Содержание к диссертации
Введение
Глава I. От образа хозяйства к идее экономики 19
1.1. Матрица хозяйственного мышления и рождение экономического сознания 19
1.2. Основания экономики в русской религиозной философии 33
1.3. Русская идея «космического» хозяйства: энергия и синергия 46
Глава II. Антропология символического капитала 57
1. «Экономическое» бессознательное: инвестиции энергий 57
2. Экономика дара как преодоление профанного 71
3. «Всеобщая экономия» в перспективе современности: проблема растраты и остатка 87
Глава III. «Постэкономика» в условиях глобализации 96
1. Постэкономика: производство смыслов и понятие антропологического капитала 96
2. Стратегии глобализации: «Конец истории» и рождение Империи
Заключение 134
Список литературы
- Матрица хозяйственного мышления и рождение экономического сознания
- Основания экономики в русской религиозной философии
- «Экономическое» бессознательное: инвестиции энергий
- Постэкономика: производство смыслов и понятие антропологического капитала
Введение к работе
Актуальность диссертационной темы определена необходимостью философского анализа идеи экономики в пространстве неклассической философской рефлексии с учетом топологических стратегий понимания динамически изменяющейся культурной и социально-экономической реальности XIX-XX вв. Особенно значимым оказывается анализ идеи экономики как методологического ориентира новой «матрицы» мышления, приходящей на смену эпистеме, характерной для классической философии - новая экономика мысли принципиальным образом влияет на формирование внутреннего пространства развития философского знания.
К окончанию XIX в. все более очевидным оказывается влияние экономических факторов на духовный мир человека и философское знание в целом. Философия начала XX столетия обращает внимание на тот факт, что события и явления, прежде казавшиеся незыблемыми, относящимися лишь к внутреннему, духовному миру личности, зависимы от темпов изменений экономической реальности - сама модель буржуазной экономики определяется соответствующей «матрицей» мышления и производства. Таким образом, появление в рефлексии XX в. «децентрированного» субъекта, который не является исходной посылкой философии, но напротив, сам конституируется в ходе «экономических» — обменных «практик-себя», определяет необходимость существенного пересмотра статуса и структуры внутреннего мира человека, что значительным образом влияет на формирование внутреннего пространства философской рефлексии.
В этой ситуации чрезвычайно важной становится, предпринимаемая неклассической философией, попытка синтеза знания, за счет обращения к дофилософским - мифологическим и религиозным «практикам-себя», к тому горизонту жизненного мира, в котором человек изначально себя
ощущает, и который он так или иначе организует, наделяет смыслом.
Таким образом, идея экономики представляет собой не только принципиально значимый способ интеграции различных направлений внутри философии, но и «сборку» самого философского знания в целом. Особая роль идеи экономики заключается в возможности увидеть во всем многообразии философских идей и концепций XX столетия единый принцип - существование особого интеллектуального пространства, в котором происходят, также особого рода, обмены, делающие возможным существование и человека, как носителя культурного капитала, а также самой философии, как родового знания. В этой связи, подчеркивается, что именно символическая значимость идеи представляет собой исходную инстанцию всех обменных процессов, в т.ч., внутри философского знания.
Можно отметить что модернизация, включающая в себя радикальные изменения топоса европейской культуры, как философской «колыбели» человечества, не является исходным, первичным фактором изменений в структуре мышления человека, а, следовательно, и философии. Скорее, сама модернизация конца XIX - начала XX вв. вызвана к жизни соответствующими трансформациями в пространстве мысли - по существу, идея экономики, проникая в область «производства» философии, фиксирует границу, демаркационную линию между классическим и постклассическим типами мышления и рациональности.
В XX в. в сфере философской рефлексии идея экономики являет себя в виде новой онтологии - космических, или же божественных, энергий, стихий, представляя собой новую абсолютную сверхценность современного мира. Важно отметить переход от рациональной организации системы отношений «мир-человек», от цельного образа хозяйства, - к идее экономики, как к бесконечной череде обменов -становлению и уничтожению ценностных ориентации. Это постоянное «производство» мира не может рассматривать ничего как окончательно
ставшее, завершенное. Стремительный экономический рост начала XX столетия приводит не просто к тому, что появляются новые технологии и техника, но возникает существенная необходимость освоения новых, ранее не известных видов ресурсов.
В этой связи тема получения энергии из трансцендентального первоисточника, ее передача и трансляция, становится основной в философской мысли XX столетия. Философия ищет новые «источники энергии» в сфере духовного производства, в пространстве субъективности человека. Уже К. Марк подчеркивал, что капитал представляет собой бесконечную череду обменов, которые в результате вызывают рост производительных сил, однако капиталом в XX в. оказываются не только сюжеты классической философии экономики, связанные с техникой, товарами, деньгами, землей, и т.д., но экономические законы трансгрессируют в область духовного производства — экономический язык оказывается как нельзя более адекватным для того, чтобы выразить общий сюжет, соотношение различных философских систем между собой; по существу, основное содержание экономики мысли сводится к борьбе идей, соперничеству ценностей.
Из этого следует, что философия XX в. ставит под сомнение культ разума, характерный для классической картины мира. И русская, и европейская философия XX в. выдвигают ряд гипотез о том, кто или что является новым абсолютом или «всеобщим» во внутреннем пространстве философской мысли. Для К. Маркса, М. Вебера а также С.Н. Булгакова, П.В. Савицкого и др. исследователей, место прежнего «хозяина» занял труд, понимаемый как способ организации жизненного пространства. Причем надо отметить совершенно уникальное, аутентичное прочтение русской философией этого феномена, осуществленное во многом до и вне марксистской парадигмы.
Вторым фундаментальным сюжетом, характерным для
постклассической мысли, стал принцип первичности жизни, поиски природного, космического, божественного, т.е., внерационального, трансцендентального энергетического «перводвигателя». Здесь следует обратить особое внимание на разработку русской философией уникального феномена православного энергетизма (С.С. Хоружий).
На основании полученных выводов можно отметить, что философия XX в. обращает внимание на факторы, так или иначе связанные с до-сознанием, дорациональными и внерациональными практиками символического обмена.
Бессознательное, труд, космические, или же божественные, энергии, религиозные ритуалы, обряды и т.д., «производят» субъективность человека. Почти вся постклассическая философия, так или иначе, прибегает к экономической метафорике. Таким образом, экономика оказывается некоторой очевидностью, единственной константой, в условиях постоянного изменения мира. Ж. Деррида в этой связи отмечает, что экономика, представляя собой отношение обмена, сама ни на что не обменивается, - ее фундаментальная значимость состоит в актуализации обменных процессов внутри философского знания — как исходная инстанция обмена, экономика делает возможным существование «полифонической» философии как родового знания человечества.
Таким образом, фиксируя способность прежней - классической, рассудочной «матрицы» мышления лишь к анализу, особый интерес у неклассики вызывает иррациональное, различные формы синтеза, «сборки» и восстановления целостности. М. Вебер, Ф. Ницше, Ж. Батай, М. Фуко и др. исследователи раскрывают структурное единство экономических практик и мыслительных схем.
Так, в философии М. Вебера наглядно показано, что типология классического буржуазного мышления фактически сводится к калькулятивному началу.
Как известно, М. Вебер рассматривал экономическое мышление как составную часть европейской логической эпистемы, европейской рациональности. С его точки зрения, классическая европейская философия представляет собой предельно рационализированную форму экономики мысли, в которой каждый «хозяйствующий субъект» определяет свою деятельность на основе рационального, разумного сопоставления, расчета получаемой «прибыли» и «издержек» при достижении цели.
Именно эта особенность экономической модели европейского сознания является неотъемлемым, наиболее существенным элементом капиталистической «программирующей матрицы» мышления. Отсюда характерная для философии XX в. попытка отойти от классического рационализма, эквивалентного, разумного, расчетливого обмена в сторону изначальной неэквивалентности, «неразумности».
Труд, энергия, желание, язык, образуют такую сферу, которая становится самовластной. Экономика обладает «божественной», сверхъестественной способностью преобразовывать все и вся, становясь трансцендентальным субъектом, абсолютом, являя собой глобальную модель нового мироустройства, всеобщую, «общечеловеческую» онтологию и гносеологию — стратегии бытия и мышления.
Постклассическая рефлексия актуализирует гегелевскую диалектику господства и рабства - рассудочное мышление функционирует по законам капиталистического производства с характерной логикой постоянного превышения собственных пределов и постоянной модернизации, изменчивости, вечного становления.
На основании приведенных данных делается предположение, что идея экономики оказывается трансцендентальным законодателем рациональности, «матрицей» мысли, выступая организующим принципом синтеза, тем отношением обмена, который делает возможной логическую упорядоченность разнородных элементов, работая как «стратегия сборки»,
как форма восстановления целостности — и в социальном пространстве производства сообществ, и в топологической соотнесенности с динамикой философского знания.
И в этом смысле идея экономики как проблема «воспроизводства» человека, мира и философского знания, в наши дни обретает особую актуальность.
Объект исследования - генезис, концептуально-категориальное и методологическое становление идеи экономики в западноевропейской и русской философии XX столетия. По своей глубинной сути, содержание идеи экономики сводится к проблеме обращения идей и ценностей на «рынке» философского знания. Таким образом, идея экономики представляет собой производство смыслов, организацию проблемного поля, превращение мира идей из хаоса в космос. Из этого следует, что объектом исследования является определение идеи экономики как производства определенной модели мышления — знаний, связи, кооперации внутри философского сообщества.
Предметом исследования выступает проблематизация идеи экономики, а также определение ее топологических характеристик в пространстве неклассической философской рефлексии.
Степень разработанности темы.
Понимание идеи экономики невозможно без анализа ее историко-
философского развития и преемственности концептов. В исследовании
разработана позиция, что историко-философская рефлексия XX столетия
по поводу идеи экономики не ограничивается одним только марксистским
подходом, хотя, без сомнения, часто к нему обращается. Постклассическая
философия включает в себя, по принципу дополнительности,
множественные вариации разнообразных социокультурных,
антропологических, сетевых, синергетических подходов. Однако, важно отметить, что несмотря на имеющиеся разнообразные позиции, философия
экономики К. Маркса рассматривается современными исследователями как один из фундаментальных вариантов концептуального развития мысли.
В диссертационной работе внимание обращено, прежде всего, на выяснение основных теоретических положений и дополняющих марксизм подходов к исследованию возникновения и генезиса идеи экономики в историко-философской ретроспективе.
Исходя из такой постановки проблемы, изучение роли и места идеи экономики в пространстве постклассической философской рефлексии потребовало осмысления достаточно широкого и разнородного блока источников. Всю собранную литературу можно условно разделить на несколько групп.
Первую группу составляют работы отечественных и зарубежных исследователей, посвященные возникновению и развитию экономической проблематики в философии хозяйства начала XX в. В русской интеллектуальной традиции термин философия хозяйства впервые появляется в 1912 году в одноименной работе С.Н. Булгакова, однако еще раньше, во второй половине XIX столетия B.C. Соловьев и Н.Ф. Федоров проблематизировали феномен хозяйства в перспективе философии всеединства и космизма.
Другое концептуальное понимание идеи экономики как хозяйства демонстрируют Г. Зиммель, М. Вебер, В. Зомбарт, и др., в работах которых анализируется принципиальная взаимосвязь экономических моделей и типов религиозного мировоззрения.
Нельзя не отметить влияния на проблематизацию идеи экономики, оказанное работами Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, М. Вебера, Г. Зиммеля П.Н. Савицкого, П.Б. Струве, М.И. Туган-Барановского, и др. В попытке объяснить мир как объект, прежде всего, трудового становления, философия хозяйства актуализирует синтетические идеи, в которых
органично соединяется классическая политэкономия А. Смита и философия экономики К. Маркса с философией тождества Ф. Шеллинга и философией всеединства B.C. Соловьева, дополненные религиозной онтологией, космологией и антропологией восточных Отцов Церкви. Здесь же следует особо отметить исследователей в области христианской антропологии, представленной такими авторами, как Г. В. Федотов, Г.В. Флоровский, И. Мейендорф, В.В. Розанов, В.Н. Лосский, А.Ф. Лосев. Заслуживает интереса попытка С.С. Хоружего обосновать принцип православного энергетизма с позиций христианской антропологии.
Создание целостного представления о философии хозяйства первой трети XX в. невозможно без обращения к трудам современных исследователей истории, теории и методологии философии хозяйства: Л.И. Абалкина, Е.Г. Зарубиной, В.А. Кондакова, Ю.М. Осипова, А.С. Панарина, О.А. Платонова, А.К. Попова, Л.А. Тутова, М.Р. Элоян, А.А. Погребняка, и др. Особо следует отметить работы тех ученых, которые рассматривали взаимосвязь экономики и философии — М. Вебера, Г. Зиммеля и Ф. Броделя, а также М. Фуко и Ю. Хабермаса, внесших существенный вклад в обоснование экономической детерминации типологии мыслительных практик, их влияние на философию и культуру.
Среди концепций, оказавших значительное влияние на формирование неклассических схем «экономической» детерминации человека и производства сообществ, в диссертации исследуется экономика желания в интерпретациях 3. Фрейда, К.Г. Юнга, М. Кляйн, В. Райха, К. Хорни, Ж. Лакана, С. Жижека. Особую группу источников составили работы, посвященные изучению первичной «матрицы» мысли — так называемой экономики дара в сакральных обрядах повышения социального статуса (потребление как производство знаково-символической реальности, различение, статус, престиж, производство социальности по типу сети) в архаических и современных сообществах.
При изучении экономики дара анализируются работы Ж. Батая, Ф. Боаса, П. Бурдье, Дж. Дрисколла, Р. Кайуа, Б. Малиновского, М. Мосса, К. Полани, М. Саллинза, Л. Хайда. Также следует отметить произведения А. Акшерова и С. Барсуковой, А. Панарина, В. Савчука, посвященные сетевому взаимодействию в условиях глобализации.
Влияние на трансформацию идеи экономики в процессе становления «постэкономического» общества (В. Л. Иноземцев) при переходе в постиндустриальную стадию изучали экономисты, социологи, философы, такие как Л. Альтюссер, Д. Белл, П. Бурдье, П.Дж. Бьюкенен, Ф. Гваттари, Дж. Гэлбрейт, Ж. Делез, Ф. Джеймиссон, М. Маклюэн, Ф. Фукуяма, и др. Особый интерес представляют работы, посвященные изучению основного «капитала» постиндустриальной цивилизации - человеческой сингулярности в пространстве нового мироустройства — сетевых сообществ «Аматериальный», «биополитический» (М. Фуко) труд, фактически, представляет собой единственно возможный способ производства жизненного пространства человека и философского знания. В последней трети XX столетия «экономический» дискурс (Ж.Ф. Лиотар) смещается в пространство «производства» субъективности самого человека, как носителя интеллектуального капитала
Существенное влияние на становление авторской позиции оказали работы Ж. Бодрийяра, Ф. Гваттари, Ж. Делеза, С. Жижека, В.Л. Иноземцева, Ж. Ф. Лиотара, М. Фуко. Особую помощь оказали научные труды С.Л. Кропотова, посвященные изучению «экономической» детерминации субъективности в постклассической философии.
Для современного общества, экономическая логика является наиболее часто употребляемым средством осмысления стратегий и возможностей глобализации, понимания специфики нового мироустройства. В рамках данной работы чрезвычайно значимой оказалась концепция империи — новой структуры мира в условиях глобализации.
Последователи философии Ж. Делеза А. Негри и М. Хардт определяют новой миропорядок как «дом под открытым небом», без крыши и стен; «империя» - без центра и периферии.
Здесь, помимо отсылок к работам Ж. Делеза, А. Негри и М. Хардта, делается упор на работах исследователей, изучающих возможности синтеза философского знания в условиях глобализации - П. Вирилио, П. Вирно, Ж.Ф. Лиотара, Э. Тоффлера, С. Хантингтона, а также отечественных авторов - А.О. Зиновьева, B.C. Малахова, А.С. Панарина, А. Пензина
Определенную помощь в методологии исследования оказали работы специалистов в области истории философии XX в. Среди них стоит отметить авторов, занимавшихся проблемами изменений типов рациональности - М.К. Мамардашвили, Н.С. Автономову, Н.Б. Маньковскую, П.П. Гайденко, С.Л. Кропотова; рефлексии и жизненного мира - А.А. Грякалова, Б.В. Маркова; структурами повседневности - В.В. Савчука, а также работы М.К. Рыклина, И.П. Ильина В.А. Подороги, В. Декомба, И.И. Евлампиева, посвященные стратегиям формирования философской рефлексии в ХГХ-ХХ вв.
Проанализированная литература позволила выделить
фундаментальное положение - идея экономики в XX веке, помимо собственно экономического анализа, является также объектом историко-философского, антропологического, социо-культурного рассмотрения, что позволяет перейти к формулировке цели и задач исследования.
Цели и основные задачи исследования.
Цель диссертационного исследования - формирование целостного представления о структуре, функциях и эвристическом потенциале идеи экономики в философии XX столетия. Данная цель может быть реализована посредством концептуализации в постклассической философской мысли экономического дискурса как своего рода
«эпистемологической матрицы» — совокупности условий, правил, принципов в соответствии с которыми бытие мира и человека классифицируется и репрезентируется в те или иные периоды времени.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
Раскрыть первичную экономику мысли в сакральных практиках символического обмена, характерного для традиционных (архаических) и современных сообществ.
Проанализировать общие истоки и историческую логику развития идеи экономики и экономической проблематики в русской и зарубежной философии XIX-XX веков.
Исследовать категориальный аппарат современной философии хозяйства.
Рассмотреть внутреннюю логику становления и эволюции экономического дискурса внутри собственно философского знания - от «философии хозяйства» рубежа XIX-XX вв., до философии постмодернизма и концепций «постглобализации».
Рассмотреть особое взаимоотношение между явлениями духовной и религиозной сферы и постоянными изменениями экономической реальности.
Провести обобщающий анализ идеи экономики в пространстве философского знания XX века.
Определить основные проблемные «места», в которых происходит формирование новых отношений внутри философской рефлексии по поводу идеи экономики.
Исследовать возможности расширения проблемного пространства современной философии на материале исследования идеи экономики
Методология и источники исследования.
Исследование идеи экономики в неклассической философской мысли потребовало применения такой методологии, которая учитывала бы не только историко-философские, но также мировоззренческие, антропологические и социокультурные уровни проблемы.
В диссертации сочетаются методы классического и неклассического философского исследования. Используется диалектический подход, метод единства исторического и логического, диалогический взгляд на становление позиций, социально-антропологический и синергетический подходы.
Благодаря соединению принципов логического и исторического познания стало возможным проследить эволюцию основных этапов неклассической экономики мысли в широком философском и социокультурном контексте.
Диалектический подход позволил рассмотреть различные концепты философских систем XX в. в единстве и различии между собой в контексте общей логики развития идеи экономики внутри философского знания.
Социально-антропологический подход позволил
сконцентрировать исследование вокруг основной проблемы философии XX в. - проблемы стратегии сборки субъекта и производства сообществ в эпоху сетевой структуры мироустройства.
Наконец, с помощью синергетического подхода удалось рассмотреть энергетическое, смыслопорождающее проявление идеи экономики в различных формах символического обмена как последовательность кооперационных (синергетических) эффектов, возникающих путем сложения, «сборки» отдельных, разрозненных сил сообщества в единое целое.
В ходе работы над темой также учитывались достижения отечественной и зарубежной критической литературы, посвященной концептуализации философского знания в XX столетии.
Существо научных положений, разрабатываемых в диссертации, заключается в установлении новых фактов, связей, а также в обосновании некоторых фундаментальных проблем и положений постклассической философии с помощью анализа идеи экономики в интеллектуальном пространстве XX столетия.
Таким образом, в исследовании удалось зафиксировать характерные для постклассической рефлексии представления о структуре, функциях, познавательном потенциале идеи экономики в философии XX столетия.
Основные результаты исследования, определяющие его новизну, актуальность и выносимые на защиту положения, заключаются в следующем:
В качестве общих оснований идеи экономики определены дорефлексивные «практики-себя», характерные для мифологического и религиозного сознания. С их помощью эксплицированы общие основания идеи экономики в русской и зарубежной философии XX в.
В результате анализа внутренней логики развития «экономического» дискурса установлены основные этапы генезиса идеи экономики в философских системах классики, модерна и постмодерна.
Проанализированы особенности возникновения и развития философии хозяйства в России. Дано целостное концептуальное определение роли и места философии хозяйства в истории русской философии.
Осуществлен анализ места человека в пространстве сакральных экономических практик символического обмена с помощью понятий синергия и сетевого взаимодействия.
Произведена попытка целостного рассмотрения теоретических и аксиологических оснований идеи экономики в философии хозяйства.
Раскрыто понятие символического капитала на базе таких философских концептов, как синергия, экономика дара, труд, бессознательное.
Выявлены особенности идеи экономики как «космического» хозяйства в концепциях Н.Ф. Федорова и С.Н. Булгакова.
Дан категориальный анализ идеи экономики в неклассической философии.
Произведен анализ креативной, смыслопорождающей функции идеи экономики в неклассической философии.
Предлагаемое определение идеи экономики может быть сформулировано следующим образом - Идея экономики в пространстве неклассической философской мысли представляет собой бесконечную череду обменов, направленных на постоянное производство прибавочного продукта (интеллектуального, духовного, нравственного и т.д.), который не может быть утилитарно использован, и, таким образом, профанирован. Теоретическая значимость исследования. Материалы, выводы и
основные идеи диссертационного исследования позволяют сопоставить, а по ряду позиций, объединить в единую систему родового философского знания представления об экономике в различных философских направлениях XX в., проследить последовательное развитие идеи, общий сюжет, объединяющий различные концепты в единое смысловое поле.
Практическая значимость исследования. Результаты, полученные в ходе работы над диссертацией, расширяют горизонт исследований в области истории философии в аспекте философии хозяйства, открывая новые горизонты для развития философской науки и гуманитарного знания.
Полученные материалы и выводы могут быть использованы в научно-исследовательской работе и учебно-педагогической деятельности, в частности, для подготовки и проведения учебных курсов по истории философии, специализированных курсов по философии хозяйства, философии экономики, религиоведению, философской антропологии, истории идей.
Апробация работы. Наиболее существенные материалы и теоретические выводы диссертационного исследования использовались в ряде докладов и сообщений на международных конференциях в РГПУ им. А.И. Герцена: «Ребенок в современном мире. Метафизика семьи и государственная политика» в 2005 г., и «Философия человека: образовательные и гуманитарные технологии» в 2008 г. Тезисы докладов опубликованы в соответствующих сборниках. Кроме того, основные положения диссертации излагались на теоретических семинарах факультета философии человека.
Структура диссертации. Диссертация объемом 146 страниц состоит из введения, трех глав, включающих восемь параграфов, заключения и списка использованной литературы, включающего 135 источников.
Основные положения диссертации содержатся в следующих авторских публикациях:
1. Идея хозяйства в русской религиозной философии: энергия и
синергия // Вестник ЛГУ им. А.С. Пушкина. 2008. № 2. (11). С. 44-54.
2. Семья и образование // Метафизика семьи и государственная
политика. Материалы XII международной конференции «Ребенок в современном мире» - СПб. Изд-во Санкт-Петербургского Государственного Политехнического Университета, 2005. С. 659-662.
3. Идея экономики в философской рефлексии XX в. (Введение в
проблему) // Credo New. Теоретический журнал. 2006. № 4 (48). С. 207-222.
4. Понятие «антропологического капитала» в современной
философии хозяйства // Философия человека: образовательные и
гуманитарные технологии. - СПб. Изд-во Русской Христианской
Гуманитарной Академии. 2008. С. 494-497.
Матрица хозяйственного мышления и рождение экономического сознания
С конца XIX в., и в западноевропейской, и в русской философии, утвердилось понимание происходящих в социальной и духовной жизни перемен как предвестников появления качественно нового типа человека — «homo oeconomicus». Концепцией экономического «измерения» человека и социокультурных процессов, философская рефлексия ставит вопрос чрезвычайной теоретической и практической значимости - вопрос о мотивах, стимулах, целях деятельности человека, направленной на производство смысла.
Традиционно считается, что своими истоками проблемное поле философии хозяйства восходит к наиболее древним формам общественного сознания — мифологии и религии.
Со времени создания М. Вебером фундаментальной работы «Протестантская этика и дух капитализма» (1905 г.), постановка проблемы о принципиальной взаимосвязи религиозного, в данном случае, христианского, мировоззрения и типологии, «матрицы» хозяйственного мышления, принята научным сообществом. Можно утверждать, что именно М. Вебер впервые предложил метод исследования того, каким образом вероисповедание смогло повлиять на становление нового, особого типа хозяйства, и, шире, - нового, неклассического, типа мышления.
В этой связи, представляется возможной попытка сопоставления веберовского варианта постановки вопроса о связи экономики и типологии религиозного сознания с тем, как та же тема, в то же время, разрабатывалась в России С.Н. Булгаковым. Однако можно согласиться с мнением тех исследователей, которые полагают, что наилучших результатов можно добиться, не сравнивая позиции этих двух мыслителей непосредственно друг с другом, а провести «водораздел», отталкиваясь от концепции философии экономики, предложенной К. Марксом, поскольку именно К. Маркс был тем философом, с позицией которого страстно полемизировали и С. Булгаков, и М. Вебер1.
Говоря о рождении «экономического» сознания в эпоху модерна, необходимо отталкиваться от понятия модерна и модернизации в целом, как от вопроса - что такое современное общество, каковы его истоки, современное состояние, и возможности преодоления. Это основной вопрос историко-философской рефлексии — в каждый момент своего существования она пытается понять, что есть современное, актуальное общество. Т.е., задача историка философии заключается в том, чтобы определять свой предмет в тот момент, когда он только актуализируется.
Итак, современность — это постоянное становление, а, значит, постоянная рефлексия. Из этого посылки можно сделать несколько предварительных выводов, чрезвычайно важных для последующего рассмотрения проблемы.
Модернизация, как и проект-модерн, неразрывно связана с капиталистической «матрицей» мышления и производства. И, в этом смысле, модернизация связана с переходом от добуржуазного общества к буржуазному.
Модерн реализует себя как «прорыв». Причем надо отметить, что необходимость разрыва с «классикой» далеко не всем представлялась очевидной, да и сам прорыв модернистского проекта, разрыв с предшествующей философской традицией, осуществлялся далеко не просто. Как на уровне общества в целом, так и на уровне мышления отдельной личности. «Теориями модерна называют условную совокупность разнородных концепций общественно-экономического и политического развития, объясняющих процесс перехода от более или менее стабильного «традиционного» к постоянно меняющемуся современному индустриальному обществу. ... Современное и традиционное общества — это идеально-типическая конструкция, которая задает континуум преобразования, а на эти... типы опираются бесчисленные варианты истолкований главного направления исторического процесса как перехода от традиционного типа межличностных отношений с общиноподобной эмоционально окрашенной мотивацией, где кровные и личные связи являются целью в себе, к сложным безлично-рациональным общественным отношениям»1.
Таким образом, современное общество - это общество, пронизанное рациональностью и рационализацией, безличностными отношениями, которые сменяют характерные для традиционных обществ отношения межличностные. Данный переход от одного типа общества к другому происходил достаточно болезненно и потому, наверное, оставит такой значительный след в истории мысли. От индустриализации и разделения труда ждали многого, и, прежде всего, - освобождения творческих сил человека, а на деле она привела к «... новым формам эксплуатации, разложению естественных, стихийно сложившихся отношений между людьми, замене их формально-вещественными связями, хотя и неимоверно возросшими количественно, но много потерявшими в глубине»2. В итоге, в начале XX в., проблема модернизации была артикулирована и сформулирована именно как проблема, и была начата ее непосредственная разработка.
Первым, и, пожалуй, ключевым, мыслителем, в работах которого проблема модернизации сознания впервые была «схвачена» целиком, стал К. Маркс. Можно утверждать, что именно Маркс задал общий контекст, общую рамку обсуждения проблемы, от которой так или иначе отталкивались все остальные исследователи на протяжении всего XX столетия.
В концепции К. Маркса артикулируются два фундаментальных смысла проблемы модернизации: 1. Переход от досовременного общества к современному — буржуазному, капиталистическому, индустриальному. 2. Стратегия и возможности преодоления современного общества. Именно в выборе одного из двух указанных пунктов русская философская мысль расходится с западноевропейской — на Западе М. Вебером, Г. Зиммелем и др. будет выбрана первая линия, а русской философией хозяйства - вторая.
Из приведенного выше следует, что модернизация, как и проект-модерн, состояла, в частности, в том, что происходила постепенная рационализация всей системы отношений «человек-мир». И в развитии этой темы огромную роль сыграл М. Вебер, рассматривавший экономическое бытие как составную часть европейской логической эпистемы. В центре его исследований находилась проблема влияния на экономическую модель трех главных социальных институтов — политики, этики, религии. В отличие от философско-экономических выводов К. Маркса, Вебер придавал основное значение внеэкономическим факторам детерминации экономической матрицы мышления.
Основания экономики в русской религиозной философии
При обращении к научной литературе, посвященной изучению оснований экономической проблематики в русской философии, нетрудно заметить, что начало активных исследований взаимосвязи религии и проблем экономики датируется серединой-окончанием ХГХ в, хотя, собственно рефлексия по поводу идеи, начинается значительно позже — в XX столетии. Этому в известной степени способствовало становление капитализма, а также возникновение и перенесение на русскую почву социалистических идей построения справедливого общества.
Между тем, несомненно влияние на материальную и духовную культуру России со стороны Византии. Это влияние, в частности, проявилось в особенностях развития земледелия, строительства, ремесел, и, наиболее существенное историческое событие - принятие в X в. Киевской Русью восточно-христианской православной религии. Долгий процесс закрепления на русской земле православия в противоборстве с языческими традициями, оказал огромное влияние на формирование самобытной русской хозяйственной культуры. С точки зрения истории философии важно отметить, что уже на самом раннем этапе, этапе возникновения фундамента русской культуры, закладывались ключевые смысложизненные ценности и идеалы.
Тем не менее, русская философия хозяйства как рефлексия по поводу «экономической» онтологии проявляется в полную силу лишь на рубеже XIX-XX вв. Так, начало XX столетия в русской философии было отмечено нарастанием «чувства чрезвычайности» (Андрей Белый) и значительным усилением интереса к историческому и философско-нравственному истолкованию проблемы жизни и хозяйственной деятельности. В это же время в ходе полемики между российскими марксистами, народниками и либералами огромный вес приобрела философия моральных императивов и долга И. Канта. Этические воззрения Канта пытались соединить с идеями Шопенгауэра (B.C. Соловьев), использовали в поддержку возрождения теории «естественного права» (П.Г. Новогородцев), трактовали в духе этической критики (концепция «оправдания добра» B.C. Соловьева). На стыке этих направлений, в качестве самостоятельной области знания, и возникает философия хозяйств. «Под философией хозяйства мы понимаем исследование религиозно-метафизических предпосылок хозяйственной жизни народов. Разработкой этой идеи занимались лучшие представители тогдашней западной науки. В их числе — М. Вебер и В. Зомбарт. Работа М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», по замечанию Ю.М. Бородая, оказала на сегодняшнюю науку такую же роль, какую оказал «Капитал» Маркса на вчерашнюю. В ней, так же, как и в работах В. Зомбарта, была высказана идея, в противоположность материалистическому пониманию истории, - о влиянии духовного фактора на экономическую жизнь народов»1.
Однако, именно в русской философии впервые в отдельную область исследований выделяются религиозно-метафизические предпосылки экономической, хозяйственной жизни в качестве объекта не только научного, рационально-спекулятивного, но и философского рассмотрения.
Поскольку отношение личности к Абсолюту, к Богу в русской философии является определяющим по отношению к обществу и общественному развитию в целом, логично определить субъекта обменных процессов через понятие религиозно-хозяйственный тип. Религиозно-хозяйственный тип, по мнению М.А. Румянцева , представляет собой коллективную историческую личность (народ, нацию, класс), рассматриваемую в единстве религии и экономики как разнокачественных сторон ее развития — «...в экономике как неполном выражении субъекта в качестве моментов содержатся все другие стороны его развития, и, наоборот, экономика как момент сама присутствует в них. Иными словами, религиозно-хозяйственный тип религиозен не сам по себе, а лишь по «причастию» религии к экономике»1.
В этой связи, обоснованным представляется обращение к трудам, посвященным общей теории и методологии философских оснований хозяйства (Н.Ф. Федоров, B.C. Соловьев, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков и др.), в которых экономическая и духовная (религиозная, идеологическая) части общества рассматриваются в диалектическом единстве.
Так, в концепции выдающегося представителя философии русского космизма Н.Ф. Федорова, с огромной силой проявилась фундаментальная потребность действования, активно-трудового вмешательства в жизнь, в творение мира. Одно из существенных мест в концепции «общего дела» занимают проблемы производства не только человеческого общества, но и вселенной. По мнению Н.Ф. Федорова, субъект хозяйственных отношений не ограничен хронологическими рамками современности, а включает как человечество современное — «сыновей», так и «отцов», ушедших из жизни. Последние, после воскрешения, должны стать активными участниками процесса «производства» общества.
Фактически, Федоров не ограничивал хозяйственно-экономическую деятельность пределами одной только планеты Земля. Его трактовка хозяйственных процессов выходит далеко за пределы земли, охватывая весь космос2. Не меньший интерес представляет телеологическая функция хозяйства у Н. Ф. Федорова. Главной целью хозяйственной деятельности, по мнению мыслителя, является планетарная, космическая регуляция, позволяющая ликвидировать напряжение между противостоящими друг другу субъектом и объектом хозяйственных процессов — т.е. между человеком и миром: «Остается признать, что не пришло еще время для жизненного опознания этой мысли, - пророку дано упреждать свое время. Федоров понял «регуляцию природы» как общее дело человеческого рода, сынов человеческих, признанных стать сынами Божьими, как совершение судеб Божиих»1. Потребовалось почти столетие, чтобы эта идея русского мыслителя была по-настоящему осмыслена и соответственно отразилась в системе социально-культурной детерминации экономической деятельности. Если для начала XX столетия был характерен императив: «Экономика превыше всего!» (то, что С.Н. Булгаков называл «экономизмом», абсолютизмом экономического мышления), то сегодня он меняется на «Экология прежде и превыше всего!». Исследователи отмечают общий корень экономики и экологии: греч. слово «ойкос», которое означает хозяйствование, «организацию» дома, который являлся для человека упорядоченным пространством, миром, космосом, только с приставкой «микро». «Войти в дом без последствий нельзя, «безнаказанно» жить в нем, тем более. Дом и человек начинают друг друга духовно конструировать. И вот уже трудно сказать, то ли жилец обрел некую свойственную дому структуру и семантику, то ли дом неизбежно приобрел связь с чертами живущих в нем... В словосочетании «сумасшедший дом» есть и второй, прямой смысл. В сумасшедшем доме живут сумасшедшие. Это да. Но и сам дом — вроде как того!»2.
«Экономическое» бессознательное: инвестиции энергий
Как видно из предыдущего анализа, для неклассической философской рефлексии - и русской, и зарубежной, идея экономики представляет собой определенный деятельностный, «производственный» аспект любой сложной системы — социальной, или же антропологической, связанный с производством, накоплением, приумножением, сохранением какого-то важного системного атрибута.
В роли таких атрибутов могут выступать: понятие успеха в «протестантской» матрице мышления в исследованиях М. Вебера; благодать и синергия для русской философии хозяйства; идея экономики как мировая воля, или воля к могуществу в философии А. Шопенгауэра и Ф. Ницше; как принцип удовольствия или избыточного наслаждения в экономике желания 3. Фрейда, К. Юнга, В. Райха, М. Кляйн, Ж. Лакана; механизмы дара, растраты в рамках социально-антропологического подхода (М. Саллинз, М. Мосс, Ж. Батай, Ф. Боас, Р. Кайуа, и др.).
Дискуссия вокруг роли и места идеи экономики в пространстве философского знания ведется в рамках сказанных Н.А. Бердяевым слов о том, что все XX столетие пройдет «под знаком распри между Богом и человеком». А именно: как свободный субъект, как творец, как личность, в религиозном мировидении человек еще потенциально обладает свободой воли, но в обществе потребления он превращается в чистый объект, детерминированный желаниями, где желание понимается в делезианском смысле - как «жизненный поток, позитивная производительная сила, превосходящая свой объект».
Так, идея экономики, как принцип удовольствия у Фрейда, или «избыточного наслаждения» у Лакана, связана с сексуальностью — производством или растратой энергии желания. «Экономика сексуальности» основана на необходимости поддержания равновесия — производство энергии и растрата энергии, где разрядка-оргазм вновь приводит организм в состояние энергобаланса. «Эротика тяготеет к чрезмерности, поскольку то, что в сексуальности служит лишь средством, в эротике становится целью: культивация самого наслаждения. Это может достигаться по крайней мере двумя противоположными способами: тратить больше, чем накапливается, или накапливать больше, чем тратится. Соответственно можно выделить два основных типа: сладострастие и разврат. Сладострастие накапливает в себе энергию желания, тогда как разврат разряжает ее»1.
Появляется понятие «экономических стихий», как неуправляемого потока бессознательных желаний. Основой создания подобной теории Субъект-Объектного взаимодействия между человеком и миром стало открытие психоанализом фундаментальной функции психической системы человека - бессознательного. Бессознательное обладает способностью генерировать и испускать во внешнее для организма пространство излучение - энергетический поток. Возникновение этого потока, в первую очередь, обуславливается патологической работой психики как фактора нарушения ее функции самоконтроля, сильным аффектом гнева, печали, отрицательных эмоций, и т.д.. С увеличением коэффициента непродуктивной работы разума, (в смысле неуспокоенности, напряженности, возбуждения, и т.п.), а значит и всего организма, в психике растет количество выделяемой во внешнюю среду энергии. Организм переключается на активное продуцирование энергии, и по существу, «выбрасывает» ее в окружающую среду.
Бессознательное, таким образом, выступает в роли «инвестора». Оно инвестирует импульсы энергии желания в творчество, в создание художественных образов, либо в истерии. Идея экономики в интерпретации психоаналитического подхода предстает как своего рода «космическая энергия», язык бессознательного.
Начиная с «топико-экономической» (Ж. Бодрийяр) концепции Фрейда, идея экономики рассматривается уже не только на уровне «сборки», восстановления целостности общества в целом, но и на уровне психики, мировоззрения и аспектов поведения отдельного человека. Функционирование «индивидуальной» экономической матрицы поведения может осуществляться за счет использования определенных практик, которые могут реализовываться в форме молитвы, медитации, психоаналитических сеансов, подневольного труда, или же трансгрессии.
В этом случае, «экономика мысли» преследует цели производства, накопления, аккумулирования определенных ценностей, в форме, к примеру, «царства божьего» для христианина, достижения состояния нирваны для буддиста, баланс энергий либидо для пациентов кабинета психоаналитика, актуализации воли к могуществу «сверхчеловека», или же дара для участников потлача.
Согласно концепции 3. Фрейда, желание является первичным элементом экономики мысли. «Проходя» через психику человека, экономический процесс, в определенный момент, «поднимается» в сознание в виде мысли или действия. Этот процесс можно определить, как прогрессивный. Регрессия же может быть определена как обратное направление — движение от мыслей и действий к образам, галлюцинациям и пр. В качестве примера можно привести исполнение желаний, характерное для детского возраста — возникшее желание и его последующее удовлетворение фиксируются в психике. В дальнейшем, при появлении желания, которое по каким-либо причинам не может быть немедленно удовлетворено, психические процессы двигаются в реверсивном направлении, заставляя память восстанавливать всю гамму впечатлений о полученном ранее удовольствии, воссоздавая образ желаемого предмета. Данное явления характеризуется 3. Фрейдом как первичный процесс психики1. А. Козулин в этой связи отмечает", что первичный процесс в интерпретации Фрейда включает в себя:
1. конденсацию — процесс слияния психических образов, в результате которого возникает новый, причем, в структуре нового образа, помимо комбинации значений составляющих частей, присутствует собственный энергетический заряд.
2. смещение образов - т.е. перенос энергетического заряда с одного образа на другой.
Катексис (Cathexis, Besetzung,) представляет собой «вложение» -процесс инвестирования энергии желания в различные формы психической активности — в мысли, идеи, действия, творчество, галлюцинации. «Капитализированное» либидо утрачивает первоначальную подвижность и уже не может с прежней активностью стремится к новым объектам: «Если представить либидо как определенную сумму денег, то катексис - процесс покупки, вкладывание денег в ценности. Чем больше вложено денег в одни ценности, тем меньше остается для других»3.
Психоаналитический анализ понятия регрессии тесно связан с энергетической трактовкой работы психики. В одной из ранних своих работ - «Проект научной психологии», (1895) 3. Фрейд делает допущение сосуществовании в психике человека двух форм энергии. Причем одна из них характеризуется подвижностью, в то время как другая является связанной. Существенной чертой первичного процесса, т.е. регрессии, являются большие объемы и подвижность катексиса. Вторичные процессы характеризуются малыми объемами и меньшей подвижностью «вложения». Из этого следует, что содержание «капитала» психического аппарата зависит от того, которая из этих энергий оказывается инвестированной в то или иное представление, мысль, или же действие. Общий баланс и распределение энергетических потоков определяется Фрейдом как «экономика психической жизни».
Постэкономика: производство смыслов и понятие антропологического капитала
Если интерес со стороны классической экономики вызывал труд и «экономика труда», что давало исследователям возможность определения всей человеческой истории как одной большой «экономической» эпохи с разными этапами развития, то достоянием неклассической философской рефлексии является, как уже было отмечено, Желание и Экономика Желания.
«Понятие «экономическая»... используется в тот же смысле, в каком применяется термин «oekonomische» в немецком языке, где противопоставление экономики и хозяйства, воплощенное в различных смысловых оттенках понятий Oekonomie и Wirtschaft, выражено гораздо более явно, чем в рамках английской или французской терминологии. Основополагающий характер выделения данной эпохи для осмысления хозяйственной истории человечества дает возможность отказаться от специфического терминологического определения как предшествующей ей, так и будущей. Первая может быть рассмотрена как доэкономическая общность (pre-oekonomische Gemeinschaft), а вторая - как постэкономическое общество (post-oekonomische Gesellschaft)»1.
Таким образом, понятие постэкономики позволяет артикулировать актуальную экономическую «матрицу» мышления, а также попытаться определить границы и сферу применимости нового события мысли по сравнению с классической «экономической» эпохой, основанной на труде.
Представляется, что подобный подход позволяет увидеть первооснову наблюдаемой сегодня трансформации - переход от трудовой, «хозяйственной» деятельности к творческой, конструктивной, смыслопорождающей энергии идеи экономики, а также зафиксировать основные направления, по которым отныне формируются новые отношения, в том числе, внутри самой философской рефлексии.
Новизна постэкономики заключается в том, что в роли капитала выступают идеальные знаковые реальности, а основным производимым продуктом - знания, знаковые различия, визуально-образная сфера.
Эта модель «экономического» мышления занимается научным знанием, языковыми играми, «добавочный продукт» «постэкономической» философии - избыток информации, образов и знаков.
Важно подчеркнуть — сама идея экономики не исчезает из сферы философской рефлексии, но мутирует настолько сильно и стремительно, что возникает необходимость говорить о ней, как о чем-то принципиально новом, отличном от традиционных пониманий, существует реальная потребность в выработке какого-то нового метаязыка.
Философия, с постэкономической точки зрения, представляет собой информацию, а также «прибавочный продукт», возникающий в результате обменов - то, как информация фиксируется и отражается в сознании. Уже отмечалось, что основный смысл идеи экономики заключен в организации не только дома человека, но и в целом всего пространства человеческой жизни. Таким образом, смысл идеи экономики заключается в бесконечной череде обменов, направленных на создание, творение мира. И, поскольку мы говорим о возникновении нового типа экономической проблематики внутри философской мысли, то, соответственно, что-то новое должно происходить с самим отношением обмена.
По своему поистине глобальному охвату, экономика приобретает статус «квазинатуральности» (С.Л. Кропотов), действуя как стихия, как природные силы, представляя собой новую «экологию», окружающую человека природу.
Неоднократно отмечавшаяся философами, культурологами, экономистами, все возрастающая активность самообращающихся знаков, способна поглощать и подчинять себе реальность, некогда считавшуюся объективной1. К завершению XX столетия, по степени влияния на человека и мир, семиосфера заменяет биосферу.
Границы между государствами сегодня проходят не по физико-географическому, а по культурно-семиотическому признаку.
Констатация изменений как становление нового типа общества — «постэкономического», - интересует современных исследователей постольку, поскольку связана с реализацией соответствующей идеи экономики — экономики мысли. В этой связи, представляется возможным сконцентрировать внимание на антропологическом подходе к становлению нового типа общества и общественных отношений, не идеализируя при этом значения новой техники и технологий, которые выступают не более чем предпосылкой грядущих трансформаций на уровне субъективности человека. Вместе с тем, как отмечает В.Л. Иноземцев2, важно отметить глобальный характер происходящих изменений, которые значительно сложнее, нежели просто переход от индустриального к постиндустриальному обществу. Философская мысль последней трети XX в. отмечает, что человечество находится в таком социальном состоянии, которое фактически не регулируется и не управляется ни одним из известных способов.
По мнению В.Л. Иноземцева, концепция «постэкономического» общества возникает в конце 60-х гг. XX века. В это время окончательно формируется теория индустриального прогресса, которая предлагает рассматривать мир сквозь призму развития техники и технологий: «Р. Арон заявлял, что Европа состоит не из двух коренным образом отличных миров: советского и западного, а представляет собой единую реальность — индустриальную цивилизацию»1.
В процессе разработки концепции постэкономики возникли два основные направления. Первое определяет новую матрш у самосознания посредством негативных характеристик, подчеркивая ее отличия от всех предыдущих форм мироустройства и мировоззрения. Интерес представителей второго подхода направлен на определение становящейся «экономики мысли», нашедшей свое воплощение в «новом мировом порядке» с помощью выработки позитивных определений характерных для него свойств и признаков.
Первая концепция представлена приверженцами постмодернизма -как философского, так и экономического, а также сторонниками теории постиндустриальной цивилизации. Идеи постиндустриализма, постэкономики, весьма популярны, а соответствующие термины широко применяются не только в философских, но и экономических работах второй половины XX в. В.Л. Иноземцев отмечает, что некоторые исследователи конкретизируют свои подходы, говоря о «постиндустриальном капитализма», «постиндустриальном социализме», а также «экологическом и конвенциональном постриндутриализме»2.
Представители этих направлений обращают внимание на такие явления, как: снижение значения материального труда, развитие индустрии информации, услуг, нематериального производства, изменения в самом характере человеческого мышления и деятельности, существенной трансформации ресурсов и производственных отношений, а также значительной модификации самой структуры общества1.
Несмотря на то, что постмодернизм означает прежде всего культуру постиндустриального, информационного общества, он выходит за рамки цивилизационного подхода, и, в той или иной мере, пронизывает все области социальной жизни: «...основными сферами или подсистемами общества выступают экономика, политика и культура, постмодернизм не только проявляет себя в каждой из них, но и выражает новое их соотношение между собой»2.
