Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Становление Корсики как особенного региона Французской Республики 66
1. Историческое прошлое Корсики 66
2. Предпосылки социально-экономического кризиса на Корсике 85
3. Специфика национального движения на Корсике 105
4. Эволюция административного статуса Корсики в лоне французского государства 126
ГЛАВА II. Корсиканский вопрос и Матиньонский процесс (1999-2001 гг.) 151
1. Пересмотр «корсиканской политики» правительством Лионеля Жоспена 151
2. «Корсиканское пари» Лионеля Жоспена 175
ГЛАВА III. Корсиканский вопрос и политика децентрализации (2002-2003 гг.) 208
1. Корсика в программе правительства Раффарена 208
2. Региональный референдум 6 июля 2003 года на Корсике 222
Заключение 244
Библиография
- Предпосылки социально-экономического кризиса на Корсике
- Эволюция административного статуса Корсики в лоне французского государства
- «Корсиканское пари» Лионеля Жоспена
- Региональный референдум 6 июля 2003 года на Корсике
Предпосылки социально-экономического кризиса на Корсике
Представители этого направления не считают национальное движение на Корсике ретроградным по своей сути социальным явлением, предпочитая анализировать его в антропологических терминах, при помощи социологического и политологического инструментария. В частности они обращаются к нетрадиционной для Франции концепции мультикультурализма всякого сколько-нибудь сложного, тем более полиэтнического общества86.
К традиционному направлению принадлежат не только этнические французы, но и множество- корсиканцев, например, профессора Корсиканского университета Жан-Поль, Пеллегринетти и Анж Ровере, автор «Истории Корсики» Пьер Антонетти87, исследовательница Жанин Ренуччи88 или бывший хроникер газеты «Монд» Жан-Луи Андреани. Все1 они, однако, соглашались с тем, что экономическое и социальное положение, в котором оказалась Корсика, действительно не может не вызывать беспокойства.
Главной причиной кризисных явлений они считали ускоренную модернизацию Корсики в 1950-60-е годы. Это заключение не оспаривается никем- и закрепилось в российской историографии89. Однако следует ли модернизацию и ее автора - центральное французское правительство -обвинять во всех бедах, как это делают инсуляристы, мненияфасходятся.
Так, Поль Сильвани , бывший борец французского Сопротивления и многолетний редактор ежедневной газеты «Корсика» критически относится к аргументации инсуляристов. Признавая, что Корсика действительно специфична в силу своей географии и истории, он не соглашается с тем, что это подразумевает естественную несовместимость «корсиканского» и «французского» начал. «Идентичность, специфичность, партикуляризм, (этими понятиями) потрясают как хоругвями, иногда из чистой бравады, иногда бросая вызов и напоминая: "Мы-то, конечно, французы, но ими мы были не всегда, и не всегда быть ими хотели. Париж должен знать, что Корсика себя уважает, и выполнять перед ней свой долг. Иначе..."», -высмеивает он корсиканских радикалов91.
Ведущий французский историк Эммануэль Ле Руа Ладюри также критикует тот факт, что французские власти принимали эти претензии всерьез. Особенно достается от него представителям французской Социалистической партии. Левым силам, которые всякий раз приходя к власти «вспоминали» о проблемах острова, он ставит в вину полный провал усилий по выправлению «противоречий прогресса»92 корсиканского общества.
По его словам, «левые силы... ратифицируют (реформы островного административного устройства - А.А.), а правые, как мертвый динозавр в водном потоке, на них соглашаются или согласятся во время последующей фазы сосуществования» . В то же время и претензии инсуляристов на то, что они несут острову прогресс по сравнению с французской окостеневшей бюрократической машиной, он отвергает. Корсиканское национальное движение в своей «экстремистской, даже террористической версии» для него — «операция чисто этническая, замкнутая практически полностью в самой себе, без "прогрессистских" характеристик». «Смутьянами и убийцами» называет он радикальное подполье на Корсике, указывая на «молчаливую враждебность» профранцузского большинства островитян.94
В скепсисе в отношении исторической прогрессивности корсиканского национального движения с Ле Руа Ладюри солидарна и российская ученый Л.В. Пескова, опубликовавшая в сборнике «Между сепаратизмом и автономией», статью, посвященную островному сепаратизму95. Критикуя инсуляристов и поддерживая их политических противников в Париже, она считает, что «жесткая и безоговорочная линия» центральных властей в вопросе о централизованном устройстве страны заслуживает только уважения: «в свете происходящих в мире (в т.ч. и в России) событий нельзя не склониться»перед государственной мудростью такого подхода», - полагает Л.В. Пескова96.
Наряду с «республиканской» французской традицией, так существует и «корсиканская националистическая традиция» в историографии. К ней относятся и те, кто активно участвовал в деятельности инсуляристского подполья, в том числе Жан-Пьер Сантини, опубликовавший в 2000 году во многом автобиографическую работу «Фронт Национального освобождения, из тени к свету» . Его же перу принадлежат работы откровенно апологетические в отношении инсуляристского движения: «Малая антология анти-корсиканского расизма», «В поддержку переходного национального собрания», «Партия «Индипинденца»: Во имя свободной, демократической и социальной Корсики». При этом с конца 1980-х годов Сантини в активной политической деятельности не участвует и довольно скептически отзывается о наследниках националистического движения, у истоков которого, как член Корсиканского регионалистского фронта и. Корсиканской партии за социализм, он- когда-то стоял. «У Корсики никогда не было собственной истории, она научилась только сопротивляться той истории, которую череда завоевателей пыталась ей навязать, - пишет Сантини. — И это, скорее, (можно8 определить) как негатив истории, ... который никогда не раскрывал своего внутреннего содержания корсиканцам, не позволяя и им таким образом раскрыться. Отсюда и постоянное ослабление положительного заряда идентичности (среди корсиканцев. - А.А.). Оно слишком частое компенсировалось обострением- все менее и менее осмысленных националистических чувств»
Эволюция административного статуса Корсики в лоне французского государства
Чтобы представлять себе, в каком положении к концу XX века находилась Корсика и в чем заключались основные противоречия корсиканского вопроса, необходимо совершить экскурс в историю отношений региона и французского государства. Малонаселенный остров оказался одним из тех немногих французских регионов, где на протяжении почти всей их истории мирные годы теряются на фоне продолжительных периодов завоеваний, анархии и мятежей. Как отмечал французский историк и журналист Жан-Луи Андреани, именно «лязг оружия» остался в памяти народа землепашцев и скотоводов, став основой «сказок, легенд и песен, которые и дали жизнь национальному сознанию»191.
Средневековая история Корсики, находившейся с 1284 года под властью Генуэзской республики, была отмечена кровавыми внутренними распрями между островными кланами, грабительскими экспедициями арабских пиратов, постоянной угрозой интервенции со стороны Испании, а с 1533 года - Франции. Обладавшая с 1569 года некоторым подобием автономии, дарованным ей генуэзскими «Гражданскими и уголовными статутами», Корсика с одряхлением генуэзской торговой империи получает внешние предпосылки к самостоятельному развитию. Традиционный аграрный характер общества, несмотря на все попытки генуэзской администрации «централизовать» остров, не позволял выйти за пределы клановых раннефеодальных социально-экономических отношений. «Двенадцать благородных», выборная самоуправлявшаяся коллегия, выступали перед губернатором, расположившимся в Бастии на севере острова, как представители интересов всех корсиканцев. Этот орган, в который входили отпрыски влиятельнейших семей острова, обладал чисто консультативными функциями, что и предопределило характер будущих антигенуэзских восстаний. Корсиканские кланы боролись за влияние, привлекая на свою сторону то «центральные» власти, то недовольных генуэзским правлением и сводя на нет усилия генуэзцев по замирению острова.
К началу XVIII века остров фактически живет самостоятельной жизнью, генуэзская администрация держится только в укрепленных крепостях на побережье и в крупных портах, Бонифаччо, Кальви и Аяччо, живущих за счет торговли и кустарного мелкотоварного производства. При этом Генуя не оставляет попыток закрепиться в глубине страны, вызывая поборами, карательными экспедициями и недальновидной аграрной политикой (раздел прежде свободных пастбищ на полуфеодальные фьефы) глухое недовольство островитян.
Центральные области острова, изрезанные долинами, сообщение между которыми было затруднено, сохраняли традиционные формы общинной организации; при которой внутренние дела той или иной сельской коммуны вершились.сходом, а за внешнее сношения отвечали выбранные из той же среды подестаты («облеченные властью») и отцы коммун (patri del commune). К концу первой трети XVIIL века эти институты уже оказались под сильным влиянием местных нотаблей, чьи возможности обогащения перекрывало господство генуэзцев.
Масштабное народное восстание против генуэзского владычества вспыхивает буквально из-за двух лиаров: именно из-за отказа крестьянина Антуана-Франсуа Ланфранки принимать сдачу от сборщика податей монетой такого номинала начинается 27 декабря 1729 года «Корсиканская революция». За несколько недель антигенуэзские волнения охватывают весь остров, выливаясь в столкновения между восставшими селянами и горожанами, считавшимися сторонниками метрополии. Борьба против генуэзцев, к которой присоединились и многие недовольные аристократы, достигает своего апогея в январе 1730 года, когда перед мятежниками открыла свои ворота Бастия, крупнейший город Корсики. В ходе войны экономические требования, как то доказал историк Пьер Ламотт, первоначально характеризовавшие эту очередную «жакерию», получили и национальный оттенок . Занимая Бастию, восставшие выкрикивали «Да здравствует Сампьеро!», называя своих противников-корсиканцев «витолли», по имени одного из убийц Сампьеро Корсо. Этот кондотьер, известный так же, как Сампьеро де Бастелика, родился около 1498 г., был одним из лидеров антигенуэзской и антигабсбургской партии, при помощи которого в 1553 году на Корсику, в то время занятую войсками императора Карла V, высадились французы. После заключения Като-Камбрезийского мира и гибели Корсо от рук кузенов жены, Корсика вновь подпала под генуэзское господство. Потомки Корсо перебрались во Францию, положив начало уважаемому роду д Орнано, а сам он стал одним из героев национального мифа корсиканцев, боровшимся за независимость острова .
Освободившись от генуэзской администрации, корсиканские нотабли, перехватившие инициативу в «революции» у крестьянства и малочисленных городских низов, оказались в крайне сложном положении. Остров не обладал ни политическими, ни экономическими возможностями сохранить завоеванное. В среде местной знати, происходившей из родов д Орнано, Буттафоко и Джаффери, звучали предложения о выработке некоего «договора об опеке», который должны были бы подписать одна из крупнейших средиземноморских держав и представители Корсики на равных основаниях. Подобный договор должен был обеспечить неукоснительное выполнение новым сувереном условий, сходных с теми, что были приняты
«Корсиканское пари» Лионеля Жоспена
Схожим образом отозвалось в островном общественном мнении «туристическое завоевание», проводившееся СЕТКО. Громкие финансовые и экологические скандалы преследовали это общество один за другим. В 1970 году острова Лавецци, признанные государством непригодными для застройки и проданные частным лицам, стали с их хорошо охраняемыми коттеджными поселками местопребыванием миллионеров, естественно, приезжавших с континента и из-за границы. Год спустя в рамках программы по развитию Теста-Вентильене было объявлено о строительстве туристического комплекса на 100" тыс. человек на 17 км. девственного побережья между Бонифаччо и Пьянотоли. Еще год спустя заговорили о строительстве гигантского гостиничного центра на 20 тыс. человек на месте 400 га заповедного леса в Пинии.
Как нельзя более некстати, по выражению аналитиков-современников событий245, с этими «абсолютно апокалипсическими» проектами, сулившими уничтожение заповедной природы Корсики, совпал скандал с «красной грязью». Речь идет о токсичных отходах, которые в течение всей второй половины 1972 - 1974 годах в непосредственной близости от Бастии в нейтральных водах сбрасывала итальянская химическая компания «Монтедисон».
Эти события стали катализатором общественного недовольства. Ущемление экономических интересов значительной части островного населения, дополнялось в сознании многих корсиканцев идеей, что для государственной власти, для Франции и Парижа, остров представлял собой всего лишь площадку, которую можно предложить для туристов или хищнической экономической разработки,, или, наконец, в качестве отступного для репатриантов из Северной Африки. Для таких «озабоченных граждан», как их называет Ксавье Кретье246, продолжение подобной политики означало лишь, что Корсика, ее народ, природа и культура-окажутся перед все более серьезной угрозой. «Критическая масса» островного недовольства, ставшего цементом для массового национального движения, накопилась именно в связи с экономическими и экологическими проблемами. Клановая система
Политическая система, исторически сложившаяся на острове, не находила адекватного ответа на вызовы экономического развития. Традиционное корсиканское сельское хозяйство, свыкшееся с нехваткой ресурсов, частыми засухами и лесными пожарами, могло поддерживаться только за счет социальной солидарности и взаимовыручки. Этим объяснялось длительное сосуществование патриархальной системы кланов и государственных институтов, привнесенных республиканской Францией.
Послевоенная модернизация экономики не изменила такого положения вещей. Просто одну пару противостоящих друг другу кланов сменила другая: представители семей Рокка-Серра и Джакобби занимали выборные должности на острове на всем протяжении новейшей истории, начиная с конца XIX века и образовали новые «республиканские династии»247. По-прежнему сохранились характерные для традиционного общества исключение женщин из общественной жизни, преобладание личных связей, с их бытовой коррупцией, местничеством и непотизмом. Это приводило к слабости таких общественных организаций, как политические партии и профсоюзы. На Корсике существовала сложнейшая система патрон-клиентских отношений, заменяющая, по сути, систему идеологических массовых партий, характерных для Франции. Именно клан, действующий на основе этой системы, являлся центром политической идентификации, не подразумевавший существования каких-либо других общественных институтов, с которым корсиканец мог бы себя ассоциировать в политическом смысле.
Ни одна из политических сил континента не смогла добиться прочного укоренения на Корсике, не приспосабливаясь к местным условиям. И в последней четверти XX века большая часть французских партий, таких, как «Объединение в поддержку Республики» (поздее «Союз в поддержку народного движения»), «Союз за французскую демократию», Коммунистическая и Социалистическая партии, на Корсике были отчуждены от их идеологической базы и инструментализованы традиционными корсиканскими клиентелами. Социалистическая партия нашла свою форму слияния с корсиканской системой клановых групп влияния, утратив при этом свою политическую самостоятельность. С 1982 Соцпартия всего четырежды выставляла свой собственный список на региональных выборах, в 1982, 1986 и 1987 (только в департаменте Верхняя Корсика) и в 1992 году. Больше всего социалисты набрали в 1987 - 9,14%, а худший результат показали пять лет спустя - 4,47%.
Роль объединителя левых на протяжении всей послевоенной истории играли гораздо более консервативное сначала Движение левых радикалов, а затем одноименная партия . С середины 1980-х годов два крупнейших клана нотаблей Верхней Корсики, Джакобби и Дзуккарелли, стали вести совместную политику, дабы аккумулировать голоса левых радикалов, традиционно сильных в этом департаменте. Представители этих семей поочередно возглавляли списки этой политической силы, пользуясь и поддержкой отходивших от общенациональной линии партии социалистов и коммунистов. Уже на вторых региональных выборах в 1984 году с ними официально блокируется Соцпартия. Но и самостоятельно левые радикалы представляли собой значительную силу: в 1986 году в Верхней Корсике они, к примеру, набрали 19,09% голосов, а год спустя - уже 24,20%
Региональный референдум 6 июля 2003 года на Корсике
Корсика «заняла отдельное место среди регионов», гласил один из лозунгов первой президентской избирательной кампании Миттерана327. Это место определялось тем, что все реформы, связанные с децентрализацией, прилагались в первую очередь к Корсике. Так, первые выборы по новым правилам в консультативное Региональное собрание Корсики прошли 8 августа 1982 года, в то время как другие регионы избирали свою местную власть только четыре года спустя. Конституционный совет признал тогда допустимым принятие таких особых административных порядков, которые применялись бы для управления только в. одном регионе. Отвечая на обращение сенаторов и депутатов, среди которых оказался и будущий президент Франции Жак Ширак, считавших, что «понятие особенного статута (для Корсики) ... несет очевидные риски подрыва территориальной целостности», члены, Конституционного совета пришли к выводу, что Закон о Корсике «не содержит ни- одного положения; которое само бы по себе могло рассматриваться как покушающееся на неделимость Республики, так и на ее национальную территориальную целостность» .
Выборы в корсиканское Региональное собрание предполагались по пропорциональной- системе, чтобы облегчить вхождение в представительные органы всех желающих и располагающих возможностью получить в ходе голосования 2917 голосов корсиканцев.
Таким образом, правительство делало шаг к решению одной из главных своих задач - вовлечения- всех значимых политических сил в официальную политико-правовую систему. На Корсике, где была сильна инсуляристская оппозиция, это означало приглашение к сотрудничеству тех политических сил, которые ранее из институционализированной политической жизни были исключены в силу свойственных для Франции механизмов репрезентативной демократии — мажоритарной системы выборов в Национальное собрание и непрямое избрание членов Сената. Инсуляристы в целом приветствовали такой подход, ив 1981 году ФНОК даже объявил о прекращении террористической деятельности, хотя «перемирие» с властями и не продлилось долго, из-за нежелания правоохранительных органов прекращать преследовать подозревавшихся в подрывной деятельности.
Расколовшееся по вопросу об участии в выборах инсуляристское движение, тем не менее, получив 15,12%, провело в 1982 году Региональное собрание сразу девятерых кандидатов. Семь мандатов получил отвергавший насилие Союз корсиканского народа, еще два - так называемая Корсиканская народная партия, левое движение во главе с Шарлем Сантони, провозглашавшее себя «альтернативой социалистам»329.
В целом, однако, идея усадить всех участников политического процесса за один стол провалилась. На выборах победу одержали правые силы во главе с нотаблем Жаном-Полем де Рока-Серра, заявлявшие о своем скепсисе в отношении децентрализации. Они набрали относительное большинство в 26 голосов. Однако руководящие органы Регионального собрания удалось сформировать сторонникам нового статута Корсики: представителям трех традиционных партий, Движению левых радикалов, социалистам и коммунистам, а также двум инсуляристским фракциям. Располагавшей на бумаге 31 мандатом разношерстной коалиции на деле не удалось бы получить большинства в собрании. Никто не мог гарантировать, что из-за клановых или местных противоречий тот или иной депутат не проголосует в пику другому. Получить большинство левым удалось лишь при поддержке отколовшихся от фракции РПР и ее союзников нескольких депутатов, что и предопределило короткую судьбу Регионального собрания Корсики первого созыва. Постоянный переход депутатов из одного лагеря в другой и шантаж со стороны инсуляристов, грозивших порвать со своими тактическими союзниками, если те проявят слабину и пойдут на уступки в вопросе о новом статуте, застопорили работу собрания.
Параллельно депутаты Регионального собрания вступили в длительное противостояние с Парижем, с которым сразу же возникли, к примеру, споры об эксплуатации железнодорожной сети острова, переданной в ведение региона. Депутаты также требовали пересмотра соглашений между государством и «территориальным коллективом» по воздушному и морскому сообщению. Возникли сложности при обсуждении Генплана по благоустройству Корсики плана по развитию территории несмотря на то, что 30 июля 1982 года был принят закон, расширяющий компетенции Корсиканского территориального коллектива в сферах организации транспортного, сельского и водного хозяйств33 . Местные депутаты должны были одобрить план перед передачей его в Париж, но за год работы региональное собрание так и не определилось с программой его изучения .
В Париже посчитали лучшим выходом из тупика роспуск собрания, и по формальному предложению председателя его Исполнительного совета, в июне 1984 это было сделано. Августовские выборы не внесли ясности, правые получили на 4 мандата больше, но и левые, за счет вытеснения независимые избирательные списки, увеличили свое представительство на 3 мандата. Проигравшими оказались лишь инсуляристы, потерявшие три кресла, и опять разделившиеся на умеренных автономистов во главе с героем Алерии Максом Симеони и жаждавших полного отделения от Франции сепаратистов под руководством Поля Поджоли.
В итоге специальным правительственным декретом от 10 июля 1985 года Корсика была возвращена к общефранцузским нормам избирательного права, подразумевавшим мажоритарный принцип голосования в два тура, при котором отсеиваются крайне левые и крайне правые кандидаты. Новые выборы в Региональное собрание были назначены на 1986 год, а через год пришлось переизбирать депутатов, шедших от департамента Верхняя Корсика. По требованию департаментского префекта Конституционный совет Франции аннулировал выборы там, признав факт массовых фальсификаций в Бастии в пользу списка Эмиля Дзукарелли, мэра города и лидера местного МРГ .
Постоянные перевыборы позволили правому и левому лагерям лишь отчасти сплотить свои избирательные базы. За четыре года правые силы во главе с РПР увеличили электорат с 40,5% до 52,5%, левые, ведомые МРГ, - с 35,5% до 39,5%. И те и другие увеличили свое представительство за счет инсуляристов, чья база поддержки сократилась вдвое, с 10,5 до 5,5 тыс. голосов (с 14,28% до 8,44% действительных бюллетеней). Как писал в 1990 году Тафани, «в неоспоримом выигрыше» от введения на Корсике представительного собрания стали консерваторы. «С самого начала создание помимо их воли новых институтов (местной власти) позволило им остановить подъем националистов, подорвав миф об их народной поддержке», - полагал Тафани. Что касается сторонников расширения полномочий региона, а ими были не только инсуляристы, но и левые
