Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Народная музыка 25
1.1. Народная музыка в Черномории и Кубанской области XIX — начала XX века 31
1.2. Собирание и сохранение народной музыки на Кубани (вторая половина XIX — начало XX века) 47
Глава 2. Церковная музыка 77
2.1. Войсковой певческий хор как центр становления и развития церковной музыки на Кубани (XIX — начало XX века) 81
2.2. Церковная музыка в станицах и городах Кубани 103
Глава 3. Военная музыка 130
3.1. Войсковые музыкантские хоры и их роль в развитии музыкальной культуры Кубани 133
3.2. Военная музыка в полках и батальонах Черноморского и Кубанского казачьих войск 161
Глава 4. Светская музыка 181
4.1. Роль музыкального любительства в развитии светской музыки на Кубани 184
4.2. Развитие профессионального музыкального искусства и образования во второй половине XIX — начале XX века 199
Заключение 217
Список использованных источников и литературы 223
Приложения 261
- Народная музыка в Черномории и Кубанской области XIX — начала XX века
- Войсковой певческий хор как центр становления и развития церковной музыки на Кубани (XIX — начало XX века)
- Войсковые музыкантские хоры и их роль в развитии музыкальной культуры Кубани
Введение к работе
Современное развитие российской науки отличает тенденция к расширению объекта исследований, что позволяет увеличить круг изучаемых проблем общественной и духовной жизни. В последние годы в исторических, искусствоведческих, культурологических исследованиях все больше внимания уделяется проблемам комплексного развития культуры и искусства отдельных регионов и городов России, в том числе и культуры музыкальной. Изучение музыкального прошлого провинциальных районов России все еще остается насущной потребностью, так как без этого, как справедливо подчеркивал еще в 1920-е годы Б.В.Асафьев, невозможно воссоздать во всей полноте историю отечественной музыкальной культуры1. Сравнительно недавно появились исследования, преимущественно искусствоведческие, о музыкальной жизни некоторых территорий и городов Российской Федерации . Однако обобщающей, комплексной работы по истории музыкальной культуры Кубани пока еще нет.
Актуальность темы исследования определяется необходимостью историко-культурологического изучения становления и развития
Асафьев Б.В. Избранные статьи о музыкальном просвещении и образовании. М.—Л., 1973. С. 28—29.
Напр.: Беляков Б., Блинова В., Бордюг Н. Оперная и концертная деятельность в Нижнем Новгороде — городе Горьком (1798—1980). Горький, 1980; Большакова И.В. Музыкальная культура Самары середины XIX века — ЗОх годов XX века. Дисс. канд. искусствоведения. М., 1997; Борисов Г.П. Музыкальная культура Екатеринодара с начала XIX века по 1920 год. Дисс. канд. искусствоведения. М., 1992; Дьябенко Л.А. Фортепианная культура Сибири и Дальнего Востока. Дисс. канд. искусствоведения. Л., 1989; Емельянов Н. Музыкальные вечера. Хроника музыкальной жизни Тамбовского края за 100 лет. Воронеж, 1977; Карпова Е.К. Музыкальная жизнь дореволюционной Казани. Дисс. канд. искусствоведения. Казань, 1986; Куперт Т.Ю. Музыкальная культура городов Западной Сибири. Дисс. канд. искусствоведения. М., 1989; Мещерякова Н. Музыкальная культура Дона и Приазовья по материалам местной прессы. 1870—1917. Дисс. канд. искусствоведения. Л., 1988; Новоселова О.П. Музыкальная жизнь Восточной Сибири второй половины XIX в. Новосибирск, 1989; Преснецов Е. Музыка и музыканты Вятки. Горький, 1982; Черных М.П. Музыкальная жизнь Ростова-на-Дону от середины XVIII до 20-х годов XX столетия. Дисс. канд. искусствоведения. М., 1993 и др.
4 музыкального искусства Кубани XIX — начала XX столетия, осмысления явлений музыкальной жизни, связанных с освоением края казаками на протяжении более чем векового периода, а позднее и иногородним, то есть не казачьим населением, своеобразием развития одного из регионов Российской империи. Научный интерес представляет выявление на конкретно-историческом материале, как преломлялись содержание и формы общероссийского музыкального процесса, исследование особенностей музыкальной культуры казачьего края в рассматриваемый период.
Изучение динамики проявления основных направлений музыкального искусства, окончательно сложившихся в России на рубеже XVIII—XIX веков, — народной, церковной, военной, светской музыки, позволяет восполнить существенные пробелы в изучении истории музыкальной культуры Кубани и культуры в целом. Равно как и выявить деятельность основных систем музыкальной жизни региона, в частности, раскрыть творческие судьбы многих талантливых музыкантов, провинциальных и столичных, оказавших влияние на развитие музыкальной жизни края или непосредственно участвовавших в ней. Наконец, выявить связи музыкального искусства с другими видами художественного творчества, влияние музыки на общее развитие кубанской культуры, место музыки в культуре казачьего края. Показать развитие музыкальной культуры неславянского населения — армян, греков, немцев и др., живших на территории Кубанской области хотя и незначительными этническими группами, но имевших свои музыкальные традиции. По причине достаточной изученности за рамками данного исследования остается музыкальная культура адыгов1.
Территориальные рамки исследования ограничены границами земель Черноморского казачьего войска и западной части Кавказского линейного
См., напр.: Шу Ш. О народном музыкальном творчестве адыгов. Майкоп, 1992; Соколова А.Н. Народная инструментальная культура адыгов: жанровая система. Дисс. канд. искусствоведения. СПб., 1993; Пшизова Р.Х. Музыкальная культура адыгов: народно-песенное творчество: жанровая система. Дисс. канд. искусствоведения. М., 1996; Музыкальный фольклор адыгов в записях Г.М.Концевича/Сост. сб. Шу Ш.С. Майкоп, 1997 и др.
5 казачьего войска, составивших в 1860 году территорию Кубанской области, а также Черноморский округ, образованный в 1866 году на землях Черноморского побережья Кавказа, преобразованный в 1896 году в самостоятельную губернию с центром в городе Новороссийске. Для обозначения территории исследования автор использует и распространенное в советское время наименование — Кубань1.
Хронологические рамки исследования охватывают XIX — начало XX столетия. Это цельный по своей завершенности период истории Кубани, имеющий этапы своего развития. Особенности каждого из этапов определяются не только своеобразием культурного процесса в казачьем крае, но и военными, социально-экономическими и общекультурными условиями развития всего северокавказского региона. Хотя переселение черноморских и линейных казаков, принесших с собою самобытную музыкальную культуру, началось в 1790-е годы, материалы по теме диссертации исследователю удалось обнаружить только с начала XIX века. За конечный рубеж исследования взят 1920 год — время окончательного установления на Кубани советской власти, так как кардинальная смена социально-исторических условий развития российского государства, культурных ориентиров, идеологии сказалась на качественном изменении места и роли культуры в обществе, формах и содержании музыкального искусства.
Столь длительный период исследования развития музыкальной культуры Кубани позволяет выделить в общих хронологических рамках, хотя в определенной степени и условно, некоторые периоды и обосновать концепцию типологического развития музыкальной культуры.
Степень изученности проблемы. До настоящего времени музыкальная жизнь Кубани не становилась объектом специального историко-культурологического исследования. Однако существуют работы, связанные с
См.: Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793— 1989 гг.). Краснодар, 1986.
6 данной проблемой. Литературу, отражающую степень изученности темы диссертации, можно разделить на несколько групп.
Уровень познания художественной жизни общества в значительной мере зависит от степени осмысления ее теоретико-методологических основ. В последние десятилетия возрос научный интерес к рассмотрению таких проблем, как «художественная культура», «художественное творчество», «культура общества», «художественная жизнь» и т.п. Появились фундаментальные работы отечественных и зарубежных ученых по вопросам места и роли искусства в истории культуры и общества, социально-бытовых условий функционирования и развития культуры, музыкального искусства. Таковы книги и статьи М.С.Кагана, А.И.Арнольдова, Ю.В.Перова, Л.Н.Когана, С.Х.Раппопорта, В.Вейдле, В.М.Розина, Х.Ортега-и-Гассет, Д.М.Межуева, О.Шпенглера, Р.Штайнера, В.Ванслова, П.С.Гуревича, Э.В.Соколова, Ю.М.Лотмана и других авторов1.
В этих работах анализируется художественная и культурная жизнь как часть общественной жизни, ее структура, социально-историческая динамика, рассматриваются особенности культуры, субъекты художественной деятельности, функционирование культуры и искусства, их структура,
Каган М.С. Историческая типология художественной культуры. Самара, 1996; Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996; Каган М.С. Искусство как феномен культуры//Искусство в системе культуры. Л., 1987. С. 6—21; Каган М.С. Морфология искусства. Л., 1972; Арнольдов А.И. Человек и мир культуры. М., 1992; Перов Ю.В. Художественная жизнь общества как объект социологии искусства. Л., 1980; Коган Л.Н. Теория культуры. Екатеринбург, 1993; Раппопорт С.Х. Художественная культура и художественная жизнь//Искусство в системе культуры. Л., 1987. С. 116—122; Вейдле В. Умирание искусства. Размышление о судьбе литературы и художественного творчества//Самопознание европейской культуры XX века. М., 1991. С. 268—290; Розин В.М. Введение в культурологию. М., 1998; Розин В.М. Культурология. М., 1999; Ортега-и-Гассет X. Философия культуры. М., 1991; Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусстваУ/Самопознание европейской культуры XX века. М., 1991. С. 233—255; Межуев Д.М. Культура и история. М., 1977; Межуев Д.М. Культурология и философия культуры/ЛСультурология сегодня: основы, проблемы, перспективы. М., 1993; Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск, 1993; Штайнер Р. Отдельные выдержки из духовно-научных сообщений о многочисленном человеке и некоторых существах духовного мира/Южидающая культура. Эзотерические очерки русской истории и культуры. М., 1966; Ванслов В.В. Что такое искусство? М, 1988; Гуревич П.С. Философия культуры. М., 1995; Соколов Э.В. Культурология. М., 1995; Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. М., 1993; Флиер А.Я. Культурогенез. М., 1995 и др.
7 взаимодействие различных типов культуры и видов искусства, появление новых культурных систем и конфигураций. Научные изыскания вышеперечисленных авторов создали определенные традиции в постижении явлений культуры и искусства, выработали конкретный понятийный аппарат. Появилась возможность изучения развития художественного творчества как самостоятельного предмета исследования.
Анализ второй группы литературы — кубанской историографии — показывает, что специальной комплексной работы о музыкальном искусстве в культуре Кубани XIX — начала XX столетия, на которую можно было бы опереться, пока еще не создано. В некоторых существующих исследованиях нашли отражение лишь отдельные стороны и события музыкальной жизни досоветского периода1. Так, архивариус Кубанского казачьего войска И.И.Кияшко достаточно подробно, по архивным документам, составил исторический очерк административно-хозяйственной стороны деятельности войсковых музыкальных коллективов за столетнее их существование, практически не затрагивая вопросов художественно-культурного значения хоров для края. Искусствовед С.И.Еременко в своих работах подробно исследовал музыкальную жизнь Кубани лишь в контексте развития хорового искусства. В книге о пятидесятилетней истории Краснодарской краевой филармонии авторы посвятили первую главу концертной жизни досоветского периода, преимущественно в Екатеринодаре. Диссертация одного из авторов книги, Г.П.Борисова, ограничивается рамками лишь административного центра Кубани — Екатеринодара. Публикации Г.М.Концевича, И.Ф.Вараввы,
Кияшко И.И. Войсковые певческий и музыкантский хоры Кубанского казачьего войска: 1811—1911 годы: Исторический очерк столетия их существования. Екатеринодар, 1911; Концевич Г.М. Чумаки в народных песнях. Екатеринодар, 1914; Варавва И.Ф. Песни казаков Кубани. Краснодар, 1966; Еременко СИ. Становление и основные тенденции в развитии хорового пения на Кубани. Дисс. канд. искусствоведения. Л., 1974; Еременко СИ. Хоровое искусство Кубани. Краснодар, 1977; Борисов Б., Борисов Г., Бурылев В. Краснодарская филармония: прошлое и настоящее. Краснодар, 1989; Борисов Г.П. Музыкальная культура Екатеринодара с начала XIX века по 1920 год. Дисс. канд. искусствоведения. М., 1992; Бондарь Н.И. Народная песня — памятник истории и культуры. Краснодар, 1979; Петрусенко И.А. Кубань в песне: страницы музыкальной летописи трех веков. Краснодар, 1999.
8 Н.И.Бондаря, И.А.Петрусенко посвящены старинным народным песням, бытовавшим на кубанской земле.
Однако за рамками всех вышеназванных работ остались большие и важные пласты русского музыкального искусства XIX — начала XX века — церковная и военная музыка, имевшие на Кубани значительное распространение и составлявшие неотъемлемую часть кубанской культуры в целом.
Отдельные аспекты темы диссертации нашли отражение в некоторых работах по истории Кубани досоветского, советского и постсоветского периодов издания. Например, опубликованные в XIX — начале XX веков работы И.Д.Попко, П.П.Короленко, В.А.Щербины, И.И.Кияшко, ФА.Щербины, П.Зажаева и других авторов лишь фрагментарно сообщают о роли музыки в повседневной жизни казаков и иногороднего населения края. Работы эти ценны тем, что они сочетают и документальные материалы, и личные наблюдения, впечатления авторов о культурной жизни той поры.
В первые десятилетия советского периода (1920—1940 гг.) музыкальная культура Кубани дореволюционного времени по идеологическим соображениям практически не изучалась, так как значительная часть кубанского казачества не приняла идеологию и власть Советов. Кубанские казаки составляли большую часть Добровольческой армии в 1918—1920 годы. Исключение составлял лишь казачий песенный фольклор, вошедший в репертуар филармонических коллективов, созданных при советской власти: Государственного Кубанского казачьего хора (1937—1938 гг.), Ансамбля
Попко И.Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту. СПб., 1858; Короленко П.П. Черноморцы. СПб., 1874; Щербина В.А. Состояние народного образования в земле Черноморского казачьего войска в первые годы его существования. Ставрополь, 1888; Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. I—II. Екатеринодар, 1910, 1913; Кияшко И.И. Войсковой протоиерей отец Кирилл Россинский/ЯСубанский сборник. Екатеринодар, 1913. Т. 16. С. 525—534; Кияшко И.И. Екатерино-Лебяжеская Николаевская пустынь/ТКубанский сборник. Екатеринодар, 1910. Т. 15. С. 208—230; Зажаев П. Прошлое и настоящее Кубанской начальной школы. Екатеринодар, 1907 и др.
9 песни и пляски кубанских казаков (1938—1960 гг.) и возрожденного в 1969 году Государственного Кубанского казачьего хора.
В 1950—1970-е годы начинается профессиональное изучение музыкального фольклора Кубани, в печати публикуются отдельные статьи о музыкальной жизни дореволюционного периода профессиональных музыкантов А.В.Мосолова, С.И.Еременко, Г.М.Плотниченко, А.А.Слепова, В.Г. Захарченко, этнографа Н.И.Бондаря, поэта И.Ф.Вараввы и других авторов. Эти публикации, как и краеведческие очерки известного кубанского краеведа и писателя В.П.Бардадыма2, расширили представления о музыкальной жизни и культуре Кубани XIX — начала XX века и дали импульс для новых поисков и публикаций . 1 Мосолов А.В. В станицах Кубани/УСоветская музыка. Москва. 1953. № 1. С. 61—65; Корешкова М. Музыка в школе//Новороссийский рабочий, 1962. 6 июня; Павлов Г. Музыкант-самородок: А.Ф.Замула//Северное Черноморье. Анапа. 1966. 12 авг.; Варавва И.Ф. Песни кубанских казаков. Краснодар, 1966; Плотниченко Г. 15 кубанских народных песен. Краснодар, 1972; Слепов А.А. Добрый след Акима Бигдая/УКубань. Краснодар. 1972. № 4. С. 105—109; Еременко СИ. Хоровое искусство Кубани. Краснодар, 1977; Слепов А. А. Хормейстер и фольклорист: Г.М.Концевич//Советская Кубань. Краснодар. 1978. 8 сент.; Захарченко В.Г. С любовью к песне//Комсомолец Кубани. Краснодар. 1976. 8 дек.; Бондарь Н.И. Народная песня — памятник истории и культуры. Краснодар, 1979 и др.
Бардадым В. История одной песни: «Ты, Кубань, ты наша родина»//Комсомолец Кубани, 1976. 10 июля; Бардадым В. Войсковой певческий хор//Комсомолец Кубани, 1979. 27 сент.; Бардадым В. АН.Скрябин. С.В.Рахманинов. Ф.И.Шаляпин. Л.В.Собинов. А.М.Лабинский. Д.А.Смирнов. В.П.Дамаев. А.Д.Вяльцева. Н.В.Плевицкая. Итальянский маэстро. Собиратель песен. Смычка чарующее пенье. Дирижер симфонического оркестра. Русский Страдивари/ЛГеатральный листок: Этюды театральной жизни. Краснодар, 1984 и др. 3 Слепов А.А. Гнесин на Кубани/Жомсомолец Кубани.. 1983. 14 мая; Борисов Г. Когда пела Забела-Врубель//Комсомолец Кубани. 1989. 10 марта; Слепов А.А. Музыкальные труды Павла Махровского//Вольная Кубань. Краснодар. 1993. 14 дек.; Тамбулиди Е.А. Исторические судьбы греческого музыкального фольклора на Кубани и программа его современного собирания//Классическое наследие и художественно-творческое воспитание. Краснодар, 1989. С. 35—36; Еременко СИ. Как певали казаки//Комсомолец Кубани. 1989. 5 мая; Еременко СИ. Творческий путь хорового дирижера Я.М.Тараненко//Кубань: проблемы культуры и информатизации. Краснодар. 1999. № 1. С. 52—54; Приходько Г. Кубанский Карузо//Советская Кубань. Краснодар. 1990. 26 июня; Реут Г. Учитель пения: И.А.Шмелев//Черноморская здравница. Сочи. 1993. 13 ноября; Жиганова С.А. Песенные традиции Кубани и дети//Традиционная культура и дети. Краснодар, 1994. Вып. 1. С. 108— 141; Булавин Ю.В., Корсакова Н.А. Народные музыкальные инструменты на Кубани: история и современность//Там же. С. 214—262; Жадан В.А. Одухотворить жизнь Кубани.. .//Вольная Кубань. 1996. 2 окт.; Жадан В.А. Виолончелист Василий Подгорный/ЛГам же. 1997. 14 янв. и др.
Вопросы истории музыкальной культуры Кубани досоветского периода, творчество отдельных музыкантов стали выноситься в последнее десятилетие на обсуждение научно-практических конференций разного уровня. Но их доля остается незначительной в общем количестве разнообразных обсуждавшихся проблем1.
В постсоветские годы все чаще появляются книги и очерки по истории Кубани дореволюционного периода, в которых предпринимается попытка восстановления объективной и полной истории края. В них непременно присутствуют и разделы о художественной культуре, содержащие значительный фактологический материал о развитии кубанской художественной культуры XIX — начала XX столетия. Однако сведения о музыкальном искусстве в данных изданиях сводятся в основном к хорошо известным фактам о деятельности войсковых хоров и собиранию казачьего песенного фольклора . Несколько шире вопросы музыкальной жизни изучаемого периода раскрываются авторами исторического очерка «Культура
Корчмарский И.М. К вопросу о традиционности академического хорового пения на КубаниАТезисы докладов научной конференции «Кубанское казачество: проблемы истории и возрождения». Краснодар, 1992. С. 135—137; Жадан В.А. Деятельность Екатеринодарского отделения ИРМО 1900—1920 гг.//Краснодару — 200 лет. Тезисы краевой научно-практической конференции. Краснодар, 1993. С. 35—37; Слепов А.А. Праздники искусств в Екатеринодаре//Памяти Ф.А.Коваленко: Научно-практическая конференция: Сообщения. Краснодар, 1994. Вып. 1. С. 56—61; Слепов А.А. Ейск музыкальный/УИсторико-культурное наследие и современность: Материалы республиканской научно-практической конференции. Краснодар, 1995. С. 24—25; Еремеева А.Н. Художественная жизнь дореволюционной Кубани (обзор источников)//Там же. С. 86—88; Шафорост В.В. Музыкально-педагогическая деятельность В.П.Гутора на кубанской земле//Кубань в эпоху «серебряного века»: Материалы краевой научно-теоретической конференции. Краснодар, 1997. С. 6—8; Жадан В.А. Певческая служба черноморских и кубанских казаков в Тифлисе и Абас-Тумане (XIX — начало XX в.)//Творческое наследие Ф.А.Щербины и современность: Тезисы докладов и сообщений Международной научно-практической конференции, посвященной 150-летию со дня рождения Ф.А.Щербины. Краснодар, 1999. С. 64—67; Жадан В.А. Роль регентских курсов в развитии музыкальной культуры Кубанской области в конце XIX столетия/ЛТервые Кубанские литературно-исторические чтения: Материалы научно-практической конференции. Краснодар, 1999. С. 88—92; Федина А.И. Песня в жизни черноморского казакаУ/Там же. С. 112—117 и др.
См.: Прошлое и настоящее Кубани в курсе отечественной истории. Краснодар, 1994. Ч. 1; Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г./Под общ. ред. В.Н.Ратушняка. Краснодар, 1996; Трехбратов Б.А. История Кубани с древнейших времен до начала XX века. Краснодар, 2000.
11 кубанских станиц 1794—1917», в монографиях В.И.Лях «Просвещение и культура в истории кубанской станицы» и А.Н.Еремеевой «Между прошлым и будущим»1.
Значительный фактологический материал о музыкальной и художественной жизни Кубани, о формировании культуры и становлении искусства исследуемого региона помещен в «Энциклопедическом словаре по истории Кубани с древнейших времен до октября 1917 года» и в сборнике материалов о двухсотлетней летописи города Краснодара3.
Анализ кубанской историографии по теме диссертационного исследования показывает, что в существующих немногочисленных работах нашли отражение лишь отдельные стороны музыкального искусства Кубани XIX — начала XX столетия, к тому же ограниченные преимущественно рамками города Екатеринодара. Работы очеркового характера и статьи в периодической печати, которым присущи описательность и отсутствие проблемного подхода, также не снимают необходимости построения целостной картины истории музыкальной культуры Кубани обозначенного периода, осмысления процесса формирования музыкального искусства на Кубани и определения места и роли музыки в культуре кубанского региона и России. Незначительна и историография по музыкальной интеллигенции края, мало известно о многочисленных непосредственных творцах музыкального искусства: дирижерах, капельмейстерах, регентах, учителях, о местных композиторах и музыкальных общественных деятелях. Частично эта проблема нашла отражение в диссертации А.Н.Еремеевой «Художественная 1 Горлова И., Манаенков А., Лях В. Культура кубанских станиц 1794—1917. Краснодар, 1993; Лях В.И. Просвещение и культура в истории кубанской станицы. Краснодар, 1997; Еремеева А.Н. Между прошлым и будущим: Художественная жизнь Кубани в годы революции и гражданской войны. СПб., 1996.
Энциклопедический словарь по истории Кубани с древнейших времен до октября 1917 года/ Сост., науч. ред. Б.АТрехбратов. Краснодар, 1997.
Екатеринодар—Краснодар: Два века города в датах, событиях, воспоминаниях... Материалы к летописи. Краснодар, 1993.
12 интеллигенция Кубани в первой четверти XX века: исторический, социокультурный и биографический аспекты» .
Таким образом, неразработанность значительных пластов кубанской музыки — церковной и военной, а также некоторых сторон бытования в станицах и городах края светской и народной музыки, отсутствие современного комплексного научного осмысления исторической культурологией места музыкального искусства в культуре Кубани XIX — начале XX века и ее влияния на формирование кубанской культуры в целом, незначительная разработанность творческой деятельности отдельных музыкантов, их роли в генезисе музыкальной культуры кубанского региона определили цель настоящей диссертации — осмысление феномена музыкального искусства в культуре Кубани XIX — начала XX столетия и теоретическое обоснование включения результатов исследования в региональный компонент содержания школьного и специального музыкального образования кубанского региона.
Данная цель конкретизировалась через постановку ряда задач, главные из которых можно свести к следующим: осуществить комплексное изучение музыкального искусства Кубани XIX — начала XX столетия как целостного художественного, духовного, историко-культурного явления; рассмотреть на конкретно-историческом материале в проблемно-хронологическом аспекте становление и развитие всех пластов кубанской музыки указанного периода; выявить постановку и осуществление музыкального воспитания и образования в регионе; показать деятельность основных институтов музыкальной культуры и непосредственно связанных с ними специализированных и неспециализированных организаций, проанализировав социокультурную 1 Еремеева А.Н. Художественная интеллигенция на Кубани в первой четверти XX века: исторический, социокультурный и биографический аспекты. Дисс. канд. историч. наук. М., 1993.
13 ситуацию бытования музыкального искусства, показав его место и роль в культуре Кубани с позиций исторической науки; восстановить в истории культурной жизни Кубани обозначенного периода значительные пласты музыкального искусства — церковную и военную музыку, генезис музыкальной культуры в станицах, городах и селах региона; выявить наиболее важные явления музыкальной жизни, имевшие место во всех слоях общества, в том числе и в среде неславянских этнических групп населения, кроме адыгов; изучить профессиональную деятельность кубанских музыкантов, рассмотрев механизм их взаимоотношений с казачьими, гражданскими и церковными властями; показать роль казачьей и иногородней интеллигенции в развитии музыкального искусства и образования в регионе, в установлении профессиональных связей с музыкальными центрами Российской империи; — выявить и обосновать возможности и методы включения полученных новых знаний о музыкальном искусстве досоветского периода, прошлых музыкальных традиций региона в региональный компонент содержания школьного и специального музыкального образования.
Современные исследователи высказывают мнение, что объектом изучения должно служить не только само искусство, культура, но и их бытие — художественно-культурная жизнь общества. Создание произведений искусства, их функционирование и восприятие составляют единый процесс. Изучение исторических условий взаимодействия населения Черномории и Кубанской области с музыкальным искусством в процессе своей социокультурной деятельности отвечает данному направлению исследований.
Предметом исследования является процесс становления и развития музыкальной жизни на Кубани в историко-культурных условиях XIX — начала XX века, когда, с одной стороны, художественный процесс подвергался значительному воздействию решающих для жизни общества
14 экономических, социальных, политических факторов, военных условий быта казачьего края, с другой — само музыкальное искусство воздействовало на формирование и организацию системы миропонимания современников, их культурной среды.
Источниковая база диссертации включает различные типы опубликованных и неопубликованных материалов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот.
Основную группу источников фактического материала составляет делопроизводственная документация, неопубликованные документы Государственного архива Краснодарского края (ГАКК) и его филиалов в Армавире, Ейске, Сочи. Использованы также материалы Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ), Ленинградского государственного исторического архива (ЛГИА), Российского государственного исторического архива (РГИА). В научной работе применялись и материалы, хранящиеся в фондах музеев Армавира, Краснодара, Новороссийска, Сочи, а также некоторых частных архивов.
Изученные архивные источники содержат в совокупности фактологический, информационный, статистический материал, позволяющий провести достаточно всестороннее научное исследование.
При использовании в диссертации неопубликованных материалов делопроизводственного характера внимание уделялось прежде всего исполнительным документам — отчетам, итоговым справкам, докладам, равно как и приказам, рапортам, циркулярным письмам, позволяющим проследить практическую деятельность различных творческих обществ, кружков, отдельных музыкантов, государственных институтов (казачье войско, областное правление, городская дума, епархия...) по решению значимых музыкально-культурных задач. Вместе с тем исследовались и нормативные документы петербургских и тифлисских властей, законы Российской империи по вопросам музыкальной культуры и искусства, художественной жизни.
15 В ГАККе документы по теме диссертации разбросаны по различным фондам, что создавало значительные сложности сбора необходимого материала. Фонд Канцелярии заведующего певческим и музыкантским хорами Кубанского казачьего войска (ф. 417) был утерян при эвакуации архива в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Из данного фонда осталось лишь одно дело. Но содержание многих утраченных дел находит отражение в делопроизводстве органов управления казачьего войска, которым подчинялись войсковые хоры в 1810—1920 гг. и с которыми находились в переписке. Больше других ведомств вопросами музыкальной культуры занимались высшие органы управления Черноморского, Линейного, Кубанского казачьих войск и Кубанской области: Войсковая канцелярия Черноморского казачьего войска (ф. 250), Канцелярия начальника Кубанской области (ф. 454), Отделение казачьих войск штаба Отдельного Кавказского корпуса и штаба Кавказского военного округа (ф. 318), Войсковой штаб Кубанского казачьего войска (ф. 396), Войсковое хозяйственное правление Кубанского казачьего войска (ф. 252) и другие. Отдельные дела по теме исследования были обнаружены в фондах Управления атамана Темрюкского отдела (ф. 418), Конно-учебного дивизиона Кубанского казачьего войска (ф. 400), Новороссийского комитета попечительства о народной трезвости (ф. 727), 1-го Таманского конного полка Кубанского казачьего войска (ф. 388), Дирекции народных училищ Кубанской области (ф. 470), в личном фонде П.В.Миронова (ф. Р-1547) и других. Значительный интерес для исследования представляет личный фонд музыковеда А.А.Слепова (ф. Р-1513, оп. 5), в котором находится составленный фондообразователем достаточно полный библиографический указатель материалов по истории музыкальной культуры Кубани (1784—1992 гг.)1.
Жадан В.А. Материалы Государственного архива Краснодарского края по истории музыкальной культуры Кубани XIX — начала XX столетия в личном фонде А.А.Слепова//Информационный бюллетень Управления по делам архивов администрации Краснодарского края. Краснодар, 1999. № 9. С. 63—65.
В указателе полностью отсутствуют материалы по церковной музыке, широко бытовавшей на Кубани. Указатель составлен преимущественно по кубанской периодической печати.
В РГАЛИ обнаружены неопубликованные материалы о кубанском периоде творческой деятельности известных в России музыкантов начала XX столетия: в фонде редакции театрально-музыкально-художественного журнала «Артист» (ф. 1284), в личных фондах К.А.Воута (ф. 2334), А.Г.Глебова (ф. 2503), М.Ф.Гнесина (ф. 2954). Материалы, характеризующие общероссийский музыкальный процесс конца XIX — начала XX столетия, протекавший и в кубанской музыкальной культуре, взяты из дел Московского отделения Императорского Русского музыкального общества, ф. 661), Московского Синодального училища (ф. 662), Драмсоюза (ф. 675).
Ценные комплексы документов, целиком относящиеся к истории музыкальной культуры в России и ее регионов, обнаружены в ЛГИА. Это материалы о деятельности, о целях и задачах Императорского Русского музыкального общества (ф. 408) и Петербургской императорской консерватории (ф. 361). Отдельные разрозненные сведения о культурной жизни Кубани встретились в некоторых делах РГИА в Петербурге.
Важное значение для достижения поставленных в диссертации целей и задач имеют опубликованные источники. Одну группу составляют законодательные акты, содержащиеся в «Полном собрании законов Российской империи». В этих документах нашли отражение различные стороны музыкальной жизни — как общероссийской, так и отдельных регионов России, в том числе Черномории и Кубанской области, Кавказского линейного, Черноморского и Кубанского казачьих войск. Другая группа — приказы по казачьим войскам, отражающие разные стороны музыкальной жизни, преимущественно музыки военной и народной; циркуляры Святейшего Синода и местной епархии по вопросам церковного пения, исполнения церковной музыки в концертах, а также статистические отчеты и материалы. Третья группа — источники личного происхождения:
17 воспоминания участников и современников музыкальных событий, письма, позволяющие лучше понять сложности и противоречия музыкальной жизни. Еще одна группа — ноты, программы концертов, пригласительные билеты, афиши, помогающие смоделировать культурные процессы путем анализа и сопоставления их с документами данного периода исследования.
Разнообразно отражена музыкальная культура Кубани в периодической печати. Газетные материалы раскрывают процесс динамичного развития музыкального искусства на конкретном материале. Здесь публиковались краткие информации о событиях музыкальной жизни и рецензии на концерты и музыкальные спектакли гастролирующих трупп, статьи, некрологи о местных музыкантах и библиографические заметки о нотных изданиях, этнографические материалы и публицистические выступления местных музыкальных деятелей. Наконец, сообщения о музыкальных событиях за рубежом, о европейских композиторах и их сочинениях, что свидетельствовало об освоении кубанским обществом мировой музыкальной культуры. Сведения о музыкальных событиях (информация, оценка) встречаются не только в специальных статьях и заметках, но и в обозрениях общественной жизни станиц и городов Кубанской области, отчетах о деятельности обществ и учебных заведений, в областной хронике, в рекламных объявлениях. Официальная газета (и долгое время единственная в крае) «Кубанские войсковые ведомости» (1863—1870), «Кубанские областные ведомости» (1871—1917) публиковала достаточно много материала о музыкальной жизни городов и станиц, полков и батальонов Кубанского казачьего войска. С увеличением в начале XX века общего числа газет умножилось и количество публикаций о музыкальной жизни. Частные газеты открывались не только в административном центре Кубанской области — Екатеринодаре («Кубанский курьер», «Свобода», «Кубанский край», «Заря», «Кубанская копейка», «Кубанская мысль»...), но и в других городах и селениях: «Отклики Кавказа» (Армавир), «Анапский листок», «Ейский вестник», «Ейский телеграф», «Кубанская речь» (Ейск), «Майкопское эхо»,
18 «Майкопская жизнь», «Черноморское побережье» (Новороссийск), «Туапсинские отклики», «Сочинский листок» и другие. Эти газеты давали информацию и обзоры музыкальных событий не только данных городов, но и близлежащих станиц области. Постепенно изменялся характер публиковавшегося материала, он становился более профессиональным. Появились статьи за подписью авторитетных на Кубани музыкантов: П.Махровского, Я.Назарова, Г.Концевича, И.Шмелева, А.Рутина и других. «Хроника музыкальной жизни Кубани. 1810—1920 годы» — приложение к диссертации, составлено и на основе данных местной периодической печати.
Ценные сведения о кубанской музыкальной культуре исследуемого периода получены из некоторых столичных музыкальных изданий: «Русская музыкальная газета», «Музыка и пение», «Артист», «Театр и искусство», «Музыка», «Баян», «Музыкальный современник» и других. Публикации этих изданий раскрывают важные для конца XIX — начала XX столетия художественные проблемы, проявлявшиеся в музыкальной жизни и русской провинции.
В газетах и журналах исследуемого периода вся общественная музыкальная жизнь отразилась с разных художественно-эстетических позиций и вкусов, социально-политических взглядов. Фактический материал этого ряда источников, по некоторым проблемам основной или единственный, делает периодику важным источником для изучения обозначенной темы.
В работе над диссертацией использованы энциклопедии, словари, справочные книги, указатели, монографии, изданные в XIX—XX веках. Значительную помощь в научном поиске оказала книга И.Петровской «Источниковедение истории русской музыкальной культуры XVIII — начала XX века»1.
Петровская И. Источниковедение истории русской музыкальной культуры XVIII — начала XX века. М., 1989.
19 Комплексное изучение разнообразных источников позволило разносторонне, глубоко и, главное, доказательно выполнить цели и задачи, поставленные в данной работе.
Новизна постановки проблемы, охватывающей большой временной период, обусловила необходимость сочетания в работе методов исследования, применяемых в философии, истории, культурологии, традиции философско-гуманитарного подхода к человеку, к культуре и искусству. Методологическую основу диссертации составили принципы диалектики, объективности, историзма, ретроспективности, системности, типологии, моделирования, являющиеся общепринятыми в исторических исследованиях.
Формирование методологической позиции диссертанта и представленной диссертационной работы основывалось на ныне достигнутом исторической наукой уровне объективных теоретических оценок и осмысления направленности развития современного общества. Нельзя не согласиться с мнением К.Ясперса, считающего, что познание истории общества и его культуры не завершено, что процесс этот «таит в себе бесконечные возможности; любая концепция познанного исторического целого разрушается, новые факты открывают в прошлом не замеченную нами раньше истину» .
В работе над историческим исследованием музыкального искусства использование диалектического принципа, относящегося к философским, основано на общепризнанной за философией интегрирующей, синтезирующей функции в научном познании, ее теоретического и обобщающего значения. Диалектического рассмотрения требовал каждый феномен музыкальной культуры Кубани.
Ретроспективный метод позволяет рассматривать музыкальную жизнь в движении — от зарождения до развития, анализировать процесс развития, выявляя направления, жанры музыкального искусства, дает возможность 1 Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994. С. 276—277.
20 охватить единым взглядом наследие кубанской музыкальной культуры, выявить особенное.
Принцип научной объективности потребовал рассмотрения событий и явлений с позиций исторической правды, изучения как позитивного, так и негативного исторического опыта. Этот принцип позволил выявить условия, оказавшие непосредственное влияние на формирование направления и путей развития музыкальной жизни в исследуемом регионе.
При написании данной работы учитывались главные требования принципа историзма, согласно которым каждое явление музыкальной жизни, равно как и их совокупность, анализировались в процессе своего возникновения, становления, изменения и развития, во взаимосвязи, что сделало возможным понимание их сути и изменений на различных этапах развития. Явления и процессы музыкального искусства Кубани рассматривались в тесной связи с конкретными условиями их появления, во взаимосвязи, взаимовлиянии, взаимообусловленности с другими событиями художественной жизни на общеисторическом фоне с учетом конкретно-исторических условий и в проблемно-хронологической последовательности.
Использование в диссертации системного подхода позволяет, учитывая взаимообусловленность происходящего, изучать отдельные процессы в рамках их самобытности. Так, музыкальная культура неотделима от системы общества, которая диктует направление ее развития. В свою очередь, столь своеобразное явление, как музыкальное искусство, обладает потенциальными возможностями воздействия на общественную жизнь.
Как наиболее оптимальный в практике данной работы использовался и сравнительно-исторический метод, позволяющий сравнивать, сопоставлять события и факты общественной жизни, выявлять их сходство и различия, общее и единичное. Это обусловлено рядом моментов: объектом научного анализа, целями и задачами исследования. Сравнительно-исторический метод, объединяющий универсальные потенции, заложенные в историзме, дает возможность изучить факты как в тесной связи с той исторической
21 обстановкой, в которой они возникли и действуют, так и в их качественном изменении на различных этапах развития. Следует отметить, что сравнивать можно лишь тогда, когда уже накоплено определенное количество знаний, а также при многообразии изучаемых явлений. Обширный и разнообразный круг источников, привлеченный в диссертации, позволил автору широко использовать историко-сравнительный метод.
При исследовании поставленной проблемы диссертант применял и историко-типологический метод, позволяющий классифицировать музыкальное искусство региона по направлениям, жанрам, установить важность событий и фактов музыкальной жизни, определить закономерности музыкальной культуры Кубани.
Метод теоретического моделирования позволил представить процессы, протекавшие в культурогенезе музыкальной жизни исследуемого периода как творческую, логически выстроенную систему, не потерявшую во многом своей значимости и для нашего времени. Использовались также статистические методы. Только совокупность всех методов дала возможность воссоздать во всей полноте музыкальную культуру Кубани более чем столетнего периода.
Научная новизна диссертационной работы состоит в результатах, полученных в процессе реализации поставленных диссертантом цели и задач исследования. Был изучен круг проблем, не являвшихся до этого предметом специальных научных изысканий.
Впервые предпринята попытка объективного историко-культурного изучения процессов становления и развития музыкального искусства на Кубани с учетом всех основных типов музыки, сложившихся в России XIX — начала XX столетия: народной, церковной, военной, светской.
Систематизированы отдельные разрозненные многочисленные материалы, по-новому осмыслен и научно обобщен феномен кубанского музыкального искусства во всем разнообразии его видов и жанров, форм бытования.
Использован обильный фактологический материал, раскрыта эволюция музыкальной культуры городов и станиц с учетом военно-бытовых условий жизни и службы казачества, изменения социокультурных условий жизни иногороднего населения, произошедших на Кубани после окончания Кавказской войны и приведших к существованию и взаимопроникновению различных музыкальных традиций и форм, в том числе неславянских этнических групп населения, кроме адыгов.
Оптимальное сочетание общетеоретических, исторических и культурологических принципов исследования позволило выработать методологический подход исторического изучения музыкального искусства XIX — начала XX века, позволивший показать на примере Кубани музыкальное искусство как важный элемент развития кубанской культуры в целом.
Выявлены основные особенности музыкального искусства Кубани, имеющие в себе общие черты с другими регионами России и одновременно своеобразие генезиса, выявлены причины преобладания одного вида музыки над другими в разные периоды историко-культурного развития региона. Реконструированы основные события музыкальной жизни.
В научный оборот введены новые факты музыкальной культуры городов и станиц региона, творческой деятельности отдельных музыкантов и коллективов, просветительской работы музыкальных обществ, любительских кружков и объединений, что позволило по-новому осмыслить и обобщить проблему места и роли музыкального искусства в культуре Кубани XIX — начала XX столетия.
Параллельно основным задачам, поставленным в диссертации, рассматривается жизнь общества, на фоне которой шел процесс культурного развития в регионе, дана характеристика деятельности различных институтов музыкальной культуры Кубани, исследован уровень историографической изученности и источниковой обеспеченности темы, выявлены возможности и методы включения полученных знаний о генезисе кубанского музыкального
23 искусства досоветского периода в региональный компонент содержания школьного образования и в программы профессионального музыкального обучения.
Практическая значимость диссертационного исследования заключается в возможности применения фактологического материала, обобщений и выводов, содержащихся в диссертации для научной, преподавательской, краеведческой, музейной и экскурсионной работы, для разработки регионального компонента содержания школьного образования и специальных курсов в вузах по истории культуры Кубани, художественной культуры казачества, по истории российской музыкальной жизни.
Приложения к диссертации, содержащие обширные новые сведения о многих провинциальных и столичных музыкантах, подробную хронологию музыкальной жизни в регионе в 1810—1920 годы, могут использоваться в качестве самостоятельного источника знаний в профессиональной подготовке музыкантов, в написании работ по истории культуры Кубани и казачества, в создании музейных экспозиций, в эстетическом и художественном воспитании учащихся и студентов; могут способствовать поиску новых тем и аспектов более углубленного исследования музыкального искусства в культуре Кубани.
Апробация работы. Общие и частные положения работы диссертант апробировал в ряде научных публикаций, в докладах и сообщениях, сделанных на международных, региональных, краевых научно-теоретических и научно-практических конференциях: «Краснодару — 200 лет» (Краснодар, 1993), «Казачество в истории России» (Анапа, 1993), «Состояние и проблемы изучения, сохранения и использования историко-культурного наследия» (Краснодар, 1998), «Первые (и вторые) Кубанские литературно-исторические чтения» (Краснодар, 1999, 2000), «Историческое регионоведение Северного Кавказа — вузу и школе» (Славянск-на-Кубани, 1999), «Творческое наследие Ф.А.Щербины и современность» (станица Каневская, 1999), «Третьи Кухаренковские чтения» (Краснодар, 1999). Помимо этого, опубликовал
24 одиннадцать работ (шесть статей и пять тезисов) объемом 3,8 печатных листа.
Результаты диссертационного исследования рассматривались на заседаниях кафедры истории и музееведения Краснодарского государственного университета культуры и искусств. Работа рекомендована к защите.
Структура исследования. Стремление дать достаточно полную характеристику музыкального искусства в культуре Кубани XIX — начала XX столетия, обобщенно рассмотреть кубанскую музыку как целостное культурно-историческое явление, а также логика исследования обусловили композиционное построение диссертации: введение, четыре главы, заключение, библиографический список использованных источников и литературы, приложения. Каждая глава выделяется по проблемно-хронологическому принципу.
Народная музыка в Черномории и Кубанской области XIX — начала XX века
Народная музыка пришла на Кубань вместе с казаками, поселенными здесь указом императрицы Екатерины II для охраны новой российской границы, установленной по итогам очередной русско-турецкой войны 1787— 1791 гг. Донские казаки обустраивали свои полковые станицы вверх по течению реки Кубань от крепости Усть-Лабинской до устья реки Уруп, образовав Кубанскую (Старую) линию1. Черноморские казаки, переселенные сюда всем войском из-за рек Буга и Днестра , несли охрану границы России по правому берегу Кубани от Усть-Лабинской крепости до Тамани. Территория, занятая черноморцами, получила название области войска Черноморского, или Черномории . Объединение большинства донцов-линейцев и черноморцев в 1860 году в единое Кубанское войско, а их земель в Кубанскую область способствовало ускорению формирования духовного и этнического единства субэтноса кубанского казачества . Этот процесс совпал с третьим периодом развития казачества в России (начало XIX — начало XX вв.) , периодом, по мнению А.И.Козлова, интенсивной трансформации «вольного» казачества в военно-служилое сословие, сопровождавшейся сущностными изменениями в социосубэтнической полузамкнутой казачьей среде, усилением подчиненности казачьих войск государственной власти. Это сказалось и на эволюции музыкальной культуры края, приобретении ею все более общероссийского характера и форм развития, особенно во второй половине XIX столетия. По мере усиления военно-административной подчиненности казачьей жизни на окраинах Российской империи центру в среде казачества усиливалось охранение самобытной традиционной системы духовных ценностей, формировавшейся столетиями в условиях суровой полувоенной жизни. К их числу исследователь Н.И.Бондарь вполне справедливо относит православную веру и защиту государства, коллективизм и братство, мужество и отвагу, волю, твердые нравственные устои в семье, уважительное отношение к старшим и старикам и др.; а также бережное отношение к традициям предков, к исторической памяти1, хотя большинство из перечисленных черт можно отнести и к русскому народу в целом.
Сохранению исторической памяти, преемственности традиций во многом способствовала и народная музыка, везде сопровождавшая казака, существенно влиявшая на формирование и совершенствование его патриотических, нравственных, религиозных, культурных, эстетических вкусов и идеалов, на характер восприятия общественно-исторических событий, участником которых он был. «Невычлененность» из повседневной жизни народно-певческого искусства И.Земцовский называет «коренной чертой» русской народной эстетики . Народное пение всегда «общезначимо», так как художественное и социальное, а в некоторых песнях и историческое, оказываются неразрывными. Песни воспитывали казачий патриотизм и самосознание, утверждали и прославляли казачьи нравы и традиции. Их должен был знать и чувствовать каждый казак. В народе даже сложились поговорки: «Какой же он казак, если не умеет петь и танцевать» ; «Кто в походе не бывал, на кордоне не стоял, тот и песни не певал и ее не знает»4. На любовь казаков к пению указывал и A.M.Листопадов — собиратель и исследователь донских песен .
Генезис народной музыки на Кубани, долгое время остававшейся основным пластом бытовавшего здесь музыкального искусства, можно условно разделить на несколько периодов: — до 1860-х гг. — время полузамкнутой жизни Черноморского и Кавказского линейного казачьих войск и затяжной Кавказской войны; — вторая половина XIX века, когда в Кубанскую область хлынул поток иногородних переселенцев из южнорусских губерний и других регионов России, изменивший сословный состав населения и культурную среду не в пользу казаков; — рубеж XIX—XX веков, когда народной музыке начинает противостоять псевдонародная музыкальная культура, формировавшаяся в промышленных центрах, ресторанные, эстрадные «народные хоры». Изменение социально-исторических, культурных, экономических, правовых, этнических условий общественной жизни исследуемого региона влекло за собой нарушение сложившихся соотношений общероссийской и региональной музыкальных традиций в пользу первой. Одновременно сокращалось влияние народной музыки и расширялось бытование пластов церковной, военной и светской музыки.
Войсковой певческий хор как центр становления и развития церковной музыки на Кубани (XIX — начало XX века)
Инициатива создания постоянного церковного хора принадлежала отцу Кириллу Российскому — протоиерею Черноморского казачьего войска, настоятелю войскового Воскресенского собора, «главноприсутствующего» Екатеринодарского духовного правления с 1803 по 1825 гг. 2 августа 1810 года священник подает в канцелярию войска записку с предложением: «Для благолепнейшего Богослужения при здешней соборной церкви нужно иметь певческий хор» . А поскольку церковные доходы не позволяли содержать такой хор на средства собора, то он предлагал содержать его на деньги казачьего войска. Рассмотрев обращение войскового протоиерея, канцелярия 19 августа соглашается с отцом Кириллом и совместно с ним определяет состав хора и ежегодные расходы на его содержание. Она определяла жалованье регенту в 300 руб. в год, двум певчим басам и двум певчим тенорам по 100, а двум альтам и двум дискантам по 50 руб. в год. Еще 100 рублей определялись для ежегодной выписки «нужнейших нот» и 500 руб. для нарядного обмундирования певчих на пять лет2.
Пока смета расходов представлялась в Одессу на утверждение ближайшему начальнику Черноморского войска — Новороссийскому военному губернатору генерал-лейтенанту Дюку де Ришелье, отец Кирилл Российский деятельно начал воплощать намеченное в жизнь. Приглашенный им из Киева в Екатеринодар «искусный регент» дворянин Константин Гречинский сразу же начал отбирать среди казаков красивые голоса и репетировать с ними, составляя из отдельных голосов стройный хор. До получения из Одессы благожелательного ответа отец Кирилл содержал «у себя в доме на своем иждивении» регента и певчих церковного хора . В праздник Покрова Пресвятой Богородицы, особенно почитаемый казаками, 1 октября 1810 года новый хор, очевидно впервые, предстал перед прихожанами войскового собора. Именно с этого дня войсковая канцелярия назначила певчим и регенту жалованье. Однако чиновничье утверждение хора в Одессе последовало только 18 января 1811 года1. Все последующие годы своего существования хор певчих именно 1 октября отмечал свой праздник
Становление хора на прочную профессиональную основу связано с именем отца Кирилла Российского, «одаренного от природы чувством изящного, любящего музыку и пение»3. Именно его беспокойство об отсутствии гармонии при церковном пении и стало причиной образования Войскового хора и приглашения в Екатеринодар хорошо знающего регентское искусство музыканта. Регент К.Гречинский обучал Войсковой хор по 26 июля 1815 года, много сделав для становления богослужебного пения в Черномории. Он ездил по куреням для отбора певчих, постоянно расширял репертуар хора, ибо считал, что, «не выучивая новых нот, хор весьма ослабевает» . Ежегодно регент выписывал из тогдашних центров церковного пения — Петербурга, Киева, Харькова, Москвы необходимые партитуры церковного обихода: литургии, обедни, концерты, молитвы... Только в 1813 году одних нот было выписано на 210 рублей6. Так создавалась нотная библиотека — важный фактор существования профессионального музыкального коллектива. Но главное — музыкант создал стройный певческий ансамбль по канонам церковной музыки, кропотливо занимаясь с казаками музыкальной грамотой, умением читать ноты, обучая их навыкам церковного пения и порядку богослужений. Самыми способными учениками оказались казаки Курганов и Пентюхов, возглавившие Войсковой хор после отъезда своего учителя.
Одной из первоочередных профессиональных проблем, вставших перед К.Гречинским, была малочисленность штатных певчих. Восемь человек, по два в каждой партии, могли исполнять лишь простые четырехголосные песнопения, но более благозвучные восьмиголосные партесные концерты петь не могли. При болезни одного-двух певчих звучание хора теряло свое «благолепие». Отец Кирилл Российский, «неусыпно» заботившийся о благополучном развитии церковного хора, привлекал для пения в нем и учеников Екатеринодарского уездного училища, директором которого он был1. Однако малолетки, добровольно посещавшие певческий хор, не всегда могли это делать регулярно, что приводило к ухудшению звучания хора, а следовательно, много работы делалось впустую. В августе 1811 года К.Гречинский просит увеличить число «бессменных» штатных певчих еще на 8 человек, так как от количества певцов во многом зависело звучание хора и возможность точнее передавать разнообразие интонаций богослужебного текста . Но ему отказывают из-за нехватки средств. Количество певчих в хоре все же было увеличено, но уже после отъезда регента обратно в Киев. К 1830 году их число достигло 20 человек , что позволило хору исполнять сложные многоголосные концерты партесного пения А.Л.Веделя, С.А.Дехтерева, Д.С.Бортнянского... По новому положению о Черноморском войске 1842 года штат Войскового хора увеличился до 36 певчих .
Войсковые музыкантские хоры и их роль в развитии музыкальной культуры Кубани
В черноморском казачьем войске процесс становления и развития военной духовой музыки пошел иным путем, нежели в регулярной русской армии, где военная музыка развивалась через полковые оркестры. Черноморские казачьи полки были сформированы по указу императора Александра I от 13 ноября 1802 года1. Однако их штаты не предусматривали создания оркестров. В полках не полагалось иметь даже трубачей или барабанщиков. Военная музыка в войске практически отсутствовала, что значительно осложняло строевую службу казаков по охране российской границы. Хотя части регулярной армии, разместившиеся на рубеже XVIII — XIX веков на территории Черномории, — Крымский пехотный полк, Таврические егерские батальоны — имели музыкантов и трубачей, выполнявших положенные по уставу службы сигнальные, строевые, церемониальные функции. Многие черноморские казаки оценили важность военной музыки еще в годы последней русско-турецкой войны, сражаясь под командованием Г.А.Потемкина и А.В.Суворова, в том числе и при штурме турецкой крепости Измаил. Создание в Черноморском войске своей военной музыки с годами становилось насущной потребностью для повышения организованности и мобильности войска, приближения его полков к уставным правилам военной жизни полков регулярной армии, для придания пышности и важности войсковым торжествам.
Появление военной музыки на Кубани связано с постановлением 22 декабря 1811 года войсковой канцелярии во главе с атаманом Ф.Я.Бурсаком: «...завести в войске духовую музыку» . Такое решение аргументировалось тем, что в 1792 году Екатерина II пожаловала черноморским казакам «для употребления» по паре серебряных труб и литавр. За прошедшие годы литавры «в потребных случаях» применялись. Для сбора казаков в войске ввели должность довбыша (литаврщика), как это было принято еще в Запорожской Сечи1. А трубы, отмечала войсковая канцелярия, «по сию пору» совсем не использовались из-за отсутствия в войске казаков, умеющих на них играть. Чтобы исправить такое положение, войсковое начальство решило: так как «посредством сих труб разумеется Высочайшая воля на заведение в войске духовой музыки, то поэтому приличную к трубам духовую музыку составить из двадцати четырех человек» . Все нужные для оркестра инструменты поручалось купить в Москве полковому есаулу Игнату Заславскому, посланному туда по делам войска. Ему выделялось 1500 руб. на приобретение инструментов «добротою прочных» и по цене самой «стоющей»3.
В феврале 1812 года в Екатеринодар из Москвы пришел рапорт И.Заславского о выполнении им поручения войскового начальства. «Довольно разведавши» о музыкальных инструментах, он приобрел 31 января в московской лавке купца Антона Керцелиа, согласно документу, следующее: по паре валторн, флейт, кларнетов в разных тональностях, гобоев, фаготов, тарелок, труб, одну флейту-пикколо, треугольник, барабан, бубны и десять сигнальных труб. Кроме духовых, были куплены и струнные инструменты: шесть скрипок, виолончель, альт и к ним «римские» струны, а также некоторые ноты и нотная бумага4. Весь этот товар купец обязался доставить до Харькова за свой счет.
Поскольку для создания и «приведения в совершенство» будущего войскового оркестра нужен был капельмейстер, то, по совету «сведущих людей», И.Заславский «договорил» на год исполнять эту должность «вольноучащего» отставного майора Ф.А.Цыха. 21 января 1812 года в Москве с ним был заключен соответствующий договор1. Возможно, музыкант сам отбирал инструменты и ноты для будущего казачьего оркестра. Выбор И.Заславского оказался удачным. Франц Антонович Цых был выходцем из чешского музыкального рода. По сведениям исследователя В.А.Фролкина, некоторое время он состоял руководителем музыкальных классов при Харьковском университете, был автором изданных в Харькове фортепьянных пьес и учебника «Ясное наставление к изучению генерал-баса, сочиненное и изданное в пользу любителей на русском диалекте» (1810 г.) . Таким образом, войско приобрело знающего и авторитетного музыканта для организации первого оркестра военной музыки.
