Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Предпосылки эмиграции писателей из Советского Союза С. 35
1.1. Советская литература и неподцензурная культура в 1960-1970-е гг. С. 35
1.2. Общественно-политические и национальные мотивы эмиграции С. 69
1.3. Писатели в СССР и Запад: культурное и политическое взаимодействие С. 92
1.4. Реакция советского общества на эмиграцию писательской интеллигенции С. 108
Глава 2. Культурная и общественно-политическая деятельность писателей-эмигрантов в Западной Европе и США С. 120
2.1. Советский литератор на Западе: адаптация, профессиональная деятельность, круг читателей С. 120
2.2. Писатели-эмигранты третьей волны в среде русского зарубежья С. 161
2.3. Литературная эмиграция и советская интеллигенция: проблемы
взаимоотношений в 1970-1980-е гг. С. 198
Заключение С. 224
Источники и литература С. 228
Приложение С. 276
- Советская литература и неподцензурная культура в 1960-1970-е гг.
- Общественно-политические и национальные мотивы эмиграции
- Советский литератор на Западе: адаптация, профессиональная деятельность, круг читателей
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Эмиграция интеллигенции служит своеобразным индикатором политического и духовного состояния общества. В XX веке традиционно выделяют три эмиграционных волны из России. При этом большинство исследователей в качестве объекта изучения выбирают русскую послереволюционную и послевоенную эмиграцию. Третья волна, еще недавно принадлежавшая одновременно и прошлому, и настоящему, оставалась вне глубокого научного рассмотрения. Отчасти это объясняется сложностью и разнородностью данного эмиграционного потока, в связи с чем целесообразно изучать отдельные его составляющие. Такой важной частью выступает эмиграция писателей из СССР в 19601980-е гг.
Как научная, так и политическая актуальность изучения данной темы очевидны. Если первая связана с неразработанностью проблемы в отечественной науке, то вторая подтверждается наличием трех основных тенденций в восприятии современным российским обществом писателей-эмигрантов. Одна из них продолжает советскую традицию, когда выезжавшие на Запад литераторы воспринимались как предатели, покинувшие Советский Союз в погоне за материальным благополучием. Другая тенденция связана с представлением большей части эмигрантов о себе как о передовой части интеллигенции, осознававшей тоталитарную природу советского режима. Наконец, молодое поколение россиян мало знает как о третьей волне эмиграции в целом, так и о входивших в нее писателях.
Таким образом, главную роль в общественном восприятии писателей-эмигрантов продолжают играть стереотипы, преодоление которых невозможно без глубокого научного анализа взглядов и деятельности покинувших СССР литераторов.
Степень изученности. Историография проблемы относительно молода и немногочисленна. Изучение темы началось за рубежом, в среде самих эмигрантов. На страницах выпускаемых ими периодических изданий освещались различные стороны жизни русской эмиграции, в том общественно-политические и культурные задачи третьей волны. Обсуждение этих проблем носило публицистический характер и было крайне политизировано. Со второй половины 1970-х гг. получил освещение феномен неподцензурной культуры в СССР. Важное значение для определения идейных истоков третьей эмиграции имел выход в США в 1983 г. монографии Л. Алексеевой «История инакомыслия в СССР».
Одновременно с эмигрантской историографией сформировался круг зарубежных исследователей проблемы. Центрами их деятельности стали кафедры славистики при университетах Западной Европы и Северной Америки. Главными объектами исследования в этот период были творчество и судьба А. Солженицына, далее по значимости шли такие заметные фигуры, как В. Максимов, В. Войнович, В. Аксенов. Деятельность других писателей-эмигрантов выступала предметом анализа преимущественно на страницах обзоров литературы. Исключение составляет книга В. Казака. Согласно концепции автора, покинувшие Советский Союз литераторы продолжали оставаться в пространстве отечественной культуры.
Своеобразным итогом в изучении третьей волны эмиграции стало проведение в мае 1981 г. в США конференции на тему «Третья волна: русская литература в изгнании». Выход материалов конференции в 1984 г. дал толчок к рассмотрению третьей волны как массового явления, а не как факта биографии нескольких писателей.
Начало нового этапа освоения темы связано с появлением во второй половине 1980-х гг. имен эмигрантов на страницах советской печати. Это в первую очередь коснулось бывших членов Союза писателей СССР: А. Галича, В. Некрасова, А. Синявского и др. Массовый характер в этот период приобрела публикация интервью с писателями-эмигрантами, их мемуаров и дневников, заложившая основы изучения темы в последующее время.
Важным фактом западной историографии указанного этапа стал выход в 1986 г. работы Р. Марш, посвященной взаимодействию науки, политики и литературы в послесталинский период. Автор раскрыла механизмы функционирования советской цензуры, которая, по ее мнению, была одной из причин выезда писателей из СССР в 19701980-е гг.. Тезис об использовании литературы как инструмента политической борьбы, озвученный ранее в труде Д. Рубинштейна, получил новое обоснование в исследовании Г. Фрейдина, который пришел к выводу о присущей русской литературе высокой степени гражданственности, не имеющей непосредственной связи с политической ориентацией литераторов.
Изучение третьей волны литературной эмиграции на современном этапе проводится на основании преимущественно опубликованных материалов. С середины 1990-х гг. Данная тема стала предметом литературоведческого рассмотрения В. Агеносова, Е. Зубаревой, Б. Ланина, Д. Мышаловой. Книги указанных авторов содержат общий обзор истории зарождения третьей волны и характеристику написанных в эмиграции произведений.
Одновременно с изучением книг писателей-эмигрантов появились первые исторические исследования по теме. Так, Н. Фрейнкман-Хрусталева и А. Новиков связывают формирование третьей волны с диссидентским движением в СССР. В конце 1990-х гг. О. Антропов опубликовал серию учебных пособий, посвященных проблемам отечественной эмиграции. В последнем из них, рассматривающем феномен третьей волны, дана краткая характеристика двух эмиграционных потоков: национально-этнического и политического, т. е. диссидентского. Культура третьей волны эмиграции проиллюстрирована биографическими очерками о наиболее ярких ее представителях.
Перспективным направлением современной историографии является изучение эмиграции с позиций смежных наук. Подобный подход был использован при создании коллективного труда «Эмиграция и репатриация в России», объединившего историков, психологов, философов и экономистов. А. Окороков ставит знак равенства между диссидентской и творческой эмиграцией, утверждая, что выехавшие из СССР писатели и за границей оставались диссидентами и работали на идеологическое разложение коммунистического мировоззрения. Н. Лебедева, представляющая социально-психологический раздел, затрагивает проблему адаптации эмигрантов за рубежом..
Из работ последнего времени следует выделить монографию Е. Скарлыгиной «Неподцензурная культура 19601980-х гг. и “третья волна” русской эмиграции». Феномен самиздата рассмотрен в ней как форма гражданского неповиновения. Автор дает краткий обзор самиздатских журналов, описывает функционирование механизма взаимообмена «самиздат-тамиздат-самиздат». Заявленная в заглавии проблема «третьей волны» фигурирует на уровне биобиблиографических очерков о наиболее известных писателях эмиграции: всего 13 имен.
Важной вехой в изучении политики КПСС в области литературы являются труды Т. Горяевой и А. Блюма. Помимо издания сборников документов по советской цензуре, к заслугам исследователей относятся работы, в которых представлен анализ системы контроля власти над литературой. Авторы привлекли значительный комплекс источников, в том числе архивных, что позволило раскрыть специфику институтов цензуры в различные периоды советской истории. В связи с тем, что хронологические рамки исследований обширны, заметна некоторая фрагментарность изложения в освещении 19601980-х гг.
Распад СССР и наблюдаемое в последнее десятилетие сближение зоны «русского рассеяния» с исторической родиной привели к дальнейшему взаимодействию эмигрантской ветви историографии с отечественной, что проявилось в публикации ведущими эмигрантскими исследователями (П. Вайлем, А. Грицманом, Б. Хазановым и др.) статей в российских журналах.
В западной историографии на первый план вышла тенденция создания обобщающих трудов по истории русской эмиграции. Примером служат работы В. Казака и Дж. Глэда. Из появившихся в последнее время сюжетов следует отметить изучение восприятия США эмигрантами третьей волны. Этот опыт может быть существенно обогащен за счет привлечения более широкого круга источников (М.-Л. Агнежской использованы только художественные произведения и интервью). Интерес представляет развивающийся в западной историографии подход, согласно которому явления культурной и общественно-политической жизни в СССР следует рассматривать через призму противостояния идеологий. Й. Фергюсон и Р. Кословски пришли к выводу, что в 19601980-е гг. в противоборстве двух систем литература, искусство, молодежная культура были едва ли не более весомыми аргументами, чем ядерное оружие. Именно под их влиянием в сознании советской интеллигенции формировался положительный образ Запада.
Перспективным направлением изучения проблемы является координация деятельности всех перечисленных исследовательских ветвей: эмигрантской, зарубежной и отечественной. Реализуется она в совместных проектах: проведении конференций, издании научных трудов, координации деятельности ученых в рамках Международной Ассоциации по исследованию самиздата. Значительный вклад в разработку проблемы внес Институт Восточной Европы (г. Бремен, Германия), который совместно с московским отделением общества «Мемориал» в конце 1990-х гг. разрабатывал исследовательский проект «Другая Восточная Европа – 19601980-е гг. Диссиденты в политике и обществе, альтернатива в культуре». Результатом стало создание выставки о самиздате и издание каталога «Самиздат: Альтернативная культура в Центральной и Восточной Европе: 6080-е гг.», частично затрагивающего проблему эмиграции в годы брежневского «застоя».
Таким образом, анализ имеющейся литературы по проблеме показал, что:
в эмигрантской историографии лучше всего разработан вопрос о самосознании эмиграции;
западные исследователи делают акцент на «диссидентской» сущности действий советской интеллигенции, рассматривая выезд деятелей культуры из СССР в 19601980-е гг. как политический акт;
появившаяся позже других отечественная историография в силу специфики доступных источников приоритет в изучении отдает политике КПСС в области литературы и механизмам функционирования института цензуры. Такие важные проблемы, как взаимодействие писателей-эмигрантов с западной интеллигенцией до и после эмиграции, юридический и профессиональный статус советских литераторов за рубежом, наличие и интенсивность их связей с оставленной родиной, требуют дальнейшего изучения.
Объектом диссертационного исследования являются представители писательской интеллигенции, эмигрировавшие из Советского Союза в рамках третьей волны эмиграции.
Предмет исследования – связи писателей-эмигрантов с советской и зарубежной интеллигенцией, возникавшие в сфере культурно-просветительской, общественно-политической и творческой деятельности. Представителей русского зарубежья автор рассматривает в качестве особой группы зарубежной интеллигенции.
Цель исследования – определить роль писателей-эмигрантов третьей волны в идейном и культурном обмене между Советским Союзом и зарубежными странами в 1960-1980-е гг.
Поставленная цель обусловливает необходимость решения следующих задач:
1) охарактеризовать положение писательской интеллигенции в советском обществе в период, предшествовавший началу эмиграции;
2) проанализировать общественно-политическую активность писателей и раскрыть значение национального мотива в их решении эмигрировать;
3) рассмотреть степень влияния Запада на взгляды и позиции представителей писательской интеллигенции;
4) показать реакцию советского общества на выезд писателей в эмиграцию;
5) осветить проблему адаптации литераторов за рубежом, изменения в их юридическом и профессиональном статусе;
6) выявить особенности взаимоотношений представителей третьей волны с западной интеллигенцией и средой русского зарубежья;
7) изучить формы взаимодействия писателей-эмигрантов и советской интеллигенции в 1970–1980-е гг.
Хронологические рамки диссертации – 1960-1980-е гг. Нижняя граница исследования определяется тем, что в 1960-е гг. происходило формирование комплекса причин, приведших к выезду значительного числа писателей, а также отмечены первые случаи «невозвращения» литераторов из заграничных командировок. Верхняя хронологическая граница приходится на вторую половину 1980-х гг., что связано с постепенным отмиранием причин эмиграции (ослабление цензуры, перевыборы руководства Союза писателей СССР, прекращение глушения западных радиостанций, публикация запрещенных ранее произведений, реформа политической системы, проводимая согласно решениям XIX конференции КПСС).
Территориальные рамки исследования включают СССР (Москва и Ленинград), США и страны Западной Европы. Эмиграция советских писателей в Израиль в связи с преобладанием в ней национальных мотивов не является предметом специального рассмотрения. Приводимые в тексте диссертации и приложении данные, касающиеся этого направления эмиграции, носят обобщающий характер и используются для сравнения.
Методологическая основа исследования. Автор исходил из положения, что при изучении сложных культурных феноменов, к которым относится эмиграция интеллигенции, необходимо использовать аксиологический подход.
В качестве фундаментальных методологических принципов исследования использовались историзм, системность и объективность. Принцип историзма позволил проследить этапы взаимодействия писателей-эмигрантов со средой советской и зарубежной интеллигенции и рассмотреть явление в связи с другими социально-политическими и культурными процессами советской истории второй половины XX века. Принцип системности предполагал изучение феномена эмиграции как системы взаимосвязанных элементов и причин. Принцип объективности обязывал обращаться ко всему комплексу доступных по данной теме источников с учетом специфики их происхождения.
Важную роль в ходе исследования играл историко-сравнительный метод. Он использовался автором в плане сравнения условий творчества представителей официальной и самиздатской литературы, а также идей третьей волны и среды русского зарубежья. Этот метод помог раскрыть общие и специфические особенности литературной деятельности в СССР и эмиграции. Обращение к историко-генетическому методу позволило проследить эволюцию явления от формирования предпосылок выезда литераторов из страны до его перехода в завершающую стадию в связи с началом «перестройки» и постепенным отмиранием причин эмиграции. Благодаря историко-типологическому методу, удалось проследить общие пути и способы сотрудничества писателей-эмигрантов с западной и советской интеллигенцией.
Значимая роль отдельных представителей писательской интеллигенции диктовала использование биографического метода исследования, который нашел свое выражение в рассмотрении судеб целого ряда эмигрантов третьей волны и составлении именного указателя, включающего сведения о деятельности писателей до и после эмиграции. Выявление особенностей положения литераторов-эмигрантов в западном обществе (выполняемые ими социальные роли, престижность профессии и т. д.) стало возможным благодаря историко-социологическому подходу.
В качестве общенаучных методов в процессе исследования применялись анализ, синтез, сравнение, обобщение.
Источниковая база исследования. Основную группу материалов составили документы, которые можно разделить на семь групп: 1) законодательные акты; 2) делопроизводственная документация; 3) периодическая печать; 4) документы личного происхождения; 5) литературно-публицистические произведения; 6) интервью; 7) материалы самиздата.
Первая группа источников представлена документами международного характера, касающимися защиты прав человека и регламентирующими положение лиц без гражданства, в статусе которых оказывались выезжавшие из СССР литераторы. К ней также относятся советские законодательные акты, представленные государственными и партийными документами (Конституции СССР 1936 и 1977 гг.; Закон СССР «О гражданстве СССР» 1938 и 1978 гг.; Уголовные кодексы РСФСР; постановления ЦК КПСС по вопросам идеологии; распоряжения по Главлиту), характеризующие политику властей в отношении писательской интеллигенции.
Отдельным видом источников является делопроизводственная документация, включающая как опубликованные, так и неопубликованные материалы. Автором были проработаны материалы 12 фондов 3 архивов (Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ), архив Московского отделения общества «Мемориал», архив Института Восточной Европы (г. Бремен, Германия)). Для характеристики интенсивности связей советских литераторов с западной интеллигенцией были использованы материалы Иностранной комиссии при Союзе писателей СССР за 1966–1975 гг. (РГАЛИ, Ф. 631), среди которых особый интерес представляют справки и отчеты писателей о выездах за рубеж, переписка с членами Союза писателей СССР по поводу организации их заграничных поездок, справки о сотрудничестве с международными писательскими организациями.
Следующим видом источников, использованных в диссертации, выступает периодическая печать. С целью всестороннего анализа, наряду с советской периодикой («Известия», «Правда», «Литературная газета»), были привлечены материалы эмигрантской печати из фондов Российской государственной библиотеки и библиотеки-фонда «Русское зарубежье»: газеты «Русская мысль», «Новое русское слово», «Зарубежье», «Литературное зарубежье», журналы «Новый журнал», «Грани», «Вестник РХД», «Континент», «Синтаксис», «Время и мы», «Ковчег», «Третья волна», позволившие охарактеризовать общественно-политические взгляды и культурно-просветительскую деятельность писателей после выезда в эмиграцию.
Первостепенное значение для исследования имеют документы личного происхождения. Использованные в работе воспоминания литераторов по преимуществу написаны и впервые изданы в эмиграции. Тематически их можно разделить на те, что посвящены жизни в СССР, и те, что описывают эмигрантский период. Для анализа восприятия третьей волны современниками важны свидетельства представителей советской интеллигенции и русского зарубежья.
В ходе исследования был привлечен комплекс неопубликованной переписки из личных фондов писателей в РГАЛИ: Ф. 3260 (Л. Левин), Ф. 2549 (Л. Копелев), Ф. 2855 (С. Баруздин). Хронологически она охватывает время с начала 1960-х до начала 1970-х гг. и характеризует условия, в которых жили и работали литераторы до эмиграции. Недостаток в российских архивах источников по зарубежному периоду жизни писателей-эмигрантов был восполнен благодаря документам архива Института Восточной Европы. В процессе работы с личными фондами эмигрантов третьей волны (Ф. 3. Л. Копелев; Ф. 27. Е. Кушев; Ф. 58. Л. Друскин; Ф. 139. В. Аллой) были выявлены материалы их переписки с представителями советской и западной интеллигенции. Особое внимание было уделено так называемой «нелегальной переписке», т. е. письмам и запискам, передаваемым из Советского Союза в обход официальных каналов связи.
Использованные в диссертации литературно-публицистические источники передают эмоциональное настроение покинувших СССР писателей, сложности адаптации к новому обществу. Своеобразными литературными документами являются произведения В. Аксенова, В. Тарсиса, А. Галича, Ю. Иофе, Д. Савицкого и др. Другим ценным источником, характеризующим зарубежный период жизни писателей, являются их публичные речи, произнесенные на конференциях и официальных приемах. В отличие от мемуаров, они не подвергались переработке post factum, а потому сохраняли большую степень объективности. В связи с тем, что большинство писателей после выезда из СССР сотрудничали с радио «Свобода», автором привлечены материалы виртуального архива радиостанции.
К указанной группе источников близки интервью с писателями, дающие богатый фактический материал. Они делятся на те, что были даны сразу после приезда за границу, в процессе пребывания там, и взятые с конца 1980-х гг., когда необратимость происходивших в России перемен стала очевидной.
Последняя группа источников представлена материалами самиздата, особое место среди которых занимает «Хроника текущих событий». В ее выпусках за 1968–1983 гг. содержатся сообщения о конфликтах, связанных с подписанием литераторами писем в защиту преследуемых по политическим мотивам, о процессах исключения из Союза писателей СССР, кампаниях по обнаружению «литераторов-тунеядцев».
Указанные виды источников являются достаточными для раскрытия темы диссертации.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
– комплекс причин эмиграции писателей из СССР в 1960 – 1980-е гг. освещен с учетом неоднородности литературной эмиграции, наличия в ней, наряду с признанными литераторами, малоизвестных авторов;
– определено соотношение творческих, общественно-политических и национальных мотивов выезда, выявлено отношение писателей-эмигрантов к диссидентскому движению в СССР;
– феномен третьей волны литературной эмиграции раскрыт через взаимодействие писателей-эмигрантов с тремя общественными средами: западным и советским обществом, русским зарубежьем;
– проведен сопоставительный анализ доэмигрантских и эмигрантских представлений писателей о Западе; дана характеристика факторов, способствовавших и препятствовавших правовой, социально-экономической и культурной адаптации советских литераторов за рубежом;
– исследован персональный состав литературной эмиграции, что нашло отражение как в тексте диссертационного исследования, так и в именном указателе, содержащем сведения о 193 писателях-эмигрантах третьей волны;
– охарактеризованы каналы коммуникации, содержание и интенсивность связей писателей-эмигрантов с советской интеллигенцией в 1970–1980-е гг., выявлено их влияние на эмиграционные настроения в СССР.
Научно-практическая значимость. Результаты исследования могут быть полезны в научной и педагогической деятельности, при подготовке лекционных курсов по истории Отечества, истории культуры, при создании специального курса и обобщающих трудов по истории отечественной эмиграции. Междисциплинарный характер исследования позволяет использовать его результаты в преподавании филологических дисциплин, в том числе литературы русского зарубежья.
Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в докладах на внутривузовских конференциях в Волгоградском государственном университете (Волгоград, 2006–2009), всероссийской научно-практической конференции (Майкоп, 2008), XI всероссийской научной конференции по проблемам мировой истории XVI–XXI вв. (Санкт-Петербург, 2009), XIV региональной конференции молодых исследователей Волгоградской области (Волгоград, 2009). По теме исследования имеется 8 публикаций, в том числе 3 статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Структура диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.
Советская литература и неподцензурная культура в 1960-1970-е гг
Писатели в России традиционно занимали особое место в обществе. Им писали письма, их узнавали в лицо, к ним обращались в поисках справедливости. Л.Фейхтвангер1, в 1937г. совершивший путешествие в СССР, так описывал эту особенность: «Если писатель привлек к себе внимание советских граждан, то он пользуется у них такой же популярностью, какой в других странах пользуются только кинозвезды или боксеры, и люди открываются ему, как верующие католики своему духовному отцу»2. В 1960-е гг. это утверждение оставалось актуальным, что обнаруживалось в читательских откликах. Так, в письме в редакцию газеты «Известия» в 1967 г. библиотекарь И. Линкова отмечала: «Несмотря на успехи науки и техники, я продолжаю думать, что человек, позволяющий себе быть писателем, самый умный и честный на свете»3. В этой связи интересно наблюдение прозаика Б. Хазанова о том, что не только общество желало видеть в писателе замаскированного проповедника4, но и сами литераторы привыкли чувствовать себя представителями кого-то и чего-то надличного — «голосом общества, слугами народа»
Такая характеристика писательской интеллигенции в России получила в указанный период импульс для развития, что связано с активным участием писателей в процессах десталинизации и осмысления обществом своего прошлого. «Оттепель», названная М. Розовским «потрясающими годами, ... пиком вольнодумства»6, стала для большинства литераторов, покинувших страну в 1970-1980-е гг., порой их творческого становления. Менялись ориентиры общества, на первое место выходили человеческая солидарность, внутренняя свобода, творчество - те ценности, одновременная реализация которых была возможна именно в литературе. Результатом стало то, что, по выражению Г. Померанца, открылся «животворный родник», из которого хлынула песня, стихи, проза, философские эссе, авторами которых были отнюдь не народные низы, а верхи в смысле образованности7.
Вместе с тем, потребность осознать себя духовно в 1960-е гг. реализовывалась по большей части в рамках существовавших организационных структур, главной из которых был Союз писателей СССР [далее - СП СССР]. Направления его деятельности определялись коммунистической партией, что включало литераторов в единый механизм функционирования советского общества. В обращении проходившего в мае 1967 г. IV съезда Союза писателей в Центральный комитет КПСС традиционно указывалось на понимание важности руководящей роли партии в делах литературы, «у которой не может быть других интересов, кроме интересов народа, выражаемых КПСС» . Цели, стоящие перед советским писателем, были предметом обсуждения на самом высоком уровне, что свидетельствует о понимании властями того влияния, какое литераторы могли оказывать на умы и настроения в обществе. Исходя из этого, литература рассматривалась прежде всего как сила, способная «вдохновлять строителей коммунизма на новые подвиги и свершения, развивать дух творчества, инициативы, чувство ответственности за воплощение в жизнь идеалов Великого Октября»9.
Общественно-политические и национальные мотивы эмиграции
Начиная анализ общественно-политических мотивов эмиграции, следует определиться с возможностью применения термина «диссидент» по отношению к литературной интеллигенции. Данное слово представляет собой русскую транскрипцию английского слова «dissident» - иноверец или раскольник, не принимающий господствующего исповеданья. Как отмечала писательница Р. Орлова, само определение пришло извне, из-за границы, что объясняет причину, почему сами диссиденты неохотно называли себя так: «мне не довелось слышать, чтобы кто-либо говорил о себе «диссидент»176. Однако тенденция отождествления писателей с диссидентами встречается в современной науке. Так, занимавшаяся изучением движения инакомыслящих в СССР Л.А. Королева наряду с гражданским, религиозным, национальным выделяет эстетическое диссидентство, т. е. оппозицию творческой интеллигенции . З.С. Нагдалиев среди имен наиболее известных диссидентов называет И. Бродского, В. Аксенова, В. Максимова, Л. Копелева, А. Галича178. По его мнению, неприятие отдельных норм функционирования советского общества и государства, в том числе предписаний относительно художественного творчества, может являться основанием для отнесения человека к диссидентам179. Авторы книги «Эмиграция и репатриация в России» А.В. Окороков и Н.М. Лебедева отмечают наличие непосредственной связи между диссидентским движением и формированием третьей волны эмиграции . В ряде номеров журнала «Новое литературное обозрение» за 2004 г. была опубликована биобиблиографическая подборка под названием «Писатели-диссиденты», сделанная на основе готовящегося к печати издания
«Словарь диссидентов: Представители оппозиционных движений в коммунистических странах Центральной и Восточной Европы в период 1956-1989» (российскую сторону в проекте представляет научно-информационный и просветительский Центр «Мемориал»). К числу диссидентов составители словаря предлагают относить «лиц, чья культурная, гражданская, религиозная, национальная или политическая активность шла вразрез с официально провозглашенными или подразумеваемыми установками тоталитарной системы и при этом не допускала насилия и призывов к насилию или, по крайней мере, не сводилась к ним»181.
Таким образом в современной российской науке прослеживается тенденция понимать термин «диссидент» в широком смысле, что делает возможным отнесение к числу диссидентов большей части литературной эмиграции. Вместе с тем, следует учитывать, что подобный взгляд на движение инакомыслящих зародился на Западе (что, на мой взгляд, было во многом обусловлено идущей холодной войной и надеждой западных демократий на либерализацию режима в СССР под напором общественности внутри страны). Как отмечал в своих мемуарах А. Зиновьев, существовало отличие в понимании термина «диссидент» на Западе и в Советском Союзе: на Западе - это все, кто в различных формах вступает в конфликт с советским обществом, а в СССР - часть оппозиционеров, публично делавших заявления и создававших группы . Сам писатель подчеркивал, что «не был диссидентом в советском смысле слова, не был антисоветчиком и антикоммунистом» .
Советский литератор на Западе: адаптация, профессиональная деятельность, круг читателей
В процессе работы удалось проследить и представить в именном указателе судьбы 193 литераторов, покинувших СССР в период с начала 1960-х гг. до 1985 г. Если распределить их по времени выезда из Советского Союза, то получим следующую картину: СССР
Как видим, в 1960-е гг. случаи выездов писателей из СССР являлись единичными. Пик эмиграции пришелся на 1974 г. С начала 1980-х гг. и вплоть до начала перестройки наблюдается возвращение к показателям 1960-х гг. В целом, если сравнить полученные результаты со статистическими данными, представленными в труде Д. Глэда, обнаружим совпадение между общей эмиграционной картиной и динамикой выезда писателей из СССР: так, наибольшее число выездов наблюдалось в 1973-1975 гг. (в среднем, 35000 в год)1; с начала 1980-х гг. эти показатели начали стремительно сокращаться, достигнув в 1985 г. 2368 человек.2
Что касается зоны рассеяния, то относительно первой и второй эмиграционных волн она была более обширна. По количеству эмигрантов из СССР Францию и Германию, традиционные для русских писателей страны эмиграции, «обогнали» США, Израиль и Канада. Учитывая то, что эмиграция советских литераторов в Израиль в силу преобладания в ней национальных мотивов не является предметом данного исследования, приводимые в тексте и приложении данные, касающиеся этого направления эмиграции, носят обобщающий характер и используются для сравнения. Из общего числа писателей, чьи биографии удалось рассмотреть, 82 человека избрали местом своей жизни Соединенные Штаты Америки, 37 — Израиль, 28 - Францию, 18 — Западную Германию, 14 - Великобританию. При этом в период до 1985 г. в среде эмигрантов из СССР наблюдались следующие миграции: из рассмотренного числа писателей, выехавших в США, пятеро (В. Белоцерковский, Э. Лимонов, Ю. Мамлеев, Ф. Незнанский, А. Радашкевич) спустя несколько лет переехали в страны Западной Европы. Из осевших в Израиле литераторов А. Волохонский и А. Гиршович позже выехали в ФРГ, С. Маркиш - в Швейцарию, Ю. Телесин - в Великобританию ; В. Перельман, М. Фельдман, Э. Севела, Ф. Розинер и Г. Свирский - в страны Северной Америки. Обратной миграции из Западной Европы и США в Израиль в указанный период не наблюдалось. Исключение составляет переезд поэта Ю. Иофе из ФРГ в Израиль.
