religious Dissent in Seventeenth-Century Russia. Stanford (California), 1999.
Лихачев Д.С. Протопоп Аввакум / Д.С. Лихачев // История русской литературы. - Т. 2, Ч. 2. - М.; Л., 1848; Он же. Человек в литературе Древней Руси. - М., 1970.; Адрианова-Перетц В.П. Человек в учительной культуре Древней Руси / В.П. Адрианова-Перетц // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН. - Т. XXVII.-Л., 1972.
Полознев Д.Ф. Клерикальная оппозиция в начале становления российского абсолютизма. Конец 1640-1660 гг. : автореф. дисс. канд. ист. Наук / Д.Ф. Полознев. - М., 1990. - С. 3-22.
Самодержавное царство первых Романовых / сост., вст. ст., комм. Г.В. Талина ; под ред. СВ. Перевезенцева. - М.: Социально-политическая мысль, 2004.
Молзинский В.В. Старообрядческое движение второй половины XVII в. и общественная мысль России : автореф. дисс. докт. ист. наук / В.В. Молзинский. - СПб, 1997.
Флоря Б.Н. Государственная власть и формирование духовного сословия в средневековой России / Б.Н. Флоря // Сословия и государственная власть в России. XV - середина XIX вв. Международная конференция. Чтения памяти акад. Л.В. Черепнина : тезисы докладов. - Ч. П. -М., 1994.-С. 161-164.
Севастьянова С.К. Литературная деятельность Патриарха Никона: (проблемы изучения) / С.К. Севастьянова // Проблемы истории, русской книжности, культуры и общественного сознания. - Новосибирск., 2000; Она же. Материалы к «Летописи жизни и литературной деятельности Патриарха Никона». - СПб., 2003.; Она же. Эпистолярное наследие Патриарха Никона: Переписка с современниками: исследование и тексты. - М., 2007.
Разнообразным сторонам деятельности патриарха Никона, различным аспектам отношений Церкви и государства и проблематике старообрядчества в начале XXI в. посвящен целый ряд кандидатских и докторских диссертаций.
Интерес исследователей касался в основном личности и различных аспектов деятельности патриарха Никона, без углубленного изучения событий, касающихся взаимоотношений государственной власти и Церкви после отставки и ссылки Никона. В работах Н.В. Воробьевой исследуются историко-канонические и богословские воззрения патриарха Никона на основе специальных методов герменевтического и семантико-когни-тивного анализа. В книге В.В. Шмидта представлено всеобъемлющее ис-следование духовного наследия патриарха Никона , оно предполагает как исторический, так и философский подход к изучению никонианства как явления в русской общественной и религиозной жизни со II половины XVII века до настоящего времени.
Неослабевающий интерес зарубежных исследователей иллюстрирует публикация на английском языке «Житие Патриарха Никона» в переводе и с комментариями К. Кейна и К. Левинтовой Отметим, что в настоящее время существуют исследования, осуществленные с позиций старообрядчества. В контексте готовности современного российского общества и государства к диалогу с церковными структурами в рамках культурной мо-
Божко Н.В. Церковная реформа XVII века: роль и место патриарха Никона в ее проведении : дисс. канд. ист. наук / Н.В. Божко. - Воронеж, 1997; Шульц Э.Э. Отношения церкви и государства в России в первой трети XVII века : дисс. канд. ист. наук / Э.Э.Шульц. - М., 2001; Савенкова СР. История развития правительственной и церковной политики по старообрядчеству в России с 1667 по 1800 гг. : дисс. канд. ист. наук / СР. Савенкова. - М., 2005; Скрипкина Е.В. Самодержавие и церковный раскол в России во второй половине XVII в.: царь Алексей Михайлович и протопоп Аввакум : дисс. канд. ист. наук / Е.В. Скрипкина. - Омск, 2006; Романова Е.В. Массовые самосожжения в старообрядчестве (XVII-XIX вв.): практика и догматика : дисс. канд. ист. наук / Е.В. Романова. - СПб., 2007; Балалыкин Д.А. Русский религиозный раскол в контексте церковно-государственных отношений второй половины XVII в. в отечественной историографии : дисс. д-ра ист. наук. - М., 2007; Шмидт В.В. Патриарх Никон и его наследие в контексте русской истории, культуры и мысли (опыт демифологизации) : дисс. д-ра философских наук / В.В. Шмидт. -М., 2007.
36 Лобачев СВ. Патриарх Никон / СВ. Лобачев. - СПб, 2003. - С. 274.; Воробьева Н.В. Духовный аспект реформы богослужебного пения Русской Православной Церкви в середине XVII столетия / Н.В. Воробьева // Омский научный вестник. - Вып. 17. - 2000.
Воробьева Н.В. Историко-канонические и богословские воззрения патриарха Никона : монография / Н.В. Воробьева. - Омск, 2008.
Никон (Патриарх) Труды / Никон; науч. исслед. подгот. док. к изд., сост. и общ. ред. В.В. Шмидта. - М.: Из-во Московского ун-та, 2004.
39 From Peasant to Patriarch account of the Birth, Uprisings, and Life of His Holiness Nikon, Patriarch of Moscow and all Russia written by His Cleric Ioann Shusherin (Translated & Annotated by K. Kain, К Levintova. - London; NY; Plumouth).
В Санкт-Петербурге в серии «Лабиринты истории» К. Кожурин издал труд по апологии старообрядцев «Духовные учителя сокровенной Руси», в Москве Д.В. Калюжный и Яр. А. Кеслер -«Забытая история Московии: от основания Москвы до Раскола».
дернизации страны в последние годы появляется ряд публикаций, посвященных симфонии Церкви и государства.
Фигура патриарха Никона, несомненно, подверглась более детальному изучению, чем все остальные патриархи досинодальной эпохи. К сожалению, несравненно меньше исследований посвящено патриарху Иоакиме и Адриане. Нет публикаций, в которых авторы бы исследовали личности патриархов Питирима и Иоасафа П. В изложении церковной истории всем четырем отводится несколько страниц, рассказывающих в основном о борьбе предстоятелей РПЦ со старообрядчеством и европеизацией государства. В историографии личность и деятельность третьего царя династии Романовых рассматривалась в большей степени без особенностей внутренней и внешней политики. Г.Ф. Миллер подчеркивал постепенный переход к преобразованиям Петра I. Н.И. Костомаров говорил о сосредоточенности власти в руках бояр ввиду болезненности Феодора. СМ. Соловьев, наоборот, считал время его правления поворотным пунктом в развитии России и обозначал начало
истории новой России со времени царствования Феодора, а не Петра.
В настоящее время идет дискуссия о царствовании Феодора Алексеевича, его деятельности в различных областях общественной и государственной жизни, влиянии и значении, которое оказали его реформы на последующую судьбу России. А.П. Богданов указывает на европейское образование царя, положительно оценивает его замыслы и реформы, сходные с петровскими преобразованиями, «но без деспотизма и жестокости». Н.Ф. Демидова указывает на самостоятельность его деятельности. П.В. Седов анализирует причины и следствия проекта церковных преобразований 1681-1682 гг., существенно дополняет и уточняет историю взаимоотношений светской и духовной властей в период правления Феодора Алексеевича. Первой попыт-
В 2008 г. информационно-аналитический бюллетень РАГС № 1 «Государство, религия, Церковь в России и за рубежом» публикует статью Е.Е. Васильевой, А.Н. Кручинной, Н.В. Заболотной и В.В. Шмидта «Патриарх Никон: традиция и современность (русское певческое искусство второй половины XVII - начала XVIII века)». В журнале «Власть» выходит статья В.В. Шмидта «Патриарх Никон и его эпоха: историко-философские аспекты государственной идеологии»; в 12 выпуске сборника «Очерки феодальной России» - статья Л.А. Тимошиной «Грамоты Вселенских Патриархов 1682 г., привезенные П.Б. Возницыным, в делопроизводстве Посольского приказа и археографии». В марте 2010 г. увидело свет исследование В.В. Шмидта «Патриарх Никон: Стяжание Святой Руси - созидание государства Российского», опубликованное под эгидой Российской академии государственной службы при Президенте РФ.
Миллер Г.Ф. История царя Федора Алексеевича, основанная на письменных документах / Г.Ф. Миллер // Миллер Г.Ф. Сочинения по истории России. Избранное. - М., 1996. - С. 320.; Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. - Т. 2. Господство дома Романовых : репринт. - М. : Мысль, 1991. - С. 459.; Соловьев СМ. Указ. соч. - Кн. VII. - С. 173.
43 Богданов А.П. Царь Феодор Алексеевич / А.П. Богданов. - М., 1994. - С. 21; Богданов А.П.
В тени великого Петра / А.П. Богданов. М., 1998. - С. 5-7.
44 Демидова Н.Ф. Феодор Алексеевич / Н.Ф. Демидова, Л.Е. Морозова, А.А. Преображенский. -
М., 1996. - С. 174, 181-182, 187.
Седов П.В. Проекты изменения церковной иерархии в царствование Федора Алексеевича / П.В. Седов // Средневековое православие от прихода до патриархата. - Волгоград, 1998. - Вып. П.
С. 268-315.; Седов П.В. Закат Московского царства: царский двор конца XVII века / П.В. Седов.
2-е изд., испр. - СПб.: «ДМИТРИЙ БУЛАНИН», 2008. - С. 45-49, 306-320, 422-433 и др.
кой детального анализа реформирования высшей церковной иерархии в 1681-1682 гг. можно назвать работы П.Ф. Николаевского и И. Покровского. К теме изменений в системе руководства Церкви обращается также Н. Виноградский, который отмечает связь положений, предложенных Со-
бору 1682 г., с Духовным регламентом. Т.Б. Соловьева в своей статье подчеркивает роль противостояния светской и церковной властей в деле
~ 48
создания новых епархии.
Таким образом, становится несомненным факт, что в последние десятилетия резко возрос научный интерес к событиям II половины XVII в., к проблемам взаимоотношений государства и Церкви, поискам причин и обстоятельств идейного кризиса Московского царства. Однако вплоть до настоящего времени целый ряд проблем в рамках выделенной темы не разработан как историками, так и государственными чиновниками. В результате чего и Церковь, и государство нуждаются в выработке новых основополагающих принципов сосуществования, обозначении позиций по ведущим положениям своего развития. Этому ряду проблем посвящена настоящая диссертация.
Объект исследования - изучение политико-экономических, историко-культурных и общественных аспектов формирования взаимоотношений государства и Русской Православной Церкви во II половине XVII века.
Предмет исследования - трансформация отношений между светской и церковной властью в России во II половине XVII века.
Цель диссертационного исследования - исследовать взаимоотношения и историко-политическую идентификацию Русской Православной Церкви и государственной власти в России во II половине XVII века.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
выявить особенности положения Русской Православной Церкви в системе общественных отношений, определить этапы складывания данных отношений, проанализировать многообразие процессов, связей и факторов, влияющих на становление и развитие взаимоотношений между государственной властью и церковным сообществом во второй половине XVII в.;
сопоставить особенности взаимоотношений Церкви и государства в различные периоды правления Алексея Михайловича, выявить предпосылки и последствия церковной реформы в рамках понимания государственной политики в отношении Церкви;
Покровский И. Русские епархии в XVI-XIX вв., их открытие, состав и пределы / И. Покровский. - Казань, 1897. - Т. I. - С. 315-342, 360-365; Николаевский П.Ф. Патриаршая область и русские епархии в XVII веке / П.Ф. Николаевский. - СПб., 1888. - С. 33-40.
47 Виноградский Н. Церковный собор в Москве 1682 года / Н. Виноградский. - Смоленск, 1899. -С.199-200.
Соловьева Т.Б. Церковное управление в России и государственные проекты его реорганизации 1681-1682 гг. / Т.Б. Соловьева // Государственные учреждения в России XVII-XVIII вв. - М., 1991.-С. 37-48
- исследовать принципы взаимоотношений церковных кругов и светской власти в последней трети XVII в.; выделить основные противоречия в развитии отношений Русской Православной Церкви и светской власти в период идейного кризиса Московского царства.
Хронологические рамки исследования. В соответствии с темой хронологические рамки исследования охватывают период II половины XVII в. Нижняя временная граница этого периода связана с началом деятельности кружка «ревнителей древнего благочестия» и началом правления Алексея Михайловича. Верхняя - определяется датой смерти патриарха Адриана, последнего из патриархов досинодальной эпохи.
Территориальные рамки исследования ограничены территорией России в границах II половины XVII века.
Источниковая база исследования
Диссертационное исследование выполнено на основе анализа комплекса исторических источников, которые можно разделить на две группы: архивные неопубликованные документы и опубликованные материалы. В основу исследования были положены материалы, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА). В материалах ф. № 27 находятся данные по «делу Никона» и участию Алексея Михайловича в осуществлении государственной политики в отношении Русской Православной Церкви. Материалы фф. № 210, 235, 236 содержат документы, посвященные деятельности высшей церковной власти в период патриаршества Иоасафа II и Иоакима. В ф. № 396 содержится информация, касающаяся заточения и казни боярыни Морозовой. Для исследования также были использованы материалы архива Санкт-Петербургского института истории РАН (СПбИИ) (ф. 181), Российского государственного исторического архива (РГИА) (ф. № 1088). Для изучения обозначенных проблем на региональном уровне автор обращался к фф. И-5, И-182, И-288, И-297, И-210, И-171 Государственного архива Воронежской области (ГАВО).
Значительное количество документов было исследовано в опубликованном виде. Например, решения церковных соборов и послания церковного руководства, официальные акты церковных и светских властей. Изучены постановления соборов в богослужебных книгах XVII века, в полном собрании законов Российской Империи. В Актах археографической экспедиции исследована окружная царская грамота 1669 года, изданная от лица Алексея Михайловича и подписанная вселенскими патриархами ; Указ Алексея Михайловича 1668 года во Временнике московского общества истории и древ-
49 Деяния московского собора 1666-1667 гг. (ГИМ. Син. №1 30), Окружное послание патриарха Иоакима (ГИМ. Син. № 452); Завещание патриарха Иоакима (ГИМ. Син. № 452, № 225).
Православный Собеседник, издаваемый при Казанской духовной академии. - Ч. II, III. - Казань, 1863.-С. 571.
Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи археографическою экспедици-ею императорской Академии наук. 1645-1700. - Спб., 1836. - Т. IV. - С. 224-226.
ностей Российских. Изучены хранящиеся в собрании Соловецкой библио-теки (РНБ. Сол. № 929) грамоты и письма .
Еще одну группу источников составляли сборники догматико-поле-мических сочинений приверженцев старообрядчества.
Большое значение для нашего исследования имели путевые заметки Павла Алеппского в переводе Г.А. Муркоса.55
Методологическая база исследования
Применяемая диссертантом методология исследования носит комплексный характер, обеспечивающий преодоление противоположности мнений об изучаемом объекте. Автор старался максимально избегать субъективных политико-идеологических оценок и заключений, следовал методу объективности. Вторым фундаментальным методом научного исследования, применяемым в настоящей работе, является метод историзма. Изучаемая проблема рассматривалась в развитии и в контексте общих исторических процессов, анализа выявленных фактов во всей их совокупности и взаимосвязи. Кроме того, автором использовались такие методы, как хро-
Временник Московского общества истории и древностей Российских. Материалы для истории икон. - Спб., 1850. - Т.VII. - С. 85-86; См. также: материалы для истории русской иконописи (собранные Ив. Забеленым) - б. г. - б. м.
Пекарский П. Материалы для истории иконописания в России / П. Пекарский // Известия императорского археологического общества. - СПб., 1865. - Т. 5, вып. 5; Грамота константинопольского патриарха Паисия I к московскому патриарху Никону. - Спб., 1881; Письмо Патриарха Никона к Царю Алексею Михайловичу // Памятники литературы Древней Руси: XVII век. - М., 1988. - Кн. 1.; Материалы для истории раскола за первое время его существования / ред. Н.И. Субботина. - Т. 3. - М., 1879. - С. 44-311; Древняя Российская Вивлиолика. - Спб., 1774. - Т. VI. -С. 111-139.; Устрялов Н. История царствования Петра Великого / Н. Устрялов. - Спб., 1858. -Т. П. - С. 467-477.; Барсуков Н. Житие и завещание святейшего патриарха Московского Иоакима / Н. Барсуков. - Спб., 1879; Акты писцового дела 60-80 годов XVII века. - М., 1990; К истории борьбы с церковными беспорядками, отголосками язычества и пороками в русском быту XVII века. - М., 1902.
Материалы для истории раскола за первое время его существования / ред. Н.И. Субботина. -Т. 7. - М., 1880. - С.54.; Бубнов Н.Ю. Вновь найденное послание из Москвы в Пустозерск. «Возвещение от сына духовного отцу духовному» и ответ протопопа Аввакума (1676) / Н.Ю. Бубнов, Н.С. Демкова // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН. - Т. 36. - Л., 1981. - С. 127-150; Аввакум. Книга толкований // Памятники истории старообрядчества XVII века. - Кн. 1. - Вып. 1. - Л., 1927; Отрывок из неизвестного сочинения об Антихристе // Демкова Н.С. Сочинения протопопа Аввакума и публицистическая литература раннего старообрядчества. Материалы и исследования / Н.С. Демкова. - СПб., 1998. -С. 108-109; Она же. Неизвестные и неизданные тексты из сочинений протопопа Аввакума / Н.С. Демкова // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН. - Т. 16. - М.; Л., 1960. - С. 257-269; О волке и хищнике и богоотметнике Никоне достоверно свидетельство, иже бысть пастырь во овечей кожи, предотеча Антихристов // История духовной культуры в рукописном наследии XVI-XX веков. - Новосибирск, 1998. - С. 232-237; Житие Протопопа Аввакума им написанное. - М., 1960; Повесть о житии и рождении и воспитании и о кончине Никона, бывшего Патриарха Московского и всея Руси, собранная от многих достоверных повествователей, бывших во дни отец наших // Бороздин А.К. Протопоп Аввакум. Очерк из умственной жизни русского общества в XVII веке. Приложение / А.К. Бороздин. - Спб., 1900.-С. 152-158.
55 Муркось Г.А. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию / Г.А. Муркось. - М., 1898.-Вып. 1-3.
нологический и статистический метод, а также метод ретроспекции и актуализации. Все это в совокупности позволило осуществить всесторонний целостно-системный и конкретно-исторический анализ проблем взаимоотношений и историко-политической идентификации Русской Православной Церкви и государственной власти в России во II половине XVII века во взаимосвязи с влиявшими на нее объективно-историческими условиями и субъективными факторами.
Научная новизна исследования заключается в следующем.
Автор выявил особенности положения Русской Православной Церкви в системе общественных отношений и влияние церковной идеологии на генезис идей российской государственности. На этой основе было доказано, что в Московской Руси XVII в. происходили процессы трансформации государственно-церковных отношений, базировавшиеся на глубинных причинах изменения общественного сознания и мировоззрения высших слоев общества.
Сопоставив особенности взаимоотношений Русской Православной Церкви и государства в различные периоды правления Алексея Михайловича, диссертант сделал вывод о постепенно усиливающемся вмешательстве царя в церковные дела, в назначение и снятие высших должностных лиц Церкви.
Проанализировав основные принципы, составляющие положения государственной идеологии XVII в., автор пришел к заключению о стремлении Руси стать единственным православным центром, для чего были предприняты конкретные шаги: с политической стороны - в виде преемства атрибутов власти от Византийской империи, с церковной - в виде унификации обрядов с Восточными Церквями.
Автор выделил основные противоречия в развитии отношений Русской Православной Церкви и светской власти в период идейного кризиса Московского царства и сделал вывод о столкновении идеологий православия и западничества, невозможности в сложившихся исторических условиях компромисса и сохранения самобытного пути развития России.
Основные положения, выносимые на защиту
Историко-политическая идентификация в XVII в. выразилась в том, что Россия стремится получить право стать единственным в мире государством, которое будет являться оплотом православной веры и благочестия. Политические права на преемство власти от Византийской империи предполагали единение обрядов с греческой Церковью, для чего была предпринята церковная реформа.
Проведение реформы столкнулось с разнообразием мнений о порядке ее проведения. Окончательное решение было принято государственной властью в лице Алексея Михайловича, что свидетельствует об усилении светской компоненты в системе модернизационных программ.
Усиливающееся государство во II половине XVII в. ставило своей задачей установление контроля над всеми сферами церковной жизни, в первую
очередь, над материальной составляющей Русской Православной Церкви. Осуществлению заявленного экономического контроля послужило принятие Соборного Уложения 1649 г.
Идеи патриарха Никона базировались на принципе симфонии двух ветвей власти - светской и духовной как системе внешнего двуединства при внутренней самостоятельности каждой. Эти принципы были неприемлемы для Алексея Михайловича, видевшего себя Всеправославным правителем -наследником Второго Рима при послушном патриархе, что соответствовало уровню идеологического миропонимания в XVII в., а потому имело большие исторические перспективы.
В последней трети XVII в. сложилась противоречивая ситуация в системе государственно-церковных отношений. С одной стороны, институты и формы Московского царства находились в состоянии наивысшего расцвета, с другой - в эти годы были заложены основы и причины кризиса во взаимоотношениях государства и Церкви, приведшего к концу века к закату идеи симфонии в отношениях государства и Церкви.
В 80-е гг. XVII века происходит новый виток в развитии отношений между светской и церковной властями. Церковь делает попытки найти формы, отвечающие политическим и экономическим реалиям, одновременно не отступая от принципов православных обычаев. Однако эти попытки оказываются неудачными.
В последнее десятилетие XVII века произошло качественное изменение взглядов на роль Церкви и института патриаршества в жизни государства. Попытки превращения Церкви в государственный департамент по делам веры завершились упразднением патриаршества и введением в руководство светского чиновника, ответственного перед высшей государственной властью.
Практическая значимость исследования состоит в том, что результаты его можно использовать при подготовке обобщающих трудов по отечественной истории, истории Русской Православной Церкви и духовного образования, в преподавании специальных курсов. Материалы работы могут найти применение в процессе реформирования современных духовных семинарий, модернизации государственной политики России в отношении Православной Церкви.
Апробация результатов исследования. Основные теоретические положения диссертации изложены в 11 публикациях автора, три статьи были опубликованы в журналах, входящих в список рекомендованных ВАК РФ. Была издана монография (в соавторстве), в одной из глав которой автор представил понимание заявленной проблемы.
Апробация результатов исследования проводилась на международных (Воронеж, 2010; Москва - Луганск, 2011), всероссийских (Воронеж, 2010, 2011) и региональных (Воронеж 2010, 2011, 2012) научно-практических
конференциях, где выводы автора были представлены в ходе выступлений. Тезисы конференций опубликованы в сборниках их материалов.
Структура работы соответствует обозначенной цели и задачам исследования и включает в себя: введение, три главы, разделенные на параграфы, заключение, список источников и литературы.
О сущности монаршей власти на Руси
Разработка проблемы требует решения ряда понятийных вопросов. Сущность любой власти заключается в ответе на вопросы о критериях ее легитимности и природе происхождения. В начальный период в странах Европы господствовала теория о божественном происхождении власти, что подкреплялось со временем авторитетом библейских текстов, указывающих на теократию Древнего Израиля, как на идеальное устройство государственной власти. Согласимся с мнением исследователя А.И. Филюшкина, что устройство по типу Израильского царства стало идеалом, образцом для Руси. При теократии исконной, истинной, главой общества являлся Бог, Яхве, который управлял Своим народом через поставленных Им руководителей (пророков. Судей Израильских, впоследствии - царей). В Библии (1 - 2 книга Царств) рассказывается о последнем праведном Судии Израильском - Самуиле, которому не удалось воспитать своих сыновей, и они своей алчностью и бесстыдством дискредитировали сам институт Судей. Однако когда возмущенные жители потребовали у Самуила введения у них в обществе царя, «как у прочих народов» (1 Цар. 8), Самуил поставил первым царем Саула, но сам факт отказа народа от теократии был, по словам Библии, поставлен Богом в нравственное преступление, в грех народу. Искупление этого проступка лежало в неукоснительном исполнении воли Божией (1 Цар. 12). Впоследствии, грех царя, принесшего самостоятельно, без помощи левитов, жертву, приводит к крушению династии и появлению нового царя - Давида. Данный факт являлся, по сути, святотатством, и, Библия подчеркивала, что одним из условий существования института царской власти была его неприкосновенность ко всему, относящемуся к Богу, к Церкви (1 Цар. 13). Дальнейший рассказ о междоусобной борьбе между сторонниками Саула и Давида являлся примером отношения к «бывшему» царю - Давид не только сам не убивает Саула когда ему предоставляется такая возможность, но и под страхом смерти запрещает данное действие своим воинам (1 Цар. 24-26 глл.). В другой книге Ветхого Завета - Второзаконии - описывается идеальное царское правление (Втор. 17), условием праведности царя ставится его зависимость от закона Божия. Если же царское слово противоречит библейскому - то отказ от выполнения воли такого правителя не ставится в грех народу, примером чего служит библейский рассказ о рождении Моисея, которого не уничтожили при рождении, как гласил указ фараона (Исх. 1).
Вся дальнейшая история царей Израильских является, по сути, иллюстрацией идеи повиновения народа царю, а царя - Богу. Царь отвечает за грехи народа, а тот, в свою очередь, несет ответственность за неправедность царя. Царь - помазанник Божий и только Бог может сместить царя за его грехи. Как отмечает один из исследователей, для Ветхого Завета праведность определяется преданностью Богу. Главные обязанности царя - сохранение веры, следование воли Божией, праведный суд (Псалтирь, гл.71), защита государства от внешних и внутренних врагов. 1
Церковные версии взаимоотношения государства и Церкви исходят из ряда библейских историй. Так, много внимания вопросам царского правления уделяется в книгах царя Соломона - его Притчах и Еклисиасте. Важнейшей добродетелью правителя, по словам Соломона, является дар премудрости от Господа (Притчи гл. 14). От нее происходят милость и суд, правда и мир, закон и порядок, т.е. качества необходимые для всякого истинно радеющего о стране и народе правителя. О покорности воли царя и величии его воли говорится в книге Екклестиаста (Еклл. глл.4-10).
Церковные историки считают, что достаточное место в своих произве дениях пророки Израильские уделяют критериям праведности царей и их ответственности: Иеремия (гл. 22), Иезекеиль (глл.18, 33,34), Даниил (гл.4). Основная мысль, высказанная в посланиях - ответственность царей перед Богом за себя лично, за страну и народ в сохранении истинного богопочита-ния и осуществлении праведного правления.
В Новом Завете говорится не о земной жизни и о земных царствах и правителях, а о духовном царстве, которое внутри каждого человека (Лк. 17, 21). Упоминания об отношениях к царям и царскому достоинству скорее исключение, оно присутствует лишь как эпизод в диспуте Христа с представителями ветхозаветного книжничества (Мф. 12, 22). Обширнее тема подчинения земным правителям раскрыта в посланиях апостолов Петра и Павла: «Бога бойтесь, царя чтите (1 Петр. 2:17); Где слово царя, там власть (Ев. 8, 4); Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены (Рим. 13,1); ...надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести (Рим. 13,5). Может сложится обманчивое мнение, что в Новом Завете усилена идея безоговорочной подчиненности поставленным от Бога властям, в том числе и царям. Однако в книге Деяний апостолов звучит мысль аналогичная ранее высказанной в Ветхом Завете: если человек начинает требовать того, что противоречит закону Божьему, то в таком случае повиноваться следует не человеку, а Богу (Деян. 5, 29).
Таковы основные идеи о царе, основании царской власти и ее границах содержащиеся в Библии, оказавшей наиболее заметное влияние на формировании идеи идеального государства в Древней Руси и России.
В дохристианскую эпоху с 20 - 30-х гг. IX в. правители крупных восточнославянских племенных союзов зачастую принимали наименование по аналогии с хазарскими и аварскими правителями - каганов. Принятие самого почетного в регионе титула правителем Руси вводило страну в междуна родное политическое поле, давало признание, которого так добивалась нуждающаяся в международном признании Русь. Видимо, принятие титула кагана было не данью хазарского влияния, а формальной самоидентификацией, предопределенной внешними обстоятельствами.1
С приходом христианства на Руси познакомились с библейской государственной традицией, с древней политической традицией Римской империи и это, по нашему мнению, оказало колоссальное влияние на формирование евразийского цивилизационного импульса. Особенностью русской политической мысли оказалось то, что характерная для всех средневековых народов идея божественного происхождения царской власти со временем, в отличие от западных государств, не исчезла, а укреплялась. Указание на божественный источник власти князя мы находим уже в Повести временных лет, в летописях Владимире - Суздальской Руси начала XII в.; причем в последних указывается уже на отождествление воли Божией и княжеской. С началом ордынского завоевания идея сакрализации власти князей временно исчезает, появляясь вновь только в период формирования идеологии единого Русского государства.3 Именно в этот период формируется термин «царь» в привычном нам контексте.
Следует отметить, что сам царский титул был известен еще в старославянской литературе. Им именовали библейских правителей, римских и византийских императоров. Титул «царь» представляет собой сокращение от «цезарь» и восходит к Ю. Цезарю (Caesar). Русским правителям официально титул царя стал принадлежать с 1547 года, когда Иван IV венчался на царство. Г. В. Талина выделяет несколько этапов в развитии представлений о царе и царстве до официального принятия этого титула московскими великими князьями.1 Первый этап связан с домонгольской эпохой, в которую слово «царь» воспринимался как титул «чужого» правителя. Эта эпоха была сопряжена со спорадическим применением титула к русским князьям. Первый известный случай относится к 1054 г. и связан с именем Ярослава Мудрого. Помимо его царями именовали также крупных деятелей Руси XII в., таких как Мстислав Великий и Андрей Боголюбский. С установлением господства Орды, система властных отношений изменилась, к правителям Орды применяется почетное, но неофициальное название «царь».4 Одновременно с этим утверждается трактовка царя, как полностью независимого правителя.
Стремление к титулу означает стремление к независимости, что проявляется в политике русских правителей к середине XV в. После падения в 1453 г. Византийской империи, развитие представлений о Руси как о царстве, получают в русской общественной мысли новый мощный импульс, в контексте наследования - преемственности статуса Византийской империи на Востоке христианского мира. Русь оставалась единственным православным государством, представлявшим реальную политическую силу. Появилось стремление русских великих князей к получению царского достоинства, что подразумевало независимость от хана Орды и утверждение равного статуса с императорами Священной Римской Империи.
Алексей Михайлович и патриарх Иосиф: проблемы взаимоотношений
Единообразной системы выборов патриарха на Руси к XVII в. не было. Так первого патриарха - св. Иова выбирали по представлению государственной власти, второго - св. Гермогена - указал преемником св. Иов, после Смуты Филарет стал патриархом по решению Земского собора. Соборное определение о причинах избрания его на этот престол характеризует Филарета как «...мужа во учениих божественных апостол и отец зело изящна, и в чистоте жития и благих нрав известна; наипаче же и сего ради ко по плоти той царев отец, и сего ради да будет царствию помогатель и строитель, и сирым заступник и обидимым предстатель»\. Своего преемника Филарет Романов указал сам. Им стал псковский архиепископ Иоасаф, «в нравах же и житии добродетелен был, а ко царю не дерзновенен» . Такая характеристика давала основание исследователям, в частности Макарию (Булгакову) полагать, что Филарет специально нашел слабого человека, так как «то необыкновенно высокое значение, каким он пользовался в государстве, не вполне приличествовало бы другому патриарху» . Следующего за Иоасафом I патриарха Иосифа избирали по жребию. По согласованию с собором архиереев царь Михаил определил шесть кандидатов. Из запечатанных свитков с именами кандидатов после троекратных молений пред Владимирской иконой Богоматери в Успенском соборе Кремля был отобран один свиток и принесен царю. Так произошло избрание Иосифа, пятого патриарха, при котором начиналось правление Алекеея Михайловича.
Именно на время правления этого первоиерарха пришелся расцвет деятельности организованной группы священнослужителей, стремящихся к нравственному очищению общества, и ведущих представителей культурного общества столицы которые стали известны как «боголюбцы» - участники кружка ревнителей древнего благочестия. Время их становления приходится на 1647 - 1648 годы, однако задолго до этого движение по нравственному очищению общества зрело в умах простых священнослужителей.
Ревнители попытались решить труднейшую нравственную задачу - обновить христианские ценности в обществе, пережившем Смуту и сплотить вокруг этих ценностей общество. Они стремились придать новый импульс религиозно нравственной жизни, жаждали совместить ее с религиозным просвещением и образованием, открыть возможность общения со всем православным миром. Необходимо признать, что эта попытка оказалось неудачной. Да она и не могла оказаться иной при тех способах и средствах, которыми пользовались ревнители. Стремительно приближались времена иных, светских ценностей, и создание переходной модели оказалось связанной с необратимыми противоречиями, чем и явился, впоследствии, церковный раскол. Все участники кружка были твердо преданы Церкви и являлись подлинно верующими людьми, для которых вера была частью как частной жизни, так и государственной деятельности, и основы которой они стремились провести во все сферы жизни: личной, общественной, культурной, деловой. Как мы видим, кружок был неоднороден по своему составу, но настолько крепко сплотил своих участников, что они стали одной из ведущих сил последующей церковной реформы. Несмотря на несхожесть характеров и разнородность социального состава, всех кружковцев объединяла горячая вера и желание изменить в лучшую сторону положение в русский Церкви. Остановимся подробнее на обстоятельствах жизни одного из видных участников кружка, Ивана (Иоанна) Неронова, сыгравшего, наверное, самую видную роль в последующем противостоянии с Никоном и являвшегося, наряду с протопопом Аввакумом, видным идеологом старообрядчества. Судьба этого священнослужителя является показательной и похожей на судьбы остальных кружковцев священников. Все они, включая Никона, родом из глубинки Руси, из бедных незнатных семей, с фанатичной верой и надеждой на возможность изменения нравственного состояния народа, с решимостью пожертвовать ради истины в их понимании дружбой и даже жизнью, как своей, так и своих идеологических противников.
К сожалению, все сведения о детстве и юности Неронова мы имеем только из его жития, и поэтому следует критически относиться к этому источнику. По данным жития, Неронов родился в 1590 г. в поселении около скита св. Спаса «на Лому», в «шестидесяти поприщах» от Вологды. С конца XIV в. в этот северорусский край потянулись выходцы из монастыря преп. Сергия Радонежского, ставшие известны как «заволжские старцы». К ним относился и некий Игнатий, основатель скита св. Спаса. Во времена Смуты погибает родня Иоанна и тот вынужден отправиться в Вологду, однако вскоре произошедший инцидент с ряжеными, которых Иоанн попытался обличить в безнравственном поведении, заставил его перейти в Устюг, а затем в село Никольское. После женитьбы на дочери священника, Неронов получает должность причетника в местном храме. Однако расхождение между нравственным учением Церкви и поведением местного духовенства и прихожан, явились причиной обличения их «пьянства и многого бесчиния» Нероно-вым. Результатом чего вновь стало его изгнание из поселения. Вероятно, после этого Иоанн понял, что борьба за нравственное совершенствование народа невозможна в одиночку, без поддержки образованного монашества и духовенства. Поэтому в начале 1620-х гг. он появляется в Троице - Сергиевой Лавре у знаменитого архимандрита Дионисия, который и помог Неронову познакомиться как с творениями великих вселенских святых, так и с представителями интеллектуальной элиты Московской Руси. На формирование его взглядов особенно повлияло учение великого отца Церкви ев. Иоанна Златоуста, св. Максима Грека и Савонаролы. Проповедь св. Иоанна Златоуста, особенно сильно обличавшая нравственные пороки общественной жизни, находила горячий отклик у юного Иоанна. В творениях св. Максима Грека, ему вероятно близки были твердый упор этого святого на веру, отрицание любого сомнения в истинности учения Церкви и обличение философских учений противоположных христианству. Например, о философах св. Максим говорил, что они заблуждаются, занимаясь не внутренней, данной от Бога философией, а формальными, диалектическими приемами; что они не считаются с догматами, если только догматы не доказываются классическими силлогизмами. В работах Максима Грека Неронов находил ответы и на вопросы, непосредственно волновавшие русский народ в середине XVII века - о конце света, приходе Антихриста, уровня общения православного мира с инослави-ем и т.д. Одновременно с теоретическими знаниями в это время Иоанн Неронов получает уроки практического благочестия и твердости в вере от архимандрита Дионисия, который являл собой, по свидетельству исследователей, образец христианского смирения, любви и всепрощения. В это же время происходит расширение кругозора Иоанна благодаря как обширным знакомствам его наставника, так и бесконечному потоку стекавшихся отовсюду в Лавру богомольцев, приносящих рассказы о положении воеточных и греческих христиан, о событиях в Польше, об эсхатологичееких и мессианских легендах простого народа. Все это, несомненно, повлияло на мировоззрение Неронова, укрепив его решимость отдать все свои силы делу защиты православия.
Спустя некоторое время Неронов становится священником и елужит на бедном приходе Нижнего Новгорода. В это время происходит его знакомство и завязывается дружба со старцем Ананием, который к тому времени являлся уже духовным наставником будущего патриарха Никона. В Нижнем же Новгороде будет происходить и служение протопопа Аввакума. Таким образом, будущие участники кружка оказываются собранными в одном месте. Иоанн Неронов продолжает свои обличения пороков общества, что является причиной недовольства им со стороны священства и части населения. Тут проявляется фанатичная вера и твердость в отстаивании своих позиций, которая, впоследствии, явится определяющей в противостоянии с высшей церковной властью в лице патриарха Никона. Неронов возрождает, забытое во время татаро - монгольского нашествия, правило произнесения проповедей, как в стенах храма, так и вне его. Кроме моральной поддержки, он активно проводит социальную политику, организуя помощь бедным, больным; с помощью прихожан создает приют для странников, готовый принять до ста человек нуждающихся. При храме организуется школа и кружок социально -христианской работы. Горячность и бескомпромиссность приводят к ссылке в северный монастырь св. Николая Карельского, однако не меняют твердости в убеждении собственной правоты. Примером этого служит то, что после своего освобождения Неронов продолжает пастырскую деятельность, более того, у него появляются последователи из числа как духовенства, так и мирян.4 При патриархе Иоасафе Неронов с новгородскими священниками уже осмеливается указывать тому на нестроения церковной жизни. Одновременно, или вслед за этим, по всей стране раздаются голоса, требующие от епископата перемен в обрядовой и канонической жизни Церкви, усиление нравственности духовенства и запрет многогласия, приближение на деле к идеалам христианства.5
Алексей Михайлович и патриархи Иоасаф II и Питирим: вопросы церковно государственного сотрудничества
Насколько фигура патриарха Никона была выдающейся и многогранной, настолько же последующие предстоятели Церкви - Иоасаф II и Питирим оказались незаметными и невлиятельными. Вероятно, это произошло неспроста, явившись защитной реакцией государства на выдающуюся самостоятельность патриарха Никона с его богословскими идеями, государственно - церковными преобразованиями и новациями. Выбранные патриархи - вначале Иоасаф II, а впоследствии и Питирим, проводили настолько осторожную политику, что их фигуры остались почти незамеченными светскими историками, и лишь среди церковных авторов удается собрать некоторые сведения, дающие представления о личности этих патриархов и основных вехах их деятельности.
В ходе заседаний Большого Московского собора низложившего Никона, был выбран новый патриарх Московский - Иоасаф II. На момент избрания это был престарелый человек, архимандрит Троице - Сергиевой лавры. Человек совершенно не политичный и невластолюбивый. Узнав о решении Алексея Михайловича, он не сразу согласился возглавить Церковь в столь непростой период ее истории, однако царю удалось уговорить его. Вновь избранному патриарху пришлось сразу же включиться в работу собора, который продолжал заседать с участием вселенских патриархов.
Низложение Никона, проведенное на основании текстов, получивших название «Ответы патриархов» и «Правила касательно власти царской и власти церковной» были коллективным трудом восточных патриархов на вопросы от имени царя и русской Церкви. Кроме обоснования низложения, эти документы в своем содержании несли определение пределов юрисдикции царя в отношении Церкви, ее патриарха и всего епископата; царь своей властью подобен Богу, на земле наместник есть Бога: «Якоже Бог есть на земли по-всемественне, то на земли суть по Бозе тии, иже держащий царской власти в делах государственных». Царя убо быти совершенна Господа и единого быти законодавца всех дел гражданских. Патриарха же ... ниже коим либо обычаем господствовати еже хотети или деяти в вещех гражданских, еже есть противно и пакостно царскому непщеванию... никто не имеет толику свободу да возможет противитися царскому повелению, закон бо есть. Того ради, аще кто и духовный предстатель, аще и патриархом его наречеши, или иной степени муж, сицевому повелению или епистолии, сопротивил бы ся, да страждет казнь, яко бесправильное нечто сотворивый". Патриарх в гражданских и административно - церковных вопросах ставился под власть царя: «Патриарху же бытии послушлива царю, яко же поставленному на высочайшем достоинстве и отомстителю Божию». Более того, отныне, в случае конфликта, царь получал законную возможность просто смещать неугодного главу Церкви: «Творяща противне церковным уставам или противно царю нерас-судне и безумие деюща с престола своего весьма бытии извержительна и удалительна». Таким образом, утверждалось господство царя над Церковью, обоснованное принципом божественности самого царя. Однако, подчеркнем, что при этом вопросы догматических определений и внутреннего управления отдавались в ведение церковного управления: «Царь имеет преимущество в делах гражданских, а патриарх в церковных, дабы сохранилась стройность церковного учреждения».4 Царская власть провозглашается определяющей во всем, стоящей выше патриаршей. Разумеется, присутствовавшие на Соборе архиереи не могли подписать столь откровенно возвышающий государственную власть документ. Так Симеон Вологодский в качестве опровержения апеллировал к словам святителя Иоанна Златоуста, о том, что священство выше царства. Павел Крутицкий и Илларион Рязанский указывали на засилье светских идей и вмешательство чиновников в епархиальные дела. 6 В их словах звучала тревога, что такое подчинение царской власти может привести к плачевным результатам для Церкви в случае прихода неблагочестивого верховного правителя. Вся политика Церкви начинается базироваться только на благочестии, т.е. субъективном мнении правящего царя. Один из исследователей справедливо по этому поводу указывает: «Чеканно отчетливых формул не было еще ни у той, ни у другой стороны, но принципиальное чутье наступающего большого искажения идеологии традиционной теократии было на архиерейской стороне — чуткое и верное»./ Основой итоговой формулы стало письмо папы Григория II к императору Льву Исавру (VIII в.). 24 февраля 1667 г. состоялось подписание следующего документа: «Итак да будет положен конец слову. Да будет признано заключение, что царь имеет преимущество в делах гражданских, а патриарх — церковных, дабы таким образом сохранилась целой и непоколебимой во век стройность церковного учреждения». Данные правила принесли неожиданный поворот в развитие теории власти в России. Указанные формулировки открыли новую страницу в истории взаимоотношений государственной и церковных властей, отныне царь получал из рук вселенских патриархов грамоту на становление абсолютизма, на обоснование своей полной власти над епископатом. На последующих заседаниях собора наряду с уже упомянутыми вопросами решались вопросы наказания сторонников старого обряда,3 ожидаемым результатом соборных заседаний стало безоговорочное запрещение с 1667 г. всех положений старого обряда, наложение анафем и клятв на упорствующих. Как отмечает С. А. Зеньковский, греческие иерархи разрушали своими решениями все русские обычаи, как будто «мстя за упреки в принятии Флорентийской унии, разрушая идею Третьего Рима».4
На тех немногих заседаниях, которые касались внутреннего административного устроения русской Церкви, при участии патриарха Иоасафа II, были приняты решения об образовании новых епархий. Предполагалось создание митрополии в Белгороде, повышения до митрополии Астраханской, Рязанской и Тобольской епархий, создания архиепископии в Нижнем Новгороде, Великом Устюге. Архангельске, Холмогорах, епископии в Ржеве, Дмитрове, Перми, Томске, на Белоозере и на Лене. Это вызвало противодействие со стороны русского епископата, несколько раз число вновь образуемых епархий уменьшали. В итоге, в 1667 г. образовалась только Белгородская митрополия.
Несмотря на внешний успех собора 1666-1667 гг., он своими решениями не сблизил, а, наоборот, углубил противоречия между государством. Церковью и сторонниками старого обряда. Если до этого спор шел внутри церковной ограды, то теперь, после анафематствования защитники старого благочестия были оторваны от того церковного общества, в котором пребывали всю свою жизнь, на процветание которого положили все свои силы и умения. Все сильнее в их умах звучала мысль об Антихристе, направлявшем решения собора, и, следовательно, о необходимости дальнейшей борьбы и ее непримиримости.
Следует упомянуть, что усиление административных наказаний в деле старообрядчества с самого начала приводило к обратному результату. Еше в 50-х гг. XVII века в наказании протопопов народ видел «гонение за правду и веру истинную». Это убеждение подогревали в своих проповедях и письменных произведениях сами идеологи старообрядчества. Многие видели в этом еще один признак пришествия Антихриста и наступления «последних времен». Большое распространение получают эсхатологические произведения представителей старообрядчества. Одним из выдающихся произведений были написанные в конце 50-х гг. «Слова на еретики» старца Спиридона Потемкина, отказавшегося даже от сана епископа: «Лучше аз на виселицу поеду... нежели на митрополию на новые книги». В его книге переход к светской культуре предстает как предзнаменование грядущего конца света. Эта тема сближает книгу Спиридона с произведениями боголюбцев. Например, о приходе Антихриста, как исключительно духовного «пришествия врага Церкви», которое выразится в росте сил зла особенно среди иерархии - писал соратник Неронова игумен Феоктист.3
Эсхатологические настроения в обществе нарастали, о чем свидетельствуют произведения дьякона Феодора, видевшего слугой Антихриста патриарха Никона, обманувшего русскую Церковь. Близко по взглядам стоит единственный русский юродивый писатель Афанасий (в монашестве Авраа-мий).2 В Керженецком районе левобережья Волги в 1662 г. появился Ефрем Потемкин, учивший, что Антихристом является сам патриарх Никон и что он осквернил все храмы и чистыми остались только болота. Большую роль в движении приверженцев старой веры играл игумен Досифей из под Тихвина.4 В Выговской пустыни проповедовал старец Корнилий, ушедший из Москвы после правки книг, чтобы избежать «соблазна и погибели». Вершиной эсхатологических предчувствий стало движение «лесных старцев» под руководством старца Капитона. Тысячи последователей старца ждали прихода Антихриста вдали от людей, скрываясь от светских властей, не ходя в церкви. Сотни людей запирали себя в дома и землянки и умирали от голода и хо-лода.
Изменения в системе государственно - церковных отношений в последней четверти XVII в
Когда в марте 1690 г. умер патриарх Иоаким, вопрос о его преемнике ясно показал, что последнее десятилетие XVII века являлось особым периодом в России. Во главе государства уже находился Петр I, но это был еще не тот реформатор и человек непреклонной воли которого знает история. Во многом он был еще зависим от Нарышкиных, в основном от мнения своей матери - Натальи Кирилловны. Например, именно она настояла на кандидатуре Казанского митрополита Адриана, хотя у самого Петра было желание видеть патриархом Псковского митрополита Маркелла, образованного и лояльного к реформам царя. Церковный собор сделал выбор в сторону Адриана. Несомненно, во многом это случилось благодаря поддержке монашествующих, в том числе архимандритов крупнейших монастырей, а также в силу обвинения Маркелла в ереси. Так в августе 1690 г. последним патриархом досинодальной эпохи стал Адриан. Относительно года рождения новоизбранного патриарха историки не имеют единого мнения, указывая 1627, 1637, 1639 гг. Вообще нет сведений относительно его жизни до пострижения в монашество. Достоверно упоминание его как архимандрита Чудова монастыря в 1678 году, где был по его благословению возведен Благовещенский собор. Будучи архимандритом, прославился строительной деятельностью, по его ходатайству и под его руководством было построено несколько храмов и перестроены по новому плану все монастырские здания. Кроме этого был известнее как сторонник строгого подвижничества и монашеской дисциплины. Во время последней болезни патриарха Иоакима (6-17 марта 1690г.) митрополит Адриан находился в Москве, и, в качестве доверенного лица, управлял делами Церкви. Вновь избранный патриарх в своей речи давал обещания вести Русскую Церковь по греко-русскому пути.
Позиция вновь избранного патриарха в отношении к светской власти отразилась в своем «Увещании к пастве». Это послание включало в себя 24 пункта увещеваний ко всем группам русского общества, начиная от архиереев и кончая рабами. Во многом его мнение о сущности царской власти, о ее взаимоотношении с патриаршей - совпадало с тем, о чем в свое время писал патриарх Никон.
В обращении патриарх Андриан в частности, говорил, что Бог устроил на земле два важнейших института власти: царская (светская) и священническая (патриаршая, духовная). Причем духовная - имеет власть, как на земле, так и на небе. А светская - распоряжается судьбой подданных только на земле. Патриарх, являющийся выразителем высшей духовной власти представляет собой образ Христа, и его обязанность «свободно говорить пред цари», причем «слушающий его - слушает Христа, а не слушающий - не слушает самого Христа». В речи на своем поставлении Адриан недвусмысленно говорит о наступающем некоем идеологическом переломе, однако предвидя грядущие перемены, патриарх противопоставляет этому лишь перефразированную концепцию, предложенную в свое время патриархом Никоном. По мнению А. В. Карташова в этой концепции видится эмблема латинского учения о двух мечах с главенствующей Церковью.1
Патриаршество Адриана продлилось десять лет, до 1700 г. Это было необыкновенно важное время для становления характера, образа жизни, изменения мировоззрения молодого государя, выработки новых принципов в отношениях государства и Церкви. Особенно остро проявлялся разрыв образа жизни Петра с обычаями и традициями, бытовавшими ранее при царском дворе после смерти в 1694 г. его матери Натальи Нарышкиной и его брата Ивана в 1696 г. С этого времени Петр становится единоличным, полновластным царем.
«Царские потехи» Петра вызывали крайнее неудовольствие, как при дворе, так и в более широких кругах. Позднее модернизация на европейский лад стала проявляться распространением европейского опыта в военном деле, в промышленности, в экономике, в административном управлении. Церковь как изначально консервативный социальный институт осуждала перемены всей русской жизни. Все, что для Петра было проявлением европейской модернизации, для патриарха Адриана - неким протестантизмом. Во многом это было верным, т.к. приезжавшие европейцы вольно и невольно привозили мировоззрение протестантизма, который набирал силу в это время в европейских государствах. И хотя курение, европейский стиль одежды, участие женщин в общественной жизни и развлечениях не являются сутью протестантизма, однако, эти явления были невозможны без ослабления роли Церкви в обществе, низведению ее до одного из отделов государственной машины, что впоследствии ярко и проявилось в создании Духовной Коллегии.
В своих проповедях патриарх высказывал негативное отношение Церкви к падению нравственности, к увлечению иностранными обычаями и учениями. Более того, он считал, что за внешними проявлениями «западничества» скрывается отвержение святости церковных установлений: «от злогла-гольств люторских, кальвинских и прочих еретиков объюродели, совратясь от стезей отцов своих, говоря; для чего это в церкви так делается? Нет никакой в этом пользы, человек это выдумал, и без этого можно жить». В тоже время следует признать несостоятельность идеи Адриана принимать технические новшества, не принимая западную культуру, обычаи, и т.п. Данная идея была невыполнима, потому что не мог средневековый человек позволить учить себя, командовать собой иноземцам, не «правой веры». Только приняв образ мысли и концепцию поступательного направления развития по западному образцу можно было заставить Россию встать на западный путь развития. Все XVII столетие было отмечено движением России в сторону Запада. Это проявлялось во многих направлениях, в частности, заимствовались технические и военные новшества. Но в конце века крайне обострился вопрос о границах этого заимствования, о рамках допущения западничества входить в жизнь и обиход Московского государства. Впоследствии окажется, что заимствование мыслей, знаний не возможно без изменения самого мировосприятия и мировоззрения. Например, как и чему мог научиться у лекаря немца юноша воспитанный ревнителями древнего благочестия стоящими на позициях духовной изоляции от всего иноверческого и иностранного?
Тем временем, обличая нравственные пороки и отступления от православного мировоззрения, Адриан не мог противопоставить от себя никакой конкретной программы. Примером этого может служить его записка «О святительских трудах», где проявляется лишь непонимание и неприятие нового государственного правосознания.
Существует мнение, что патриарх Адриан был нерешительным, и ему не хватало твердости в отношениях с царской властью. Радикальная часть духовенства прямо говорила: патриарх не обличает царя, боясь потерять мантию патриаршую да клобук белый. Однако нельзя согласиться с этим мнением, Адриан не был послушным орудием в руках царя, хотя о жестокости Петра современники знали не понаслышке и патриарх не мог быть уверен в собственной безопасности. Но он в меру сил отстаивал церковные правила и установления. Так в 1698 г. Адриан оказался исполнить требование Петра постричь в монахини, ставшую неугодной, царицу Евдокию Лопухину. Делались попытки Андианом «печаловаться» перед царем за преступников, в частности в 1698 г. за стрельцов, однако Петр одернул патриарха, ответил грубостью. Между тем, петровские попытки вмешательства в внутрицерковные дела становились все чаще. Патриарху все сложнее было противостоять нажиму, как, например, в случае с епископом Игнатием, которого Петр требовал лишить сана за сочувствие эсхатологическим настроениям. Патриарх этого не исполнил, «протянув» решение вопроса до 1700 года. Требование Петра были исполнено только позднее, уже при местоблюстителе Стефане Яворском: Игнатия заточили пожизненно в тюрьму Соловецкого монастыря. Так же молчаливо саботируя требования государственной власти, Адриан иногда мог только отсрочить неизбежные вмешательства во внутрицерковные дела. Ситуация с епископом Тамбовским Игнатием очень показательна. Многие как Игнатий, недовольные государственной политикой царя всерьез заговорили о том, что в этот раз, в отличие от 1666 года наступили «последние времена» и Петр тот самый последний царь-антихрист. Аналогичные голоса звучали от старообрядцев.
Положительных результатов достиг он в деле укрепления связи России с Украиной, которая была присоединена к России лишь за четыре года до вступления Адриана на патриарший престол. Личные высокие качества патриарха Адриана покрывали в глазах украинского духовенства его недостатки как администратора, и создали отношения доверия между малороссийской и великороссийской Церквами. Характер дружеских отношений, установившихся между Адрианом и Киевским митрополитом Варлаамом, оказал положительное влияние на многие стороны церковной жизни в Киевской митрополии. Положительную роль сыграл патриарх Адриан в деле развития образования на Украине.
