Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Политическая элита поволжских немцев в 1917-1920 гг 25
1.1. Формирование поволжсконемецкой политической элиты «первой волны» («умеренные») 25
1.2. Образование политической элиты «второй волны» («радикалы»). Конкуренция «умеренных» и «радикалов» в годы Гражданской войны 46
Глава 2. Политическая элита немцев Поволжья в период формирования и укрепления сталинского тоталитаризма (начало 1920-х-1938 гг.) 66
2.1. Власть «умеренных» и ее закат в конце 1920-х гг 66
2.2. Новый курс и власть «радикалов» (1931 - 1938 гг.) 100
Глава 3. Поволжско-немецкая политическая элита «третьей волны» (1938-1941 гг.) 130
3.1. Формирование и функционирование политической элиты «третьей волны» 130
3.2. Ликвидация АССР немцев Поволжья, уничтожение политической элиты «третьей волны» 145
Глава 4. Новая политическая элита немцев Поволжья 160
4.1. Народ без государственности и без политической элиты. Предпосылки формирования новой национальной политической элиты немцев 160
4.2. Формирование и функционирование политической элиты поволжских немцев в перестроечный и постперестроечный периоды 184
Заключение 203
Источники и литература 213
Приложения 234
- Формирование поволжсконемецкой политической элиты «первой волны» («умеренные»)
- Власть «умеренных» и ее закат в конце 1920-х гг
- Формирование и функционирование политической элиты «третьей волны»
- Формирование и функционирование политической элиты поволжских немцев в перестроечный и постперестроечный периоды
Формирование поволжсконемецкой политической элиты «первой волны» («умеренные»)
Как известно, немцы Поволжья - одна из нескольких групп немцев, существовавших в России. Они прошли в нашей стране свой исторический путь, отличный от других групп. Местом их проживания с 60-х годов XVIII века и до 1941 года были берега Волги к северу и югу от города Саратова. Именно там обосновались немецкие крестьяне, покинувшие свою родину в поисках счастья и удачи, там почти двести лет жили их потомки, пока их в 1941 г. насильственно не переселили далеко на восток - в Сибирь и Казахстан. Небольшая часть немцев, главным образом ремесленников, оказалась в мещанском сословии и проживала в поволжских городах. Больше всего немцев-горожан имелось в Саратове. Там даже существовала немецкая слобода, позднее ставшая центральной и самой красивой улицей города1.
До 1871 г. немцы Поволжья находились под особым государственным управлением и через Саратовскую контору опекунства иностранных (позднее -Саратовскую контору иностранных поселенцев) подчинялись непосредственно центру. Менталитет колонистов, прежде всего, их высокая религиозность, зако-нопослушание, а также жесткая регламентация их жизни со стороны государства делали практически невозможными какие-либо политические отношения как внутри колонистской среды, так и в контактах немцев с остальным социумом Поволжья и России . В целом немцы Поволжья показывали себя добропорядочными подданными российского императора, политическая жизнь в колониях практически отсутствовала. Следовательно, в таких условиях, у немцев не могло возникнуть и собственной политической элиты. В те годы у немецкого населения Поволжья государственная власть олицетворялась старостой (фор-штеером) колонии, назначавшимся из самих колонистов, да чиновниками Саратовской конторы.
С 1871 г. особое управление колонистами было ликвидировано, Немецкие сёла, округа и волости перешли в прямое подчинение органов государственной власти тех уездов, губерний и областей, на территории которых они располагались. Всё делопроизводство в немецких селениях переводилось на русский язык. Сами немцы-колонисты получили статус поселян-собственников, то есть были приравнены к российским крестьянам. С 1874 г. после введения в России всеобщей воинской повинности поволжские немцы стали призываться на военную службу1.
Отмеченные выше реформы способствовали ускорению интеграции поволжских немцев в окружавший их социум. Их непосредственно стали затрагивать все происходившие в конце XIX в. изменения в общественно-политической жизни России. И хотя в колониях политическая жизнь по-прежнему отсутствовала, все же началось выдвижение в местные органы самоуправления (земства) наиболее просвещенных и трудолюбивых колонистов. Успешно проявив себя на поприще земской деятельности, некоторые из них в дальнейшем продвинулись наверх и стали занимать видные должности в уездных и даже губернских органах власти и управления. Среди таких представителей немецкого населения на рубеже XIX-XX вв. особо можно выделить X. Шельгорна, П. Ляука, Н. Гар дера, В. Крубера, К. Гримма . Это были первые ростки всходившей из почвы российской государственности политической элиты поволжских немцев. Они уже пытались выражать интересы своего народа, однако их возможности в этом плане были ограничены жесткими параметрами служебной деятельности как государственных чиновников, вполне естественно требовавшими в их работе примата интересов самодержавного государства, поставившего их у власти. Выполняя свои функции, первые чиновники - выходцы из поволжских немцев, должны были также блюсти интересы всего населения той административно-территориальной структуры (волости, уезда, губернии), в государственных органах которой осуществляли свою деятельность1.
Манифест 17 октября 1905 г. легализовал в России деятельность политических партий, образовал Государственную думу - выборный законодательный орган, с которым самодержавию пришлось делить власть. Как известно, выборы в Думу проводились по куриям (сословным группам), немцы не организовывали каких-либо отдельных списков или специальных избирательных кампаний, тем не менее, в составе Первой и Третьей государственных дум оказались немцы Поволжья. В Первую государственную думу от Саратовской губернии прошел юрист Я. Дитц (сочувствовал социал-демократам), от Самарской губернии - учитель Г. Шельгорн (кадет). В третьей Думе оказался представитель левобережных немецких колоний (Самарская губерния) - октябрист Н. Ротэр-мель2. Конечно же, названные выше депутаты-немцы в первую очередь отстаивали интересы своих политических партий, тем не менее, они уже открыто обсуждали на заседаниях Думы вопросы о положении немецкого населения в России и Поволжье. Их вполне можно считать первыми представителями нарождавшейся политической элиты поволжских немцев.
Появление с конца 1905 г. легальных политических партий и их работа на местах привела к тому, что наиболее политически активные поволжские немцы стали вступать в их ряды, обращаясь к политической деятельности. Таким образом, также создавалась почва для формирования будущей элиты поволжских немцев.
Следует отметить, что среди чиновничества саратовского Поволжья в начале XX века встречались и немцы, не являвшиеся поволжскими. Чаще всего это были немцы-дворяне из Прибалтики и центральных губерний России. Так, например, в 1901-1903 гг. саратовским губернатором являлся барон А. П. Энгельгардт. См.: Энциклопедия Саратовского края. Саратов: Приволжское кн. изд-во, 2002. С. 355-356.
Начавшаяся Первая мировая война и развязанная шовинистическими кругами мощная антинемецкая кампания, направленная, прежде всего, против «внутренних немцев», принятие государством «ликвидационных законов», ряда других дискриминационных мер в отношении немецкого меньшинства в России1 создали объективные условия для политической консолидации поволжских немцев и выдвижения из их среды людей, которые имели бы серьезный вес в обществе и мужество, чтобы официально противостоять дискриминационной политике властей.
Толчком к созданию полнокровной политической элиты, непосредственно защищавшей интересы и права поволжских немцев, стало полученное в Саратове в начале февраля известие о распространении «ликвидационных зако-нов» на немцев Поволжья . Тотчас же было проведено собрание немцев - представителей деловых кругов, ученой интеллигенции, видных юристов и т. п. На нем был создан распорядительный комитет (РК), главной целью которого была провозглашена борьба за отмену чрезвычайных мер российского руководства в отношении поволжских немцев, за сохранение землевладения и иной частной собственности немцев в Поволжье. Комитет возглавил саратовский предприниматель Ф. Шмидт, владелец крупнейшей в России мельницы и хлопковых плантаций3. В состав комитета вошли другие известные саратовские промышленники - А. Шельгорн, А. Зейферт, И. Борель, богатые колонисты землевладельцы Я. Шмидт, В. Шевалье, юрист К. Юстус, авторитетный в колониях агроном Г. Клинг .
Как видим, в состав РК в большинстве своем вошли крупные собственники, состоятельные люди, которым было что терять и которые, борясь за отмену «чрезвычайного законодательства» отстаивали, прежде всего, собственные интересы. Однако их интересы и действия совпадали с интересами всех поволжских немцев и, таким образом, объективно они выступали выразителями интересов своего народа.
Вряд ли РК смог бы добиться каких-либо существенных успехов на пути выполнения поставленных перед собой задач. Однако ему помогла Февральская революция в России. Временное правительство приостановило действие ликвидационных законов, том числе и планов по переселению немцев Поволжья. Эти проблемы были оставлены для решения Учредительному собранию. Новая власть отменила также религиозные и национальные ограничения2. На волне быстрого развития демократических процессов в России волею судьбы Распорядительному комитету выпало стать авангардом в создании и развитии национального движения немцев Поволжья в 1917 году.
Власть «умеренных» и ее закат в конце 1920-х гг
В середине марта 1921 г. в Области немцев Поволжья, как и во многих других губерниях Поволжья и России, доведенные до отчаяния продразверсткой крестьяне начали мощное восстание, буквально за несколько дней переросшее в тотальную крестьянскую войну и добившееся ошеломляющих успехов1. В руках большевистской власти остались лишь блокированные города Марксштадт, Голый Карамыш, да несколько сел вокруг и к северу от Мар-ксштадта. Толчок восстанию был дан извне действиями повстанческих крестьянских формирований, проникших на территорию области из Области Войска Донского и Саратовской губернии, однако немецкие крестьяне приняли в восстании самое активное участие, рассчитывая скинуть ненавистную власть, вернуть отобранное зерно и в нормальных условиях, как это было раньше, подготовиться к предстоявшему уже скоро севу.
Несколько лет подряд терпевшие насилие и издевательство большевистской власти, восставшие немецкие крестьяне весь свой гнев и ненависть обрушили на ее местных представителей, расправляясь с ними с чрезвычайной жестокостью. Захваченных живьем рядовых сельских коммунистов, советских работников, милиционеров, продотрядовцев, а также членов их семей вешали, расстреливали, резали, связанных живьем заталкивали в проруби под лед. Таким образом было уничтожено свыше 200 коммунистов - более половины членов областной организации РКП(б). Значительная часть погибших составляла низшие звенья политической элиты Области немцев Поволжья того времени.
Особенно пострадали функционеры Ровненского уезда, поскольку Ровное было взято повстанческими отрядами М. Пятакова штурмом внезапно и совершенно неожиданно для местной уездной власти. В течение первых нескольких дней повстанцы лишили жизни около ста человек, среди погибших оказались ответственный секретарь Ровненского уездного комитета РКП(б) П, Рудель и весь аппарат укома партии и укома комсомола, председатель Ровненского ревкома Т. Кайль и весь его аппарат, начальник уездной милиции Б. Браун и с ним вместе почти все ровненские милиционеры, уездный военком Я. Майер и весь состав уездного военкомата, уездный продкомиссар П. Кузнецов и подчинявшиеся ему продкомиссары практически всех продовольственных районов, на которые был разбит Ровненский уезд. В Марксштадтском уезде погибли председатель ревкома И. Трауш, военком Я Мауэр и многие другие. В Голо-Карамышском уезде уездная политическая элита пострадала меньше. Погибли, главным образом, функционеры из сел1.
На освобожденных территориях крестьяне создавали свои местные органы власти, - «тройки» и «пятерки», выбирая в них тех, кто пользовался их доверием. К сожалению, сведений об этих представителях новой крестьянской власти практически не сохранилось. Известно, что в Области немцев Поволжья было два центра восстания. Первый центр - «Западный фронт» - находился в Ровном. Им командовал М. Пятаков, крестьянин Самарской губернии, как и Антонов в Тамбовской губернии, бывший райпродкомиссар, перешедший на сторону крестьян. Второй центр - «Восточный фронт» - располагался в Мари-ентале. «Командующим» этого фронта был избран местный крестьянин-фронтовик Иван Штерцер .
Потеряв контроль над ситуацией и видя полную беспомощность своих ставленников, центр вынужден был вспомнить про политическую элиту поволжских немцев и, прежде всего, тех, кто в свое время пытался защищать интересы крестьян, то есть «умеренных». Этих людей стали возвращать в область, пытаясь с их помощью восстановить там порядок и успокоить крестьян. Так «умеренные» вновь понадобились власти и очень скоро заняли основные ведущие должности во властных структурах немецкой автономии.
Председателем облисполкома был назначен А. Моор1, вернувшийся с фронта, где он был комиссаром ряда воинских частей и соединений, действовавших в составе 1-й конной армии. Ответственным секретарем обкома РКП(б) стал Г. Кениг2, председателем областной ЧК - И. Шваб, заведующим област ным земельным отделом - Г. Фукс, как и А. Моор, недавно вернувшийся с фронта, где он командовал 1-м Екатериненштадтским коммунистическим немецким полком. Должность председателя областного совета народного хозяйства занял В. Курц - австрийский эмигрант, интеллигент, активно поддерживавший А. Моора и Г. Кенига.
В то же время некоторые позиции сохранили и левые. В частности, В. Вегнер стал заместителем ответственного секретаря обкома РКП(б), членом президиума облисполкома являлся А. Майзингер1.
Новое руководство Области немцев Поволжья действовало против восставших крестьян методом кнута и пряника. С одной стороны, широко пропагандировались решения X съезда РКП(б) о замене продразверстки продналогом, облисполкомом была разрешена торговля семенным зерном и его перевозка по территории области, среди повстанцев распространялось воззвание облисполкома, призывавшее крестьян поддержать новые меры советского правительства и «порвать с бандитизмом». С другой стороны, в область были стянуты войска, которые с 26 марта начали военные действия против повстанцев2.
Восстание был жестоко подавлено, многие его участники и организаторы, оставшиеся в живых и попавшие в плен - расстреляны. Только в селах Мар-ксштадтского уезда, где действовал «Восточный фронт» восставших, по приговорам военного трибунала было расстреляно 286 человек3.
Умиротворение крестьянства в немецкой автономии, однако, не принесло покоя. В области начался невиданный ранее по своим размерам и тяжелейшим последствиям голод. С весны 1921 и до конца 1922 г. проблема ликвидации голода и его последствий оставалась главнейшей в деятельности нового «умеренного» руководства Области немцев Поволжья.
Следует отметить, что в этой сложнейшей ситуации новое руководство Области немцев Поволжья, вся «умеренная» политическая элита, оказавшаяся у власти, проявили определенную широту взглядов, гибкость мышления. Их политика была направлена на примирение различных слоев населения области, на объединении всего населения в борьбе с общим бедствием - голодом, обрушившимся на немецкую автономию. Предпринимались самые разнообразные меры для ликвидации голода. Но, к сожалению, возможности областного руководства были ограничены, кроме того, деятельность А. Моора, Г. Кенига и их коллег по ликвидации голода очень часто наталкивались на равнодушие, цинизм, эгоизм и классовые предрассудки центрального руководства страны.
Общая трагическая обстановка в Области немцев Поволжья в 1921-1922 г. и меры, принимавшиеся по преодолению голода достаточно полно описаны в работах А. Германа, Дж. Лонга, О. Винса1. Мы же постараемся проследить конкретную деятельность политической элиты немецкой автономии в тот период, направленную на преодоление голода.
Первое, что бросается в глаза - это резкая критика А. Моором и его коллегами политики «военного коммунизма». Причем эта критика прямо и откровенно высказывалась представителям центра.
В апреле 1921 г., сразу после ликвидации крестьянского восстания, Область немцев Поволжья посетила комиссия ЦИКа РСФСР, куда также входили представители Наркомата продовольствия и немецкой секции ЦК РКП(б). Цель визита - расследование причин восстания и массовой смертности населения от голода. В ходе контактов с комиссией «умеренные» руководители области, как представляется, очень точно и объективно вскрыли причины гуманитарной катастрофы, разразившейся в немецкой автономии. В частности, А. Моор заявил: «Если бы хлеб (в Области немцев Поволжья. - Л. Ш.) был в достаточном количестве, его взяли бы и без тульотряда. Правда отряд выкачал известное количество зерна, но зато мы имеем теперь ряд сел, где хлеба нет совершенно. А поля наши в большинстве стоят черные, незасеянные, ибо крестьяне обобраны дочиста, амбары подметены метелкой. Вряд ли такая работа в интересах общегосударственных». И далее А. Моор пояснял: «В Центре было определенное мнение - выкачать из Области все, что только возможно. Обращения к нему не приводили к желаемому результату. Это видно даже из того, что приехавшие сюда из Центра товарищи были настроены так, что здесь хлеба неистощимые запасы. На доводы местных товарищей, предъявленные приехавшим и убеждавшие последних о ложности такового представления, следовали упреки о местничестве, о нежелании помочь работе Продсовещания»1.
Формирование и функционирование политической элиты «третьей волны»
После массовых арестов в 1936-1938 гг. «старой партийной гвардии» -политической элиты 1920-х - 1930-х гг. - в АССР немцев Поволжья создался вакуум местной власти, который стали заполнять, «смело выдвигая» на высокие должности людей «из низов». Так рождалась новая номенклатура - политическая элита «третьей волны».
Счёт выдвиженцам в Республике немцев Поволжья в тот период шёл на тысячи. К примеру, с конца 1937 г. и до мая 1938 г. на «разную» руководящую работу было выдвинуто: в Фёдоровском кантоне - 234 чел., в Бальцерском -300, в Экгеймском - 184, в Иловатском - 149, в Красно-Кутском - 168, в Зель-манском - 90, по городу Энгельсу - 300 человек1.
Отличительной особенностью создававшейся новой политической элиты была относительная молодость (как правило, все функционеры новой волны родились уже в начале XX века), всё та же малограмотность и слепая преданность режиму (она ещё усиливалась благодарностью за «оказанное доверие»). Вместе с тем, в ее рядах было уже немало людей, получивших образование при советской власти, т. е. представители новой советской интеллигенции со всеми присущими ей чертами.
В предвоенные годы проходил быстрый рост партийного аппарата. Если в 1938 г. номенклатура обкома ВКП(б) насчитывала 1100 единиц, то в 1940 г. -уже 2775. В аппарате обкома партии был создан ряд новых отделов, в том числе отдел кадров, появилась возможность специального отбора людей на партийную, советскую, хозяйственную работу. Из утверждённых обкомом ВКП(б) на 1 февраля 1940 г. 1037 номенклатурных работников высшее образование имели 51, общее и специальное среднее - 368 человек (40% партийных функционеров стали вполне образованными людьми)1. Тем не менее, значительное число партийных работников, особенно в низших звеньях, оставались малообразованными.
Состоявшаяся 1-7 июля 1938 г. 21-я республиканская конференция ВКП(б), не только отметила «большие успехи» Немреспублики в «выкорчёвывании троцкистско-бухаринских и буржуазно-националистических агентов фашизма... ликвидации последствий их вражеской деятельности», что уже отмечалось в предыдущей главе, но и сформулировала в качестве важнейшей задачи «выдвижение на руководящую работу новых кадров партийных и непартийных большевиков» .
Возглавившие в 1938 г. обком ВКП(б) АССР НП три новых партийных секретаря (И. Аношин, С. Малов и Г. Горбмахер) родились в 1904 году, все они пришли в обком с нижестоящих должностей секретарей кантональных, районных и городских комитетов ВКП(б), все трое имели высшее партийное образование, полученное в специальных партийных учебных заведениях.
Тот факт, что в немецкой республике немцу был доверен лишь пост третьего секретаря обкома, говорил о соответствующей политике тоталитарного режима накануне войны. Перед самой войной в партийных структурах Республики немцев Поволжья, которым, как известно, принадлежала реальная власть, немцы в основном были на вторых и третьих ролях. Из 6 отделов обкома лишь один - отдел пропаганды и агитации - возглавлял немец А. Берне. Среди делегатов 23-й областной конференции ВКП(б) (1940 г.) немцы составляли только 29,7 %, хотя их доля в республиканской партийной организации перевалила за половину3.
Иная ситуация была в государственных органах, которые фактически подчинялись партийным и исполняли их решения. 26 июня 1938 г. состоялись выборы в новый орган государственной власти немецкой автономии - Верховный Совет АССР немцев Поволжья. А месяц спустя, 25—27 июля 1938 г., в Энгельсе в торжественной обстановке прошла 1-я сессия Верховного Совета АССР НП. Сессия избрала Президиум Верховного Совета АССР НП в составе: председателя (К. Гофман), двух заместителей председателя (И. Рейфегерст, И. Любимцев), секретаря (А. Бегиян), 8 членов Президиума (И. Аношин, И. Эллер, С. Юрганов, Ф. Экгардт, Г. Эйрих, Ю. Альбах, А. Байракова, А. Графов). Сессия утвердила правительство Немреспублики - Совет Народных Комиссаров в составе: председателя (А. Гекман), двух его заместителей (Г. Брант и Я. Вей-лер), 15 членов правительства (наркомов, председателя государственной плановой комиссии, начальников управлений)1.
Как видим, в Президиуме Верховного Совета АССР НП из 12 членов немцев было 6, то есть половина. Председателем Президиума Верховного Совета АССР НП стал Конрад Генрихович Гофман. Данный пост в новой сталинской системе власти во многом носил декоративный характер, а лицо, его занимавшее, исполняло, в основном, представительские функции. Напомним, что в то время должность Председателя Президиума Верховного Совета СССР занимал М. И. Калинин, коренной пролетарий, человек небольшого образования и ума, почти не имевший реальных властных полномочий. К. Г. Гофман был подобран на свою должность по такому же принципу. Его биография - типична для функционеров «от станка», выдвигавшихся на представительские руководящие должности2.
Руководителем правительства - председателем Совнаркома АССР НП -также был назначен немец. Однако здесь уже был иной подход к выбору кандидатуры, поскольку требовалось хорошее образование, молодая энергия и организаторские способности. Этим требованиям полностью отвечала кандидатура 30-летнего Александра Иоганнесовича Гекмана, что и обусловило его назначение на должность председателя правительства.
А. И. Гекман - яркий представитель «третьей волны» политической элиты немецкой автономии1. Его детство и особенно юность прошли уже в условиях советской власти. Он получил полноценное высшее образование. В обойму партийно-советской номенклатуры вошел со скромной должности инженера на волне репрессий в сентябре 1938 г., став наркомом легкой промышленности, а спустя менее года ему была доверена высшая правительственная должность.
Оба заместителя председателя Совнаркома - немец Я. Вейлерт и еврей Г. Брант имели схожий жизненный путь. Оба были чуть постарше А. Гекмана, имели начальное образование и до назначения на свои посты прошли номенклатурный путь, занимая различные мелкие должности в партийных, советских и хозяйственных структурах.
Из табличных показателей вытекает ряд примечательных выводов. Наиболее важные для тоталитарного режима должности, с помощью которых осуществлялось реальное руководство обществом и репрессивный контроль за ним - это должности первых секретарей и начальников отделений НКВД в Энгельсе и 22-х кантонах. Из 23 первых секретарей немцев всего - 8. Они занимали эти должности в кантонах, где численность немцев превышала 90 % населения. Основная часть первых секретарей - русские. Еще более показателен национальный состав начальников отделений НКВД. Там вообще нет ни одного немца. Свыше 82 % этих должностей занимали русские, остальные - украинцы и белорус. Эти показатели подтверждают сделанный нами выше вывод о явном недоверии сталинского руководства к немецкой национальной политической элите. В то же время должности, подконтрольные партийным органам и несамостоятельные в вопросах принятия ответственных решений комплектовались немцами в большем количестве. Так, немцы составляли 56% всех председателей кантисполкомов и около 74 % кантональных прокуроров.
Бросается в глаза низкий уровень образования кантональной номенклатуры. Как правило, половина и даже больше функционеров имели лишь начальное образование. Невелик и партийный стаж политической элиты «третьей волны». Большая часть должностей кантональной номенклатуры занимали люди возрастом редко старше сорока лет, имевшие партийный стаж менее 10 лет, то есть вступившие в ВКП(б) уже в 1930-е годы - годы, когда сталинский тоталитарный режим уже был сформирован как в центре, так и на местах.
В подтверждение сделанных нами выводов сошлемся на двух достаточно типичных представителей рассматриваемой нами кантональной политической элиты АССР НП.
Интересной личностью был Адольф Адольфович Денинг, ставший в 1938 г. в возрасте 30 лет, несмотря на трехклассное образование, председателем Ма-риентальского кантисполкома и только спустя год принятый в ВКП(б). Несмотря на свою молодость, он был хорошо известен в Немреспублике еще с 1930-х гг. как стахановец и орденоносец1.
Формирование и функционирование политической элиты поволжских немцев в перестроечный и постперестроечный периоды
Новая политическая элита российских немцев начала формироваться в перестроечные годы. Большей частью в нее вошли люди послевоенного рождения, детство и юность которых пришлись на постсталинский период развития советского общества, когда (особенно в правление Л. И. Брежнева) уже не играли роли какие-либо ограничения по национальному признаку для получения образования и карьерного роста. Главными критериями продвижения по карьерной лестнице для них были лояльность режиму и активное участие в его социально-экономических, политических и культурных кампаниях.
Конечно, в период «застоя» уже действовали теневые рычаги карьерного продвижения: родственные и товарищеские связи, взятки и т. п. Решающее значение они имели в высших эшелонах властных и хозяйственных структур. На низших и средних ступенях еще ценились знания, профессионализм, добросовестное отношение к делу, трудолюбие, организаторские способности и т. п. качества. Благодаря этому, как уже отмечалось в предыдущем параграфе, немалое число советских немцев в 1970-х - 1980-х гг. смогли получить высшее образование, занять места в низших, средних, а кое-где и в высших звеньях партийных, советских, хозяйственных, комсомольских, профсоюзных и др. органов, пополнить ряды творческой интеллигенции. Таким образом, из нового поколения возрождалась интеллектуальная элита советских немцев.
Однако, охарактеризованных выше представителей немецкого населения СССР новой немецкой интеллектуальной элитой (в отличие от старой, ликвидированной в годы войны) можно назвать лишь условно, поскольку у нее отсутствовало главное - восприятие себя таковой. В этом оказалась «повинна» и утеря «немецкости» - языка, национальной исторической памяти, традиций, обычаев, религии и т. п. Более того, подавляющее большинство немцев, добившихся определенных карьерных успехов, как огня боялось проявить еще со хранившиеся остатки своей «немецкости», особенно в политическом плане, поскольку этот «национализм» не только лишал их благополучного будущего, но и отбрасывал в стан диссидентов.
«Новые немцы», сформированные поздней советской тоталитарной системой, либо усвоили, либо вынуждены были принять многие характерные черты ее функционирования: полнейший идеологический и политический конформизм («политическая зрелость»), личную преданность вышестоящему руководителю, угодничество и подхалимаж, умение понравиться начальству, отсутствие (либо полное сокрытие) собственных принципов, нравственной и политической позиции, знание негласных правил аппаратной игры, умение вовремя отрапортовать, «попасть в струю», показной активизм и т. п.
Долголетнее разрушительное воздействие номенклатурной системы не могло не изменять личность, не формировать определенные ментальные черты части будущих политических лидеров и активистов немецкого национального движения.
Напомним, что национальное самосознание немецкого населения СССР проснулось под воздействием перестроечных процессов в самом конце 1980-х гг. Тогда же начала формироваться политическая элита советских немцев. При этом четко просматриваются два источника рекрутирования политической элиты советских немцев.
Первый источник рекрутирования - немецкий компонент партийной, советской, хозяйственной номенклатуры, научной и художественной интеллигенции. Многие из представителей этой части политической элиты советских немцев были в свое время прикормлены еще брежневским режимом и занимали важные должности в редакции немецкоязычной газеты «Нойес Лебен», в Академии наук СССР, в ЦК КПСС, местных партийных и советских органах. Некоторые из них начали свою деятельность в качестве лидеров и активистов национального движения немцев лишь после тог,о как оказались избранными на общих основаниях в народные депутаты СССР (1989 г.) и РСФСР (1990 г.).
Представители политической элиты, выдвинувшиеся из номенклатуры, имели определенный опыт аппаратной работы, а следовательно, имели и некоторые навыки дипломатии, были готовы к переговорам, компромиссам и другим действиям, востребованным демократическими формами урегулирования политических проблем. Наиболее видными деятелями рассматриваемой группы стали Г. Вормсбехер, П. Фальк, В. Бауэр, А. Бир и др. Практически все они являлись потомками поволжских немцев.
Второй источник - это, главным образом, провинциальная интеллигенция, более всего техническая, не имевшая опыта партийно-советской работы. Для нее был присущ определенный технократический догматизм и схематизм мышления, склонность к крайним решениям, отсутствие опыта переговорной дипломатии и умения идти на компромиссы.
Эти люди стояли у истоков создания Всесоюзного общественно-политического и культурно-просветительного общества советских немцев «Возрождение», образованного на своей учредительной конференции в Москве в марте 1989 г.1 К числу основных деятелей этой части политической элиты советских немцев относятся Г. Гроут, В. Дизендорф, Я. Маурер, Ю. Гаар, Н. Лей-ман и др. ( За исключением причерноморского немца Г. Гроута все они также потомки поволжских немцев). Начав борьбу за интересы российских немцев по месту своего жительства в Сибири, Украине, Казахстане, Поволжье и других регионах, они, став у руководства «Возрождения», постепенно перебрались в Москву, осели там, в кратчайший срок став известными и на первом этапе популярными лидерами российских немцев.
Два источника формирования новой политической элиты российских немцев с самого начала обусловили наличие в ней двух групп политических деятелей с различными ментальными чертами, что заложило основу дальнейших разногласий и противоречий внутри элиты. Вместе с тем, имела место и определенная диффузия представителей отмеченных выше групп. Так, напри мер, технократ Ю. Гаар довольно скоро перешел в группу номенклатуры, очень быстро переняв ее ментальные черты, определив для себя выгоды позиции этой части политической элиты.
Первые два года своего существования с весны 1989 по весну 1991 гг. политическая элита российских немцев сохраняла единство, по крайней мере, внешнее, надеясь на скорое разрешение немецкой проблемы, основу которой видела в восстановлении немецкой национально-территориальной автономии на Волге. В начальной стадии борьбы за нее многие из лидеров немецкого движения (Г. Гроут, Г. Вормсбехер, Ю. Гаар и др.) смогли стать публичными и популярными в среде российских немцев фигурами, потому, что смело ставили как перед лицом общественности, так и перед властными структурами вопрос о полной реабилитации своего народа.
Два года политической борьбы не дали ощутимых результатов. В период перестройки, когда граждане СССР впервые получили доступ к достоверной информации о стране и мире, непрофессионализм, групповой эгоизм, идеологическая закомплексованность, безответственность и безинициативность правящей советской элиты, ее неспособность к сколько-нибудь решительным действиям стали очевидны и, в конце концов, привели к краху СССР. Эти качества наиболее ярко проявились в непоследовательной и противоречивой политике советского руководства по отношению к немцам СССР и их проблемам1.
Неоднозначную оценку у советско-немецкой политической элиты вызывала политика Германии по отношению к российским немцам. Как известно, Германия добивалась от советского руководства свободного выезда из СССР всех желавших этого немцев, оказывала денежную помощь переселенцам, и тем, кто решил остаться в местах своего проживания.
Первые результаты деятельности самой политической элиты советских немцев также не способствовали укреплению единства и сплоченности. В частности, неосмотрительные высказывания и действия некоторых радикально на строенных политических лидеров немецкого движения (Г. Гроута, Я. Фишера и др.) способствовали развитию среди населения, проживавшего на территории бывшей АССР немцев Поволжья, антиавтономистских настроений, с помощью местных властей довольно быстро переросших в мощное протестное движение1.
Противоречия внутри советско-немецкой политической элиты начали нарастать в ходе подготовки и проведения I съезда немцев СССР. Именно он внес глубокий раскол в национальное движение российских немцев, последствия которого ощущались все минувшие годы, сохраняются и теперь.
К марту 1991 года, когда намечалось проведение I съезда немцев СССР, все были объединены в рядах «Возрождения», однако два очевидных политических центра внутри него уже сформировались: с одной стороны были радикально настроенные деятели, которые хотели решить проблемы с помощью ультиматумов и требований, с другой - готовая на компромисс респектабельная часть политической элиты. Водораздел между двумя группами проявлялся в отношении к власти: одни в «Возрождении» не хотели с ней сотрудничать, другие, напротив, демонстрировали в общении с ней предельную гибкость. Радикалов возглавлял Г. Гроут, умеренные сгруппировались вокруг Г. Вормсбехера. Еще большую сумятицу во взаимоотношения внутри политической элиты российских немцев внесла маленькая, но очень шумная группа во главе с К. Виде-майером, выдвинувшая план образования немецкой автономии на территории Калининградской области. Некоторое время этот проект поддерживал Г. Ворм-сбехер2.
