Введение к работе
Актуальность темы исследования. Мистицизм – уникальное явление в отечественной и мировой истории. Стремление человека достигнуть мистического сверхчувственного общения с Богом при непосредственном внутреннем созерцании истины присуще всем без исключения религиозным культам и вероучениям, в том числе христианству. Однако складывание мистического мировоззрения как особой категории религиозной культуры общества происходит, когда появляется необходимость зафиксировать факты индивидуального опыта и сформулировать систему религиозных воззрений, регулирующих такую сакральную практику. При этом идеологи мистицизма, которым не удавалась согласовать собственные откровения с догматами и обрядами христианского вероучения, критиковали официальную церковь или совсем порывали связь с ней. Постоянные искании единения с Богом, развивавшие веру в таинственные озарения и видения, нередко переходили в месмеризм, магию, спиритизм, иные оккультные науки.
У истоков христианского мистицизма стоят античные философы, еретические секты II – III вв. н. э., апостолы и отцы церкви. В Средние века на Западе мистицизм развивался под влиянием идей Св. Августина и Дионисия Ареопагита. В XIV в. “вспышки” мистицизма наблюдаются в Швейцарии, Нидерландах, Италии, Франции, но его расцвет происходит в Германии. Следствием социально-реформаторских движений XVII в. стало возникновение двух идейных течений: протестантской мистики и католической мистики, квиетизма. Духовную историю Россию надолго предопределило мистическое движение монахов-исихастов, выдвигавших идею “обожения”, созерцательной “умной” молитвы. Это учение, ставшее основой православной теологии, окончательно оформляется в XIV веке в Византии, а затем через Сербию и Болгарию попадает в Россию. С XVI века происходит ослабление русских связей с Константинополем, Афоном и уже через столетие чувствуется заметное влияние Запада. Восемнадцатый век явился временем возникновения самостоятельной светской культуры, что стало возможно благодаря петровским реформам. Тогда мистические идеи распространяются среди широких общественных кругов. Крупные исторические потрясения рубежа XVIII – XIX вв.: Великая французская революция, наполеоновские войны создали иную идейную обстановку в Российской империи и наряду со внутренними предпосылками вызвали значительные социокультурные изменения. Всплеск мощного интереса к полуортодоксальным христианским вероучениям выражается в религиозной политике правительства, народных движениях, модных увлечениях “образованного меньшинства”. Последние объединяются в различные мистические кружки, читают и пропагандируют мистическую литературу. «Данная эпоха специфична по своим культурным параметрам, и специфичен культурно-психологический тип человека ее представляющего». Поэтому весьма важно раскрыть личностный аспект проблемы, проанализировать мистическую “картину мира” человека того периода времени. Актуальность избранного направления подтверждает тот факт, что история культуры, интеллектуальная история вызывает неугасающий интерес представителей всех областей современного гуманитарного знания, занимающихся реконструкцией духовного универсума людей иных эпох.
Объектом исследования выступают религиозно-мистические движения первой четверти XIX века.
Предметом исследования являются представления образованной элиты, государственных и общественных деятелей, претендующих на оригинальность мышления. За рамки работы выходят вопросы, касающиеся идеологии народных мистических движений, их связей и типологических параллелей с мистическими организациями интеллигенции.
Целью диссертации является анализ мистической концепции личности, церкви и государства, развиваемой издателем “Сионского Вестника” А.Ф. Лабзиным, князем А.Н. Голицыным и баронессой Крюденер, священником Ф. Левицким.
Цель определила основные задачи:
1.Изложить сущность взглядов на человека, церковно-государственные взаимоотношения и их социальную значимость.
2.Определить степень и характер влияния на русскую религиозную мысль западноевропейского мистицизма.
3.Выявить взаимосвязи между гипотетическим построением и практической реализацией мистических идей.
4.Через изучение идей, деятельности и межличностных отношений воссоздать культурно-психологические образы этих деятелей.
5.Затронуть вопрос общественного восприятия проповедуемых ими
мистических идей.
6.Объяснить причины распространения и развития разнообразных мистических концепций.
Хронологические рамки исследования ограничиваются эпохой правления императора Александра I.
Степень научной разработанности темы. Всю изученную при написании диссертации литературу в соответствии с хронологическим принципом можно разделить на несколько групп: труды второй половины XIX – нач. XX в., 1930 – 1960 гг., 1990-нач. XXI в.
В двухтомной монографии академик А.Н. Пыпин проанализировал работу, связи Российского библейского общества с Великобританским, проследил эволюцию распространения по стране его отдельных комитетов и переводов Священного Писания. В рамках исследования религиозно-общественных движений автор затронул проблему влияния на Александра I квакеров, а также рассмотрел деятельность секты есаула Е.Н. Котельникова, баронессы Ю. Крюденер. Изучая жизнь баронессы Крюденер, А.Н. Пыпин касался ее взаимоотношений с высшим европейским обществом, литературного творчества, участия в заключении Священного Союза, проповеднической и филантропической деятельности в Европе, но уделял гораздо меньше внимания пребыванию в России. Исследуя истоки, процесс развития, обрисовывая наиболее важные положения европейской и русской мистики, А.Д. Галахов разграничивал два понятия – масонство и религиозную мистику. Широкое распространение мистицизма, по его мнению, было обусловлено состоянием господствующей церкви и являлось противодействием формальной, рассудочной теологии. Единственным значительным недостатком всех мистических учений, по словам автора, было внутреннее противоречие: они стремились к сверхъестественным откровениям, созидали внутреннюю церковь, но в тоже время отрицали разум, отрешались от церкви. Именно это противоречие не сумели вовремя осознать русские мистики и впоследствии оппозиция воспользовалась их же “оружием”. Главными причинами распространения мистических учений в России Н.Ф. Дубровин считал излишний догматизм официальной церкви, негативное влияние французской просветительской идеологии на многие сферы общественной жизни, бедственное положение и невежество большей части православного клира. Важную роль в противодействии деизму Н.Ф. Дубровин отводил именно мистикам, представленным в основном светскими, хорошо образованными людьми. Тем не менее автор полагал, что большинство русских мистиков не понимали сути западноевропейских мистических теорий. П. Аникиев со своей стороны определял главные условия развития мистицизма: масонские традиции XVIII века, увлечение просветительской идеологией, недостаточное попечение клира о нравственности прихожан. Давая краткую характеристику умонастроений, деятельности сторонников и противников мистических учений, автор трактовал само это понятие и противопоставлял “православную мистику” “неправильному” мистицизму.
В работах Н. Стеллецкого, П.В. Барсова, Ф.В. Благовидова, Е.П. Карновича фигурирует имя князя А. Голицына, видного государственного деятеля, при участии которого происходило формирование и проведение идеологической концепции развития страны в области церковно-государственных взаимоотношений, духовно-нравственного просвещения. Исследования в основном посвящались анализу политики А.Н. Голицына на посту обер-прокурора Св. Синода, председателя Комиссии духовных училищ, члена Государственного Совета, главы Соединенного министерства. Отдельная статья В.В. Шереметевского была посвящена характеристике личности, политической деятельности и религиозных взглядов князя А. Голицына. Анализируя воспоминания современников, автор говорил, что не обладавший государственным умом и не постигавший тонкости церковного вероучения вельможа находился под сильным влиянием Р. Кошелева.
Таким образом, характеризуя общественно-религиозные движения и их представителей, правительственную политику, церковно-государственные отношения первой половины XIX в., исследователи давали определение самому понятию “мистицизм”. В трудах излагались основные положения мистических концепций, назывались причины, пути и последствия их распространения среди российского общества. Вообще дореволюционную историографию, несмотря на различные мировоззренческие установки авторов, отличает негативное восприятие такого явления как мистицизм.
Далее в отечественной историографии уже советского периода появились работы, основанные на методологии марксизма с его материалистическим пониманием истории, обращением к социально-экономическим процессам, классовой борьбе. Так, в публикациях советских историков мистицизм ассоциировался с политическим обскурантизмом. Поэтому более плодотворная разработка данной темы продолжилась русскими учеными в эмиграции. Эмигрантская историография оборвала традицию негативного отношения к полуортодоксальным христианским вероучениям и их последователям. Считая мистицизм важным и своеобразным явлением духовной жизни общества, исследователи предлагали собственное видение проблемы. Монументальным трудом можно признать изданные в Париже “Пути Русского Богословия” Г. Флоровского. Эпоху правления Александра I автор считал временем великого творческого напряжения, исторического перелома и “некоего переселения народов”. По мнению Г. Флоровского, Отечественная война 1812 г. многими была осмыслена именно как Апокалипсическая борьба, а низложения Наполеона было истолковано как победа над зверем. Касаясь личности князя А. Голицына, автор называл его самым характерным человеком эпохи, отзывчивым, впечатлительным, но с сухим умом. Он наметил проблему, связанную с религиозными настроениями М. Сперанского, А. Лабзина, Фесслера, де-Местра и заключил, что среди крайностей мистических увлечений и оппозиционных выступлений зарождается церковное богословие. Другой представитель русской эмигрантской мысли, В.В. Зеньковский мистицизм эпохи Александра I считал проявлением интенсивного философского движения начала XIX в., которое уходит своими корнями в церковно-религиозное миросозерцание, творческие искания XIV – XVII вв. и начинает формироваться как целостное направление русской общественной мысли с XVIII в. По мнению автора, устойчивость мистических течений первой четверти XIX в. объяснялась изменением церковного сознания с последующим его обмирщением, а также распадом прежде единой духовной культуры в результате раскола, петровских реформ, развития просветительской и масонской идеологии.
В 1990 гг. и в нач. XXI в. вышли новые труды, освещавшие отдельные аспекты религиозной культуры, общественно-религиозных движений России первой четверти XIX в.
А. Зорин в своей монографии прослеживал динамику выработки, концептуализации и смены официального правительственного курса, начиная с “греческого проекта” Екатерины II и до предложенного С.С. Уваровым доктрины “православие – самодержавие – народность”. Рассматривая культурные механизмы конкретных исторических событий первой трети XIX в., он оперировал понятиями “мессианско-эсхатологический синтез” и “мистический универсализм”. Автор также касался истории взаимоотношений Александра I с баронессой Ю. Крюденер. Е.А. Вишленкова полагает, что религиозная политика России первой четверти XIX века прежде всего касалась нравственного просвещения подданных империи, обеспечения внутреннего и внешнего мира, создания цивилизованного и социально стабильного государства. Официальная правительственная программа базировалась на идее “мистического экуменизма”, предполагавшей объединение всех этносов и христианских конфессий в единую нацию. Эта теория, по мнению автора, не могла быть обеспечена традиционными институтами и поэтому воплотилась в создании Российского Библейского Общества и Священного Союза. Предприняв сравнительно-историческое исследование религиозных взглядов сардинского посланника в Петербурге Жозефа де Местра и русского государственного деятеля А. Стурдзы, В.С. Парсамов затронул мистические движения Александровской эпохи. Автор полагает, что и Местр, желавший стать бльшим католиком, чем папа римский, и Стурдза, являвшийся защитником чистоты православия, говорили об исходящей от мистицизма опасности для христиан всех конфессий. Первый надеялся открыть царю глаза на современное положение дел и убедить его выступить апологетом католицизма. Второй поддерживал религиозную политику правительства, но в то же время ограждал официальную церковь от увлекавшихся мистицизмом соотечественников. Ю.Е. Кондаков вслед за А.Н. Пыпиным предпринял попытку изучить религиозно-общественные движения эпохи правления Александра I и поэтому затронул вопросы религиозной политики, политической борьбы, общественно-политических течений, религиозной литературы и цензурной политики. Обратившись к личности М. Сперанского, А. Голицына, Д. Рунича, А. Ковалькова, Ф. Левицкого, С. Смирнова, Е. Станевича, архимандрита Фотия, Филарета, В. Каразина и др., он четко разделил всех их на два противоборствующих лагеря: либералов и консерваторов. Проследив пути формирования воззрений и деятельность лидеров обоих направлений, автор показал каким образом они взаимодействовали между собой, влияли на политическую ситуацию.
Подводя итоги, можно сказать, что, несмотря на стремление выявить и исследовать отдельные, наиболее важные категории религиозной культуры России эпохи Александра I, в научной литературе до настоящего времени не было предпринято попыток комплексного подхода к изучению феномена мистицизма. Историков прежде всего интересовали общественно-политические, идеологические аспекты проблемы. В то же время личность, мировоззрение и мировосприятие конкретного человека отступали на второй план.
Источниковую базу исследования составили следующие виды: источники личного происхождения (письма, мемуары, дневники, воспоминания), публицистические, сочинения духовных и светских лиц, законодательные, документальные.
Специфическим источником является журнал “Сионский Вестник”. Первый раз он издавался А. Ф. Лабзиным, взявшим псевдоним Феопемт Масаилов, с января по сентябрь 1806 г. “Сионский Вестник” структурно делился на отдельные тематически взаимосвязанные части и заключался оглавлением. Практически все первые номера журнала были наполнены сочинениями в виде статей, сообщений религиозно-нравственного характера самого издателя. В следующие номера помимо рассуждений самого издателя включаются как сочинения известных авторов, так и – малоизвестных, простых читателей. Кроме того, представляются сведения о новых публикациях, любопытных событиях, миссионерской деятельности Библейских Обществ. Возобновившиеся в 1817 г. издание “Сионского Вестника” по оформлению, структуре и общему направлению было подобно изданию 1806. Хотя теперь перед оглавлением следовал поименный список лиц, подписавшихся на журнал, с указанием места проживания и социального статуса. В 1818 г. журнал вновь был запрещен. “Сионский Вестник” был первым периодическим изданием, освещающим вопросы религиозно-философского характера перед широкой читательской аудиторией. Поэтому он так или иначе отображал эпоху и мировосприятие современников, в первую очередь А.Ф. Лабзина.
Особую ценность для диссертационного исследования представляют эпистолярные источники. Письма А. Н. Голицына к баронессе Ю. Крюденер, императору Александру I, архимандриту Фотию помещены в “Русском архиве” и “Русской старине”, а письма Ю. Крюденер к Александру I и А. Голицыну наряду с другими важнейшими документами, в частности перепиской Александра I и А. Голицына, составляют первый том монографии вел. кн. Николая Михайловича.Этот материал позволяет раскрыть некоторые аспекты религиозно-мистических взглядов князя, реконструировать его взаимоотношения с баронессой, чья сложная судьба и мировоззрение несомненно заслуживают внимания.
Отдельную группу источников составляют мемуары и дневники. Рассказы А. Голицына были записаны Ю.Н. Бартеневым в конце 1830-х гг. со слов мемуариста и впервые опубликованы в “Русской Старине” и “Русском архиве” в виде стенограммы бесед. Часть текста подверглась литературной обработке, часть – нет. В этих записках запечатлены важные биографические факты, позволяющие проследить духовную эволюцию А. Голицына от атеистических убеждений до мистических исканий. Можно восстановить взаимоотношения князя с императором Александром I, известными представителями светской и духовной власти, а также уловить суть его общественно-политических взглядов.
Часть опубликованной автобиографии Ф. Левицкого охватывает период 1823 – 1827 гг. Состоящие из отдельных глав биографические заметки священнослужителя содержат его впечатления от встреч с Александром I, А. Голицыным, Р. Кошелевым, архимандритом Филаретом, архиепископом Ионой и др., работы Библейского Общества, деятельности лидеров “православной оппозиции”. В 1911 г. Л.К. Бродский предпринимает масштабное издание рукописей клирика, куда среди проповедей, посланий к раскольникам, переписки, трактатов вошел его дневник, журнал “Живой опыт провидения Божия о человеке, или собственный практический журнал Феодосия Левицкого”. В нем фиксировались личные переживания проповедники, размышления, казавшиеся ему особенно важными и поучительными.
Воспоминания Д. Рунича, М. Дмитриева, С. Аксакова, А. Витберга, Ф. Солнцева, архимандрита Фотия, П.П. Гетце, квакеров помогают глубже представить особенности личности, мировоззрения А. Лабзина и А. Голицына, а также –оценку их общественно-политической, просветительской деятельности современниками. В периодическом издании “Странник” была помещена статья о. Серафима, близко знавшего Феодосия Левицкого. При составлении очерка, посвященному жизни и деятельности проповедника, он опирался на устные предания, рассказы современников, свидетельства его ближайших сподвижников, данные автобиографии.
Русские переводы неизданных текстов баронессы Крюденер были включены Е.П. Гречаной в отдельное издание. В нем приводятся дневниковые записи баронессы. Воспоминания о детских и юношеских годах, взаимоотношениях с родителями и мужем, времени пребывания заграницей отражают душевные движения и восприятие Крюденер западноевропейских, российских культурных ценностей. В приложении приводятся переводы записей Жюльетты Беркгейм, дочери баронессы, а также фрагмент из ее дневников о встречах с Александром I.
Немалый интерес вызывают сочинения духовных и светских лиц. Среди них особенно выделяются трактаты Феодосия Левицкого “Глас невесты Иисуса Христа”, “Свидетельство Иисусо-Христово Его Императорскому Величеству”. Через анализ этих произведений можно выяснить, каким образом реакция подвижника на реалии современной жизни преломилась в его религиозно-мистической концепции.
Комплекс опубликованных материалов расширен за счет документов, хранящихся в архивных фондах Российского государственного исторического архива Санкт-Петербурга. Материалы фонда Российское Библейское Общество (Ф. 808) представлены эпистолярными и документальными источниками, позволяющими судить о реализации мистических идей А. Голицына, популярности проводимых им мер среди различных слоев российского общества. В личных фондах заведующего библиотекой Зимнего дворца (Ф. 706), митрополита Филарета (Ф. 832), графов Шереметевых (Ф. 1088) находятся письма князя к Александру I, будущему митрополиту Филарету, Шереметеву. Документальные источники фонда 733, 1163 и официальная переписка фонда 744 содержат сведения, касающиеся журнала “Сионский вестник”, а также карьерного роста, последующей отставки и обстоятельств ссылки А.Ф. Лабзина. Частная и официальная переписка, извлеченная из личных фондов Отдела рукописей Российской Национальной Библиотеки (Ф. 338, 731, 542), также связана с его служебной деятельностью. Данный материал дает возможность воссоздать личностные взаимоотношения А. Лабзина с современниками (А. Голицыным, М.М. Сперанским, З.Я. Карнеевым, А. Олениным) и обстоятельства издания журнала “Сионский Вестник”. Выписки и записки религиозно-нравственного содержания А. Голицына (Ф. 203) являются своеобразным дневником, где помимо копии послания известного мистика И.Г. Юнга-Штиллинга и фрагментов сочинений фиксировались более всего запомнившиеся князю события и высказывания некоторых лиц.
Методологическую основу исследования составили принципы историзма и научной объективности. Принцип историзма позволяет рассматривать духовную жизнь российского общества на определенном этапе исторического развития. Принцип научной объективности предполагает критический разбор разнообразных источников и осмысление конкретных явлений прошлого, связанных с изучаемым предметом. В ходе работы были использованы общенаучные методы (анализ, синтез) и специальные методы (проблемный, сравнительно-исторический). Проблемный метод помогает решать ряд взаимосвязанных вопросов, которые ставятся в рамках отдельных частей работы, но охватывают все поле исследования. Сравнительно-исторический метод дает возможность выявить взаимосвязь общего и особенного во взглядах общественных деятелей, судить о преломлении этих взглядов на практике, определить степень воздействия на них идей западноевропейских мистиков. Работа написана на стыке таких наук как история, философия, религиоведение, этика и психология, что позволяет реконструировать систему представлений “образованного меньшинства” эпохи правления Александра I.
Научная новизна диссертации обеспечивается целым рядом обстоятельств: степенью изученности темы, целью и задачами работы, представлением мистицизма как отдельного направления русской общественной мысли первой четверти XIX в. Впервые проясняется характер идейных взаимоотношений князя А. Голицына и баронессы Ю. Крюденер, а предметом специального анализа становится журнал “Сионский Вестник”. Также рассматриваются малоизвестные сочинения священника Феодосия Левицкого, в научный оборот вводятся архивные источники.
Практическая значимость диссертации определяется возможностью использования ее материалов в научной работе, учебном процессе, при преподавании общих и специальных курсов по истории России, истории русской культуры.
Апробация работы. Результаты диссертационного исследования обсуждались на заседании кафедры истории России. Основные положения диссертации были представлены автором на научных конференциях в Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского. По теме диссертации опубликовано 5 статей, в том числе 2 в издании, рекомендованном ВАК.
Структура исследования. Диссертационная работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованных источников и литературы.
