Содержание к диссертации
Введение
Глава I. П. С. Ванновский реформатор российского военного ведомства 1881-1898 гг 32
1. Реорганизации военного управления России и конфликт Военного министерства с Министерством финансов в 80-90-х гг. XIX в 32
2. Продолжение преобразований военного ведомства и Генерального штаба 1894-1897 гг 67
3. Деятельность П. С. Ванновского в начале царствования Николая II 1894-1898 гг 78
Глава II. Русская армия в период Военного министерства П. С. Ванновского: социально-политические и технические процессы 97
1. Армейские преобразования 1881-1898 гг 97
2. Контрреформа военно-учебных заведений 80-90-х гг. XIX в 129
3 Военный министр и перевооружение русской армии в 1891 г. 163
Заключение 187
Список использованных источников и литературы 197
Приложение 210
- Реорганизации военного управления России и конфликт Военного министерства с Министерством финансов в 80-90-х гг. XIX в
- Продолжение преобразований военного ведомства и Генерального штаба 1894-1897 гг
- Контрреформа военно-учебных заведений 80-90-х гг. XIX в
- Военный министр и перевооружение русской армии в 1891 г.
Реорганизации военного управления России и конфликт Военного министерства с Министерством финансов в 80-90-х гг. XIX в
1 марта 1881 г. стал переломной вехой российской истории. Убийство народовольцами императора Александра И привело не только к восшествию на престол нового царя, Александра Ш, но и к смене политического окружения нового самодержца Более того, весна 1881 г. ознаменовала собой изменение активности правящей элиты. Россия периода буржуазных преобразований вступила в полосу контрреформ.
Несмотря на то что на нового имперагора сильное влияние оказывали К. П. Победоносцев, гр. Д. А. Толстой, М. Н. Катков, кн. В. П. Мещерский1, Александр III уже сформировался как личность и, по мнению исследовательницы В. А. Твардовской, новый царь «по своим взглядам был последовагельным приверженцем охранительной идеологии»2. Александр III без симпатии относился к реформам своего отца, но сиюминутно «объявлять войну либеральным администраторам»" в лице гр. Д. А. Милютина и А. А. Абазы было преждевременно, по крайней мере до тех пор, пока власть не войдет в нужную колею и укрепит свои позиции после убийства Александра II.
Смена «либеральных реформаторов» на консерваторов последовала примерно через два месяца после смерти , Александра II, когда 6 мая 1881 г. был отправлен в отставку А. А. Абаза , а 22 мая 1881 г. в след за ним последовал военный министр гр. Д. А. Милютин .
Новому царствованию иужны были новые деятели. Одним из наиважнейших вопросов для Александра III стал поиск главы Военного министерсгва Будучи еще наследником престола, император в ходе русско-турецкой войны 1877-1878 гг. видел недостатки российских вооруженных сил: неудовлетворительное состояние интендантской службы, отсутствие четкой программы перевооружения, значительное количество нестроевых подразделений ряде случаев низкий нравственный и моральный облик русского офицерства. Весь этот комплекс проблем, да и не только их, необходимо было решить российскому самодержцу.
Смена либерала гр. Д. /V Милютина на консерватора П. С. Ванновского была представлена в дореволюционной и советской историографии, как естественный процесс, произошедший без сучка и задоринки, лишь с монаршего указания . Исключение составляет работа П. А. Зайончковского, который указывал, что назначение нового главы военного ведолства шло не столь гладко, как об этом писал ряд исследователей. К тому же Петр Андреевич первый высказал предположение, что реальной кандидатурой на министерский пост был П. Е. Коцебу , а не П. С. Ванновский.
Действительно, после первомартовской трагедии генерал Р. А. Фадеев, прекрасно понимавший, что Милютин не уживется с новым императором, писал И. И. Воронцову-Дашкову: «Совершить с успехом разделение Военного министерства может никто иной, как военный министр, убежденно сочувствующий этому преобразованию... Очевидно так же, что министр, взявшийся за военное дело, должен по совершению его устраниться от военного ведомства... Известен ли Вам человек способный на такое решение? Мне известен один во всей империи, и, кроме того, ни одного подходящего - граф П. Е. Коцебу. Этот человек удовлетворяет всем вышесказанным качествам, а кроме того, в его ле-та(Коцебу в данный момент было 80 лет он, конечно, будет думать о личном пользовании закладываемым им упорством. Взгляды Павла Евстафьевича известны - это взгляды покойного фельдмаршала Барятинского и наши»8. Фадеев вероятно хотел использовать генерала Коцебу в качестве разменной монеты, преследуя свои цели - переустройство Военного министерства России на немецкий лад. В будущем Коцебу займет место главы комиссии по реорганизации Военного министерства, а пока Александр III не обратил должного внимания на данную кандидатуру, хотя к списку достоинств генерала Коцебу относили тот же консерватизм, как в будущем генерал Ванновского.
Несмотря на утвердившуюся в историографии точку зрения, Петру Семеновичу Ванновскому Александр ГII уготовил первоначально отнюдь не должность главы военного ведомства Судя по архивным данным, Ванновашй , должен был занять, должность начальника Оренбургского военного округа . Вернул Петра Семеновича из провинциальной глуши Д. А. Милютин, именно он высказал недоумение царю относительно отправки в почетную ссылку Ванновского10. Хотя петербургская сплетница генеральша А. В. Богданович в своем дневнике от 18 мая 1881 г. замечала, что «Милютин побледнел и задрожал, когда узнал, что назначен будет (на пост военного министра - С. К) Ваннов-ский»11, это не соответствует действительности. Еще 12 мая 1881 г. произошла встреча Александра III с Милютиным, темой их беседы был как раз подбор кандидатуры на пост военного министра. Считая «...Ванновского- деятельным и умным генералом»12, и, что «он сам имел виды на генерала Ванновского»13, Милютин высказывал опасение лишь в отношении того, что претендент на министерский пост «моложе в чине весьма многих из начальствующих лиц в министерстве»14. Однако император не пошел в этой причине ничего предосудительного, заявив, что он (Ваииовский. - С К) годится на всякое место» . Почему столь кардинально поменялись взгляды Александра Ш относительно Петра Семеновича Ванновского, сказать трудно, ясно одно: гр. Д А.Милютин сыграл в судьбе своего предшественника не последнюю роль.
Петр Семенович Ванновский родился 24 марта 1822 г. в Киеве (Си. Приложение Г). ВВобще весь род данновских хыл связан н седагогической йеятельностью, а не военной. Дед Петра Семеновича, Иван Ванновский получил образование в Кенигсбергском и Магдебургом университетах, преподавал немецкий язык в Черниговском народном училище и содержал «у себя благородный пансион, в коем добился успеха, как в изучении языков, так и благонравии»1 6 и закончил свою служебную карьеру в должности секретаря правления Харьковского университета. Примерно также развивался жизненный путь отца будущего военного министра - Семена Ивановича Ванновского. По окончании Харьковского университета он состоял учителем французского языка в 1-й Киевской гимназии17. Между тем, молодому Петру Ванновскому была уготовлена иная судьба, вероятно, в целях экономии мальчику решили дать не гражданское, а военное образование. Фортуна благоволила Петру Семеновичу, так как род Ванновских был не дворянский п вошел в это сословие лишь в 1836 г. , в результате чего перед молодым человеком открылась дорога в 1-й московский кадетский корпус, после окончания которого он в 1840 г. в чине прапорщика отправляется служить в лейб-гвардии Финляндский полк.
Продолжение преобразований военного ведомства и Генерального штаба 1894-1897 гг
Завершение работы KOмиCCHH генерала П. Е. Коцебу доказало жизненную важность военно-окружной системы. Несмотря на ряд спорных моментов, военный министр П. С. Ванновский сохранил свое положение в военном управлении, это определяется тем, что он как глава военного ведомства оказался под контролем лишь одного императора, принимавшего всеподданнейшие доклады. Однако работа комиссии Коцебу заложила основы дальнейших преобразований военного управления России, главное из которых выразились в разработке нового «Положения о полевом управлении» российских вооруженных сил.
«Особая комиссия» по реорганизации центрального военного управления высказалась, причем единогласно, о необходимости переработать милютинское «Положение» 1876 г., взяв за образец «учреждения об управлении большой действующей армией издания 1812 г.»135. Ущербность «Положения», которое разработал в 70-х гг. XIX в. гр. Д. А. Милютин, в полной мере вскрылась в ходе русско-турецкой войны 1877-1878 гг. А. Ф. Редигер - будущий военный министр и член комиссии по разработке нового «Положения», в своих ((Воспоминаниях» отмечал несогласованность в процессе боевых действий не только отдельных военных чинов, но и крупных подразделений136. Что же касается военного министра генерала П. С. Вазовского, то он на собственном боевом опыте, когда являлся начальником штаба Рущукского отряда, познал, как необходимо четкое взаимопонимание боевых частей в армии. Напрямую он столкнулся с армейской неразберихой в 20-х числах июня 1877 г., когда распоряжения о продвижении частей отряда наследника великого князя Александра Александровича исходили из Полевого штаба армии, вместо того, чтобы Ванновскому, как начальнику штаба отряда самом} выбирать направление действий, так как Рущукский или Восточный отряд был самостоятельной боевой единицей, в задачу которого входило прикрытие левого фланга Дунайской армии со стороны крепостей: Силистрия, Рущук, Шумлаи Варна137. Данная сттуация объяснялась еще и тем, что Главный штаб не выработал расписание по организации штаба Рущукского отряда, Таким образом, начальник штаба отряда генерал-лейтенант П. С. Ванновский оказался первоначально без штаба как такового. Из-за неразберихи в отряде не были осведомлены о силах противника и были склонны преувеличивать его военную мощь, это дало возможность туркам быстро оправиться от первого удара, перегруппировав свои силы, в результате Ванновский, как никто другой был заинтересован в новом «Полевом положении».
Практически сразу по приходе Ванновского в Военное министерство, начинается работа по составлению нового «Положения». Для его выработки необходимо было первоначально подготовить проект и, принимая во внимание уточнения и дополнения, приступить к выработке окончательного его варианта
В 1882 г. была создана комиссия138, которая к веснее после получения всех возможных рекомендаций от 86 официальных экспертов, разработала основной проект «Положения».
В 1888 г. именным указом была образована окончательная «Особая комиссия» 39, ей-то и необходимо было поставить точку в деле о «Полевом положении». Основной, а потому- главный вопрос, который необходимо было разрешить, каким образом будут управляться крупные армейские соединения. Уже 19 ноября 1888 г., во время открытия работы комиссии, военный министр заявил: «Положение 1876 предусматривающее формирование подобных крупных единиц под названием отрядов, не вполне определяло ни состав их управлений, ни прав и степени согласованности»140. Безусловно это был намек на действия русской армии в русско-турецкую войну 1877-1878 гг., когда были образованы отряды: Рущукский, Гурко, Шипкинский, а отсутствие их правильной организации и действительно самостоятельных действий весьма негативно сказывалось на самом ходе боев.
Ванновский хорошо помнил, к чему привело «Положение» 1876 г., когда на Рущукский отряд не обращали внимания. Петр Семенович, как начальник штаба, а следом за ним и цесаревич не были в курсе, что происходит на других фронтах, и приходилось отправлять верховых к «дяде Низи, чтобы добиться необходимых сведений»141. Тем не менее, военный министр был твердо убежден, что крупные соединения в российской армии необходимы, но необходимы они лишь временно, для достижения какой-то определенной цели. Если же деление на отряды будут растянуты на продолжительное время, то это, по мне 70 нию военного министра, приведет к увеличении штабной администрации и как следствие, несогласованности действий и бумажной волоките.
Ясная и четкая позиция военного министра подкупала, делопроизводитель комиссии А. Ф, Редигер в СвоиХ «Воспоминаниях» относил Ванновского в период работы комиссии к «замечательным, дельным людям»142. В какой-то мере в процессе функционирования комиссии проявилось желание Ванновского все в новом «Положении» поставить под одно начало - власть главнокомандующего. И это военному министру в полной мере удалось, к тому же данное стремление главы военного ведомства находило поддержку практически у всех членов комиссии. Как отмечалось в 3-м пункте о «Полевом управлении войск в военное время»: «...если государь император не изволит начальствовать над армией лично, власть вверяется главнокомандующем, представителю лица государя... Прибегая к армией верховного их вождя слагает с главнокомандующего начальство над ним и он делается начальником штаба его величества, - если только в высочайшем приказе не будет объявлено, что он остается в полной его власти»143. Практически эта мера была высказана Ванновским еще в ходе работы комиссии над изменением военно-окружной системы144. И там Петр Семенович настаивал на одном главнокомандующем при непосредственном подчинении царю как верховному главнокомандующему.
Контрреформа военно-учебных заведений 80-90-х гг. XIX в
Одним из центральных направлений военной реформы Ванновский считал изменение системы подготовки кадров для армии. Сам военный министр был не чужд педагогической деятельности. В 1857 г. он состоял в должности начальника офицерской стрелковой школы, с 1861 по 1863 г. возглавлял Павловский кадетский корпус, затем с 1863 по 1868 г. был начальником Павловского военного училища. Много лет спустя, вспоминая свою жизнь, Петр Семенович говорил: «Как видите, господа, ваш министр не совсем же заурядный фельдфебель»"13. Несмотря на педагогическую практику, уже тогда Ванновский отличался крутым характером и был груб, как в отношении курсантов, так и с преподавателями. Сослуживец Ванновского по Павловском)- училищу П. А. Крыжановский вспоминал: «Вспыльчив Ванновский был непомерно и, дерзок, и груб до невероятности...»114, однако, затем автор «Воспоминаний», что виной всему «вольный милютинский дух»115. Поэтому не стоит удивляться, что; начиная свою деятельность на пост} главы военного ведомства, Петр Семенович Ванновский постарался изменить всю систему военно-учебных заведений.
Военный историк А. А. Керсновсгшй считает причиной реформирования Ванновским военно-учебной системы 60-70-х гг. XIX столетия кроется в том, что бывший военный министр «Милютин показал себя в этой неудачной реформе плохим психологом. В прекрасных николаевских корпусах (где один воспитатель приходился на трех кадет) учили немного хуже, а воспитывали гораздо лучше, чем в гражданских учебных заведениях. Из них выходили цельные натуры, твердые характером, горячие сердца, с ясным, твердым и трезвым взглядом на жизнь и службу. В эпоху разложения общества, какой явились 60-е и 70-е годы, старыми корпусами с их славными традициями надо было особенно дорожить. В корпусах военный дух развивался смолoду. В военных гимназиях же гражданские воспитатели стали развивать в питомцах тягу в университет. Тех же, кто попадал в училища, представлял совершенно сырой необучен-ный материал. От всего этого армия только проигрывала»116 Безусловно, эпоха «великих реформ» влияла на взгляды Ванновского в отношении военной школы, он был, в первую очередь, недоволен тем, что гражданские лица наводнили училища. Во-вторых, военный министр считал, что прямая обязанность дворян служить в армии, а не уклоняться от военной службы. В-третьих, военные гимназии, «удовлетворяя требованиям среднего образования и педагогаческим целям воспитания, не вполне отвечали задачам профессионального военного заведения».
Какое же отношение имели Ванновский, а главное Военное министерство к военной школе? Дело в том, что указом от 21 января 1863 г. ведомство военно-учебных заведений было введено в состав силового ведомства117, а Главное управление военно-учебных заведений находилось при штате Главного начальника военно-учебных заведений.
К моменту прихода П. С. Ванновского в Военное министерство в ведении Главного управления военно-учебных заведений находились: Пажеский корпус, три Bоенных пехотных училища 18, Николаевское кавалерийское училище, 16 военных гимназий119, две военные гамназии, учрежденные специально для приходящих учеников120, восемь военньгс прогимназий 21, учительская семинария военного ведомства и педагогические курсы при 2-й Петербургской военной гимназии. Кроме этих заведений, в ведении Главного управлення по у -ной части состояло шестнадцать юнкерских училищ . Во время реформ ми-лютина воспитанники военных училищ были разделены по возрастам. Причем получали среднее образование по программе реальных училищ. Специальные военные дисциплины не изучалксь. (их преподавали только на старших курсах). чтго программа была действенна настолько, что гі. А. ііпанчин, воспитанник одного из училищ вспомикал: «Надо сказать, что из них, (имеется в виду военные училища. - с Jx.) выходили молодые люди оолее воспитанные и, кроме того, более дисциплинированные школьной, вн тренней дисциплиной, чем воспитанники гимназий Министерства народного просвещения»123.
Лейтмотивом развития системы военно-учебных заведений середины 60-X до начала 80-х гг. XIX столетия явилось создание соответствующего потребностям армии соотношения между подведомственными и специальнымн учебными заведениями124. Кроме того, задачи Военного министерства в области преобразования военно-учебных заведений коренным образом изменились. Если в царствование Александра II военный министр гр, Д А. Милютин испытывал определенное давление со стороны гр. Д А. Толстого, который стремился ввести «классическую» систему в противовес реального образования125, так как считал, что необходимо пресечь свободомыслие и крепить позиции дворянского сословия в армии,то с момента руководства Военным министерством П. С. Ванновским задачи Главного управления военно-учебных заведений меняются. Главной проблемой 80-х гг. XIX в. являются комплектование армии необходимым числом офицерского состава. Сам военный министр был обеспокоен переходом большого количества выпускников военных училищ «на гражданку» силу этого, возникла необходимость реформирования военной школы.
Новому военному министру требовался помощник в деле реформирования военно-учебных заведений. На должность Главного начальника военно-учебных заведений, вместо генерал-адъютанта Н. В. Исакова126, был назначен генерал-лейтенант Н. А. Махотин.
Военный министр и перевооружение русской армии в 1891 г.
Во второй половине XIX столетия развитие стрелкового вооружение шло необычайно высокими темпами. Это характерно для большинства европейских государств. Благодаря различным техническим усовершенствованиям, позволяющим осуществлять в широких масштабах новые решения, начинается массовый выпуск вооружения. Это характерно уже в ходе Крымской войны (1853-1856 гг.), в австро-прусской компании 1866 г. и франко-прусской войне (1870-1871 г.) появилось большое количество различных технических систем (капсульная, игольчатая, унитарная). У каждой из них были свои особенности и недостатки, но именно такое количество различных оружейных новшеств поставило российское Военное министерство в ситуацию, когда необходимо было сделать выбор. Принять ли на вооружениe новое современное оружие, или же опять тащиться в «хвосте» европейских держав, наблюдая за их растущей боевой мощью. В определенной степени облегчало задачу по приятию на вооружение совершенного образца винтовки появление бездымного пороха Из-за бюрократических проволочек в России производство столь необходимого стратегического продукта было налажено только к 1892 г., когда процесс перевооружения шел полным ходом. Несмотря на все задержки, военный министр П. С. Ванновский докладывал Александру III: «Наши гильзы по доброкачественности стоят несравненно лучше заграничных. Нам приходится в этом убеждаться почти ежедневно параллельными испытаниями на разрыв обоих (отечественных и западноевропейских) сортов латуни»226 Таким образом, Россия получила бездымный порох, столь необходимый для перевооружения армии. Не было только самой винтовки, которая бы поступила на вооружение.
В монографии А. Б. Жука, посвященной стрелковому оружию, указывалось, что толчком к принятию магазинных винтовок в России явилось введение таковых во Франции в 1886 г.227, но это не совсем так. Безусловно, развитие вооружения в европейских странах заставляло Россию стремиться к принятию новых видов оружия, как первоочередной задачи. Но в России этот процесс начался гораздо раньше, за вторую половину XIX столетия Россия перевооружалась только стрелковым оружием шесть раз, из них четыре раза перевооружение было полным, а два раза частичным. Часть военнослужащих была укоMплектовали разными видами оружия, а это вносило неразбpриху во время подвоза боеприпасов. В результате, по существу в русской армии не было единого вооружения, тогда как Западная Европа старалась привести свои вооруженные силы к единому образцу.
Еще в 1860 г. великий князь Александр Александрович информировал своего отца, императора Александра II о необходимости перевооружения армии единым видом скорострельных винтовок228. Великий князь отмечал, что не нашел поддержку по этому вопрос} у тогдашнего военного министра гр. Д. А. Милютина и на свои средства начал выпуск новых видов оружия229. Безусловно, военный министр Дмитрий Алексеевич Милютин не был равнодушен к проблеме перевооружен1я и не раз отмечал эту проблему в своих всеподданнейших докладах к царю, кроме того, министр, стремился в этом вопросе найти поддержку и у великих князей, в частности у Николая Николавиича230, но армия была поставлена достаточно в жесткие финансовые рамки. С другой стороны, в 1868 г. была принята на вооружение малокалиберная 4,2-линейная винтовка системы Бердана231 и переход к новым образцам вооружения требовал огромных расходов.
Осторожность подхода к решению вопроса о новой винтовке объяснялась также и боязнью Военного миниcтepcтвa повторения ошибок при спешном внедрении казнозарядного оружия, когда приходилось по несколько раз менять только что введенные образцы. Чтобы понять всю сложившуюся ситуацию, на-до подробнее рассмотреть «нашу несчастную ружейную драму» , как называл эту проблему Милютин.
Винтовка капсюльной системы Терри-Нормана (1866 г.) была заменена уже в 1867 г. игольчатой винтовкой Карле. Эта винтовка в 1868 г. уступила место винтовке Крынка которая, в свою очередь, была заменена в 1869 г. винтовкой Бердана №1. И только введенная в 1870 г. в армию винтовка Бердана №2 просуществовала до 1891 г., когда уступила место винтовке С. И. Мосина Как видно, оружейные системы в России менялись чрезвычайно быстро, что не могло не сказаться на финансовом состоянии и обучении личного состава вооруженных сил России. К тому же принятие на вооружение образца той или иной винтовки не означало полной замены устаревшего вооружения. По данным П. А. Зайончковского (который пользовался «Обзором деятельности Военного министерства в царствование Александра ІЩ «перевооружение пехоты к 1881 г. не было еще окончательно завершено и на вооружении находилось 300 тыс. винтовок системы Крынка н Карле»23 .
К концу 70-х гг. XIX в. во многих европейских странах уже велись работы по принятию магазинных винтовок, а во Франции они уже поступили ин вооружение. Это требовало от императора Александра III, военного министра П. С. Ванновского и Военного министерства форсировать работу по перевооружению. Многие генералы российской армии осознавали, что следующая война оголит те же недостатки, что и в ходе Крымской войны ((853-1856 гг.). Еще в 1869 г. генерал С. А. Хрулев, обращаясь к Александру II, заявлял: «У нас в настоящее время всего готово около 70 тыс. скорострельных ружей, что очевидно ставит нашу армию в невыгодное положение перед неприятелем, успевшим опередить нас в этом отношении. Значит при действии с неприятелем вооруженным скорострельными ружьями, мы не в состоянии будем бороться ни днем ни ночью, потому что на близком расстоянии на наш выстрел непри-ятель будет отвечать пятью»234.
