Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Реформа Государственного совета 20 февраля 1906 г 29
Глава II. Состав Государственного совета в первую сессию (27 апреля - 10 июля 1906г.) 57
Глава III. Состав Государственного совета в 1906 - 1917 гг 129
Глава IV. Политические группы в составе Государственного совета в1906-1917гг 180
Глава V. Государственный совет и реформы П.А.Столыпина 254
Заключение 345
Приложение 1. Таблицы 1-14 352
Приложение 2. Члены Гос. Совета (1906 - 1917) 366
Примечания 418
Источники н литература 470
- Реформа Государственного совета 20 февраля 1906 г
- Состав Государственного совета в первую сессию (27 апреля - 10 июля 1906г.)
- Состав Государственного совета в 1906 - 1917 гг
- Политические группы в составе Государственного совета в1906-1917гг
Введение к работе
Изучение истории Государственного совета (Госсовета) 1906-1917 гг. самым непосредственным образом связано с проблемой предпосылок Февральской революции.
Преобразованный в 1906 г. в равноправное с Государственной думой законодательное учреждение, он превратился фактически в верхнюю палату российского «парламента» и сыграл валеную роль в судьбе третьеиюньской монархии. Третьеиюньская политическая система как средство осуществления бонапартистского курса не исчерпывалась Государственной думой, ее механизмом двух болынинств. Важнейшим элементом ее был Госсовет: по замыслу творцов реформы 1906 г. он должен был играть роль «спасительного тормоза», умеряя реформаторский пыл Думы и корректируя одобренные ею законопроекты. Однако в условиях усиливающегося размежевания внутри третьеиюньского блока Госсовет превращается в оплот правых и парализует законодательную деятельность и Думы, и правительства.
Аграрная реформа Столыпина, будучи по своему характеру буржуазной, грозила еще более увеличить пропасть между отсталым политическим строем и уровнем развития капитализма в стране. Поэтому столыпинский план реформирования, в полном соответствии с политическими целями самодержавия и по образцу буржуазных реформ 60-х годов прошлого столетия, включал еще и целую серию надстроечных реформ, о которых Столыпин впервые заявил в правительственной декларации 24 августа 1906 г. Реформы местного суда, земского самоуправления, волостная, начального образования и др. были, по справедливому заключению В. С. Дякина, политическим выводом из аграрной реформы, "базировались" на ней и "вытекали из нее как логическое следствие".
Получив одобрение большинства III Думы, эти реформы не смогли преодолеть Госсовет. В этих условиях аграрная реформа из фактора, укрепляющего самодержавие, неизбежно превращалась в обстоятельство, усугубляющее его положение. Попытка решить «сверху» объективные задачи буржуазной революции провалилась, что делало неизбежной новую попытку решить их «снизу».
В годы мировой войны, в условиях обостряющегося революционного кризиса, правое большинство Госсовета парализовало все поползновения Прогрессивного блока.
Очевидна, таким образом, крупная роль Госсовета в провале политики мирного трансформирования самодержавия в буржуазную монархию. Выяснение этой роли открывает более широкие возможности для конкретно-исторического обоснования закономерности Февральской революции.
В некоторой степени эта роль определялась местом Госсовета в системе высших государственных учреждений, однако в гораздо большей мере она была обусловлена личным его составом и соотношением сил его политических групп.
Целью настоящего исследования является определение места Госсовета в политической системе, анализ его состава и выяснение его роли в политической борьбе последнего десятилетия Российской империи. Задачи свои автор видит в том, чтобы выяснить характер реформы Госсовета в 1906 г.; проанализировать состав назначенных к присутствию и выборных членов в начале работы реформированного Госсовета; рассмотреть формирование в нём политических групп и охарактеризовать последние; исследовать состав Госсовета со стороны социального происхождения его членов, их имущественного положения, возраста, национальности, образования, служебного положения, содержания, политической позиции; проследить динамику этих признаков за 1906-1917 гг.; определить характер и причины перемен в личном составе, численность групп и соотношение их сил на протяжении изучаемого периода; проанализировать обсуждение в Госсовете тех законопроектов из программы П. А. Столыпина,
которые касались, главным образом, основной части населения Российской империи - крестьянства, и уяснить мотивы обструкции законодательной деятельности Думы и причины отказа правого крыла третьеиюньского блока от осуществления того минимума буржуазных преобразований, который должен был, по замыслу Столыпина, снять с повестки в России проблему буржуазной революции.
Хронологические рамки исследования определяются временем существования реформированного Госсовета.
* * *
Для решения поставленных задач проработан значительный комплекс источников, архивных и опубликованных.
Важную часть их составляют законодательные акты 1905-1906 гг., помещенные в Полном собрании законов Российской империи (Собрание 3. Т. XXV. Отд. I; Т. XXVI. Отд. I), а также в Своде законов Российской империи (Т. І. Ч. I. Изд. 1906 г.). Они проливают свет на причины, цели и характер реформы Госсовета; определяют место реформированного Госсовета в системе высших органов власти, состав и способы его комплектования, устройство, предметы ведения, порядок делопроизводства.
Следующая группа использованных нами источников - материалы законодательной деятельности. Первую подгруппу среди них составляют связанные с реформой Госсовета. Это материалы совещаний, создаваемых в 1905-1906 гг. при дореформенном Госсовете для обсуждения вопроса о государственных преобразованиях (совещания на квартире Д. М. Сольского в сентябре - октябре 1905 г., совещание под председательством Сольского же в ноябре - декабре 1905 г. и январе 1906 г., совещание статс-секретарей и товарища государственного секретаря под председательством барона Ю. А. Икскуля 7 марта 1906 г., Особое совещание под председательством Сольского в марте - апреле 1906 г.), и Царскосельского совещания под председатель-
ством Николая II в феврале 1906 г. Источники эти введены в научный оборот А. Д. Степанским, а в части своей, будучи опубликованными, стали известны ещё раньше. Широко использовались они и Р. Ш. Ганелиным. Мы обращаемся к ним в попытке уточнить и несколько скорректировать сложившееся в отечественной историографии представление о характере реформы Гос. совета в 1906 г.
Использованы нами и материалы совещаний под председательством царя в Петергофе в июле 1905 г.4 и в Царском Селе в декабре 1905 г.5 и в апреле 1906 г.6 Они позволяют уточнить время и обстоятельства осознания необходимости реформы Госсовета, а также мотивы реформаторов.
Вторая подгруппа - материалы законодательной деятельности реформированного Госсовета. Это прежде всего материалы I и II отделений по делам законодательным Государственной канцелярии (РГИА. Ф. 1162. Описи 3 и 4), отражающие прохождение через вторую палату указа 9 ноября 1906 г., законопроектов о распространении Положения о земских учреждениях на неземские губернии, о волостном земском управлении, о преобразовании местного суда и о народном образовании.7 Здесь содержатся материалы обсуждения поступивших законопроектов в комиссиях (доклады комиссий, особые мнения, постатейные замечания, поправки, иногда - протоколы заседаний комиссий), в общем собрании (протоколы и стенограммы) и в согласительных комиссиях (протоколы заседаний и доклады комиссий). Нередко в комиссиях для обсуждения отдельных аспектов законопроекта создавались подкомиссии, работа которых также отражается материалами данных дел. Здесь же отражен личный и партийный состав комиссий и изменения в нем. В совокупности, материалы эти позволяют характеризовать деятельность верхней палаты, отношение её групп к тому или иному законопроекту; есть возможность выяснить и мотивы той или иной позиции как палаты в целом, так и отдельных её групп. Кроме того, названные дела содержат в себе пред-
ставлення министров, внесших законопроект (текст законопроекта, обоснование необходимости намеченного преобразования, история вопроса, записки и ходатайства дворянских и буржуазных организаций), материалы, связанные с прохождением законопроекта через Думу (доклад той или иной её комиссии, стенограммы заседаний, думская редакция законопроекта). Благодаря этому имеется возможность проследить ход дела с начала его и до конца - до санкции верховной власти и сравнить точку зрения Госсовета с позицией, в данном вопросе, как правительства, так и Думы.
Использованы нами и стенографические отчеты Госсовета, отражающие важнейшую стадию в прохождении законопроектов через верхнюю палату, где выяснялась расстановка сил в общем собрании и окончательно решалась судьба проекта. Правда, прения в общем собрании бывали, как правило, сглажены, подлинные мотивы несколько приглушены, завуалированы, однако в целом, особенно, если чтению стенограмм предшествует работа с архивными материалами, та или иная точка зрения, позиция той или иной группы вырисовывается достаточно ясно. Стенографические отчеты выявляют и ту особенность прений в общем собрании, что если представители группы центра аргументировали свою точку зрения формально, избегая освещения вопросов с политической стороны, то правые предпочитали обнажить вопрос, поставить его прямо, не скрывая подлинных мотивов. Стенографические отчеты, кроме того, содержат ценные данные для характеристики программных взглядов групп и отдельных членов палаты. В стенограммах имеются данные по выборам в постоянные и особые комиссии, позволяющие составить представление о соотношении веса отдельных групп Совета в его работающем составе в отдельные моменты сессии (ибо особые комиссии формировались по мере поступления законопроектов из Думы) и, таким образом, определить направление и характер изменений в составе верхней палаты.
Дела общего собрания (РГИА. Ф. 1148. Оп. 10) содержат материалы для характеристики личного состава Госсовета (заявления его членов, данные о выборах в верхнюю палату, секретные представления на имя её председателя, переписка последнего); сведения об избрании постоянных и особых комиссий, списки с распределением членов Госсовета по группам и разрядам позволяют проверить и уточнить данные стенографических отчетов о характере перемен в составе Госсовета; имеется дело (1909. Д. 3) о порядке назначения членов Госсовета; дела с мотивами отклонения законопроектов, поступивших из Думы, и пожеланиями, высказанными при этом в Госсовете, интересны для уяснения взаимоотношения палат.
Отдельную группу использованных в исследовании источников состав ляютJЮjcyJIeнтьIJoлaтepиaл^
ненного дворянства. Делопроизводство Государственной канцелярии фиксировало лишь официальную часть законодательной деятельности верхней палаты. Однако известно, что официальным заседаниям подкомиссий, комиссий и общего собрания предшествовала напряженная предварительная работа за кулисами: каждая группа изучала материалы дела, обсуждала предполагаемую меру, определяла свое отношение в виде принятых резолюций или решений, часто обязательных для всех членов групп. Случалось, что председатель прерывал заседание общего собрания, чтобы дать возможность обсудить вопрос в группах. Такая предварительная работа, намного упрощая и ускоряя официальную часть, не находила отражения в официальном делопроизводстве. Однако изучение её необходимо как неотъемлемой составной части законодательной деятельности Госсовета. Поэтому и материалы, отражающие эту часть деятельности второй палаты, составляют хотя и особую, но тесно примыкающую к только что очерченной группу источников. Это -сохранившиеся в фондах членов Госсовета списки членов групп по состоянию на ту или иную дату, постановления групп по тем или иным вопросам,
протоколы заседаний, перечни вопросов, подлежавших обсуждению, повестки заседаний, проекты постановлений и резолюций, различного рода заметки, записки, дневниковые записи. Перечисленное - характерно для группы центра, имевшей хорошо налаженное делопроизводство;8 другие группы (левая, правый центр и кружок внепартийного объединения) ограничивались, видимо, устным обсуждением. Следы такой предварительной работы правых до августа 1915 г. не обнаружены, хотя работа эта, по свидетельству современников и прессы, была весьма напряженной. Можно предположить, что правые таюке обходились устным обсуждением, не прибегая к фиксации на бумаге9 по той простой причине, что все вопросы по существу своему были обсуждены Объединенным дворянством, решения приняты и записаны; правая группа, полностью разделяя идеи Объединенного дворянства, более занималась вопросами тактики. Это обстоятельство сделало необходимым использование материалов, отражающих деятельность Объединенного дворянства.10 Закрытый характер первых съездов позволил уполномоченным быть в прениях совершенно откровенными (да и в последующих съездах публика и представители прессы допускались далеко не на все заседания и только с разрешения председателя съезда). Объединенные дворяне не только обсуждали важнейшие проблемы общественной и государственной жизни, но и принимали вполне определенные решения, которые, затем, проводили в жизнь, используя все доступные им средства. Материалы съездов уполномоченных, Постоянного совета и отдельных, наиболее активных деятелей Объединенного дворянства позволяют выяснить подлинные мотивы того или иного шага правых верхней палаты. Поэтому освещению обсуждения законопроектов в Госсовете мы предпосылаем анализ позиции Объединенного дворянства по рассматриваемому вопросу.
К этой же группе источников следует отнести и программно-уставные документы групп Госсовета: протоколы тех заседаний ЦК кадетской партии,
в ходе которых была определена линия поведения академической группы Госсовета; программа группы центра "Основные воззрения группы центра Государственного совета", утвержденная 9 июня 1906 г. общим собранием группы; материалы неофициального съезда группы центра в октябре 1906 г. и его решения, опубликованные в виде брошюры "Заключения группы центра Государственного совета" (СПб., 1906); черновики протоколов заседаний правой группы в 1915-1916 гг., составленные А. А. Бобринским; и др..
Особую группу источников составляют дела о службе членов Гос. совета, назначенных и выборных 1 и дела по выборам членов Госсовета, а так-
же связаная с выборами официальная переписка. Дела о службе членов
і "?
Госсовета содержат, как правило, формулярные списки. В них имеются интересующие нас сведения о социальном происхождении, имущественном положении, возрасте, вероисповедании, образовании, чине и придворном звании, содержании. Кроме формулярных списков, в делах о службе назначенных членов содержатся списки с указов о назначении в Госсовет и о назначении к присутствию (иногда - списки с указов об увольнении); встречаются списки с рескриптов членам Совета, всеподданнейшие доклады председателя Госсовета и государственного секретаря с резолюциями царя, собственноручные высочайшие повеления о назначении в Госсовет или к присутствию в нём, всеподданнейшие прошения членов Госсовета с резолюциями царя; отложилась здесь и переписка членов Госсовета с председателем по вопросам назначения к присутствию или освобождения от него, продления аренды, увеличения содержания и т.п.; есть прошения членов Госсовета на имя председателя Временного правительства кн. Г. Е. Львова об увольнении и назначении пенсии.
В делах о службе выборных членов Госсовета - данные о выборах, сведения о политических взглядах или партийной принадлежности выборного члена, его имущественном и общественном положении и т.п. ( часто - это
вырезки из газет, иногда - список с визитной карточки, в годы войны - сообщения губернаторов); встречаются ходатайства о ссудах и пособиях (это -уже в условиях войны); письма на имя председателя Госсовета и государственного секретаря; различного рода заявления; выписки из всеподданнейших докладов председателя Совета о необходимости материальной поддержки семьи умершего выборного члена; и др.
Сведения о политическом направлении членов по назначению встретились нам в фонде общего собрания Госсовета, фонде Постоянного совета объединенных дворянских обществ15 и многих личных фондах.16
Дополненные сведениями из материалов Отделения личного состава и общих дел Государственной канцелярии, стенографических отчетов Госсовета, воспоминаний членов Госсовета, литературы справочного характера, периодики тех лет и исследований, данные этой группы источников позволили достаточно полно, на наш взгляд, охарактеризовать состав Госсовета 1906-1917 гг., и обобщены в таблицах 1-14.
Небольшая группа использованных источников - судебно-следственные материалы: опубликованные стенограммы ЧСК Временного правительства,17 содержащие весьма ценные сведения о политической борьбе в рассматриваемый период; а также материалы под названием «Государственные преступления в России в XIX в.» (Т. 1. СПб., 1906), позволившие выяснить народническое прошлое одного из правых членов Госсовета.
Мемуары современников, опубликованные и неопубликованные, -следующая существенная часть источников данного исследования. Это прежде всего воспоминания членов Госсовета, бывших в то же время и крупными государственными деятелями, и видными представителями общественности, и иерархами (П. Л. Барк, СЮ. Витте, В. Н. Коковцов, А. И. Гучков, А. Ф. Кони, Т. И. Буткевич и многие другие).
Значительную группу мемуаристов составляют виднейшие представители камарильи и её ставленники (В. Н. Воейков, П. Г. Курлов, А. А. Мосолов, В. А. Сухомлинов, А. А. Танеева и др.). Они интересны сведениями о событиях и настроениях, имевших место в жизни двора и семьи императора.
Воспоминания правых политических деятелей (Н. Е. Марков, Л. А. Тихомиров и др.) помогают понять психологию правых, их настроения в эти годы, их отношение к монархии и революции, к реформам и реакции, к Думе и правительству. Имеются в них и сведения, прямо относящиеся к деятельности Госсовета.
Любопытными и содержательными оказались для нас и воспоминания либеральных деятелей (В. А. Маклаков, П. Н. Милюков и др.).
Весьма содержательны воспоминания высокоодаренного и честолюбивого С. Е. Крыжановского,18 активно участвовавшего в подготовке реформ 1905-1906 гг, а затем занимавшего должности товарища министра внутренних дел (1906-1911) и государственного секретаря (1911-1917). Воспоминания удачно дополняются его «Очерком о русской государственной жизни от начала XX века до 1912 года»19 и недавно опубликованными заметками.20
Мемуары Дж. Бьюкенена и М. Палеолога интересны сделанными в них наблюдениями, теми слухами, рассказами, отзывами о правых вообще, о правых верхней палаты, об отдельных членах палат и правительства, которые пересказываются весьма осведомленными авторами.
Воспоминания, по качеству и количеству содержащихся в них сведений, не равноценны. В одних, как, например, в воспоминаниях И. X. Озерова слишком много авторских чувств, а резкие характеристики товарищей по академической группе, и уничижающие отзывы о правых и об М. Г. Акимове требуют проверки другими материалами. Иные написаны в более спокойном тоне, их авторы сдержаннее в отзывах и характеристиках, но зато более точны в сообщениях. В оценке воспоминаний помогают отзывы о них современ-
ников, нередко более осведомленных, нежели авторы. Так, о широко известных воспоминаниях бывшего корреспондента «Речи» Л. М. Клячко (Львова), бойко написанных и изобилующих хлесткими характеристиками, А. Ф. Кони - автор, вызывающий куда более доверия, - предупреждает: «Интересна книжка Львова (Клячко)..., но её портят лживые данные и захлёбывание инсинуациями... против мертвых».21 Критического подхода требуют и воспоминания С. Ю. Витте, весьма интересные множеством сообщаемых сведений, но содержащие немало и несправедливых характеристик и суждений.
Дневники - незначительная по объему, но весьма значимая часть использованных нами источников. Это и дневник царя, и великого князя Андрея Владимировича, и крайне правого А. А. Бобринского, и умеренного бюрократа, члена Госсовета А. А. Половцова, и весьма осведомленного и откровенного А. С. Суворина, и Л. А. Тихомирова, и подлинный аккумулятор чувств и настроений правящей элиты, слухов, сплетен и вполне достоверных сведений - дневник А. В. Богданович.
Особо следует отметить неопубликованные дневники С. Д. Шеремете-ва, просмотренные нами за 1905-1917 годы. Представитель древнего рода, получивший блестящее домашнее воспитание, он был очень богат и занимал выдающееся место в культурной, научной и политической жизни российского общества начала XX века. Связи его были разнообразны и обширны, осведомленность - огромной. Шереметев был очень влиятельным при Александре III, считался «поставщиком высших сановников». Оставался таковым и при Николае II, пока князь П. Д. Святополк-Мирский, его родственник и при его содействии получивший пост министра, не скандализировал графа. Манифестом 17 октября 1905 г. Шереметев был «возмущен» и приказал убрать портрет Николая II из своего кабинета. К «новому строю» стал в оппозицию, принял активное участие в сплочении правой группы Госсовета, а с 1909 г. активизировал деятельность своего кружка, членами которого были, глав-
ным образом, правые Госсовета. Его дневник отражает растущее негодование правых по адресу Николая II, содержит характеристики и оценки многих сановников,23 сообщает многое из жизни Госсовета, его правой группы.
Своеобразным дополнением к дневнику являются материалы под названием «Смутное время» - письма, телеграммы, вырезки из газет, собран-
ные С. Д. Шереметевым за 1905-1917 гг.
Следующая группа источников - эпистолярные. Среди опубликованных следует выделить переписку военных лет Николая II и Александры Федоровны: в ней отразились их отношение к Госсовету и к происходившим в нём переменам, их реакция на образование Прогрессивного блока, их раздражение и гнев по адресу большинства верхней палаты после ноябрьской 1916 г. сессии, усиление вмешательства императрицы в назначения в Гос. совет.
Переписка Николая II с П. А. Столыпиным и Н. А. Маклаковым, письма князя В. П. Мещерского А. В. Кривошеину содержат сведения о закулисной стороне жизни Госсовета: о назначении его председателем М. Г. Акимова, о назначениях в Госсовет.
Письма А. Ф. Кони передают впечатления от заседаний верхней палаты и от работы её в целом, много дают для понимания психологии либеральной бюрократии.
Много ценнейших сведений о деятельности Госсовета содержат неопубликованные письма членов Госсовета, хранящиеся в личных фондах.
Здесь выделяется обширная переписка С. Д. Шереметева. В числе его корреспондентов были виднейшие представители правой части политического спектра тогдашней России. Переписка содержит сведения о деятельности правой группы, о соотношении сил в Госсовете, об усилиях правых добиться большинства в нем; и в ней отразились усиливающееся среди правых недовольство по адресу царя и, особенно, императрицы, и тревога, «повышенная
нервность» правых в связи с образованием Прогрессивного блока, с одной стороны, и Распутиным, с другой.
Данные перлюстрированных писем проливают дополнительный свет на мотивы отклонения правыми Госсовета законопроекта о западном земстве, на механику назначений членов верхней палаты, на закулисную деятельность правых.
Периодическая печать, использованная в исследовании, представлена как официальными изданиями, так и либерально-буржуазными, монархическими и революционными. Это предопределено тем, что в условиях острой политической борьбы последнего десятилетия Российской империи роль печати резко возросла: различные общественные силы стали использовать ее и как средство выражения своих интересов, и как орудие борьбы с противниками.
Многие члены верхней палаты, назначенные и выборные, активно участвовали в публичном обсуждении актуальных тогда вопросов. Последние были им хорошо знакомы по их предшествующей деятельности и нередко имели непосредственное отношение к законопроектам, которые обсуждались в это время в Госсовете или в Думе. Поэтому страницы многих газет использовались членами Госсовета для выражения своей позиции и взглядов. Примером могут служить выступления в печати Д. И. Пихно по вопросам, весьма близким к проблеме западного земства. Иногда члены Гос. совета касались непосредственно деятельности законодательных учреждений (В. И. Ге-рье - о Думе, М. М. Ковалевский - о Госсовете).
Вместе с тем деятельность Госсовета представлялась современникам весьма важной, поэтому она подробно освещалась разноликой прессой тех лет, систематически дававшей отчеты о заседаниях комиссий и общего собрания, а иногда и стенограммы наиболее интересных речей. В газетах рассыпаны сведения о переменах в личном составе, о политических группах, их
составе, численности, влиянии в разные моменты изучаемого периода. В наиболее осведомленных из них содержатся сведения о частных совещаниях групп, о противоречиях, имевших место при этом, о тех или иных принятых решениях. В конце сессий, а также в начале каждого года крупнейшие газеты подводили итоги деятельности верхней палаты, соответствующим образом её оценивая. Можно выделить наиболее, пожалуй, осведомленную из них, систематически помещавшую на своих страницах наиболее подробную информацию как об официальной, так и закулисной деятельности второй палаты, -«Новое Время». Она, в отличие от других, регулярно читалась как членами Госсовета, так и в «сферах»; к ней обращались члены верхней палаты, когда надо было дать опровержение каких-либо слухов или что-либо разъяснить.
Естественно, в условиях острой идейно-политической борьбы пресса не всегда бывала объективной и добросовестной, нередко сознательно искажая факты с целью компрометации противников. Значение прессы, однако, не исчерпывается информацией: её изучение много дает для уяснения идеологии и политической программы общественных сил, органом которых является та или иная газета. Так, без «Гражданина» князя В. П. Мещерского ірудно понять правых, как без «Речи» - членов академической группы Госсовета, а без «Голоса Москвы» - входивших в группу центра.
В заключение отметим справочные издания - группу источников как официального, так и неофициального характера. Они содержат разнообразные сведения: биографические; о политической позиции интересующих нас лиц; данные о чинопроизводстве и наградах, содержании; наличии недвижимости; о землевладении и хозяйственной деятельности землевладельца; о домовладельцах; о промышленных и торговых предприятиях, их владельцах; о характере производства, численности рабочих, энергетической мощности, стоимости произведенной продукции; и многом другом.
Таковы источники данного исследования. Взятые в совокупности, они
составляют вполне достаточную его основу.
*
Состав и деятельность реформированного Госсовета, естественно, не успели стать объектом научного изучения в дореволюционной историографии. Однако роль его в борьбе вокруг реформ была слишком значительной, чтобы остаться незамеченной современниками. Пресса и публицистика различных политических направлений одиннадцати предреволюционных лет не только внимательно следили за составом и деятельностью Госсовета, но пытались осмыслить место, роль и значение его в общественно-политической борьбе. Так что публицистика этих лет, имея прежде всего значение источника, составляет и начало истории вопроса. Здесь следует выделить работу члена Госсовета по выборам от академической курии М. М. Ковалевского.28 Непосредственное участие в работе общего собрания и комиссий, знание закулисной кухни позволили профессиональному историку поставить и верно решить ряд вопросов. Им дана подтвердившаяся позднейшими исследованиями характеристика группы центра как правительственной во время премьерства П. А. Столыпина и В. Н. Коковцова, верно очерчен политический облик правых, отмечена их связь с Объединенным дворянством, справедлив вывод о предопределенности консервативного состава Госсовета.
Некоторое отношение к истории вопроса имеет и сборник статей М. М. Ковалевского, ранее печатавшихся в «Вестнике Европы», об Объединенном дворянстве.29 Автор показывает, как «растерявшее свои земли дворянство», стремясь сохранить свое первенствующее положение в государстве, навязывает правительству свою экономическую и политическую программу, вызы-Еая в государственной жизни попятное течение, тормозя «развитие гражданственности и культуры». Госсовет, где «уполномоченные от дворянства только усиливают своими рядами бюрократическую половину высокого соб-
рания, сплошь составленную из дворян, частью наследственных, частью выслужившихся», превращается в орудие реакции.
Статья профессора Н. И. Палиенко в Новом энциклопедическом словаре,30 в части, касающейся реформированного Госсовета, пересказывает некоторые статьи Учреждения Государственного Совета и характеризует практику опубликования списков назначенных к присутствию членов первого января каждого года как «весьма сомнительную в отношении соответствия её смыслу закона» и устраняющую «независимость членов верхней палаты».
В. А. Мякотин определял Госсовет как «противовес и тормоз для Государственной думы» и сводил его роль, как и Государственной думы, к «декоративному прикрытию действительного характера современного русского государственного строя».31
Объектом научного исследования реформированный Госсовет стал в советской историографии.
Во второй половине 40-х годов на Госсовет обратил внимание Е. Д. Черменский, отметив его роль в «крахе столыпинщины», а также отклонение им законопроекта о введении городского самоуправления в Царстве Польском и его «обструкционистскую тактику» по отношению к думским законопроектам.32
В учебном пособии по истории СССР периода империализма, рассматривая эволюцию государственного строя России, Е. Д. Черменский кратко охарактеризовал и реформу Госсовета в 1906 г. По его мнению, Госсовет "сохранил свой аристократически-чиновничий характер, ...должен был играть роль тормоза, ...сделался твердыней феодальной реакции", стал "оплотом крепостников" и "настоящим кладбищем думских законопроектов, в которых ему чудилась «новизна»". Отмечена была и роль правой группы Госсовета в кампании правых против Столыпина. Во втором издании посо-
бия появились упоминания об участии трех групп Гос. совета в Прогрессивном блоке и о «чистке» Госсовета 1 января 1917 г.34
В вышедшей в 1970 г. вторым изданием книге «Буржуазия и царизм в первой русской революции» Е. Д. Черменский коснулся реформы Госсовета более подробно. Вопрос о ней, по мнению автора, был возбужден С. Ю. Витте на совещаниях у Д. М. Сольского в сентябре 1905 г. Затем в книге кратко излагается содержание записки С. Е. Крыжановского от 9 октября 1905 г., отмечается её обсуждение 11 октября в Особом совещании под председательством Сольского, кратко характеризуется проект, составленный Государственной канцелярией по суждениям этого заседания; сообщается об образовании 28 октября 1905 г. под председательством Сольского Особого совещания для разработки необходимых изменений в действующем учреждении Госсовета, о заключениях этого совещания, о царскосельском совещании под председательством царя 14 и 16 февраля 1906 г.; в заключение кратко проанализированы акты 20 февраля 1906 г. Оценка автора не изменилась: "В общем Государственный совет сохранил свой аристократически-чиновничий характер. Он призван был играть роль фильтра, не пропускавшего законопроекты, которые проходили через Думу, но были неприемлемы для царизма. «Обновленный» Государственный совет сделался твердыней феодальной реакции".35
В третьем издании учебного пособия Е. Д. Черменского прибавилось упоминание о реакции Госсовета на указ 9 ноября 1906 г.
Создается впечатление, что Е. Д. Черменский не придавал большого значения роли Госсовета в истории третьеиюньской монархии. Объясняется это, по-видимому, тем, что он отрицал объективную возможность реформ в третьеиюньский период. Ещё в докторской диссертации, отмечая, что "дво рянство цепко держалось за свои привилегии и не желало «потесниться» в пользу буржуазии", что "оправившись от «революционного испуга» 1905-
1906 годов, крепостнические зубры сами переходят в наступление", Е. Д. Черменский вместе с тем утверждал, что "октябристско-кадетские реформы"
З -г
были обречены на провал "в силу глубины русской революции". Это проти-воречие взглядов Е. Д. Черменского, отмеченное А. Я. Аврехом, сохранялось долго.39 Постепенно, однако, акцент смещался с нежелания дворян «тесниться» на «глубину объективных противоречий», концепция преодолела указанное противоречие и, при всей внешней заостренности против точки зрения А. Я. Авреха, оказалась, на наш взгляд, по сути свой весьма ей близкой: "Буржуазные реформы, на которые вынуждено было пойти под натиском революции царское правительство, вместо смягчения классовых противоречий открывали новые возможности для расширения и углубления революционного процесса". В этих условиях либералы, не видя реформистских возможностей, "симулировали" оппозиционную борьбу, "притворно" обвиняя правительство в невыполнении обещаний манифеста 17 октября; правящие «сферы», убедившись в непримиримости интересов помещиков и крестьян, "противодействовали" реформам. Всем им - и либералам, и «сферам» - оставалось одно: "поддерживать конституционную фикцию". Возвращение к дореволюционным порядкам также считалось невозможным "из-за опасения, что такой шаг может привести к революции". Вот они и "бились в порочном ісругу неразрешимых противоречий и, взаимно порой отталкиваясь, не могли обходиться друг без друга".40
То же и у А. Я. Авреха: "Весь смысл «текущего момента» в том и состоял, что выхода не было".41 "Страх перед новой революцией определял всё развитие третьеиюньской системы в предвоенные годы. В результате общий смысл этого развития сводился к кризису «верхов» и банкротству российского помещичье-буржуазного либерализма. Третьеиюньская система создала дня её партнеров ситуацию замкнутого круга. Порочность его состояла в том,
что участники, понимая её безнадежность вместе с тем не могли от неё отре-
и 42
шиться .
Не случайно, по-видимому, А. Я. Аврех лишь коснулся Госсовета43 Бегло, на полутора страницах автор рассматривает партийный состав Гос. совета по состоянию на 12 ноября 1908 г., кратко характеризует три его группы
- левую, центр и правую, допуская при этом фактические неточности.44 Е. Д.
Черменскии же, как видно из вышесказанного, ограничился констатацией, по
существу, лишь факта реформы Госсовета и его присутствия в третьеиюнь-
ский период. Их объяснение неизбежности новой революции делало излиш
ним изучение состава и деятельности Госсовета и его роли в общественно-
политической борьбе в третьеиюньский период. С их точки зрения, наука не
нуждалась в этой теме. Более того, эволюция взглядов Е. Д. Черменского
позволяет предположить и понимание «опасности» этой темы: разработка её
неизбежно подрывала бы убедительность его тезиса о фатальной, по сути,
предопределенности новой революции.
Первой монографией по истории реформированного Госсовета было исследование А. Д. Степанского.46 На основе широкого круга разнообразных источников автор подробно рассмотрел подготовку реформы 1906 г., ее содержание, первые выборы в Госсовет, формирование в нем политических групп, взаимоотношения Госсовета с I и II Думами, законодательную деятельность первых двух сессий преобразованного Госсовета. Многие наблюдения и выводы А. Д. Степанского представляются нам интересными и хорошо обоснованными. "По мысли создателей 20 февраля, - замечает автор,
- Государственный совет должен был служить не только противовесом Го
сударственной думе, но и играть роль своеобразного центра наиболее реак
ционных сил страны". Наметившиеся в ходе прений по проекту адреса царю
гри политические группировки - правые, центр и левая - представляли, спра
ведливо заключает А. Д. Степанский, "основные течения контрреволюцией-
ного лагеря: черносотенное, октябристское и кадетское", а внутреннюю историю реформированного Совета определили взаимоотношения правых и центра, совпадавшие с отношениями внутри правооктябристского большинства III Думы. Вместе с тем, некоторые положения А. Д. Степанского вызывают возражения. Так, трудно разделить интерпретацию реформы Госсовета 1906 г. как «уступки»; необоснованным представляется и утверждение, будто между центром и правой группой "в общем существовало единство в вопросах аграрной политики".
В. С. Дякин в монографии 1967 г., детально исследуя взаимоотношения самодержавия и буржуазии в годы мировой войны, отметил участие двух групп Госсовета, академической и центра, в образовании Прогрессивного блока и кратко охарактеризовал результаты выборов в Госсовет в сентябре-октябре 1915 г.; упомянул он и наиболее яркие проявления участия членов Госсовета в общественно-политической борьбе военных лет: присутствие группы правых членов на монархическом съезде в Петрограде 21-23 ноября 1915 г.; колебания в среде назначенных членов группы центра, вызванные атакой на них правых; активизацию правых Госсовета в ноябре
г.; заседания Госсовета 22-26 ноября 1916.; "чистку" Госсовета 1 января 1917 г.; телеграмму выборных членов Госсовета Николаю II 28 февраля
г.
В конце 60-х гг. деятельность Госсовета привлекла внимание П. Н. Зырянова. Справедливо, на наш взгляд, полагая, что политическая ситуация "не только не закрывала для третьеиюньской монархии всех путей для поиска выхода из кризиса, но, наоборот, требовала от царизма максимума мобильности, гибкости и дальновидности, чтобы приспособиться к новым условиям и продлить своё существование", П. Н. Зырянов обращается к конкретной истории двух столыпинских реформ - местного суда и волостного управления -и обнаруживает, что на пути политических преобразований, задуманных
Столыпиным, встала "дворянско-помещичья реакция в лице столпов Государственного совета и послестолыпинского правительства", не желавшая поступиться своими привилегиями и стремившаяся сохранить своё господствующее положение во что бы то ни стало.
Большое значение для разработки истории реформированного Госсовета имели исследования В. С. Дякина 70-х гг.49 Интересно и убедительно прокомментировав большой фактический материал, он солидаризировался с ранее сформулированным выводом П. Н. Зырянова: против столыпинских реформ политического строя выступило Объединенное дворянство, не желавшее "поступаться ни йотой своих политических привилегий и своего влияния на правительственный аппарат". Из этого следовала необходимость изучения, и В. С. Дякин на это указывал, противоречий внутри самодержавно-крепостнического лагеря, в т. ч. состава и деятельности Госсовета, его места и роли в борьбе вокруг этих реформ.
Важной вехой в истории вопроса стала коллективная монография «Кризис самодержавия в России. 1895-1917» (Л.,1984). Отдельная глава этого фундаментального исследования посвящена реформе Госсовета (Часть первая. Глава 5. Автор Р. Ш. Ганелин). Акты 20 февраля 1906 г. рассматриваются здесь на фоне глубоко проанализированного и детально охарактеризованного кризиса самодержавия как одно из его проявлений и в тесной взаимосвязи с другими. Исследуя материалы комиссии Д. М. Сольского и Царскосельского совещания в феврале 1906 г. и опираясь на некоторые результаты исследования А. Д. Степанского, автор убедительно показал антидумский характер реформы Госсовета, охарактеризовал борьбу между буржуазией и помещиками "за представительство и влияние в Государственном совете",50 разногласия в процессе подготовки реформы по вопросу о соотношении прав Думы и Госсовета. Убедительно обоснована мысль о том, что акты 20 февраля 1906 г. означали "некоторый шаг назад от манифеста 17 октября".
В главах, принадлежащих перу В. С. Дякина, отмечена роль правых Госсовета в борьбе по вопросам внутренней политики в 1907-1909 гг., о Морском генеральном штабе, о намеченных Столыпиным реформах; их роль в министерском кризисе 1911 г., в ликвидации "осколков столыпинской программы" и ликвидации реформистских возможностей к концу предвоенного периода (Часть третья. Главы 5, 6 и 7). Представляется важным хорошо обоснованный вывод о том, что "особенности соотношения классовых и партийных сил в нижней и верхней палатах российского «парламента» вели к тому, что борьба буржуазного и самодержавно-крепостнического лагеря принимала внешне форму конфликта Думы и Государственного совета" (С. 487). В Части четвертой, написанной также В. С. Дякиным, отмечается участие либерально-монархического крыла Госсовета в создании и деятельности Прогрессивного блока, активизация лидеров правой группы Госсовета осенью 1916 г. и инициированная ими «чистка» назначенной части 1 января 1917 г.
Госсовету 1914 -1917 гг. посвящена диссертация Е. Э. Новиковой.51 Автор полагает, что акты 20 февраля и 23 апреля 1906 г. лишали Госсовет "действительной законодательной силы"; поэтому его роль сводилась к тому, что он "способствовал сохранению всей полноты власти самодержавия и одновременно поддерживал у части буржуазии лжеконституционные иллюзии". Объективные противоречия, послужившие причинами Февральской революции, оказались, по мнению исследовательницы, "настолько сильными, что все старания и меры «верхов», направленные на предотвращение взрыва, на деле только приближали его". Реформистские возможности уже накануне войны исключались, утверждает диссертантка, "наличием в России революционной ситуации". Госсовет, став "орудием воинствующей крепостнической реакции" и отказываясь идти "на какие-либо реформы", углублял кризис самодержавия. Через призму этих положений и рассматриваются в диссерта-
ции перемены в составе и структуре Госсовета и его деятельность в годы войны.
Некоторые положения диссертации представляются мало обоснованными, вызывают сомнения, а то и возражения. Так, о «чистке» Госсовета 1 января 1917 г. Е. Э. Новикова пишет: "18 назначенных «нестойких» членов были переведены в неприсутствующие, а назначены были махровые реак-пионеры во главе с Г. Г. Чаплинским и С. А. Куколь-Яснопольским". Из 18-ти вычеркнутых только 11 были «нестойкими», т. е. сторонниками Прогрессивного блока, а 7 были вполне «стойкими», так как были правыми; Чаплинский и Куколь-Яснопольский не могли быть во главе 18-ти назначенных на образовавшиеся вакантные места: первый был назначен 13-го, а второй - 31 января 1917 г. Встречаются ошибки в определении групповой принадлежности членов Госсовета, в оценке итогов выборов, в датах и др.. Автор утверждает, что "дробление правых на правую группу и группу правого центра ... можно рассматривать и как начало размывания правого крыла".53 Такого не могло быть: правый центр был в составе группы центра.
Ценным представляется фактический материал (по составу Госсовета, численности групп, их соотношению, сведения о землевладении членов Госсовета и др.), извлеченный из архивов и помещенный в Приложении. К сожалению, уровень обобщения и систематизации представляется недостаточным. Так, «Таблица № 5 численности политических групп Государственного совета в 1914-1917 гг» представляет собою просто переписанные «Списки членов Государственного совета по группам и разрядам»,54 которые составлялись в Государственной канцелярии. Имеют место и фактические ошибки: в «Таблице № 2 земельных владений членов Государственного совета в 1915-1916 гг.» утверждается, что землевладельцы Л. В. Барсов (назначенный), П. Ф. Йорданов (от торговли), М. И. Миклашевский (от Екатерино-
славского земства и затем от дворянства) и А. Д. Шумахер (от Рязанского земства) не имели земли.55
Из публикаций последнего времени нам известна статья И. В. Мальцевой, изобилующая фактическими ошибками.
Из работ зарубежных авторов непосредственное отношение к теме имеет статья A. S. Corros "Поместное дворянство, Государственный совет и
П. А. Столыпин (1907 - 1911)". Привлекая достаточно широкий круг преимущественно опубликованных источников и опираясь на выводы российских ( А. Я. Аврех, А. П. Корелин) и зарубежных (R. Т. Manning, G. А. Hosking) историков, автор освещает сопротивление поместного дворянства реформаторским попыткам Столыпина и приходит к выводу, что "поместное дворянство сыграло важную роль в политической смерти Столыпина". Поместные дворяне быстро разглядели антисословную направленность реформы местного управления и выступили против нее в Совете по делам местного хозяйства при МВД, на IV съезде Объединенного дворянства, в Госсовете. В последнем, в результате его реформы в 1906 г., поместные дворяне оказались хорошо представленными и, хотя они не сформировали в нем единой группы, "у них был общий характер политического поведения". В статье кратко характеризуются основные группы Госсовета. Справедливо отмечается, что группа центра оказалась слабой опорой Столыпина, и это побуждало его искать новых союзников среди националистов верхней палаты. Освещается борьба в Госсовете вокруг законопроектов о Морском генштабе и о западном земстве. Кратко характеризуются отдельные члены второй палаты.
Dominic Lieven задался целью "понять, какой тип людей управлял Россией в последние годы империи". Для этого он подверг исследованию "императорскую правящую элиту" с момента ее зарождения; его интересовали также отношения между монархией, дворянством и бюрократией; попытался он выяснить и причины отречения элиты в 1917 г.. Однако главное, как
предупреждает сам автор, - это изучение тех 215 сановников, которых Николай II назначил в Госсовет в период с 1894 по 1914 гг.. В них автор видит "правящую элиту поздней императорской России": здесь почти все министры и высшие правительственные чиновники царствования Николая II, выдающиеся судьи, военные, губернаторы, "консервативные академики", представители аристократии и поместного дворянства.
Попытка создать "коллективную биографию" не исключила ряд развернутых биографических очерков, посвященных выдающимся представителям назначенной части реформированного Госсовета - П. Н. Дурново, А. Н. Куломзину, Александру Д. и Алексею Д. Оболенским.
Госсовет как учреждение и как вторая палата, говорит автор, его "мало волнует". Тем не менее, характеризуя назначенную половину его в целом и отдельных ее представителей, он существенно углубляет и расширяет, а главное - конкретизирует наши представления о реформированном Гос. совете, его деятельности и роли.
Таким образом, при всем внимании историков к внутриполитическому развитию России после революции 1905-1907 гг., в истории Госсовета основательно исследованы его реформа, политический состав и деятельность в первые две сессии. Что касается последующей его истории, то приходится констатировать: далеко не все исследовано в пореформенной истории Гос. совета, не совсем выясненной представляется его роль в событиях последнего десятилетия Российской империи, а его состав вообще не был предметом анализа. В исследованиях, посвященных близким сюжетам, и в обобщающих трудах по истории России начала XX века отмечаются отдельные факты из истории реформированного Госсовета. Нередко в них приходится отмечать мало обоснованные суждения, фактические неточности, а то и несуразно-
На разработке темы отрицательно сказалось, на наш взгляд, широко распространенное в свое время и до сих пор до конца не преодоленное в нашей историографии умозрительное представление о том, что «верхи» хотели реформ, но не могли их дать: лежащая в основе его мысль о сохранении в стране после 1907 г. революционной ситуации обходит и более того - делает ненужным изучение огромного фактического материала, связанного с разработкой столыпинских законопроектов по реформированию политического строя и с борьбой вокруг них внутри третьеиюньского блока; не был интересен и Госсовет со всем тем, что происходило в его стенах. К его истории обращались в связи с изучением «второго шага по пути превращения самодержавия в буржуазную монархию» или кризиса «верхов» накануне Фенвраль-ской революции. Как элемент третьеиюньской политической системы Госсовет не был предметом специального исследования. Значение указанных выше исследований B.C. Дякина и П. Н. Зырянова для разработки истории Госсовета в том, на наш взгляд, и состоит, что они, доказав, что «верхи» не хотели реформ, высветили всю важность невостребованного до того материала для выяснения того, кто и почему провалил реформы.
Реформа Государственного совета 20 февраля 1906 г
В начале XIX в. в системе высших государственных учреждений России появилось новое - Госсовет. Формально это был законосовещательный орган, однако вряд ли можно считать его "учреждением абсолютистской монархии".2 В действительности Госсовет вполне определенно и существенно стеснял самодержавную власть.3 Это подтверждается как редкостью случаев несогласия царя с решениями Госсовета, так - особенно - и тем, что обычно приводят как свидетельства его незначительной роли в государственной жизни: практикой обхода его посредством Комитета министров, Синода, Военного совета, всеподданнейших докладов и др.; резолюциями Николая I о желательности тех или иных решений; назначениями великих князей его председателями и т. п. Это было учреждение, которое терпели. Недовольство Госсоветом, подозрения по его адресу, стремления его обойти - все это непременно всплывало при царе с обостренным чувством самодержавия.5 Наоборот, в условиях либерального царствования роль и значение Госсовета возрастали.
Трудно совместить с представлениями о Госсовете как "учреждении абсолютистской монархии" и долгий срок его существования.6 Социально-экономическое развитие размывало основы абсолютизма, между тем Госсовет с течением времени обнаруживал не признаки увядания, а, наоборот, способность легко и быстро - простым включением в свой состав выбор-ных от населения - превратиться в представительное учреждение. С этим и связаны стремления либералов усилить влияние Госсовета и их "излюбленная мечта" о преобразовании его в буржуазном духе. В этом направлении советовали царям отступать в трудные моменты их царствования П. А. Валуев (1863), вел. князь Константин Николаевич (1866), М. Т. Лорис-Меликов (1880), В. К. Плеве и князь П. Д. Святополк-Мирский (1904), Д. Ф. Трепов (1905). Тенденция, выразившаяся в проектах названных бюрократов, привела в условиях революционного кризиса начала XX века к образованию Гос. ду 9 МЫ.
Акты 20 февраля 1906 г. - проявление противоположной тенденции; они, по сути, не уступка,10 а контрреформа. Потому, во-первых, что ни одна из противоправительственных сил в 1905 г. не добивалась преобразования Госсовета - все хотели его упразднения.11 Во-вторых, и в содержании реформы не было, на наш взгляд, ничего, что мояшо было бы трактовать как уступку. Ее авторы понимали, что без выборных членов невозможно ожидать нормальных отношений" Госсовета с Думой (С. Ю. Витте), рассчитывали, что выборы придадут учреждению "нравственную силу и вес в глазах широких масс населения" (С. Е. Крыжановский), и стремились привлечь те силы, для которых неизбежные "социальные увлечения" Думы представляли опасность, - привлечь с тем, чтобы опереться на них в борьбе с Думой. А чтобы сделать эту борьбу эффективной, важно было не просто уравнять Госсовет в правах с Думой, а обеспечить ему преимущество - сделать его "верхней палатой". Реформа 20 февраля оказывалась единственным способом сохранить Госсовет как фактор законодательства и, не допуская непосредственного сопоставления Думы с царем, обеспечить возможность парализовать всякую угрозу с ее стороны. Современникам, например, противодумский смысл преобразования был очевиден.12
Другое дело, что за это приходилось расплачиваться: реформа Гсс.совета закрепляла законодательную Думу в системе высших учреждений империи и тем затрудняла возвращение к дореволюционному порядку вещей, лишая сторонников неограниченного самодержавия надежд в этом отношении. Поэтому граф А. П. Игнатьев и увидел в реформе Госсовета упраздне- ние его как "совета монарха". Это, утверждал он, "уже решительный шаг к конституционному устройству страны". Поэтому же страшной "уступкой" казалось правым сановникам и включение в состав Госсовета выборных членов.13
Нет оснований утверждать, что учреждение Госдумы само по себе "влекло за собой реформирование" Госсовета, и усматривать противоречие между этим реформированием и его антидумским смыслом.14
Мысль о реформе Госсовета в антидумском смысле появляется в июне 1905 г., когда вопреки "неоднократно" выраженной воле Николая II сохранить самодержавие незыблемым и прямому его указанию, чтобы проект А. Г. Булыгина не имел последствием введение "конституционного образа правления", Совет министров, обсуждая проект учреждения Думы, составленный Булыгиным, "вынужден был остановиться на некоторых заключениях", в которых не трудно было "усмотреть сходство с конституционным строем".15 Стало ясно, что с учреждением Госдумы существенно изменятся - "не текстом закона", а "силою самих вещей" - условия деятельности власти, и Николай II стал к этому "готовиться". 4 июля 1905 г. граф Д. М. Сольский,16 докладывая царю соображения Совета министров, получил указание "заняться вопросом о преобразовании Совета для согласования деятельности обоих законосовещательных учреждений"; при этом царь выразил желание пополнить Госсовет новыми лицами и поручил Сольскому составить список их. 6 июля Сольский пригласил председателей департаментов Госсовета, государственного секретаря и управляющего делами Совета министров и просил их представить кандидатов в этот список, а также обдумать основания предуказанного преобразования Госсовета "для сохранения за ним подо 17 бающего места в ряду высших государственных установлений". На Петергофском совещании (19-26 июля 1905 г.) правые его участники, стремясь не допустить и малейшего ограничения самодержавия, связывали с Госсоветом надежды обуздать Думу: ему отводились место и роль верхней относительно Думы палаты. Акты 6 августа 1905 г. действительно превратили Госсовет в "верхнюю палату"19 и тем предопределили его реформу: последовало указание Николая II Сольскому "относительно необходимости преобразования" Госсовета, контуры реформы постепенно прояснялись в ходе совещаний са-новников на квартире Сольского. 16 сентября приглашенные им Э. В. Фриш, Ф. Г. Тернер, И. Я. Голубев, В. Н. Коковцов, Ю. А. Икскуль и П. А. Харитонов "обменялись взглядами". На основании бывших тут суждений Государственной канцелярией был составлен "Проект главных оснований пере 9 1 устройства Государственного совета".
Предполагалось, что Госсовет образуется из равного числа членов по назначению монарха и избранных на 10 лет: губернскими (областными) избирательными собраниями, создаваемыми для выборов в Думу, - по одному из числа крупных землевладельцев (10 цензов съезда уездных землевладельцев или 5, но при условии не менее двух сроков службы по дворянским, земским или городским выборам или 15 лет государственной службы в должности не ниже 5 класса); Академией наук и университетами - по одному из числа ординарных академиков и профессоров; всероссийским съездом представителей биржевой торговли и сельского хозяйства - 10 членов. Кроме того, трех членов должен был избирать Синод и по одному - инославные христианские исповедания. Муфтии и шейх-уль-ислам могли принимать участие в заседаниях Госсовета лишь по делам, касающимся их веры.
Состав Государственного совета в первую сессию (27 апреля - 10 июля 1906г.)
Назначенная половина Госсовета должна была, по мысли реформаторов, уравновесить выборную, которая представлялась не иначе как либеральная; она-то и должна была стать силой, способной противостоять "увлечениям" Думы. Это предполагало умение "говорить", полемизировать, возражать "против заявлений и нападок со стороны и Думы, и правительственных чинов". В дореформенном Совете мало кто отвечал этим требованиям. С. Ю. Витте утверждал, что "из 85 членов, заседающих в общем собрании, не более 15 способны произносить речи". Некоторых смущало преобладание в нем "бюрократического элемента": понимали, что это дает "повод к обвинению Совета в том, что он будет сборищем чиновников, кои задушат Гос. думу".
В связи с этим А. А. Половцов советовал Николаю II "не стесняться чинами в своих назначениях и начать такой образ действия теперь же" (разговор происходил 4 марта 1906 г.). Царь одобрил мысль, однако заметил, что провести ее в жизнь "будет очень трудно".
30 марта 1906 г. вопрос обсуждался в совещании под председательством графа Д. М. Сольского. Были Витте, И. Я. Голубев, барон Ю. А. Икскуль, Половцов, Э. В. Фриш и Н. М. Чихачов. Чтобы сохранить "хоть часть ныне заседающих в Совете членов" и удалить тех, "кои неспособны принимать участие в прениях", было решено установить, чтобы на каждый год царь назначал "членов присутствующих и членов неприсутствующих, подобно тому, как это делается в Сенате". Этим создавалась возможность привлечь в Госсовет новые молодые силы. Половцов повторил свое предложение назначать членов Госсовета "не из чиновников, а из людей, преследо вавших другие карьеры". По списку выборщиков членов Госсовета обсудили некоторые кандидатуры из числа профессоров, адвокатов, а также сенаторов - получился "список приблизительно в 20 человек".1
Накануне открытия реформированного Госсовета в его составе было 109 назначенных членов, из них 25 были неприсутствующими - великие князья и дряхлые и больные сановники. До 27 апреля членами Госсовета было назначено 12 человек, из которых трое были моложе 50-ти лет, четверо - моложе 55-ти, четверо - моложе 60-ти и один - 63-летний. Затем 28 апреля и 6 мая были назначены и в течении первой сессии включены в число присутствующих еще шесть в возрасте от 48 до 61 года.
Однако обновление состава назначенных членов "не стесняясь чинами" оказалось непростым делом. "Трудно представить, - писал А. Н. Шварц, - до какой степени "старцы" раздражены внезапным назначением в Госсовет наиболее молодых членов Сената, гг. Кауфмана и Лукьянова. Оба уж очень ничтожны, ничем никогда не выдавались, ничего не сделали, и вдруг им от-дано предпочтение. «Старцы» решительно оскорблены".
К открытию реформированного Госсовета было назначено 90 членов присутствующими3 и 8 - в течении сессии.4 На 10 июля 1906 г., когда занятия Госсовета были приостановлены, назначенных было, как и положено, 98. Из них 9 - министры и главноуправляющие.
По происхождению 90 (91,83%) из них были потомственными дворянами, в т. ч. 24 - титулованными (князей - 8, графов -10, баронов - 6). 10 членов прежде были дворянскими предводителями: трое - уездными, четверо - губернскими и трое - уездными и губернскими.
Имущественное положение их было таково. 61 член (62,24%) владели землей, двое (2,04%) земли не имели, но владели домами и дачами, 34 человека (34,69%) не имели недвижимого имущества; имущественное положение одного, А. В. Кривошеина, не выяснено.
Среди членов-землевладельцев 16 имели дома в Петербурге (от одного до двенадцати), из них двое - еще и в Москве; за женой одного значился дом із Москве; 9 человек имели дачи близ Петербурга, под Москвой, в Сочи и Крыму; 19 членов владели различного рода предприятиями - заводами: винокуренным, свеклосахарным, спиртоочистительным, масло-молочным, пивоваренным, лесопильным, кирпичным, керамическим, чугунолитейным, железоделательным, сталеплавильным; золотыми приисками, железными и медными рудниками; фабриками: текстильной, стеклохрустальной, экипаж-но-автомобильной; мельницами: водяной, паровой; соляными промыслами; добычей фосфорита. Двое из этих 19-ти держали крупную торговлю: склады и торговля продукцией хрустальной фабрики в Москве, Пензе и Самаре; склады вин и торговля с них в Петербурге и Москве. У четырех членов-землевладельцев были майораты. Четверо других сдавали значительную часть земли в аренду крестьянам. Наряду с этим, имения двух были обременены долгами.
Состав Государственного совета в 1906 - 1917 гг
Классовая природа самодержавия и соотношение сил внутри третье-июньского блока обусловили ярко выраженный дворянский характер реформированного Госсовета.
С апреля 1906 г. по февраль 1917 г. в его составе было 427 членов (202 назначенных к присутствию и 229 выборных ), из них 370 были потомственными дворянами, что составляет 86,65%; среди назначенных их было 183 (90,59%) и среди выборных - 191 (83,40%). Удельный вес потомственных дворян в составе Совета на протяжении сессий в разные годы составлял от 81,44 до 86,52% (см. табл. 1); некоторое его уменьшение ясно обнаружилось лишь в годы войны и было незначительным. Среди назначенных членов его снижение было более заметным: с 91,83% в 1906 г. до 83,67% в 1917 г., однако среди выборных доля потомственных сначала поднялась с 80,41% в 1906 г. до 85,26% в 1908 г., а затем опустилась ниже прежнего уровня - 79,16% в 1917 г. Среди потомственных дворян было много титулованных - от 18,56 до 24,05%, что еще более подчеркивало дворянский характер учреждения. Эта черта усугублялась еще и тем обстоятельством, что среди членов-дворян, выборных и назначенных, немало было дворянских предводителей, бывших и совмещавших обязанности предводителя с пребыванием в Госсовете. По сделанным подсчетам, таковых было 47-57 (24,73-29,23% состава Совета).
Число членов Госсовета недворянского происхождения было незначительно и росло медленно: с 26 (13,33%) в 1906 г. до 35 (18,04%) в 1917. Часть их, от 8 до 16, были членами по назначению. Выделяясь по уму, характеру и знаниям, достигнув высот бюрократической пирамиды, они приобрели и по томственное дворянство со всеми его привилегиями. Среди них были профессор Н. С. Таганцев, отец которого, крестьянин, записался в купцы 3-й гильдии, чтобы дать сыну образование; сын домашнего учителя П. М. Романов, ставший товарищем министра финансов; министр С. В. Рухлов, происходивший из небогатых крестьян Вологодской губернии, мещанский сын профессор Д. И. Пихно, купеческий сын министр А. А. Макаров и др.
Среди назначенных к присутствию в Госсовете за 1906 - 1917 гг. членов недворянского происхождения было всего 20 (9,9%). Другую часть членов Гос.совета недворянского происхождения, числом от 14 до 19, составляли выборные. Всего за 1906 - 1917 гг. их было 36 (15,72% общего числа выборных членов за это время). Из них десять были от православной церкви, трое от Академии наук и университетов, семь от промышленности, девять от торговли, трое от земства, один от землевладельцев неземских губерний, один от промышленности и, затем, от торговли, один от съезда землевладельцев, а затем от земства, один от земства и, затем, от торговли. Некоторые из них к моменту избрания в Госсовет уже приобрели - через службу или благотворительность - потомственное дворянство.
В табл. 2 отражено имущественное положение членов Госсовета. Выделено три категории их: не имевшие недвижимого имущества, владельцы недвижимого имущества (без земли) и землевладельцы.
Группа не имевших недвижимого имущества включала как назначенных членов Совета (в разные годы от 72,34 до 85% ее численности), так и выборных (от 15,0 до 27,65%). Удельный вес ее в составе Совета за период с 1906 г. по 1917 г. возрос с 20,51% до 26,8%. При этом рост был характерен как для назначенной части (с 34,69 до 38,77%), так и для выборной (с 6,18 до 14,58%).
За весь период существования реформированного Совета не имевших недвижимого имущества в его составе было 92 (21,54%); из них 71 назначенный (35,14% общего числа назначенных) и 21 выборный (9,17% общего их числа). Среди последних одиннадцать были от православной церкви, шесть от Академии наук и университетов, трое от промышленности и один от торговли.
Следующую категорию в составе Госсовета составляли члены, не имевшие земли, но владевшие домами, дачами, предприятиями. Небольшая, в 7-11 человек, она состояла почти поровну из назначенных и выборных; доля ее; в составе Совета за 1906-1917 гг. почти не изменилась. Среди выборной части Совета владельцев недвижимого имущества (без земли) за 1906-1917 гг. было всего восемь (3,49% всего числа выборных) : один от православной церкви, один от Академии наук и университетов и по три от промышленности и торговли. Среди назначенных таких было девять (4,45% всего их числа).3
Землевладельцы в Госсовете были представлены больше других4: среди назначенных за 1906 - 1917 гг. их было 119 (58,91%) и среди выборных -195 (85,15%); всего, следовательно, 310 (72,59% всех назначенных и выборных за это время).5 Это подтверждают и данные табл. 2: численность и удельный вес членов Госсовета землевладельцев, несмотря на некоторое понижение, и в 1917 г. оставались высокими: 134 из 194 (69,07%).
Владевшие землей преобладали на протяжении всех сессий как среди назначенных членов Совета, составляя 57,14 - 65,30% их числа, так и среди выборных - 81,25-86,31%. Среди них самих большинство, хотя и не очень значительное - 56,16-59,42%, составляли выборные члены.
В 1906-1917 гг. землевладельцев в Госсовете было 134-146. Среди них 20-27 имели дома в Петербурге, 10-14 - в Москве, 13-20 - в уездных и губернских городах; 5-9 владели дачами; 47-61 - промышленными предпри ятиями и 7-12 - торговыми; у двух-шести были майораты; 6-11 сдавали часть земли в аренду окрестным крестьянам; имения одного-трех были обременены долгами (в части показателей это нередко одни и те же лица, так что речь идет о группе в 73-88 членов Гос. совета-землевладельцев).
По количеству принадлежавшей им земли члены Госсовета сильно разнились (см. табл. 3). Владевших землей в пределах 100 десятин за все время реформированного Совета было трое назначенных - С. Ф. Платонов, А. X. Стевен и И. П. Шипов. У первого была в Новгородской губернии приобретенная дача с 57 дес, стоимостью в 4,5 тыс. рублей; у второго - дом с садом (12 дес.) близ Симферополя и виноградник в 45 дес. в Феодосийском уезде; у последнего в совладении с сестрами и теткою было родовое имение в 300 дес.
Члены Совета, имевшие до 500 дес. земли, представляли уже заметную группу в 12-18 человек (от 8,69 до 13,43% от числа членов-землевладельцев); при этом ее численность и удельный вес за годы войны повысились. Были здесь как назначенные, так и выборные члены, почти в равных числах. Всего за 1906-1917 гг. членов Госсовета с землей до 500 дес. было 34 (16 назначенных и 18 выборных). Следует оговориться: четверо из них (выборные М. А. Стахович и граф П. С. Шереметев, назначенные А. Д. Самарин и Н. В. Плеве) отнесены к этой категории членов Совета по формальному признаку - по известным нам документам, прежде всего формулярным спискам, за каждым из них значится земли значительно менее 500 дес. Между тем, в конце 1907 г., когда Стахович, имея 290 дес родовой земли в Орловской губернии, был избран в Госсовет, у его родителей значилось в разных губерниях 18 тыс. дес. Только формулярный список 1915 г., по которому за Стаховичем, кроме отмеченного родового, записаны еще и лесная дача в Рязанской губернии (680 дес.) и приобретенные 27 дес. в Сочи и 4 дес. в Гаграх, дал основание отнести его к другой категории. П. С. Шереметев был неженатым сыном одного из крупнейших в России земле- и домовладельцев, и родовые 200 дес. в Звенигородском уезде были ему выделены как ценз для службы по дворянским и земским выборам. С этой же целью, видимо, записал за собою 175 дес. приобретенной земли в Богородицком уезде и А. Д. Самарин, ибо известно, что большое наследство, полученное от отца и дяди, оставалось в общем владении братьев и сестер Самариных.6 Что касается Плеве, то кроме приобретенного имения в 300 дес. (по другим данным - 256 дес.) в Костромской губернии, числившегося за его матерью 3. Н. фон Плеве, у него было два имения -"Ключевое" и "Торбино" - в Новгородской губернии, площадь которых не выяснена.
У восьми назначенных7 этой группы членов Госсовета землевладение было родовым (у трех из них - братьев Крашенинниковых и Нольде - совме-стно с другими родственниками), у шести других земля была приобретенной. Источником средств существования у этой категории землевладельцев была служба, а землею дорожили как родовым достоянием,9 приобретали ее желая иметь постоянное место летнего отдыха или видя в этом возможность теснее сблизиться с дворянством, до которого дослужились.
Политические группы в составе Государственного совета в1906-1917гг
Распределение членов Госсовета по группам (см. табл. 12) растянулось более, чем на две сессии: членов, групповая принадлежность которых в источниках не обозначена или характеризуется неопределенно или противоречиво, было 29 (14,87%) к концу первой сессии и 10 (5,26%) к концу второй.1
В конце первой сессии в левую группу входило 12 (6,15%), в центр 93 (47,(59%), в правую 43 (22,05%). Среди пяти внепартийных трое были либералами, один имел репутацию правого; пятым был С. Ю. Витте, поведение которого в Госсовете определялось скорее соображениями тактического свойства. Из министров, назначенных членами "второй палаты", семеро были правого направления и трое - либерального; министр двора в заседаниях Гос совета не бывал.
Таким образом, соотношение сил в Госсовете в первую его сессию свидетельствует о явном преобладании представителей либерально-монархического крыла: входившие в левую и центр, даже без близких им из числа министров, внепартийных и неопределивших свою групповую принад-лежность, составляли 53,84%. Выражаемая этим возможность эволюции политического строя империи сохранялась до 1910 г. и вызывала тревогу и не-годование в стане правых. В 1910 г. она становится проблематичной: левая и центр получают преобладание лишь с присоединением к ним части внепартийных. Каждый голос приобретает значение, и в этих условиях правая группа с ее жесткой дисциплиной начинает все чаще определять решения "второй палаты".
Основная тенденция перемен в Госсовете - поправение. Уже к концу второй сессии произошли характерные изменения и в численности групп, и в личном их составе, и в настроении Совета в целом.
Численность и удельный вес левой группы возросли до 13 (6,84%), однако существенно изменился личный состав. Восемь ее членов (все кадеты) сложили с себя звание членов Госсовета в знак протеста против роспуска I Думы. Из них переизбран был только В. И. Вернадский. Из семи избранных вместо выбывших только двое были кадетами, трое были мирнообновленче-ской и прогрессистской окраски. На вакантное после отказа В. О. Ключевского место был избран кадет, однако из центра перешел Д. Н. Шипов и определился с группой Е. В. Рыков. Кадет В. А. Кудрявый был отстранен от участия в заседаниях Госсовета. В результате кадетский характер группы (из 12-9 (75%) кадеты, в т. ч. 4 члена ЦК) заметно потускнел: доля кадетов снизилась до 50%, число членов ЦК - до двух.
Возросли несколько численность и удельный вес и группы центра, однако в настроении большинства ее членов произошел заметный сдвиг вправо, побудивший Шипова перейти в левую группу. Это выразилось, по наблюдениям Шипова, в том, что если в первую сессию члены центра готовы были признать "если не необходимым, то, во всяком случае, неизбежным" осуществление начал манифеста 17 октября, то с роспуском I Думы, с приходом к власти П. А. Столыпина они увидели "возможность избежать широких политических и социальных реформ", сохранить "прежние основы государственного строя".4 Поправение центра выразилось и в формуле перехода по декла-рации Столыпина, принятой 6 марта 1907 г. против левой группы, и в отстранении Кудрявого, и в решении Госсовета не рассматривать законопроект I Думы об отмене смертной казни, принятом против левой, и в отклонении 2 мая законопроекта II Думы об отмене положения о военно-полевых судах, и в исіслючении 19 апреля И. Г. Каменского из состава бюро группы центра за его речь, задевшую честь гвардии.
Правая группа заметно усилила свои позиции: выросли и численность (+10), и удельный вес, и влияние. Так, когда ведущие деятели центра (С. А. Ермолов, С. С. Манухин, А. А. Сабуров и др.) выступили с предложением реформировать Сенат, а левая и "коло" их поддержали, правая принимает единогласное решение возражать, депешами созывает всех отсутствовавших своих членов, сплачивает всех других противников предлагаемой реформы, в т. ч. и многих членов центра, и 2 июня 1907 г. большинством в 4 голоса отклоняет предложение 39-ти.
Рост численности всех групп к концу II сессии связан, главным образом, с тем, что определялись те, кто в первую сессию не мог этого сделать.
Выборы между сессиями (заполнялось 12 вакансий) принесли лишь одну новость: левая уступила два кресла - центру (съезд землевладельцев Могилевской губернии вместо кадета Г. В. Быковского избрал В. П. Войнич-Сяноженского, вступившего в "коло") и правой : Самарское земство вместо кадета Н. А. Шишкова избрала А. Н. Карамзина.
Перемены в назначаемой части Госсовета были более существенны. К концу года образовалось две вакансии и один член, будучи болен, просил освободить. 22 декабря 1906 г. Э. В. Фриш представил Николаю II списки членов Госсовета - общий, призванных к присутствию на 1906 г. и неприсутствующих. 29-го царь вернул их, приказав исключить из числа присутствующих В. В. фон Валя, П. П. Дурново и графа П. И. Кутайсова и назначить "на шесть оставшихся за сим вакансий" Столыпина, Ф. В. Дубасова, И. Г. Щег-ловитова, А. Ф. Кони, В. И. Сегеевича и В. И. Герье. В результате правая группа уступила одно кресло центру. Факт исключения из списка присутствующих одинаково насторожил и либералов, заподозривших в этом месть за голосование с левой группой, и правых, усмотревших тут "произвол" Столыпина.
Назначения 1 января 1907 г. не радовали правых. С тревогой ждали новой Думы: возможной представлялась отставка Столыпина и формирование "министерства из среды Думского большинства" - относительно царя не было "никакой уверенности". В этих условиях хотелось, чтобы Столыпин остался у власти: он хотя и "верит в необходимость неуклонно держаться манифеста 17 октября, но столь же решительно убежден в необходимости всеми мерами бороться с революционным движением".9
Однако опасения не оправдались, и уже 22 февраля С. Д. Шереметев с облегчением констатировал "заметную перемену вправо", энергичную деятельность С. С. Гончарова по сплочению правых в Госсовете, и с этого времени дает волю своему раздражению против Столыпина.10 И теперь он констатирует "подавленное настроение" в среде своих единомышленников, и теперь прорываются сетования по адресу царя, однако он с надеждой и уверенностью начинает смотреть в будущее, связывая их с "признаками оздоровления", с зарождением течения, которое стремится "к возрождению тех родных начал, без которых Россия жить не может". "В Гос. Сов[ете], - сообщает он другу, - образовалась стойкая и не застенчивая группа, к которой уже прислушиваются со вниманием".11
В конце марта группа подготовила записку против "затеваемых" Столыпиным реформ. О "правом" ветре в "сферах" говорили новые назначения в Госсовет: 9 марта назначен князь А. А. Ширинский-Шихматов, 4 апреля -издатель "Киевлянина" Д. И. Пихно, 16 апреля - фон Валь. 10 апреля вместо умершего Фриша председателем Госсовета был назначен М. Г. Акимов. Хотя соотношение сил все еще было не в пользу правых, они не унывали. Бодрое настроение, констатация "несомненных признаков отрезвления", призывы "не убаюкивать себя розовыми мечтаниями", "не унывать", а бороться ха-раїггеризуют настроения правых и осенью 1907 г.14 Третья сессия (1. XI. 1907 г. - 5. VII. 1908 г.)
К началу 1908 г. (по сравнению с концом второй сессии) Госсовет в своем настроении еще более поправел: сказалось поражение революции.15 Численность и состав групп изменились следующим образом.
Левая по-прежнему насчитывала 13 членов, ее состав стал несколько умереннее: выбыл И. Г. Чавчавадзе (убит 30 августа 1907 г. грабителями), вступил М. А. Стахович, избранный Орловским земством.
Среди перемен в составе группы центра (смерти, отказы, вступление вновь назначенных и избранных) были и весьма симптоматичные: трое назначенных и выборный перешли в правую, а Екатеринославское земство вместе отказавшегося М. В. Родзянко избрало правого - в результате численность центра сократилась (-4), удельный вес его снизился до 47,1%.
