Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Становление отношений Советского государства и Церкви 33-147.
1. Первые мероприятия советской власти по решению религиозного вопроса 33-60.
2. Изъятие церковных ценностей 60-82.
2. Церковный раскол 1922 г. и его отражение в Иркутской епархии 83-106.
4. Антирелигиозная пропаганда в начале 20-х годов 106-126.
5. Репрессии против священнослужителей и верующих в Восточной Сибири 126-147.
ГЛАВА II. Формирование антирелигиозной политики во второй половине 20-х гг. 148-235.
1. "Тихоновский ренесанс" в Сибири и новые церковные расколы 148-170.
2. Обновленческое движение в Восточной Сибири 170-190.
3. Религиозный подъём среди населения и административные меры против Церкви 190-213.
4. Идеологическая борьба с религией 213-235.
ГЛАВА III. Развитие государственно-церковных отношений в первой половине 30-х гг. 236-327.
1. Церковь и сибирское общество в 30-е гг . 236-258.
2. Репрессивная политика советского государства в отношении религиозных организаций и верующих 258-278.
3. Закрытие культовых зданий 279-303.
4. Борьба с ламаизмом в Восточной Сибири 303-327.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 328-337.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА 338-361.
ПРИЛОЖЕНИЯ 362-369
- Первые мероприятия советской власти по решению религиозного вопроса
- "Тихоновский ренесанс" в Сибири и новые церковные расколы
- Церковь и сибирское общество в 30-е гг
Введение к работе
Актуальность темы. История репрессий, предпринятых советским государством против служителей религиозных культов и верующих мирян, долгое время относилась к запретным темам отечественной исторической науки. Крупнейшие перемены, происходящие на современном этапе развития России, дают широкие возможности для исследования многих событий нашего прошлого, в том числе трагических страниц церковно-государственных взаимоотношений периода 20-30-х гг. XX в. Рассекречивание архивных материалов и документов этого исторического отрезка времени открыло путь к объективному освещению процесса борьбы Советского государства с религиозными структурами.
Церковь на Руси во все времена своего существования играла значительную роль в жизни общества. Однако, после революции 1917 г. положение Церкви в Советской России кардинально изменилось. Правительство большевиков первоначально стремилось ограничить её влияние на общество, а в последующем - разрушило религиозные организации практически полностью, подвергнув репрессиям служителей культов и верующих мирян. Особенностью процесса подчинения Церкви диктату светской власти стало то, что искоренение религиозного сознания населения было включено в программу партии. Борьба с религией велась в направлении верующих, как "класса", за социализацию широких народных масс.
Церковные организации Юго-Восточной Сибири не стали исключением, все процессы, происходившие в стране в отношении религиозных структур, нашли отражение и в том регионе. Пережив период притеснений, Церковь сегодня начинает играть заметную роль в общественно-политической жизни нашей страны. Сама жизнь отодвигает на обочину идеологические догмы и практику «бульдозерно-динамитного атеизма». Настоятельная потребность переосмысления истории государственно-церковных отношений стоит перед всем российским обществом.
Изучение особенности взаимоотношений Церкви и государства на территории Юго-Восточной Сибири с привлечением новых, ранее недоступных архивных материалов актуально, поскольку эта проблема является в настоящее время одной из малоисследованных в истории края. В то же время исторический опыт существования религиозных организаций в атеистическом государстве очень важен, он применим для любых конфессий, оказавшихся в сходных исторических условиях. В рамках обозначившегося в 1990-е гг. роста религиозного самосознания практически всех народов бывшего СССР весьма значимыми являются проблемы сохранения этнокультурного своеобразия регионов, разных национальностей и диаспор. Таким образом, актуальность темы определяется рядом обстоятельств: во-первых, в настоящее время произошли значительные изменения в отношениях между государством и Церковью и знание их истории необходимо; во-вторых, без локальных исследований на различных исторических этапах невозможно реконструировать и оценить политику Советского государства в отношении религии, а так же её последствия; - в-третьих, уничтожая «самую гнусную заразу» (по одному из высказываний Ленина о религии), большевики спровоцировали тот род духовного самоубийства, горькие плоды которого мы пожинаем и сегодня; - в-четвертых, изучение истории государственно-церковных отношений на местном уровне позволяет полнее и глубже понять особенности социально-экономического развития Сибирского региона; - в-пятых: целесообразно по-новому, с учетом рассекреченных архивных материалов и опубликованных источников, переосмыслить устоявшиеся взгляды на религиозную политику Советского государства.
Разработанность проблемы. Исследование исторического опыта становления и развития взаимоотношений государства и Церкви стало возможным в связи с изменившейся политической обстановкой и рассекречиванием архивных документов в конце 1980-х - начале 1990-х гг. Отечественными историками проделана определённая работа по изучению деятельности духовенства, места религии и Церкви в период с 1920 по 1930-е гг.
Историографии проблемы присущи три аспекта. Первый -критический был доминирующим в первые десятилетия советской власти. Сущность второго - исследование и пропаганда положительной, созидательной роли атеизма, материалистического понимания истории советского общества. Третий представлен работами последних лет, авторы которых пытаются дать объективную оценку антирелигиозной политике партии.
Несмотря на актуальность проблемы, советские ученые неохотно брались за ее изучение, что легко объяснимо спецификой религиозной тематики в условиях господства в обществе атеистической идеологии. Работы, посвященные изучению религиозной политики советского государства в рассматриваемый период, немногочисленны и освещают главным образом вопросы научно-атеистической пропаганды, охватывая небольшие хронологические отрезки, что характерно для публикаций Эйнгорна И.Д., Немира К.Л, Габрусенко В.А. и др.1 1 Эйнгорн И. Д. Историографический обзор научно-атеистической литературы Сибири /1960-1967 гг./ // Методическое пособие по атеизму. - Новосибирск, 1969; Немир К. Л. Антирелигиозная пропаганда в печати // Вопросы теории и практики научного атеизма. - Новосибирск, 1961; Габрусенко В. А., Кузнецова 3. М. Исследования в области научного атеизма в Томском университете // Вопросы научного атеизма. - 1973. - № 15.
Частично вопросы существования церковной организации в условиях социалистического общества затрагивались в монографических трудах и исторических очерках Бобрищева М., Буревого М., Кабо Е.О., Олещюк Ф. Н. и других историков.2 Несмотря на то, что эти работы идеологизированы, они содержат интересные сведения по истории религиозных организаций и объединений Сибири в советское время.
Отечественная историография проблемы прошла в своем развитии четыре этапа, три - совпадающих с этапами становления и развития советского государства и один постсоветский, определённый началом перестройки.
Первый этап (1917-1940 г.г.) - соответствует начальному периоду строительства социализма и характеризуется появлением работ об антинародной роли Церкви и необходимостью оторвать подавляющую массу населения от религии. Для этого этпа характерно складывание основ советской историографии атеизма. Выполняя государственно-партийный заказ на подрыв авторитета Церкви, ее раскол и уничтожение, историческая наука занималась исследованием церковной контрреволюции в период Октября и гражданской войны.
Однако, несмотря на идеологические установки, в работах Кандидова Б.П., Грекулова Е.Ф., Каменева С.А, Ярославского Е.М. и других содержится ценный фактический материал, в том числе и по Сибири. В основном авторами этих публикаций были активисты-безбожники, что легко угадывается из заглавий работ, например: «Нутро религии» А. Долотова, «В атаку на религию» Н. Бойко, «Антирелигиозная
2 Бобрищев М. Мелкобуржуазное влияние среди молодёжи. - М. - Л., 1928; Буревой К. Колчаковщина. -М., 1919; КабоЕ.О. Очерки рабочего быта. В 2-х і. -М., 1928; Олепцок Ф. Н. Кто строит церкви в СССР? - М. - Л., 1929-1930.
3 Кандидов Б. П. Церковный фронт в годы мировой войны. -М., 1927; Грекулов Е. Ф. Как российское духовенство душило печать. - М., 1930; Каменев С. А. Церковь и просвещение в России (Очерки). - М., 1928; Ярославский Е. М. Очередные задачи антирелигиозной пропаганды. - М., 1930. пропаганда в деревне» А.П. Окладникова, «Алтай на пути к безбожию» В. Мащенко.4 Этими авторами написаны обзорные работы о церковной контрреволюции и зарождении атеистического движения в Сибири. В их трудах преобладает необъективный критический подход к деятельности культовых организаций, что обусловлено господством атеистической идеологии, насаждаемой в тот период.
Исследователи старались показать исключительно антисоветскую деятельность духовенства и верующих в период Октября и первые годы советской власти, что характерно, например, для монографии А. Долотова «Церковь и сектантство в Сибири».5 Автор книги не претендует на широкие обобщения и значение его работы состоит главным образом в том, что она содержит обширный статистический материал, некоторые оценки и выводы.
Следует отметить, что литература этого этапа носила главным образом агитационно-пропагандистский характер, историки не всегда были в состоянии с научных позиций подойти ко многим вопросам. В большинстве работ взаимоотношения Церкви и государства рассматривались в контексте проблемы классовой борьбы, схематично, с использованием однообразных идеологических клише, что характерно для трудов авторов-антирелигиозников.6 В некоторых из них преувеличивалась антинародная роль религиозных объединений в целом, не освещались внутренние процессы в религиозных общинах.
Значительная часть публикаций не была лишена «левацких» настроений, отличаясь непримиримостью к религии. Например, в 4 Долотов А. Нутро религии // Сибирские огни. - 1929. -№1. - С.3-8; Бойко Н. В атаку на религию. - Новосибирск, 1929; Окладников А.П. Антирелигиозная пропаганда в деревне // Антирелигиозник. - 1929. - №4. - С. 12-23; Мащенко М. Алтай на пути к безбожию // Антирелигиозник. - 1931. - № 1,2, 4; 5 Долотов А. Церковь и сектантство в Сибири. - Новосибирск, 1930. 6 Олещук Ф.Н. Кто строит церкви в СССР? - М., - Л., 1929-1930; Он же. О задачах антирелигиозной пропаганды. - М., 1937; О борьбе с наследием прошлого (пьянство и религиозные предрассудки среди членов партии). - М., 1925. монографии К.Н. Амосова «Колхозный строй и религия» 7 содержится утверждение о том, что вооруженное сопротивление крестьян насильственной коллективизации было «всецело поддержано всеми религиозными организациями в нашей стране». Эти работы носят ярко выраженный «богоборческий» характер и отвечают задачам «разоблачения» религии и Церкви.
Особенный интерес вызывают опубликованные в этот период труды священнослужителей, которые дают оценку обновленческому церковному расколу и произошедшему в конце 20-х гг. ряду новых отколов и отложений духовенства и верующих от патриаршего ядра
РГЩ. Так, в очерке «Церковь и государство» протоиерея А. Введенского, идеолога обновленческого движения, частично представлены протоколы заседаний Поместного Собора РГЩ 1918-1919 гг., разъясняющие причины негативного отношения духовенства и верующих к Декрету от 18 января 1918 г. с личными комментариями иерарха. Весьма ценной информацией является объяснение автором причин церковного раскола 1922 г.9
На этом этапе были в основном сформулированы принципы отношения к религиозным объединениям, указаны пути преодоления религиозности населения. Однако, эти публикации содержат богатый фактический материал, что позволило использовать их автору данного исследования.
На втором этапе (с 1940 - до конца 1950-х гг.) число работ заметно сократилось, что вполне объяснимо частичным послаблением антицерковной политики партии и выработкой у исследователей 7 Амосов КН. Колхозный строй и религия. - М.,1934. 8 Введенский А.И. Революция и церковь. - Петроград, 1922; Он же. Церковь и государство. - М., 1923; Он же. Церковь патриарха Тихона. - М., 1923; Священный синод и бывший патриарх Тихон. - Казань, 1924; Титлинов Б.В. Новая церковь. - М., 1923; Он же. Приходские задачи обновленческого движения. - Самара, 1927.. 9 Введенский А. Церковь и государство. - М., 1923. соответствующей концепции на изучение деятельности религиозных организаций. В это время монографические труды практически не издавались. Имевшиеся публикации зачастую перегружены цитатами или отличаются декларативностью, что можно заметить в работах А. Козьминой «О религиозном сектантстве», А. Юрина «Под маской религии», В. Беляева «Против контрреволюционной деятельности церковников».10 Например, в работе К.Н. Амосова «Октябрьская революция и церковь» утверждалось, что «религия - враг коммунизма, а все культовые организации в СССР запятнали себя союзом с вредителями и интервентами, и потому были и остаются врагами советского человека».11
Вместе с тем были изданы обобщающие труды, в которых на общесоюзном уровне рассматривалось формирование государственно-церковных отношений в СССР, а так же деятельность партийных органов по руководству этой сферой. Значительный интерес представляют вышедшие в это время сборники статей «ХХ-летие отделение церкви от государства» и «Правда о религии в России»,12 в которых впервые был подведён итог изучения истории Церкви и атеизма в СССР за период 1918-1940-х годов, однако Восточная Сибирь там почти не представлена. Вместе с тем, во всех включенных в указанные сборники статьях проводилась мысль, что религия «является наиболее реакционной и консервативной идеологией».13 Авторами был сделан вывод «о необходимости продолжать борьбу с религиозными
Козьмина А.О. О религиозном сектантстве. - Иркутск, 1939; Юрин А. Под маской религии. - М., 1939; Беляев В. Против контрреволюционной деятельности церковников. - Л., 1939. 11 Амосов К.Н. Октябрьская революция и церковь. - М., 1937. - С.47. 12 ХХ-летие отделения Церкви от государства. - М., 1938; Правда о религии в России. Сб. Ж.Мелье, В.М. Браун, Ф. Шахераль, АТонди, Н.Ф. Платонов. - М., 1959. 13 Штеиман М. Отделение церкви от государства // ХХ-летие отделения церкви от государства. - М., 1938. предрассудками, т.к. хотя корни религии в нашей стране подорваны, но религиозность населения еще не отмерла».
Значительным событием стала публикация Московской патриархией сборника «Патриарх Сергий и его духовное наследство», в который, несмотря на жесткую цензуру, были частично включены уникальные церковные документы и статьи православного духовенства.15 Одновременно вышла работа Г. Разумовского «Экуменическое движение и РПЦ», где утверждалось, что в СССР «неуклонно» происходит сращивание православия и инославных религиозных течений и сект.16
После XX съезда КПСС начался третий период в изучении религии и атеизма, когда расширились масштабы научных изысканий, богаче и разнообразнее стала тематика исследований. Для данного этапа характерно стремление исследователей к социальной проблематике и всестороннему изучению исторических особенностей деятельности религиозных объединений СССР в целом и Сибири, в частности, конкретному выяснению роли духовенства и Церкви на различных этапах становления социализма в нашей стране. Однако, жесткие идеологические рамки присутствуют в каждой статье.
Определенным вкладом в изучение рассматриваемой проблемы стали исследования по «церковной контрреволюции» в Сибирском регионе, освещающие связь духовенства с иностранными интервентами и белогвардейскими правительствами. Среди них можно выделить работы Флерова B.C. «Контрреволюционная роль церковников и сектантов на Дальнем Востоке в 1918-1923 гг.», Эйнгорна И.Д. «Контрреволюционная деятельность церковников Сибири в годы
Путинцев Ф. Церковь и государство // ХХ-легие отделения церкви от государства. - М., 1938. Патриарх Сергий и его духовное наследство. - М., 1947. Разумовский Г. Экуменическое движение и РПЦ. - М., 1948. гражданской войны в Сибири» и др. «Церковная контрреволюция» рассматривается в этих публикациях как одно из звеньев буржуазно-помещичьей контрреволюции в период гражданской войны. В научный оборот впервые введены интересные сведения, но в то же время зачастую авторы необъективны в своих оценках. Так, например, единичные случаи вооруженной борьбы с партизанами при участии священнослужителей подаются как массовый, четко спланированный заговор против советской власти, благословленный самим Патриархом. Кроме того, «изобличение» связи Патриарха Тихона с белым движением явно надумано, поскольку не подкреплено документальными свидетельствами.
Основным предметом исследования историков Сибири в 60-е гг. становится освещение союза духовенства с «кулацкими элементами», направленного на срыв колхозного строительства в СССР. Эта точка зрения была характерна для работ Боженко Л.И., Гущина Н.Я., Эйнгорна И.Д., хотя влияние Церкви на психологию трудящихся, особенно крестьянства, было освещено ими недостаточно.
В те же годы издавались обобщающие труды, в которых на общесоюзном уровне рассматривались вопросы существования религиозных организаций в СССР и их взаимодействие с государством. Монографии и сборники, отразившие основные теоретические 17 Эйнгорн И. Д. Контрреволюционная деятельность церковников Сибири в годы Гражданской войны в Сибири // Проблемы Октябрьской революции и гражданской войны в СССР. - Томск, 1975; Флёров Контрреволюционная роль церковников и сектантов на Дальнем Востоке в 1918-1923 гг. - Томск, 1959. 18 Гущин Н. Я. Ликвидация кулачества как класса в сибирской деревне. - Новосибирск, 1972; Он же. Сибирская деревня на пути к социализму. - Новосибирск, 1973; Боженко Л. И. Соотношение классовых групп и классовая борьба в сибирской деревне (конец 1919-1927 гг.). - Томск, 1969; Эйнгорн И. Д. Религиозные организации против массового колхозного движения в Западной Сибири // Вопросы истории Сибири. Вып. № 3. - Томск, 1967. положения об отмирании религиозных предрассудков в советском обществе, содержат конкретный материал, в том числе и по Сибири.19
Наиболее многочисленны среди исторических исследований работы по атеистическому воспитанию населения. В своих трудах Лукинский Ф.А., Боженко Л.И., Соскин В.Л., Марченко Ю.Г., Мартыненко Н.И., Воронцов ВТ., Эйнгорн И.Д. и др. занимались в основном изучением опыта борьбы коммунистической партии за освобождение трудящихся от влияния религии.
Для воссоздания более полной исторической картины исследуемого периода автором была использована литература о религиозном сектантстве, в частности, можно отметить работы Чернова А. «О религиозных сектах Томской области», Семенкина Н.С. «Христианское сектантство», Арзамасова В.П. «Подлинное лицо иеговизма» 21.
В эти годы появились исследования, авторы которых изучали отношение к религии различных социальных групп, выявляли причины массового отхода от религии: это работы Шильдятова И.М. «Атеисты наступают» и Чекменева В. «Состояние религиозности населения Западной Сибири и принципы научной организации атеистического
22 -г» воспитания трудящихся». В частности, среди причин исследователи отмечали рост самосознания, образованности и бытовой культуры населения. 19 Кузнецов Н.Д. По вопросам церковных преобразований. - М, 1976; Рабочие Сибири в борьбе за построение социализма и коммунизма. (1917-1967 гг.). - Кемерово, 1967; Мы порвали с религией. - М., 1963. 20 Боженко Л. И. Антирелигиозная пропаганда в Сибири в начале нэпа // По этапам развития атеизма в СССР. - Л., 1967; Лукинский Ф. А. Партийное руководство научно-атеистической пропагандой в Сибири /1920-1925 гг./. // Деятельность Сиббюро ЦК РКП(б) и Сибревкома в 1919-1925 гг. - Новосибирск, 1960; Соскин В. Л. Культурная жизнь Сибири в первые годы нэпа /1921-1923 гг./. - Новосибирск, 1971; Марченко Ю. Г. Антирелигиозная пропаганда в городах и рабочих районах /1921- 1928 гг./ // Проблемы истории советской Сибири. - Новосибирск, 1973; Мартыненко М.И. Критика православного учения о нравственности. - Воронеж, 1973; Воронцов Г.В. Строительство социализма в СССР и массовый отход от религии// Вопросы научного атеизма. Вьш.4. - М., 1967; Эйнгорн ИД Очерки истории религии и атеизма в Сибири (1917-1937 гг.). - Томск, 1982. 21 Арзамасов В.П. Подлинное лицо иеговизма. - Иркутск, 1964.
В публикациях середины 80-х гг. прослеживаются попытки авторов дать объективную оценку причин выживания религии в условиях социализма. В них впервые привлекаются ранее не использованные источники, рассматриваются разнообразные и сложные проблемы, связанные с положением религиозных конфессий в нашей стране в исследуемый период.
Так, изданные в это время монографии В.А. Алексеева были посвящены проблеме расхождения между официально провозглашенным партией курсом о «недопущении даже тени насилия в религиозном вопросе» и фактическим ущемлением прав конфессиональных организаций и верующих граждан СССР в реальной жизни. Таким образом, автор сделал первый шаг в освещении двойной морали, присутствовавшей во всех аспектах жизни советского общества.
С конца 80-х гг. в отечественной исторической науке появляются первые работы, в которых теоретическая база и основные направления исторических исследований по проблемам существования религиозных организаций в атеистическом обществе основаны на ранее не доступных архивных материалах, впервые введённых в научный оборот.
В эти годы издан ряд работ, посвященных религиозной тематике. Например, в сборник «На пути к свободе совести», опубликованный в 1989 году, были включены статьи большого круга авторов от духовенства и мирян разных религий и вероисповеданий до последовательных атеистов. В публикациях представителей православных, католиков, лютеран, баптистов, мусульман, иудаистов и
Шильдятов ИМ. Атеисты наступают. - Барнаул, 1961; Чекменев В. Состояние религиозности населения Западной Сибири и принципы научной организации атеистического воспитания трудящихся. Автореф. ...- Томск, 1967. 23 Алексеев В. А. Иллюзии и догмы: (Взаимоотношения Советского государства и религии). - М., 1991; Он же. О боге ли спор? (Сб. / Сое. и авт. вступ, ст. В.А. Алексеев). -М., 1987. 24 На пути к свободе совести (Сборник). - М., 1989. других, разъясняющие особенности взаимоотношений этих религиозных течений и советского государства на различных исторических этапах.
Большой интерес представляют работы священнослужителей, отражающие отношение Церкви к антирелигиозной политике государства. В трудах М. Вострышева, А. Меня, А. Никольского, иеродиакона Яшунского25 использованы материалы местных епархиальных и центральных церковных архивов, личных архивов деятелей Церкви, воспоминания священников, непосредственных участников событий тех лет. В исследованиях церковных историков дан первичный анализ места и роли церковной организации в политической системе современной России, степень ее влияния на Российское государство, рассматриваются основные принципы, на которых строились церковно-государственные отношения в советское время.
В особую группу можно выделить литературу, посвященную вопросам взаимодействия государственных и церковных структур, написанную как зарубежными авторами, так и представителями русского зарубежья. В работах - А. Левитина-Краснова, Диса Норта, Л. Ренгельсона, В. Степанова-Руссака, У. Флэтчера, Д. Элиса и других , изданных за рубежом, собраны ценнейшие свидетельства очевидцев -священнослужителей и мирян. Написанные в иных политических условиях, эти публикации интересны, помимо информативной стороны, с аналитической точки зрения. Не скованные политической и научной цензурой, имевшие доступ к оригинальным источникам, их авторы провели заслуживающие внимания исследования, бесспорно их 25 Восірьппев М. И. Божий избранник: Крёстный путь Святителя Тихона, Патриарха Московского и всея России. - М., 1990; Мень Александр, протоиерей. Православное богослужение: Таинство, слово и образ. - М., 1991; Яшунский (Иеродиакон Иона). Наши катакомбы // Вестник русского христианского движения. - 1992. - № 164. 26 Левитин-Краснов. Воспоминания: в 4-х т.: Лихие годы. - Париж, 1977; Норт Дне. История Церкви: от дня Пятидесятницы до нашего времени. - М., 1993; Ренгельсон Л. Трагедия Русской Церкви. - Париж, 1970; Степанов (Руссак) В. Свидетельство обвинения. Церковь и государство в Советском Союзе. В 3-х т. - Нью-Йорк, 1987; Флэтчер У. Советские верующие // Социологические стремление к объективности. Конечно, учёные за рубежом не имели возможности раскрыть все аспекты проблемы и основная причина тому -недоступность до недавнего времени для западных исследователей фондов российских архивов, в которых есть информация о многих страницах нашего прошлого.
Однако многие из опубликованных на Западе книг и научных статей по теме «Церковь в СССР» русскими эмигрантами и зарубежными исследователями при всей их документальности чаще всего субъективны, пристрастны и обычно затрагивают ограниченный круг вопросов какого-то конкретного периода времени. Единственный обобщающий, аналитический труд по истории РПЦ в условиях социализма, переведённый на русский язык - книга канадского профессора Д.В. Поспеловского «РПЦ в XX веке». Автором собраны воедино документальные свидетельства очевидцев, обобщены и проанализированы исследования как российских, так и зарубежных церковных историков, показаны разные точки зрения на процессы церковных расколов и подчинения Церкви «богоборческому» государству.
В последнее десятилетие в процессе активного привлечения архивной документации отечественными историками проделана серьёзная работа по изучению вопросов формирования тоталитарного режима в стране, становления и функционирования репрессивной политики государства в отношении своих граждан. В научный оборот введён большой объём ранее не доступных сведений и неиспользованного материала, существенно пополнилась источниковая база о масштабах и численности жертв репрессий. исследования. 1987. - №4; Элис Д Русская Православная Церковь. Согласие и инакомыслие. -
Лондон, 1990. 27 Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в XX веке. - М., 1995.
Обзор историографии свидетельствует о том, что осуществлены теоретические разработки ряда проблем, касающихся репрессивной политики государства в отношении Церкви, внесены поправки в методологию исследования. Но, несмотря на широкую освещённость государственно-церковных отношений, существует недостаточное количества работ, изучающих этот вопрос на материалах Восточной Сибири, без чего невозможно воссоздание общей картины этих трагических страниц нашей истории. Исследователи на местах делают пока первые шаги в активном изучении роли и места религиозных структур в жизни отдельных территорий и областей.
В последнее время появились публикации по некоторым аспектам взаимоотношения местных властей и религиозных организаций Сибири29 Однако их авторы ограничиваются пока лишь общей постановкой проблемы или отдельными сюжетами. Назрела необходимость создания исторических работ, основанных на широком круге источников, с привлечением новых архивных материалов, содержащих анализ ситуации в регионе.
Объектом исследования работы являются взаимоотношения Советского государства и Церкви на территории Юго-Восточной Сибири в период 20-30-х гг. XX века.
Предмет исследования - исторический опыт взаимодействия государственных и церковных организаций, деятельность священнослужителей, партийных и советских структур на местах, итоги
Добронравекая А.П. Формирование политики «воинствующего» атеизма и политическая культура населения Восточной Сибири в 20-е гг. // Духовно-исторические чтения. - Красноярск, 1998; Церкви города Иркутска II Иркутская старина. - 1992. - № 2; Яковлев А. О. Глазковская Николо-Иниокентьевекая церковь (середина ХЖ - начало XX века) // Сибирь - вехи истории. - Иркутск, 1999. 29 Сирин А. Д. Святотатцы (Из истории мощей Святителя Иннокентия (Кульчинского)) // Исторические судьбы православия в Сибири. - Иркутск, 1997; Терновая И. И. Иркутская епархия в годы политических репрессий 1920-1930-х годов // Из истории Иркутской епархии. - Иркутск, 1998. их работы с позиции современной социальной политики, позитивные и негативные стороны этих процессов.
Цель работы заключается в восстановлении конкретно-исторической картины сосуществования религиозных структур и государственных организаций на юге Восточной Сибири в 1920-1930-е гг.
Цель работы определила следующие задачи: -проанализировать законодательную базу государственно-церковных отношений, рассмотреть вопрос об особенностях применения к религиозным организациям советских законов местными властями; -детально исследовать деятельность партийных и советских организаций по искоренению религиозности населения Сибирского региона; -показать региональные особенности властных низовых структур государственного аппарата: районных и сельских администраций, определенную специфику их работы, определяющуюся близостью к конкретным церковным приходам; -осветить проблему репрессивной политики государства по отношению к верующим и ее региональные особенности; -изучить деятельность сибирского духовенства и верующих мирян во время пика преследований за религиозные убеждения и в период их относительного спада.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1918 по 1937 гг. (включительно). Выбор верхней временной границы обусловлен становлением отношений церковных структур с атеистическим государством и формированием антирелигиозной политики в результате установления Советской власти. Нижняя граница исследования объясняется тем, что к середине 30-х гг. произошло окончательное подчинение всех религиозных организаций страны властным структурам государства, что нашло свое отражение в Конституции 1936 г.
Территориальные рамки исследования ограничены экономико-географическим регионом - Юго-Восточная Сибирь, подчиненным Иркутской епархии, которая в начале 20-х гг. включала в себя современные территории Иркутской и Читинской областей, Республики Бурятия, а так же часть районов Красноярского края. Особенностью районирования этих образований в 20-30-е гг. было постоянное внутренние административно-территориальное деление.
Так, в апреле 1917 г. была образована Восточно-Сибирская область, куда вошли губернии: Енисейская, Иркутская и области: Забайкальская, Якутская. В феврале 1918 г. были образованы бурятские аймаки и выделен в самостоятельную административную единицу Черемховский уезд. В 1920 г. при образовании ДВР к ней отошла Забайкальская область со столицей в Верхнеудинске. В 1921 г. в составе Иркутской губернии выделены Илимский, Зиминский, Селенгинский (Кабанский) районы и Кабанский-Бурятский аймак. Одновременно из ДВР выделен Бурят-Монгольский автономный округ, куда вошли Агинский, Баргузинский, Хоринский и Чикойский аймаки. В 1922 г. была образована Бурят-Монгольская область в составе РСФСР, в неё вошли Тункинский, Селенгинский, Эхирит-Булагатский, Боханский и Аларский аймаки. В 1923 г. образована БМАССР.
В 1925 г. большая часть территории Сибири была включена в Сибирский край (с центром в Ново-Николаевске), куда вошли: Западно-Сибирская и Енисейская губернии, Ойротская автономная область и временно Иркутская губерния. В 1926 г. Иркутская губерния была упразднена и вошла в состав Сибирского края как Иркутский округ, из которого выделены в БМАССР Кабанский и часть Иркутского района. В Иркутском округе было 12 районов. Забайкальская область была поделена между БМАССР и ДВК.
В 1930 г. Сибирский край поделён на Западно и Восточно-Сибирский, в последний вошли: Иркутский, Красноярский, Канский, Киренский, Читинский, Сретенский округа и БМАССР. В 1934 г. в составе ВСК образована Читинская область, а в декабре она упразднена, тогда же выделен в самостоятельную единицу Красноярский край и восстановлена автономия БМАССР.
8 декабря 1936 г. Восточно-Сибирский край был переименован в Восточно-Сибирскую область с 45-ю районами. 26 сентября 1937 г. она была упразднена, а в её границах образована Иркутская область, куда так же вошли Усть-Одынский БМ национальный округ и Читинская область с Агинским БМ национальным округом.
Административно-территориальное деление юго-востока Сибири, осуществляемое государством, влияло и на состояние церковных административно-территориальных единиц. Так, в 1919-1920 гг. в подчинении Иркутской епархии находились Иркутский, Балаганский, Верхоленский уезды, Тункинский край, часть Забайкалья с городом Кабанском, два полусамостоятельных викариатства: Киренское и Нижне-Удинское, а так же более 20 миссионерских станов на инородческих территориях (их количество в Сибири начиная с 1860-х гг. постоянно изменялось3 ).
В том же году к епархии были присоединены Канский и Енисейский уезды (ранее входившие в Енисейскую епархию), а так же Бодайбинский район, выделившийся из Якутской епархии. В 1920-1921 гг. действовавшие в Забайкалье и Иркутской губернии 22 миссионерских стана были преобразованы в приходы.33 30 ГАИО.Ф.485.0и.2.Д31.Л.1-3. 31 Дамешек Л.М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири. XIX - начало XX века. - Иркутск, 1986. 32 ГАИО.Ф.485.0П.2.Д31.Л.1 33 Там же.
В первой половине 1926 г., следуя новому районированию, в самостоятельную епархию выделилось Киренское викариатство.34 В октябре 1926 г., таким же образом выделилось Тулунское викариатство, куда вошла и часть Зиминского уезда. В конце 20-х гг. была образована Канская епархия, куда в І930 г. вошел, выделившийся из Иркутской епархии Нижнеудинский район, однако несколько его приходов, по желанию верующих, остались в подчинении Иркутска.
Подобные административно-территориальные дробления сибирских епархий происходили на протяжении всего рассматриваемого периода, что тяжело сказалось на аппарате церковного управления, централизованное руководство Церкви было практически полностью парализовано, а священнослужители на местах оторваны от церковного начальства.
Таким образом, рассмотрение основных тенденций государственно-церковных отношений в пределах столь значительных территориальных границ позволило сделать более точные и выверенные выводы. Юго-восток Сибирского региона имеет территориально-национальную специфику: социальную структуру, национальный состав, особенности развития культуры, разнообразные религиозные традиции и т. д. А это позволяет полнее выявить и проанализировать общее и особенное в изучаемых событиях и явлениях. Наиболее тщательному рассмотрению подверглись процессы, происходившие в районах, относящихся к современной Иркутской области и Республики Бурятия.
Методология и методика исследования. Во время работы над диссертацией автор стремился избежать инверсионной логики мышления, согласно которой то, что раньше оценивалось как положительное, теперь представляется отрицательным, и наоборот. 34 ГАИО.Ф.4&5.0И.2.Д.91.Л.2. 35 Там же. 36 ГАИО.Ф.485.0П.2.Д.193.Л.1.
Применение общенаучных и специально-исторических методов помогло решению указанных задач.
При исследовании автор придерживался требований исторической науки, научной методологии, предлагающей использование методов диалектики - конкретность, принцип историзма, что применительно к данной теме означает изучение исторического опыта становления и развития государственно-церковных отношений в контексте политической и экономической ситуации в стране и за её пределами. Решению этой задачи помогло применение метода дедукции, что позволило выявить частное и единичное из общего характерного для страны в целом. Индуктивный логический метод помог на основе конкретного материала подойти к общим вопросам и выявить закономерности. Разнообразие привлеченных источников дало возможность в определённой степени придерживаться принципа объективности.
Были использованы и специально-исторические методы: фронтальное обследование архивных и других источников, историческое описание, метод актуализации, что позволило изучать исторические явления и факты как в тесной связи с исторической обстановкой, так и в их качественном изменении на различных этапах развития.
При работе с источниками, прежде всего, привлекался метод классификации, который позволил целенаправленно проводить сбор, а главное, систематизацию источников, выделить основное в рассматриваемых вопросах. Системно-структурный метод способствовал выявлению и анализу основных тенденций формирования, функционирования и развития антирелигиозной политики Советского государства в Восточной Сибири. Сравнительно-исторический метод дал возможность сопоставить изменение религиозной политики государства на разных этапах изучаемого периода. С помощью статистического метода осуществлялась обработка количественных показателей, привлекаемых для характеристики предмета исследования.
Использование приемов описания и индивидуальной характеристики отдельных священнослужителей и государственно-партийных работников позволило более полно проиллюстрировать реконструируемые события.
Применение метода периодизации помогло автору определить качественные изменения в событийно-историческом описании и анализе историографических источников. Формой выражения информации является описательный (нарративный) метод, наиболее традиционный для историков, но в сочетании с другими методами.
Обзор исторических источников. Исследование основано на привлечении широкого крута источников, позволивших автору ответить на поставленные вопросы. Основную часть документов составляют письменные источники, которые в совокупности с другими типами позволили создать солидную базу для исследования.
Значительно расширили источниковую базу документы Архива президента Российской Федерации, Центрального архива Федеральной Службы безопасности, Государственного архива Российской Федерации, Российского Центра Хранения и Изучения документов новейшей истории, опубликованные в 2-х томном сборнике документов «Политбюро и Церковь. Архивы Кремля» .
Автор использовал документы, опубликованные в хрестоматиях и тематических сборниках по истории Восточной Сибири , однако лишь малая их часть посвящена проблемам существования религиозных организаций в СССР.
Политбюро и Церковь. Архивы Кремля. В 2-х кн. М., 1987. О релипши и церкви. Сборник. М., 1977.
Основная часть материалов местных архивов вводится в научный оборот впервые. Она извлечена из рассекреченных фондов региональных архивохранилищ. Автором были изучены документы Государственного архива Иркутской области (ГАИО) и Государственного архива новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО). Эти документы помогли понять механизм принятия партийных решений, уяснить принципы формирования антирелигиозной политики государства, масштабнее представить динамику количественных показателей.
Автор использовал источники, выявленные в девяти фондах этих архивов. В Государственном архиве Иркутской области были проработаны материалы из фондов 50 (Духовная консистория), 121 (Вознесенский монастырь), 417 (Канцелярия Иркутского раввина), 485 (Иркутское Епархиальное Управление), 587 (Благочинный Иркутских городских церквей), 592 (Кафедральные Соборы), 767 (Иркутское общество верующих мусульман), в которых было просмотрено и исследовано 184 дела. В указанных фондах содержатся документы, дающие как общее представление, так и детализирующие процессы применения в Сибирском регионе антицерковной государственной политики и их последствия в годы становления Советского государства.
Основная масса источников обнаружена в фонде 485 (Иркутское епархиальное управление) архива ГАИО. Фонд, являясь самым крупным по количеству дел и наиболее информативным, содержит ценные документы о жизни религиозных организаций Юго-Восточной Сибири и БМАССР в условиях господства атеистической идеологии. Несколько дел фонда остались недоступны для исследования по независящим от автора причинам .
ГАИО. Ф.485.0п.2.Д.64; Тамже.Д.79; Там же.Д.283.
Большой корпус источников по исследуемой проблеме содержится в Государственном архиве новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО). Автором были исследованы и описаны материалы 810 дел (многие из которых находились под грифом «секретно» или «совершенно секретно» и ранее были не доступны для изучения) фондов 1 (Губернский комитет РКП(б)) и 123 (Восточносибирский крайком ВКП(б)). Весь комплекс документов этих фондов разбит на отделы: общий, орготдел, агитации и пропаганды (агитпроп), информационный, женотдел, деревня, национальные меньшинства, партстатистика, секретариат, оргинструкторский, руководящих партийных органов и т.д.
Использованные в данной работе источники можно разделить на пять видов: во-первых, законодательные источники - это законы, декреты, постановления, циркуляры советского правительства и подготовительные материалы к ним; официальные документы центральных органов, регулирующих религиозное законодательство.
Для периода 20-х - 30-х гг. характерно существование большого круга законодательных актов: конституции, постановления Съездов Советов, решения сессий ЦИК СССР. Какое-то время, помимо декретов, силу закона имели постановления и распоряжения ВЦИК и СНК. Этот период характеризуется отсутствием устойчивой терминологии законодательных актов. Разнородные по содержанию и функциональному назначению документы имели иногда одинаковые обозначения, а однородные по содержанию акты именовались отлично друг от друга.
Документы, составляющие законодательную базу, регламентировавшую правовое положение религиозных организаций в СССР в период с 1918 по 1923 гг., опубликованы в сборнике «Церковь и государство по советскому праву»40, составленном профессором Н.Н. 40 Проф. Фиолетов Н.Н. Церковь и государство по советскому праву. М., 1923.
Фиолетовым. Автором были собраны в единый комплекс официальные документы периода становления церковно-государственных отношений, а именно: оригинальные тексты положений декрета об отделении Церкви от государства; циркуляров о ликвидации церковных установлений, связанных с прежним положением Церкви в России; постановлений о юридическом положении религиозных обществ; инструкций о церковных имуществах; декретов об актах гражданского состояния; статей Конституции о свободе совести; инструкций о преподавании вероучений; циркуляров о правовом положении служителей культов; статей отдельного договора по римско-католической Церкви, а так же положения о «коммунистическом сектантстве» и т.д.
В 1977 г. был издан сборник документов и материалов «О религии и церкви», где было опубликовано большинство правительственных документов по религиозному вопросу, изданных в рассматриваемый период41
Законодательные акты опубликованы и в 2-х томном сборнике документов «Политбюро и Церковь. Архивы Кремля»42. Материалы этого сборника посвящены выработке и проведению партийно-государственной линии на подавление религии и церковных организаций в РСФСР - СССР. Документы взяты из фондов Политбюро ЦК РКП(б), ЦК РКП(б) и его Секретариата, Оргбюро, Агитпропа, СНК, ВЦИК и судебных органов при нём, ЦК Помогола - Последгола, ВЧК-ГПУ-ОГПУ и ряда личных фондов (В.И. Ленина, Е.М. Ярославского, Ф.Э. Дзержинского, А.И. Рыкова и др.). Почти все эти документы были
Вопросы истории советской Сибири. - Томск, 1980; Деятельность Сиббюро ЦК РКП(б) и
Сибревкома в 1919-1925 гг. Том. XXXTY. Книга 1. -Новосибирск, 1960; О святых мощах. Сборник материалов. - Составитель М. Долганов.- М., 1961; Сборник документов по истории СССР. 1917-
1920. М., 1978. 42
Политбюро и Церковь. Архивы Кремля. В 2-х кн. М., 1987. ранее засекречены, имели грифы «Строго секретно», «Совершенно секретно», «Хранить наравне с шифром» и т.п.
В сборнике представлен значительный массив директивного материала властных структур и органов НКВД СССР как центрального, так и регионального уровня, который можно отнести к подготовительным материалам к законодательным актам. Изучение распорядительной документации и сопоставление её с законопроектами и другими подготовительными материалами позволяет проследить воплощение в жизнь указаний Кремля, оценить мотивацию этих процессов, показать взаимоотношение центральных и местных органов власти, в первую очередь в вопросах давления на религиозные организации и ущемление гражданских прав духовенства и верующих.
Ко второму виду относятся делопроизводственные источники, которые можно подразделить по происхождению на четыре группы: 1) материалы делопроизводства центральных и местных административных властей; 2) документация религиозных организаций; 3) документы общественных организаций; 4) материалы, исходящие из среды населения (жалобы, ходатайства, прошения, слухи и т.д.).
Материалы делопроизводства центральной и местной администрации представлены подзаконными административными актами и отчетной документацией. Подзаконные административные акты (циркуляры, распоряжения, предписания, обращения к местным органам исполнительной власти и населению) содержат прямую или косвенную информацию о взглядах представителей различных уровней власти на проблемы государственно-церковных отношений, свидетельствуют о формах реализации правительственных решений по религиозному вопросу.
Необходимо отметить существенную особенность государственного делопроизводства в советское время. Во всех высших, центральных и местных органах государственной власти и управления, помимо общего делопроизводства, велось и секретное, охватывающее широкий круг вопросов. Именно в документах с грифом «секретно» содержатся сведения, позволяющие понять истинную подоплёку реальных событий.
Нами привлечены, опубликованные в сборнике «Политбюро и Церковь. Архивы Кремля», документы, посвященные рассмотрению в главном властном органе страны вопросов антирелигиозной работы; плану разгрома Русской Православной Церкви, в ходе кампании по изъятию церковных ценностей; созданию обновленческой церковной организации, а так же судебным процессам 1922 г. над духовенством и верующими и подготовке в 1922-1925 гг. судебного дела Патриарха Тихона. Анализ этих источников позволил более полно представить положение верующего населения и религиозных организаций, увидеть истинную подоплеку происхождения «воинствующего» атеизма.
Мнения местного руководства по религиозному вопросу нашли свое отражение в протоколах заседаний бюро партийных органов, стенографических отчетах пленумов и конференций, справках, материалах проверок, переписке региональных органов власти с ЦК ВКП(б), Сибкрайкомом, министерствами и ведомствами, высшим партийным руководством, характеристиках политического состояния населения Восточной Сибири, хранящиеся в фондах 1 (Губернский комитет РКП(б)) и 123 (Восточносибирский крайком ВКП(б)) Государственного архива новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО). Их изучение помогло проследить основные направления антирелигиозной государственной политики в регионе.
Особенный интерес для исследования представляют: директивно-распорядительные документы, сводки НКВД и протоколы совещаний региональных властей по религиозным вопросам, извлеченные из фондов ГАНИИО. Существенно дополняют картину приказы уездных руководителей, характеризующие отношение к религии низовых органов власти.
Значительный интерес представляют сборники посланий Патриарха Тихона и Святейшего Собора Российской Православной Церкви43, их изучение помогло более полно воссоздать конкретно-историческую обстановку того времени и исследовать взгляды духовенства на антирелигиозную политику властей.
Малоизвестные сведения по вопросам церковных расколов и отложений в РПЦ содержат опубликованные материалы съездов раскольников «обновленцев» и «гргорианцев»,44 а так же личные послания их руководителей.45 В делах Государственного архива Иркутской области (ГАИО) фонда 592 (Иркутские Кафедральные Казанский и Богоявленский соборы) содержится большое количество финансовых документов обновленческой Церкви в Восточной Сибири, переписка духовенства с властями губернии о снижении налоговых ставок и личные заметки обновленческих епископов о судьбе церковного реформаторства. Использование этих материалов позволило детально воссоздать путь обновленческого движения в сибирском регионе и сравнить обновленческое и патриаршее крыло РПЦ на разных этапах исследуемого периода.
Послания святителя Тихона патриарха Московского и всея Руси. Составитель Г. Шевкунов. -Орхей, 1990; Акты святейшего патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти, 1917-1943. Составитель Губонин М.Е. -М., 1944; Деяния Святейшего Собора РПЦ. М., 1919; Из послания Собора РПЦ // Наука и религия. - 1990.- №8. 44 Второй Московский съезд староцерковников, признающих Высший временный церковный совет, бывший в Москве в Донском монастыре 15-18 ноября 1927 года. - М.,1928; Поместный Собор. Бюллетени... - М., 1923; Правда о временном высшем церковном совете и о Нижегородском митрополите Сергии. - Новочеркасск, 1927; Обращение Барнаульского епархиального совета староцерковников. - Барнаул, 1927; ...Труды представителей духовенства и мирян Смоленской епархии. 1-2 февраля 1928 г. - Смоленск, 1928. 45Григорий (Янковский), архиепископ. ...Документы, относящиеся к образованию Высшего временного церковного совета в Москве. - М., 1926; РПЦ ВВЦ Совет. Послание епископов-староцерковников, признающих Высший временный церковный совет, собравшихся в Донском монастыре г. Москвы, 11-13 мая 1927 года, ко всем верным чадам Православной церкви. - М., 1928.
Материалы фондов 297 (римско-католический костёл), 767 (Иркутское общество верующих мусульман) и 417 (канцелярия Иркутского раввина) ГАИО подтвердили, что в первые годы советской власти существовал дифференцированный подход властных структур к неправославным концессиям.
Автором привлечены документы фонда 12 Ї (Вознесенский монастырь) ГАИО, отражающие процессы многочисленных и многоплановых конфискаций монастырского имущества, вскрытия мощей святителя Иннокентия, изменения количественного состава монашествующих, а так же включает ряд правительственных указов и постановлений, связанных с отделением церкви от государства.
Основной массив источников, исходящих из среды культовых организаций, содержится в фонде 485 (Иркутское епархиальное управление) ГАИО, где широко представлены епархиальные отчеты епископов и рапорта рядовых священников. Эти материалы позволили автору полнее разобраться в особенностях сибирской церковной политики.
Делопроизводственная документация общественных организаций представляет информацию об участии общественности в антирелигиозной политике Советского государства. Так, об участии комсомольских и профсоюзных организаций во Всесибирских антирелигиозных кампаниях можно судить на основании их отчетов. В фондах ГАНИИО содержится информация об основных направлениях и некоторых результатах деятельности данных оощественных объединений в области борьбы «за безбожный быт».
преследования конкретных священников, а так же жалобы населения на высокие налоги для духовенства и верующих, на произвол местной милиции и сельсоветов представляют собой уникальный источник по истории общественного сознания и социальной психологии сибирского общества.
Для данного исследования является важным не просто выявление общих процессов, сыгравших роль в жизни верующих СССР, а представление фактологической картины событий в регионе. Большой фактический материал в решении этой задачи предоставляют губернские сводки карательных органов, опубликованные в сборнике «.Архивы Кремля», они являются ценным источником, поскольку степень сохранности фондов этих организаций на местах неизвестна. Сводки - это сложный, но исключительно значимый материал при изучении еще одного важного явления массовой социальной психологии - слухов, которые так же фиксировались чекистами.
В работе были использованы извлеченные из фондов ГАНИИО сводки краевого НКВД о «политическом состоянии церковников», где зафиксирована реакция духовенства и верующих мирян на антирелигиозную политику региональных властей. Сравнение этих материалов с данными центральных структур НКВД позволило автору выявить общие закономерности отрицательной реакции населения на насильственное внедрение властью атеистических убеждений и особенности этого процесса на юге Восточной Сибири.
К третьему виду относятся статистические данные, которые содержатся з отчетных сведениях НКВД, епархиальных отчетах и клировых ведомостях отдельных церквей.
Статистические данные были использованы при выяснении вопросов о количестве духовенства, храмов, конфискациях и изъятиях культового имущества, росте паствы и т. д. Для этой цели востребованы материалы статистических обследований первичных партийных организаций, данные епархиальных отчетов, финансовые документы, статистические сведения и отчеты краевого НКВД.
Фонд 50 (Духовной консистории) ГАНИИО располагает большим количеством клировых ведомостей городских и сельских храмов, в которых содержатся исключительно ценные статистические сведения, позволяющие проследить динамику подъёмов и спадов религиозности населения Восточной Сибири, а так же процессы закрытия культовых зданий.
Необходимо отметить, что реальные условия жизни верующих мирян и священнослужителей полностью зависели от местных властей, финансового и хозяйственного положения в регионе. Нередко возникавшие противоречия между предъявленными государственными властями требованиями и ситуацией на месте можно рассматривать как раз на материалах отчетного характера, статистических сведениях, которые дают информацию о ведомственных интересах в отношении служителей культов, о специфике религиозной политики в регионе.
К сожалению, все статистические обследования, касающиеся религиозного вопроса в Сибирском регионе в 20-х -30-х гг., носили локальный характер, проводились по различным методикам и не всегда репрезентативны. Однако они могут быть использованы в комплексе с другими источниками - жалобами и ходатайствами верующих, прошениями духовенства, свидетельствами наблюдателей и данными исследователей становления церковно-государственных отношений в СССР.
К четвертому виду источников можно отнести периодическую печать. Заметки и статьи, опубликованные в центральных и региональных изданиях, характеризуют отношение населения к тем или иным сторонам церковно-государственных отношений.
Значительный информационный материал представлен в центральной и местной периодической печати. В теоретическом и политическом журнале ЦК ВКП(б) «Большевик» (затем «Коммунист»), а так же в центральных газетах «Известия», «Революция и Церковь» публиковались основные партийно-государственные документы, передовицы и тематические статьи, представляющие интерес для данного исследования. Среди них - постановления по идеологическим вопросам, проведению антирелигиозной и атеистической пропаганды, сводные данные по борьбе с религиозностью населения и культурному развитию страны. Хотя большинство газетных публикаций идеологизированы, эта информация имеет большую ценность. Однако в центральных изданиях сравнительно мало материалов о Восточной Сибири. Поэтому в гораздо большем объёме автором использована региональная периодическая печать. На страницах местной прессы журналов «Антирелигиозник» и «Коммунист», газете «Власть труда» публиковались материалы о развитии государственно-церковных отношений на местном уровне, информации о проведении различных антирелигиозных кампаний, отдельные заметки о преодолении религиозных предрассудков. Но эти данные отражали, в основном, текущие события, часто без какого-либо анализа; интерес для исследуемой проблемы представляет лишь незначительная их часть. Вместе с тем, сравнение сведений, представленных государственной периодикой, отражающей волю правительства, с церковной прессой, как центральной, так и региональной, даёт возможность сопоставить диаметрально противоположные точки зрения на религиозный вопрос-Местная церковная печать периода 1920-1930-х гг. была не многочисленна, в основном издавались церковные календари и справочники о советском церковном законодательстве для священников отдаленных приходов. и Это положение объясняется тем, что печатный орган Иркутской епархии «Епархиальные ведомости» был закрыт светской властью в начале 1920 г.47
В последующие годы епархиальное начальство предпринимало попытки возродить своё издание. Например, в 1922 г. одним из священников епархии был составлен календарь-справочник, где были собраны все последние «законоположения и распоряжения» центральной и местной как церковной, так и светской власти, но за неимением нужного количества бумаги и очень высокой цены типографской работы (6 мнл руб.), справочник не был напечатан. Кроме того, региональные власти запрещали большинство религиозных изданий, ссылаясь на отсутствие «у церковников цензурного разрешения из Москвы».48
Из общероссийской церковной прессы наиболее известным был журнал «Церковные ведомости», издававшийся Московской Патриархией. Это издание выражшто мнение духовенства по поводу происходивших изменений в отношениях между светской властью и Церковью. В номерах журнала помещались заметки, которые по характеру можно отнести к источникам. Такие заметки включали, как правило, личные впечатления авторов о положении тех или иных сторон государственно-церковных отношений. В публикациях находили своё отражение все стороны религиозной политики советского государства от правительственных постановлений и декретов до информации о частных случаях арестов и судебных преследований священнослужителей и верующих.
Пятый вид включает воспоминания и дневниковые записи участников событий тех лет, что дало возможность более полно 46 ГАИО.Ф,485.0п.2.Д31.Л.З. А' Там же. 48 Там же. воссоздать историческую картину исследуемого периода. Привлечение таких источников позволило заострить внимание на существовавших проблемах и полнее характеризовать конкретные личности.
Для понимания особенностей и противоречий того времени, политической, идеологической и моральной атмосферы формирующегося советского общества большую роль сыграли свидетельства очевидцев тех лет. В диссертацию включены воспоминания непосредственных свидетелей этих исторических событий, конкретизирующие вопросы антирелигиозной государственной политики. Воспоминания частично опубликованы и позволяют сопоставить официальные источники с мнением реальных участников событий. Свидетельства очевидцев исследуемого периода содержатся в дневниках Натальи Китер, Левитина-Краснова А., Постникова И.Н., Манькова А. Г., Михайловского В. В., Скрябиной Е.А. и др.'*9 В этих книгах описана бытовая сторона жизни духовенства и верующих мирян. Субъективное начало этих источников, политические, идеологические и личные пристрастия их авторов очевидны. Именно поэтому сведения и оценки, содержащиеся там, подвергались тщательной верификации. К сожалению, воспоминаний, отражающих исследуемую проблему в указанный период в Юго-Восточной Сибири, крайне мапо. Наибольшую ценность представляют свидетельства наших землячек Анны Сутуповой и Полины Афанасьевны Мазур (Лисовской), иллюстрирующие процессы обновленческого раскола в Сибири и ход --% 50 кампании по закрытию и разрушению церквей в начале зи-х гг.
Поспеловский Д.В, РПЦ в XX веке. М., 1995; Левитин-Краснов А, Воспоминания; В 4-х т.: Лихие годы. - Париж, 1977; Постников И.Н. Дневник бежавшего священника // Источник. Вестник президента Российской Федерации. - 1996, - №5,- С. 13-30; Маньков А. Г. Из дневника радового человека. 1933-1934 гг.// Звезда, 1994, № 5; Михайловский В. В. В России на краю... Из дневников 1917-1920-х годов//Москва, 1933,№2; СкрябинаЕ. А. Страницы жизни. М., 1994. 50 ГАйО. Ф.485. Он.2.Д.175.Л. 149; Устное свидетельство.
Оценивая весь массив источников, следует отметить, что они не всегда дают адекватное представление по исследуемой проблеме. В силу этого проведена необходимая верификация источников с целью подтверждения изложенных фактов. Кроме того, многие вопросы в источниках ориентированы только на позитивные данные, трактуются односторонне, подчас схематично. Такое состояние источников учитывалось, их данные критически осмысливались в ходе исследования. Вместе с тем, анализ историографии, опубликованных документов и значительного массива архивных материалов позволил рассмотреть проблему комплексно, на протяжении двадцатилетнего, весьма противоречивого и драматического периода, раскрыть те проблемы и вопросы, которые не являлись ранее предметом специального изучения. В конечном итоге это дало необходимый материал для решения задач настоящего исследования.
Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы исследования и содержащиеся в нём выводы могут быть использованы при написании обобщающих трудов по истории государственно-церковных отношений в России, а также в образовательном процессе для создания учебных пособий, при подготовке специальных курсов и практических занятий.
Вместе с тем, значимость исследования состоит и в том, что своеобразный социально-исторический опыт государственно-церковных отношений в свете изменения положение религии в России необходим для всестороннего анализа как прошлого, так и современной ситуации» Кроме того, некоторые материалы диссертации, касающиеся разрушения, осквернения и изъятия церковных зданий у общин верующих, а так же документы, подтверждающие факты репрессий против отдельных священнослужителей и мирян, могут пригодиться на практике для восстановления исторической справедливости и доброго имени незаконно осужденных.
Первые мероприятия советской власти по решению религиозного вопроса
Российская Православная Церковь вступила в революционную эпоху как мощная организация. Официально к 1914 г. в стране было 117 млн православных христиан, которые проживали в 67 епархиях, управляемых 130 епископами, 50 тысяч священников и диаконов служили в 48 тыс. приходских храмов. В ведении Церкви находилось 35 тыс. начальных школ и 58 семинарий, а также больше тысячи действующих монастырей, в которых жили почти 95 тыс. монашествующих. Более того, в последнее предреволюционное столетие в России открылось монастырей больше, чем за какое-либо другое столетие в истории России. Уровень богословской науки стоял так высоко, как никогда раньше.
Значительные успехи были и в области православного миссионерства, особенно на территории Аляски, Японии, Сибири и Дальнего Востока.
Все эти достижения оказались совершенно недостаточными в момент крушения империи. Не имея канонического главы (Патриарха) и традиционной соборной структуры, которая обеспечивала бы двустороннюю связь центра с периферией, Церковь вступила в революцию разъединенной, а с отречением царя - формального земного главы Церкви - и обезглавленной.
Кроме того, в Православной Церкви имели место две постоянно действующие причины внутренней напряженности и даже конфликтности. Первая и наиболее важная из них - это травматические последствия церковной реформы Петра; вторая - распространение так называемого «ученого монашества». Петровская реформа языка создала для Церкви чрезвычайно непростую культурно-языковую ситуацию: в одних случаях священнослужителю надлежало пользоваться разговорным светским языком, в других - прежде всего при богослужении - церковнославянским, в третьих - латынью, ибо преподавание в семинариях велось на ней.
В результате духовенство превращалось в замкнутую социальную касту, получавшую образование на одном языке, а служившую на другом, потому с развитием русского литературного и разговорного языка разрыв между церковной и светской культурой становился все глубже и глубже.
Другим источником внутренних церковных конфликтов был институт «ученого монашества», к которому относились выпускники духовных академий, принимавшие постриг в видах епископской карьеры. Традиция поставлять в епископы либо монашествующих церковнослужителей, либо вдовых, либо, наконец, давших обет безбрачия, обрекала белое духовенство на то, чтобы всю жизнь оставаться в подчинении епископата.
В Сибири этот комплекс противоречий был осложнён наличием большого количества религиозных конфессий и сект. Подобное положение возникло из-за того, что Сибирский край ещё при царском правительстве служил местом ссылки для осужденных различного вероисповедания. Накоплению в сибирском регионе здесь этнических групп, исповедующих не только православные культы способствовала и переселенческая политика правительства дореволюционной России. Кроме того, в Восточной Сибири широкое распространение имели и национальные религии - ламаизм и шаманизм. Сплав отношений государства, местных властей с различными религиями и их взаимопроникновение составляли специфику Сибирского региона. Большевики, пришедшие к власти в 1917 г., не признавали религию частным делом человека, делом его личной совести. Наоборот, они считали, что религия - это дело социальное. В 89-м параграфе программы коммунистической партии, говорилось, что «религия и коммунизм не совместимы ни теоретически, ни практически».40 От членов партии требовалось прекращение каких-либо связей с Церковью. По определению Ленина, частным делом религия была только в буржуазном государстве, но внутри коммунистической партии и коммунистического общества религия становилась делом социальным, а потому с ней нужно было вести беспощадную войну.41 Коммунист не мог быть религиозным, верующим человеком, т.к. религиозность не соответствовала партийному миросозерцанию. Для члена ВКП(б) было не достаточно разделять социальную программу партии, он должен был быть материалистом и при том воинствующим атеистом, что, по мнению Н.А. Бердяева, определяло коммунизм, как «исповедание определенной веры, веры противоположной христианской».Религиозные общества могли получить необходимые для совершения богослужения здания и «предметы» только на условиях «бесплатного пользования» с разрешения местной или центральной властей. Однако, полученное Церковью «в бесплатное пользование» имущество подлежало налогообложению по статьям, предусмотренным для частного предпринимательства.
"Тихоновский ренесанс" в Сибири и новые церковные расколы
Поскольку патриаршая Церковь в середине 20-х гг. не имела официально зарегистрированных руководящих органов, то её положение в государстве оставалось не прочным. После освобождения Патриарх Тихон вел постоянную борьбу за признание и легализацию староцерковного управления РПЦ. В этот период начался подъем тихоновского движения и отход от обновленчества значительной части верующих и духовенства.
Процессы «тихоновского ренессанса» происходили и в Восточной Сибири. Так, в отчете Иркутского губернского ГГГУ за 1925 г. отмечалось: «К началу текущего года количественное соотношение сил было уже в пользу тихоновцев. Тихоновщина вела решительную борьбу с обновленцами, процесс нажима тихоновщины не ограничивался только городом, но и местами проникал в деревню». Чекисты отмечали усиленный развал обновленческих общин и переход их прихожан к староцерковникам. За один только январь 1925 г. обновленцы потеряли 23 прихода. В отчете особо подчеркивалась связь тихоновцев с «зажиточными элементами», поддерживающими их материально.
Далее были названы конкретные факты: «священник Ефимиов в Зиминском уезде в бытность обновленцем перебивался с хлеба на воду. С переходом к тихоновцам завел выездную лошадь и усилил свое хозяйство. Священшпс"Флеров переходом Б тихоновщину обеспечил свое материальное благополучие».365
Большую роль в организации возвращения духовенства епархии из обновленческого раскола сыграл епископ Кирилл. В январе -ї-925-т. он побывал в трех различных уездах. В первой поездке его-сопровождали 10 священников, что производило сильное впечатление в деревне. Для объединения сил тихоновцев епископом был создан нелегальный Енархйалыпяй совет, сыгравший важную роль в разгроме обновленцев. Практиковались тг поездки шдельнътх священников на іиеета, гго содействовало общему подъему патриаршей Церкви. Например, тю заданию Кирилла ъыезжал с объяснением «Нравил приема из обновленческого раскола» священник Костюкевич, с этой же трелью выезжали и благочинные.
Сотрудники ГПУ отмечали, что «обновленцы, почувствовав перевес тихиновцев в борьбе, упали духом и сравнительно слабо противодействовали тихоновцам». Разношерстность и материальная необеспеченность обновленческого духовенства, скомпрометированного в глазах жителей неблаговидными поступками, в корне подорвала их Отсутствие поддержки населения заставило обновленцев бросить все силы только на сохранение своих приходов, что было использовано староцерковниками. В губернии были «отмечены факты перехода в патриаршую Церковь с обрядом -«покаяния» обновленческих попов, используемых тихоновщиной как агитационное средство». Например, так было проведено «покаяние» попа Афанасьева Иоанна.
Утверждение ГНУо том, что возвращение сшщенж еяуж«теяей т патриаршую Церковь было вызвано -чисто меркантильными соображениями, довольно сомнительно. Духовенство, вернувшееся из раскола, понижалось в сане и звании и, как правило, -подлежало перешду на новое месте служения. Переезд для священника,-особенно женатого, в условиях дефицита жилья и материальных средств, был равносилен подвигу. Пойти на подобные жертвы мог только человек, глубоко убежденный в правоте тех идей, ради теоторых он свое устойчивое положение в настоящем менял на довольно неопределенное будущее.
Церковь и сибирское общество в 30-е гг
К началу 30-х гг., согласно советскому законодательству, даже официально разрешенная церковная деятельность строго контролировалась. Кроме того, Церковь законодательно была отстранена от любой «внекультовой» деятельности и практически выпадала из общественной жизни страны. Поэтому практическая работа священнослужителей и религиозных организаций вначале вне стен церковного здания, а затем и в самом храме постепенно уходила в «катакомбы». Последствия многочисленных церковных расколов и постоянное преследование духовенства и верующих властями привели к образованию в религиозных конфессиях скрытых церковных общин. В РПЦ такие общины получили название «катакомбных».
В Русской Православной Церкви это положение наиболее ярко проявилось в период активного наступления властей на религию в начале 30-х годов. Православное духовенство и верующее население страны, по сути, осваивали опыт сектантов царской России и учились жить в новом государстве по своим принципам, но на нелегальном положении.
Советское правительство, очевидно, боясь, что вся Церковь может уйти в подполье, (поскольку официальная Церковь строго контролировалась и представляла меньшую опасность, чем подпольная), вынуждено было отказаться от политики массового закрытия церквей и после 1932 г. временно приостановить репрессии против духовенства и верующих мирян. Спецификой Восточной Сибири было наличие значительного количества сектантов разного толка, т.к. еще царское правительство активно ссылало их в «сибирскую глушь», поэтому местные власти предпочитали здесь не оказывать сильного давления на Церковь. Так, в Иркутске до 1936 г. оставались открытыми для культовой деятельности 6 православных храмов.
В 1934 г. сотрудник ОПТУ Крестьянкин отмечал, что церкви города во время пасхальных богослужений были переполнены: «...Общая цифра посетивших церкви по г. Иркутску в ночь с 7 на 8 апреля составила 4.000 человек. Превалирующим возрастом из числа посетивших церковь является от 30 до 45 лет. Преобладающее количество молящихся - женщины-домохозяйки и незначительный процент молодежи, детей и стариков свыше 50-летнего возраста. Чрезмерно переполненными церквями были: Преображенская (тихоновской ориентации), Знаменская и Владимирская (сергиевской ориентации)... Преображенская церковь имела около 2.000 человек, из них 65 % женщин, 30 % мужчин (возраст от 30 до 45 лет) и 5 % молодежи... большинство народа не смогло вместиться и стояло на улице. Отдельные лица от давки и духоты падали в обморок. ...Слабое посещение молящимися обновленческого собора заставило отсрочить богослужение из-за отсутствия публики... Большинство интеллигенции посетило Владимирскую церковь, где среди сов. служащих, особенно ГОРТА, находился профессор Больжев со своей женой. ...Повсеместные дебоши, драки среди публики отсутствовали, за исключением единичных случаев выкриков мата возле церквей со стороны собравшейся молодежи, частично возвращающейся с антирелигиозных вечеров...». (Орфография документа сохранена). Как видно из документа, местные власти тщательно контролировали деятельность храмов. На фоне общего религиозного подъема, охватившего население города, обновленческий храм был почти пуст, что ясно говорит о непопулярности этого религиозного течения у верующих.
В своем донесении сотрудники ГПУ зафиксировали некоторые высказывания верующих, собравшихся в храмах. Жители Иркутска говорили: - «Сейчас на собрания народ не затащишь, хоть кнутом гони, а вот в церковь дружно собрались»; «Как не борется советская власть с религией, все равно ни к чему не приводит. Сейчас помолились, придем домой - поедим, а завтра на работу аккуратно явимся»; «Соввласть как не старается убить христианство, а смотри, сколько еще верующих, ничего им, активистам не сделать»; «Прошлые годы очень жали народ, чтобы не гневить власть не шли в церковь, а сейчас положение несколько изменилось».
