Содержание к диссертации
Введение
Раздел 1. Место и роль московского купечества в Российском обществе в конце XIX - начале XX веков 28
Раздел 2. Истоки формирования менталитета московского купечества и em проявление 63
Раздел 3. Трансформация купеческого сословия: взгляд изнутри и извне 114
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 152
Список использованных источников и литературы 165
- Место и роль московского купечества в Российском обществе в конце XIX - начале XX веков
- Истоки формирования менталитета московского купечества и em проявление
- Трансформация купеческого сословия: взгляд изнутри и извне
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Проводимые в России экономические реформы требуют решения целого комплекса проблем, в том числе и социально-культурного характера. С одной стороны, переход в нашей стране к рыночным отношениям активизирует потребность в новом типе предпринимателя. Но, ввиду провала курса радикально-либеральных реформ в России, сформировавшийся тип нового предпринимателя («нового русского») общественным сознанием не принимается как органичная составляющая российской действительности. Причина видимо, в том, что сложившийся сегодня характер предпринимательской этики, вступает в противоречие с психологическими стереотипами, опосредованными традиционными ценностями, нормами, представлениями, которые вырабатывались в результате длительного существования народа в общем культурно-историческом контексте.
Без учета таких специфических особенностей российского народа, как: преобладание духовно-нравственного начала над материальным, утилитарная ориентация в идеальную сферу, обращенность в будущее невозможно, на наш взгляд, возрождение духа российского предпринимательства.
Мы видим уже сегодня последствия конфликта между идеологией современного предпринимателя и традиционными ценностями национальной культуры.
Во-первых, накалена социальная напряженность в обществе, вызванная крахом экономических и политических реформ, проводимых в последнее десятилетие, и, как следствие, - обнищание большей части населения, разгул преступности и терроризма; во-вторых, сформировался негативный образ предпринимателя, который в лучшем случае воспринимается обывателем как ориентированным на Запад, а в худшем - связывается с криминальным миром и коррупцией во властных структурах. И то, и другое абсолютно чуждо большинству российского населения. И, в-третьих, несоответствие между сформировавшимся типом предпринимателя и традиционными ценностями российского общества.
Как итог этих процессов в обществе начинают доминировать консервативные и авторитарные идеи. Кроме того, нанесен удар по репутации всего частного сектора.
Мы видим - встает проблема поиска национальной и культурно обусловленной стратегии развития общества,
скоррелированной с проблемой адаптации и совместимости традиционных ценностей российского менталитета и этики рыночных отношений. Внедрение в общественное сознание образа современного предпринимателя - рационально мыслящей и практически ориентированной личности, личности, берущей на себя ответственность за возрождение страны, ее экономическую безопасность, культуры, обладающей соответствующими историческими, психологическими и этическими качествами - задача нынешнего времени.
Отсюда, необходимостью объективного изучения процесса формирования социальной общности купечества, его вклада в развитие социально-культурной сферы обусловили выбор темы данного диссертационного исследования: «Московское купечество в конце XIX начале XX столетия: образ торговца-предпринимателя и его ментальные особенности».
Историография проблемы формирования в России нового класса предпринимателя, его идеологии, основанной на служении обществу, способствовавшей развитию новых политических институтов, социальных структур, культуры интересовали ряд русских, советских, а теперь и российских историков.
Первые работы, фрагментарно затрагивающие социально-экономическую историю российской буржуазии в конце XIX - начале XX, появились еще до революции.1 Существует довольно большое количество работ, посвященных генеалогии московских торгово-промышленных династий, истории различных московских предприятий и фирм. Издания подобного рода стали появляться в основном в пореформенное десятилетие и были во многом обязаны своим появлением растущему интересу, который стали проявлять предприниматели к своему прошлому.
Бурное развитие капитализма в России в пореформенный период вызвало усиление интереса к буржуазии и в различных слоях русского общества. Этот интерес нашел отражение в художественной литературе и в искусстве. Он выразился также в появлении разного рода записок и воспоминаний, иллюстрированных изданий, посвященных жизни и деятельности московского купеческого общества. Публикуются сборники документов и архивных материалов по истории предпринимательского класса.3
Из трудов дореволюционных исследователей, в которых была сделана попытка дать в той или иной мере обобщенные характеристики состава, источников формирования российской, в частности, московской, буржуазии, следует
отметить книгу М.Туган-Барановского «Русская фабрика в прошлом и настоящем».4 Он рассматривает изменения, происходившие в составе промышленной буржуазии России в пореформенный период, когда, по его мнению, сложилось ядро «фабрикантского класса».
Эти публикации представляют собой очерки экономической и общественно-политической деятельности тех или иных групп буржуазии, но необходимо заметить, что в них не вычленен аспект ментальности предпринимательского класса.
В том же ряду находится книга П.А.Берлина «Русская буржуазия: старое и новое время»5, в которой автор попытался дать «исторический портрет» российской буржуазии на протяжении почти двух столетий.
В 50-60-е годы намечается переход к более конкретному изучению процесса формирования буржуазии, в том числе и московской, на базе статистических данных. А.С.Нифонтов в IV томе «Истории Москвы» делает попытку дать примерные оценки численности, отраслевого и социального состава московской буржуазии этого периода.
Следует отметить работы И.Ф.Гиндина о русской буржуазии в период капитализма.7 В них делается попытка подойти к обобщенному представлению о развитии и
особенностях русского предпринимательства после 18 61 года. Ему принадлежит один из первых опытов разработки в отечественной историографии общей концепции социально-экономического развития крупной российской буржуазии. По его мнению, к концу XIX века в России «завершилось образование класса буржуазии». На ее развитие влияли многочисленные социально-экономические и социально-политические пережитки феодализма. Это сочетание, с одной стороны, объективное закономерное функционирование капитала, а с другой - конкретных российских условий, придавало процессам формирования и развития буржуазии известную самобытность.
В составе крупнобуржуазного слоя он выделяет несколько регионально-отраслевых типов буржуазии, имевших, по мнению исследователя, специфические социально-экономические черты. В их числе он выделяет две основные группы, условно названные «петербургская» и «московская».
Отличительные черты «петербургской» торгово-промышленной группы он видит в следующем - в Петербурге преобладали предприятия, занятые в высоко монополистических и капиталистических отраслях тяжелой промышленности, где ее представители входили в
руководящее звено крупнейших российских коммерческих банков с правлением в Петербурге. Эти деловые круги имели тесные связи с заграничными финансовыми центрами, у них существовали близкие и разносторонние отношения с верхушкой правительственного аппарата. В Москве же в руках «московских текстильных магнатов» находилась высококонцентрированная текстильная промышленность Центрального района. Гиндин утверждает, что московская буржуазия «была далека от превращения в финансовую олигархию нового типа».
Большое внимание автор уделяет изучению московского банковского капитала после реформы.8
В числе исследований, имеющих отношение к данной проблеме в 70-80-е годы, можно назвать работы В.С.Дякина (где впервые проведены подсчеты численности крупной буржуазии), И.А.Дьяконовой (посвященной нобелевской корпорации и дающей «деловой портрет» известнейшей предпринимательской семьи), К.М.Шацилло (в которой проанализированы некоторые комплексы источников по социальной истории буржуазии). 9
Интересны монографии В.Я.Лаверычева, которые содержат комплексный анализ экономической и социальной сторон истории буржуазии в пореформенный период. В них
определены основные черты промышленной и торговой деятельности, формы участия предпринимателей в общественной жизни, взаимодействие их с государственными институтами, рассмотрены вопросы структуры и численности крупной буржуазии. 10
Большой интерес к истории российской буржуазии проявляли западные исследователи, в первую очередь из США. Они обратились к темам, освещающим социально-экономические аспекты истории крупной российской буржуазии, к определению ее роли в экономической, социальной и политической жизни России, особенно с конца XIX века. Первые работы в данной области появились в 50-ых годах. В.Т.Билл в своей книге «Забытый класс» делает попытки исследовать российский капитал и представляет его носителем социального прогресса, силой выросшей из народных низов.
В 80-е годы появилось несколько обширных монографических исследований. В их числе работы Т.Оуэна., А.Хенрикссона, Е.Амбургера, А.Рибера, Д.Э.Ракман.
Исследование А.Рибера «Купцы и предприниматели в императорской России»11 охватывает большой отрезок российской истории: от петровских реформ до 1917 года.
Особое внимание в своей работе он уделяет именно купечеству. Отмечая изменения статуса купечества на протяжении XVIII-XIX веков, автор считает очевидным, что они лишь в незначительной степени касались социально-психологического облика российского купца, «духовный мир которого, - по его мнению, был ограничен интересами патриархальной семьи, фамильной фирмы и гильдией». Вместе с тем, А.Рибер признается, что отмена крепостного права и вступление России на путь капиталистического развития отразились на всем строе социальной жизни, в том числе и на купечестве. Монография Д.Э.Ракман носит название: «Московская деловая элита: социальный и культурный портрет двух поколений, 1840 - 1905 годы».12 Интерес к этой работе подогревается именно тем, что внимание обращено в ней на представителей «московских деловых кругов». Автор прослеживает эволюцию московского купечества в XIX веке, уделяет много внимания отношению русского общества к купцу и предпринимательской деятельности, а так же взаимосвязям предпринимателей с правящими кругами.
Признавая предпринимателей движущей силой общественного развития, автор считает, что исторически сложившаяся в России сословно-иерархическая система, как
и традиционная враждебность прочих социальных групп и классов к предпринимательской деятельности и к самим предпринимателям, мешали последним занять ведущие позиции у руля государственной политики. В силу этих причин буржуазия России не смогла выполнять свою историческую миссию и потерпела поражение в 1917 году.
В целом, сторонники различных историографических направлений в нашей стране, так же как и многие зарубежные историки, до середины 90-х годов сходились в характеристике деловых кругов России как социального слоя политически консервативного, идеологически незрелого, раздробленного на множество территориальных, отраслевых и иных группировок, не поднявшихся до уровня объединения в рамках «классовой» партии, и в связи с этим - политически несамостоятельной и беспомощной перед лицом надвигающихся перемен.
Однако в последние годы все большее распространение стала приобретать иная точка зрения, трактующая идеологию «третьего сословия» как вполне сложившуюся к началу I мировой войны в целостную систему теоретических взглядов, выражавших ее интересы в условиях новой исторической эпохи. Социальная и политическая неоднородность буржуазии признается сторонниками новой
концепции чертой, относящейся ко всем капиталистическим странам. По их мнению, не соответствует действительности и преувеличенная оценка остроты внутренних противоречий в среде российских предпринимателей.13 Это прежде всего работы А.Н.Боханова, который рассматривает место российской буржуазии в сословно-иерархической системе, состояние торговых домов в конце XIX века, акционерное предпринимательство, , состав деловой элиты, ее численность. Боханов доказывает, что, несмотря на свою малочисленность, крупная буржуазия имела мощную поддержку в лице предпринимательских организаций, а в начале XX века и либеральных партий, имела сильное «лобби» в государственном аппарате и Думе.14
Другой современный историк В.В.Ананьич исследовал слабо изученную проблему частного банкирского промысла, показав историю становления банкирских домов Гинзбургов, Рябушинских и других. Он впервые, без классовой оценки, старается объективно показать разностороннюю деятельность этих представителей деловой элиты России, особенность формирования банкирских домов в Петербурге, Москве и юге России.15
Таким образом, мы видим, что современная отечественная наука уделяет проблеме развития
российского предпринимательства заметное внимание. Пытаясь выявить факторы, обусловившие политическую победу революционного направления в общественном движении страны, исследователи обращаются .к изучению не только социально-политических, но и социокультурных, ментальных аспектов истории российской буржуазии начала века.16
В последние годы опубликованы ряд работ, в которых предпринята попытка изучить предпринимательскую среду на протяжении длительного периода российской истории. Это сборники, посвященные истории купеческих родов России, в которых собраны сведения, очерки и воспоминания о деятельности «столпов» российской экономики, прослеживается развитие российской экономической мысли. Авторы этой работы пытаются связать национальную ментальность с практикой предпринимательства, выявить объективные и субъективные закономерности в истории российской коммерции и западноевропейской, изучают национальный тип корпоративности российского предпринимательства, меру его способности реагировать на социальные и духовные запросы общества, на политические процессы, происходящие в нем.17
В 90-е годы вышли работы, поднимающие еще один мало изученный пласт в исследовании московского купечества -это его благотворительная и меценатская деятельность.18 Например, А.А.Аронова, связывает это явление прежде всего с религиозной подоплекой, а именно с тем, что большинство московских купцов были старообрядцами. Он считает меценатство и благотворительность серьезным явлением с определенной формой мироощущения и бытия, когда сама благотворительность становится объективно способом его существования, его дыханием. Г.Н.Ульянова пытается выявить некоторые базовые черты как московской, так и российской благотворительности в целом, как чуткий индикатор процессов, происходивших внутри самого предпринимательского слоя.
Для изучения проблемы, нами были использованы ряд публикации исторических журналов и материалы научных конференций. 1Э
В целом итоги изучения истории российского торгово-промышленного сословия, его менталитета, эволюции, представительских органов, отношения с государственными органами и влияние на торгово-промышленную политику правительства на рубеже веков - весьма существенны.
В то же время, в отечественной историографии не содержится, на наш взгляд, комплексного подхода к рассмотрению такого феномена в истории экономического развития России, как «московская торгово-промышленная жизнь» на рубеже XIX-XX веков, а именно «Москва купеческая». Не изучены в достаточной мере влияние сложившегося к началу XX века менталитета предпринимательского класса на формирование общественного мнения по отношению к нарождающемуся классу капиталистов, влияние на развитие культурной жизни, социального сектора, на определение экономической политики государства.
Целью исследования - является изучение сущности и особенности менталитета московского купечества конца XIX- начала XX веков.
Задачи: - показать место и роль московского купечества на рубеже веков; проанализировать влияние социального происхождения, традиций, православия, в том числе, старообрядчества, западной культуры на формирования самосознания купечества;
- выявить истоки ведущей роли купечества в благотворительной и меценатской деятельности;
- изучить источники пополнения купечества, виды его деятельности, прежде всего связанные с развитием социально-культурной сферы;
- проследить взаимовлияние российского традиционализма и сословной психологии.
Предметом исследования данной работы является купечество Москвы в конце XIX начале XX века, как особая социальная группа с типичными занятиями, бытовыми и общественными традициями, культурной, политической ориентацией и ролью в общественной жизни.
Хронологически работа охватывает период с конца XIX века (90-е годы) до I мировой войны, тот отрезок времени российской истории, когда капитализм вступил в монополистическую стадию и достиг высокого уровня развития. В этот переломный период истории представляет особый интерес изучение социально-культурных процессов в обществе, так как наблюдаются изменения ментального характера внутри отдельных классов и слоев. В данном случае внимание наше обращено к деятельности купеческого сословия в Москве на рубеже веков (конца XIX - начала XX
веков), с целью поиска тех исторических, социально-культурных предпосылок и условий, которые сформировали в русском сознании в преддверии революционных потрясений 1917 года образ предпринимателя-торговца как необходимую, важную структуру в обществе.
Источниковая база. Для изучения московского купечества были использованы преимущественно архивные материалы Центрального Исторического Архива Москвы (ЦИАМ), а именно: гильдейские книги, статистические выборки о количестве промысловых и гильдейских свидетельств, журналы заседаний Московской купеческой управы, переписка о приеме и исключении из купеческого сословия и о причислении к гильдии.20 Там же мы найдем данные о благотворительных пожертвованиях московских купцов.
Для определения места московского купечества во всероссийском масштабе был рассмотрен ряд документов, связанный с выработкой законопроектов, определяющих государственную политику в отношении торгово-предпринимательского класса.21 Изучены документальные материалы, дающие сведения о торговой и предпринимательской деятельности московских фирм, о порядке и характере организации производства - это
уставы, протоколы заседаний правлений. Интересны материалы, связанные с отчетом о положении больниц, родильных учреждений при производстве, об улучшении условий труда. В этой связи обращает внимание докладная записка представителей крупных торгово-промышленных предприятий в Высочайше утвержденную комиссию для принятия мер к упорядочинью положения и быта рабочих на фабриках и заводах.22
Для определения особенности менталитета купечества Москвы и истоков его формирования мы обратились к личным фондам. Были рассмотрены дневниковые записи, переписка представителей купеческого сословия, а также духовные завещания.23
К источникам, требующим достаточно внимательного отношения, следует отнести и мемуары, воспоминания. Среди опубликованных произведений мемуаристики, отражающих жизнь и деятельность торгово-промышленного сословия России в конце XIX начале XX века, количество воспоминаний и записок, оставленных видными отечественными предпринимателями того времени, не велико. К их числу следует отнести уже известные публикации П.А.Бурышкина, Н.А.Найденова,
В.П.Рябушинского, М.В.Сабашникова, И.Д.Сытина, С.И.Четверикова и некоторые другие. 24
Интересны для изучения не столь известные воспоминания Н. А.Варенцова, близкого соратника Н.А.Найденова, которые стали изучаться сравнительно недавно. Работа над ними была начата в эмиграции в 1930 году и получали название «Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое». Их основой явились отдельные дневниковые записи, деловые заметки, письма, документы. Ценность данных воспоминаний как исторического источника не подлежит сомнению: они принадлежат человеку, благодаря своим обширным семейным и деловым связям, хорошо знавшему большинство описываемых персонажей, и, в силу своей натуры, старавшимся излагать события и факты по возможности объективно.
Н.А.Варенцов рассказывает о своих родственных, деловых партнерах, друзьях, знакомых - членах известных купеческих семей Морозовых, Хлудовых, Рябушинских, Ермаковых, Бахрушиных, Алексеевых, Четвериковых, Корзинкиных, Боткиных, Найденовых. 25
Научная новизна исследования состоит в том, что на основе использования новых документов и прочтения известных, анализа мемуарных материалов предпринята
попытка исследования купечества Москвы на рубеже веков. При этом акцент сделан на выявлении ментальных характеристик, особенностей духовно-нравственной жизни торгово-предпринимательского сословия.
Автор исходил из того, что менталитет московского купечества следует рассматривать с двух сторон. С одной стороны, в канве эволюции нравов всего российского общества, так как в зависимости от исторического развития у каждого народа вырабатывается относительно самостоятельная доминанта, определяющая наиболее существенный и решающий компонент менталитета - его силу и самобытность. А с другой - проследить эволюцию духовно-нравственного характера внутри самого купеческого сословия, так как трансформация на уровне уклада общества связана с изменениями на уровне психологии отдельных социальных групп и индивида.
Автор пришел к выводу, что менталитет московского купечества формировался на православных традициях, общинных крестьянских взглядах старшего поколения, предусматривавших уважение к бедным людям, оказание материальной и духовной помощи всем нуждающимся, на семейном характере производства. В основе этих процессов лежали вера в Бога, уважение к труду,
соблюдение кодекса чести купца. В тоже время их деятельность носила и светский характер, что определялось новым духовным и культурным обликом предпринимательства конца XIX - начала XX веков.
Автором выявлены противоречивые тенденции в развитии московского купечества, связанные с разложением сословно-иерархического строя Российской Империи. Перейдя во дворянство, московское купечество приобретало политический вес, которого оно было лишено, и продолжало активную предпринимательскую деятельность, направленную на приумножение своих семейных капиталов. В результате оно становилось той экономической и социальной базой, на основе которой формировался новый класс - класс капиталистов в России, который имел достаточно большие предпринимательские традиции в прошлом и большой политический вес в будущем.
Методология, научные методы диссертации определены с учетом того, что автор изучает формирование и трансформацию менталитета московского купечества в историческом аспекте. В своем исследовании мы ориентировались, прежде всего, на анализ духовной жизни отдельных сословий общества, в данном случае - это купечество. Разделяя точку зрения представителей
французской школы Анналов, автор исследует менталитет как своеобразные установки сознания, которые включают в себя основные представления о человеке, его месте в обществе, его понимание Бога, так как вера является составной частью менталитета и всегда изначально присутствует в человеческом сознании. Благодаря этому сделана попытка, изучить ментальные особенности московского купечества, его и самобытность в истории российского государства, исходя из социально-психологических ожиданий общества на рубеже веков в отношении нового предпринимательского класса.
Для этого использованы как специальные исторические методы исследования (историко-генетический, биографический, метод синхронизации и так далее), так и общенаучные (методы эмпирического и теоретического исследования).
Определяющим явился принцип историзма. Соискатель исходит из целесообразности методологического плюрализма во взглядах на исторический процесс, учитывая альтернативные точки зрения на проблему формирования менталитета отдельных групп и слоев российского общества.
В исследовании исторического процесса автор исходил из требований научности, аргументированности, достоверности.
Апробация работы. Основное содержание работы отражено в 4 публикациях, а также докладывалось на научных конференциях, «круглых столах», проведенных в Институте молодежи: «Россия на грани тысячелетий: историческая трансформация и социально-духовные поиски» (декабрь 1998), «Вопросы российской государственности: история и современные проблемы» (апрель 1999).
Практическая значимость исследования заключается в том, что его основные положения могут быть использованы в трудах по истории сословий. Некоторые рекомендации, вытекающие из исследования, могут быть направлены в адрес Российского Союза промышленников и предпринимателей, а также могут быть привлечены в разработке курса по истории менталитета предпринимательства в России в высшей и средней профессиональной школе.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения и списка использованных источников и литературы. Ерманский А. Крупная буржуазия до 1905 года//Общественное движение в России в начале XX века. Т. I. СПб., 1909.; Иокимович Ч.М. Мануфактурная промышленность в прошлом и настоящим. Т. I.M., 1915.; Котлецов А.А. Русская буржуазия. М., 1912; Лурье Е.С. Организация и организация торгово-промышленных интересов в России//Труды студентов экономического отделения С.- Петербургского Политехнического института. Б., 1913. №13; Пажитнов К. Очерк развития буржуазии в России//Образование. СПб., 1907. №2; Сивков К. Городская буржуазия 10 лет тому назад//Голос минувшего. СПб., 1915. № 12.
2 Чулков Н.П. Московское купечество XVIII-XIX веков (генеологические записки)//Русский архив. Кн. III. 1907. № 12;
Двадцатипятилетие товарищества ситценабивной мануфактуры Т.Э.Ценделя в Москве (1874-1899). М., 1899.
3 Найденов Н.А. Московская биржа 1839-1889. М., 1889; Материалы для истории московского купечества. Т. 1-Х. М., 1908-1910; История Московского купеческого общества. М., 1913.
4 Туган-Барановский М. Русская фабрика в прошлом и настоящем. СПб., 1907.
5 Берлин П.А. Русская буржуазия: старое и новое время. М. 1922.
6 Нифонтов А.С. Москва во II половине XIX столетия. М. 1947; Он же. История Москвы. Т. IV. М., 1954; Он же. Формирования классов буржуазного общества в русском городе второй половины XIX в. (по материалам переписей населения г. Москвы в 70-80-х гг. XIX в.)//Ист. Записки. Т. 54. М.: Наука, 1957.
7 Гиндин И.Ф. Русская буржуазия в период капитализма, ее развитие и особенности//История СССР. 1963. № 2-3.
8 Гиндин И.Ф. Московские банки в период империализма//Ист. записки. Т. 58. М.: Наука, 1995. Он же. Гиндин И.Ф. Государственный банк и экономическая политика царского правительства. М.: Наука, 1960.
9 Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907-1911 годах. Л. 1978; Дьяконова И.А. Нобелевская корпорация в России.
M., 1980; Шацилло К.М. Источники по социальной структуре российской буржуазии начала XX века. М., 1986.
Лаверычев В. Я. Монополистический капитал в текстильной промышленности России (1900-1917 годы). М., 1963; Он же. Крупная буржуазия в пореформенной России, 1861-1900 годы. М., 1974; он же. Государство и монополии в дореволюционной России. М., 1982.
11 Riber A. Merchant and entreprenneurs in imperial Russia. Chapel Hill (N. C), 1982.
12 Ruckman I.A. The Moscow business elite: A socail and culturel portrait of two generations, 1840-1905. Nort Illinois: Univ. Press, 1984.
13 Шелохаев В.В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии, 1907-1914 годы. М., 1991; Боханов А.Н. Буржуазная пресса в России и крупный капитал, конец XIX века - 1914. М. , 1984; Он же.Российское купечество в конце XIX- начале XX века//История СССР. 1985. № 4. С. 106-118.; Он же. Коллекционеры и меценаты в России. М., 1989; Он же. Крупная буржуазия России. Конец XIX - 1914 года. М., 1992; Он же. Деловая элита России, 1914 год. М., 1994; Ананьич В.В. Банкирские дома в России, 1860-1914 годы: Очерки истории частного предпринимательства. Л., 1991.
14 Боханов А.Н. Крупная буржуазия России. Конец XIX века - 1914 год. М., 1992.
15 Ананьич В.В. Банкирские дома в России, 1860-1914 годы: Очерки истории частного предпринимательства. Л., 1991.
16 Брянцев М.В. «Третье сословие» в российском законодательстве конца XVIII - первой половины XIX веков//Право: история, теория, практика. Брянск, 1997: Он же. Культура русского купечества: (Воспитание и образование). Брянск, 1999; Козлова Н.В, Некоторые черты личностного образа купца XVIII века. (К вопросу о менталитете российского купца)//Менталитет и культура предпринимателей России XVII-XIX веков. М., 1996; Она же. Купцы старообрядцы в городах европейской России ,в середине XVIII
века//Отеч. История. М., 1999. № 4; Она же. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. М., 1999.
17 1000 лет русского предпринимательства: Из истории купеческих родов. М.,1995; Экономика русской цивилизации/Сост. Платонов О.А. М., 1995; Гавлин М. Российские Медичи. Портреты предпринимателей. М., 1996; Иванов В. Зачем человеку деньги...: Хроника жизни купеческой семьи Рябушинских. М., 1996; Прохоровы: Материалы к истории Прохоровской Трехгорной мануфактуры и торгово- промышленной деятельности семьи Прохоровых. 1799-1915 годы/Сост. Терентьев П.Н. М., 1996; Рууд Чарльз Российский предприниматель московский издатель Иван Сытин. М., 1996; Предпринимательство и предприниматели России от истоков до начала XX века. М., 1997.
18 Аронов А.А. Золотой век русского меценатства. М., 1995; Ульянова Г.Н. Благотворительность московских купцов в дореформенный период//Москвы: События, Люди, Проблемы. М., 1997; Она же. Благотворительность московских предпринимателей: 1860- 1914 годы. М., 1999.
19 Корупаева А.Е. Русская культура и меценаты в конце XIX-XX веков. Тезисы научных конференций ВУЗов. М. 1994; Петров Ю.А. Москва купеческая на рубеже XIX - начала XX веков//Отеч. история. М., 1996; Династия Рябушинских/Авт. текста и сост. Петров Ю.А. М., 1997; Керов В.В. Московский биржевой комитет в процессе предпринимательской консолидации в России в начале XX века//Вестник Рос. Ун-та Дружбы народов. 1996. №3; Керов В. В. Старообрядческое предпринимательство: от общего суда к спасению личности души//Старообрядчество: история, культура, современность. Тезисы 1997. М., 1997; Чистякова Т.И. Обычаи и нравы россиян//Российский менталитет: история и современность: Сб. науч. тр. СПб. 1993; Пушкарев Л.Н. Что такое менталитет? Историографические заметки//Отеч. история. М., 1995. № 3; Ульянова Г.Н. Благотворительность московских купцов в дореформенный период//Москва: События, Люди, Проблемы. М., 1997; Брянцев М.В. «Третье сословие» в российском законодательстве конца XVIII - первой половины XIX веков//Право: история, теория,
практика. Брянск, 1997; Козлова Н.В. Некоторые черты личностного образа купца XVIII века. (К вопросу о менталитете российского купца)/Менталитет и культура предпринимателей России XVII-XIX веков. М., 1996; Козлова Н.В. Купцы-старообрядцы в городах европейской России в середине XVIII века//Отеч. история. М., 1999. № 4; Гавлин М. Еврейское предпринимательство в Москве в 60 70-е годы XIX века (по материалам гильдейского налогообложения)//Вестн. Евр. Ун-та в Москве. М., 1997. №3; Куприянов А. И. Представление о труде и богатстве русского купечества дореформенной эпохи//Менталитет и культура предпринимателей России XVII-XIX веков. М., 1996; Русское старообрядчество в мировом политическом процессе в середине XIX-XX веках//Россия в мировом политическом процессе: Материалы второй международной научно-теоретической конференции. М., 1997; Королев А. А. Русский путь, или Европейские локомотивы на российском бездорожье//Россия на грани тысячелетий: историческая трансформация и социально-духовные поиски. М., 1998; Мухамеджанов М.М. История ментальностеи: Вопросы трактовки и изучения//Россия на грани тысячелетий: историческая трансформация и социально-духовные поиски. М., 1998.
20 ЦИАМ. Ф. 2, Купеческое отделение Московского градского общества; Ф. 3, Московская купеческая управа.
21 ЦИАМ. Ф. 14 3, Московский биржевой комитет.
22 ЦИАМ. Ф. 1076, Общество фабрикантов и заводчиков Московского промышленного района4 Ф. 341, Товарищество мануфактур Викула Морозов с с-ми; Ф. 342, Товарищество Никольской мануфактуры «Саввы Морозова сын и К»; Ф. 502, Товарищество Прохоровской трехгорной мануфактуры.
23 ЦИАМ. Ф. 357, Морозовы; Ф. 2263, Бахрушины.
24 Бурышкин П.А. Москва купеческая. М. , 1990; Рябушинский В.П. Купечество московское//Былое. 1991. №1; Рябушинский В.П. Купечество московское/Старообрядчество и русское религиозное чувство. М., 1994; Найденов Н.А. Найденовы//Былое. 1992. №12;
Вишняков Н.П. Сведения о купеческом роде Вишняковых. Ч.ІІ. М.,
1905.
25 Лидер московского купечества Н.А.Найденов (по воспоминаниям
Н.А.Варенцова «Слышанное. Виденное. Передуманное.
Пережитое».)//Отеч. история. М., 1997. №5. С. 138-151.
Место и роль московского купечества в Российском обществе в конце XIX - начале XX веков
В настоящее время происходит рост национального самосознания русского народа. И в связи с этим усиливается интерес к прошлому нашего общества в его различных аспектах. Немаловажное место в этом прошлом занимает изучение умонастроений различных классов и слоев, иными словами менталитета.
Существуют множество толкований и определений, что же такое менталитет, и придти к одному знаменателю достаточно сложно. Хотя понятие это давно уже вошло с состав научной терминологии западной мысли, а в последние годы - в нашу историческую науку.
Одна из главных причин этого, как считает доктор исторических наук, профессор М.М.Мухамеджанов, в неопределенности самого предмета исследования. Отсутствие четких, единообразных критериев в определении термина «менталитет», не прописанный круг вопросов, входящих в предмет изучения и ряд других нюансов, связанных с исследованием роли, месте как отдельной личности, так и социальных групп в историческом процессе. Свое происхождение этот термин ведет из латинского языка - от слова mens, mentis, то есть ум, мышление, рассудок, образ мысли.2 В исторической науке он начал входить в широкий обиход в последние десятилетия нашего века. Но, как мы уже замечали, чем шире он начал использоваться, тем больше становилось его толкований.
Кроме того, до сегодняшнего времени ведется дискуссия о правомочности использования данного термина с исторической науке в качестве предмета исследования. Обзор литературы показывает, что одни исследователи считают, что менталитет имеет право на существование лишь как научный инструментарий, но не может оцениваться как «новая историческая наука», другие видят в этом понятии стержень всей экономической, политической и культурной жизни общества, а третьи -вообще оспаривают использование менталитета в следствии его аморфности. В результате, единого общепринятого определения как в отечественной, так и в зарубежной науке - нет.
Суммируя все высказывания можно найти набор общих свойств, которые характеризуют данное понятие. Менталитет - это своеобразный склад различных психологических свойств и качеств, особенностей и проявлений. Впервые это понятие ввели французские ученые Леви-Бреоль, Февр, Блок, принадлежащие французской школе Анналов.
Они ориентировались на анализ структур духовной жизни общества, на поиск фундаментальных устойчивых структур сознания.4 В результате, в первоначальном контексте, менталитет означал наличие у представителей того или иного сословия общества некоего определяющего «умственного инструментария», своего рода «психологической оснастки», которая дает им возможность по-своему воспринимать и осознавать окружение, а также самих себя. По их мнению, менталитет - центральный узел, своеобразный стержень исторического процесса.
Современные зарубежные историки (Г.Дюби, А.Дюпрон, Г.Бутуль), в большинстве своем склоняются к тому, что менталитет - это своеобразные установки сознания, неясные, невербальные структуры его. Он включает в себя основные представления о человеке, его месте в природе и обществе, его понимание природы и Бога как творца сущего. Следует обратить внимание на значение веры: она составная часть менталитета и всегда изначально присутствует в человеческом сознании.5
Другие западные историки отводят менталитету более активную роль. Они считают, что он управляет самим мышлением не только отдельного человека, но и целой группы. На научной конференции, которая прошла в ФРГ, в 1985 году «Менталитет в средневековье», немецкий историк Герд Телленбах дал такое определение менталитета: «Всеобщая установка, или коллективный образ мысли, обладающий относительным постоянством и основывающийся не на критической рефлексии или спонтанных случайных мыслях, а на том, что рассматривается в пределах данной группы или общества как само собой разумеющееся».6
Истоки формирования менталитета московского купечества и em проявление
Московское купечество на рубеже веков, на наш взгляд, представляет собой уникальное явление в мировой истории. Личностные качества его, спектр ведущих интересов и потребностей, общий уровень образованности и воспитанности, высоконравственные мотивы благотворительности, воздействие их на все сферы бытия говорят нам, что перед нами качественно новое явление в эволюции купеческого сословия, которое не имеет аналогов в мире.
Что же двигало этими людьми? Какие нравственные и моральные приоритеты ставили московские купцы во главу угла? Что значили для них успех, богатство, признание? Какое место в их укладе занимала религия? Понять истоки той благотворительной и меценатской деятельности, которая удивила весь мир в конце XIX начале XX века, их вклад в историю культурного развития - вот спектр вопросов, которые мы постараемся осветить в этом разделе.
В данной работе мы достаточно часто употребляем словосочетание московские семьи. Связано это с тем, что, на наш взгляд,. главной особенностью московской торгово-промышленной жизни был именно семейный характер ее предприятий. В этом был залог, с одной стороны, стабильности, а с другой - динамичного прогрессивного развития.
Фирмы, зачастую были собственностью одной семьи (Прохоровские мануфактуры, Морозовская фирма, дело Щукиных и т.д.), т.е. члены семьи создавали дело, сами руководили и передавали его по наследству. Все паи, как правило, оставались в руках одной семьи, и в уставах обычно имелся параграф, затрудняющий возможность продать на сторону.
Для примера можно привести Устав «Товарищества мануфактур Викула Морозова с сыновьями» в местечке Никольском, где в параграфе 16 прямо говорится об этом: «Паи товарищества можно было безо всякого ограничения отчуждения одним пайщиком другому; отчуждение же паев посторонним пайщикам, проводится не иначе, как по предварительному письменному заявлению Правлению товарищества о желании продать паи, для доведения до сведения прочих пайщиков и, получении от Правления, не позже 3 месяцев, уведомления, что никто из пайщиков не изъявил желания приобрести все или несколько из означенных паев... Пайщик, заявивший такое желание, имеет преимущественное, перед посторонними лицами, право на приобретение паев. Правом отчуждения паев пайщики могут пользоваться без нового заявление о желании отчудить паи лишь до утверждения Общим собранием пайщиков отчета за текущий операционный год».1
Таким образом, мы видим, что чужаку практически невозможно было войти в семейный бизнес купцов и, сколько ни-будь, реально влиять на него. Глава семьи и его ближайшие помощники сохраняли за собой права «выкупать таковые паи». В результате, несмотря на то, что к 1914 году многие крупные предприятия были акционированы, все паи, как правило, оставались в руках одной семьи.
Кроме того, в случае, если часть паев приобрели не члены семьи, должно выполняться ряд условий, в том числе и такое: «владельцами паев могут быть только русские подданные христианского вероисповедания. Условие это должно быть означено на самих паях».2
Трансформация купеческого сословия: взгляд изнутри и извне
Несмотря на очевидную значимость купечества как класса в экономическом, социальном и политическом развитии любого государства, отношение к данному сословию нельзя назвать однозначным: от несомненного уважения к купцу в мусульманских странах, до сдержанного на Западе, и принизительного - в токугавской Японии, где его положение так характеризовалось: «купец находился на дне классовой системы, потому что его считали паразитом, ничего не прибавляющим в экономике страны...».1
Российское же государство, как мы уже сказали, представляет интересный, неординарный и сложный пример. На разных этапах своего развития отношение к торговому сословию было сведено к следующей позиции: его терпели в силу того, что без купца нельзя было обойтись, однако всегда указывали на ту ступень в обществе, которую оно должно было занимать и подниматься выше - не имело права. Причем, практически во всех слоях общества, за исключением самого купечества, такая политика государства находила понимание и поддерживалась в целях сохранения духовной чистоты русской нации.
Одна из причин этого - предрассудок, что Россия страна земледельческая, и, что все реформы, направленные на индустриализацию страны, сводят с естественного пути развития. Считалось, что занятие земледельческим трудом способствует сохранению здоровых начал в человеке, а «амбары» и фабрика пробуждают в людях самые дурные инстинкты.2
Еженедельник «Дух журналов» писал: «...хлебопашество, скотоводство и овцеводство - вот наши промыслы. Они единственно могут нам доставить изобилие. Изобилие всегда процветает в таком государстве, где земледелие в чести...» или «земледельческий народ самый набожный. Он вместе и самый покорный Царю. Он привязан к родной земле своей, которая взрастила. Мастеровой ничего не ожидает от Бога, а все от машин и, ежели бы Господь не посылал на него болезней, то он едва ли бы когда вспомнил о Боге...».3
Туган-Барановский приводит сходное высказывание современника о развитии капитализма: «С каждым днем захваты капитализма становятся обширнее, и вместе с тем число занятых рабочих и средства для их существования уменьшаются. Народное производство уступает место капиталистическому...», по мнению автора этих слов, лишь «общинное землевладение есть одно из основных материальных условий производства, на котором может быть построено здание будущего общественного хозяйства... Научное земледелие и современную крупную промышленность нам приходится привить к общине... Для общественно-хозяйственной организации иного пути нет: или развитие, или вырождение и смерть».4
Немаловажную роль в складывании негативного стереотипа сыграло и православие, которому был более угоден земледелец-крестьянин, чем наемный рабочий или предприниматель-делец, в которых явно преобладают индивидуалистические, эгоистические начала, а не общинно коллективистские. Не было единства мнений и среди экономистов того времени. Тенгеборгский пишет в работе «О производительных силах России»: «..мы должны преимущественно стараться о распространении тех отраслей промышленности, которые наиболее соответствуют положению нашей страны, в высшей степени земледельческой и наилучшее может быть соединены в нашей сельской промышленности». Вот уж действительно Российское государство стало заложницей своей бескрайней «равнины». Еще Бердяев писал, что «пейзаж русской души соответствует пейзажу русской земли, та же безграничность, бесформенность, устремленность в бесконечность, широта».6
