Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Связь разума с религией в западной философской традиции 15
1. Докантовские философско-религиозные концепции —
2. Соотношение философии и теологии как проблема философии И. Канта 32
3. Этикотеология Иммануила Канта. Религия разума 46
3.1. Метафизическая ступень этикотеологии Канта и ее основные идеи —
3.2. Этическая ступень философии религии Канта 54
3.3. Социально-политическая составляющая этикотеологии Канта 68
Глава 2. Философия религии Г. Когена: между этикой и иудаизмом 80
1. Возникновение неокантианства. Основные направления неокантианства —
2. Герман Коген и Марбургская школа 97
2.1. Философская система Г. Когена —
2.2. Поздняя философия Когена. Религия разума из иудейских источников 119
2.2.1. Метафизическая ступень философии религии Германа Когена
2.2.2. Этическая составляющая религии разума Когена 124
2.2.3. Социально-политическая составляющая религии разума из иудейских источников 129
Заключение 143
Список литературы
- Докантовские философско-религиозные концепции
- Соотношение философии и теологии как проблема философии И. Канта
- Возникновение неокантианства. Основные направления неокантианства
- Герман Коген и Марбургская школа
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Актуальность исследования вопросов религии в настоящее время обусловлена своеобразием современного этапа общественного развития, отмеченного обострением межконфессиональных отношений, дефицитом ясных нравственных приоритетов, напряженностью духовных исканий, приводящих к трансформации мировоззренческих позиций.
Человек всегда был величайшей загадкой для самого человека. Мысль человеческая беспредельна, творчество его бесконечно, на планете Земля нет более существа, подобного ему. Размах невольно поражает, вызывает естественное желание понять природу человека, смысл его существования, разумную цель его деятельности, истоки способностей, скрытых в человеке.
Направления человеческой деятельности — многообразны, они обусловлены пытливостью его разума. Однако источником любой жизнедеятельности человека, определяющим ее направление, является духовное и нравственное состояние человека, ибо дух творит себе формы.
Все протекающие во времени процессы развития религий, связанные со становлением религиозного духа исследует история религии, философия религии интересуется тем образом религии, который, открывая единое во множественном, присутствует во всеобщем духе народов, в науке.
Религия становится объектом рассмотрения практически всех гуманитарных наук, а также и ряда естественных. Если философия представляет собой мировоззрение и методологию, то эти же характеристики относятся и к философии религии. Однако с существенным уточнением: философия религии как раздел философии рассматривает своеобразное сущее в мире — религию - в контексте целостного сущего; разрабатывает общие знания об этом сущем в плане «человек - мир», обеспечивает видение религии в ракурсе аспектов взаимоотношений человека и мира, в связи конечного и бесконечного.
Определение философии религии как специальной предметной области философского знания происходит в XVTI-XIX вв., благодаря трудам Р. Декарта, Б. Спинозы, Г. Лейбница, Д. Юма, П. Гольбаха, И. Канта, Ф. Шлейермахера, И. Фихте, Ф. Шеллинга, Г. Гегеля, Л. Фейербаха, К. Маркса, Ф. Энгельса, Г. Когена, В. Виндельбанда, Э. Гартмана, С. Кьеркегора, B.C. Соловьева и др. В качестве проблемных областей философии религии выделяются:
место философии религии в общей системе философских религиоведческих знаний, решение вопроса о философских методах постижения объекта;
- рассмотрение особенностей и структуры религиоведческого знания;
- формулирование философского определения понятия религии;
- выявление онтологических основ религии;
- изучение особенностей процессов познания в религиозном сознании;
- исследование религиозного мировоззрения.
Исходным и главным является анализ религиозного сознания. По отношению к конкретным наукам, изучающим религию в своем аспекте, философия религии выступает в качестве методологии и выполняет мировоззренческую функцию.
Каждая из проблемных областей философии религии касается соответствующих задач в соответствующие эпохи и связана с определенными именами, часть их нами уже названа. Теологическая антропология, практическая теология, учение о Боге, проблемы бессмертия, мессианизм, религия и разум - лишь открывают этот перечень задач.
Актуальность исследования философии религии Иммануила Канта для настоящей работы обусловлена необходимостью представить ее как целостную концепцию, являющуюся важной частью всей философской системы мыслителя. Это дает представление о месте, занимаемом религиозно-философской проблематикой в системе Канта, понимание ее как существенной составляющей его взглядов, без которой рассмотрение всего спектра идей кантовской философии было бы неполным, а также дает представление о религии разума как идейном и методологическом базисе философии религии главы Марбургской школы неокантианства Германа Когена.
Настоящий этап исследования характеризуется отсутствием достаточной степени разработанности и удовлетворительного количества трудов, посвященных учению Марбургской философской школы, а также тем интересом, который представляет собой интерпретация учения Канта, осуществленная марбуржцами в истории философии.
Актуальность исследования религиозно-философских взглядов основного представителя Марбургской школы неокантианства Германа Когена состоит в возможности подробно представить философской общественности достаточно оригинальную и интересную концепцию философии религии, представляющую собой своеобразный синтез кантовских взглядов на мораль и религию с учением иудаизма.
При этом наиболее интересным является осуществленная Когеном ассимиляция трех основных положений иудейской религии: догмата о единобожии, догмата о Мессии, примата этики - с тремя базисными ступенями рассмотрения Кантом этикотеологических проблем, а именно:
1. метафизической, соответствующей рассмотрению концепта «доказательства бытия Бога»;
2. этической, соответствующей учению об индивидуальном моральном праксисе;
3. социально-политической, соответствующей учению о религиозной общине.
Кроме того, пристальное внимание привлекает возможность отыскания соответствий между религиозно - философскими взглядами Канта и Когена и связанная с этим демонстрация того, что философия религии Когена, также как и философия религии Канта, является неотъемлемой частью их философской системы. Степень научной разработанности проблемы
Степень разработанности идей Иммануила Канта характеризуется, с одной стороны, наличием большого слоя исследовательской литературы, как за рубежом (Ф.А. Тренделенбург, К.Фишер, О. Либманн, Э. Целлер, Ф.А. Ланге, Г.Коген, П. Наторп, В. Виндельбанд, Г. Риккерт), так и в нашей стране (А.И. Введенский, И.И. Лапшин, Г.И. Челпанов, А.В. Гулыга), широким спектром подходов, многогранностью выводов.
Лидером, открывшим для России подлинно научную традицию кантианства и неокантианства, был выдающийся русский ученый Б.А. Фохт.
Неокантианству в той или иной степени посвятили свои труды: Н.О. Лосский, А.Ф. Лосев, Э.Л. Радлов СИ. Гессен, А.Ф. Степун, Б.Я. Яковенко, В.Э. Сеземан, Г.О. Гордон, В.А. Савальский, М.И. Каган, С.Л. Рубинштейн, Б. Пастернак, А.Белый.
Говоря о значении для российской философской школы деятельности такого рода мыслителей, необходимо отметить их великую заслугу в сохранении традиций, без чего невозможно было бы себе представить наше включение в исследовательскую базу всеевропейского мышления в постсоветские годы.
Проблемами рецепции Канта и неокантианства в России в наше время успешно занимаются представители московской, питерской, калининградской философских школ: В.А. Жучков, Т.Б. Длугач, А.И. Абрамов, А.А. Ермичев, Л.А. Калинников.
Достойное место в разработке проблем трансцендентальной философии, связанных с развитием традиций философского критицизма И. Канта, занимают работы саратовских ученых: В.Н. Белова, В.А. Фриауфа, Б.И. Мокина, Л.И. Тетюева и др.
С другой стороны, существует не так много работ, посвященных непосредственно философии религии Канта, причиной чему может быть легко обнаруживаемое в его текстах единство морально-этической проблематики с философско-религиозными взглядами, прямым следствием чего и является предложенная им система этикотеологии.
В настоящее время в нашем распоряжении - ежегодно выходящие сборники статей, а именно «Вопросы теоретического наследия Иммануила Канта», «Кантовские сборники», вышедший в мае 2005 года сборник «Иммануил Кант и актуальные проблемы современности», статьи в журналах
«Вопросы философии», «Философские науки» и др., в которых помещен разнообразный материал по интересующей тематике.
Среди небольшого количества статей, посвященных все же религиозным взглядам Канта, наиболее интересными являются статья А. Вуда «Роль религии в Кантовой философии истории» и очерки академика Т.И. Ойзермана, в частности, «Этикотеология Канта и ее современное значение» , в которых идеи философии религии мыслителя, содержащиеся в «Критиках» и трактате «Религия в пределах только разума», были представлены в широком спектре их критической рецепции как современниками философа, так и нашими современниками.
Вызывают также интерес работы И.С. Нарского3, В.Д. Шмелева4, И.С. Андреевой5, обращенные к идеям «Критики чистого разума», «Религии в пределах только разума», содержащие анализ категорий морали и религии, являющиеся для Канта центральными.
Степень разработанности религиозно-философских взглядов Германа Когена в отечественной литературе можно определить как минимальную. В частности, Е.Н. Трубецкой6 в своей журнальной статье дает характеристику учения Когена, подчеркивая его безусловную ценность и реальность, но и отмечает безысходные противоречия учения.
А.С. Гурлянд7 рассматривает значимость этики Когена, взывающей к нахождению общих критериев, определению высших ценностей, охватывающей проблемы философии культуры для всего человечества, и высказывается критически о крайности принципов иудаизма философа.
Н.А. Бердяев в главе «Судьба еврейства» в своем сравнении еврейской религии с другими дохристианскими религиями уделяет значительное внимание личности Г. Когена. Рассматривая его учение критически, считает его проповедником своеобразного еврейского модернизма.
В постреволюционный период имеется единственное исследование, полностью посвященное философии религии Марбургской школы неокантианства, принадлежащее киевскому философу Н.А. Лисовенко9. Однако рассмотрению идей Г. Когена в этом труде посвящены всего лишь двадцать семь страниц, и в этой малой толике автор едва лишь намечает некоторые моменты религиозно-философских взглядов интересующего нас философа, критикуя их с позиций диалектического материализма.
Прочие же авторы, так или иначе затрагивающие названные идеи Когена, в частности, А.И. Эдельман10, чьи статьи мы можем найти в журнале «Философские науки», а также Г.Л. Баканурский11, критические тексты которого были напечатаны в журнале «Вопросы научного атеизма», не утруждают себя даже подобным, довольно ценным для исследователя разбором, предпочитая ограничиваться рядом негодующих реплик по поводу бессистемно выбранных из текста Г. Когена цитат.
Однако, несмотря на отсутствие еще несколько лет назад пристального внимания к творчеству главы марбургского неокантианства, в настоящее время мы наблюдаем в нашей стране оживление интереса к названной тематике. Так, нельзя недооценивать вклад в исследование философии Г. Когена, сделанный профессором В.Н. Беловым. Его монография «Неокантианство» посвящена анализу основных произведений главы Марбургской школы, в том числе «заключительному слову» по проблемам религии «Религии разума из источников еврейства». В сборнике «И. Кант, неокантианство и Г. Коген»1 , вышедшем под редакцией В.Н. Белова, представлена целостная концептуальная разработка проблем трансцендентальной философии, в центре внимания которой находится творчество философов, так или иначе рассматривающих опыт философского осмысления самых разнообразных проблем человеческой культуры.
Философия религии Г. Когена неизменно привлекает к себе внимание зарубежных исследователей, а количество публикаций, отслеженных нами в европейской и американской литературе, заставляет выразить сожаление о невозможности ее максимального освещения в рамках настоящей работы.
Пауль Наторп и Вильгельм Германн первыми начали религиозно-философскую дискуссию с Германом Когеном о месте субъекта религиозного переживания в системе размышлений о религии. В дальнейшем критико-идеалистическая позиция Когена становится более действующей именно ради соотношения индивидуума и человечества.
Ф. Розенцвейг, Л. Штраус, В. Бенжамин, близко знавшие Г. Когена, продолжили «диалог о религиозности в современности», обсуждая в переписке, дискуссиях вопросы просвещения, этического социализма, религиозного вакуума и иудаизма .
На сегодняшний день наиболее интересными являются, на наш взгляд, исследования таких авторов как X. Хольцхэй, являющегося наиболее авторитетным современным исследователем творчества Г. Когена и неокантианства в целом, посвятившего большое количество монографий и статей позднему периоду творчества философа, представляющему для нас интерес в рамках данного исследования; X. Видебах, И. Кси, В. Ред, Б. Келлерман, Г. Розен, Р. Брандт, М. Цанк, Д. Адельман, обратившихся в своих статьях к тому или иному аспекту когеновской философии религии.
Примечательным для нас в этом плане является появление уже названного сборника, второй раздел которого посвящен опыту рассмотрения актуальности творчества Г. Когена в современной философии итальянскими и немецкими философами А. Пома и Э. Гамба, X. Видебахом и Г. Эделем. Методологическая основа диссертации
В связи со стремлением автора провести анализ идей, принадлежащих творчеству основного представителя Марбургской школы неокантианства, мы находим логичным придерживаться, прежде всего, общей направленности методологии марбургского неокантианства, а именно рационализма, историцизма и системности.
Согласно триадичности структуры, присущей системе этикотеологии Иммануила Канта, нами выделяются три соответствующие ей ступени философии религии Г. Когена, а именно метафизическая ступень, соответствующая рассмотрению проблемы неатрибутируемости Бога; этическая ступень, связанная с приматом морали в иудаизме; социально-политическая ступень, обобщающая взгляды Когена на космополитическую государственность и мировое гражданство, осуществляемые с принятием мировой общественностью истолкованной в кантианском духе иудейской религии. Объект исследования
Объектом исследования является содержание философии Марбургской школы неокантианства. Предмет исследования
Предметом исследования является философия религии Германа Когена. Правомерность использования термина «философия религии» применительно к одной из составляющих философского наследия И. Канта доказывается, исходя из заинтересованности мыслителя религиозно-философской проблематикой на протяжении всего периода творчества, а также из наличия внутреннего развития в рамках целостной концепции его философии религии. Правомерность использования данного термина применительно к позднему периоду творчества главы Марбургской школы неокантианства Г. Когена подтверждается тем, что рассматриваемый нами философ, пытаясь ассимилировать основные положения иудаизма на почве критического осмысления учения И. Канта, вплотную подошел к рассмотрению религиозно-философской тематики с выходом в свет «Ethik des reinen Willens» (1904) и продолжал свои разработки вплоть до своей кончины в 1918 году.
Идеи, принадлежащие позднему творчеству Когена, закономерно вызывают интерес значительного количества исследователей и, в связи с отмечающимся в наши дни процессом сближения различных культур, имеют право на подробное рассмотрение. Цели и задачи исследования
Цели диссертационного исследования заключается в определении связи философии религии Г. Когена и философии религии И. Канта, а также в рассмотрении основных идей философии религии Г. Когена.
Достижение указанных целей предполагает решение ряда исследовательских задач:
рассмотрение религиозно-философских взглядов представителей западной философской традиции, логически предшествовавших И. Канту и соответственно, неокантианству;
- исследование проблемы соотношения философии и теологии в творческом наследии И. Канта;
- проведение анализа структуры этикотеологии И. Канта;
- определение этапов становления неокантианства, основных позиций, достаточных для характеристики феномена неокантианства;
- рассмотрение предпосылок религиозно-философских взглядов Когена, вытекающих из этики Канта и учения иудаизма;
- нахождение параллелей в религиозно-философских учениях Канта и Когена, схожести и различий философских истоков и обоснований идей данных мыслителей.
Научная новизна
Научная новизна диссертации заключается в следующих результатах: - проведено первое отечественное исследование религиозной позиции главы Марбургской школы неокантианства Германа Когена;
- предпринято рассмотрение философии религии Г. Когена с ориентацией на освещение данной проблематики с выделением своего рода структурной парадигмы, дающей возможность целостного представления воззрений интересующего нас автора;
- показана преемственность этикотеологии И. Канта религиозной философией Г. Когена;
- в научный оборот введено значительное число первоисточников, не переведенных на русский язык с момента их публикации.
Положения, выносимые на защиту
1. Философия религии Канта определяется как религия разума. Мыслитель приходит к идее элиминации религиозно-философского дискурса из области теоретического в область практического разума.
2. Выделяются следующие уровни религии разума Канта:
- метафизический (в докритических трудах и «Критике чистого разума» на первый план выступает проблема анализа концепта «доказательства бытия Бога» и связанных с этим понятий души и бессмертия);
- этический («Критика практического разума», «Критика способности суждения», в которых категории религии приобретают свое новое существование как понятия, дающие обоснование личностному нравственному совершенствованию);
- социально-политический (в позднем творчестве Канта идеи религии разума достигают универсального расширения. Философ представляет здесь свое видение исторического развития сообщества на пути создания этической общины).
3. Философия религии Германа Когена, определяемая как религия разума, представляет собой вполне законченную, зрелую попытку создания специфического учения. Интерпретация идей и обоснование концепции исходит из своеобразно понятого Когеном положения иудаизма об общемировой значимости религиозно-этико-правовой системы, присущей данной конфессии.
4. Философия религии Г. Когена является результатом взаимопроникновения идей этикотеологии Иммануила Канта и специфически осмысленных догматов иудаизма.
5. Существует внутренняя структурная оформленность философии религии Г. Когена, которая может быть выражена следующими тремя составляющими:
- метафизической, связанной с рассмотрением неатрибутируемое™ Бога;
- этической, рассматривающей возможность взаимопроникновения кантовских взглядов на мораль и свойственного иудаизму выдвижения на первый план моральности и правосознания;
- социально-политической, имеющей своей основой взгляды Когена на мировое сообщество и принципы, на которых оно должно базироваться.
Теоретическая и практическая значимость исследования
Результаты, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы как методологические принципы при дальнейшем исследовании творческого наследия Германа Когена, концепций школ неокантианства, а также при рассмотрении проблемных областей философии религии, при изучении истории философии, философии культуры, философии права; в практическом плане — для диагностирования и анализа событий современности.
Кроме того, настоящая работа дополняет собой немногочисленный объем литературы на русском языке, касающейся изучения концептуальных взглядов Г. Когена.
Материалы, содержащиеся в диссертации, могут представлять интерес для преподавательской работы.
Апробация диссертационного исследования
Основные положения, содержащиеся в диссертации, докладывались на заседаниях кафедры философии культуры и культурологии (сентябрь 2004 г., октябрь 2005 г.) СГУ имени Н.Г. Чернышевского, были представлены и обсуждались на семинаре аспирантов, докторантов и соискателей философских специальностей (декабрь 2004 г.), в ходе мастер-класса «Социальная этика» (май 2002 г. Саратов), в рамках конференции «Социальная память и власть» (октябрь 2002 г. Саратов).
Материалы исследования нашли свое отражение в научных публикациях. Структура работы
Структура работы определяется логическим решением поставленных исследованием задач и служит их последовательному рассмотрению. Диссертация состоит из введения, двух глав, первая из которых содержит три параграфа, вторая - два, заключения и списка использованной литературы.
Докантовские философско-религиозные концепции
Для религиозной философии Греции, Средневековья и Нового времени вплоть до Канта характерно начавшееся с Пифагора сочетание математики и теологии. У Платона, св. Августина, Фомы Аквинского, Декарта, Спинозы и Канта мы видим тесное сочетание религии и рассуждения, морального вдохновения и логического восхищения тем, что является вневременным.
То, что вневременно, должно быть несотворимым - затруднение, которое смущало многих философов-теологов. Вероятно, это затруднение возникает лишь из христианского представления о Творце, и его нельзя приписать Платону, который говорит, что Бог создал не все, но лишь то, что является благом. Множественность чувственного мира, согласно этому взгляду, имеет какой-то иной источник, а не Бога. И идеи, возможно, могли бы не создаваться Богом, как составные элементы его сущности. Видимый плюрализм, предполагаемый множественностью идей, не был бы, таким образом, окончательным. В итоге имеется только Бог или благо, по отношению к которым идеи могут употребляться в качестве прилагательных. Это, во всяком случае, является возможным истолкованием Платона.
Платоновский «Федон» был для свободомыслящих философов тем, чем для христиан был евангельский рассказ о крестных муках и распятии Христа.
Но спокойствие Сократа в его последний час связано с его верой в бессмертие, и важное значение «Федона» состоит не только в том, что в нем описывается смерть мученика, но также и в том, что в нем излагаются многие доктрины, которые стали впоследствии христианскими. Теология святого Павла и отцов церкви в значительной мере происходит, прямо или косвенно, от «Федона» и едва ли может быть понята, если игнорировать Платона.
Сократ первый провозгласил принцип, который мы связываем с Нагорной проповедью, а именно, что «мы не должны отвечать кому-либо злом на зло, какое бы мы зло ни испытали от него» .
Друзья спрашивают у Сократа, почему самоубийство считается незаконным, и его ответ является почти тождественным тому, что мог бы сказать христианин: «Сокровенное учение гласит, что мы, люди, находимся как бы под стражей, и не следует ни избавляться от нее своими силами, ни бежать, - величественное, на мой взгляд, учение и очень глубокое» .
Разграничение между духом и материей, ставшее распространенным в философии, в науке, а также среди простых людей, было безусловно религиозного происхождения и возникло как разграничение между душой и телом — этому аспекту уделяет внимание платоновский Сократ.
Если обратиться к интеллектуальному аспекту религии, который Платон приписывает Сократу, истинное существование, если оно вообще открыто для души, обнаруживается не в ощущении, но в мысли. Эта теория предполагает полное отрицание эмпирического знания. Истинный философ игнорирует зрение и слух. Что же тогда остается ему? Во-первых, логика и математика; но они гипотетичны и не делают каких-либо категорических утверждений о реальном мире. Следующий шаг зависит от идеи блага. Предполагается, что, достигнув этой идеи, философ знает, что благо реально, и, таким образом, способен сделать вывод, что мир идей является реальным миром. Позднее философы имели аргументы для доказательства тождества реального и благого, но Платон, по-видимому, допускал это как самоочевидное.
То, что неизменно, постигается разумом и мышлением; то, что изменяется, принадлежит мнению. Мир, будучи чувственным, не может быть вечным и должен быть созданным Богом. Поскольку Бог благостен, Он сделал мир по образцу вечного: «Пожелав, чтобы все было хорошо, а худого по возможности ничего не было. Бог таким-то образом все подлежащее зрению, что застал не в состоянии покоя, а в нестройном и беспорядочном движении, из беспорядка привел в порядок, полагая, что последний всячески лучше первого»17.
Соотношение философии и теологии как проблема философии И. Канта
Учение И. Канта о религии исторично. Оно адресовано немецкой интеллектуальной и общечеловеческой культуре его собственного времени и в то же время основано на понятии истории человечества. Кант всегда рассматривал религиозные идеи в контексте культурных процессов Просвещения. В своих произведениях он настоятельно требовал для интеллектуальной жизни свободного социального пространства, настаивал на необходимости подвергать и религиозные авторитеты критическому испытанию со стороны человеческого разума.
Девиз Просвещения - «Имей мужество пользоваться собственным умом!» оказал влияние на формирование взглядов Канта. Он подчеркивал значение самостоятельного мышления как важнейшей характеристики личности.
«Источники всех наших представлений, — говорится в черновом фрагменте, относящемся к 1769 году — либо чувственность, либо рассудок и разум. Первая дает нам знание, выражающее отношение предмета к особым свойствам познающего субъекта... Вторые относятся к самим предметам» .
Чувственность имеет дело с явлениями, феноменами. Интеллигибельный предмет Кант называет ноуменом. Мир, рассматриваемый как феномен, существует во времени и пространстве. Но время и пространство не существуют сами по себе, это всего лишь субъективные условия, изначально присущие человеческому уму и координирующие чувственно воспринимаемые предметы. В ноуменальном мире, т.е. в сфере предметов самих по себе, времени и пространства нет, поэтому бессмысленно спрашивать, где находится Бог и почему он не сотворил мир несколькими веками раньше.
На первый план выдвигается теория познания. В основе всех работ, написанных Кантом в «критический» период лежит убеждение, что разработке проблем философии должно предшествовать критическое исследование познавательных способностей.
Первым трактатом, который Кант написал для уяснения методологических проблем философского познания, была диссертация «Новое освещение первых принципов метафизического познания» (1755), в которой Кант обозначает границы логического или математического метода, который претендует на роль доказательства, невзирая на опыт.
Исследование Кантом возможностей «логического» метода завершается в трактате «О формах и принципах чувственного и интеллигибельного мира» (1770).
После защиты диссертации Кант продолжает размышлять над проблемами, в ней поставленными. 21 февраля 1772 г. он пишет письмо М. Герцу о задуманной им книге, которая должна дать «ключ к тайне всей метафизики». Еще никто не ответил на вопрос, как возникают наши понятия. Чувственные представления по сути - отпечатки предметов. О понятиях этого не скажешь, поскольку здесь мы имеем дело с порождением интеллекта, которое вместе с тем соответствует порядку вещей.
«Критика чистого разума» увидела свет в мае 1781. Всякое знание, по Канту, начинается с опыта, но не сводится к нему. Часть наших знаний порождается самой познавательной способностью, носит априорный характер. Эмпирическое знание единично, а потому случайно, априорное - всеобще и необходимо. Кантовский априоризм отличается от учения о врожденных идеях. Во-первых, по Канту, доопытны только формы знания, содержание целиком поступает из опыта. Во-вторых, сами доопытные формы не являются врожденными, а имеют свою историю. Реальный смысл кантовского априоризма состоит в том, что познающий индивид располагает определенными, сложившимися до него формами познания. Наука обладает ими тем более. Любое знание в конечном итоге берется из все расширяющегося опыта человеческого. Другое дело, что наряду с непосредственным опытом есть опыт косвенный, усвоенный. Так сегодня мы смотрим на проблему, поставленную Кантом.
Кант исходит из различий между аналитическими и синтетическими суждениями. Первые носят поясняющий характер, а вторые расширяют наши знания. Все опытные, эмпирические, суждения синтетичны. Но как возникают новые знание вне опыта? В том, что они существуют, Кант не сомневается, иначе научные знания не были бы обязательными для всех. Понятия причины нельзя вывести из опыта. Все математические суждения априорны.
Цель его работы состоит в том, чтобы доказать, что, хотя никакое наше знание не может выйти за пределы опыта, тем не менее, оно частично априорно и не выводится индуктивно из опыта. Априорная часть нашего знания охватывает, согласно Канту, не только логику, но многое такое, что не может быть включено в логику или выведено из нее. Он выделяет два различия, которые у Лейбница смешаны. С одной стороны, существует различие между аналитическими и синтетическими суждениями, с другой стороны — различие между априорными и эмпирическими суждениями. Синтетическое суждение -это такое суждение, которое не является аналитическим. Все суждения, которые мы знаем только благодаря опыту, являются синтетическими. Но Кант, в отличие от Лейбница и всех других предшествовавших ему философов, не допускает обратного, то есть того, что все синтетические суждения известны только благодаря опыту.
Возникновение неокантианства. Основные направления неокантианства
Ориентация на философию Канта усиливается непосредственно после смерти Гегеля. Один из первых, провозгласивших «поворот от Гегеля к Канту», был психолог Ф.Э. Бенеке. В своей книге «Kant und die philosophische Aufgabe...» он заявляет о наступлении необходимости определиться как с постулатами противников, так и сторонников кантовской философии, покончив с «вереницей произвола и измышлений» . Лишь действительное приобщение к Канту «нам принесет будущее».
Книгу Бенеке называют самым ранним программным произведением кантовского движения XIX столетия.
Уже в этом произведении отчетливо прослеживается двойная необходимость в оценке кантовского критицизма для продолжения развития его философии и для установления ее собственного смысла.
Но обновление кантовского учения внутри самой системы идеалистической философии не значит замены системы Гегеля, что провозглашает Бенеке, а значит основание для ее коррекции. Активны действия в этом направлении спекулятивных теистов: Фихте и Вайсе. Фихте уже в 1829 году пишет, что современная философия образовалась через Канта или в нем, но само это развитие еще не закончено. Однако по мысли Фихте, совершенно недостаточно оценить это действительно «коперниковское» дело и забыть о нем. Более того, для уверенного развития спекулятивной философии требуется постоянно возобновляющаяся работа с этим исходным пунктом современной философии, который образует учение Канта . Точно в таком же направлении переосмысления Канта, видит движение и Вайсе. Оба обращаются, прежде всего, к практической философии Канта, особенно к его понятию свободы. Важная роль в направлении развития философии в русло теории науки принадлежит произведению Фридриха Адольфа Тренделенбурга «Логические исследования» (1870). Он, пожалуй, одним из первых выступил с резкой критикой гегелевского диалектического метода с позиций формальной логики: «Чистое мышление порождает и познает моменты или ступени развивающегося бытия ничего не предполагая, из одной собственной необходимости». В действительности же, думал он, чистое мышление само по себе бесплодно, но оно скрывает эту бесплодность тем, что черпает свое содержание из чувственных данных опыта. «Потребуй созерцание назад все то, что им дано, чистая мысль осталась бы просто с нищенской сумою»84.
В этих суждениях Тренделенбурга, бесспорно, имеется доля истины, но она утопает в заблуждении, как только он начинает ею пользоваться для обоснования ложных выводов. Ведь Гегель не отрицал того, что созерцание и вообще эмпирические знания определенным образом участвуют в выведении категорий чистой мысли. Однако Тренделенбург считает их участие в этом деле несовместимым с утверждением о чистоте мышления, а, следовательно, и о безусловности диалектического метода. Либо чистое мышление безусловно и определяется только из себя, тогда оно действительно «должно знать все само собою», либо оно предполагает конечные науки и эмпирические сведения, тогда оно не безусловно. Третьей возможности Тренделенбург не видит. А так как в результате исследований он приходит к выводу, что чистое мышление все же принимает чуждое ему эмпирическое содержание и «порождает затем понятия», то диалектический метод Гегеля с его претензией на «чистое саморазвитие понятий» для него сомнителен и вообще не является безусловным методом. Если же диалектика перерабатывает и обобщает лишь результаты других наук, то в этом случае она только «высшая эмпирия и собственно та же сообразительность, которая старается выяснить гармонию целого из опытов»85.
Критическое отношение его к Канту в период становления неокантианства в Германии и формирования истории философии как особой философской дисциплины привело к тому, что за пределы базовой составляющей истории философии Тренделенбург был фактически выведен - а он, предложивший, в частности, в ситуации послегегелевского кризиса «теорию науки» как одну из стратегий сохранения теоретических притязаний философии, - одна из ключевых фигур Германии 19-го века.
Спор между Ф.А. Тренделенбургом и Куно Фишером об интерпретации кантовского априори пространства в 60-х годах стал основанием для обращения молодого Германа Когена в неокантианца. В трактате «К спору между Тренделенбургом и Куно Фишером» он пишет: «Спор по нашему мнению идет по двум главным вопросам, из которых первый из главного переходит во второстепенный:
1. Доказал ли Тренделенбург, что Кант оставил пробел в своих доводах об исключительной субъективности пространства и времени?
2. Доказал ли Тренделенбург, что Куно Фишер в свое представление Кантовского учения ввел нечто некантовское?
Второстепенный вопрос гласит: доказал ли Куно Фишер, что установленный Тренделенбургом в кантовских доводах пробел на самом деле не существует?» .
Благодаря сомнениям Тренделенбурга Коген почувствовал необходимость разработать основные мысли Канта и защитить его от важнейших нападок. Коген хочет вести речь об истинном Канте, поддерживая в большинстве случаев позицию Тренделенбурга против Фишера, но и высказывая в то же время о каждом свои собственные соображения.
Герман Коген и Марбургская школа
Призыв Отто Либманна, давший дорогу кантовскому критицизму, послужил повышению статуса философии: кантовская философия могла теперь стать основанием для нового соотношения спекуляции и опыта. «Истинный Кант» становится предметом жарких споров.
Вопрос, который поставил Кант, говоря о времени и пространстве, был для Г. Когена не просто историческим. Сам философ достаточно категорично определяет свои намерения в сочетании систематической и исторической задач. Он хочет удостовериться в том, насколько правым оказывается Кант с точки зрения идеализма или реализма, как глубоки его исторические взгляды.
По сути, речь идет о новом обосновании кантовского учения a priori. В соответствии с этим в первом издании «Kants Theorie der Erfahrung» (1871) Г. Коген дает интерпретацию трансцендентальной эстетики и аналитики «Критики чистого разума», строго со ссылками на текст обоих ее изданий. Разъяснение и оправдание a priori следуют в тесной связи с доказательством тезиса, что Кант «открыл новое понятие опыта» и «Критикой чистого разума» предварил, соответственно, «Критику опыта», что подтвердило возможность опыта в трансцендентальном исследовании. С вопросом Канта, как возможны синтетические суждения a priori, это исследование сближается тем, что оно a priori формально устанавливает опыт, и, соответственно, конструируя через пространство, время синтетическое единство, затем воспринимает его как необходимое и универсально данное в математике.
Интерпретация и критика Канта в итоге становятся генеральным направлением марбургского неокантианизма. Опыт должен порождаться философией, собственно мышлением, так звучит главный апеллирующий тезис Когена. Здесь он мыслит математическое познание, а не опыт в обычном смысле. Тем не менее, его вывод о кантовском понятии опыта становится в высшей степени неожиданным, грозит свестись к совпадению опыта и его априорных условий возможности. Это был бы случай, когда опыт сам стал бы априорным. «Но ни формы сознания, ни формы мышления не становятся у него (Канта) формами опыта. То, что опыт, как видится, есть искомое познание, возможность которого надо обосновать, и, который образуется в формальных условиях последнего, эта мысль не услышана им. Там, где он касается слова «опыт», надо понимать, что он его как собственный термин, стоящий в центре внимания всего действа, не осознал. В опыте Кант объединяет оба источника познания, которые он исследует обособленно, чтобы различить долю участия одного от доли участия другого»106.
Исходным пунктом когеновского толкования понятия опыта стало его недовольство кантовским различением разума и зрительного восприятия. То, что познание должно иметь два различных источника, рисует в его глазах попытку метафизики привести философию к растворению в учении о возможностях познания и связанной с этим психологии. Опасения Когена имели реальную основу по уже известным для нас причинам. Невыносимым казалось, что, как будто, сам основатель критической философии своей концепцией двух различных источников познания заложил в «Критике чистого разума» основу для растворения философии в психологии. Стало необходимым, в новом толковании кантовской теории познания перенести акцент на мышление. Спасение философии и спасение мышления от поглощения психологией потребовали от Г. Когена вывести познание из зависимости от чувственности.
Речь идет о действенности научного познания, которое поясняется в теории Когена как независимое от эмпирически данного, данного только на момент априорного установления предмета. Это послужило фоном для более легкого прочтения логики, которую Г. Коген ввел в собственное толкование теории опыта И. Канта.
Дальнейшие шаги Г. Когена в создании своей собственной системы ведут его от антиэмпирической позиции к отказу от дуализма наглядного представления и мышления, в соединении того и другого в познании реального. Принцип инфинитезимального метода становится для него признаком суверенной власти мышления над бытием.
В конце своей книги Г. Коген формулирует историко-философское кредо, которое остается значимым для дальнейшего «марбургского» понимания истории философии: «Чем больший систематический компонент в представленной проблеме берется, тем весомее становится работа по своей документальной верности, не менее чем по систематической ясности»107.
Уже в 1872 году Г. Коген работает над «Kants Begriindung der Ethik». Вторая «кантовская» книга несет в себе убеждение в том, что теория научного познания, ускоряя познание только до определения принципов научного прогресса, сама ведет к основным понятиям этики, таким, как цель и свобода. Сообщение между теорией познания и этикой проходит через интерпретацию кантовского различия феномена и ноумена: Коген воспринимает «вещь в себе» как идеальное пограничное понятие, которое регулятивным способом нацеливается на мир явлений и, таким образом, исходя из опыта и анализа, коротко определяет вопросы детерминизма, проблемы случайности и необходимости и т.д. как проблему свободы.
