Содержание к диссертации
Введение
Историография и источники. 14
1. Историография проблемы взаимоотношений императорской власти и Православной Российской Церкви в 1900-1917 гг . 14
2. Источниковая база исследования. 42
II. Начало борьбы за освобождение Церкви из-под опеки государства. 51
1. Религиозно-Философские Собрания и их значение в пробуждении религиозного сознания. 74
2. Начало революционных событий 1905 г. Личность и дело священника Георгия Гапона. 83
III. Открытая и гласная борьба за освобождение Церкви от прямого государственного управления. 101
1. Записка С. Ю. Витте о положении Православной Российской Церкви . 101
2. Опросы епархиальных архиереев. 128
3. Открытие и работа Предсоборного Присутствия. 148
IV. Два праведника начала XX века. 177
1. Святой Иоанн Кронштадтский и его социальная деятел ьность. 177
2. Жизнь и труды святой великой княгини Елизаветы. 200
V. Провал реформаторских планов 234
1. Пётр Столыпин и его реформаторская деятельность. 234
2. Григорий Распутин - борьба у престола. 245
3. Сборник «Вехи» - предостережение о грядущей катастрофе. 258
VI. Православная Российская Церковь накануне второй революции. 287
4. Архиепископ Антоний Храповицкий и его роль в жизни Православной Российской Церкви. 287
5. Афонская смута. 312
Заключение
- Историография проблемы взаимоотношений императорской власти и Православной Российской Церкви в 1900-1917 гг
- Религиозно-Философские Собрания и их значение в пробуждении религиозного сознания.
- Записка С. Ю. Витте о положении Православной Российской Церкви
Введение к работе
Актуальность темы. Перемены в государственном и политическом строе России коренным образом повлияли на роль и место религии и Церкви в социально-политической и духовной жизни общества. Русская Православная Церковь стала одним из общественных институтов, с которым взаимодействуют власти и к которому обращено внимание значительной части общества, в особенности в условиях затянувшегося духовно-нравственного кризиса, переживаемого Россией в связи с крахом коммунизма. Роль Русской Церкви в деле возрождения трудно переоценить. Поэтому так важно изучать недавнее прошлое, чтобы лучше и глубже понять суть реформ, которые в начала прошлого столетия предлагали лучшие умы России не только в области государственной, но и в церковной.
Актуальность рассматриваемого периода также заключается и в том, что Русская Православная Церковь стоит на пороге очередного Поместного Собора, который призван разрешить важнейшие, накопившиеся за долгие годы гонений и до сих пор неразрешенные вопросы: проблему выборности епископата и священнослужителей, проблему соборного управления Церкви, проблему жизни прихода и создания церковного суда. Круг этих проблем некогда рассматривался как Предсоборным Присутствием, так и Предсоборным Совещанием. Их разработки легли в основу решений Поместного Собора РПЦ 1917-1918 гг. Но воплотить в те годы эти решения в жизнь помешали большевистские гонения. Поэтому сегодня необходимо вернуться к истокам и более внимательно изучить богатейшее наследие.
Второй Ватиканский Собор Католической Церкви (1962-1965 гг.) проявил огромный интерес к материалам Предсоборного Присутствия (1906 г.) и Предсоборного Совещания (1912 г.). Католическими богословами эти материалы были тщательно изучены, и
многие из них легли в основу Конституций, Декретов и Деклараций Собора.
Предметом данного исследования является проблема взаимоотношений Православной Российской Церкви и императорской власти. Эти взаимоотношения влияли самым непосредственным образом на все сферы дореволюционной жизни: чиновники должны были предъявлять справку о том, что они хотя бы раз в году бывали в церкви на исповеди и у причастия - так государство стремилось проверить степень их благонадежности. Знаменитая триада С. С. Уварова, министра народного образования в правительстве Николая 1, "православие, самодержавие, народность" воспринималась самими императорами и высшими государственными чиновниками как основа существования российского государства. Причем роль Православной Церкви слишком часто сводилась только лишь к служению государству. Но к началу XX столетия епископат и столичное духовенство переосмыслили роль Церкви в государстве. Сначала в рамках Религиозно-Философских Собраний, а затем в процессе революционных изменений в обществе духовенство предприняло несколько попыток освободиться от удушающих объятий самодержавного государства. К сожалению, эти многочисленные попытки начать в первые годы XX столетия церковные реформы как со стороны иерархии и духовенства, так и со стороны государственных деятелей, подробно рассматриваемые в рамках диссертации, оказались неудачными.
Степень научной разработанности проблемы. Настоящая проблема относится к числу тех, которые относительно слабо разработаны отечественной историографией. Дореволюционная историография не успела осмыслить эту проблему в тот короткий период свободы, которая была дарована ей февральской революцией 1917 года. Вследствие этого она так и осталась в сфере церковной публицистики. Советские историки рассматривали эту проблему с позиций воинствующего атеизма.
Они по преимуществу рассматривали Церковь как консервативную силу, поддерживавшую самодержавие. Они полностью игнорировали роль Православной Церкви в жизни
дореволюционной России в первые два десятилетия XX столетия, когда особенно обострилась социально-политическая борьба. Не намного глубже эта проблема была освещена отечественными историками и богословами духовных школ советского периода.
Иначе эта проблема освещалась за рубежом. Зарубежные историки и богословы не были стеснены рамками цензуры, но лишенные доступа к отечественным архивам, сегодня их исследования весьма и весьма недостаточны. Их исследования не лишены остроты, но порою полемика зарубежных церковных мыслителей и историков, критиковавших православных иерархов в СССР, заслоняла остроту и актуальность проблемы. В 90-е годы прошлого столетия произошел прорыв, но в первую очередь историки Церкви сосредоточили свое внимание на событиях 20-30-х годов. Дореволюционный период бытования Церкви остался в тени. Поэтому практически два первых десятилетия жизни Православной Российской Церкви оставались мало изученными.
Целью данного исследования является рассмотрение взаимоотношений между Православной Российской Церковью и императорской властью в период с 1900 по 1917 гг. Попутно затрагиваются различные аспекты религиозной политики правительственного аппарата по отношению к другим религиозным конфессиям. В рамках изучения основной проблемы - взаимоотношения власти и Церкви конфликт был заложен еще во время правления Петра 1 Феофаном Прокоповичем. "Духовный регламент" упразднил патриаршество и поставил Русскую Церковь в полное подчинение императору, сделав его частью государственного аппарата. Для реализации цели исследования предполагается решить ряд задач:
1 - основные направления политики царского правительства по
отношению к Церкви, раскрыть механизмы вмешательства пред
ставителей высшей власти (начиная с обер-прокурора и его аппа
рата вплоть до императора Николая II, и его супруги, Александры
Фёдоровны) в собственно церковные проблемы;
2 - изучить вопрос о разногласиях по проблемам церковной по
литики между представителями царского правительства (К. П. По
бедоносцевым, С. Ю. Витте и другими);
- установить методы и формы воздействия аппарата обер-прокурора, представителей царского правительства Святейший Синод и другие церковные структуры;
- раскрыть роль обер-прокурора в государственной политике по отношению к церкви и и рычаги его воздействия на Святейший Синод;
- выделить главные этапы эволюции во взаимоотношениях обер-прокурора, а также председателя правительства со Святейшим Синодом;
- исследовать модели противостояния Церкви прямому и непрямому давлению на её институты со стороны власти;
- установить механизмы непосредственного вмешательства государства в жизнь церкви, а также показать последствия вмешательства правительства во внутреннюю жизнь Церкви (Афонская смута);
- показать полноту церковной жизни, проявляющуюся в этот период в жизни её святых (святой праведный Иоанн Кронштадтский, святая великая княгиня Елизавета Фёдоровна).
Предметом исследования стали высшие институты государственной власти, взаимодействовавшие с Русской Православной Церковью и собственно церковная организация, подвергавшаяся государственному управлению.
Объектом исследования диссертации стала политика государства по управлению церковью, а также внутрицерковные движения, направленные на освобождение церкви от диктата государства.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1900 по 1917 года. В истории взаимоотношений царской власти и Церкви с определённой степенью условности можно выделить несколько этапов. Рассматриваемый период оказался чрезвычайно важным не только для развития взаимоотношений Церкви и государства, но охарактеризовался небывалыми с петровских времен конфликтами. Церковь, доселе послушная самодержавию, ее оплот и союзник, устами иерархов и духовенства потребовала освобождения от опеки государства. Эта борьба особенно остро шла на протяжении 17 лет, вплоть до февральской революции
1917 года. Лишь Временное правительство упразднило сам институт обер-прокурорства, создав министерство по делам вероисповеданий.
Особое место занимают период с 1901 по 1903 гг., когда началось бурное пробуждение церковной жизни. А также с 1904 по 1906 гг., когда многим казалось, что император вот-вот созовёт Поместный Собор и многое было сделано представителями Церкви для этого. Работа Предсоборного Присутствия, начатая в 1906 году - одна из важнейших вех на пути подготовки Поместного Собора. Весьма важен период с 1912 по 1913 гг., когда начало работу Предсоборное Совещание, а год спустя разгромлен русский Афон.
В предпринятом труде сознательно избран не совсем традиционный подход к освещению проблемы взаимоотношений Церкви и государства. Автор счел своим долгом наиболее полно осветить и проанализировать жизнь и деятельность наиболее выдающихся личностей этого периода: императора Николая II, К. П. Победоносцева, митрополита Антония (Вадковского) и архиепископа Антония (Храповицкого), Григория Распутина и С. Ю. Витте, протоиерея Иоанна Кронштадтского и великой княгини Елизаветы Федоровны, священника Георгия Гапона и Петра Столыпина, а также авторов знаменитого сборника «Вехи».
Рассматриваемый исторический период, несмотря на то, что хронологически охватывает лишь семнадцать лет, чрезвычайно насыщен важными для России событиями. Поэтому автор вполне сознательно ограничивал себя рассмотрением наиболее важных событий, помогающих глубже понять трагичность отношений Церкви и государства. За рамками исследования остались проблемы духовного образования, экуменического движения, миссионерской деятельности Церкви и Ее имущественного положения, участия церковных деятелей в работе Государственной Думы, а также проблемы роста монастырей и одновременно упадка нравственного уровня жизни в них. Вполне сознательно автор не затронул проблему роли Русской Церкви в Первой мировой войне. Подробное рассмотрение всех этих вопросов неизбежно повлекло бы к отвлечению от основной темы.
В данной работе не освещены труды Поместного Собора ПРЦ 1917-1918 гг., поскольку это уже иная эпоха, требующая иных подходов. Чаяния необходимых реформ в области церковной жизни, которыми жила российская интеллигенция и выдающиеся церковные деятели в первое 10-летие XX столетия, сменились к 1914 году полной безнадежностью. Отречение императора от престола в марте 1917 года открыло собой новую эпоху - эпоху уже не реформ, а катастроф, которые сотрясали России вплоть до конца XX столетия.
Теоретико-методологической основой и методами исследования диссертационной работы являются принцип историзма, системный и комплексный анализ явлений, на которых строится изучение сущностных характеристик и этапов эволюции Православной Российской Церкви в рассматриваемый период. Методологическая база исследований основывается на обновленных в последние годы научных взглядах историков и новых подходах российских религиоведов к истории Церкви, на выводах последних лет по проблеме взаимоотношений Церкви и власти. Сочетание исторического и религиоведческого подходов создает условие для более глубокого исследования проблемы. Метод историзма позволяет проследить, на каком фундаменте базировался определенный этап эволюции политики царской власти по отношению к Церкви и какую роль в отношениях власти и Церкви играли общие социально-политические факторы. Религиоведческий подход способствует более четкому определению места и специфики отношений власти и Церкви в контексте общественного развития, из взаимодействия с другими сферами социально-политической жизни.
Научная новизна диссертации. Проблема взаимоотношений Церкви и власти, рассматриваемая в рамках диссертации, практически не была глубоко исследована отечественными и зарубежными историками. Революция 1917 года положила начало новому подходу не только к отечественной, но и к церковной истории. Церковь рассматривалась идеологами коммунизма как институт враждебный новой власти и несомненно подлежащий уничтожению. Поэтому на протяжении 70 лет о Русской Церкви
официальными советскими историками создавались исследования, свидетельствующие о Ее, якобы, "реакционности", "консервативности" и "обреченности." Не могло быть и речи об объективном подходе к данной проблеме.
Впервые в диссертации подробно исследуется конфликт части представителей Церкви с царским чиновничьим аппаратом и в частности - с обер-прокурором и его аппаратом. Обосновывается несоответствие обыденной жизни духовенства высоким нормам Евангелия, и как следствие этого - падение авторитета Церкви в обществе.
Наиболее полно освещены причины и обстоятельства возникновения Религиозно-Философских Собраний и роль в их деятельности представителей Церкви, в частности, епископа Сергия (Страгородского), бессменного председателя Собраний на всем протяжении их существования. Благодаря Собраниям произошло сплочение лучших сил Церкви и общества, которые позже, во время первой русской революции, начали борьбу за церковные реформы.
На основании новых данных рассмотрены истоки трагедии "Кровавого воскресения", роль священника Георгия Гапона и его непростые отношения с церковной иерархией. Назначение Гапона тюремным священником состоялось вопреки желанию правящего архиерея - митрополита Антония (Вадковского). Царская охранка, которая опекала и всячески продвигала Гапона, несет полную ответственность за произошедшую трагедию.
Подробно исследована социальная деятельность двух выдающихся личностей рассматриваемой эпохи - священника Иоанна Сергиева (Кронштадского) и великой княгини Елизаветы Федоровны, сестры императрицы. Несмотря на то, что в начале XX столетия Православная Российская Церковь находилась в состоянии тяжелейшего кризиса, в Ее лоне продолжали свое служение выдающиеся личности. Уже в конце XX столетия они были причислены к лику святых. Социальное служение отца Иоанна Кронштадского и великой княгини Елизаветы Федоровны рассеивает беспочвенные утверждения атеистической пропаганды, что Церковь устремлена лишь к небу и полностью равнодушна к
земным проблемам. Жизнь и труды этих величайших русских святых свидетельствуют об обратном: оба действенно стремились улучшить жизнь нищих и обездоленных, привлекая внимание высших правительственных кругов к этой важной проблеме.
Подробно рассмотрены истоки и причины Афонской трагедии, когда по приказанию Святейшего Синода и в частности, архиепископа Антония (Храповицкого) был разгромлен с помощью солдат русский Афон. Ни в отечественной, ни в зарубежной историографии этот период не был еще доселе рассмотрен и проанализирован с подобной полнотой. Эта трагедия еще раз подтвердила - Православная Российская Церковь не была самостоятельна в рассматриваемый период и, целиком и полностью завися от царского государственного аппарата, действовала, при столкновении с инакомыслием, при помощи штыков Русской армии.
В процессе работы над диссертацией предоставилась возможность внести определенную ясность методологического и фактологического характера по таким общим проблемам как соотношение доктринных основ царской власти и Русской Церкви. Их взаимодействие в рассматриваемый период не было "симфоническим", напротив - предельно конфликтным и часто оборачивалось не только скрытым, но и явным противостоянием.
Практическая значимость исследования заключается прежде всего в том, что собранный и проанализированный автором материал по истории отношений Церкви и власти в изучаемый период, а также сделанные выводы могут быть учтены органами законодательной и исполнительной власти, политическими партиями, общественными движениями, организациями при формировании принципов взаимоотношений с религиозными объединениями, при разработке и принятии законодательства о религиозных организациях, для практического использования при непосредственной реализации политики государства в отношении религии, Церкви и верующих.
Фактический материал диссертации может быть использован при чтении курсов лекций и спецкурсов по отечественной истории, истории Российской Православной Церкви, религиоведению,
политологии в ВУЗах, школах, православных учебных заведениях, в исследовательских работах как светских, так и церковных научных центров и учреждений, в лекционно-просветительской работе.
Апробация диссертации. Основные положения и содержание диссертации изложены соискателем в научных публикациях общим объемом около 100 п. л. Результаты исследования в течение 1996-2000 годов освещались в докладах и сообщениях на всероссийских научных и церковно-богословских конференциях. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры истории российской государственности РАГС.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, шести глав и заключения. Диссертация дополнена научно-справочным аппаратом.
В заключение сделано несколько методических замечаний. Автор не ставил перед собой цели, подобно историку прошлого столетия, митрополиту Макарию (Булгакову), излагать все события, которые происходили в Церкви в период с 1900 по 1917 гг. Задача была иной - осветить ключевые моменты, обозначить и раскрыть, по выражению Александра Солженицына, узловые проблемы истории. Отсюда мое стремление к наиболее полному цитированию источников. Столь обильное цитирование объясняется стремлением сделать мои выводы возможно более доказательными, чтобы заинтересованный исследователь смог ознакомиться с той или иной проблемой самостоятельно, чтобы читатели могли проверить подлинность тех или иных свидетельств: "Опросы епархиальных архиереев», материалы Предсоборного Присутствия и Предсоборного Совещания. Особое внимание было уделено полемике по церковным проблемам, развернувшейся в те годы.
Атмосфера преклонения подданных, постоянные уверения в готовности умереть, если понадобится, за «царя-батюшку», определенным образом воздействовали и на сознание царствующей четы, препятствуя более трезвому постижению общественной ситуации, и на сознание их подданных. Стоит задуматься над тем, какое место в сознании большинства наших предков занимала идея самодержавия, почему интеллигенция во время Религиозно-Философ-
ских Собраний обвиняла духовенство в том, что оно придает излишнее, почти догматическое значение самодержавию. Трудно заподозрить ученого и богослова священника Павла Флоренского в приверженности к самодержавию. Но в рецензии на книгу профессора В. Завитневича об А. С. Хомякове, он договаривается до того, что самодержавие следует признать едва ли не одним из догматов Православия. Оценивая деятельность А. С. Хомякова, отец Павел писал: «И далее, в области государственной был ли он верным слугой самодержавия, этой основы русского государства, желал ли он укрепить и возвеличить царский престол, или, наоборот, в нем должно видеть творца наиболее народной и потому наиболее опасной формы эгалитарности?» (151; 35)
В сознании наших предков существование России было нерасторжимо связано с самодержавием. Царь являлся не только верховным и неограниченным правителем, но весьма значимым символом: прежде всего символом могущественной державы, а в сознании большинства - отцом своих подданных. Эта ложная идея владела многими умами, хотя библейские тексты неоднократно предостерегали от этого. И все же подавляющее большинство общественных и политических деятелей, также, как епископат и священство, почитало это убеждение незыблемым. Но слишком скоро оно поколебалось.
Историография проблемы взаимоотношений императорской власти и Православной Российской Церкви в 1900-1917 гг
Великие потрясения в области религиозной жизни, которые к этому периоду пережила Византия, помогли выковать догматы, принятые Вселенской Церковью на семи Вселенских Соборах. В VI веке византийский император Юстиниан в 6 новелле обозначил: «Величайшие дары Божий, данные людям высшим человеколюбием - это священство и царство. Первое служит делам божеским, вто рое заботится о делах человеческих. Оба происходят от одного ис точника и украшают человеческую жизнь. Поэтому цари более все го пекутся о благочестии духовенства, которое со своей стороны постоянно молится за них Богу. Когда священство бесспорно, а царство пользуется лишь законной властью, между ними будет до брое согласие». (68; 364) В этой новелле император начертал иде альный образец взаимоотношений между Церковью и государст вом, которое впоследствии получило название «симфонии» (так на греческом звучит «согласие»).
Работая над этой новеллой, император обращался к евангельским текстам, которые недвусмысленно подтверждают подобный подход: «Всякая душа да подчиняется высшим властям. Ибо нет власти кроме как от Бога, а существующие поставлены Богом. Поэтому противящийся власти восстал против Божьего установления, а восставшие навлекут на себя осуждение. Ибо начальники страшные для доброго дела, не для злого. Хочешь не бояться власти? Делай доброе и будешь иметь похвалу от нее, ибо она - Божий слуга, тебе на благо. Если же делаешь злое - бойся, ибо она не напрасно носит меч, ибо она - Божий слуга, отмститель, карающий гневом делающего злое. Поэтому нужно подчиняться не только ради гнева, но и ради совести. Поэтому вы и налоги платите: ибо они служители Божий, постоянно у этого дела стоящие. Отдавайте всем должное: кому налог - налог, кому пошлину - пошлину, кому страх - страх, кому честь - честь». (Рим. 13; 1-8) Апостол Павел, которого цитировал император Юстиан, не был конформистом. Более того, он постоянно подвергался гонениям со стороны властей, как местных, так и римских. В конце концов он мученически погиб во время гонения Нерона. И тем не менее он неоднократно указывает на необходимость не только подчинения, но и уважения государства и его служителей: «Итак, прошу прежде всего, совершать прошения, молитвы, ходатайства, благодарения за всех людей, за царей и всех носителей власти, чтобы проводить нам спокойную и тихую жизнь во всяком благочестии и достоинстве. Это хорошо и приятно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди были спасены и пришли к познанию истины». (1 Тим. 2; 1-5)
Подобное отношение к власти не было лишь точкой зрения апостола Павла. Апостол Петр незадолго до гонений Нерона, писал: «Подчиняйтесь ради Господа всякому человеческому установлению: царю ли, как верховной власти, правителям, как от него посылаемым для наказания делающих злое и для похвалы делающим доброе, потому что такова воля Божия, чтобы вы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей, как свободные, а не как прикрывающие свободою зло, но как Божий рабы. Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя почитайте». (1 Пет. 2; 13-18)
Глубоко о природе власти писал русский мыслитель и богослов Николай Бердяев в один из самых критических для России исторических моментов: «В государстве есть мистическая основа и эта мистическая основа должна была бы быть признана и с позитивной точки зрения, как предельный факт, не поддающийся объяснению. Начало власти совершенно иррациональное начало. Во всякой власти есть гипноз, священный или демонический гипноз... Власть всегда есть проникновение какого-то таинственного начала в человеческие отношения, исходящего от Бога или от диавола... Бытие государства есть факт мистического порядка... Революция всегда хочет разрушить священный гипноз власти. Но сама она немедленно попадает под власть другого гипноза. Существует неразрушимая магия власти, которая лишь переходит из одного состояния в другое.
Религиозно-Философские Собрания и их значение в пробуждении религиозного сознания
Митрополита Антония беспокоил отход от Церкви представителей творческой интеллигенции. Он много сделал для того, чтобы найти общий язык с отступниками. По своему авторитету его можно было сравнить лишь с московским митрополитом Филаретом (Дроздовым). Но, в отличие от митрополита Филарета, митрополит Антоний никогда не стремился подавлять свободомыслие. Он умел прислушиваться к людям, прекрасно знал духовные запросы современников. Все это способствовало нахождению общего языка с представителями столичной интеллигенции. Духовные поиски среди творческой интеллигенции Петербурга тесно сомкнулись с желанием митрополита Антония способствовать их возвращению в лоно Церкви. Он понимал, что только совместные усилия могут изменить духовную и нравственную атмосферу в стране. Под эгидой митрополита Антония были созданы и продолжались в течение более чем года, с 1901 по 1903, Религиозно-Философские Собрания. Инициаторами со стороны интеллигенции явились Д.Мережковский и З.Гиппиус. В помещении Императорского Географического Общества в Петербурге собирались представители русской интеллигенции - Д.Философов, А.Бенуа, С.Булгаков, В.Розанов и многие другие. Происходили собеседования, в которых принимали участие представители Церкви: ректор Санкт-Петербургской академии, епископ Сергий (Страгородский).
Зинаида Гиппиус, вспоминая о возникновении Религиозно-Философских Собраний, писала: «Но, вот, к концу 90-х годов появились люди, заговорившие о «религии». Это для старой интеллигенции было слишком. Существуют твердые, не требующие проверок, положения. Одно из них: «Религия есть реакция». Поэтому группа, где возникли вопросы религиозные, не могла не считаться окончательно отколовшейся от интеллигенции, не стать, в глазах традиционных ее представителей, группой интеллигентских «отщепенцев». (40; 68) 8 октября 1901 года пятеро российских интеллигентов: Д.Мережковский, В.Тернавцев, В.Миролюбов, В.Розанов и Д.Философов отправились сначала к обер-прокурору Священного Синода К.П.Победоносцев у, а затем, уже вечером, к Петербургскому митрополиту Антонию (Вадковскому).
Всемогущий К.П.Победоносцев «полуразрешил», как выразилась З.Н.Гиппиус, собрания, оговорив, чтобы они были «получастными», со строгим выбором, и только для «членов». В.В.Розанов, один из участников визита, позже вспоминал о митрополите Антонии: «Ожидаемые и желаемые и высматриваемые качества митрополита Петербургского - скромность. Ученость - хорошо, святость -прекрасно, подвиг жизни и аскетизм - превосходно, но выше всего - скромность. Молчаливость, тихость и послушание». (121; 313) Он благосклонно отнесся к их замыслу: «Иначе отнеслось высшее начальство духовное (менее, положим, властное) - тогдашний митрополит Антоний. Благообразный с мягкими движениями, еще не старый, он слыл «либеральным». Идее Собраний сочувствовал. Узнав, что «Ведомство» их разрешает - дал благословение ректору духовной академии, Сергию, епископу Ямбургскому быть их председателем, ректору Семинарии, архимандриту Сергию - вице-председателем; дозволил в них участие всему черному и белому духовенству, всем академическим профессорам и приват-доцентам; разрешил даже духовным студентам, по выбору, Собрания посещать». (40; 68) С того момента, когда петровские реформы почти двести лет тому назад раскололи русское общество, это была одна из первых попыток найти общий язык между интеллигенцией и Церковью.
Пережив мужа, скончавшегося в 1941 году З.Н.Гиппиус уже в конце своих дней попыталась воскресить атмосферу первых заседаний, опираясь на собственные дневниковые записи. Но рука профессионального литератора постоянно правила, несмотря на желание цитировать доподлинно, а память услужливо подсказывала, кто из героев тех времен какую проделал эволюцию за послереволюционные годы: «Я могла бы также с помощью стенографических отчетов, напечатанных в нашем журнале «Новый путь», и моих личных записей, притом как человек, на всех собраниях присутствовавший, описать дальнейшие заседания, отметив вопросы и ответы противоположных сторон. Но пусть займется этим будущий историк, если найдется когда-нибудь такой, для кого эти, на мой взгляд, немаловажные в истории России Собрания, покажутся интересными». (41; 364) З.Н.Гиппиус права в том, что эти встречи представителей православного духовенства и российской интеллигенции оказались чрезвычайно важной вехой в духовной истории России и ни один серьезный историк культуры не вправе обойти стороной Религиозно-Философские Собрания начала XX века.
Записка С. Ю. Витте о положении Православной Российской Церкви
Ни катастрофа, произошедшая 9 января 1905 года, ни поражение в феврале царской армии под Мукденом не прервали работы профессоров духовных академий и митрополита Антония над разработкой проекта церковных реформ. Разворачивающиеся революционные события лишний раз подтвердили их правоту. Они стремились не только приблизиться к разрешению многих общественных проблем, но и сделать Русскую Церковь влиятельной силой общества. Революция 1905 года явилась своеобразным катализатором церковных реформ. Многим православным казалось, что настал тот долгожданный день, когда Церковь, наконец, освободится от тягостной опеки государства и обретет свободу. Все очевиднее становилось, что Россия терпит сокрушительное поражение в Русско-японской войне.
По просьбе С.Ю.Витте в феврале 1905 года митрополит Антоний совместно с профессорами Петербургской духовной академии подготовил для Комитета Министров записку, которую озаглавил: «Вопросы о желательных преобразованиях в постановке у нас православной Церкви». В ней прозвучала просьба ослабить контроль государства над Церковью: «...Не благовременно ли устранить или хотя бы несколько ослабить ту постоянную опеку и тот слишком бдительный контроль светской власти над жизнью церковной и над деятельностью церковного правительства, который лишает Церковь самостоятельности и инициативы и, ограничивая область Ее ведения почти одним богослужением и исправлением треб, делает Ее голос совсем не слышным ни в частной, ни в общественной жизни?» (66; 27-28) В записке митрополит Антоний поставил вопрос о необходимости допущения высших иерархов к участию в заседаниях Государственного Совета, Комитета министров, особенно в тех случаях, когда на заседаниях решаются проблемы, непосредственно затрагивающие жизнь и деятельность Православной Церкви.
Митрополит настаивал на придании православному приходу прав юридического лица: «Возрождение и оживление прихода, от чего справедливо ожидают благодетельных последствий для народной и государственной жизни вообще, возможно только при условии децентрализации церковного управления, когда инициатива во многих делах, а равно и окончательное завершение их будут перенесены из центра в области и епархии.» (66; 30) В записке митрополит Антоний ставил вопрос о желательности и других преобразований: «...Существует настоятельная... необходимость пересмотра некоторых сторон церковного управления, например, особенно церковного суда, прав и полномочий епархиальных съездов, участия в них мирян, как представителей приходов.» (66; 30) Завершая эту краткую записку, митрополит Антоний говорил о необходимости создания Особого совещания представителей церковной иерархии, духовенства и мирян для пересмотра церковного управления и проведения необходимых реформ.
Вопросы, подготовленные митрополитом Антонием, легли в основу более обширной и аргументированной записки «О современном положении православной Церкви», подписанной председателем Комитета министров С.Ю.Витте. Записка была разослана в феврале всем членам комитета, а также императору. Эта записка, в составлении которой приняли деятельное участие профессора Петербургской духовной академии, была составлена гораздо более резко, нежели вопросы митрополита Антония: «И духовная и светская печать одинаково отмечают общую вялость внутренней церковной жизни: отчуждение прихода и особенно образованных слоев общества от своих духовных руководителей; отсутствие живого проповеднического слова, общую слабость пастырской деятельности духовенства, ограничивающегося в большинстве случаев только совершением богослужения и требоисправлением; полный упадок церковной приходской общины с ее просветительными и благотворительными учреждениями; сухость и формальность епархиального, «консисторского» делопроизводства и узкобюрократический характер деятельности группирующихся около Синода учреждений.» (66; 8)
В записке поднимались самые животрепещущие вопросы российской церковной жизни, не исключая болезненных проблем: «Религиозное начало есть по преимуществу начало общественное; оно развивается и крепнет там, где общественной жизни предоставлена некоторая свобода. Естественно поэтому, что «соборность» была основным началом церковной жизни и главным принципом церковного управления... Епархиальное управление было также основано на принципе соборности. При епископе состоял собор пресвитеров; часто в этих совещаниях участвовала и целиком вся церковная община...» (66; 9) Критикуя реформы Петра I, авторы записки утверждали: «Учрежденный Преобразователем России Синод носит только внешние, отнюдь не канонические, черты соборности. В нем соборное начало подменено коллегиальностью. Сущность соборного начала не в том, что во главе правления стоит не одно, а несколько лиц, а в том, что каждое из этих лиц является представителем целой общины. Коллегиальность же есть лишь система внутренней бюрократической организации. В нашем синодальном управлении нет представительства от каждой епархии, нет представительства вообще, так как члены Синода назначаются правительством; он представляет собою «не правительство церковное, а государственное бюрократическое учреждение». (66; 10)
