Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования.
Политика в отношении национальных регионов Российской империи всегда вызывала оживленные дискуссии и получала неоднозначные оценки в силу полиэтнического и поликонфессионального состава империи, существенных различий ее регионов как по уровню развития, так и по времени вхождения в орбиту российской государственности. Вопрос о соотношении интересов населения регионов и правящей элиты империи имел решающее значение в развитии всего имперского пространства.
Этнокультурная политика Российской империи в последней трети XIX – начале XX вв. формировалась и реализовывалась в условиях противостояния различных национальных и имперских проектов. Представители славянофильского направления, в частности ученики школы В.И. Ламанского, выступили с идеей объединения славян под эгидой Российской империи. Воззрения поздних славянофилов оказались востребованными правящими кругами Российской империи. Однако в историографии их общественно-политические взгляды обычно рассматриваются в отрыве от практической деятельности. Особое значение имела деятельность видного слависта Антона Семеновича Будиловича (1846 - 1908) - профессора Нежинского историко-филологического института, исполняющего обязанности ректора Варшавского и ректора Юрьевского (прежний Дерптский, с 1918 г. – Тартуский) университетов, члена Совета министра народного просвещения, а также товарища председателя Санкт-Петербургского Славянского благотворительного общества.
Интерес к фигуре Будиловича объясняется, во-первых, продолжительностью его деятельности на национальных окраинах, охватывающей большую часть пореформенного периода российской истории. Во-вторых, весьма широка география его деятельности, включающая как западные, так и восточные регионы империи. В-третьих, находясь на ключевых постах в системе Министерства народного просвещения, Будилович получил возможность разрабатывать и внедрять политические и культурно-образовательные модели и практики. Будучи ученым и педагогом, он активно занимался политикой и администрированием в сфере образования, имел обширные связи в научном мире и в среде бюрократии.
В эпоху модернизации правящие круги сделали ставку на достижение культурного единообразия многонациональной Российской империи. В этих условиях решающее значение имели такие формирующие нацию элементы, как язык, религия и исторические судьбы. Все эти вопросы находились в поле зрения Будиловича. Интересы нерусских народов и имперского правительства наиболее остро столкнулись в сфере образования – ключевого инструмента воспитания лояльных подданных. В условиях роста национального самосознания народов Российской империи особую роль приобрели разработчики и проводники государственного курса. Обращение к личности Будиловича позволяет исследовать общие механизмы управления национальными регионами в масштабах Российской империи.
Диссертационное исследование посвящено проблеме характерных черт и особенностей деятельности А.С.Будиловича в отношении нерусских народов Российской империи.
Степень изученности темы. Российская и зарубежная историография по теме исследования имеет схожие характеристики, условно ее можно разделить на три этапа: 1) последняя четверть XIX в. до окончания Первой мировой войны; 2) с 1918 г. по середину 1980-х гг.; 3) с середины 1980-х гг. по настоящее время.
1). В последней четверти XIX – начале XX вв. интерес к личности Будиловича проявился в двух направлениях. Во-первых, изучалось научное наследие Будиловича в области славяноведения в рамках биобиблиографических статей, а также рецензий на его труды. Они дают общее представление о Будиловиче как слависте и общественно-политическом деятеле с характеристикой либо «отъявленного славянофила», либо патриотически настроенного чиновника.
Во-вторых, Будилович рассматривался в исследованиях, в которых предпринимались попытки осветить правительственную политику, в том числе в национальных регионах Российской империи в сфере образования. История Варшавского и Юрьевского университетов преимущественно рассматривалась в качестве истории их русификации, при этом одни современники выступали в защиту русской профессуры и рассматривали деятельность Будиловича как отвечающую общеимперским интересам (Е.В. Петухов), а другие критиковали его русификаторскую политику (В. Спасович, А.А. Корнилов).
2). После Первой мировой войны до середины 1980-х гг. деятельность Будиловича как представителя консервативной элиты царской России особого внимания исследователей не привлекала. Будилович и его единомышленники изучались преимущественно историками отечественного славяноведения (Л.П. Лаптева) и рассматривались в качестве реакционеров. Причем во многом дублировалось содержание статей противников Будиловича, опубликованных в предшествующий период. Среди научных исследований Будиловича изучались только лингвистические его работы. В фундаментальных исследованиях по истории учебных заведений Будиловичу также дается краткая характеристика как видного русификатора.
3). С середины 1980-х гг. в историографии прослеживаются две тенденции в подходе к изучению наследия Будиловича. Первая - традиционная - рассмотрение его в рамках истории дореволюционного российского славяноведения в прежнем формате биографических статей с сохранением характеристики в качестве воинственного славянофила. Для анализа идейно-политических взглядов Будиловича отдельно изучались работы авторитетных ученых, в особенности работа О.В. Павленко о панславизме как национальном движении, «находившемся в тесной связи с российской официальной политикой». Продолжается изучение лингвистических трудов Будиловича, в первую очередь среди исследователей Украины и Эстонии, рассматривающих его как одного из крупных филологов Нежинского института и Тартуского университета.
Вторая тенденция заключается в качественно новом подходе к изучению Будиловича, расширяется проблемное поле исследований.
Важной вехой в историографии стало обращение к историческим взглядам Будиловича в первой монографической работе белорусского автора Ю.И. Курстак, в связи с повышенным интересом к уроженцам Белоруссии. Однако исследование основано исключительно на опубликованных трудах Будиловича, а «историческое наследие ученого» изучается преимущественно в контексте научного и общественного течения западнорусизма.
Будилович также стал серьезно изучаться в контексте национальной, в частности, языковой политики в связи с актуализацией его высказываний по национальному вопросу. Минский исследователь А.А. Киселев в статье о соотношении русского и белорусского языков в представлении Будиловича предпринял попытку отойти от укоренившейся в историографии оценки политических воззрений Будиловича как сугубо реакционных, но не объяснил всех противоречий в его трудах. К сожалению, на сайтах националистического толка зачастую некритически воспроизводятся отзывы современников-единомышленников Будиловича. Во взаимосвязи с политикой русификации изучаются особенности конфессиональной стратегии российских властей в отношении католицизма и греко-католицизма на западных и ислама на восточных окраинах империи.
Наконец, продолжается изучение деятельности Будиловича в образовательной сфере. Не только большинство польских, прибалтийских, немецких, американских, но и российские исследователи продолжают рассматривать национальную политику Российской империи под углом ее несостоятельности, в том числе деятельность Будиловича в Варшавском и Юрьевском университетах (И. Шиллер, С.И. Михальченко, А.Е. Иванов, Р.Ш. Ганелин, С.Г. Исаков, Т. Маурер). Лишь И.Г. Добродомов, хотя и не проводит подробного исследования, выступает с предложением отойти от односторонних оценок деятельности Будиловича.
Изучая окраинную политику Российской империи, историки в первую очередь основывались на материале Западного края и Царства Польского. В то время как восточные окраины изучаются национальными историографиями отдельных стран и регионов России, что отвечает их интересам. Деятельность Будиловича в отношении зарубежных славян рассматривается в рамках русофильского движения в Прикарпатской Руси.
Таким образом, в отечественной и зарубежной историографии Будилович представлен преимущественно в качестве панслависта и радикального обрусителя. Наследие Будиловича традиционно изучалось в контексте истории славянофильства и систем образования отдельных регионов Российской империи.
Переосмысление взглядов и деятельности Будиловича происходит со второй половины 1980-х гг. в связи с актуализацией его высказываний по национальному вопросу. При этом зачастую некритически воспроизводятся отзывы современников-единомышленников Будиловича. Фрагментарное изучение богатого наследия Будиловича и дефицит фактического материала о его деятельности не дают возможности полно и адекватно оценить эту крупную и сложную фигуру.
Объектом исследования является научно-публицистическое наследие и деятельность А.С.Будиловича в национальных регионах Российской империи. Предмет исследования – идейно-политические основания и главные направления деятельности Будиловича в национальных регионах Российской империи.
Цель диссертационного исследования – анализ политических и культурно-образовательных практик Будиловича в отношении нерусских народов Российской империи.
Для достижения поставленной цели были решены следующие задачи:
1. Проанализированы представления Будиловича об этнических, языковых, религиозных и социокультурных особенностях нерусских народов Российской империи и ее ближнего зарубежья.
2. Выявлены основные этапы и направления деятельности Будиловича в национальных регионах.
3. Предложена типология политических и культурно-образовательных моделей, предлагавшихся Будиловичем для различных народов.
4. Определено место деятельности Будиловича в правительственном курсе.
Хронологические рамки диссертации задают даты жизни Будиловича -1846-1908 гг. При этом особое внимание уделяется времени, когда его деятельность была непосредственно связана с национальными окраинами Российской империи (середина 1870-х гг. – 1908 г.). Более ранний период рассматривается преимущественно с точки зрения складывания программных установок Будиловича под влиянием реалий окраинного региона, в котором прошло его детство, а также занятий проблемами зарубежного славянства.
Территориальные рамки исследования охватывают широкий круг национальных регионов Российской империи: в западной ее части Левобережную Украину, Царство Польское и Прибалтику, в восточной части - Поволжье, Урал и Кавказ. По отдельным проблемам приходится обращаться к Сибири и Центральной Азии. Специфика внешнеполитической активности и профессиональных интересов Будиловича требует держать в поле зрения зарубежные славянские земли.
Источниковая база исследования весьма обширна и разнообразна. Основные виды источников – это нормативные акты, делопроизводственная документация, работы Будиловича и его современников, воспоминания, письма, периодическая печать. Неопубликованные источники извлечены из фондов архивов
Москвы: Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ), Российский государственный архив литературы и искусств (РГАЛИ), Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ);
Санкт-Петербурга: Российский государственный исторический архив (РГИА), Санкт-Петербургский филиал архива РАН (СПФА РАН);
Чувашской Республики: Государственный исторический архив Чувашской Республики (ГИА ЧР), Научный архив Чувашского государственного института гуманитарных наук (НА ЧГИГН);
Эстонии: Эстонский исторический архив в г. Тарту (ЭИА).
Неопубликованные источники включают документы официального характера и личного происхождения. Документы официального характера представлены делопроизводственной документацией государственных органов и образовательных учреждений, политическими обзорами университетов, ведомственной перепиской, содержащей личные дела и формулярные списки, записки и рапорты Будиловича. Их изучение позволяет определить вклад и место Будиловича в правительственных и общественных мероприятиях.
Среди документов личного происхождения, прежде всего, важны бумаги личного фонда Будиловича (ОР РГБ. Ф. 40), разделенные на биографические, документы преподавательской, научной и административной деятельности, эпистолярное наследие. Личный фонд Будиловича ценен планами незавершенных работ; пометами, сделанными в ходе официальных мероприятий и на документах; черновиками деловых бумаг, направлявшимися в государственные инстанции. Поскольку подобные документы в большинстве случаев не были адресованы получателю, они дают важнейшую информацию о воззрениях Будиловича.
В переписке Будиловича с В.И. Ламанским, А.И. Добрянским, Александром Будиловичем и коллегами по работе открыто выражалось отношение к общественно-политическим событиям. Эти письма позволяют осветить вопросы формирования мировоззрения Будиловича, раскрыть различные направления научной, культурно-образовательной и общественно-политической деятельности, в том числе не обозначенные ранее в историографии. Наибольший интерес представляет обширная доверительная переписка с министром народного просвещения В.Г. Глазовым (РГИА) и попечителем Рижского учебного округа Лавровским (РГАЛИ), в которой Будилович в свободной форме информировал их о назревших, по его мнению, изменениях в Министерстве народного просвещения и Юрьевском университете.
Среди опубликованных источников использовались нормативные акты, документация Министерства народного просвещения и документы о текущей работе отдельных учебных заведений, в которых, в том числе, отражаются сведения о Будиловиче.
Особого внимания заслуживают труды Будиловича, в которых отразился общий взгляд ученого на национальную политику, его представления об отдельных восточноевропейских народах, способах решения их социокультурных и образовательных проблем. Комплексное изучение трудов Будиловича помогло воссоздать его представление о способах решения актуальных вопросов в национальных регионах Российской империи. Большая часть многочисленных (около 160) работ Будиловича по своему характеру относится либо к научным сочинениям, либо к так называемой профессорской публицистике, создаваемой учеными в расчете на общественный резонанс и освещающей серьезные проблемы в популярном изложении. Выявление мелких публикаций Будиловича тем более важно, что он не оставил обобщающего труда, который отразил бы в концентрированном виде его воззрений.
Информативные воспоминания единомышленников Будиловича (К.Я. Грота, Е.Ф. Карского, П.А. Кулаковского, И.Я. Яковлева и др.) благожелательно освещают его деятельность в украинских землях, Царстве Польском, прибалтийских губерниях и Поволжье. А.Ф. Кистяковский и Н.И. Кареев, напротив, выступали с критикой его взглядов. Мемуары министров и других крупных чиновников, а также многочисленные труды коллег Будиловича привлекались для уяснения общественно-политической обстановки и соотнесения взглядов мемуаристов с его позицией по ключевым вопросам.
На страницах русской, польской, прибалтийской и немецкой периодической печати живо обсуждались инициативы Будиловича по введению русского языка в различных национальных регионах, что дает возможность всесторонне рассмотреть методы работы Будиловича. Сам Будилович активно выступал в прессе и являлся редактором «Мефодиевского юбилейного сборника» (1885 г.), «Славянского обозрения» (1892 г.), «Московских ведомостей» (1908 г.), что исключительно важно для характеристики его общественно-политической деятельности.
Таким образом, выявленные источники позволяют проследить динамику политической и культурно-образовательной деятельности Будиловича. Корпус источников обеспечивает решение поставленных исследовательских задач.
Теоретико-методологические основы исследования.
При анализе деятельности Будиловича в национальных регионах Российской империи использовались общеисторические методы исследования. Историко-генетический метод позволяет выделить основные этапы в работе Будиловича и рассмотреть их причинно-следственную связь. Применение структурно-типологического метода дает возможность систематизировать предлагавшиеся Будиловичем политические и культурно-образовательные модели и практики в отношении нерусских народов Российской империи и зарубежного славянства. Сравнительно-исторический метод позволяет сопоставить указанные модели и практики как на уровне конкретных национальных регионов, так и применительно к западным и восточным окраинам Российской империи в целом.
Для раскрытия деятельности Будиловича использовалась биографическая герменевтика, охарактеризованная Ф.Шлейермахером, В.Дильтеем и М.Хайдеггером. С ее позиций важно понимание индивидуальных черт личности, мотивов поведения, планов, круга общения, взаимодействия с культурами. Акцент делается на личной инициативе, "самостоятельности принятия решений, выявлении индивидуальных стратегий и практик".
Автор руководствуется принципом историзма, обращая особое внимание на взаимосвязь деятельности Будиловича с общим историческим контекстом. В основу структуры работы положен проблемно-хронологический принцип.
Исследование проведено в русле теорий модернизации и национализма, научной типологии общественной мысли, исторического регионоведения и изучения империй. Деятельность Будиловича явилась откликом на рост национального самосознания народов Российской империи, в том числе русских. Основные положения позднего славянофильства осмысливаются в рамках консервативного течения общественно-политической мысли. Региональная оптика дает возможность учитывать этнокультурное многообразие и особенности межнациональных отношений.
Научная новизна диссертации заключается в следующем.
1. Впервые в соотнесении с программными установками изучена практическая деятельность Будиловича в национальных регионах Российской империи. Обращение к практической деятельности Будиловича в культурно-образовательной и общественно-политической сферах позволило преодолеть диаметрально противоположные оценки его в историографии. Анализ совокупности программных установок и практических действий дал возможность раскрыть мотивы деятельности Будиловича.
Это позволило рассмотреть Будиловича наряду с его единомышленниками не только в качестве поздних славянофилов, но и проводников культурно-образовательного и политического курса. Выявлена его решающая роль (несмотря на длительное служебное подчинение Н.А.Лавровскому) в формировании целой когорты славянофильски настроенных деятелей образования, в том числе непосредственных воспитанников Будиловича, которые, подобно ему, перемещались по национальным регионам империи с целью их русификации. Свой курс Будилович отстаивал перед западниками и либералами и находил поддержку как в научно-педагогической среде, так и правительственных кругах, пользовался расположением приверженцев консервативного мировоззрения и представителей духовенства. Позиция Будиловича репрезентативна для довольно большой группы влиятельных деятелей образования. Комплексный анализ деятельности А.С.Будиловича на протяжении всего жизненного пути позволил представить эволюцию его позиции и реакцию на вызовы времени.
2. Предложена периодизация деятельности Будиловича. На начальном этапе (середина 1860-х – 1870-е гг.) преобладала культурно-просветительская работа, на втором этапе (1880 – 1890-е гг.) он сконцентрировался на сфере образования, видное место отводя религиозным вопросам. В 1901-1908 гг., продолжая заниматься культурно-образовательной сферой, Будилович стал более широко участвовать в политической жизни империи. Занимая руководящие посты в высших учебных заведениях в последней трети XIX в., он мог устранять вредных, с его точки зрения, преподавателей университетов. В начале XX в. такой возможности уже не было, приходилось вступать с оппонентами в публичную полемику, апеллируя не только к правительству, но и общественности.
3. Впервые выполнено сравнительное исследование культурно-образовательных и политических практик, предлагавшихся Будиловичем в отношении различных народов. Для славянских народов Будилович считал необходимым обрусение в той или иной форме (укрепления общерусского сознания у малорусов и червонорусов, славянского - у поляков в виде «ославянения»), применительно к народам неславянского происхождения (прибалтийские этносы и восточные инородцы) ставилась задача укрепления чувства принадлежности к Российской империи. Культурно-образовательные модели Будиловича варьировались в зависимости от близости регионов к границам империи. Для западных окраин он предусматривал обязательное обучение на русском языке и господство его во всех сферах жизни. В отношении восточных инородцев предлагалось постепенное укрепление позиций русского языка при временном сохранении национальных языков. Сохранение языковых и конфессиональных особенностей в большой степени допускалось для зарубежных славян, которых Будилович не оставлял надежды включить в орбиту российской государственности. Полученные в исследовании результаты расширяют представление об арсенале национальной политики и стратегиях русификации.
4. В научный оборот введен значительный корпус архивных источников, позволивший впервые изучить ряд важных аспектов деятельности Будиловича. Сведения о его участии в постановке гимназического образования, дополняя данные о занятиях высшей и начальной школой, открывают возможность для обобщений по поводу установок Будиловича в сфере образования. Обращение к участию Будиловича в решении холмского вопроса позволяет выйти за пределы образовательной сферы. При изучении работы Будиловича в министерских комиссиях по преобразованию высших учебных заведений установлена прямая зависимость решения им университетского вопроса от позиции по вопросу национальному.
Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее материалов для научного изучения современных процессов социально-политической трансформации и тесно связанных с ними проблем национального образования и этнокультурного развития в регионах Российской Федерации и государствах Восточной Европы. Это касается, в первую очередь, роли языкового и религиозного факторов формирования идентичности. Материал и выводы диссертации могут использоваться в учебных курсах, связанных с историей национальной политики и межнациональных отношений, ряда национальных регионов Российской империи и системы образования последней.
Апробация работы. Результаты исследования обсуждены на конференциях Чувашского государственного университета (Чебоксары, 2004) и Российского государственного гуманитарного университета (Москва, 2009), межрегиональном междисциплинарном гуманитарном семинаре «Стирая грани» (Ульяновск, 2005), всероссийской научной конференции «Этнодемографические процессы на Севере Евразии (XI - XX вв.)» (Москва -Сыктывкар, 2005), международных научных конференциях «Россия и Польша: долг памяти и право забвения» (Москва, 2009) и «Россия и Польша: историки и архивисты в познании общего прошлого (Москва, 2012), а также в формате специального доклада в Университете г. Констанца (Германия, 2007). По теме диссертации автором опубликовано 6 научных работ. Диссертация обсуждалась на кафедре истории России нового времени Историко-архивного института РГГУ.
Структура диссертационного исследования обусловлена решаемыми в нем задачами и состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников и литературы.
