Содержание к диссертации
Введение
1. Открытие планового переселения. Научно-исследовательская деятельность Государственного Колонизационного Института по вопросам колонизации и переселения .
2. Основные аспекты историографии осуществления планового переселения в СССР в 1920-1930-е гг .
1. Изучение истории промышленного переселения в северные и восточные районы СССР и промышленной иммиграции в 1920-1930-е гг.
2. Проблемы истории планового сельскохозяйственного переселения в СССР в 1920-1930-х гг.
3. Историческая литература о переселенческой политике в связи с коллективизацией и ликвидацией кулачества в 30-е гг. Спецпоселенцы в 1930-х гг..
Заключение
Источники и литература
- Открытие планового переселения. Научно-исследовательская деятельность Государственного Колонизационного Института по вопросам колонизации и переселения
- Проблемы истории планового сельскохозяйственного переселения в СССР в 1920-1930-х гг.
- Историческая литература о переселенческой политике в связи с коллективизацией и ликвидацией кулачества в 30-е гг. Спецпоселенцы в 1930-х гг..
Открытие планового переселения. Научно-исследовательская деятельность Государственного Колонизационного Института по вопросам колонизации и переселения
Стихийно возрождавшееся переселенческое движение все в большей степени приобретало общесоюзное значение. Для изучения проблем колонизации и переселения и в соответствии с задачами землеустройства и переселения в системе государственных мероприятий по восстановлению и развитию народного хозяйства страны в апреле 1922 г. был образован Государственный Колонизационный научно-исследовательский институт (Госколонит)1, который принадлежал к разряду тех научных учреждений, возникновение и развитие которых связано с первым десятилетием Советской власти.
В дореволюционной России не было подобного центра в виде самостоятельного учреждения, занимавшегося научной разработкой землеустройства и колонизации, поэтому Колонизационный институт не имел предшественника, опытом которого бы мог воспользоваться. Литература по вопросам землеустройства и переселения, начавшаяся развиваться с начала века, была далека от сколько-нибудь законченных построений обобщающего характера. Она не дала образцов систематической проработки землеустроительных и колонизационных проблем и не рассматривала их как части некоторого обособляющегося комплекса специальных научных исследований.
Первый год существования Института пошел на внутреннюю организацию, на уточнение задач, подбор людей, оформление внешних связей. За это время он объединил целый ряд крупных научных сил, в той или иной мере в своей научной деятельности связанных с колонизационной проблемой. Госколониту приходилось работать преимущественно по линии консультации ведомств, в связи с возникав- шими со стороны последних запросами. Одной из главнейших задач Госколонита, как и всякого исследовательского института, являлся выпуск в свет печатных работ, заключающих в себе итоги и выводы докладов, результаты работ отделов, секций и комиссий, выполнявших научные работы по программе Института.
В течение первого года своей работы Институт не смог развить редакцион-но-издательской деятельности из-за недостатка средств, несмотря на значительное количество приготовленного к печати материала. Ряд статей, представляющих прочитанные в Институте доклады, был опубликован в различных периодических изданиях: «Сельское хозяйство и Пути Сообщения», «Промышленность и техника», «Экономическая жизнь», «Внешняя торговля». Годовой отчет Института так-же был напечатан в журнале ЦАГРУ «Сельское хозяйство и Пути Сообщения» .
Уже через год институт имел свой перспективный план работ. Он охватывал два цикла основных (или теоретических) и прикладных исследований. Первый цикл включал в себя изучение вопросов экономики колонизации и переселений, естественно-научного исследования земельного фонда, колонизационно-миграционных процессов за границей, колонизационного законодательства. Во второй цикл входили вопросы сельскохозяйственной и промышленной колонизации, путей сообщения, землеустройства, оценки и организации государственных земельных имуществ. Одной из главных проблем, которой занимался Госколонит и многие ведомства, была проблема избыточного труда в сельском хозяйстве. Истолкование экономической и естественно-географической природы колонизации и переселений и исторических типов колонизационно-миграционных процессов велось параллельно с изучением этого вопроса.
На начальном этапе существования Госколонита (апрель 1922 - февраль 1926 г.) научная работа в области истории колонизации была сосредоточена в первую очередь на исследованиях общетеоретического и методологического характера: определении основ политики и техники колонизационного дела; выяснении причин, форм и классификации миграционных процессов; исследовании основных типов миграционно-колонизационных процессов, их происхождении и характере3. В последующем область исследований была значительно расширена, когда в 1926 г. в составе института был сформирован Землеустроительный сектор4, а в 1930 г. - земельно-городской.
Госколониту пришлось изучать огромный комплекс вопросов, относящихся к колонизационно-миграционным процессам, учитывать и оценивать состояние отдельных отраслей народного хозяйства и их конъюнктуру, выяснять естественнонаучные, экономические и демографические условия и перспективы развития разных районов, продумывать организационно-хозяйственные задачи по отраслям производства и районам страны, содействовать государству в построении планов последовательной колонизации во всей ее широте как в области сельского хозяйства, так и промышленности и путей сообщения, всего плана переселений в целом и порайонно с одновременным учетом всех других факторов, ослабляющих избыточный земледельческий труд. Поэтому первые два тома работ «Трудов ГКНИИ», изданных в 1924-26 гг., содержали статьи по различным темам и направлениям5. Большое место в этом издании занимало описание колонизационного фонда Поволжья, Юго-Востока, Сибири и Севера Европейской части СССР, где рассматривались место каждого района в колонизационном отношении, его промышленность, пути сообщения, сельское хозяйство и вопросы землеустройства, мелиорация, контингент переселенцев, перспективы и организация колонизации Специальному изучению подвергались вопросы экономической выгодности колонизации и заселения необжитых пространств. Сюда входило изучение экономических результатов колонизации и сопоставление их с исчислениями стоимости и фактическими издержками заселения необжитых районов; в частности изучение бюджетов переселенцев и исследование эволюции их благосостояния. В основном эти работы носили характер предварительных заключений и рекомендаций применительно с особенностями и колонизационными возможностями районов, подлежащих заселению - Поволжья, Юго-Востока, Севера Европейской России и Дальнего Восто-ка6.
Проблемы истории планового сельскохозяйственного переселения в СССР в 1920-1930-х гг.
Специальные работы по сельскохозяйственному переселению в 1920-30-х гг. выходили в виде отдельных брошюр и статей, авторами которых являлись ответственные работники или специалисты, непосредственно связанные с проведением переселенческих мероприятий в СССР. Литературу, посвященную сельскохозяйственному переселению в СССР, можно условно разделить на три блока: сельскохозяйственную иммиграцию в СССР, переселение и землеустройство еврейского населения, переселение крестьянских и красноармейских колхозов.
Сельскохозяйственная иммиграция, о которой имеется довольно обширная литература, сыграла положительную роль в улучшении использования земельного фонда нашей страны, когда сельское хозяйство еще не располагало достаточными материально-техническими средствами. Силами иммигрантов и на их средства предполагалось создать технически оснащенные коллективные хозяйства, которые служили бы для местного населения примером ведения совместного хозяйства с помощью машин. Эти хозяйства должны были дополнить малочисленные коммуны и артели местного крестьянства, которые создавались без необходимого технического оснащения. Налаживая свои хозяйства, иммигрантские коллективы брали обязательства оказать помощь местному населению в механической обработке земли.
Сельскохозяйственная иммиграция и реэмиграция из-за границы в Советский Союз составляла особый вид переселения. Как указывал Д.С. Розенблюм, «порожденная той притягательной силой, которую первое пролетарское государство имеет для трудящихся буржуазных государств и бывших подданных России, эмигрировавших вследствие религиозных или политических преследований, иммиграция и реэмиграция вызвали специальные мероприятия по их урегулированию»1.
Сначала иммиграция в Советскую Россию сельскохозяйственных коллективов, направлявшихся для оказания помощи советскому хозяйству, не была регламентирована какими-либо специальными актами. Все правительственные постановления касались переселения из-за границы промышленных рабочих и лишь иногда упоминались сельскохозяйственные группы. Но преобладание среди новых групп имми- грантов сельскохозяйственных артелей и коммун, кампания, начатая ОТПСР за отправку в Советскую Россию 200 сельскохозяйственных коммун, подсказывали необходимость точно определить их права, обязанности и условия деятельности. Ряд постановлений правительства, директивных указаний на места по улучшению использования земельного фонда сыграли важную роль в восстановлении посевных площадей, преодолении последствий засухи, охватившей в 1921 г. около трети пахотных площадей страны в наиболее плодотворных губерниях. Они имели большое значение в борьбе с разразившимся голодом как для немедленного расширения посевов, увеличения запашки, так и для подготовки к вовлечению в оборот необжитых земель .
Переселение сельскохозяйственных рабочих из-за границы имело много общего с внутренней колонизацией, но было значительно сложнее. Как и всем переселенцам, иммигрантам приходилось заново строить хозяйство. Обычно они получали заброшенные или целинные участки земли, поэтому Советское правительство устанавливало для переселенцев ряд льгот .
Проблемы сельскохозяйственной иммиграции начали привлекать внимание историков уже в 20-40-х гг., когда появились первые брошюры и статьи4, написанные с целью популяризации опыта производственной деятельности коммун имми- грантов в советском сельском хозяйстве. Большинство работ содержат интересный фактический материал и воспоминания участников событий5. Издавались также официальные документы, тематические документальные сборники6.
Д.С. Розенблюм указывал, что сельскохозяйственная иммиграция и реэмиграция допускалась только в многоземельные и окраинные районы и на тех землях, которые не использовались местным населением. Своей целью, подчеркивал автор, она имела дать местному населению примеры организации агрикультурно-показательных хозяйств, основанном на применении достижений современной агрономической техники. Непременным условием предоставления земли при этом являлась их организации в сельскохозяйственные коллективы и ввоз с собой капитала (основного или оборотного)7.
Например, в работе П.Я. Тадеуша, о созданной в 1921 г. в штате Вашингтон (США) сельскохозяйственной коммуне «Сеятель», состоявшей, главным образом, из российских дореволюционных эмигрантов, отмечалось, что для переселения в советскую Россию каждый из членов группы вносил по 500 долларов, на которые были закуплены тракторы, сельскохозяйственный инвентарь. Первая группа, прибыв в Советскую Россию, получила 4800 десятин целины в Сальском округе Северо-Кавказского края. Как указывал автор, на начальном этапе из-за тяжелых условий, осложнений в связи с доставкой тракторов, некоторая часть вышла из коммуны, но позже прибыли другие переселенцы из США. Касаясь эффективности работы коммуны, П.Я. Тадеуш отмечал, что «Сеятель» был высокодоходным, образцовым хо- зяйством, которое открыло мастерскую по ремонту тракторов и сельскохозяйственных машин8.
Особую категорию сельскохозяйственных иммигрантов представляли сектанты-духоборы из Канады, Америки и других стран. Переселению и землеустройству сектантов и старообрядцев в начале 20-х гг. придавалось большое значение, но в литературе это нашло лишь фрагментарное освещение9. Большинство из них были крестьянами и тайно от царских властей селились общинами в глухих местах, либо выезжали за пределы России. Многие сектанты и старообрядцы открыто заявляли о своем желании поселиться в совхозах или коммунах. В целях организации переселения сектантов и старообрядцев и устройства их на новых местах Наркомземом при Главсовколхозе была создана особая «Комиссия по заселению совхозов, свободных земель и бывших имений сектантами и старообрядцами», - сокращенно «Оргком-сект». Все сектанты и старообрядцы, желающие поселиться на свободных землях в совхозах, через Оргкомсект заключали договор между общинами и Наркомземом.
А.П. Яхонтов указывал, что духоборы, прибывшие из Закавказья и Канады во второй половине 1922 г., стали первыми плановыми переселенцами, которые были размещены на территории Украины10.
И.А. Кириллов , рассматривая степени устойчивости сельскохозяйственных коллективов, отмечал, что коммуны и артели, образованные различными сектантами являлись наиболее устойчивыми, дисциплинированными, хозяйственными и восприимчивыми к агрокультурным улучшениям.
Историческая литература о переселенческой политике в связи с коллективизацией и ликвидацией кулачества в 30-е гг. Спецпоселенцы в 1930-х гг..
Как известно, коллективизация сельского хозяйства в 1929-1933 гг. сопровождалась раскулачиванием части крестьян. В конце 1929 - начале 1930 г. в некоторых краях и областях по решениям местных органов власти началось выселение кулаков за пределы края (области) с конфискацией имущества. В дальнейшем раскулачивание приняло более широкие масштабы. Кампания по ликвидации кулацких хозяйств приняла широкий размах уже в конце 1930 г. В деревне шел процесс раскулачивания и выселения крестьянства. Среди районов выселения преобладали Сибирь, Дальний Восток и Север Европейской части СССР. Этот период в миграционных процессах советского общества наиболее трагический. Наряду с промышленным и сельскохозяйственным переселением, которые давали известный экономический эффект, в стране существовала большая масса спецпереселенцев, вынужденных оставить свое хозяйство и отправиться на необжитые земли1.
Отдельной темой в истории переселений в СССР в 20-30-е гг. стоит проблема выселения раскулаченных крестьян из мест своего проживания в отдаленные районы страны и появления там спецпоселений.
Начало изучения в советской литературе таких вопросов как ликвидация кулачества как класса относится к началу 30-х гг., то есть ко времени, когда ликвидация кулачества встала в качестве непосредственной задачи. В некоторых работах писали об исторической необходимости и возможности ликвидации кулачества, давалась характеристика кулачества, методов его подрывной деятельности, ставились вопросы о путях его ликвидации . В других работах давалась характеристика двух типов раскулачивания: в 1918 г. и в 1930 г. и освещались различия между ними3. Процесс ликвидации кулачества как класса показывался как борьба бедняцко-середняцких масс крестьянства за свое освобождение от кулацкой кабалы. Критикуя имевшее в то время распространенное мнение о возможности приема кулака в колхоз, авторы показывали «истинное лицо» классового врага, который свое вступление в колхоз использует для подрыва общественного хозяйства. В ряде работ анализировались ошибки раскулачивания, смысл которых сводилась к проведению экспроприации кулака вне связи с темпами и ходом коллективизации, в перенесении методов борьбы с кулаком на середняка.
Проблема раскулачивания долгое время была наименее исследованной. В течение следующих двух десятилетий не было внесено ничего нового в изучение этой проблемы: за это время практически не появилось специальных работ. В общих трудах по истории коллективизации4 рассмотрение указанной проблемы сводилось к пересказу положений «История ВКП(б). Краткий курс»5.
Исключением являлась работа С. Трапезникова6, в которой автор обращал внимание на тот факт, что экспроприация кулачества осуществлялась не по одной схеме, а в зависимости от экономической мощи, поведения кулачества, его отношения к мероприятиям Советской власти. При этом автор указывал только, что размеры экспроприации и характер административных мер в отношении различных групп кулачества были различны.
В 1949 г. вышла монография Г.Е. Глезермана о ликвидации эксплуататорских классов в СССР, а в 1952 г. - Б. Абрамова7 о борьбе партии против кулачества как класса. В этих работ давалось систематическое изложение мероприятий партии и правительства по отношению к кулачеству. В отличие от С. Трапезникова, Б. Абрамов не упоминал о специфических способах «раскулачивания» различных групп кулачества. Большее внимание в работе Б. Абрамова было уделено созданию материальных и политических условий для ликвидации кулачества (рост налогового обложения, борьба с правым уклоном и т.д.)
Поворот к более глубокому изучению проблемы наметился лишь после XX съезда КПСС. С этого времени был издан целый ряд работ, которые положили начало исследованию таких вопросов как социально-экономические предпосылки ликвидации кулачества, трудовое перевоспитание кулаков8. Долгое время в литературе преобладала точка зрения, что основной причиной ликвидации кулачества как класса были условия, определившие специфику этого способа, например, сопротивление кулаков колхозному движению9. Лишение кулака средств производства путем прямого насилия считалось единственным возможным способом ликвидации кулачества. М.П. Ким считал, что способы ликвидации кулачества как класса в разных странах различны, равно как темпы и сроки их осуществления . П.В. Семернин полагал, что политика раскулачивания сложилась в результате контрреволюционной борьбы кулаков, а насильственная экспроприация - это способ ликвидации кулачества как класса, который вытекал из сложившейся в тот период внутренней и международной обстановки и отражал особенности строительства социализма стране.11
СП. Трапезников указывал, что в основной своей массе кулачество подвергалось преимущественно мерам трудового перевоспитания12. В.А. Сидоров в своей статье подробно описал ход расселения и меры по хозяйственному устройству выселенных кулаков в Северных и Сибирском краях, работу по их перевоспитанию13. Условия их поселения в работе не рассматривались, автор ограничился лишь констатацией того, что экспроприированное кулачество прекратило борьбу и в 1936 г. было восстановлено в гражданских правах.
В литературе 60-70-х гг. авторы уже пытались показать своеобразие практики ликвидации кулачества как класса в целом и в различных районах СССР14. Исследователи ввели в научный оборот обширный круг новых архивных материалов. Тем не менее, авторы исходили из официальной теории о необходимости ликвидации кулачества при построении социализма в деревне, а судьбу высланных осмысливали как «трудовое и социально-политическое перевоспитание кулаков». Такой подход к теме не позволял выйти за рамки формальных сведений о количестве высланных и успехах трудового перевоспитания кулаков, раскрыть действительный характер раскулачивания, его влияние на ускорение коллективизации и дальнейшие последствия. Правда, нашел отражение тот факт, что преобладающая часть кулачества была экспроприирована не полностью, а частично, поскольку большинству из них была оставлена трудовая норма хозяйства. Кулакам, выселенным за контрреволюционную деятельность в отдаленные районы страны, «государство предоставляло необходимые орудия производства и средства для ведения трудового хозяйства».
В статье М.А. Вылцана, Н.А. Ивницкого, Ю.А. Полякова15 внимание было уделено в основном практическим мерам осуществления политики ликвидации кулачества, а именно выселение кулаков в необжитые и малообжитые районы Севера, Сибири, Урала и Дальнего Востока. Так авторами приводятся данные о численности выселенных кулаков из районов, где проводилась сплошная коллективизация: за 1930-1932 гг. было выселено 240757 кулацких хозяйств, что составляло менее 1 % общего количество хозяйств в деревне и около одной четверти всех кулацких хозяйств.
Похожие диссертации на Переселенческая политика Советского государства в 1920-1930-е годы в отечественной историографии
