Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Роль идеологии в формировании внешней политики СССР
1. Идеология и ее влияние на развитие общества 27
2. Зарождение идеологий нового типа в XX в 33
3. Эволюция идеологических подходов к внешней политике в СССР 44
Глава 2. Идеологические и геополитические аспекты внешней политики СССР в 1939 г. и заключение договора с Германией
1. Взгляды Сталина на формирование международной политики в конце 1930-х - начале 1940-х гг 59
2. Переговоры СССР с Англией, Францией и Германией в 1939 г 69
3. Заключение пакта Молотова-Риббентропа и его последствия 86
Глава 3. Роль Коминтерна во внешней политике СССР и мировом коммунистическом движении накануне Великой Отечественной войны
1. Борьба Коминтерна с фашизмом в 1935-1939 гг 100
2. Влияние пакта Молотова-Риббентропа на мировое коммунистическое движение ..109
3. Эволюция оценки фашизма в Коминтерне и компартиях в 1939-1941 гг 127
Глава 4. Идеологические аспекты внешнеполитического курса СССР в 1940-1941 гг.
1. Внешняя политика СССР с августа 1939 по осень 1940 г 144
2. Визит Молотова в Берлин в ноябре 1940 г 168
3. Идеологические и геополитические последствия переговоров ноября 1940
г 185
4. Особенности формирования внешнеполитического курса СССР накануне Великой Отечественной войны 198
Заключение 210
Список источников и литературы 218
- Идеология и ее влияние на развитие общества
- Взгляды Сталина на формирование международной политики в конце 1930-х - начале 1940-х гг
- Борьба Коминтерна с фашизмом в 1935-1939 гг
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Шестидесятитрехлетие победы СССР, США, Великобритании и других союзных государств во Второй мировой войне показало, что, принципиальные вопросы об источниках победы до сих пор остаются в центре острых политических и профессиональных исторических дискуссий. В первую очередь, это вопросы о роли социалистической системы Советского Союза и коммунистической идеологии в разгроме врага.
Особую актуальность, в связи с утратой нашей страной в конце 1980-1990-х гг. идеологических, геополитических и экономических позиций, приобретает вопрос о стратегических основах советской внешней политики в канун и в начале Второй мировой войны. Вновь, как и в период Холодной войны, набирает силу тенденция представить СССР как равнозначное фашистской Германии и ее союзникам государство, страну-поработительницу, оккупанта европейских государств. Важнейшая роль при этом отводится идеологии коммунизма, которая приравнивается к фашистской идеологии; как следствие, делается вывод об одинаковой опасности для судеб человечества победы любой из этих сторон.
Советские и российские ученые и общественные деятели даже в самые трудные времена принимали активное участие в развернувшихся дискуссиях. Сегодня российские историки и политологи вновь и вновь возвращаются к событиям, открывшим самые трагические страницы в истории человечества. Добытая ценой огромных жертв победа, казалось бы, принесла нашей стране лидирующие геополитические позиции. В начале 1950-х гг. СССР - ядерная супердержава, контролировавшая Восточную и часть Центральной Европы. Предлагая человечеству альтернативу развития, Советский Союз долгие годы успешно конкурировал со странами Запада. Были достигнуты немалые успехи в социальной сфере, экономике, науке и культуре. Однако Холодная война закончилась победой США и ее союзников, СССР распался, и Россия
4 оказалась отброшенной на десятилетия назад. Историки, философы, политологи сегодня ищут причины взлета и заката СССР, уникального в своем роде исторического явления.
Сложившаяся после распада Советского Союза система международных отношений поставила перед человечеством целый ряд вопросов и проблем, от решения которых зависит будущее народов. В последние годы Российская Федерация пытается восстановить свое влияние на постсоветском пространстве. Однако экономический и военный потенциал не позволяет России оказывать такое же мощное влияние на развитие международных процессов, которое оказывал Советский Союз. Новые международные вызовы, исходящие от крепнущей объединенной Европы, гегемонистской политики США, экстремистски настроенной части исламского мира, перенаселенного и стремительно развивающегося Китая, заставляют очень серьезно относится к внешнеполитическим перспективам современной России.
С позиций сегодняшнего дня очень важно обратиться к событиям и личностям, определявшим лицо XX столетия и перспективы его развития. Успехи внешней политики СССР, достигнутые в ходе борьбы с фашистскими агрессорами и в послевоенный период, имели очень глубокие причины. Их понимание может помочь в современных условиях в выработке стратегически перспективного курса внешней политики.
Многие проблемы сложной и очень динамичной эпохи конца 1930-х -начала 1940-х гг. актуальны для современности: влияние и роль идеологии, процесс принятия внешнеполитических решений, угрозы и факторы риска при проведении внешней политики. Особое значение в событиях этого периода играет идеологический фактор, ставший основой не только для радикального изменения политической системы, но и для беспрецедентного ускорения темпов социально-экономического, военного и культурного развития страны. В этот относительно короткий исторический отрезок произошли события и принимались решения, результаты которых
5 предопределили развитие XX столетия. Именно тогда СССР превратился в сверхдержаву, достигнув пика могущества за всю многовековую историю страны.
В настоящее время наблюдается всплеск интереса к осмыслению советской эпохи в истории России, в особенности, сталинского периода и Великой Отечественной войны. К сожалению, при этом происходит некоторая деидеологизация советской истории, отбрасываются, по сути, основы, на которых зиждился Советский Союз. Сегодня под идеологией, как правило, понимают пропаганду, что, конечно же, неверно. Идеология — сложнейший феномен; работы по ее-исследованию во многом дело будущего.
С приходом к власти в первой трети XX в. коммунистов в СССР и национал-социалистов в Германии принципиально изменяются отношения этих государств к «внешнему миру». Идеологии в СССР и Третьем рейхе подчиняют себе политическую, экономическую, социальную и культурную сферу. В отличие от диктатур прошлого коммунизм и национал-социализм ставят задачу преобразовать не только внешний мир, но и человека. Мировоззрения национал-социализма, с одной стороны, и коммунизма, с другой, определяли разные системы ценностей, по-разному виделось идеальное устройство планеты, но сближает их то, что идеологии играют более существенную роль, чем в странах традиционной демократии, пронизывая все сферы жизни социума.
Вместе с этим внешняя политика также подчиняется идеологическим целям, что, отметим, не отрицает геополитическую и прочие составляющие. Специфика анализа взаимоотношений стран на международной арене в рассматриваемый нами период и, прежде всего, Германии и СССР, заключается в обязательном учете идеологической составляющей внешнеполитических решений.
Степень научной разработки проблемы. Период 1939-1941 гг. до сих пор остается одной из центральных тем исследований истории XX в. Это связанно, во-первых, с насыщенностью данного временного отрезка (1939-
' 6
1941 гг.) судьбоносными историческими событиями, предопределившими развитие человечества на десятилетия вперед, а во-вторых, с рождением государственных образований, основанных на принципиально новых идеях относительно традиционных государств. Эти идеи представляли собой идеологии нового типа, позволявшие странам, взявшим их на вооружение, обеспечить беспрецедентный «рывок» в историческом развитии. В современных условиях, когда угрозу мировому сообществу стали представлять идеологии похожего типа (в частности, «фундаменталистские» идеологии), анализ достижений исторической мысли в сфере данных проблем представляется чрезвычайно актуальным.
Исследуя современное состояние историографии, академик А.О. Чубарьян отмечал: «Столкновение идеологии и реальных практических интересов многие считают центральной проблемой и в период 1939-1941 гг.»1. Действительно, анализ историографии внешней политики СССР в 1939-1941 гг. под углом концептуальной проблемы соотношения идеологических и геополитических или национально-государственных интересов Советского Союза позволяет выявить тенденции развития темы. Анализ историографии по конкретно-историческим вопросам автор посчитал целесообразным сделать в основном тексте диссертации.
В целом, в советской историографии проблемы истории предвоенных лет и Великой Отечественной войны изучены весьма основательно2. В первую очередь, необходимо выделить фундаментальные многотомные исследования «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945»3, создававшиеся в начале 1960-х гг. Нужно выделить и
1 Чубарьян А.О. Международный кризис 1939-1941 гг.: концептуальные подходы и интерпретации //
Международный кризис 1939-1941 гг.: от советско-германских договоров 1939 г. до нападения Германии на
СССР. М., 2006. С. 13.
2 История второй мировой войны 1939-1945. М., 1975-1979 гг.; Самсонов A.M. Крах фашистской агрессии,
1939-1945. М., 1980; СССР в Великой Отечественной войне. 1941-1945: Краткая хроника. М., 1970; Великая
Отечественная война 1941-1945 гг. Военно-исторические очерки. В 4-х кн. М., 1998-1999 и др.
3 История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 т. I—VI. М., 1960-1965.
7 двенадцатитомный труд «История второй мировой войны 1939-1945 гг.», который начал выходить с начала 1970-х гг4.
Вместе с тем, в силу методологической монополии марксизма-ленинизма, идеологические аспекты внешней политики СССР освещались односторонне. Это обстоятельство предопределило историографические достоинства и недостатки трудов отечественных исследователей. Изучение происходивших процессов и явлений велось советскими историками разных поколений, фактически, с одинаковых методологических позиций, и, как следствие, их выводы во многом повторяются. Основным «идеологическим ориентиром» для советских историков с конца 1940-х гг. выступала историческая справка «Фальсификаторы истории»5. В основе ее концепции была идея о том, что внешняя политика государства полностью зависит от его внутреннего строя; соответственно, политика капиталистического государства является по своей природе империалистической, направленной на завоевание новых рынков сырья и сбыта товаров, а социалистического — сугубо миролюбивой и оборонительной.
В советской исторической *науке вопросы предвоенных лет, как правило, рассматривались в контексте Великой Отечественной войны. Исторические работы по этой теме призваны были не только исследовать неизвестные страницы войны, но и воспитывать поколения молодежи, а также опровергать «буржуазных фальсификаторов» истории. В этой связи можно отметить работы А.Н. Мерцалова, О.А. Ржешевского, Б.Е. Штейна6. В важнейших обобщающих трудах этого периода Великая Победа была одним из идеологических монолитов в послевоенном фундаменте советского общества, объединяющих все советские народы. Данное обстоятельство существенно влияло на круг проблем, изучаемых советской исторической наукой.
4 История второй мировой войны 1939-1945 гг. т. I—XII. М., 1973-1982.
5 Фальсификаторы истории. (Историческая справка). М., 1948.
6 Мерцалов А.Н. Западногерманская буржуазная историография второй мировой войны. М., 1978.;
Ржешевский О.А. Война и история: Буржуазная историография США о второй мировой войне. М., 1984.;
Штейн Б.Е. Буржуазные фальсификаторы истории (1919-1939) М., 1951.
8 Историография, связанная с вопросами внешней политики Советского Союза 1939 - 1941 гг. и развития всей системы международных отношений в этот период, чрезвычайно обширна. Здесь и работы, посвященные взаимоотношениям СССР с Англией и Францией, и труды, в которых исследуются вопросы взаимоотношений со странами агрессорами. Над разработкой этих тем трудились исследователи Ф.Д. Волков, П.А. Жилин, В.Л. Исраэлян, Л.Н. Кутаков, И.Ф. Максимычев и др7. Тем не менее, необходимо подчеркнуть, что анализ именно идеологической составляющей практически не проводился.
В советской историографии прослеживается тенденция некритического подхода к осмыслению вопроса о влиянии коммунистической идеологии на внешнюю политику СССР. Строгая цензура, особенно в таких вопросах, как влияние идеологии на внешнюю политику, детерминировала единую позицию историков, а, следовательно, и отсутствие на этом проблемном поле серьезных дискуссий. Исследователи однозначно трактовали все действия Советского Союза на международной арене как справедливые, направленные на сохранение «мира во всем мире», а агрессивные действия как вынужденную меру в ответ на провокационную политику империализма. В этом ключе и анализировалось, а точнее описывалось, влияние идеологии коммунизма на внешнюю политику СССР. Основной вывод о роли идеологии сводился к тому, что «мудрая политика Коммунистической партии, ее идейно-воспитательная и организаторская работа на фронте и в тылу явились важнейшим фактором исторической победы» .
В целом необходимо констатировать что, советская историография, не имея существенного методологического пространства для маневра, в трактовке различных внешнеполитических событий 1939-1941 гг.
7 Волков Ф.Д. СССР-Англия. 1929-1945 гг. Англо-советские отношения накануне и в период второй
мировой войны. М., 1964.; Жилин П.А. Как фашистская Германия готовила нападение на Советский Союз.
М., 1966; Исраэлян В.Л. Антигитлеровская коалиция. М., 1964; Кутаков Л.Н. Внешняя политика и
дипломатия Японии. М., 1964; Максимычев И.Ф. Дипломатия мира против дипломатии войны. Очерк
советско-германских дипломатических отношений в 1933-1939 гг. М., 1981. и др.
8 История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941-1945. T.5, М., 1963. С. 603.
9 сосредоточилась на накоплении фактического материала и критике буржуазных немарксистских исследований и концепций.
В конце 1980-х гг. происходит переосмысление большинства ключевых вопросов Второй мировой войны, и связанно это не только с либерализацией в идеологической сфере, открытием ранее недоступных архивов, но и с появлением новых возможностей исторического исследования.
Во-первых, историки приобрели возможность использовать не только марксистско-ленинскую методологию, но и альтернативные подходы, во-вторых, исследователи уже не были скованны навязанной сверху догматической позицией.- В итоге, возможности повышения методологического и методического уровня исследования не использовались или использовались мало, зато переписывание истории исключительно в политических интересах получило широкое распространение9.
В период перестройки модным считалось антисоветское направление историографии, пересматривались многие вопросы, которые в эпоху жесткой советской цензуры замалчивались. Развенчание «преступлений режима» стало одним из самых популярных жанров, а в области истории внешней политики, безусловно, острейшей проблемой стало обсуждение пакта Молотова-Риббентропа и его правовых последствий.
Среди исследователей внешней политики СССР 1939-1941 гг. в период перестройки можно выделить два основных направления. Первая группа исследователей - это авторы, которые оставались на традиционной точке зрения советских историков, отмечающих, что действия СССР в этот период на международной арене, объяснялись желанием оттянуть приближающуюся войну. Отметим таких историков как СВ. Волков, В.Ю. Емельянов, А.С. Орлов, Г.Л. Розанов, М.И. Семиряга10.
9 Андросов А.А. Вторая мировая война: идеологические конструкции постсоветской историографии //
Армагеддон. Кн.6. М., 2000. С. 121.
10 Волков СВ., Емельянов Ю.В. До и после секретных протоколов. М., 1990.; Орлов А.С. СССР - Германия:
август 1939-июнь 1941. М., 1991; Розанов Г.Л. Сталин - Гитлер: Документальный очерк советско-
10 Другое направление утверждало принципиально обратное - Советский Союз был готов первым начать боевые действия против Германии. Эта точка зрения стала популярна во многом под влиянием стремительно распространившихся работ В. Суворова (Резуна)11. Среди авторов разделяющих данную концепцию необходимо выделить Ю.Н. Афанасьева, В.Д. Данилова, Б.В. Соколова . Отметим, что публикации Суворова вызвали острую дискуссию в научном сообществе. С опровержением концепции об агрессивных намерениях СССР выступили большинство историков, среди них Г. Городецкий, А.Н. Мерцалов13 и др.
Вместе с тем существенного прорыва в понимании влияния идеологии на внешнюю политику СССР в конце 1980-х - начале 1990-х гг. достигнуто не было. Это произошло по нескольким причинам. Во-первых, в обществе в тот период не было социального заказа на объективные исследования, связанные с идеологией коммунизма; во-вторых, было недостаточно источников для глубокого анализа внешней политики СССР; в-третьих, было очевидно, что перспективы разработки данной проблемы связаны с использованием новых, на тот момент еще не разработанных методологических подходов.
На современном этапе дискуссия о роли идеологии во внешней политике СССР в 1939-1941 гг. разделилась на несколько направлений. Один из популярных сегодня в российской историографии подходов зарождался в общих работах о геополитике, в которых советская внешняя политика 1939-1941 гг. приводилась в качестве примера14. Сегодня геополитический подход
германских дипломатических отношений, 1939-1941. М., 1991; Семиряга М.И. Сговор двух диктаторов // История и сталинизм. М., 1991.
11 Суворов В. Ледокол. Кто начал вторую мировую войну. M., 1993.
12 Афанасьев Ю.Н. «Это борьба биологическая. Я в ней не участвую...» // Литературная газета 1993. 15
сентября; Данилов В.Д. Готовил ли Генеральный штаб Красной Армии упреждающий удар по Германии? //
Сегодня. 1993. 28 сентября; Соколов Б.В. Похвальное слово Виктору Суворову и эпитафия катынским
полякам // Независимая газета. 1994. 5 апреля.
13 Городецкий Г. Миф «Ледокола» накануне войны. М., 1995; Мерцалов А.Н., Мерцалова Л.А.
«Непредсказуемое прошлое» или преднамеренная ложь? // Свободная мысль. 1993. № 6. С. 49-50; Готовил
ли Сталин наступательную войну против Гитлера? Незапланированная дискуссия. М., 1995.
14 Андрианова Т.В. Основы геополитических теорий. М., 1998; Михайлов T.A. Эволюция геополитических
идей. M., 1999.
при анализе внешней политики СССР 1939-1941 гг. встречается все чаще. На наш взгляд, этот подход наиболее ярко прослеживается в монографии В.Э. Молодякова, в основу методологии исследования которой «положен геополитический подход, т. е. признание геополитических факторов приоритетными по отношению ко всем остальным»15. Встречаются работы, в которых геополитический подход не только является концептуальной основой анализа, но и безапелляционно приписывается советским лидерам. К примеру, В.З. Роговин утверждает, что «история подготовки пакта и само его содержание наглядно опровергает миф об «идеологизированном» характере сталинской внешней политики, якобы связанной с преемственностью с большевистским курсом на международную социалистическую революцию. В действительности Сталин руководствовался не какими-либо идеологическими мотивами, никогда не игравшими существенной роли в его внутренней и внешней политике, а чисто геополитическими соображениями»16.
К геополитическому направлению примыкают и другие исследования, в которых явно недооценивается роль идеологии как фундаментального фактора формирования внешней политики СССР. Например, В.В. Кожинов рассматривает события на международной арене в 1939-1945 гг. в контексте многовекового противостояния Запада и России. Он полагает, что «господствующее понимание периода 1941-1945 годов как противоборство СССР и Германии и, тем более, как схватки большевизма с нацизмом - по сути своей узко и поверхностно» . Работы А.Б. Мартиросяна также следует отнести к геополитическому направлению. Сущность внешней политики Советского Союза в 1939 — 1941 гг., по его мнению, сводится к следующему: «СССР с Германией, а, по мере необходимости и в интересах собственной безопасности, и с ее союзниками тоже, ровно настолько, насколько западные
15 Молодяков В.Э. Несостоявшаяся ось: Берлин - Москва - Токио. М., 2004. С. 9.
16 Роговин В.З. Мировая революция и мировая война. М., 1998. С. 6.
17 Кожинов В.В. Россия век XX. 1939-1964 гг. М., 1999. С. 9; Нарочницкая Н.А. За что и с кем мы воевали
M., 2005.
12 демократии не столько с СССР, сколько против него. Но не более того, чтобы тем самым хотя бы оттянуть как минимум на какое-то время фатально неминуемое столкновение с Германией, неизбежность которого предрешало постоянное и целенаправленное провоцирование Западом Германии к нападению на СССР» . Существует подход, осмысляющий данный период в контексте онтологического соперничества европейской и евразийской цивилизационных моделей19.
Советский Союз и национал-социалистическая Германия в этих концепциях утрачивают свою специфику как страны, пытавшиеся по-новому реализовать принципы и закономерности человеческого развития, в том числе и во внешней политике. Такой подход значительно снижает аналитический потенциал исследований и зачастую приводит к неверному объяснению мотивов принятия политическими лидерами того или иного внешнеполитического решения и действий стран на международной арене.
Значительная часть современной историографии, используя, методологические приемы советского периода, во многом продолжает традиции дореволюционного позитивизма. Высоко профессиональные исследования советского периода, такие как работы Л.А. Безыменского, О.А. Ржешевского, В.Я. Сиполса дополненные и переработанные в 1990-е и 2000-е гг. с учетом расширения источниковой базы, являются актуальными современными трудами20. Также это относится и к исследованиям А.А. Кошкина, М.Ю. Мягкова, А.С. Орлова, В.М. Фалина, творчески использующих категории геополитики при анализе внешней политики СССР в 1930-1940-х гг21.
18 Мартиросян А.Б. Сталин и Великая Отечественная война. (200 мифов о Сталине). М., 2008. С. 194-195.
19 Андросов А.А. Вторая мировая война: идеологические конструкции постсоветской историографии //
Армагеддон. Кн.6. М., 2000. С. 129.
20 Безыменский Л.А. Гитлер и Сталин перед схваткой. М., 2000; Ржешевский О.А. Война и дипломатия. М.,
1998; Ржешевский О.А. Сталин и Черчилль. М., 2004; Сиполс В.Я. Тайны дипломатические. Канун Великой
Отечественной войны. 1939-1941. М., 1997; Его же. Великая Победа и дипломатия. М., 2000.
21 Орлов А.С. Третий Рейх и третий Рим. М., 1993; Орлов А.С. Сталин в преддверии войны. М-, 2003;
Кошкин А.А. Японский фронт маршала Сталина: Тень Цусимы длиною в век. М., 2004; Фалин В. Второй
фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов. М., 2000; Мягков М.Ю. Проблема послевоенного
устройства Европы в американо-советских отношений 1941-1945. M., 2006.
13 Принципиально важным для понимания роли идеологии во внешней политике СССР является вопрос о ее природе. Взгляд на внешнюю политику Советского Союза как сугубо идеологическое явление, где геополитика часть реализации глобального идеологического замысла — мировой революции, также находит своих сторонников. М.И. Мельтюхов, Д.Г. Наджафов пишут об изначально заложенной агрессии в самой идее мировой революции, которая и определяла внешнюю политику СССР. Концентрированно эта точка зрения сформулирована С.З. Случом: «Официально декларируемый внешнеполитический курс на коллективную безопасность и отпор фашистской агрессии, представленный Литвиновым с его лозунгом «мир -неделим», был не более чем тактическим маневром, удобным камуфляжем генеральной сталинской стратегии, направленной, как и ранее, на разделение мира и столкновение одних государств с другими, на углубление возникавших противоречий и конфликтов, т.е. стратегией, связанной, в конечном счете, с экстраполяцией марксистско-ленинского учения о классовой борьбе на сферу международных отношений» . Данное направление историографии не разделяет мотивы внешнеполитических акций Советского Союза на идеологические и геополитические компоненты, а рассматривает их совместно, как единую внешнеполитическую стратегию.
В то же время в научной среде начинаются процессы серьезного осмысления влияния и роли коммунистической идеологии во внешней политике. Особенно это касается периода начала Второй мировой войны23. В 2004 году вышла книга В.Ю. Лукьянова «Идеология в системе международных отношений: первая половина XX века», в которой автор попытался именно с идеологической точки зрения оценить эволюцию взаимоотношений стран на международной арене. Выделяя идеологии коммунизма и национал-социализма как целеполагающие элементы
22 Случ С.З. Сталин и Гитлер, 1933-1941: расчеты и просчеты Кремля // Отечественная история 2005. № 1.
С. 100-101.
23 См., например: Кризис и война. Международные отношения в центре и на периферии мировой системы в
30-40-х годах. M., 1998.
14 функционирования СССР и Третьего рейха соответственно, Лукьянов приходит к выводу, что «в обоих государствах именно идеологические доктрины определяли содержание внешней политики». Также автор указывает на принципиальное отличие методологического анализа Первой мировой войны, когда происходило столкновение государств и коалиций, и Второй мировой войны, когда происходило столкновение идеологий24. В тоже время автор подчеркивает, что даже в СССР и Германии, где влияние идеологии было чрезвычайно большим, далеко не все решения являлись идеологически детерминированными.
Попытка Лукьянова осмыслить внешнюю политику СССР как сочетание идеологических и геополитических факторов остается одной из немногих в современной историографии. Перспективы исследования темы внешней политики в разделении национально-государственных интересов и идеологии видит и А.О. Чубарьян . Подобный подход учитывает как влияние реализации коммунистического проекта на международной арене, так и решения советского руководства по защите интересов СССР, то есть геополитический фактор. При этом данные векторы, формирующие внешнеполитический курс, в зависимости от конкретной международной обстановки могут идти в одном направлении, но могут быть и разнонаправленными, и тогда решение генерируется на основе одного из них. На наш взгляд, именно этот историографический подход является на сегодня наиболее перспективным в исследовании внешней политики СССР 1939-1941 гг., позволяет глубже понять. причины и следствия развития событий предвоенных лет.
Подводя итог, вслед за А.Н. Мерцаловым отметим, что в целом современные отечественные работы по проблемам предвоенных лет все еще
24 Лукьянов В.Ю. Идеология в системе международных отношений: первая половина XX века. СПб., 2004.
С. 167, 169.
25 Чубарьян А.О. Международный кризис 1939-1941 гг.: концептуальные подходы и интерпретации //
Международный кризис 1939-1941 гг.: от советско-германских договоров 1939 г. до нападения Германии на
СССР. М., 2006. С. 16.
15 не достаточно сильны методологически26. Анализ проблемы влияния коммунистического проекта на внешнюю политику СССР в 1939-1941 гг. вызывает затруднения у авторов ввиду теоретической неразработанности феномена идеологии в философском смысле. Особенно это актуально для новейших идеологий - коммунизма и национал-социализма. В то же время, по некоторым конкретно - историческим вопросам внешней политики СССР 1939-1941 гг. накоплен значительный материал, нуждающийся в обобщении.
Перспективы дальнейшей разработки настоящей темы лежат в области проведения исследований на более высоком методологическом уровне, и, как следствие, более полного учета специфики идеологических и социально-политических особенностей государств-субъектов международных отношений в 1939-1941 гг. Автор разделяет позицию А.О. Чубарьяна, который говорит, что «подход к анализу событий того времени должен исходить из того, что главный вопрос сегодня — это не столько поиск новых документов, а проблемы интерпретации уже имеющихся в распоряжении исследователей событий и фактов, отраженных во множестве рассекреченных документов»27. Неотъемлемой частью раскрытия темы является исследование мировоззренческих и психологических особенностей личностей, принимавших судьбоносные решения накануне Великой Отечественной войны. Но, прежде всего, важно, чтобы работы по вопросам роли идеологии в истории России в XX в. в целом, и во внешней политике в частности, выделились и стали интенсивно развиваться как самостоятельное направление.
Цель и задачи исследования. Цель данного исследования заключается в анализе влияния идеологии коммунизма на формирование курса внешней политики СССР в 1939-1941 гг. Основная цель исследования предполагает решение следующих задач:
26 Мерцалов А.Н. Подходы к изучению прошлого // Военно-исторический архив. 2005. № 12.
27 Чубарьян А.О. Международный кризис 1939-1941 гг.: концептуальные подходы и интерпретации //
Международный кризис 1939-1941 гг.: от советско-германских договоров 1939 г. до нападения Германии на
СССР. M., 2006. С. 14.
1. Проанализировать соотношение геополитического и
идеологического факторов в формировании внешней политики Советского
Союза в 1920-1930-х гг.
Исследовать влияние идеологических и геополитических аспектов на внешнюю политику в период переговоров СССР с Англией и Францией, а также с Германией летом 1939 г.
Рассмотреть политические и идеологические изменения в стратегии Коминтерна в 1939-1941 гг. и их влияние на мировое коммунистическое движение.
Показать противоборство коммунистического проекта с национал-социалистическим во взаимоотношениях СССР и Германии.
Объект исследования. Объектом данного исследования являются идеологические аспекты внешней политики СССР накануне и в начале Второй мировой войны.
Предмет исследования. Предметом исследования стали закономерности в формировании внешней политики СССР в 1939-1941 гг., обусловленные влиянием идеологического фактора.
Хронологические и географические рамки исследования. Хронологические рамки исследования определяются началом военно-политического кризиса в Европе в марте 1939 г. После захвата Германией Чехословакии Европа вступает в передвоенный период формирования коалиций. Для Советского Союза этот этап длится до начала Великой Отечественной войны. Верхним хронологическим пределом в данном исследовании является 22 июня 1941 г., так как после начала Великой Отечественной войны . происходит кардинальное изменение внешнеполитических условий. Географические рамки исследования ограничиваются европейским направлением как наиболее важным для внешней политики Советского Союза в исследуемый период. Основное внимание уделяется проблемам взаимоотношений СССР с западными великими державами, в связи с тем, что именно в Европе советское
17
руководство стремилось реализовать свои долгосрочные
внешнеполитические цели. Повышенное внимание к советско-немецким взаимоотношениям на протяжении 1939-1941 гг. объясняется ролью Германии как мотора всей европейской политики исследуемого периода. Также рассматриваются отношения между СССР и непосредственными западными государствами-соседями.
Методологические основы и методические принципы исследования. Методология работы во многом определяется оригинальным авторским подходом к определению места и роли идеологии коммунизма в советском обществе. Подробно он освещен в первой главе данного исследования. Также отметим, что методология работы базируется на принципах историзма и научной объективности как необходимых атрибутах исследования. Отход от аксиологического подхода представляется непременным условием анализа политики государств на международной арене. Суждения о международной политике с точки зрения моральной оценки являются скорее инструментом политической борьбы, чем методом исторического исследования. Исследование в целом построено на проблемно-хронологическом принципе: после постановки проблемы автор стремится раскрыть ее на основе хронологически последовательного размещения материала. Анализ идеологического фактора и его влияния на формирование внешней политики СССР происходит с учетом конкретно-исторических реалий конца 1930-х гг. Немаловажное значение автор при исследовании роли идеологии придает субъективному фактору, особое внимание уделяется личностям, формирующим международную политику, лидерам стран. В исследовании используется принцип сравнительного анализа, приоритетности источников.
Источниковая база исследования. Тема, касающаяся идеологии коммунизма и ее влияния на внешнюю политику СССР, а также идеологических основ мировоззрения Сталина, процесса принятия решений, сложна многообразием затрагиваемых источников. Основными источниками
18 для написания диссертационного исследования стали как документы, хранящиеся в государственных архивах, так и, опубликованные материалы. В корпус источников по данной теме входят: архивные документы, опубликованные документы, периодическая печать, источники личного происхождения.
Большую помощь в работе над диссертацией автору оказало обращение к архивным материалам Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Архива внешней политики Российской Федерации (АВП РФ) и Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). Многие документы были впервые введены в научный оборот, их использование позволяет глубже понять механизмы формирования внешней политики СССР.
Наиболее ценным источником по реконструкции представлений советских лидеров о коммунистической идеологии и ее роли в формировании внешней политики СССР стали личные фонды РГАСПИ. В работе анализируются документы из фонда Жданова №77, фонда Микояна №84, фонда Молотова №82 и фонда Сталина №558. Особое значение для настоящего исследования имели документы из фонда Исполнительного комитета Коминтерна №495. Для раскрытия сложной взаимосвязи интересов международного коммунистического движения и интересов Советского Союза в 1939-1941 гг. используются документы из описи 2 Президиума Исполкома Коминтерна, описи 13 Секретариата секретаря ИККИ К. Готвальда и описи 18 Секретариата ИККИ.
В Архиве внешней политике Российской Федерации исследованы материалы фондов: № 69 (референтура Англии), № 135 (референтура Финляндии) и № 136 (референтура Франции). Представленные в них документы - переписка НКИД с полпредами в этих странах, отчеты и аналитические записки советских дипломатов - позволяют глубже понять малоизученные сюжеты советской внешней политики накануне и в начале Второй мировой войны. Также большое значение для исследования имеют
19 отчеты дипломатов об освещении иностранной прессой актуальных внешнеполитических проблем.
В Государственном архиве Российской Федерации были использованы материалы фонда №4459 Телеграфного агентства Советского Союза при Совете Министров СССР (ТАСС).
Немаловажное значение в написании работы имели опубликованные источники. В советское время сборники документов проходили жесткую цензуру, и материалы в этих сборниках были призваны подтвердить официальную советскую версию событий. После перестройки начали появляться сборники документов, по-новому раскрывающие внешнюю политику СССР в 1939-1941 гг. Одной из первых таких книг стала публикация архивных материалов, посвященных проблемам взаимоотношений СССР и Прибалтики в 1939-1940 гг., под названием «Полпреды сообщают...» .В ней была показана отличающаяся от советской трактовки роль Советского правительства в процессе присоединения Латвии, Литвы и Эстонии к СССР.
Большое значение имела публикация документов внешней политики СССР, начавшаяся в 1957 г. Но в 1977 г., по решению советского руководства, издание серии было приостановлено, оно дошло до 1939 г. Только после распада Советского Союза вышли XXII, XXIII и XXIV тома сборника «Документы внешней политики», вобравшие в себя все наиболее значительные рассекреченные документы на данный момент по советско-германским отношениям предвоенного периода и начала Великой Отечественной войны29. Также, в начале 1990-х гг., одним из первых сборников по истории советско-германских отношений 1939-1941 гг. стала книга «Год кризиса 193 8-193 9»30. Большинство документов издания принадлежат МИДу СССР. Среди них записи дипломатических бесед,
28 Полпреды сообщают... Сборник документов об отношениях СССР с Латвией, Литвой и Эстонией август
1939 г.-август 1940 г. М, 1990.
29 Документы внешней политики СССР. Тт. I-XXI. М., 1957-1977; Документы внешней политики России.
Тт. XXII-XXIV. М., 1992-2000.
30 Год кризиса, 1938-1939. В 2-х т. М, 1990.
20 донесения, письма, указания и распоряжения НКИД СССР советским полпредам за рубежом.
Ряд документальных публикаций посвящен развитию взаимоотношений советского руководства и Коминтерна. В начале 1990-х гг. изданием документов Коминтерна по периоду Второй мировой войны занимались Н.С. Лебедева и М.М. Наринский . Несмотря на значительные сложности в процессе опубликования сборников, они все же увидели свет и внесли существенный вклад в оценку роли советского правительства в формировании политики Коминтерна. После этого были опубликованы и другие сборники документов по проблемам Коммунистического Интернационала, в частности «Коминтерн против фашизма», «Коминтерн и гражданская война в Испании», «Коминтерн и Финляндия 1919-1943», «Политбюро ЦК РКП(б) - ВКП(б) и Коминтерн. 1919-1943» и др32.
Пресса в тоталитарных обществах является механизмом разъяснения обществу решений власти. Центральные периодические издания СССР выступали в качестве основного инструмента формирования общественного мнения советского народа. Вопросам идеологического воспитания и идеологической ориентации масс в динамично меняющейся действительности придавалось особое значение. По ключевым проблемам международной жизни статьи писали ведущие политики страны: Жданов, Молотов, а иногда и сам Сталин. Это позволяет нам проследить через прессу настроения в Кремле, внешнеполитические изменения курса и их трактовку на самом высоком властном уровне. Особое внимание автор исследования уделяет центральным советским газетам - «Правде» и «Известиям». Именно эти две газеты являлись направляющими для всех остальных периодических изданий в Советском Союзе, именно на их оценки и комментарии ориентировались остальные СМИ. Вопросы коммунистической теории в СССР разъяснял журнал «Большевик». Особенно автора в этом журнале
31 Коминтерн и вторая мировая война. В 2-х частях. 4.1-2. М., 1994-1998.
32 Коминтерн и идея мировой революции. М., 1999; Коминтерн и гражданская война в Испании. М., 2001;
Коминтерн и Финляндия. М., 2003; Политбюро ЦК РКП(б) - ВКП(б) и Коминтерн. 1919-1943. Документы.
М., 2004.
21 интересовали статьи и комментарии по внешнеполитическим вопросам. Также используется иностранная пресса, в первую очередь те материалы, которые связаны с оценкой внешнеполитического и идеологического курса СССР и работы коммунистических партий и Коминтерна.
Источники личного происхождения, мемуары позволяют дополнить или реконструировать события, информации о которых нет в документах. Роль идеологического фактора, его влияние на внешнюю политику наиболее ярко проявляется в решениях лидеров стран. В связи с этим, безусловно, важно качественно постичь внутренний мир политического лидера, определить влияние идеологии на мышление, процесс принятия решений. Для решения этой задачи наиболее целесообразно использовать источники, отражающие внутреннее пространство лидеров, т.е. источники личного происхождения.
При работе с данным видом источника необходимо учитывать, что авторы мемуаров склонны завышать свою роль в тех или иных событиях, со временем подробности забываются, а иногда воспоминания пишутся, чтобы оправдать себя перед потомками и историей. Поэтому фактическая сторона этих источников использовалась автором очень осторожно. При анализе воспоминаний учитывалось время и место их создания, источники, на базе которых они были написаны. Принималась во внимание политико-идеологическая ориентация автора. Однако в вопросах реконструкции мировоззрения субъективность мемуаров как источника лишь помогает исследователю глубже проникнуть во внутренний мир автора, понять его систему ценностей, специфику процесса принятия решений.
Наиболее ценную информацию для анализа внешней политики Советского Союза и исследования идеологических основ мировоззрения советских лидеров способны дать политические мемуары. Среди ближайшего окружения Сталина выделяется в первую очередь его верный соратник нарком иностранных дел В.М. Молотов. Как таковых мемуаров нарком иностранных дел СССР не оставил, однако беседы с Ф.И. Чуевым
22 фактически их заменяют . При анализе воспоминаний Молотова необходимо постоянно учитывать, что он оставался идейным коммунистом, и уровень внутренней цензуры по острым политическим вопросам оставался у него очень высоким до самых последних дней жизни.
Мемуары советского переводчика В.М. Бережкова помогают понять дипломатическую линию, проводимую СССР на переговорах с лидерами Третьего рейха . В своих воспоминаниях Бережков отмечает интересные детали визита Молотова в Берлин в ноябре 1940 г. Он описывает настроения осенью 1940 г. в стане «заклятого друга» - то есть Гитлера, Риббентропа, представителей военной элиты Третьего рейха. Мемуары Бережкова несут на себе отпечаток времени их создания. Написанные в советские годы, они подвержены тенденциозности в оценках и анализе решений лидеров СССР и немецкой элиты, однако принципиально важно, что фактическая канва изложенных событий достоверна. Это становится очевидным, если сравнить" советское издание мемуаров и издание, увидевшее свет, когда времена строгой цензуры канули в лету - фактическая канва осталась прежней.
Недавно были опубликованы интересные воспоминания Д.Т. Шепилова, касающиеся личности и мировоззрения Сталина . Работая над созданием учебника по политической экономии, он несколько раз общался с вождем в неформальной обстановке. Личность Сталина раскрывается без лишнего пафоса. Более того, Шепилов достаточно прохладно относиться к вождю, что и не удивительно, так как он был одним из тех, кто вместе с Хрущевым организовывал антисталинскую кампанию. Это обстоятельство лишь повышает доверие к данному источнику; интересующие нас высказывания Сталина, изложенные в мемуарах, не приукрашиваются и объективны в том, что не касается их интерпретации.
Небезынтересны записи, оставленные переводчиками, как с советской, так и с немецкой стороны, во время переговоров августа-сентября 1939 г. и
33 Чуев Ф.И. Молотов: Полудержавный властелин. М., 2000.
34 Бережков В.М. С дипломатической миссией в Берлин 1940-1941, Тегеран 1943. Ташкент, 1971.
35 Шепилов Д.Т. Непримкнувший. М., 2001.
23 ноября 1940 г . Их аутентичность реальному ходу переговоров легко оценить, так как с начала 1990-х гг. появилась возможность сравнить записи, сделанные Павловым и Бережковым, с аналогичными записями с немецкой стороны - записями Хильгера. Эти документы проливают свет на тактику поведения лидеров стран - Молотова в Берлине, Риббентропа в Москве - и выявляют такие важные детали переговоров, как эмоциональность в те или иные моменты и неуступчивость по тем или иным вопросам.
При анализе советско-финляндских взаимоотношений в 1939-1940 гг. автор использует мемуары финского министра иностранных дел В.А. Таннера37. В своих воспоминаниях Таннер показывает роль Англии и Франции в подталкивании Финляндии к вооруженному конфликту с СССР, степень их экономической и военной помощи. Также в мемуарах описывается ход переговоров финской делегации со Сталиным и Молотовым осенью 1939( г. Автор воспоминаний показывает и настроения в финском правительстве накануне столкновения с Советским Союзом.
В качестве вспомогательных источников используются немецкие мемуары людей, принимавших внешнеполитические решения или влиявших на формирование курса Третьего рейха на международной арене и в отношении СССР в частности. Именно взаимоотношения Советского Союза и Германии в 1939-1941-х гг. являются основной осью, вокруг которой формировалась вся система международных контактов СССР. Поскольку внешняя политика Третьего рейха была нацелена на войну, для настоящей темы представляют интерес воспоминания высшего военного руководства Германии, принимавшего активное участие в выработке внешнеполитического курса Третьего рейха. Мемуарное наследие лидеров фашистской Германии довольно значительно, оно намного больше советского корпуса воспоминаний об этой же эпохе. Анализ нацистских мемуаров отличается объективно обусловленными сложностями, так как
36 Безыменский Л., Горлов С. Накануне (Переговоры В.М. Молотова в Берлине в ноябре 1940 года) //
Международная жизнь. 1991. № 6. С. 117-132, № 8. С. 104-119.
37 Таннер В. Зимняя война. Дипломатическое противостояние Советского Союза и Финляндии 1939-1940.
M., 2003.
24 после победы союзников в полной мере писать то, что мемуаристы действительно думали, не всегда было для них возможно.
Важнейший источник по внешней политике Третьего рейха и СССР -воспоминания министра иностранных дел Германии Иоахима фон Риббентропа . Как и большинство представших перед судом в Нюрнберге, Риббентроп писал мемуары, находясь в тюрьме. Его воспоминания отличаются естественным желанием показать в выгодном свете свои действия и поступки, а также, где это возможно, и идеологию национал-социализма. Особенно важен труд Риббентропа как ближайшего помощника Гитлера по вопросам внешней политики. Он предоставляет богатую пищу для размышлений о личности Гитлера, роли идеологического фактора национал-социализма в формировании курса внешней политики Германии и его влиянии на взаимоотношения с СССР.
Переводчик Гитлера, Риббентропа и других лидеров национал-социалистической Германии Пауль Шмидт также оставил воспоминания39. Переговоры в Мюнхене, заключение пакта Молотова-Риббентропа, различные встречи Гитлера - Шмидт был непосредственным участником всех этих событий. Важное значение, хотя бы в силу положения их автора, имеют мемуары генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля, начальника штаба Верховного главнокомандующего вермахта (ОКВ)40. Он непосредственно участвовал в разработке и реализации многих военных планов и операций, в связи с этим регулярно общался с Гитлером и влиял на принятие внешнеполитических решений. Фельдмаршал Эрих фон Манштейн оставил воспоминания, в которых он анализирует различные события и решения, что выгодно отличает его от Риббентропа и Кейтеля41. Хотя, конечно, они находились в неравных условиях, так как Манштейн был осужден, но уже в 1953 г. его освободили. Особенно интересен его анализ
38 Риббентроп И. Тайная дипломатия III рейха. М., 1999.
39 Шмидт П. Переводчик Гитлера. Смоленск, 2001.
40 Кейтель В. Размышления перед казнью. Смоленск, 2003.
41 Манштейн Э. Утерянные победы. Смоленск, 2003.
25 перспектив операции «Морской лев», а также рассмотрение места и роли СССР в планах Гитлера летом - осенью 1940 г.
Научная новизна исследования состоит в постановке актуальной научной проблемы, ранее под таким углом специально в историографии не исследовавшейся. Также оригинальным является методологический подход к идеологическому фактору во внешней политике СССР. Именно в коммунизме и национал-социализме - идеологиях «нового поколения» -впервые разрабатываются реальные планы «правильного» устройства всей планеты и появления «нового человека». Эту принципиально новую особенность таких идеологий многие историки и политологи до сих пор не замечают или не придают ей значения. Их сходство и различие видится им по линии тождества «тоталитарных» систем, агрессивной внешней политики и т.д. В результате ослабляется адекватное понимание стратегических планов и перспектив противоборствующих сторон; анализ внешней политики СССР и его главного противника во Второй мировой войне - фашистской Германии утрачивает научность, допуская любые альтернативы и комбинации в развитии системы международных отношений в 1930-1940-е гг.
В настоящей работе всесторонне раскрывается специфика и самостоятельная роль идеологического фактора во внешней политике СССР, что позволяет по-новому оценить основы стратегических планов внешней политики СССР, процесс принятия внешнеполитических решений, возможные альтернативы развития системы международных отношений в 1930-1940-е гг.
В силу того, что идеологии Советского Союза и фашисткой Германии направлены на переустройство всего мира, внешней политике лидеры этих стран уделяли особое внимание. В отличие от государств традиционной демократии, в которых внешняя политика выступала инструментом реализации сугубо прагматических интересов, в политике СССР и Третьего
26 рейха помимо этого компонента присутствовали также и продиктованные идеологиями сверхзадачи по преобразованию мирового пространства.
Идеология и ее влияние на развитие общества
Крупнейший конфликт XX в. - Вторая мировая война - останется в памяти человечества как жесточайшее столкновение государств и идеологий. В конце 1930-х гг. на международной арене было три центра силы, которые определяли всю мировую политику. Два центра - коммунистический и фашистский лагерь, открыто провозгласили, что их целью является переустройство всего мира. Либерально-демократический лагерь не сразу оценил опасность своего положения, затеяв сложную многоходовую игру, закончившуюся крахом в 1939 г., поставив, таким образом, под угрозу будущее всех демократических режимов. Вместе с поражением фашистской Германии, затем распадом СССР либеральная идеология стала главной и фактически безальтернативной идеологией у ведущих мировых держав.
Теоретическое осмысление этого процесса началось на Западе с середины XX в., когда появилась концепция всеобщей деидеологизации. (Р. Арон, Д. Белл, СМ. Липсет, К. Поппер, Э. Шиллз и др.) Согласно этой концепции, идеология это интерпретация бытия, которая не соответствует действительности и используется государством или частью социума в своих интересах. В связи с этим ориентирующую функцию в обществе должна взять на себя наука, так как человеку необходим «объективный» взгляд на действительность. Таким образом, преимущество науки над идеологией в ее «беспристрастности» при анализе действительности, отсутствии мифологизированного подхода в осмыслении бытия. Согласно этой концепции, в современном мире стремительно развивающейся науки идеологии как общественный феномен будут безвозвратно уходить в прошлое.
Необходимо отметить, что авторы концепции деидеологизации оставляют либеральную идеологию на периферии своего внимания, сосредоточившись главным образом на разновидностях фашистской и коммунистической идеологий. «Возможность развития подобных взглядов, -подчеркивает Е. Савеленок, - в значительной степени обусловлена тем, что в демократичном индустриальном обществе в условиях неочевидности действительных механизмов власти, размывания смысловых границ различных идеологий и самих ценностей, широкой дифференциации носителей идейных ценностей по социальным, духовным и иным параметрам, роль идеологии как ценностного регулятора деятельности становится неочевидна. На фоне стремительного развития технологий материального производства приобретают все большее значение «объективные» факторы жизнедеятельности человека (информация, природные ресурсы, экология и т.д.). Происходит «объективация» жизни человека, на фоне которой идейные концепции приобретают некий второстепенный, вторичный характер» .
В 1970-х гг. деидеологизацию сменяет концепция реидеологизации. На базе концепции реидеологизации вопрос о соотношении науки и идеологии был решен следующим образом: для идеологии неприемлем научный критерий истинности и объективности, ее значение для общества оценивается исходя из степени воздействия идей на членов общества. Представители этого направления - А. Винер, Дж. Лодж считали идеологию неотъемлемой частью любого общества. Разрабатывается принципиально новый для Запада, конструктивный взгляд на идеологию как явление объективно необходимое, в принципе положительное, а следование идеологическим принципам и ценностям является обязательным условием для решения задач внутренней и внешней политики. По их мнению, идеология выполняет в обществе функции управления, социализации, мировоззренческие функции и др. «Современные западные политологи и социологи, - отмечают А.П. Бутенко и Л.Н. Кочеткова, - опираясь на авторитет М. Хайдеггера, К. Манхейма, Г. Маркузе, М. Вебера и других известных мыслителей, пришли к выводу, что общество не может длительное время успешно существовать без идеологии, без нее оно теряет способность организованно, динамично развиваться и давать адекватные ответы на вызов истории»43. Большинство российских исследователей ориентируются именно на эту точку зрения, оценивая роль и влияние идеологий.
Взгляды Сталина на формирование международной политики в конце 1930-х - начале 1940-х гг
Положение вождей Советского Союза и фашистской Германии -Сталина и Гитлера — в условиях сверхцентрализованного механизма управления предопределяло повышенную роль субъективного фактора при принятии важнейших военно-политических решений. Постсоветская историография сходится во мнении о неразрывной связи внутреннего пространства Сталина и Гитлера с внешней политикой СССР и Германии соответственно. «По мере утверждения в стране культа личности Сталина важнейшие внешнеполитические решения стали приниматься лично им и узким кругом лиц из его окружения»99. И в Германии «важнейшие военно-политические решения принимались лично Гитлером в тесном кругу партийного и военного руководства» . Безусловно, это относится и к интересующим нас вопросам идеологии и внешней политики. «Положение Гитлера в системе власти Третьего рейха было таково, что нацистскую геополитику (и не только ее. - А.С.) можно считать гитлеровской геополитикой, то есть представления Гитлера в этой сфере имели решающее значение»
Процесс формирования внешней политики СССР представлял собой тщательно отлаженный механизм. Международные проблемы были наиважнейшими для Сталина, его внимание к ним в конце 1930-х гг. тем более усиливалось, чем острее становилась ситуация в Европе. Д.Т. Шепилов отмечает, что «среди средств и инструментов внешней политики Сталин и
Молотов ... первостепенное значение придавали печати»102. Реакция СССР на многие международные проблемы осуществлялось в выступлении одного из лидеров СССР в прессе или же статьей на данную тему. «В отдельных случаях, - пишет Шепилов, - Сталин сам писал внешнеполитические статьи» . Любой шаг, касающийся международной проблематики, перед осуществлением тщательно взвешивался. Реализация принятого решения также никогда не носила случайного характера, продумывалась и форма его воплощения: заявление посла, интервью заместителя или наркома иностранных дел, нота, выступление главы правительства и т.д. Процесс принятия внешнеполитических решений в Кремле в 1930-е гг. отличался углубленным изучением вопросов и тщательно продуманными решениями.
Общим местом историографии является мнение о том, что принятием внешнеполитических решений в СССР в конце 1930-х гг. занимались Сталин и Молотов, а некоторые другие фигуры по мере необходимости. «Дипломатией, - пишет Д.А. Волкогонов, - как средством осуществления внешней политики государства, полагал Сталин, должен заниматься очень узкий круг лиц. Аппараты НКИД и НКВД должны обеспечивать его, Сталина, необходимыми данными, знанием реальной ситуации, скрытых пружин для принятия решении» .
Мышление лидеров СССР и фашистской Германии отличается нестандартностью в том смысле, что сами цели внешней политики этих стран предполагают не только борьбу за завоевание рынков сбыта, защиту торговых путей и захват сырьевых баз, нет, они предполагают нечто большее. Доминирующие идеологические мотивы во внутреннем пространстве Сталина и Гитлера определяют оригинальное видение реальности.
Борьба Коминтерна с фашизмом в 1935-1939 гг
Идеология фашизма с начала 1920-х гг. стала объектом для пристального изучения Коммунистическим Интернационалом. Фашистское движение, использующее насилие как действенный метод борьбы с политическими врагами, было не похоже на буржуазные реакционные организации. Фашистские выступления, как правило, строились на популистских националистических и социальных лозунгах, во многом оттягивая внимание масс от коммунистического движения. Феномен фашизма был сложен для понимания в Коминтерне ввиду анализа этого явления с марксистских методологических позиций.
В рамках оценок глобального кризиса капитализма по всему миру коммунисты рассматривали фашизм как попытку капитала сохранить ведущие политические позиции при помощи открытой диктатуры. Фактически признавалось, что это закономерный этап загнивания капитализма, последний шанс удержать ситуацию перед неминуемыми революционными изменениями. Таким образом, фашизм рассматривался как кратковременный переходный этап,-своеобразная агония капитализма. Более того, исходя из принципа, чем хуже, тем лучше, фашизм на определенном этапе понимания данного феномена оценивался как положительное явление, как сигнал назревания революционной ситуации. Именно об этом говорил председатель исполкома Коминтерна Г.Е. Зиновьев на IV конгрессе Коминтерна в 1922 г205.
После прихода к власти в Италии фашистов во главе с Муссолини, стало ясно, что данное движение требует со стороны коммунистов самого тщательного анализа. Отметим, что дискуссии по поводу природы, социальной базы и целей фашизма носили не абстрактный характер: на основе полученных выводов вырабатывалась стратегия борьбы с этим феноменом. Решалась проблема антифашистских союзов, определялись тактические и стратегические задачи для компартий.
Необходимо отметить, что уже в 1920-е гг. перед Коминтерном встала проблема примирения интернационализма с защитой справедливых национальных требований. Этот аспект политики ИККИ приобретал особое значение в связи с борьбой с националистическими лозунгами фашистских партий. Руководству Коминтерна так до конца и не удалось разрешить это противоречие.
Фашизм во многом являлся врагом, как для социал-демократов, так и для коммунистов. Однако даже перед лицом общей угрозы многие коммунисты, как, впрочем, и социал-демократы, выступали решительно против объединения. В конце 1923 г. коммунисты объявили социал-демократов пособниками фашистов. Особенно четко это проявилось на V конгрессе Коминтерна в июне—июле 1924 г. Г.Е. Зиновьев тогда говорил, что «фашисты - это правая рука, социал — демократы — левая рука буржуазии» . Таким образом, появился термин социал-фашизм, на долгие годы препятствующий объединению коммунистов и социал-демократов в единой антифашистский фронт.
В июле-сентябре 1928 г. состоялся VI конгресс Коминтерна. На съезде обсуждалось место фашизма в историческом процессе, по результатам дискуссий была отвергнута мысль о фашизме как неизбежной стадии развития капитализма. Также в конце 1920-х гг. обострились отношения коммунистов с социал-демократами. С конца 1928 г. серьезной критике подверглись «правые» и «примиренцы» в Коминтерне. С этого времени на политику Коминтерна все большее влияние приобретает группировка Сталина.
