Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социально-экономическая и административно-правовая политика в отношении зажиточного крестьянства Восточной Сибири во второй половине 1920-х - начале 1930-х гг 26
1.1 .Социальное положение зажиточного крестьянства к концу 1920-х гг 26
1.2. Налогообложение зажиточных хозяйств 62
1.3. Административно-правовое регулирование социально-экономического
положения крестьянства 101
Глава 2. Политика «ликвидации кулачества как класса» и ее осуществление в
восточносибирской деревне (1930-1933 гг.) 122
2.1. Переход к политике «ликвидации кулачества как класса» 122
2.2. Высылка крестьянства в Восточную Сибирь и внутри края 165
Заключение 193
Источники и литература 197
Приложение 216
- .Социальное положение зажиточного крестьянства к концу 1920-х гг
- Налогообложение зажиточных хозяйств
- Переход к политике «ликвидации кулачества как класса»
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Политика Советского государства по отношению к крестьянству долгое время относилась к запретным темам в отечественной исторической науке. Перемены, происходящие на современном этапе развития России, дают возможность ее объективного исследования. Рассекречивание архивных материалов открыло путь и к объективному освещению процесса «раскулачивания» деревни. Поскольку часть источников ранее находилась под запретом, а так называемая «официальная историография» следовала идеологическим установкам, то события того времени оказались во многом искаженными. Сегодня появилась возможность рассмотреть этот период истории с новой точки зрения, с новых позиций. Советскими историографами «кулачество» представлялось классовым врагом, они полностью оправдывали позицию государства. Процесс «ликвидации кулачества как класса» рассматривался как проводимый на основе сплошной коллективизации и при участии широких масс трудовой деревни. Экспроприация и выселение «кулаков» в спецпоселки изображались как поистине гуманная акция, считалось, что в местах выселения осуществлялось «трудовое перевоспитание» бывших эксплуататоров.
Актуальность данной проблемы обуславливается также тем, что проведенные в конце 1920-х - начале 1930-х гг. коллективизация и «раскулачивание» крестьянства во многом повлияли на последующее развитие нашего общества. В исторически минимальный срок была осуществлена социальная революция, которая кардинально изменила сложившиеся за века устои хозяйственной жизни российского крестьянина. Последствия «раскулачивания» оказались далеко не простыми, неоднозначными и не безболезненными, как представляли себе ее идеологи и организаторы. Именно в них находят сегодня ключевые истоки целого ряда крупных социальных явлений. В тридцатые годы были уничтожены не только эффективные земледельческие хозяйства и их хозяева, но и накопленный ими за многие
4 столетия хозяйственный опыт, профессиональные навыки, был разрушен веками формировавшийся уклад крестьянской жизни.
Актуальность исторических исследований на региональном уровне сегодня обосновывается новой структурой внутригосударственных отношений, в которых значительно выросла роль отдельных регионов. Восточная Сибирь не стала исключением, она занимала и занимает в экономической жизни страны немаловажное место.
В Сибири социальное расслоение было выражено четче: здесь, как в дореволюционный период, так и в условиях нэпа (хотя и в значительно меньшей степени), имелся довольно многочисленный и сравнительно мощный слой крупных крестьянских хозяйств. К тому же, Сибирь была местом ссылки «кулачества» как собственно сибирского, так и выселенного из районов европейской части России.
Таким образом, актуальность темы определяется рядом обстоятельств: 1) необходимостью переосмысления устоявшихся взглядов на советскую политику по отношению к крестьянству с учетом появления новой источниковой базы; 2) изучение истории жизни крестьянства в конце 20-х -начале 30-х гг. на местном уровне позволяет полнее и глубже понять особенности социально-экономического развития Сибирского региона и страны в целом; 3) в настоящее время идет переоценка роли современной деревни, ее сельскохозяйственного значения, в связи с чем знание исторического прошлого позволит сделать наиболее верные решения в сфере аграрной политики.
Степень разработанности проблемы. Проведенный историографический анализ позволил разделить исследования по теме диссертации на три этапа: два - совпадающие с этапами становления и развития Советского государства и один - постсоветский.
Первый этап охватывает период 1920-х - 1930-х гг. Оценивая научные труды1 этого периода, следует сказать, что в них прослеживаются
Каврайский В. Классовое расслоение в деревне и политика партии. — Новосибирск, 1929; Реттель И., Веденяпин. П. Состояние сельского хозяйства
5 господствовавшие тогда политические детерминанты, а именно: объяснение обострения «классовой борьбы» в деревне во второй половине 1920-х гг. сопротивлением «кулачества» политике советской власти. Первоочередное внимание исследователей в этот период привлекали следующие проблемы истории крестьянства: изменение социальной структуры, аграрная политика Советского государства, формирование союза рабочего класса и крестьянства, проведение массовой коллективизации.
В эти годы появились работы, отражающие изменение социального и имущественного положения крестьянства в деревне в 1920-е гг. Их авторы использовали материалы обследований, проводившихся в деревне. Работы, основанные на статистическом материале, с одной стороны, были необходимы для выработки политики советской власти,в деревне, корректировки ее с учетом динамики социальных процессов, с другой, в них четко прослеживается установка - стремление доказать, что с установлением советской власти происходило улучшение жизни пролетарских слоев деревни, что после революции положение батрачества коренным образом изменилось.
Характеристика социального расслоения в сибирской деревне к 1927 г. была дана в работе В.Каврайского и И.Нусинова1, написанной на основе материалов, полученных статорганами Сибири в июле - августе того же года. Рассматривая расслоение сибирской деревни, авторы исследования разделили все сельское население на несколько социальных групп по производственному признаку, стоимости средств производства, размеру посевов и т.п. Но их работа тогда же была подвергнута критике: считалось,4что нормы, по которым они относили хозяйства к какому-либо типу, необоснованны и в группу середняков попали «кулаки», а в группу бедняков - батраки, часть середняков и т.д., тогда
Сибири и вопросы коллективизации. - Новосибирск, 1929; Лихачев В.В. Вопросы организации животноводства в колхозах Сибири. — Новосибирск, 1930; Хрустов В.А. Машиностроение в Сибкрае в весеннюю посевную кампанию в 1930 г. - Новосибирск, 1930. и др.
1 Каврайский В., Нусинов И. Классы и классовые отношения в современной сибирской деревне. - Новосибирск, 1929.
как представители государственной статистики считали, что наиболее общим признаком деления хозяйств на группы является группировка по посеву.1 Данные методики определения социального расслоения были несовершенны, что отмечается современными историографами. Рассматривая период 20-х -30-х гг. ученые отводят наиболее важное, значимое место социальным противоречиям. Сибирские историки отмечали, что в это время идет «процесс «осереднячивания» при уменьшении полярных групп — «кулачества» и бедняцко-батрацких слоев.
Несмотря на идеологические установки, в работах В. Лихачева, В. Хрустова, И. Каврайского и др. содержится ценный фактический материал: данные переписей населения, различных обследований, проводившихся в деревне, сведения колхозов и совхозов, в том числе и по Восточной Сибири. Литература носила агитационно-пропагандистский характер, взаимоотношения крестьянства и государства рассматривались в контексте проблемы классовой борьбы.
После XX съезда КПСС начался второй период в изучении сибирской деревни, (конец 50-х гг. - начало 80-х гг.), который характеризуется общим подъемом исторической науки и расширением масштабов научных изысканий. Однако, критика политики сталинского террора сосредоточилась лишь на отдельных эпизодах, затрагивавших судьбы правящего советского слоя -партийных, хозяйственных и военных руководителей. В то же время политика советского правительства в отношении крестьянства в общем признавалась вполне оправданной. Этому периоду присущи определенные идеологические рамки, догматизм, отсутствие необходимых источников.
По степени изученности эти исследования можно разделить на три основных направления. Во-первых, это работы общесоюзного характера, во-
1 Хрящева А.И. Группы и классы в крестьянстве. - М, 1926. - С. 15-16. Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. - М., 1977; Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. -М., 1956. - Т.З.: Социализм; Трифонов И.Я. Классы и классовая борьба в
7 вторых, труды по истории Сибири1 и, в-третьих, локальные исторические исследования2.
Политика «раскулачивания» рассматривалась историками с точки зрения государственного интереса, как вынужденная мера, вызванная самим «кулачеством» - как «борьба против кулацкого саботажа хлебозаготовок 1928-1929 гг.». В основной своей массе историки называют всего одну причину «раскулачивания» - это ожесточенная борьба «кулаков», которая и определила необходимость перехода к насильственной экспроприации.
Одним из спорных являлся вопрос о сроках «ликвидации кулачества», по нему мнения историков различны. Так, по мнению И. Трифонова3, «кулачество» было в основном ликвидировано уже в 1930 г., другие авторы завершение ликвидации «кулаков» относят к концу второй пятилетки4. Зеленин
СССР в начале нэпа (1921-1925 гг.) - Л., 1964. - 4.2.: Подготовка экономического наступления на новую буржуазию и др.
1 Гущин Н.Я. Журов Ю.В. Боженко Л.И. Союз рабочего класса и крестьянства
Сибири в период построения социализма (1917-1937 гг.) — Новосибирск,
1978; Гущин Н.Я. Классовая борьба и ликвидация кулачества как класса в
сибирской деревне в 1926-1933 гг. - Новосибирск: Наука, 1972; Гущин Н.Я.
Рабочий класс Сибири в борьбе за создание колхозного строя. - Новосибирск,
1965; Пестриков Ф.С. Борьба партийных и советских организаций Сибири за
восстановление сельского хозяйства и осуществление ленинского
кооперативного плана (1920-1927 гг.) // Из истории партийных и советских
организаций Сибири. - Новосибирск, 1962. - С.26-27 и др.
2 Дуду калов В.И. Торговля - основа экономических взаимоотношений между
городом и деревней в Сибири (1921-1930 годы) // Некоторые вопросы истории
крестьянства Сибири. - Томск, 1976. - С. 29-36; Косых А.П. Совхозы
Иркутской области. - Иркутск, 1959; Куперт Ю.В. Руководство
Коммунистической партии укреплением сельских Советов и повышением их
роли в период массовой коллективизации в Западной Сибири (1929-1937) -
Томск, 1982; Панов В.И. Тюкавкин В.Г. Очерки по истории Иркутской
области. - Иркутск, 1970; Степичев И.С. Борьба Иркутской организации
КПСС за коллективизацию сельского хозяйства. - Иркутск, 1958; Степичев
И.С. Победа ленинского кооперативного плана в Восточно-Сибирской
деревне. - Иркутск, 1966 и др.
Трифонов И.Я. Очерки истории классовой борьбы в СССР в годы нэпа (1921 -1937). - М., 1960. - С. 205.
4 Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. - М.: Госполитиздат, 1956. - Т.З.: Социализм. - С. 428.
8 И.Е. отмечает, что «процесс ликвидации кулачества как класса не проходил в строгом соответствии с объединением в колхозы бедняцко-середняцких хозяйств. Основной удар по «кулачеству» был нанесен в конце 1929 и в 1930 г., когда была экспроприирована его наиболее активная часть. Зимой - весной 1931 г. завершилась «ликвидация кулачества как класса» в основных зерновых районах». По мнению И.Е. Зеленина, «кулачество» как класс в стране было по существу разгромлено к концу 1933 г., однако его полная ликвидация, завершилась позднее.1
Другой спорный вопрос - о методах борьбы «кулаков». Так, Трифонов И.Я. в своей работе делает вывод о том, что «кулачество» в 1928-1929 гг. «уже не в состоянии было прибегнуть к бандитизму и прибегало к индивидуальному
2 (
террору» . Степичев И.С. критикует вывод Трифонова И.Я. утверждая, что
данное положение «нельзя распространять на Восточную Сибирь», где
з J
отдельные банды действовали до 1929 г.
Внимание историков, занимающихся исследованием периода 20-х - 30-х
гг. XX в., привлекала статья Сталина - «Головокружение от успехов» (март
1930 г.), в которой вся ответственность за «некорректное» проведение
политики в деревне, за репрессии против крестьянства возлагалась на местных
работников. Однако, в работах И.А. Ивницкого, М. Л. Богденко сделан вывод,
что главной причиной допущенных ошибок послужили неверные указания и
) решения конца 1929 г. - начала 1930 г., данные некоторыми центральными
учреждениями и руководством партии и государства.4
1 Зеленин И.Е. Колхозное строительство в СССР в 1931 - 1932 гг. // История
СССР.-1960.-№6.-С. 31.
2 Трифонов И.Я. Очерки истории классовой борьбы в СССР в годы нэпа
(1921 -1937). - М, 1960. - С. 205.
3 Степичев И.С. Предпосылки и условия социалистического преобразования
сельского хозяйства в Восточной Сибири // О некоторых вопросах
строительства социализма в Восточной Сибири - Иркутск, 1964. - С. 87—91.
Ивницкий Н.А. О начальном этапе сплошной коллективизации // Вопр. истории. - 1962. - № 4. - С. 10—42; Богденко М.Л. К истории начального этапа сплошной коллективизации сельского хозяйства // Вопр. истории. — 1963. - № 5.-С. 22.
Судьба «кулаков» после их ликвидации рассматривалась исследователями с точки зрения трудового перевоспитания. Так, Трапезников СП. в своей книге «Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос» пишет: «Приобщение кулаков-переселенцев к общественно полезному труду было лишь первым шагом по пути к новой жизни. Вторым шагом явилось приобщение их к строительству крупного коллективного хозяйства в земледелии, переход на путь социализма».1
Историки, исследуя процесс коллективизации, очень осторожно касались проблем «раскулачивания» и «ликвидации кулака как класса», старались придерживаться идеологических установок, продиктованных государством.
Основными работами по изучению периода 1920-х - 1930-х гг. Восточной Сибири являются труды И.С. Степичева: «Победа ленинского кооперативного плана в Восточно-Сибирской деревне», «Борьба Иркутской организации КПСС за коллективизацию сельского хозяйства», «Предпосылки и условия социалистического преобразования сельского хозяйства в Восточной Сибири». Данные исследования написаны на материалах Красноярского края, Иркутской и Читинской областей, обладают большим фактическим материалом, но они также, как и другие труды этого периода, отражают проправительственную точку зрения. Их смысл заключается в том, что политика партии и советской власти в отношении «кулачества» способствовала благоприятному изменению их материального, правового, культурного, политического положения.
Данные исследования не дают адекватную оценку событиям конца 20-х -начала 30-х гг. в силу их идеологического окраса и пробелов, связанным с
1 Крестьянство Сибири в период строительства социализма. 1917-1937 гг. / Н.Я. Гущин, Л.М. Горюшкин, В.Т. Агаланов и др. - Новосибирск, 1983. -С.271.
Степичев И.С. Борьба Иркутской организации КПСС за коллективизацию сельского хозяйства. - Иркутск, 1958; Он же. Победа ленинского кооперативного плана в Восточно-Сибирской деревне. - Иркутск, 1966; Он же. Предпосылки и условия социалистического преобразования сельского хозяйства в Восточной Сибири // О некоторых вопросах строительства социализма в Восточной Сибири. - Иркутск, 1964. - С. 87-91.
10 недоступностью архивных материалов.
Третий этап определился в связи с социально-экономическими, политическими и идеологическими изменениями в государстве. Открытие и изучение новых фактов стало возможно лишь в конце 1980-х гг. - начале 1990-х гг., когда произошел пересмотр ряда прежних, традиционных догм, создание условий для критического переосмысления прошлого исторического опыта.
Несмотря на то, что новые архивные документы были открыты в середине 1980-х гг., собственно научные издания, представленные учеными-историками и политологами, стали издаваться позже. Причиной этому была необходимость осмысления новых фактов и научных данных. В связи с этим в середине 1980-х гг. выходит достаточно большое количество статей, небольших публикаций, написанных в большей степени не учеными-обществоведами, а писателями и публицистами. Именно ими была остро и по-новому поднята проблема «раскулачивания» крестьянства, но их работы носили в большей степени публицистический характер, так как основывались не на научных фактах и отражали идеологию вновь пришедшей власти.
В конце 1980-х гг. на страницах научно-исторических сборников проводилась полемика, в которой принимали участие такие ученые как академик ВАСХИНИЛ, профессор В.А. Тихонов, доктора исторических наук Н.Я. Гущин, В.П. Данилов, Н.А. Ивницкий, В.П. Дмитренко и др.2
Научные исследования по вопросам социально-экономического давления на крестьян в конце 1920-х гг. и репрессивной политики в начале 1930-х гг., в
1 Бурганов А. «История - мамаша суровая...» // Дружба народов. - 1998. -№ 6. - С. 142-159; Михайлов Н. Тепцов Н. Чрезвычайщина // Родина. - 1989. -№ 8. - С. 28-35.; Новокшонов В. Крестьянская ссылка в Сибири в 30-е гг. // Сибирские огни. - 1989. - № 12. — С. 100-118; Черненко А. Кнут и пряник // Дружба народов. - 1989. - № 5 - С. 200-234; Буртина Е. Коллективизация без «перегибов» (налоговая политика в деревне в 1930-1935 гг.) // Октябрь. - 1990. -№2.-С. 160-174 и др.
«Круглый стол»: Советский Союз в 20-ые годы // Вопр. истории. - 1988. — № 9. - С. 3-59.
«Круглый стол»: Коллективизация: истоки, сущность, последствия // История СССР.- 1989.-№3.-С.З-63.
которых ученые, согласно новым источникам, стали более объективно освещать эти проблемы, появились в начале 1990-х гг.1 В них по-новому был пересмотрен ряд вопросов, в том числе причины коллективизации. Современные историки (Данилов В.П., Ивницкий Н.А., Зеленин И.Е. и др.) видят их в экономическом кризисе страны («ножницы цен», «кризис сбыта», хлебозаготовительные кризисы). Политика «раскулачивания» рассматривается ими не как вынужденный ответ «на ожесточенную борьбу кулаков», а как осознанная, спланированная и тщательно организованная акция, для решения зерновой проблемы и уничтожения «кулачества».
Сегодня многие историки проявляют большой интерес к проблеме «раскулачивания», переселения крестьян-«кулаков» и их судеб.2 Можно сказать, что это новое направление в исследованиях, так как ранее на эту сторону жизни крестьян было наложено «вето». В частности, Папков С.А. в своей работе «Сталинский террор в Сибири. 1928 - 1941» исследовал характер и основные этапы репрессивной сталинской политики в условиях Сибири, попытался восстановить обобщенную картину карательных действий
Гущин Н.Я. «Раскулачивание» в Сибири (1928-1934): методы, этапы, социально-экономические и демографические последствия. — Новосибирск, 1996; Гущин Н.Я. Коллективизация сельского хозяйства Сибири: дискуссионные проблемы и уроки // Актуальные проблемы истории советской Сибири. - Новосибирск, 1990. - С. 140-169; Данилов В.П. Ивницкий Н.А. О деревне накануне и в ходе сплошной коллективизации // Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации. 1927 - 1932 гг. - М., 1989. - С. 9-50; Данилов В.П. Красильников С.А. Вместо предисловия // Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1930 - весна 1931 г.Новосибирск, 1992. - С. 3-16; Зеленин И.Е. Осуществление политики «ликвидации кулачества как класса» (осень 1930 - 1932 гг.) // История СССР. -1990. - № 6. - С. 31-49; Красильников С.А. Серп и молох: Крестьянская ссылка в Западной Сибири в 1930-е гг. - М., 2003; Папков С.А. Сталинский террор в Сибири. 1928-1941. - Новосибирск, 1997 и др.
2 Папков С.А. Сталинский террор в Сибири. 1928-1941. — Новосибирск, 1997; Красильников С.А. Серп и молох: Крестьянская ссылка в Западной Сибири в 1930-е гг. - М., 2003; Земсков В.Н. Судьба «кулацкой ссылки» (1930-1954) // Отечественная история. - 1994. -№ 1. - С. 118-147 и др.
12 большевистского режима в отношении различных групп населения.1 Несомненен вклад историка С.А. Красильникова в исследовании этих проблем. В его монографии и статьях рассматриваются такие аспекты, как социальный статус спецпереселенцев, формирование системы управления, влияние крестьянской ссылки в Сибири на экономику региона и др.
Н.Я. Гущин является одним из крупных историков крестьянства в Сибири. Перечень его трудов внушителен, ему принадлежат работы, изданные в разные периоды. Среди них: «Классовая борьба и ликвидация кулачества как класса в сибирской деревне», «Раскулачивание» в Сибири (1928-1934): методы, этапы, социально-экономические и демографические последствия». Николай Яковлевич был одним из инициаторов пересмотра устаревших взглядов на политическую историю аграрных отношений указанного периода. Так, например, утверждая ранее, что «не репрессии, а меры общественного воздействия были главным средством изъятия хлебных запасов у кулацко-зажиточной части деревни», он впоследствии признал, что «изображение в историографии «урало-сибирского метода» хлебозаготовок («самообложение»)
1 Папков С.А. Сталинский террор в Сибири. 1928-1941. - Новосибирск, 1997. -273 с.
Красильников С.А. К вопросу о начале принудительных миграций в Сибирский регион (конец 1929 - начало 1930 гг.) // Аграрное и демографическое развитие Сибири в контексте Российской и мировой истории. - Новосибирск, 1999. - С. 104-106; Он же. Крестьянская ссылка в Западной Сибири в планах и практике сталинского режима 1930-х гг. // Урал и Сибирь в сталинской политике. - Новосибирск, 2002. - С. 159-173; Он же. Серп и молох: Крестьянская ссылка в Западной Сибири в 1930-е гг. - М., 2003.-287 с.
3 Гущин Н.Я. «Раскулачивание» в Сибири (1928-1934): методы, этапы, социально-экономические и демографические последствия. - Новосибирск, 1996. - 159 с. Он же. Классовая борьба и ликвидация кулачества как класса в сибирской деревне в 1926-1933 гг. - Новосибирск, 1972. - 289; Он же. Коллективизация сельского хозяйства Сибири: дискуссионные проблемы и уроки // Актуальные проблемы истории советской Сибири. - Новосибирск, 1990. - С. 140-169; Он же. Развитие сельскохозяйственного производства в Сибири (1920-1927) // Проблемы истории советской сибирской деревни. -Новосибирск, 1977. - С. 70—106 и др.
13 лишь как инициативы низов, следует признать односторонним. Нередко самообложение проводилось административным путем...»1.
Свой вклад в изучение событий 1920-х - 1930-х гг. так же внесли зарубежные исследователи. Они рассматривают политику государства в деревне как акцию государства, направленную против основной массы крестьянства, наиболее ее производительной части; как физическое уничтожение огромной массы наиболее дееспособного крестьянства. Считая, что в рассматриваемый период времени преобладало усиление административной системы, «которая утверждалась очень жесткими мерами»3, что сталинская политика подорвала экономику, поскольку вела к «ликвидации» самых эффективных производителей сельскохозяйственной продукции,4 они оценивают государственную политику по отношению к зажиточному крестьянству конца 20-х - 30-х гг. как насильственную, преступную.5
Зарубежные исследователи поднимали вопрос о некорректности термина «кулак». Социальные классы: «кулак», середняк, бедняк, по мнению
Танеев А.К. О политических предпосылках изменения аграрных отношений в Советской Сибири в конце 20-х гг. // XX век. Исторический опыт аграрного освоения Сибири: Материалы республиканской научной конференции. -Красноярск, 1993.-С. 193.
Девис Р.У. Советская экономика в период кризиса 1930-1933 гг. // История СССР. - 1991. - № 4. - С. 198-209; Уиткрофт С. О демографических свидетельствах трагедии советской деревни в 1931 - 1933 гг. // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы: в 5 т. - М., 2001. - Т.З. - С. 866-887; Грегори П. Еще раз о коллективизации // Экономические науки. - 1990. -№ 12. - С. 79-88; Конквест Р. Жатва скорби // Вопросы истории. - 1990. - № 1. — С. 137-160; Фицпатрик Ш. «Приписывание к классу» как система социальной дифференциации // Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Советский период: Антология. - Самара, 2001. - С. 174-207.
3 Девис Р.У. Советская экономика в период кризиса 1930-1933 годы //
История СССР. - 1991. - № 4. - С. 207.
4 Конквест Р. Жатва скорби. // Вопр. истории. - 1990. - № 1. - С. 140.
Верт Н. Государство против своего народа // Черная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. - М., 2001. - С. 156; Куртуа С. Преступления коммунизма // Черная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. - М., 2001. - С.41.
14 Ш. Фицпатрик, во второй половине 1920-х гг. были навязаны крестьянству искусственно, так как после революции экономические границы между крестьянами были настолько размыты, что четкого разделения на классы затруднительно было сделать.1 Н. Верт также не согласен с критериями выявления «кулачества»: «Как определить, что такое кулак? Что такое кулак «второй», в особенности, «третьей категории»? В январе — феврале 1930 г. уже нельзя был использовать критерии определения кулацкого хозяйства, старательно выработанные на многих дискуссиях различными идеологами и экономистами партии в предшествующие годы. В самом деле, в течение последнего года кулаки заметно обеднели, они с трудом выносили все возрастающее бремя налогов, становящееся все более и более нетерпимым».
Таким образом, оценки зарубежных историков на события рассматриваемого периода были во многом противоположны выводам советских. Последние считали их некомпетентными, как опирающиеся на узкую источниковую базу. Начиная со второй половины 1980-х гг. в связи с изменением ситуации в исторической науке России, в связи с публикацией ряда работ зарубежных специалистов вырабатывается более объективная оценка их концепций.
Современные работы по истории крестьянства Сибири посвящены в основном его западносибирской части, так как их авторы относятся к Новосибирской школе и опираются в большей части на западносибирские источники. О тех событиях, которые происходили в Восточной Сибири, мы можем судить только по работам, посвященным Сибири и СССР в целом.
Анализ изученной литературы позволяет сделать вывод о том, что государственная политика в отношении зажиточного крестьянства на протяжении десятилетий является предметом исследования историков, однако
Фицпатрик Ш. «Приписывание к классу» как система социальной дифференциации // Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Советский период: Антология. - Самара, 2001. - С. 180.
Верт Н. Государство против своего народа // Черная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. - М., 2001. - С. 157.
15 позиции авторов значительно различаются в зависимости от времени их написания. На современном этапе политика государства по «раскулачиванию» на общесоюзном уровне изучена достаточно полно. Что касается региональных исследований, в частности по Восточной Сибири, то их отсутствие очевидно, что свидетельствует о необходимости разработки проблемы государственной политики по отношению к крестьянству на локальном уровне. Таким образом, современное состояние историографической разработанности по данной проблеме делает необходимым изучение государственной политики в отношении зажиточного крестьянства в конце 1920-х — начале 1930-х гг.
Цель исследования заключается в том, чтобы на основе вновь выявленных и ранее опубликованных источников, с учетом уже существующих знаний и переоценки некоторых сложившихся стереотипов, воссоздать конкретно-историческую картину экономического, политического и правового наступления на зажиточное крестьянство, «ликвидации кулачества как класса» в Восточной Сибири во всем ее многообразии и специфике.
В соответствии с этим определены следующие задачи:
Определить социальный состав сибирской деревни и проанализировать социальный статус крестьянина, в том числе «кулака», его изменения на протяжении второй половины 1920-х гг.
Изучить систему налогообложения и рассмотреть механизм ее действия на примере восточносибирской деревни.
Показать административно-правовое регулирование социально-экономического положения крестьянства.
Рассмотреть законодательную базу по проведению «ликвидации кулачества как класса» и показать процесс ее практического осуществления, и определить итоги.
Объектом исследования стала политика Советского государства по отношению к зажиточному крестьянству.
Предмет исследования - зажиточное крестьянство, «кулачество» Восточной Сибири. Данные понятия охватывают определенную социально-
экономическую группу, появившуюся в деревне в результате расслоения крестьянства с развитием товарно-денежных отношений, в результате их обогащения.
Многие исследователи употребляют термины сталинского времени -раскулачивание, кулак и другие, без кавычек. Противоположную позицию занял Н.Я. Гущин, в своих последних публикациях он закавычивал термин «кулак», «раскулачивание», подчеркивая тем самым их неоперациональность.
«Кулачество» как социальная группа не была однородной и стабильной. Определение критериев выделения «кулачества» как социальной группы в силу его неоднородности и нестабильности представляло сложность и в 1920-е гг., когда ученые и политики пытались выявить характер социального расслоения крестьянства в результате осуществления нэпа, и в 1930-х гг. при выявлении «кулацких хозяйств» с целью их дальнейшей ликвидации. Так как критерии «кулака» постоянно менялись, то под данную категорию попадали люди различного имущественного ранга.
Хронологические рамки исследования охватывают период с середины 1920-х гг. до 1933 г. Нижняя граница определяется изменениями в экономической политике Советского государства в деревне, введением жестких экономических санкций в отношении зажиточных хозяйств. Конечная дата совпадает с официальным отказом советского правительства от массовых форм репрессирования крестьян.
Территориальные рамки. Исследование проводится в рамках Восточной Сибири, на материалах ее крупнейших составных частей — Иркутской области и Красноярского края в их современных границах, которые состояли в 1920-1930 гг. из Иркутского, Красноярского, Тулунского, Киренского округов. Источниковая база диссертации представлена письменными и устными источниками: архивными материалами, опубликованными документами, периодической печатью, воспоминаниями.
Первую группу источников составили неопубликованные документы из фондов Государственного архива Иркутской области (ГАИО),
17 Государственного архива новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО), Государственного архива Красноярского края (ГАКК) и Центра хранения и изучения документов новейшей истории Красноярского края (ЦХИДНИКК). Фонды данных ведомств представлены различными видами документов, как по функциональному назначению, так и по степени конфиденциальности. Многие из них на протяжении длительного времени относились к категории «секретных» с соответствующей маркировкой. Вплоть до конца 1990-х гг. они были недоступны исследователям и только теперь они впервые вводятся в научный оборот.
Из многочисленных фондов* , относящихся к указанной тематике, отметим следующие: «Восточно-Сибирский Крайисполком» (Ф. р-600), «Восточно-Сибирский Краевой суд. Секретная часть» (Ф. р-1744), «Красноярский окружной суд, уголовный отдел» (Ф. р-44), «Иркутский окружной исполнительный комитет» (Ф. р-218), «Киренский районный исполнительный комитет» (Ф. р-1566), «Казачинский районный исполнительный комитет» (Ф. р-2930), «Красноярский окружный исполнительный комитет» (Ф. р-1205), «Красноярская окружная плановая комиссия» (Ф р-1301), «Киренский окружной комитет ВКП (б) Сибирского Края» (ф. 154), «Тулунский Окружной Комитет ВКП (б)» (ф. р-271), «Красноярский окружной комитет партии, информационный политический отдел» (Ф.10), «Канский окружной исполнительный комитет ВКП (б)» (Ф. 96).
По содержанию архивные материалы, использованные при написании диссертации, можно разделить на следующие категории.
1. Материалы, отражающие социальное положение зажиточного крестьянства, представлены циркулярами, протоколами заседаний президиума ВЦИК и районных исполнительных комитетов, решениями избирательных районных комиссий, жалобами от населения, сводными ведомостями по
* В связи с тем, что стилистика написания различных ведомств и учреждений в 1920 - 1930-е гг. была отличной от современного, в тексте оставлен вариант оригинала.
18 сельскому хозяйству в тех или иных округах, инструкциями Сибкрайкома о работе по хлебозаготовкам и другими документами. Наибольший интерес представляют «Таблица социального состава крестьянских хозяйств Красноярского округа», отражающая обследование четырех селений Сухобузимского района Красноярского округа» и позволяющая рассматривать социально-экономическое положение крестьянства и его социальную дифференциацию в конце 1920-х гг., а также доклад секретаря Канского окружного комитета «О классовом расслоении деревни Канского округа в 1927 - начале 1928 гг.» и постановление президиума Оргкомитета ВЦИК Восточно-Сибирского края от 3-го января 1931 г., которые содержат перечни признаков «кулацких хозяйств». Их сравнительный анализ показывает прогресс в количественном и качественном расширении признаков «кулаков».
Материалы, отражающие экономическое положение крестьянства. Это: информационные сводки и ведомости о налоговых поступлениях, хлебозаготовках; инструкции о проведении сбора излишек, руководящие материалы (планы, отчеты, доклады) о порядке обложения сельскохозяйственным налогом, переписка Иркутского окрисполкома о сельскохозяйственном налоге, страховых платежах, о гарнцевом сборе, хлебозаготовках, и др., докладные записки; постановления о проведении самообложения и других налогов, письма, и другие документы, сообщающие о налоговых ставках и их прогрессии на зажиточные слои населения, методах их обложения и взимания.
Документы судопроизводства представлены: сводками о возбужденных и рассмотренных уголовных делах в судах в связи с хлебозаготовительной кампанией; ведомостями о движении дел уголовно-судебного отделения Красноярского окружного суда, описями имущества за неуплату налогов, также в информационных сводках представлен материал о политических настроениях крестьян.
Материалы о «раскулачивании», ликвидации «кулаков» и их выселении. Одним из первых документов, на основании которого началась «ликвидация
19 кулака», является Постановление бюро крайкома ВКП (б) от 2 февраля 1930 г. «О мерах к выполнению решения ЦК ВКП (б) о темпах коллективизации и ликвидации кулака как класса», раскрывающее теоретические положения -через разделение его на три категории, для каждой из которых применялись свои меры наказания: «раскулачивание», выселение, заключение в места лишения свободы, расстрел.
О ходе «раскулачивания» сообщают такие документы, как телеграммы, информационные сводки, протоколы заседаний районной тройки по выявлению «кулаков» и их выселению и др.
Материалы фонда «Восточно-Сибирского Крайсуда» (Ф. р-1744) (особая папка «строго секретно») содержат информацию о карательной политике по контрреволюционным преступлениям в Восточно-Сибирском крае, циркуляры Наркомюста, Верховного Суда и Крайсуда об усилении борьбы с преступлениями «кулаков». Особо ценным является циркуляр Крайсуда «О порядке изъятия имущества и выселении кулацких хозяйств из мест сплошной коллективизации», где по каждому району Иркутского округа распределены нормы по выселению «кулаков» «второй категории» и даны конкретные места их расселения.
Переписка с Иркутским окружным комитетом о состоянии поселенцев-«кулаков», Постановление президиума Иркутского окружного комитета о снабжении продуктами выселяемых «кулацких семей», а также ряд информационных сводок и сведений о «кулаках», находящихся на лесозаготовках (Ф. р-422), содержат материал о положении «кулаков», условиях их проживания в местах высылки.
5. В работе были использованы извлеченные из фондов архивов сводки и справки информационного статистического политотдела Сибкрайкома ВКП (б) и окружных информационных политотделов ОГПУ о политической, экономической обстановках в округах, об отношении крестьянства и местных работников власти к «кулакам», к проведению налоговой политики, «раскулачиванию», «ликвидации кулачества как класса». Значительную часть
20 документации составляют материалы, исходящие из среды населения: прошения, жалобы, зафиксированные слухи и др., которые позволили посмотреть на проводимую политику с позиции жителя села, в первую очередь «кулака».
На сегодняшний день информация о «раскулаченных» переселенцах в архивах содержится не в полном объеме, так как в государственных интересах часть ее была уничтожена. В частности, в архиве МВД имеется следующий документ: «...Указанные архивные дела бывших спецпереселенцев «кулаков», выселенных в 1930 г., перечисленные в отборочном списке в соответствии п. «б» 28 перечня сроков хранения, объявленного приказом МВД СССР№ 0010-58 года подлежат уничтожению».1
Вторая группа источников — опубликованные документы. Для периода 20-х - начала 30-х гг. характерно достаточно большое количество законодательных актов. Их целесообразно разделить на несколько подгрупп.
Во-первых, - документы высших органов партийно-государственного руководства ЦК ВКП (б), ЦИК и СНК СССР, различных ведомств и организаций, в том числе и судебно-карательных органов (ОГПУ, НКВД, Верховного суда и Прокуратуры) из фондов крупнейших центральных архивов: ГАРФ, ЦА ФСБ РФ, РГАСПИ, ГАНО. Документы их различны по характеру: постановления, протоколы заседаний, приказы, директивы, справки, отчеты, и другие.
Во-вторых, - переписка министерств и ведомств по различным вопросам с чиновниками местных администраций, а также доклады, отчеты, сводки, телеграммы и проч., поступающие в министерства в ведомства с мест. Эта категория документов чрезвычайно информативна и разнообразна по содержанию.
Основные документы партии по вопросам аграрной политики представлены в сборнике «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК». В частности, в части II (издание 7-е) помещены
' Архив ГУМВД ИО
21 материалы XIV, XV, XVI съездов ВКП (б), пленумов ЦК и XIV, XV, XVI конференций, которые отражают эволюцию взглядов руководства партии и государства на состояние сельского хозяйства и его реформирование.1
Самый уникальный сборник документов на сегодняшний день - это «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927 - 1939 гг.»2, где периоду подготовки и развертыванию «сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса» посвящены три тома, охватывающие временные рамки с 1927 по 1933 гг. Публикуемые документы, выявленные ранее в секретных или малодоступных фондах высших органов партийно-государственного руководства (ЦК ВКП (б), ЦИК и СНК СССР), различных ведомств и организаций, в том числе и судебно-карательных органов (ОГПУ, НКВД, Верховного суда и Прокуратуры), раскрывают антикрестьянскую политику Сталина и его ближайшего окружения, которая привела в конечном счете к разорению миллионов крестьян и разрушению производительных сил сельского хозяйства. Наибольший интерес представляют: постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», информационная сводка Сибирского краевого суда о перегибах в ходе коллективизации, справка ОГПУ о выселенных «кулаках второй» и «третьей» категорий и др.
Другой сборник - «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939 гг.»3, включает в себя рассекреченные документы и материалы органов ВЧК, ОГПУ, НКВД, которые показывают работу данных органов при «ликвидации кулачества как класса», действие репрессивного аппарата,
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. -Изд. 7-е. -М.: Политиздат, 1953. -Ч.2.: 1927-1953 гг.
2 Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание: Документы и материалы. 1927 - 1939: в 5 т. - Т. 1.: Май 1927 - ноябрь 1929. -М., 1999; Т.2.: Ноябрь 1929 - декабрь 1930. - М., 2000; Т.:3: Конец 1930 -1933.-М., 2001.
3 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939 гг. Документы и материалы: в 4- т. - Т.2.: 1923-1929 гг. - М., 2000; Т.З.: 1930 - 1934 гг. - М., 2003.
22 документы о судьбе десятков и сотни тысяч людей, заключенных в концлагеря ГУЛАГа и «спецпоселения» в нежилых районах страны, об их гибели от репрессий и принудительного труда.
Сборником, в котором впервые опубликовались рассекреченные материалы центральных архивов, стал: «Документы свидетельствуют: из истории деревни и в ходе коллективизации 1997-1932 гг.».' В нем впервые были представлены документы по истории советской деревни конца 1920-х -начала 1930-х гг. В сборник авторы включили не только ранее известные постановления партии и правительства, но и рассекреченные документы (материалы ЦК ВКП (б), ЦИК и СНК СССР, ВЦИК и др.) из партийных и государственных архивов, объективно освещающие положение в деревне, а также письма граждан, сводки с мест о ходе коллективизации.
«Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о события 1918-1932 гг.» - первая книга из серии «Социальная история России XX века»2, в которой события 1920-1930-х гг. засвидетельствованы главным образом глазами их рядовых участников. В основу положены письма в газеты, партийные и государственные учреждения, сводки политических органов об общественных настроениях, отклики на разные мероприятия советской власти. Документы помогают понять, что происходило в стране в те годы.
Сборник документов «История коллективизации сельского хозяйства в Восточной Сибири (1927 — 1937 гг.)», включает решения, постановления, резолюции, отражающие наиболее ключевые моменты коллективизации Восточной Сибири3. Документы, подобранные в нем, показывают, что
Документы свидетельствуют: Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации 1927-1932 гг. / под ред. В.П. Данилова, Н.А. Ивницкого. — М, 1989.
2 Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях
1918-1932 гг. / отв. ред. А.К. Соколов. - М., 1997.
3 История коллективизации сельского хозяйства в Восточной Сибири (1927-
1937). Документы и материалы: сборник / под ред. А.П. Косых. - Иркутск,
1989.
23 политика коллективизации в деревне проходила при широкой активности со стороны бедноты.
Большой интерес представляет альманах «Неизвестная Россия. XX век»1, в него вошли новые исторические документы архивов РЦХИДНИ, ЦГАНХ СССР, также ряд сборников составленных на региональных материалах
(Сибирь, Урал).
Ценные источники публиковались также в журналах, в таких как «Исторический архив»3 и «Известия ЦК КПСС»4, где были предоставлены широкому кругу читателей документы из «особой папки» Политбюро ЦК ВКП (б).
К третьей группе источников относится периодическая печать. На страницах краевых газет «Власть труда», переименованной с сентября 1930 г. в «Восточно-Сибирскую правду», и «Красноярский рабочий» публиковались
Неизвестная Россия. XX век : альманах / сост. В.А. Козлов, СМ. Завьялов. — М., 1992.
Политика раскрестьянивания в Сибири: хроникально-документальный сб. / сост. Т.М. Бадалян, О.В. Выдрина, В.А. Ильиных. - Новосибирск, 2000. - Вып. 1.: Этапы и методы ликвидации крестьянского хозяйства. 1930-1940 гг.; Социальный портрет лишенца (на материалах Урала): сб. док. / сост. Е.В. Байда, В.М. Кириллов, Л.Н. Мазур и др.; отв. ред. Т.И. Славко. — Екатеринбург, 1996; Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1930 - весна 1931 гг.: сб. док. / сост. С.А. Красильников, В.Л. Кузнецова, Т.Н. Осташко и др.; отв. ред. В.П. Данилов, С.А. Красильников. - Новосибирск, 1992.
Спецпереселенцы. Постановление бюро ЦК ВКП (б) о выселении раскулачиваемых (от 30 января 1930 г.) // Исторический архив. — 1995. - № 4.
- С. 147-148.
4 Из истории коллективизации: 1928 г. Поездка Сталина в Сибирь: Документы и материалы // Известия ЦК КПСС. - 1991. - № 7. - С. 178-192; Письмо СИ. Загуменного И.В. Сталину и СИ. Сырцову об использовании 107 статьи Уголовного кодекса (от 19 января 1928 г.) // Известия ЦК КПСС. - 1991. -№ 5.
- С. 199-201; Письмо Яковенко, председателя Земельной и Избирательной
комиссий приемной М.И. Калинина И.В.Сталину о посещении им Канского
округа Сибирского края (от 3 октября 1928 г.) // Известия ЦК КПСС. — 1991. —
№ 7. - С. 186-190; Письмо СИ. Загуменного И.В. Сталину и СИ. Сырцову об
использовании 107 статьи Уголовного кодекса (от 19 января 1928 г.) //
Известия ЦК КПСС. - 1991. - № 5. - С. 199-201.
24 заметки и статьи о проводимых политических и социально-экономических мероприятий, рассматривалось отношение населения на изменения в деревне, публиковались центральные и местные законопроекты, указы и другие документы. Хотя, нужно отметить, что газетные материалы проходили жесткую фильтрацию и отражали проправительственную точку зрения на политику в деревне. Поэтому большинство газетных публикаций были идеологизированы. Несмотря на это, данная информация представляет собой большую ценность.
Четвертую группу источников составляют воспоминания очевидцев тех событий, собранные в результате полевых исследований, что дало возможность более полно воссоздать историческую картину исследуемого процесса, позволило заострить внимание на исследуемых проблемах. Они дают яркое и живое представление о человеческой трагедии.
Таким образом, выявленный комплекс источников позволил решить поставленные задачи и показать процесс социально-экономического давления на крестьянство во второй половине 1920-х гг. и «ликвидацию кулачества как класса» в Восточной Сибири в начале 1930-х гг.
Методология и методы исследования. Методологической основой диссертационного исследования является теория модернизации, основанная на цивилизационном подходе. Выбор теории модернизации обусловлен тем, что, опираясь на объективные законы, она идеологически более нейтральна.
При написании диссертационной работы были использованы следующие методы и приемы научного познания.
1. Историко-генетический метод способствовал познанию объекта исследования, от единичного к общему; показу причинно-следственных связей процесса «раскулачивания», анализу политики государства в отношении зажиточного крестьянства, происходящих в ней изменений, с определением индивидуальных особенностей восточносибирской деревни и общих, присущих всем регионам черт. Принципы историзма и научной объективности, на которых базируется историко-генетический метод, помог взглянуть на
25 проблему со всех сторон, изучить различные позиции по данному вопросу и увидеть исторические процессы в их реальном развитии и взаимосвязи с другими историческими явлениями. Согласно принципу историзма, автор рассматривает процессы «раскулачивания» и «ликвидации крестьянства» в восточносибирской деревне в контексте процессов, происходящих в Сибирском регионе и государстве в целом.
Историко-сравнительный метод дал возможность объяснить рассматриваемую политику, раскрыть ее сущность.
Историко-системный метод позволил раскрыть внутренние механизмы функционирования и развития государственной политики в деревне.
Тема диссертации и поставленные в ней проблемы побудили обратиться к смежным с историей наукам - экономике, праву, статистке и отчасти использовать их методы. Все это позволило рассмотреть проблемы в целостности, развитии и взаимодействии.
Научная новизна работы состоит в том, что это первое в отечественной историографии обобщающее исследование по истории социально-экономического давления на крестьянство и репрессивной политики, осуществленной в Восточной Сибири в конце 1920-х - начале 1930-х гг., основанное на широкой источниковой базе, опубликованных и неопубликованных архивных документах. Впервые объективно (насколько позволяет это сделать источниковая база) показана история последовательной борьбы государства с зажиточным слоем населения в деревне, проведен анализ социально-экономических условий жизни крестьян в Восточной Сибири.
Практическая значимость диссертации определяется ее вкладом в восполнение пробела в истории крестьянства в Восточной Сибири. Основные положения и результаты исследования могут быть использованы при чтении общих и специальных курсов по истории Сибири в вузах и других образовательных учреждениях. Материалы диссертации могут быть частью обобщающих трудов, учебных пособий по истории крестьянства Сибири.
.Социальное положение зажиточного крестьянства к концу 1920-х гг
В конце 1920-х — начале 1930-х гг. в результате социально-экономических и политико-репрессивных мероприятий произошли коренные изменения в социальной структуре и хозяйственной жизни населения.
Во время Гражданской войны дореволюционные кулаки в основной своей массе были «раскулачены». «Кулацкие хозяйства» второй половины 1920-х гг. появились благодаря экономическим мероприятиям первой половины 20-х гг. Немаловажное влияние на хозяйственную жизнь в деревне оказал декрет ВЦИК «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом», по которому, начиная с 1923/1924 хозяйственного года, был введен единый сельскохозяйственный налог, взимаемый в основном в денежной форме, который заменил натуральный налог. Размер продналога в среднем был в два раза меньше, чем размер продразверстки, причем, основная часть продналога была возложена на зажиточные хозяйства. Так, в целом по Сибири в 1923/24 хозяйственном году налог составлял: у бедняков - 3,2 % от чистого дохода, у середняков - 9,1 %, у «кулаков» - 21,3%.1 В районах, выполнивших план хлебозаготовок, была отменена хлебная государственная монополия и разрешена свободная торговля хлебом и всеми другими сельскохозяйственными продуктами. Продукцию, оставшуюся в хозяйстве сверх налога, разрешалось продать государству или сбыть на рынке по свободным ценам. Допускалось брать землю в аренду в определенном количестве и нанимать работников. Немаловажное значение имело создание устойчивой денежной системы и стабилизации рубля, образование Центрального сельскохозяйственного банка. Все это стимулировало развитие товарно-денежных отношений в деревне и способствовало качественному и количественному укреплению крестьянского хозяйства.
В результате экономических преобразований произошел рост сельскохозяйственных показателей. Так, в Сибири в 1926 г. к уровню 1913 г. посевные площади достигли 108,1 % (по Красноярскому округу - 100 %\ по Канскому округу - 108,4 % ), валовой сбор зерновых — 108,4 %, крупного рогатого скота - 100,3 % (по Красноярскому округу — 113 % ). О восстановлении производительных сил сельского хозяйства свидетельствует и такой показатель, как стоимость валовой продукции: в 1925/1926 г. она составила 98,7 % к уровню 1913/14 г.4
Реформы первой половины 1920-х гг. благоприятно сказались на хозяйственной жизни крестьянина и отразились на социальной структуре деревни.
Налогообложение зажиточных хозяйств
Несмотря на рост ряда показателей во второй половине 1920-х гг., трудности в деревне были. Следствием провозглашенной политики «ограничения кулачества» стало снижение во второй половине 1920-х гг. товарности крестьянских хозяйств. Так, почти в два раза по сравнению с довоенным уровнем в стране сократилась доля продукции, направляемой крестьянами на продажу: до революции - 26 %, в 1926/1927 г. — 13,3 %. К этому времени произошел процесс перегруппировки основных производителей хлеба. Если до революции основными производителями были кулаки (50 %), то в 1926/1927 г. - середняки.1 В 1926/1927 хозяйственном году крестьяне потребляли до 85 % своей продукции, что фактически означало возврат к натуральному хозяйству.2
К середине 1920-х гг. соотношение обмена между промышленным и сельскохозяйственным секторами экономики стало нарушаться, что привело к глубоким диспропорциям, так называемым «ножницам цен». Если с 1913 г. по 1922 г. цены на промышленные товары, по сравнению с ценами на продукцию сельского хозяйства, выросли в 1,2 раза, то к концу 1923 г. «раствор ножниц» цен достиг трех раз.3 В свою очередь, это привело к «кризису сбыта», когда, собрав урожай, крестьяне не хотели сдавать хлеб по государственным (низким) ценам, поскольку это не соответствовало их интересам, и, в частности, они не могли приобретать промышленные товары. Поэтому деревня стала задерживать сдачу хлеба по продналогу. Если в 1925/1926 г. крестьянами не было вывезено на рынок свыше 400 млн. пуд. хлеба, то в следующем, 1926/1927 г., - около 1 млрд. пуд.1
Государство, заинтересованное в сдаче хлеба своевременно и по низким ценам, пошло на некоторые уступки, чтобы уменьшить «раствор ножниц цен» (была разрешена аренда земли, использование наемного труда и т.д.). Однако полностью устранить это противоречие было невозможно — промышленность не поставляла в деревню нужного количества своей продукции. Сельское хозяйство, в свою очередь, с перебоями снабжало города сырьем и продовольствием, не давало достаточного количества зерна на экспорт для закупок за границей необходимого промышленного оборудования. Таким образом, кризис, начавшийся осенью 1925 г., в последующие годы был не случайным, а закономерным явлением. Крестьянство не могло укреплять свое хозяйство, причиной этого была его низкая покупательная способность.
В конце 1925 г. на XIV съезде РКП (б) был утвержден курс на индустриализацию страны, но в 1927 г. в СССР вновь возник хлебозаготовительный кризис. Сокращение государственных заготовок хлеба поставило под угрозу индустриальный план. Срыв хлебозаготовок стали приписывать к несдаче хлеба «кулаком». Он оказался в опальном положении у государства. Таким образом, у руководства страны появился обоснованный мотив через меры, направленные против «кулака», забрать его хлеб и убрать экономическую оппозицию Советскому государству.
Переход к политике «ликвидации кулачества как класса»
В восточносибирской деревне массовая «ликвидация кулачества как класса» прошла два этапа: первый - с начала до середины 1930 г. (когда была раскулачена основная масса крестьян-кулаков); второй - конец 1930 г. - 1932 г. (этап, в ходе которого «кулачество» было фактически ликвидировано).
Очередные изменения в политике Советского государства произошли во второй половине 1929 г., суть которых была в отказе от выполнения заданий первого пятилетнего плана. В нем предусматривалось в Сибирском крае к 1 октября 1933 г. объединить в колхозах 14,5 % крестьянских хозяйств и 20 % посевных площадей. Позже, в постановлении Сибкрайкома ВКП (б) от 15 декабря 1929 г. «О темпах коллективизации Сибкрая», ставилась новая задача: коллективизировать в 1929/30 г. 29,6 % всего сельского населения края (по юго-западным районам - 36 %, по северо-восточным - 19,4 %)}
Такое изменение объясняется тем, что, во-первых, темпы коллективизации на практике оказались более быстрыми, чем вначале предполагалось. Так, первая планируемая цифра была выполнена уже к 20 января 1930 г. (14,0 %).
Во-вторых, Сталин надеялся ускоренным строительством колхозов и совхозов быстрее решить зерновую проблему, которая особенно обострилась в 1928-1929 гг.
В-третьих, необходимостью получения капитала для вложения его в индустрию, поскольку изменение пятилетнего плана произошло не только в области сельского хозяйства, но и в промышленности: вместо первоначально намечаемых 21,5 %, темпы роста промышленной продукции должны были достигнуть 45 %. В статье «Год великого перелома», опубликованной 7 ноября 1929 г. в «Правде», обосновывая столь «бешеные темпы» развития индустрии тем, что проблема накопления «с успехом разрешена своими собственными силами», Сталин наметил план увеличения капитальных вложений в крупную промышленность с 1 600 млн. в 1928/29 г. до 3 400 млн. руб. в 1929/30 г., т.е. больше чем в два раза. Однако вопрос о том, из каких источников можно получить эти накопления, оставался открытым.
В-четвертых, - желанием усилить социалистический сектор в деревне, пополнив его новообразовавшимися колхозниками и рабочими, с помощью политики «ликвидации кулачества как класса», систематических чисток и проверок рядов партии, перевыборов местного аппарата власти.
Таким образом, цель такой политики заключалась в преодолении всех трудностей и поставленных задач за счет деревни, крестьянства, предполагая таким путем получить основные средства для промышленности, создать надежную базу сельскохозяйственных заготовок с помощью колхозов и совхозов, как структур полностью контролируемых и управляемых государством, и покончить с «последним капиталистическим классом» -мелкотоварным крестьянством. Для этого стали использоваться такие методы, как административный нажим, «подхлестывание» коллективизации, «ликвидация кулачества как класса».
