Содержание к диссертации
Введение
1. Думская корреспонденция: опыт источниковедческого анализа 22
1.1 Общая характеристика корреспонденции 22
1.2 Особенности социального состава и положения корреспондентов 42
2. Становление народного представительства: мечты и реальность 63
2.1. «Дума народного гнева» 63
2.2. «Дума народных надежд» 102
3. «Третьеиюньская» дума и российское общество в период мира, войны и революции 129
3.1 «Господская Дума» 129
3.2 «Дума народного доверия» 148
Заключение 172
Список использованных источников и литературы 180
Приложения 192
- Общая характеристика корреспонденции
- «Дума народного гнева»
- «Дума народных надежд»
- «Дума народного доверия»
Общая характеристика корреспонденции
Первый реальный шаг на пути к созданию народного представительства был сделан 18 февраля 1905 г. Опубликованный в этот день рескрипт на имя министра внутренних дел А. Г. Булыгина, как известно, предписывал обеспечить привлечение «достойнейших, доверием народа облеченных и избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предположений»1. Речь шла о создании законосовещательного органа - Государственной Думы, призванной оказывать помощь монарху и его министрам. Одновременно был издан царский указ Сенату, предоставивший право всем «верноподданным, радеющим об общей пользе и нуждах государственных, частным лицам и учреждениям подавать виды и предложения на высочайшее имя «по вопросам, касающимся усовершенствования государственного благоустройства и улучшения народного благосостояния» 2. Рассмотрение этих обращений возлагалось на Совет Министров. 6 августа 1905 г. на свет появились Манифест об учреждении законосовещательной Государственной Думы , Положение ее учреждения 4 и Положение о выборах5.
Как известно, «Булыгинской» думе не суждено было состояться. Революционное движение, с новой силой развернувшееся с осени 1905 г., властно потребовало от правящих кругов более решительных действий по реформированию политического строя Российской Империи. Если, по образному выражению активного участника тех событий Н.С. Таганцева, «с портняжной точки зрения задачею Булыгинской Думы было сооружение падишаху парадного халата, который был бы пригоден для пристойного появления «Солнца земли» среди иных властителей мира», то в октябре 1905 г. надо было соорудить нечто утреннее, модное, вроде «пижама» общеевропейского образца, в которых при известных условиях можно было бы явиться на семейный утренний завтрак, сервированный даже в строго этикетной английской семье, и сидеть среди других гостей уже не в качестве «падишаха», а в роли «друга» и «брата» \ Высочайший манифест 17 октября 1905 года, принятый «в целях быстрейшего прекращения опасной для государства смуты», поручал правительству выполнить «непреклонную волю монарха:
- даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов;
- не останавливая ... выборов в Государственную Думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности ... те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив затем дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку, то есть через Думу;
- установить, как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог получить силу без одобрения Государственной Думы, и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий правительственных органов»2.
20 февраля 1906 г. был обнародован Манифест «О пересмотре учреждения Государственной Думы» , а также именной указ Сенату «О переустройстве учреждения Государственного Совета» 2. В результате будущая Государственная Дума была превращена в нижнюю палату создаваемого парламента, а ее компетенция во всех трех основных сферах деятельности -законодательной, бюджетной и контролирующей - существенно ограничена. Чтобы оградить думское Учреждение от будущих неизбежных посягательств со стороны народных представителей, его текст незадолго до открытия Думы был включен в состав неприкосновенных для них Основных законов Российской Империи. Наконец, правительству было предоставлено право законодательства в перерывах между сессиями Думы.
Хотя в новом думском Учреждении был подтвержден сформулированный ранее запрет «являться в Думу депутациям, а также представлять словесные и письменные заявления и просьбы» (ст.61)3, уже с осени 1905 г. отдельные группы граждан начинают обращаться в будущее народное представительство4. С первого дня работы Думы эти обращения приобрели массовый характер, и потому внутри нее начала функционировать система по приему и обработке поступающей корреспонденции. Все письма и телеграммы сначала попадали в Канцелярию, глава которой - секретарь Государственной Думы - первым вскрывал все почтовые отправления. После этого производилась регистрация, учет и первичная сортировка корреспонденции, часть которой в результате отсеивалась и оставалась без «дальнейшего движения», а другая поступала в постоянную думскую Комиссию по разбору корреспонденции. В соответствии с разработанными Первой Думой Правилами внешнего распорядка, направлению в комиссию не подлежали: анонимные послания, не подкрепленные документами; все обращения, поступающие на имя Государственной Думы или ее председателя от должностных лиц (министров и их уполномоченных); просьбы частных лиц о предоставлении мест, назначение на которые зависело от председателя или секретаря Думы; обращения, содержание которых относилось к компетенции других парламентских подразделений; все брошюры и листки, присланные в Думу для раздачи ее членам; телеграммы, касающиеся жалоб «на всякого рода притеснения и неправды» (кроме тех случаев, когда важность и неотложность обращения требовали от Думы безотлагательных действий) \ Часть подобных посланий по решению Канцелярии передавалась по соответствующему адресу, другие возвращались отправителю или сдавались в архив (см. также приложение 1).
Корреспонденция, поступившая в Комиссию, распределялась по принятым Второй Думой следующим двадцати категориям:
1) прошения земельного характера;
2) жалобы на распоряжения и действия властей и административных учреждений;
3) жалобы на аресты и высылки, произведенные в административном порядке;
4) ходатайства по делам, решенным судом;
5) прошения и жалобы по вопросам, подлежащим разрешению судебных мест;
6) ходатайства о помиловании, о сложении и отсрочке наложенных по суду взысканий;
7) ходатайства и жалобы, касающиеся налогов, податей, арендных платежей и разных других взысканий;
8) прошения о пенсиях и пособиях;
9) пожелания и заявления частных лиц и отдельных групп;
10) проекты;
11) прошения и заявления разного содержания;
12) прошения непонятного содержания;
13) анонимные \
После распределения корреспонденция выносилась на обсуждение Комиссии. Послания, подлежащие, по мнению ее членов, рассмотрению общим составом Государственной Думы, направлялись председателю с соответствующим заключением «о предполагаемом направлении дела» (а иногда и с рекомендуемым проектом ответа). Часть писем и телеграмм уже по решению самой Комиссии переадресовывалась в разные инстанции, находящиеся в самой Думе или за ее пределами. Например, многие обращения земельного характера попадали в аграрную комиссию, прошения о пособиях - в комиссию по самоуправлению, послания от военнослужащих - в военное министерство и т. д. Некоторые из них в форме непосредственного сообщения или запроса направлялись лично министрам или главноуправляющим. Наконец, корреспонденция, по заключению Комиссии не заслуживающая внимания (или незаконно переданная в нее), оставалась «без последствий» и, опять же через секретаря Государственной Думы, сдавалась в архив. Корреспондент при этом получал от Канцелярии т.н. «отпуск» - уведомление о вынесенной по его делу резолюции. В нем корреспонденту могло быть указано на несоответствие его дела компетенции Думы; на то, что «законопроект в настоящее время разрабатывается»; на возможность самому обратиться в ту или иную инстанцию (например, в суд) и т.д.
«Дума народного гнева»
Открытие Первой Государственной Думы произошло 27 апреля 1906 г. В этот день в большинстве российских населенных пунктов господствовала праздничная атмосфера: общественные учреждения, магазины и учебные заведения были закрыты, устраивались манифестации и молебны за здравие собравшихся в столице народных избранников. Городские Думы проводили чрезвычайные заседания, приветствовавшие первое народное собрание. В Смоленске на подобном заседании было принято решение отметить знаменательное событие учреждением новой школы \ а у жителей Александро-Невского поселка «родилась мысль» основать низшее агрономическое училище 2. В Санкт-Петербурге депутатов, направлявшихся на пароходах из Зимнего в Таврический дворец после торжественного приема у Государя-Императора, сопровождали крики с набережных и мостов, развевавшиеся из окон тюрьмы «Кресты» платки и «густой шпалер людей, стискивавший депутатов на коротком расстоянии между пристанью и думою, лобызавший их, жавший им руки, прижимавший их к сердцу и оглашавший воздух: стоном: «амнистия»3. «Взрывы мощного привета усиливались при приближении пароходиков к переполненным народом мостам через Неву, с которых депутатам махали шляпами и платками. Хотелось идти пешком и ближе слиться с этой возбужденной толпой, чувствовавшей сильно и непосредственно духовную близость к ней всех этих людей, съехавшихся из разных концов России ради одной желанной и великой цели - упрочить в стране гражданскую свободу и право» \- признавался впоследствии депутат НА. Огородников. К пяти часам дня, когда должно было произойти открытие первого заседания Думы, значительная часть населения столицы собралась у Таврического дворца и также приветствовала народных избранников2. «Представьте себе в настоящую минуту в эти дни все города, все села - на улицах, в домах, - где только можно, все сейчас охвачены одной мыслью, - что ответят наши представители, избранники, какое первое слово скажут они, исполнят ли они нашу волю, наши поручения»J,- достаточно точно охарактеризовал общественное настроение в первый день работы Государственной Думы трудовик И.В. Жилкин.
За первые четыре дня существования Государственной Думы в нее поступило примерно 570 приветственных посланий, причем 27 апреля - около 380, 28-го - 85, 29-го - 60, 30-го - 45. 75 посланий, поступивших в этот период, исходили от юродских Дум, управлений, губернских управ и уездных земств, 60 - от граждан городов, 50 - от различных групп граждан, столько же - от сельских обывателей, 70 от рабочих и служащих, 20 - от еврейских обществ, столько же - от биржевых обществ, 40 - от учебных заведений и ученых обществ, 15 - от представителей адвокатуры, 35 - от религиозных обществ и учреждений, 20 - от профессиональных обществ, 15 - от редакций, 40 - от партийных организаций (в том числе 25 - от отделов Партии народной свободы), 70 - от разных частных лиц. В 30-ти посланиях день открытия Думы был назван «знаменательным», в 28-ми - «великим историческим», в 25-ти «историческим», в 24-х - «великим», в 19-ти- «торжественным», в 16-ти -«высокознаменательным», в 15-ти - «радостным», в 14-ти — «знаменательным великим», в 12-ти - «знаменательным историческим», в 9-ти «высокоторжественным», в 8-ми - «величайшим» \ « ... Введение Верховной Властью в государственный строй России народного представительства -величайшее из всех великих событий в жизни русского народа. День сей -27 апреля и есть лучезарный день этого самого великого русского события, день сей превосходит своим значением, славой и величием все дни десяти веков, со славою прожитых русским государством; день сей всяк - и велик, и мал - встретит в России с молитвою на устах и крестом на груди; день сей вся Россия: с беспредельной радостью приветствует. Благословен сей день во веки веков! Слава сему дню из рода в род! День сей в России - победа добра над злом; день сей - день восхода народной свободы и света; день сей - день исчезновения тьмы; день сей - день падения в России средостения; день сей -день победы правды над кривдой; день сей - день обновления и возрождения шестой части земного шара. День сей - день единения Царя с народом и народа с Царем; день сей - день крепости русского престола; день сей - день смерти крамолы; день сей - день созиданья разоренных сил русского народа; день сей - день величия России» 2,- характеризовал историческое значение дня открытия Думы председатель Русской народной партии Я. Роганович из Житомира Волынской губернии. «В день первого торжества правды над произволом и солнце ярче, и люди веселей. А Русь святая мысленно с вами и бодро смотрит в светлое будущее» 3,- писали московские граждане.
Предстоящая думцам работа в приветственной корреспонденции чаще всего оценивалась как «созидательная», «благотворная», «великая» и вместе с тем как «ответственная», «трудная», «тяжелая», «самоотверженная». При Привет вам, братья дорогие На подвиг славный вы сошлись. Чтобы в родной для нас России И кровь, ТА слезы унялись .
При этом сама Государственная Дума и ее депутаты нередко ассоциировались с различными героико-мифологическими персонажами, некогда боровшимися с силами зла и неправды. «Всем сердцем, всем своим разумением радуемся началу русского народовластия. Да совершенствуется оно, да укрепятся разум и силы первых избранников народа в борьбе за народную свободу. Земно кланяемся вам всем и ждем, что вы воскресите славу русских богатырей, всегда разметывавших несметные вражеские силы. Ура, наши новые Добрыми, ура, Ильи Муромцы, Микулы Селяновичи» 2,- писали жители города Царицына. «Народившегося младенца - Государственную Думу приветствуя, желаем: расти, крепнуть, и. цвести,..став российским Геркулесом., к благу Родину вести» ,- вторили им члены владимирской Губернской чертежной палаты. «О! Господи, о! Государственная Дума, о! Вы! Народное Представительство в лице Господина Председателя., Господ Товарищей, Господ Депутатов, ... о. Братья, Вы посланы Богом для спасения 140000000 душ человеческих. ... Вы Суд Соломона, Вы сила Самсона!»4,- восклицал «русский гражданин из дворян», житель Виленской губернии А. Корсак.
Настроение, которое владело широкими народными массами, особенно отчетливо проявлялось в крестьянских письмах и телеграммах. «Дорогие граждане-братья! Сегодня первый день начала ВАШЕЙ самоотверженной борьбы за наше благополучие, нашу гражданственность и нашу свободу.
«Дума народных надежд»
Первый междумский период окончился 20 февраля 1907 г., когда начало свою работу народное представительство второго созыва. Однако в стране созыв Второй Думы уже не сопровождался тем величественным подъемом духа, который был так характерен для апрельских дней прошлого года. Обстановка на улицах российских городов в этот день казалась будничной, спокойной и кое-где даже равнодушной. «Первый роспуск разбил много иллюзий. Яснее стало сознание, что борьба предстоит еще долгая и тяжелая, и что Вторая Дума рискует остаться таким же этапом этой борьбы, каким оказалась ее предшественница. Энтузиазма не было, - слишком еще сильна была горечь первого разочарования. Дума собиралась угрюмо и хмуро. Ей ни разу не было суждено испытать то настроение, которого не забудут люди, пережившие 27 апреля 1906 года» ,- характеризовали общественную атмосферу этих дней кадеты А.И. Каминка и В.Д. Набоков. Действительно, неудачный опыт работы Первой Думы и ее бесцеремонный роспуск больно ударили по престижу Думы Второй. В последнюю, например, поступило только около 300 приветственных писем и телеграмм, в том числе: от городских дум -81; от земских управ - 14; от политических партий - 32; от выборщиков - 11; от сельских обществ и казачьих станиц - 59; от ученых и учебных заведений - 18; от бывших членов Государственной Думы - 11; от редакций газет и журналов -9; от разных частных лиц - 97 2.
Наиболее существенно авторитет народного представительства пошатнулся в сознании крестьянских масс, часть которых серьезно усомнилась в способности думцев добиться разрешения аграрного вопроса на демократических началах. «Как нам всем известно, что взамен распущенной Государственной Думы теперь вновь избрана тоже Дума. Распущенная Дума обсуждала вопросы, не коснувшиеся о нас, то есть о безземельных крестьянах, потомственных и личных гражданах и т.п. Неужели и теперь вновь созванная Дума не внесет этот вопрос для обсуждения, неужели мы не такие же люди с такой же думой, так же сотворены по человеческому образу?» \- спрашивали крестьяне в одном из посланий, направленных в новую Думу.
Однако радикальный состав народного представительства (из 518 депутатов 225 представляли левые партии: 104 - Трудовую группу, 65 -социал-демократов, 38 - социалистов-революционеров, 18 - народных социалистов) все же превратил его в подлинную «Думу народных надежд», общую суть которых столь точно и образно выразил столичный депутат Г. Петров в присланном коллегам из Луги своеобразном письме - наказе. «Привет излюбленным избранникам народа, печальникам измученной страны, -говорилось в нем - На месте курной, убогой, завалившейся бюрократической избы, где долгие века насильственно томился хозяин страны, народ-великан, надлежит создать светлый храм народовластия, с широким простором свободы и с высоким куполом светлой Божьей правды. Дружно, избранники - братья! За работу, мудро взвешивая каждый взмах своего трудового молота. Все, кто любит искренно народ, кому дороги заветы правды, кто жизнь готов отдать за общее благо, в общий строй плечом к плечу, в общей борьбе за право и благо народа, в тесном общении со всею страною. Бог в помощь твердо начать и успешно в свое время кончить дело обновления России. Началась всеобъемлющая и освободительная правда» \
Радикальный состав новой Думы стал в значительной степени следствием отказа левых сил - в первую очередь большевиков - от тактики бойкота выборов в народное представительство. Изначальное присутствие в нем социал-демократической фракции имело очень большое значение для борющегося за свои права российского пролетариата. «Собравшись в великий трудовой праздник Первого мая на далекой окраине, мы, трудовой люд, приветствуем наших борцов-социалистов в Думе и обещаем поддержку в вашей борьбе за народное дело»2, - говорилось, например, в письме участников харбинского митинга, собранного по инициативе социалистов-революционеров. Рабочие чаще всего не просили, а жестко настаивали на выполнении своих требований и даже в приветственных посланиях предупреждали народных представителей о суровой ответственности за неудовлетворительную работу. Так, в наказе, данном одному из социал-демократических депутатов его выборщиками - рабочими, было сказано: «Если вы не будете отстаивать народные требования, если вы отступите хотя на один шаг, мы будем судить вас, но это будет не суд правительства, а суд народа, и этот суд страшнее всех судов» 3.
Наибольшую уверенность в том, что «настоящие» народные заступники смогут отстоять народные интересы и добиться земли и воли мирным путем, без кровопролития, по-прежнему продолжали испытывать представители крестьянского сословия. «Горький опыт жизни убеждает нас, что правительство, веками угнетавшее народ, видевшее и желавшее видеть в нас послушно-платежную скотину, ничего для нас сделать не может ... . Добывайте нам землю и правду, не делайте из нас, мирных землепашцев, революционеров ... . Мы жадно ловим каждое слово, вылетающее из-под сводов Таврического дворца. Работайте! Не жалейте сил на благо и счастье народа. Вырвите нас из когтей тиранов- помещиков. С Вами Бог и воля народа»!, - писали жители Стопинской волости Владимирского уезда и губернии. «Государственные представители! Обращаемся к стопам вашим с покорнейшей просьбой: окажите посильную помощь изнуренному народу, из которого смерть образует пирамиды трупов и скелетов от голода. Народ тысячи раз отблагодарит вас задушевным благодарением, а из смерти этих людей соорудит вам памятник для своих устроителей народной жизни» , - говорилось в приговоре крестьян села Рогнедина Рославльского уезда Смоленской губернии. «В великий день возобновления государственной работы народных представителей мы горячо приветствуем Думу и глубоко верим, что она, оставшись верной заветам ІДумьі, в тесном единении с народом и его подданными выведет Россию на путь здоровой жизни, дав хлеб голодным, свободу заключенным, землю крестьянству, право и волю народу. Да здравствует законодательная Государственная Дума на благо народа» ,-говорилось в телеграмме крестьян Тверской губернии.
Поскольку перспектива роспуска Думы маячила перед нею с самого начала ее работы, крестьяне выражали готовность в случае необходимости встать на защиту народных избранников - призывая, их, однако, не повторять ошибку предшественников - «перводумцев» и в нужный момент быть готовыми к решительным действиям. «Вы не должны бояться правительственной угрозы, ничто вас не должно устрашить. В случае же разгона Думы вы не должны сложить с себя ответственность, как прошлая Дума, а должны руководить нами» . При этом именно в крестьянском сознании продолжали сохраняться наибольшие надежды на возможность сотрудничества Думы с Верховной властью. «Мы верим в царя - батюшку и в его святое слово ... Помните, народные избранники, что вы должны облегчить участь народную, снять с нас гнет горя, нужды и притеснения. Нам нечем жить, тесно и душно, поэтому просите у царя - батюшки земли, воли и свободы ... Да здравствует царь, да здравствует Дума!»2, - обращались к депутатам крестьяне Пензенской губернии. «Народные представители! Мы, крестьянское сословие, выбрали вас в Государственную Думу для того, чтобы вы донесли Нашему Монарху Николаю Александровичу наши нужды, наши слезы и всякого рода притеснения, которые переносят его подданные»3, - вторили им жители деревни Никулино Рославльского уезда Смоленской губернии.
Существенные надежды на Государственную Думу возлагали и представители нерусского населения Российской империи, жители ее национальных окраин. «В высокоторжественный день открытия Всероссийского собрания молитвенно приветствуем вторую Думу от имени своего и Церкви и всего народа Армянского, неразрьюными узами связавших свою судьбу с Великим Русским Народом, да благословит Господь дела рук всех Членов II Думы на благо и счастие всех граждан Российской Империи» 4,-откликнулся на знаменательное событие Католикос всех армян Мкртич. Многие - например, группа жителей Бессарабии5, крестьяне Эриванской губернии 1 или мусульмане Бирского уезда Уфимской губернии 2 настаивали на предоставлении своим детям права получать образование на родном языке.
«Дума народного доверия»
Первая сессия Четвертой Думы завершилась 25 июня 1913 г., открытие второй было намечено на 15 октября. В междумский период печать отметила бессилие Думы: «Мы без Думы, без надежды, все знамена полиняли, нет плана, что делать, как вывести Россию из тупика, жгучее чувство безнадежности» ,-отмечала газета «Голос Москвы». Тем не менее, общественное мнение, политические лидеры на страницах газет и журналов оживленно обсуждали вопрос о возрождении Думы, веры в нее. В дискуссии, развернувшейся на страницах крупнейших партийных газет, речь шла о планах работы Думы и перспективах создания устойчивого левоцентристского большинства. Было решено, что ядром нового прогрессивного центра должны стать фракции прогрессистов, кадетов и октябристов, вокруг которых могли бы объединиться и другие оппозиционные депутаты-сторонники реформ. Было признано, что только в этом случае Думе удастся приступить к законодательству и, вызвав новый гражданский подъем, убедить общество в своей силе. Однако свершиться этому было не суждено.
Вторая, «бюджетная» думская сессия началась, как и было намечено, 25 октября 1913 г., однако ход ее работ сразу пошел не по заданному пути. В соответствии с заранее разработанным планом, правительство решило в начале «прочной рукой» направить деятельность Думы в послушное русло, сбить ее оппозиционный задор, подавить стремление к самостоятельной законотворческой работе, свести на нет ее право на законодательный почин, то есть не сразу, не вдруг, а постепенно придать ей совещательный характер. Поскольку большая часть рассматривавшихся законопроектов была представлена «вермишелью», осенняя сессия 1913 г. выглядела со стороны крайне бесцветной, вялой и неинтересной. «Вторая сессия с полной очевидностью подтвердила, что никаких надежд на действительные реформы на эту Думу не может быть возложено» 1,- констатировалось в отчете кадетской фракции. «Разочарование действительно было всеобщим ... После рождественских каникул Дума открылась в половинном составе, как дохлая муха. Никто не верит в будущее. Одним словом, нудно, серо и скверно. Около сотни депутатов взяли отпуска еще на 2-4 недели. Многие хотят уходить из Думы. Паралич в правительстве, паралич в Государственной Думе, паралич у земцев. Все валится из рук и ни одного бодрящего луча. Таково сейчас всеобщее настроение. Это вовсе не реакция. Реакция все же сила, а теперь -туман, болото, всеобщее недоумение, всеобщее бессилие и всеобщий сон. Все проваливается в какую-то бездонную, мягкую, склизкую массу» 2, - писал в письме от 14 января 1914 г. один из либеральных депутатов, характеризуя преобладающее общественное настроение.
22 апреля 1914 г., в день начала бюджетных слушаний, народные представители устроили обструкцию явившимся в полном составе членам Совета министров. Премьер И.Л. Горемыкин четыре раза поднимался на кафедру с намерением выступить и четыре раза сходил с нее, провожаемый оглушительным шумом и свистом с левых скамей. Ему удалось произнести речь только после изгнания нарзтпителей порядка из зала заседаний. По свидетельству Я. Глинки, этот эпизод «имел свои хорошие последствия: страна, потерявшая интерес к Государственной Думе, как бы воспряла, обратила свое внимание (на Думу - К.Д.) и стала чутко прислушиваться, заставив тем самым и депутатов очнуться и откровеннее, чем когда- либо, высказаться о данном моменте» 3. На определенное время слухи о роспуске Думы прекратились, и все заговорили об укреплении ее позиций.
После исторического заседания 26 июля 1914 г. Дума, в порыве единодушного «священного единения» одобрившая военные кредиты, была распущена, и работа ее началась лишь через год, 19 июля 1915 г. (если не считать трехдневную январскую «бюджетную» сессию). В обществе открытие Думы, произошедшее в столь ответственный для страны исторический момент, было воспринято с неподдельным воодушевлением. «Приветствуем народных представителей, в грозный час испытаний собравшихся во имя охраны безопасности дорогой родины, свободы народной. Пусть сердце и мозг страны - Государственная Дума - верит в мощь народную и в себя, в великие исторические судьбы отечества...»1,- откликнулись члены редакции уссурийской «Далекой окраины». «Ростокинское общество потребителей шлет вам, народным избранникам, свой горячий привет. Мы твердо верим, что в годину тяжких испытаний нашего дорогого отечества вы сумеете собрать все разрозненные великие силы народные воедино для отражения дерзкого и сильного врага. Мы верим и крепко надеемся, что вы найдете и укажете тот верный путь, по которому весь русский народ, напрягши все свои живые силы, расправит свои могучие плечи и, вздохнув полной и свободной грудью, широкой и грозной волной кинется на врага и снесет его с лица земли русской во славу царя и великой свободной России»,- говорилось в другом обращении 2. Некоторые корреспонденты ожидали от Думы «решительных действий» и в отношении мирных представителей воюющих в составе Тройственного союза держав. Так, члены совета общества «За Россию», выразив пожелание, чтобы «настоящая сессия Государственной Думы в первую очередь занялась разрешением вопросов, касающихся успешного ведения войны и охраны тыла, одновременно настаивали на «заключении в концентрационные лагеря всех немцев и немок германского, австрийского и двуоного подданств, конфискации и секвестрования всех немецких земель, полного прекращения вражеской торговли и промышленности» 1. Необходимо отметить, что в военный период массовыми становятся требования разработки и принятия кооперативного закона, призванного наладить снабжение армии и предотвратить дороговизну на товары первой необходимости в российских городах (закон будет одобрен Думой в июне 1916 г., однако в дальнейшем задержится в Госсовете и будет введен в действие лишь спустя год указом Временного правительства). Одновременно практически все ранее звучавшие требования - создания новых земств, обеспечения свободы печати, проведения политической амнистии и т.д. - в военных условиях приобрели особую актуальность.
Отношения между правительством и Государственной Думой начали портиться уже с начала 1915 г. На состоявшемся 25 января совещании депутатов с министрами народные представители впервые отдали себе ясный отчет в том, что правительство или скрывает действительное положение дел в стране и армии и, следовательно, «обманывает Государственную думу», или само не понимает серьезности этого положения и, следовательно, органически неспособно его улучшить»2. Существующее правительство, которое даже подозревали в желании сепаратного мира и намеренном бездействии перед немецким засильем, стало подвергаться резкой критике, а главным вопросом четвертой думской сессии стал вопрос о создании кабинета общественного доверия. Разумеется, антиправительственные выступления представителей оппозиции вызвали ответное противодействие со стороны право-монархических сил, попытавшихся даже сорвать работу Думы путем разъезда своих депутатов в отпуск якобы «по домашним обстоятельствам».
Большая часть населения также постепенно начала связывать военные неудачи российской армии с отсутствием в стране ответственного Министерства. «Вести страну к решающей победе может лишь такое правительство, которое будет пользоваться доверием страны и поднимет дух народа» \- выражали, например, уверенность члены Саратовского коммерческого собрания. Однако вспыхнувшие в военных условиях политические противоречия в сознании многих российских граждан вызывали неподдельную тревогу. «Уважаемый и дорогой Михаил Владимирович! Ввиду тех знаменательных событий, которые сейчас происходят, считаю себя обязанным довести до сведения Вашего и других народных представителей в Государственной Думе, что ожесточенные, по временам оскорбительные речи крайних партий ПРОИЗВОДЯТ ГЛУБОКОЕ УНЫНИЕ НА НАС, так как эти речи служат на пользу врагов нашей Родины и ободряют их, а правительство и нас лишают твердости в исполнении наших священных обязанностей по обороне Родины от грозного врага. Позвольте мне громко воскликнуть: «Довольно речей, не время им, А НУЖНА ДРУЖНАЯ РАБОТА НЕ ПОРОЗНЬ, А СОВМЕСТНО НЕ ТОЛЬКО МЕЖДУ СОБОЙ, НО И С ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ ВЛАСТЬЮ. ДОВЕРИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВУ. ДА ЗДРАВСТВУЕТ ОБЪЕДИНЕННАЯ И ГРОЗНАЯ ДЛЯ ВРАГА РОССИЯ!»2,- писал, обращаясь к главе Думы М.В. Родзянко, Председатель Новгородской Губернской земской управы С. Протопопов 16 августа 1915 г. В целом, большинство обращавшихся в Думу корреспондентов было по-прежнему убеждено в необходимости доведения войны до «победного конца» и недопустимости каких-либо мирных соглашений с врагом.
