Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. РОССИЯ И ФОРМИРОВАНИЕ МИРОВОЗЗРЕНИЯ АЛЕКСАНДРА ШМОРЕЛЯ 37
1.1. Российское происхождение А. Шмореля 37
1.2. Воспитание А. Шмореля в традициях русской литературы, искусства, православия 52
1.3. Роль А. Шмореля в создании «Белой розы» 73
Глава 2. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ «БЕЛОЙ РОЗЫ» В УСЛОВИЯХ ВОЙНЫ ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ С СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ 106
2.1. Пребывание А. Шмореля и его соратников на Восточном фронте осенью 1942 г 106
2.2. Сталинградская битва и ее роль в активизации антифашистской деятельности «Белой розы» 136
2.3. Александр Шморель и тема России во время заключения 171
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 180
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ и
ЛИТЕРАТУРЫ 185
- Российское происхождение А. Шмореля
- Воспитание А. Шмореля в традициях русской литературы, искусства, православия
- Пребывание А. Шмореля и его соратников на Восточном фронте осенью 1942 г
Введение к работе
Актуальность исследования. Интенсивное изучение истории Второй мировой войны, которое на протяжении десятилетий ведут ученые многих стран, неизменно приводит к вопросу о рассмотрении роли антифашистской борьбы и движения Сопротивления в разгроме нацистского режима Гитлера. По мнению целого ряда авторов, без исследования истории Сопротивления как одного из существенных факторов победы стран антигитлеровской коалиции над Третьим рейхом невозможно осмыслить ход Второй мировой войны в целом1.
Воссоздание достоверной и обстоятельной картины Сопротивления гитлеровскому режиму требует кропотливой работы по сбору и анализу огромного количества материалов, часть из которых в силу специфики подпольной борьбы, политической послевоенной обстановки в мире и ряда других факторов лишь спустя десятилетия становилась достоянием общества. Обнародование результатов исследования таких материалов, получивших известность сравнительно недавно, приобретает особую актуальность в год, когда весь мир отмечает 60-летие со дня окончания Второй мировой войны.
Вопрос о немецком внутреннем Сопротивлении привлекал пристальное внимание историков все послевоенные годы. При этом он зачастую использовался в качестве политического инструмента и интерпретировался в соответствии с идеологическими установками того или иного государства. В отличие от освободительной борьбы на территории оккупированных стран и стран-союзниц гитлеровской Германии, немецкое Сопротивление было, по определению американского исследователя Гордона А. Крейга, движением «офицеров без солдат», «обширным и не связанным между собой скоплением отдельных групп интеллигенции, чиновников, дипломатов, военных, каждая из которых, как правило, не знала, что делают другие»2.
Одной из таких групп, ставшей в Европе своеобразным символом студенческого Сопротивления, является подпольная организация студентов Мюнхенского университета им. Людвига и Максимилиана, выступившая в 1942-1943 гг. против нацизма под названием «Белая роза». Ведущий еженедельный журнал Германии «Шпигель» в 2003 году отмечал: «До сегодняшнего дня в Германии нет ни одной группы Сопротивления, которая почиталась бы так, как та, ядро которой образовали мюнхенские студенты, назвавшие себя „Белая роза"»3. Снискав за послевоенные десятилетия огромную популярность не только в самой Германии, но и в других странах Западной Европы/ «Белая роза» оказалась наименее исследованной в Советском Союзе и России.
До недавнего времени в тени остался существенный фактор, на наш взгляд повлиявший на мировоззрение и поступки участников «Белой розы», -присутствие в ней выходца из России уроженца города Оренбурга Александра Шмореля. С начала 1990-х годов на Западе было издано множество работ, посвященных тем, кто входил в эту группу. Только личность Александра Шмореля - одного из двух фактических организаторов «Белой розы», соавтора текстов листовок и инициатора ночных акций по нанесению антигитлеровских лозунгов на стены общественных зданий Мюнхена - до настоящего времени не подвергалась комплексному исследованию.
Именно сейчас, когда впервые в истории нашего государства, президент и правительство Российской Федерации с пристальным вниманием обратились к проблемам соотечественников за рубежом, данное исследование приобретает особую актуальность. Эта работа не ограничивается рассмотрением биографии ранее неизвестного героя, отдавшего жизнь за Россию. Мы выходим в ней на большую проблему национальной идентичности, которую пытался решить для себя Александр Шморель, обращаемся к актуальным понятиям патриотизма и гражданской активности.
Объектом диссертационного исследования является личность Александра Шмореля - россиянина по происхождению, одного из организаторов и наиболее активных участников группы студенческого Сопротивления «Белая роза».
Предметом исследования стал процесс формирования отношения Александра Шмореля к России, к большевизму и нацизму, к православию, решающее влияние «русского друга» (А. Шмореля) на участников «Белой розы», их пребывание на советско-германском фронте, приведшее к изменению восприятия ими России, а также ключевая роль Сталинградской битвы в активизации деятельности этой группы Сопротивления.
Хронологические рамки исследования охватывают годы жизни Александра Шмореля в Мюнхене с 1921 по 1943 годы. В то же время, раскрывая влияние оренбургского происхождения на его судьбу, мы обращаемся к материалам начиная с 1872 года, когда Шморели были впервые упомянуты в оренбургских источниках.
Территориальные рамки исследования выделяют Оренбургскую губернию - родину А. Шмореля и его родителей, Мюнхен, где прошли его детство и юность, Гжатск (ныне г. Гагарин Смоленской области), куда Шморель и его соратники были откомандированы на полевую медицинскую практику.
Степень изученности проблемы. В зарубежной историографии имеется большое количество исследований, посвященных группе студенческого Сопротивления «Белая роза». Тем не менее считается, что ее деятельность еще не подверглась всестороннему рассмотрению, что связано, в первую очередь, с недоступностью ряда источников, рассредоточенных по личным архивам семей казненных4. В частности, до настоящего времени не было ни одного комплексного исторического исследования, посвященного Александру
Шморелю и его роли в группе «Белая роза», хотя на его судьбу и мотивацию поступков обращали пристальное внимание немецкая исследовательница Кристиана Моль и британский историк Хинрих Сифкен5. Анализируя степень изученности темы в СССР и России, автор диссертации опирается лишь на небольшой круг работ, посвященных, как правило, исследованию общих проблем движения Сопротивления в Германии.
Историографию движения Сопротивления в Германии можно условно разделить на три основных направления: советская (с 1991 года - российская), историография ГДР, совпадавшая по большинству позиций с советской, но имевшая в то же время свою политическую направленность6, и западная историография, в первую очередь, немецкая. Наш анализ историографии по теме исследования осуществлялся по этим трем направлениям.
Еще в 1958 году советский исследователь Е.А. Бродский отмечал особенности исследования борьбы немцев с нацистским режимом . Он придавал особое значение свидетельствам тех, кто непосредственно принимал участие или близко знал деятелей немецкого Сопротивления, подчеркивая одновременно скудность этих источников. Большинство активных борцов было уничтожено, а оставшееся в живых окружение (друзья, родные и близкие) зачастую не обладали достаточными и объективными сведениями об антифашистской деятельности казненных. В этой связи Е.А. Бродский призывал использовать документы самих гитлеровских властей, НСДАП, командования вермахта, гестапо, службы безопасности и т. д. Он отмечал отрывочность таких сведений, особенно при исследовании работы советских людей в антифашистском подполье: расправа в случае поимки таковых производилась, как правило, без документирования обвинения. В то же время Е.А. Бродский писал, что судебные дела немецких антифашистов, личные
архивы их адвокатов зачастую содержат значительно больше сведений, пригодных для исторического анализа. Он же подчеркнул, что, несмотря на то, что часть документов была уничтожена, значительная их часть была обнаружена и сохранена Советской Армией, а затем сосредоточена в архивах Комитета жертв фашизма Института современной истории ГДР и Советской военной администрации в Германии8.
По нашим данным, первое упоминание группы «Белая роза» в отечественной историографии относится к 1959 году, когда Е.А. Бродский писал, что за передовыми представителями рабочего класса Германии на борьбу с фашизмом поднимаются и «лучшие люди из непролетарских слоев народа»9. В частности, автор имел в виду и «возглавлявшееся Гансом и Софи Шоль антифашистское выступление студентов мюнхенского университета, открыто поднявшихся в феврале 1943 года против гитлеровской войны»10. Однако Е.А. Бродского интересовала лишь деятельность организаций советских граждан «Братское сотрудничество военнопленных» (БСВ) и «Антинацистский немецкий народный фронт», и поэтому на «Белой розе» автор внимания не заострял11. Причиной тому было, вероятно, отсутствие какой-либо информации об имеющихся архивных материалах.
Впервые краткая и объективная информация о «Белой розе» в СССР была дана Л.И. Гинцбергом и Я.С. Драбкиным . Основываясь на материалах вышедшей в Германии книги Инге Шоль13 и сборника «К истории немецкого антифашистского движения» , авторы совершенно четко определили Г. Шоля и А. Шмореля как инициаторов распространения листовок. В книге упоминалось, что оба молодых человека были на Восточном фронте и видели
происходившее там собственными глазами. Говорилось в ней и о том, что поражение вермахта под Сталинградом подтолкнуло Шоля, Шмореля и их друзей к написанию антигитлеровских лозунгов на улицах Мюнхена. К сожалению, по вполне понятным причинам, Драбкин и Гинцберг не отметили тогда российское происхождение Александра Шмореля. Ссылка на этот факт в книге И. Шоль была весьма поверхностна и не нашла своего отражения в данном исследовании. После работы Драбкина и Гинцберга в отечественной историографии к теме «Белой розы» более десяти с лишним лет никто не обращался.
В книге А.С. Бланка «Белой розе» (автор называет ее «группа Шоля») посвящается всего одна страница. Здесь подчеркивалось то обстоятельство, что Шоль был беспартийный. Автор подводил читателя к мысли, что даже те, кто не был членом компартии, пришли к осознанию необходимости антифашистской борьбы15.
Полоса забвения «Белой розы» в отечественной историографии прерывается статьей М.Б. Корчагиной, в которой автор также использует материал книги И. Шоль. Исследователь впервые обратила внимание на призыв «Белой розы» к созданию «свободного, демократического государства в свободной федерации равноправных европейских народов»16. Он стал актуален и понятен лишь в контексте развернувшейся в начале 90-х годов XX века дискуссии о единой Европе.
В Германии информация об аресте и казни мюнхенских студентов, занимавшихся изготовлением и распространением листовок, написанием лозунгов антигитлеровского содержания на стенах общественных зданий Мюнхена в начале 1943 года, прошла сразу же по следам февральских событий. В первую очередь об этом позаботилась официальная пропаганда. Заметки вроде «Справедливое наказание предателей борющейся нации» появились в «Боевом листке национал-социалистического движения Великой Германии» газете «Фёлькишер Беобахтер» - сразу после завершения процессов по делу «Белой розы»17. Отголоски суда над участниками группы «Белая роза» разлетелись по всему миру. Об этом свидетельствует участник Национального Комитета «Свободная Германия» (НКСГ) граф Генрих фон Айнзидель, находившийся тогда в плену в Красногорске . Это событие нашло отражение в листовке НКСГ «Склоните знамена над свежими могилами немецких борцов за свободу!»19 Об этом говорил Томас Манн в регулярной передаче Би-би-си из Лондона «Немецкие слушатели!» 27 июня 1943 года20. Листовки были переданы за рубеж одним из обвиняемых Фальком Харнаком, а также Гельмутом Графом Мольтке, который направил шестую листовку главному редактору шведской газеты «Свенска Дагблатт», откуда текст попал в мировую прессу . Это были именно отголоски трагедии. Листовки НКСГ, так же как и выступление Т. Манна, изобиловали неточностями.
Первой попыткой анализа деятельности «Белой розы» в послевоенной Германии стала памятная речь католического теолога Романо Гуардини, произнесенная им 4 ноября 1945 года и напечатанная в 1946 году . В октябре 1946 года в журнале «Гегенварт» появился очерк о подвиге участников «Белой розы»23. 1 ноября того же года по случаю открытия мемориальной доски памяти мюнхенских студентов газета «Зюдцойче Цайтунг» опубликовала большую подробную статью. Среди прочего в ней цитировалось письмо Шмореля и была помещена его фотография с подписью «Русский немец Александр Шморель»24.
В 1946-47 годах писательница Рикарда Хух собирала материал для книги, рабочее название которой было «Образы мучеников». Завершить книгу она не успела, но очерки об участниках «Белой розы», появившиеся ориентировочно в .1946. S. 6. 1947 году в швейцарском ежемесячнике «Нойе Швайцер Рундшау» (Цюрих), в том числе и пятистраничный очерк, посвященный Александру Шморелю, были опубликованы отдельным изданием, часть которого без выходных данных была обнаружена нами в личном архиве семьи Шморель.
Для публикаций послевоенных лет характерно, что мюнхенские студенты и профессор Хубер, примкнувший к «Белой розе», предстают в них жертвами и мучениками. Наряду с исследованиями, в равной мере представлявшими всю шестерку казненных, в печати появлялись и поверхностные работы, сообщавшие читателю о том, «как студенты Ганс и Софи Шоль делали листовки»25. В это время даже предпринимались попытки литературной обработки мюнхенских событий. Примером тому служит опубликованный в 1947 году роман А. Ноймана «Их было шестеро» . В 1951 году к истории «Белой розы» обратился Стефан Хермлин, занимавшийся сбором материалов о немецких антифашистах. В его работе «Первый ряд» несколько страниц посвящено деятельности этой группы27.
Двадцатипятилетие со дня разоблачения группы мюнхенских студентов было отмечено написанием оперы «Белая роза» известным композитором Удо Циммерманом . К памятной дате в ГДР появляется фундаментальный сборник под редакцией Клауса Дробиша «Мы не молчим! Документация антифашистской борьбы мюнхенских студентов 1942/43 гг.» . Во вступительной статье Дробиш дает подробный анализ становления группы Сопротивления, краткий жизненный путь ее участников. Он указывает на оренбургское происхождение Александра Шмореля и его особое отношение к России. Автор анализирует работу Г. Шоля и А. Шмореля над текстом листовок, то, как меняется характер листовок после пребывания друзей на Восточном фронте, влияние поражения вермахта под Сталинградом на настроение группы. Детально рассмотрены события, связанные с арестом,
тюремным заключением и казнью основных участников группы. Дробиш осветил и последствия акций «Белой розы» - распространение перепечаток мюнхенских листовок в других городах, проникновение текстов в страны антигитлеровской коалиции.
Год спустя историк из ГДР Карл-Хайнц Янке, занимавшийся историей «Белой розы» и публиковавший свои работы все 60-е годы, выпустил книгу „Белая роза" против свастики»30. В его исследованиях «Белая роза» последовательно трактуется как «студенческая группа Шоль - Шморель». Несмотря на некоторую идеологизированность в трактовках мотивации поступков Шмореля, Янке использовал весь известный на тот момент архивный пласт.
В 1974 году в работе К. Финкера «Белая роза» только упоминалась, причем в идеологическом контексте: «Разъяснительная работа коммунистов находила все больший отклик, - пишет автор, - примером служит «Белая роза» - буржуазная студенческая группа, образовавшаяся в Мюнхенском университете. Ее руководители Ганс Шоль и Александр Шморель сумели избавиться от антисоветских и антикоммунистических предрассудков»31.
В работе К. Дробиша «Антифашистская группа «Белая роза» (Новые материалы)» автор руководствовался уже теми источниками, которые стали известны к 1979 году. Им была проведена большая работа по анализу доступных архивных материалов, включая некоторые личные архивы близких и родных участников «Белой розы». Между тем в публикации снова прослеживается идеологическая подоплека. Так, автор утверждал, что «пройдет совсем немного времени и «Белая роза» более четко определит свое отношение к Советскому Союзу и коммунистам»32. Участники «Белой розы» испытывали самые добрые чувства к России, но никогда не симпатизировали советскому режиму. Не находят подтверждения и утверждения автора о том, что «мюнхенские коммунисты тоже давали студенческому кружку Шоля
советы по ведению подпольной деятельности и ее политическому содержанию»33.
При анализе печатных работ мы обратили внимание на одну особенность. Если на Западе имя Александра Шмореля постоянно встречалось в публикациях 70-х годов34, то в СССР и ГДР речь шла о «мюнхенской антифашистской группе, руководимой студентами братом и сестрой Шоль»35.
В 15-томной энциклопедии Майера, изданной Лейпцигским библиографическим институтом, словарная статья «Белая роза» отсутствует вовсе, хотя имеются статьи, посвященные Крайзаускому кружку и покушению на Гитлера 20 июля 1944 года. Словарная статья «Шоль» кратко сообщает, что брат и сестра были студентами и антифашистами36. Студенческая организация не упоминается и в солидном издании Центрального исторического института АН ГДР37.
Широкую известность на Западе история «Белой розы» получила благодаря вышедшей в 1952 году в свет книге «Белая роза», написанной Ингой Шоль - сестрой казненных в феврале 1943 года участников группы Софи и Ганса Шоль38. Труд, изданный спустя десять лет после мюнхенских событий, вызвал большой общественный резонанс, неоднократно переиздавался и, таким образом, определил образ «Белой розы» на ближайшие десятилетия. В своем ярком публицистическом произведении сестра казненных по понятным причинам заострила внимание читателя на образах Ганса и Софи Шоль. Такая расстановка акцентов была подхвачена средствами массовой информации, авторами книг о «Белой розе» и оставила в тени других участников группы. В то же время в работе Инги Шоль присутствует довольно яркий портрет
Александра Шмореля и однозначное указание на его ведущую роль в деятельности подпольной группы: «Я уверена, что инициатива акций Сопротивления «Белой розы» исходила от него и Ганса»39. Здесь же мельком упоминается российское происхождение Александра.
Тезис о некоторой необъективности произведения, который возник в последнее время в дискуссиях вокруг истории «Белой розы»40, представляется нам спорным. Не столько сама книга, сколько ее интерпретация другими авторами привела к массовому искаженному освещению роли каждого из мюнхенских подпольщиков. Публикация этого произведения, с одной стороны, создала для общественности Германии символ немецкого (студенческого) Сопротивления, с другой - дала ученому сообществу тему для дальнейших исторических, философских, политических исследований.
В ФРГ 60-х годов появляется череда публикаций, носящих характер публицистики. Так, в своей работе «К вопросу об истории Сопротивления нацизму в Баварии» Г. Ауэрбах пишет об «известнейшей группе Сопротивления», сплотившейся вокруг брата и сестры Шоль, и упоминает из-всех ее членов лишь профессора Хубера41. Если ведущие газеты ФРГ концентрировали свое внимание на Софи и Гансе Шоль, то лишь отдельные региональные издания вспоминали о том, что в группе были и другие участники42. Такое положение вещей было публично озвучено на страницах влиятельной газеты «Зюддойче Цайтунг». Подзаголовок публикации гласил: «Выжившие соратники по группе Сопротивления «Белая роза» ныне забыты»43. На эту тему еще более резко высказался в своем интервью «Злоупотребление «Белой розой»?» Кристоф Дорн - сын осужденного в третьем процессе Гаральда Дорна: «В обществе старательно создается впечатление, как будто
жертвами, принесенными во имя «Белой розы», были только брат и сестра Шоль. Однако погибли и другие...»44
К 25-летию со дня разоблачения группы в ФРГ выходит книга Кристиана Петри «Студентов - на эшафот. «Белая роза» и ее провал», в основу которой были положены материалы из книги И. Шоль и мюнхенских источников45. Петри, как и Дробиш, много внимания уделяет личности А. Шмореля, его привязанности к России, показывает значение встреч с русскими людьми, знакомства с русской литературой. В труде точно определена ведущая роль в группе тандема «Шоль - Шморель». До настоящего времени работа Петри считается одним из самых объемных исследований «Белой розы».
В ФРГ с начала 80-х годов «Белая роза» считалась «известнейшей группой Сопротивления молодых немцев в „Третьем рейхе"»46. В публикациях, наряду с братом и сестрой Шоль, все чаще появляется информация об их товарищах. Впервые отмечается влияние российского происхождения А. Шмореля на формирование его мировоззрения. Так, Д. Пойкерт писал: «Александр Шморель еще в родительском доме глубоко привязался к русской культуре, которая научила его ненавидеть национал-социалистскую идеологию „недочеловечества"»47.
Мы обратили внимание на стереотип в немецкой историографии, связанный с ролью Курта Хубера - профессора Мюнхенского университета, чьи лекции посещали студенты, входившие в «Белу розу». В действительности примкнувший к группе, Хубер не был ее основателем, хотя и являлся автором последней листовки группы. Публикации последних лет дают нам основание считать, что встречающаяся в фундаментальном труде по истории Германии формулировка Тамера о том, что студенты группировались вокруг профессора Хубера, не соответствует действительности. Анализируя деятельность группы в
целом, он подчеркивал, что участники ее «не были далекими от реальности идеалистами, призывавшими начать борьбу , пока не все еще взвалили на себя тяжесть вины. Они намного лучше осознавали ту огромную моральную роль, которую играло движение Сопротивления»48.
Проявление указанного выше стереотипа, связанного с ролью Курта Хубера, мы видим и в работах других западных историков. Британский исследователь Р. Батлер в своей «Иллюстрированной истории гестапо», в разделе, посвященном «Белой розе», пишет, что «одна из листовок Хубера попала в дом Шолей в Ульме и была тщательно изучена двадцатичетырехлетним Гансом Шолем»49. В действительности все было наоборот: листовка «Белой розы» попала, причем не случайно, в дом Хубера. Так Шоль и Шморель пытались определить позицию полюбившегося им преподавателя.
В 1991 году в Бонне выходит в свет сборник Вильфрида Брейфогеля о молодежных течениях Третьего рейха, содержавший «Замечания к истории восприятия и критической реконструкции» деятельности группы „Белая роза"50. В 1993 году в университете Карлсруэ появляется сборник «Государственная измена?». Он содержит две статьи, написанные историками, и три очерка очевидцев событий. Однако эта книга, в отличие от более позднего издания, еще не содержит никаких подробностей, касающихся личности А. Шмореля51.
Юбилейная публикация Мюнхенского университета им. Людвига и Максимилиана «Не соотечественники. Сопротивление „Белой розы"» тоже ограничивается лишь краткими биографическими справками казненных, хотя достаточно точно показывает процесс становления группы и ее деятельность, особенно в феврале 1943 года .
В январе 1994 года в Великобритании появляется научная статья Хинриха
Сифкена «„Белая роза" и Россия» 53. Это исследование и по сей день является крупнейшим, посвященным «российскому следу» в судьбе участников мюнхенской группы. Не ограничиваясь лишь фактом пребывания «Белой розы» в России, Сифкен рассматривает влияние русской литературы, искусства на всех участников ядра группы - как до, так и после полевой практики. Автор прослеживает параллели в суждениях подпольщиков и таких русских философов и писателей, как Н. Бердяев, Ф. Достоевский. Сифкен ввел в научный оборот большое количество не опубликованных на тот момент дневников, личных писем и воспоминаний участников группы.
В 1994 году Федеральный центр политического образования в Бонне выпускает специальное издание «Информация для политического образования», посвященное немецкому Сопротивлению, где в разделе «Студенческое сопротивление», на наш взгляд, достаточно много внимания уделяется именно акциям «Белой розы»54.
В 1995 году фондом им. «Белой розы» издается переработанный каталог к выставке «Студенческое Сопротивление режиму Гитлера. Мюнхен, 1942-43 гг.». В нем роль Александра Шмореля как организатора и активного участника группы отражена достаточно полно. В главе, посвященной собственно Александру, красной нитью прослеживается отношение Шмореля к России, к русской культуре, которую он «воспринимал как свою духовную Родину»55. Отдельной главой в брошюре освещается и пребывание участников группы на Восточном фронте. Содержание и подбор цитат красноречиво говорят о том, что на русской земле А. Шморель открывает для своих друзей Россию.
Эта мысль является основной в статье Г. Поинтнера, появившейся в сборнике «Российские следы в Баварии». Чем больше автор исследовал судьбу своего героя, тем больше, по его словам, «русский выходил в нем на передний
план»56. В своей статье Поинтнер опирается как на опубликованные ранее документы, так и на некоторые письма Александра, написанные из заключения после вынесения приговора. Здесь же он приводит и свидетельства православного священнослужителя, допущенного к А. Шморелю перед казнью. Автор отчетливо показывает взаимоотношение Александра и России, подчеркивая, что эта духовная связь, определявшая большинство поступков Александра, относилась не к Советскому Союзу, а именно к дореволюционной России, к той стране, которая осталась в воспоминаниях родителей и няни Александра. Что касается отношения к гитлеровскому режиму, то в статье особое внимание уделяется тому факту, что Шморель официально признал себя виновным в государственной измене, в то время как измену Родине он категорически отрицал57.
Несмотря на появляющиеся отдельные публикации, достаточно подробно и объективно воспроизводящие формирование и деятельность группы, общий фон немецкой историографии примерно соответствовал сведениям, содержащимся в фундаментальном издании «Ключевые даты 20-го столетия». В нем перечислялись все без исключения участники группы. В сводной таблице групп Сопротивления «Белая роза» занимала уже первое место. Ее направленность характеризовалась как «протест, основанный на религиозно-этических мотивах». Политическая составляющая текста листовок попросту игнорировалась58. Этот общий фон поддерживался публикациями различных общественных и политических деятелей, вступавших в дискуссию скорее не по существу, а лишь по поводу темы «Белая роза»59.
В конце 1999 года в новом издании сборника «Государственная измена?» появляется статья Кристианы Моль «Александр Шморель в свете неопубликованных писем»60. В основу работы автором положен анализ протоколов допроса Шмореля в гестапо, найденных в начале 90-х годов в Москве и находящихся в настоящее время в Российском государственном военном архиве. Кроме того, К. Моль получила доступ к неопубликованной переписке Александра, хранящейся в семье Шморелей. Свой анализ автор разделила на две части: мировоззренческий конфликт Шмореля с неонацизмом и формирование образа России. В выводах, содержащихся в работе, автор указывает на два важных момента. Если вначале выдуманный Александром образ России дает ему духовное спасение от национал-социалистской действительности, то после пребывания на Восточном фронте Шморель видит в России «будущее человечества». К. Моль подробно остановилась на том, какое влияние на становление мировоззрения Александра оказало творчество Достоевского. В то же время в работе не было показано то, как Шморель со всей его российской романтикой влиял на своих друзей, как изменялся образ России в глазах участников «Белой розы» и в какой степени именно «российское влияние» обусловило те или иные действия этой группы немецкого Сопротивления.
В самом конце 90-х годов внимание общественности в Европе обращается к проблеме Холокоста. В Германии, в полной мере столкнувшейся с проблемой вины и ответственности через полвека после окончания Второй мировой войны, особое значение получает тот факт, что группа немецкого Сопротивления уже в 1943 году выступила с осуждением геноцида еврейского и польского народов. Для настоящего исследования этот факт интересен тем, что автором той части второй листовки, где обличается Холокост, был Александр Шморель. Нами не найдено упоминаний «Белой розы» в «Энциклопедии Холокоста»61. Очевидно, что роли мюнхенских студентов в этой связи еще не придавалось большого значения. Лишь в конце 1990-х годов, после тщательного анализа протоколов допросов Шмореля и Шоля в гестапо, на Западе будет отмечен вклад «Белой розы» в противодействие Холокосту. В этой связи Рахель Саламандер писала, что никто из организованных групп
Сопротивления не выступал по вопросу уничтожения евреев: «Лишь «Белая Роза» видела все!»62 О вкладе «Белой розы» в защиту евреев сообщает изданная в рамках программы правительства Швеции «Живая история» книга С. Брухфельда и П.А. Левина63.
В 2001 году в Германии появилось исследование Армина Циглера с красноречивым заголовком «Неоконченная история «Белой розы» -препятствия, пробелы в исследованиях, спорные вопросы, легенды»64. Не будучи по специальности историком, в этой работе инженер А. Циглер скрупулезно восстанавливает мельчайшие достоверные факты, упорядочивает их хронологически и создает тем самым цельные фрагменты различных эпизодов деятельности мюнхенской группы. Его исследование построено по принципу «от противного»: взяв кочующий из издания в издание стереотип, автор всесторонне проверяет его на основании документов, свидетельских показаний — вплоть до метеосводок на день рассматриваемых событий — и объясняет, почему это событие могло (или не могло) иметь место. Эта работа в корне отличается от всех имевшихся своим четким логическим построением, ясным разграничением фактов и домыслов.
2003 год - год 60-летия разоблачения и казни участников «Белой розы» -был отмечен обилием торжественных мероприятий и публикаций, посвященных подвигу мюнхенских студентов. Из речей Президента Германии Йоханнеса Pay и Президента Немецкого бундестага Вольфганга Тирзе явствовало, сколь разнятся оценки «Белой розы» политиками и историками65. Если немецкие исследователи уже давно рассматривают самый широкий круг участников «Белой розы», то политики все еще находятся в плену старых
стереотипов. В этой связи весьма актуально высказывание мюнхенского историка Винфрида Зюсса, который на страницах «Зюддойче Цайтунг» с большим скепсисом отнесся к установке бюста одной лишь Софи Шоль в пантеоне национальных героев Германии - Валгалле66.
В том же году вышла книга Детлефа Бальда «„Белая роза": с фронта - в Сопротивление» , в которой автор подробно остановился на военном опыте участников группы и пребывании в России в условиях действующей армии. Впервые в оборот было введено большое количество документов, касающихся ситуации в подразделениях вермахта, где находились друзья, а также общего положения на этом участке фронта. Это произведение вызвало довольно резкую реакцию со стороны исследователей, занимающихся историей «Белой розы». Оно послужило поводом к «Критическим размышлениям» Иоханнеса
го
Тухеля . Автор резко осудил методологический подход Бальда, когда как единое целое представляются события, не связанные ни во времени, ни в географии, а цитаты из документов препарируются в угоду заявленному в книге тезису.
С критикой книги выступила также американская исследовательница Денис Хип. Она подвергла сомнению правомерность использования в качестве документов дневников Юргена Виттенштайна, сгоревших во время войны, но, якобы, восстановленных в первые годы XXI столетия69. Свои критические замечания к книге Бальда сформулировал также А. Циглер70. В России рецензия на книгу Бальда появилась в начале 2004 года. Ее автор А.И. Борозняк отдает должное немецкому историку в том, что тот впервые в историографии «Белой розы» обратил свое пристальное внимание на пребывание членов группы на Восточном фронте и попытался показать, какую роль сыграла полевая практика в России на мировоззрение мюнхенских студентов7 .
Особое место в западной историографии занимает научная работа, проводимая руководителем Центра исследований «Белой розы» американкой Денис Хип, публикующейся под псевдонимом Рут Закс. В 2003 году она подготовила первый том исследований, посвященный детальному анализу судеб участников группы и истории возникновения круга друзей, занявшихся впоследствии написанием и распространением листовок «Белой розы». Этот том охватывает период с 31 января 1933 по 30 апреля 1942 года. Проведя огромную работу по опросу свидетелей событий, родственников казненных и выживших соратников по борьбе, Рут Закс приводит целый ряд фактов, не
ТУ
публиковавшихся ранее немецкими исследователями .
В своей публикации «Чтение и государственная измена» в ежегодном сборнике Немецкого общества им. Ф. Шиллера за 2003 год Михаэль Егер впервые подошел к деятельности «Белой розы» с точки зрения литературных источников как предпосылки формирования менталитета участников группы и как материала для листовок73.
В год 60-летия Победы стран антигитлеровской коалиции в Германии появился ряд публикаций о «Белой розе», в частности посвященных Александру Шморелю. В очерке «Александр Шморель и Россия» бригадного генерала бундесвера в отставке Винфрида Фогеля подведены некоторые итоги состояния соответствующих исследований в Германии. Фогель выступает в поддержку тезиса Д. Бальда, что пребывание друзей на фронте не было идиллической паузой и романтическим приключением, а стало ключом к осмыслению преступной сущности нацизма .
В начале 2005 года Армии Циглер завершил и опубликовал текст своего комплексного исследования «История группы Сопротивления «Белая роза» факты, вопросы, спорные моменты, люди» . Кроме отдельного биографического очерка несколько глав этой книги тоже посвящены А. Шморелю. В особом разделе автор рассматривал вопрос о влиянии пребывания друзей на Восточном фронте на их последующую деятельность.
В феврале 2005 года в Германии вышла книга к художественному фильму Марка Ротемунда «Софи Шоль - последние дни», получившему первую премию Берлинского кинофестиваля этого года. В приложениях к сценарию был опубликован очерк Ульриха Чосси «Александр Шморель», в котором автор называет его «одним из важнейших, но наименее известных участников» группы .
Таким образом, на сегодняшний день в современной немецкой историографии Александр Шморель представлен именно в той роли, которую ему суждено было выполнять. Однако в рамках энциклопедической статьи или небольшого очерка невозможно полно и объективно показать и объяснить то влияние, которое российское происхождение оказало на Александра и то, как это влияние передалось через него соратникам по борьбе. Что касается отечественной литературы, то здесь саму тему «Белой розы» еще только предстоит разрабатывать. Сложившаяся таким образом историографическая база определяет, на наш взгляд, целесообразность, научную значимость и практическую актуальность настоящего исследования.
Целью работы является выяснение обстоятельств и причин того, как российское происхождение одного из организаторов группы Сопротивления повлияло на формирование его мировоззрения и какой отпечаток оно наложило на систему ценностей его соратников по борьбе. Исходя из цели исследования, автором определены следующие задачи:
1. Показать значение российского происхождения А. Шмореля, сочетающегося с немецкими корнями, для формирования его личности.
2. Выяснить, как русское окружение семьи Шморелей в Мюнхене и
православное вероисповедание сказались на становлении гражданской позиции А. Шмореля.
3. Показать роль А. Шмореля в создании и деятельности группы Сопротивления «Белая роза», его отношение к большевизму в СССР и к политике нацистов в Германии, рассмотреть отношение к России, русской культуре его товарищей по борьбе.
4. Раскрыть значение совместного пребывания участников группы на Восточном фронте, знакомства с Россией для продолжения антифашистской борьбы.
5. Проанализировать взаимосвязь между поражением вермахта под Сталинградом и кардинальным изменением стиля листовок, методов действия «Белой розы».
6. Показать высокую степень приверженности России, заявленную Александром Шморелем во время допросов в гестапо, на суде и в переписке после вынесения приговора.
Методологическую основу данного исследования составляют общенаучные и частнонаучные методы и принципы. Диссертация основана на использовании традиционных и апробированных методов исторического познания: сравнительно-исторического, проблемно-хронологического,
системно-структурного, документально-иллюстративного, описательного и др. Выводы работы строятся на результатах критико-аналитического обобщения обширного конкретно-исторического материала.
Источниковая база исследования. Исследование выполнено на основе широкого круга опубликованных и неопубликованных источников, необходимых для решения поставленных в работе задач. Научная разработка проблем, связанных с подпольной деятельностью антифашистов на территории Германии, имеет определенную специфику, связанную с ограниченностью источников и сложностью доступа к ним.
Первую по степени важности группу источников составили неопубликованные архивные материалы, обнаруженные автором в фондах
Государственного архива Российской Федерации (Г АРФ), Российского государственного военного архива (РГВА) и Государственного архива Оренбургской области. В связи с тем, что деятельность «Белой розы» осуществлялась на территории Третьего рейха, потребовалось привлечение фондов Федерального архива в Берлине (Bundesarchiv Berlin), архива Института современной истории в Мюнхене (Institut fur Zeitgeschichte). Широко использовались также источники из личных архивов Э. Шмореля (Мюнхен), А.И. Клембовского (Москва) и И.В. Храмова (Оренбург). Таким образом, кроме личных архивов, были изучены материалы 13 фондов трех российских и двух зарубежных архивов, большинство из которых впервые вводятся в научный оборот.
Наиболее ценная информация по исследуемой проблеме содержится в трофейном фонде РГВА, где сосредоточены протоколы допросов А. Шмореля органами гестапо. ГАОО располагает рядом документов, необходимых при рассмотрении вопроса об оренбургском происхождении семьи Шморель. Эти материалы содержатся в основном в фондах 10 (Канцелярия оренбургского губернатора), 11 (Оренбургское губернское правление), 41 (Оренбургская городская управа).
Большое количество важных и интересных сведений по теме диссертации находится в архиве Института современной истории в Мюнхене. В первую очередь, это фонд Рикарды Хух, в который входят свидетельства участников «Белой розы», их родных и близких, записанные писательницей в 1946-1947 гг. В частности, там есть воспоминания об Александре, записанные Гертой Блауль (жена брата А. Шмореля), Ангеликой Пробст (подруга Александра), Гуго Шморелем (отец Александра). Собственно фонд «Белой розы», или «Собрание Ауэрбаха», включает в себя материалы, полученные К. Ауэрбахом из частных источников в 1963-1965 гг. по заданию Баварского телерадио. В этом фонде находятся копии судебных дел с февраля 1943 по декабрь 1944 годов, обвинительных заключений, приговоров, листовок «Белой розы», переписка и свидетельства родных и близких из круга «Белой розы», собранные после войны. Третий том фонда содержит копию переписки самих участников группы с их родителями и друзьями, а также переписку с третьими лицами, представляющую интерес для рассмотрения данной темы. В четвертом томе сконцентрирован ряд важных публикаций о «Белой розе», сделанных в 1945— 1968 годах.
Определенную ценность представляют также фонды Федерального архива в Берлине, где находятся донесения гестапо, а также оригиналы протоколов допросов участников группы (кроме А. Шмореля).
Предоставленные в наше распоряжение материалы мюнхенского личного архива семьи Шморель позволяют поднять уникальный информационный пласт, не затронутый ранее исследователями студенческой группы Сопротивления. До недавнего времени брат Александра Эрих Шморель и его сестра Наталья Ланге не обнародовали имеющуюся у них на руках достаточно объемную переписку Александра, не публиковали никаких личных воспоминаний и документов, связанных с арестом, тюремным заключением и казнью брата. Можно предположить, что их приезд в Оренбург по приглашению мэра города, церемония освящения оренбургской земли и возложение ее по православному обряду на могилу А. Шмореля в Мюнхене, их второй приезд в Оренбург на открытие выставки «Белая роза» в Оренбург, тот искренний интерес, который проявили к судьбе Александра Шмореля россияне, коренным образом изменили отношение семьи к хранящимся у них документам.
В первую очередь нужно отметить корреспонденцию Александра Шмореля с его подругой Ангеликой Пробст, с родителями, с Кристофом Пробстом, со знакомыми из Гжатска. В семейном архиве хранятся также копии судебных решений по делу «Белой розы» и оригиналы связанной с процессом переписки, личные документы А. Шмореля, его родителей, нотариальные документы, определяющие отношения собственности семей Шморель и Гофман, фотографии оренбургского и мюнхенского периодов, черновые наброски размышлений Александра Шмореля. Эти источники дополняются
информацией по генеалогическим связям Шморелей, содержащейся в личном архиве А.И. Клембовского в Москве.
Для данного исследования существенное значение имеет и наша переписка с братом Александра. Отвечая на конкретные вопросы, касающиеся того или иного эпизода описываемых событий, Э. Шморель давал исчерпывающую информацию, а если не обладал таковой, то ссылался на документы, имеющиеся в его распоряжении.
Другой группой использованных в работе источников были дневники участников «Белой розы», различные обзоры, информационные сборники и справочные издания. Так, определенный интерес представляет обзор имеющихся материалов по делу «Белой розы», опубликованный исследовательницей Хайке Брайтшнайдер в трудах Мюнхенского государственного архива77.
Своеобразный итог историографии за послевоенный период был подведен Эрнстом Фляйшхаком. Его библиографический обзор стал, на наш взгляд, первой четкой систематизацией огромного количества имеющихся публикаций - от личной переписки казненных членов группы, до текстов юбилейных речей политиков, сценических постановок и аудиоматериалов78.
Для создания цельной картины при работе над темой мы обращали внимание и на разрозненные упоминания о группе при публикации документов, не связанных непосредственно с деятельностью «Белой розы». Так, в документальном обзоре построения, структуры и операций внешней разведки верховного командования вермахта приводится свидетельство о совещании Канариса и Бентивеньи с руководителем РСХА обергруппенфюрером СС Кальтенбруннером 22 февраля 1943 года в мюнхенском отеле «Регина». Формальным поводом для встречи, на которой обсуждались вопросы взаимодействия службы имперской безопасности и внешней разведки,
7Q
послужила именно казнь брата и сестры Шолей и Кристофа Пробста .
Из опубликованных источников чрезвычайную ценность для настоящего исследования представляют дневники участников группы - в первую очередь Вилли Графа и Ганса Шоля, а также их переписка с друзьями, родными и близкими, изданная в немецких сборниках. Два важнейших источника, дающих возможность познакомиться с участниками «Белой розы» не в интерпретации родных и близких, а непосредственно, появились в 1984 году. Письма и дневники Ганса Шоля, Софи Шоль и Вилли Графа были напечатаны в одном из крупнейших издательств ФРГ «С. Фишер» . Документы Шолей были объединены в один том.
Издателем обеих книг выступила Инга Йене. В предисловии она подчеркивала: «Ни Ганс, ни Софи Шоль не могли предположить, что когда-то
о і
их свидетельства будут читать люди, не являющиеся адресатами» . Именно этот факт говорит об исторической ценности дневников и писем. В них нет места фантазиям или пафосу. Взгляд авторов на происходящие события
от
представляется нам достаточно искренним. В издании сборника В. Графа принимала участие также его сестра А. Кнооп-Граф. Именно дневники Графа впервые дали достаточно подробную характеристику Александра Шмореля во время пребывания друзей на Восточном фронте. Впоследствии сделанный нами выборочный перевод этих дневников, опубликованный в Смоленской области, позволил работникам Объединенного мемориального музея Ю.А. Гагарина (г. Гагарин) вести поисковую работу в указанных в тексте населенных пунктах. Именно в дневниках Графа русский опыт участников «Белой розы» раскрывается наиболее полно.
В связи с тем, что участников рассматриваемых событий нет в живых, эти документы являются уникальным свидетельством того восприятия окружающего мира, которым руководствовались участники «Белой розы» в своих поступках. Поскольку дневники - это сугубо личные записи, не предназначенные для глаз посторонних и, тем более, публикации, то их анализ весьма ценен для нашей работы. Письма, на наш взгляд, более субъективный источник, так как они писались с учетом возможной перлюстрации военной цензурой, а в письмах родным студенты, безусловно, пытались сгладить или скрыть свои проблемы и заботы, связанные с пребыванием на Восточном фронте. Обширные комментарии к дневникам и письмам В. Графа, сделанные его сестрой Аннелизой Кнооп-Граф, помогают установить взаимосвязь коротких записей и событий, к которым они относятся.
В 1995 году опубликован второй после дневников В. Графа источник, который в большей степени посвящен личности А. Шмореля: воспоминания его подруги Лило Рамдор. Отличаясь от дневников большей субъективностью восприятия, основанной на том, что записи эти были сделаны уже после разоблачения группы и казни, они ценны тем, что являются все же свидетельствами не просто очевидца, но и довольно активной участницы событий. Характерной особенностью этой книги, по словам автора, стало то, что она должна «ближе познакомить читателя с Александром Шморелем, который вместе с Гансом Шолем стал инициатором Сопротивления мюнхенских студентов против Гитлера, как с человеком - в его частной жизни, в его мирке»83. Будучи с детства вхожа в семейство Харнаков, Лило Рамдор все время поддерживала связь с режиссером Фальком Харнаком - младшим братом казненного за участие в деятельности «Красной капеллы» Арвида Харнака. Таким образом, косвенно она оказалась причастна к двум группам Сопротивления. Она же помогала А. Шморелю и Г. Шолю устанавливать связь с «Красной капеллой». Воспоминания такого свидетеля, на наш взгляд, весьма существенны для рассмотрения темы данного исследования.
Ценную информацию по теме исследования содержат и использованные справочные издания. Среди российских следует отметить «Адреса - календари и справочные книжки Оренбургской губернии» за 1902, 1905 гг. из фондов
ГАОО и Оренбургского областного краеведческого музея. Из зарубежных -хроники Второй мировой войны, биографические энциклопедии, энциклопедии Сопротивления, Холокоста84.
В связи с тем, что на формирование мировоззрения участников «Белой розы» и, в особенности, Александра Шмореля большое влияние оказала русская художественная литература, потребовалось обращение и к произведениям русских классиков. Здесь, в первую очередь, надо отметить произведения «Братья Карамазовы» и «Дневники» Ф.М. Достоевского. Кроме того, в работе мы знакомились к произведениям Лао-Цзы, Ф. Шиллера и И.-В. Гете, цитаты из которых использовались в текстах листовок.
Обширный массив источников представлен периодической печатью -дореволюционной российской, нацистской печатью Третьего рейха и послевоенной - ФРГ и объединенной Германии. Для установления ряда биографических фактов семьи Шморель мы обратились к оренбургским газетам из фонда ГАОО. Ценный материал о Шморелях, Гофманах, Оберлендерах содержат газеты «Оренбургский листок» с 1876 по 1885 гг. и «Народное дело» за 1918 год. При рассмотрении мюнхенского периода существенную роль играли публикации в нацистской печати - «Фёлькишер Беобахтер» и «Мюнхенер Нойесте Нахрихьтен» за 1943 год. Анализ послевоенной прессы Германии - в первую очередь, таких ведущих газет, как «Франкфуртер Альгемайне» и «Зюддойче Цайтунг», помог нам проследить изменение в восприятии «Белой розы» и ее отдельных участников немецким обществом.
Среди использовавшихся в данном исследовании журналов следует отметить дореволюционное издание «Оренбургского земского дела», содержащее материалы по генеалогии Шморелей, швейцарские и немецкие издания («Гегенварт», «Нойе Швайцер Рундшау»), отражавшие взгляд
общественности на деятельность «Белой розы», сформировавшийся сразу же после окончания Второй мировой войны. Особый интерес представляет публикация в мюнхенском «Вестнике Германской епархии Русской православной церкви за границей», помогающая раскрыть позицию православной церкви по отношению к поступку А. Шмореля - приверженца этой конфессии85.
С целью уточнения отдельных фактов, которыми мы оперировали в нашем исследовании, использовались диссертации советских (российских) ученых, а также квалификационные работы немецких авторов. В частности, надо отметить диссертацию Е.Д. Комарова, написанную как раз на материале Смоленской области - той местности, где участники «Белой розы» проходили полевую медицинскую практику86. Большой интерес для понимания условий, в которых проходило становление мировоззрения А. Шмореля, представляют диссертационные исследования A.M. Ермакова и СВ. Кормилицына87.
Интересной, на наш взгляд, является квалификационная работа по истории, написанная внуком Эриха Шмореля Фердинандом Ондером. Тема исследования выпускника гимназии «Путь Александра Шмореля в Сопротивление» раскрывается в хронологическом порядке и сопровождается виртуозным подбором цитат. В работе в основном были использованы документы из личного архива семьи, не публиковавшиеся ранее, а также
оо
фотографии Александра .
Во время работы над диссертацией потребовалось привлечение Интернет-ресурсов. В частности, использовались официальные тексты с сайта Немецкого бундестага , рассматривалась полемика вокруг пребывания участников группы
на Восточном фронте90, уточнялась информация по целенаправленному применению наркотических средств в Красной Армии и вермахте91, изучались списки Новомучеников Российских92.
В своей работе мы опирались также на видеоматериалы. Интересные с точки зрения рассматриваемой темы интервью содержатся в документальной картине Саввы Кулиша «В поисках „Белой розы"»93.
В 1982 году в ФРГ состоялась премьера художественного фильма «Белая роза» известного немецкого режиссера М. Ферхёвена, где в полной мере были представлены все основные участники группы Сопротивления. В работе над фильмом принимали участие родственники казненных. Именно они помогли с документальной точностью воссоздать целый ряд деталей, известных только им94. Эти материалы были также отражены в книге к фильму95.
Характеризуя источниковую базу по исследуемой проблеме, можно отметить, что она представлена разнородными и разноплановыми документами и материалами. Комбинированное использование разнотипных источников информации позволило осветить вопросы, характеризующие российский фактор в деятельности немецкой группы Сопротивления «Белая роза». При написании работы мы столкнулись с рядом объективных трудностей, связанных с труднодоступностью, разрозненностью и фрагментарностью сохранившихся неопубликованных источников, что тем не менее дало возможность решать поставленные задачи исследования.
Научная новизна работы заключается в том, что личность Александра Шмореля - одного из организаторов группы немецкого Сопротивления, оренбуржца по происхождению, впервые подвергнута комплексному историческому исследованию. В нем Шморель рассматривается как лидер группы товарищей и инициатор распространения антигитлеровских листовок.
Деятельность известной в Европе и мире студенческой группы «Белая роза» детально изучается с точки зрения российского влияния - как на самого А. Шмореля, так и на его соратников. Исследование основывается на привлечении новых источников, введении в научный оборот значительной части не использованных прежде документов и архивных данных. Рассматриваемая тема не являлась до настоящего времени предметом специального исследования.
Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что конкретно-историческая информация и аналитическая часть, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы при дальнейшей разработке проблем истории России в дореволюционный период и в годы Второй мировой войны. Положения и выводы исследования могут быть использованы при чтении лекций, проведении семинарских занятий, факультативов, спецкурсов в процессе преподавания в вузах отечественной истории, культурологии, а также в краеведческой работе и при написании учебных пособий по истории родного края. Важно и то, что вопросы, рассматриваемые в диссертации, имеют прямую связь с современностью, могут послужить основой для разработок по патриотическому воспитанию молодежи, в частности в рамках деятельности Мемориального центра «Белая роза», организованного нами в Оренбургском государственном педагогическом университете.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. Российское (оренбургское) происхождение Александра Шмореля, несмотря на очень короткий срок проживания в Оренбурге, оказало существенное влияние на формирование мировоззрения Александра. Через всю жизнь он пронес любовь к своей матери Наталье Введенской, называя себя русским человеком.
2. Российское окружение Шморелей в Мюнхене также играло большую роль в жизни семьи и формировании менталитета инициатора «Белой розы». В этой среде происходило становление гражданской позиции А. Шмореля, вырабатывалось его отношение к большевизму в СССР и к политике нацистов в
Германии. Большое влияние на А. Шмореля оказали творчество и идеи русских писателей, философов. Одним из существенных факторов мотивации его поступков явилось православное вероисповедание. Александр Шморель, крещенный в Оренбурге, остался приверженцем русской православной церкви до конца жизни.
3. Формирование мировоззрения соратников по «Белой розе» - друзей А. Шмореля - происходило под его непосредственным влиянием. Отношение молодых немцев к России, русской культуре приобретало благодаря присутствию Александра особую глубину и смысл. Желание противостоять несвободе и несправедливости нацистского режима зрело у всех участников группы, но первый шаг к решительным действиям был предпринят Александром Шморелем и Гансом Шолем.
4. Огромное значение для последующих совместных действий в Мюнхене имело совместное пребывание нескольких участников группы на Восточном фронте. Александр рассматривал пребывание в районе Гжатска как возвращение на Родину. Его друзья познавали с его помощью страну, известную по музыкальным произведениям и классической русской литературе, они получили возможность непосредственного общения с русским населением. Вместе с тем друзья лично убедились в преступном характере войны, развязанной Гитлером, в политике, проводимой нацистами на оккупированных территориях.
5. Катастрофическое поражение сил вермахта под Сталинградом послужило причиной радикального изменения стиля листовок «Белой розы». Новости с Восточного фронта, в сочетании с волнениями в стенах Мюнхенского университета, были расценены «Белой розой» как сигнал к активным действиям. Рискованные акции по массовому распространению листовок и ночные вылазки для написания лозунгов на стенах домов - прямое следствие этих двух событий.
6. Во время допросов, на суде и в переписке после вынесения приговора особенно ярко проявляется приверженность Александра Шмореля России,
русской культуре, православию. «Политическое заявление» Шмореля, сделанное им собственноручно по требованию гестапо, является изложением его гражданской позиции и одновременно признанием в любви к Родине, которой для Александра всегда оставалась Россия.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации докладывались на международных конференциях, семинарах и симпозиумах. В частности, на Международной научно-практической конференции, посвященной 55-летию образования антифашистских организаций военнопленных в СССР, которая проводилась Мемориальным музеем немецких антифашистов и Академией военных наук в Москве в 1999 году, на XI Международном семинаре РАН «Немцы в России: русско-немецкие научные и культурные связи», проходившем в 2000 г. в Санкт-Петербурге, научно-практической конференции «Немцы России на рубеже веков: история, современное положение, перспективы» (Оренбург, 2000 г.), на IV Копелевских чтениях «Россия и Германия: диалог культур» в 2002 г. в Липецке, на Международной научно-практической конференции Мемориального музея немецких антифашистов «Поиск исторической правды. Борьба антифашистских организаций против нацизма в период Второй мировой войны: история и современность» в Красногорске в 2003 г., в том же году во время российско-баварского симпозиума «Этика и образование» в Вильдбад-Кройте (Германия), на российско-германском форуме «Немецкий язык наводит мосты» в Бурятском государственном университете (Улан-Удэ, 2004 г.).
Научные статьи по теме исследования публиковались в 2001 году в «Вопросах германской истории» - сборнике научных трудов Днепропетровского национального университета (Украина), в немецком журнале «Восток» (Берлин, 2002 г.), в «Трудах Волгоградского центра германских исторических исследований» (2003 г.), во втором томе Энциклопедии российских немцев (Москва, 2004 г.), историческом журнале «Клио» (Санкт-Петербург, 2005 г.).
В 2000 году в Смоленской области были опубликованы наши переводы
выдержек из дневника В. Графа, касающихся пребывания друзей в районе Гжатска. Этот материал послужил основой для научного поиска очевидцев событий или лиц, контактировавших с членами группы, организованного работниками Объединенного мемориального музея Ю.А. Гагарина96.
При издании книги «Русская душа „Белой розы"»97, посвященной судьбе Александра Шмореля, нам удалось использовать оренбургские архивные материалы, а также все доступные на 2001 год источники из личного архива семьи Шморель. Большая часть из них была опубликована впервые. По оценке немецкой прессы, сделанной в связи с презентацией нашего труда в Берлине, «этими фактами автор несколько исправляет привычный для Германии образ группы Сопротивления»98.
Важным шагом в обнародовании имеющихся документальных материалов по Александру Шморелю, на наш взгляд, является издание протоколов допросов Шмореля в гестапо, подготовленных нами в переводе на - 99 т-т / русский язык . Публикация параллельных текстов - на русском и немецком языках - из трофейного фонда РГВА делает протоколы Шмореля доступными для использования учеными России и зарубежья.
Организованные нами совместно с мюнхенским фондом им. «Белой розы» в 1999-2004 годах выставки „Белая роза" - студенческое Сопротивление режиму Гитлера. Мюнхен, 1942-43 гг.» в 16 городах России сопровождались многочисленными выступлениями перед студентами, преподавателями школ и вузов, ветеранами, историками. Тексты выставки и каталога были переработаны нами и дополнены разделом «Русские корни» на основании российских архивных материалов и писем Александра Шмореля из личного
архива семьи Шморель в Мюнхене100. В качестве сопровождения выставки нами был разработан информационный комплекс, включающий в себя художественный фильм «Белая роза», документальный фильм «Белая роза», факсимиле листовок, каталоги и сопутствующую литературу. Выставка послужила основой открытого в сентябре 2004 г. в Оренбургском государственном педагогическом университете Мемориального центра «Белая роза» - аналога мюнхенского музея.
В ноябре 2004 года Государственной телерадиокомпанией «Оренбург» был снят документальный фильм «Возвращение» (авторы Татьяна Саблина и Евгений Шобухов). Двадцатиминутная лента впервые была полностью посвящена судьбе нашего соотечественника. Осуществляя научное консультирование работы, нам удалось добиться того, что фильм был создан в полном соответствии состоянию исторических исследований по А. Шморелю на сегодняшний день.
Лекции по теме исследования были прочитаны нами в Волгоградском государственном университете, Московском государственном лингвистическом университете, Санкт-Петербургском государственном университете, Воронежском государственном педагогическом университете, Орловском государственном педагогическом университете, Липецком государственном педагогическом университете, Иркутском государственном лингвистическом университете, Бурятском государственном университете, Национальной библиотеке Республики Татарстан, Мюнхенском университете, Берлинском Свободном университете, Оренбургском государственном педагогическом университете, Оренбургском государственном университете и др.
Структура диссертации определена целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы.
Российское происхождение А. Шмореля
Немец по национальности и гражданин Третьего рейха, Александр Шморель всегда называл себя русским. Оренбургское происхождение наложило яркий отпечаток на всю его недолгую жизнь, а духовная связь с Россией, русскими традициями и культурой послужила основой формирования мировоззрения молодого человека. Трепетное романтическое отношение Шмореля к далекой стране передалось его друзьям - соратникам по антифашистской борьбе.
Образ России, сложившийся в сознании Александра Шмореля, по нашему глубокому убеждению, в меньшей степени основывался на его собственных детских воспоминаниях. Покинув Оренбург в четырехлетнем возрасте, Александр сохранил в памяти лишь отдельные картины прошлого. Остальные сведения, которыми он часто упоминал в разговорах с друзьями, он почерпнул из рассказов родителей, няни и многочисленных родственников, хорошо знавших жизнь Шморелей в Оренбурге.
Первым представителем рода Шморелей на российской земле стал Карл-Август, родившийся 19 января 1833 года в городке Люк, в Восточной Пруссии. Сейчас этот населенный пункт относится к Польше и носит название Эльк. В середине XIX века, когда Карлу было около 23 лет, он отправился в Оренбург. Свидетельство об этом содержится в «Деле о принятии в русское подданство прусского подданного Франца Эмиля Августа Шмореля»:.30 декабря 1895 года Ф. Шморель писал: «Отец мой прусский подданный Карл-Август Шморель проживает в России около 40 лет»101. Косвенное подтверждение этому факту мы находим также в свидетельствах М.Г. Шморель, записанных двоюродным племянником Александра Шмореля, проживающим в Москве . В настоящее время невозможно установить, с чем был связан переезд из Германии в Россию. По воспоминаниям о рассказах родителей брата Александра Шмореля Эриха, родившегося в 1921 году в Мюнхене, обосновавшись в Оренбурге, К.-А. Шморель начал свое скорняжное дело и открыл меховую лавку. Первое документальное упоминание его фамилии, обнаруженное нами, относится к 1872 году. В «Алфавите купцов города Оренбурга на 1872 год» в разделе «Временные купцы 2-й гильдии» под номером 52 имеется запись о прусском подданном Карле-Августе Шмореле как объявившем свой капитал по состоянию на 29 декабря 1871 года103.
Шморель был в Оренбурге не единственным «иностранцем». Во второй половине XIX века свое дело здесь имели несколько немецких купцов. Почти все они были людьми известными и уважаемыми. Клюмп, Фокеродт, Оберлендер, Лемке, Гофман - эти имена на протяжении нескольких десятилетий были неразрывно связаны с историей оренбургского края. Кто-то из «временных» купцов принимал российское подданство, кто-то сохранял на бумаге свою принадлежность немецкому государству, но все они считали себя оренбуржцами и много делали для процветания города, где живут. Как правило, происхождение, вероисповедание и принадлежность к одному сословию, а также многодетность семей, некоторые из них нередко насчитывали до десяти наследников, приводили к тому, что все немецкие купеческие фамилии в Оренбурге состояли в родственных связях друг с другом.
Воспитание А. Шмореля в традициях русской литературы, искусства, православия
Первые годы пребывания Шморелей в Мюнхене оказали большое влияние на формирование «пророссийского» уклона в мировоззрении Александра. Суть этого влияния отражена в «Отчете одной русско-немецкой судьбы» и заключается, на наш взгляд, в трех предложениях: «Первые годы после Первой мировой войны у нас дома часто бывали русские эмигранты. Родители говорили по-русски, и мы, дети, выросли так же с русским, как и с немецким языком. Шурик был по его маме православным, так что он получал личное преподавание у православного священника»139. Русский язык, русская интеллигенция и православие стали тремя факторами, воздействовавшими на сознание Александра.
Первые месяцы по приезде в Мюнхен семья жила в Зольне - небольшом предместье баварской столицы, застроенном виллами состоятельных горожан. Гуго Карлович подтвердил свою врачебную квалификацию и открыл частную практику. Это оказалось возможным благодаря докторской работе, написанной еще во время учебы в Мюнхене, а также свидетельству Фридриха Мауха из Базеля160. Маух подробно и в превосходных тонах осветил деятельность врача Шмореля с начала Первой мировой войны вплоть до отъезда Гуго Карловича из Оренбурга, отметив его «самопожертвование» и «неутомимость» при оказании помощи соотечественникам. В конце 1921 года семья переехала в дом в мюнхенском районе Ментершвайге, приобретенный для Шморелей компаньоном Е.Е. Гофмана Людвигом Бамбергером.
Покинув Россию, Шморели сохранили сложившиеся в Оренбурге традиции. По воспоминаниям брата и сестры Александра, на обед были пельмени и блинчики, самовар на столе являлся обычной частью сервировки, и никто в семье не воспринимал это как дань ностальгии по утерянной родине. Дома родители говорили по-русски . Дети, игравшие со сверстниками на улице, без труда впитывали в себя язык чужой страны. Александр получал частные уроки русского у православного священника. Позже к Шморелям каждую неделю приходил некий господин Налбандов, который преподавал детям русскую азбуку и грамматику. Эрих Шморель с удовольствием вспоминал, как с этим учителем они читали «Войну и мир» Л. Толстого и «Евгения Онегина» А. Пушкина. Книги, в первую очередь русская классика, стали верными жизненными спутниками младшего поколения Шморелей. Многочисленные свидетельства этого мы находим как в воспоминаниях, так и в переписке членов семьи.
Пребывание А. Шмореля и его соратников на Восточном фронте осенью 1942 г
При исследовании российского фактора в деятельности группы «Белая роза» особое место занимает рассмотрение вопроса о пребывании ее участников в России. Существенными, на наш взгляд, здесь являются два момента. Во-первых, для Александра Шмореля это было возвращение на Родину, которую он практически не помнил, но о которой он постоянно слышал, читал, сам рассказывал своим друзьям. Во-вторых, для остальных участников группы это была поездка в страну, уничтожение которой было целью нацистского режима. Этой страны они еще не видели (за исключением Вилли Графа), но сведения о ней черпали, с одной стороны, из официальной пропаганды, с другой стороны - из рассказов Шмореля, с третьей - из русской классической литературы. Пребывание в России, по нашему мнению, существенно повлияло на мировоззрение «Белой розы» и, как будет показано позднее, привело к резкому изменению характера и стиля листовок этой группы Сопротивления. Мы разделяем в этой связи позицию британского исследователя Хинриха Сифкена, изложенную им в работе «"Белая роза" и Россия» в 1994 году, где он говорит, что «...три месяца, проведенных в России... были кульминацией затянувшегося процесса самоопределения «Белой розы» и создания своей собственной, в значительной степени христианской русской традиции».317
До 2003 года тема пребывания «Белой розы» на Восточном фронте оставалась вне поля зрения исследователей. Поездка в Россию, конечно, упоминалась большинством из них, в частности, надо отметить довольно обстоятельный анализ писем А. Шмореля Кристианой Моль318, но комплексно к этому вопросу не подходил никто. В то же время именно о пребывании в России имеются многочисленные свидетельства самих участников «Белой розы». Это тот редкий случай, когда о повседневных событиях, настроении друзей, мы достаточно полно узнаем не в пересказе третьих лиц, а из их собственных дневников и писем. Эти источники, в отличие от протоколов допросов, воспоминаний очевидцев, записанных после войны, отличаются большой степенью достоверности. Они возникали непосредственно по горячим следам событий, не были предназначены для чтения посторонними и отражали душевное состояние автора. Это особенно относится к дошедшим до нас дневниковым записям Вилли Графа и Ганса Шоля319. С большой степенью вероятности можно допустить, что в письмах домой с фронта друзья могли сознательно избегать полной передачи своих мыслей и чувств: во-первых, из-за цензуры корреспонденции, во-вторых, чтобы не тревожить родных и близких. В дневниках необходимости в такой внутренней цензуре не было.
