Содержание к диссертации
Введение
Раздел I. Мусульманское население Российской империи на рубеже XIX-XX вв.: религиозно-этнический, политико-правовой и научный аспекты
Глава I. "Мусульманский вопрос" в литературе и источниках.. . С. 21 - 73
Глава II. Административно-правовое поле функционирования мусульманской уммы в условиях Российской империи С. 74-141
Глава III. Становление тюрко-татарского политического движения (начало XX века) С. 142- 162
Раздел II. Мусульманские представители в российском парламенте: опыт фракционного взаимодействия
Глава IV. Этапы объединения депутатов-мусульман и общая характеристика мусульманской фракции в Государственной думе: состав, численность и лидеры С. 163-234
Глава V. Взаимоотношения членов мусульманской фракции с парламентскими объединениями и межфракционное сотрудничество. С. 235 - 262
Раздел III. Деятельность мусульманских депутатов по защите интересов мусульманского населения империи: публично-правовое и законотворческое направление
Глава VI. Участие в разработке законопроектов и работа депутатов- мусульман в думских комиссиях С. 263 - 286
Глава VII. Восприятие и оценка депутатами-мусульманами государственно-правовых вопросов: реформа избирательного права, органов местного самоуправления и судебной системы страны, ликвидация правовых ограничений. С. 287 - 324
Глава VIII. Причастность мусульманских депутатов к обсуждению социально-экономических проблем: аграрное законодательство, бюджетно-финансовая и социальная политика С. 325 - 385
Глава IX. Отношение депутатов мусульман к правительственной политике в духовно-религиозной области и в сфере народного образования С. 386 - 457
Раздел IV. Российское общество, мусульманская умма и депутаты мусульмане: практика взаимодействия
Глава X. Мусульманское население империи и его думские представители в средствах массовой информации С. 458 - 499
Глава XI. Мусульманская фракция - "общенациональный" центр российских мусульман С. 500-529
Заключение С. 530- 538
Приложение С. 539-609
Таблица № 1. Биографические данные и сведения об участии депутатов-мусульман Государственных дум 1-4-го созывов в работе думских комиссий и фракций
Таблица № 2. Законодательные инициативы, внесенные или поддержанные мусульманскими депутатами в период работы Думы 1-4-го созывов
Таблица № 3. Запросы и вопросы, внесенные или поддержанные мусульманскими депутатами в период работы Думы 1-4-го созывов (запросы принятые, отклоненные, не рассмотренные и снятые)
Список использованных источников и литературы С. 610 - 658
- "Мусульманский вопрос" в литературе и источниках..
- Этапы объединения депутатов-мусульман и общая характеристика мусульманской фракции в Государственной думе: состав, численность и лидеры
- Участие в разработке законопроектов и работа депутатов- мусульман в думских комиссиях
Введение к работе
Начало XX века являлось тем периодом в истории российской государственности, когда явственно прослеживалась тенденция к унификации общеимперского права и созданию единого правового пространства. Власть, осуществляя правовые и политические преобразования, была вынуждена учитывать многочисленные факторы, в числе которых весомую роль играли национальное и конфессиональное многообразие Российской империи. Пройденный страной исторический путь, особенности образования империи, сохранение за православием важной роли идеологической основы государства - все это влияло на характер российского законодательства, общественное правосознание, на облик возникающих новых политических институтов. Российское законодательство начала XX столетия в значительной мере сохраняло, даже более того нередко консервировало это наследие прошлого, демонстрируя одновременно необычайную взаимосвязанность и взаимопроникновение религиозного и этнического факторов. Значительная роль религиозного фактора в российском законодательстве одним из своих последствий имела и то обстоятельство, что в начале XX столетия наблюдается своеобразная "политизация религии". Конфессиональная принадлежность оказывала серьезное влияние на политическую сферу жизни общества. Наиболее ярко это проявилось в факте создания в Российском парламенте самостоятельной мусульманской фракции - единственной из всех думских фракций, образованной не на партийной, а на религиозной основе и претендовавшей на роль выразителя интересов и чаяний "мусульманской нации" империи.
Политическую жизнь российского общества начала XX века невозможно представить без деятельности Государственной думы и ее фракций, как партийных, так и возникших на иной основе (конфессиональной, национально-территориальной или же сословно-профессиональной). В так называемый "конституционный период" (1905-1916 гг.), в облике многих политических институтов, в том числе и парламента, в значительной мере была отражена "имперская природа" Российского государства. Этническая многообразность и поликонфес-сиональность российского государства, сложная сословная стратиграфия общества - все это неизбежно должно было и действительно находило отражение в облике
5 Думы, более или менее успешно претендовавшей на роль "народного представительства".
Многие современники в своих заметках или позднейших воспоминаниях неизменно подчеркивали "разноплеменной" состав молодого российского парламента. Например, уже в период работы третьей Думы (1908 г.), участник предыдущих двух, кадет А. Шингарев вспоминал о той "смеси одежд и лиц, племен и наречий", которая была характерна для первого российского парламента и отражала всю сложность состава и настоящий облик империи: "пестрой, разноязычной толпой выделялись представители иных народностей и племен. И кого только не было среди них. Бросались в глаза красивые щеголеватые польские жупоны, расшитые красной, желтой и черной оторочкой; пестрели вышитые рубахи сынов Украины с пунцовыми застежками; скромно белела светло-серая белорусская свитка; мелькали татарские черные или узорчатые шапочки-ермолки, чалмы мусульманских мулл, полосатые халаты далекого Туркестана; останавливали на себе внимание стройные и легкие фигуры кавказцев, типично-монгольские добродушные лица киргизов, калмык, сарт"1. Другой перводумец В.П. Обнинский отмечал, что приехавшие в Петербург депутаты, движимые инстинктивными побуждениями, на первых порах стремились разместиться на скамьях Таврического дворца "группами сообразно сродству языка, племени или веры". Бросалось в глаза, что окраинные депутаты держались и размещались вместе: "вот там сидит "польское коло", рядом с ними литовские депутаты; украинцы теснятся к южанам, тюбетейки татар виднеются рядом с характерными профилями представителей восточной окраины, чернокудрые кавказцы плотно засели на крайней левой, и, наконец, обширный центр России, с ее двумя столицами, занял и здесь почти всю середину зала. Настоящая живая этно-графическая картина России!".
Среди непартийных фракций наиболее заметную роль играли польское коло и мусульманская фракция. Мусульманская фракция представляла собой пример объединения на основе конфессиональной принадлежности, польское коло - союз на принципах национальной идентичности, а польско-литовско-белорусская группа
Цит. по: Шингарев А. Новая Дума и старые думы (впечатления и размышления депутата) // Русская мысль, 1908, № 2, февраль, 137 с.
2 Цит. по: Обнинский В. Первые шаги русского автономизма // Украинская жизнь, 1913, №4.
возникла на базе национально-территориального единства. Особняком стояла казачья группа, существовавшая во второй и четвертой Думах и объединявшая депутатов на этно-сословной (в официальной трактовке - профессиональной) основе. Во второй и четвертой Думах, соответственно, предпринимались также попытки образовать отдельную литовскую группу, а силами малорусских депутатов - самостоятельную украинскую фракцию ("громаду"). Но в силу ряда причин процесс их кон-ституирования не был завершен, что отражено в официальной думской документации. Именно образование и деятельность подобных думских групп, их взаимодействие между собой, а также с различными партийными фракциями и, наконец, предпринимаемые ими попытки создать межфракционные союзы - все это наиболее полно характеризует российскую Думу как парламент "государства национальностей", в котором национальные вопросы и проблемы для значительной части общества играют, если и не первостепенную, но отнюдь не последнюю роль. В частности, в первую и вторую Думы было избрано примерно по 220 нерусских депутатов, умами и душами которых нередко владели не общегосударственные дела, а интересы "местные, областные, национальные". По избирательному закону 1907 года представительство национальных окраин было резко сокращено до 70-75 депутатов.
За весь период существования дореволюционной Думы в российский парламент было избрано 79 депутатов-мусульман - 25 депутатов в Думу 1-го созыва, 37 мусульман во вторую, 10 - в третью и 7у- в четвертую Думы. Поскольку отдельные депутаты избирались дважды и более, то интересы мусульманского населения страны представляли всего 67 персон, объединившихся в самостоятельную мусульманскую фракцию. Архивные материалы и публицистика того времени свидетельствуют, что как сами мусульмане, так и не мусульмане рассматривали мусульманскую фракцию в качестве "национальной группы", хотя она и возникла на почве общей религиозной идентичности. Думается, что выражение "национальная группа" с определенной оговоркой можно использовать и в отношении мусульманских думских объединений.
Как в отечественной, так и в зарубежной историографии изучение деятельности российской Государственной думы неизменно связывается в первую очередь с деятельностью ее партийных групп - кадетов и прогрессистов, октябристов, правых
7 и националистов, трудовиков и социал-демократов - тогда как непартийные фракции обращали на себя внимание гораздо меньшего числа исследователей. Этот перекос в исследовательских приоритетах хотя и понятен, поскольку Дума являлась, прежде всего, политическим органом, но не всегда обоснован, ибо оставляет в сто-роне ряд проблем, порожденных "имперской природой" российского парламента.
В центре данного исследования находится деятельность 67 мусульманских депутатов, избранных от большинства восточных окраин и регионов страны (Волго-Уральский регион, Туркестан и Степной край, Кавказ и Крым) и представлявших в дореволюционном российском парламенте интересы многомиллионного мусульманского населения империи.
Объект исследования - функционирование мусульманского депутатского корпуса как составной части Государственной думы в период конституционных преобразований и становления общероссийской политической культуры в 1906 -1917 гг.
Предмет исследования - опыт думской, фракционной и внепарламентской (прежде всего, в той ее части, что была связана с выполнением депутатских обязанностей) деятельности депутатов-мусульман и влияние на нее национально-конфессионального движения мусульманских народностей империи.
Цель диссертации заключается в том, чтобы на основе комплексного исследования деятельности в дореволюционной Государственной думе мусульманских депутатов вне зависимости от региона избрания, этнической или партийной принадлежности выяснить место, особенности и значимость представителей мусульманского населения в процессе складывания парламентской системы страны.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие исследовательские задачи:
проанализировать российское законодательство и правовое положение различных этнических и социальных групп многообразного мусульманского мира России;
определить основные формы функционирования политических организаций среди мусульманских народов России и их репрезентативность в высшем представительном органе страны;
показать объективные и субъективные факторы формирования мусульманского депутатского корпуса;
проанализировать политический облик, сословно-национальный состав и образовательный уровень депутатов-мусульман;
выявить и рассмотреть основные направления и приоритеты в деятельности мусульманских представителей в Государственной думе;
рассмотреть формы взаимодействия мусульманских народных избранников с представителями различных партийных и внепартийных парламентских объединений;
очертить границы взаимоотношений мусульманских парламентариев с различными слоями и группами мусульманского населения страны;
осветить попытки превращения мусульманской фракции в "общенациональный" политический центр российских мусульман.
Хронологические рамки исследования ограничены 1906 - 1917 годами, т.е. периодом функционирования дореволюционной Государственной Думы всех четырех созывов. Однако для более полного восприятия отдельных проблем и выявления их истоков при необходимости делаются достаточно подробные исторические экскурсы в более ранние периоды. Верхней хронологической границей выбраны события Февральской революции, когда центр политической и общественной жизни окончательно переместился из стен Таврического дворца в иные общественные и политические структуры. В случае с мусульманским населением речь должна идти о всевозможных общемусульманских и национальных комитетах и бюро, получивших возможность для легальной деятельности. И хотя Государственная дума формально существовала до ее официального упразднения 6 октября 1917 года, с весны она как политический и общественный институт практически перестала играть какую-либо существенную роль в определении судеб мусульманских народностей России, как и страны в целом.
Территориальные рамки исследования ограничены границами Российского государства накануне революции и последовавшего за ней распада империи. Основной фокус в диссертации будет обращен на регионы с преобладающим или же более-менее значительным мусульманским населением. Речь идет о таких регионах империи, как Волго-Уральский регион, Крым и Кавказ, Туркестан и Степной край,
9 отчасти Западная Сибирь. В то же время, эпицентром всех происходящих событий являлась столица - Санкт-Петербург, где располагались не только законодательные палаты Российского парламента, но были сосредоточены вся высшая бюрократия и политическая элита страны, определявшие, в конечном счете, общее направление развития империи.
Понятийный аппарат. В ходе исследования проблемы диссертант столкнулся с рядом терминов, являющимися ключевыми понятиями для раскрытия темы. Они составляют несколько смысловых и тематических групп: 1) "империя", "колониализм" и различные от них производные; 2) "модернизация" и "модерностъ"; 3) "парламентаризм", "консерватизм", "традиционализм", "либерализм" и как его разновидность "мусульманский либерализм"; 4) "свобода совести" (или "религиозная свобода") и "веротерпимость "3; 5) "правовой плюрализм" и "мусульманская правовая традиция". В этих понятиях и их различных толкованиях проявлялись не только личные взгляды и пристрастия авторов, но и те кардинальные перемены в мировоззрении общества и отдельных его представителей, которые происходили в период складывания думской монархии. Характер, частота использования этих терминов в исследованиях могут служить основанием для отдельного историографического анализа и не входят в рамки данной работы. Следует также отметить, что, используя данные термины в отношении мусульман, исследователи зачастую вынуждены делать оговорки и уточнения, обусловленные "мусульманской" спецификой проблемы.
Активное обращение ученых к понятиям "империя", "имперскость", "колониализм " и прочим связано с актуализацией изучения имперского прошлого. В литературе было отмечено, что обращение к историческому опыту империй в значительной степени было продиктовано политическими изменениями в современном мире, распадом многонациональных государств (Советский Союз и Югославия), реактуализацией процессов нациестроительства и создания национальных
3 Понятия "свобода совести" (или "религиозная свобода") и "веротерпимость", как относительно не нагруженные негативным смыслом и не вызывающие в целом взаимоисключающих трактовок, будут охарактеризованы в соответствующем разделе работы (см. главу 2).
10 государств.4 Создается парадоксальная ситуация, когда с одной стороны, история империи возникает как проекция, вызванная распадом многонациональных государств, а с другой имперский опыт не просто изучается, сколько отвергается. Имперское прошлое выступает в качестве точки отсчета, противоположностью некой идеальной модели в виде национального государства. В то же время, в этой связи в литературе все чаще стала звучать мысль, что "империя" есть такая же субъективная категория, как и "нация" (вариант "воображаемого сообщества").5
Проводя сравнительный анализ сущности и наследия наиболее значительных имперских образований в прошлом (Австро-Венгерской, Российской и Османской империй), различные ученые давали свои толкования этой дефиниции:
Империя выступает как большое сложносоставное политическое образование, в котором центральная власть сосредоточивает в своих руках, преимущественно, военные и фискальные функции государства, осуществляя их посредством непрямого управления. (Charles Tilly)
Империя является очень большим государством, возникшим в ходе военных завоеваний, в результате которых одна группа доминирует над остальными этническими, территориальными или сословными группами. (S.E. Finer)
Империя характеризуется как иерархически организованная политическая система со спиралевидной (hublike) структурой, в которой центральная элита, выступающая в качестве ядра, доминирует над периферийными элитами и обществами. (Alexander Motyl)
Империя, прежде всего, является очень большой властью, проявляющей себя на международном уровне. Для империи одной из важнейших и перманентно возникающих дилемм являются такие проблемы, как эффективное управление огромной территорией, многочисленным и этнически разнообразным населением. Демократия, таким образом, не является одной из характеристик имперского строя. (Dominic Lieven)
After empire: multiethnic societies and nation-building: the Soviet Union and Russian, Ottoman, and Habsburg Empires. Karen Barkey and Mark von Hagen. (Ed.) - Colorado, 1997. -200 p.
Ab imperio, 2002, № 2. С 12, 90. О понятии "воображаемое сообщество" см.: Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. - М, 2001.- 288 с.
- Империя является составной государственной структурой, в котором метрополия отдалена от периферии и взаимоотношения между ними основаны на легитимном или на не узаконенном неравенстве, субординации и/или эксплуатации. (Ronald Grigor Suny)6
Следовательно, выделяется целый ряд типологических признаков, обладание которыми и делает то или иное государство империей: обширность территории, неравенство метрополии и колоний (центра и окраин), неравенство правящей элиты и периферийных элит по этническому, социальному или иному признаку, преимущественно непрямое управление различными регионами страны, сложное внутреннее иерархическое устройство, многонациональный характер населения. Изучение общей истории мусульманских народов Российской империи, а также более детальный анализ функционирования мусульманской уммы в христианском государстве, рассмотрение взаимоотношений мусульманских регионов с центром свидетельствуют, что практически все из названных типологических черт империи были в той или иной степени присущи и Российскому государству и находили отражение в его политике по отношению к мусульманам.
Однако, в данной работе термин "империя" используется и без придания ему определенной негативной или положительной коннотации, а просто как официальное наименование государства - Российская империя.
Обращение к истории российского государства в позднеимперский период (вторая половина XIX - начало XX столетий) актуализировало и такую исследовательскую проблему, как характер изменений, происходивших в пореформенную эпоху в политической, социально-экономической и общественных сферах. Наиболее частыми сюжетами в работах историков являются различные аспекты процесса модернизации Российского общества. Особенности российской модернизации -вот излюбленная исследовательская проблема последнего десятилетия. В то же время, чрезмерная идеологизация и увязывание термина "модернизация" в первую
6 Martin Т. The Soviet Union as Empire: Salvaging a Dubious Analytical Category. II Ab imperio, 2002. № 2. С 96 - 97. По словам Терри Мартина, из статьи которого и были процитированы определения, первые два были заимствованы из пограничных социальных наук, а последние четыре сформулированы русистами, т.е. специалистами по истории России и Советского Союза. Разбор основных трактовок термина "империя" см. также: Суни Р. Империя как она есть: имперская Россия, "национальное" самосознание и теории импе-
12 очередь с экономическими процессами, побуждает ряд исследователей вводить в русский язык такой термин, как "модерностъ" (modernity), "модерный**.
Категория "модерностъ" противопоставляет современность прошлым эпохам в качестве отдельного феномена, а "модерный" выступает как антитеза понятиям древний, средневековый или традиционный. В научных исследованиях термин "модерностъ", "модерный" используются в качестве описания комплекса идей и установок, которые были сформулированы Просвещением (включающие в себя идеи превосходства разума над верой, опоры на науку и пр.). При анализе исторических процессов рассматриваемой эпохи исследователи особо подчеркивают борьбу между модерными и традиционными элементами (среди последних - религия и традиционный уклад жизни, воплощенный в крестьянской общине).7
В литературе по мусульманской проблематике указанные термины используются не столь часто. Однако они вполне могут быть применимы, поскольку в своем развитии российская мусульманская умма переживала сходные процессы, обозначаемые в литературе как борьба традиционализма в лице "кадимизма" и обновлен-
ческих тенденций в лице "джадидизма". Хотя в публичной деятельности мусульманских депутатов непростые взаимоотношения двух указанных течений зачастую и не проявлялись, тем не менее, они были неизменным фоном, сопровождавшим деятельность мусульманских депутатов весь период существования дореволюционной Думы. Деление мусульманской интеллигенции на "джадидистов" и "кадимистов", соперничество между этими двумя общественными течениями в начале XX столетия являлись той реальностью, в которой происходило взаимодействие депутатов-мусульман с мусульманской уммой.
Ослабление религиозного мировоззрения и возвышение секуляризма и материализма, доминирующая в общественном сознании идея прогресса, господство секулярных форм политической деятельности, замещение традиционного социаль-
рии. // Ab imperio, 2001. № Vi; Becker S. Russia and the Concept of Empire. II Ab imperio. 2000, №3-4. С 329 -342.
7 Суни P. Социализм, постсоциализм и нормативная модерностъ: Размышления об ис
тории СССР. // Ab imperio. 2002. № 2. С. 29. Интересен набор элементов, составляющих,
по мнению автора статьи, феномен модерности (С. 31 - 32).
8 "Джадидизм" трактуется и как этап в развитии татарского просветительства (Г. Иб
рагимов, Я.Г. Абдуллин, А. Юзеев) и как движение, нацеленное на формирование татар
ской нации (Д.М. Исхаков, А.Ю. Хабутдинов). В последнем случае, речь идет лишь о
джадидизме у татар, тогда как это было общетюркским явлением.
13
ного строя, характеризующегося фиксированными социальными иерархиями, ди
намичными группами; рационализм и толерантность к инаковости - все эти тен
денции, составляющие суть феномена "модерность"9, на рубеже ХГХ-ХХ веков
можно наблюдать и в мусульманском мире России. В то же время, приверженность
российских тюрков в целом исламу, принадлежность российских мусульман к ко
лониальному и периферийному населению империи, а также наличие регионально
го или этнического своеобразия - все эти обстоятельства оказывали влияние на
уровень "модернизированности" различных мусульманских народностей России.
Что проявлялось, в частности, и в характере деятельности отдельных мусульман
ских депутатов в стенах Таврического дворца.
А Вопрос о природе государственного строя Российской империи, сложившего-
ся после издания Октябрьского манифеста 1905 и Основных законов 1906 годов, являлся центральным и наиболее дискутируемым в работах отечественных правоведов весь дореволюционный период.10 В зависимости от занимаемой позиции (очень часто обусловленными партийными пристрастиями) правоведы и публицисты так или иначе трактовали вопрос о том, являются ли Основные законы консти-туцией или нет, возможно ли использование для определения российского государственного строя термина "конституционный", а также является ли Государственная дума парламентом в европейском смысле этого понятия и в какой мере. Единства по этой проблеме достигнуто не было, позиции расходились порой настолько кардинально, что достижение какого-либо компромисса казалось просто невозможным.
В настоящее время, когда политико-партийные страсти остались в прошлом, в литературе, посвященной думской проблематике, все чаще можно встретить использование понятия "парламент " как в отношении обеих законодательных палат, так и непосредственно в отношении Государственной думы. В современной научной литературе наиболее широко распространены определения "парламента" как высшего представительного органа власти; а "парламентаризма" - как системы го-
# 9 Суни Р. Социализм, постсоциализм и нормативная модерность..., с. 31 -32.
10 Об этих дискуссиях подробнее см.: Власть и реформы: от самодержавной к советской России. Под ред. Б. Ананьича. - СПб. 1996. Демин В.А. Государственная дума России (1906-1917): Механизм функционирования. - М., 1996. Смирнов А.Ф. Государственная Дума Российской Империи. 1906-1917 гг.: Историко-правовой очерк. - М., 1998. Рыбка О.Ю. Государственная Дума в системе власти России в начале XX столетия. - М, 2001.
14 сударственной власти, при которой четко разделены функции законодательной и исполнительных органов при привилегированном положении парламента. И хотя подобная характеристика в полной мере к дореволюционной Государственной думе (как впрочем, и к современной) не подходит, тем не менее, представляется возможным признать за Думой право именоваться российским парламентом. Значительные ограничения и изъяны ее полномочий лишь отражают специфику российской политической системы эпохи конституционных преобразований начала XX столетия. Думается, что подобный подход возможен и в данном исследовании.
Появление большого числа работ по политической истории России начала XX столетия, обращение историков к истории политических партий и течений всего партийного спектра, привело к активному использованию таких понятий, как "консерватизм", "традиционализм", "либерализм", заимствованных из европейского научного лексикона. Не погружаясь в многочисленные дискуссии по сути указанных терминов, следует отметить, что механический перенос их с общероссийской на мусульманскую действительность так же чреват искажениями, как и некритический перенос с европейской на российскую почву.
В последнее время, наряду с традиционными терминами и понятиями, в научный оборот вводятся и активно используются исследователями такие понятия, как "мусульманский дискурс" (М. Кемпер), "мусульманский либерализм" (СМ. Исхаков, Л.А. Ямаева) и "мусульманский национализм" (К. Ноак). Под термином "мусульманский либерализм" понимается идейное течение российских мусульман, когда наблюдалась попытка объединить либеральные ценности европейской цивилизации с религиозно-культурными традициями мусульманского мира.11
Еще одно важное для изучаемой проблемы понятие - "правовой плюрализм" (legal pluralism) - было введено в научный оборот сравнительно недавно (1971). Оно заимствовано историками и этнологами из смежных социальных дисциплин. Под этим термином понимается "ситуация, при которой две или более правовые системы сосуществуют в одном социальном поле" (S.Merry). По мнению ряда исследователей, "правовой плюрализм " является одной из наиболее перспективных и
Ямаева Л.А. Мусульманский либерализм начала XX века как общественно-политическое движение (по материалам Уфимской и Оренбургской губерний). - Уфа, 2002.-С. 7.
15 в то же время спорных концепций в современной этнографии права.12 Концепция "правового плюрализма " может быть с успехом использована для анализа характера взаимодействия общеимперского права с местными правовыми системами, определения степени взаимосвязи и взаимопереплетения принципов адата, шариата и исламского обычного права в правовой культуре мусульманских народов ряда регионов Российской империи.
При всей условности и в ряде случаев некоторой противоречивости указанных терминов, в целом представляется возможным их использование и в данном исследовании. В то же время, при характеристике мусульманского политического движения я постаралась избегать таких терминов, как "панисламизм" и "пантюркизм", ставших своего рода жупелом. На мой взгляд, чрезмерная идеологизированность и отягощенность негативной коннотацией делает использование их нежелательным, хотя и избежать этого полностью невозможно.
Наконец, следует признать справедливость замечаний исламоведов, которые возражают против механического использования понятий, общепринятых для христианской традиции и истории, в отношении мусульманского мира. В частности, такие термины, как "духовенство", "церковь", "приход", "сектанство" если и могут применяться в отношении явлений мусульманского мира, то со значительными оговорками и в большинстве случаев, в "закавыченном" виде. Соглашаясь с подобными замечаниями, следует отметить, что в данной работе подобные термины все же будут фигурировать (такие, например, "мусульманское духовенство"), поскольку многие из них уже прочно вошли в научный оборот, в то же время, не неся на себе негативной смысловой нагрузки. Понятию "мусульманское духовенство" отчасти соответствует такой термин, как "улемы" (от арабского уулама \ в татарском варианте голяма), являющийся собирательным названием знатоков богословия, ис-торико-религиозного предания и этико-правовых норм ислама; как теоретиков, так и практических деятелей в области традиционных форм образования, судопроиз-водства на основе шариата и исполнения обрядов.
Наряду с вышеупомянутыми терминами, в работе используются и понятия, традиционные скорее для мусульманского мира и исламоведения, нежели для ев-
12 Подробнее см.: Бобровников В.О. Мусульмане Северного Кавказа: обычай, право,
насилие. - М., 2002. - С. 98 - 103.
13 Халидов А.Б. Улама / Ислам. Энциклопедический словарь - М, 1991. - С. 239 - 240.
ропейской историографии. К числу таких терминов относится "мусульманская умма", буквально обозначающая религиозную общину. По мнению ведущих исламо-ведов-коранистов, с помощью термина "умма" в Коране обозначались людские сообщества, составляющие в своей совокупности мир людей. В сурах мединского периода термин "умма" обозначал, главным образом, мединскую общину, состоявшую из мусульман и иудеев. Позднее, в это понятие было включено все население Аравии. Еще позднее произошло отождествление общины мусульман (умма ал-ислам) с местом их обитания (дар ал-ислам) и Халифатом. Наконец, вплоть до конца XIX века, когда в мусульманском мире стали распространяться представления о национальном гражданстве и национальностях, мусульмане различных государств юридически считались членами одной общины (уммы) мусульман.14 Зачастую именно так продолжали воспринимать себя многие представители старшего поколения мусульманского мира России на рубеже XLX-XX веков. В данной работе термин "мусульманская умма" применяется и для обозначения религиозной общины, и всего мусульманского сообщества Российской империи. В то же время, в отношении конкретной локальной религиозной общины, обладающей некоторыми элементами административного и религиозного самоуправления, в качестве аналога чаще используется термин "махалля", еще в начале XX века не совсем удачно переводившийся как приход.15
Методологические и теоретические основы исследования. Исследование базируется на следующих принципах: а) научность - построение заключений строго на основе анализа разнообразного комплекса документов и отражаемых в них событий и явлений; б) беспристрастность - рассмотрение изучаемых участников исторического процесса, их политических действий, уровня социального и культурного развития без этнокультурных и политических пристрастий и предпочтений со стороны исследователя; в) системность - учет одновременного действия в историческом процессе многообразных факторов: объективных и субъективных, внутри- и внешнеполитических, локальных, региональных, глобальных и пр.; г) историзм - исследование исторических явлений в их постоянном развитии и видоизменении. При проведении исследования активно использовались следующие подхо-
14 Резван Е. Умма / Ислам. Энциклопедический словарь - М., 1991. - С. 241 - 242.
15 Например, в проекте Г. Еникеева по реформе мусульманской общины.
17 ды: а) историко-генетический - выявление истоков и определение общего хода развития, выделение наиболее важных периодов и этапов на всем протяжении изучаемого процесса; б) сравнительно-исторический - позволяющий выявить в развитии исследуемого процесса различные периоды времени, определенные характерные черты и особенности, отличающие их друг от друга; в) конкретно-исторический подход - анализ событий и явлений в контексте соответствующей эпохи, оценки их с точки зрения конкретной исторической ситуации.
В качестве одной из важнейших методологических основ изучения мусуль
манского мира России в его прошлом и настоящем должна быть принята теория
догматико-правового, этнического и регионального равноправия всех форм ислама,
* отсутствия единой для всех мусульман "идеальной" модели ислама и равноценно-
сти всех его региональных форм бытования.
Степень изученности темы. Комплекс используемых в работе источников, а также весь комплекс литературы на различных языках свидетельствуют, что тема изучена относительно слабо и крайне неравномерно. Наряду с исследовательскими проблемами, по которым существует значительная литература, имеются многочис-ленные лакуны и пробелы. В то же время, специальных монографических исследо-ваний, всесторонне и комплексно освещающих деятельность мусульманских депутатов в Думе, нет. Состояние источниковой базы и степень научной разработанности темы подробно проанализированы в отдельной главе.
Научная новизна. Исследование выполнено на основе широкого разнообразного комплекса документов (архивных материалов, документов личного происхождения, материалов публицистики и мемуарной литературы, фотодокументов). Этот разнохарактерный корпус документов сложился в ходе поисковой работы в архивах и древлехранилищах Татарстана, России, Азербайджана, Австрии и Германии. Часть использованных в работе источников вводится в научный оборот впервые. Научная новизна работы состоит в постановке и рассмотрении также следующих исследовательских проблем.
Впервые выявлен круг научной отечественной и зарубежной литературы по
'* изучаемой теме и представлена возможность судить о степени разработанности те-
мы, определены основные дискуссионные вопросы и существующие к ним подхо-
18 ды. В работе впервые в исследованиях подобного рода в качестве самостоятельной группы источников была привлечена коллекция фотографий депутатов-мусульман.
Изучение правового положения российского мусульманства позволило пред
ставить специфику российского законодательства в отношении различных этниче-
* ских и социальных групп населения и показать правовые и политические предпо-
сылки образования в Российском парламенте отдельной мусульманской фракции.
Сравнительный анализ социально-политического и сословно-национального обли
ка депутатов-мусульман позволил определить комплекс основных факторов, по
влиявших на формирование мусульманского депутатского корпуса, что, в свою
очередь, отражает основные тенденции в развитии мусульманского сообщества в
^ рамках российского государства.
В диссертационном исследовании впервые комплексно и всесторонне изучена деятельность мусульманских депутатов без ограничения по национальной или территориальной принадлежности; выявлены и проанализированы основные направления их деятельности, рассмотрены наиболее приоритетные для мусульман проблемы; показана как консолидированная позиция мусульманской группы, так и персональные взгляды отдельных ее членов по отношению к важнейшим вопросам общественно-политической жизни страны. Комплексный анализ деятельности мусульманских представителей в Российском парламенте позволил определить степень эффективности и естественные границы усилий мусульманских депутатов по защите интересов мусульманского населения империи.
Рассмотренные в работе связи и взаимоотношения членов мусульманской
фракции с другими парламентскими объединениями (как партийными фракциями и
блоками, так и с представителями национальных или региональных групп) позво
лили выявить причины неудач многих политических начинаний и законодательных
инициатив мусульманских представителей. В работе также было показано, что эти
неудачи в свою очередь вполне закономерно проистекали из противоречивой при
роды межэтнических и внутрирегиональных интересов в российском обществе.
Последнее обстоятельство учитывалось и активно эксплуатировалось властными
(* структурами с целью преодоления естественных сепаратных настроений и тенден-
ций, имевших место в государстве.
19 Предметом специального исследования стала проблема репрезентативности мусульманского населения империи в целом, и его думских представителей в частности, в средствах массовой информации. В данном исследовании была осуществлена попытка проведения фронтального анализа материалов ряда столичных рус-
^ скоязычных и татарских периодических изданий. Исследование этого сюжета по-
зволило не только показать степень знакомства российского общества с "мусульманским вопросом", но и выявить уровень интегрированности мусульман в российскую политическую элиту, определить позиции мусульман в информационном пространстве империи. Исследование истории и судеб осуществленных и нереализованных проектов мусульманских думских изданий позволило выявить есте-
Ф ственные границы интеллектуального, организационного и финансово-
материального потенциала мусульманского сообщества.
В диссертации были подробно рассмотрены также и взаимоотношения мусульманских депутатов с представляемым ими в Думе населением, как отдельными его представителями, так и целыми объединениями и группами. Новизну составляет та часть исследования, в которой рассмотрена история взаимоотношений мусульманских депутатов с некоторыми маргинальными слоями мусульманской ум-мы Волго-Уральского региона. Постановка и попытки разрешения данной исследовательской проблемы демонстрируют всю сложность выявления реальных возможностей и ограничений на пути превращения мусульманской фракции в "общенациональный" политический центр российских мусульман.
В заключительной части диссертации приведены основные выводы. Возможно, некоторые из наблюдений диссертанта будут способствовать дальнейшему пе-ресмотру устоявшихся стереотипов, а также иному прочтению политической истории мусульманских народов Российской империи рубежа XIX - XX столетий.
Практическая значимость. Выводы и заключения, сделанные в диссертации, могут быть использованы при преподавании истории в высших и средних учебных заведениях - в лекционных курсах по отечественной истории, а также специальных курсах по истории мусульманских народов тех регионов, которые входили в Рос-
>* сийскую империю - Волго-Уральского региона и Сибири, Средней Азии, Кавказа и
Крыма. Результаты исследования, отраженные в научной и научно-популярной литературе, а также публицистике, могут послужить средством привлечения внима-
20 ния к поучительным страницам политического и культурного прошлого народов Российской империи.
Апробация работы. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на кафедре современной отечественной истории исторического факультета Казанского государственного университета. Основные положения и результаты исследования отражены в докладах на международных, всероссийских и региональных научных конференциях и семинарах (Анкара, 2001 г.; Альметьевск, 1999 г.; Баку, 2002 г.; Бишкек, 2000 г.; Геттинген, 2002 г.; Звенигород, 1998 г.; Казань, 1996, 1997, 2000, 2001, 2002, 2003 гг.; Москва, 1998, 2003, 2004 гг.; Санкт-Петербург, 1996 г.; Тампере, 2000 г.); а также в более 50 опубликованных научных работах.
Структурно работа состоит из введения, девяти глав, разбитых на четыре раздела, списка использованных источников и литературы, заключения. В приложении представлены три таблицы. В первой таблице собраны биографические данные всех депутатов-мусульман, сведения об их работе в думских комиссиях и во фракциях. Во второй и третьей таблицах представлены соответственно думские законодательные инициативы и запросы, выдвинутые или поддержанные мусульманскими депутатами.
"Мусульманский вопрос" в литературе и источниках
Сформировавшийся в результате исследовательского поиска источниковый комплекс включает следующие виды документов: законодательные и нормативные акты; делопроизводственная документация; официальная переписка; партийные материалы и документы; сочинения государственных и политических деятелей; периодическая печать; источники личного происхождения; мемуары и общественно-политические сочинения современников. Наиболее обширным является комплекс источников, состоящий из опубликованных и неопубликованных источников на русском языке.
Делопроизводственная документация, привлекаемая в данном исследовании, характеризует деятельность таких официальных структур и ведомств, как Совет министров с подразделениями (МВД с такими подразделениями, как ДДДИИ, ГУЛ и ДП; МНП, ВМ, МФ, СЕИВК и др.), канцелярии генерал-губернаторов, губернаторов, наместников и пр. Именно эти центральные ведомства и местные учреждения играли ключевую роль в моделировании российской общественной жизни политическими средствами государства; а архивные материалы этих ведомств (делопроизводственная документация, аналитические записки чиновников разного уровня, докладные письма, прошения и проекты) позволяют более или менее полно воспроизвести процесс формирования данного механизма. Официальная переписка, в основной своей массе также отложившаяся в архивах, способна помочь постигнуть логику рассуждений и поступков административных чинов различного уровня при принятии тех или иных решений, а также проследить весь путь трансформации того или иного проекта. Источники личного происхождения (письма и дневники) способны пролить свет на истинную подоплеку принятия того или иного решения, а также помогают понять отношение к происходящим событиям, не предназначенное для публичного обнародования.
Указанные виды источников в основной своей массе отложились в архивах и принадлежат к наиболее важным неопубликованным источникам. В силу вполне понятных обстоятельств, основной массив архивных документов был сосредоточен в столице империи - Санкт-Петербурге, и отложился в Российском государственном историческом архиве (РГИА). Архивные материалы фондов Совета министров (Ф. 1276), Министерства народного просвещения (Ф. 733), Департамента духовных дел иностранных исповеданий при МВД (Ф. 821) содержат чрезвычайно богатый материал. Они представляют особую ценность для анализа того, как происходила выработка соответствующих министерских законопроектов в отношении мусульманского населения (о свободе совести, о всеобщем начальном образовании, "о праздничном отдыхе" и др.), насколько существенной была их корректировка под воздействием общественных дебатов, а также после прохождения через думские комиссии и бюрократические структуры.16 Еще более важно, что в архивах соответствующих ведомств собраны отзывы и мнения чиновников разного ранга, ответственных за тот или иной вопрос. В служебных записках и отчетах чиновники были куда более откровенны, нежели в своих публичных выступлениях, довольно четко определяя приоритеты правительственного курса в том или ином вопросе.
Весьма интересные и важные для исследуемой проблемы документы собраны в фондах Главного управления по делам печати (ГУП, Ф. 776) и цензурного комитета Санкт-Петербурга (Ф. 777). Надзор за мусульманской прессой составлял существенную часть деятельности правительственного аппарата по контролю за настроениями мусульманского населения страны. Отложившиеся в этих фондах переводы статей из различных тюркоязычных изданий (прежде всего, из татарских и в меньшей степени азербайджанских газет и журналов) на русский язык очень часто используются исследователями, не владеющими языками мусульманских народов, как готовый материал. Но в данном исследовании наибольший интерес представляют скорее те последствия, к которым приводили публикации в татарских изданиях.
Этапы объединения депутатов-мусульман и общая характеристика мусульманской фракции в Государственной думе: состав, численность и лидеры
При новом генерал-губернаторе М.Г. Черняеве была образована специальная комиссия под председательством ташкентского кадия Мухиддина для выработки проекта особого духовного управления для Туркестанского края. За образец было взято устройство духовных дел в Закавказье. По проекту, разработанному комиссией, управление должно было состоять из восьми членов мусульман, определяемых по назначению, которые избирают из своей среды председателя с титулом
В первоначальном проекте управления Туркестанским краем, подготовленном К.П. фон-Кауфманом в 1871 году, было сказано: "мусульманская вера в пределах Туркестанского края терпится, но не охраняется" ( 364 проекта). Эта и еще ряд формулировок проекта вызвали возражение сотрудников Департамента духовных дел, опасавшихся фиксировать отрицательное в целом отношение государства к исламу в законе. В итоге, различие позиций было снято тем, что в утвержденном Положении об управлении краем положение мусульманского духовенства и статус ислама не были регламентированы вовсе. Т.е. чиновники в данном случае выбрали тактику умолчания. См.: РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 612. Л. 11-15. "садр-уль ислам" и секретаря. В каждой из трех коренных областей края предполагалось учредить отдельные управления по духовным делам. Предметом ведения духовного управления были следующие вопросы: дела мусульманской религии, ва-куфы и конфессиональные школы, разбор жалоб на неправильные действия кадиев и пр. Однако этот проект не был осуществлен как несогласный с видами правительства. После прибытия в край нового генерал-губернатора Н.И. Гродекова, комиссия была распущена, а вопрос о местном духовном управлении передан на обсуждение МВД.
Назначенный генерал-губернатором после знаменитого андижанского восстания 1898 года генерал СМ. Духовский вновь возбудил вопрос о духовном управлении мусульман в Туркестанском крае. Многочисленная переписка с местными и столичными чинами, докладные записки и труды комиссий вылились в проект "Временных правил об управлении духовными делами, учебными заведениями и ва-куфным имуществом мусульман Туркестанского края". По мнению СМ. Духов-ского, разделяемого военным министром А.Ф. Редигером - "ислам является не только тормозом, мешающим мусульманину, присоединившись к нашей культуре, идти рука об руку с нами по пути общечеловеческого прогресса, но вопреки уверениям современных панисламистов представляется непримиримым врагом всей христианской культуры, наглядным доказательством чего служат казанские татары, которые находясь в течение трех с половиною веков в непрестанном тесном общении с нами, до сих пор являются по отношению к нам носителями своего религиозного и национального сепаратизма".270
Оценив всю прежнюю политику российского правительства в отношении мусульман как ошибочную (особенно в отношении татар с предоставлением им муф-тиата), автор записки предложил ряд мер по устранению допущенных недостатков. Прежде всего, необходимо "установление общего государственного плана" в отношении мусульман. Политику слишком широкого и снисходительного игнорирования обществом и правительством ислама, что приводит к противоположным последствиям и укреплению ислама, по мнению генерал-губернатора, необходимо сменить активной политикой в отношении мусульман края и империи в целом.
Участие в разработке законопроектов и работа депутатов- мусульман в думских комиссиях
Важнейшей составляющей деятельности парламентариев было законотворчество. Законотворческая деятельность Думы согласно "Учреждение Государственной Думы" (Свод законов, т. I, ч. II, издание 1906 года) строилась следующим образом. Законопроекты должны были вноситься либо министрами (или главноуправляющими), либо Государственным советом, либо комиссиями Государственной думы (п. 33). Законопроекты, внесенные министерством, могли быть взяты им обратно до тех пор, пока они не были одобрены Думой (п. 47). Члены Государственной думы могли "возбуждать предположения об отмене или изменении действующих и издании новых законов ... за исключением Основных Государственных Законов" (п. 32), т.е. могли выступить с законодательным предположением, подписанным не менее чем тридцатью членами Думы (п. 55). Затем это предположение должно было в течение определенного времени либо быть отклонено, либо внесено в Думу в виде законопроекта соответствующими министерствами, а в случае отказа министерств - специально образованной парламентской комиссией (п. 57). Впрочем, и при согласии министерства на составление соответствующего документа, Дума могла параллельно разрабатывать инициированный законопроект.558 И такие прецеденты были. Таким образом, хотя преимущественные права в законотворчестве были предоставлены правительственным органам (министерствам и департаментам), а члены Думы в основном занимались рассмотрением представленных законопроектов, думская инициатива не исключалась полностью. Однако неясность норм создавала благоприятную почву для возможных столкновений, для двоякого решения спора о приоритетности законодательной инициативы. К тому же, назван Подробный анализ соответствующих статей наказа, а также практическое их воплощение был сделан кадетом А. Шингаревым. См.: Шингарев А. Законодательная инициатива членов ные нормы создавали огромное поле возможностей для министерского "саботажа", к чему они, как показывает практика, прибегали неоднократно.
Подробно проанализировав законодательную инициативу первых трех Дум и Госсовета, А.И. Шингарев сделал очень интересные выводы, ярко характеризующие как направление, так и результативность деятельности парламентариев в 1906-1912 гг., попутно вскрыв подводные камни и течения, встречавшиеся на пути оппозиционных фракций.
За первые шесть лет существования российского парламента, его членами было внесено 268 законопроектов в виде законодательной инициативы: 15 законопроектов в Думе 1-го созыва, 44 во второй Думе и 207 в третьей.559 Интересен характер данных законопроектов: в первой Думе большинство затрагивали основные права граждан (7 из 15) и главнейшие социальные проблемы общества (3) и пр. Характер внесенных во вторую Думу проектов был более разнообразным: первое место заняли социальные вопросы (12 из 44), хотя довольно много было и тех, что определяли гражданские права (6), затрагивали государственный строй (4) и пр. Законодательные предположения третьей Думы были еще более обширны и разнородны. Наибольшее внимание депутатов привлекали вопросы местного самоуправления и народного образования (30 и 26 соответственно), однако не было ни одного проекта о политических свободах. Наряду с основополагающими вопросами было много мелких и второстепенных законопроектов. Показательно, что именно последние преобладали среди проектов, обретших силу закона.
