Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Образование немецких колоний в Санкт-Петербургской губернии 49
1. Переселенческое движение в Европе в XVII-XVIII вв. и выработка основ российской колонизационной политики. Германия в середине XVIII века 49
2. Первые немецкие колонии под С.-Петербургом (1765-1766 гг.) 70
3. Образование немецких колоний в Санкт-Петербургской губернии в XIX веке 84
Глава II. Правительственная политика в сфере управления иностранными поселениями. Социальное и правовое положение немецких колонистов 109
1. Система управления немецкими колониями Санкт-Петербургской губернии 109
2. Эволюция правового положения немецких колонистов 128
3. Церковь и школа в петербургских колониях 151
Глава III. Экономическое развитие немецких колоний Санкт-Петербургской губернии 175
1. Землевладение и землепользование 175
2. Сельскохозяйственные занятия 200
3. Промыслы 229
4. Податная политика в отношении петербургских колонистов 246
Заключение 278
Список источников и литературы 282
Приложение 301
- Переселенческое движение в Европе в XVII-XVIII вв. и выработка основ российской колонизационной политики. Германия в середине XVIII века
- Система управления немецкими колониями Санкт-Петербургской губернии
- Землевладение и землепользование
- Податная политика в отношении петербургских колонистов
Переселенческое движение в Европе в XVII-XVIII вв. и выработка основ российской колонизационной политики. Германия в середине XVIII века
Образование иностранных колоний в России происходило в русле общеевропейского процесса, обусловленного особенностями политического и социально-экономического развития Европы XVII - XVIII вв.
В данный период в западноевропейской науке господствовали теории народонаселения, связанные с экономической системой меркантилизма (ее наиболее известными представителями являлись Ф.Л. фон Секкендорф, И.И. Бехер, У. Петти, Дж. Лок, М. де Вобан) и с учением физиократов (И.П. Зюсмильх, И.Г. фон Юсти, И.Г. Дарнес, Я.Ф. фон Бильфельд, И.Ф. фон Пфейфер, И. фон Зонненфельс), ставившими благосостояние страны в зависимость от численности ее жителей. Видя одну из главных задач правительств в увеличении численности населения, эти ученые предлагали целый ряд мер по увеличению рождаемости, привлечению иммигрантов, предотвращению эмиграции и т.п.
Несмотря на некоторую односторонность и имевшие место крайности, данные идеи были вполне жизненны для Европы того времени, где войны, эпидемии, голод, религиозные преследования служили причиной опустошения целых областей и резкого сокращения численности населения крупнейших государств. К концу XVII в. популяционизм становится в них государственной политикой; при этом особое место в ряду предпринимавшихся в ее рамках мер занимает поощрение иммиграции: правительства Голландии, Англии, Пруссии обеспечивают прием преследовавшимся на родине французским протестантам, Австрия поощряет переселение на свою территорию подданных мелких княжеств юго-запада Германии, Дания вербует колонистов для освоения болотистых равнин Ютландии и т.д.
Стремление привлечь возможно большее число иммигрантов побуждало европейских монархов предоставлять последним существенные льготы и привилегии, к числу которых обыкновенно относились свобода выбора места поселения, обеспечение деньгами и пищей в дороге, наделение землей крестьян и орудиями труда ремесленников, освобождение от налогов и прочих повинностей на длительный период, свобода вероисповедания, введение особого управления. Наиболее последовательно основные направления политики в отношении переселенцев были изложены в таких документах, как Манифест Великого курфюрста Фридриха Вильгельма в Пруссии (1685 г.), эдикты австрийского императора Иосифа II (80-е гг. XVIII в.). Манифест датского короля Фридриха II (1748 г.).2
Параллельно с поощрением иммиграции предпринимались жесткие меры для предотвращения выезда подданных. «Война законов», касающихся колонистов, становится в описываемый период одним из важных факторов в международных отношениях.
Россия, активно включившаяся в общеевропейскую политику в XVIII в., также не осталась в стороне от этого процесса. Популяционистские теории, идеи о приглашении колонистов нашли здесь благоприятную почву для распространения в силу их соответствия местным условиям.
Присоединенные к России в XVI-XVIII вв. огромные степные пространства на юге и юго-востоке не только не приносили никакой пользы государству, но и служили плацдармом для набегов кочевых племен на соседние русские области. Общей тенденцией в процессе заселения этих земель становится постепенное сокращение доли стихийных, самовольных переселений и переход к их законодательной регуляции.3 Начиная с 30-х гг. XVIII в. правительство предпринимает ряд попыток по освоению степей Поволжья: в 1731 г. там разрешается расселяться всем желающим при обеспечении их хлебом и деньгами на обзаведение; в 1732 г. осуществляется переход к принудительному заселению региона путем посылки туда казаков. В 40-е гг. XVIII в. с планами освоения Поволжья выступают астраханский губернатор В.Н.Татищев, симбирский заводчик А. Духов, Однако препятствием для осуществления этих планов было наличие крепостного права, затруднявшего перемещение больших масс населения. Помещики же неохотно шли на создание хозяйств в неспокойном регионе.
Недостаток внутренних людских ресурсов, а также знакомство с европейским опытом привели к появлению российских проектов иностранной колонизации.4
Первые опыты такого рода были проведены в царствование Елизаветы Петровны и имели стратегическую цель: на Украине для охраны южных рубежей государства были размещены четыре полка австрийских сербов, образовавших поселения, названные Новой Сербией и Славяно-Сербией. В это же царствование появляются и планы колонизации культурной, имеющей целью эффективное использование природных богатств юго-восточного региона, создание новых отраслей промышленности.
Система управления немецкими колониями Санкт-Петербургской губернии
Система управления иностранными поселениями в России первоначально строилась по аналогии с моделями, принятыми в странах, на опыт которых российские власти опирались при разработке планов иностранной колонизации (прежде всего, Пруссии).
Общее руководство колонизацией было возложено на специально созданный указом Екатерины II от 22 июля 1763 г. на правах государственной коллегии орган - Канцелярию опекунства иностранных (КОИ). В задачи Канцелярии, президентом которой был назначен граф Г.Г. Орлов, входило обеспечение переселенцев временным жильем и кормовыми деньгами, взаимодействие с властями лежавших на их пути территорий, распределение прибывающих по назначенным для их поселения регионам, отвод земли под колонии, оказание помощи при первоначальном обзаведении их жителей. Размещалась КОИ в бывшем доме Черкасовых на р. Мойке; ее годовой бюджет составлял 200 тыс. руб.2
В 1764 г., когда прибывавших в Россию водным путем через Кронштадт стали размещать в Ораниенбауме, для попечения о них Канцелярией был определен особый комиссар. Первоначально эту должность занимал голландец А. Ассендельфт, позже - титулярный советник И. Кульберг. Руководство процессом поселения на местах также осуществлялось специально назначенными комиссарами.
Под общим надзором Канцелярии опекунства иностранных были основаны первые колонии под С.-Петербургом - Ново-Саратовская, Среднерогатская и Ижорская. Непосредственная организация работ по их строительству, была, как уже упоминалось, поручена Екатериной II «управителю Царского Села» надворному советнику А. Ф. Удолову. Позднее, указом от 30 сентября 1765 г., императрица повелела иметь «главную дирекцию» над колониями Ингерманландии егермейстеру В.Р. фон Польману (т.н. обер-директор).3 Помимо этого существовал пост директора колоний, который, начиная с 1766 г., последовательно занимали И.Ф. фон Лильенталь (1766-1768), Ф.Ю. фон Йорк (1768-1779), Ф. Роггенбуке (1779-1790). Луцкая, Порховская и Франкфуртская колонии, располагавшиеся близ г. Ямбурга, состояли по указанию Екатерины II под непосредственным надзором управлявшего городом гофмейстера Елагина; в то же время по полицейской и судебной части они, как значилось в контракте, находились в ведомстве Ямбурга наравне с прочими горожанами.
В контрактах, заключенных между колонистами и российскими властями при поселении, были четко разграничены сферы компетенции центрального органа - Канцелярии опекунства иностранных - и непосредственного колонистского начальства: последним решались все текущие вопросы. Канцелярия же осуществляла «главное смотрение» за соблюдением обеими сторонами основных условий контрактов, а также за тем, чтобы ни один из пунктов договора не противоречил принципиальным положениям Манифеста 22 июля 1763 г. и «казенному интересу». Кроме того, при возникновении конфликтных ситуаций колонисты могли подавать жалобы в КОИ, «яко учрежденное для их защищения место». Канцелярия опекунства иностранных просуществовала до 1782 г., после чего колонисты, наряду с казенными крестьянами, отошли в ведение казенных палат (местных органов Министерства финансов) и директоров домоводства. Под опекой директора домоводства С.-Петербургской губернии и губернской Казенной палаты оказалась, однако, лишь часть немецких колоний - три ямбургские и Ново-Саратовская. Жители же Среднерогатской и Ижорской колоний, располагавшихся на землях Царскосельского дворцового имения, в 1778 г. именным указом были поручены попечению управляющего дворцовыми селениями тайного советника МЛ. Изъединова. Таким образом, со временем произошло отступление от первоначально провозглашенного принципа и колонисты стали управляться на тех же основаниях, что и российские крестьяне, при этом в зависимости от принадлежности земли, на которой они были поселены, часть из них попала под начало органов, ведавших дворцовыми селениями, а остальные оказались в поле деятельности учреждений, осуществлявших надзор за казенными деревнями.
В целом система управления колониями, сложившаяся в 60-90-е гг. XVIII в., не позволяла эффективно решать проблемы, стоявшие на первоначальном, наиболее ответственном этапе их существования. Отсутствие единого органа управления, разделение ответственности между разными учреждениями и чиновниками негативно отражались на положении колонистов. В годы существования Канцелярии опекунства иностранных взаимодействие между нею и непосредственным руководством колоний было налажено неудовлетворительно, В результате во всех колониях имело место нарушение контрактов со стороны российских властей, прежде всего в части обеспечения колонистов землей.
Отсутствие действенного механизма контроля за выполнением решений КОИ делало ее усилия по защите интересов колонистов малорезультативными. Так, например, жители ямбургских колоний, находившиеся в наиболее бедственном положении, на протяжении 1760-70-х гг. многократно обращались в КОИ с жалобами на качество отведенной им земли; Канцелярия давала указания гофмейстеру Елагину разобраться в ситуации и в случае необходимости решить вопрос о переселении, но, как явствует из справок, переданных в Казенную палату, «хотя господин Елагин обещал перевести их на другое удобное место, но сие оставалось без действия и по неоднократным из опекунской канцелярии побуждениям лучшей земли от господина .Ьлагина получить не могли». Лишь в 1792. г. большая часть пришедших в крайнюю бедность колонистов была переселена на Юг России.
Землевладение и землепользование
Изучение вопросов землевладения и землепользования в немецких селениях имеет первостепенное значение с точки зрения исследования особенностей их экономического развития.
Уже в Манифесте от 22 июля 1763 г. был сформулирован принцип наделения колонистов землей «по числу фамилий». Более детально их земельные права оговаривались в Законе 19 марта 1764 г. «О размежевании земель, назначенных для поселения выезжающих иностранцев». В основу его было положено «мнение», представленное в Сенат президентом Канцелярии опекунства иностранных Г.Г. Орловым.
Г.Г. Орлов, отмечая, что в Манифесте не указывается ни точное количество земли, которое должно быть предоставлено переселенцу, ни правила ее наследования, предлагал, со своей стороны, «дать на каждую семью, в сходственность Межевой инструкции 23 главы 1 пункта, против однодворцев, коих в каждом дворе считается по четыре мужеска пола души, не смотря на то, во скольком бы числе оная семья не состояла, всего 30 десятин». Из этого количества 15 дес. должно было приходиться на пашню, по 5 дес. - на лесные угодья и сенные покосы, 1,5 дес. - на усадьбу и огороды, а остальные 3,5 дес. предполагалось отмерять на выгон. Таким образом, при наделении землей власти ориентировались на пример однодворцев - особой, относительно немногочисленной категории сельского населения Российской империи, происходившей преимущественно из бывших служилых людей «по прибору».
Необходимость введения в колониях подворного землепользования Орлов мотивировал тем, что в случае наделения каждой семьи равным количеством земли будут исключены споры и конфликты, а если таковые все же возникнут, то могут быть легко разрешены в силу наличия у каждого из поселенцев подробного плана участка. Если же нарезать землю по количеству людей, то в случае изменения числа жителей колонии, влекущего за собой необходимость передела, неизбежно возникновение земельных споров. Принимая во внимание возможные возражения по поводу неравенства численности семей, Орлов замечал, что большее количество хотя бы и малолетних работников в хозяйстве является не столько негативным, сколько позитивным фактором; излишние же рабочие руки могут быть заняты либо в ремесленном производстве, либо на полях малочисленных семей, принося таким образом дополнительный доход своему семейству.4
Колонистам запрещалось не только дробить, но и закладывать и продавать свои участки, «чтобы остались бы оные нераздельно во владении жителей той деревни, дабы никогда и ни под каким видом земли сих новых селений в посторонние руки достаться не могли». Со ссылкой на этот пункт Закона 1764 г. в последующем формулировалось основополагающее положение «Устава о колониях», касавшееся прав колонистов на предоставленные им земли, в котором говорилось: «Все отведенные под поселение колонистов земли, присвоены им в неоспоримое и вечнопотомственное владение, но не в личную кого-либо, а в общественную каждой колонии собственность». Данное условие было включено и в подписанные жителями каждой из колоний контракты, К примеру, в контракте ижорских колонистов значилось: «Для поселения на Царскосельской и Московской дорогах отведена нам будет земля. Каждой фамилии дается тридцать десятин пашенной земли, сенокосу, выгону и лесу, а каждая десятина имеет до восьми сажен длиннику и 30 сажен поперешнику, которая земля нам отдается в вечное и наследственное владение, с тем, что мы оную продавать, закладывать или менять не вольны». Несмотря на то, что этот пункт являлся одним из основных в контракте, он с самого начала нарушался колонистами. По свидетельству директора Царскосельской конторы А.П. Кашкина, к 1778 г. в подстоличных колониях лишь две трети хозяйств имели первоначальных хозяев. При этом 16 семейств из ПО вовсе покинули колонии; из числа занявших их дома только шесть хозяев сделали это с позволения начальства, а десять - лишь на основании соглашения с прежними владельцами. Трое из новых хозяев вообще не принадлежали к числу колонистов, другие являлись взрослыми сыновьями соседей, либо жителей других колоний. Особенно многочисленные нарушения имели место в самой крупной из колоний -Ново-Саратовской. В конце XVIII в. Экспедиция государственного хозяйства констатировала, что в годы управления Казенной палаты «многие хозяева в земельных участках своих, несмотря на строгие запрещения. . . производили между собою мены и уступки, так что теперь хотя все платят поровну поземельные и долговые деньги, но не равным числом земли пользуются, от чего все поля перебиты, полоса с яровым хлебом находится
Свод законов Российской империи.возле полосы, засеянной рожью, подле сей лежит паровая, или не очищенная от лесу».8 Зная, что такое положение незаконно и не может продолжаться долго, колонисты не прилагали усилий для улучшения качества обработки почвы и обращались в ЭГХ с просьбами о новом разделении земли на участки «по равному количеству десятин в каждом поле, в огороде и лугах». Экспедиция государственного хозяйства предприняла ряд мер в целях упорядочения поземельных отношений в колониях. Инструкцией 1803 г. подтверждались прежние правила землепользования и наследования наделов, но при этом ею предоставлялось ограниченное право на раздел семейных участков. Такой раздел мог производиться при наличии согласия родителей или родственников по ходатайству шульца с разрешения смотрителя. При разделе надлежало следить за тем, достаточно ли будет выделено новому хозяйству земледельческих орудий и скота, и не будет ли при этом ослаблено старое хозяйство. Помимо этого неспособным к ведению хозяйства по старости или нездоровью и не имевшим наследников разрешалось с дозволения члена ЭГХ передавать его другому колонисту, который принимал тем самым и числящиеся на хозяйстве долги.
Процесс деления семейных участков активно пошел в «старых» колониях в 1810-1820-х гг. и к концу 1830-х гг. все хозяйства в них оказались разделенными на «полудворы», однако в дальнейшем они уже не подвергались дроблению.
Податная политика в отношении петербургских колонистов
В Манифесте от 22 июля 1763 г. указывалось, что по истечении льготных лет переселенцы должны будут платить «обыкновенные» подати и нести земские службы наравне с прочими категориями податного населения страны.
В соответствии с предоставленным сроком льготы переселенцы делились на три разряда: поселившиеся колониями «на праздных местах» освобождались от уплаты податей на 30 лет, пожелавшие жительствовать в губернских городах - на 10 лет, а выбравшие для жительства столичные города (Петербург и Москву), а также города Лифляндские, Эстляндские, Корельские, Финляндские и Ингерманландские - на 5 лет.176
Оговоренные в Манифесте условия уплаты ссудных денег и податей были конкретизированы при составлении контрактов. Хотя в законе говорилось о распространении на колонистов «обыкновенных» для крестьянского населения страны повинностей, в качестве основного вида платежей для них была принята поземельная подать, что не являлось характерным для России, где господствовал подушный принцип налогообложения. Таким образом, власти в данном случае санкционировали привычный для колонистов порядок, существовавший в то время в германских государствах.
Размеры поземельной подати были предложены самими колонистами, которые при включении данного пункта в контракты, вероятно, ориентировались на принятые на родине суммы поземельных сборов. Ново -саратовские колонисты обязались платить за каждую десятину удобной земли по 1 руб. 22,5 коп., среднерогатские - по 1 руб. 20 коп., ижорские - по 1 руб. 23 коп., ямбургские - по 1 руб. 23 коп.177
Уплату поземельной подати жители Среднерогатской, Ижорской и Ново-Саратовской колоний должны были начать через 5 лет, (последней было позже прибавлено еще 5 лет в виде компенсации за лишение права рыбной ловли в р. Неве), ямбургских - через 13 лет. Таким образом, хотя при определении срока льготы переселенцы, безусловно, должны были быть отнесены к категории, подлежавшей освобождению от платежа податей на 30 лет, они, вероятно, в силу поселения на территории Ингерманландии, вблизи столицы, получили минимальный срок льготы.
Особым преимуществом первых петербургских колоний, которое они «истребовали» себе при составлении контрактов в соответствии с дававшим на это право пунктом Манифеста, было освобождение их «на вечные времена» от всех остальных повинностей.
Помимо поземельной подати, к числу важнейших платежей, взимавшихся с колонистов, относились взносы в счет погашения выданной при поселении ссуды.
В Манифесте 1763 г. не были приведены размеры ссуд, предоставляемых колонистам. Говорилось лишь, что на постройку домов, приобретение скота, инструментов и необходимых припасов из казны будет выдано «потребное число денег», которые должны быть возвращены по истечении 10 лет «в три года по равным частям».
При поселении колонистов в С. - Петербургской губернии каждому семейству были выданы значительные суммы на обзаведение и прокормление до первого урожая: в Ново - Саратовской колонии - 300 руб. на семейство, в Ижорской и Среднерогатской - 150 руб. на семейство, в
Л inn . "180 с\г ямбургских — 300 руб. на семейство. Общие же издержки на строительство колоний и затраты Канцелярии опекунства иностранных на переселение колонистов, которые подлежали возврату в казну, распределялись между колониями следующим ооразом:
Выплатить такие суммы в течение предусмотренных контрактами сроков (для ново-саратовских и ямбургских колонистов - в 3 года по прошествии 10 лет, для ижорских и среднерогатских - в 5 лет по прошествии 15 лет), не представлялось возможным даже при благоприятных условиях, так что зафиксированные в контрактах обязательства переселенцев были заведомо невыполнимы. В реальности же нарушения, допущенные российскими властями при поселении колонистов, в сочетании с факторами субъективного характера обусловили крайне тяжелое экономическое положение колоний, а следовательно, их неплатежеспособность, сохранявшуюся на протяжении нескольких десятилетий.
С наступлением оговоренных в контрактах сроков жители всех немецких селений губернии «объявили себя к платежу обязанности своей неимущими». Устным повелением Екатерины II, последовавшим на доклад заведовавшего колониями обер-егермейстера фон Польмана, начало внесения платежей было отсрочено. 12 марта 1779 г. вышел императорский указ, согласно которому размер поземельной подати, которая должна была взиматься с ново-саратовских и среднерогатских колонистов, снижался вдвое (до 61, 5 коп. за дес), а для ижорских и ямбургских колонистов он был понижен вчетверо (до 30, 75 коп. за дес). Что же касается сроков выплаты ссуды, то принявшему на себя к тому времени руководство колониями директору Царскосельской конторы тайному советнику А.П. Кашкину предлагалось представить «мнение» о возможности их переноса.
