Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретико-методологические основы исследования 15
1. Понятийно-категориальный аппарат исследования 16
2. Теории формирования и реализации геополитических стратегий 28
3. Критерии сравнительного анализа геополитических стратегий 40
Глава II. Сравнительный анализ структурных элементов геополитических стратегий России и США 48
1. Геоэкономические и военно-политические основы геополитических стратегий России и США 49
2. Инфраструктурные основы геополитических стратегий России и США 65
3. Цивилизационные основы геополитических стратегий России и США 88
4. Концептуально-теоретические основы геополитических стратегий России и США 104
Глава III. Сравнительный анализ динамики геополитических стратегий России и США 128
1. Основные этапы развития геополитической стратегии России 129
2. Основные этапы развития геополитической стратегии США 145
Заключение 162
Список использованной литературы 167
Приложения 190
- Теории формирования и реализации геополитических стратегий
- Инфраструктурные основы геополитических стратегий России и США
- Концептуально-теоретические основы геополитических стратегий России и США
- Основные этапы развития геополитической стратегии США
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Распад СССР многими был воспринят не просто как поражение коммунистической идеологии, но как окончательная победа либерально-демократических ценностей Как представлялось, провозглашенный Ф Фукуямой «конец истории» позволял надеяться на прекращение войн и вступление человечества в эпоху кантианского «вечного мира» Межэтнические конфликты на территории бывшего советского блока, военные операции в Ираке, Боснии и Герцеговине 1990-х гг заставили, однако, более взвешенно походить к оценке нового мирового порядка, возглавляемого единственной сверхдержавой С началом мирового финансового кризиса, продемонстрировавшего опасность устранения государства из экономической жизни общества, критическому переосмыслению подверглись и принципы свободной рыночной экономики Ученые заговорили о «возвращении истории», возродились и дискуссии о стратегических альтернативах государственной политики В свою очередь, споры о путях выхода из кризиса актуализировали проблему выбора внешнеполитического курса, тесно связанного с задачами внутренней политики
Рост конфликтного потенциала в современном мире повышает актуальность изучения геополитических стратегий ведущих мировых держав Выбор для сравнительного анализа России и США обусловлен тем, что оба государства до сих пор остаются значимыми геополитическими игроками на международной арене, знание стратегии которых представляет не только академическую, но и высокую практическую ценность Кроме того, в рамках исследуемого периода именно США и Россия пережили резкое изменение геополитического статуса, что не могло не отразиться на их стратегическом поведении Изучение причин и последствий столь быстрой геополитической динамики двух ведущих геополитических акторов также представляется интересным для сравнительного анализа
За последние двадцать лет появилось множество работ, посвященных
анализу геостратегии США и России после холодной войны Вместе с тем
сравнительных исследований можно назвать лишь несколько Однако без
подобных исследований невозможно приблизиться к пониманию общих
механизмов формирования геополитических стратегий различными
государствами В свою очередь, отсутствие подобных знаний весьма
осложняет объективную оценку эффективности текущих
внешнеполитических решений и разработку будущих стратегий В этой связи предпринимаемое в данной диссертационной работе исследование представляется актуальным не только по своему предмету, но и в отношении используемой методологии
Степень научной разработанности проблемы. Сравнительное изучение геополитических стратегий до сих пор остается малоизученной темой Единственной работой, которая непосредственно обращается к сравнительному описанию внешнеполитического курса двух государств, является недавно изданная «Политическая экономия генеральной стратегии» К Нарыжного, в которой автор сравнивает геополитическую стратегию Великобритании и США на протяжении почти столетнего периода — с середины XIX века до начала Второй мировой войны Если говорить о сравнении именно российской и американской стратегии, то с окончанием холодной войны интерес к подобного рода исследованиям практически иссяк, хотя раньше эта была довольно популярная тема2
В ряде работ, особенно отечественных авторов , присутствует косвенное сопоставление геополитических стратегий России и США, но
1 Nanzny К The Political Economy of Grand Strategy New York 2007
2 См например Jonsson С Superpower Comparing American and Soviet Foreign Policy London 1984
Рогов С M Советский Союз и США поиск баланса интересов М 1989
3 См например Шаклеина Т А Россия и США в новом мировом порядке Дискуссии в политико-
академическом сообществе России и США (1991—2002) М, 2002, Рогов С М Россия и США на пороге
XXI века//Свободная мысль 1997 №5 С 92—102 Россия и США после окончания холодной войны/Отв
ред В А Кремешок М 1999
чаще всего оно ограничивается отдельными замечаниями и не позволяет делать каких-либо выводов даже в короткой исторической перспективе
В исследованиях представителей школы мир-системного анализа проводится сопоставление стратегий великих держав, но без рассмотрения процесса их формирования и реализации Анализ внешней политики на макроуровне не предполагает изучение того, каким образом происходит создание и выбор определенной стратегии тем или иным государством То же можно сказать об изучении «циклов могущества» Дж Модельски и У Томпсоном5 Тем не менее, данные работы дают возможность увидеть динамику геостратегического процесса в рамках больших временных промежутков, предоставляя конкретно-исторический материал для сравнительных обобщений и выводов
На фоне отсутствия явного интереса к сравнительному изучению внешнеполитических стратегий особенно заметен огромный поток исследований, посвященных анализу геостратегий отдельных стран — в первую очередь, США Прежде всего, здесь следует назвать работы М Линда6, К Лэйна7, К Дуэка8, 3 Бжезинского9, Н Хомского10, К Грэя", Р Хааса12, К АлдредаиМ Смита13, Э Лэйка14, С Брауна15 и др
4 См Rennstich J К The Future of Great Power Rivalries II New Theoretical Directions for the 21st Century
World-System I Ed by Wilrna Dunaway New York 2003
5 Kiodelsb G Thompson W R Leading Sectors and World Powers the Coevolution of Global Politics and
Economics Columbia, 1996
6LmdM The Amencan Way of Strategy US Foreign Policy and the American Way of Life New York 2006
7 Layne С The Peace of Illusions Amencan Grand Strategy from 1940 to the Present New York, 2006 Layne С
From Preponderance to Offshore Balancing America's Future Grand Strategy II International Security 1997
Vol 22 № 1 P 86—124
8 Dueck С Reluctant Crusaders Power, Culture and Change in Amencan Grand Strategy New York 2006
9 Бжезинский 3 Великая шахматная доска Господство Америки и ее геостратегические императивы М,
2005
10 Chomsky N Hegemony Or Survival America's Quest for Global Dominance London, 2004
"Gray С S TheShenff America's Defense of the New World Order Lexington 2004
'- Haass R The Reluctant Shenff The United States After the Cold War New York 1997
"AldredK SmilhMA Superpowers in the Post-Cold War Era New York 1999
14 Імке A Six Nightmares Real Threats in a Dangerous World and How Amenca Can Meet Them New York
^ Brown S The Illusion of Control Force and Foreign Policy in the Twenty-first Century Washington DC, 2003
Среди отечественных исследователей американской геостратегии можно выделить работы Э Я Баталова16, А Д Богатурова1 , В А Кременюка18, В И Кривохижи'9, А И Уткина20 и др
Распад СССР и становление новой однополярной системы международных отношений способствовали активному поиску российскими учеными стратегических альтернатив, приемлемых для новой России Среди наиболее важных работ необходимо отметить исследования А Л Адамишина21, А Г Арбатова22, Е П Бажанова23, И Валестани , Ю И Казанцева , В И Кривохижи , Л Квона , А Ю Рудницкого , К Э Сорокина29, А П Цыганкова30 и др Зарубежные исследователи также обращались к изучению внешней политики нового российского государства Основополагающими работами в этой области стал сборник статей «Россия после холодной войны» под редакцией М Боукера31 и монография Л Купера32
Отдельное направление представляют сравнительные исследования геополитических школ, которые обычно основываются на материалах лишь одной страны Формированию и развитию американских геостратегических
Баталов Э Я Мировое развитие и мировой порядок М 2005
17 Богатуров А Д «Стратегия перемалывания» в международных отношениях и внешней политике США
М 2004
18 Внешнеполитическая стратегия республиканской администрации США 2001—2002 гг / Под ред
В А Кременюка и П T Подлесного М , 2002
19 США в новом мире пределы могущества / Под ред В И Кривохижи М, 1998
20 Уткин А И Американская стратегия для XXI века М 2000 Уткин А И Единственная сверхдержава М ,
2003
1 Адамишин А Л Приоритетные направления внешней политики России М, 1995 ~ Арбатов А Г Внешнеполитический консенсус в России // Независимая газета 1997 14 марта С 5
23 Бажанов Е П Эволюция российской внешней политики (1991—1999) М , 1999
24 Валестани И Геополитическая ситуация на постсоветском пространстве и внешняя политика России
(1991—1997) М,2000
23 Казанцев Ю И Международные отношения и внешняя политика России Ростов-на-Дону, 2002
26 Кривохижа В И Россия в новом мире время решений М,1998
27 КвонЛ Е Внешняя политика России в 1990-е гг проблемы и тенденции М 1999
28 Внешняя политика современной России Сборник статей / Под ред А Ю Рудницкого М 2000
29 Сорокин К Э Геополитика современности и геостратегия России М 1996
30 Цыганков А П Внешняя политика России от Горбачева до Путина формирование национального
интереса М 2008
31 Russia After the Cold War I Ed by Mike Bowker and Cameron Ross New York, 2000
32 Cooper L Russia and the World New State-of-Play on the International Stage New York 1999
школ посвящены работы У Р Мила , 36 Бжезинского , Б Позена и Э Росса35 В свою очередь, отечественные геостратегические школы исследованы А П Цыганковым36, Г Смитом37 и АЛ Сергуниным38 Необходимо отметить, что недостаточная разработанность понятийно-категориального аппарата, используемого в данных работах, не позволяют в полной мере сопоставлять отдельные интеллектуальные течения даже в рамках одной страны, не говоря уже о сравнительном анализе геополитических школ двух и более государств
Таким образом, на сегодняшний день при обилии исследований геостратегии отдельных стран практически отсутствуют их сравнительные сопоставления Исключением является уже отмечавшаяся «Политическая экономия генеральной стратегии»39 К Нарыжного
В отличие от сравнительного описания, проблема теоретического осмысления формирования геополитических стратегий разработана несколько лучше Большой интерес в этом отношении представляет работа В И Якунина «Формирование геостратегий России»40, в которой автор предложил общую теоретическую схему создания и реализации геополитических стратегий в современной России Другим важным исследованием является монография А П Цыганкова , в которой с позиций
33 Mead W Leone R Special Providence American Foreign Policy and How It Changed the World New York
2002 Мнд У P Власть террор мир и война Большая стратегия Америки в обществе риска М , 2006
34 Бжезинский 3 Еще один шанс Три президента и кризис американской сверхдержавы М 2007
35 Рочеп В R Ross A Competing Visions for U S Grand Strategy II International Security 1996/1997 Vol 21
№3 P 5—53
36 Цыганков А П Что для нас Евразия'' Пять стратегий российского освоения пространства после распада
СССР//Вопросы философии 2003 №10 С 3—15, Цыганков А П Внешняя политика России от Горбачева
до Путина формирование национального интереса М , 2008
37 Smith С The Masks of Proteus Russia Geopolitical Shift and the New Eurasianism II Transactions of the
Institute of British Geographers New Series 1999 Vol 24 №4 P 481—494 Smith G The Post-Soviet States
Mapping the Politics of Transition London, 1999
38 Сергунин А Л Российские дебаты по международным отношениям в послекоммунистический период //
Российская наука международных отношений новые направления М , 2005 С 97—121
39 Narizny К The Political Economy of Grand Strategy New York 2007
Якунин В И Формирование геостратегий России транспортная составляющая М , 2005 41 Цыганков А П Внешняя политика России от Горбачева до Путина формирование национального интереса М 2008
социального конструктивизма показан процесс формирования национального интереса, являющегося основой геостратегии государства Формированию геополитической стратегии в контексте общей динамики баланса сил в мире посвящена работа В Г Андреева «Геополитика и мировая война» Дж Тоуэл разработал общую концептуальную схему формирования различных геостратегических дискурсов43 В работе «Политическая экономия генеральной стратегии» К Нарыжный показал экономические основы различных внешнеполитических стратегий44
Проведенный анализ литературы позволяет сделать вывод о том, что на сегодняшний день при огромном числе исследований геополитических стратегий России и США, лишь несколько работ посвящено их сравнительному описанию Также ощущается недостаток теорий среднего уровня, объясняющих процесс создания и реализации конкурирующих стратегий в рамках одного государства Такое положение вещей отнюдь не оптимально, поскольку лишь в ходе сравнения можно выявить общие черты процесса формирования и реализации геополитических стратегий в разных странах, без чего невозможна разработка теоретической модели Текущую ситуацию можно охарактеризовать как стадию накопления эмпирического материала Однако уже сейчас появляются первые сравнительные и теоретические работы, что может свидетельствовать о необходимости перехода к следующему этапу создания общей модели геостратегического процесса Такой переход невозможен без предварительной серии сравнительных исследований, выявляющих общие черты и особенности геополитических стратегий различных государств Этой задаче и призвано послужить данное диссертационное исследование
4' Андреев В Г Геополитика и мировая война // Обозреватель 1999 № 12
43 Toal G Geopolitical Structures and Cultures Towards Conceptual Clanty in the Critical Study of Geopolitics II
Geopolitics Global Problems and Regional Concerns Manitoba 2003 P 75—76
44 NanznyK The Political Economy of Grand Strategy New York, 2007
Объект диссертационного исследования — геополитические стратегии России и США в период 1989—2009 гг
Предмет исследования — общие черты и различия процесса формирования и реализации геополитических стратегий в России и США в период 1989—2009 гг
Цель и задачи исследования.
Целью диссертационного исследования является сравнительный анализ геополитических стратегий России и США в период 1989—2009 гг
Поставленная цель предполагает решение следующих задач
определение теоретико-методологических основ исследования, предполагающее уточнение понятийно-категориального аппарата, анализ существующих теорий формирования и реализации геополитических стратегий и выбор критериев сравнительного анализа,
сравнительное изучение социально-экономических и военно-политических основ геополитических стратегий России и США,
выявление общего и особенного в институциональных основаниях геополитических стратегий России и США,
сравнительное исследование цивилизационной идентичности России и США,
сравнительный анализ геополитических школ России и США,
выявление общих черт и особенностей динамики геополитических стратегий России и США в исследуемый период
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1989 по 2009 гг В конце 1980-х гг произошли серьезные изменения в международных отношениях «бархатные революции» в странах Восточной Европы и падение Берлинской стены фактически означали денонсацию Организации Варшавского договора, формальный роспуск которой произошел несколько позднее Именно 1989 год принято считать символической датой окончания холодной войны и распада биполярной
системы международных отношений Как и любую символическую дату, этот год можно лишь условно принимать в качестве реперной точки, позволяющей отделять уходящую эпоху с соответствующим ей набором геополитических стратегий от нового мирового порядка В 2008—2009 гг начало мирового финансового кризиса стало очередной вехой, определившей глобальную трансформацию мировой политики
Эмпирическая основа диссертационного исследования включает в себя пять категорий источников 1) различные варианты геополитических стратегий России и США, созданные академическими учеными, сотрудниками аналитических центров и политическими лидерами в период 1989—2009 гг, 2) официальные военные доктрины, концепции внешней политики, доктрины национальной безопасности и т п, 3) выступления высших должностных лиц государства на внешнеполитические темы, 4) массив статистических данных о внешнеэкономических операциях России и США и мировой торговле, 5) информационно-поисковая система Integrum
Положення, выносимые на защиту:
1 Геополитическая стратегия — это совокупность процессов артикуляции, агрегации геополитических интересов и выработки соответствующего этим интересам внешнеполитического курса Автор предлагает многофакторный подход к анализу геополитических стратегий, предполагающий изучение трех структурных элементов, влияющих на их формирование и развитие 1) требования к политической системе (геоэкономические и военно-политические факторы), 2) разработка геостратегической доктрины (концептуально-теоретические и цивилизацион-ные факторы), 3) агрегация интересов (социально-политические и институциональные факторы) Перечисленные выше структурные элементы
45 ИАА «Интегрум» — включает более 10 000 источников федеральные и региональные издания, радиостанции телеканалы сайты библиотеки и базы данных Адрес в Интернете http //www nns пі/
геополитических стратегий выступают в диссертационном исследовании в качестве критериев сравнительного анализа
-
Геоэкономические и военно-политические основы геополитических стратегий России и США в 1989—2009 гг имели существенные различия В России во внешней политике определяющую роль играли интересы нефтегазового сектора, что требовало реализации интеграционной геостратегии Военно-политические возможности России были серьезно ослаблены реформами 1990-х гг, что также укрепляло позиции сторонников интернационализации В США за политическое влияние боролись группы интересов, представляющих обрабатывающую промышленность, сырьевые компании и ВПК, что определило последовательный переход США от интеграционной к империалистической геостратегии, чему также способствовало американское военно-политические превосходство
-
Цивилизационные основы геополитических стратегий России и США различались как по содержанию, так и по их роли в выработке внешнеполитического курса Социологические исследования выявили наличие несколько накладывающихся друг на друга цивилизационных (ідентичностей России (европейской, славянской, советской, евразийской), что весьма осложняло реализацию геостратегии, построенной на принципах культурной близости Опросы Фонда Гэллапа в США, наоборот, продемонстрировали приверженность большинства американцев цивилизационному единству англосаксонских стран, что способствовало популярности концепций стратегических союзов культурно близких народов
-
Концептуально-теоретические основы геополитических стратегий России и США развивались в рамках национальных геополитических школ В России наибольшим влиянием пользовались шесть школ геостратегического мышления 1) западники, 2) социал-демократы, 3) новые правые, 4) государственники, 5) левые евразийцы, 6) стабилизаторы В США в анализируемый период было представлено пять геополитических школ
^неоконсерваторы, 2) глобалисты, 3) реалисты, 4) джексонианцы и 5) палеоконсерваторы
-
Институциональные основы геополитических стратегий России и США в 1989—2009 гг включали разветвленную сеть внешнеполитических аналитических центров В России организации подобного типа лишь начинали развиваться, представляя собой научные коллективы, ориентированные на действующую власть (ЦСР и ИНСОР) В США с середины 1990-х господствующее положение заняли консервативные институты (Фонд «Наследие», Американский институт предпринимательства, Центр стратегических и международных исследований)
-
Сравнительный анализ геополитических стратегий России и США показал огромную роль институциональных основ в их формировании и развитии Относительно малочисленная группа неоконсерваторов во многом благодаря превосходной организации, разветвленной сети экспертов и аналитических центров помогла развернуть внешнеполитический курс США в сторону империалистической политики Слабость инфраструктурных основ российских геостратегий ведет к доминированию узких отраслевых интересов во внешнеполитическом планировании, не учитывающем интересы большинства социальных и экономических групп Дальнейшее развитие геополитических стратегий России и США будет определяться эффективностью принимаемых антикризисных мер Призывы к международной интеграции и сотрудничеству в случае усугубления кризисных явлений обернутся требованиями защиты национальных рынков и ростом влияния сторонников агрессивной внешней политики
Теоретико-методологической основой диссертационного
исследования послужили социальный конструктивизм, критическая геополитика и структурно-функциональный подход Концепции социального конструирования национального интереса позволили представить конкуренцию геополитических стратегий как социально-политический
феномен Теории критической геополитики, современного направления англо-американской политической географии, помогли связать интересы различных социально-экономических групп с динамикой геостратегического мышления В свою очередь, с позиций структурно-функционального подхода оказалось возможным проанализировать борьбу за определение национального (геополитического) интереса как часть общего процесса функционирования политической системы В диссертационном исследовании в качестве основного использовался сравнительный метод, при изучении геополитических школ применялись генетический и конкретно-исторический методы исследования, частотный анализ помог в определении влияния аналитических центров Кроме того, в работе широко применялись общенаучные логические методы анализ, синтез, дедукция, индукция и др
Научная новизна диссертационного исследования состоит в проведении теоретически фундированного сравнительного анализа геополитических стратегий России и США в период с 1989 по 2009 гг В ходе данного исследования
предложено определение понятия «геополитическая стратегия»,
выявлено влияние социально-экономических факторов на динамику геополитических стратегий,
рассмотрена роль аналитических центров в формировании геополитической стратегии России и США на протяжении 1989—2009 гг ,
показано значение цивилизационной идентичности государства в формировании геополитических стратегий России и США,
выявлены общие тенденции и особенности динамики геополитических стратегий России и США
Научно-практическая значимость диссертационного исследования. Представленный в данной работе подход к анализу формирования и реализации геополитических стратегий может быть использован для сравнительного изучения геополитических стратегий других государств, а
также для прогнозирования динамики международных отношений в будущем Изучение влияния социально-экономических факторов на геополитическую стратегию может быть перенесено и на региональный уровень, обогатив предметное поле геополитических исследований Результаты диссертационного исследования также могут быть использованы в учебном процессе, при чтении лекционных курсов по геополитике, международным отношениям, политическому анализу и прогнозированию, а также другим дисциплинам, рассматривающим вопросы внешней политики государства
Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории и теории политики факультета политологии МГУ имени М В Ломоносова и рекомендована к защите Основные положения и выводы диссертационного исследования обсуждались на научно-практических конференциях («Ломоносовские чтения» 2007 и 2008 гг.) и были представлены в публикациях автора
Структура диссертационного исследования состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложений
Теории формирования и реализации геополитических стратегий
Существующие теории формирования и реализации геополитических стратегий можно разделить на две группы в зависимости от того, какие факторы они считают определяющими для процессов артикуляции и агрегации геополитических интересов.
Первая группа теорий отталкивается от одного из ключевых положений реализма, согласно которому доминирующим фактором поведения государства на международной арене, является уровень его могущества, то есть сравнительная степень влияния на другие государства.
О. А. Малафеев, Г. В. Алферов и А. А. Выселка предложили формальную математическую модель геостратегии. Рассматривается следующий процесс. Два конкурирующих агента (участники процесса) стремятся закрепиться на территории конечного числа взаимосвязанных геополитических регионов, и для этого размещают свой капитал, производственные мощности, информационные и другие виды ресурсов в данных регионах. Отдача для каждого из участников процесса от вложения ресурсов в каждый отдельный регион задается формализованными законами и зависит, в общем случае, от совместного размещения ресурсов обеими конкурирующими агентами по всем взаимосвязанным регионам. Каждый участник процесса стремится максимизировать средний доход, получаемый за один шаг процесса, либо максимизировать долю своих ресурсов, участвующих в деятельности данных регионов. Главный вывод заключается в том, что «существуют такие стационарные геополитические стратегии взаимодействующих агентов, которые будучи итерированными на достаточно большом временном интервале, приводят к равновесному развитию совокупной системы. В общем случае таких равновесий имеется конечное число» . В данном случае центральной характеристикой геополитических стратегий является их влияние на баланс сил между государствами. Содержание геостратегий определяется соотношением ресурсных возможностей государств на отдельной территории.
Более сложная теория была предложена в 1999 году В. Г. Андреевым в статье «Геополитика и мировая война»; он разработал систему понятий для изучения формирования и последовательной смены геополитических конфигураций — устойчивых состояний международной системы, характеризуемых определенным балансом сил между государствами. Переход от одной геополитической конфигурации к другой, по мнению автора, происходит поэтапно, образуя замкнутый геополитический цикл.
1) Геополитическая конфигурация как баланс сил на международной арене отражает различие геополитических статусов государств.
2) Геополитический статус (порядковый показатель), в свою очередь, зависит от геополитического потенциала (интервальный показатель) государства, который можно определить как «совокупность его геополитических атрибутов (вернее, соответствующих им потенциалов), позволяющую этому государству реально или потенциально воздействовать на геополитическую конфигурацию в каком-либо географическом масштабе» .
3) Геополитические атрибуты государства представляют собой «его неотъемлемые и наиболее существенные (ключевые) признаки» .
Геополитические атрибуты делятся на четыре группы: а) географические; б) политические; в) социально-экономические; г) военные. Представленная система геополитических атрибутов позволила В. Г. Андрееву дать количественную оценку геополитического потенциала США (52), России (29), ФРГ (27), Франции (27), Китая (24), Великобритании (26) и Японии (21). Если географические атрибуты государства изменить достаточно сложно, то политические, социально-экономические и военные показатели во многом зависят от внутренних и внешних политических условий существования государства. Далее В. Г., Андреев отмечает, что «эти условия, в свою очередь, формируются в результате проводимой государством внутренней и внешней политики, зависящей от политической воли руководства страны, его способности реализовать ту или иную геополитическую стратегию, в основе которой лежат национальные интересы государства» .
Таким образом, процесс перехода от одной геополитической конфигурации к другой (геополитический цикл) включает следующие этапы: в зависимости от географических атрибутов (1) определяются национальные интересы государства (2), которые образуют основу геополитической стратегии (3), реализуемой политическим руководством страны (4), которое влияет на внутренние и внешние условия существования государства (5), определяющие динамику его геополитических атрибутов. Изменение геополитических атрибутов отражает изменение геополитического потенциала государства, что приводит к смене его геополитического статуса, а значит и всей геополитической конфигурации.
Данная схема, как и в предыдущем случае, основное внимание уделяет изменению баланса сил между государствами. В. Г. Андреев выделяет в качестве одного из факторов формирования геостратегий географические атрибуты государства. Тем не менее, главное содержание геостратегического процесса составляет изменение геополитической конфигурации, а именно расстановки сил на международной арене, соответственно, параметры геостратегии будут задаваться комбинацией внешних условий.
Недостатком теорий первой группы является то, что они не учитывают влияние внутренних условий государства на процесс формирования геополитических стратегий. История народа, его культура, расстановка политических сил и групп интересов, несомненно, имеют большое значение при разработке и реализации различных вариантов геостратегии. Однако в ряде случаев подобное упрощенное понимание, сводящее всю совокупность условий к балансу сил между государствами, оказывается полезным — например, при разработке математических моделей или необходимости количественной оценки геополитического положения государства.
Теории второй группы акцентируют внимание на внутренних факторах, формирующих процессы артикуляции и агрегации геополитических интересов.
Критическая геополитика, современное направление англоамериканской политической географии, предлагает рассматривать геостратегию как определенную культуру. В статье 2003 года «Геополитические структуры и культуры» Джерард Тоуэл, принимая во внимание существование двух конкурирующих подходов — критической и ортодоксальной геополитики — постарался использовать достижения и преимущества обоих, закрепив за критической геополитикой группу понятий, рассматривающих геополитику как интерпретативную культурную практику, и оставив ортодоксальной геополитике изучение технологий, гегемонии и распределения материального могущества между государствами84.
Для анализа геополитики как культуры Тоуэл предложил шесть концептов. 1) Географические образы — представляют собой описания положения того или иного государства в мире, в том числе по отношению к другим государствам. 2) Геополитическая культура — широкое понятие, охватывающее любые знания, используемые во внешнеполитической деятельности государства. 3) Геополитические традиции — часть геополитической культуры, представляющая собой исторически формирующиеся школы внешней политики государства.
Первые три концепта описывают геополитику как культуру на мезо-уровне (контекст), оставшиеся три характеризуют ее на микро-уровне (конкретика).
4) Геополитическое видение — нормативно и эмоционально заряженное описание мирового пространства. 5) Геополитический дискурс — основанное на определенном геополитическом видении детальное описание ситуации в мире политическими лидерами и институтами гражданского общества. 6) Геостратегический дискурс — часть геополитического дискурса, охватывающая теории, концепции и отдельные рассуждения, касающиеся «национальной безопасности» и «стратегических интересов» государства .
Инфраструктурные основы геополитических стратегий России и США
Товарная и географическая структура экспорта государства являются важнейшими факторами формирования и развития геополитических стратегий. Тем не менее, экономические интересы, даже четко осознаваемые и организационно оформленные в виде отраслевых союзов и ассоциаций, сами по себе не могут привести к образованию и тем более реализации геостратегии. Другими словами, геоэкономика для того, чтобы стать геополитикой, нуждается в системе институтов, осуществляющих перевод экономических интересов в политическую плоскость. Далее мы сравним институциональные основы геополитических стратегий в России и США.
В СССР сообщество ученых, занимающихся вопросами международных отношений, было разделено на университетских преподавателей и научных сотрудников академических институтов1" . Данное деление во многих отношениях соответствовало функциональным различиям между университетами и аналитическими центрами в западных странах. Советские университеты, в первую очередь, готовили специалистов, будущих сотрудников МИД СССР, также обеспечивая воспроизводство профессорско-преподавательского состава. В свою очередь, за академическими институтами закреплялась научная работа. Внешнеполитические институты АН СССР имели значительную государственную поддержку, издавали собственные научные журналы, консультировали и готовили аналитические материалы для органов государственных власти.
После распада СССР и перехода России к рыночной экономике бюджетные средства на научную деятельность выделялись по остаточному принципу. В результате, как отмечает И. Г. Тюлин, «явственно обозначился упадок внешнеполитических институтов системы Российской Академии Наук. Находящиеся в прямой зависимости от государственного финансирования и обладающие незначительными возможностями для развития внебюджетных проектов, они резко сократили свою деятельность» " . Институт США и Канады, Институт Европы, Институт мировой экономики и международных отношений, Институт всеобщей истории и другие институты РАН сохранили свой научный потенциал, но на выработку внешнеполитического курса современного российского государства они не оказывают почти никакого влияния.
В новых рыночных условиях университеты, получившие возможность привлекать дополнительные финансовые средства за счет приема студентов на коммерческой основе, вышли на первый план в научных исследованиях и стали оказывать все большее влияние на внешнюю политику России. В СССР университетскую науку международных отношений представляли, прежде всего, исследователи МГИМО и ряд ученых Московского и Ленинградского университетов. В 1990-х гг. Москва постепенно утратила монополию на подготовку специалистов-международников; в Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, в Казани, Екатеринбурге, Иркутске, Томске и других городах появляются региональные образовательные центры, активной занимающиеся теоретическими и практическими проблемами мировой политики. В это же время в российскую образовательную систему постепенно входит геополитика. Дисциплина, считавшаяся лженаукой в советские годы, в современной России быстро становится популярной, за короткий период выходит множество учебных пособий. Новый статус геополитики закрепляется и в официальных документах. Согласно Госстандарту 1996 года, специалист-политолог должен «уметь анализировать геополитическую обстановку, владеть навыками геостратегического анализа политического процесса, геополитических процессов современной России» " .
Несмотря на то, что курсы «международных отношений» и «геополитики» в последние годы стали преподаваться практически повсеместно, говорить о существовании научных геополитических школ, на наш взгляд, можно лишь в отношении двух учебных заведений — МГИМО и МГУ имени М.В. Ломоносова.
Старейший российский университет — МГУ имени М.В. Ломоносова — был открыт в день празднования годовщины коронации Елизаветы Петровны 7 мая 1755 года. С момента основания он соединял верноподданнические традиции с весьма демократическим составом студентов и профессуры 30. Эта особенность, сохранившаяся до наших дней, создавала благоприятные условия для развития особой субкультуры, которую можно охарактеризовать как радикальный консерватизм.
Интересно, что МГУ имени М.В. Ломоносова имеет много общего с первым американским университетом — Гарвардом. Их объединяет внимание к вопросам культуры, религии, элитизм и осторожное отношение к демократии. В 1990-е годы этот университет стал одним из центров неоевразийской геополитической школы. С 1993 г. кафедрой политологии философского факультета МГУ заведовал А. С. Панарин. Здесь же преподавала И. А. Василенко. В сентябре 2008 года на социологическом факультете МГУ имени М.В. Ломоносова начал работу Центр консервативных исследований под руководством А. Г. Дугина, лидера Международного «Евразийского движения».
МГИМО первоначально появился как факультет международных отношений МГУ в соответствии с постановлением 1943 года Народного комиссариата иностранных дел СССР. Позднее он был преобразован в институт и «долгие годы оставался сугубо ведомственным, во многом закрытым учебным заведением» . С 1976 года в университете действует Проблемная лаборатория , которая готовит оперативные материалы для МИД и других внешнеполитических ведомств133. Тесная связь с правительственными структурами определила прагматическую ориентацию образования МГИМО. В первой половине 1990-х гг. здесь активно развивался анализ мировой политики с позиций теории систем. Заведующий в то время кафедрой международных отношений и внешней политики А. А. Злобин «отстаивал принципы системного подхода к изучению международных отношений, трактовал- их историю как смену различных систем с их специфическими характеристиками»134. Его ученики и последователи — профессор А. Д. Богатуров, доценты Н.Е. Клейменова и А. Ю. Сидоров — продолжили развитие системного анализа мировой политики J , заложив основы самостоятельной научной школы. Другой особенностью корпоративной культуры МГИМО стала тесная связь изучения истории международных отношений с политологией. В отличие от МГУ имени М.В. Ломоносова, воспитывающего внимание к цивилизационной специфике России и влиянию культурологических факторов, традиции МГИМО прививают реалистическое видение мира, где главную роль играют государства и баланс сил между ними. Кроме того, политически МГИМО ближе к либералам (западникам), чем к консерваторам; однако более точно его позицию следует определять как «державничество» — идеологию сильного независимого государства. Неслучайно, что регулярно проводимые МГИМО чтения, названы в честь князя А. И. Горчакова. Тем не менее, следует также учитывать тесные связи этого университета с Институтом США и Канады РАН и ИМЭМО РАН; так, выпускником МГИМО был не только государственник СВ. Лавров, но и западник А.В. Козырев. Среди современных российских аналитических центров наиболее тесные отношения у МГИМО сложились с «Московским центром Карнеги», а также «Институтом общественного проектирования», вместе с которым был реализован проект «Политический атлас современности» . Одним из результатов проекта стало определение с помощью кластерного анализа ведущих мировых держав. В итоге, при максимальном масштабировании в числе мировых лидеров остались лишь два государства — Россия и США . П.Ю. Быков на основе этих данных предложил в качестве оптимальной внешнеполитической программы стратегический союз США и России .
Концептуально-теоретические основы геополитических стратегий России и США
В данном параграфе мы рассмотрим основные геостратегические концепции, которые появились в России и США на протяжении 1989— 2009 гг. Под последними понимаются систематически разработанные и аргументированные рекомендации по реализации внешнеполитического курса, созданные академическими учеными, журналистами или сотрудниками аналитических центров. Логика научных аргументов не совпадает с интересами экономической или политической борьбы. Однако даже самые строгие приверженцы научной объективности не будут утверждать, что теории и концепции существуют лишь для интеллектуального развлечения. В этом — оправдание общего анализа, оперирующего не позициями отдельных исследователей, а научными школами или идейными течениями, различающихся, подчеркнем, по политическим мотивам. Другими словами, критерием отбора будет вопрос, какой должна быть внешнеполитическая стратегия. России, а не то, как определяется и понимается ее текущее состояние.
По уровню абстракции и масштабу исторических обобщений, прежде всего, следует рассмотреть концепцию А. П. Цыганкова, который выделяет три устойчивых традиции в российской внешней политике: «по прошествии времени в России сформировалось три традиции или школы внешнеполитического мышления — Западники, Державники и Цивилизационщики. На протяжении столетий три школы мышления отстаивали внешнюю политику России в соответствии с исторически сложившимися у них образами страны и окружающего мира»"" .
Главное различие между данными школами состоит в особом понимании и оценке роли России в мире. С позиций социального конструктивизма А. П. Цыганков рассматривает внешнеполитическую историю России как процесс национального самопознания, в котором через общение и взаимодействие со значимыми Другими российское государство и общество обретает национальную идентичность и соответствующее ей определение национального интереса.
Задники подчеркивают сходство России и Запада, рассматривая европейскую цивилизацию в качестве идеала и образца для подражания. Отличительные особенности России в логике данного мышления видятся недостатками и атавизмами, которые необходимо преодолеть. Исторически начало данной традиции А. П. Цыганков относит ко временам Петра I, который инициировал серию реформ, призванных преодолеть технологическое отставание России от европейских держав. После распада СССР именно западники стали определять направление и характер российской внешней политики. Как пишет А. П. Цыганков, «либеральные западники постсоветской России доказывали «естественную» близость их страны Западу на основании таких общих ценностей, как демократия, права человека и свободный рынок. Либеральные западники предупреждали против излишне тесных связей с прежними советскими республиками, убеждая в том, что только в сообществе с «цивилизованными странами Запада» и при условии создания либеральных норм внутри страны Россия сможет успешно справиться с угрозами и преодолеть политическую и экономическую отсталость» .
Вторая отечественная внешнеполитическая традиция — державники — таюке не отрицает культурной близости России и Запада, однако настаивает на том, что их интересы отнюдь не тождественны. Западные либеральные ценности не должны ослаблять государство. Приоритетом государственной внутренней и внешней политики выступает сохранение стабильности и поддержание порядка в стране. «Либеральные державники постсоветского периода, — пишет А. П. Цыганков, — уже не являлись сторонниками однопартийного государства, соглашаясь с важностью создания рыночной экономики и политической демократии. Вместе с тем они не были готовы к их утверждению ценой ослабления исторически проверенного института государственности, настаивая на том, что либеральные ценности должны способствовать укреплению, а не ослаблению государства. Наследуя традиции державного мышления, представители данной группы утверждали, что Россия должна оставаться великой державой, поскольку остаются значительными и внешние угрозы ее безопасности»230.
Цивилизационщики, в отличие от двух других внешнеполитических школ, настаивают на особом характере русской культуры. Представители данной традиции часто негативно воспринимают западные ценности, представляя именно Россию идеалом и образцом, которые необходимо поддерживать и защищать от смешения с разлагающейся западной культурой. «И в поздний советский, и в постсоветский периоды, — отмечает А. П. Цыганков, — некоторые политические и интеллектуальные движения крайней ориентации не раз высказывались за широкомасштабную внешнеполитическую экспансию как наилучшее средство обеспечения безопасности России. К примеру, так называемые неоевразийцы рассматривают Россию как постоянно расширяющуюся континентальную империю, борющуюся за сферы влияния с атлантизмом, связанным прежде всего с деятельностью США»231.
В более поздней работе" А. П. Цыганков выделяет уже пять школ геостратегического мышления: западников, геоэкономистов, стабилизаторов, цивилизационистов (цивилизационщиков), экспансионистов. Увеличение числа позиций произошло за счет разделения традиции цивилизационщиков на экспансионистов и собственно цивилизационистов, а также выделения в рамках державнической школы стабилизаторов и геоэкономистов.
Западники в рамках новой типологии повторяют черты, характерные в целом для данной внешнеполитической традиции, но с несколькими дополнительными акцентами. А. П. Цыганков, опираясь на работу Дмитрия Тренина «Конец Евразии»233, доказывает, что современные представители данной внешнеполитической школы не просто надеются на модернизацию с последующей интеграцией в западные международные институты, но и готовы на полное подчинение Западу и отказ от попыток играть роль регионального центра. Понятие «Евразия» видится представителям данной школы пустой интеллектуальной фикцией, не имеющей под собой ни культурно-исторического, ни политического основания. «Россия находится, — пишет Д. В. Тренин, — на границе между постсовременным и современным и даже досовременным миром. Ей предстоит сделать выбор. Единственно рациональным было бы сосредоточиться на европейской идентичности России и организовать ее постепенную интеграцию в большую Европу... России следует прежде всего «строить Европу» в своих собственных границах. Провал такой европейской интеграции будет означать для России ее маргинализацию и возможную дезинтеграцию. Отступление в «Евразию» больше не является реалистичной политикой»234. Данная цитата позволяет говорить еще об одной особенности отечественных западников: отрицательное отношение к попыткам интеграции постсоветского пространства и использование реалистического подхода в аргументации. Если в США для сторонников международной интеграции характерен, преимущественно, идеалистический подход, российские интернационалисты апеллируют не столько к общечеловеческим ценностям, сколько к безвыходности и безальтернативное данной стратегии, которая поэтому является наиболее «рациональной» и «реалистичной».
Геоэкономисты, подобно западникам, ориентируются на модернизацию и экономическое развитие России, но в отличие от последних считают, что отказ от собственных национальных интересов в надежде на помощь европейских союзников, никак не будет способствовать достижению этой цели, а наоборот, лишь усугубит и без того непростое положение отечественной экономики. Ссылаясь на работу двух авторов — В. А. Колосова и Н. С. Мироненко235 — А. П. Цыганков утверждает, что для геоэкономистов характерно восприятие евразийского пространства как совокупности товарных и финансовых потоков, которые могут и должны замыкаться на территории России. Уход из постсоветского пространства с этой точки зрения равносилен отсечению отечественной экономики от жизненно важных центров, которые могли бы способствовать ее развитию.
Основные этапы развития геополитической стратегии США
Динамика американской геополитической стратегии, по сравнению с Россией, характеризуется несколько более частой сменой внешнеполитического курса, позволяя говорить о существовании шести отдельных этапов.
Первый этап (1989—1993 гг.) охватывает период правления Джорджа Г.У. Буша. Его внешнеполитический курс отражал инерционное следование линии, проложенной его предшественником Рональдом Рейганом — стратегии первенства " . 29 января 1991 года Дж. Буш в своем Обращении к Конгрессу с посланием о состоянии государственных дел говорил: «в течение поколений Америка вела борьбу за сохранение и распространение благословенных даров свободы. И сегодня стремительно меняющийся мир как никогда нуждается в американском лидерстве. Американцы знают, что лидерство это тяжелое бремя, требующее жертв. Но мы также знаем, почему надежды человечества обращены на нас. Мы американцы; мы несем уникальную ответственность за выполнение тяжелой работы свободы»3"4. Таким образом, окончание холодной войны не только не отменяло задачу сохранения «свободного мира», но и требовало расширения его границ.
Провозглашенный «новый мировой порядок» на практике означал право военного вторжения на периферийные территории. В 1989 году происходит высадка американских войск в Панаме, в 1991 году — операция в Персидском заливе. Отсутствие заметной интеллектуальной поддержки данному курсу было связано именно с его вторичным инерционным характером. Большинство геостратегических концепций, которые могли бы оказать поддержку интервенционистской или империалистической политике уже были созданы. Тем не менее, в это же время появляется концепция избирательного участия, которая однако не оказывала заметного влияния на геостратегическое мышление на этом этапе . Позднее Джеймс Бейкер, государственный секретарь при Джордже Г.У. Буше, открыто выступил в ее защиту .
В целом сочетание реализма и империализма, характерное для внешней политики Дж. Буша в начале 1990-х гг., отражало стремление законсервировать лидерство США и предотвратить появление нового соперника. Военные акции на периферии демонстрировали лишь стремление не допустить погружения мира в хаос гражданских войн, но не долгосрочные стратегические интересы.
Стратегия национальной безопасности 1991 года выражала обеспокоенность сохранением сложившейся системы внешнеполитических союзов. «Политически, — утверждалось в ней, — ключевая проблема состоит в том, как на американскую роль лидера альянса — и на сам этот альянс — повлияет, особенно в Европе, сокращение советской угрозы. Содержательная сторона общей основы наших союзов — защита демократических ценностей — должна быть подтверждена и усилена. Однако приходится признать, что разногласия среди союзников, похоже, становятся все более явными по мере того, как традиционная обеспокоенность безопасностью, которая объединила их первоначально, становится менее острой» .
Самым заметным явлением в геостратегической мысли США после окончания холодной войны стал активное развитие неоизоляционизма. Как отмечает Джошуа Муравчик, «в мирное время лишь угроза советского экспансионизма побуждала Америку к участию в мировых делах. После исчезновения этой угрозы возрождение соблазна изоляционизма с новой силой было неизбежным. Сразу после распада советского государства, американская экономика впала в рецессию, вызывая озабоченность внутренними проблемами» " . Главные редакторы трех ведущих американских внешнеполитических журналов (Foreign Policy, The National Interest и Foreign Affairs) заговорили о необходимости ограничения участия Америки в мировых делах .
Наиболее известным защитником нового изоляционизма стал Патрик Бьюкенен, участник президентских праймериз 1992 года. Свою избирательную кампанию он проводил под лозунгом «Позаботимся сначала об Америке» . Финансовую поддержку П. Бькженену обеспечивал Роджер Милликен, владелец Milliken & Co., одной из крупнейших текстильных компаний мира. Данная отрасль американской промышленности переживала не лучшие времена, не выдерживая конкуренции с Китаем и Индией. Изоляционизм отвечал интересам и других производителей, требовавших защиты внутреннего рынка в условиях падающей экономики 31.
Растущие изоляционистские настроения также нашли отражение в лозунге первой избирательной кампании Билла Клинтона «Это экономика, тупица!», который проявлял подчеркнуто равнодушное отношение к международным делам, ставя на первое место заботу об экономическом росте. Среди академических ученых, выступающих за изоляционистскую геостратегию, следует отметить Эрика Нордлингера, который разработал систематическое обоснование поворота к новому курсу332.
В целом первый этап можно назвать переходным. Как писал редактор журнала Foreign Policy Чарльз Мэйнс, «с окончанием холодной войны американская внешняя политика потеряла больше, чем врага, она потеряла секстант, с помощью которого корабль государства направлялся с 1945 года» " . Кроме того, проблемы американской экономики заставляли концентрироваться скорее на внутренних делах, чем искать новые пути взаимодействия с окружающим миром.
Второй этап (1993—1996 гг.) начался с приходом в Белый Дом новой команды. После избрания президентом США Билла Клинтона геополитическая стратегия США претерпела существенные изменения. Помимо уже отмеченного поворота к неоизоляционизму новым явлением в интеллектуальной жизни внешнеполитического истэблишмента становится рождение концепции кооперативной безопасности. Создателями данной геостратегии были сотрудники Брукингского института — Эгптон Картер, Уильям Перри (министр обороны при Билле Клинтоне) и Джон Штайнбрюнер334. Позднее данная стратегии получила развитие в работе Джейн Нолан335.
Среди популярных работ данного периода стоит также отметить «Конец истории» Ф. Фукуямы и «Джихад против МакМира» Бенджамина Барбера. Обе возвещали конец истории, остановившей свой выбор на либерально-демократическом государственном устройстве. Следует отметить, что стратегия кооперативной безопасности означала не только международную интеграцию и развитие наднациональных институтов, но и активное расширение сообщества демократий, поэтому идеи Ф. Фукуямы и Б. Барбера нашли поддержку в администрации Клинтона, которая взяла на вооружение стратегию «расширения» границ демократического мира.
Советник по национальной безопасности в 1993—1997 гг. Энтони Лэйк подробно изложил ее в своей работе «От сдерживания к расширению» .
Название стратегии национальной безопасности 1996 года («Стратегия национальной безопасности вовлечения и расширения») отражала приверженность администрации Клинтона интеграционному внешнеполитическому курсу . В отличие от администрации Дж. Буша, поначалу считавшей «перестройку» лишь тактическим маневром советской власти, новая Стратегия признавала значительность произошедших перемен. В Предисловии Б. Клинтон писал: «защита нашей национальной безопасности — наших людей, нашей территории и нашего образа жизни — это важнейшая миссия моей Администрации и моя конституционная обязанность. Однако императивы безопасности Америки фундаментально изменились. Главного вызова безопасности последней половины прошлого века — угрозы коммунистической экспансии — больше нет» " . Основными задачами внешней политики провозглашались: «1) укрепление нашей безопасности посредством военной силы, которая должна находится в состоянии готовности и эффективно развернута за границей; 2) поддержание оживления американской экономики; 3) продвижение демократии за границей»340.
