Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Отечественная кооперация в мелком промышленном производстве к началу 1920-х годов 27
1.1. Коопериративные объединения кустарей в дореволюционный период 27
1.2. Кустарная кооперация в условиях "военного коммунизма" 44
Глава 2. Попытка рыночной трансформации промысловой кооперации в годы новой экономической политики 76
2.1. Государственная кооперативная политика в сфере мелкого промышленного производства 76
2.2. Направление развития низовой сети промысловой кооперации в 1920-е годы 115
2.3. Организационное строительство промысловой кооперации в годы НЭПа 135
2.4. Социалистическая кустарная кооперация в единой административно-плановой системе хозяйствования 154
Заключение 174
Список использованных источников и литературы 177
- Коопериративные объединения кустарей в дореволюционный период
- Кустарная кооперация в условиях "военного коммунизма"
- Государственная кооперативная политика в сфере мелкого промышленного производства
- Социалистическая кустарная кооперация в единой административно-плановой системе хозяйствования
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Одним из весомых результатов начатых в нашей стране реформационных процессов является преодоление упрощенного взгляда на экономический строй общества. Еще недавно, казавшиеся бесспорными истины о приоритете государственной собственности или панацее от всех хозяйственных проблем – частной собственности – отвергаются самой общественной практикой. Перспектива дальнейшего экономического развития видится в синергетическом единстве и гармонизации интересов всех субъектов рынка, реализующихся в реальных организационных формах.
Современный поиск оптимальной структуры общественного хозяйства, в которой, безусловно, имеется функциональная “ниша” коллективных предприятий, обуславливает актуальность изучения исторического опыта становления и развития кооперативного сектора отечественной экономики.
Исследование истории кооперации вообще и промысловой кооперации в частности позволит представить институциональные качества этой формы организации общественного хозяйства, пределы функционирования, факторы и условия, способствующие или препятствующие развитию кооперативных объединений.
Мировой опыт показывает, что кооперация и сегодня остается важнейшим инструментом повышения хозяйственной инициативы и самоорганизации населения. В современном мире каждый шестой из проживающих на нашей планете, так или иначе, связан с кооперацией.
Вместе с тем в нашей стране, где идеи “кооперативного общежития” будировали лучшие умы нации, а движение в поддержку кооперирования приобрело широкий размах и оплодотворило намерения социалистов превратить мелкокрестьянскую экономику в “сплошной кооператив”, кооперация не стала национальным трендом. Мало того, сегодня мы вынуждены учиться кооперации у стран, которые до сих пор считались оплотом индивидуализма. Безусловно, такое положение дел настоятельно требует более внимательного прочтения собственного опыта функционирования кооперативной формы хозяйствования, особенно переломных, судьбоносных этапов ее развития.
Следует также заметить, что по объективным причинам, наиболее исследованным сюжетом кооперативной проблематики является история кооперативного движения и потребительской кооперации.
Кооперативное движение, ставшее ответной реакцией интеллектуальной элиты России на капиталистическую экспансию второй половины 19 в., формализовалось в многочисленных документах, материалах съездов, конференций, земской и общенациональной периодики, книгах и статьях, представляло собой благодатную и хорошо фундированную почву для научного поиска. Потребительская кооперация, имевшая аналогичную природу (организацию населения для противодействия эксплуатации) и также обретшая массовый характер, получила широкое освещение в отечественной историографии.
Напротив, производственной промысловой кооперации, испытывавшей объективные трудности в становлении и развитии, уделено значительно меньше внимания историков. Многие аспекты истории кооперации кустарей по-прежнему малоизученны или остаются дискуссионными.
В своей диссертации автор предприняла попытку исследования промысловой кооперации в 1920-е, когда предпринятые меры с целью реанимирования рынка в ходе новой экономической политики предоставляли гипотетическую возможность создания полноценного кооперативного сектора в мелком промышленном производстве страны. Однако по целому ряду обстоятельств этого не случилось. Уже к концу 1920-х гг. промысловая кооперация превратилась в придаток крупной социалистической промышленности с внутренними качествами, совершенно отличающимися от кооперативных объединений, основанных на самоорганизации и хозяйственной инициативе мелких товаропроизводителей. Совершенно изменилось социальное содержание промысловых артелей и товариществ.
Сложность и судьбоносность рассматриваемого периода в контексте истории промысловой кооперации дают основание считать актуальным и практически значимым выбор научной проблемы.
Важность избранной темы исследования помимо прочего вытекает из необходимости осмысления исторического опыта функционирования хозяйственных форм, основанных на самодеятельности населения, активном и сознательном участии граждан в хозяйственном строительстве и механизме взаимодействия их с государством. Надо ли специально говорить о том, на сколько такое осмысление важно для современной хозяйственной практики.
Степень изученности проблемы. История промысловой кооперации выделилась в самостоятельное направление отечественной историографии только в начале 70-х гг. прошлого столетия. Опубликованные книги и статьи ученых посвящены истории развития промысловой кооперации в 20—30-е гг. Сравнительно глубоко рассмотрены в трудах обществоведов экономические процессы, связанные с ростом кооперативного сектора в промышленности, вытеснением частного капитала из мелкого производства, некоторые аспекты деятельности коммунистической партии и государства в кооперативном движении, организационное строительство промысловой кооперации, виды и формы промысловых объединений, кооперирование кустарей и ремесленников в отдельных республиках и регионах.
Вместе с тем вне поля зрения исследователей остался широкий круг нерешенных задач. Не всегда объективно отражены в имеющихся работах события, связанные со становлением кооперативного сектора промышленного производства страны. Неверная трактовка процессов, происходивших в кустарно-ремесленной промышленности, объясняется стереотипом концепции кооперации, присутствующей в советском обществоведении.
Освещение истории кооперирования кустарей и ремесленников, как и в целом событий, связанных с социалистическим преобразованием мелкотоварного производства, несло на себе отпечаток положений, выдвинутых Сталиным И. В., глубоко укоренившихся в общественном сознании. Не ставя целью детальный анализ его теоретических трудов, остановимся на основных выводах, оказавших впоследствии определяющее влияние на развитие научной мысли по данной проблематике.
На состоявшейся в декабре 1929 г. конференции аграрников были подвергнуты критике три теории, противопоставлявшиеся официальному курсу в аграрной политике. Интерес представляют выкладки, прямо вытекавшие из существа их критики и отражавшие представления о перспективах развития мелкотоварного уклада и кооперации. Был объявлен неприемлемым для социалистического строительства тезис теории “равновесия”, который заключался в том, что индивидуальное трудовое хозяйство может относительно длительный промежуток времени развиваться параллельно с социалистическими формами экономики: развитой индустрией, совхозами, колхозами. В качестве единственно правильного социалистического пути выдвигался путь, “состоящий в насаждении колхозов и совхозов в сельском хозяйстве, путь, ведущий к объединению мелкокрестьянских хозяйств в крупные коллективные хозяйства, вооруженные техникой и наукой и имеющие возможности развиваться дальше, так как эти хозяйства могут осуществлять расширенное воспроизводство”. Как альтернатива ускоренному колхозному движению противопоставлялся путь укрепления мелкой крестьянской собственности через капиталистическую концентрацию вследствие конкурентной борьбы. “Стало быть, вопрос стоит так: либо один путь, - отмечалось на конференции, - либо другой, либо назад к капитализму, либо вперед - к социализму. Никакого третьего пути нет, и не может быть”.
Такой подход полностью отвергал возможность существования при социализме и в период его построения индивидуальной трудовой деятельности, мелкотоварного производства, напрямую связывал его перспективу с форсированным кооперированием.
Не говоря об огромных издержках в практике социалистического строительства, логика сталинских рассуждений и посылок оказала негативное воздействие на общественные науки, в том числе историю. Форсированные темпы кооперирования рассматривались как безусловное социалистическое завоевание, а ликвидация многоукладности экономики - как один из главных критериев построения социализма. Более того, некоторые исследователи видели в социалистическом кооперировании не “простую эволюцию мелкого частного производства и торговли”, не “мирное врастание несоциалистических элементов в социализм”, а “разновидность классовой борьбы, развивающейся по принципу “кто кого?”.
Современные теоретические исследования позволяют по-новому взглянуть на прежние, не подвергаемые сомнению положения.
Возражение в теории “самотека”, подвергнутой Сталиным И. В. критике, вызывало положение о способности мелкотоварного производства самостоятельно, исходя из логики хозяйственной жизни, руководствуясь исключительно экономической целесообразностью, без вмешательства извне, идти по пути социалистического кооперирования. Совершенно неверным было бы отрицать роль и значение экономического стимулирования государством объединения мелких товаропроизводителей. Однако явным диссонансом с ленинским принципом добровольности в строительстве кооперации звучала задача “насаждать в деревне крупные социалистические хозяйства в виде совхозов и колхозов”.
На практике задача “насаждать” вылилась в принудительную коллективизацию, а отсутствие четкого представления о грани, где кончается стимулирующее воздействие государственной политики в отношении коллективных предприятии и начинается огосударствление кооперативов, привело к утрате артелями и товариществами самодеятельного характера, выхолащиванию самой сути кооперативного движения.
В научной литературе государственная политика в кооперативном строительстве оценивается только положительно, хотя в действительности ее последствия, особенно с начала 30-х годов были не однозначны. Так, например, монополизация государством основных видов сырья, система госзаказов, предполагавшая закупку продукции кооперативов по установленным государством ценам, включение артелей в планово-централизованное регулирование, далеко не всегда стимулировали их развитие. Ориентация кооперативных предприятий на подсобную по отношению к государственному сектору деятельность народного хозяйства практически исключала эту эффективную форму организации труда из основных отраслей экономики, здоровую состязательность как стимул дальнейшего развития и т.д.
Из такой постановки вопроса прямо вытекали две логические линии. Во-первых, абсолютное игнорирование интересов мелких собственников, находящихся на разных ступенях социального развития, включенных в неоднородную систему экономических связей, отношений и, тем не менее, подлежащих кооперированию посредством единственной формы - производственной артели. Во-вторых, подчиненное положение простых видов кооперации: кредитных, сбытоснабженческих, закупочных и других товариществ по отношению к высшей форме кооперативного строительства - производственной артели, что по мере развертывания социалистического строительства должно было привести к полному исчезновению первых, росту и развитию последних.
Совершенно понятно, что изучение исторического опыта кооперирования мелких товаропроизводителей на основе указанных методологических установок вряд ли могло быть плодотворным. Так, форсированные темпы производственного кооперирования, в том числе на национальных окраинах, где наличие значительного массива патриархальных хозяйств требовало целого ряда промежуточных мер, оценивались исключительно позитивно.
Многие исследователи придерживались мнения о том, что простейшие виды кооперации по своей социальной направленности не являлись социалистическими. Так, в ходе дискуссии середины 60-х - начала 70-х годов высказывалась точка зрения, согласно которой кооперация набирала социалистическое содержание лишь по мере перехода ее от простых видов к производственным артелям.
Обязательное развитие кооперативного строительства от простейших видов к полному обобществлению труда и средств производства отдельные авторы относили к закономерностям социалистического строительства.
Негативные последствия имело обществоведческое толкование сталинского тезиса о создании единого государственного сектора народного хозяйства как условия для построения коммунизма и подчиненной, второстепенной роли кооперации при социализме.
Большая часть исследователей, обосновывая правомерность искусственного свертывания колхозно-кооперативной собственности, доказывала бесперспективность сохранения кооперации при социализме. Показательно в этой связи мнение Н. А. Цаголова, который писал: “Никаких доказательств необходимости существования кооперативно-колхозной собственности на всех этапах развития социализма никто не привел. Да и привести их невозможно”.
Появившиеся в “перестроечный период” (с середины 1980-х гг.) работы не принесли сколько-нибудь существенных изменений в освещение истории кооперации кустарей и ремесленников. Преодоление сложившихся в советской историографии кооперативного строительства стереотипов, устранение допущенных просчетов требует дальнейшего углубленного изучения проблемы. Вместе с тем было бы явной ошибкой огульно принижать проделанный обществоведами путь в исследовании истории социалистического преобразования мелкотоварного производства страны. Учеными собран богатый фактический материал, проведена работа по его анализу и обобщению.
Современный историографический период ознаменовался появлением ряда работ, в которых история промысловой кооперации вообще и в рассматриваемый период в частности отражена без идеологической заданности.
Новым явлением в историографии проблемы стала монография В. Г. Егорова. Автором впервые предпринята попытка отражения истории промысловой кооперации как преемственного процесса, начиная с истоков появления первых артелей и товариществ мелких промышленников и кончая особенностями кооперативного строительства в годы Советской власти. Промысловая кооперация рассматривается исследователем как самостоятельная экономическая форма, имевшая собственные институциональные качества и закономерности развития.
Заметным событием современного историографического периода стала публикация монографии А.П. Корелина. Автор посвятил свой труд комплексному исследованию основных этапов дореволюционного кооперативного движения, влияния на его содержание государственной политики, деятельности земских подвижников кооперации. Работа А.П. Корелина позволяет составить детальную картину “материализации кооперативной идеи” в “виде разного рода ассоциаций” на российской почве, политики государства, стремившегося “правовыми нормами, административным воздействием, предоставлением субсидий и кредитов канализировать этот процесс, поставить его под свой надзор и контроль” , “развертывания массового кооперативного строительства, приобретающего свои естественные, органические черты — самопомощь на основе коллективной взаимопомощи, самостоятельность, самодеятельность, независимость”, влияния кооперативного движения на формирование правового поля кооперации.
С точки зрения нашего исследования, монография А.П. Корелина позволила полнее представить исходные черты отечественной кооперативной традиции, кооперативной политики и идеологии, сыгравшие важную роль в событиях связанных с кооперативным строительством в первое десятилетие Советской власти.
Уже в начале 2011 года увидела свет книга петербургского профессора А.Ю. Давыдова, в которой в контексте перипетий, выпавших на долю всех видов городской кооперации Петрограда-Ленинграда в годы “военного коммунизма” и НЭПа рассматривается кооперация ремесленников. Впервые в отечественной историографии автор предпринял попытку оценить содержание и результаты кооперативной политики первого десятилетия советской власти следуя “от частного к общему”, определяя “ как и чем жили кооператоры Петрограда-Ленинграда, что представляли их «низовые» «первичные» объединения, как они боролись за хлеб насущный и как выживали в непростых экономических и административных обстоятельствах”. Основным достижением исследователя стал аргументированный показ двух тенденций в развитии кооперации периода НЭПа: одной, представленной кооперативами продолжавшими оставаться с времен “военного коммунизма” под жестким административным контролем и другой, обличавшей товарищества рождавшиеся на основе самодеятельности населения благодаря регенерации рынка. А.Ю. Давыдов привел должное количество фактов, свидетельствовавших о том, что 1923 год был рубежным в судьбе кооперации в плане ее возврата в лоно административно-командной системы.
Кроме того, в последнее время стали появляться книги, посвященные региональным особенностям становления и развития промысловой кооперации. Однако многие из них грешат излишним увлечением фактологией в ущерб обобщениям, что свидетельствует, во-первых, об отсутствии у авторов четких методологических позиций и, во-вторых, о приверженности многих из них появившемуся мнению об исторической науке как совокупности тщательно собранных фактов, не требующих специального анализа.
Цель и задачи исследования. Степень изученности отдельных аспектов истории кооперирования кустарей и ремесленников определила основные исследовательские цели настоящей работы. При этом диссертант учитывала невозможность всестороннего исследования всей совокупности вопросов по названной проблематике, получивших еще относительно слабое освещение в историографии.
Исходя из этого обстоятельства, соискатель сосредоточила свое внимание на наиболее важных и наименее изученных вопросах истории социалистического кооперирования и преобразования мелкотоварного уклада в промышленном производстве страны. В данной работе поставлена цель: наиболее полно изучить и осветить социальные аспекты истории кооперирования кустарей и ремесленников в 1920-е годы.
Основная цель диссертации обусловила набор исследовательских задач, решаемых соискателем:
- Показать наличие объективных предпосылок кооперирования мелких товаропроизводителей в сфере мелкого промышленного производства к началу осуществления новой экономической политики
- Попытаться решить вопрос о наличии самой возможности функционирования и развития промысловой кооперации в условиях НЭПа.
- Осветить комплекс государственных мер в отношении мелкой промышленности и показать стимулы для ее кооперирования в 1920-е годы.
- Изучить процесс изменения сущностных качеств кооперативных объединений кустарей и ремесленников по мере включения последних в формирующуюся административно-командную систему.
Источниковая база исследования. Поставленные конкретные задачи исследования разработаны в диссертации на базе широкого круга источников.
Определяющим субъективным фактором, влияющим на ход исторических событий после победы Великой Октябрьской социалистической революции, стала политика коммунистической партии, законодательство Советского государства, в том числе решения партийных съездов, конференций и пленумов, их стенографические отчеты, а также декреты Советской власти.
Партийные документы и решения государственных органов по вопросам строительства кооперативных объединений промысловиков почерпнуты автором из специальных сборников, содержащих руководящие материалы, касающиеся исключительно кустарно-промысловой промышленности, кооперации в целом.
Существенно дополнили представление о руководящей роли государственных органов в обобществлении мелкотоварного уклада в промышленном производстве страны нормативные акты наркоматов и других учреждений, регламентирующие деятельность промысловой кооперации и единоличных кустарей, содержащиеся в официальных периодических изданиях.
Важным и самым обширным источником для написания диссертации явился статистический материал. По принадлежности к учреждению, проводившему обследование, его можно подразделить на две большие группы: статистика Центрального статистического управления (ЦСУ) и кооперативных органов. В свою очередь, статистика ЦСУ расчленяется на смысловые, информативные разряды. Массовые цифровые данные о социальной структуре промыслового населения СССР содержат демографические, сельскохозяйственные и промышленные переписи.
Трудность обработки данных переписей заключалась в том, что все они проводились по разным программам. Это обстоятельство явилось причиной ограниченной возможности применения сравнительно-исторического метода их анализа.
Для написания диссертации автором использованы сведения о кустарных промыслах сельского населения, содержавшиеся в бюджетных и динамических обследованиях крестьянских хозяйств.
Систематичность проведения данных обследований, широта охвата сельских хозяйств сделали возможным их использование для определения некоторых динамических сдвигов в социально-экономическом строе промысловиков.
Сектором статистики труда ЦСУ СССР был выпущен в 1928 г. сборник “Наемный труд в сельском и лесном хозяйстве СССР в 1926 году” , отражающий отношения найма, продажи рабочей силы в сельских промысловых хозяйствах. Группировка этих сведений с данными о величине земледельческого производства и наличия рабочего скота дает фактическую канву для уяснения одной из сторон социальных отношений кустарей и ремесленников.
Разнообразный цифровой материал, создающий представление о расслоении промысловиков, степени охвата крестьянских дворов различными видами кооперации, тяжести обложения отдельных социальных групп населения, содержат статистические сборники, подготовленные специальными комиссиями СНК CCCP.
Рост промысловой кооперации с 1921 по 1926 г. автору удалось воссоздать благодаря использованию публикаций отдела кооперативной статистики ЦСУ, созданного по решению Коллегии ЦСУ СССР в 1920 г..
Сведения о социальном составе сельской промысловой кооперации содержат помещенные в “Трудах ЦСУ” две части сборника “Социальный состав членов сельских кооперативов”, подготовленного тем же отделом ЦСУ.
Ко второй группе статистических источников относится кооперативная статистика. Организованный к середине 20-х гг. кооперативными учреждениями систематический сбор материала о всех сторонах деятельности промысловых объединений практически заменяет собой учет, проводимый в предшествующий период государственными органами. Сборники, публикуемые руководящими центрами артельного движения, включают сведения об организационном строительстве, производственной деятельности, культурно-массовой работе, финансовом состоянии системы, социальном составе кустарно-промысловой кооперации.
Ценным источником для изучения советской промысловой кооперации явились официальные выпуски Всероссийского союза промысловой кооперации и Всесоюзного совета республиканских центров, выходившие из печати к знаменательным датам и событиям.
Каждый из них содержал подробный отчет о деятельности промысловой кооперации, ее достижениях и недостатках в работе. Разнообразный документальный материал взят автором из периодической печати. В ходе работы над диссертацией использовано 25 наименований газет и журналов местных и центральных партийных и государственных органов.
Значительным дополнением источников базы исследования явились архивные документы, извлеченные из фондов Российского государственного архива экономики (далее РГАЭ) и Государственного архива Российской Федерации (далее ГАРФ).
Деятельность Советского государства по созданию социально-экономических, политических и организационных предпосылок социалистического кооперирования кустарей и ремесленников раскрыта на основании делопроизводства Главного управления по делам кустарной, мелкой промышленности и промысловой кооперации, созданного в мае 1920 г. и реорганизованного весной 1923 г. в Кустпромсекцию Центрального производственно-экономического управления ВСНХ СССР.
На основании документальной базы, имеющейся в объединенном фонде ВСНХ СССР и ВСНХ РСФСР, воссоздана конкретно-историческая картина роли государства в кооперировании кустарей, особенностей деятельности правительства и государственных учреждений на различных этапах строительства промысловой кооперации.
Постепенная организация хозяйства на плановых началах способствовала их проникновению и в область деятельности кустарной промышленности и промысловой кооперации. Документы, свидетельствовавшие об плановом снабжении кустарных артелей сырьем, оборудованием, финансовыми средствами, перспективные планы развития промысловых объединений в фонде Госплана СССР.
Разносторонний материал о союзной и низовой сети кустарно-ремесленных объединений, государственных учреждений имеется в сводках инспекционных проверок НК РКИ СССР. Особый интерес этот материал представляет в силу того, что дает представление о конкретной реализации партийной и государственной промышленной политике в области мелкой промышленности.
Докладные записки с мест, стенограммы заседаний, статистические данные, инструктивные письма и циркуляры Центрального кооперативного совета взяты автором из фонда 3986 Российского государственного архива экономики.
Данные о деятельности промысловой кооперации, социальном составе артелей и их правлений, контрагентуре товарооборота, нормативные акты руководящих учреждений, доклады высшим органам власти извлечены из фонда Всесоюзного совета республиканских центров промысловой кооперации.
Хронологические рамки исследования. Представленная работа имеет хронологические рамки. Начальной гранью исследования принято начало 1920-х годов, когда в ходе реализации новой экономической политики была предпринята попытка использования в хозяйственном строительстве промысловой кооперации как формы организации кустарного производства на рыночной основе. Конечной гранью исследования принят конец 1920-х годов, т.е. исторический рубеж к которому промысловые артели и товарищества, включенные в планово-административную систему хозяйствования, изменили свои основополагающие качества, превратившись из коллективной, самодеятельной формы организации рыночной экономики в придаток централизованной государственной крупной промышленности.
Предметом исследования стала отечественная кооперация в мелком промышленном производстве в период предшествующий новой экономической политике и в период ее непосредственного осуществления.
Объектом исследования является процесс трансформации институциональных качеств промысловой кооперации под воздействием внешних обстоятельств: изменений происходивших в социально-экономическом строе страны и экономической политики государства в единой системе причинно-следственной обусловленности дореволюционного и советского периодов. Такой взгляд на проблему помог автору уйти от какой-либо концептуальной или идеологической заданности, выстроить методологическое исследование исходя из принципа объективности.
Методологической основой написания работы стал примененный диссертантом подход к рассмотрению истории кустарной кооперации как процессу, имеющему, несмотря на его опосредованность изменениями в надстройке общества, преемственные базисные связи обуславливающие воплощение в жизнь политических замыслов, успех и неудачи предпринимаемых властными структурами мероприятий.
Строгое следование принципу историзма помогло увидеть в “рыночном ренессансе” кооперации в годы НЭПа особенности функционирования кооперативных объединений мелких промышленников, в значительной степени предопределившие отсутствие объективной основы инкорпорации промысловой кооперации в рынок. Если большинство исследователей связывает процесс сворачивания НЭПа со второй половиной 1920-х годов, то специальное рассмотрение конкретно-исторического контекста убеждает в том, что по целому ряду обстоятельств она уже к началу осуществления НЭПа в значительной степени утратила возможность включения в условия новой хозяйственной ситуации, была выведена из сферы естественной рыночной среды.
При обработке фактического материала использовались специальные исторические методы. Проблемно-хронологический метод способствовал рассмотрению ключевых основ кооперативного строительства на протяжении всего периода НЭПа.
Сравнительно-исторический метод использовался при выявлении особенностей функционирования кооперативных объединений мелких товаропроизводителей в условиях относительной либерализации политического и экономического курсов.
Метод статистического анализа был применен для систематизации массовых статистических источников. Использование материалов статистических обследований, переписей позволило систематизировать и обобщить основные показатели количественной характеристики кооперативных объединений, а именно: количественный рост кустарно-промысловых кооперативов и их членов, цифровые данные о финансовом положении рассматриваемого вида кооперации, динамику социального состава кооперативных объединений.
Научная новизна авторского подхода к освещению темы исследования заключается:
- В концептуальном положении о том, что на функционирование промысловой кооперации в годы НЭПа оказали влияние не только условия порождаемые новым политическим курсом, но и факторы и тенденции социально-экономической ситуации, закладываемые в ходе дореволюционной модернизации экономики страны, и порождения чрезвычайной ситуации гражданской войны.
- В показе своеобразия положения промысловой кооперации в НЭПовских механизмах хозяйствования, обусловившего отличие направлений ее развития от других субъектов рыночных отношений.
- В обосновании положения о том, что уже с 1923 года кустарная кооперация, фактически выведенная за пределы функционирования рынка, стала набирать трансцендентные ее содержанию черты, присущие институтам плановой, централизованной экономики.
- В исследовании качеств и характеристик промысловой кооперации, органически встроенной в административно-командную систему.
На защиту выносятся следующие положения:
Эволюционный путь развития кустарных хозяйств, порождающий естественную тягу мелких товаропроизводителей к объединению, был прерван форсированной индустриализацией и капитализацией экономики страны, осуществляемых государством в конце 19 – начале 20вв.
Даже в условиях функционирования рынка, вследствие насаждения крупной промышленности “сверху”, правительственного патернализма в отношении нарождающейся индустрии, функциональное пространство кооперации кустарей в мелком промышленном производстве было значительно ограничено.
Мероприятия государства, проводимые в отношении кустарей и ремесленников и их объединений в годы “военного коммунизма”, предусматривающие централизованную организацию сбыта и снабжения, стимулировали расширение кооперативного сектора в промышленности, формируя тип предприятий иного содержания, нежели кооперация, рожденная естественным развитием кустарных хозяйств.
Кооперация в сфере промышленного производства была обречена на тесную связь с социалистическим сектором крупной промышленности.
Уже с 1923 года стала очевидной невозможность существования в условиях свободного рынка социалистического сектора промышленности, основу которого составляли фабрики и заводы, функционирующие до революции при постоянной поддержке государства. С этого момента стали набирать обороты процессы монополизации и усиления административных методов управления государственной промышленностью, неизбежно вовлекшие в свой круговорот не успевшую стать рыночной, промышленную кооперацию.
Инкорпорация кустарных артелей и товариществ в систему планового административного механизма повлекла за собой окончательную трансформацию кооперативной формы организации промышленного производства в подсобный сектор государственной крупной промышленности с характеристиками и качествами, не соответствующими институциональной сущности кооперации.
Научно-практическая значимость исследования состоит в возможности применения изученного опыта на современном этапе реформирования российского общества. Сделанные выводы и фактический материал представляют интерес для специалистов в области отечественной истории, экономики, политологии и могут быть использованы в дальнейшей разработке проблем кооперирования кустарно-ремесленного производства, при написании обучающих исследований, учебников, пособий по истории кооперации, отечественной истории, разработке спецкурсов по вопросам кооперативного движения, а также в качестве рекомендаций для деятельности государственных, хозяйственных и кооперативных органов по развитию и регулированию различных форм экономики.
Апробация работы. Основные положения диссертации опробованы в опубликованных работах соискателя на конференциях: в МГОПИ “Татищевкие чтения” (2007 г.), в МГУЛ “Актуальные проблемы методологии отечественной истории” (2008 г.), в РГТЭУ “Теория и практика кооперации” (2009 г.).
Коопериративные объединения кустарей в дореволюционный период
Производственная кооперация вообще, и промышленная кооперация в частности, является закономерной формой организации общественного хозяйства и возникает как одно из направлений кооперации производства на определенной стадии развития рыночной экономики. В противоположность капиталистическим предприятиям, создаваемым благодаря частной инициативе предпринимателей, кооперация аккумулирует материальные и трудовые ресурсы мелких собственников. Соединение труда и собственности является основным признаком жизнеспособности кооперативных объединений.
Однако именно это достоинство коллективных предприятий, порождающее заинтересованный труд их организаторов, становится главным источником функциональных ограничений. Например, где в силу масштабности технологического цикла или внедрения машин и механизмов кооператор утрачивает доминирующее место, там кооперативные объединения утрачивают свои институциональные качества и прекращают свое существование или перерождаются в принципиально иную экономическую форму.
Сохранение осознанного, заинтересованного отношения в сельском хозяйстве в качестве главной производственной силы способствует наличию в этой отрасли экономически особенно благоприятных условий для развития кооперативной организации. Неслучайно, поэтому и в настоящее время в аграрном секторе развитых капиталистических стран широко присутствуют кооперативные объединения. Значительно уже функциональное пространство кооперации в промышленном производстве. Его границы здесь включают сферы деятельности, в которых общественно необходимо сохранение высокохудожественных навыков ручного труда (например, кружевное производство) и не капиталоемкие отрасли, в которых основную часть вновь создаваемой стоимости составляет труд мастера (например, корзиноплетение).
Наиболее масштабно и значимо промысловая кооперация представлена в переходных экономиках, переживающих процесс формирования индустриального уклада, и напротив ее функциональное поле в индустриальном обществе ограничивается выше обозначенным форматом.
В России кооперация кустарей стала ощутимо развиваться со второй половины ХЕХ в. Однако процесс ее становления имел национальную специфику. Дело в том, что отечественная промышленность в дореформенный период развивалась двумя направлениями, имеющими различную природу. Одно из них охватывало традиционные формы промышленного производства и подчиненные на их основе немногочисленные промышленные предприятия, выделившиеся из традиционного уклада. Другое направление промышленного роста было инициировано государством и реализовывалось в крупных экономических формах. В рамках первого эволюционного направления развития промышленности, под действием только формирующегося национального рынка, начали складываться предпосылки к концентрации и специализации мелкого кустарного производства.
Даже в начале XX столетия так называемые, кустарные "гнёзда" с исключительно промышленными занятиями являлись скорее редкостью, чем закономерностью. И в таких малоплодородных промышленных губерниях, как Московская и Владимирская, где всего естественнее искать таковые, исследователи С.А. Харизоменов и B.C. Пругавин, глубоко изучавшие кустарные промыслы этих местностей в конце ХГХ в., широкого распространения специальных поселений не обнаружили. "Возьмём ли мы шелковый район Покровского и Александровского уездов Владимирской губернии, - пишет в своём очерке В. Воронцов, - воспроизводя полученные исследователями результаты, где промыслом занимается сплошь все население целых волостей, а доходы от земледелия составляют всего часть бюджета крестьянина, или Опаринский шерстяной округ Александровского уезда, где сельское хозяйство доставляет половину доходов крестьянина или, наконец, Худыкинскую волость Покровского уезда сплошь занятую бумажным ткачеством, - везде мы встречаемся не с узким специалистом промышленником, а с кустарём-земледельцем в большинстве случаев даже считающим сельскохозяйственную часть своего дела более важной, чем промысловую. То же самое приходится сказать о Московской губернии. Мебельный округ с 2000 работающих, известная всей России Гжель, где гончарным промыслом занято 2-3 тысячи рук, районы металлических промыслов (Загорье и др.), щеточного, шляпного, ткаческого (привлекающего к себе до 50000 работающих), все это - местности, населенные земледельцами, где хлебопашество считается главным промыслом, главным, если не всегда по размерам приносимых им доходов, то по постоянству занятий и выгод, связанных с ним"41. "Специально-промышленных округов, -продолжает В. Воронцов, - не занимающихся вовсе земледелием, у нас почти не существует: можно указать только отдельные села (обыкновенно входящие в состав промышленного района и большей частью составляющие его центр), выделяющиеся из массы окружающих полупромышленных, полуземледельческих поселений своим исключительно промышленным характером. По-видимому, силы закона общественного разделения труда, перенесенного на нашу почву, хватило лишь на образование специальных центральных пунктов кустарных районов, но ее оказалось недостаточно для специализирования на почве промысла целого округа .
Отличия в климатических, географических и хозяйственных условиях стали причиной достаточно широких качественных и хронологических отличий в общественном разделении труда. Вместе с тем указанная особенность определила в целом неразвитость и запоздалость этого процесса. Такой вывод позволяют сделать данные И. Д. Ковальченко и Л. В. Милова. По их исчислениям в конце XVIII в. доходы от неаграрных промыслов крестьян в Тверской губернии были меньше доходов от земледелия в 7,9 раза, в Рязанской - в 7,5 раз, в Орловской в 18 раз, в Московской в 1,9 раза. И лишь к середине XIX в. это соотношение в первых двух губерниях стало равным: в Орловской уменьшилось до 7,6 раза, а в Московской изменилось в противоположную сторону до 1,3 раза43. Кустарные занятия сельского населения страны носили эпизодический характер и не имели четко определенной специализации, что естественно ослабляло тенденцию к концентрации мелких промысловых хозяйств, в том числе и в кооперативной организации.
Тесная связь мелкой промышленности с аграрными занятиями сохранялась вплоть до конца 20-х годов XX столетия, что обусловило содержание и формы процесса её концентрации. Неразделенность кустарно ремесленного производства от сельского хозяйства определила ряд черт, тормозящих процесс его концентрации, рассеянный характер размещения, примитивное техническое оснащение и низкую специализацию, комплиментарность натуральной форме хозяйства.
Таким образом, значительная часть мелкопромышленного сектора экономики страны объективно не созрела к кооперационным процессам и функционировала на уровне домашней отрасли крестьянского хозяйства и лишь в кустарных районах и центрах, где общественное разделение труда свело действие этих негативных факторов к минимальному значению, проявлялась возможность укрупнения мелкой крестьянской промышленности.
В отличие от европейских стран, системообразующим центром кустарно-ремесленного производства стал не город, набиравший силу в средневековой Европе вместе с формированием социального слоя бюргеров, а деревня, неизбежно оказывающая тормозящее воздействие на аналогичный ход событий в России, подчиняя его своей логике движения. "Мы видели, -писал А. Корсак, специально посвятивший свой труд сравнению путей развития российской и западноевропейской мелкой промышленности, - что на Западе образовались города, которые стали центром промышленной деятельности, ремесленность вскоре организовалась в правильные корпорации и сосредоточилась преимущественно в городах. У нас этого мы не замечаем, и первоначальная форма домашнего производства долго не могла перейти в какую-либо другую. Российские города с момента своего рождения формировались не как средоточие, освободившейся от связи с сельским хозяйством, промышленности, а как центры административной власти и представляли собой "огороженные села, жители которы занимались земледелием" . В составе городских ремесленников к концу XIX в. больше чем на половину присутствовали все те же крестьяне45.
Кустарная кооперация в условиях "военного коммунизма"
Сложность и многогранность процессов происходивших в первые послереволюционные годы, столкновение представлений большевиков о новом обществе с общественной практикой, далеко не всегда соответствующей самым смелым прогнозам, чрезвычайные трудности хозяйствования, обусловленные военными катаклизмами, делают этот период отечественной истории сложным для академического освещения и отражения в российском общественном сознании.
По-прежнему дискуссионным остается самый широкий круг вопросов, включающий в себя как проблемы лежащие, что называется "на поверхности", так и те, объективная оценка которых требует глубокого анализа - например, явления базисного происхождения, несущие на себе черты преемственности с тенденциями и направлениями социально-экономического развития, заложенными задолго до смены политической власти в 1917 году. К таковым, безусловно, следует отнести кооперацию вообще и кооперативные объединения кустарей в частности. По понятным причинам политика новой власти должна была учитывать реальность вытекающую из предшествующего опыта развития и выстраивать политику с учетом особенностей того или иного хозяйственного субъекта.
Советское государство и нарождающийся социалистический сектор могли строить взаимоотношения с частнокапиталистическим и мелкотоварным укладами лишь на товарно-денежной основе, не вписывающейся в прежнее марксистское представление о социализме. Для городской и сельской буржуазии существовал лишь один путь: через промежуточное звено - к рабочему контролю и планомерной экспроприации74.
Однако к ускорению темпов и расширению масштабов экспроприации на практике привели не столько теоретические стереотипы, сколько конкретно-историческая реальность первых лет Советской власти. Особый консерватизм российской буржуазии, как сельской, так и городской, обусловленный спецификой исторического развития страны, острый накал классовой борьбы, укрепили В. И. Ленина в сознании верности выбранному пути, определили политику правительства в период до весенней 1918 года мирной передышки и на годы гражданской войны.
Сохранение мелкой собственности крестьян и кустарей также не вписывалось в стратегическую целевую установку, связанную с перспективой нового общества. Разъясняя позицию в отношении социализации земли как альтернативе национализации и общественному землепользованию, В. И. Ленин писал, что "рабочие обязаны согласиться на переходные меры, предлагаемые мелкими трудящимися и эксплуатируемыми крестьянами, если эти меры не вредят, делу социализма"75.
Но в отличие от крупной собственности решить вопрос с преобразованием мелкотоварного производства можно было лишь на основе выработки экономической политики, позволяющей это сделать постепенно и относительно безболезненно для многомиллионной массы мелких хозяйств.
Будущее существование однородной экономики В. И. Ленин связывал с единственной формой собственности - государственной, общенародной. "Мы задачу, цель социализма видим в том, - указывал он, - чтобы превратить землю, предприятия в собственность Советской республики" . Причем ориентир в построении экономического базиса социализма склонялся в сторону централизма, позволяющего пролетарскому государству осуществлять жесткий "учет и контроль", создание системы, где все "граждане превращаются здесь в служащих по найму у государства, каковым являются вооруженные рабочие. Все граждане становятся служащими и рабочими одного всенародного, государственного "синдиката"77.
Работа "по найму у государства" создавала возможность разрыва диалектической связи производителя со средствами производства, закладывала генетическую потенцию потери трудящимися чувства хозяина. Механизм, который бы мог предотвратить процессы отчуждения, органично сплести индивидуальные, групповые, коллективные интересы с интересами общественными, направить непреодолимую силу материальных стимулов каждого человека на решение задач всего общества, найден не был.
Логическая схема, ведущая к созданию централизованной экономики с безраздельным господством общенародной, государственной собственности, действительно сводила к нулю рыночные механизмы, закон стоимости и товарно-денежные отношения. "В обществе, - писал К. Маркс, - основанном на началах коллективизма, на общем владении средствами производства, производители не обменивают своих продуктов, столь же мал труд, затраченный на производство продуктов, проявляется здесь как стоимость этих продуктов"78.
В рамках указанных взглядов на социализм кооперация как форма общественного производства, рожденная на определенном этапе развития рыночных отношений и существующая только в условиях товарно-денежной экономики, могла занимать место переходного к общенародной собственности средства, представлять собой мостик к огосударствлению мелкотоварного уклада.
Еще в январе 1886 года в письме к А. Бабелю Ф. Энгельс писал: "А что при переходе к полному коммунистическому хозяйству нам придется в широких размерах применять в качестве промежуточного звена кооперативное производство, - в этом Маркс и я никогда не сомневались. Но дело должно быть поставлено так, чтобы общество - следовательно, на первое время государство - сохранило за собой собственность на средства производства и, таким образом, особые интересы кооперативного товарищества не могли бы возобладать над интересами всего общества в целом .
Такой подход к оценке роли кооперации в полной мере проявился в ходе подготовки В. И. Лениным декрета о потребительных коммунах . В ущерб организационным принципам построения кооперации (добровольности, самостоятельности, материального участия членов) проект предусматривал принудительное, всеобщее объединение граждан, включение кооперативных обществ в государственную хозяйственную структуру, снабсбыткомов, призванных "организовать снабжение всего населения всем необходимым, организовать производство в общегосударственном масштабе" . Декрет вызвал критику и сопротивление со стороны "старых" кооператоров. Их несогласие сводилось к возражению против огосударствления кооперации и пролетарских принципов кооперативного строительства. Совет Народных Комиссаров вынужден был пойти на уступки. Компромиссный декрет был утвержден на заседании ВЦИК 11 апреля 1918 г., в котором В. И. Ленин подготовил ряд пунктов. По его настоянию в декрет было внесено положение о привлечении государством потребительских обществ к организации производственной и распределительной деятельности .
Краткая мирная передышка весны 1918 г. существенных изменений во взгляды на перспективные задачи социалистического строительства не принесла. Новизна, вызванная мирными условиями, касалась скорее тактических, нежели стратегических планов продвижения вперед. Определяя содержание текущего момента, В. И. Ленин указывал на необходимость смещения акцента в деятельности Советской власти с непосредственно социалистических мероприятий, каковыми он считал национализацию, осуществление поголовного объединения населения в единый общегосударственный кооператив и т. д., на организаторскую работу. Именно это обстоятельство стало предметом критики со стороны "левых коммунистов", требовавших немедленного введения социалистических порядков .
Государственная кооперативная политика в сфере мелкого промышленного производства
В отличие от продуктообмена и жесткой централизации экономики в годы гражданской войны, новая экономическая политика, начальную грань которой историки связывают с X съездом партии большевиков, предполагала восстановление рыночного механизма хозяйствования. И по сей день не утихают дискуссии по поводу того, был ли переход к рынку отступлением власти от заданных социальных проектов, какая политика: "военный коммунизм" или "НЭП" отражала истинные планы большевиков в построении материального фундамента социализма.
Автор не ставит своей целью вторгаться в эту бесконечную полемику, а лишь постарается понять, какие обстоятельства (кроме идеологического ригоризма большевиков) помешали последовательно воплотить в жизнь рынок, принесший позитивный результат на примере одного исторического сюжета связанного с промысловой кооперацией, являвшейся неотъемлемым элементом рыночного хозяйства.
В докладе на IV Конгрессе Коминтерна (5 ноября — 12 декабря 1922 г.) Л. Д. Троцкий, разъясняя смысл новой экономической политики, говорил: "...сперва у нас был режим "коммунизма", затем мы открыли ворота рыночным отношениям. Этот поворот в политике стал трактоваться в буржуазной печати как отказ от коммунизма и капитуляция перед капитализмом. Незачем говорить, что социал-демократы разъясняют, углубляют и комментируют эту версию. Нельзя, однако, не признать, что кое-кто даже из числа наших друзей впадал в сомнение: нет ли тут действительно скрытой капитуляции перед капитализмом? Нет ли действительно опасности, что на основе восстановленного лами свободного рынка капитализм будет развиваться все больше и больше, и возьмет верх над начатками социализма? Чтобы дать правильный ответ на этот вопрос, нужно предварительно устранить основное недоразумение. В корне неверно, будто экономическое развитие Советской России идет от коммунизма к капитализму. Коммунизма у нас не было. Не было у нас социализма и не могло быть. Мы национализировали дезорганизованное хозяйство буржуазии и установили, в самый острый период борьбы не на жизнь, а на смерть -режим потребительского "коммунизма". Победив буржуазию на поле политики и войны, мы получили возможность приступить к хозяйству и оказались вынуждены восстановить рыночные формы взаимоотношений между городом и деревней, между отдельными отраслями промышленности и между отдельными предприятиями "Г54.
Отметим, что последовательная реализация проекта по восстановлению рынка, безусловно, должна была способствовать созданию условий генерирующих кооперативную тенденцию развития кустарных промыслов и трансформирующих институциональные качества объединений кустарей образца "военного коммунизма" , либо сводящих их с исторической сцены.
Возможность и необходимость использования международной кооперации в качестве равноправного субъекта рынка предполагали другие сторонники социалистической идеи - эсеры. Например, по мнению автора замечательной работы: "Конструктивный социализм" В. Чернова, после завоевания политической власти на смену диктата крупного частного капиталиста должна была прийти "индустриальная демократия", т.е. равноправное сочетание самостоятельных хозяйственных" субъектов, организованных на кооперативной или синдикативной основе (союзы по профессиональной принадлежности). Государство в такой структуре хозяйства должно было уступить часть регулирующих функций самоуправляющимся предприятиям и занять место равноправного партнера рыночных отношении. Он писал: "... именно из естественного, органического развития синдикализма и кооператизма, конструктивным социализмом подчеркивается конкретное реальное содержание для заполнения абстрактной формы "социалистического идеала" (подчёркнуто автором)155.
X съезд РКП(б), по результатам решений которого началась реализация нового экономического курса, провозгласил и изменение кооперативной политики. Специальной резолюцией съезд поручал ЦЬСРКЩб) "выработать и провести в партийном порядке постановления, которые бы улучшали и развивали строение и деятельность кооперативов в согласии с программой РКП и применительно к замене разверстки натуральным налогом"156.
Для разработки вопросов кооперативного строительства ЦЕС РКП(б) была образована комиссия. Результатом её работы явилось принятое в конце марта 1921 г. "Общее положение о кооперации в связи с введением продовольственного налога". В отношении промысловой кооперации в нем указывалось: "Признать необходимым разделение на всех ступенях кустарной и сельскохозяйственной кооперации от кооперации потребительской" .
Выработка проекта нового декрета и общей политики в отношении промысловой кооперации было поручено созданной в конце марта 1921 г. межведомственной комиссииг в составе представителей ВСНХ, НК РКИ, коллегии Главкустпрома, Всероссийского Совета промысловой кооперации, правления Артель-Банка, Артель-Трудсоюза, Центросоюза. Однако основной проблемой, обсуждавшийся комиссией, стала проблема товарооборота и участия в нем промышленной кооперации. Комиссия планировала ограничить товарообменные операции промысловых объединений организацией сбыта и снабжения только через государственные и кооперативные ведомства158.
Документом, определившим наиболее значимые моменты государственной политики 1920-х гг. в отношении кустарно-ремесленной кооперации, стало постановление СНК РСФСР от 17.05.1921 "О руководящих указаниях органам власти в отношении мелкой и кустарной промышленности и кустарной сельскохозяйственной кооперации"159. Согласно декрету кустари и их артели получали право свободного распоряжения продуктами своего труда. Отношения кооперации с государственными органами должны были строиться на договорных началах. Кроме того, для поощрения объединения мелких собственников декретом предусматривалось преимущественное предоставление государственных заказов кооперативным организациям перед отдельными лицами. С принятием нового законодательного акта устанавливались демократические принципы организационного строительства низовых кооперативов: явочный порядок создания, добровольное вхождение в них членов, свободное избрание правлении кооперативных товариществ .
Изменение курса в отношении кустарной кооперации вызвало необходимость отмены ряда действовавших нормативных документов, отвечающих потребностям военного времени . Для осуществления полной самостоятельности хозяйственного оборота промысловым артелям и товариществам разрешалось свободное расходование денежных средств, находящихся в их распоряжении .
В середине 1921 г. в телеграмме Главкустпрома председателям губернских СНХ, разъясняющей основные задачи государственных органов в кустарной промышленности в связи с переходом к НЭП, сообщалось: "Экономические мероприятия в кустарной промышленности должны носить характер, заинтересовывающий кустарей в работе на государственные-органы и ставящий организованных кустарей, работающих на государство, в более благоприятное экономическое и правовое положение по сравнению с кустарями, работающими на вольный рынок". При этом рекомендовалось премировать промысловиков, успешно справляющихся с государственными заказами .
13 июня 1921 г. на заседании Президиума ВСНХ был разработан: ряд мер, которые должны были способствовать вовлечению кустарей и ремесленников в решение задач наполнение товарами потребительского рынка и снабжения армии. ВСНХ и его местных органы должны были организовать снабжение промысловиков необходимым сырьем и финансовыми средствами и тем самым привлечь их к выполнению плановых заданий государства164.
Социалистическая кустарная кооперация в единой административно-плановой системе хозяйствования
Подчинение кустарной кооперации безрыночной системе плановых отношений полностью определявшей экономическую реальность страны, к концу 20-х годов потребовало окончательного отлаживания механизма центрального управления всеми звеньями кооперативной структуры. Справедливости ради следует заметить, что таковая родилась не вдруг. Новая экономическая политика с ее противоречиями и непоследовательностью ни на одном этапе своего существования не позволяла полностью отойти от административных методов хозяйствования, поэтому аппарат государственного регулирования кооперативного строительства и централизация самой кооперации достаточно отчетливо проявлялись с первых шагов НЭПа.
Выстроенные черты нового облика промартелей наиболее отчетливо проявились на уровне первичного звена. На смену НЭПовской попытке либерализовать кооперативный сектор страны, построить деятельность первичного звена кооперации на демократической основе, пришел жесткий диктат, низводивший роль коллективных предприятий до положения "винтика", "послушного инструмента" выполнения единого планового задания государства. На смену явочному порядку легитимизации кооперативов была ведена система их регистрации, в государственных органах, что само по себе не ущемляло прав кустарей на объединение. Однако в "Положении о промысловой кооперации", принятом ЦИК и СНК СССР 11 мая 1927 г. содержалась статья, согласно которой регистрация кооператива осуществлялась только после "получения органами регистрации от соответствующего промыслового кооперативного союза заключения по уставу", что заведомо ставило нарождающуюся артель в подчиненное положение по отношению к вышестоящему кооперативному ведомству. Экспертиза устава товарищества позволяла кооперативным союзам диктовать единые требования в установлении размера пая и вступительного взноса, порядка составления, ревизии и утверждения годовых отчетов, распределения прибыли, формирования фондов и т.д., т.е. ко всем основополагающим моментам внутрикооперативной жизни, строго обязательную регламентацию которых требовало "Положение" в качестве обязательного условия регистрации358.
В положении первичных кустарных кооперативов произошло еще одно чрезвычайно важное изменение. Кустари лишались права выбора формы своего объединения, диктуемой хозяйственной целесообразностью. Циркуляром от 11 сентября 1934 г. Всекопромсовета простейшие виды сбытоснабженческих и сырьевых товариществ, сохранявших по крайне мере внешние рыночные черты, объявлялись "на данной стадии развития промысловой кооперации" изжившими себя. И не обеспечивающими "осуществление контроля за работой членов". Существующие товарищества должны были реорганизовываться в производственные артели, а вновь образующиеся могли быть исключительно таковыми359.
Принятию решения об исключении простейших форм товариществ из практики кооперативного строительства предшествовала широкая кампания по выявлению в них классово чуждых элементов. Все кустари, имеющие связь с рынком, сохранявшие достаточно зажиточное состояние, причислялись к "врагам народа", а сбытоснабженческие товарищества, членами которых они являлись, зачислялись в "рассадники капитализма". По данным финотдела Всекопромсовета, возглавившего проверку на местах, Харьковские товарищества сбыта объединяли классово чуждые элементы. "Среди таких "кустарей-одиночек",- говорилось в отчете по итогам проверки, - оказались бывшие спекулянты, торговцы, купцы, помещики, дворяне и всякая другая белогвардейская сволочь..." "Насколько широко было поставлено дело у этих "кустарей-одиночек", показывают следующие факты. Штамповочная мастерская Нюренберга (всего 5 чел.) была обложена налогом в 100 тыс. рублей и этот налог уплатила. Мастерская по производству пружин Файнберга уплатила 29 тыс. руб. госналога. Штамповочная мастерская Турина Гуриной и Шикмана уплатила 37 тыс. руб. налога. Три брата Дикманы по своей расфасовочной мастерской уплатили 78 тыс. руб. налога" . После проведенной проверки в октябре 1933 г. президиум Всекопромсовета обратился к руководству республиканских, краевых и областных промсоветов со специальным письмом, в котором рекомендовал провести смотр сбытоснабженческих товариществ на наличие «капиталистических признаков». Аналогичные Харьковской, были организованы комплексные проверки в Моспромсовете, на Украине, в Ростове и т.д.361.
С ликвидацией или реорганизацией сбытоснабженческих товариществ последний "островок" рыночных связей промкооперации был ликвидирован. Кустарная кооперация была полностью охвачена планово-централизованной системой социалистических отношений.
"Положение о промысловой кооперации" предусматривало обязательное вхождение кустарных предприятий во "второе коопертивно-хозяйственное" звено-областной, межрайонный или специализированный по отраслям союз. В краях и областях с широко развитыми кустарными промыслами и союзных республиках, кроме РСФСР, образовывались кооперативные советы, объединяемые Всесоюзным советом промысловой кооперации (Всекопромсоветом) .
Строгая централизация кооперативного аппарата обеспечивалась наделением руководящих органов промысловой кооперации всей полнотой необходимых рычагов воздействия на низовую сеть. Союзы осуществляли функции совершенно невозможные в условиях рынка: планирования, учета и контроля всей хозяйственной деятельности своих членов. В частности, распределить между ними плановые контингента сырья, полуфабрикатов, целевые централизованные кредиты и фонды, планировали их капиталонакопления, содействовали в заготовке сырья, сбыте продукции, обслуживали своих членов транспортными средствами, ревизировали и инструктировали артели, подбирали и направляли в низовую сеть руководящие кадры. На Советы возлагалась задача "директивного и перспективного планирования", учета деятельности объединяемых организации и представительства их интересов в государственных органах . На объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 18 апреля 1929 г. Н.И. Бухарин отмечал: "Мы должны все-таки сказать, что в значительной мере благодаря чрезвычайным мерам (имеются ввиду меры по выходу из кризисов НЭПа — автор) кооперативные органы в значительной мере превратились в то же самое средство государственного администрирования"364. Сложившаяся централизованная система кооперативного аппарата была закреплена постановлением ЦИК и СНК СССР от 23 июля 1932 г. "О перестройке работы и организационных форм промысловой кооперации" .
Специальным постановлением СНК СССР 10 августа 1933 г. утвердил "Положение о Всесоюзном Совете промысловой кооперации", детализирующее обязанности и полномочия высшего органа промысловой кооперации366. В сравнении с прежними документами, регламентирующими внутрикооперативные нормы, Положение о Всекопромсовете содержало две новые черты, отразившие логическую завершенность строительства новой централизованной структуры. Во-первых, в положении указывалось, что все планы кооперативной системы согласуются с "задачами социалистического строительства" и увязываются с общегосударственными планами развития народного хозяйства. Всекопромсовет становился подчиненным государству звеном, обеспечивающим влияние последнего на кооперативную систему в целом. Во-вторых, новый документ декларировал, практически партийное, подчинение низовки "постановлениям собрания уполномоченных, пленума и президиума Всекопромсовета". Кроме того члены ВСПК (а на начало 30-х г. таковыми были все кустарные кооперативные организации) были обязаны "представлять Всекопромсовету отчеты о своей деятельности, а также статистические и другие данные в сроки и по формам, устанавливаемым президиумом Всекопромсовета по согласованию с Центральным управлением народнохозяйственного учета; предъявлять президиуму Всекопромсовета и лицам, уполномоченным на то президиумом, свои книги, документы и дела и принимать необходимые меры к устранению недостатков, обнаруженных ревизией или обследованием Всекопромсовета" .
