Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретические предпосылки исследования. язык для специальных целей (LSP) 12
1.1. Определение LSP 12
1.2. Классификация LSP 35
1.3. Язык военно-морского дела: концептуальная структура и стратификация 38
1. 4. Специфика текстов военно-морского дела 56
1.5. Лингвистическая составляющая языка для специальных целей 68
1. 6. Ключевые концепты и вербализующие их термины 90
1. 7. Категоризация и концептуализация в домене военно-морского дела 95
1. 8. Единицы нетерминологической номинации в языке для специальных целей 109
Выводы по первой главе 115
ГЛАВА II Связующие средства в английском военно-морском дискурсе 121
2.1. Специфика дискурса LSP военно-морского дела и средства выражения в нём связующей функции 121
2. 2. Средства, обеспечивающие связанность текста 135
2. 3. Частеречная классификация связующих средств 142
2.3. 1. Связующая роль союзов 143
2.3.2. Связующая роль предлогов 151
2.3.3. Артикли как связующие средства 163
2. 3. 4. Знаменательные части речи в роли служебных слов 171
2. 3. 4. 1. Местоимения в служебной функции 171
2. 3. 4. 2. Наречия в корпусе связующих средств научно-технического текста 183
2. 3. 4. 3. Существительные в составе служебных словосочетаний 192
2.3.5. Проблемы полифункциональности связующих средств 207
2.3.6. Функциональная классификация связующих средств 210
2. 3. 6. 1. Обзор существующих классификаций единиц, выполняющих связующую функцию 210
2. 3. 6. 1.2. Коннекторы и конъюнкторы 212
2. 3. 6. 1. 3. Дискурсивные маркеры 219
2. 3. 6. 1.4. Классификация дискурсивных маркеров, функционирующих в военно-морских текстах 232
2. 3. 7. Соотношение частеречной и функциональной классификации 236
Выводы по II главе 238
Заключение 244
Список использованной литературы 249
Словари и справочная литература
- Язык военно-морского дела: концептуальная структура и стратификация
- Категоризация и концептуализация в домене военно-морского дела
- Связующая роль союзов
- Обзор существующих классификаций единиц, выполняющих связующую функцию
Введение к работе
Актуальность представленной работы определяется необходимостью дальнейшего изучения профессиональных языков (LSP) с целью развития теоретических основ их функционирования в специальной сфере, важностью когнитивного описания языковой картины мира с целью установления взаимосвязи профессионального языка со спецификой самого военно-морского дела, необходимостью выявления механизмов формирования военно-морского дискурса с целью определения роли связующих средств в дискурсивном процессе Актуальность исследования обусловлена также потребностями военно-морского перевода, лексикографии и лингводидактики Прагматическую ценность составляет важная роль военно-морского флота, требующая подготовки военных специалистов со знанием иностранных языков
Цель диссертационной работы - на основе исследования языка военно-морского дела, его стратификации и лингво-когнитивных особенностей специальных текстов выявить, систематизировать и изучить специфику тех его единиц, которые выполняют связующую функцию
В соответствии с целью в работе были поставлены следующие задачи
провести стратификацию английского языка военно-морского дела,
построить когнитивную карту науки данной области знания,
определить специфику текстов военно-морского дела,
провести категориальный и концептуальный анализ языка военно-морского дела, выявить базовые категории, ключевые понятия и отражающие их термины,
отразить основной «пакет знаний» о данной сфере деятельности человека в рамках военно-морского дискурса,
отразить способы и средства выражения связующей функции в военно-морском дискурсе и определить их главные типы,
построить и сопоставить частеречную и функциональную классификации связующих средств,
выявить связующую роль дискурсивных маркеров в текстах исследуемого языка
Объектом предпринятого исследования является такой LSP, который представлен в английских научно-технических и научно-популярных текстах военно-морского дела
Предметом настоящей работы являются средства выражения связующей функции в английском языке военно-морского дела
Материалом исследования послужили монографии ученых,
работающих в области военно-морского дела A Grainiceanu (2006), J
Sudnic (2006), A Tam (2006), A Welch (2006), тексты журналов «Jane's
Navy International» за 1996 - 2008 годы, «All Hands» за 2007 - 2008 год,
«Naval Forces» за 2008 год, Учебник военного перевода (Л Л Нелюбин,
А А Дормидонтов, А А Васильченко 1981), Campaign English for the
Military (S Mellor-Clark, Y Baker De Altamirano 2008), Информационно-
поисковый тезаурус военно-морского флота Российской Федерации (1998),
Военно-морские силы иностранных государств (справочное издание) (А Г
Смаль, Э И Величко, В И Сидоров, В Д Федоровский, И М Барклай, Е И
Волков 1986), словари Большой англо-русский словарь в двух томах
(ЮД Апресян, ИР. Гальперин, PC Гинзбург, ЭМ Медникова 1987),
Англо-русский военно-морской словарь (В Г Марченко, А М Таубе, И А
Немиров, В А Шмид 1962), Англо-русский учебный словарь-минимум
военной терминологии (ГА Пасечник 1986), Англо-русский военно-
морской словарь (ПА Фаворов 1995), Словарь морского языка (МИ
Солнышкина 2005), Англо-русско-английский словарь военно-технических
аббревиатур Polyglossum /http//www/etsru/images/sffl00009jpg/,
английские словари Webster's Encyclopedic Unabndged Dictionary of the English Language (1996), Collms Cobuild English Dictionary for Advanced Learners (2001), Oxford Dictionary of English (2003), Encyclopedia Bntanmca 32 volumes prmt set /www britanmcashop bntanmca со uk/, Dictionary of Military Terms (T N Dupuy, С Johnson, G P Hayes) / com/
В работе были использованы разные методы исследования, начиная с функционального анализа, включая категориальный, концептуальный, фреймовый, дискурсивный, семантический, элементы стратификационного анализа, а также статистический метод
Научная новизна работы заключается в том, что впервые с когнитивно-
дискурсивных позиций был описан язык исследуемой области знания, выявлена когнитивная специфика военно-морского дискурса, установлены единицы, выполняющие связующую функцию в языке военно-морского дела Дано полное когнитивное описание средств выражения связующей функции в военно-морских текстах Научная новизна обусловливается также материалом исследования, представленным текстами современных английских и американских журналов и монографий, посвященных военно-морскому делу, которые еще не были объектом лингвокогнитивного изучения
В работе впервые проведено сопоставление частеречной и функциональной классификаций связующих средств Функциональная классификация позволила ввести единое обозначение - дискурсивные маркеры - для всех установленных в исследовании связующих средств В диссертации дано определение дискурсивных маркеров и выявлена их независимость от частеречной принадлежности и полифункциональность, тем самым создана почва для новой методики описания связующих единиц и их классификации
Теоретическая значимость работы состоит в развитии принципов и методов когнитивно-дискурсивной парадигмы лингвистического знания на основе анализа английского военно-морского дискурса Проведенное исследование когнитивных аспектов военно-морского дискурса способствует не только углублению знаний о скрытых механизмах языковой коммуникации, расширяя представление о соотношении ментальных структур научных знаний со средствами их вербализации, но и дальнейшему развитию методов исследования системной языковой организации специальных знаний В работе с когнитивно-дискурсивной точки зрения дается определение' связующей функции, формирующей дискурс и способствующей его пониманию, и заложены основы новой функциональной классификации связующих средств Настоящее исследование вносит вклад в систематизацию знаний о связующей функции в языке и средствах ее выражения Научные выводы диссертации могут иметь значение для когнитивно-дискурсивного исследования военных специально-технических языков, а также для других LSP
Практическая ценность проведенного исследования состоит в том, что результаты настоящей работы могут быть использованы в вузовских курсах лексикологии и функциональной стилистики английского языка, в переводческой практике, при составлении учебников и пособий для технических вузов, в практике преподавания английского языка, в создании программ автоматической обработки текстов, в составлении словарей Диссертация будет полезна при подготовке новых монографий, научных сообщений и статей, выборе соискателями актуальных тем исследований в области военно-морского дела
Апробация результатов исследования Основные положения и выводы диссертации изложены автором в 20 статьях, две из которых опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК. Результаты исследования по теме
диссертации докладывались и обсуждались на международной научно-
технической конференции, посвященной 40-летию пребывания КГТУ на
Калининградской земле и 85-летию высшего рыбохозяйственного
образования в России в ноябре 1998 года, на международной научно-
технической конференции, посвященной 70-летию основания
Калининградского государственного технического университета в октябре
2000 года, на межвузовской научной конференции молодых ученых
факультета романо-германской филологии Калининградского
государственного университета в декабре 1999 года, на международных научных конференциях «Инновации в науке и образовании» -Калининград, 2004, 2007, 2008, 2009, на 2-й Международной научной конференции "360 Conference Series Encompassing Knowledge" (г Орхус, Дания) в мае 2008 года, на Международном конгрессе по когнитивной лингвистике (г Тамбов) в октябре 2008 года, на 7-й Международной конференции PALC (Practical Applications in Language and Computers) (r Лодзь, Польша) в апреле 2009, на Международной научной конференции «Пятые Пелевинские чтения» (г Калининград) в июне 2009 года, на XVII европейском симпозиуме по LSP "Re-conceptualizing LSP Research" (г Орхус, Дания) в августе 2009 года
На защиту выносятся следующие положения
1 Каждый конкретный язык для специальных целей, в том числе язык военно-морского дела, рассматривается, с одной стороны, как сформированный на основе общенационального языка (его грамматики, морфологии и синтаксиса), с другой стороны, как отражающий и объективирующий в языке организованную на особых началах совокупность структур знания, сложившихся по мере становления и функционирования соответствующего домена — военно-морского дела, и таким образом репрезентирующий его как LSP
2 Терминосистема английского языка военно-морского дела вкладывается
на основе языковых и неязыковых знаний, информации о данном
фрагменте картины мира и участниках профессиональной коммуникации
Подобная система динамична, она способна отразить происходящие
изменения в военно-морском деле и в обществе и может изменять свою
структуру в зависимости от прагматических целей ее использования
(создателями военно-морских технологий, их пользователями или теми,
кто занимается данной сферой деятельности)
3 Английский язык военно-морского дела представляет собой сложную
развивающуюся систему, которая имеет структуру, состоящую из пяти
страт Выделенные в соответствии с классификацией Л Хоффманна страты
дали возможность охарактеризовать подъязыки в структуре языка военно-
морского дела и определить интеграционные связи между ними
4 В результате исследования процессов категоризации и
концептуализации в домене военно-морского дела определены
иерархические связи внутри концептосферы, построена когнитивная карта науки данной области знания
5 В языке военно-морского дела важную роль играет не только
терминологическая лексика, но и нетерминологические единицы, которые
относятся к общеупотребительной (знаменательной и служебной) лексике
и наряду с другими функциями репрезентируют внутритекстовые и
межтекстовые связи
6 Анализ связующих средств в рамках частеречной классификации
показал ее ограниченность (6 групп) в репрезентации различных типов
связей между отдельными частями дискурса Кроме того, было
установлено, что зависимость служебных единиц от частеречной
принадлежности ослабевает и на первый план выступает их функция в
дискурсе
7 Функциональная классификация связующих средств, построенная нами
на принципе учета их функций, позволила выявить широкий спектр
связующих средств (15 групп) и ввести для них единое обозначение -
дискурсивные маркеры
8 Анализ соотношения частеречной и функциональной классификаций
выявил полифункциональность дискурсивных маркеров и их широкие
возможности в репрезентации разного типа связей в дискурсе
Структура работы Цель, задачи исследования и специфика материала определили структуру работы, которая состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, списка источников выборки, а также приложения
Язык военно-морского дела: концептуальная структура и стратификация
Современное языкознание двух последних десятилетий XX века, исследуя язык, учитывает когнитивные механизмы в создании концептуальных и лингвистических структур, связывая их с особенностями функционирования в тексте и дискурсе, рассматривает непосредственную роль говорящего субъекта и социокультурные и прагматичесиие факторы коммуникации [Манерко 2003: 123].
В рамках исследований по когнитивной лингвистике учёные пытаются более полно раскрыть отношения между восприятием, осмыслением действительности, концептуализацией, способами организации концептов в структуре знания и способами закрепления, фиксации этих структур знания в языке.
Как отмечает Л.А. Манерко, в сфере теории номинации мы наблюдаем постепенный поворот в область когнитивных аспектов исследования, которые оказываются чрезвычайно полезными для понимания целого ряда психологических механизмов, отражающих участие человеческого сознания, памяти, воображения в процессе естественной речевой коммуникации [Манерко 2002: 97].
Когнитивно-коммуникативное направление является логическим отражением развития когнитивно-прагматической мегапарадигмы в лингвистике в целом. При таком подходе, развивающемся в рамках указанной парадигмы и изучающем модель языкового функционирования, исходным пунктом является понятие деятельности, осуществляемой говорящим субъектом в определённых социальных и межличностных условиях и подчинённой определённым идеям и мотивам [Заботкина 1991: 1].
Как же осуществляются в коммуникативной прагматике когнитивные процессы? В естественном языковом общении — при огромном и бесконечном разнообразии определяющих его факторов — число возможных «ходов» просто не может быть исчислено. Сложнейшая задача их исчисления упрощается лишь за счёт выявления некоторых рекуррентных, наиболее типичных структур, вызывающих определённые когнитивные реакции. Многие исследователи выделяют два основных аспекта в когнитивном анализе дискурса — структуры представления знаний и способы его концептуальной организации [Лакофф, Джонсон 1987: 129- 143; Лакофф, Джонсон 1990: 387 - 415].
Важной особенностью развития когнитивной лингвистики последних лет является поиск и определение наиболее общих ментальных принципов, характеризующих природу языка и когниции, а также разработка принципиально нового методологического аппарата, направленного на анализ структур языка и речи [Манерко 2002: 97 - 111]. Становится очевидным, что общим для всех «когнитивистов» является интерес к тому, как люди получают информацию, перерабатывают ее, хранят, используют или забывают [Лакофф, Джонсон 1987: 129 - 143; Лакофф, Джонсон 1990: 387 - 415].
Можно сказать, что на смену исследованиям, построенным на формальных критериях, пришло стремление к учету «человеческого фактора» в языкознании, так как для того, чтобы понять и познать язык, нужно обратиться к его носителю - человеку, говорящей, мыслящей личности. Такая постановка вопроса стала возможной благодаря когнитивной лингвистике.
Действительно, теория прототипов и категориальная семантика Э. Рош [Rosh 1977: 1 - 49; 1978: 27 - 48], теория концептуальной метафоры и структурирования непредметного мира Дж. Лакоффа — М. Джонсона [Лакофф, Джонсон 1990: 387 - 415], теория этнокультурной семантики ключевых культурных концептов А. Вежбицкой [Wierzbicka 1991; Вежбицкая 1997], теория структурирования пространства и фонообразования Л. Талми [Talmy 1978; 1983; 1985], «ролевая» когнитивная грамматика Р. Лэнекера [Langacker 1991] и многое другое — по существу вскрывают одно и то же. Это связь знаний, заложенных в языке, с субъектом восприятия, познания, мышления, поведения и практической деятельности; преломление реального мира — его видения, понимания и структурирования — в сознании субъекта и фиксирование его в языке в виде субъектно (и этнически) ориентированных понятий, представлений, образов, концептов и моделей.
Ряд достаточно различающихся между собой школ, несомненно, объединяет стремление дать языковым фактам и языковым категориям психологическое объяснение и так или иначе соотнести языковые формы с их ментальными репрезентациями и с тем опытом, который они в качестве структур знания отражают [Port 2007: 143 — 170]. В связи с этим, коммуникативный подход к языку можно определить как антропологический.
Введение в лингвистику антропологического подхода активизировало интерес к личностным и социальным сторонам деятельности говорящего. Стало ясно, что реализация и интерпретация определённых стратегий речевого общения не могут осуществляться без учёта многообразных личностных и социокультурных аспектов коммуникативного процесса. Широкое распространение идей когнитивной науки выдвигает в качестве приоритетной задачи современной лингвистики исследование проблем восприятия, переработки, хранения и использования информации человеком в том виде, в котором она связана с языком и языковыми формами [Raczaszek - Leonardy; & Scott - Kelso 2008: 193 - 2007].
Категоризация и концептуализация в домене военно-морского дела
Военно-морское командование на территории Великобритании состоит из вспомогательного флота, вспомогательной службы флота. Кроме того, командующему командования подчинён резерв ВМС, который включает корабельный резерв, резерв авиации ВМС и резерв личного состава.
Корабельный резерв насчитывает в своём составе боевые корабли (вертолётоносцы, миноносцы, фрегаты, тральщики), вспомогательные суда. Часть кораблей основных классов сведены в эскадру экстренного резерва и используются для подготовки личного состава резерва и курсантов военно-морских училищ. Эти корабли каждые шесть месяцев переводятся на месяц в состав регулярных военно-морских сил для отработки задач боевой подготовки. Остальные корабли резерва находятся на консервации.
Командование авиации ВМС руководит авиацией корабельного базирования (к ней относятся истребительно-штурмовые эскадрильи, эскадрильи противолодочных и многоцелевых вертолётов, эскадрильи транспортно-десантных вертолётов) и авиацией берегового базирования (включая учебно-боевые истребительно-штурмовые эскадрильи, учебно-боевые и учебные эскадрильи многоцелевых и противолодочных вертолётов, эскадрилью вертолётов поиска и спасания и эскадрилью подготовки штурманов).
Командование морской пехоты (штаб в Плимуте) руководит силами морской пехоты, учебной группой и резервом морской пехоты. Силы морской пехоты представлены бригадой «коммандос», в которую входят батальоны командос, артиллерийский полк, полк снабжения и тылового обслуживания, эскадрилья вертолётов огневой поддержки, рота штабная и связи, отдельные инженерные роты. Командующему силами морской пехоты подчинены также отряд инструментальной разведки, штурмовая эскадра десантно-высадочных средств (катера типа LCM, LCVP, LCP) и отдельная рота «коммачио» охраны морских нефтегазовых комплексов.
На вооружении частей морской пехоты находятся зенитный ракетный комплекс «Блоупайп», 81 -мм миномёты, противотанковые УР «Милан», 105-мм пушки, вертолёты «Газель» и «Линкс».
Учебное командование предназначено для комплектования экипажей кораблей после завершения их строительства, модернизации и ремонта, обеспечения отработки личным составом задач боевой подготовки перед вводом кораблей в боевое ядро флота.
Наряду с авиацией ВМС для ведения разведки и противолодочного патрулирования используются самолёты авиагруппы береговой авиации ВВС — эскадрильи базовых патрульных самолётов «Нимрод» и эскадрилья самолётов «Шэклтон» [http://www.janes.com/].
Что касается ВМС США, то высшим органом управления является министерство ВМС во главе с министром. В систему министерства ВМС входят управления и отделы собственно министерства, штаб военно-морских сил и штаб морской пехоты.
Штаб ВМС возглавляет начальник штаба ВМС, именуемый в США начальником морских операций и фактически являющийся главнокомандующим ВМС.
Военно-морские силы подразделяются на флот, авиацию ВМС и морскую пехоту и как в мирное, так и в военное время имеют две параллельно существующие формы организации: административную и оперативную.
По административной организации ВМС включают в свой состав: Атлантический и Тихоокеанский флоты, Вашингтонский военно-морской район, военно-морские и авиационные базы, командования морских перевозок, резерва, опытовых сил, минно-тральное командование, океанографическое, учебное, а в военное время включает и береговую охрану.
Атлантический (штаб в главной военно-морской базе Норфолк) и Тихоокеанский (штаб в главной военно-морской базе Пёрл-Харбор) флоты возглавляются главнокомандующим и подразделяются на подводные, надводные, воздушные силы и морскую пехоту. Подводные и надводные силы состоят из однородных соединений подводных лодок и надводных кораблей. Воздушные силы включают соединения авианосцев, соединения и части авианосной и базовой авиации. Силы морской пехоты состоят из соединений и частей наземных сил и соединений и частей авиации морской пехоты.
Подводные и надводные силы флотов сводятся в группы, являющиеся высшим тактическим соединением, а те в свою очередь могут включать в себя от одной до нескольких эскадр.
Оперативная организация предусматривает формирование разнородных оперативных объединений и соединений ВМС и предназначена для проведения операций, повседневной боевой деятельности, учений и манёвров.
По оперативной организации созданы главные командования ВМС США в зонах Европы, Атлантического и Тихого океанов, которые представлены боеготовыми соединениями Атлантического и Тихоокеанского флотов, а ВМС в Европейской зоне представлены ВМС на Средиземном море и Среднем Востоке (в Индийском океане).
Высшим оперативным объединением ВМС США является оперативный флот, который включает в свой состав оперативные соединения всех родов ВМС и предназначен для решения задач оперативного и стратегического масштаба самостоятельно или во взаимодействии с другими видами ВМС в зоне. Оперативные флоты имеют однозначные номера (2, 3, 6 и 7-й), при этом чётные номера имеют оперативные флоты на Атлантическом океане, включающем и Европейскую зону, а нечётные на Тихом.
Боевой состав оперативных флотов непостоянный. Он периодически заменяется кораблями и частями из состава однородных сил Атлантического или Тихоокеанского флота [http://www.ianes.com/].
Для соотнесения структур знания домена военно-морского дела с единицами языка необходимо опираться как на теоретические основы дисциплины, так и далее — на структурно-семантические характеристики языковых единиц, которые объективируют эти знания. Для выявления концептуальной структуры изучаемой нами области знания мы использовали фреймовый метод, учитывая то, что фреймовая семантика изучает и обосновывает связь лингвистической и энциклопедической информации при создании номинативных единиц.
Охарактеризовать LSP — это, прежде всего, очертить ту предметно-познавательную область с исследованием, описанием и объяснением которой он связан. Более конкретно это означает - представить фреймовую структуру самой области знания в её онтологическом аспекте, т. е. дать представление о том, какими именно объектами занимается соответствующая отрасль знания, и какие аспекты их анализа выделяются в данной области как главные и наиболее существенные, иными словами представить когнитивную карту данной области знания.
Когнитивная карта военно-морского дела представлена нами в виде фреймов 1) «ВМС Великобритании», 2) «Военно-морская организация ВМС США» 3) «Военно-морское дело». См. Фреймы № 1, № 2, № 3.
Связующая роль союзов
В термине как языковом знаке аккумулировано знание трёх видов: языковое (являющееся результатом обыденного познания), рациональное (рационально-логическое, энциклопедическое, научное — в широком смысле) и собственно специальное (основанное на профессиональном опыте и возникшее как результат профессионального познания определённых объектов). Таким образом, каждый из видов знания, репрезентированных в термине как языковом знаке, основан на определённом опыте взаимодействия человека с миром.
Предлагаемый когнитивный подход даёт возможность не сводить содержание и значение термина лишь к содержанию обозначаемого им научного концепта или категории и делает более понятным механизм, обеспечивающий возможность относительно свободного использования одного и того же терминологического номинативного знака в различных подъязыках, стилях и жанрах общенационального языка. Становится также более ясным и то, почему в тексте далеко не всегда соблюдаются такие предъявляемые термину требования, как однозначность, отсутствие синонимов, эмоциональной и оценочной нагрузки и пр. Всё это можно объяснить тем, что большинство номинативных знаков, употребляемых в функции терминов, не могут разорвать «пуповину» между ближайшим значением, связанным с повседневным знанием, и «дальнейшим» значением, представляющим результат научного познания [Дроздова 2003: 79].
Исходя из особенностей определения термина как единицы языкового и специального знания, мы полагаем, что применение методологических положений когнитивно-дискурсивной парадигмы к его определению даёт возможность раскрыть информационную ёмкость термина, его понятийно-семантическую структуру, т.е. совокупность значений термина, «поставляющих» конкретную информацию.
Вполне закономерно, что развитие человеческого знания влечёт за собой развитие и изменение соответствующих понятий. На изменение информационной ёмкости термина существенное и неоспоримое влияние оказывают как внешние, так и внутренние языковые факторы. Так становление какой-либо новой отрасли науки и техники, влечёт за собой расширение информационной ёмкости терминов этой области.
Информационная ёмкость термина зависит не только от научного и технического знания - она может подвергаться значительным изменениям. Всякое изменение, связанное с политическим, экономическим, социальным устройством обусловливает изменение информационной ёмкости терминов.
Информационная ёмкость, слова-термина сопоставима со смысловым объёмом его лексического значения и ориентирована в каком-то смысле на него. Справедливо отмечает М.Н. Володина, что «востребованность» конкретной терминологической информации, соотносимой со значением термина, напрямую зависит от коммуникативной активности, от так называемой своеобразной терминологической экспансии в общелитературном языке, которую ряд лингвистов определяют как тенденцию к «интеллектуализации лексики», связанную с возрастанием коммуникативной роли терминологии [Володина 2000].
Находясь в пределах общелитературного языка, но, имея известную самостоятельность, терминология подчиняется общим тенденциям развития общелитературного языка и в то же время имеет определенную самостоятельность развития и оказывает влияние на общелитературный язык.
Многочисленная в своих единицах терминологическая лексика объединяется в сложившиеся и достаточно обособленные друг от друга терминосистемы. Скоординированные между собой, соответствующие этим терминосистемам значащие элементы — термины, номенклатурно-терминологические единицы и профессионализмы в полном объёме их смыслового накопления понятные узкому кругу специалистов, служат нуждам их профессионального общения.
Закономерно, что терминосистема отражает как элементы объективной истины, так и субъективные моменты, определяемые достигнутым уровнем знания в данной области и социальной установкой автора и коллектива, её конструирующего и использующего. В этой связи терминосистема (её структура и наполнение) зависит от трёх основополагающих факторов: языкового субстрата, которым служат лексические единицы какого-либо естественного языка; онтологии специальной области знаний или деятельности, задающей множество объектов, их признаков, значений (параметров) признаков и процессов, происходящих с объектами; гносеологии — методов познания и объяснения упомянутых объектов и процессов на основе определённой теории, концепции, в конечном счёте — определённого мировоззрения [Лейчик 2006].
По мнению Л.В. Ивиной, «терминосистема — это совокупность терминов, обеспечивающих номинацию основных понятий определённой области знаний и сферы деятельности, связанных между собой логическими, семантическими и иными отношениями. В конечном счёте, это определённым образом организованная совокупность терминов, в образовании которых ведущую роль сыграло сочетание объективных и субъективных факторов» [Ивина 2001: 28]І
В лингвистической литературе, как известно, равно распространены две прямо противоположные точки зрения на характер формирования терминосистем. Одни исследователи стоят на позиции признания конвенциональности терминосистем. Другие исходят из признания того, что язык терминосистем формируется по законам естественного языка.
Анализ той или иной терминологической системы и отдельных единиц в сфере функционирования, сопоставление полученных характеристик с характеристиками тех же терминов, содержащихся в сфере фиксации, должны выявить характер образования и способ становления исследуемой терминологической сферы, обнаружить ту платформу, которая должна быть исходной при выработке всякого рода рекомендаций, касающихся рассматриваемых терминов.
Внутренняя структура терминосистем и её подсистем отличается выделением разноуровневых отношений (родовидовых, инклюзивных, партитивных, причинно-следственных, субъектно-объектных и др.). Подобные отношения говорят о строгой упорядоченности специальных понятий и единиц, выделенных на их основе внутри терминосистем. Такое упорядочение указывает на наличие специально сформированных терминосистем [Орёл 2005: 14]. Наиболее выпукло особенности подсистем проявляются на лексическом уровне [Щерба: 1974].
Обзор существующих классификаций единиц, выполняющих связующую функцию
Адекватный анализ совокупности сведений о том, каким когнитивным и дискурсивным требованиям должен отвечать научный текст, безусловно, предполагает хотя бы краткое обобщение особенностей его создания, а также организации и структурации представленных в нём знаний, что, как отмечалось выше, необходимо для последующей работы с ним.
Любая деятельность, исполняемая человеком, требует существования у него представлений — репрезентаций, ориентируясь на которые он — сознательно или нет — планирует свое поведение. Язык как естественная знаковая система своей природой предназначен для выполнения важнейших функций, связанных с основными операциями над информацией — над знаниями человека о реальной деятельности. В свете коммуникативных задач лингвистики изучение вопросов репрезентации информации языковыми средствами приобретает на настоящем этапе развития научного знания особую актуальность и значимость.
Язык (слова и другие языковые единицы) даёт возможность строить гипотезы относительно ментальных структур его носителя: и языковые, и ментальные репрезентации связаны с системами хранения знаний [Лакофф, Джонсон 1990:387-415].
Как отмечает А.А. Уфимцева, «главная функция языкового знака состоит в том, чтобы посредством знаковой репрезентации удовлетворять основным отражательным и мыслительным процессам, опосредованно и абстрагированно представлять мыслительное содержание, исторически закрепляющееся, за знаком в виде общего для членов коллектива значения, и на этой основе обеспечивать коммуникацию во всех видах человеческой деятельности» [Уфимцева 1968: 7].
Для коммуникативной прагматики, как и для когнитивной психологии и для искусственного интеллекта тема репрезентации знаний является ведущей. Всякое коммуникативное действие в рамках спонтанного или организованного дискурса представляет собой реализацию тех или иных коммуникативно-когнитивных структур [Лакофф, Джонсон 1990: 387— 415]. Такими когнитивными структурами являются фреймовые модели, содержащие информацию социокультурного характера, или знания о том, что Л: Витгенштейн называл в «Философских исследованиях» «языковыми играми» [Витгенштейн 1994].
При рассмотрении, таким образом, специфики военно-морского дискурса следует говорить о «взаимопроникновении» когнитивных и дискурсивных аспектов как необходимых условий осуществления процесса коммуникации, поскольку дискурсивная деятельность - когнитивно-коммуникативный процесс [Дроздова 2003: 69], то есть процесс получения, обработки и передачи знаний в результате взаимодействия человека с действительностью.
Исходя из ингерентной связи процессов порождения и процессов понимания, речи, можно утверждать, что когнитивный подход к анализу военно-морского текста равно требует как рассмотрения того, что именно, т. е. какая информация закладывалась в текст в момент его порождения автором, так и определения того, какие операции с разными языковыми структурами и типами информации, передаваемой разными языковыми знаками, необходимо провести, чтобы извлечь из текста специальные знания.
Когнитивный подход делает очевидным тот факт, что основным объектом анализа должна стать далее информация, содержащаяся в военно-морском тексте, а также такое свойство последнего, как информативность, поскольку именно она помещает текст в разряд когнитивных образований, т. е. таких, которые связаны с познавательной деятельностью людей и фиксируют в тексте определённые структуры знаний ореальном мире [Кубрякова 2002].
Когнитивный подход позволяет выявить соответствие, существующее между единицами военно-морского текста, кодируемой ими информацией и стоящими за этой информацией ментальными структурами или их элементами. Так как когниция — это манипуляция со знаниями, работа с информацией [Кубрякова 2001], при анализе текстов военно-морского дела необходимо понять то, каким образом в них отражены не только результаты категоризации и концептуализации мира с позиции военно-морской науки, но и то, как вербализуется знание о существующих связях и отношениях между различными категориями и концептами.
Когнитивная лингвистика решает их на материале исследования взаимосвязи концептуального содержания и его языковой репрезентации.
Коммуникативная прагматика исследует эти проблемы в русле изучения реальной коммуникации на уровне речи [Blackemore 1987: 712 — 713; Givon 1989]; с учётом экстралингвистических условий понимания и формирования реального дискурса в реальной коммуникаций [Polanyi 1985: 306— 322].
Военно-морской текст рассматривается нами не как застывший момент речевой деятельности, а как явление динамическое, как сам процесс формирования смысла, его производство, подключенное к другим .текстам, другим кодам-составляющим - дискурса, которые- объединены прагматическим намерением автора в пределах конкретной речевой ситуации [Вольфберг 1992].
В понимании дискурса и текста мы исходим из представления дискурса как более широкого понятия, чем текст, который является следствием и порождением дискурсивной деятельности — процесса речевой деятельности в определенных условиях. «Дискурс — это связный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмов их сознания (когнитивных процессах)» [Арутюнова 1998: 137].
Анализ дискурса и развивающийся внутри него анализ разговора (т.е. спонтанной устной речи) ориентируются на установки деятелъностной парадигмы. Для представителей этой парадигмы язык не самоценен и не изучается в самом себе и для себя. Он онтологически и эпистемически включён в человеческую деятельность, являясь и одним из важнейших её инструментов, и одним из ценнейших её продуктов [Лакофф, Джонсон 1990: 387- 415].
Понятие «дискурс» претерпевало изменения и имело свое развитие. В 60 — 70-х годах термин «дискурс» понимался как связная последовательность речевых актов; как тексты в их текстовой данности и в их особенностях; в «Кратком словаре терминов лингвистики текста» под редакцией Т.М. Николаевой [Николаева 1978: 467] зафиксированы такие определения дискурса, как: «связный текст, устно-разговорная форма текста, диалог, группа высказываний, связанных между собой по смыслу, речевое произведение как данность — письменная или устная», то есть в определениях дискурса, по мнению Ю.С. Степанова, преобладал чисто «текстовой подход», который исходил из наличия множества текстов, требующих выработки общих принципов для своего понимания [Степанов 1998: 670]; дискурс рассматривался как единица лингвистики текста (текстема).
