Развитие системы общественного призрения детей и подростков в России (1881-1894 гг.) Раттур Мария Владимировна

Содержание к диссертации

Введение

Раздел I Исторические предпосылки и условия развития отечественной системы призрения детства в пореформенный период . 21

Раздел II. Структура и особенности системы общественного призрения детей и подростков в 80-х - начале 90-х годов XIX в . . 65

Раздел III. Исторический опыт функционирования системы общественного призрения несовершеннолетних в 1881 -1894 гг . . 121

Заключение ..184

Список источников и литературы . 196

Приложения 212

• Исторические предпосылки и условия развития отечественной системы призрения детства в пореформенный период
• Структура и особенности системы общественного призрения детей и подростков в 80-х - начале 90-х годов XIX в
• Исторический опыт функционирования системы общественного призрения несовершеннолетних в 1881 -1894 гг

Введение к работе

Радикальные перемены, произошедшие в России в конце 80-х - начале 90-х гг., не могли не отразиться на институте детства. Необдуманность, поспешность, неверное прогнозирование последствий преобразований привели к повышению младенческой смертности; значительному увеличению масштабов социального сиротства; стремительному падению физического, психического и социального здоровья молодого поколения; резкому росту инвалидизации, беспризорности и безнадзорности, экономической и сексуальной эксплуатации, алкоголизма и наркомании среди детей1.

Вместе с тем, процесс глобализации, охвативший все страны планеты, показывает, что интеллектуальный потенциал как своеобразный ресурс общества не имеет способов замещения. Следовательно, его сохранение и развитие является одной из важнейших задач для любого государства мира. Внимание к социальном) развитию подрастающего поколения становится определяющим фактором прогресса.

Специфический детский опыт - необходимая предпосылка поддержания и развития соответствующих культурных черт, знаний, умений и навыков, которые будут сопровождать человека в течение всей жизни. Ведь культурная, социальная и духовная структура общества всегда передается из поколения в поколение именно через детство. Решение проблем детства и создание благоприятных условий для развития самых маленьких граждан страны сегодня является залогом благополучия России завтра.

Актуальность исследования

На сегодняшний день система социальных гарантий жизнеобеспечения детей не сформирована в полной мере, а следовательно, недостаточно эффективна. Переориентация социальной политики в интересах детей от преодоления негативных тенденций к профилактической работе и предупреждению возникновения детского неблагополучия требует обращения к историческому опыту призрения детства в России. Становление современной системы социальной защиты детства обуславливает актуальность вопроса об изучении форм помощи и поддержки детей и подростков в прошлом.

Рубеж XX - XXI века, как и последняя четверть XIX столетия, могут характеризоваться как «пореформенный период» в отечественной истории. Одним из последствий реформ Александра II стал рост социальных проблем из-за резких изменений жизненного уклада, глубокого преобразования его норм и институтов2. Таким образом, решение этих проблем потребовало от правительства развития системы общественного призрения в целом и в отношении детей в частности. Кроме того, на фоне роста революционного движения с особой отчетливостью стала видна необходимость воспитания сторонников существующего общественного строя. С другой стороны, стремительное развитие промышленного производства требовало подготовки молодых квалифицированных специалистов для различных отраслей.

Несмотря на многообразие направлений и форм призрения детства, отечественный опыт функционирования системы помощи несовершеннолетним в последней четверти XIX в. мало изучен. В современной историографии нет комплексных исследований в области общественного призрения детей в пореформенный период.

В связи с вышеизложенным, актуальность исследования системы общественного призрения детей и подростков в России в 1881-1894 гт. обусловлена: острой потребностью в разработке теоретико-методологических основ и практических действий в области социальной защиты несовершеннолетних на современном этапе;

востребованностью исследований социально-исторического опыта помощи детям для повышения эффективности государственной социальной политики в интересах детей;

отсутствием современных исследований, комплексно освещающих развитие системы призрения детства в России в 1881-1894 гг.;

недостаточной разработанностью проблемы организации помощи детям и подросткам в контексте общественного призрения в последней четверти XIX столетия.

Состояние научной разработанности темы.

Проблема развития отечественной системы призрения несовершеннолетних в последней четверти XIX в. не получила широкого освещения в российской историографии. Исследование процессов становления и развития отечественной системы общественного призрения детства относится к одному из относительно мало изученных направлений отечественной исторической науки.

Анализ источников позволяет сделать вывод, что научный интерес к этой теме возник во второй половине XIX в. и сохранялся до революции 1917 г. Советский период характеризовался отсутствием работ по вопросам призрения детства в дооктябрьский период. Только в конце XX в. вновь появились исследования социально-исторического опыта призрения детства в России.

В исследованиях дореволюционного периода особое место отводилось решению актуальных проблем детского неблагополучия. Следует отметить, что авторы не только рассматривали историко-социальные причины их возникновения, но и предлагали формы и методы борьбы с патогенными явлениями. Среди них следует отметить работы В.П. Окорокова, И. Давидова, М.Д. Ван-Путерена, А.И. Волковой, Н.Н. Жеденова, Н.В. Яблокова, В.П. Литвинова-Фалинского, М. Мукалова, А. Елистратова, М. Ошанина, С. Бахрушина1.

Исследование В.П. Окорокова посвящено решению проблемы проституции несовершеннолетних на примере учреждений Марии Магдалины в Москве. М. Мукалов рассматривал проблему детской проституции как производную от беспризорности несовершеннолетних. В качестве варианта ее решения автор предлагает устраивать детские приюты на новых принципах. М. Гернет, исследуя проблему инфатицида, систематизировал и проанализировал западноевропейский опыт борьбы с этим явлением. В. П. Литвинов-Фалинский изучал фабричное законодательство и деятельность фабричной инспекции в рамках защиты интересов малолетних рабочих. Способы призрения бесприютных детей в России и за границей стали предметом исследований М.Д. Ван-Путерена и И. Давидова. С. Бахрушин изучал генезис детской беспризорности и мер, предпринимаемых для ее искоренения. Призрение покинутых детей и проблемы общественного призрения института детства стали темой исследований А.И. Волковой, А. Елистратова, М. Ошанина. Характеристика деятельности приютов самопомощи, обусловленная пропагандой наиболее дешевых форм призрения института детства, представлена в работе Н.Н. Жеденова. Воспитательные дома как одна из старейших форм призрения детей в России стали предметом исследования Н.В. Яблокова.

Изучение различных форм призрения детства представлено в «Сборнике сведений по общественной благотворительности». Два тома этого издания посвящены различным аспектам социальной помощи несовершеннолетним как

в России, так и за рубежом . Описание опыта решения социальных проблем несовершеннолетних отдельными учреждениями призрения представлено в исторических очерках их деятельности2.

В целом ряде работ проблемы и опыт призрения детей и подростков затрагивались в качестве одного из аспектов исследования . Е.Д. Максимов, исследуя деятельности земств и благотворительных «ведомств и учреждений, управляемых на особых основаниях», выделяет призрение детей и подростков в самостоятельное направление филантропической практики. П.И. Лыкошин рассматривает социальную помощь институту детства в контексте исторического развития государственной, общественной и частной благотворительности в России. В работе М.Ф. Владимирского-Буданова отражена эволюция взглядов на призрение незаконнорожденных в рамках обзора истории русского права.

В статистических сборниках, посвященных общественному призрению, авторы-составители выделяли сведения о деятельности благотворительных заведений и обществ, оказывающих помощь несовершеннолетним, в самостоятельные разделы4. В периодических изданиях по благотворительности - журналах «Детская помощь», «Трудовая помощь», «Вестник благотворительности», «Призрение и благотворительность в России» - значительное количество публикаций было посвящено детскому неблагополучию и мерам борьбы с ним.

Таким образом, дореволюционную историографию составляют работы, посвященные характеристике актуальных проблем детского неблагополучия, описанию опыта их решения, исследованию различных форм призрения детства, анализу статистических сведений по общественному призрению. Исследовательская работа и практическая деятельность в области призрения института детства составляли единый научно-практический комплекс. Предметом большинства исследований стало описание социально-патологических явлений и форм оказания помощи. Практикоориентированный характер имеют работы, где описан опыт деятельности учреждений призрения детства. Характеризуя труды дореволюционных исследователей, следует отметить, что отсутствие единой терминологии и фрагментарность статистических сведений в области призрения стали препятствием для аналитических исследований филантропической деятельности. Однако «стремление попытаться найти объективный, строго научный подход к оценке исторических собьггий и явлений, обнаружить не только деятелей в прошлом, но, прежде всего, закономерности, руководившие этими деятелями»,1 является характерной чертой работ, посвященных общественному призрению в дореволюционной России. Таким образом, ценность историографии дореволюционного периода заключается в достаточно полном отображении социальных проблем института детства и подходов к их решению.

В советский период государственная социальная политика не была выделена в ранг самостоятельного научного исследования, воспринималась как часть политики КПСС . Изучение исторического опыта общественного призрения в дореволюционной России не являлось предметом научных исследований, историография данной проблемы не разрабатывалась.

Социально-политические перемены в конце 80-х - начале 90-х гг. XX в. вызвали изменения в национальной историографии, которые были столь существенны, что привели к возникновению новой историографической ситуации . Таким образом, в конце XX столетия возродился научный интерес к истории социальной защиты населения.

Предметом исследований в условиях создания новой общественно-политической системы России являлись различные аспекты социальной политики. Одним из ведущих направлений научных исследований в этой области стало выявление противоречий развития социальной сферы в условиях переходного периода2. Причины и механизмы социальных деформаций и нововведений в российской действительности были предметом исследований В.Н. Кудрявцева и И.В. Бестужева-Лада. В трудах В.И. Жукова, посвященных российским преобразованиям, анализируется ход реформ в России, выявляется их противоречивый характер. В целом, в этих трудах социальная политика стала рассматриваться как ведущее, главное направление всех социально-экономических преобразований в ходе перестройки.

Разработка системы мер по повышению эффективности социальной политики на современном этапе является темой исследований В.И. Жукова, Г.В. Осипова, И.М. Лаврененко3. Эффективность государственной семейной политики анализирует СВ. Дармодехин4. В этих исследованиях обозначены новые методологические подходы, необходимость и актуальность формирования социальной политики. Изучение проблем организации системы социальной помощи и поддержки социально - уязвимым слоям населения является научно-практической составляющей исследования социальной сферы1, В рамках этого направления социальная политика рассматривается с позиций диалектической взаимосвязи с социальной работой как одного из средств реализации социальной политики. Новые аспекты в содержании и сути социальной политики появились в связи с введением в 1991 г. специальности «социальная работа» как нового вида профессиональной деятельности в России. Подготовка высококвалифицированных специалистов как определяющий фактор динамичного развития системы социальной помощи и поддержки социально-уязвимым слоям населения стали темой публикаций и научных исследований2.

История призрения и благотворительности в России в различных аспектах стала темой целого ряда симпозиумов и научно-практических конференций, материалы которых являются составной частью современной историографии проблемы . Большинство статей и тезисов содержат ценный эмпирический материал, но не позволяют оценить процесс становления и развития системы социальной помощи и поддержки. Такую оценку содержат исследования, посвященные изучению социально-исторического опыта системы общественного призрения и истории благотворительности4. Работы П.И. Нещеретнего, Е.И. Холостовой, Т.Б. Кононовой посвящены исследованию генезиса и исторических корней социальной работы в России. М.В. Фирсов проследил и охарактеризовал основные этапы становления отечественной модели помощи на основе социогенетического подхода. История благотворительной деятельности отражена в исследованиях В.Л. Прохорова., Г.Н. Ульяновой, П,В. Власова. В работах указанных авторов проблема исследования системы помощи и поддержки несовершеннолетних является лишь одним из аспектов исследований.

Вместе с тем, в современной историографии важным направлением в изучении истории становления отечественной модели социальной защиты являются тенденции научного осмысления процесса социальной помощи институту детства1. В.В. Беляковым была рассмотрена эволюция институциональных форм помощи детям-сиротам в России. В работе A.M. Нечаевой прослежено социально-правовое положение ребенка на основе исследования законодательства. В.Н. Егошиной и Н.В. Елфимовой впервые в современной историографии дан очерк помощи детям. Р.А. Новиков исследовал исторический опыт общественного призрения детей и подростков в России, проследив становление и развитие социально-исторических форм помощи и поддержки несовершеннолетним в России.

В этих исследованиях представлены различные аспекты системы общественного призрения несовершеннолетних в их историческом развитии. Следует отметить, что предпосылки, условия и развитие системы общественного призрения института детства, а также исторический опыт ее функционирования в пореформенный период исследованы недостаточно.

В историографии постсоветского периода прослеживается тенденция переосмысления дореволюционного прошлого России, Ряд исследований посвящен правлению Александра III и социально-экономическому развитию страны в этот период . Они отражают полемику с советскими исследователями, изучавшими социально-экономическую историю России периода капитализма2. Однако следует отметить, что проблема формирования системы социальной помощи и поддержки в этот период не стала предметом исследований отечественных историков.

Анализ историографии проблемы позволяет сделать вывод о фрагментарности ее исследования специалистами и необходимости дальнейшего углубленного изучения. Актуальность, недостаточная разработанность и практическая значимость изучения системы общественного призрения детей и подростков в пореформенный период предопределили выбор направления настоящего диссертационного исследования.

Хронологические рамки исследования

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1881 по 1894 гг. Последствия проведения реформ стали причиной роста неблагополучия и социальных проблем. Всплеск негативных социальных явлений обусловил развитие системы призрения несовершеннолетних. Увеличение недовольства существующим общественным строем, необходимость предотвращения социального взрыва стали причиной развития системы социальной помощи институту детства на основе заинтересованности в результатах призрения.

Усиление внимания правительства к внутренней политике государства в царствование Александра III благоприятно сказалось на развитии системы общественного призрения несовершеннолетних. Упорядочение государственной и частной поддержки института детства позволило не только обеспечить условия для эффективной деятельности уже существующим заведениям помощи детям, но и создать новые разнообразные учреждения помощи для несовершеннолетних, упорядочить государственную и частную системы поддержки детей, что повысило ее эффективность.

Период правления Александра III правомерно рассматривать как самостоятельный период в становлении и развитии системы общественного призрения детей и подростков в России, поскольку он характеризуется: формированием системы правовой защиты института детства; развитием территориальной сети учреждений призрения детства; активизацией частной филантропической деятельности и общественной инициативы;

оформлением теоретических подходов к исследованию и обобщению социально-исторического опыта помощи детям;

разработкой и внедрением новых форм призрения детства. Объектом исследования является процесс развития форм помощи и поддержки несовершеннолетним в России.

Предметом исследования является система общественного призрения детства в 1881-1894 гг.

На основе изучения актуальности проблем социальной помощи и поддержки несовершеннолетних, сложившейся историографии, оценки научной разработанности темы определены цель и задачи исследования.

Цель исследования состоит в том, чтобы на основе комплексного анализа архивных и опубликованных источников, а также диалектического взаимодействия новых и ранее накопленных знаний исследовать условия, структуру, развитие основных направлений и форм, а также исторический опыт функционирования системы общественного призрения детей и подростков в России в 1881-1894 гг.

В соответствии с этой целью задачами исследования являются:

исследовать влияние изменений социальной структуры и общественного сознания в ходе реформ 60-70-х гг. XIX в. на развитие системы общественного призрения института детства;

рассмотреть теоретические подходы к исследованию и обобщению социально-исторического опыта помощи детям;

дать характеристику структуры системы призрения несовершеннолетних;

отметить особенности формирования системы прозрения детства; выделить основные направления, виды и формы помощи детям и подросткам;

проанализировать исторический опыт функционирования системы общественного призрения несовершеннолетних.

Теоретико-методологические основания исследования.

Теоретико-методологической основой исследования являются общенаучные принципы познания общественных явлений. Использование принципа предельности позволило оценить ведущую тенденцию в развитии системы общественного призрения детства в рамках национальной истории. На основе принципа системности восстановлены способы взаимосвязи и взаимодействия составляющих системы социальной помощи и поддержки. Принципы объективности и комплексности позволяют рассмотреть такое многофакторное явление как общественное призрение института детства в контексте различных элементов внешней среды. Таким образом, было достигнуто достоверное отражение состояния системы общественного призрения детей и подростков в изучаемый период.

Исследование построено на сочетании различных исследовательских методов и подходов к историческому прошлому в его целостности и разнообразии. При анализе различных процессов и явлений общественной жизни использованы информационный, междисциплинарный, конкретно-исторический, мироцелостный и диалектико-материалистический подходы.

Определяющим инструментарием в исследовании является системно-структурный анализ. Использование этого метода дало возможность не только оценить структуру системы вопреки меняющимся историческим условиям, в которых она призвана функционировать, но и учесть изменчивость объекта изучения под воздействием обратных связей. Применение историко сравнительного метода позволяет учесть фрагментарность исторических источников и опосредованную передачу многих сторон прошлого, проследить динамику законодательных инициатив в изучаемый период. Применяя локальный метод, автор провел исследование общественного призрения института детства в Вологодской губернии, что позволило ввести в научный оборот ранее неизвестные исторические факты. Кроме того, методология исследования проблемы включала в себя методы проблемно-хронологического и статистического анализа, а также комплекс ретроспективного, историографического и проблемного методов.

Источниковая база исследования.

Исследование выполнено на основе комплекса исторических источников. Их можно разделить на несколько групп: официально-документальные материалы; архивные документы; монографии и статьи; воспоминания, дневники, письма; периодические издания.

Первую группу источников составляют законодательные акты; уставы и отчеты о деятельности благотворительных учреждений; положения и инструкции, регламентирующие их деятельность; статистические сборники и исторические обзоры общественного призрения в России. В «Полном собрании законов Российской империи» содержатся законы о труде малолетних, создании фабричной инспекции, децентрализации воспитательных домов, а также утвержденные положения и уставы учреждений призрения детства, постановления о принятии пожертвований, об открытии и прекращении деятельности благотворительных обществ и заведений. Ежегодные отчеты о деятельности благотворительных обществ содержат информацию о количестве членов, системе управления, формах оказания помощи, количестве призреваемых, доходах и расходах. Такая же информация содержится в отчетах о деятельности отдельных благотворительных заведений. Статистические сборники и исторические обзоры представляют собой большой массив данных по истории призрения и благотворительности. Помимо опубликованных статистических сборников, следует отметить труды губернских статистических комитетов, сведения по переписям населения, отчеты фабричных инспекторов.

Изучение разнообразных статистических сведений позволяет проанализировать большое количество разнородных связей в системе призрения несовершеннолетних. Среди исторических обзоров можно выделить исторические очерки о деятельности отдельных заведений призрения детей и подростков и благотворительных обществ; материалы об историческом развитии общественного призрения, собранные Министерством внутренних дел, IV отделением собственной ея императорского величества канцелярии по делам учреждений императрицы Марии, Советом Императорского человеколюбивого общества, Московским Советом детских приютов. Содержащиеся в сборниках и обзорах данные в целом достаточно надежны и полны, что не только позволяет характеризовать общие закономерности и тенденции развития системы общественного призрения детства, но и выявляет характер, стадии и уровень этого развития, его региональные и временные особенности.

Вторую группу составляют архивные материалы. В личных фондах императора Александра III и императрицы Марии Федоровны Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) находятся доклады, обзоры и отчеты главноуправляющего IV отделением собственной ея императорского величества канцелярии по делам учреждений императрицы Марии, гранки статей об учреждениях этого ведомства, их уставы, адреса благотворительных заведений, а также манифесты и рескрипты Александра II и Александра III, касающиеся филантропической деятельности. Следует отметить, что большинство документальных материалов, относящихся к деятельности ведомства учреждений императрицы Марии разрознены и в отдельные дела не выделены. В указанных фондах содержатся письма, дневники, тетради членов императорской фамилии, которые позволяют оценить их роль в деле оказания помощи несовершеннолетним.

В Центральном историческом архиве Москвы (ЦИАМ) хранится делопроизводственная документация Московского Воспитательного Дома, Московского совета детских приютов, Московского присутствия Опекунского совета учреждений императрицы Марии, Московской экспедиции с. е. и. в. канцелярии по учреждениям императрицы Марии. Помимо этого фонды ЦИАМ содержат информацию о материальных пожертвованиях на нужды детей и подростков, сведения об уровне детского травматизма на промыпшенных предприятиях Москвы и Московской губернии.

Фонды Государственного архива Вологодской области (ГАВО) содержат информацию о деятельности учреждений призрения несовершеннолетних, Вологодского попечительства о детских приютах. Деятельность земских учреждений по оказанию помощи детям отражена в фонде Вологодской губернской земской управы. Большинство делопроизводственной документации учреждений призрения детства Вологодской губернии вводится в научный оборот впервые.

Изучение делопроизводственной документации, хранящейся в фондах архивов, позволило сравнить различные аспекты деятельности благотворительных учреждений в масштабах Российской империи, второй столицы и губернского города, а также оценить эффективность системы призрения несовершеннолетних. Следует отметить, что архивные материалы по общественному призрению несовершеннолетних разрозненны, поэтому содержащиеся в них сведения потребовали систематизации и сопоставления.

Третью группу составляют монографические исследования, статьи и материалы научно-практических конференций, симпозиумов, посвященных изучению исторического развития призрения и благотворительности. Они содержат огромный потенциал как для исследования этого феномена, так и для практической деятельности социальных институтов в современном российском обществе. Вместе с тем, значительная часть публикаций и исследований освещает достаточно узкую региональную специфику и деятельность отдельных благотворительных учреждений, а исторические данные представляются по разным основаниям. Это приводит к трудностям при сопоставлении исторических данных по различным регионам и периодам. Большое количество работ посвящено персоналиям отдельных жертвователей. Исследований по истории возникновения, становления и развития благотворительных институтов, изучению форм и механизмов благотворительной деятельности гораздо меньше. Среди них призрение несовершеннолетних в пореформенный период не стало темой специальных исследований. Кроме того, следует отметить работы, посвященные изучению социально-экономической и политической истории России пореформенного периода. В этих исследованиях содержатся разнообразные оценки различных аспектов внутренней политики изучаемого периода.

Четвертая группа источников состоит из мемуаров, дневников и переписки государственных и общественных деятелей. Воспоминания государственного секретаря А.А. Половцова, министра СЮ. Витте, князя В.П. Мещерского, адвоката А.Ф. Кони, крупного промышленника и предпринимателя Н.А. Баренцева, ученого-историка А.А. Кизеветтера, жены генерала от инфантерии, члена совета министра внутренних дел А.В. Богданович представляют собой комментарий к внутренней политике государства в изучаемый период, включая призрение и благотворительность. Особое место в этой группе занимают переписка императора Александра III и императрицы Марии Федоровны, а также дневники монарха. Эти первоисточники позволяют оценить роль императорской четы в деле оказания помощи и поддержки институту детства. Воспоминания воспитанниц институтов благородных девиц, охватывающие период с конца XVIII в. до начала XX в., позволяют проследить динамику этого своеобразного социального учреждения дореволюционной России.

К пятой группе источников относятся публикации в периодической печати. Среди них следует отметить материалы, опубликованные в «Русском вестнике», «Современнике», «Правительственном вестнике» и посвященные проблемам воспитания и призрения детей. Большое количество статей по вопросам призрения несовершеннолетних было опубликовано в специальной периодике по благотворительности1. Анализ отчетов о деятельности благотворительных обществ и заведений, сведений о благотворительных спектаклях, концертах, лотереях, опубликованных в «Вологодских губернских ведомостях» за 1881-1894 гг., а также публикаций в «Вологодских епархиальньж ведомостях» позволил проследить динамику развития системы общественного призрения детей и подростков в Вологодской губернии.

Помимо этого эмпирическую базу исследования составили нормативные, информационные материалы и фактические данные деятельности органов власти в области социальной защиты и помощи несовершеннолетним, а также международные акты. Эти материалы позволили проанализировать современную ситуацию в области социальной помощи и поддержки детей и подростков, оценить актуальность избранной темы исследования.

Совокупность источников дает богатую палитру форм работы с несовершеннолетними, содержит большой эмпирический материал, который автор попытался обобщить в диссертационном исследовании. Таким образом, комплекс использованных источников позволил всесторонне рассмотреть генезис и основные направления развития системы призрения детства в период правления Александра III.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

осуществлено комплексное исследование системы призрения детства в последней четверти XIX века, выявлены генезис, сущность и основные этапы ее формирования;

определен механизм взаимодействия государственных органов, общественных организаций и частных лиц;

с позиций современной исторической науки дан системный анализ законодательной базы общественного призрения института детства;

выявлены и исследованы особенности, противоречия, характерные черты динамики социально-правового статуса несовершеннолетнего в изучаемый период;

на базе архивных документов, часть которых вводится в научный оборот впервые, проанализирован исторический опыт государственной и общественной деятельности, частной инициативы в деле становления и развития социальной помощи и поддержки ребенка;

сформулированы предложения по использованию исторического опыта призрения детства в современных условиях. Практическая значимость диссертации

Состоит в том, что результаты и научные выводы могут быть использованы в деятельности государственных органов при разработке и реализации мер, направленных на оптимизацию социальной защиты несовершеннолетних в России. Предлагаемые результаты диссертационного исследования могут применяться при чтении курсов лекций и проведении семинарских занятий для студентов специальностей «социальная работа», «социальная педагогика», «организация работы с молодежью».

Научная разработка проблемы способствует творческому осмыслению и использованию накопленного в прошлом опыта в современных условиях для поиска эффективных средств осуществления социальной политики в отношении несовершеннолетних. Материалы диссертационного исследования могут быть полезны в практике социальной работы с детьми и подростками, их педагогической реабилитации, адаптации, социальной помощи и поддержке.

Апробация результатов исследования

Диссертационное исследование прошло апробацию в выступлениях на III Всероссийском научно-педагогическом социальном конгрессе «Воспитательная работа в современном ВУЗе: проблемы, направления и пути совершенствования» (Москва, 2003 г.), III Международном социальном конгрессе «Глобальная стратегия социального развития России: социологический анализ и прогноз» (Москва, 2003 г.), Международном конгрессе «Российская семья» (Москва, 2004 г.). Основные проблемы диссертации и полученные результаты обсуждались на кафедре социальной истории и политической культуры России. Положения и выводы диссертационного исследования изложены автором в научных публикациях.

Раздел I. Исторические предпосылки и условия развития отечественной системы призрения детства в пореформенный период

В этом разделе исследовано влияние изменений социальной структуры и общественного сознания в ходе реформ 60-70-х годов XIX в. на развитие системы общественного призрения института детства, выявлены причины роста детского неблагополучия, определены роль и задачи системы призрения несовершеннолетних. Кроме того, в разделе рассмотрены теоретические подходы к исследованию и обобщению социально-исторического опыта помощи детям.

Общественное призрение как сфера деятельности органов государственной власти, общественных организаций и частных лиц, «связанная с социальной реабилитацией основных категорий населения, нуждающихся в помощи»,1 развивалось на протяжении многих веков и прошло несколько этапов в своем становлении. В XIX в. оно представляло собой систему помощи со стороны государства или общества нуждающемуся населению2. Призрение несовершеннолетних являлось самостоятельным направлением в оказании помощи нуждающимся. Обратимся к основным вехам в его становлении и развитии.

Следует заметить, что до первой четверти XVIII в. призрения института детства как отдельной отрасли благотворения не существовало. Ведущую роль в заботе о нуждающихся детях проявляла только Церковь. Благодаря влиянию православия протянуть руку помощи ребенку значило подумать о своей душе. Монастыри занимались воспитанием сирот.

Помимо этого Церковь всегда стояла на страже традиционных связей родителей с детьми. «Дети - не случайное приобретение, мы отвечаем за их спасение... Нерадение о детях - больший из всех грехов, он приводит к крайнему нечестию... Нам нет извинения, если дети у нас развращены»3, - эти слова Иоанна Златоуста характеризуют отношение Церкви к заботе о детях.

Вместе с тем, следует отметить, что в допетровские времена незаконнорожденным детям в обществе не было места. М.Ф. Владимирский-Буданов, характеризуя основы семейного права в Русской Правде, отмечает: «Лица, подчиненные родительской власти, суть дети. ... Понятие это обнимает лиц, рожденных в браке (или зачатых в браке); лица, рожденные известною парою вне брака или в браке, который признан незаконным, не подходят под это понятие»1. Детоубийство (инфатицид) было весьма распространенным явлением. В Уложении царя Алексея Михайловича при наказании за детоубийство было проведено глубокое различие между убийством, совершенным законными родителями и внебрачной матерью. Наказание за убийство незаконнорожденного ребенка учитывало не только нарушение заповеди «не убий», но и «проявление блуда и лишение ребенка таинства крещения» и, следовательно, было самым суровым. Этот вид преступления в соответствии с Уложением 1649 г. карался смертью .

В петровское царствование забота о детях стала государственным делом. Реформатор-прагматик понимал, что призрение детства позволит обеспечить государство столь необходимой рабочей силой, а также воспитать сторонников и активных участников преобразований. Петр I предпринял некоторые шаги к реформированию дела призрения детей.

Были изданы указы, которые предписывали в целях борьбы с детоубийством устройство особых домов для воспитания внебрачных детей. Матери могли приносить своих детей в эти дома. У них не спрашивали никаких документов, а также имени. Было позволено приносить детей тайно, с закрытыми лицами. Однако, если детоубийство происходило, то оно в соответствии с указом 1715 г. каралось смертью.

Таким образом, в петровское царствование призрение сирот и незаконнорожденных детей было возложено на госпитали, приюты при монастырях и школы. К сожалению, после смерти Петра I благие начинания в деле призрения детей практически сошли на нет из-за недостатка внимания верховной власти и денежных средств, а также заинтересованных людей, которые смогли бы поддержать инициативу монарха.

Систематизация организационных подходов общественного призрения происходит лишь при Екатерине II. Воплощая идеи эпохи Просвещения о том, что ребенок от рождения является «чистым листом», на котором хороший воспитатель может написать все, что сочтет нужным, императрица велела принять меры к воспитанию «новой породы людей». Результатом этого явилось учреждение Воспитательных домов и Воспитательное общество благородных девиц.

Воспитательное общество благородных девиц должно было воспитывать светских женщин, которые в свою очередь воспитают «новую породу» детей, что, в конечном счете, цивилизует общество: смягчит нравы, одухотворит его интересы и потребности1. Деятельность Воспитательного общества благородных девиц Смольного института положила начало женскому образованию в России. Общество состояло из двух половин: Николаевской -для потомственных дворян и Александровской - для мелкопоместных. При нем было училище для малолетних девушек - мещанское отделение, где готовили учительниц. В течение всего времени обучения родители не могли забрать дочь домой. Основное место в учебной программе уделялось тому, что считали необходимым для светской жизни: изучению языков (прежде всего французского) и овладению «дворянскими науками»: танцами, музыкой пением.

В воспитательных домах был установлен тайный прием детей. Младенцев принимали, не спрашивая приносящего, кто он таков и чьего младенца принес, требовалось только спросить: крещен ли младенец и как его имя. Принимались дети, рожденные вне брака - незаконнорожденные, а также из бедных семей, в которых не могли содержать ребенка.

Когда они подрастали, их обучали не только различным ремеслам, но и грамоте, математике, натуральной истории, чужестранным языкам. Обладавшие «острым умом» получали образование не только в Московском университете и Академии художеств, но и в зарубежных университетах. По выходе из стен воспитательных домов питомцы и их потомки становились «вольными людьми».

Однако идея открытого приема всех детей вскоре пришла в противоречие с жизнью. Число детей, приносимых в приют, быстро увеличивалось, стал остро ощущаться недостаток кормилиц, бытовые условия резко ухудшились, что привело к росту заболеваемости и смертности. Многие из питомцев воспитательных домов не дожили до знакомства с науками и ремеслами, умерли в младенчестве из-за недостатка грудного молока и болезней. Намерения воспитания «новых отцов и матерей», которые в свою очередь должны воспитывать своих детей не на основе старых традиций, а исходя из педагогической целесообразности, наткнулись на отсутствие совестливых и просвещённых педагогов. Отрыв воспитанников от семей тяжело сказался на их судьбах: по выходе из закрытых учебных заведений они ощущали себя чужими в окружающем мире, не знакомыми с его обычаями и не готовыми к его трудностям.

Помимо этого введение Екатериной II Приказов общественного призрения в России в 1775 г. положило начало развитию системы призрения детства в губерниях.

Императрица Мария Федоровна, жена императора Павла I, осуществила реорганизацию дела призрения в воспитательных домах, ограничив количество воспитанников до 500 человек. Остальные младенцы отдавались в деревни на воспитание в крестьянские семьи. Для надзора за воспитанием детей были назначены инспекторы, в чьи обязанности входило объезжать крестьянские семьи, где имелись питомцы воспитательных домов. Кроме этого императрицей были основаны несколько женских учебных заведений в Санкт-Петербурге, Москве, Харькове, Симбирске и других городах.

Для управления учреждениями была создана небольшая канцелярия и особый денежный фонд из пожертвованных Марией Федоровной средств, с процентов которого бывшим воспитанникам назначались «вспоможения», приданое для бедных воспитанниц, награды и пенсии для воспитателей и т.д.

После смерти Марии Федоровны канцелярия была передана в 4-е отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, которая и стала ведать всеми учреждениями, основанными императрицей. В 1854 г. управлению учреждениями было присвоено наименование «Ведомства учреждений Императрицы Марии, состоящих под непосредственным Их Императорских Величеств покровительством».

Дальнейшее развитие системы общественного призрения несовершеннолетних связано с реформаторской деятельностью Александра II. Реформы, проведенные в 60-х годах XIX в., затронули все жизненно важные сферы в жизни российского общества. Последствия преобразований предопределили курс внутренней политики царствования Александра III, и оказали существенное влияние на развитие системы общественного призрения детей и подростков в пореформенный период.

Крестьянский вопрос был решен 19 февраля 1861 г., но решение это было половинчато. Крестьяне получили свободу от власти помещиков, но не получили гражданского полноправия1. Это связано с тем, что крепостное право состояло из трех взаимосвязанных элементов: права помещика на землю, на труд крестьянина, и функций государственного (по большей части полицейского и судебного) характера.

В связи с тем, что при проведении реформы юридически помещик остался собственником всей земли своего имения, то первый элемент крепостного права сохранился. Земля была объявлена подлежащей выкупу, но только с согласия помещика, и лишь в 1883 г. выкуп стал обязательным.

Очевидно, что остался в силе и второй из указанных выше элементов крепостного права. Таким образом, положение 19 февраля 1861 г. сохранило барщину и оброк, отменив лишь мелкие виды натурального оброка. Отмена крепостной зависимости вынуждала крестьян отбывать повинности в пользу помещика за земли, отведенные им в бессрочное пользование. При продаже земли крестьянам в собственность помещик лишался бесплатного труда, поэтому в качестве компенсации он получал вознаграждение. Оно заключалось в том, что размер выкупной суммы был определен «не оценкою выкупаемых угодий, а суммою постоянного дохода или денежного оброка, установленного на основании положения» . Не подлежит сомнению, что доход, получаемый помещиком, в большинстве случаев превышал действительную стоимость земельных угодий.

Следовательно, крестьянин должен был заплатить за землю дороже, чем она стоит. При этом, чем меньше крестьянин получал надел, тем больше он платил за каждую десятину этого надела. Это было связано с тем, что наименьший надел был в имениях, где земля больше всего эксплуатировалась, а значит и повинности были наибольшими.

При переводе повинности на деньги получалась сумма, которая падала не прямо пропорционально уменьшению надела, а несколько медленнее. Таким образом, более эксплуатируемый при крепостном праве крестьянин оставался более эксплуатируемым и после своего освобождения.

Третий элемент крепостного права - судебно-полицейская власть -сохранялась у помещика до учреждения волостных правлений. С момента их учреждения эта власть фактически переходила к другому помещику, который в первоначальном проекте носил название мирового судьи, а в окончательном стал называться мировым посредником. Волостной старшина, выборный крестьянский начальник волости, был в непосредственном его подчинении. Таким путем был сохранен и третий элемент крепостной зависимости.

В результате проведения реформы крепостная зависимость крестьян от помещиков была ликвидирована, однако все элементы крепостного права продолжали функционировать. Это вызвало всплеск крестьянских волнений. По сведениям министра внутренних дел, за первые два года после крестьянской реформы (1861-1863) в 29 губерниях было 1100 крестьянских бунтов2. Все они проходили изолированно друг от друга и были подавлены правительством. Однако опасность их повторения сохранялась и даже усиливалась начавшимся революционным движением среди разночинной интеллигенции, и правительство это осознавало.

Проведением земской реформы правительство, по словам СЮ. Витте, стремилось «удовлетворить различные слои общества, охотно уступая сторонникам реформы внешность и надежды на будущее»1.

Поэтому обтекаемость выражений является общей чертой всех определений компетенции земских учреждений. Благодаря этому из ведения земств были изъяты все денежные государственные повинности и часть денежных губернских повинностей.

Поспешность, с которой были введены земские учреждения, была вызвана тем, что правительство сочло необходимым «положить предел возбужденным по поводу образования земских учреждений несбыточным ожиданиям и свободным стремлениям разных сословий»2.

Таким образом, земства с самого начала были ограничены в действиях размытыми формулировками функций и отсутствием денежных средств, поэтому находились в полной зависимости от центральной, губернской и даже уездной власти, несмотря на обилие торжественных заявлений о «самостоятельности» органов самоуправления.

В связи с вышеизложенным, земства на начальном этапе не могли играть значительную роль в деле оказания помощи и защиты социально-уязвимым слоям населения. Спустя время, они смогли организовать реальную помощь путем строительства дорог, устройства больниц, школ, благотворительных заведений. Однако во многих случаях качество доставляемой помощи как правило оставляло желать лучшего. Причиной этого были как недостаток самостоятельности и денежных средств, так и преследование подчас деятелями земств личных, а не общественных интересов.

В воспоминаниях видного московского предпринимателя и общественного деятеля второй половины XIX в. Н.А. Варенцова, среди целого ряда негативных характеристик деятельности земств в различных губерниях Российской империи, приводится яркий пример. Решив вместо старой развалившейся деревенской школы построить каменную по планам и чертежам земства, Н.А. Варенцов обратился в земскую управу через священника с предложением после постройки школы и приема ее земской комиссией заплатить 5 тысяч рублей, которые ассигнованы на постройку земством деревянной. На предложение купца земская управа ответила отказом. Школа была выстроена из осинового сырого дерева, холодная, угарная, с ежегодным большим ремонтом1.

Таким образом, принятие Положения о губернских и уездных земских учреждениях 1 января 1864 г. было попыткой придать мнимое равновесие разнородным элементам в виде местного самоуправления в связи со страхом перед крестьянскими массами, революционно-демократической интеллигенцией и недовольным реформами дворянством.

Крестьянская реформа изменила жизнь не только российской деревни, коснулась не только интересов крестьян и помещиков, но и городов и их жителей. Вот как об этом пишет С.А. Приклонский: «С одной стороны, сюда (в города - М.Р.) хлынули из деревень стаи разжиревших, разжившихся кулаков и оскудевшие помещики, которым больше нечего было делать в деревне, с другой стороны, здесь же осела и образовала многочисленный городской пролетариат сначала масса дворовых людей, потом безземельные крестьяне, а за ними потянулись бездомовые, безлошадные и др. Города стали быстро застраиваться, чтобы удовлетворить потребность в жилье для новых пришельцев. Где прежде были сады, огороды, обширные дворы, там теперь выстроены новые дома. Вместо старых, небольших одноэтажных домов теперь построены новые в 5-6 этажей с подпольным жильем - эти дома-исполины убийцы общественного здоровья. Теснота в городах сделалась ужасная, и все это на старой почве, которая в течение целых столетий пропитывалась нечистотами... Кладбища, которые прежде были далеко за городом, теперь уже очутились в городской черте и совершенно переполнены трупами от чрезмерно увеличившегося населения. Городские свалки нечистот, по той же причине, принимают в себя ежегодно в несколько раз большую, чем прежде, массу разлагающихся органических веществ... В то же время приток свежего воздуха извне сделался затруднительнее, потому что вокруг городов леса вырублены, а степи истощились и растительность оскудела»1.

В сложившихся условиях у городского управления значительно увеличился объем работы, расширились задачи. Городская реформа была призвана оптимизировать городское управление для решения проблем, связанных с резким увеличением численности городского населения.

Реформирование городского управления осложнялось отсутствием традиций, опыта и практического навыка в эффективном руководстве городским хозяйством, что крайне замедляло удовлетворение самых насущных нужд, не говоря уже о том, как дорого приходилось населению оплачивать ошибки и промахи, неизбежно сопряженные с неопытностью и непрактичностью. Ограниченность бюджетных средств также тормозила развитие городского хозяйства, в том числе и в области общественного призрения.

О финансовом положении городского хозяйства даже спустя 20 лет после проведения городской реформы можно судить по следующему примеру. «По росписи города Екатеринослава на 1891 г., одних только обязательных расходов предстояло произвести 294870 р., а всех доходов по смете, по самому щедрому исчислению, предвиделось всего 277667 р.» .

Вместе с тем, несмотря на неблагоприятные внутренние и внешние условия городское общественное управление сделало немало для улучшения условий быстро развивавшейся городской жизни, для удовлетворения многоразличных нужд и интересов.

К 1880 г. сенаторская ревизия констатирует значительный прогресс в различных отраслях городского хозяйства. Это подтверждает и сравнительный анализ расходов на социальную сферу, представленный ниже.

В 1871 г. на содержание учебных заведений было затрачено 581140 р., в 1889 г. 4439220 р. - почти в 8 раз больше! Эта разница так огромна, что для точности сравнения даясе нет необходимости прибегать к средним, хотя дело идет о различном количестве городов (665 и 686). То же самое и относительно благотворительных учреждений. В 1871 г. на содержание их израсходовано 785977 р., а в 1889 г. - 5219743 р. не так резок, но все-таки весьма велик рост забот о народном здравии. В 1871 г. на содержание городского медицинского состава затрачено было 91767 р., а в 1889 г. - 498020 р.1

В период реформ 60-х годов в общественной мысли впервые важное место начинает занимать проблема воспитания детей. Публикация статьи известного хирурга, профессора Николая Ивановича Пирогова «Вопросы жизни» в №9 журнала «Морской сборник» №9 в 1856 г. дала русской общественности повод для размышления по поводу воспитания подрастающего поколения.

Своеобразным ответом на эту статью стала публикация в №8 журнала «Современник» за 1856 г. «Заметок о журналах» Н.Г.Чернышевского. Основная задача воспитания, по его мнению, «вооружить развитостью ума и благородными убеждениями». Н.Г. Чернышевский упрекает сложившуюся систему воспитания в том, что «не дождавшись развития наклонностей и способностей» для ребенка определяют «ремесло всей его будущей жизни». Это является причиной «множества специалистов, неспособных именно к своей специальности и не способных ни к чему иному, и мало людей, истинно знающих свое дело, а еще меньше того людей развитых, образованных и имеющих благородное направление»2.

Такое положение дел было характерно для всех видов детских благотворительных учреждений в эпоху реформ, где воспитанники обучались ремеслам.

Другим откликом на статью Н.И. Пирогова стала статья Н.А. Добролюбова «О значении авторитета в воспитании», опубликованная в «Современнике» в 1857 г. Он высказался по вопросам обеспечения свободы и полноты развития личности ребенка, подготовки его к жизни и деятельности в обществе. Н.А. Добролюбов выступил с критикой системы безусловного повиновения, которая доминировала в деятельности учебных и благотворительных заведений для детей.

Об увеличении внимания к проблеме воспитания детей говорит тот факт, что в 1857 г. начали выходить два журнала по проблемам воспитания и обучения: «Журнал для воспитания» и «Русский педагогический вестник». Кроме того, «Отечественные записки», «Русский вестник», «Вестник Европы», «Эпоха» также не остались в стороне от обсуждения этой темы в различных аспектах: обучение грамотности крестьян, развитие женского образования, проблемы детских благотворительных учреждений.

Вопрос о необходимости реформирования системы закрытых женских учебных заведений был поднят Н.А. Добролюбовым на страницах «Русского вестника» в апреле 1858 г. в статье «Мысли об учреждении открытых женских школ». Он указал на недостаточность образования, состоящего из обучения французскому языку, музыке, пению и танцам, а также на оторванность воспитанниц от жизни из-за их изолированности от мира стенами учебных заведений.

Итак, во многом благодаря общественному мнению, озвученному в периодической печати, в 1859 г. реформы коснулись Смольного института -старейшего и самого большого из всех подобных заведений в России. Это произошло в тот момент, когда инспектором классов был назначен Константин Дмитриевич Ушинский. «Если бы кто-нибудь, сказал нам тогда, что этому человеку суждено не только пошатнуть устои двух огромных институтов, незыблемо покоившиеся на основах безнравственной нравственности, ханжеской морали и рутинных схоластических приемов преподавания и в корне изменить взгляды и мечты институток, мы воспитанницы, ни за что не поверили бы этому», - вспоминала в своих мемуарах воспитанница Смольного института Е.Н. Водовоза . К.Д. Ушинский был назначен инспектором по велению императрицы Марии Александровны (жены Александра II), желавшей «не только оживить преподавание в институте, но и обновить устарелый учебный строй» . 16 мая 1859 г. К.Д. Ушинский представил в совет Воспитательного общества проект преобразования обоих институтов Смольного. 27 февраля 1860 г. проект был утвержден императрицей Марией Александровной, возглавлявшей совет, и с апреля началось преподавание по новой системе.

Таким образом, в 1861 г. были введены ежегодные экзамены и переводы в следующий класс, приглашены новые педагоги, обновлены учебные программы, введены новые предметы, как, например, естествоведение и физика. Серьезное внимание было обращено на языки и географию. Все предметы, за исключением иностранных языков, стали преподаваться на русском, были учреждены специальные педагогические классы.

В 1862 г. была нарушена замкнутость институтов. Императрица Мария Александровна дала разрешение отпускать домой воспитанниц на лето, а также в рождественские и пасхальные дни. В качестве причин, побудивших к этому шагу, были публикации статей в журналах, отчеты членов институтских советов и инспекторов по медицинской части, в которых «подчеркивалось, что институтки совершенно утрачивают чувство семейной привязанности, указывалось на тяжелые последствия отчуждения детей от родителей, на непригодность институток к действительной жизни»2.

Конфликт с руководством института в лице начальницы Смольного М.П. Леонтьевой стал причиной увольнения К.Д. Ушинского. «Вечные дрязги, недоразумения, бессмысленные клеветы и доносы институтского начальства»3 привели к тому, что в марте 1862 г. он подал прошение об увольнении его от службы в Смольном.

Вместе с тем, благодаря деятельности К.Д, Ушинского, позитивные изменения произошли не только в Смольном, но, спустя некоторое время, и во многих других благотворительных заведениях для детей и подростков, в том числе и вновь открываемых. Среди них: обновление программ преподавания, преодоление замкнутости и оторванности от жизни детских учреждений, прием в одно заведение детей различных сословий.

При проведении судебной реформы была предпринята попытка решить одну из труднейших задач отечественного уголовного права - установление рациональной системы наказания для несовершеннолетних. В рамках решения этой задачи в статье 6 мирового устава была предоставлена возможность замены тюрьмы для лиц от 10 до 17 лет отдачей в исправительные приюты. Однако помещение малолетних преступников в приюты было возможно лишь там «где они будут учреждены». При этом нормативный документ, в соответствии с которым эти учреждения должны были быть организованы в губерниях, не был выпущен, а только подготовлено описание деятельности подобных учреждений в Европе.

Таким образом, в законодательстве впервые была подчеркнута исправительная цель наказания взамен идеи устрашения и возмездия для несовершеннолетних. Однако не был разработан механизм создания подобных учреждений, поэтому развитие системы таких учреждений произошло лишь в царствование Александра III, когда к делу создания исправительных приютов были привлечены правительственные, общественные и частные ресурсы.

Проведение судебной реформы, несомненно, имело большое позитивное значение для развития отечественной судебной системы, но один из негативных ее аспектов отрицательно сказался на защите института детства в России.

Речь идет о толковании Государственным советом принципа независимости административной власти от судебной. В результате судебное преследование чиновников за преступления по должности было поставлено судебными уставами в зависимость от постановления начальства обвиняемого о предании его суду. Решающим фактором здесь сделалась воля начальства, и открылся простор для сокрытия злоупотреблений, а вместе с тем для попрания интересов потерпевших.

Ярким примером последствий такой независимости может служить деятельность Сиротского суда, созданного Указом Екатерины II для установления опеки над детьми купеческого и мещанского сословия. По воспоминаниям Н.А. Варенцова Московский сиротский суд представлял собой «несуразное и скверное учреждение со взяточниками-чиновниками»1.

Чиновники в этом учреждении, занимая ответственные должности, получали небольшое жалованье, а в то же время жили в собственных домах, имели лошадей, извлекая это благополучие за счет опекаемых, интересы которых они должны были охранять. Н.А. Варенцов в своих мемуарах рассказал об уголовном процессе, где ему пришлось быть в качестве присяжного заседателя. В Московском окружном суде слушалось дело Конаныкина, обвиняемого в растрате имущества опекаемой им сироты. Родители девочки умерли почти одновременно, оставив малолетней сироте дом и 20 тысяч рублей. Узнав об этом, Конаныкин отправился в сиротский суд и выхлопотал себе опеку над сиротой, устроив вторым опекуном свою старую безграмотную кухарку. Когда девушке исполнилось 17 лет и она получила право вступить во владение имуществом, оказалось, что ни дома, ни денег нет - все израсходовано на ее содержание. Она подала жалобу в Московский окружной суд на Конаныкина, обвиняя его в растрате ее денег и дома, доказывая, что ее содержание обходилось недорого и не могло превышать процентов, получаемых с капитала, и дохода от дома. В результате разбирательства Конаныкину был вынесен оправдательный приговор, прокурор его кассировал и дело было перенесено в Подольск на новое рассмотрение. Только благодаря настойчивости Н.А. Варенцова последовал обвинительный приговор. Г.В. Вернадский отмечает, что после отмены крепостного права реформирование проходило в «совершенно новой политической обстановке, при новом взаимоотношении различных слоев общества», однако «правительственная власть продолжала придерживаться прежней тактики -лавирования между всеми, чтобы никого не допустить к политическому властвованию»2.

Это обусловило половинчатость реформ, что привело к тому, что «все прежние связи внутреннего государственного строя поколеблены, а новые не установились на твердой почве ... умы в волнении; революционная пропаганда, пользуясь обстоятельствами, усиливается подкопать самые основы гражданского порядка»1.

В сложившихся условиях был отмечен всплеск негативных социальных явлений. Самыми незащищенными в данной ситуации оказались дети. Обнищание привело к увеличению случаев детоубийства, разрушение семейных устоев из-за изменений в социальной структуре - к росту количества внебрачных детей и случаев инфатицида.

Например, в Вологодских губернских ведомостях в рубрике «Выдающиеся происшествия по Вологодской губернии» информация о детоубийствах, в том числе и незаконнорожденных детей, в пореформенный период встречается достаточно часто. Только за 1892 г. на страницах газеты описаны 13 подобных случаев: «6 октября крестьянка дер. Артемова, Семенцовской волости, Грязовецкого уезда, Пелагея Бобренова, 40 лет, родив незаконноприжитого ребенка, оставила его в овине и когда ребенок там замерз, зарыла его в снегу» или «28 октября крестьянская девица Стариковского починка, Соловецкой волости, Никольского уезда, Мария Старикова 16 лет, бросила незаконноприжитого своего ребенка, который, по словам Стариковой, и съеден свиньей»2.

Увеличение количества внебрачных детей особенно в городах, можно рассмотреть на примере Вологодской губернии. Так, рост численности «незаконноприжитых» детей в г. Вологда подтверждают следующие данные: 1880 г. - 90 человек, 1889 г. - 130,1890 г. -1623.

Однако по данным отчетов Вологодского губернского статистического комитета, можно определить, что отношение количества законнорожденных и незаконнорожденных младенцев в 1888-1890 гг. значительных изменений не претерпело . Доля незаконнорожденных малышей составила в среднем 3,6%.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что рост численности незаконнорожденных детей происходил в основном в городах.

Вместе с тем, при изменившихся после отмены крепостного права условиях деревенской жизни, села и деревни «сделались, так сказать поставщиками бесприютных детей в города»1, потому что смерть семейного крестьянина домохозяина влекла за собой почти полное разорение его семьи и горькое сиротство его детей.

Изменение социально-экономических отношений привело к увеличению количества детей, работающих на предприятиях. В связи с этим следует отметить рост детского травматизма и инвалидности. Неблагоприятные жилищные, санитарно-гигиенические условия, недостаточность качественного питания обусловили увеличение детской заболеваемости и смертности.

Помимо этого следует отметить, что проблема детского нищенства напрямую связана с ростом преступности и проституции среди малолетних. Эта взаимосвязь отмечалась исследователями и в конце XIX в. «Привыкнув к тунеядству, не получая никакого понятия об основаниях добра и зла, нищие дети, подрастая, погружаются в тину пороков, среди которых им приходится вращаться, и становятся преступниками»2.

Было бы ошибкой считать, что проблемы института детства в пореформенный период были характерны только для низших сословий. Обедневшее дворянство также испытывало трудности в связи с недостатком средств для воспитания и обучения детей.

«Последние 10 лет (с 1862 по 1872 гг. - М.Р.) особенно тяжело отзываются в семьях небогатых дворян при исполнении самой важной обязанности семьи: воспитать и образовать подрастающих сыновей. Стоимость всего, включая и образование, поднялась; средства уменьшились: приходится опускаться вниз по общественной лестнице подрастающему поколению из недостаточных или обедневших семей поместных дворян, если дворянство не признает своим долгом прийти на посильную помощь родителям» , - писал А.В. Мещерский.

Таким образом, проблемы института детства в этот период являлись отражением общего социального неблагополучия «среди совершенно изменившихся социальных условий, не успевших вылиться в законченные формы и полных обломками разрушенного прошлого, без традиций»2 и касались всех сословий российского общества.

В сложившихся условиях восшедший на престол Александр III начал корректировку политического курса. Как отмечают современные исследователи: «Дело было не в том, что сын, руководствуясь лишь «реакционными убеждениями» повернул государственный корабль вспять, а в том, что политика предыдущего периода слишком «забежала вперед» и не соответствовала реальным социально-экономическим и культурным возможностям страны и народа. В результате - резкие изменения жизненного уклада, глубокое преобразование его норм и институтов вели к общественному хаосу и параличу власти, к экономическим неурядицам»3.

Александр III принял бразды правления при очень сложной социально-экономической обстановке. Война с Турцией и массовый выпуск в обращение бумажных денег подорвали кредит и поставили финансы России на грань краха. Для исправления положения правительством были сделаны крупные займы за границей. По данным А.Н. Боханова, «в 1881 г. государственный долг превышал 1,5 млрд. рублей (при государственном доходе в 653 млн.), а ежегодные платежи по заграничным займам поглощали более 30% всех государственных поступлений»4. Неурожай 1880 г. усугубил социально-экономическое положение.

Несмотря на это, первые решения правительства нового царствования были направлены на повышение благосостояния населения: понижение выкупных платежей для крестьян и учреждение Крестьянского поземельного банка. С 1887 г. была отменена подушная подать, введенная еще Петром I.

В условиях острого дефицита финансов сумма выплат по выкупным платежам была сокращена на 12 миллионов рублей, на займы Крестьянского банка за первые десять лет были приобретены в собственность более 2 миллионов десятин земли, а из-за отмены подушной подати казна лишалась ежегодно 70 миллионов рублей1.

Задача повышения благосостояния населения была одной из приоритетных направлений внутренней политики Александра III. Помимо этого следует отметить значительный рост всех экономических показателей развития народного хозяйства. В работе «Развитие капитализма в России» В.И. Ленин отмечает, что за время правления Александра III (1881-1894 гг.) число крупных (более 1000 рабочих) фабрик увеличилось в России в 1,3 раза, число работающих на них - в 1,6 раза, а объем выпускаемой ими продукции - в 2 раза. В области сельского хозяйства «машины в громадной степени повышают производительность труда в земледелии... Поэтому одного уже факта растущего употребления машин в русском земледелии достаточно для того, чтобы видеть полную несостоятельность утверждения об «абсолютном застое производства хлеба в России»... До 1890 года... величина чистого сбора зерновых хлебов и картофеля вырастает быстрее, чем величина посевов»2.

Рост благосостояния отражает следующий факт: «если в 1881 году в сберегательных кассах России общая сумма вкладов едва достигала 10 миллионов рублей, то в год кончины Александр III (1894) она превысила 330 миллионов рублей»3.

А.А. Кизеветтер в своих воспоминаниях отмечает, что улучшение условий жизни неимущего населения в царствование Александра III представляло собой «звенья некоей единой цепи экономических и финансовых мероприятий, направленных на поднятие благосостояния крестьянской массы, на улучшение земельного устройства деревни и на облегчение ее податного бремени»1.

Внешнюю политику в его царствование отличает миролюбивость, что во многом способствовало стабилизации социально-экономической жизни внутри страны. В этот период Россия никому не угрожая, проводила политику, исключительно выгодную, не допуская ущемления своих интересов. В рескрипте на имя военного министра П.С Ванновского царь писал: «Отечеству Нашему, несомненно, нужна армия сильная и благоустроенная, стоящая на высоте современного развития военного дела, но не для агрессивных целей, а единственно для ограждения целостности и государственной чести России»2. Министр иностранных дел Н.К. Гире позднее справедливо называл внешнеполитический курс «спокойной политикой». Эта «спокойная политика» дала Российской империи возможность уделить пристальное внимание призрению социально-уязвимых слоев населения.

Развитию системы призрения способствовало упрощение процедуры организации благотворительных обществ, которое произошло в 1862 г. Принятие закона о предоставлении права утверждать уставы новых благотворительных обществ министру внутренних дел после консультации с другими заинтересованными ведомствами позволило реализовать стремление русского общества к созданию независимых общественных организаций, а также стимулировать активность в сфере оказания помощи нуждающимся.

Данный закон обеспечил не только ускорение бюрократической процедуры открытия благотворительных обществ, но и ознаменовал официальное признание общественной активности в этой сфере . Таким образом, важным наследием эпохи реформ стали доступность благотворительности как вида общественной деятельности и обеспечение поддержки правительства в этой области.

Приоритетным направлением общественного призрения в пореформенный период стало социальное призрение детства. Этому факту есть вполне прагматическое объяснение. Государственный Совет еще в 1880 г. отмечал, что нуждающиеся дети «...должны с особой силой чувствовать всю горечь отчужденного от всех положения своего, нисколько ими незаслуженного. Тяготясь своей участью, они естественно, способны умножать число недовольных существующим общественным строем, а следовательно, и правительством»1. Очевидно, что усиление внимания к защите детей и подростков в России в пореформенный период вызвано необходимостью предотвращения социального взрыва. Опасения, что социальное неблагополучие детей в будущем разрушит существующий общественный строй, несомненно, имели под собой почву, учитывая рост численности нуждающихся детей.

В связи с ограниченностью финансовых средств действия правительства были направлены на создание механизма, который делал благотворительные поступки со стороны общественных организаций и частных лиц престижными. Идея того, что забота о детях, должна быть на первом плане, что «предоставленные сами себе, без поддержки других, они растут, коснеют в невежестве и невольно делаются людьми бесполезными, обременяющими общество», стала частой темой публикаций в периодической печати в царствование Александра III.

Осознание того, что «мы далеко еще не постигаем мысли, какой громадный вред мы приносим сами себе, оставляя неимущих детей без призора, без покровительств; этот безродный класс народа дает нам значительный процент тех «несчастных», которых мы видим в стенах тюрем. Мы их жалеем, мы им даем подаяния, но к чему это? Чем плакаться о взрослых и погрязших в преступлениях людях, не лучше ли отыскивать их, когда они находятся еще в детском возрасте, поддержать их и общими усилиями вывести их в люди» стало причиной динамичного развития системы общественного призрения детей и подростков в царствование Александра III.

Таким образом, реформы 60-х годов XIX столетия обусловили изменения в социальной структуре и общественном сознании в пореформенный период. Одним из последствий этих изменений стало обострение социальных проблем, что обусловило увеличение социальной напряженности в обществе. Для стабилизации обстановки правительство вынуждено было уделять большое внимание социальной защите и поддержке граждан. Особая забота в области призрения была направлена на институт детства, в связи с опасениями из-за возможной угрозы безопасности государства в будущем. Первостепенное значение в области социальной помощи и поддержки детей и подростков придавалось механизму по созданию действенной системы помощи и привлечению внимания к проблемам детства в пореформенной России.

Важную роль в привлечении внимания к призрению несовершеннолетних играла периодическая печать. Статьи и очерки в так называемых «толстых» журналах, таких как «Вестник Европы», «Русская мысль», «Эпоха» и др. составляли большую часть библиографии по вопросам общественного призрения1.

Местные периодические изданиям освещали проблемы призрения и благотворительности в губерниях Российской империи. Анализ публикаций в Вологодских губернских ведомостях, позволяет сделать вывод о том, что на страницах этой газеты уделялось большое внимание вопросам общественного призрения.

В Вологодских губернских ведомостях публиковались годовые отчеты Вологодского женского благотворительного общества, Общества вспомоществования нуждающимся ученикам Александровского Вологодского Реального Училища, Общества вспомоществования нуждающимся ученикам Вологодской гимназии, Александровского Вологодского купеческого благотворительного общества и др., публиковались сведения о состоянии Вологодского александрийского детского приюта, приюта Ясли и др., отчеты по благотворительным спектаклям, концертам, лотереям, а также подробные сведения о расходовании денежных средств . Следует отметить, что среди публикаций по вопросам призрения большинство статей и заметок посвящено защите института детства.

Важным фактом общественной жизни в изучаемый период стало издание журнала «Детская помощь». Он выходил в Москве в 1885-1894 гг. два раза в месяц, за 10 лет опубликовал более 1000 статей. Количество экземпляров журнала составляло 1000-1200, из которых примерно половина расходилась по подписке. Несмотря на название, журнал имел богатое содержание, охватывавшее все виды благотворительности, его редактором был протоиерей Г.П. Смирнов-Платонов. Редактор являлся членом Общества о неимущих и нуждающихся в защите детях, а журнал являлся «литературным органом Общества». Выпускался журнал в типографии Л.Ф. Снегирева, живо интересовавшегося вопросами благотворительности и впоследствии неоднократно печатавшего в журнале свои статьи, посвященные помощи неимущим в Европе. Это издание позволяло «непрерывно вести теоретическую разработку вопросов о способах наилучшей рациональной благотворительной помощи»2. На его страницах отражалась широкая картина государственной, частной и общественной благотворительности в России и за рубежом.

Материалы журнала распределялись по нескольким рубрикам. В рубрике «Распоряжения правительства» публиковались важнейшие законодательные акты по вопросам социальной защиты детей. В рубрике «Отдел Общества» содержались отчеты, материалы заседаний и другие документы Общества попечения о неимущих детях, издававшего журнал. В рубрике «Проект» публиковались проекты новых благотворительных заведений, обществ. В «Литературном отделе» читатель мог прочесть как литературные произведения на религиозно-нравственные темы, так и доклады об общих проблемах благотворительности и материалы с описанием опыта вспомоществования неимущих за рубежом.

Рубрика «Хроника московской благотворительности» существовала в журнале только в 1885 г., а с 1886 г. вместо нее появились новые разделы: «Хроника иностранной благотворительности», «Хроника русской благотворительности», «Хроника епархиальной благотворительности». В этих рубриках рассказывалось о современных событиях в России и за рубежом, касающихся призрения неимущих. В каждом журнале была рубрика «К читателю», где к интересующимся благотворительностью обращался редактор-издатель Г.П. Смирнов-Платонов. «Смесь» содержала различные короткие сведения, не вошедшие в другие разделы журнала. В «Объявлениях» публиковались сообщения о благотворительных мероприятиях. В 1886 г. в журнале появился раздел «Библиография», асі 888 г. рубрика «Среди газет и журналов», в которой давался обзор литературы и публицистики, посвященной вопросам социальной помощи. С 1888 г. также появляется рубрика «Провинциальная благотворительность», где более подробно описывалось состояние призрения неимущих в губерниях Российской империи. Начиная с 1886 г., второго года издания журнала, в первых номерах давались ежегодные обзоры благотворительности за прошедший год. С 1888 г. к некоторым номерам давалось приложение, выходившее отдельной книжечкой и содержащее какие-либо важные и интересные для читателя документы и материалы. Четко продуманная структура журнала, высокий уровень его публикаций, широкий спектр охватываемых вопросов и практическая польза для дела призрения способствовали известности журнала.

На его издание Императрица Мария Федоровна пожаловала в 1887 г. денежный подарок. В 1888 г. журнал «Детская помощь» был представлен на Юбилейной выставке Общества поощрения трудолюбия в Москве и получил награду - большую золотую медаль «за особенно полезную деятельность по всесторонней разработке вопросов о благотворительности и за сообщение всех необходимых сведений официального характера, которые нужны каждому желающему на практике содействовать делу благотворения и сведений о частной деятельности в той же области»1.

Позитивный опыт деятельности «Детской помощи» позволил возобновить выход журнала «Вестник благотворительности» в 1897 г. (первые семь номеров журнала вышли в 1870 г.). Он стал органом центрального управления детских приютов Ведомства учреждений императрицы Марии. Помимо этого, с ноября 1897 года по 1916 год выходил журнал «Трудовая помощь». Он издавался Попечительством о домах трудолюбия и работных домах с целью «устранения из практики благотворительности безразборчивой подачи денежных пособий и других нерациональных приемов, нередко ведущих лишь к поощрению праздности и тунеядства»1. В 1912 г. вышел в свет журнал «Призрение и благотворительность в России», который издавался до 1917 г.

Следует отметить, что тема защиты института детства являлась преобладающей в специальной периодике. Так, например, согласно Указателю к журналу «Трудовая помощь» за 10 лет (1897-1907 гг.) призрению нетрудоспособных было посвящено 610 статей, из них 393 призрению несовершеннолетних. Кроме того, были 206 статей о различных учреждениях, оказывающих помощь детям.

Появление специальной периодики не только способствовало привлечению общественного внимания к социальным проблемам, но и позволило решать задачи обмена опытом в области призрения. Следующим важным шагом в этом направлении стало издание в 1880-х годах первых обобщающих трудов по вопросам благотворительной деятельности.

Среди них прежде всего следует отметить печатное издание в семи томах под названием «Сборник сведений по общественной благотворительности». Подготовка и издание сборника проводились по инициативе Императорского Человеколюбивого Общества. Стремление в полной мере осветить вопросы общественной благотворительности стало главной причиной его издания.

Первый том посвящен благотворительным учреждениям Санкт-Петербурга. Он состоит из трех разделов. Первый посвящен приходским благотворительным обществам; во втором содержатся сведения о благотворительно-воспитательных заведениях; в третьем - информация о богадельнях, приютах для падших женщин и дешевых квартирах. Второй том, изданный в 1883 г., «обнимает собою благотворительные учреждения Москвы: приюты и школы для детей, богадельни, бесплатные и дешевые квартиры и приходские благотворительные общества»1. В третьем томе заключены статистические сведения по общественному призрению в губерниях и уездах России. Информация представлена по двадцати губерниям империи.

Четвертый том был издан годом раньше третьего, в 1883 г. Он представляет собой библиографический указатель книг и статей на русском языке, вышедших в России в период царствования Императора Александра II, с присоединением каталога библиотеки Императорского Человеколюбивого Общества. Этот том вышел под названием «Благотворительность в России», его составителем был В.И. Межов. В библиографический указатель вошли издания, собранные в Императорской публичной библиотеке. Они подразделены В.И. Межовым на две части: «Библиография благотворительности в России» и «Благотворительность в первые времена христианства и в настоящее время на западе». Структура первой части подробно представлена в Приложении 1.

Во второй части библиографии указаны публикации о благотворительности за границей. Они распределены по 7 разделам: «Вообще», «Разные благотворительные учреждения на западе», «Детские приюты и исправительные заведения для детей», «Женская благотворительность на западе», «Пролетариат и нищие за границею и общества взаимного вспомоществования», «Рабочий вопрос за границею», «Ассоциации и артели рабочих за границею». Общее количество книг и статей во второй части составило 173 единицы.

Помимо библиографического указателя, В.И. Межовым был составлен каталог библиотеки Императорского Человеколюбивого Общества. Эта библиотека была создана Советом Общества «в видах ознакомления лиц, сочувствующих деятельности благотворения» и «заключала сочинения, касающиеся всех вопросов благотворительности, как у нас, так и в других странах»1. Информация о тематике литературы и количестве, наименований книг в библиотеке Императорского Человеколюбивого Общества представлена в таблице. Таблица 1

Сведения из каталога библиотеки

Императорского Человеколюбивого Общества

№ п/п Раздел Количество изданий

всего . на русском языке

, -; Г .:;. •-•.-. . ;.: v -.,:.: .:,..- 2-;-: \:::;;- . v!.-:-- "::--v-;-"- . "%-У-3-г..-: " -"4V •:-,

1 Благотворительность вообще 168 41

2 Законодательство о бедных 34 1

з .Приходские попечительства 66 64

4 Братства 20 19

5 Императорское Человеколюбивое Общество 86 86

6 Земледельческие колонии, и ремесленные исправительные приюты и тюрьмы 52 " 13

7 Богоугодные заведения и богадельни для престарелых 23 13

8 Посещение бедных и помощь на дому 4 0

9 . Дома трудолюбия 3 3

10 Больницы и госпитали, устраиваемые с благотворительной целью 33 6

и • Народные кухни, столовые, и ночлежные приюты 6 1

12 Жилища для бедных 15 7

13 Приюты и учреждения для излечения пьяниц 5 0

14 Воспитательные дома и Ясли 13 6 " Детские приюты 71 22

16 Глухонемые и слепые 44 2

17. Дома умалишенных 59 0

18 Попечение о больных и раненых воинах, инвалидах. Общество подаяния помощи при кораблекрушениях 31 24

19 Женские благотворительные . общества и сестры милосердия 35 28.

20 Школы для бедных 24 10

21 Бедность, нищета, пролетариат 43 1

22 Вспомогательные и ссудные кассы и общества 21 .5

23 Рабочий вопрос 22 1

24 Немецкие периодические издания, касающиеся благотворительности 8 В заключении тома представлены азбучные указатели имен авторов сочинений, указанных в библиографии и каталоге. «Благотворительность в России» стала первой попыткой систематизации комплекса источников по общественному призрению и благотворительности. Автор-составитель представил классификацию видов оказываемой помощи в соответствии с социальными проблемами.

Пятый том, изданный в 1884 г. с прежним названием «Сборник сведений по общественной благотворительности», содержит перечень исправительных заведений для нравственно испорченных детей и взрослых как в России, так и за границей.

В шестом томе проведено исследование различных форм призрения института детства как в России, так в Западной Европе и Америке. Следует отметить, что в этом исследовании под призрением детства понимается «весь период его, начиная от рождения и до того возраста, когда собственный его труд и умелость сделают дальнейшее покровительство для него более ненужным»1. В книге представлена эволюция взглядов в России и за границей на обязанности общества по отношению к детям.

Выводом исследования, может служить следующее высказывание: «Призрение детства только тогда плодотворно, когда оно доводит однажды призренных детей до развития в них способности жить собственным трудом и уменьем, налагая на благотворительность и те обязанности каждой семьи, которые выражаются «в научении детей труду, приложенному к уменью»2.

Заключительный том сборника посвящен формам благотворительности, которые касаются «главных специальных недостатков физического и психического развития детства»3. В нем исследованы проблемы призрения слепых, глухонемых, идиотических, слабоумных, отсталых детей, калек и эпилептиков. Кроме того, приведены данные о помощи, оказываемой новорожденным, лишенным семьи по различным причинам. Отдельный параграф посвящен детским больницам и местам отдохновения выздоравливающих и слабосильных детей. Патронат над детьми, освобожденными из мест заключения и исправительных колоний, также рассматривается как отдельный вид благотворения в параграфе с аналогичным названием. Исходя из того, что два тома сборника из семи освещают проблемы призрения института детства, можно сделать вывод о том, что забота о несовершеннолетних являлась предметом особого внимания, по крайней мере в период издания этого исследования.

В «Сборнике сведений по общественной благотворительности» исследование проблем призрения и благотворительности было обосновано необходимостью выяснить «соответствуют ли результаты этой помощи затрачиваемым на нее средствам; соответствуют ли усвоенные формы благотворительности наиболее встречающимся формам нищеты; существует ли между благотворительными обществами, союзами и комитетами какая-нибудь связь; существует ли какая-нибудь руководящая нить в общем деле благотворительности»1. Его издание стало новостью в русской благотворительной литературе и положило начало и основу для последующих изданий в этом направлении.

В 1880-1890-е гг, интерес к вопросам благотворительности нарастал, судя по литературе, лавинообразно . Было издано немало русских и переводных книг по общим и частным вопросам призрения. Значительная их часть была посвящена призрению детства3. Среди них особо следует отметить выход своеобразных справочников практической направленности. Примером такого издания может служить «Справочная книжка для лиц, имеющих надобность помещать детей в приюты»4.

Увеличение количества разнообразных изданий теоретической и практической направленности подтверждает всплеск интереса общественности к теории и практике благотворительности, особенно в отношении несовершеннолетних.

Говоря об исследовании проблем призрения и благотворительности в пореформенный период, следует отметить появление статистических источников. Через их развитие была реализована потребность в сборе, фиксировании и распространении информации о разнообразных массовых явлениях и процессах1, в том числе и в области филантропической деятельности. Однако, несмотря на разнообразие статистических сборников полнота и достоверность информации были на весьма низком уровне.

Этот недостаток отмечался и самими авторами-составителями сборников. Так, В.И. Межов считал, что отсутствия полных и достоверных данных лишает благотворительные учреждения возможности «служить дополнением друг другу и натурально уменьшает результат пожертвований»2. Отсутствие достаточных статистических сведений было признано одной из главных причин, препятствующих развитию отечественной благотворительности3.

Особенно трудным был сбор статистических сведений по вопросам благотворительности в провинции. От момента издания министром внутренних дел циркуляра о сборе сведений до его реализации губернскими властями проходили годы. Так, Вологодская губернская земская управа более года не предоставляла сведения по общественному призрению по запросу министерства внутренних дел4.

Несмотря на трудности сбора статистических сведений по вопросам благотворительности, низкой репрезентативности результатов следует отметить, что эти сведения позволяли выяснить «соответствуют ли результаты

помощи затрачиваемым на нее средствам; соответствуют ли усвоенные формы благотворительности наиболее встречающимся формам нищеты; существует ли между благотворительными обществами, союзами и комитетами какая-нибудь связь; существует ли какая-нибудь руководящая нить в общем деле благотворительности» .

Привлечению внимания к проблемам призрения способствовало и проведение многочисленных съездов, конгрессов и выставок, посвященных или имеющих непосредственное отношение к проблемам призрения. Так, в 1888 г. в Москве проходила Юбилейная выставка Общества поощрения трудолюбия. В ней приняли участие 197 различных благотворительных учреждений из различных губерний империи. Из них:

Ремесленные и церковно-приходские школы 84;

Комитеты, Благотворительные Общества и проч. 53;

Богадельни, Приюты и проч. 17;

Общества вспомоществования учащимся 14;

Больницы, лечебницы и проч. 5;

Управления Общества «Красного Креста» 3;

Детские приюты 12;

Разные учреждения 92.

Вместе с тем, организаторы выставки отметили, что сведений «далеко недостаточно для того, чтобы получить даже приблизительную картину развития благотворительности в России, так как, к сожалению, весьма многие благотворительные общества уклонились от присылки на Юбилейную Выставку просимых у них данных»3.

Среди подобных мероприятий особо следует отметить Съезды представителей русских исправительных приютов. Первый Съезд состоялся в Москве в 1881 г. Каждое учреждение, принимавшее в нем участие, предварительно представило актуальные вопросы для обсуждения. Бюро

Съезда сгруппировало эти вопросы так, чтобы каждый из них обсуждался во всех вариантах и комбинациях, предложенных благотворительными заведениями.

Рассмотрим работу Съезда на примере одного из участников Съезда -Большевского ремесленно-исправительного приюта. Он предложил для обсуждения следующие вопросы1: дети, уличенные в бродяжничестве и нищенстве, подлежат ли помещению в исправительный приют?; определение отношения родителей, допустивших детей до проступка, к детям, поступившим в исправительный приют; насколько желательно введение обязательного правила, чтобы поступившие оставались в оном до совершеннолетия?; определить отношение Приюта к детям при оставлении ими Приюта; на какого рода помощь от Главного Тюремного Управления и местных Тюремных Комитетов могут рассчитывать исправительные приюты?; подлежат ли поступлению в исправительный приют несовершеннолетние, которые признаны судебным учреждением, как действовавшие без разумения?

В ходе обсуждения этих вопросов участники Съезда выработали по поводу них определенное мнение. Например, было решено, что вопрос о принятии в исправительные приюты детей за бродяжничество и нищенство должен решаться уставом каждого исправительного учреждения. По третьему вопросу Съезд постановил ходатайствовать, чтобы срок исправления определяли сами заведения, а не суд. Последний вопрос стал причиной возбуждения ходатайства перед правительством о том, чтобы несовершеннолетние, «действовавшие без разумения», могли быть помещены в исправительные учреждения. Помимо обсуждения актуальных вопросов члены Съезда посетили несколько исправительных учреждений для изучения практического опыта PI подробностей устройства.

Второй Съезд прошел в Киеве в сентябре 1884 г. Большевский приют представил 4 доклада2: о способе обучения малолетних ремеслу и грамоте и отношении рабочих часов в мастерских и классах; о попечительстве над окончившими воспитание в исправительном Приюте; до какого предела должна

распространяться законная ответственность родителей, опекунов, воспитателей за преступления их детей и воспитанников; какое право следует предоставить судье по отношению к отсылке молодых преступников в исправительные заведения, как в случае освобождения их от уголовной ответственности, в виду совершения преступления без разумения, так и в случае присуждения их к некоторым видам лишения свободы.

Характер докладов свидетельствует о практической значимости Съезда для его участников. Каждый доклад становился предметом дискуссии, позволяя заинтересованным участникам обмениваться опытом. Так, при обсуждении второго доклада Болыпевского приюта К.В. Рукавишников, Попечитель Рукавишниковского приюта сообщил интересные сведения о мастерских, устроенных для выпускников этого заведения. Один из участников Съезда, считая учреждение таких мастерских полезным, высказался против стремления создать условия жизни для человека, совершившего преступление, лучшие, чем для человека честного.

В 1890 г. в Москве состоялся третий Съезд представителей русских исправительных приютов. Он был организован на тех же основах, что и предыдущие. Отличительной особенностью Съездов была возможность обсуждения актуальных проблем, обмена практическим опытом деятельности, обращения напрямую к правительственным структурам для решения острых вопросов. Их деятельность освещалась не только столичной, но и провинциальной периодической печатью1.

В 1886 г. Московские благотворительные учреждения, призревающие детей, также организовали и провели Съезд в Москве. По завершении первой сессии был выпущен сборник трудов его участников .

Организация выставок, связанных с призрением, была атрибутом не только столичной жизни России. Например, осенью 1893 г. в областной выставке в Саратове принимали участие сельские приюты для детей. Экспонатами стали огородные и ремесленные произведения. На проходившем во время выставки Областном съезде сельских хозяев юго-восточной России 27 сентября 1893 г. был прочитан доклад о жизни приютов. Они были признаны съездом одним из типов элементарных народных школ сельского хозяйства. Комитет выставки наградил один из приютов большой серебряной медалью «за идею самостоятельного существования» и похвальным листом за овощи. Внимание публики к результатам детского труда было очень велико. Земледельческие фирмы, экспонировавшие на выставке орудия сельского хозяйства, пожертвовали некоторые из них в пользу приютов.

В 1894 г. приюты с большим успехом участвовали в воронежской сельскохозяйственной выставке. Кроме того, они получили приглашение принять участие во Всероссийской Нижегородской выставке в 1896 г., где Ведомству учреждений Императрицы Марии был предоставлен отдельный павильон.

Следует отметить, что участие приютов в выставках имело огромное значение. Высокая оценка общественности придала им «известный престиж в борьбе за право свое на существование», ободрила лиц, работающих в этих заведениях, «дав им возможность более устойчиво разрабатывать детали жизни приютов»1. Помимо этого, выставки имели большое значение для пропаганды самой идеи организации приютов, способствовали привлечению пожертвований.

Озабоченность общества решением проблем института детства проявилась и на съездах различных обществ, не связанных напрямую с благотворительной деятельностью, например, на Пироговских съездах. Так, на IV съезде врач Д.И, Орлов, характеризуя задачи Пироговской комиссии по призрению покинутых детей, наметил следующие направления ее деятельности: улучшение законодательства в области охраны материнства и детства; фабричного законодательства в тех же целях; децентрализация воспитательных домов и улучшение призрения детей на местах; ознакомление и пропаганда постановки дела призрения внебрачных и брошенных детей за границей1.

Учреждения призрения детства принимали участие во Всероссийской гигиенической выставке в 1893 г. Так, Московский Воспитательный Дом готовил экспонаты для выставки за несколько месяцев до ее открытия2.

Помимо проведения мероприятий в столицах и губерниях в пореформенный период отечественные учреждения призрения детства сумели заявить о себе и на международном уровне.

В 1885 г. в Риме проходил Международный Тюремный Конгресс, на котором обсуждались и вопросы о благоустройстве исправительный приютов. Россию на нем представляли Рукавишниковский и Большевский исправительные приюты. В программу IV Международного Тюремного Конгресса, проходившего в российских столицах, вошло и посещение Большевского Приюта. 19 июня 1890 г. приют посетили представители Германии, Аргентинской Республики, Австро-Венгрии, Дании, Испании, США, Франции, Италии, Португалии, Сербии, Швейцарии3. На всемирной выставке в Чикаго Россию представляло Ведомство учреждений императрицы Марии. 45 учреждений этого ведомства изъявили желание принять участие в этой выставке. Причем абсолютное большинство из них оказывало помощь несовершеннолетним4. Весной 1890 г. Московский воспитательный дом начал активную переписку с Генеральным секретариатом Международного конгресса об улучшении положения детей5.

Результатом реализации разнообразных, форм привлечения внимания к проблемам института детства в пореформенной России стало не только увеличение заинтересованности различных слоев населения в решении этих проблем, но и обобщение практического опыта, и формирование теоретических подходов в области призрения детства.

Рост заинтересованности в решении проблем несовершеннолетних выразился в резком увеличении пожертвований для нужд учреждений призрения детства. Финансовые отчеты этих заведений свидетельствуют, что в пореформенный период частные пожертвования представляли собой членские взносы, кружечные сборы, именные пожертвования (например, за упокой) и т.д1. Среди документов о деятельности Московского воспитательного дома содержатся сведения о пожертвованиях в пользу этого учреждения. Так, 19 июня 1885 г. коллежский асессор Ермилов пожертвовал капитал воспитательному дому2. В сентябре 1891 г. С.К. Оловянников пожертвовал этому заведению 1500 рублей .

Следует отметить, что помимо денежных средств, частные лица различных сословий делали значительные вещевые пожертвования. Например, Большевский ремесленно-исправительный приют для нищенствующих девочек организовал сбор «пожертвований ненужными вещами». Все газеты бесплатно опубликовали объявления о приеме пожертвований, были организованы доставка и прием вещей. В любое удобное для жертвователя время к нему на дом приезжала фура, артельщик погружал вещи и выдавал квитанцию о приеме пожертвования.

Далее эти вещи выставлялись на продажу по низким ценам. Первый опыт приема «пожертвований ненужными вещами» был проведен в 1878 г. спустя время эта статья доходов стала весьма существенной в бюджете приюта. Приведенная ниже таблица позволяет объективно оценить значение данного вида пожертвований для приюта4.

Таблица 2

Приходные статьи по Болыневскому Цриюту с 1874 по 1898 гг.

Год Пожертвования По операциям сбора пожертвований ненужными вещами

Руб. Коп. Руб. Коп.

• . •• : Г ;/-;;/ -:/ •/:.- ,: :2:-:: : • І- Ч -/--.3.,, : 0 /: -.-:.--;•.-.4-.:--/-.--- //;/ /5; • ..- 1871/74 4785 48 - 1879 1968 66 неї 59

1881 7868 63 1053 01

1882 13020 66 888 95

1883 7952 95 1006 25

1884 2158 80 866 52

1885 2923 50 855 29

1886 2750 85 1224 .92

1887 3742 - 2513 80

1888 6462 37 2505 . 05

1889 2695 - 1896 72.

1890 4689 40 2423 83

1891 2305 - 3183 80

1892 11555 88 3834 07

.1893 2760 - 4012 01

1894 3665 - 4670 05

Итого • за 1871-1898 96623 38 56487 57 Пожертвования домами для благотворительных учреждений позволяли многим из них переехать из съемных помещений в собственные или открыть новое благотворительное заведение. Так, почетный старшина С.А. Авдеев летом 1890 г. пожертвовал Московскому совету детских приютов свое имение в деревне Углыни Рузского уезда для устройства приюта1.

Гвардии полковник В.Б. Казаков цо духовному завещанию, составленному 24 мая 1884 г., завещал в собственность дворянского общества Московской губернии свой дом, находящийся в Москве на Поварской улице с тем, чтобы в этом доме был устроен приют для бедных дворян. Он скончался 15 января 1887 г. Завещание было утверждено к исполнению Московским Окружным судом 11 марта 1887 г. и, согласно воле В.Б.Казакова, был учрежден дом призрения для бедных дворян обоего пода с целью

«безвозмездного призрения в нем бедных дворян военного звания, их жен и вдов с малолетними детьми убитых и умерших от ран штаб- и обер-офицеров»1. Передача средств на благотворительные цели через духовное завещание была весьма распространена в пореформенной России. Так, Московский воспитательный дом в феврале 1893 г. принял в дар от неизвестного лица после его смерти дом для женатых пар питомцев2.

О доле средств, направляемых на филантропические цели крупными московскими предпринимателями можно судить по документам о наследстве. Например, вдова И.Н. Коншина использовала перешедший к ней капитал главным образом на благотворительные цели. Согласно ее завещанию большая часть наследства в сумме около 6 млн. руб. оказалась завещана на постройку и содержание дома призрения увечных воинов в Москве, дома матери и ребенка, под который отводилась дача А.И. Коншиной в Петровском парке, больница, богадельня, приют для сирот в Серпухове3. Ф.В. Чижов, директор правления общества Московско-Ярославской железной дороги, завещал капитал родному городу Костроме, где в 1890-х гг. был выстроен ряд технических училищ и родовспомогательных приютов4.

Состояние К,В. Морозова было разделено следующим образом: вдова Клавдия Николаевна Морозова получила 202 тыс. руб.; сын Иван Константинович Морозов - 150 тыс. руб., сестра Е.В. Свешникова - 25 тыс. руб.; другие родственники и разные лица получили 159 тыс. руб. На благотворительные цели было выделено 225 тыс. руб.5

Капитал директора правления Товарищества чайной торговли «Василий Перлов с сыновьями» И.С, Перлова согласно завещанию был распределен так: недвижимость наследовали брат Н.С. Перлов и племянники Александр и Николай Перловы; из капитала в 825,7 тыс. руб. родственникам было завещано 205 тыс. руб., остальные средства направлены на благотворительные цели6.

Помимо денежной помощи частные лица организовывали и собственные учреждения призрения. Например, Морозовы, Хлудовы, Рябушинские. Бахрушиных, например, называли «профессиональными благотворителями»1. Согласно семейной традиции, в конце года они выделяли определенную сумму на благотворительные цели.

В октябре 1882 г. братья Бахрушины передали московскому городскому голове письмо, где высказали желание пожертвовать городу 450 тысяч рублей на строительство больницы. В истории Москвы уже был прецедент подобного рода: в 1872 г. промышленник дворянского происхождения П.Г. фон Дервиз пожертвовал 100 тысяч рублей на постройку детской больницы Святого Владимира. Но акция Бахрушиных оказалась в своем роде рубежной. Она положила начало целой серии подобных благотворении. Если за предшествовавшее бахрушинскому дару десятилетие (как сообщала газета «Русские ведомости» 16 февраля 1916 года) средства, выделенные московскими жителями на благотворительные цели, составляли 800 тысяч рублей, то за 10 последующих лет эта сумма достигла 6 миллионов2.

Помимо денежных пожертвований широко было распространено безвозмездное оказание помощи благотворительным заведениям. Так, в первых московских яслях, учрежденных протоиереем Г.П. Смирновым-Платоновым и М.Н. Смирновой, был введен институт дежурных дам. Ими стали женщины «из образованного общества, добровольно принявшие на себя нелегкий труд ухода и присмотра за малыми детьми»3. Организаторы яслей вполне обоснованно считали, что «Разного рода злоупотребления, невыполнение правил Яслей всегда возможны со стороны наемной прислуги, но чрезвычайно затруднительны при бдительном контроле образованных женщин»4. Кроме дежурных дам, врачи Хлудовской детской больницы оказывали бесплатную медицинскую помощь детям в яслях, проводили регулярные обследования.

Директор больницы, профессор Н.Ф. Филатов разрабатывал правила, пищевой режим и порядок работы яслей1.

Следует отметить, что всплеск филантропической деятельности частных лиц в этот период характерен как для столиц, так и для провинции. Так, например, по инициативе профессора университета СМ. Тимашева в 1893 г. были созданы первые ясли в Томске2. По инициативе воронежских врачей К.В. Федяевского, А.Х. Сабинина, Ф.И. Хрущева в июне 1893 г. на ст. Графская была открыта оздоровительная летняя школа-колония на 12 мест для ослабленных и болезненных детей города Воронежа и окрестных сел .

Для устройства приюта «Ясли» в г. Таганроге коллежский советник М.Н. Варваци в 1890 г. пожертвовал 5000 руб., а затем стали поступать пожертвования и от других людей. В том же году СИ. Работина, жена писателя Н.В. Кукольника, завещала имение недалеко от Таганрога с постройками, садами и всей находящейся там недвижимостью для устройства детского приюта и «.. .обучения сирот огородничеству, садоводству и лесоводству»4.

Крупный коммерсант и общественный деятель Самарской губернии А.Н. Шихобалов в 1894 г. открыл Дом трудолюбия для взрослых и детей, в котором кроме питания и ночлега дети получали бесплатное обучение, а взрослые трудились в мастерских. Благотворительная деятельность А.Н.Шихобалова выразилась в строительстве церквей, богоугодных заведений и школ в Самаре, Самарской, Симбирской и Оренбургской губерниях, крупных пожертвований5.

В 1886 г. в Кунгуре был открыт «Михайло-Кирилловский сиропитательный дом» для призрения и воспитания бедных детей - сирот из числа жителей города. Дом носил имена основателей - купцов Михаила

Грибушина, пожертвовавшего 17700 руб. и Кирилла Хлебникова, подарившего дому капитал 17490 руб. Кроме того, М.И. Грибушин впоследствии построил для него на свои средства каменный дом с мастерскими, где размещались около 50 детей, домовую церковь. По завещанию, оставленному М.И. Грибушиным, сиропитательному дому полагалось еще одно крупное пожертвование в 125 тыс. руб. Это было самое крупное благотворительное пожертвование в XIX в. в Пермской губернии1.

Однако увеличение внимания к проблемам призрения детства имело и негативную сторону. Стремление к созданию как можно большего количества учреждений призрения детства привело к появлению заведений-однодневок, не обеспеченных средствами для призрения несовершеннолетних. Часть заведений, основанных частными лицами, зачахли после смерти своих устроителей2.

Зачастую за щедрыми единовременными дарами стояли корыстные соображения и деловой расчет, попытка поддержания репутации в общественных кругах или изменениях своего социального статуса. Филантропическая деятельность открывала купечеству практически единственную возможность получить почетные звания, чины и ордена. В связи с этим «иногда предоставление благотворительных пожертвований прямо ставилось предпринимателями в зависимость от получения звания, что свидетельствовало о наличии корыстной подоплеки в благотворительных занятиях»3.

Характерной негативной чертой этого периода также является нерациональное использование денежных средств. Совет Императорского Человеколюбивого Общества отмечает: «Огромное количество денежных средств употребляется на общественную благотворительность. Помощь бедным предлагается у нас весьма широко, и если соединить вместе пожертвования различных обществ и отдельных частных лиц, - из них составятся миллионы благотворительных сумм. Но, как ни разнообразна по своим формам у нас общественная и частная благотворительность, вызывающая ее нужда имеет много таких сторон, которых она вовсе не коснулась. Самые благотворительные учреждения нередко нарождаются совершенно случайно»1.

Подчас открытие благотворительных заведений было продиктовано в большей степени духом соревновательности, чем филантропическими побуждениями. Так, А.А. Половцов описывает ситуацию, произошедшую 20 марта 1883 г.: «приходит надоедать генерал Богданович, староста Исаакиевского собора, просит денег на бесплатную столовую, которая будет иметь преимущество перед дешевою столовою, учрежденной Пашковым. Отвечаю, что не понимаю религиозной борьбы на почве пищеварения, что не сочувствую ничему даровому и даю деньги только на дела мне известные»2.

Увеличение внимания правительства к проблемам призрения детства привлекло не только общественность для оказания помощи, но и мошенников. Так, Ольга Григорьевна фон Штейн на рубеже ХІХ-ХХ вв. ловко использовала благотворительность как легкий способ обогащения, собирая средства на цели общественного призрения и присваивая их самым беззастенчивым образом. В воспоминаниях А.В.Богданович за 1888 г. приводится эпизод об «Обществе народного труда»: «Оказалось, что правление этого общества собирало деньги по всей России и проживало их, не тратя ни копейки на вспомоществование кустарям и ремесленникам, ограничивалось только тем, что давало советы, где купить машины, как устроить артели, а деньги шли на содержание канцелярии»3. Скандальность этой истории обусловлена тем, что это Общество было учреждено графом Игнатьевым. Несмотря на это, оно сразу же было закрыто.

Случаи финансовых нарушений наблюдались и внутри благотворительных заведений для несовершеннолетних. Так, Советом Общества попечения о детях лиц, ссылаемых по судебным приговорам в Сибирь, была обнаружена растрата в приюте цесаревны Марии, Согласно постановлению Совета были отстранены от должностей попечитель приюта по хозяйственной части П.М. Калашников и смотритель Иванов1.

Говоря о негативных тенденциях, следует отметить пробелы и в обобщении практического опыта. Несмотря на большое количество мероприятий, посвященных решению этой задачи, благотворительным учреждениям не удалось преодолеть разобщенности. Отсутствие взаимодействия между ними не позволяло рационально организовать социальную помощь уязвимым слоям населения..

Вследствие этого, благотворительность носила подчас случайный характер, оставляла без удовлетворения самые вопиющие нужды. Благотворительные заведения в конце века действовали обособленно, без взаимной связи и помощи2. Об этом свидетельствуют как отчеты о деятельности благотворительных заведений и публикации в периодических изданиях, так и материалы выставок и съездов3.

Бурное развитие теоретических подходов в области призрения (издание книг, появление специальной периодики, применение статистики, составление библиографий) тем не менее не смогло на этом этапе преодолеть противоречивость в понятиях и фрагментарность сведений о благотворительности и призрении. Например, в журнале «Вестник благотворительности» за 1897 г. отмечается: «ни в одной области общественной деятельности не существует такой путаницы понятий, как в области благотворительности, которая является выражением лучших благороднейших побуждений человеческой души, но вместе с тем захватывает собою всю сложность общественных отношений»4. Важным фактом явилось признание в статье того, что «в деле благотворения русское общество идет, так сказать ощупью, не отдавая себе отчета в относительном значении своих действий, без системы и определенного плана»1. В правление Александра III (1881-1894) система социальной защиты несовершеннолетних, основанная на заинтересованности государства и общества в результатах ее функционирования, делала лишь первые шаги. В этот период «... решалась судьба наследства, оставленного периодом Великих реформ 1860-70-х гг., и создавался багаж, с которым страна встретила роковые потрясения начала XX в. Накануне страшного обвала России в последний раз выпала полоса затишья, когда был шанс если не распутать, то хотя бы ослабить многие из российских проблем»2. Как этот шанс был использован в области социальной помощи институту детства и воспитания будущих поколений, мы рассмотрим в следующем разделе.

Выводы:

Характеристика предпосылок и условий развития отечественной системы призрения детства в пореформенный период позволяет сделать следующие выводы. Проведение реформ в 60-е - 70-е годы XIX в. стало основной предпосылкой, обусловившей внимание к развитию системы призрения детства. Однако их непродуманность, непоследовательность и половинчатость спровоцировали рост неблагополучия и социальных проблем. Самыми незащищенными в данной ситуации оказались дети. Следует отметить, что проблемы института детства в пореформенный период были характерны для всех сословий российского общества. Таким образом, проблемы несовершеннолетних в этот период являлись отражением общего социального неблагополучия и касались всех сословий российского общества.

Ряд мероприятий периода великих реформ оказали значительное влияние на элементы системы социальной защиты несовершеннолетних пореформенного периода. Важным условием развития системы стало повышение общественного внимания к социальной помощи и поддержке несовершеннолетних, как будущих граждан России. Кроме того, в последней четверти XIX в. благотворительность стала одним из вопросов, вышедших на первый план общественного интереса. Именно к этому периоду относится серьезная научно-исследовательская работа по изучению института благотворительности, результатом которой стала разработка социолого-правовой доктрины филантропической деятельности.

Результатом реализации разнообразных форм привлечения внимания к проблемам института детства в пореформенной России стало не только увеличение заинтересованности различных слоев населения в решении этих проблем, но и обобщение практического опыта, формирование теоретических подходов в области призрения детства. Заинтересованность частных лиц выразилась, прежде всего, в значительном увеличении пожертвований, как в столицах, так и в провинции.

Несмотря на ряд негативных тенденций, в целом следует отметить, что привлечение внимания общественности и правительства к проблемам призрения детей и подростков имело положительные результаты. Основные задачи социальной помощи несовершеннолетних обусловлены внутриполитическим условиями пореформенной России и характером проблем института детства. Главной побудительной причиной внимания к проблемам института детства в пореформенный период стало предотвращение социального взрыва, воспитание сторонников существующего режима, подготовка грамотных специалистов для различных отраслей промышленности и сельского хозяйства, для процветания государства.

Заинтересованность государства и общества в социальной защите и поддержке несовершеннолетних, в воспитании следующего поколения граждан стала основной целью и стержнем системы общественного призрения института детства в пореформенной России. Этот постулат, сформировавший систему призрения несовершеннолетних в пореформенный период, оказался настолько объективно отражающим реалии жизни, что был востребован и реализован даже после смены государственного строя в 1917 г.

Исторические предпосылки и условия развития отечественной системы призрения детства в пореформенный период

В этом разделе исследовано влияние изменений социальной структуры и общественного сознания в ходе реформ 60-70-х годов XIX в. на развитие системы общественного призрения института детства, выявлены причины роста детского неблагополучия, определены роль и задачи системы призрения несовершеннолетних. Кроме того, в разделе рассмотрены теоретические подходы к исследованию и обобщению социально-исторического опыта помощи детям.

Общественное призрение как сфера деятельности органов государственной власти, общественных организаций и частных лиц, «связанная с социальной реабилитацией основных категорий населения, нуждающихся в помощи»,1 развивалось на протяжении многих веков и прошло несколько этапов в своем становлении. В XIX в. оно представляло собой систему помощи со стороны государства или общества нуждающемуся населению2. Призрение несовершеннолетних являлось самостоятельным направлением в оказании помощи нуждающимся. Обратимся к основным вехам в его становлении и развитии.

Следует заметить, что до первой четверти XVIII в. призрения института детства как отдельной отрасли благотворения не существовало. Ведущую роль в заботе о нуждающихся детях проявляла только Церковь. Благодаря влиянию православия протянуть руку помощи ребенку значило подумать о своей душе. Монастыри занимались воспитанием сирот.

Помимо этого Церковь всегда стояла на страже традиционных связей родителей с детьми. «Дети - не случайное приобретение, мы отвечаем за их спасение... Нерадение о детях - больший из всех грехов, он приводит к крайнему нечестию... Нам нет извинения, если дети у нас развращены»3, - эти слова Иоанна Златоуста характеризуют отношение Церкви к заботе о детях.

Вместе с тем, следует отметить, что в допетровские времена незаконнорожденным детям в обществе не было места. М.Ф. Владимирский-Буданов, характеризуя основы семейного права в Русской Правде, отмечает: «Лица, подчиненные родительской власти, суть дети. ... Понятие это обнимает лиц, рожденных в браке (или зачатых в браке); лица, рожденные известною парою вне брака или в браке, который признан незаконным, не подходят под это понятие»1. Детоубийство (инфатицид) было весьма распространенным явлением. В Уложении царя Алексея Михайловича при наказании за детоубийство было проведено глубокое различие между убийством, совершенным законными родителями и внебрачной матерью. Наказание за убийство незаконнорожденного ребенка учитывало не только нарушение заповеди «не убий», но и «проявление блуда и лишение ребенка таинства крещения» и, следовательно, было самым суровым. Этот вид преступления в соответствии с Уложением 1649 г. карался смертью .

В петровское царствование забота о детях стала государственным делом. Реформатор-прагматик понимал, что призрение детства позволит обеспечить государство столь необходимой рабочей силой, а также воспитать сторонников и активных участников преобразований. Петр I предпринял некоторые шаги к реформированию дела призрения детей.

Были изданы указы, которые предписывали в целях борьбы с детоубийством устройство особых домов для воспитания внебрачных детей. Матери могли приносить своих детей в эти дома. У них не спрашивали никаких документов, а также имени. Было позволено приносить детей тайно, с закрытыми лицами. Однако, если детоубийство происходило, то оно в соответствии с указом 1715 г. каралось смертью.

Структура и особенности системы общественного призрения детей и подростков в 80-х - начале 90-х годов XIX в

В данном разделе представлена структура системы призрения института детства в контексте интеграции правительственных мер, общественной деятельности и частной благотворительности, дана характеристика особенностей развития призрения несовершеннолетних. Исследована динамика законодательных инициатив в области социальной помощи детям и подросткам, проанализировано состояние территориальной сети заведений призрения детей и подростков в Российской империи, изучена роль императорской фамилии в деле оказания помощи несовершеннолетним в изучаемый период.

Идея заинтересованности государства и общества в результатах призрения несовершеннолетних была воплощена в сочетании правительственных мер, общественной деятельности и частной благотворительности в деле оказания помощи несовершеннолетним. Эти три элемента составили основу системы общественного призрения детей и подростков в России в пореформенный период (Приложение 2). Остановимся на каждой из составляющих более подробно.

Внимание правительства было направлено в основном на государственной регулирование филантропической деятельности путем законодательной инициативы, утверждения уставов благотворительных учреждений, предоставления чинов и званий за благотворительную деятельность. Помимо этого, следует отметить роль земских и городских учреждений, а также полугосударственных, полуобщественных, так называемых особых ведомств1 по оказанию помощи нуждающимся детям.

Законодательство в области защиты института детства в царствование Александра III было направлено на решение задач в двух направлениях: регламентация трудовых отношений несовершеннолетних на производстве и улучшение условий труда, а также на децентрализацию призрения детей.

1 июня 1882 г. было высочайше утверждено мнение Государственного Совета «О малолетних, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах»1. Согласно этому документу «относительно малолетних обоего пола, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах как принадлежащих частным лицам и учреждениям (Обществам, Товариществам и Компаниям), так равно и казенных» были утверждены следующие правила:

1) Дети, не достигшие двенадцати лет от роду, к работам не допускаются; 2) Малолетние в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет не могут быть занимаемы работою более восьми часов в сутки, не включая времени, потребного на завтрак, обед, ужин, посещение школы и на отдых. При этом работа не должна продолжаться долее четырех часов сряду; 3) Малолетние, имеющие менее пятнадцати лет от роду, не могут быть занимаемы работою между девятью часами вечера и пятью часами утра, а также в воскресные и высокоторжественные дни; 4) Упомянутых в статье 3 малолетних воспрещается допускать к таким производственным или входящим в состав оных отдельным работам, которые по своим свойствам вредны для здоровья малолетних или должны быть признаваемы для них изнурительными.

Помимо этого, владельцы заводов, фабрик и мануфактур обязаны предоставлять возможность посещения учебных заведений не менее трех часов ежедневно, или восемнадцати часов в неделю работающим несовершеннолетним. Эти правила вводились в действие с 1 мая 1883 г.

Второй раздел закона учреждал особую инспекцию, которая впоследствии получила название фабричной. Местности были разделены на особые округа, в каждом из которых - один или несколько инспекторов; общий надзор за деятельностью инспекции возлагался на Главного Инспектора.

Исторический опыт функционирования системы общественного призрения несовершеннолетних в 1881 -1894 гг

В заключительном разделе исследования представлена характеристика основных направлений, видов и форм помощи детям и подросткам, обозначена их зависимость от характера проблем призреваемых. Исторический опыт системы социального призрения детства исследован в контексте формирования сети филантропических учреждений и результатов их деятельности. Проведено обобщение социально-исторического опыта призрения несовершеннолетних для формирования предложений по его использованию в современных условиях.

Необходимость повышенного внимания к развитию подрастающего поколения, осознанная как правительством, так и общественностью, обусловила цель системы общественного призрения института детства в изучаемый период. Ее можно сформулировать как воспитание здоровых и законопослушных граждан, способных в будущем прокормить себя собственным трудом.

Исходя из этого, молено выделить три направления в системе социальной помощи детству: здоровье, воспитание, обучение. В этих направлениях развивалась деятельность филантропических учреждений, призревавших детей, а также организовывались мероприятия, направленные на оказание помощи институту детства. Следует отметить, что в практике благотворительности изучаемого периода доминировало сочетание этих направлений. Комплексный подход позволял более эффективно решать социальные проблемы детства. Например, забота о здоровье рассматривалась не только как лечение болезней, но и обеспечение благоприятных условий для развития ребенка после выписки из лечебного учреждения. Для решения этой задачи при детских больницах были созданы благотворительные общества. Так, в 1890 г. при Детской больнице Святого Владимира было организовано Благотворительное общество, состоявшее под наблюдением Московской городской Думы в ведении Министерства внутренних дел. Общество снабжало выписываемых из больницы детей платьем, бельем и обувью, выдавало денежные и вещевые пособия (аппараты, костыли и т.п.), приобретало книги для детской библиотеки, устраивало елки и другие развлечения, выдавало молоко в амбулатории, устраивало для слабых детей летние колонии за городом, отправляло выздоровевших иногородних детей на родину. За счет общества дети могли содержаться в приютах, школах, ремесленных заведениях и других учреждениях

В системе общественного призрения несовершеннолетних можно выделить три вида помощи: материальную, консультативную и помощь, оказываемую в филантропических заведениях.

Материальная помощь предоставлялась в виде денежных выплат, разнообразных вещевых пожертвований (от съестных припасов до книг и игрушек) и безвозмездного труда, как правило, в каком-либо благотворительном учреждении.

Оказание материальной помощи являлось сферой деятельности, например, обществ вспомоществования нуждающимся ученикам и ученицам образовательных заведений. Так, в уставе Общества вспомоществования нуждающимся ученикам Вологодской гимназии, утвержденном Министерством внутренних дел 29 сентября 1884 г., сказано, что: «Цель общества состоит в попечении о нуждающихся учениках Вологодской гимназии. Попечение это может заключаться в следующем: а) во взносе платы за учение; б) в выдаче книг и других учебных пособий; в) в доставлении бедным ученикам необходимой одежды, квартиры и других способов продолжать учение»2.