Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Феномен культурного творчества в экзистенциальной философии Л.Шестова
1.1. Мировоззренческая эволюция Л.Шестова и проблема взаимосвязи культуры и религии
1.2. Экзистенциальные основания культурного творчества человека
1.3. Феномен веры и культурное творчество 70
Глава 2. Мировая культура и религия в философии Л.Шестова . 92
2.1. Эллинское начало европейской культуры 92
2.2. Ветхозаветные и христианские основания в европейской культуре
2.3. Кризис современной культуры Запада и вызов религиозной веры
Заключение 151
Список литературы
- Мировоззренческая эволюция Л.Шестова и проблема взаимосвязи культуры и религии
- Экзистенциальные основания культурного творчества человека
- Эллинское начало европейской культуры
- Ветхозаветные и христианские основания в европейской культуре
Введение к работе
І.ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Проблема взаимосвязи культуры и религии является широко обсуждаемой на всем протяжении истории развития философской мысли. Традиционно она рассматривается с разных точек зрения, как в западной, так и в русской философии. Постоянно возобновляющаяся в современной философии дискуссия по проблеме взаимосвязи культуры и религии, исторически обусловлена начавшимся в Новое время расколом традиционной культуры с ее сложившимися религиозными ценностями на многие изолированно развивающиеся составляющие - науку, искусство, религию, мораль и другие компоненты. В европейской философии главным принципом становится идея разума как движущей силы развития человека, общества и природы. Знание и рациональность провозглашаются высшей ценностью культуры.
Одним из ярких представителей русской философии, ставшим свидетелем многих процессов, порожденных эпохой Просвещения, и предпринявшим попытку собственной рефлексии проблемы взаимосвязи культуры и религии, является Лев Шестов (1866 - 1938). Он относится к числу тех философов, чьё значение выходит за рамки русской культуры. Целью его философских размышлений был поиск нового образа религиозной философии через отвержение европейского рационализма и провозглашение примата экзистенциального опыта человека, обнаруживаемого в религиозной практике.
Актуальность исследования. Актуальность предлагаемой к защите диссертации обусловлена рядом факторов. К их числу относится, прежде всего, кризис современной западной культуры, отчетливо наметившийся на рубеже ХІХ-ХХ вв. и не нашедший до сих пор сколь либо оптимистичного пути разрешения. Общество, сформировавшееся в эпоху
4 Нового времени, оказалось далеким от идеала, о котором мечтали гуманисты. Рационализация всех сфер человеческой жизни привела к появлению множества форм отчуждения, жесткой регламентации поведения индивида, уничтожению индивидуального творческого начала вследствие тотальной экспансии массовой культуры. В связи с этим, лейтмотивом постклассической философии стало переосмысление духовного наследия эпохи Возрождения в свете трагического опыта Нового времени и современности. Обращение к русской философской традиции, одной из интереснейших фигур которой является Л.Шестов, представляется весьма актуальным, так как в работах этого философа предложен оригинальный вариант интерпретации исторического процесса, позволяющий выявить истоки современного кризиса западной культуры и пути его преодоления.
Закономерным следствием и одновременно неотъемлемой частью общекультурного кризиса является наличие кризиса веры, признаваемое многими богословами. Трагические противоречия гуманистической культуры привели к острой постановке вопроса о взаимосвязи культуры и религии. Для русской культурфилософской традиции характерно рассмотрение проблем развития культуры сквозь призму религиозного начала. Оценивая перспективы европейской цивилизации, отечественные авторы связывали их с обновленным видением традиционных религиозных ценностей. Л.Шестов предлагает собственную интерпретацию сущности веры и выявляет пути преодоления её кризисного состояния.
В эпоху тотального отчуждения обостряется проблема поиска духовных ориентиров, личностных установок и смысловой наполненности жизни отдельного индивида и общества в целом. Творческий опыт представителей русской экзистенциальной философии, и в частности
5 Л.Шестова, представляется сегодня весьма актуальным для преодоления духовного кризиса общества.
Философское наследие Л.Шестова является значимым звеном истории отечественной и европейской философии. Предложенная им интерпретация проблемы взаимосвязи культуры и религии широко обсуждается в историко-философской литературе, в силу своей актуальности социокультурной ситуации современной эпохи. В свете этого обстоятельства представляется интересной попытка нового прочтения и пересмотра некоторых стереотипов, в оценке философии Л.Шестова, сформировавшихся в российской исследовательской практике.
Степень разработанности проблемы. Первые оценки философских взглядов Л.Шестова содержатся в отзывах, критических замечаниях и письмах его современников. Одним из самых первых критиков произведений Л.Шестова выступил его современник и друг НА.Бердяев1. Именно его оценка философских размышлений Л.Шестова легла в основу более поздних исследований и породила ряд закрепившихся за Л.Шестовым стереотипов о бедности его положительной философии, «однодумстве», максималистском представлении о вере, склонности к манихейству, противоречивости в связи с неизбежной необходимостью использовать инструменты разума для борьбы с ним же. Весьма схожую оценку философскому творчеству Л.Шестова давал другой его современник - СА.Булгаков, прямо указывавший на то, что «Л.Шестов принадлежит к числу однодумов», и что «ему не свойственна динамика мысли, влекущая к новым ориентировкам»2. Совершенно противоположный характер носит оценка философии Л.Шестова другим
1 Бердяев Н.А. Лев Шестов и Киркегор // Собрание сочинений: В 4-х т. YMCA-PRESS.
Париж, 1989.Т.З. С.398-406; он же. Основная идея философии Льва Шестова // Собрание
сочинений: В 4-х т. YMCA-PRESS. Париж, 1989.Т.З. С.407-412; он же. Самопознание
(опыт философской автобиографии) // Собрание сочинений: В 4-х т. YMCA-PRESS.
Париж, 1989.Т.1. С.103,116,141,160-163,359,362.
2 Булгаков С.Н. Некоторые черты религиозного мировоззрения Л.И.Шестова //
С.Н.Булгаков. Собрание сочинений: В 2-х т. М., 1993. Т.1. С.519-537.
6 русским философом - В.В.Зеньковским1. Не отрицая экзистенциальную специфику философии Л.Шестова, В.В.Зеньковский, вместе с тем, находил, что его творчество является, прежде всего, творчеством религиозным и что именно в религиозных исканиях Л.Шестова находится ключ к пониманию его философии. Различные аспекты рассмотрения Л.Шестовым проблемы взаимосвязи культуры и религии нашли отражение в статьях его современников, вышедших в России еще до эмиграции Л.Шестова. В частности, можно назвать таких авторов как БА.Грифцов2, А.К.Закржевский3, Р.В.Иванов-Разумник4, Г.Г.Шпет5, М.О.Гершензон6,
7 Я.
Д.С.Мирский . В 30-е годы выходят работы Н.ОЛосского , Я.Сьюис (J.Suys)9 и других современников. После смерти Л.Шестова интерес к его творчеству за границей еще более возрос. Наиболее полное описание его жизни творческой деятельности представлено в книге Н.Барановой-Шестовой10, а также в воспоминаниях Е.К.Герцык, ГЛЛовцкого, Б.Фондана11. Различные аспекты рассматриваемой Л.Шестовым проблемы взаимосвязи культуры и религии представлены в работах таких
французских философов как А.Камю, Ж.Маритен, Э.Мунье . Л.Шестов
Зеньковский В.В. История русской философии. В 2 т. Л., 1991.
Грифцов Б.А. Три мыслителя: В.Розанов, Д.Мережковский, Л.Шестов. М., 1911.
3 Закржевский А.К. Подполье. Психологические параллели. (Ф.Достоевский, Л.Андреев,
Ф.Сологуб, Л.Шестов, А.Ремизов, М.Пантюхов). Киев, 1911.
4 Иванов-Разумник Р.В. О смысле жизни. Ф.Сологуб, Л.Андреев, Л.Шестов. СПб., 1908.
5 Шпет Г.Г. Мудрость или разум. М., 1917.
6 Гершензон М.О. Ключ веры. YMCA-PRESS. Париж, 1979 (первое издание: С-Пб., 1922).
7 Мирский Д. С. Шестов // Мирский Д. С. История русской литературы с древнейших
времен до 1925 года / Пер. с англ. Р. Зерновой. London: Overseas Publications Interchange
Ltd, 1992. С. 656—660.
Лосский И.О. Лев Шестов как философ // Русские записки. 1935; он же. Философия
* Шестова//Русские записки. 1939.
9 Суис И. (Suys J.). Протест Льва Шестова против разума. Амстердам, 1931.
10 Баранова-Шестова Н.Л. Жизнь Льва Шестова. По переписке и воспоминаниям
современников. YMCA-PRESS. Париж, 1983.
11 Герцык Е.К. Воспоминания. YMCA-PRESS. Париж, 1973; Ловцкий Г.Л. Лев Шестов по
моим воспоминаниям // Грани. Париж, 1960-1961. № 45-46; Фондан Б. Разговоры с Львом
Шестовым // Новый журнал. Нью-Йорк. 1956. № 45.
12 Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде // Камю А. Бунтующий человек. М., 1990. С.
40-43,98-99; Маритен Ж. Философ в мире. М., 1994; Мунье Э. Персонализм. М.,1992.
7 упоминается в числе выдающихся русских философов в работах Ч.Милоша , ГЛ.Клайна, А.Валицкого и других зарубежных авторов .
В советский период творческое наследие Л.Шестова было
малодоступно широкому кругу читателей и исследователей, однако
можно назвать ряд авторов, которые в своих работах обращались к его
философии с целью её экзистенциальных, иррациональных и религиозных
мотивов, как правило, содержащего критическую оценку. К числу таких
авторов относятся В.Ф.Асмус3, В.Ерофеев4, В.А.Кувакин5, авторы
диссертационных исследований А.И.Черных, В.В.Куликов,
Ю.А.Бахныкин6. С конца 80-х годов XX века интерес к творчеству Л.Шестова среди отечественных исследователей заметно возрос. При этом в значительной мере сместились акценты в оценке творческого наследия Л.Шестова: преобладающим стал позитивный анализ его творчества, определение места Л.Шестова в русской философии, поиск параллелей в отечественной и зарубежной философии. К числу исследователей творческого наследия Л.Шестова принадлежат ВЛ.Курабцев,
Милош Ч. Шестов, или чистота отчаяния // Шестов Л. Киргегард и экзистенциальная философия. М., 1992.
Kline G.L. Religious and Anti-Religious Thought in Russia. Chicago, 1968; Walicki A. A History of Russian Thought: from the Enlightenment to Marxism. Stanford, California, 1979.
3 Асмус В.Ф. Лев Шестов и Кьеркегор // Философские науки. 1972. № 4. С. 72-80; он же.
Экзистенциальная философия: ее замыслы и результаты (Лев Шестов как её адепт и
критик) // Человек и его бытие как проблема современной философии. М., 1978.
4 Ерофеев В. Остается одно: произвол (философия одиночества и философское кредо Льва
Шестова) // Вопросы литературы. 1975. № 10.
5 Кувакин В.А. Религиозная философия в России. Начало XX века. М., 1980.
6 Черных А.И. Экзистенциальная философия Л.Шестова: Дис....канд.филос. наук / М.,
1976; Куликов В.В. Философская антропология Бердяева и Шестова как основа их
иррациональной этики: Дис. ...канд.филос.наук / Л., 1978; Бахныкин Ю.А. Критика
религиозной философии Л.Шестова: Дис.... канд.филос.наук / М., 1980.
Курабцев В.Л. Альтернатива Л.Шестова // Общественные науки и современность. 1991. № 2; он же. Иерусалим Льва Шестова // Вестник МГУ. Сер. Филос. 1991. № 5; он же. Проблема человека в философии Л.Шестова: Дис. ... канд.филос.наук / М., 1992; он же. Миры свободы и чудес Льва Шестова: жизнь мыслителя, «странствования по душам», философия. М., 2005.
Н.К.Батова1, И.И.Евлампиев2, Л.М.Морева3, В.Н.Порус4,
Н.В.Мотрошилова5, С.А.Поляков6, Р.А.Гальцева7, В.А.Кувакин8,
Б.Г.Соколов9, А.В.Ахутин10, С.С.Хоружий11, С.А.Левицкий12, авторы
диссертационных исследований Д.В .Суху шин, В.В.Лашов,
Е.А.Механикова, Т.Н.Серегина, Т.Н.Захарова, В.Б.Окороков13.
В отечественной исследовательской практике тема взаимосвязи культуры и религии в философии Л.Шестова специально не изучалась. Отдельные аспекты проблемы, поднятой в настоящем диссертационном исследовании, в той или иной степени затрагиваются в большинстве
Батова Н.К. Гуманизм философии Л.Шестова: Дис. ... канд.филос.наук / М., 1992; она же. Вязь души моей (о философии Льва Шестова). М., 2000.
2 Евлампиев И.И. История русской метафизики в ХГХ - XX вв. Русская философия в
поисках абсолюта: В 2 Ч. СПб., 2000.
3 Морева Л.М. Лев Шестов. Л., 1991; она же. Ratio ad abstractum и конкретные коллизии
философствования//Логос. Л., 1991. Книга 1.
Порус В.Н. Трагедия философии и философия трагедии (С.Н.Булгаков и Л.И.Шестов) // Русское богословие в европейском контексте: Булгаков и западная религиозно-философская мысль. М., 2004; он же. В.Соловьев и Л.Шестов: единство в трагедии // Вопросы философии. 2004. № 2. С. 148-159; он же. С.Кьеркегор, Л.Шестов и проблема культуры // Страницы. 2002. Т.7, № 4. С.504-522.
5 Мотрошилова Н.В. Парабола жизненной судьбы Л.Шестова // Вопросы философии.
1989. №1.
6 Поляков С.А. Образ философии в экзистенциализме Льва Шестова // Человек -
Философия - Гуманизм. Т.2. СПб., 1997. С. 187; он же. Философия Льва Шестова: опыт
структурно-исторического анализа. М., 1999; он же. Философия Льва Шестова:
соотношение традиционализма и антитрадиционализма: Дис. ...канд.филос.наук / М.,
1999.
7 Гальцева Р.А. Иск к разуму как дело спасения индивида: Гносеологический утопизм
Л.Шестова// Гальцева Р.А. Очерки русской утопической мысли XX века. М., 1992.
8 Кувакин В.А. Опровержение и предположение // Философские науки. 1990. № 2.
9 Соколов Б.Г. Движение «против»: Серен Кьеркегор и Лев Шестов// Русская и
европейская философия: пути схождения; кол.монография. СПб., 1997.
10 Ахутин А.В. Одинокий мыслитель (вступительная статья) // Шестов Л. Сочинения в 2-х
Т. Т. 1.М., 1993. С. 3-14.
11 Хоружий С.С. После перерыва. Пути русской философии. СПб., 1994.
12 Левицкий С.А. Очерки по истории русской философии. М., 1996. С.396-397.
13 Сухушин Д.В. Метафилософский смысл историко-философской реконструкции в
творчестве Л.Шестова: Дис....канд.филос. наук / Томск, 2001; Лашов В.В.
Гуманистические мотивы в творчестве Льва Шестова: Дис....канд.филос. наук / М., 2002;
Механикова Е.А. Рациональное и иррациональное «Я» в философии Льва Шестова:
Дис....канд.филос. наук / Краснодар, 2003; Серегина Т.Н. Проблема отчуждения в русском
экзистенциализме: НАБердяев и Л.И.Шестов: Дис....канд.филос. наук / Тула, 2002;
Захарова Т.Н. Л.Шестов и экзистенциальная философия: Дис...канд.филос. наук /
Екатеринбург, 1996; Окороков В.Б. Философия Льва Шестова в горизонте
западноевропейского мышления: Дис....канд.филос. наук / Днепропетровск, 1997.
9 работ, посвященных творчеству Л.Шестова, но комплексный анализ его творчества на предмет выявления философских взглядов на процессы развития европейской культуры и религии предпринят впервые.
Теоретическая неразработанность и практическая значимость данной проблемы обусловили выбор темы исследования, объектом которого явилось философское наследие Л.Шестова, а предметом - проблема взаимосвязи культуры и религии в философских построениях Л.Шестова.
Цель и задачи исследования. Цель исследования - историко-философский анализ проблемы взаимосвязи культуры и религии в философии Л.Шестова.
Достижение поставленной цели предполагает решение ряда задач:
1)раскрыть содержание представлений Л.Шестова об исторической трансформации взаимоотношений религии и культуры в процессе эволюции человеческого сообщества;
2)проанализировать эволюцию воззрений Л.Шестова на проблему взаимосвязи религии и культуры;
3)выявить сущность экзистенциальных оснований культурного творчества человека в понимании Л.Шестова;
4)рассмотреть философские представления Л.Шестова о феномене религиозности, его взаимосвязи с творческими потенциями человека;
5)дать характеристику интерпретации Л.Шестовым эллинских оснований культуры;
6)дать характеристику интерпретации Л.Шестовым ветхозаветных и христианских оснований культуры;
7)показать теоретическое содержание и направленность концепции кризиса западной культуры в творческом наследии Л.Шестова.
Источниками исследования являются:
-творческое наследие Л.Шестова;
-воспоминания современников Л.Шестова и другая мемуарная литература;
-произведения зарубежных и русских философов и богословов, необходимые для понимания философского наследия Л.Шестова и раскрытия его идей в контексте панорамы мировой культуры.
Методологические основы исследования. Методология исследования предопределена особенностями культурфилософской концепции Л.Шестова и самой структурой работы. Основным методом диссертационного исследования является герменевтический. В процессе анализа материала нашли применение структурный, структурно-функциональный, исторический, сравнительно-исторический и другие методы.
Структура диссертации и ее основные разделы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии. Общий объем диссертации -173 страницы.
Во «Введении» обосновывается актуальность темы работы, характеризуется степень ее научной разработанности, определяется основная цель и задачи, раскрывается научная новизна, методология и практическая значимость исследования.
Мировоззренческая эволюция Л.Шестова и проблема взаимосвязи культуры и религии
Проблема взаимосвязи культуры и религии интересовала Л.Шестова на протяжении всей его жизни и творчества, определив во многом его мировоззренческую эволюцию. Правда, ни в одной работе Л.Шестова мы не встречаем какого-либо четкого определения культуры. Процесс дефинирования феномена не был для него самоцелью, в большей степени его волновали онтологические и экзистенциальные аспекты культуры. Ключевая идея всей философии Л.Шестова исходит из признания источником культуры экзистенциальной активности человека, в которой религиозная компонента выступает в качестве локуса культурного творчества, центра культуры как результата человеческой деятельности.
Попытаемся проследить эволюцию мировоззренческих конструкций Л.Шестова, обозначив истоки его философии, основные этапы творчества и место проблемы взаимосвязи религии и культуры в разные периоды творческой деятельности мыслителя.
Положение Л.Шестова в русской философии своеобразно, так как его творчество целиком не вписывается ни в одно из известных философских направлений. Современники философа и последующие исследователи его творчества относят Л.Шестова к разным направлениям - экзистенциализму, иррационализму, религиозной философии, теоретическому антигуманизму.
В исследовательских работах о творчестве Л.Шестова часто приводят высказывание Н.Бердяева о том, что у Л.Шестова «богата и пространна лишь его отрицательная философия, его положительная философия бедна и коротка, она могла бы вместиться на полстранице. Иначе и быть не может, то, чего он хочет, не может быть выражено в мысли и слове, это чистая апофатика»1.
Однако для нас больший интерес представляет мнение не менее известного русского философа В.В.Зеньковского, который, сокрушаясь по поводу большей признанности Л.Шестова в литературных кругах, чем в философских, пишет: «Между тем, основной пафос в творчестве Шестова есть именно пафос философский; через все его произведения проходит внутренняя страстность в искании истины, если угодно, философская «придирчивость» и суровое обличение всяких отклонений от подлинной реальности»2.
Что касается вопроса об отнесении Л.Шестова к определенному философскому направлению, то, не претендуя на установление окончательной ясности в этом вопросе, сошлемся на близкое нашему пониманию мнение В.В.Зеньковского: «Я не буду отрицать возможность центрировать творчество Шестова на указанных двух моментах (иррационализме и экзистенциализме), особенно верно то, что иррационализм Шестова может быть поставлен в основу всего изложения. Но все же внимательное вживание в идейный мир Шестова побуждает видеть в его иррационализме вторичный слой в его творчестве: первичным надо считать его религиозный мир. В религиозных исканиях Шестова - ключ к его творчеству... Шестов является религиозным мыслителем, он вовсе не антропоцентричен, а теоцентричен (как, может быть, никто в русской философии)».
Определяя Л.Шестова как религиозного философа, нельзя не отметить факт его изначальной принадлежности к двум великим культурам - русской и еврейской, неизбежно нашедший отражение в его творчестве. Л.Шестов стал продолжателем иерусалимской духовной генеалогии. Его антитеза «Афины и Иерусалим» была бессознательно перенята из еврейской философии истории предшествующих веков. Н.Бердяев, Р.Иванов-Разумник, С.Булгаков всегда считали Л.Шестова иудеем, несмотря на его собственное отрицание погруженности в ветхозаветные традиции. После публикации статьи Л.Шестова «Николай Бердяев» протоиерей С.Булгаков посылает автору письмо, в котором наряду с теплыми словами в знак давней дружбы и любви, поднимает тему соотношения Ветхого и Нового Заветов. В частности, С.Булгаков пишет: Я всегда знал, а здесь определенно почувствовал, что Ваш апофеоз беспочвенности таит в себе абсолютную почву ветхозаветного откровения, которое в сознании Вашем, конечно, давно уже стало новозаветным...»1. В скором письме Л.Шестов отвечает С.Булгакову: «Для меня противоположности между Ветхим и Новым Заветом всегда казались мнимыми...Откровенная истина - «Господь Бог наш есть Бог единый» - в обоих Заветах возвещается эта благая весть, которая одна только и дает силы глядеть в глаза ужасам жизни» . Л.Шестов философски развил некоторые исконные иудейские идеи, которые в самом иудаизме такого развития не получили. По мнению ряда представителей современной еврейской мысли именно иудейский мыслительный архетип нашел свое отражение в религиозно-философском творчестве Л.Шестова, проникнутом напряженным исканием Бога.
Л.Шестов с юных лет впитал в себя различные пласты европейской культуры, и эти пласты срастались очень глубоко с его внутренними исканиями. К сожалению, сохранилось немного свидетельств о внутреннем, внелитературном мире Л.Шестова. Очевидно, что его духовный путь был всегда связан с мучительными внутренними переживаниями, с тяжкой борьбой с самим собой, требованием постоянных жертв. Отзвуки этого внутреннего, отчасти разрушительного, отчасти созидательного процесса, мы находим в его сочинениях.
В Л.Шестове уникально сочетаются открытость, ведущая к публичному обнажению своих мыслей и чувств, и одновременная глухая стена личного одиночества, оберегающая самые интимные тайны от глаз людей. Одиночество в последнем, максимальном выражении, «одиночество -последний закон жизни». В этом смысле заслуживает внимание его короткая запись, сделанная в «Дневнике мыслей» в июне 1920 года: «В этом году исполняется двадцатипятилетие, как «распалась связь времен», или, вернее, исполнится - ранней осенью, в начале сентября. Записываю, чтобы не забыть: самые крупные события жизни - о них же никто, кроме тебя, ничего не знает - легко забываются»1. Речь идет о неком трагическом событии в жизни молодого Л.Шестова, точные сведения о котором не известны.
Экзистенциальные основания культурного творчества человека
Размышления Л.Шестова о человеческом творчестве направлены, прежде всего, против рационализма, представляющего мир и человеческое поведение как подчиненные некой разумной необходимости. Поэтому в качестве главного основания культурного творчества Л.Шестов выбирает свободу, возможную только при условии отказа от разума и сосредоточения на вере.
Рассмотрим обозначаемые Л.Шестовом в своих произведениях константы человеческого бытия через призму экзистенциальных оснований культурного творчества человека.
Неиссякаемым источником творческого поиска, свободного самосозидания личности является трагизм человеческого существования, обусловленный наличием страдания, ужасов жизни, тревоги, отчаяния. Именно эта тема становится осевой темой почти всех произведений Л.Шестова. За пристрастие к трагизму, к ужасам жизни, к человеческому страданию Л.Шестова часто при жизни и после называли пессимистом.
Единичность, уникальность и невещность человеческого бытия постигается как итог осознания его трагичности и нередуцируемости к сущностным определениям.
Страдание имеет настолько личный характер, что убеждает нас: каждый должен жить, сознавая свою ответственность за собственную уникальность. В последнем счете каждый остается наедине Богом. Люди обычно отождествляют страдание со злом, хотя это не всегда так. Первой в истории систематической попыткой дать успокаивающий ответ на загадку страдания стала книга Иова.
Тема маленького человека и его личной трагедии непрестанно звучит на протяжении всего творческого пути Л.Шестова.
Уже в первой книге «Шекспир и его критик Брандес» Л.Шестов говорит о том, что трагедии происходят в глубине человеческой души, куда не доходит ни один глаз. Давая оценку трагическому мироощущению Гамлета, Л.Шестов утверждает, что не жизненный трагизм привел Гамлета к пессимизму, а, наоборот, пессимизм, т.е. слабость, вялость человеческой души, привели его к трагедии. Л.Шестов видит огромную заслугу Шекспира в том, что он пережил ужасы человеческой трагедии, понял и объяснил нам ее смысл, рассказав, как она происходит и что делает с человеком.
Развивая тему трагизма человеческого существования, Л.Шестов приходит к философии трагедии, в наибольшей степени раскрытой им в книге «Достоевский и Ницше». Человек, столкнувшись с реальной жизнью, вдруг к своему ужасу видит, что все красивые слова идеализма были ложью. Он впервые в жизни испытывает страшное одиночество. Здесь-то и начинается философия трагедии. В законах природы, в позитивизме и идеализме - залог несчастья, в ужасах жизни - залог будущего. Вот основа философии трагедии. Победить идеализмом свои несчастья невозможно. Остается одно - пойти вслед за скептицизмом и пессимизмом, посмотреть, куда они приведут человека. Иначе говоря, «начинает переоценка всех ценностей».
Л.Шестов констатирует, что сочинения Ф.Достоевского и Ф.Ницше заключают в себе не ответ, а вопрос: имеют ли надежду те люди, которые отвергнуты наукой и моралью, т.е. возможна ли философия трагедии? По мнению Л.Шестова, есть область человеческого духа, называемая областью трагедии, которая не видела еще добровольцев: туда люди идут лишь поневоле. И Ф.Достоевский, считает Л.Шестов, как и всякий человек, не хотел себе трагедии и избегал ее всячески; если же не избег, то против своей воли, в силу внешних, независящих обстоятельств. Человек, попавший в область трагедии, начинает иначе думать, иначе чувствовать, иначе желать. Может быть, не раз в нем просыпается мучительное сознание ужаса своего положения и стремление вернуться к своему спокойному прошлому. Но корабли сожжены, все пути назад заказаны - нужно идти вперед к неизвестному и вечно страшному будущему. И человек идет, почти уже не справляясь о том, что его ждет.
По Л.Шестову, если и существуют две морали, то не мораль обыкновенных и необыкновенных людей, а мораль обыденности и мораль трагедии. Философия трагедии находится в принципиальной вражде с философией обыденности.
Л.Шестов ставит человека на весы трагедии - весь мир и один человек столкнулись меж собой, и оказалось, что это две силы равной величины. «В действительно трудные минуты жизни поддержка друзей обыкновенно ничего не дает и не может дать человеку и лишь тяготит его назойливым требованием откровенности и признаний. В такие моменты лучше всего оставаться одному. Хватит сил вынести свое несчастье - выйдешь победителем. Не хватит - все равно никакой Вагнер не поможет»1.
Резюмируя свою философию трагедии, Л.Шестов утверждает, что трагедии из жизни не изгонят никакие общественные переустройства, и, по-видимому, настало время не отрицать страдания, а принять их, признать, и быть может, наконец, понять.
В «Апофеозе беспочвенности», в соответствии с духом этой работы, Л.Шестов доводит до крайнего обострения проблему трагедии и безысходности человеческой жизни. Со свойственной ему парадоксальностью он утверждает, что безнадежность - торжественнейший момент нашей жизни. До сих пор нам помогали - теперь мы предоставлены только себе; до сих пор мы имели дело с людьми и человеческими законами - теперь с вечностью и отсутствием всяких законов.
Эллинское начало европейской культуры
Мировая культура и религия в философии Л.Шестова предстает как непрерывный процесс противостояния и борьбы за человека, имеющий своим источником два великих начала - наследие греческой философии и библейское Откровение. Это два пути, ведущих человека трудной дорогой поиска ответов на основные экзистенциальные вопросы: что есть мир, окружающий человека, каков источник бытия этого мира, каково место человека в мире и, наконец, какова судьба человека в этом мире. По мнению Л.Шестова, эти пути, во-первых, взаимоисключают друг друга, и, во-вторых, только один из них - путь библейского Откровения - раскрывает подлинную сущность человека, раздвигает горизонты личностного бытия и ведет человека через процесс непрерывного личного творчества к открытию последней истины.
На протяжении всей своей жизни Л.Шестов проповедует единственную несомненную для него истину: всё, что основано на господстве разума и всё, что поддерживает это господство, - всё это есть зло, ведущее к забвению подлинной сущности и предназначения человека. Единственным источником всего зла на земле выступает человеческий разум, требующий подчинения себе всего человека и одновременно признающий свою подчиненность мировому разуму, непреодолимой закономерности, всеобщей необходимости.
Л.Шестов избирает в качестве точки опоры своей философии библейскую традицию и исходит из жесткой антитезы Афин и Иерусалима. Он сосредотачивается на критике рационально-философской традиции, приведшей, по его мнению, к забвению отдельного человека на фоне утверждения общечеловеческих ценностей. Целью всего творчества Л.Шестова является развенчание европейского рационализма, опирающегося на греческую философию. Он представляет нам своего рода критику эллинского начала культуры, рассматривая этот путь как тупиковый для каждого человека в отдельности и для человечества в целом.
По мнению Л.Шестова, началом греческой философии было сознание человеческой слабости и бессилие перед необходимостью. Зарождение традиции главенствующей роли рационального начала в европейской культуре Л.Шестов связывает с именем Парменида, т.е. зачатки диктата необходимости и разума он находит еще в досократической эпохе. Однако наиболее полно эта тема в виде определенной философско-этической программы была сформулирована Сократом. Сократ видится Л.Шестову философом, который последовательно ориентировал греческую мысль в русле поклонения открываемой разумом необходимости, на основе которой человек постигает смысл жизни и обретает добродетели. Оценивая вклад Сократа в мировую культуру, Л.Шестов отмечает, что Сократ первым среди философов установил, что наше знание относится не к индивидуальному, а к общему. Но наиболее замечательное открытие Сократа, по мнению Л.Шестова, состоит в признании, что человеку нужно не счастье, не удача, а добро, поскольку счастье и удачу дает и отнимает случай, добро же добывает себе только сам человек. Основанием для таких утверждения для Сократа и его последователей был разум, который ничего не утверждает произвольно, который любое свое положение может обосновать и доказать, который уверен в своем признании всеми.
Определяя отношение человека к Богу, Л.Шестов приходит к выводу о том, что уже эллинские философы были твердо убеждены, что Бога нет, что Бог - в добродетели, т.е. в способности человека к отречению от реального мира и в его готовности замкнуться в мир идей, в мир идеального -единственный мир, защищенный навсегда от каких бы то ни было посягательств. Л.Шестов пишет: «Чтоб попасть в созданный Сократом мир, нужно отречься от мира, созданного Богом. Нужно почувствовать в себе силу обходиться без всего, ни в чём не нуждаться... Сократ первым открыл, что в распоряжении человека находится эта огромная и страшная власть, эти ключи к царству небесному... и...ключи эти хранятся не на небе, а на земле»1. В этом отречении от Бога Л.Шестов видит главное преступление эллинской культуры перед человечеством, так как греческие «первичные принципы» удушили основную истину библейского откровения. Говоря об отношении Аристотеля к Богу, Л.Шестов подчеркивает, что Аристотель был гением умеренности, равного которому не знала история; он исходил из того, что все в мире находится в непрерывном движении, источником которого является неподвижный двигатель - Бог, интересующий человека только в том смысле, что Им определяется граница возможного и нужного знания и, следовательно, человеческих исканий. В изложении Л.Шестова сущность аристотелевских взглядов заключается в утверждении, что в природе не должно быть беспорядка - и потому знание есть знание о вечных формах. Человеку нельзя свободно творить, и потому платоновские идеи, как трансцендентные сущности, именно вследствие своего независимого существования, должны быть отвергнуты. Л.Шестов констатирует, что, начиная от Сократа и кончая Кантом и его учениками, разум ставил себе определенную задачу - он боролся с произволом и систематически преследовал все попытки свободного творчества перейти заранее установленные границы. Самое грустное, что, по мнению Л.Шестова, люди до сих пор не дали себе отчета в том, до какой степени законодательная деятельность разума ограничивает их творчество.
Ветхозаветные и христианские основания в европейской культуре
В противовес эллинским основаниям, библейская традиция истоком бытия полагает всемогущего Бога, предстающего в подлинном, исконном смысле, данном человеку в Откровении. Ветхозаветный Бог есть, прежде всего, творец мира и источник жизни, источник подлинной свободы, которая выше всякой необходимости. Классический способ философского теоретизирования, уходящий своими корнями в греческую мысль, становится объектом атаки Л.Шестова с позиций библейской веры, разбивающей любые рационально сконструированные схемы и тем самым открывающей простор для альтернативного мировидения, в котором будут спасены все уникальные человеческие деяния, несущие импульс культурного творчества и свободы.
Иерусалим становится союзником Л.Шестова в борьбе против рационализма, пропитавшего европейскую культуру, создавшего её духовные основы. При этом традиционализм Л.Шестова, его поклонение библейской традиции весьма своеобразно, ибо он ориентирован против этической доминанты ветхозаветного мировидения и сосредоточен на абсурдности мира, подчиненного ничем не ограниченной воле Творца.
В силу принципиального отличия умозрительного и откровенного знания Л.Шестов отвергает традиционное для рационализма представление об истине. Он утверждает, что между Иерусалимом и Афинами нет и не должно быть мира. Из Афин - разумная истина, из Иерусалима - откровение. Откровение не вмещается в рамки разумных истин: оно их взрывает. Ссылаясь на Тертуллиана, Л.Шестов считает, что откровенная истина, если она станет искать оправдания перед нашим разумом посредством тех приемов, которыми греки оправдывали свои истины, искомого оправдания не добьётся, либо, если добьётся, то только отрекшись от себя самой: ибо что для Афин - безумие, то для Иерусалима - мудрость, и что для Иерусалима -истина, то ложь для Афин («верую, потому что бессмысленно»).
Оглядываясь на истоки взаимососуществования эллинизма и иудаизма, Л.Шестов обращается к Филону Александрийскому, в учении которого впервые столкнулись библейское Откровение и греческая философия. Чтобы проложить исторический путь пророчествам иудаизма Филон должен был оправдать перед образованными греками восточное постижение истины и гармонично соединить иудаизм с эллинизмом. Для этого ему требовалась показать, что библейская «мудрость» не находится в противоречии с научной истиной эллинов. Это породило в трактатах Филона своеобразный аллегоризм при комментировании библейских текстов; так, например, понятие личного Бога иудаизма Филон приводит в соответствие с Идеей Платона, Откровение оказывается высшей ступенью познания Бога. В философской концепции Филона аллегорически истолкованный иудаизм превращается в учение, эклектически собравшее «обрывки» различных греческих систем, в первую очередь - платоновской и аристотелевской. По убеждению Л.Шестова, такая задача неисполнима в принципе, ибо эллинизм ни в какой форме не может оправдать ни Моисея, ни царя Давида, ни Исайю, поскольку никто из них никогда не искал и не добивался оправдания. Они возвещали истину как власть имеющие. Линия родства между эллинизмом и иудаизмом может проглядываться только в провозглашении ничем не ограниченного экстаза, обнаружившего себя в философии Плотина. Именно в его разрушительных для эллинизма философских построениях обнажилась немощность и бессилие человеческого ума. Плотин, по выражению Л.Шестова, «сам отравленный ядом decadence a разлагающего эллинизм»1, создал школу своих последователей, в числе которых оказался Бл.Августин. Именно он попытался отыскать в христианстве ответы на те мучительные вопросы, которые ставились, но не моли быть разрешены в эллинизме. По мнению Л.Шестова, «язычество, в поисках за критерием истины, подорвало в принципе всякую возможность сколько-нибудь прочного философского знания. Получился союз свежего, доверяющего себе незнания с утонченностью слишком требовательной и интеллектуально развитой души. В этом, и только в этом, нужно и можно видеть эллинизацию христианства»1. Анализируя в своих работах историю философской мысли, Л.Шестов приходит к выводу, о том, что почти все крупнейшие европейские мыслители оказались приверженцами того направления, в начале которого стоят Филон и гностики, направления, уничтожающего в человеке его подлинную самобытную основу, его жизнь с помощью абстрактных идей, мировых законов, нравственных принципов, высших идеалов добра. Вместе с тем, история, по заключению Л.Шестова, знает целый ряд смелых и замечательных попыток противопоставления сотворенной истины Писания вечным истинам, открываемым разумом. Все они порывали с античной философией и имели своим началом убеждение, что знание и основанная на знании мудрость греков есть результат падения человека. Уже в первые века христианства Тертуллиан пытался в своем объяснении рождения, смерти и воскресения Христа создать новую теорию познания, не считающуюся ни с Сократом, ни с Аристотелем. И эта тенденция, по мнению Л.Шестова, никогда не умирала в католичестве, несмотря на его отчаянную борьбу с подобным инакомыслием. В дальнейшем Лютер, как и Паскаль, идет по прямой линии от Тертуллиана и Петра Дамиани. Затем просвещенный XIX век дал нам, по выражению Л.Шестова, «уединенных мыслителей» - Ницше, Достоевского, Кьеркегора, которые не хотели мириться с вечными истинами знания и основанной на них мудростью. Кьеркегор провозгласил философию экзистенциальную, имеющую своим источником веру. От Гегеля он идет к частному мыслителю Иову, разуму греков он противопоставляет Абсурд; начало философии у него не удивление, как у Платона и Аристотеля, а отчаяние. Образцом мыслителя для него является Авраам, отец веры. У Авраама его вера была новым измерением мышления. Только такая философия, по глубокому убеждению Л.Шестова, может быть названа иудейско-христианской: философия, ставящая себе задачей не приятие, а преодоление самоочевидностей и вносящая в наше мышление новое измерение - веру. Иудейско-христианская философия не может принять ни основных проблем, ни первых принципов, ни техники мышления рациональной философии.
