Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Понятия «архэ» и «телос» в греческой мифопоэтической и раннефилософской традициях 18
1.1. Предварительная попытка деструкции смысловой среды 20
1.2. Деструкция смысловой среды.. Понятие телеархии и онтологический приоритет «архэ» в мифопоэтическом мышлении 41
1.3. Экспликация «архэ» в первых греческих философских учениях 72
Глава 2. Эволюция осмысления «архэ» в досократовских метафизических доктринах 98
2.1. Предпосылки преодоления телеархического мышления в философии Гераклита 99
2.2. Метафизика Парменида как новый вектор поиска «архэ» 120
2.3. Вопрос об «архэ» в свете попыток выхода из «парменидовского тупика». Мышление «архэ» 142
Глава 3. Телеологическая революция в учениях Сократа, Платона и Аристотеля 167
3.1. Сократовский «телос» и его предпосылки 167
3.2. Концептуальное единство «архэ» и «телоса» у Платона 193
3.3. Аристотелевский дискурс как завершение телеологизации понятия «архэ» 226
Заключение 252
Список литературы
- Предварительная попытка деструкции смысловой среды
- Деструкция смысловой среды.. Понятие телеархии и онтологический приоритет «архэ» в мифопоэтическом мышлении
- Предпосылки преодоления телеархического мышления в философии Гераклита
- Сократовский «телос» и его предпосылки
Введение к работе
Две с половиной тысячи лет отделяют нас от эпохи греческой классики. По цивилизационным меркам это весьма значительный срок, и за это время не раз подвергались трансформациям ментальные этосы западного культурного массива, менялись религиозные устои и художественные каноны, увеличивался объем позитивных знаний, что, казалось бы, по всем формальным показателям, давно уже должно было лишить отстоящие от нас на столь длинный временной отрезок культурные завоевания какой-либо актуальности. Однако греки не стареют. И тем более это касается вершин греческой классической философии, к наследию которой с жаждущей потребностью в живой мысли и ответном взгляде будет прикасаться еще не одно поколение философов; каждый из них, равно как и каждый из нас, и каждый из самих греков, всегда будет один на один с Бытием, что само по себе определяет в мировой философии ее единство и смысл.
В 1953 году, в своем впоследствии опубликованном публичном докладе «Наука и осмысление» Мартин Хайдеггер, размышляя в рамках своего метода о греческом понятии бєюріос, в частности, сказал: «Другая черта «феории», заключающаяся в том, что она открывает для восприятия и изображения первые dpxoci и оитіаі присутствующего, не может быть здесь изложена: для этого понадобилось бы задуматься над тем, что греческое восприятие имело в виду под вещами, которые мы уже давно представляем себе как prmcipium и causa, основание и причину»1. Это вопрошание - вопрошание об изначальном смысле понятия «архэ»2, которое представляло собой рожденное греческой
Хайдеггер М. Наука и осмысление. // Его же. Время н бытие. Статьи и выступления. - М.: Республика, 1993. -С. 243.
2 Слово ссрхт) в греческом языке женского рода, однако поскольку в работе речь в подавляющем большинстве случаев пойдет не просто о лексеме, но о фигуре мышления, и в дальнейшем о концепте, во всех этих случаях термин употребляется в транслитерированной форме и в среднем роде. Транслитерация и употребление по законам русского языка касается и ряда других фигур и концептов греческого смыслового поля, в первую очередь, «телоса».
4 философией понятийное выражение начала, основания, принципа как мира в целом, так и экспликативного его объяснения.
Актуальность темы исследования определяется комплексом философских проблем. Во-первых, в структуре философского знания вопрос о мировом первоначале принадлежит к числу ключевых. Экспликация любого философски поставленного вопроса всегда предваряется отнесением его предмета к миру как к целому. Любое философское осмысление предмета возможно лишь в мышлении этого предмета на фоне фундаментальных принципов существования. В этой связи генезис и эволюция исторически первой формы понятийного выражения мирового первоначала - греческого офХч3 - представляют собой значительный интерес для философского исследования. Во-вторых, известно, что одной из фундирующих современное философское познание категорий является категория смысла. В соответствии с феноменологической традицией философствования, смысл всегда являет собой то целое, которое контекстуально пред-дано денотату. Поскольку в качестве структурной составляющей смысла выделяется пред-данность (или «телос»), вопрос о генезисе последнего как онтологической характеристики также представляется значимым. Вопрошание о смысле в философском познании не менее неизбежно, чем мышление начала. В-третьих, в связи с прояснением на современном уровне вопроса о сущности метафизики, заслуживает исследовательского внимания интерпретация столь значимых категорий греческой философии в контексте генезиса и ранней эволюции метафизики. В-четвертых, данные категории имеют существенное значение для осмысления проблем фундаментальной онтологии. Вопрос о генезисе и эволюции концепта «архэ» в качестве самостоятельной историко-философской проблемы в интеллектуальной традиции фундаментальной онтологии ранее не подвергался специальному исследованию, что, конечно, вызывает к этой проблеме дополнительный интерес. В-пятых, само по себе обращение к великому
Слово архп в греческом языке женского рода, однако поскольку в работе речь пойдет не о лексеме, но о понятии, термин в таковых случаях употребляется в транслитерированной форме и в среднем роде.
5 наследию греческой классики всегда таит в себе полезные уроки для настоящего. В значительной степени это касается именно философского наследия Эллады, заложившего основания философской традиции западной цивилизации.
Степень разработанности проблемы. На наш взгляд, некоторого рода парадокс состоит в следующем. С одной стороны, корпус текстов, явившихся плодами философской рефлексии вокруг проблем первоначала или же телеологии, поистине колоссален и заключает в себе учения, столь разнородные по своей принадлежности к историческим эпохам, исповедуемым подходам и философским системам, что корпус этот фактически способен вместить в себя всю историю философии. Уровень актуальности понятия «архэ» настолько высок, что его интерпретацию можно встретить в значительном количестве работ, посвященных греческой философии. Но с другой стороны, историко-философская проблематика истоков рефлексии вокруг первоначала и пред-данности, хотя и была в той или иной степени затронута большинством ведущих историков античной философии, но сравнительно со значимостью этой проблемы, подвергалась глубокой разработке все же недостаточно. В нашем обзоре рассматриваются лишь те исследования, которые послужили ключевыми точками на путях подобной интерпретации понятия «архэ», либо содержали в себе его специализированный историко-философский анализ.
С комплексом проблем, связанных с понятием «архэ», история философии столкнулась еще в творчестве своего основателя — Аристотеля. Как известно, взгляды своих предшественников первый историк философии систематизировал по принципу «кто и как высказался относительно начал и истины (tcqv apxcov каі тг\<; ал/п9єіа<;)»4. В свете этого понятно, скажем, почему «архэ» долгие годы воспринималось именно как предмет поиска досократиков: ведь все философские учения начиная с Фалеса Аристотель
4 Aristotle. Metaphysics. Greek text. [Электронный ресурс] - Boston, б.г. - Режим доступа: URL: 988а; Аристотель. Метафизика // Его же. Собрание сочинений в четырех томах. Т. 1. - М.: Мысль, 1976 - С 81 (I 988а).
классифицирует исходя именно из критериев количественной и качественной размерности «архэ»: одно ли «архэ» учение исповедует либо множество, если одно, то подвижно ли оно или неподвижно, если множество, то ограниченно их число либо безгранично. Новоевропейская традиция изучения греческой мудрости, обращаясь к вопросу о Первоначале, вплоть до «Истории ионической философии» Г. Риттера и «Лекций по истории философии» Г.В.Ф. Гегеля, находилась под решающим влиянием авторитета аристотелевской интерпретации.
Собственно историко-философское антиковедение в качестве специальной дисциплины начало оформляться во второй половине XIX в. История античной философии являет собой собрание звезд мировой величины, и, к сожалению, нет возможности достаточно подробно описать каждого из исследователей, внесших свой вклад в историю античной философии, и определивших тем самым современное лицо этой дисциплины. Поэтому по возможности постараемся ограничиться рассматриваемой нами проблематикой. Тем более, что достаточно символично, первые же шаги новой дисциплины привели к обнажению актуальности проблемы первоначала. Э. Целлер, автор «Философии греков в ее историческом развитии» (1844-1852), первого серьезного обобщающего труда по античной философии, задал интенцию к мышлению «архэ» в качестве понятия, якобы знакомого античной философии еще со времен Анаксимандра. Что же касается общих аспектов методологии историко-философского исследования, предложенных Целлером, то, скажем, такие ее постулаты, как исследование мифологических и религиозных истоков философии, и, в то же время, необходимость критериального различения философского и религиозного знания, актуальность изучения социально-политической основы античной философии и обращения к филологическому материалу, стали принципиальными для многих поколений историков философии античности5.
5 Zeller Е. Die Philosophie der Griechen in ihrer geschichtlichen Entwicklung. Leipzig: O. R. Reisland, 1923.
В 1892 г. выходит первое издание классического труда Дж. Барнета «Ранняя греческая философия». В этой работе Барнет подверг критике тезис о религиозно-мифологических корнях греческой философии и противопоставил ему мнение о греческой культуре как об уникальным образом сложившейся системе рационалистической ментальносте. Барнет подчеркивал метафизичность греческого мышления, стремившегося обнаружить в окружающем потоке вещей постоянное, тождественное начало. И, поэтому, естественно, он не мог не обратиться к «архэ». Проанализировав источники, в первую очередь, досократиков, Барнет, оппонируя Целлеру пришел к выводу о том, что термин осрхп «преимущественно аристотелевский» и может быть адекватно интерпретирован только в контексте перипатетической традиции. А центральным предметом интереса философов-досократиков являлось отнюдь не осрхц, а (рйак;. В третьем издании своего труда (1920) Барнет ссылается на вышедшую в перерыве между изданиями статью американского профессора филологии У. Гейделя «Об Анаксимандре», где последний откровенно заявляет по вопросу об анаксимандровом авторстве термина: «Что бы мы ни думали о данном утверждении, у нас нет выбора, кроме как принять следующее: это сомнительно, если не невозможно»7. Гейдель подверг семантику термина осрхп несколько поверхностному, заметим, анализу, но тем не менее, пришел к выводам о том, что термин мог до Аристотеля употребляться лишь в значении «первоисточника» или «первоначальной нерасчлененности»8, а не «принципа», как у Аристотеля. К слову, в этом случае непонятно, почему бы тогда Анаксимандру в самом деле не применить этот термин к своему «алейрону»?
В 1895 г. выходит труд Т. Гомперца «Греческие мыслители». Многочисленные проблемы истории античной философии поднимал в своем творчестве В. Виндельбанд. На тот же период пришлось творчество Г. Дильса, который в 1899 г., в своем труде «Elementum» подверг подробному
6 Burnet Jh. Early Greek philosophy. - London: Elibron Classics, 2005. P. 11.
7 Heidel W.A. On Anaximander. Classical philology, Vol. VII, No. 2. P. 215.
sIb. 2. P. 218.
семантическому анализу термин axoi%eiov (лат. elementum), уделив при этом внимание и ар%т|. Этой же проблемой активно занимался О. Лагеркранц. Труды Дильса и Лагеркранца вышли на рубеже веков на немецком языке, и на долгие годы оставались классикой в проблематике Первоначала. Хотя именно эти работы зримо обнаружили стремление историков философии к работе с наиболее освещенным источниками материалом - в первую очередь, с текстами Платона и Аристотеля. В 1903 г. Дильс издает плод кропотливого труда многих лет - знаменитые «Фрагменты досократиков», и по сей день являющиеся классическим сборником материалов по ранней греческой философии. «Фрагменты» постоянно перерабатывались, и в 30-х гг. эту задачу взял на себя ученик Дильса В. Кранц .
Британский ученый Ф. Корнфорд в своем труде «От религии к философии» (1912) пересмотрел идущую от Барнета традицию рассматривать греческую философию как феномен, не нуждавшийся в прямой генетической преемственности с предшествующими формами сознания архаических греков. Несмотря на обилие приводимого материала и интересную концепцию социоморфности греческой космологии, неоднократное упоминание проблемы «архэ», Корнфорд обходит молчанием столь важный момент, как генезис самого понятия Первоначала.
Деструкция, базовый метод одного из крупнейших философов XX столетия Мартина Хайдеггера, возник именно на греческом материале. Хайдеггер очень высоко оценивал онтологические потенции греческого языка, и его мысль о том, что язык сам по себе способен вывести на свои онтологические основания, является ныне в философской методологии одной из определяющих. В своих текстах («Бытие и время» (1927), «Введение в метафизику» (1935)), многочисленных статьях, Хайдеггер применяет свой метод к вопрошанию о смысле многочисленных греческих философских
9 Gomperz, Т. Griechische Denker. Eine Geschichte der antiken Philosophic - Berlin: de Gruyter, 1973; Diels H. Elementum. Eine Vorarbeit zum griechischen und lateinischen Thesaurus. - Leipzig: Druck und verlag von B.G. Teubner, 1899; Lagercrantz, O. Elementum. Eine lexikologische Studie. - Uppsala: A.-B. Akademiska bokhandeln, 1911.
9 терминов, как-то 6с?іч0єіа, А-буоі;, єі8о<;, фйаїс;, ойаіа, te%vti и др. Он же, как уже упоминалось в начале, поставил вопрос о востребованности деструкции
«Річ-
Проблема эволюции осрхп была специально рассмотрена в статье А. Лумпе «Термин «принцип» (офХ,ч) от досократиков до Аристотеля», вышедшей в 1955 году. Эта небольшая по объему работа содержит беглый обзор контекстов употребления понятия бсрхп у философов эпохи классики, включает в себя любопытные филологические изыскания. Однако почти половина объема работы посвящена при этом наименее проблемному сюжету, связанному с классическим осрхп - «архэ» Аристотеля .
Вопрос о структуре архп специально разрабатывался Д. Кирком, Дж. Равеном и М. Скофилдом в их работе «Философы-досократики» на примере их версии смысловой структуры анаксимандрова «апейрона». За критерий структуры указанные авторы полагают возможные способы функционального контроля, присущего Первоначалу11.
Отечественная школа антиковедения также богата своими традициями. Такие великие имена, как А.Ф. Лосев, С.С. Аверинцев, Ф.Х. Кессиди, С.Я. Лурье, А.А. Тахо-Годи давно стоят в одном ряду с мировыми классиками. В отечественной историографии античной философии понятие ар%т\ несколько раз выступало объектом специального исследования со стороны исследователей. А.Ф. Лосев, исследуя в своих трудах гигантский корпус греческих терминов, неоднократно уделял внимание и «архэ». Социально-философский аспект понятия «архэ» исследовал в своей диссертации В.В. Корж. Два специальных исследования принадлежат А.В. Лебедеву, который развил в них точку зрения Дж. Барнета о перипатетическом происхождении концепта &РХП- Проблеме Первоначала уделяется внимание в работе К.А. Сергеева и Я.А. Слинина «Природа и разум. Античная парадигма». Совсем
10 Lumpe, A. Der Terminus "Prinzip" (arche) von den Vorsokratikern bis auf Aristoteles II Archiv fur
Begriffsgeschichte, 1955, 1 -pp. 104-116.
11 Kirk, G. S., Raven, J. E., Schofield M. The presocratic philosophers. - Cambridge: University Press, 1983.
10 недавно М.Н. Вольф в своей монографии «Ранняя греческая философия и Древний Иран» проанализировала внутреннюю структуру &р%ть произведя эту операцию на базе работы Дж. Кирка, Дж. Равена и М. Скофилда «Философы-досократики», а именно, предлагаемой ими структуры термина cfocEipov. Невозможно также не упомянуть здесь фундаментальную философскую работу А.В. Ахутина «Античные начала философии», в которой автор исповедует оригинальную концепцию начала, хотя при этом и оставляет термин ap%fj без подробного историко-этимологического анализа ~.
Что же касается «телоса», то сама греческая лексема %гкос„ будучи по своей центральной семантике широко распространенной как в греческом тезаурусе повседневности, так и в художественном слове Эллады, заключает в себе менее высокий уровень проблемности. Ключевым пунктом в исследовании истории этого понятия явился фундаментальный труд Р. Онианса «На коленях богов. Истоки европейской мысли о душе, разуме, теле, времени, мире и судьбе». Произведенный Ониансом подробнейший анализ понятия, сделал его точку зрения на вопрос классической. Но следует заметить, что тематика философской эволюции «телоса» рассматривалась историками античной философии в недостаточной степени. Так, например, даже в классических работах встречается точка зрения на телеологию как на достаточно древний
12 Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранняя классика. - М.: ACT, 2000; Его же. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. - М.: ACT, 2000. - С. 401-404; Его же. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. - М.: ACT, 2000. - С. 254-268; Его же. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. Кн. 1. — М.: ACT, 2000. - С. 523-526; Его же. Лексика древнегреческого учения об элементах // Вопросы филологии. К семидесятилетию со дня рождения заведующего кафедрой общего языкознания доктора филологических наук профессора Ивана Афанасьевича Василенко. Московский государственный педагогический институт им. В.Й. Ленина. Ученые записки. Т. 341 / ред. А.Н. Стеценко. - М.: б.и, 1969. - С. 233-241; Лосев А.Ф. Об одном античном термине, лежащем в основе последующей философии // Античная балканистика. - М.: Ин-т славяноведения и балканистики АН СССР, 1987. - С. 73-77; Корж В.В. Социогенез категории «начало» («архэ») и ее функция в становлении общественного сознания. - Дне. ...канд.филос. наук. - Ростов-на-Дону, 1988. - 186 с; Лебедев А.В. АРХН и ТО nEPIEXON у досократиков // Античная балканистика 3. Языковые данные и этнокультурный контекст Средиземноморья. Предварительные материалы. - M.: Институт славяноведения и балканистики АН СССР, 1978. - С. 33-35; Лебедев А. В. Проблема аутентичности АРХН как милетского термина (к интерпретации свидетельства Теофраста) // Материалы к историографии античной и средневековой философии. - М., ИФАН, 1989. - С. 24-44; Сергеев К.А., Слинин Я.А. Природа и разум. Античная парадигма. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991; Вольф М.Н. Ранняя греческая философия и Древний Иран. - СПб.: Алетейя, 2007. - С. 116-122; Ахутин А.В. Античные начала философии. -СПб.: Наука, 2007.
способ объяснения13. Между тем, на наш взгляд, не производить различения между оперативными схемами «телоса», скажем, у Гомера, где она впервые появляется, и у Аристотеля, неправомерно. В нашей работе это нашло свое отражение в форме различения архаического и классического «телосов».
Кроме того, нельзя обойти молчанием категорию работ, непосредственно не относящихся к историографии античной философии и культуры, но оказавшихся необходимыми для нашего исследования. Это работы филологов и лингвистов, посвященные этимологии индоевропейских языков, и греческого в частности. Это «Индоевропейский этимологический словарь» Ю. Покорного, «Греческий этимологический словарь» Р. Бекса, словарь с аналогичным названием Я. Фриска, «Этимологический словарь греческого языка» П. Шантрена, «Словарь индоевропейских заимствований» П. Люботского, «Микенско-английский глоссарий» Г. Маркоса14.
Хотелось бы особо отметить два труда, которые не принадлежат к историко-философской традиции, а являются скорее культурологическими: столь грандиозен вклад их авторов в современное понимание многогранности античного мировосприятия, в том числе в рассматриваемой нами проблемной области. Это работы Р. Онианса «На коленях богов. Истоки европейской мысли о душе, разуме, теле, времени, мире и судьбе» и Э.Р. Доддса «Греки и иррациональное». Р. Онианс поставил перед собой нелегкую задачу: реконструировать систему греческих (в первую очередь, архаических греческих) представлений о духовно-антропологическом компоненте в мироздании в целом. Предметом исследования Онианса стали, в первую очередь, ключевые для этого блока космологических представлений понятия: «псюхе» 0|Л)%Т|, «душа», «дух»), «тюмос» (бицбс;), «душа», «жизненное
13 Лурье С.Я. Демокрит. Тексты. Перевод. Исследования. - Л., Наука, ленинградское отделение. - С. 533.
14 Beeks R. Greek Etymological Dictionary. [Электронный ресурс] - Leiden, 2003. - Режим доступа: URL:
;
Hj. Frisk's. Griechisches etymologisches Woerterbuch. [Электронный ресурс] - Leiden, 2003. - Режим доступа:
URL: -
bin/startq.cgi?flags=endnnnl&root=leiden&basename=%5Cdata%5Cie%5Cgreek; Marcos G. Mycenean-English Glossary. [Электронный ресурс] - б.м., б.и., 2000. - Режим доступа: URL:
12 начало»), «нус» (voo<;, «ум»), «френес» ((ppeveg), местонахождение тюмоса; по мнению Онианса - лёгкие), «сома» (айца, «тело»), «пейрар» (яєірар или nkpaq, «граница», «предел», «нить»), «ананке» (ocvdyKTi, «судьба»), «хронос» (Xpovoq, «время», «пора»), «эон» (ocicov, «время», «век») и др. Особо примечательно для нас то, что заканчивается труд Онианса интерпретацией понятия ткХос,. Собрав значительный материал, Онианс предлагает вниманию читателя тщательный анализ контекстов употребления вышеуказанных понятий и затем, на основании сравнительного анализа прослеживает эволюцию греческих представлений о духовности 5.
Книга Э.Р. Доддса посвящена проблеме архаико-первобытных напластований в греческой ментальности вплоть до христианской эпохи. Классическому «школьному» взгляду на античную культуру как на царство рациональности Доддс обоснованно противопоставляет совершенно иную картину. Иррациональные, зачастую мистические представления об окружающем мире и о самих себе, например, об истоках собственных поступков, являлись для греков совершенно обыденными вплоть до эпохи поздней классики, когда начал формироваться колоссальный разрыв между интеллектуальной элитой и народной массой, тот разрыв, который, по мнению Доддса, послужил одной из главных причин гибели всей античной цивилизации16.
Объектом исследования являются греческие философские понятия осрхп и теХ,о<;.
Предметом исследования являются генезис и эволюция философского смысла и концептуального содержания понятий «архэ» и «телос» в эпоху греческой классики (конец VII - конец IV вв. до н.э.).
Цель исследования состоит в выявлении генезиса и этапов эволюции философского смысла понятий «архэ» и «телос» в эпоху греческой классики.
15 Онианс Р. На коленях богов. Истоки европейской мысли о душе, разуме, теле, времени, мире и судьбе. - М:
Прогресс-Традиция, 1999.
16 Доддс Э. Греки и иррациональное. - СПб.: Алетейя, 2000.
13 Осуществление данной цели представлялось в решении следующего рода задач:
выявить посредством метода деструкции укорененный в языке онтологический смысл понятий «архэ» и «телос»;
согласовать смысловую архитектонику понятий «архэ» и «телос» с системой базовых космологических констант архаической ментальности;
обосновать интеграцию смыслового содержания понятия «архэ» в раннюю греческую философию, выявить его роль в формировании философской проблематики;
произвести анализ статуса, места, роли и смысловой структуры понятий «архэ» и «телос» в контекстах главных философских учений эпохи греческой классики;
предпринять попытку выстроить историческую интерпретацию эволюции проблематики греческой философии с позиций смысловых топосов понятий «архэ» и «телос»;
произвести анализ философских предпосылок и социокультурных причин телеологического разворота в греческой философии, а также концептуального содержания последнего.
Методология исследования определяется его целью и задачами, а также спецификой его предмета и характером источников.
- Для анализа философского смысла рассматриваемых учений и
концепций и их экспликации в едином философском контексте, а также для
смысловой топологии понятий «архэ» и «телос» в горизонте проблематики
классической греческой философии в целом, широко применялся
герменевтический метод.
- Сравнительно-исторический метод использовался для анализа
исторической компоненты как рассматриваемых учений, так и ментальных
представлений вообще. Частным случаем применения сравнительно-
14 исторического метода является компаративистика, использованная в случаях явлений, произведенных кардинально различными культурными парадигмами.
Метод структурно-типологического анализа оказался необходим для прояснения внутренней иерархии в проблематике рассматриваемых учений, их историко-философской классификации опять же как в контексте их внутреннего смыслового содержания, так и в горизонте греческого образа мышления в целом.
Методом, направляющим этимологическое исследование понятий в философское русло, выступила деструкция, разработанная М. Хайдеггером исходя из задачи обнаружения онтологических оснований как языка в целом, так и отдельных понятий. Метод деструкции не является широко признанным в области историко-философских исследований, однако будучи составной частью хайдеггеровского стиля философствания, он в значительной мере способствует раскрытию метафизического (в хайдеггеровском понимании) смысла философских понятий.
Контент-анализ использовался в форме отдельных его компонентов, в частности, в целях установления степени значимости того или иного понятия путем интерпретации его как единицы контекста и количественного вычисления случаев его употребления.
Источники. В качестве источников на греческом языке нами привлекались в первую очередь философские тексты, которые мы можем подразделить на:
Философские произведения, дошедшие до нас полностью или в существенной степени. Это великое наследие человечества — Corpus Platonicum и Corpus Aristotelicum, а также поэма Парменида, сократические сочинения Ксенофонта, произведения Секста Эмпирика;
Доксографическая литература (произведения Диогена Лаэртского, Плутарха, Стобея, Иринея, Симпликия, Ипполита, Климента Александрийского, Оригена, Дамаския);
- Составленные в новое и новейшее время сборники фрагментов и
свидетельств («Фрагменты досократиков» Г. Дильса и В. Кранца, «Демокрит»
С.Я. Лурье), а ряде случаев, с целью установления более точного контекста —
сами источники этих фрагментов.
Из других текстов на греческом языке нами привлекались:
Художественные произведения («Илиада» и «Одиссея» Гомера, «Теогония», «Труды и дни», «Щит Геракла» Гесиода, а также, в меньшей степени, «Прометей прикованный» Эсхила, «Царь Эдип» Софокла и «Облака» Аристофана);
Исторические повествования («История» Фукидида);
Научные трактаты («Начала» Евклида, обширный Corpus Hippocraticum, включающий в себя некоторые произведения, относящиеся к философской тематике).
Помимо оригинальных вариантов вышеперечисленных текстов автор прибегал и к авторитетным русским переводам последних.
С целью сравнительного анализа при освещении проблем архаической17 космологии и протометафизики в качестве источников привлекались отдельные тексты Библии, Корана, Гат, комментариев к «И цзин», а также «Дао дэ цзин» и «Чжуан-цзы».
Помимо этого, специфическим историческим источником является сам греческий язык, пласты которого, подобно археологическим слоям, хранят память о собственном прошлом. Без обращения к этимологии и грамматике греческого языка (а также некоторых других индоевропейских языков — санскрита, иранских языков, даже английского и русского и др.) некоторые аспекты данного исследования были бы невозможны.
Научная новизна работы заключается в следующем:
- Посредством метода деструкции произведена онтологическая
смысловая разметка понятий «архэ» и «телос»;
17 Здесь и далее понятие «архаический» будет употребляться в значении: характерный для первобытной и раннецивилизационной стадий истории культуры.
Исходя из данных деструкции, установлены место и роль понятия «архэ» в контексте возникновения явления греческой философии;
Центральные философские учения эпохи греческой классики подвергнуты анализу из фокуса представлений об «архэ», понятого как концептуально необходимый общий момент для греческой философии в целом;
Обосновывается необходимость ряда новых историко-философских понятий, в частности, понятий «телеархия» и «парменидовскии тупик», а также различения внутри известных понятий;
Обнаружен и подвергнут анализу блок социокультурных причин телеологического разворота в греческой философии, дано обоснование философской необходимости этого разворота.
На защиту выносятся следующие положения:
1) Основным источником концептуализации «архэ» в качестве
онтологической фигуры послужили представления о перманентной
процессуальности мира, о космическом процессе взаимопорождения вещей.
Именно этот процесс, истоки которого лежат в универсальных для
человечества архаических протометафизических моделях, явился для греческой
философии отправной точкой.
2) Изначальный смысл понятия «архэ» располагался в синкретическом
единстве двух представлений: о порядке возникновения некоего целого и о его
онтологическом пределе. Взаимный синкретизм этих представлений коренился
в их генетическом родстве как в онтологическом, так и в языковом плане.
3) Историю греческой философии классического периода возможно
интерпретировать как трансформацию смыслового содержания понятия «архэ»
от процессуального к телеологическому, как путь «архэ» к «телосу» в
классической форме последнего.
4) Несмотря на интерпретацию греческой философией мирового «архэ»,
сама греческая лексема dp%f| в философском тезаурусе греков не являлась
существенно значимой вплоть до осмысления ее Платоном и Аристотелем.
\
Полученные результаты исследования определили его теоретическую значимость для более детального представления о ряде проблем, связанных с наследием греческой философии, возможности новых вариантов концептуализации философских учений эпохи классики с точки зрения традиционных для мифопоэтического мышления ментальных парадигм. На основании данной работы, как представляется, становится возможным подвергнуть осмыслению весь комплекс философских учений греческой классики из горизонта одного из базовых метафизических понятий.
Апробация работы. Фабула работы, ее центральная идея, концептуальное содержание отдельных глав и параграфов обсуждались на теоретических семинарах кафедры философии ДВГТУ и кафедры философии ТГЭУ. Некоторые частные проблемы, затрагиваемые в работе, были представлены в докладах на научно-теоретических конференциях в 2005-2008 гг. Отдельные результаты работы отражены в лекционных курсах «Мировая культура и искусство» и «История мировой и отечественной культуры», читаемых автором в Тихоокеанском государственном экономическом университете. По теме диссертации опубликовано 7 научных статей, одна из которых - в журнале, указанном в перечне ВАК России.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, каждая из которых содержит краткое предисловие и три параграфа, заключения, списка источников и библиографии. Каждый из параграфов завершается резюмирующими выводами.
Предварительная попытка деструкции смысловой среды
Осипу Мандельштаму принадлежит прекрасная максима: «Семантическая удовлетворенность равна чувству исполненного приказа». Конечно, поэт здесь имел предметом высказывания личные эмоции, но сам прекрасно подмеченный им факт «семантической удовлетворенности» вполне актуален для той или иной культуры в целом. Думается, что и рождение философского концепта -это всегда момент выведения на свет истинности, а-летейности его самополагания, а значит - своего рода «семантической удовлетворенности» культуры. Философия призвана проникнуть в тайны Бытия в целом, тайны, воспринимаемые как извечные, и поэтому каждое рождение концепта — лишь открытие того, что присутствовало в мире всегда, присутствовало до сих пор сокрыто и незримо. Ж. Делез и Ф. Гватарри, выписывавшие в своей концепции философии особенности жизни концептов, начали с того, что «не существует простых концептов. В концепте всегда есть составляющие, которыми он и определяется. Следовательно, в нем имеется шифр» . Это значит, что соответствующее понятие, представление о концепте в мышлении того или иного философствующего субъекта начинают жить еще до того, как концепт рожден и оформлен в Слове. Перефразируя известное выражение Гегеля, «концепта еще нет, когда он начинается». Действительно, в бесконечной череде смыслов каждый из них по-своему схватывает событийность, и полученный в результате такого схватывания концепт фактически в полной мере начинает свою жизнь вначале не как слово (слово-сонорика, греч. епос,, или слово речи, лексема, греч. 6vou.oc), но как Слово, Слово-Смысл, Логос, хотя изначальные экспликации будущих концептов, конечно, возможны и в смысловых границах Мифа. Так или иначе, концепт начинает свою жизнь как свернутая концепция.
Но все же до того, как концепты становятся собственно концептами, т.е. синтагматическими нереференциальными образованиями, они живут по правилам обычных слов, и даже после концептуализации готовый термин остается обычным словом со своей историей. Это закономерно, и иначе быть не может. «Эти языковые образования выделяются так же, как: хлеб, обитель, трава, вещь»23. А это значит, что такого рода номинации подвержены всем тем лексико-семантическим и грамматическим инверсиям, что и все слова вообще. Следовательно, если исходить из целей нашей работы, нам необходим метод, который позволил бы не просто отыскать, подобно научной этимологии, лексико-семантические истоки греческих слов осрхп и ikXoq, но и вскрыть онтологические корни «архэ» и «телоса»; т.е. на такое способен метод, философский по происхождению и культурологический по применению24. Таким методом является хайдеггеровская деструкция.
Думается, здесь следует вкратце эксплицировать понимание автором работы этого метода. Памятуя о том, что «язык есть дом бытия», а Слово есть трансценденция Смысла, следует установить генетическую связь между бытийным и словесным как лексико-семантическим. Язык сам должен вывести на свои онтологические основания и показать слово как Слово, трансценденцию Смысла, Логос, феноменально проявленный в рассматриваемых нами концептах. Конечно, в случае с «архэ» и «телосом», как и во всех подобных случаях, изначальной непоколебимой уверенности быть не может, и надеяться на успех дела интуитивно заставляет только тот высокий уровень концептуализации, которую получили эти концепты в смысловом поле греческой философии. Деструкция вообще очень сильно привязана к греческому материалу и на нем испытана, этому способствовала очень высокая оценка Хайдеггером онтологических потенций самого древнегреческого языка. В частности, он писал: «То, что образование (Ausbildung) европейской грамматики происходит на основе греческого осмысления греческого языка, придает этому процессу все его значение. Ибо этот язык (если иметь в виду возможности мышления), наряду с немецким, есть самый могучий и одновременно самый духовный» . Или более радикально: «Греческий язык есть не просто язык, подобно известным нам европейским языкам. Греческий язык, и только он один, есть А,6уо ;... В греческом языке высказываемое превосходным образом и есть то, что именуется словом. Если мы слышим греческое слово по-гречески, то мы следуем тому, что оно X,yeiv, непосредственно полагает. Полагаемое им лежит непосредственно перед нами. Через слышимое по-гречески слово мы тотчас переносимся к самой полагаемой вещи, а не остаемся лишь при значении слова»26.
И в данном случае нашим критерием будут являться фундирующие эллинский ментос наиболее общие (и потому наиболее ценные для исследователя) космологические представления, разумеется, с их онтологическим обоснованием. Без этого подобное исследование останется в рамках научной этимологии. Хотя, для самого Хайдеггера, как это явствует из классического случая применения деструкции — работы «Введение в метафизику», этимологические изыскания были необходимой, но, само собой разумеется, далеко не достаточной ее частью27. Без погружения в этимологию, равно как и в морфологию , невозможно достижение ведущей цели деструкции как «существенного высветления сущности бытия (а следовательно, и онтологических категорий, сущностно связанных с бытием - Д.К.) относительно его сущностной поглощенности сущностью языка»29. Думается, именно с этимологии следует начать и нам.
Этимологический анализ того или иного слова древнего языка, даже при наличии обширного корпуса нарративных источников, представляет собой в большинстве случаев предприятие с очень вариативным и вероятностным исходом; даже качественно полученный результат, каким бы он ни был, всегда будет лишь одним из возможных этимологических гипотез . Поэтому автор считает своим долгом указать, что даже не будучи профессиональным филологом, он отнюдь не склонен претендовать на абсолютную истинность и бесспорность своей гипотезы о происхождении греческих слов осрхп и хгХос,. Однако автор надеется, что уровень его аргументации окажется достаточным для того, чтобы эта гипотеза была признана жизнеспособной.
Самый полный из ныне существующих отечественных, древнегреческо-русский словарь И.Х. Дворецкого, содержащий 70500 статей со множеством семантических оттенков греческих слов, а цитат из авторов-носителей языка, приводит девять значений слова 6cp%fi: 1) «начало, основание, происхождение»; 2) «край, конец, предел»; 3) «начало, первопричина, основа, принцип»; 4) «господство»; 5) «начальствование, командование»; 6) «управление, власть»; 7) «государственная должность»; 8) «империя, царство»; 9) «представитель власти (лицо или ведомство)» .
Деструкция смысловой среды.. Понятие телеархии и онтологический приоритет «архэ» в мифопоэтическом мышлении
Греческое слово teXoq, на первый взгляд, более полисемантично, чем даже &р%ч. Словарь Дворецкого приводит целых 19 значений существительного xekoq, причем эти значения даже еще продолжают семантически подразделяться. Итак, tkXoq, по Дворецкому, это: 1) «свершение, завершение, исполнение, вступление в брак, бракосочетание»; 2) «развязка, результат, последствия, исход»; 3) «благополучный исход, успешная развязка, успех»; 4) «окончание, конец»; 5) «кончина, смерть»; 6) «высшая точка, предел»; 7) «окончательное решение»; 8) «награда, приз»; 9) «власть, право, законная сила, полномочия»; 10) «цель»; 11) «срок»; 12) «платеж, подать, налог, пошлина»; 13) «расход»; 14) «выгода, польза»; 15) «подношение, дар»; 16) «священный обряд, церемония»; 17) «отряд, колонна»; 18) «вереница, сонм, толпа»; 19) «имущественный ценз, сословие» .
В словаре Лидделла и Скотта выделяется еще больше - 23 значения слова, разбитые на 3 большие группы. Озвучим некоторые из значений, опустив при этом излишне дифференцированные (вначале три базовых, затем - в авторском порядке): 1) «завершение, выполнение»; 2) «степень завершения, готовности»; 3) «достижение, успех»; 4) «высшая власть»; 5) «должность, обязанность»; 6) «решение, роковое предназначение»; 7) «подношение богам»; 8) «государственная пошлина»; 9) «финансовые средства, расход»; 10) «специализированный военный пост»; 11) «отряд, колонна»; 12) «отрезок времени или места, срок»; 13) «достижение гибели»; 14) «конец, завершение»; 15) «финишный столб, цель»; 16) «приз»; 17) «полная реализация, высшая точка»; 18) «конец, цель действия»79.
Такое обширное количество значений, на наш взгляд, возможно в соответствии с семантикой употребления в ранних греческих литературных текстах, редуцировать до следующих: 1) «свершение», «исполнение», «завершение», «конец», «разрешение чего-либо»; 2) «смерть, кончина»; 3) «долженствование», «завет»; 4) «цель» (далее — соответственно іеХос, І, тєХ,о ; II, ikXoq III, хгХос, IV). Но остальные значения (равно как и их контекстуальное окружение) не менее указанных будут нам необходимы для выполнения поставленной цели деструкции. Здесь мы также не обойдемся без этимологии, но постараемся вписать ее в нить повествования.
Действительно, это значение стало со временем в греческом языке основным и, если судить по Гесиоду (напр., 664, где речь идет о конце лета), вошло в разговорный язык в прямом, «эмпирическом» смысле. Но Онианс, проанализировав при помощи контекстуального анализа тексты Гомера и более поздних авторов, установил, что слово % eXoq употребляется у Гомера в большинстве случаев в сугубо конкретном значении, но совсем иного рода. Гомер говорит о «видимом», пусть даже если имеются в виду олицетворения: ведь последние дают самый чистый материал не только для исторической реконструкции, но и для философской деструкции (см., напр., деструкцию Хайдеггером слов wz&aiq, «падеж», и єукХіок;, «спряжение», как «наклона», отклонения от постоянства пребывания в каком-либо состоянии ). И по отношению к интересующему нас слову, этот «эмпирический», конкретный смысл, видимо, был изначальным. Дело в том, что у Гомера 4 раза («Илиада», 5.553, 16.503, 16.855, 22.362) по отношению к существительному ткХос, употребляется глагол каХхжісо, «накрывать», «покрывать», «закрывать» . Как видим, все эти случаи относятся к группе lekoq II, встречающейся у Гомера и Гесиода чаще, чем xkXoq I (что само по себе наводит на возможные интенции первоначального значения). И это не единственное отнесение к конкретике, ikloq в греческом семантическом поле живет интересной жизнью: он не только «накрывает», но и «укутывает», до этого «натягивается» (тєтєтю), «висит» над человеком, «касается» его и т.д. хгХос, несет бог, и xeXoq держат керы. Можно получить «телос цветущего брака» («Одиссея», 20.75), а тот, кто спасается от гибели, «избегает телос смерти» («Одиссея», 5.326). В конце концов ikXoq «разрешается» или просто «отвязывается» (A/DGO) .
Этот контекст дышит конкретикой и эмпиричностью. Уместно предположить, что известный визуализм греческого языка и ментоса усилил общую тенденцию мифологического сознания, в рамках которого абстрактные явления обычно воспринимаются как своего рода вещи, визуализируются и неразрывно ассоциируются с ними. По Ониансу, «любое определение, приложение к чему-либо, без чего оно не может существовать и иметь зримую форму, наделялось субстанцией, обликом и самостоятельным существованием, добавлялось к своему предмету, обвивало его как тсєірар»83. Именно со словом яєірар и связана ранняя ключевая семантика %eXoq, которую можно понять только в свете греческих представлений о судьбе.
Греческий фатализм хорошо известен, равно как известны и греческие слова, обозначающие судьбу - аша, лоірос 84 и некоторые другие. Слово яєірар среди них занимает особое место, тгєірар, как и xkXoq, «тянется», «стягивается», «развязывается», «удерживаются» его концы и т.д. Первоначальное значение этого слова - «веревка, повязка»; источники фиксируют широкое его употребление в гомеровские времена в значении «граница», «край», «предел». По этимологии слово родственно тсері — «вокруг», «около», «о», «про» и nkpaq — аналогично, «граница», «край», «предел». На семантическое сходство rceipap и ikXoq обратили внимание давно, и ряд исследователей даже полностью отождествляли два этих понятия (яєросс; = tkXoq) в значении «конец», «предел»85. Но при этом связь «конца» и «веревки» оставалась без надлежащего культурологического объяснения. Словарь Фриска, например, дает два значения тсєіроср - «конец, граница, выход, цель, решение» и «веревка, канат» . Чаще всего эти значения отождествлялись в одном: «конец веревки» .
Но первоначально речь шла явно не о «конце». «Веревка» ассоциировалась с каким-то другим смыслом. Фриск полагает, что первоначально звук t был дигаммой, а возможно, и не читался . Следовательно, лєіроср оказался «временной» формой данного понятия: до него был тсєрар, а после его сменил nepaq. Тот же Фриск напрямую увязывает яєіроср с иранским parvan, «узел», «сочленение», «часть». Онианс вспоминает о санскритском par-u-s с тем же значением. Все этот позволяет этимологически отнести тгєірар к тому же индоевропейскому корню аг- со значением (при)соединения и сплочения, что и dp%f89. тсєірар - не столько дифференцирующая граница, сколько граница синтезирующая. И многочисленные упомянутые у Гомера натянутые «пейрары» (т.е. читай, и «телосы»), судя по всему, выполняли функцию языческого «пупа земли», «мирового древа» и т.п., но не в значении центра земли, а в значении соединения двух миров — сакрального и профанного.
Предпосылки преодоления телеархического мышления в философии Гераклита
Начиная с известной гегелевской фразы о том, что у Гераклита «мы впервые встречаем философскую идею в ее спекулятивной форме» , на философию великого эфесца постепенно сформировался взгляд как на начало нового этапа в истории человеческой мысли. Действительно, Гераклиту, сыну Блосона из Эфеса (544/540/535 - 483/480/475 до н.э.) мы обязаны слишком многим. Именно у Гераклита мы впервые в европейской культуре встречаем экзистенциальный крик осознания «поиска самого себя» (фрагмент 15) , коим в конечном счете и стала концепция Единства Космоса - по мнению А.Ф. Лосева, «Гераклит дал учение не о «переменности или относительности», но скорее о «субъективности», или, скорее, о «рефлективности» сущего» . В этом смысле учение Гераклита - классический пример философствования, сразу же вызывающий в памяти знаменитую дефиницию Хайдеггера: «Во-первых, всякий метафизический вопрос всегда охватывает метафизическую проблематику в целом. Он всегда и идет от этого самого целого. Во-вторых, всякий метафизический вопрос может быть задан только так, что спрашивающий - в качестве спрашивающего — тоже вовлекается в него, т. е. тоже попадает под вопрос» . Наконец, только страдающий может провозгласить последней целью человеческой жизни облегчение от страданий (37а)285. Но при всем этом стиль Гераклита, сама парадигма его философствования осталась в истории греческой, да и в европейской философии глубоко оригинальными и даже беспрецедентными. А если вспомнить также и то, что при достаточно благожелательном отношении мыслящих современников к Гераклиту286 он, став для них «Тёмным» (aKOTEivoq), остался, в целом, не понят (судьба гения!), и то, что дальнейший импульс развитию античной философии дала, как раз наоборот, критика Гераклита элейцами, место его в эволюции греческой мысли по-прежнему вызывает вопросы. Гераклит не укладывался в мышление современников, не укладывается он и в классификационное прокрустово ложе схем, созданных потомками.
Но подход к гераклитовской доктрине как к началу нового этапа в истории античной философии оставляет в тени другой аспект значения философии Гераклита. Великий эфесец смог открыть перед античной философией новые горизонты только потому, что учение его стало результирующей всей ионийской натурфилософии, и в рамках нашего исследования, по предмету своему призванного отслеживать архитектонику греческих «архэ» и «телоса» в их исторической динамике и эволюции, наиболее интересной явилась бы задача отследить в какой мере учение Гераклита явило собой именно исторически первый развернутый результат наиболее раннего этапа эллинского философского осмысления мира. Продолжая традицию поиска мирового «архэ», Гераклит поставил ряд проблем, которые должны были быть поставлены неминуемо: к подобным постановкам вел сам образ мышления ионийских натурфилософов, и именно в свете структуры «архэ» поставленные Гераклитом проблемы предстают как голос предшествующей ему традиции. Каким образом «архэ»-стойхейон осуществляет становление и взаимное превращение вещей? Каким образом выразить и тем самым доказать, что единый и гармоничный Космос, интуитивно переживаемый Фалесом и Анаксимандром действительно таков по своей природе?
Философия Гераклита таит в себе множество интересных проблем, достойных отдельного рассмотрения. Но основными нашими персонажами являются понятия «архэ» и «телос», а не Гераклит, и поэтому придется сосредоточиться, в соответствии с нитью нашего исследования на анализе загадочного гераклитовского «архэ», претендовать на звание которого может большое количество его смыслобразов : Логос, огонь, Зевс, судьба и др. Среди тех фрагментов, что, возможно, цитируют самого Гераклита, само слово 6ep%f мы встречаем только в показательном пассаже из фрагмента 34: «ибо совместны у окружности (тсєріфЕрєшс;) конец и начало . Начнем с самого знаменитого из гераклитовских смыслообразов - с Логоса. Хоуос, («логос», также в гераклитовском контексте обычно переводится преимущественно как «мера» или «разум») обычно считается центральным понятием философии Гераклита, хотя фрагменты, в которых это слово у Гераклита концептуально присутствует, рисуют картину, оставляющую вопросы. Традиционно в нумерации фрагментов Гераклита - как у Дильса-Кранца, так и у Марковича - первым следует отрывок из Секста Эмпирика начинающийся со следующего утверждения: «Эту-вот речь (А,6уо ;) сущую (eovxox;) вечно люди не понимают... Ибо хотя все [люди] сталкиваются напрямую с этой-вот речью, они подобны незнающим [ее], даром что узнают на опыте [точно] такие слова и вещи, какие описываю я...» . Эта фраза достаточно часто цитировалась древними и была для них одной из визитных карточек Гераклита и одновременно штампов-мифологем. С ней посредством цитаты Ипполита связан не менее знаменитый фрагмент 26: «выслушав не мою, но эту-вот речь (Xoyoq), должно признать: мудрость в том, чтобы знать все как одно»2 . Логос, согласно фрагменту 47, один для людей и для богов. Фрагмент 53 представляет собой отрывок из Климента Александрийского; в нем последний утверждает, что у Гераклита Логос тождествен Богу (Geoq), «управляющему всем»291; там же слово oyoq употребляется еще раз - в значении, близком к «сущности». Фрагмент 4 (Марк Аврелий) подтверждает это. В подобном значении, но по отношению к душе, говорится о Логосе во фрагменте 67 . Фрагмент 112 повествует о том, что душе-псюхе присущ приумножающий (восхваляющий?) (aoS cov) себя Логос (т.е. опять же сущность). О «психейной» природе Логоса говорит и фрагмент А 16293, вероятно, наиболее важный из всех сведений о гераклитовском Логосе. Это отрывок из трактата Секста Эмпирика «Против ученых», в котором автор восстанавливает ход мысли эфесца следующим образом. Существует всеобщий («божественный») Логос, который является критерием истины. «Объемлющее» людей (по Лосеву, атмосфера294) разумно (Xoyncov), и люди становятся причастными разуму-Логосу посредством дыхания.
Сократовский «телос» и его предпосылки
Судьба философствования всегда непредсказуема. Этим, собственно, Логос и отличен от Мифа. Способность рефлексировать над5 меняющимся миром должна быть присуща философу по определению, но видеть его так, как никто доселе - сущность подлинного гения. Вся досократовская философия, как мы могли наблюдать, развивалась поступательно, и мысль Сократа на, фоне этой эволюционности явила себя именно революцией. Обращение к пред-данной цели — классическому «телосу» — на первый взгляд, совершенно не вытекало из логики развития предшествующей философии. Переживая последствия парменидова тупика и находясь в поиске (впрочем, как мы видели, небезуспешном) выхода из него, греческая мысль по самой логике развития должна была прийти к гилеоморфистскому по сути физикализму, неизменным спутниками которого оставались бы релятивизм и даже скептицизм, как например, это имело место у Демокрита; при этом поиски подлинной сущности как самого своего вещей, равно как и полагание Единства мира на какое-то время могли вообще остаться за ее бортом, к чему фактически, как мы увидим, призывал софистизм. Но этого не допустила сама история. И на помощь философам пришел афинский каменотес из дема Алапеки.
Давно уже стало фактом то, что основным содержанием философской революции Сократа, сына Софрониска из Афин (469 - 399 г. до н.э.) для судеб античной и всей мировой философии явились, во-первых, радикальная, смена проблематики с натурфилософской на этическую, и во-вторых, появление нового метода поиска Истины, который впоследствии даст жизнь платоновской диалектике. Но третья ее составляющая - транспозиция сущности вещей во вновь открытую область смысла - явилась, на наш взгляд в этой революции наиболее важной, решающе значимой. В отличии от двух первых, она была сугубо философской и, располагаясь в чистой мысли, стала своего рода их квинтэссенцией. Ни рассуждения о добродетелях, ни диалогичность и майевтика, ничто из этого в горизонтах античной и мировой философии не возымело бы смысла, если бы не телеология. Создав условия для решения поставленных проблем, телеология фактически стала новым греческим Логосом, точкой сборки нового дискурса философствования.
Но каждая революция тем не менее имеет свои предпосылки. И предпосылки сократовского разворота обладают в этом смысле некоторой спецификой. Конечно, по своему смыслу они вытекали из самой эволюции греческой философии, равно- как и сам продукт революции - развитый классический «телос» — в дальнейшем начал работу в первую очередь в ее поле. Лишний раз здесь стоит упомянуть о том, что валидность интерпретации главного объяснительного принципа Сократа как «телоса» в данном случае аналогична интерпретации «архэ» у досократиков: это понятие, которая могла не иметь своего терминологического выражения. Гуссерль писал: «Перевороты», оказывающие решающе влияние на прогрессы философии, суть те, в которых притязание предшествующих философий быть наукой разбивается критикой их мнимо научного метода, и взамен того руководящим и определяющим порядок работ оказывается вполне сознательное стремление радикально переработать философию в смысле строгой науки. Вся энергия мысли прежде всего концентрируется на том, чтобы привести к решительной ясности наивно пропущенные или дурно понятые предшествующей философией условия строгой науки и потом уже пытаться начать новую постройку какого-либо философско-научного здания» . И первым среди подобных исторических разворотов Гуссерль отмечает именно «сократовско-платоновский». Поистине, философия Сократа есть один из самих ярких примеров «эпохи, схваченной в мысли». Разворот от «архэ» к «телосу» - суть разворот метафизический. Но его концептуальная база созрела в нарождающейся этике, и в той форме, в какой он пришел, «телос» был вызван к жизни достаточно локальными событиями, а именно, той ситуацией острого духовного напряжения в афинском ментосе, в которой Сократу довелось жить и мыслить. Логика телеологического разворота самого в себе разворачивается из духовной ситуации в Афинах последней четверти V в.
В середине V в. Афины являлись, наряду со Спартой, сильнейшим государством греческого мира. Владения Афинской архэ524 распространялись на всю Ионию, греческое побережье Фракии, Халкиду, Фессалию, острова Эгеиды и даже ряд греческих городов в Сицилии и Италии. Жители богатого Коринфа в своем письме в Спарту в 431 г. до н.э. обрисовали портрет афинского «национального характера» следующим образом: «всякий неудавшийся замысел они рассматривают как потерю собственного достояния, а каждое удачное предприятие для них - лишь первый шаг к новым, еще большим успехам. Если их постигнет какая-либо неудача, они изменят свои планы и наверстают потерю. Только для них одних надеяться достичь чего-нибудь значит уже обладать этим, потому, что исполнение у них следует непосредственно за желанием» . «Век Перикла» стал эпохой расцвета Афин. В Афинах, как в столице империи, пытались закрепиться, ведущие мыслители своего времени - Анаксагор, переселившийся в Афины, Демокрит, гостивший долгое время в городе526; все старшие софисты (кроме Гиппия) были выходцами из полисов, ставших в V в. частью Афинской архэ. Жить и работать в Афинах - крупнейшем культурном центре Эллады - было весьма престижно и уже одним этим означало, как говорил Лаэрций, прославить себя славой города . Одновременно с Сократом в Афинах жили люди, чьи имена навсегда остались вписаны в историю мировой культуры: великие скульпторы Мирон и Фидий, великие драматурги Эсхил, Софокл и Еврипид, комедиант Аристофан (с последними двумя Сократ был достаточно близко знаком), историки Геродот и Фукидид, авторы Парфенона архитекторы Иктин и Калликрат, и кроме этого, просто знаменитые в Элладе того времени ритор Поликрат (впоследствии это он напишет обвинительную речь Анита против Сократа), поэт и музыкант Лампрокл, музыкальный теоретик и просветитель, создатель учения о музыкальном этосе и изобретатель гиполидийского лада Дамон, астроном Метон, автор знаменитого «Метонова цикла» и др. Такой неимоверный культурный скачок не в последнюю очередь связан с тем, что именно на годы жизни Сократа «приходится первый всплеск... неоценимого по своим последствиям процесса... - возникновение так называемого «образования» в узком смысле слова, «пайдейи» . Афинская демократия, вступив в эпоху своего расцвета, столкнулась вдруг с достаточно серьезной проблемой. Старое аристократическое понятие о врожденной dpexfi529 - доблести, добродетели, нравственном совершенстве, дало сбой, ибо на сцену повседневной политической жизни вышел человек из низов, сам отныне творящий закон. Полисный vojxoq, закон, который осознавался именно как человеческое творение, окончательно сменил 9єи,і ; (либо 9eojioq) — божественный закон, древнее непреложное установление, освященное традицией. Не следует забывать, что для классического эллина полис всегда являлся моделью мира. И этим словом обозначались как общие- законы управления государством, так, например, и принципы построения гармоничной мелодии, например vou.oi кібосробікоі, кифарные мелодии у Аристофана, или vouxu яоХєцікоі, военные мелодии у Фукидида530.
