Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Краткий историко-политическии очерк Восточной Бухары и Западного Памира и степень изученности вопроса
1.1. Политико-экономическое положение региона 15
1.2. Природно-географическое положение и народонаселение 26
1.3. Степень изученности исторической метрологии 30
ГЛАВА 2. Метрологическое обеспечение, надзор за мерами и народные эталоны в Бухарском эмирате
2.1. Устройство административного управления эмирата 36
2.2. Устройство местных управлений 40
2.3. Надзор за мерами и весами 43
2.4. Народные эталоны и стандарты 46
ГЛАВА 3. Народные меры и хронология горных таджиков и сохранение их реалий в современном быту
3.1. Меры длины 50 і
3.2. Меры веса и объема 61
3.3. Меры земельной площади 71
3.4. Хронология 76
3.5. Меры ценности, оплаты и вознаграждения 126
3.6. Сохранение некоторых мер в современном быту 130
Заключение 136
Библиографический список
- Природно-географическое положение и народонаселение
- Степень изученности исторической метрологии
- Устройство местных управлений
- Меры ценности, оплаты и вознаграждения
Введение к работе
Актуальность темы. Метрологические знания и приемы представляют интерес для наук различных направлений - как естественных, так и исторических. Исторические науки при метрологическом исследовании выполняют в основном культуроведческие функции. Традиционная метрология является специфической областью предмета этнографической науки как часть реально существующей локальной культуры- культуры народа. Для изучения метрологии как компонента культуры народа, а также как ступени становления методов современных естественно-математических наук, важным представляется обобщение данных по метрологии народа и выявление тапообразующих признаков традиционной метрологии.
Изучение народной метрологии сводится к трем аспектам: 1) объект хозяйственной деятельности и быта человека; 2) предмет материальной культуры народа; 3) фактор развития наук, экономики и торговли.
В изучении истории таджикского народа накоплен огромный материал, касающийся условий жизни, науки и культуры, социально-экономических вопросов, но до сих пор отсутствуют обобщающие историко-научные исследования, в которых была бы проанализирована роль традиционной метрологии в жизни и быту народа. В этом смысле данная тема представляется актуальной.
Цель работы состоит в том, чтобы на основании опубликованных литературных источников показать, каким образом на протяжении многих веков народная метрология' способствовала жить и трудится в суровых горных климатических условиях, и стала неотъемлемой частью жизни, быта и культуры народа.
Дня достижения поставленной цели, решались следующие основные задачи:
изучить, систематизировать и обобщить источниковую базу данного историко-научного исследования, чтобы представить целостную картину использования метрологии в повседневной жизни и быту народа;
описать устройство административного управления рассматриваемого региона, выявить должностных и ответственных лиц за метрологическим обеспечением и надзору за правильным использованием мер и весов, стандартов и эталонов;
определить и описать традиционные меры и единицы измерения с переводом их в метрическую систему, народную хронологию, область их применения и их систематизацию;
выявить сохранение реалий народной метрологии в современном быту горных таджиков.
Объектом исследования данной темы является отраженные в литературных источниках данные о народной метрологии таджиков Дарваза, Каратегина и Западного Памира.
Предмет исследования - народные меры и единицы веса, емкости, длины, площади, ценности и хронология.
Хронологические рамки работы охватывают период времени с XIX до начала XX веков.
В процессе выполнения данной работы использовались общенаучные и специально-исторические методы исследования. Системный подход позволил выявить взаимосвязи между такими элементами, как установление мер и эталонов, надзор за их правильным пользованием и практическим применением, а также проследить, каким образом взаимодействие данньк элементов способствовали метрологии стать неотъемлемой частью жизни, быта и культуры народа. Ретроспективный метод был необходим для воссоздания по отдельным фрагментам источников целостной картины исследований метрологии отдельных административных единиц (независимых бекств и княжеств) рассматриваемого региона по общностью природно-климатических условий, натурального уклада в хозяйствовании, незначительного развития товарно-денежных отношений, национального оттенка и схожести местных мер и эталонов.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. Обобщение данных литературных материалов позволило
воссоздать целостную картину использования народных мер в
повседневной жизни и быта народа.
2. Анализ устройства административного управления
рассматриваемых бекств и княжеств выявил должностных и
ответственных лиц за метрологическим обеспечением и надзору за
правильным использованием мер и весов, стандартов и эталонов.
-
Описание традиционных мер и единиц измерения с переводом их в метрическую систему, народную хронологию, область их применения и их систематизация.
-
Выявление сохранения реалий народной метрологии в современном быту горных таджиков.
Территориальные рамки включают в себе бывшие бекства Восточной Бухары: Дарваз, Каратегин и Западный Памир, которые ныне входят в территорию Республики Таджикистан.
Степень разработанности проблемы. Библиографический анализ работ по истории метрологии показал, что некоторые проблемы этой сферы знаний народов и народностей бывшего СССР уже исследованы.
В этом плане особого внимания заслуживает монография Н. А. Шостина по истории русской народной метрологии XI - начала XX веков1. Ученый использовалвсвоемисследованиимногие исторические, историографические и юридические документы, относящиеся к разным периодам жизни русского народа, выявил истоки происхождения и предпосылки эволюции различных мер и единиц, начиная от Киевской Руси до начала XX в.
Истории грузинской народной метрологии посвящена работа Г.И. Джапаридзе2, в которой приводят основные грузинские меры и единицы, рассмотрено влияние персидских и русских мер на грузинскую метрологию.
Историю метрологии народов Северного Кавказа изучил В.А Дмитриев3. В его работе приводятся меры и единицы традиционной метрологии адыгейцев, кабардинцев, черкесов, абазинцев, балкарцев, карачаевцев, осетин, чеченцев, ингушей и ногайцев.
Об истории метрологии мусульманских стран средневекового Востока (X-XIV вв.) писал немецкий ученый В. Хинц4. Вторую часть его книги составило исследование Е.А. Давидович, которое посвящено метрологии Средней Азии XV-XVIII вв. Ее сведения почерпнуты из исторических, нумизматических и этнографических источников и, как признает она эти сведения «...далеки от полноты, да и не могут быть иными в силу специфики среднеазиатских источников по метрологии и незначительности ранее проделанной в этом направлении
исследовательской работы Метрология Средней Азии не обеспечена
полноценными специальными источниками, изучение которых сразу дало бы ощутимый результат»5. Другая работа Е.А. Давидович посвящена нумизматике Средней Азии XVII-XVIII вв.6, и в приложении этой работы приводятся некоторые меры веса Бухары. Этими работами и ограничивается список литературы по исторической метрологии.
' Шостин Н.А. Очерки истории русской метрологии XI- начала XX веков. - М.,
1980.-280 с.
2Джапаридзе Г.И. Очерк по истории грузинской метрологии (1Х-Х1Хвв.). - Тбилиси,
1973.-177 с.
3 Дмитриев В. А. Традиционная метрология народов Северного Кавказа: Автореф.
дисс. канд. ист. наук. - М., 1987. - 24 с.
4Хинц В. Мусульманские меры веса с переводом в метрическую систему; Давидович
Е.А. Материалы по метрологии средневековой Средней Азии. М., 1970. - 143 с.
5ДавидовичЕА. Указ.раб. -С. 77.
6Давидович Е.А. История монетного дела Средней Азии XVII- XVIII веков. -
Душанбе, 1964.- 317-..
Некоторые сведения по истории метрологии таджиков рассматриваемого региона приведены в исторических и этнографических работах русских, таджикских и советских ученых XIX - XX вв.'
Анализ научной литературы, проведенный автором, показывает, что не все вопросы исследуемой им темы освещены полно, глубоко и всесторонне. Правда, разрозненные сведения по этой тематике можно встретить в отдельных статьях и различных источниках. Малое количество работ по истории метрологии объясняется тем, что сбор и анализ материалов по этой тематике весьма трудоемкая задача.
Специальных работ по истории таджикской метрологии, в частности рассматриваемого региона нет. С другой стороны, метрология живущих здесь народов существенно отличалась от метрологии сопредельных территорий и стран. Таджики Дарваза, Каратегина и Западного Памира связаны между собой не только единством территории, природных условий и исторических судеб, но и общностью многих компонентов культуры и хозяйства, которые уходят корнями в глубокое прошлое. Особенно это положение верно в отношении традиционных черт их хозяйственной деятельности. Однородность культуры таджиков региона была также усилена их многовековыми межэтническими контактами и взаимовлиянием культур соседних народов. Эта однородность создает предпосылки для рассмотрения традиционной метрологии таджиков Дарваза, Каратегина и Западного Памира как подсистемы традиционно-бьпоюй культуры коренного населения Таджикистана При этом необходимо учитывать самостоятельность метрологических представлений и приемов по отношению к факторам социально-исторического и экономического характера, так как в данном аспекте они опосредовались установками традиционной культуры. Все это ясно свидетельствует о необходимости углубленного изучения данной проблематики.
Таким образом, несмотря на то, что русскими и таджикскими учеными опубликованы некоторые материалы по исследуемой автором теме, тем не менее, ни одна из них не представляет собой полного анализа
' Андреев М.С. Таджики долиныХуф (верховья Аму-Дарьи). Материалы к изучению культуры и быта таджиков. // Труды АН ТаджССР. Сталшшбад, 1958. - Т. LX1. -Вып 2. - 526 с; Писарчик А.К. Примечания и дополнения к монографии М.С. Андреева «Таджики долины Хуф»; Рахимов М.Р. Земледелие таджиков бассейна реки Хингоу в дореволюционный период // Труды АН ТаджССР. - Сталшабад, 1957. - Т. XLIII. - 221 с; Таджики Каратегина и Дарваза /Под редакцией Н.А. Кислякова и А.К. Писарчик. Душанбе, 1966. - Вып. 1. - 378 с; Мухиддинов И. Земледелие памирских таджиков Вахана и Ишкашима в XIX - начале XX века (Иоторико-этнографический очерк). М, 1975. - 125 с. .
и всестороннего обзора истории метрологии таджиков Каратегина, Дарваза и Западного Памира.
Источниковая база исследования. При подготовке диссертационной работы были использованы рукописные работы и опубликованные труды русских, советских и таджикских ученых XIX -XX вв., посвященные этому региону.
Воссоздать картину устройства административного управления региона, должностей и ответственных лиц за метрологическим обеспечением и надзору за использованием мер и эталонов позволили труды В. Бартольда, Н.В. Ханыкова, А.А. Семенова, Н.А. Кислякова, Б.Г. Гафурова, Б.И. Искандарова, Т.Г. Абаевой, также первоисточники; Мирза Санг-Мухаммад Бадахши и Мирза Фазл-Али-Бек Сурх-Афсар «Таърихи Бадахшон», Курбон Мухаммад-зода и Мухаббат Шох-зода «История Бадахшана», рукопись Национальной библиотеки им. Фирдоуси №649 «Маджма' ал-аркам» и указ последнего бухарского эмира Алимхана от месяца Раджаб 1335 года хиджры.
Еще одна группа источников, позволяющих определить и описать традиционные меры и единицы рассматриваемого региона, представлена трудами русских, советских и таджикских этнографов. Среди них особое место занимают: «Дарваз и Каратегин» Г.А. Арандаренко, «Горцы верховьев Пянджа» А.А. Бобринской, «Таджики долины Хуф» М.С. Андреева, «Таджики Каратегина и Дарваза» под редакцией Н.А. Кислякова и А.К. Писарчик, «Земледелие таджиков бассейна р. Хингоу в дореволюционный период» М.Р. Рахимова, «Земледелие памирских таджиков Вахана и Ишкашима в XIX - начале XX века» И. Мухиддинова.
Научная новизна. В диссертации впервые исследованы вопросы по истории таджикской метрологии, собраны и классифицированы меры длины, веса, объема, площади и хронология таджиков Каратегина, Дарваза и Западного Памира XIX - начала XX вв. Настоящая работа является первым научным исследованием, посвященным истории таджикской метрологии XIX - начала XX вв.
Теоретическая и практическая значимость. Работа может представлять интерес для историков, этнографов, специалистов метрологии и стандартизации. Некоторые затронутые в работе аспекты могут использоваться также в краеведении. Также результаты диссертации могут быть использованы для дальнейших исследований в области истории таджикской метрологии; при разработке учебных пособий и курсов по истории и методологии метрологии и стандартизации; при чтении спецкурсов и преподавании основ истории метрологии и стандартизации в ВУЗах; при написании энциклопедий и истории развития науки и техники,
а также при составлении истории развития метрологической науки в Таджикском комитете по метрологии, стандартизации и сертификации (Таджикстандарт).
Апробация работы. Результаты исследования были доложены и обсуждены на международной конференции, посвященной 1025-летию Абу Али ибн Сино (Авиценны) и 100-летию специальной теории относительности Альберта Эйнштейна в г. Курган-Тюбе (2005г.), на региональной научно-практической конференции в г. Мирном (Россия, 2005г.), на международной научно-практической конференции «Сино и мировая цивилизация» в г. Курган-Тюбе (2006 г.), на II международной научно-практической конференции «Перспективы развития науки и образования в XXI веке», посвященной 50-летию ТТУ им. академика М. С. Осими (2006 г.), на республиканской научно-практической конференции «Единство - устойчивость независимого края» в Институте предпринимательства и сервиса (2007 г.), и на ежегодных научно-практических конференциях вузов Таджикистана.
Диссертация обсуждена и одобрена к защите на совместном заседании отделов новейшей истории и истории науки и техники Института истории, археологии и этнографии им. А. Дониша Академии наук Республики Таджикистан и кафедры истории таджикского народа исторического факультета Худжандского государственного университета им. академика Б. Гафурова.
Основные вопросы темы освещены в опубликованных автором 21 научных статьях.
Структура и объем исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, приложений и библиографии, включающего 88 наименований. Работа изложена на 163 страницах машинописного текста.
Природно-географическое положение и народонаселение
К 1832 г. из 100-тысяч переселенных жителей в живых осталось всего около 6-тысяч человек . В Шугнане, например, по свидетельству Вуда, до нашествия Мурад-бека насчитывалось около 1000 семей, а после 1829 г. осталось всего 300; то же самое наблюдалось и в Рушане. Истребление Мурад-беком населения Бадахшана приравнивается к опустошительным стихийным бедствиям, например к землетрясению, постигшему страну в январе 1832 г., когда с лица земли совершенно было стерто большое количество кишлаков и население Бадахшана намного сократилось .
Бадахшанский правитель Мирза Сулейман, приемник Султан-шаха приложил немало усилий к тому, чтобы хоть в какой-то мере восстановить хозяйство страны и наладить дружеские связи с Кафиристаном (Нуристан), так как из-за разорительных набегов последнего Бадахшан был опустошен .
Попытки Мирзы Сулеймана вести самостоятельную политику привели к тому, что Мурад-бек заменил его в 1838 г. другим, более податливым правителем. После смерти Мурад-бека Бадахшан вновь восстанавливает свою самостоятельность, которую сохраняет до столкновения с афганским государством, когда Бадахшан, как и Афганистан, втягивается в орбиту английских интересов и англо-русских противоречий.
Со второй четверти XIX века среднеазиатские ханства, Афганистан, Памирские страны, в числе которых был и Бадахшан, попадают в сферу противоречивых интересов великих держав Запада — Англии и России40.
К концу 1858 г. сложилась коалиция ряда местных правителей, направленная против Афганистана. В неё вошли беки Куляба, Каттагана и Бадахшана. Численность войск антиафганской коалиции превысила 30 тысяч человек. Генеральное сражение между войсками Абдурахмана и повстанцами произошла в районе Талекана. Отсутствие единства и сплоченности среди антиафганской коалиции привело к их поражению .
Затянувшаяся на ряд лет война на левобережье Амударьи и в Бадахшане вызвала вмешательство бухарского эмира, пославшего 12-тысячный отряд. Перевес в этой войне оказался на стороне афганцев, что позволило им заключить в 1859 г. выгодный для себя (и для Англии) договор, по которому граница между обоими государствами должна была проходить по Амударье в ее среднем течении .
В 1873 г. было подписано англо-русское соглашение о признании Афганистана нейтральной зоной. Россия пошла на большие уступки, согласившись считать входящими в территорию Афганистана ряд узбекских и таджикских областей, издавна составляющих часть Бухарского эмирата. Но по вопросу о принадлежности Бадахшана возникли разногласия. Бадахшан управлялся династией таджикских миров, ведших свою родословную чуть ли не от Александра Македонского. Полностью игнорируя исторические факты, англичане выступили с заявлением, в котором утверждалось, что Бадахшан являлся афганским владением. В качестве доказательств они ссылались на участие в 1868 г. афганских войск в междоусобицах, вспыхнувших в Бадахшане43.
Заявление Англии было целиком опровергнуто Россией. Однако в дальнейшем, желая смягчить впечатление от хивинского похода, Министерство иностранных дел России согласилось на включение левобережных районов Амударьи, а также Бадахшана и части Вахана в состав Афганистана. К России же отходили Восточный и западный Памир (Рушан, Шугнана и Вахан на правом берегу Амударьи). Таким образом, дипломатическая переписка, длившаяся с 1869 по 1873 годы, закончилась так называемым «афганским разграничением» .
Правителем Бадахшана в 1869 году сделался с помощью афганского эмира Шер-Али-хана Махмуд-шах, принадлежавший к местной правящей династии45. Махмуд-шах был лишен власти эмиром Шер-Али-ханом в 1873 г. и отвезен в Кабул, где оставался до смерти. Бадахшан был окончательно присоединен к Афганистану и вошел в состав Афганского Туркестана. Во время политических смут, переживавшихся Афганистаном в конце 70-х годов XIX века, представителям бывшей бадахшанской династии на недолгое время снова удалось укрепиться в Бадахшане, но затем, по возвращению эмира Абдурахман-хана из Кабула в Бадахшан, стали назначаться афганские правители .
Несколько сложнее оказалась судьба припамирских областей — Рушана, Шугнана и Вахана. В Шугнане в 70-х годах XIX века правителем был Юсуф-Али-хан, в Вахане - Фат-Али-шо. При этих правителях обе страны считались официально в зависимости от Бадахшана, фактически же им удавалось сохранять почти полную самостоятельность. Когда Бадахшан оказался занятым афганцами, правители ездили с приветствием в Файзабад к афганскому наместнику .
Степень изученности исторической метрологии
Мухтасиб вел надзор за правильностью мер и весов и отсутствием злоупотреблений в этой области, соблюдением установленных цен и исполнением религиозных обязанностей. В отсутствии мухтасиба надзор за мерами и весами в порядке своей компетенции и отведенной им территории, могли вести и уроки калон, мири асади, файзи, уроки хурд и чухраокоси104 .
Уроки калон (великий урак) исполнял обязанности мухтасиба, «...сообразно священному шариату, между сеиидами, что находятся среди войск». Мири асади исполнял должность мухтасиба сейидов, проживающих внутри города Священной Бухары и вне его, на расстоянии до одного фарсанга (7,5 км). Файзи наблюдал за правильностью мер и весов, за соблюдением утвержденных цен и исполнением религиозных обязанностей вне города Священной Бухары и вне стоянки войск. Уроки хурд (малый урак) исполнял обязанности мухтасиба среди сословия мулозимхо (служащих) при эмирах, несущих разные обязанности, вроде заведывающих обувью - кафшбардор, головными покровами - асобадор и пр. Чухраокоси исполнял обязанности мухтасиба среди стремянных — джилавдор в джилав-хане.
Каратегин и Дарваз были бекствами Бухарского эмирата и входили в состав так называемой Восточной Бухары, центром которого считался Гиссар, а гиссарский бек до 1906 года рассматривался в качестве наместника эмира бухарского1 .
В Каратегине, по данным 80-х годов XIX века, насчитывалось 5 амлокдорств: Киргизское, Калаи-Лаби-Об, Гарм, Навдонак, Оби-Гарм106, по данным 1906 года - 8: Казацкое, Калаи-Лаби-Об, Калаи-Хоит, Гарм, Камароу, Навдонак, Яхак, Оби-Гарм и отдельный поселок Ёфуч, а также две волости -Пумбачи и Муджихарф107. В бассейне реки Хингоу (Дарваз) было 4 амлока: Чиль-Дара или Хлоз, Тавиль-Дара, Вахиои-Боло или Лоджирк, и Сагирдашт108.
По данным капитана Кузнецова 1893 года (накануне Памирского разграничения, т.е. до передачи левобережного Дарваза Афганистану), в Дарвазе было 7 амлокдорств: Ванч, Калаи-Хумб (по обоим берегам Пянджа), Шикай (по обоим берегам Пянджа), а также Джумарч, Моймай, Куф и Хохон — все четыре на левом берегу Пянджа. Только в амлокдорство Куф входили два правобережных кишлака — Рог и Зыгар. Помимо амлокдорств, было два отдела: Язгулемский и Тангшивский (в низовях р. Тангшив на левом берегу Пянджа), подчинявшихся Калаи-Хумбскому амлокдорству109. После Памирского разграничения 1895 года запянджский Дарваз (левобережье Пянджа) был передан Афганистану1 .
До последней четверти XIX века Каратегин и Дарваз были независимыми княжествами, управлявшимися местными правителями — шох. После завоевания этих княжеств Бухарским эмиратом, они являлись бекствами эмирата и управлялись чиновниками бухарского эмира - бек, назначавшимися из Бухары. Большинство населения составляли податное сословие — фукаро. Правящий класс был представлен земельно-феодальной знатью группировавшейся вокруг местного правителя. Этот класс при местных правителях назывался саркарда или навкар, а в период бухарского владычества — сипо или амалдор .
Помимо двух указанных классов, существовала многочисленная социальная прослойка, освобождавшаяся от налогов и повинностей: муллы, мударрисы (учителя), имамы кишлачных мечетей, мирзо (писарь) и другие. В центрах бекств находились беки, в штат которых входили: девонбеги (лицо, ведавшее казной и хозяйством бека и надзором за сбором и поступлением налогов), ясоеулбоши (начальник личной охраны бека), курбоши (заведующий арсеналом и комендант цитадели), кози (судья) раис (наблюдающий за соблюдением законов) .
Каждое бекство делилось на несколько мелких административных единиц — амлок и мирхазор, во главе которых стояли соответственно амлокдоры и мирхазоры. Низшей сельской администрацией являлся арбоб (староста), обычно один на каждый кишлак.
В XIX - начале XX веков на Западном Памире имелось четыре шахства: Ваханский, во владения которого входил и Ишкашим (без Горана); Шах-даринский; Шугнанский, во владение которого входил Поршнив, долина реки Гунда, Дарморахт и Горан; Рушанскии, во владения которого входила и долина Бартанга. Примыкающий к Рушану с севера Язгулем, имевший 11 селений, был подчинен более сильному соседу Ванчу, который до бухарского владычества сохранял самостоятельность, хотя и был более или менее зависим от Дарваза113.
Каждое шахство делилось на административные единицы, называвшиеся сада (сотня) или панджа (пятерня). Шугнан делился на шесть сада: 1. Барпанджа, 2. Дирпанджа, 3. Веру Дарморахт, 4. Поршнив, 5. Гунд (вместе с Сучаном) и 6. Шохдара. Рушан делился на следующие панджа: 1. Вомар, Шуджан и Йемц, 2. Дерзуд и Барзуд, 3. Барушон, 4. Вамд, Шидз и Дерушон, 5. Хуф, Баджу и Рубот (впоследствии отошел к афганцам) и 6. Долина Бартанг, от Багу до Рошорва. Во главе каждой сада или панджа стоял аксакал, а в более мелких административных единицах — арбоб или мирда .
Устройство местных управлений
На Западном Памире издавна пользовались такими мерами площади как: амбун, вилог (улог), растай, пор, токе. Практически в мерах площади нуждались в основном для определения размеров земельных участков. Наибольшие размеры земельных площадей в Хуфе равнялись 1 амбун, т.е. участок земли, высеваемый 96 кг зерна. Средние участки земли требовали 12-18 растай посевного зерна (48-72 кг). Нередки были и совсем мелкие участки, на которые шло всего 1-2 растай зерна (2-4 кг) и даже, под посевы табака - до 1 токай (2 кг). В Ишкашиме и Вахане для измерения земельных площадей пользовались мерой пор, которая зависела от количества высеваемого зерна, и она была различной - от 3 до 12 токи зерна. В Дарвазе и Каратегине, как и на Западном Памире квадратных мер также не было. Здесь пользовались такими народными мерами площади (Приложение №2), как манн, таноб, табак, дарза («охапка»), як руза дарав («один день жатвы»), як руза джуфт («однодневная вспашка»).
Амбун - мера веса, являлась и мерой площади земли. Размер высеваемой площади на Западном Памире XIX века определялась количеством высеваемого в нем зерна, преимущественно, ячменя. Поэтому многие меры веса и объема одновременно являлись и мерами высеваемой площади. На склонах гор и
богарных землях высевалось меньше зерна на единицу площади, чем на поливных землях. Обычно размеры поля на Западном Памире были небольшие и наибольшие их размеры - это посев на нем 1 амбун зерна, т.е. 96 кг .
Вилог Вилог или улог - мера веса и площади земли на Западном Памире, равнялось 1 амбун, т.е. 96 кг высеваемой зерна231.
Дарза (букв, «сноп, охапка») - мера площади в Каратегине и Дарвазе, участок с дозревающим или созревшим зерном. Эта мера использовалась для определения размера земельной площади, определявшиеся количеством собираемых с этого участка снопов хлеба или на время, необходимое для уборки этого хлеба. Так, например, мелкие участки земли определялись, как дающие «десять или двадцать снопов сжатого ячменя (или пшеницы)» — «дах дарза джав (гандум) замш». Участок на десять снопов приблизительно равнялся участку, на которой высевали 1 табак (блюдо) семян, т.е. около 0,05 га .
Май - основная мера площади в Каратегине и Дарвазе. Это площадь земли, на которую высевали 16 табак зерна, каждое емкостью по 3 токи пшеницы или других зерновых культур (16x3=48 токи). В среднем 1 ман земли соответствовал 0,7- 0,8 га. В 1 га можно было засеять 20-22 табак зерна. При этом надо учесть, что в зависимости от положения земельного участка и количества земли размер площади, соответствовавший одному ману, мог несколько варьировать. Так, на землях, расположенных на склонах гор, высевали меньше зерна, чем на таких же по размеру участках внизу долины. Поэтому в то время как 1 ман земли на ровной площади соответствовал примерно 0,8 га, а на склонах гор не более 0,7 га233.
Пор - мера площади в Ишкашиме и Вахане. Здесь мера площади определялась двумя способами: первый, когда любой участок земли независимо от его площади принимался за единицу, например, «одна земля», «десять земель», «двадцать земель» и т.д. (это объясняется тем, что клочки горных полей было трудно измерить); второй, когда земля измерялась тюбетейками высеваемого зерна . Эта мера сыпучих тел зависела от количества высеваемого на участке зерна и по объему была различна, т.е. в ней помещалось от 3 до 12 токи зерна, и называлась она пор. Определяя размер посевной площади, говорили так: «У нас восемь или пятнадцать пор земли» и т.д. Но тут же крестьяне разъясняли, что по мере пор определить точно размер посевной площади не удается, так как некоторые участки в зависимости от качества почвы требуют то больше семян, то, наоборот, меньше.
Если почва плодородная, то на ней сеяли 2 пор (по 8 токи — 32 кг 600 г) на 0,15 га земли, а для участка малоплодородной земли (песчаной, со щебнем) того же размера сеяли 1 пор или даже меньше одного (12— 14 кг). В кишлаке Внукут (Вахан) было 15 земель, на которых каждый год сеяли 30 пор (по 9 токи) семян. Для самой большой земли расходовали 4 пор (75 кг 816 г) ячменя. При обмере этот участок оказался равным 0,25 га. На нем же сеяли просо в количестве 0,5 пор (по 9 токи). И. Мухиддинов после многократной проверки и опросов установил приблизительную норму, которую применяли крестьяне из года в год. В среднем на 1 га сеяли зерна пшеницы 12-13 пор по 8 токи (200-217 кг), ячменя - 15-16, а гороха - 16-17 пор. В большинстве хозяйств сеяли 8-9 тюбетеечное пор, что составляет 16-17 кг зерна. Эту меру называли пори ходжаги, т.е. «хозяйственный пор» . Существовал и луп-пор - «большой пор», который при тяжелом зерне приблизительно равнялся 1 пуду, т.е. 16 кг. Луп-пор делился на 2 средних и 4 маленьких пор и равнялся 12 токи, т.е. 48 горстям зерна.
Меры ценности, оплаты и вознаграждения
Время также определялась по падению лучей солнца через окошко в доме (мечети) на специальные знаки или отметки. Знаки наносились на стенах или на полу в тех местах, куда в определенное время дня, а также при восходе и закате падали лучи солнца .
М.А. Бубнова замерила азимути планов мечети и жилого дома (Приложение № И) по материалам М.Р. Рахимова в кишлаке Сафедорон (Дарваз), в которых нанесены знаки и отметки движения солнца в течение светового дня . На плане мечети были проведены замеры азимутов направляющих линий от углубления в полу помещения через окна 1,2 и 3, расположенные в восточной и западной стенах. Сравнение замеренных азимутов с расчетными, сделанными для широты данной местности, показало, что замеренный азимут 101 направления через восточное окно указывает на восход Солнца в день весеннего (осеннего) равноденствия (с отклонением 3-4); замеренные азимуты через западные окна: 256 - указывает на заход Солнца в день весеннего (осеннего) равноденствия (с отклонением 7); 315 -луч заходящего Солнца не мог попасть на данную отметку.
По плану жилого дома М.Р. Рахимов указал, что через боковые окошки в зимний период по лучам Солнца, падавщим на отметки 1-4 определяли время дня324. По его описанию точки соответсвовали: 1- маленький полдень, 2 — полдень, 3 - время второго намаза, 4 - Солнце спустилось к вечеру. Таким образом, условно световой день делился на четыре временных периода. Если исходить из зимнего времени года, когда световой день короткий, то каждый период составляет примерно 2,5 часа. Через боковое восточное окно луч восходящего Солнца падал на самую крайнюю отметку 1 — руи декуни паси дар, измеренный азимут которой составляет 115 только в самые первые дни зимы. То же самое относится к другой крайней отметке 4 — сулъки с азимутом 255; на нее мог упасть луч заходящего Солнца только в первые дни зимы. Исходя из этого, исследователи приняли за точку отсчета дату 1 декабря и рассчитали, в какое время луч солнца попадал на указанные отметки в доме. Оказалось, что на отметку 1 — в 7 час. 40 мин., на отметку 2 — в 9 час. 10 мин., на отметку 3 — в 14 час. 18 мин., на отметку 4 - в 17 час.
Таким образом, в XIX - начале XX веков таджики Каратегина, Дарваза и Западного Памира счет времени официально осуществляли по солнечному {хисоби шамси), мусульманскому лунному (хисоби камари) календарям, по тюрко-монгольскому исчислению по двенадцатилетним животным циклам (мулчар, мурча), а также другими народными календарями.
Простое население в повседневной жизни пользовались народными счетами времени и земледельческими календарями. Одним из старинных земледельческих календарей горных таджиков был счет времени года по частям человеческого тела - хисоби мард («счет по мужчине»),
Кроме вышеперечисленных, существовало множество других народных счетов времени и календарей. Население также вело фенологические наблюдения за изменением природы, движением Солнца, Луны, звезд и других планет, определяло время суток по тени объектов и ориентиров, календарным знакам и отметкам в жилых домах и мечетях, по времени пятеричной молитвы.
В рассматриваемый период в Каратегине, Дарвазе и на Западном Памире в отсутствии собственных денег, осуществлялась меновая торговля. Для этого населением была принята своеобразная единица ценности предметов и вещей (продукты питания, домашние животные и утварь, материалы и одежда и т.п.) повседневного обихода, которая на хуфском и рушанском языках называлась пос, а на шугнанском - пис. Мера эта существовала только в отвлеченном счете, в виде же монеты в то время не существовала325.
Основные предметы и вещи, необходимые для повседневной жизни, а также купюры и монеты Афганистана, Бухары и России при выяснении их ценностей приравнивались к 1 пос, который был равен 6 газ. Газ на Западном Памире была мерой измерения жидкостей, особенно масла. Поэтому глиняный кувшинчик, служащий меркой жидкостей, называлась газдун (букв, «сосуд для газа»). Раньше материю в рассматриваемом регионе мерили мерой длины — гилим-газ {«газ для сукна»). Вследствие того, что материя в рассматриваемое время служила меновой ценностью, название газ перешло и на другие предметы, вероятно, бывшие при обмене равноценными газу сукна.
Похожие диссертации на Народная метрология и хронология таджиков Каратегина, Дарваза и Западного Памира XIX - начала XX вв.
